Взгляд из прошлого

Глава 1

Алексей проснулся в холодном поту, подушка была мокрой от слёз. Последний раз он плакал много лет назад, а сегодня во сне снова пережил то, что хотел бы давно забыть, да не получалось. Это осталось с ним с той поры, когда он носил имя Роберт. Как только представилась возможность, парень изменил данные.

Когда кто-то называл его Алексом на иностранный манер, он ощетинивался и неизменно исправлял. Ему было совершенно непонятно, зачем мать назвала его Робертом, после того, что случилось с ней в неполные девятнадцать лет.

Это имя звучало насмешкой, мол, а как ещё назвать немецкое отродье? Сейчас ему самому почти девятнадцать, никто из друзей даже не догадывался, что ему довелось пережить в далёком детстве. Детали произошедшего тогда, предстали перед ним минувшей ночью.

События десятилетней давности...

В небольшом деревенском домишке со скудной обстановкой у зеркального старого шкафа крутилась женщина, сосредоточенно разглядывая себя и своё единственное приличное платье, примелькавшееся до тошноты.

Нацепив на уши золотые серёжки, доставшиеся от случайного кавалера, с удовлетворением хмыкнула, как бы одобряя свой внешний вид. Несмотря на относительно молодой возраст, выглядела она потрёпанной и битой жизнью.

Лицо всё ещё сохраняло следы былой красоты, но взгляд был злым и усталым. В это время её восьмилетний сын сидел за кухонным столом и старательно делал уроки. На самом деле он напряжённо прислушивался к шорохам и звукам, что доносились из соседней комнаты.

Мама собиралась в гости – это означало, что она снова не сдержит обещания и вернётся домой в изрядном подпитии. Дай Бог, если придёт ночевать, а то, как обычно, заявится под утро. В любом случае станет его будить, чтобы поделиться впечатлениями.

– Знаешь какой дядя Ваня хороший? Я вас обязательно познакомлю.

– Не надо, мам.

– А-ну, цыц, я сказала, не перечь матери, взял моду.

– Я просто не хочу, чтобы ты снова страдала.

– На этот раз всё будет иначе, скоро у тебя появится папка, сынок.

– Не нужен мне никто, кроме тебя.

– Зато мне нужен, я хочу быть счастливой.

Ничем хорошим такие походы не заканчивались, мальчик знал это по опыту. Потом всё обернётся против него, к гадалке не ходи, как частенько говаривала сердобольная соседка, относившаяся к пацанёнку по-доброму.

Это выражение он стал употреблять с её лёгкой руки, обезьянничал, так сказать. Роберт не был избалован вниманием и заботой, в лучшем случае мать его просто игнорировала и не замечала. Он давно к этому привык.

Зато в пьяном состоянии суровая мать становилась доброй и ласковой, а ещё очень слезливой. Она принималась суетливо просить прощения за всю ту боль, что причинила, отчего ему становилось не по себе, лучше бы уж избила:

– Прости меня, солнышко, я очень тебя люблю, слышишь? Ты – моя жизнь!, – клятвенно заверяла женщина, размазывая по лицу потёки от дешёвой туши, подаренной кем-то из многочисленных кавалеров.

Что и говорить, у многих мужчин она пользовалась успехом, поскольку всё ещё оставалась привлекательной. Однако никто из них не был готов взять на себя ответственность и жениться, предпочитая встречаться с ней тайком.

О Галине в деревне ходила дурная слава, все знали, что сына своего она родила от немецкого офицера, который в сорок втором году был её постояльцем. Этот гад попросту изнасиловал девушку, перед тем, как уехать. На свою беду она рассказала об этом подружке, с чьей лёгкой руки и понеслась молва.

Когда узнала о беременности, предпринимать что-либо было поздно. Молодая женщина хотела отказаться от мальчика ещё в роддоме, но так и не решилась это сделать, поскольку сама была сиротой, потерявшей родителей в 17 лет.

Да и не смогла бы, потому что прикипела к малышу всей душой, едва взглянув на него. Что и говорить, ребёнок получился на загляденье, с каждым днём в нём отчётливо проявлялись явные признаки арийской расы, о которой так любил разглагольствовать Ханс, считавший немцев богоизбранными.

– Чего ты ревёшь, дура? Скажи спасибо, что я обратил на тебя внимание, – с усмешкой заявил он на ломаном русском, после того, как надругался над ней, – ты, конечно, не моя Гретхен, но тоже ничего, сойдёшь под баварское.

Через год Ханс Кауфман умер от раны в животе, его разорвало снарядом во время отступления. Смерть арийца не была лёгкой, перед тем, как отдать Богу душу, он изрядно помучился. Но об этом Галина так и не узнает, возможно, ей стало бы легче.

Светловолосый и голубоглазый Роберт взял от матери-шатенки только открытую белозубую улыбку, на этом, пожалуй, сходство заканчивалось. С годами Галя становилась всё более угрюмой и давно перестала улыбаться, за неё это делал неунывающий сын, которому всё было нипочём.

Во дворе его дразнили фрицем, фашистским ублюдком и недобитком, а маму называли ругательными словами, смысл которых стал ему известен слишком рано. За себя обидно не было, а вот за её доброе имя Роберт отчаянно дрался.

Чаще всего обидчиков было несколько, поэтому домой он возвращался с изодранными штанами, синяками и ссадинами, за что мать добавляла, лупцуя его нещадно и вымещая на нём всю свою злость. Но от этого сыновья любовь никуда не девалась.

– Роберт, запри дверь и никому не открывай, слышишь? Приду проверю, как ты сделал уроки. Не забудь вымыть посуду и приберись, понял? – сказала женщина, перед тем, как уйти.

– Хорошо, мам. А можно я потом погуляю?

– Нечего делать, лучше почитай что-нибудь.

– Ну, пожалуйста, позволь.

– Нет, я сказала, или ты забыл, что произошло позавчера?

– Но ведь ты меня уже за это порола.

– Выпорю снова, ты меня знаешь.

Несмотря на строгий наказ матери, свободолюбивый мальчишка всё-таки ослушался. Дай Бог, пронесёт и она никогда об этом не узнает. Слоняясь по двору без дела, он чувствовал себя бунтарём, отчего на душе было приятно и легко. Знать бы тогда, чем всё это закончится.

Глава 2

Попав в детский дом, Роберт не стал жить лучше, хотя там было много таких, как он, рождённых от врага. И всё же между ними было существенное различие, он воспитывался родной матерью и оказался здесь лишь по причине её гибели. Этого бы не случилось, будь Галина жива, пусть по-своему, но она его любила.

Мальчик же просто обожал свою мать, поэтому с лёгкостью прощал ей всё. А вот себя так и не смог простить за то, что не защитил её от хладнокровного убийцы. Надо было поднять шум, поставить всех деревенских жителей на уши, а не убегать, как последний трус.

Конечно, в ту пору он был слишком мал, и преступнику ничего бы не стоило прикончить его на месте, после чего вывезти в лес вместе с первой жертвой. Заплутавшие грибники просто нашли бы потом два тела, а не одно.

Наверное, так было бы лучше для всех, в первую очередь для самого Роберта, по крайней мере ему так думалось, когда он размышлял по ночам, вспоминая о произошедшем. За всё время мать ни разу ему не приснилась, хотя он очень этого хотел, потому что боялся забыть, как она выглядела.

Галина не любила фотографироваться, у них было лишь несколько снимков, в том числе совместных, да и те остались дома. Мальчишка ругал себя, что не забрал эти фотки на память, просто не успел, растерялся, когда за ним пришли, чтобы отвезти в районный детский дом. Ну, а куда ещё? Родных у него не было.

Большинство детдомовских совсем не знали своих родителей, поэтому люто ненавидели тех, кто прибыл прямиком из семьи. Полным сиротам данный факт казался большой несправедливостью, вот почему маменькиных сынков не щадили.

Им устраивали тёмную и изощрённо мстили. Смазливый на мордаху, Роберт вызывал у здешних обитателей особенную неприязнь, уж слишком идеально выглядел, несмотря на свой малолетний возраст.

И всё-таки он заставил себя уважать, потому что ничего не боялся и отчаянно дрался, раздавая обидчикам тумаки и затрещины, даже тем, кто был старше его. Себя может и не стал бы отстаивать, но за Манечку готов был порвать всех.

Яркая красивая девочка запала ему в душу с первой минуты, как только он её увидел. Это случилось вскоре после его приезда, она сама подошла к нему и заговорила. Роберт так и замер, от неё было невозможно отвести глаз.

– Привет, я Маня, будем знакомы, – старомодно представилась, протягивая изящную руку с длинными музыкальными пальцами, – а тебя как зовут?

