Взяла чужое - отдай свое

Пролог

— Прости ты их, Бога ради. Прости! — ее мать тяжело опустилась на колени, сложила руки в молитвенном жесте. По морщинистой коже лица текли горькие слезы. — Ради меня прости и этого невинного дитя. Ты всегда была доброй девочкой, Аль.

— И вот к чему моя доброта привела, — вскликнула молодая женщина, шарахнувшись от хватающих рук и молящих глаз. Неправильно это, дико, несуразно. Натворила дел ее сестра и муж, а ползает перед ней и просит прощения мама.

В груди рождался рык. Горькая обида просилась наружу, чтобы как хаос разрушить все кругом. Да, что разрушать? Она и так на пепелище, все выгорело внутри, и только черная сажа боли забилась так глубоко, что не вытравишь.

— Мама, встань, — она проговорила металлическим голосом. — Убери от меня его! — процедила Аля. Какого труда стояло не брыкнуть ногой, в которую вцепился подползший девятимесячный мальчик. Сын Его. Сын сестры. Плод предательства.

До ноги дотронулась маленькая ладошка, а казалось, что паук большой распустил мохнатые лапы, чтобы укусить еще больнее.

— У-бе-ри! — завыла с ненавистью, как раненый зверь, выпучив дико глаза и мать дернулась, от испуга. Протянув руки, отлепила ребенка от ее ноги.

— Грех, Аля, сиротку-то… — пенсионерка прижала к себе малыша, будто закрыть хотела от всего несправедливого мира.

— Ты мне говоришь о грехе, мам? Мне?! — Алевтина медленно поднялась, и била себя кулаком в грудь. Она, возвышаясь над пожилой женщиной, обнимающей внука. — Он. Не сирота. У него… У этого есть отец, — ткнула на «этого» пальцем. Назвать по имени приблудного язык не повернулся. — Мать у него живая.

— Да, какой там отец, — покачала головой пенсионерка. Она с трудом смогла подняться на больных ногах. Пошатнулась, будто сейчас рухнет под тяжестью веса мальчика на руках. — Слабая я совсем, Аля, ноги еле ходят. В приют ведь отдадут…

Про блудную младшую дочь она слова не сказала.

Алевтина сверкнула синевой глаз, и скрестила на груди руки. Ей все равно. Алю с дочерью никто не пожалел.

Перед глазами стояла картина, когда Кристинка, поглаживая чуть выпуклый живот, не скрывала своей радости, что станет матерью. Ее муж, с опущенными в пол глазами дергал сестру за руку, заставляя заткнуться.

— Так случилось, — улыбаясь как блаженная, говорила Крис, хлопая карими «невинными» глазками.

Глава 1

Алю привезли утром. Всю ночь она промаялась с болью в правом боку и под конец сдалась. В приемном отделении женщина уже кричала от боли. Губы стали неметь и руки. Ей успели сделать экстренную операцию, вырезав аппендицит.

— Алька, как ты меня напугала, — в Сашиных глазах отражался весь спектр тревоги за супругу. Он держал осторожно кончики ее пальцев, косившись на трубку капельницы, присосавшуюся к вене на сгибе руки.

— Думала, просто живот болит, — она виновато взглянула любимому мужу в глаза. — Как вы там с Натусей без меня будете справляться? Тебе же работать надо сверхурочно, крупный заказ. Премию обещали.

— Даже не знаю, — не стал скрывать Александр, что положение, в которое они попали сложное.

Оба приехали в Саратов из маленького городка. Сначала стали студентами, живя вместе в одной комнате общежития. Оба из небогатых семей. Сашка успевал вечерами подрабатывать, чтобы они совсем не оголодали. Аля трудилась в выходные в цветочном ларьке. Крутились ребята, как могли. Беременность Алевтины на третьем курсе стала неожиданностью для обоих. Сашка не струсил и сделал ей предложение. Решение оставить ребенка было обоюдным. Так у них появилась Наташка с синими глазами, как у мамы и курносым отцовским носом.

