Взрослые принцессы

Принцесса для генерального. Глава 21 (конец)

— Поцелуй меня, — прошу Костю вместо всего того, что может разрушить наши с ним отношения. Этот момент я хочу отсрочить на несколько дней.

Не знаю, как все сложится дальше, но сейчас я хочу быть в объятиях любимого мужчины, принадлежать его губам, рукам и его душе. Быть с ним больше и ближе, чем обычно.

Довлаcов приобнимает меня за талию и, взглянув в глаза, чмокает в лоб. Отстраняется с легкой улыбкой, чтобы проверить мою реакцию.

— Не так, — бурчу на него, закатив глаза.

— Так? — спрашивает и целует в щеку.

— Ну что ты как маленький?! — возмущенно тяну и льну к его губам, решив сама поцеловать его.

Стать “взрослой” для него. Кто из нас здесь ребенок, а кто взрослый, понимающий, чего хочет?

Но долго целовать себя он мне не позволяет.

Костя первым разрывает поцелуй, несмотря на мои недовольные мычания и попытки продолжить. Его мое поведение забавляет.

Распахиваю глаза и стреляю в него острым взглядом.

— Алина, прости меня еще раз, — шепчет он, подняв руку и коснувшись моей щеки. Нежным прикосновением, еле ощутимым на моей коже, он поглаживает кожу. Льну к его руке, как к спасательному кругу. Прикрываю глаза и наслаждаюсь моментом.

Мой личный рай. Без ссор. Без тайн. Без ревности. Лишь мы вдвоем и наша любовь.

Вряд ли любовь могла возникнуть так быстро, но думаю, это она. То самое чувство, которое я искала всю свою жизнь.

— Обещаю, что постараюсь держать себя в руках, — продолжает любимый. — Если ты, конечно, больше ни с кем обниматься не будешь. Тогда я за себя не ручаюсь. Буду рвать, метать и мечтать тебя запереть на каком-нибудь острове.

— Я подумаю, — отвечаю ему с улыбкой.

Открываю глаза и ловлю вопрос в его взгляде.

Не обнимать брата, папу и дедушку считаю грехом. Но Косте о статусе мужчин, с которыми планирую изредка разделять объятия, пока говорить не надо.

— Подумаешь? — спрашивает он с вызовом. — То есть?

— То есть поцелуй меня уже наконец и закончим этот разговор, — перебиваю его. — Единственное, что я могу пообещать тебе сейчас, что не буду обниматься с посторонними мужчинами. И пока я с тобой, буду лишь твоей любимой. На такое согласен?

— Пока согласен, — хмыкает он, оглядев меня. — Но твой ответ меня не очень удовлетворяет.

— Тогда чего мы ждем? — возмущенно тяну.

— А чего мы ждем? — повторяет Костя за мной.

— Он еще меня маленькой называл, — вздыхаю недовольно и беру его за руку, потащив за собой в свою спальню.

Судя по тому, как дергается рука любимого, он хохочет. Но хоть не сопротивляется и позволяет себя вести.

Хотя какой бы мужчина такому сопротивлялся? Его девушка сама проявляет инициативу и делает первый шаг в сторону нового в отношениях.

В груди безумное волнение, но я не намерена отступать.

Рано или поздно это должно было произойти.

А с Костей… Костю я могу скоро потерять. Поэтому я хочу получить его сейчас, когда мы еще вместе, когда мои тайны еще не разрушили наши жизни. Когда мы любим друг друга, и наша ревность слишком горяча.

Захожу в спальню и оборачиваюсь к любимому. Его взгляд горит, но он словно себя сдерживает.

Видя, зачем я его привела в спальню, он молчит. Эта тишина напрягает. А его безучастность рождает в моей голове не совсем хорошие мысли.

— Ты сомневаешься? — спрашиваю его, закусив губу.

Несколько секунд он смотрит на меня, словно на что-то решается. Но его взгляд по-прежнему мягок и полон заботы.

— Алин, я кое-что понял о тебе, — произносит он, подарив мне слабую улыбку. — Сомневаюсь, но мне кажется, что ты…

— Тороплюсь? — заканчиваю за него.

— Нет.

— Прячусь? — продолжаю, потому что сгораю от нетерпения. А он говорит слишком медленно и издевательски формально.

Меня сейчас собственным током убьет, а он издевается своими вопросами.

Зачем вообще разговаривать в такой момент? Думаю, у нас есть и другие варианты.