– Я Роберт, – ответил он, заворожённо её разглядывая.

– Красивое имя, мне нравится.

– Ничего подобного, лучше бы меня по-другому назвали.

– Как, например?

– Лёхой или Саней.

– А хочешь, я буду так к тебе обращаться?

– Хочу.

– Значит отныне ты будешь Лёхой, по крайней мере для меня.

– Договорились, – с улыбкой отозвался новонареченный, – ты как крёстная фея.

– Ага, я такая, будем с тобой дружить? – с надеждой спросила фея, – Но если откажешься, я пойму, со мной мало кто хочет общаться.

– Это ещё почему? Что с тобой не так? – удивился мальчик.

– Ты что, не заметил? Я же хромая, вот посмотри, какая у меня походка смешная.

– И что с того, мало ли кто как ходит?

– Ну, не знаю, меня все дразнят колченогой табуреткой.

– Не обращай внимания на дураков, зато ты очень красивая, – выдал он, невольно краснея, – а если ещё кто-нибудь посмеет тебя обидеть, сразу мне скажи, я всем головы поотрываю.

– Ну нет, я не стукачка.

После смерти родителей, погибших в автокатастрофе, Маня выжила каким-то чудом, но хромота осталась с ней на всю жизнь. Это стало основным поводом для гонений, помимо того, что она родилась и воспитывалась в полной семье.

Правая нога пострадавшего ребёнка долгое время была зажата в искорёженной груде металла, прежде чем автомобиль нашли в безлюдном месте. Хорошо ещё, что удалось избежать ампутации. Несмотря на травму, девочка оказалась очень жизнелюбивой, в отличие от потухшего Роберта. Он ожил только благодаря ей.

Мария была постарше года на полтора, к моменту их встречи ей уже исполнилось десять лет, но кто сказал, что разница в возрасте может стать непреодолимым препятствием, особенно для первой любви? Однако она смотрела на него снисходительно, и относилась, скорее, как к младшему брату.

Тем не менее именно он был способен защитить её от несправедливости этого мира, иначе жизнь девчонки в условиях детдома напоминала бы триллер, её бы просто заклевали из-за непохожести на других.

– Вы только посмотрите, как она ходит, переваливается с боку на бок, как утка, – смеялся один, показывая пальцем.

– Рупь двадцать, рупь тридцать, рупь сорок, – вторил другой, имитируя её нелепую походку.

– Эй, колченогая, уйди с дороги, дай пройти, – грубо толкал третий, отчего девочка падала и долго не могла встать.

Она смеялась сквозь слёзы вместе со всеми, стараясь не показать, что ей очень больно, не столько физически, как морально. Детдомовские не знают жалости, поскольку их самих некому было пожалеть. Воспитатели старались привить им основные понятия о чести и совести, но деткам из клетки это мало помогало.

Так продолжалось, пока в жизни Марии не появился Лёха, он сдержал своё обещание и заступился за неё, как только представилась такая возможность. Он дрался один против четверых пацанов с тем неистовством, что обычно говорит об отчаянии, когда человеку нечего терять.

У каждой толпы есть предводитель. В детдоме это был Ромка Дятлов, по кличке "Дятел". И он дрогнул, спасовал перед противником. Роберт выглядел готовым на всё, неизвестно, чего от него ожидать, такой запросто может придушить тёмной ночью подушкой.

С тех пор этих двоих старались не задевать, ну разве что иногда дразнили женихом и невестой, хотя между ними сохранялись просто дружеские отношения, оба были ещё слишком малы для амурных дел.

Так незаметно прошло три года. Когда Лёха понял, что влюбился, Марию должны были забрать в приёмную семью. Вопреки всем прогнозам, она не была рада этому обстоятельству и предложила ему сбежать куда подальше.

Глава 3

Это был единственный выходной за долгое время и Алексею никуда не нужно было спешить, поэтому он продолжал лежать в постели, размышляя о своём непростом детстве. Самые дорогие воспоминания, крепко засевшие в памяти, были связаны с матерью и Манечкой. С подругой даже в большей степени.

Она была его первой любовью, которую не забыть никогда. Парень прекрасно это осознавал, всё-так он больше не был одиннадцатилетним несмышлёнышем, как тогда, во время побега. Тем не менее, дни, проведённые с Манечкой, стали для него самыми счастливыми.

Это был конец осени, но холода пока ещё не наступили. Предстоящая зима ничуть не пугала беспечных детей, для них было самое главное добраться до Москвы, а уж там их точно никто не найдёт, по крайней мере, так казалось.

Жаль, что на воле они пробыли недолго, всего лишь месяц, их всё-таки вернули назад, но прежде чем это произошло, случилось много всего. Закрыв глаза, Алексей снова на время стал Робертом, Маня хоть и переименовала его, но всё равно иногда называла настоящим именем.

Он погрузился в прошлое, заново проживая свои светлые чувства. Им удалось сбежать, несмотря на приметную внешность обоих. Получить свободу оказалось достаточно легко, для этого пришлось спрятаться в ворохе грязного постельного белья, что было предназначено для вывоза в городскую прачечную.

В детдоме обе стиральные машинки вышли из строя и их пока не починили. Это была пятница, воспитанникам в этот день недели меняли постель. Преодолевая брезгливость, беглецы терпеливо сидели в ожидании.

Оказавшись на свободе, они долго отряхивали друг друга от перьев и пуха, остававшихся в наволочках. Видимо удача была на их стороне, потому что тюки с бельём никто толком не проверил, их просто погрузили в машину. Дети не стали ждать, когда их обнаружат и выбрались во время очередной остановки.

Несколько часов спустя они брели по незнакомой улице соседнего городка, куда добрались на попутке, договорившись с шофёром, поверившим, что они брат и сестра и едут в гости к родной бабушке.

– А родители ваши где? – это было единственное, о чём он спросил.

– Папку на фронте убили, а мамка в больнице лежит, вот и едем до бабули. Нам никак нельзя одним оставаться, дяденька, – вдохновенно сочиняла Мария, хлопая длинными ресницами, – Алёшка-то у нас хулиган, вдруг натворит чего?

– Ладно, подброшу вас до развилки, садитесь назад, только не шалите, – строго наказал мужчина в годах.

– Ой, спасибо, дяденька, обещаем, мы будем сидеть как мышки.

– А чего это я вдруг хулиган? – вдруг притворно возмутился мальчик, делая вид, что оскорблён до глубины души.

– Не спорь, мне лучше знать.

– Вот же неслух, слушайся сестру, она тебе добра желает, – попенял ему дядька, – а ну, полезай в кузов, кому говорят.

Прижавшись друг к другу, они беззвучно смеялись, радуясь, что так гладко всё прошло. Слава Богу, никто их не остановил, лишь бы не поймали, иначе все усилия пойдут насмарку. Девочка была не против быть удочерённой, просто не хотела расставаться со своим единственным другом и защитником.

Поблагодарив добродушного водителя, они слезли с грузовика и побрели в сторону города. Роберт поддерживал прихрамывающую Маню под руку, замедляя быстрый шаг. По дороге, воодушевлённые удачным стечением обстоятельств, дети обсуждали дальнейший план действий.

Мальчик задался целью раздобыть фотографии мамы, а для этого нужно было попасть в родную деревню. Мария вначале отговаривала, опасаясь, что именно там их будут искать в первую очередь, но он её успокоил:

– Не бойся, мы вначале сходим в гости к тёте Томе, разузнаем у неё, ищут ли нас.

– А что за тётя Тома?

– Наша с мамой соседка через два дома.

– Лёх, а ты уверен, что она всё ещё живёт в вашей деревне?

– Ну, да, она сама сказала, что будет меня ждать. Мол, не переживай, поезжай в детдом, а я пока тут за всем пригляжу, вернёшься, как только восемнадцать стукнет, – мальчик дословно повторил крепко засевшую в голове фразу.

– Это хорошо, лишь бы не обманула.

– Зачем ей это?

– Не знаю, просто люди бывают разные, так говорил мой папа.

– Наверное, он прав, но тётя Тома и в самом деле очень хорошая. Ты что, не веришь мне?

– Верю, конечно. А в Москву когда поедем?

– Как только заберём фотографии, так сразу и рванём.

– А почему именно туда, а не в любой другой город?

– Потому что в столице самые лучшие врачи, они тебя вылечат.

– Думаешь, мне ещё можно помочь? – спросила девочка с надеждой в голосе.

– Вот увидишь, ты будешь бегать лучше меня, – пообещал он, поскольку и в самом деле свято в это верил.

Меж тем время шло к вечеру, а они ещё даже не обедали, желудки обоих свело от голода. К тому же пора было подумать о ночлеге, вряд ли им повезёт снова и кто-то пустит их в дом, поверив в россказни о больной матери.