Трудностей хапнули, что ни говори. Без своего угла, в чужом городе. Но, они старались, поддерживая друг друга… Ведь у Полевых настоящая любовь и доченька Наташка — их светлый лучик.

Со временем, молодая семья Полевых взяла трехкомнатную квартиру в ипотеку, стабильный доход позволил. Дочка в садик ходит и растет такой умницей и красавицей… Живи, да радуйся.

Злосчастный аппендицит нарушил их размеренную и счастливую жизнь, разделив на «до» и «после».

— Слушай, можно попросить мою сестру Кристину приехать. Она как раз сейчас в глубоком ауте после расставания с парнем. Развеется, с Натусей посидит. Как тебе идея? — синие бездонные глаза супруги могли убедить его в чем угодно.

Саша свояченицу почти не знал и толком с ней не общался. Главное, что Алевтина ей доверяет и никаких вредных привычек за ее младшей сестрой не водилось. Кристина для него была чем-то субстратным… Ну, есть и есть младшая сестрица у жены, приезжает с тещей по праздникам или они к ним были несколько раз.

Полевой согласился, пусть Кристина приезжает в помощь. Он даже прикинул, что денег ей подкинет втихушку от Али, любой труд должен оплачиваться.

***

— Приве-е-ет! — протянула нежным голоском размалеванная девица, ну никак не тянувшая на страдалицу, которую: «Обманули, бросили, воспользовались невинностью» — вспоминал слова жены, Александр.

— Можно войти? — заулыбалась ему крашенными губами Крис. Карие глаза игриво сверкнули. Она была уверена, что произвела незабываемое впечатление на мужчину.

— Кристина? — решил на всякий случай уточнить Саша, еще раз пройдясь по ней глазами сверху вниз не сразу узнав ее в откровенном образе.

— Ага, — кивнула девица. — Могу паспорт показать, — дернула плечом.

— Заходи, — вздохнул Полевой, уже чувствуя, что от сестрицы будут проблемы. Он ее помнил угловатым подростком. «И вот оно, во что выросло» — раздраженно посмотрел на длинные ноги и короткую юбку, словно девушка не в гости к родне собралась, а в клуб потусить.

— Здесь располагайся на диване, — Саша открыл двери в детскую, пропуская девушку вперед и задерживая дыхание от резкого сладкого запаха духов.

Кристина не подала вида, что удивлена. Ей придется жить в одной комнате с пятилетней племянницей, когда как она рассчитывала на проходную гостиную. Так проще застать мужика в откровенной ночной рубашке.

Кристя завидовала сестре. Алька живет в центре. «Есть квартира, муж нормальный и очень даже симпатичный» — бросила косой взгляд на профиль Александра. Ей всегда нравились мужчины постарше. Идея жаловаться сестре на несчастную любовь сработала. Аля позвала стать временной нянькой для дочери. Кому еще можно доверить ребенка, как ни родственнице?

Мать давно надоела со своими нравоучениями: этого не делай, не пей, не гуляй, курить вредно… Тьфу, слушать противно. Будто сама не была молодой и не родила дочерей от разных мужиков, нашлась нравоучительница. Поэтому, внешне девушки друг на друга не сильно походили: Алевтина со пепельно-русыми волосами и синими глазами, и Кристина — кареглазая шатенка, высока и тонкая, как тростинка.

— Миленько! — излишне восторженно вскликнула Крис, схватив в руки белого плюшевого медвежонка. Страза на оголенном пупке сверкнула игриво, будто подмигивала Полевому при каждом повороте Крис.

Про себя шатенка подумала, что детская — полная безвкусица, в розовых и пастельных тонах. Она бы тут все изменила. Да. Шторы в ярких ромбах видела в Икеа. Лампа напольная в виде распустившегося алого бутона розы. Сеструха ничего в красоте не понимает, хотя деньги есть и Крис частенько у нее просила «взаймы», благополучно забыв про долг.

