Высшие знания даоса

322. О высших знаниях

О ВЫСШИХ ЗНАНИЯХ

Старик Накамура говорил мне: «Человек, добившийся высших знаний, берёт на себя огромную ответственность перед Небом - использовать эти знания по назначению, а не тратить их на всякие недостойные дела, и, уж тем более, не употреблять их ради своего обогащения или удовлетворения своих низменных страстей. Наши земные потребности всегда низменны, и если мы внедряем в них знания высшего предназначения, то Небо карает нас за это. Небесное всегда должно оставаться на небесах, а земное жить на земле. Поэтому не все люди способны обрести высшие знания».

И в доказательство своих слов старик Накамура дал мне один текст из серии «О чём не говорил Конфуций», который я перевёл так:


ПОРАЖЕНИЕ ДАОСА

Чжао Цин-яо из Ханчжоу мудрецом считался,
У храма Двух божеств (1) прогуливался как обычно,
Где в шахматы играли, очень ими увлекался,
Услышит стук фигур где, то садится к ним привычно.

Как-то увидел он даоса с внешностью вульгарной,
Играл тот с гостем в шахматы и часто ошибался,
Хотя и знатоком игры мудрёной назывался,
Но двух ходов не мог предвидеть в этой игре странной.

И Чжао тут почувствовал к даосу отвращенье,
Ушёл, и не единым словом с ним не обменялся,
Улёгшись спать в тот вечер увидал во тьме виденье.
Как будто бес с синим лицом к кровати приближался,

Держа в руке меч. Чжао будто спал, не шелохнувшись.
Как будто бы во сне он пребывал самозабвенно,
Бес полог приподнял постели, тот как бы проснувшись,
Его словами обругал, и бес исчез мгновенно.

Другой же ночью стала издавать постель жужжанье,
Урок словно мальчишки в школе вместе все учили,
Вначале слов нельзя было понять, но всё ж с вниманьем
В них Чжао вслушался, слова в жужжанье говорили:

- «Какое тебе дело до того, что я играю
Неважно в шахматы? Как презирать меня ты смеешь?
И что тебе, что мастером себя я называю?
Меня в искусстве всё равно ты впредь не одолеешь».

Тут Чжао понял, что даоса было наважденье,
И страх в мгновение прошёл, затем голос раздался:
- «Ты очень смел, как вижу я, меча не испугался,
Тогда твою возьму жизнь я заклинания чтеньем».

И тут заклятие последовало, как бывает:
«Сила небесная, сила земная чудотворна,
Игла под сердцем острая тебя уничтожает,
Нет сил в тебе бороться, так как хворь твоя тлетворна».

От тех слов он почувствовал, дрожь тело охватила,
Как страх, но тут же сердце обуздал он своей волей,
Зажав уши руками, так лежал, дрожь проходила,
Терпеть себя заставил, не испытывая боли.

Примерно через месяц он даоса вдруг увидел,
Который излил, стоя на коленях, свои чувства:
- «В сердцах употребил я против вас своё искусство,
Хотел вас напугать, но вот того я не предвидел,

Что, думал я, запросите вы у меня пощады,
Дадите денег мне, сполна шелками одарите,
Я не предполагал, что здесь меня вы победите,
Хотел взять вас, не встретив с вашей стороны преграды.

Сейчас же нет раскаянию моему предела,
Когда способ не действует, себя он убивает,
Вчера я счёты с жизнь свёл, и это мне за дело,
Душа ж моя после всего пристанища не знает.

Чтоб искупить вину, услуги вам я предлагаю,
Став духом дерева в вашем саду, служить вам буду,
Меня простите, я на вашу милость уповаю,
Увидев будущее вдруг, не удивляйтесь чуду».

Но Чжао не ответил, он не знал, как относиться
К словам даоса, и не верил в то, что так бывает.
Но за день раньше ещё знал он, что должно случиться,
Все говорили, что даос ему в том помогает.

Примечание

1. Два божества – мудрые государи древности – Вэнь-ван и его сын У-ван (основатель династии Чжоу, правившей с 1122 по 249 г. До нашей эры).