По счастью путь их пролегал мимо дач, одну из которых они выбрали, чтобы переночевать. Дверь была заперта, но попасть в дом оказалось просто. Роберт аккуратно выставил стекло на летней веранде и смог забраться внутрь, оттуда прошёл в комнату и открыл там окно настежь, после чего помог Мане.

Это место стало им домом на целую неделю. В буфете нашлись крупы и мука, а в погребе немного закруток. Самое удивительное, что хозяева словно были готовы к нашествию чужаков, потому что на столе лежала записка с просьбой не разорять дом подчистую. Мол, дорогие воры, вы уж поимейте совесть, не усердствуйте слишком.

– Видно их не раз грабили, раз они так написали, – совестливо проронила девчушка, – может уйдём отсюда?

– И куда же? Тут хотя бы собаки нет, но не факт, что в другом дворе не будет, – резонно ответил Роберт, – не понимаю, чего ты боишься?

– Да не боюсь я, мне просто неловко.

– Перестань, не ночевать же нам на улице? К тому же, ты сама сказала, что хочешь есть.

– Хочу, конечно.

– Подожди, сейчас я воду из колодца принесу, а потом сварю вкусную кашу.

Глава 4

Отношения Роберта и Марии были настолько невинны, что даже упоминания о предполагаемом появлении детей и женитьбе в неопределённом будущем не могли смутить их чистые помыслы. Между ними не проскользнуло ни единого намёка на что-то постыдное. Да это и понятно, учитывая их малолетний возраст.

Оба толком не знали, что такое половое влечение, и вряд ли смогли бы объяснить, почему испытывают дрожь, при одном только взгляде друг на друга. Не зря их прозвали с чьей-то лёгкой руки Ромео и Джульеттой.

Правда в трагедии Уильяма Шекспира герою было шестнадцать лет, а героине четырнадцать. И пусть Роберт был младше Мани, однако, им это абсолютно не мешало, особенно по прошествии трёх лет, что они были знакомы.

Как известно, девочки-ровесницы созревают раньше, а между ними всё же было целых полтора года разницы. В детстве ощущается даже небольшая разница в возрасте, это потом она становится несущественной.

Первый поцелуй случился у них где-то через пару дней после попадания на чужую дачу. Припасы хозяев, оставивших записку, здорово им помогли. Лёха тогда нажарил на смальце, найденном в закромах гостеприимного домика, импровизированных лепёшек, получилось невероятно вкусно.

Повинуясь безотчётному желанию поблагодарить за приготовленный завтрак, Мария сама сделала первый шаг, неожиданно чмокнув его в щёку. Вначале он растерялся и застыл в нерешительности, а потом отважился поцеловать в ответ, неумело ткнувшись в девичьи губы.

При этом, покраснел так, словно боялся быть неправильно понятым. Но девочка восприняла всё, как надо. Во второй и последующие разы получились намного лучше, но на этом дело и ограничилось. Несмотря на отсутствие каких-либо запретов, оба остались целомудренными, поцелуи не в счёт.

Тем не менее, дни, проведённые наедине с Манечкой, запомнились так, будто парень пережил всё это вчера, а не семь с небольшим лет назад. И целоваться он научился именно с ней. В свои девятнадцать Роберт уже не раз испытывал близость с женщиной, потому что зов природы никто не отменял.

Да и было бы странно оставаться девственником в тех условиях, в которых он вырос. К чему скрывать, многие девчонки сами вешались на шею симпатичному мальчику, а тот и не отказывался. Вот только ни к одной из них он не относился с такой трепетной нежностью, как к своей любимой Манечке.

Алексей потянулся к тумбочке и достал из книги фотографию, на которой была запечатлена мама, им всё-таки удалось беспрепятственно проникнуть в дом и добыть бесценные кадры. Остальные остались у Марии, в том числе и фото маленького Роберта. Она долго разглядывала снимок, открыто им любуясь.

– Какой ты здесь красивый, Лёха, – наконец изрекла, улыбаясь.

– А сейчас что, страшный?

– Дурачок, сейчас ты тоже милый, просто на этой фотке ты похож на ангелочка, только крылышек не хватает.

– Не, крыльев у меня отродясь не водилось, мамка вообще называла чёртом, когда злилась.

– Ты меня, конечно, прости, но я её не понимаю.

– Судя по всему, в такие минуты она вспоминала того самого фрица, что её изнасиловал.

– Неужто она винила тебя?

– Не думаю, она меня любила, хоть и лупцевала нещадно за все мои проделки.

– Детей бить нельзя, – назидательно сказала Маня.

– Очень даже можно, тем более, что меня было за что, я ж говорю, что не был ангелом. Однажды укоротил её платье, решил, что оно слишком длинное и ткани хватит на юбку, короче, испортил хорошую вещь, хотел как лучше, а получилось как всегда. Мама так сильно плакала, когда меня била, мне до сих пор стыдно об этом вспоминать.

– Какой кошмар, бедный мой Лёха.

– Она была хорошая, просто платье реально было красивое.

– Скажи, ты всё ещё по ней скучаешь, да, Роберт?

– Сейчас уже не так, как в первое время, потому что у меня появилась ты. Не бросай меня, пожалуйста, Манечка, я без тебя пропаду.

– Лишь бы ты меня не бросил.

– Клянусь, я буду всегда с тобой.

Как же они верили тогда друг другу. Однако помимо их желаний, существовали обстоятельства, при которых невозможно было остаться верным своим клятвам. Им только предстояло узнать об этом, а пока они были вместе, казалось, ничто не способно их разлучить.

Зря, конечно, они не остались на даче, надо было перезимовать там, тогда не пришлось бы потом сожалеть. Хотя совсем не факт, что они до сих пор были бы вместе, ведь жизнь всегда вносит свои коррективы, кто знает, что могло с ними случиться в будущем, если бы их не поймали во время одного из рейдов?

С одной стороны хорошо, что это случилось так скоро, иначе ещё неизвестно во что бы вляпались детдомовские беглецы. Время было послевоенное, страна всё ещё не отошла от разрухи, и порядок установился пока что не везде.

Ребята попали к беспризорникам, случайно познакомившись с одним из них. Тот услышал, что им некуда идти и потащил к своим. Обитали малолетние бандиты в старом заброшенном доме. Чтобы подтвердить право на нахождение в банде, претендентам устроили своеобразный экзамен.

Они должны были принять участие в грабеже продовольственного магазина, при этом Маню обязывали стоять на стрёме, однако, Роберт отказывался от этой глупой затеи наотрез. Он не хотел подвергать подругу опасности.

– Если вам так нужно, меня проверяйте, а её оставьте в покое.

– Сдалась тебе эта хромоногая, что ты в неё вцепился? Найдём мы тебе нормальную девчонку, – зареготал один, по кличке Пузырь, услышав его заявление, – ты главное держись рядом, у нас ещё ни один нормальный пацан без бабы не пропал.

– Заткнись, пока я тебе по кумполу не настучал, – произнёс побледневший Роберт, стиснув зубы и сжав кулаки, – только попробуй ещё что-нибудь сказать против Мани.

– И скажу, эта косолапая утка нам только мешает, из-за неё все попадём под монастырь.

– Лёх, не надо, он просто пошутил, – она попробовала вмешаться, понимая, что в воздухе запахло дракой, – я не обиделась, честно.

– Нет, не пошутил, я сказал чистую правду, – продолжал ерепениться Пузырь, козыряя тем, что он давно в банде и за него непременно заступятся, но не тут-то было.

Глава 5

По прошествии времени Алексей перестал винить себя за случившееся с мамой. Именно Манечке удалось донести до него, что он не был ни в чём виноват, мол, любой бы на его месте убежал. Когда удалось раздобыть фотографии, ему стало намного легче, но тут подоспело иное чувство вины, теперь уже перед законом.

Парень тысячу раз пожалел, что не прислушался к интуиции и позволил втянуть себя в преступление. Им с Маней нужно было действовать по первоначальному плану и двигать в сторону столицы, но увы, не срослось, оба сглупили, пойдя за новым знакомым.

Одно утешало – девочке не пришлось участвовать в ограблении. За себя Роберт не боялся совсем, а вот за неё очень даже. Тем не менее набег на магазин обоих повязал с членами банды, Ума ясно дал понять, что желание соскочить будет расценено, как предательство.

Беспризорники старались подражать взрослым товарищам, так что, вполне могли пойти на что-то большее, чем обычное воровство. Хорошо ещё, что Роберт не успел сотворить что-либо посерьёзнее, банду накрыли раньше.

