Взрослые игры

1 глава. Переезд

Аэропорт Манисес. Боинг 737 готовится к взлету, и в салоне шумно от звука проверяемых систем и проходящих мимо пассажиров, но меня больше раздражает не весь этот гам, а молчаливая холодность жены.

София до сих пор не смирилась с тем, что я настоял на смене страны проживания, и везу ее обратно в Санкт-Петербург.

Она знает, что это не каприз. Она любит мою бабушку, как родную, но идея жены была перевезти ее к нам, а не наоборот. Вот только я осознаю, что восьмидесятилетнюю старушку с букетом заболеваний на старости лет перевозить в другой климат – безумие. А нам перебраться к ней и проследить за ее здоровьем – не такая большая проблема, как она себе напридумывала.

Уверен, главной причиной нежелания уезжать из Валенсии – не озвученные более трехсот солнечных дней в году (хотя я прекрасно понимаю, что Софии, выросшей на море, наш субтропический климат нравится больше умеренно континентального Питерского, да и солнце в городе на Неве не балует своих жителей), а нежелание, чтобы я снова общался с Эмилем, другом и бывшим одноклубником, который подсуетился и предложил меня на вакантное место защитника в одной из приличных команд города – «Престиж».

Согласен, он холостой, импульсивный и любвеобильный парень, но это не значит, что рядом с ним я стану вести себя аналогично. А Софии, как ни вдалбливай в голову, никак не объяснить, что тянулся я к Эму из-за того, что в Испании он был единственным соотечественником, и еще потому, что парень очень напоминает друга детства – Ромку Черта.

Самолет начинает двигаться, и из мыслей вырывает голос дочки:

– Пап!

Поворачиваюсь к ней и улыбаюсь. На Наташу вообще нельзя смотреть и не испытывать положительных эмоций. Во-первых, она копия своей мамы, которую я безумно люблю, а во-вторых, обладает таким сносящим с ног обаянием, что мое сердце каждый раз, едва взгляну на нее, плавится от чувств и периодически пропускает удар.

– Да, Таточка.

Малышка поднимает свои черные глазки-уголечки и смотрит на меня взглядом спустившегося с небес ангела:

– А конфетки в ушки вставлять?

Опускаю глаза на маленькую ладошку, на которой лежат две конфеты-сосульки, завернутые в фантики цвета авиакомпании, и губы разъезжаются в разные стороны, поскольку начинаю соображать, что она имеет в виду. София в такси объясняла дочери, что перед взлетом будет проходить стюардесса, и чтобы не закладывало ушки, можно взять конфетки.

– Нет, сладкая моя, их сосать нужно.

Девочка морщит маленький носик и с досадой восклицает:

– Надо было пять брать!

Усмехаюсь и перевожу взгляд на Софию. Она будто чувствует его и поднимает глаза.

– Я тебя люблю, – произношу одними губами.

Жена неестественно улыбается, делая мне одолжение, и отворачивается к окну.

Вздыхаю и откидываюсь в кресле. Перебесится. Не умеет Софийка долго дуться.

Самолет начинает рычать и срывается с места, как дикий зверь. Все! До свидания, земля праздничных огней и цветов. Нас ждет северная Венеция.

Бабушка открывает дверь, и я отмечаю, как в ее глазах появляются слезы. Еще бы, разговаривать по «ВотсАп» – это одно, а вот так, вживую, чтобы обнять...

Она отпускает впервые за долгое время искренне улыбающуюся Софию и принимается за меня.

– Бабушка, а ты папу не задушишь? – звучит обеспокоенный голос дочери.

– Задушу. И тебя тоже, маленькая, – размыкая руки и освобождая меня, произносит наша любимая старушка, но Наташа, не понимая шутку, начинает пятиться.

София останавливает ее:

– Не бойся! Бабушка шутит.

Тата хмурится, но позволяет себя обнять и чмокнуть в щеку.

– А у меня для тебя подарочки есть, – раздается волшебная фраза, и глаза принцессы вспыхивают, как у Рокки из мультиков про спасателей при слове «сыр». Сколько ни балуем дочку, но за подарочек она готова плясать под любую дудку. Шучу, но, как говорится: в каждой шутке есть доля правды.

Малышка забывает о страхе и, едва скинув кроссовки и курточку, со сверкающими глазками бежит за своей дарительницей.

Пользуясь моментом, обнимаю жену, и трусь носом о ее щеку.

– Не дуйся. Нам же было с тобой здесь хорошо.

– Было…

– И теперь будет.

Вздыхает.

– Ты не пожалеешь. Я обещаю.

София обмякает в моих руках, и я нахожу желанные губы. Казалось бы, пять лет брака, ребенок, а меня ведет от жены, словно у нас все только начинается. И если бы мы сейчас были одни, уговорил бы ее, не сходя с места, продолжить начатое, потому как дико соскучился со всеми нашими заморочками, а так только обещаю глазами жаркую ночь и отпускаю.

– Что вы там стоите?! Проходите, – доносится голос бабушки, и мы направляемся по знакомому коридору в кухню, которая преобразилась до неузнаваемости, пока хозяйка прошлым летом отдыхала на даче, благодаря деньгам, что я прислал, и незаменимому другу Ромке. Она потом, конечно, ворчала, что не стоило тратиться, но я видел: была рада произошедшим переменам.

– Чай или кофе? – встречает вопрос, едва пересекаем порог.

– Кофе! – кричит дочь, но София ловит ее взгляд и отрицательно мотает головой.

– Нет, – консолидируясь с женой, произношу малышке, стараясь произнести страшное слово как можно мягче. Мне сложно говорить его дочери, но в данном случае это для ее блага.

– Почему детям нельзя пить кофе? – начинает канючить она.

– Потому что на сердце влияет, – объясняет Софийка.

Наташа растерянно смотрит на мать, переводит взгляд на меня и выдает улыбательный вопрос:

– Что, потом любить не сможешь?

– Да, – отвечает жена, чтобы прекратить очередной поток «почему?» от нашей любознательной девочки, но услышанное не устраивает Наташу.

В огромных глазах дочки столько удивления, и она тут же тараторит:

– А как же папа тебя любит? Он же пьет кофе!

– Кофе влияет на сердце в другом смысле? – прихожу на помощь.

– В каком?

– Оно начинает быстро стучать и может совсем испортиться!

2 глава. Волшебное слово

– Папа, не пей кофе!

– Не буду!

– Обещаешь?

– Угу, – бормочет недовольно Ваня.

Вот попался! Теперь будет только втихаря хлебать. Давно надо было Тату на него натравить, меня-то он не слушает.

Тихо, практически беззвучно вздыхаю. Не то, что я категорично не люблю Питер. Нет! Люблю! Хотя бы за то, что однажды он соединил нас с Ваней. К тому же Санкт-Петербург невероятно красивый и фотогеничный город (здесь можно щелкать затвором, не сходя с одного места), хотя реально хмурый, дождливый, суровый. Не зря говорят, что петербуржцы знают все оттенки серого... Но я бы вынесла всего шестьдесят пять солнечных дней в году, если бы не факт, что муж опять будет играть в команде со своим испанским дружком Эмилем.

Эта новость просто режет по живому. В Валенсии этот парень вечно встревал в передряги, путался чуть ли не с каждой симпатичной девчонкой… Ну что ты – звезда! И зачем-то с неиссякаемым упорством пытался утащить Ваню с собой!

Я вот считаю, что женатому человеку категорически запрещено дружить с подобными индивидами. Вообще не мешало бы на законодательном уровне издать такой указ: холостые общаются с холостыми, женатые с женатыми. Он бы послужил для укрепления института семьи и брака, потому как даже самые стойкие могут однажды сломаться. Пойдут сначала за компанию отдохнуть, а потом… Передергивает. Чур меня.