323. Об исправлении

ОБ ИСПРАВЛЕНИИ

Как-то мы заспорили со стариком Накамура о том, можно ли исправить преступника наказанием или нет, и старик мне сказал следующее: «Я знаю, что в вашей стране есть пословица: «Горбатого могила исправит». Но так ли это на самом деле? Ещё один ваш великий поэт говорил, что «привычка – вторая натура». Если человек не захочет исправляться, то никто и ничто его не исправит, ни наказание, ни воспитание, потому что, привыкая жить по каким-то нормам, трудно себя переделывать, приспосабливаться к другому образу жизни. Все мы состоим из того, чем мы занимаемся, и, даже умерев, мы останемся теми же, кем были при жизни, потому что в иных сферах у нас не будет возможности исправления, так, как только наш живой мир даёт нам возможность воспитывать себя и становиться хорошим человеком».

И в доказательство своих слов старик Накамура дал мне один древний текст из цикла «О чём не говорил Конфуций», который я перевёл так:


ВЫМОГАТЕЛЬСТВО ЗА ПОВАРА ЦЗЯНА

Ли Гуй был поваром в Чанчжоу цензора Цзян Юана,
Брал воду из колодца, вдруг упал как бездыханный,
Шамана тут позвали, тот сказал: «Вот случай странный!
Шёл ночью этот человек, ударил стража с пьяна.

А страж духом-хранителем той местности являлся,
Поэтому бесовским войском и был взят под стражу,
И нужно жертву войску принести, раз он попался:
Свинью, корову и барана, дать бы денег даже,

Молить писца с чёрным лицом продлить его срок жизни,
Тогда его отпустят в мир наш, жизнь вернут, быть может».
Всё сделали, как он сказал, и повар тут вдруг ожил,
На радостях он угостил всех на семейной тризне.

Домашние спросили, что он видел без сознанья,
Он рассказал семье: «Когда я только черпал воду,
Меня схватили двое, потащили на дознанье,
Но там, куда мы прибыли, не видел я народа.

Сказав, что я ударил стражника, меня связали,
Я заявил, что я не бил, хотел подать прошенье,
Меня же чернолицые к березе привязали.
И так оставили стоять, чтоб ожидал решенья.

Всего не знаю, услыхал, как двое говорили
Между собой: «По делу Ли исчерпаны все сроки,
Наверх докладывать не будем, жертвы получили,
По-тихому отпустим, чтобы не было мороки».

Я испугался и проснулся». Цензор рассмеялся,
Услышав это, он сказал: «Какой народ там мелкий!
Хранитель-дух о задержании не догадался,
Всё это – этих чернолицый служащих проделки.

Как видно, вымогательством там деньги добывают,
Кто скажет, в Царстве мёртвый их чиновники честнее?
А в Царстве у живых на службе честных не бывает,
Похоже, кто был вором здесь, там станет им скорее».

324. О трудностях становления

О ТРУДНОСТЯХ СТАНОВЛЕНИЯ

Как-то старик Накамура сказал мне: «Когда человек ставит перед собой цель – изменить себя, то он сталкивается с трудностью становления, особенно, если он пытается переделать себя на высоком духовном уровне, когда его психика, отказываясь от обычного состояния и привычных ориентиров, пытается найти опоры на основах других сущностных ценностей. В это время он должен быть всегда собранным и ясно видеть перед собой поставленную цель. Иначе какая-нибудь сущность в виде яркого направления может завладеть его душой и погубить его».

Для более конкретного объяснения своей мысли он предложил моему вниманию один древний текст из цикла «О чём не говорил Конфуций», который я перевёл так:


ШАНТАЖ ЗЛОГО ДУХА

Сюцай Чэн Фу-цюй из Жэньхо был человек суровый,
Прямой, имел дочь. Её с детства Дао увлекало,
Пост соблюдала, канон Дао каждый день читала,
И пестовала медитацией в себе дух новый.

Когда же слышала, что замуж выходить ей нужно,
То плакала, переставала есть и замыкалась,
Фу-цюй сердился, жили из-за этого не дружно,
Друг друга избегали, она девой оставалась.

Когда ей стало тридцать лет, она вдруг заболела,
В бреду металась, находясь в постели, вдруг сказала:
- «Я – Чжан Четвёртый из Цзянси, вошёл в её я тело,
В той жизни был торговцем, но потом меня не стало.