Облава состоялась в одну из тёмных ночей, когда все обитатели воровской малины спали. Последствия этого мероприятия предугадать несложно, срок получили все. И только детдомовцам повезло, из-за малолетнего возраста им удалось избежать колонии, наказанием для них стала разлука.

Как только детей поймали, мальчика сразу же доставили в детский дом, а девочку увезли в новую семью, они даже не успели толком попрощаться. Все семейные фотографии Роберта, кроме одной, остались лежать среди вещей Манечки и так и уехали вместе с ней.

Мальчик ничуть не жалел об этом, потому что твёрдо верил, что когда-нибудь их встреча состоится, он непременно её найдёт, чего бы это ему ни стоило. Увы, прошло семь лет, а поиски не увенчались успехом. Следы Мани затерялись где-то на обширных просторах необъятной страны.

Было известно лишь то, что приёмные родители увезли её в другой город, но Роберт-Лёха не терял надежды. Собственно, именно поэтому и пошёл учиться в школу милиции. Огромное желание найти свою первую любовь сподвигло его пойти в сыскари.

Конечно, была ещё одна причина – ему хотелось разыскать и наказать убийцу матери. Вот уже месяц, как он поступил на службу в специальный отдел и даже успел зарекомендовать себя, проявив недюжинные аналитические способности.

Когда потребовалось нарисовать психологический портрет начинающего вора-домушника, Лёха с лёгкостью это сделал, в этом ему помог личный опыт. Как же детдомовскому пацану удалось свернуть с кривой дорожки и встать на верный путь, ведь у него были все шансы стать закоренелым преступником?

Из детского дома он сбегал ещё не раз, но его неизменно ловили и сразу же возвращали на место. А потом и на улице Лёхи случился праздник, было ему в ту пору почти пятнадцать лет. Он слыл трудным подростком, поэтому никто не хотел брать его в семью. Однако нашлись желающие.

После очередного побега новая заведующая детским домом забрала его к себе. Галина Сергеевна сразу же прониклась к мальчику, чем-то напоминавшего ей единственного сына, погибшего во время эвакуации, когда эшелон с беженцами попал под бомбёжку. Забота о чужих детях позволила выстоять и не сломаться.

Роберт же вначале потянулся к ней из-за имени, которое было таким же, как у покойной матери. Позже пришло понимание, что ему несказанно повезло. Женщина отдала неприкаянному пацану всю нерастраченную материнскую любовь.

Она была совершенно одинока, любимый муж не вернулся с фронта, пропал без вести. Приёмный сын стал её надеждой и опорой, они как два подранка нуждались друг в друге. Когда у Роберта спросили согласие на усыновление, у него было единственное условие.

– То есть, вы дадите мне свою фамилию? – уточнил он на всякий случай.

– Если ты не хочешь, то я не настаиваю, – поспешила заверить его Галина Сергеевна.

– Да нет, отчего же, мне нравится, просто я хотел попросить, можно ли мне в таком случае стать Лёхой? Всё равно ведь документы менять.

– Почему бы и нет? К тому же Алексей Кравцов очень красиво звучит.

Говорят, что выбор имени для человека напрямую влияет на его дальнейшую судьбу. Лёха смог в этом убедиться на своём личном примере. С тех пор, как он получил новые документы, всё наладилось. Никто больше не устраивал ему тёмных и уж тем более не обзывал фрицем или недобитком.

С того момента жизнь парня разделилась на до и после, за это нужно было поблагодарить Галину Сергеевну. Постепенно он привык к ней и даже смог назвать мамой, хотя ту, что дала ему жизнь, тоже не забыл, её фотография всегда была при нём.

Давний сон породил воспоминания прошлого, которые разбередили всю его душу, но пора было возвращаться в настоящее. Несмотря на выходной, нужно было кое-что сделать. Он наконец встал, умылся, оделся и вышел из дома, забыв позавтракать.

Мама Галя гостила у подруги на даче, поэтому проследить за своевременным питанием сына не имела возможности, оставалось только надеяться на его благоразумие. Она могла гордиться своим мальчиком, потому что он сумел выбиться в люди.

На работе Алексею, как новичку, лицо которого ещё не успело примелькаться, поручили проследить за одним барыгой, через руки которого проходило всё украденное в городе. Путь его лежал через барахолку, на которой продавалось и скупалось всё нужное и ненужное.

Он прогуливался вдоль рядов со скучающим видом, а сам всё подмечал. Люди стали привыкать к мирной жизни, забота о еде перестала быть первостепенной, постепенно вернулась потребность окружать себя красивыми вещами, найти которые можно было на блошином рынке.

Чего здесь только не было, глаза разбегались от обилия вещей, что в войну обесценились и отдавались простыми людьми за копейки, а то и просто за краюху хлеба или кусок сала. На прилавках лежали всевозможные шкатулки и украшения, гребни и зеркала, платки и картины, одежда и обувь, и прочее.

Один из торговцев и был объектом наблюдения, предстояло выяснить, где он хранит основной товар. Лёха приценился в соседнем ряду к сущей безделице. Отчаянно торгуясь, он взывал к совести спекулянта и притворно возмущался его неуступчивостью:

Глава 6

Испытав шок, Алексей от переизбытка чувств чуть было не забыл, что находится на ответственном задании и ему нельзя выдавать себя. Маня как будто поняла это, потому что тоже не произнесла ни единого слова. Между ними произошёл молчаливый диалог глазами, но они без труда смогли понять друг друга.

Наконец девушка кивнула головой в сторону выхода, приглашая идти за ней, и пошла, переваливаясь с боку на бок, Алексей двинулся следом. Она нисколько не избавилась от своего недуга, возможно приёмные родители не нашли время, а то и вовсе не сочли нужным показать её специалистам.

Парень нетерпеливо шёл вперёд, чтобы не дай Бог не потерять подругу из виду, но в то же время не обгонял, ждал, когда она остановится. Достигнув наконец глухого переулка, Маня замедлила шаг и повернулась. Он сразу же подбежал к ней и обнял, крепко прижимая к себе.

– Господи, поверить не могу, что это ты, как же долго я тебя искал, – говорил он отрывисто, осыпая её лицо короткими поцелуями, а потом осмелел и жадно припал к её губам, благо, в прошлом у них было много практики и не пришлось спрашивать разрешения.

Она стояла и беспомощно плакала, будучи не в силах пошевелиться, но на страстные поцелуи отвечала, повинуясь эмоциональному порыву. В то же время, ей всё ещё не верилось. Неужели этот высокий красивый парень и есть тот самый друг детства Роберт, что просил называть его Лёхой?

– Скажи, это ведь правда ты? – произнесла наконец, сделав над собой усилие и проглотив комок в горле.

– Ну, конечно, я, ни за что не отпущу тебя больше, не плачь, душа моя. Где же ты пропадала столько времени, Манечка? – простонал он с досадой, что не нашёл её раньше.

– То тут, то там, везде и всюду, я уж и не вспомню все те города и веси, которые нам пришлось исколесить, – ответила она со вздохом, неопределённо пожав плечами, – хотя больше всего на свете мне хотелось вернуться, но никто не спрашивал о моих желаниях, никого не интересовало, чего хочу я.

– Бедная моя девочка, как же мне жаль, что нам пришлось расстаться.

– И мне жаль, Роберт, я так хотела снова тебя увидеть, видно Бог есть на свете и он сжалился надо мной.

– По-другому и быть не могло, мы должны были встретиться, – продолжал убеждать её парень, – это судьба, понимаешь?

– Ты думаешь?

– Конечно, как же хорошо, что я не поленился сегодня встать и пойти на рынок. Кстати, я всё утро думал о тебе.

– Я о тебе тоже часто думала, всё представляла, какой ты стал?

– Ну и какой же? Надеюсь, не разочаровал?

– Что ты, реальность превзошла все мои ожидания.

– А вот ты ничуть не изменилась, всё такая же красавица.

– Да, всё такая же колченогая красотка.

– Не говори так о себе, Манечка.

– Но это ведь правда, разве ты сам не видишь?

– Вижу только то, что ты осталась той же самой девочкой, которую я люблю вот уже больше десяти лет.

– Спасибо, Лёха, ты не представляешь, как много для меня значат твои слова, даже если ты говоришь из жалости.

– Я говорю чистую правду, почему ты мне не веришь?

– Верю, мой хороший, конечно, верю.

– Манечка, расскажи, как ты жила всё это время?

– Прости, Роберт, давай не сейчас.

– Кстати, теперь я официально стал Алексеем, так что, можешь с полным правом называть меня этим именем.

– Хорошо, хотя Роберт мне тоже нравится.

– Да, я помню. Скажи, почему ты не хочешь рассказать о себе?

– Я тороплюсь, Лёш.

– Куда?