Ранний брак, ребенок, ответственность и обязанности – и это тогда, когда твои сверстники беззаботно живут в свое удовольствие…

Знаю, надо доверять мужу… И я доверяю! Просто стремлюсь уберечь его от соблазнов, способных разрушить даже наш крепкий союз.

– Папа! Налей мне чаю! – командует дочка, и я отставляю тревожные мысли в сторону и улыбаюсь. Эта девочка с детства знает, что хороша и умеет ловко манипулировать людьми, особенно мужчинами. Вот точно не пропадет в жизни.

– А что надо добавить?

– Сахар! – отвечает уверенно, словно отличница у доски.

Тихо хмыкаю, смотря, как таращится на нее Ваня.

– Волшебное слово? – подсказывает бабушка.

– Сезам, откройся! – смотря ангельским взглядом, произносит Наташа, и я уже открыто хихикаю. Начитались сказок на мою голову.

Ваня добивается того, что дочь понимает свою оплошность и, выдав требуемое «пожалуйста», получает не только чай, но и большой кусок домашнего торта.

Ну что, минут десять нашей девчушки-веселушки не будет слышно.

Муж рассказывает Надежде Васильевне, как мы добрались и как планируем жить дальше, а я уже грущу по просторной набережной вдоль моря с пальмами-маяками, где мы любили утром устраивать пробежки, по кафе, в котором часто завтракали, по солнцу, по всему тому, что теперь осталось только в воспоминаниях…

Встряхиваю головой, чтобы не увязнуть в плохом настроении, и поворачиваюсь к слишком долго молчащей дочери. Торт съеден, чай выпит, а она сидит и смотрит куда-то в мировое пространство. Что случилось?!

– Наташа, ты чего зависла?

– Я думаю о своей жизни, – тянет она.

Улыбаюсь:

– И о чем конкретно?

Дочка выходит из транса и, внимательно смотря на меня, спрашивает:

– Когда домой поедем?

Ну вот, уже нагостилась! Пожимаю плечами, а егоза переводит взгляд на отца.

Оборачиваюсь вслед за малышкой и вглядываюсь в мужа. Он делает вид, что не замечает моего внимания и спрашивает Наташу:

– Папа кто?

– Футболист.

– А что это значит?

Она не может придумать ответ и таращится на Ваню.

– Это значит, что папа работает в разных городах, в разных клубах.

Дочка тяжело вздыхает и резюмирует:

– Никогда не выйду замуж за футболиста.

Усмехаюсь. Не современная у нас Наташrа. Сейчас это мечта каждой симпатичной и… амбициозной девочки.

Ваня усмехается и берет ее на руки.

– Прощайся с бабушкой.

– А сколько уже времени?

– Время ложиться в кроватку и спать!

– Пока, бабушка! – как послушная девочка, произносит Тата и машет ручкой, позволяя себя унести, и я, попрощавшись, подрываюсь за ними.

Сев на большую кровать и посадив дочь на руки, Ваня стягивает с нее сарафан и целует в щечку.

Та хихикает, вжимает голову в плечи и, трогая руками колючий подбородок отца, выдает новую корку:

– Пап, ты опять ежика съел? Из тебя колючки выпирают.

– Ага.

Прислоняюсь к стене и умиляюсь их идиллии. Вот все-таки я стерва! Как можно так долго мучить такого идеального мужа!

С улыбкой наблюдаю, как Ваня снова целует дочь и едва улавливаю его шепот:

– Я тебя люблю.

Мелкая зазнайка вздергивает подбородок и заявляет:

– Я знаю! Я для этого и родилась!

Тихо ржу над нашим ходячим недоразумением, пока Наташа раздевается до трусиков и маечки и забирается в кроватку. Ваня накрывает ее одеялом и поворачивается ко мне. Между нами мгновенно пробегает опасное электричество! Еще бы, в его взгляде как минимум двести двадцать вольт, и он беспрепятственно проникает под кожу, парализуя мышцы и не давая выкинуть очередной фортель. Хотя я правда уже устала дуться. Да и глупо уже это. Переезд в Санкт-Петербург теперь свершившийся факт.

Нажимаю на выключатель, возле которого стою, и иду к кровати. Не покидает странное ощущение: вроде мы находимся в той же квартире, где мы жили, когда Ваня спасал меня от прошлого, и не той…

Скидываю платье, ложусь на холодящую поверхность простыни и мгновенно ощущаю руки мужа, забравшегося в кровать первым.

Ох, как хорошо. Я так соскучилась.

Он впечатывает меня в свое тело и шепчет в ухо, распространяя миграцию снующих по коже мурашек.

– Я тебя хочу.

Усмехаюсь: мог бы и не говорить очевидное, я и так все чувствую.

Неожиданно вспоминаю инцидент с Наташей и, хихикая, шепчу в ответ:

– А волшебное слово?

– Пожалуйста, – так горячо и сладко произносит Ваня, что я сдаюсь окончательно и позволяю стянуть с себя оставшуюся одежду.

Заниматься сексом в комнате, где присутствует ребенок, непросто, и хоть Наташа отрубается, едва ее головка касается подушки, я во избежание неожиданного инцидента пытаюсь полностью отключить звук. Это для меня невероятно сложно. Я отзывчивая, но очень громкая девочка. А еще приходится забыть про наш любимый хардкор и переходить на медленный нежный секс. Но после двухнедельного воздержания мне кажется, что это самое то, иначе я взорвусь и разлечусь на атомы, едва он в меня войдет…

3 глава. У Чертановых

Что меня действительно по-настоящему радует в нынешней ситуации – это то, что с Чертановыми можно будет теперь общаться не по видеосвязи и не в редкие месяцы, когда наши три пары собираются вместе отдохнуть, а по мере свободного времени и желания. А если учесть, что в Питере, кроме Лизы, у меня вообще больше нет подруг, то тем более. Да, Рома-Черт тот еще субъект, но он женат и верен своей жене, и, в отличие от Эмиля, по клубам не шляется и дурной пример не демонстрирует.

– Бро!

– София!

Звучит почти синхронно от встречающих нас ребят и губы разъезжаются к ушам. Это так классно – встретиться с ними почти после восьми месяцев разлуки.

– Лиза!

– Ромка!

Рассматриваю округлившуюся фигуру нашей гимнастки и шепчу, притягивая в объятья:

– Точно девочка будет!

– Ох, не знаю, – пищит она. – Ромке все равно, а мне бы так девочку хотелось бы.

Она ласково смотрит на Наташу, изображающую из себя ангела, но я уверена: бесенок, живущий внутри, скоро из нее вылезет. Но не разочаровывать же крестную вот так сразу.

– Чего стоите. Проходите.

– А где Глеб? – спрашивает дочь, едва оказываемся внутри. Она всю дорогу прожужжала, что хочет увидеть пупса. Конечно, она видела мальчика, когда ему едва исполнилось два года, и он говорить-то толком не умел, и без мамы-переводчика нельзя было расшифровать, чего он хочет.

Лиза садится рядом с Татой и, помогая ей раздеваться, объясняет:

– Глебка спит, но скоро проснется.

– Спит?! – Наташа фыркает. Еще бы! Она же у нас взрослая девушка, и ее никакими уговорами не уложить в кровать днем.

Крестная неуклюже поднимается, а одна любопытная особа прирастает взглядом к ее округлившемуся животу.

– Тетя Лиза, вы после шести едите?

Та смотрит на нее и моргает, соображая, что ответить, а я уже тихо хрюкаю, представляя картину, как наша ярая ЗОЖистка бредет в ночи к холодильнику и объедается.

Чувствуя, что надо приходить на помощь, выдаю:

– Милая, тетя Лиза ждет малыша.