Твоя же лодочником дочь была, меня убила
В той жизни, забрала товар, позарившись на ткани,
Глаза мне оба выколола, труп мой расчленила,
А перед этим содрала мне кожу, как у лани,

Всё утопив, боясь разоблачения опасность,
Пришёл я её жизнь забрать, чтоб правда воцарилась».
Подумав, Чэнь сказал: «В твоих словах есть несуразность:
Зачем же кожу с жертвы драть? Когда это случилось»?

- «То было в год одиннадцатый Юнчжэна правленья (1)».
Сказал, смеясь, Чэнь: «В это время ей три года было,
Как стала лодочником? – вызывает удивленье».
Тут дочь дала пощёчину себе, как бы забыла,

Сказала: «Молодец ты, Чэнь, та девушка другая,
Не ту нашёл я, дай мне тысячу монет, уйду я».
Чэнь рассердился: «Ты, злой дух, - мошенник, отхлещу я
Тебя по морде персиковой веткой (2), изгоняя».

Сказав, ударила себя дочь по щеке вторично:
- «Ну молодец же ты, Чэнь, раз зашла уж речь об этом,
Что я дух злой, то поведу себя я неприлично,
Её жизнь отниму, ты не раскаешься же в этом»?

Сказал Чэнь: «Дочь она плохая и мне надоела,
Я буду рад, ты если заберёшь её с собою,
Бери сейчас, пока она тебя не одолела,
А не возьмёшь, то ты не властен над её судьбою».

Как только он это сказал, дочь вздрогнула и села,
Дух перестал тут говорить её устами сразу,
Она, стала святой, не заболев в жизни ни разу,
Достигнув долголетия, Путь Дао одолела.

Предисловие

1. Одиннадцатый год правления под девизом Юнчжен – 1733 г.

2. Отхлестать персиковой веткой – по народным поверьям, духи боятся персикового дерева, и их можно прогнать веткой, срезанной с этого дерева.

325. О трансценденции

О ТРАНСЦЕНДЕНЦИИ

Продолжая разговоры о самоусовершенствовании со стариком Накамура, мы коснулись темы преображения, и он мне сказал: «Количественные накопления знаний всегда трансформируются в качественные изменения самого человека, но для такой трансценденции необходимы особые знания и предпосылки, которые есть в каждом человеке. Именно они помогают ему усваивать эти знания и изменяться самому. Эти предпосылки можно сравнить с яйцом, из которого рождается совершенный человек, но это яйцо может так и остаться в душе человека, если он не будет его высиживать».

Я не очень понял его мысль, и тогда старик Накамура, для лучшего понимания своих слов, дал мне один старинный мистической текст из цикла «О чём не говорил Конфуций», который я перевёл так:


ПРЕДОК ГРОМА

Когда-то жил охотник Чэнь, лучшим стрелком считался.
Была собака у него, девять ушей имела,
Как только ухом шевельнёт, один зверь попадался,
Двумя – два зверя, будто в будущее так смотрела.

Не шевельнёт ушами, зря охота проходила,
Чэнь в это верил, каждый день на деле проверяя,
Однажды девятью ушами вдруг зашевелила,
Обрадовался очень Чэнь, добычу ожидая.

Он в горы поспешил, бродил аж с самого рассвета
До полудня, лез в чащи, даже разорвал одежу,
Но всё было напрасно, он уж потерял надежду,
Собака вдруг исчезла, слышен был её лай где-то.

Чэнь стал карабкаться вверх, лай откуда доносился,
И наконец, во впадину большой горы забрался,
Увидел, лает на бугор собака, удивился,
Яйцо там вырыл, из которого звук раздавался.

Домой вернувшись, положил его, как оно было,
А по утру гроза сильнейшая вдруг разразилась,
И молния сияньем комнату всю осветила,
Тут Чэню показалось вдруг, с яйцом что-то случилось.

Во двор его он вынес, и оно вдруг раскололось,
Когда удар все-оглушающий грома раздался.
Внутри яйца красивенький младенец оказался,
Сиял огнём на голове ребёнка каждый волос.

