Выбор за тобой

Часть 1

Он знакомится с ней в её пятнадцать лет. Но на тот момент даже не думает, что всё дело может быть в какой-то девчонке. Хотя непритязательный двухэтажный дом, обшитый панелями, сразу же должен был вызвать подозрения, что здесь всё иначе, чем обычно. Что закоренелые хакеры и прочие преступники разных мастей не живут в таких местах, при одном взгляде на которые становится тепло и уютно внутри. Что, возможно, спецназ и вовсе лишний, и им просто откроют. Но об этом Джулиан будет размышлять уже после, а пока он, как обычно, предусмотрительно держится на расстоянии на случай отказа в сотрудничестве тех, кто внутри, позволяя спецназу делать их работу. Постучать, прокричать цель визита, выбить дверь. Он удивляется, когда та приходит в движение, и по ту сторона порога взгляд выхватывает обычную женщину в фартуке поверх платья и с полотенцем в руках. Точно не похожа на хакера. Скорее на домохозяйку. При помощи жеста Джулиан отдаёт приказ опустить автоматы и подходит к ней, показывая ордер на обыск. Она напрягается, пытаясь скрыть тревогу, что охватила лицо страхом и добралась в том числе и до глаз, но с Джулианом это бесполезно. Он считывает людей и их эмоции, но при этом ему представляется странным, что женщина будто бы всё понимает. Пока она не говорит нечто, что в какой-то степени выбивает почву у него из-под ног. У него, присутствовавшего при многих задержаниях, связанных с кражей денег с кредитных карт, лично догонявшего тех, кто пытался сбежать, и давно осознавшего, что это лишь миф, что киберпреступники сидят днями и ночами за ноутбуками до покрасневших из-за недосыпа глаз. Ладно, может быть, некоторые и сидят и не способны скрыться на своих двоих, но есть и такие, кто находятся в очень даже неплохой физической форме.
– Это моя дочь. Серенити. Она наверху. Ей... пятнадцать.
Пятнадцать... Всего пятнадцать. По сравнению с ним совсем ещё девочка, хоть и подросткового возраста. Хотя подключиться к серверу одного из подразделений Министерства обороны, из-за чего здесь и находится Джулиан, в её-то годы это однозначно сильно. А ведь они занимаются анализом внешних угроз национальной безопасности. Но если систему способна подточить изнутри столь юная особа, то вот он, несомненный повод призадуматься над дополнительными способами борьбы с уязвимостями. Джулиану хочется уйти, сказать, что это ошибка, но он не смеет. Как бы то ни было, такова суть служения на благо государства. Это не просто работа, а долг. Его нельзя не исполнить без последствий для самого себя. Джулиан весь подбирается и с максимально возможной сейчас уверенностью отчеканивает приказ почти не дрогнувшим голосом:
– Поднимитесь к ней, миссис...
– Вирджиния Дуглас.
– Поднимитесь к ней, миссис Дуглас, и пусть больше ничего не трогает. Если она за компьютером, то закрывать программы бессмысленно. Мы всё равно узнаем, куда она заходила и что делала в последнее время. И если считаете нужным кому-то позвонить, то у вас есть данное право. При отсутствии же возможности нанять адвоката он будет предоставлен вам бесплатно. Вы поняли всё, что я вам сказал?
– Да.
Единственное, на что женщина способна, это на слабый кивок. Она не до конца уверена, что натворила её Серенити, которая с детства была повёрнутой на информационных технологиях. Но из-за невинных компьютерных игр на их крыльце не возник бы спецназ во главе с этим довольно взрослым и импозантным мужчиной.
Миссис Дуглас всегда думала, что это лишь киношное преувеличение, когда в правоохранительных органах числятся исключительно красавчики. Но тот, кто к ним пришёл, совсем не урод. А даже если бы и был таковым, женщина слишком встревожена, чтобы проклинать его хотя бы мысленно. Он точно заберёт её дочь, и неизвестно, что будет дальше, но противостояние не имеет смысла. Его голос, властный и командирский, ясно дал понять, что лучше поступить, как было сказано.