— Да, — кивает, улыбнувшись чуть сильнее. — Но не это я понял.

— А что? — спрашиваю, но по его сдержанной и слегка неловкой улыбке, тотчас понимаю, о чем он. — Нет, не надо! — резко восклицаю. — Я поняла. Я все поняла. Не надо!

— Это так?

— Это имеет для тебя какое-то значение? — прячу собственную взволнованность за вспыльчивостью и притворной энергичностью.

— Имеет, Алиночка…

Опускаю взгляд вниз, чувствуя себя неловко. Щеки начинают гореть от неловкости, но все это уходит на второй план, когда пальцы Кости оказываются на моем подбородке и медленно поднимают мои голову наверх. Он заставляет меня взглянуть ему в глаза и одним лишь взглядом признаться, что он у меня первый. Что до него меня никто не касался.

Что я пропала…

Что ему удалось за несколько дней сделать больше, чем всем остальным мужчинам в моей жизни.

Он влюбил меня в себя.

И подтолкнул к чему-то большему, чем поцелуй.

— Ты чудо, Алина, — хмыкает любимый, сладко лаская голосом. — Моя боевая медведица, готовая всех вокруг покрошить на мелкие детальки, но такая нежная и трепетная наедине со мной.

Костя наклоняется и нежно касается губами моих. Аккуратно, почти неощутимо для меня подхватывает на руки и идет в сторону кровати.

Сегодня случится все.

Сегодня я стану лишь его. От и до.

Сегодня я сгорю от его объятий, поцелуев и любви. Сегодня мой мир перестанет принадлежать лишь мне одной.

Сегодня… Сегодня родится новая история любви.

Костя бережно опускает меня на застеленную постель, не разрывая поцелуя. Его рука касается моей щеки, и поцелуй углубляется по инициативе любимого, который берет полной контроль надо мной.

Нависнув надо мной, он вжимает меня в кровать весом своего медвежьего тела. Его сладкие поцелуи погружают меня в подобие транса. Руки Кости скользят вниз. От щеки к шее, к плечам, к ключицам, к груди…

Останавливаются, обхватив мои груди и сжав их. Легкий стон срывается с губ моего мужчины, утопая в нашем поцелуе.

Русалочка для строгого босса (глава 12)

— Ариэла? — шепчет мое имя, заставляя взглянуть ему в глаза и утонуть в нежности его взгляда, направленного на меня.

— Я сдаюсь, — тихо произношу и прикрываю глаза, когда его рука касается моей щеки. Словно кошечка льну к его ладони и трусь о нее.

— Я больше не дам тебе сбежать, — предупреждает он меня строго. — В этот раз ты сама пришла, русалочка. Сама приплыла в мои руки.

— Я не знала, что это твоя спальня, — произношу, открыв глаза и взглянув на него. — Просто перепутала.

— Нет, Ариэла, не в мою спальню, — хмыкает, улыбнувшись. — В этот раз ты сама пришла в мою жизнь. Я дал тебе шанс поступить, как хочется тебе, тогда на острове, но ты пришла ко мне, как я тебе и говорил. И я больше тебя не отпущу, как бы ты ни просила меня об этом, — произносит он и, наклонившись, вновь целует, не давая и словом возразить.

Но разве я бы возразила? Смогла бы отказать, когда мне такое говорят, особенно тот, кого люблю?

Все внутри воспламеняется от его поцелуя. С каждой секундой становится все жарче и жарче, а прикосновения все чувственнее. Но мне хочется больше. Хочется сгореть в этом пожаре, стать его частью, стать этим огнем, который снесет все на своем пути, поэтому я прижимаюсь к Емельяну.

Его поцелуи кружат голову и пьянят. Теряю себя в ощущениях, которые дарят его руки, блуждающие по моему телу.

Желание и возбуждение пробуждаются в венах и кипятят кровь. Но это ничто по сравнению с тем жаром, который исходит от обнаженного тела моего соблазнителя. Того, из чьих рук я готова принять и лед, и огонь.

Я очарована им, и с этим ничего не сделать. Я любима им, а он любим мной. Пусть его чувства мимолетны, но он мне нужен.

Кажется, что каждое нервное окончание там, где он касается, остается обожженным. Клейменным им.

— Не сбежишь? — повторяет свой вопрос прямо в губы.

— Нет, — отвечаю ему, качая головой и не отрывая взгляда от его глаз. Боюсь, что он сбежит. Оставит меня. Оставит тогда, когда нужен больше всего.