Обрадовался Чэнь, отнёс в дом, как птенца от птицы,
Растить как сына начал, мальчик был весьма смышлёным,
Экзамен сдал на звание цзиньши и стал учёным,
Назначен был на должность губернатора в столице.

Благодаря уму он мог с делами управляться
Талантливо так, что гордились все его делами,
А на шестом десятке лет он начал вдруг меняться,
Внезапно выросли у него крылья под локтями.

Он в небо взмыл и стал бессмертным всем не удивленье,
Исчез, с тех пор в Лэйчжоу жертвы все ему приносят,
Как предку грома Лэй-цзу (1), и проводят все моленья
Во время засухи, когда дождя у Неба просят.

Примечание

1. Лэй-цзу (Предок грома) – глава небесной палаты грома (Лэй-бу), жертвоприношения которому приносят в день его рождения – в 24-й день шестой луны, изображался в виде «трёхглавого чудовища со сверкающими глазами и испепеляющим взором».

326. О небесном и земном

О НЕБЕСНОМ И ЗЕМНОМ

Однажды мы со стариком Накамура заговорили о небесных чудесах и о том, почему обычно небесные явления стоят за гранью понимания нашего земного разума, и старик сказал мне: «То, чем обладают небеса, никогда не станет достоянием нашей земной жизни, потому что всё небесное – это порождение иных сфер, которые по своему строению весьма отличаются он трехмерного измерения нашего физического мира. Ведь даже даосы, чтобы попасть на небеса, внутренне преображаются и обретают некую высшую форму состояния для того, чтобы соответствовать тем сферам, куда они направляются. И удивительно то, что, возвращаясь в наш мир из этого путешествия, они умеют возвращаться в своё прежнее состояние. Возможно, именно поэтому они и облают искусством творить чудеса, зная тайны небесных сфер. Обычном человеку такое - не под силу. То, что происходит на небесах, никогда не случится на земле. Может быть, что только после нашей смерти мы можем, духовно преобразившись, проникнуть туда и понять законы того мира. Ещё в древние времена люди уже задумывались об этом».

И в доказательство своих слов он дал мне текст их цикла «О чём не говорил Конфуций», который я перевёл так:


ШИЛО БОГА ГРОМА

Давненько жил в Ханчжоу некий Вань, богатым ставший,
Построил дом большой, всё себе сделал на потребу,
Однажды гром попал там в спальню женщины рожавшей,
Испачкался в крови её, не мог взлететь на небо.

Вскарабкаться ему пришлось на дерево большое,
Что во дворе росло, имел клюв острый, птичьи когти,
Вначале люди не могли понять, что он такое,
Руки две были, также крылья шли повыше локтя.

В руке держал он шило, но не то, чем люди шили,
И озирался диковато, как бы всех боялся,
Не подпускал к себе, тогда-то все сообразили,
Что перед ними с неба сам бог грома оказался.

Не все домашние такому гостю были рады,
Тогда сказал Вань в шутку (его чудище смешило):
- «Тому, кому у бога грома взять удастся шило,
Десяток лянов серебра за храбрость дам в награду».

Молчали слуги, смелости у них всех не хватало,
Тогда-то каменщик один взять шило отозвался,
Взял лестницу, длинной чтоб до верхушки доставала,
Приставил её к дереву и темноты дождался.

Полез он тихо к богу вверх, когда ночь наступила.
Бог грома спал, и каменщик взял шило и спустился,
Хозяин посмотрел на шило, очень удивился,
Оно ведь не из камня, и не из железа было,

Сиянье ослепить могло, и источало пламень,
Длинной всего семь цуней (1) было, весило пять лянов (2),
И ручка была гладкой сделана и без изъянов.
А остриём, как глину, можно было резать камень.

Посетовав, что эта вещь в хозяйстве не годилась,
Хозяин кузнецу велел нож выковать из шила,
Когда же бросили в огонь, то шило испарилось,
В дым синий превратившись, ослепительно светило.

Верна народная молва, как и учёных мненье,
Что всё небесное – совсем не то, что всё земное,
Огонь небесный, приходя так в соприкосновенье
С огнём мирским, меняется, как в мире - всё иное.