— Располагайся. Я поставлю чайник. Потом сходим за Наташей в детский сад, чтобы тебя там знали. Аля еще минимум десять дней будет в больнице, какие-то осложнения, — голос у него сел при воспоминании о жене. В выразительных карих глазах, обрамленных темными ресницами появилась неподдельная тоска.

Кристина уставилась на него во все глаза, удивляясь тому, что мужик-то, и правда страдал, не стесняясь показывать своей привязанности к сеструхе.

«Десять дней» — отложила в памяти Крис, скосив хитрые глазенки.

«Десять дней» — мысленно простонал Сашка, понимая, что без Али просто сойдет с ума. Еще босс — конечный самодур, хотел отправить его в командировку на стажировку в столицу. Кое-как уговорил, объяснил ситуацию, что не может сейчас оставить семью. Начальник — человек, в конце концов, или нет? Командировку отменили со скрипом и ворчанием, накидав хренову тучу дел, за месяц не разгрести… Полевой почесал темную шевелюру и совсем забыв про гостью, поплелся на кухню.

Кристина, прикусив нижнюю губу ближе к уголку, кинулась к своему чемодану и стала рыться в вещах, выискивая наряд поскромнее. Она заметила, как скривился Александр на ее внешность. Нравятся скромняшки? Да, ради Бога! Главное, что Кристинка уже вселилась. Первый немаловажный шаг сделан.

Глава 2

— Наташка, какая ты стала большая-а-а! Помнишь меня? Я, тетя Кристина, — пропела девушка в белом раздувающемся сарафане, присев и протянув руки к девочке.

Пятилетний, весьма серьезный человек не позволил к себе притронуться, отступив на шаг. Натка — совсем не простой ребенок. Если девочки вокруг были в красивых платьицах, то синеглазая пацанка в шортах и футболке с принтом из фильма «Убить Билла» с Ума Турман, которая замахнулась мечом и смотрела вызывающе… Примерно такой взгляд сейчас был у дочери Али.

— Где мама? Хочу к маме, — проигнорировала она сладкие речи и подняла голову на отца.

Наташка с утра была злая. Ей не разрешили принести в сад палку с наточенным наконечником. Она хотела Митьке показать, как надо метать копье. Еще воспитатель грозилась нажаловаться, что они переворачивали камни и искали мокриц, чтобы подкинуть девчонкам в постель. В прошлый раз такой визг стоял в сон час… Класс!

— Мы сегодня к ней поедем в больницу. Купим бананы и сок, как она просила, — Саша старался не замечать, направляющейся в его сторону воспитательницы. «Вдруг, пронесет?» — криво ухмыльнулся. Но надежды не оправдались.

— Александр Петрович, на пару слов, — прокартавила его имя строгая сорокалетняя женщина.

— Слушаю вас, Мария Ивановна, — он кинул предупреждающий взгляд на свою хулиганку и позволил себя сопроводить к веранде. Встал вполоборота, чтобы держать в зоне видимости дочь и ее тетку, которая пыталась наладить беседу.

— Я понимаю, мама у вас в больнице и…

— Можно конкретней, Мария Ивановна, без отступлений? — он не терпел эти «цыганочки с выходом» и начинания издалека. Должна быть конкретика. Остальная муть только лишнее.

По ее выражению лица «Случилось страшное!», уже мысленно напрягся, готовясь к круговой обороне дочери.

— Наташа нашла стекло и принесла в группу. Не знаю, где она его взяла, — стала отгребать от себя, что не уследила, где ребенок на прогулке мог подобрать опасный предмет. — И хотела одному мальчику сделать операцию по удалению грыжи. Вовремя заметили…

— Хирург растет, — присвистнул Полевой и заметил, как у воспитателя дернулся один глаз. Решил не добивать своим сарказмом. — Я, понял. Поговорю, чтобы ничего колющего и режущего не приносила. Утром, при вас мы проверяем ее вещи. Разве не так?

