Вырвавшиеся на волю. Покаяние

Пролог

«Мы стоим на грани, где тьма поджидает своих, и враги затаились, думая, что незаметны.

Мы знаем их шаги, их дыхание, их терпеливое ожидание.

Мы ощущаем жажду, но это не мешает нам видеть цель – спасение мира, который всё ещё может быть чистым. Мы движемся в тени, но наш путь не тьма, а необходимость. И мы будем хранить этот мир, даже если никто другой не осмелится поднять взгляд на скрытую угрозу.

Мы – стражи, и наша сила не в крови, а в решимости и внимании к тому, что другие не замечают».

Хис, октавский вампир

Ноябрь 1995 год

Маятник тикал, и с каждым его движением становилось ясно: времени меньше, чем кажется. Тени сгущались, а Окта всё ещё не знали, откуда придёт первый удар.

Город Морривейл тонул в неоновой дымке ночи. Район Эбенхолл не спал – его узкие улицы отзывались эхом шагов и далёким гулом машин. Высокое здание телеканала, словно стеклянный обелиск, поднималось над крышами, отражая в своих тёмных окнах бледный свет луны. Оно казалось живым: огни этажей мигали, как пульс, а в глубине холлов клубился полумрак.

К входу стекались люди – кто-то спешил, кто-то оборачивался на ночь, будто она имела способность разговаривать. Они шли, нарядные, на съёмку ночного шоу с Винсентом Марлоу, неся в себе привычное ожидание зрелища и едва уловимый страх: в Морривейле тьма никогда не была лишь отсутствием света, нужно быть начеку. С каждым шагом внутрь здания они словно переходили границу между городом и чем-то большим – между реальностью и игрой, где роли давно распределены, а зрители ещё не знают, чьё дыхание затихнет под аплодисментами.

– Скоро начнётся, – тихо сказал Оол, засунув руки в карманы куртки.

Гуно кивнул и провёл рукой по гладким волосам, забирая их назад. Они стояли около кирпичной стены под тусклым красным светом напротив здания телеканала.

– Пора, – снова сказал Оол и пошёл вперёд. Гуно зашагал за ним. Играть роль людей оказалось не так уж сложно.

Оказавшись в холле, они поискали глазами лестницу.

– Суну будет ждать нас внизу, в баре. Иди за мной. Расслабься, Гуно!

Они спустились в бар и, сдерживая жажду, двигались в самый конец зала – к пустому столику. Красивые девушки проходили мимо, подмигивая. Гуно опустил голову, предпочитая смотреть в ноги. Зато Оол крутился то туда, то сюда. Ему всё было интересно. Он и стащил с подноса по бокалу чего-то спиртного.

Гуно поморщился.

– Всерьёз будешь это пить?

– Сделай вид. Они все пьют.

– Суну нигде не видно. Ты уверен, что мы должны встретиться здесь, а не…

– Уверен. Подождём его. Там пустой столик, – сказал Оол и, подмигнув симпатичной брюнетке, прошёл к пустому месту. А для пущей важности пригубил противный напиток, но не поморщился.

Холл телеканала сиял холодным светом ламп, отражаясь на мраморном полу. Огни ночного Морривейла оставались за закрытой дверью, а внутри здания царила особая тишина – та, что всегда живёт в коридорах больших компаний после полуночи.

Суну вошёл уверенной, неспешной походкой. Его светло-коричневый плащ мягко колыхался при каждом шаге, создавая ощущение, что в складках хранились отголоски чужих тайн. Блестящие ботинки отстукивали ритм по каменной плитке, строгие брюки подчёркивали высокий рост. Со стороны он мог показаться важной персоной – чужой в этом месте, но слишком ограниченной, чтобы возникло сомнение.

Он пересекал холл без колебаний, словно хозяин свои владения. Взгляд – прямой, спокойный, волосы аккуратно зачёсаны назад, открывая точеное бледное лицо с той самой притягательностью, которая рождает тревогу, а не доверие. Люди, мелькнувшие в коридоре, теряли его из виду уже через секунду, и это было естественно.

Двери лифта раскрылись мягким звоном. Суну шагнул внутрь. Полированный металл стен сиял зеркалами, но там, где должен был отражаться силуэт мужчины в плаще, зияла пустота. Лишь пустой коридор, тянущийся позади, и мягкий блеск ламп.

Он нажал на кнопку, чтобы спуститься в бар. Двери начали смыкаться – и в этот момент в щель скользнула чья-то рука. Створки дрогнули, остановились.

Суну заострил взгляд, и в проёме показались двое. Молодая пара – девушка в длинной юбке с цветастыми узорами, а парень в потертой джинсовке с нашивками и бусами на шее. Хиппи из тех, что всё ещё держались в Морривейле на окраинах, как отблеск давно умерших шестидесятых. Уж Суну много о них знал.

Они шагнули в лифт, небрежно оглядели Суну. Его строгий плащ и холодная осанка вызвали улыбку: слишком серьёзный для этого города, слишком чужой для их мира. Они не заметили пустоту в зеркалах, где должен был отражаться мужчина. И, не придя к мысли, что тишина его опасна, повернулись к нему спинами.

Пальцы девушки нажали ту же кнопку вниз – в бар, под землёй. Они стали покачиваться из стороны в сторону, перекатываться с пятки на носок, шептаться и хихикать. Потом парень обернулся, скользнул по Суну взглядом и бросил что-то вполголоса – обидное, неловкое, полное молодого бахвальства.

Острый слух вампира позволил расслышать каждый звук произносимых ими слов.