Пояснение

1. Один цунь равен 3,73 см.

2. Лян – мера веса в Китае равен 37,5 грамма.

327. Об искусстве Фэн-шуй и заклинаниях

ОБ ИСКУССТВЕ ФЭН-ШУЙ И ЗАКЛИНАНИЯХ

Старик Накамура говорил: «Когда даосы познают тайные знания, то их сила в мире возрастает многократно. Но даосы, как никто, несут ответственность перед небесами за свои деяния. И если даос совершает злодеяние, то небеса его карают намного более жестоко, чем обычного человека. Положение обязывает. Когда человек устанавливает с небесами связи и получает оттуда тайные знания, то он может их употреблять только для благодеяний. Иначе небесам нет смысла давать их человеку».

И в доказательство своих слов старик Накамура дал мне древний текст из цикла «О чём не говорил Конфуций», который я перевёл так:


ВЕЛИКИЙ ГОСУДАРЬ ЧЖАН

Могила князя аньского Сян-гуна находилась
В провинции Фуцзянь на недоступной горной круче,
Там жил даос Цзи, чья семья недавно поселилась
В том месте, мага не было, чем он, в округе лучше.

Как геомант (1), он наживался на своём искусстве,
Когда его однажды дочь опасно заболела,
Сказал он: «Я печалюсь, но в своём отцовском чувстве,
Я думаю о нашем роде, как б ты не хотела.

Ты для меня родилась, но болезнь неизлечима,
И вылечить я не смогу тебя, всё - в этом дело,
Я собираюсь взять кусочек лишь твоего тела
Для пользы дома, а ты будешь вечно нами чтима».

- «Как вы прикажите», - это сказав, дочь задрожала.
- «Давно хочу я завладеть «фэн-шуйем» (2) Ли семейства,
Но получить могу, если бы ты того желала,
Дала ты если б кость свою мне для моего действа.

От мёртвой живой кости получить ведь невозможно,
Живого убивать нельзя, но ты же умираешь,
А кто останется в живых, тот извлечёт, возможно,
Большую пользу от того, что им ты оставляешь».

Сказать дочь не успела, пальца сделал отсеченье
Ножом он и, вложив в бараний рог, спел заклинанье,
Зарыл кость там, где было Ли семьи захороненье,
С тех пор вошла семья даоса в пору процветанья.

Как у Ли в доме умирал со степенью кто знатной,
Той степенью кто-то в семье даоса награждался,
Насколько урожай в полях семьи Ли уменьшался,
Настолько возрастал он у даоса многократно.

Что дело тут нечисто, многие подозревали,
Но не могли понять, что это было за явленье.
Настал праздник Цинмин (3), деревни жители гуляли
Великого государя несли изображенье.

Государя дух Чжана (4) стражем был семейств всех местных,
Его изображенье на могилы приносили,
Карал он справедливо злых и помогал всем честным.
Семьи Ли родственники предков с духом посетили.

Когда к ним шли, изображенье вдруг остановилось,
Кто нёс стяг, тот ни шагу не был сделать в состоянье,
Был юноша среди них, в нём пророчество открылось,
Он крикнул: «Всем назад в храм! Нам мешает заклинанье»!

С изображением вернуться в храм все поспешили,
А юноша вещал: «Я есть государя дух Чжана,
Могилы Ли семьи чужою кровью осквернили,
Взять нужно колдуна, очистить место от обмана».

Он приказал лопаты взять, к могилам отправляться.
Толпа пошла туда, послушалась его приказам,
Рыть стала, вырыла в могиле рог бараний сразу,
В нём змейка красная была, и стала извиваться.

Родни даоса имя значилось на роге сбоку,
Его тут же связали, допросили, всё открылось.
С тех пор семья Ли процветала, чтила и молилась,
С поклонами всегда Чжану великому, как богу.

Пояснения

1. Геомантия – гадание, определяющая пригодность того или иного места для постройки жилого дома, воздвижения храма, устройства могилы т. п. на основании пяти планет, конфигурации земной поверхности, атмосферных и астральных явлений, сил инь и ян и т. п.