Боже, лучше бы я этого не говорила.

На меня сыплется миллиард вопросов от «как он туда попал», до «как он выберется на свет и когда».

Еле усмирив Наташу обещанием, что дома я на все ей отвечу, мы идем на кухню.

Помогаю подруге с горячим и усаживаюсь за стол.

– Ну что, ребятки, за встречу, за переезд, за воссоединение!

Улыбаюсь и поднимаю бокал. Может, не все так и плохо? Может, сейчас, имея под боком Ромку, Ваня забудет про своего испанского друга?

Муж искоса бросает на меня взгляд и наблюдает. Поворачиваюсь к нему, растягиваю губы еще сильнее и кричу глазами: «люблю тебя!»

Ужин проходит весело, и я вспоминаю, как круто встречали Новый год вшестером в коттедже в Финляндии. Ой, простите, вдевятером! Как можно забыть наших чад. Наташка, правда, была сразу за троих, поскольку Глебка хоть и передвигался сам, но почти не разговаривал, а Алекс, Тимофея и Алисы, вообще сидел за решеткой манежа или ходил по рукам.

От вина внутри растекается приятная нега, от еды хочется захрюкать. Лизка наготовила такую скатерть-самобранку, что я от жадности решила, чтобы не съесть, так понадкусывать.

Когда наши мужчины уединяются в стороне, мы решаем им не мешать и уходим в гостиную. Неугомонная Лизка сразу начинает развлекать Наташу, а я пристраиваюсь на диванчике. Я бы вообще сейчас с удовольствием устроила себе тихий час и дала бы храпака вместе с Глебом.

– Давай завяжем глазки платочком и будем на ощупь ходить по квартире, ориентируясь на ощущения, запахи, звуки, и станем определять, где находимся, – долетает до меня.

– Давай, – соглашается моя звезда. – Интересная игра.

– Отлично.

– Тетя Лиза, а вы уже скачали ее или надо ждать? – неожиданно огорошивает Наташа.

Закатываю глаза. Вот они, современные дети!

Вовремя просыпается маленький хомячок и жалобно пищит:

– Мама.

Подхожу к его кроватке первой и встречаю взгляд темных настороженных глаз.

– Привет, маленький. Пойдешь ко мне?

Сразу вижу, что нет. Глебка, уже и губы изогнулись в неправильную сторону, и вот-вот зазвучит серена.

Лиза успевает взять его на руки до истошных воплей, и он, обняв ее, утыкается носом в шею.

– Тебе бы воздержаться от поднятия тяжести.

– Своя ноша не тянет.

– Лиз, я серьезно!

Она садится на диван и усаживает на колени сына.

Удивительно: насколько Наташка похожа на меня, настолько Глеб похож на Черта. Правильнее сказать – на Ромку. Этот толстячок – самый милый ангелочек на свете. И это точно он взял от матери.

Посидев еще немного на руках, мелкий решает слезть на пол и направляется к Наташке, захватившей его игрушки. Очень надеюсь, что не подерутся и дадут нам нормально посплетничать.

– Как ты? – тут же спрашивает Лиза.

– Смирилась, – выдыхаю я. Она две недели терпеливо слушала мои истерики и вопли, что я не хочу уезжать и подобное.

– Вот зря ты так переживаешь. Ваня никогда тебе не изменит. Он просто до умопомрачения тебя любит. Я иногда тебе даже завидую!

– Ты серьезно?

–Угу. Нет, я знаю, Рома любит меня, но никто из ребят так не сходит с ума по своей половине, как наш Потап.

Ее слова так сладко греют душу, и я снова повторяю, что накрутила себя с ничего и должна воздавать хвалу небесам за то, что у меня такой чудесный муж.

Поговорив еще немного про наш переезд, переводим тему на Алису и Тимофея.

Вздыхаю.

– Они так и остались в Португалии. Тим там феерит, у него хороший контракт с клубом, и походу ребята основательно засели в этой стране. Скоро паспорта получат.

– Да.

Лиза кивает, а я улавливаю поучающий голос дочери:

– Будешь себя плохо вести и не слушаться, придет Баба-Яга и женится на тебе!

Оборачиваюсь, пытаясь понять суть конфликта. Моя зараза оккупировала все игрушки, и, видимо, когда Глеб хотел отвоевать часть территории, выстроенная конструкция рухнула.

4 глава. Неправильный чай

Едва мы остаемся вдвоем, Ромыч открывает запретную тему:

– Я слышал, «Престиж» возглавил Морозов. Не знаю, какой он коуч, а нападающий был зачетный!

Киваю:

– Я видел Дмитрия в игре и даже лично в прямом эфире смотрел матч одной четвертой Лиги Чемпионов, когда защитник «Pogo» вынес мужика, влетев в него двумя ногами.

– Перелом малой берцовой, и адьес.

– Печально.

Мы понимающе переглядываемся. Спортивная карьера любого футболиста, как звезда на небе, может в одночасье засиять и так вот из-за одной травмы разлететься на части.

– Когда треня?

– Послезавтра.

– Очкуешь? – троллит друг, и я улыбаюсь. Конечно, переходить в новый клуб и вливаться в коллектив всегда напряженно, но не до такой же степени.

– Там Эмиль будет, прикроет, – подмигиваю Черту.

Ухмыляется. Он хоть и заочно, но знает моего испанского кореша.

– А Сара твоя как?

Толкаю Ромку в бок. Приколист знает, что я не люблю, когда он так называет Софийку, но ему доставляет удовольствие подтрунивать меня. Я же, по его мнению, подкаблучник.

– Отошла, наконец-то.

Ромка хочет еще что-то спросить, но в комнате появляется Наташа с надутыми щеками, губами… В общем, одно большое обиженное недоразумение.

– Сейчас лопнешь! – переключается на нее друг.

– Не лопну! – сердито возражает моя девочка.

– А я вот боюсь, как лопнешь и разнесешь все здесь вокруг!

Эта мысль, видимо, ее забавляет, или смешит, и щеки сами собой сдуваются.

– Давай чай пить с тортом, – миролюбиво предлагает Ромыч, пытаясь задобрить сластену. Наташа кивает и, взяв чистую чашку, подходит к чайнику.

Черт подрывается:

– Подожди, я вскипячу воду.

Машет рукой:

– Не надо. Я и так могу. Я не люблю горячий.

Рома нажимает на кнопку чайника и заговорщически сообщает:

– Там вода некипяченая.

– И что?

Мелочь получает легкий щелчок по носу и объяснение от дяди:

– Такую пить нельзя.

– Почему? – звучит любимый вопрос моей дочери.

– Там микробы.

Тата смотрит на Ромку огромными растерянными глазами, и он поспешно начинает объяснять ей:

– При кипячении все микробы погибают.

Наташа секунду размышляет и выдает:

– И что?! Я должна с дохлыми микробами чай пить?

Мы ржем так, что сотрясаются стены, и из гостиной приходят Лиза и София. Наташа обижается и бежит к матери жаловаться на Ромку, предлагающего ей неправильный чай, и на то, что папа с дядей над ней смеются.

– Милая, микробы испаряются. Вот видишь, пар, – пытается успокоить ее София, но Наташа, смотря исподлобья на чайник, упрямо качает головой и твердит: – Я не буду пить такой чай!

– Хочешь, мы процедим всех микробов через сито? – придумывает жена.

Дочь кивает, но когда сито оказывается пустым, опять пищит:

– Мы ничего не нацедили. Они опять убежали в чай!

– Микробы невидимые ! – включается Лиза. – Попросишь папу, он купит тебе микроскоп.

– Микро...

– Микроскоп. Такой прибор, чтобы рассматривать частицы, которые мы не видим глазами.