Джулиан какое-то время просто наблюдает за тем, как женщина поднимается по лестнице. Но ещё до того, как женский силуэт мог бы исчезнуть из виду, входит в дом и тоже движется в сторону ступенек, хотя на площадке второго этажа даёт время матери и дочери. У Джулиана пока нет своих детей, но есть сестра и родители, да и он сам не сразу родился взрослым. Ему понятно, что для самых близких благополучие ребёнка стоит на первом месте, даже если ребёнок разочаровывает и совершает ошибки. И любая вероятная злость тоже лишь составляющая желания уберечь сына или дочь от несчастий. Джулиан входит в комнату, когда решает, что уже достаточно ждать, прежде подзывая своего напарника. Девчонка не находится в стороне от своего рабочего стола, из-за чего её мать, вероятно, и заламывает свои руки, по-прежнему не способная взять свои эмоции хотя бы под шаткий контроль. Более того, девчонка смотрит смело и дерзко ярко подведёнными карими глазами, тарабанит пальцами рядом с клавиатурой открытого ноутбука и не менее очевидно поправляет густые длинные волосы цвета молочного шоколада. Так, как будто ей известно, что Джулиан и все остальные, в том числе и судебная система, просто зря тратят время и на деле не смогут запереть её за решёткой. Джулиана охватывает ярость, что его требования оказались словно пропущенными мимо ушей. Вот что бывает, если родители позволяют своим детям распускаться. Он представляется, как и положено, зачитывает, в чём подозревается девчонка, и юридические права любого гражданина страны, но не может не слышать, что говорит сквозь зубы. Они аж издают неприятный скрежет, от которого его самого передёргивает.
– Встань и отойди к стене.
Зло сощурив глаза и становясь раздражённым, Джулиан указывает в сторону, и в отличие от того, как мать пытается дёрнуть девчонку за запястье, на неё производит впечатление лишь повелительный тон мужчины в сочетании с тем, каким сердитым он выглядит. Его ярость сексуальна, а взгляд зелёных глаз испепеляюще-убийственный. Серенити никогда не видела столь привлекательных мужчин с настолько чёткими, выразительными чертами лица, великолепия которых не портит даже гнев. И ещё эти отросшие волосы, беспрестанно спадающие на лоб... Строго говоря, в её жизнь есть лишь один мужчина. Это родной отец. Одноклассники пока не относятся к их числу и ни разу не вызывали в ней подобных эмоций. Ради понижения градуса напряжённости Серенити бы сказала копу расслабиться, ведь речь здесь только о её проблемах. Но, свирепый и выглядящий серьёзно, он вряд ли проникнется. Быстро же её вычислили и нашли. Она ждала этого, пожалуй, где-то глубоко в душе, пусть и не так скоро. Хотя он, надевая бронежилет, наверняка представлял, как его команда выбивает дверь с дальнейшим скручиванием какого-нибудь парня и применением наручников. В художественной культуре это происходит сплошь и рядом. В основном с представителями мужского пола, дающими дёру от служителей закона. Но вот она совсем не парень. Интересно, жаль ли её со стороны? Впрочем, вряд ли. В их глазах, вероятно, все равны. Вне зависимости от пола, возраста и прочей фигни. А остальное отдаётся на откуп суду. Вместе со своим напарником Джулиан изымает один настольный компьютер, два ноутбука, не обращая внимания, что девчонка не пользуется родительской техникой, если верить словам матери, и планшет. В процессе обследования ящиков в комоде и шкафа внизу становится громко, и агент выходит в коридор, чтобы установить причину шума.
– Это мой дом, и вы не имеете права удерживать меня.