2. Фэн-шуй (букв. «ветра и воды») – китайское название геомантии. Даос завидовал благоприятной конфигурации земной поверхности в месте расположения могил семьи Ли.

3. Праздник Цинмин – праздник «чистоты и ясности» (т. е. начала весны) отмечается в четвёртой луне года, тогда же совершается обряд подметания могил, приносятся жертвы душам умерших.

4. Великий государь Чжан (Чжан да-ди, или Цышань Чжан да-ди) – обожествлённый чиновник I в. до н. э., прославившийся тем, что провёл водный канал в провинции Аньхой; ему же приписывали прекращение засухи в VIII в.

328.О хладнокровии и бесстрашии

О ХЛАДНОКРОВИИ И БЕССТРАШИИ

Как-то старик Накамура сказал мне: «Говорят, что у страха глаза велики, а тот, кто может победить в себе страх, всегда сам стаёт победителем. Обычно даосы не боятся ничего, потому что их учение лишает их всякого страха. Хладнокровный человек из всех опасностей и неприятностей найдёт выход. А тот, кто поддаётся панике, уже заранее побеждён и уничтожен. Для того, чтобы не бояться, нужно всего-то быть уверенным в себе и думать о том, что твоя душа вечна, и она способна творить чудеса и мысль, рождённая в уверенной в себе душе, способна поразить даже сильного противника. Храбрым всегда помогает Небо».

И в подтверждение своих слов он дал мне древний текст из цикла «О чём не говорил Конфуций», который я перевёл так:


СПОКОЙСТВИЕ ДАОСА

Жил Е Лао-то, откуда был – никто не знал об этом,
Ходил всегда босой и с непокрытой головою,
В одном и том халате легком и зимой и летом.
Циновку из бамбука, спать ложась, клал под собою.

Раз как-то он забрёл на двор в Вайане постоялый,
Был недоволен тем, что гости очень там шумели,
Хотел он в комнате устроиться, как был усталый,
И в тишине ночь провести, чтоб рядом с ним не пели.

Хозяин показал уединённую лачугу,
Сказав: «Здесь, в тихой комнате всем страшно находиться,
Здесь бесы водятся, и с вами всё может случиться,
Я, к сожаленью, не могу вам оказать услугу».

- «Мне подойдёт, - сказал тот, - нет здесь ничего дурного».
Подмёл он комнату, циновку постелил у входа,
Улёгся спать, когда ночь наступила, и природа
В сон погрузилась, явь открылась для всего иного.

В час третьей стражи дверь лачуги с шумом отворилась,
Увидел женщину - передвигала ноги еле,
Глаза из орбит выпали и на щеках висели,
Язык торчал, верёвка за ней с шеи волочилась.

Был рядом бес без головы, в руках её державший,
За ним шёл с чёрным телом бес, другой - с лицом бездушным,
Ещё один следом с огромным животом желтушным,
Он был последним бесом, шествие то замыкавший.

- «Здесь пахнет человеком, - бес вдруг молвил с удивленьем, -
Поймать надо его». Они как будто испугались,
И начали искать его повсюду со смятеньем,
Нигде не видели его и к Е не приближались.

Один сказал: «Он здесь, но почему найти не можем»?
Другой ответил: «Чтоб поймать, страх навести нам нужно,
Страх если в сердце есть, душа из тела прёт наружу.
А этот человек – учёный иль даос, возможно.

Постигший Дао в своём сердце страха не имеет,
Поэтому душа не отделяется от тела,
Он нам не виден, так как исчезать от нас умеет,
Нам не поймать его, ведь его сущность не вспотела».

По сторонам смотрели бесы. Е сел на циновку,
Сказал: «Я здесь». И бесы тут же на колени пали,
Е стал допрашивать их, говорить стала бесовка,
Указывая на других, в поклоне что стояли:

- «Погиб в воде этот; тот умер на пожаре где-то;
А этот был казнён - убил, сам головы лишился;
Ещё одни желтушный в жизни счастья не добился;
А я повесилась здесь раньше в комнате вот этой».

- «Согласны покориться мне»? – спросил Е с сожаленьем.
- «Да, – те ответили, - впервые выйдя из унынья.
- «Раз так, - сказал даос, - добейтесь нового рожденья,
И здесь не появляйтесь в виде нечисти отныне».