Идея дочери нравится. Она ловит мой взгляд, и я киваю, молча обещая купить новую полезную игрушку. Вот только чай она все равно наотрез отказывается пить.

Лиза, чтобы девочка не ела торт в сухомятку, начинает суетиться:

– Таточка, может, молока?

Та кривится. Она его не любит.

– Йогурт тогда?

Звезда задумывается и кивает.

Крестная достает баночки с питьевыми йогуртами, и Глебка тянет к нему ручки и пищит:

– Мне.

– Кому какой?

– Ананасовый…

– Сысный…

Звучит одновременно и под новые смешки взрослых, дети получают две одинаковые пластиковые бутылочки.

Вечером, возвращаясь домой, мы с Наташей слушаем лекцию Софии по правильному поведению в гостях. Наташа автоматически кивает, потому что знает: с матерью спорить бесполезно, но едва доходим до магазина у дома, возле которого стоит лоток с мороженым, егоза оживает:

– Папа, купи трубочку!

Ловлю взгляд Софии, и, понимая, что она хочет сказать, произношу дочери:

– Хорошо, но ты обещаешь, что больше не будешь отнимать игрушки у Глеба и у других ребят.

Знаю, шантаж не лучший метод воспитания, но с нашей маленькой упрямицей он очень помогает.

Дочь задумывается, и через несколько секунд, когда я уже жду от нее послушного «хорошо», она тянет к дому. С удивлением смотрю на девочку, и та, поймав мой взгляд, выдает:

– Я подумала, что не так сильно хочу мороженое.

Переглядываемся с Софией. Получили! Похоже, нравоучения не помогли и взятка тоже. Придется искать другие методы воздействия на ребенка.

Едва войдя в квартиру, Тата садится на уши бабушке, рассказывая про незабываемых дохлых микробов, которыми ее, бедную, пытались напоить. Я иду в комнату за женой и, пока дочери нет, прижимаю к себе, намекая, что сегодня не отказался бы повторить наш экспериментальный секс.

Прикасаюсь к желанным губам и слышу:

– Вань, ты чего?!

– Ничего! Разве мне нельзя поцеловать любимую жену?

София указывает глазами в сторону, и я понимаю, что мы уже не одни. Оборачиваюсь и вижу Наташу. Та закатывает глаза и, проходя мимо нас, милостиво разрешает:

– Да целуйтесь сколько хотите! Я не смотрю!

5 глава. Первая тренировка

Вызываю такси и еду по городу со странным чувством. Ощущение: я встретил корефана, которого долго не видел, а он так изменился, что меня накрывает дискомфортом. Изо всех сих пытаюсь найти в новом облике знакомые черты, но их недостаточно, чтобы восстановить баланс.

Таращусь на место, где раньше был магазин, куда ходили с пацанами за пирожками и лимонадом после тренировок, на эстакаду, изуродовавшую все вокруг, на поле за забором, где я больше десяти лет гонял мяч… Но там, похоже, без видимых изменений, и покрытие такое же убогое, с кочками и вмятинами. Я до сих пор помню, где они располагаются.

Вылезаю возле стадиона, где базируется моя новая команда, и направляюсь к ограде, на ходу разблокировав айфон. Бросаю взгляд на высветившиеся цифры. Отлично! Есть время спокойно переодеться и поболтать с другом.

– Бро! – слышу оклик позади себя и, оборачиваясь, чувствую, как губы сами собой растягиваются к ушам.

– Эмиль!

Лыбимся, как два придурка, а потом жмем руки и, сталкиваясь телами, хлопаем друг друга по плечам, ржа и привлекая к себе внимание.

– Ты прямо вовремя! – подкусываю его. – Точно ночевал не дома!

Хмыкает.

– Как тебя принимают в родном городе?

Отмахивается.

Всматриваюсь в друга. Сейчас, когда он не выказывает радости, замечаю опять этот его опасный блеск в глазах, который появился, едва Эмиль узнал, что девушка, разбившая ему сердце, выходит замуж. Такой своеобразный коктейль из злости и тоски.

– Ты видел ее?

Качает головой и цедит:

– На днюху позову.

Хмурюсь. Его план мести вызывает у меня непроходящее чувство тревоги. Боюсь, разворошит прошлое, да так, что самому тошно будет. Но Эм и так последнее время сам не свой.

– Не передумал? – спрашиваю, хотя ответ очевиден.

– Нет.

– Может, лучше отпустить? Пусть будет счастлива.

Смачно сплевывает в сторону и рычит:

– Потап, давай без нравоучений. Я большой мальчик!

– Ну да. Поэтому спускаешь жизнь на левых баб и стремные тусы?

Скалится.

– Завидуешь?!

– Что ты несешь!

– Ладно, это я так, – сбавляет он обороты и, хлопнув по плечу, тянет за собой. – Не всем везет в восемнадцать встретить такую девчонку, чтобы замутить до кольца на пальце.

Хмыкаю. Да, мне повезло с Софией.

– Кстати, как моя любимая почемучка поживает?

Усмехаюсь:

– Спрашивает, когда вернемся домой.

Ржет.

– Двое против одного.

– Не смешно!

– Смешно, бро. Матриархат у тебя.

Отмахиваюсь.

– Просто в Питере говенный климат.

– Угу.

Эмиль открывает дверь в раздевалку, и личный разговор автоматически сворачивается.

Он жмет руку парню, попавшемуся на пути, и бросает во всеуслышание:

– У нас пополнение.

Зависаю на татуировках, покрывающих всю грудь и руки чувака. Еще один Эмиль! И зачем так себя изрисовывать?! Это же не рубашка, надоест – не поменяешь.

– Ваня Потапов, – спохватившись, представляюсь, собирая взгляды со всех сторон и автоматически отмечая, что все навскидку примерно одного возраста. Мужиков нет.

Ну что, молодые, горячие, амбициозные – очень неплохая составляющая для команды, желающей побеждать.

– Привет!

– Здорово!

Кивки, поднятая рука от сидящего рядом парня в качестве приветствия.

Ну что, вот и познакомились.

Переодеваюсь в висящую на вешалке форму и вместе с другом иду на поле. За несколько дней отсутствия тренировок я реально по ним соскучился. Для меня это не просто работа. Футбол – моя жизнь.

Неподвижно стоять на стадионе в футболке некомфортно. Продувает. Еще бы! Я только приехал из лета в осень. Многие не любят жару, а мне нравится, когда палит солнце. Из зимы и лета я предпочитаю лето! В квадрате! Чтобы окончательно не продуло, начинаю не торопясь разминаться и усмехаюсь пришедшей мысли: похоже, я забыл, как зимой перед тренировкой разгребал с поля лопатой снег, и как мерзли ноги в бутсах, когда давило за двадцать, и бабушка вырезала мне войлочные стельки. Как давно это было. В прошлой жизни. Точно!

Морозов подзывает к себе ребят и сообщает, что теперь мы наконец-то в полном составе и, поскольку мы не девочки, прекрасно сами познакомимся между собой. Мысленно соглашаюсь. Если не сегодня, то за неделю, не подружимся, конечно, но как минимум примелькаемся друг другу. Даже в юношеском футболе, где многие пацаны растут вместе, не у всех складываются приятельские отношения, а во взрослом, где постоянно происходит ротация, подобное бывает только в качестве исключения. Такое, как мы с Эмилем.

Тренер отходит, а я замечаю приближающегося к нам опоздавшего парня. Камикадзе! Хочет сразу лавку задницей полировать?!

Присматриваюсь лучше. Стоп. Глюки, что ли?!

Нет. Точно знакомая физиономия. Я не раз видел его в Валенсии. У него еще фамилия, созвучная Эмилю. Напрягаю память: Гра…Гр.. Гранин. Да, точно, а у Эма – Гаранин. Этот чувак неплохой форвард, но любит устроить из игры шоу. Клоун.