– Меня ждут дома.

– Надеюсь, ты не вышла замуж?

– Нет, не успела, – отозвалась девушка, – да и желающих пока не нашлось.

– Вот и славно, я очень рад. Но даже если бы у тебя был муж, я бы выкрал тебя у него, – серьёзно произнёс парень, – потому что ты моя по праву.

– А что на это скажет твоя девушка? Неужто будет согласна делить тебя со мной?

– Какая к чёрту девушка? Нет у меня никого.

– Так я ведь сама слышала, как ты торговался, выбирая для неё подарок.

– Ах, это? Ерунда, не обращай внимания.

– Только не говори, что это совсем не то, о чём я подумала, – молвила в ответ Маня, укоризненно качая своей красивой головой.

– Именно так и скажу, я лишь выполнял служебное задание, так надо для дела. На самом деле, эта информация не имеет ничего общего с действительностью.

– Служебное задание?

– Ну да, по работе, начальник дал поручение.

– Интересно, кем же ты работаешь, Лёха? Если не секрет, конечно.

– От тебя у меня нет секретов, – ответил парень, но договорить не успел, помешали.

– А-ну, геть отседова, бессовестные, средь бела дня зажимаются, мыслимое ли дело? – над головами молодых людей раздался сердитый окрик женщины, проживающей в данном переулка. – Хоть бы людёв постыдились.

– Не ваше дело, идите, куда шли, – грубо оборвал её парень.

– Ах ты наглец, да я сейчас милицию вызову.

– Да пожалуйста, вызывайте.

– Лёш, пойдём, не связывайся ты с ней, – девушка принялась его уговаривать, – а то ведь неровен час исполнит свою угрозу.

– Пусть делает, что хочет, я никому не позволю тебя обижать.

– Ой, а сколько сейчас времени? – вдруг спохватилась Маня, как будто опомнившись.

– Точно не скажу, думаю, часов двенадцать дня или час, может чуть меньше.

– Прости, я пойду, мне и правда пора, давай завтра договорим, подходи в городской парк к трём часам, я буду стоять неподалёку от второго выхода.

– Погоди, Мань, куда ты собралась? Дай я тебя хоть провожу.

– Нельзя мне, милый, ты же не хочешь, чтобы я пострадала?

– Да в чём дело? Что за загадки? От кого ты можешь пострадать? Тебя что, твои приёмные родители обижают?

– Их уже нет в живых, прошло почти четыре года.

– Извини, прими мои соболезнования.

– Ничего страшного, ты же не знал. Да и признаться честно, между нами не было доверительных отношений, я ждала совершеннолетия, как чуда, но они умерли за полтора года до того, как мне исполнилось восемнадцать.

Глава 7

Пока Маня поднималась на нужный этаж, её сердце колотилось как бешеное, и вовсе не от затраченных усилий. Долгожданная встреча вызвала эйфорию, но, вместе с тем, она испытывала безотчётную тревогу, уж очень не хотелось, чтобы Лёха пострадал. Доковыляв до нужной квартиры, девушка робко постучалась.

Послышался щелчок замка и дверь распахнулась. По всей видимости, Сергей потерял всякое терпение в ожидании, когда она наконец придёт, поэтому стоял у порога и прислушивался к звукам, доносящимся из подъезда. Конечно, он узнал её по характерной шаркающей походке, поэтому и не спросил кто там.

Мужчина смотрел на неё со злым прищуром и молчал, уж лучше бы орал и топал ногами. Он ни разу не ударил Маню, но она всё равно боялась его до одури. Не дожидаясь расспросов, девушка торопливо заговорила, стараясь объяснить своё длительное отсутствие:

– Представляешь, спешила на трамвай и едва под грузовик не попала, так напугалась, прямо чуть не померла со страху, меня до сих пор трясёт.

– О Господи, надеюсь ты не пострадала? – забеспокоился мужчина, как ни крути, он чувствовал ответственность за неё, да и не желал лишиться посредника.

– Всё в порядке, слава Богу. Меня женщина одна спасла, дёрнула назад, а потом как давай жалеть горемыку, мол, бедная девочка, итак ведь хроменькая. Насилу отделалась от неё.

– Надеюсь, милицию никто не вызвал?

– Нет, что ты? Я вовремя смылась в подворотне, а она упорно стояла на остановке. Потом наконец села в подошедший трамвай и укатила, а мне пришлось ждать следующего.

– Теперь понятно почему тебя так долго не было, я уж не знал, что и думать, – проворчал Сергей, окончательно расслабившись, – ладно, ступай на кухню, сваргань чего-нибудь на обед, а то жрать охота.

– Да, конечно, я мигом, потерпи немного.

– Только не яичницу, а то я скоро закукарекаю с тобой, братаны не поймут, – довольно заржал он, ущипнув её за задницу.

Отвернувшись, Маня поморщилась от неудовольствия. Сергей снова принялся за своё, став делать недвусмысленные намёки. Слава Богу, этим его притязания ограничивались. Всё дело в том, что в последний раз ей пришлось пригрозить самоубийством.

Угроза произвела должный эффект, во всяком случае больше он к ней не приставал. Лишь заметил, что вокруг полно желающих разделить с ним постель, а она пусть сама себя удовлетворяет, раз такая дура, причём набитая.

– Корчишь из себя святую невинность, хотя на тебе пробы ставить негде. Вряд ли Васька упустил своё, сеструха моя не зря тебя ненавидела всей душой.

– Не пойму, для чего ты мне это всё время рассказываешь?

– Да коли хочешь знать, Настька вообще хотела тебя обратно в детдом сдать, так что знаю я, что ты из себя представляешь.

– Думай, что хочешь, но если тронешь, я ни дня больше не проживу, найду способ убиться, уж будь уверен, – равнодушно отозвалась Маня.

– Ну и хрен с тобой, живи монашкой, раз мужика не хочешь. По всему видать, переборщил мой зятёк, навсегда отбил охоту, а я ведь, в отличие от него, ласковый.

– Мне всё равно какой ты, полезешь ко мне ещё, враз себя порешу.

Она не стала пояснять, что приёмный отец тоже ничего от неё не добился, хотя пробовал, было дело. Примерно через полгода, как супруги Астафьевы забрали её к себе, Василий стал проявлять к ней повышенный интерес и оказывать знаки внимания. То кулёк слипшихся конфет преподнесёт, то обнимет ласково.

Проходя мимо, так и норовил прикоснуться, причём делал это по-отечески. А однажды, когда жена отсутствовала, вышел из спальни в чём мать родила. Увидев её испуг, он возбуждённо задышал, словно только этого и ждал.

– Ну, ты чего, малышка, неужто голого мужика никогда не видела? Хотя да, ты же у нас дикая, в детдоме жила. Не пугайся, я свой, папка не обидит, иди ко мне поближе, потрогай, – хрипло шептал, подзывая к себе.

Её спасло только то, что послышался характерный скрежет ключа, мужчина сразу же отпрянул и убрался восвояси, решив отложить близкое знакомство на потом, поскольку хорошо знал, что с женой шутки плохи.

Может с кем-то другим у него бы и сладилось, вот только Манечка не стала дожидаться, когда дело зайдёт слишком далеко, и сразу нажаловалась маме Насте, той это естественно не понравилось. Она сделала мужу внушение и с тех пор перестала оставлять их наедине.

Василий больше не пытался получить своё, но всё равно смотрел на неё исподтишка липким взглядом. Взяв из детдома увечную девчонку, Астафьевы преследовали свои цели. Они заставляли её попрошайничать, для чего сажали в людных местах, например, у церкви или на вокзале.

Ходить и показывать другим свою хромоту, тем самым вызывая жалость у самых сердобольных, Маня наотрез отказывалась. Она просто молча сидела возле таблички, на которой было написано, что её родители погибли в аварии, мол, помогите несчастной сиротке доехать до дальней родни.

Несмотря на безучастность и безмолвие попрошайки, ей всё равно хорошо подавали. Людям было искренне жаль красивую девочку, но почему-то никто из них ни разу не задался вопросом, где и с кем она живёт. Вокруг было полно обездоленных, поэтому такой способ заработка был в порядке вещей.

По тем временам Маня приносила вполне приличный доход, приёмные родители были очень довольны, хотя не забывали напоминать, что без них она бы пропала. Естественно, лечить её никто не собирался, да и зачем, собственно?

Эта странная семейка ни в одном городе не задерживались больше, чем на полгода, поэтому с учёбой у девочки дела тоже обстояли неважно. Правда она настояла на том, чтобы ей покупали книги, хотя бы самые старые.