Затем бесы ушли, ему с почтеньем поклонившись,
Наутро рассказал даос о том, что там случилось,
Хозяин поблагодарил даоса, с ним простившись,
С тех пор спокойствие в лачуге той установилось.

329. О некоторых неясностях в истории

О НЕКОТОРЫХ НЕЯСНОСТЯХ В ИСТОРИИ

Как-то мы со стариком Накамура заговорили о достоверности исторических фактов, и он мне сказал: «К сожалению, не все исторические события отображаются в летописях. Некоторым фактам просто не придают значения, и они передаются из поколения в поколение устно, что совсем не соответствует достоверности, потому что даже исторические письменные источники иногда искажаются в угоду какому-нибудь правителю, а что уж говорить о легендах, которые передаются из уст в уста разными рассказчиками, имеющими склонность к приукрашению. Так что, доверять истории и спорить о том, что было, а чего не было - дело неблагодарное».

И в подтверждении своих слов старик Накамура дал мне один старинный текст из цикла «О чём не говорил Конфуций», который я перевёл так:


БЕЗГОЛОВЫЕ ИЗВАЯНИЯ ХРАМА ВАСЕМЯО

Недалеко от озера Тайху есть храм старинный
С названьем Васемяо, где есть двадцать изваяний,
С отрубленными головами все, как у повинных,
Никто правды не знает, за какие наказанья.

У некоторых головы лежат у ног огромных,
Другие держат их в руках, застывши в позах странных,
Но странно то, что в храме нет у них мест постоянных,
Как будто ночью не находят они мест укромных.

Рассказывают, что, когда Чжан Ши-чэн (1) был в осаде,
Явился каменный вдруг генерал, чтобы сражаться,
Привёл с собой солдат, и город продолжал держаться,
Как камни были стойкими они в этом отряде.

После того, как жители их город врагу сдали,
И врата городских стен вражьим полчищам открылись,
То в храме каменных людей все головы отпали,
И ещё долго слёзы из глазниц голов сочились.

Ещё все говорят, они во время Мин правленья,
Людей всех околдовывали, что у храма жили.
Не всем соседям нравилось такое поведенье,
Поэтому им головы лопатами отбили.

Пояснение

1. Чжан Ши-чэн – торговец солью, поднявший в 1353 г. В северной части провинции Цзянсу восстание против владычества монгольской династии Юань. В 1356 году войско Чжан Ши-чэна овладело дельтой реки Янцзы, Чжан Ши-чэн объявил себя У-ваном государства Чжоу.

330. О загробных делах

О ЗАГРОБНЫХ ДЕЛАХ

Как-то старик Накамура сказал мне: «В тонком мире тоже случаются разные истории, так же, как и у живых людей, и тонкий мир всегда, каким-то образом, соприкасается с нашим миром, и те законы, которые действуют у нас, в том мире тоже имеют своё действие. Все мы рано или поздно оказываемся в тонком мире, и то, что мы делаем при жизни, получает своё продолжение и после нашей смерти. Очень часто наша судьба в новом нашем изменённом качестве зависит от того, какими мы были при жизни. После смерти мы можем возродиться опять людьми или оставаться духами с определённым положением в небесном обществе».

Я отнёсся к его словам скептически, но старик Накамура дал мне один древний текст из цикла «О чём не говорил Конфуций», после прочтения которого я подумал, что, может быть, и в самом деле, действия, которые мы совершаем при жизни, тянутся за нами, как шлейф, в нашем грядущем вечном пути. Вот этот текст:


НЕ ТОЛЬКО МУДРЕЦЫ МОГУТ СТАТЬ ДУХАМИ

Сюцай Ли Хай-чжун ехал на экзамены в столицу.
В Сучжоу он взял джонку, как доехал до Хуайана,
Ван перед ним, его сосед, явился бледнолицый,
И попросил с собою взять, он был немного пьяный.

Ли согласился, Ван спросил: «А вы по жизни смелый»?
Ответил тот: «Да, смелый». Ван, довольный, рассмеялся,
Сказав: «Тогда признаюсь вам, но здесь такое дело,
Не человек я, бес, шесть лет как с вами я расстался.