У входной двери, но на улице мужчина в гражданской одежде. Обеспокоенный и негодующий, что кто-то посмел встать у него на пути. Ему всё равно на вооружённого человека. Лайонел Дуглас просто хочет прорваться наверх и устроить взбучку дочери, несмотря на знание того, что это ничего не изменит. По телефону жена изъяснялась путано и дрожащим голосом, но он понял главное. После всех экспериментов в качестве развлечения дурочка всё-таки влезла туда, куда точно не следовало, ожидаемо умолчав об этом. А ведь он сам коп. Конечно, по сравнению с агентами это означает быть лишь мелкой сошкой, и в любом случае невозможно контролировать каждый шаг даже собственного ребёнка. Но всё равно противно от того, что так и не удалось взять родную дочь в ежовые рукавицы. Противно и стыдно перед самим собой. Позор. Да ещё и соседи, несомненно, начнут обсуждать всё, что видят сейчас, и распространять слухи. За его спиной уже столпилось немало зевак. Лайонел ощущает их пронизывающие взгляды даже без необходимости оборачиваться. Профессиональное чутьё, вот и всё.
– Пропусти его, Йорк, – вмешивается Джулиан.
Тот, кто в его понимании, скорее всего, отец, быстро преодолевает лестницу по две-три ступени за раз. Он проходит в комнату столь же стремительными шагами и бросается к дочери, произнося первые гневные слова о том, что она глупая девчонка. Но Джулиан уже тоже здесь. Замечает, как она отводит взгляд к полу, как её начинает потряхивать, и как она сжимается, словно её вот-вот ударят. В принципе с обыском уже закончено. Девчонку можно забирать. Прямо сейчас.
– Сэр, отойдите, пожалуйста, от неё. Вы или ваша жена можете проехать с нами, чтобы присутствовать на допросе.
– Я поеду, – не допускающим возражений тоном говорит мужчина.
Джулиан лишь кивает прежде, чем тянется к девчонке. Она вся словно застывшая статуя. И ему становится очевидна собственная неспособность вести себя, как обычно. Потому что всё это не рядовая ситуация, когда он без раздумий доставал наручники и защёлкивал их на запястьях подозреваемых, особенно если те изначально пытались скрыться. Это... девочка. Лицо сердечком. Глаза, словно взирающие в душу. И наверняка нежная кожа. На его взгляд, она слишком бледная. Как там звали принцессу, о которой можно было бы сказать то же самое? Джулиан не в силах вспомнить. Мысли просто невозможно собрать в кучу.
– Тогда следуйте за мной. И без глупостей.
На улице они все рассаживаются по машинам. Джулиан видит и любопытных соседей, и не находящую себе места мать, но отвлекает себя тем, что проверяет наличие пистолета в кобуре. Хотя, если что, он бы незамедлительно ощутил лёгкость вместо веса оружия.
– Итак, Серенити, не могла бы ты рассказать мне, как сделала это? Как тебе удалось подключиться к серверу?
Они сидят в комнате для допросов. Камера включена и ведёт непрерывную запись, о чём свидетельствует беспрестанно мигающий красный огонёк. Джулиан разбирается в физике, но не в хакерстве. Ему хочется узнать всю историю с самого начала. Ведь не может же быть так, что девчонка, едва окунувшись, сразу же обеспечила себе столь богатый улов. Она сидит напротив него между отцом и государственным защитником. И заговаривает, лишь услышав разрешение адвоката.
– Я изучала язык Си примерно с десятилетнего возраста. Читая необходимые книги и информацию из интернета.
– Она постоянно зависала за компом, и ей удавалось отыскивать способы обойти родительские ограничения, которые мы устанавливали, – вставляет тихим, побеждённым голосом отец. Девчонка даже не пытается прикоснуться к родителю, чтобы его утешить. Эгоистка, которая любит лишь себя, не задумываясь, какое несчастье принесла родным? Или просто далека от осознания масштабов своих проблем? – Когда мы попытались забрать у неё компьютер пару лет назад, она угрожала побегом.