Подтверждая мои слова, он уверенно направляется к нам и насмешливо кидает:

– Какие люди! Больше не делим один мяч на троих, да?

Ухмыляюсь, но жму протянутую руку. Прикольные повороты судьбы, однако. Вместе, пусть и в разных командах, мы играли в юношеский футбол в Питере, каждый из нас, пусть и в разные места, улетел искать футбольное счастье за морями, в поисках лучшей жизни пересеклись в Валенсии, и сейчас нас всех троих одним ветром занесло в Питер.

– Джуниор Джокер! – усмехаясь, воскрешаю я его детское прозвище. – Так и знал, что рано или поздно тебя отправят обратно.

– Я тебя и тут достану, сладкий. Как там цветок жизни поживает? Еще на молоке или уже вовсю питается папиной кровью?

Гад скалит зубы и нагло смотрит на меня. Появляется несвойственное мне желание пересчитать их. Шутки насчет Наташи я физически не переношу. С трудом сдерживаю себя, но Эмиль, видимо, вспомнив взаимную «любовь» к Софии, решил присоединиться к подтруниванию надо мной и бормочет:

6 глава. Миротворец

– Так, все! Стоп! Делимся на четверки! – звучит Морозов, и мы сбавляем темп и идем с Эмилем к ближайшему квадрату, где уже разложены разные приспособления для физухи. Оборачиваюсь и, увидев, что за нами волочится Джокер, не удерживаюсь и язвлю:

– Никак не отлипнешь, сладкий?

Он хочет что-то сказать в ответ, но его заглушает тренер:

– Что делать все знают? Или кому-то разжевывать надо?

Звучит хилое:

– Все…

– Не слышу?

– Все, – раздается рокот мужских голосов.

Беру жгут и начинаю упражнение на ноги.

Не люблю я физуху. Вот с детства. Для меня все слишком просто, однообразно. Меня больше вдохновляет игра в конце трени, где нужна не только физическая подготовка, но и голова. Но до нее еще пахать и пахать, и я послушно выполняю свою работу.

Когда дело доходит до ударов по воротам, воодушевляюсь и луплю, целясь в девятку. Не каждый знает, но почти все мальчишки мечтают быть Роналду и феерить у ворот. У кого с этим не складывается, плавно съезжают еще до опорников, а у кого не срослось и в середине поля – до защитников. Дальше остаются только ворота, но там нужен рост, ловкость и куча других особенных качеств, так что либо идти в команду слабее, либо прощаться с футболом.

Мы разбиваемся на две группы для долгожданного междусобойчика. Бегу подобрать мяч у кромки поля и сталкиваюсь нос к носу с помощником тренера.

– Рус… – начинаю и замолкаю не договорив, осознав, что сейчас не имею права так к нему обращаться, и исправляюсь. – Руслан…

– Викторович…

– Привет. То есть здравствуйте.

– Привет! Вернулся, значит, – рассматривая меня, констатирует он.

– Обстоятельства. И не у меня одного похоже, – произношу, указывая глазами на форму.

– Разрыв крестообразной связки коленного сустава.

Присвистываю.

– Печально.

– Ну да. В первый сезон.

Парень не распинается, но по лицу вижу: разбились его мечты. Конкретно.

– Операция не помогла?

– При малейшей нагрузке боли адские.

– Понятно.

Тренер свистит, указывая, что нужно занять свое место, и я, махнув помощнику, бегу к ребятам. Схватив жилетку салатового цвета, усмехаюсь пришедшим мыслям. Да, сегодня день просто транслирует эпизоды из прошлого. Руслан мой одногодка, и хоть не играл со мной в одной команде, но мы часто встречались на поле в качестве оппонентов, и он был перспективным игроком. Непросто так, в одно мгновение сложить свои мечты в бумажный самолетик и запустить его куда подальше.

Погоняв полчаса мяч, отправляемся в раздевалку, уделав соперников три - ноль. Все таки наш вратарь Спартак отлично «летает», да и с ногами у него порядок. Думаю, он будет у нас в основе.

В раздевалке кто-то сразу оккупирует душ, кто-то плюхается на скамейку и базарит, кто-то, включив музон в колонке, выделывается. Я же, быстро ополоснувшись, выхожу первый и натягиваю одежду. Обещал своим, что как вернусь, уделю им время. Погуляем по городу, сводим Наташу в зоопарк. В общем, культурная программа. Хочу, чтобы малышка полюбила мой родной город.

– Твой агент тебе и статьи про тебя присылает? – врезается в мысли вопрос рядом стоящего парня. – Ну офигеть теперь!

– А тебе нет?

– От твоей я бы предпочел нюдс в личку. Сиськи у нее зачетные! Дашь ее инст?

Пытаюсь абстрагироваться и не слышать их треп, пока не понимаю, что приколы, звучащие рядом, явно начинают перерастать во что большее.

– Слушай. А ты не охренел!

– Что, казанские девчонок не обсуждают?

– Заткнись!

Да, еще чуть-чуть, и все закончится потасовкой.

Вмешиваюсь:

– Так, горячие финские парни, без рукоприкладства!

Мои слова никто не слышит. Да, собственно, и не удивительно. Я хоть и старше их и выгляжу внушительнее, но это моя первая тренировка с командой. Я еще здесь никто. Да и мне самому непонятно, как сформировался коллектив. Кто кого под себя подмял. Вот только проигнорировать их конфликт я не могу. Ненавижу мордобой, и так уж сложилось, что всегда пытаюсь предотвратить его, разрулить ситуацию.

Поднимаюсь с лавки, отбросив футболку, и приближаюсь к пацанам. Они так увлечены, что не замечают меня и я тяну восьмерку на себя.

Парень сопротивляется и пыхтит от возмущения. Как же, он решил, что я впрягаюсь за обидчика, а на самом деле я «дядя миротворец» и точно на его стороне. Просто пытаюсь дать ему возможность остыть, чтобы разум возобладал над эмоциями.

– Не обращай на него внимания!

Чувак все еще как пружина, и я добавляю:

– Он просто завидует.

– Что? – вопит задиристый.

Прибиваю его взглядом, но не помогает.

– Кто ты такой! – начинает гнуть пальцы, теперь уже передо мной.

– Это Потап. У него отменный хук правой. Хочешь попробовать? – звучит за спиной насмешливый голос Эмиля.

Хмыкаю. Обычно по его милости мне приходилось впрягаться в заварушки и вспоминать, как это – махать кулаками. Иногда мне кажется, что мой эмоциональный друг специально лезет на рожон, чтобы хорошо влетело и он почувствовал, что все еще жив. Потому что Эмиль сливает дни, а все, что он делает, просто декорация счастливой жизни, для той, которая его обидела.

Пока языкастый, обтекая, думает, стоит ли пробовать, добавляю:

– У тебя нет агента с офигительным бюстом, а у него есть!

Восьмерка усмехается и отходит, а я возвращаюсь к своим вещам. Вроде все обошлось.

Натягиваю футболку, засовываю ноги в конверсы, и обращаюсь к другу.

– Эм, не обижайся, но я побежал.

Хмыкает.

– София сказала к двум быть дома?

– Да. И я по ней жутко соскучился.

Убирает свою ухмылку и говорит нормально:

– Подожди, я всех сейчас на днюху звать буду.

– Уже позвал. Будем. Адрес только скинь.

Ржет. Знает же: без Софии не приду.

– Ладно, бывай. Скажи мелкой, что я по ней соскучился!

– Окей.

Беру куртку, поднимаю руку и, бросив по привычке присутствующим «Чао!», выхожу из раздевалки.