Был голод прошлый год, неурожай у всех случился,
Он и довел меня, у мёртвых только вещи были,
Разрыл могилу я, меня поймали, осудили,
Затем казнили, и я в Царстве мёртвых очутился.

По-прежнему страдаю я от голода и хлада,
В столицу нужно мне, чтоб получить долг с человека,
Поэтому прошу вас взять меня, и буду рад я
Служить всегда вам с преданностью до скончанья века.

- «С кого хотите получить долг»? - тут спросил Ван беса.
- «Есть некий Ван, раньше служил в палате наказаний,
Он обещал уладить всё, но ради интереса
Его, я отдал золотых пятьсот за обещанье.

Но меня казнили, я покарать его желаю».
Ли испугался, этот Ван был родственником близким,
Сказал: «Но казнили вас справедливо, как я знаю,
Но то, что он посмел взять деньги с вас - поступок низкий.

Я отвезу к нему вас, и вернуть деньги заставлю,
Тогда вы просто сможете от мести отказаться.
Но вы мертвы, зачем вам деньги? Чтоб обогащаться»?
Но бес сказал ему: «Я их моей семье отправлю,

Моя жена и дети по соседству живут с вами,
И если получу я долг, его передадите».
Ли обещал. Сказал бес: «По приезду не ищите
Меня в столице, так как буду занять я делами,

Я к Вану попаду в дом, напустить чтоб наважденье,
Наверняка, отдать мой долг он вам не согласится,
Так как он жаден и свои не тронет накопленья,
Но деньги он отдаст вам, так как нечисти боится».

Исчез бес, сказав это. Ли нашёл жильё в столице,
А через три дня родственников разыскал, встав рано,
Узнал там, что у них несчастье, бес вселился в Вана,
Кричал тот голосом чужим, не узнавая лица.

Домашние гадателей и магов пригласили,
Те лишь руками разводили, челядь суетилась,
Когда привратники перед сюцаем дверь открыли,
Больной кричал: «Звезда моя спасения явилась»!

Расспрашивать Ли стали, рассказал тот, в чём тут дело,
Жена семье сжечь жертвенные деньги предложила.
Больной захохотал, крича: «Что?! Обмануть хотела?!
Фальшивки дать за настоящие, что получила?!»

Всё сделали, как бес велел, и Вану полегчало,
Бес к Ли пришёл, стал уговаривать, чтобы вернуться
Домой, но Ли сказал: «А как экзаменов начало?
Ведь ожидаю я, когда экзамены начнутся».

- «А вы их не сдадите, - бес сказал, - всё безнадёжно».
Но слушать Ли не стал, сдавать стал, что бы ни случилось,
Когда же в списке сдавших имя Ли не появилось,
Сказал с улыбкой бес: «Сейчас и возвращаться можно».

Неловко было Ли, так как он беса ждать заставил,
И сразу с ним в обратный путь домой засобирались,
Пока на джонке плыли, слуга блюда на стол ставил,
Понюхает их бес, все блюда в лёд вмиг превращались.

Когда же прибыли в Суцянь, бес сделал предложенье:
- «В деревне ставят пьесу, мы идём? Здесь театр давний».
Пошли смотреть. Когда же кончилось там представленье,
То бес исчез, лишь слышно было, как летели камни.

Вернувшись к джонке, Ли стал беса ждать, уже стемнело.
И наконец в одежде он парадной появился,
Сказал: «Домой я не поеду, здесь нашёл я дело,
Так как я местным богом стал войны». Ли удивился.

- «Но как так получилось»? – стал он задавать вопросы.
- «Богини милосердия, как и другие боги, -
Сказал тот, - выдавали за бессмертных и даосов
Себя, но все они - простые духи и убоги.

А пьесу, что смотрели жители этой деревни,
Давали по желанию бога войны. Вот чудо!
А он преступнее меня, к тому ж погряз весь в лени,
Я в гневе с ним сразился и прогнал его отсюда.

Разве не слышали, как камни здесь летели эти»?
Бес поблагодарил Ли и мгновенно испарился.
А дома деньги Ли отдал жене беса и детям,
Так просто, духом став, в бога войны бес превратился.