— Все так, — пришлось признать Марии, и она недовольно поджала губы. — Кто это с вами? — перевела тему.

— Сестра моей жены, Кристина. Она какое-то время присмотрит за Наткой, пока моя супруга находится на лечении. Давайте, я подпишу соответствующий документы, чтобы она могла забирать дочь из садика.

С формальностями было завершено. Полевой решил отложить разговор с Наташей до дома и не ругать сейчас дочь. Им нужно показать хоть какой-то позитив Але, что у них все в порядке. Главное, сейчас эмоции любимой женщины и ее здоровье.

— Я тебе куклу привезла, Наташ. Во-о-от такую! — на восклицательном тоне, Кристина показала руками сантиметров двадцать. — Ты ведь играешь в Барби? Все девочки любят Барби, — назойливо талдычила про свой подарок, расписывая какие красивые наряды у игрушки.

Синие наташкины глаза подозрительно сузились. Полевой, кинув взгляд во внутреннее зеркало салона автомобиля. Сглотнул, дернув кадыком.

— Сделаю из нее куклу «Вуду». Барби на одну нехорошую девочку похожа… — Наташка потянулась к заднему карману сидения, где у нее припрятан жевательный мармелад в кулечке. Пошуршала.

Кристина хихикнула, подумав, что это шутка. Показала девочке большой палец, типа, молодец. Но, резко заткнулась, увидев, что протягивает ей девчонка.

— Хотите конфету? — в маленькой, не самой чистой руке болтался синий желатиновый червяк. С глазами.

— Эм… Спасибо, — Крис, аккуратно вытянула угощение двумя пальчиками. Стараясь не морщиться, откусила нижнюю часть. — М-м-м, кисленький, как я люблю, — зачавкала и постаралась как можно более эротично облизнуться.

— Забыл предупредить, — Саша кинул короткий взгляд в сторону пассажирки рядом. — Язык будет выкрашен… А теперь и губы.

Глаза Полевого смеялись, хотя он сам даже не улыбнулся. Кристина задергалась, стала рыться в своей сумочке, чтобы найти зеркало. Она застонала, увидев свое отражение.

Кра-со-та! Как в ужастике про мертвую невесту. И только сейчас ее осенило, словно по затылку треснули… Наташка — монстр! Она нифига не шутила про куклу. Откуда, мать его, детсадовский ребенок знает такие вещи? Неужели, Алевтина подвораживает? Да, нет. Бред! Алька мухи не обидит, бесхребетная овца. Хоть что на уши повещай, поверит. Так в кого уродилось «Это»? — Кристина боялась оглянуться, прекрасно чувствуя на себе взгляд в районе левой скулы, где начало печь, будто обогреватель поднесли.

— Сестренка! — полезла обниматься Кристина. Отстранилась, чтобы оценить соперницу. Увидев бледную старшую сестру в больничном халате, злорадно она подумала, что даже с синими губами выглядит краше Альки. Сестра очень бледная, с темными кругами под глазами и сухим шелущащимся ртом. Не успела подумать, что такую и целовать противно…

Полевой ее отодвинул и прильнул в Але в трепетном и долгом поцелуе. Кристине оставалось только губы кусать. Она задумалась, отвернувшись в окно, стараясь не прислушиваться, как воркуют супруги разные нежности.

— Ай! — громко вскликнула, почувствовав больной укол в руку, чуть выше запястья.

Наташа, со всей дури ткнула ее кончиком шариковой ручки.

— Укольчик! Чтобы ты не болела, — миленько улыбнулся «демон» в девчачьем обличии.

«Как дала бы по жопе!» — сцепила зубы Крис, потирая тот участок кожи. Но, приходится терпеть. Вот, отобьет мужа и Альки, и будет совершенно не против, чтобы Наташка с матерью осталась. Да.

Глава 3

Роясь в кишках рыбы, Крис тихо ненавидела девчонку с синими глазами. Жареного карпа, видите ли, захотелось ребенку… И попробуй, возрази, побежит жаловаться отцу. У соплюхи есть телефон. Личный.