В свободное время Манечка поглощала всё подряд, порой зачитывая их до дыр, тем и довольствовалась. А уж когда на рынке попался потрёпанный задачник по математике, счастью её не было предела. Глупой она никогда не была, поэтому использовала любую возможность, чтобы не остаться совсем уж неучем.

Девушка ждала совершеннолетия, чтобы начать жить самостоятельно, но об этом пришлось забыть, потому что совсем скоро Василий и Анастасия отошли в мир иной, задохнувшись от угарного газа. И лишь по счастливой случайности ей удалось остаться в живых.

Глава 8

Маня сразу поняла, что творится что-то неладное, поскольку всегда была тонко чувствующей девушкой. При виде её Алексей вскочил, радостно улыбаясь, а потом застыл, посерев лицом и задержав дыхание, как будто ему вдруг резко перекрыли кислород. Он смотрел на неё отчуждённо и не произносил ни слова.

Обескураженная Манечка не знала, что и думать, ей даже стало не по себе от его пронизывающего насквозь взгляда. И всё же она не захотела ждать, когда прервётся это тягостное молчание, и заговорила первой:

– Что случилось, Лёш? С тобой всё в порядке?

– Ничего не случилось, всё хорошо, – холодно ответил тот, снова садясь на скамейку, хотя до этого явно собирался заключить её в объятия.

– Да на тебе же лица нет, что ты от меня скрываешь?

– Тебе показалось, – он пожал плечами.

– Ты мне не рад?

– С чего ты взяла? Рад конечно.

– А почему тогда ты меня не обнял?

– Так ведь люди кругом ходят.

– Странно, вчера тебя это не смущало.

– То было вчера.

– Ясно, ну нет так нет, – произнесла девушка, скорбно поджимая губы.

– Прости, что-то я не то говорю, Мань, – спохватился парень, хватая её за руку, – я просто не хочу тебя подставлять. Ну, не обижайся, лучше расскажи, как ты жила всё это время?

– Плохо, не было ни одного дня, чтобы я чувствовала себя счастливой, мною всё время пользовались.

– С тобой плохо обращались?

– Можно сказать и так.

– Они тебя били? – спросил парень дрогнувшим голосом, представив, как его Манечку обижают.

– Нет, не били, просто относились ко мне как к предмету наживы и никак иначе.

– Почему ты не пожаловалась на них?

– Куда, в милицию?

– Ну, да, там бы тебе помогли.

– Ой, я тебя умоляю, да кому я нужна?

– Не говори так, пожалуйста.

– Почему не говорить, если это правда? Я давно уже привыкла к такому положению вещей, даже ты больше не видишь во мне достойного человека.

– С чего ты взяла? Я тебя очень люблю, – произнёс он, горячась.

– Неправда, тебя тяготит моё присутствие, твой отстранённый вид просто кричит об этом, – всхлипнула девушка, не сумев сдержать эмоций, – хотя вчера ты вёл себя совсем по-другому.

– Дурочка моя, как ты могла такое подумать? Ничем ты меня не тяготишь, я безумно счастлив, что ты наконец нашлась. Но у меня к тебе очень много вопросов.

– Так спрашивай, что именно тебя интересует?

– Скажи, откуда у тебя эти серьги?

– Мне подарил их брат мамы Насти.

– И как давно?

– Я даже могу сказать точную дату, это случилось семь месяцев назад, в мой двадцатый день рождения.

– Ясно.

– Ты что, ревнуешь, Лёш?

– Нет, нисколько, а надо?

– Да брось, между нами ничего нет, хотя он не прочь со мной закрутить, но я не хочу, понимаешь? – с жаром убеждала девушка.

– Понимаю, Манечка. Но дело ведь вовсе не в ревности.

– А в чём же?

– Я же рассказывал тебе, как погибла моя мама?

– Да, рассказывал и не один раз. Я говорила тогда, повторю и сейчас: ты ни в чём не виноват, потому что был слишком мал, чтобы хоть как-то повлиять на все эти события.

– Скажи, они ведь разные?

– Кто?

– Не кто, а что. У маминых одна застёжка была сделана из обычной медяшки, они различались по цвету, она ещё сетовала, что хахаль подсунул туфту, но всё равно носила их.

– Погоди, так ты хочешь сказать, что я ношу серьги твоей покойной мамы? О Господи, – со страхом произнесла девушка, и тут же потянулась к ушам, чтобы стянуть с них украшения.

– Не надо, не снимай, они тебе очень идут.

– А ведь я их сегодня впервые надела, хотела тебе понравиться, вот же дура.

– Мань, как его имя?

– Сергеем его зовут.

– А фамилия какая?

– Зосимов, – с готовностью отозвалась Маня, – ты думаешь, он причастен к гибели твоей мамы?

– Пока не знаю, но обязательно докопаюсь до сути. Когда он появился в твоей жизни, и, самое главное, где был до этого?

– Знаю, что Сергей отсидел в колонии, а появился примерно за полгода до гибели приёмных родителей, оба надышались угарным газом из-за упавшей заслонки в самодельной печке. Это он спас меня от смерти, иначе, я бы сейчас здесь не сидела.

– Значит, ты из чувства благодарности согласилась с ним жить?

– Да, он заботился обо мне всё это время и ничего не требовал взамен, правда руки всё время распускает, но я даю отпор.

– Погоди, выходит приёмные родители тебя пальцем не трогали, а этот упырь бьёт? Вот почему ты его так боишься?

– Нет, что ты? Он просто лапает меня иногда, даже замуж как-то позвал, когда выпил лишку.

– Ну вот видишь, а вчера говорила, что желающих нет.

– Так он же не всерьёз, а так, чтобы своё получить. Я же не дура принимать всё всерьёз, да и не нравится он мне, а семью нужно заводить по любви.

– Правильно мыслишь, я тоже так думаю.

– Я знаю, не забыла ещё твоего обещания.

– Мы с тобой обязательно вернёмся к этому вопросу, а пока расскажи мне о нём всё, что знаешь.

– Не так уж много я знаю. Он родом из этих мест, мы сюда вернулись совсем недавно, вначале колесили по стране, то тут, то там. Я давно уже привыкла гастролировать.

– Что ты имеешь в виду?

– Мама Настя называла наши скитания гастролями, мы ведь нигде подолгу не задерживались. Побывали и в Москве, и в Ленинграде.

– А врачу тебя показывали, Маня?

– Нет, конечно, им было невыгодно меня лечить, убогим ведь лучше подают. Так что, никому меня не показывали.

– Бедная моя девочка, расскажи-ка мне всё по порядку, желательно с самого начала.

Уже через несколько минут Алексей знал всё о жизни Мани, она ничего не стала скрывать и поведала в том числе и о цели своего визита на блошиный рынок, к тому самому перекупщику. Девушка пока была не в курсе, что Лёха работает в милиции, ей просто хотелось помочь в разгадке тайны гибели его матери.

Глава 9

Серёжки Маня всё-таки сняла, не смогла по-другому, после того, как узнала, кому они принадлежали. Не зря с самого начала почуяла неладное, ещё когда принимала дорогой подарок. Примерила только один раз, после чего положила их обратно в коробочку. Собираясь на свидание с Лёхой, решила украсить себя.

Понятно, почему он был так холоден с ней при встрече, имел полное право подумать всякое. Уму непостижимо, как можно было так вляпаться? С другой стороны, откуда ей было знать, при каких обстоятельствах Сергей смог добыть эти цацки? Страшно представить, неужто он не просто вор, а убийца?

– Лёш, скажи, ты меня осуждаешь? – спросила она, горестно вздохнув, когда закончила свой рассказ.

– За что, Манечка? – удивился Алексей.

– Ну как же, я ведь помогала сбывать краденое.

– Но ты ведь не хотела этого делать, правда же?

– Да, не хотела, я даже не сразу поняла, во что Сергей меня втянул, а когда наконец дошло, было уже поздно.

– Никогда не бывает поздно, теперь всё будет иначе, вот увидишь, я разберусь с этим гадом, он ответит за свои злодеяния.

– Боюсь, избавиться от него будет не так-то просто.

– Ничего, и не таких обламывали. В ближайшее время он сядет, будь уверена.

– Посадить его смогут только милиционеры, Лёшенька, а они и меня загребут за компанию.

– Так я ведь тоже работаю в милиции, Манечка, разве я не сказал? Поэтому ничего не бойся, я позабочусь, чтобы ты осталась в стороне, – заверил парень.

– Забери, пожалуйста, это твоё, – тихо сказала девушка, положив серьги на скамейку, аккурат между ними.

Она сидела, вжав голову в плечи, её парализовал страх. Что теперь делать? Неужто сама себе приговор подписала, рассказав всё, без утайки? Но ведь это всё тот же Лёха, товарищ по детским шалостям и лучший друг. Кому ещё верить, как не ему?