7 глава. «Счастливчик»

Наконец-то мы не делаем вид, что у нас все хорошо во избежание каверзных вопросов от Наташи. У нас действительно все хорошо.

– В выходные у меня для тебя сюрприз, – говорю жене так, чтобы никто больше не слышал.

Вижу, как загораются ее глаза в предвкушении, и загораюсь от их огня сам.

– Поедем на днюху к Эмилю…

Едва произношу имя друга, София «тухнет» и хмурится, и я поспешно договариваю:

– А потом устроим свою личную до утра.

Пока никто не видит, скольжу по бедру жены под футболку и наблюдаю, как она сексуально прикусывает губу, чтобы не сдать моего несанкционированного заигрывания. Надо будет пристроить дочь к Черту на выходные. Бабушке сложно справиться с чересчур активной девочкой, а я реально планирую после днюхи Эмиля забуриться в какой-нибудь приличный отель и оторваться по полной. Нам это надо!

– Тебе нравится идея?

Кивает.

Перевожу взгляд на Тату, настороженно ковыряющую вилкой в тарелке творожную запеканку, которую ей поставила бабушка.

– Что это? – наконец выдает она.

– Теплый творожок, – объясняет жена.

– Попробуй! Вкусно, как кашка, – подмигивая, уговариваю я.

– Фу! Какашка… – ошарашенно произносит дочь и брезгливо отодвигает тарелку. – Не буду!

Софийка давится чаем, бабушка смеется, а я усмехаюсь и, придвинув порцию дочери к себе, отламываю кусочек и кладу в рот. Делаю лицо, будто ничего вкуснее не ел, а Тата кривится и, не отрываясь, смотрит на меня, как на идиота, огромными офигевшими глазами.

– Очень вкусно! Лучше, чем кашка!

– Кашка… – звучит растерянно.

Отламываю ложкой еще кусочек и подношу ко рту привереды. Внимательно рассматривает и нехотя открывает.

– Ну как? – спрашивает ее Софийка.

– Не распробовала, – бубнит дочь.

Придвигаю к ней тарелку.

Съедает еще пару ложек, и выносит вердикт:

– Бабушка, мне понравился этот пришибленный творожок!

Раньше, когда ходил в спортивную школу, тренер казался взрослым. И этим было все сказано. Потом, когда подросли, стали воспринимать его как батю, которому ничего, кроме футбола, не надо, а сейчас смотрю на Мороза и понимаю, как заблуждался. Он одного возраста с нашим Санычем, а девушка его ненамного меня старше, так что, видимо, личная жизнь у него еще как существует.

– Чего слюни распустил? Понравилась?

Хочется, как девчонка закатить глаза, но вместо этого выплевываю:

– Слушай, Джокер, если у тебя все мысли только о сексе, то меня не надо с собой равнять.

– А, ну да. Верный муж.

Ржет.

Вот получит он у меня когда-нибудь.

– Верный. Завидуй молча!

Мороз прощается со своей красоткой, и та игриво машет нам рукой. Я бы не разрешил Софии приходить на стадион в такой короткой юбочке. Здесь же толпа мужиков, пышущих тестостероном и готовых ее сожрать, взглядом точно.

– Рты закрыли и на перегонки вокруг поля, – рявкает тренер. Вероятно, я очень громко думал.

Стартуем друг за другом.

– Догони меня, сладенький! – быстро набирая скорость, вопит Витька, и я поддаюсь провокации и решаю посоревноваться с одним из самых быстрых нападающих в нашей команде. Вот только ускоряюсь слишком резво, потому как в следующее мгновение ногу простреливает адская боль, и я торможу.

«Идиот!» – воплю на себя. «Как малолетка, повелся!»

Останавливаюсь, трогаю заднюю поверхность бедра и понимаю: скорее всего потянул.

Мороз хмуро смотрит на меня.

– Мозги в раздевалки оставил?

Сказать нечего.

– Подойди к Карену Григорьевичу. Где кабинет, в курсе?

– Угу.

Он теряет ко мне интерес, а я, чувствуя себя последним лохом, прихрамывая, иду к двери, мысленно подсчитывая, насколько вылетел.

– Ну что, уже ко мне? – приподнимая очки, спрашивает седовласый мужик с темным цепким взглядом.

Я читаю в нем удивление. Еще бы! Я тот «счастливчик», что получил травму, не сыграв ни одной игры.

Прощупав мою ногу и покрутив ее, он выносит вердикт:

– Хруста нет, онемения нет. Думаю, растяжение мышц. Но, конечно, надо сделать рентгенограмму.

Вздыхаю. Месяц на лавке точно! Хорошее начало.

– Карен Григорьевич! – звучит приятный женский голос, и в кабинет заглядывает блондинка. Встречаюсь с ней взглядом, и она без стеснения изучающе проходится по моему телу.

Улыбается:

– Уже филонишь?

Отворачиваюсь. Нисколько не смешно, и мне неинтересны ее заигрывания. Я принципиально не отвечал и не отвечаю на них никому. По мне это уже шаг налево. А меня интересует только моя жена.

А вообще, соблазнов в жизни спортсмена всегда много. Девушки и в Словении, и в Испании не стесняясь предлагали себя. Но доступные шалавы давно уже меня не привлекают.

– Приложи ему лед, а потом наложи компрессионную повязку и отправляй красавца на рентген, – командует врач, и, как специально, оставляет меня с блондинкой.

Она улыбается еще шире и подходит вплотную. Читаю на бейджике, прикрепленном на внушительной груди: Карина Владимировна – врач физиотерапевт-реабилитолог.

– Ну что, красавец, приступим.

Ее взгляд спускается ниже пояса и зависает. Неприятно. Если она пытается меня смутить, то у нее получается. Делаю шаг к шортам, лежащим на стуле.

– Куда. А лед?

– Обойдусь.

– Так, шустрый, ложись на кушетку и не выпендривайся, – звучит она командным голосом. – Твоя работа – гонять мяч, не можешь – значит лечись.

Скрипя зубами, ложусь на живот и чувствую, как к ноге приложили что-то холодне. Кайф! От смены ощущений кажется, что боль словно засасывается в ледяной пакетик, и я даже закрываю глаза, пока не чувствую ее пальцы между ног.

– Не надо держать. – Получается хрипло.

– Иначе упадет.

– Не упадет.

Она фыркает и отходит. Не шевелюсь, чтобы пакет не съехал, и мечтаю скорее свалить. Не нравится мне она. Категорически! Слишком навязчивая и наглая.

Когда положенное время заканчивается, и я опять делаю попытку одеться, Карина Владимировна снова нарисовывается между мной и стулом и, смотря в глаза, заявляет:

8 глава. Викинг

– Карен Григорьевич! – открываю дверь в кабинет и натыкаюсь взглядом на блондина. Очень причем симпатичного. Пробегаюсь по его телу. Футболисты все подкачанные, особенно ноги, но этот экземпляр прямо «вау»!

Встречаюсь с ним взглядом и, улыбаясь, подкусываю:

– Уже филонишь?

Отворачивается! Что?! Это он серьезно?! Вместо ответной улыбки красивой девушке, как минимум! Задевает и… заинтересовывает.

Вхожу в кабинет и продолжаю изучать наглого парня. Светловолосый, мощный… Викинг, одним словом.

– Приложи ему лед, а потом наложи компрессионную повязку и отправляй красавца на рентген.

Карен так удачно сваливает на меня свою работу. А еще, как по заказу, оставляет нас наедине. Ну что, ершистый, попался!

Улыбаясь своей самой шикарной улыбкой, подхожу ближе и даю своему пациенту шанс исправиться.

– Ну что, красавец, приступим.

Снова рассматриваю его специально, тщательно, специально дольше обычного и зависаю на причинном месте. Хочу вызвать какую-то положительную реакцию, но получаю неожиданное.