– Я хотел бы вернуться к нынешней ситуации, – жёстко говорит Джулиан и впивается взглядом в девчонку.
Как ни странно, но держится она вполне расслабленно. Кто только не сидел на этом стуле до неё. Десятки, сотни, если не тысячи преступников самых разных мастей. Прожжённые вруны, которых он всё равно изобличал. Жалкие трусы, быстро шедшие на сделку со следствием и называвшие имена, стоило пообещать скостить срок. Принципиальные молчуны, отказывавшиеся говорить без адвоката. Но все они выглядели нервно и ёрзали. Эта же девчонка исключение. Не прячет руки, держит их на виду на краю стола и воспринимает его неодобрение или даже неприязнь невероятно стоически. Джулиан не знает, что Серенити просто заворожена любопытством, которое успела обнаружить прежде, чем он закрылся, и пока в принципе не готова думать о последствиях.
– Самое сложное это не проникнуть в систему, а получить знания, чтобы впоследствии понимать, как их можно использовать. Я просто обнаружила лазейку во время сканирования сети. Бэкдор, – уверенно говорит Серенити, наслаждаясь внутренним ощущением превосходства над всеми здесь присутствующими. Так же, как и её родители, агент явно далёк от понимания всей сути, и названный термин ему ни о чём говорит. Но коп фактически идеально справляется с тем, чтобы замаскировать отсутствие специфических знаний. Когда Серенити ещё делилась с отцом и матерью тем, что узнала, то в подобных ситуациях слышала уточняющие вопросы, в то время как этот Джулиан лишь сосредоточенно и пристально взирает на неё. В чертах лица нет ни удивления, ни растерянности, ни недоумения, хотя напряжённость так и продолжает исходить от него. В машине и вовсе царила давящая на мозг тишина всё то время, что они ехали сюда на заднем сидении чёрного внедорожника. Серенити посадили как раз за Джулианом, и она ощущала себя так, будто у него есть глаза и на затылке и нещадно буравят её. Теперь же ей странно жаль агента из-за того, что он не будет понимать, но так ничего и не спросит. Наверное, только потому она и поясняет. – Бэкдор – это дефект алгоритма, который намеренно встраивается в него разработчиком и позволяет получить несанкционированный доступ к данным или удалённому управлению операционной системой и компьютером в целом. Я не знаю, откуда он там взялся. Это легко проверить, что тут я ни при чём. Всё, что я сделала, это установила на сервер сниффер, программу для анализа трафика.
– Что конкретно ты скачала?
– Электронные письма и различные файлы.

Часть 2

Джулиана несказанно беспокоит то, как легко в сеть правительственной организаций может проникнуть кто-то несовершеннолетний. Они не уделяют должного внимания безопасности. Конечно, сам Джулиан тут ни при чём, но если бы он мог решать, то попросил бы девчонку проанализировать систему и помочь в её усовершенствовании. Вместо этого ему остаётся лишь наблюдать, как Серенити активно сотрудничает со следствием и дальше, и в итоге на руку ей играет прежде всего то, что она ограничилась изучением и исследованием обнаруженных данных. Без совершения деструктивных действий вроде смены паролей, удаления файлов или запуска вирусов. Кроме того, ко дню оглашения приговора девчонке едва исполняется шестнадцать. Взрослому бы грозило не меньше десяти лет заключения и денежный штраф, но в случае с юной девочкой всё приходит к весьма гуманному разрешению ситуации. Полгода домашнего ареста, запрет на использование компьютера в развлекательных целях в течение аналогичного срока, требование принести письменные извинения министерству. Джулиан и сам не может себе объяснить, отчего приходит на судебное заседание. Просто эта девчонка... Серенити чем-то его зацепила. Вот же вздор, правда? Так или иначе осуждённая шестнадцатилетка, и он, кому тридцать один. Он педофил, чтобы интересоваться малолетками. Но даже возраст не главная проблема. Если бы он и пригласил её на свидание под окнами дома или стал ждать следующего года, чтобы пойти куда-то нормально, это безумие. С чего ей соглашаться?