– Нет, пусть останутся у тебя, – не согласился он, вкладывая серёжки обратно ей в руку.

– Но я не могу, мне боязно.

– Отчего? Мамы моей давно нет в живых, она уж точно не придёт за ними, а мне будет приятно, если ты будешь их носить.

– Извини, можно я пока уберу их в карман? Мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть.

– Как тебе угодно, Манечка. Надеюсь, тебя не смущает моя работа?

– Есть немного, я и подумать не могла, что ты выберешь такую профессию.

– Я и сам от себя не ожидал, до сих пор в голове та история с ограблением магазина. Мне казалось, что я недостоин быть сыщиком, но товарищи меня переубедили.

– И правильно сделали, ты тогда пошёл на дело не по доброй воле, я же помню, как тебя корёжило. Если бы не тревога за меня, ты бы ни за что не согласился.

– Мне жаль, что я не смог уберечь тебя от плохих людей, Манечка. Не зря ты сопротивлялась удочерению, видно чувствовала, что в новой семье тебя ничего хорошего не ждёт.

– Нет, я тогда ничего не чувствовала, просто с тобой расставаться не хотела, это уже потом выяснилось, что приёмные родители взяли меня не просто так. Я им нужна была в качестве цирковой обезьянки.

– Вот же уроды, таких нельзя подпускать к детям даже на пушечный выстрел.

– Думаю, представ перед Богом, они за всё ответили сполна, поэтому больше не хочу говорить о них.

– Хорошо, давай поговорим о чём-нибудь другом.

– Теперь твоя очередь рассказать о себе. Как ты жил всё это время, Лёша?

– Поначалу было очень сложно, я всё порывался тебя найти, поэтому сбегал ещё несколько раз, прежде чем понял, что все мои трепыхания напрасны. Но к тому времени за мной уже закрепилась слава трудного ребёнка, которого ждёт тюрьма.

– Не согласна, ты слишком честный.

– Ох, не знаю. Наверное, всё бы действительно закончилось колонией, если бы в наш детдом не пришла работать мама Галя, которая меня усыновила, дав свою фамилию и новое имя. К сожалению, это случилось уже после того, как тебя увезли в приёмную семью, иначе я бы упросил её, чтобы она забрала и тебя.

– Мне жаль, что этого не произошло, но у каждого своя судьба.

– Нет, у нас с тобой одна судьба на двоих, больше я ни за что с тобой не расстанусь. Ты же останешься со мной, правда?

– Конечно, я только об этом и мечтаю, ведь, кто-то обещал стать отцом моих детей, – снова напомнила Мария, оживившись, она больше не думала о плохом.

– Так я от своих слов и не отказываюсь, мы с тобой обязательно поженимся. Вот вернётся мама Галя с дачи, я вас сразу же познакомлю.

– Ой, а если я ей не понравлюсь?

– Ну что ты, глупенькая? Наоборот, она будет очень рада.

За разговорами время пролетело незаметно, пора было расходиться. Мане ещё нужно было приготовить ужин к возвращению хозяина дома, чтобы не дай бог ничего не заподозрил. Лёха же настаивал, что она должна поехать с ним, поскольку считал, что находиться рядом с преступником опасно для жизни.

На все его слова и уговоры девушка лишь безмятежно улыбалась. Безусловно, ей было приятно, что друг детства беспокоится и волнуется за неё. Но, в то же время, она понимала, что Сергей может исчезнуть и остаться безнаказанным, чего ни в коем случае нельзя было допустить.

– Ты же не хочешь, чтобы он сбежал?

– Никуда этот фрукт не денется, я сам прослежу за ним, а тебе лучше остаться в стороне.

– Нет, я должна вернуться, буду докладывать тебе о его передвижениях. Он мне доверяет, я могу выведать у него о дальнейших планах, вот тогда ты его и прищучишь.

– Маня, я не хочу, чтобы ты пострадала, если этот Зосимов убил мою мать, то он ни перед чем не остановится.

– Со мной всё будет в порядке, Сергей не сделает мне ничего плохого, он дорожит мной.

– Хотелось бы в это верить.

– Всё равно у тебя нет выбора. Ты же должен меня отмазать перед своими? Вот и скажешь, что я выполняла задание, тогда меня не посадят.

– Я соглашусь, если ты пообещаешь, что не будешь лезть на рожон и сбежишь при первых же признаках опасности.

– Обещаю, что так и сделаю.

– А теперь запоминай адрес и телефон. Записывать нельзя, сама понимаешь.

Глава 10

К возвращению Сергея ужин был готов, девушка накрыла на стол и села рядом, хотя обычно удалялась к себе. Она решила не тянуть с расспросами и выведать как можно больше информации, при этом стараясь не показать, чем вызван такой интерес. Пусть думает, что ей просто скучно сидеть в четырёх стенах.

– Как прошла поездка? Всё хорошо? – начала издалека, наблюдая за тем, как мужчина опрокидывает в себя наполненную до краёв рюмку водки.

– Нормально, – односложно ответил тот, кряхтя и закусывая зелёным луком, щедро обмакнув перо в крупную серую соль, а уже потом сосредоточившись на горячем супе, приготовленном ею.

– Когда снова поедешь?

– Не твоё дело, – грубо оборвал он, а потом вдруг поморщился.

– Что, невкусно? – поинтересовалась Маня, уже зная ответ, он никогда не хвалил её стряпню, вечно ему всё было не так.

– Опять пересолила, ну сколько можно? – проворчал Сергей по привычке, но ложку не бросил, продолжив хлебать варево, – Влюбилась, что ль?

– В кого? – испугано спросила девушка.

– В меня, конечно, в кого же ещё? Думаешь, не вижу, как ты в последнее время липнешь ко мне? – осведомился он с усмешкой, глядя на неё с прищуром.

– Не придумывай, и вовсе я к тебе не липну, – запротестовала она.

Но у Зосимова на сей счёт было своё объяснение. По всему видать, дозрела девка, вон как взволновано дышит. Ничего, пусть поломается, всё равно никуда не денется, решение принято, свадьбу сыграют через месяц. Он снова наполнил тару и выпил, мысленно произнеся тост, чтобы задуманное сбылось.

– Ладно, расслабься, я же всё понимаю, тебе ведь тоже хочется любви и ласки. Тем более весна на подходе, щепка на щепку лезет, а ты человек, – подбодрил её миролюбиво.

– Отстань, ничего мне не хочется, – отозвалась Манечка, едва не плача, такие разговоры каждый раз доводили её до слёз.

– Да не боись ты, в жёны тебя возьму.

– С ума сошёл? Не пойду я за тебя, хоть убей.

– А и убью, ты же не думаешь, что сможешь от меня отделаться так просто? – выпалил он со злостью, хлопая ладонью по столу, отчего брошенная ложка со звоном подпрыгнула в тарелке, вторя жалобному стону гранёной рюмки.

– Ничего я не думаю, я всего лишь прошу не трогать меня, женись на одной из своих подстилок.

– Ну, не ревнуй, Маня, я весь твой. Как только поженимся, буду верен тебе, как цепной пёс, обещаю, – прошептал, приблизившись вплотную к лицу девушки, опаляя её жаром голодных глаз.

– Не давай пустых обещаний, мне они без надобности, – произнесла она с достоинством, отшатнувшись, хотя душа трепетала, как заячий хвост.

– Значит так, слушай сюда. Подумай хорошенько над моим предложением, а то ведь передумаю и силой тебя возьму. Или ты к этому и стремишься? Некоторые бабы любят, когда с ними по-плохому, так ты намекни, я живо ремнём отхожу.

– Не надо ремнём, просто не хочу я без любви.

– Так полюби, в чём проблема?

– А ты разве меня любишь?

– Люблю, конечно, иначе бы не ждал так долго.

– Это не показатель, тебя просто задевает, что я не поддаюсь.

– Да когда ты уже поймёшь своими куриными мозгами, что так будет лучше для тебя самой? Неужто не хочешь стать матерью?

– Я пока об этом не думала.

– А ты подумай, самое время. Вот родишь мне мальца и я тебя озолочу, весь мир к твоим ногам брошу.

– Не нужно мне от тебя ничего.

– А от кого нужно, Маня? Или завела себе кого в моё отсутствие? Узнаю, ноги твоему хахалю оторву и обратным концом вставлю, скажу, что так и было.

– Никого я не завела, не придумывай. Я и не бываю нигде, сижу дома одна как сыч, скоро на луну завою от тоски, – вскинулась Марья, опасаясь его слов, не дай Бог пронюхал что-то об Алексее.

– Во-первых, на луну не сычи воют, а собаки или волки, – пояснил Сергей, но до конца озвучить свою мысль не успел.