Ненормальный делает шаг к стулу, где лежат его шорты.

Он что, скромняжка? Футболист и скромняжка совсем нетипично, но это так… привлекает.

– Куда. А лед?

– Обойдусь.

Вот теперь уже начинаю злиться. Это ну вообще не смешно! Нельзя же быть таким ослом?!

– Так, шустрый, ложись на кушетку и не выпендривайся, – командую ему. – Твоя работа – гонять мяч, не можешь – значит лечись.

Вижу, не хочет. Желваки ходят от негодования, да и смотрит так: ух, мог бы – убил, но он из разряда «скрипеть зубами, но выполнять». Это мне на руку.

Поиграв в гляделки, красавчик послушно ложится на кушетку, и я прикладываю лед. Улыбнувшись пришедшей провокационной мысли, специально, как бы невзначай, спускаю пальчики между его ног.

– Не надо держать.

Его голос ломается, и я улыбаюсь. А то что? Захочешь уложить меня с собой?!

– Иначе упадет, – отвечаю безэмоционально, словно не понимаю причины его слов.

– Не упадет.

Хмыкаю и отхожу. Парень лежит, не шелохнется, и пакет не съезжает.

Вот упрямец!

В положенное время убираю лед и пока достаю эластичный бинт, мой стесняшка опять собирается сбежать. Вовремя пресекаю попытку.

– А теперь буду тебя лапать. На законных основаниях, – заявляю ему в глаза и приподнимаю бинт, которым собираюсь заматывать его ногу. Смотрит на меня, не отворачивается, но никакого намека на заигрывание, даже элементарной заинтересованности нет. Что за неприступный викинг! Я ведь реально красивая!

Приседаю и хмыкаю. Интересная поза. Но я и на самом деле была бы не против познакомиться со всеми частями его тела поближе. Вот реально притягательный субъект.

Открываю бинт и, специально задевая непредназначенные для касания места, обматываю его вокруг ноги. Чувствую, как парень напрягается и посмеиваюсь. Вот реально забавляет его реакция. Большинство бы сморозило какую-нибудь пошлость в ответ, или попробовало потискать меня, а он…

Его неприступность вызывает желание добиться своего любыми путями. То, что не ложится само в руки, притягивает еще больше.

Закрепляю бинт и поднимаюсь. Красавчик, несмотря на боль, быстро натягивает шорты и всовывает ноги в бутсы, желая поскорее свалить, и во мне разгорается нешуточное пламя приручить его.

– Жду тебя завтра на массаж.

Ничего не отвечает и, даже не поблагодарив за оказанную первую помощь, сваливает из кабинета.

Да. Интересный парень.

Выхожу в коридор и смотрю ему вслед. Я найду способ его приручить. Даже хищников приручают!

– Можешь губы не раскатывать! – звучит неожиданно рядом.

Оборачиваюсь. Риана.

– А чего так? Себе присмотрела?

Хмыкает.

– У Ванечки жена и дочь!

Удивляюсь.

– Он же молодой совсем.

– Молодой да ранний!

Пожимаю плечами:

– Я замуж за него не планирую.

– Хочешь разрушить семью?

Усмехаюсь и философствую:

– Все всем изменяют. Просто одни знают об этом и уходят, а другие не хотят знать и живут дальше.

Надменная девчонка закатывает глаза:

– Думаю, с ним тебе ничего не светит!

– С чего ты так решила?

– Ваня непробиваемый! Девочки пытались шутя подкатить. Он всех отшил.

– Ну, я не твои пустоголовые девочки, – заявляю с насмешкой. Нашла с кем сравнивать.

– У тебя тоже ничего не получится!

Слова этой королевы сук заводят:

– Поспорим?

– На что?

– На то, что свалишь и больше не будешь мозолить глаза.

– Не собираюсь заниматься подобной ерундой!

– Струсила?!

– Нет! Хорошо, давай поспорим. Я уверена, что с Ваней у тебя ничего не выйдет. И мне нужны не слова, а реальные доказательства!

– Договорились!

Та, задрав нос, отправляется по коридору дальше, а я возвращаюсь в кабинет с мыслями: будут тебе реальные доказательства. Я аж загорелась, как хочу добиться Ванечку.

9 глава. Сложный разговор

Рентген показал, что я отделался растяжением, хотя это не совсем так. От навязчивого физиотерапевта я не отделался, и это реальная проблема. Нажаловаться Карену как-то подленько и недостойно мужчины. Да и что я предъявлю? Блеять, что мне показалось, что Карина Владимировна пыталась меня соблазнить. Фу. Противно даже представлять. Врач скажет, чтобы я засунул свои домыслы в задницу, и будет прав. Послать шлюшку в медицинском халате далеко и надолго можно, но я не привык так обращаться даже с девушками низкой социальной ответственности. Сказывается бабушкино воспитание.

Выходит, остается только один вариант – поговорить с Кариной Владимировной и обозначить, что она не на того поставила. Может, любвеобильная особа вообще не знает, что я женат. Хм. Так меня сканировала и не заметила кольцо. Смотрела-то она не на руки…

На стадион прихожу мрачный, но заряженный на разговор. Я, конечно, не любитель выяснять отношения, но трусливо прятать голову в песок, как страус, в подобной ситуации не собираюсь. Да и мне не нужны проблемы!

Нахожу Карена Григорьевича, показываю заключение.

Тот смотрит, крякает и изрекает:

– Ну что, молодой человек, все, как я и думал.

Наблюдаю, как он складывает мою бумагу пополам и отправляет в карман, и ожидаю, что еще скажет врач.

– Отдых, лед, давящая повязка и приподнятое положение ноги, – перечисляет он не торопясь, словно я записываю его рекомендации.

Радостно киваю, не услышав нежелательное слово «массаж», но делаю это поспешно.

Следующая фраза опускает на землю:

– Карина Владимировна все тебе подробно расскажет.

Хмурюсь, а Карен Григорьевич, не замечая моего спикировавшего вниз настроения, добавляет:

– Отправляйся сейчас к ней на массаж. Расслабить мышцы задней поверхности бедра и снять лишнее напряжение с других групп мышц, влияющих на их состояние, тебе не помешает.

Ага. Расслабишься с ней, пожалуй.

Хватаюсь за соломинку.

– Может, я буду делать массаж в другом месте?

На меня устремляется строгий и внимательный взгляд из-под густых бровей.

– Абы кто не годится. Массаж должен делать квалифицированный специалист.

– Ну так его можно найти.

– Потапов, у тебя какие-то претензии к нашему физиотерапевту?

Что сказать? Если «да», то нужны аргументы, а меня они такие себе, на уровне ощущений.

Отрицательно качаю головой.

– Вот и не пудри мне мозги! Иди, делай. Тебе что, деньги девать некуда? – ворчит мужик.

Вздыхаю и отправляюсь по коридору дальше к кабинету физиотерапии. Разговора с неадекватной особой не избежать.

Подхожу к двери, набираю в легкие воздуха и стучу. Буквально сразу слышу равнодушное:

– Входите.

Вхожу и встречаюсь глазами со своей проблемой.

– Ванечка, – с улыбкой произносит она мое имя, словно пробует на вкус, и смотрит так ласково-насмешливо.

Стерва. Нашла себе забаву.

– Меня Карен Григорьевич направил.

– Поняла, что не сам пришел, – отвечает, ухмыляясь, и продолжает раздевать взглядом.

Спрашивать у нее подробности назначения нет желания. Хочется поскорее отстреляться и свалить. Тем более сейчас все можно узнать у всезнающего Гугла. Жаль, что массаж он не делает.

– Проходи, раздевайся, – распоряжение звучит так… многозначительно и пошло, что я взрываюсь.