— Такой ответ меня не устраивает, — тянет и пальцами касается моих губ, дразня и не подпуская к себе. — Скажи: “Я больше не сбегу от тебя, любимый!” — просит с вызовом.

— Я больше не сбегу от тебя, любимый, — повторяю за ним.

Сейчас я готова сказать все, что он попросит. Готова сдаться, лишь бы он не уходил. Лишь бы не оставлял меня. Лишь бы всегда был со мной.

— Смотри, русалочка, — хмыкает. — Обманешь меня — и я найду тебя. Найду и заточу в каком-нибудь доме, откуда ты не сможешь выбраться. Поняла меня? Только попробуй сбежать… Ты моя и только моя! Поняла?

— Ага!

— Не “ага”, а “хорошо, любимый”! — поправляет меня.

— Хорошо… Емельян, — произношу и тянусь к его губам, но он отворачивается, не давая даже щеки своей коснуться.

— Нет, Ариэла. Лю-би-мый, — повторяет последнее слово по слогам.

— Любимый, — смущенно повторяю.

— Пока достаточно, но мы еще над этим поработаем, Ариэла, — тянет мой мучитель и наклоняется, позволяет себя поцеловать.

Емельян ведет рукой вдоль моего горла вниз. Останавливается на чувствительной сейчас к его прикосновениям груди. Выгибаюсь навстречу его рукам, усиливая близость между нами.

Но на этом путь его ладони не заканчивается. Он ведет рукой еще ниже, продолжая губами ласкать мои губы и шею.

К тому моменту, как его рука оказывается между моих бедер, я готова взорваться миллионом осколков. Мои стоны уже тихо пробиваются сквозь сбившееся дыхание.

— Ари, в следующий раз все будет по правилам, но не сегодня, хорошо? Или хочешь по правилам? — спрашивает, но я даже не слышу, что он говорит. Я утонула в нем. Поэтому просто киваю головой, позволяя ему делать с собой все что можно и нельзя.

Сегодня я сдамся. Сегодня можно.

Обо всем остальном я подумаю завтра.

— Русалочка, — его слова звучат как хриплый стон в области ключицы.

Пока одна его рука творила безобразие в области лона, вторая успевала ласкать все тело.

В первую нашу ночь я хотела, чтобы он стал моим первым мужчиной. Моим принцем. Я украла у папы и своего несостоявшегося жениха каплю свободы. Свою первую ночь с тем, с кем хотелось мне. Тогда это был бунт, проявление характера и даже эгоизм.

Но сейчас это что-то большее. Это желание не описать словами. Это сносит голову. Хочется до боли сжать зубы только от того, насколько велико желание просто ощутить его прикосновения, его поцелуи и его самого внутри.

Это сводит с ума.

И это правильно! Сейчас нет ничего правильнее, чем оказаться в его руках. В его плену и власти.

— Емельян… — шепчу его имя.

Легкий укус, как напоминание.

— Любимый, — исправляюсь, и он поднимает на меня глаза.

— Я хочу быть с тобой всегда, — говорю ему, понимая, что прошу о невозможном. — Хочу быть твоей! Сейчас!

Легкая улыбка касается его губ. Он поднимается ко мне выше и, коварно ухмыляясь, разглядывает мое лицо, которое пылает от похоти.

— А теперь посмелее, русалка. Ты не это хотела сказать…

— Это… — лгу, потому что стыдно произносить такое.

— Врушка… — он дарит мне легкий поцелуй и кусает за нижнюю губу. — Впредь за такое будешь наказана. Но сегодня я дам тебе еще один шанс.

— Ладно. У меня нет терпения, — произношу, закусив губу и ощутив металлический привкус во рту. — Хочу тебя. Сейчас.

От моих слов он замедляется всего на секунду, но лишь для того, чтобы поцеловать меня — в этот раз легко и нежно.

Нависнув надо мной, он не сводит взгляда с моего лица. Свободной рукой любимый разводит мои ноги в стороны.

Подняв ладонь, касаюсь его грудной клетки, обвожу пальцами небольшую татуировку в виде русалки на груди.

На острове ее не было. Она появилась недавно.

Что она означает? Почему она именно на груди? Почему в области сердца?

Его губы касаются моих, унося меня в пучину страсти и выгоняя из головы мысли о значении его тату.

Внутренней стороны бедра касается что-то теплое, тотчас дающее понять, что именно. Его естество.