Джулиан покидает зал одним из первых. Внутри были в основном лишь журналисты, среди которых он и вышел из зала, и сторона обвинения и защиты соответственно. Об этом деле средства массовой информации говорили много, но не слишком. В любом случае от вердикта судьи у Джулиана словно камень с души упал. Может быть, вот теперь девчонка извлечёт урок на всю жизнь, возьмётся за ум и станет проводить досуг совершенно иначе. Удивительно, но родители позволяют ей подойти к нему прежде, чем, что-то сказав, скрываются за поворотом. Разве отныне им не надлежит буквально не спускать с неё глаз? Хотя, быть может, всё в порядке. На правой лодыжке уже есть отслеживающий браслет. Да и Серенити выглядит хорошей девочкой в юбке и блузке и без следа косметики на лице. Хотела произвести положительное впечатление, несмотря на всю суть своего дела?
– Здравствуйте.
– Здравствуй.
– Вы часто это делаете?
Джулиан ни черта не понимает. Ни того, почему отвечает ей вместо того, чтобы проигнорировать или уйти прочь, или велеть девчонке сделать это, ни того, о чём она вообще говорит. Всё это словно не с ним. Теперь она кроткая. Рассеянная. С блуждающим взглядом. Тогда в ней было что-то сродни кокетству, а сейчас... ничего. Осознание всего, что могло произойти, в полной мере приходит к Серенити только тут, в этом коридоре. Шумном, но не критично. А агент... Чего ради он пришёл? Больше нечем заняться? Несмотря на сумбурные эмоции, ей доставляет странную, необъяснимую радость то, что он присутствовал и ещё не ушёл. Это волнующее ощущение граничит с приятным головокружением.
– Делаю что?
– Приходите на заседания к преступникам? – прямо спрашивает Серенити.
Джулиану хочется выругаться, нагрубить, сказать что-то колкое или обидное, но с неё, наверное, уже хватит. Того, как он разговаривал несколько месяцев назад, и того, что она, вероятно, всё-таки получила от родителей там, где никто не видел. Пока шло следствие, девчонка также пребывала в домашней обстановке. Ему удаётся ответить почти любезно и спокойно.
– И зачем тебе это знать?
– Просто...
– Просто не оступайся больше. Это твой второй шанс. Большинство его не используют, – всё-таки не сдерживается от жёсткости Джулиан, оправдывая себя необходимостью дать понять девчонке, что она ещё не всё испоганила. Слышать подобное от незнакомцев тяжело, но, по его мнению, наиболее действенно, чем если это попробуют донести любящие близкие, которые в её случае уже потерпели неудачу.
– Наверное, я должна сказать «прощайте», – хрипловато говорит Серенити, недолго оглядываясь вокруг себя, а потом вновь возвращая взгляд к агенту.
Она не глупая, видит, что он смотрит на неё как бы между делом, словно неохотно, и понимает, что вряд ли ему вообще хочется поддерживать этот непонятный разговор с малолеткой. Скорее всего, не стоило подходить. Но Господи, ей казалось, что он переживал за неё. Что выразит это не столь обезличено, как вышло в результате. Что между ними возникла искра. Но всё это, наиболее вероятно, лишь почудилось. Серенити ведь совсем не разбирается в мужчинах в целом и в этом копе в частности. Хотя ей и не нужно влезать его в душу и обладать способностью к чтению мыслей, чтобы сделать нечто конкретное, о чём было предостаточно времени думать и мечтать. Грядущее прощание только на пользу. Оно избавит от необходимости говорить об этом. Соответственно и жалеть будет гарантированно не о чем.
– Да, прощай.