– Послушаете, Карина Владимировна, – специально обращаюсь на вы, чтобы подчеркнуть дистанцию между нами. – Не знаю, что вы там себе нафантазировали, но у меня жена и дочь, которых я люблю и никаких интрижек с вами я планирую!

– Ты о чем?

Она хлопает длиннющими ресницами и смотрит на меня, как на идиота. Может, я реально идиот? Может, совсем одичал и мне мерещится соблазнение в естественных касаниях, поскольку они нарушают мое личное пространство?

Карина Владимировна поднимается со стула, подходит вплотную и томно произносит:

– Ты, конечно, очень красивый мальчик, но от недостатка мужского внимания я не страдаю!

Ну я, собственно, и не сомневаюсь. Симпатичная стройная блондинка. Третий размер. Не девочка, но тридцати точно нет.

Неожиданно она сокращает дистанцию и, окутывая приторными духами, говорит около уха:

– Если сам захочешь и придешь ко мне за лаской, я еще подумаю, соглашаться ли, самонадеянный мальчик.

Пока я торможу, переваривая прозвучавшую фразу, нахалка как бы случайно прикасается щекой к моей щеке, и я вздрагиваю и отодвигаюсь.

Сам попрошу?! Да за кого она меня принимает!

– Все, красавчик, не тяни мое время. Брюки снял и давай на кушетку будем снимать напряжение. Чувствую, сегодня тебе особенно необходимы мои ласки.

Стою как идиот и понимаю, что ничего не понимаю. Она вроде сказала, что на фиг я сдался, но так, словно уговаривая кинуться в ее объятья и обещая горы невиданного удовольствия. А сейчас…

Все, стоп. Сказала, что у нее нет отбоя от мужиков. Прекрасно! Пусть с ними и развлекается. Я в любом случае к ней не приду!

Снимаю джинсы, укладываюсь на кушетку и жду, когда начнется сеанс мучения.

10 глава. «Страшная» информация

– Послушай, что ты мне названиваешь? Я шлюха, ты жертва обстоятельств. Все! Тема закрыта. Отвали!

Слышу, как бывший мямлит, что мы оба виноваты в случившемся и можно все перечеркнуть и начать с чистого листа, а я закатываю глаза и сдерживаюсь, чтобы открытым текстом не послать его на три буквы. Хотя, может, зря?! Так доступнее.

Он реально меня достал! Подтвержденно год вешал мне рога, а как застукала его, так, оказывается, ничего в этом нет. У нас свободные отношения. Я сама обслуживаю футболистов. Ненавижу!

– Не звони мне больше! – произношу напоследок и отключаю не просто вызов, но и телефон.

Эх, жизнь моя жестянка! А ну ее в болото!

Пытаюсь вникнуть в карточки, которые разбирала до этого и слышу стук в дверь. Кого это еще ко мне принесла нелегкая?!

– Входите, – кидаю, очень надеясь, что посетитель не отнимет у меня много времени.

Открывается дверь, и я сталкиваюсь глазами с белокурым красавчиком.

– Ванечка…

Улыбка сама вырисовывается на губах. Сладкий мальчик, которого так хочется проверить на прочность.

– Меня Карен Григорьевич направил, – бубнит он.

Усмехаюсь.

– Поняла, что не сам пришел.

Этот Викинг за километр ко мне не приблизился бы после нашей первой близкой встречи. А жаль... Он такой забавный и его так прикольно смущать. Не знала, что подобные парни еще бывают. Вот реально хочу выиграть спор и узнать, такой же он стеснительный во время секса или нет.

– Проходи, раздевайся, – продолжаю смущать своего пациента.

– Послушаете, Карина Владимировна, не знаю, что вы там себе нафантазировали, но у меня жена и дочь, которых я люблю и никаких интрижек с вами я планирую!

Во как! Интересно! Обычно про жену и дочь говорят в последнюю очередь. Если вообще говорят. Но мне фиолетово их наличие. Любовницу моего мужа не смутило мое существование! Почему меня должно смущать чье-то?!

– Ты о чем? – строю из себя дуру и смотрю на парня, делая вид, что не понимаю его претензий.

Пока он тормозит, поднимаюсь и подхожу вплотную:

– Ты, конечно, очень красивый мальчик, но от недостатка мужского внимания я не страдаю!

Это действительно так. Уж чего-чего, если мне захочется расслабиться, я легко найду с кем, но…

Сокращаю дистанцию и провоцирую:

– Если сам захочешь и придешь ко мне за лаской, я еще подумаю, соглашаться ли, самонадеянный мальчик.

Не удержавшись, прикасаюсь своей щекой к его. Ммм... Кожа слегка колючая от легкой небритости, приятный запах средства после бритья... Вкусный! Он определенно мне нравится, но я все еще его пугаю. Ваня шарахается от меня, как от прокаженной. Ничего. Это временно.

Замечаю боковым зрением всунувшуюся и исчезнувшую физиономию Рианы и произношу двусмысленно специально для нее:

– Все, красавчик, не тяни мое время. Брюки снял и давай на кушетку, будем снимать напряжение. Чувствую, сегодня тебе особенно необходимы мои ласки.

Он тормозит несколько секунд, а потом снимает джинсы и ложится на кушетку, а я выглядываю в коридор.

– Подслушиваешь? – кидаю наглой девчонке.

Фыркает.

– Нет! Я просто мимо шла.

– Вот и иди дальше.

– Вот и пойду! – заявляет нахалка. – А еще я пойду на днюху к Эмилю, куда вся команда собирается, а ты нет!

Улыбаюсь, смотря как, вздернув подбородок, звезда идиоток, махающих помпонами, удаляется от меня, и осознаю: какой хороший повод. Спасибо за информацию, дурочка!

Возвращаюсь в кабинет и, закрыв дверь, приступаю к массажу.

Наношу на руки масло, кладу Ване под ступни скрученное полотенце и начинаю легкие поглаживания от подколенных впадин в направлении к ягодицам. Не работа, а удовольствие!

Несмотря на все мои старания, Викинг так напряжен, что я наклоняюсь и заявляю ему на ухо:

– Если не расслабишься – толку не будет.

Молчит, и я добавляю:

– Могу, конечно, поспособствовать расслаблению, но ты будешь возмущаться, что у тебя жена и дочь.

Действует. Начинает расслабляться. Отлично! Так и дискомфорта меньше будет. Не хочу ассоциироваться у него с болью. Только с наслаждением!

Делаю растирания по наружной стороне бедра, получая удовольствие от тесного контакта моих пальцев с его кожей.

Завершаю процедуру и мой незабываемый пациент, как в прошлый раз, быстро слезает с кушетки и, натянув одежду, как солдат на время форму, устремляется к двери.

– А спасибо?!

– Спасибо, – бросает он мне как подачку, даже не обернувшись, а я усмехаюсь. Скоро будет и на моей улице праздник.

После тренировки «Престижа» вылавливаю Эмиля.

– Привет, красавчик.

– Привет, – он смотрит на меня одновременно удивленно и изучающе и задерживается взглядом на моей груди. Ну вот, нормальный взгляд мужика.

Улыбаюсь.

– Тебя уже можно поздравить или дата только приближается?

– У меня седьмого днюха! – выкладывает он «страшную» информацию, все еще не понимая, чего это я докапываюсь до него.

– И седьмого туса намечается?

– Да.

– Пригласишь?

Смотрит на меня, слегка опешив, а потом кивает:

– Приходи!

– Обязательно. Геолокацию скинешь?

– Угу.

Парень идет в раздевалку, а я смотрю ему вслед и улыбаюсь своим мыслям.

Ну что, Ванечка, это мероприятие будет незабываемым. Я тебе обещаю!