– Я про себя вообще-то говорю, – перебила его строптивица.

– А во-вторых, я потому и предлагаю тебе выйти за меня замуж и родить, чтобы больше не быть одной, – он всё же договорил.

– Я всего лишь хочу иметь возможность общаться с другими людьми, а для этого вовсе не обязательно рожать, – вскричала Маня в запальчивости, глядя на него, набычившись.

– Посторонних в своём доме я не потерплю, ты же знаешь, – тот продолжал гнуть свою линию, стремясь убедить в своей правоте.

– Вот именно, у меня не только друзей нет, но и дома.

– Вот потому и предлагаю оформить всё по закону, чтобы, случись со мной чего, ты могла быть спокойной, что никто тебя отсюда не выселит, поняла?

– Нет, не поняла.

– Тьфу, дура. Ладно, всё, утомила ты меня, иди к себе и хорошенько обо всём подумай, больше просить ни о чём не буду, родишь так, без свадьбы. Не хочешь по-хорошему – будет по-плохому, – пригрозил он, снова хватаясь за рюмку, собираясь допить чекушку и доесть остывший суп.

Девушка тут же соскочила с места и похромала к выходу, словно только и ждала команды. Сергей проводил её тяжёлым взглядом, злясь на девку, задравшую нос кверху. И чего, спрашивается, строит из себя? Ходить-то толком не умеет, а всё туда же, ведёт себя, как королева английская. Фу ты, ну ты, пальцы гнуты.

Запершись в своей комнате, Маня прислушивалась к тяжёлым шагам хозяина дома, со страхом ожидая, что он может прямо сейчас исполнить свою угрозу. Что же ей делать? Наверное, надо было согласиться пожить у Алексея.

С другой стороны, нужно помочь поймать виновника гибели его матери, а то ведь тот, как пить дать, сбежит. Зная Сергея, сомневаться в его способностях не приходилось, скользкий он тип, при большом желании всегда выкрутится.

В это же самое время Лёха думал о том, что зря позволил Манечке вернуться в логово опасного зверя. Надо было настоять на своём, а не идти на поводу у девчонки, страстно желающей ему помочь. Если с ней что-нибудь случится, он никогда себе этого не простит.

Расставшись с Маней в парке, парень прямиком направился в отдел, он хотел исподволь выяснить, что будет с ней, если Зосимова арестуют. Вряд ли тот станет выгораживать подельницу, скорее всего сдаст её с потрохами.

Глава 11

Доложив обо всём, что удалось узнать, Алексей замолчал, ожидая расспросов. Капитан не заставил себя долго ждать, интуитивно почувствовав, что он что-то скрывает. Правда вначале похвалил за хорошую работу, а уже потом справился об источнике информации. Мол, и откуда же поступили эти ценные сведения?

– Что-то мне подсказывает, что тебе кто-то здоров помог.

– Это правда, мне помогла Манечка, – не стал отнекиваться Лёха.

– Так-так, неужто у тебя завелась дама сердца? – шутливо прокомментировал Непряхин.

– Мы не виделись много лет, а встретились вчера на блошином рынке, как раз, когда я был на задании, – парень наконец решился на откровенность, была не была.

– То есть, это твоя давняя знакомая?

– Да, она моя подруга, я рос с ней в одном детском доме, а потом её удочерили. Но перед этим мы сбежали, целый месяц скитались, пока нас не нашли.

– Это ты про то время, когда в банду беспризорников попал?

– Всё так, мы тогда были вместе, только Маня не участвовала в ограблении.

– Интересно, а как же её тогда угораздило связаться с этим бандитом? Куда смотрели родители?

– Да там такие родители, что мне до сих пор непонятно, как этим поганым людям доверили ребёнка.

– Они что, плохо с ней обращались?

– Эти сволочи заставляли её попрошайничать.

– Не повезло девчонке, очень жаль. Но почему она до сих пор живёт с ними?

– Да не с ними, они умерли, задохнулись угарным газом, что-то там с печной заслонкой. А Зосимов является братом покойной приёмной матери, вот он-то и приютил Маню.

– Понятно, родственники, значит?

– Ну, можно сказать и так. Только сдаётся мне, что смерть приёмных родителей вовсе не была случайной, не удивлюсь, если этот хмырь причастен к их гибели.

– А ты не думал, что она его подельница?

– Нет, Мария ни в чём не виновата, руку даю на отсечение, – запротестовал Алексей.

– Откуда тогда ей известно про его тёмные делишки? Вор не станет делиться подробностями своей деятельности просто так.

– Этот гад специально втянул её, попросив отнести кое-что старому другу, она не могла знать, что вещи краденые. Он только потом рассказал обо всём, чтобы привязать к себе покрепче. Мол, держись за меня, иначе пропадёшь.

– Ах, вот оно что? И ты принял всё за чистую монету?

– Да, я всецело доверяю Марии, – твёрдо заявил Лёха, – она никогда меня не обманывала.

– На твоём месте я бы поостерёгся, потому что всё течёт, всё меняется. Ты знаешь её только с хорошей стороны, а она могла стать другой.

– Александр Трофимович, я уверен в Мане, как в себе самом. Поэтому прошу вашей помощи, она будет и дальше помогать нам, но мне бы хотелось гарантий, что её не арестуют.

– Таких гарантий я при всём желании дать не могу.

– Если Манечку отправят в колонию, я поеду вместе с ней.

– Тю, дурак, как будто вас вместе посадят, в одну камеру.

– Ну и что? Я буду просто навещать её, заключённым же положены свидания?

– Положены, конечно, но тогда вам придётся стать мужем и женой, поскольку посторонним свидания запрещены.

– А я и так собираюсь жениться на Мане, потому что люблю её всем сердцем, с самого раннего детства. Так что, уволюсь и сразу же сыграем свадьбу.

– Ух ты, мне прямо не терпится познакомиться с той, ради кого ты хочешь оставить службу.

– Познакомлю, если пообещаете, что она останется на свободе.

– Да понял я уже, можешь не повторяться. Если ты так ставишь вопрос, то я, пожалуй, сделаю всё, что от меня зависит, потому что такими кадрами не разбрасываются. Ты молодец, Кравцов, зарекомендовал себя с лучшей стороны.

– Спасибо, товарищ капитан, – поблагодарил Алексей.

– Ну-ка, ответь по всей форме, как положено, – строго одёрнул подчинённого Непряхин, – тем более, что ты пока не уволился.

– Служу Советскому Союзу, – отрапортовал тот, вытянувшись в струнку.

– То-то же, а теперь шагом марш отсюда.

– Погодите, вы не сказали, Зосимова арестуют?

– Как только, так сразу, а твоя Манечка нам в этом поможет.

– А сейчас разве нет оснований для ареста?

– Нужно взять его на горячем, понимаешь? Чтобы посадить надолго вместе со всеми, кто причастен. Не смотри на меня так, никто не тронет твою девушку.

– Да я беспокоюсь, чтобы этот гад не причинил ей вреда.

– Если будет вести себя по-умному, то даже волос не слетит с её головы. Я запросил дело из архива, скоро узнаем об этом Зосимове всю подноготную, в том числе и за что мотал срок в первый раз.

– Скорее всего этот гад причастен к гибели моей мамы, помните я рассказывал?

– Помню, конечно, но с чего ты взял, что это может быть он?

– Он подарил Мане серьги, которые были на матери в последний день. Я узнал их, там есть отличительные особенности.

– Где сейчас девушка?

– Она решила вернуться, чтобы усыпить бдительность Зосимова.

– Отчаянная девчонка, другую ты бы и не полюбил.

– А если он узнает, кто навёл на него сыскарей?

– Не дрейфь, мы его раньше прищучим.

– Надеюсь, с ней ничего не случится.

– Как вы договорились держать связь?

– Она обещала позвонить, а если почувствует опасность, то придёт ко мне домой.

– Это хорошо, но я всё же отправлю дежурного на их адрес, пусть временно поработает дворником.

– А можно мне пойти? – вызвался Лёха, готовый сразу же бежать на выручку к своей Манечке.

– Нельзя тебе там появляться, вдруг кто-нибудь проследил за вами на рынке? Тем более, ты проводил её до самого дома.

– За нами не было хвоста, я бы заметил.

– Да у тебя в этот момент голова совсем другим была занята. В общем, всё будет хорошо, Кравцов, ты главное не напортачь чего, – успокоил его Непряхин.

Алексей вышел из кабинета начальника в полной уверенности, что его Манечке обязательно помогут. Всё-таки хорошо, что он не стал обманывать Непряхина, уж если тот обещал сделать всё возможное, значит так и будет, Александр Трофимович никогда не бросал слов на ветер.