Джулиан почти успевает отвернуться к окну, у которого стоит. Но девчонка совершает кое-что неожиданное мгновением раньше. Она приподнимается на носочках и прикасается своими губами к его рту. Джулиан осознаёт лишь второе, а первое не особо. Соприкосновение мимолётное, лёгкое и поверхностное. Это даже не поцелуй как таковой. От него веет запретностью, спешкой и робостью, которая так свойственна невинности и первому опыту хоть какого-то взаимодействия с мужчиной. Ничего, кроме девичьего волнения и трепета губ из-за него же, Джулиан просто не успевает ощутить. И потому вероятность запомнить этот миг, счесть его незабываемым и подарившим особенные эмоции, которые он не испытывал никогда прежде, кажется ему фактически нулевой. То, что он смотрит вслед девчонке, когда она уходит... ну это просто от спутанности сознания. От того, что он ещё не опомнился от произошедшего. Впоследствии Джулиан не признаётся даже самому себе, что это было самое чувственное и интенсивное переживание в его жизни за последнее время. Казалось бы, как такое возможно, если у него пусть и нет второй половинки, но бывает отменный секс, когда удаётся выкроить на это время. Но, вероятно, в этом и заключается причина. Из-за взлома и прочих расследований у Джулиана вот уже много месяцев нет ни желания, ни сил тащиться в какой-нибудь бар и определять, с кем можно будет уйти быстрее всего и без длительных задушевных бесед, и какая незнакомка воспримет это, строго как одноразовую акцию, не задумавшись наутро, почему бы не постараться раскрутить его на нечто большее вроде серьёзных отношений. Чёртова девчонка словно влезла и в его личную жизнь, а не только в систему. Джулиан мысленно чертыхается, но приходит к выводу, что всего один трах быстро решит все его надуманные проблемы. Ну или два. И неважно, что в определённый момент ему никак не удаётся кончить, пока он не представляет одно конкретное лицо с дивными карими глазами. В дальнейшем он убеждает себя, что это просто совпадение, и не более того.
Вся его жизнь снова сводится к прежней рутине с погонями, перестрелками, допросами, заполнениями отчётов и попытками отбиться от мамы, ждущей внуков именно от него, ведь Никола младше на десять лет, а ему уже тридцать один, но Джулиан остаётся непреклонен. Он не хочет детей и в очередной раз цедит сквозь зубы, что чем раньше эта мысль уложится в головах родителей, тем будет лучше для всех. У него другие планы на жизнь. Отправить за решётку, где им самое место, максимально возможное количество преступников. Ещё в детстве он решил защищать добропорядочных граждан, оберегая их по мере своих возможностей от зла, а с годами понял, что иногда это чревато смертью, и не захотел обрекать своего гипотетического ребёнка на то, чтобы расти сиротой без отца. Но мать не сдаётся и периодически продолжает сводить его с дочерьми своих подруг, вероятно, надеясь, что однажды Джулиан влюбится и забудет про все личные установки. Он же лишь недоумевает, отчего запас этих девушек кажется уж слишком неисчерпаемым, и пытается понять, сколько может быть подруг у одной среднестатистической женщины в возрасте за пятьдесят. Правда, время от времени он соглашается на такие свидания, если словно случайно в гостиной его матери при визите Джулиана находится чья-то особенно красивая дочка. И иногда ему даже перепадает специфический десерт. Но в основном Джулиан пресекает все мамины намерения на корню. Однажды он возвращается домой взбешённым после очередной попытки прощупать почву по поводу того, есть ли у него кто-то или нет, и замечает, что, уезжая, оставил ноутбук на зарядке. Его экран светится вкладкой браузера, где открыта электронная почта, и, будто компьютер почувствовал возвращение владельца, короткий сигнал оповещает о новом сообщении. Адрес ни о чём не говорит. Но вроде не спам. Джулиан открывает письмо и натыкается на странный текст.