У Кристины первый телефон появился только в четырнадцать, подержанный, с барского плеча сестрицы драгоценной. Ей муж подарил новый и Алька хвасталась, какая там крутая камера и дофига памяти… Крис и старый сойдет с глючащим экраном, зарядки которого хватает только на полтора часа. Как же она завидовала старшей, до тошноты, до синяков, оставленных матерью, воспитывающей ее «как надо».

— Смотри на Алю, выбилась девка, выучилась. Мужика хорошего отхватила. А ты так и растешь бестолочью неразумной, учишься на одни тройки, лентяйка…

Что бы ни делала Крис, Алевтина всегда была на пьедестале почета у матери. В какой-то момент Кристя сдалась. Толку доказывать, если никому это не нужно? Появились компании с выпивкой, где можно забыться и просто пьяно махнуть рукой на завывание родительницы.

Александр все время пропадает на работе, а ей приходится отдуваться одной с монстром в квартире. Детский сад закрыли на ремонт и вот двадцать четыре на семь Наташка парит ее мозги.

— Это не вкусно, — выплюнула обратно в тарелку ее готовку мелкая стервь. — Мама вкусно готовит, а ты — нет.

Хотелось надеть паршивке пюре с рыбой на голову и размазать по светлым волосам. Но, ее тут же выпнут на улицу. Крис даже подозревала, что Полевой установил камеры по дому, чтобы все видеть. Тяжелые как та большая сковорода мысли одолевали ее. Кристина пока не придвинулась ни на шаг к своей мечте. Бесило. Все бесило и выворачивало мехом наружу. Еще мать звонила, спрашивала, как там Алечка и внучка Наташенька… Как Кристина живет, не просила ни разу.

Хотелось нагрубить, что каком кверху. Обычная операция, а все носятся с Алькой, как с писаной торбой.

Кристина подкралась, посмотреть, что делает монстр – Наташка. Та рисовала странную конструкцию, напоминающую виселицу.

— Малыш, пойдем сходим в аптеку за витаминками? Нат, ты аскорбинку любишь с каким вкусом? — смотрела, как размашистыми движениями девочка штриховала красным карандашом костер.

— Черничную, — ответила Наташа, не повернув головы в сторону тетки.

— Что такое красивое рисуешь? — присела на кровать, заложив ногу на ногу и вытягивая шею. Она удивлялась, как этот ребенок психолога проходит? Ее же нужно изолировать от общества. Явно двинутая.

— Качельки и песочницу, — синие бездонные глаза, от которых у нее мурашки поползли по всему телу, будто считывали ее.

Угу, теперь понятно. Племянница жутко хитрая. Но, где ей до Кристины…

***

— Х-р-р-р! — храпела соседка по палате, не давая сомкнуть глаз.

Не спалось. Мысли крутились под потолком, и все никак не могли оформиться.

Саша был сегодня какой-то задумчивый. Гладил ее руку, выводя непонятные круги.

— Скажи, у тебя все в порядке? Саш, ты какой-то отчужденный в последнее время, совсем тебя не узнаю. Я тоже скучаю. Потерпи еще два дня и меня выпишут. Как там девочки? Кристина что-то не звонит, — заглядывала в родное лицо. Ей совсем не нравились поджатые губы, и отстранённый взгляд.

Предчувствие кольнуло где-то слева в области сердца. Глаза ее любимого мужа были пусты, словно вся радость жизни утекла из его тела.

— Устал на работе. Устал без тебя, — он потер лоб пальцами, будто пытался унять головную боль. — Хочу, чтобы было как раньше… — муж склонил голову и уперся ей в плечо. Задышал рвано, как температурный.

— Саш, что-то случилось? Скажи мне, — Аля запустила руку в отросшие волосы. Подумала, что ему нужно постричься, оброс совсем.

— Алька-а-а, я люблю тебя. Помни об этом всегда, — сжал ее в объятиях с отчаянием утопающего, вцепившегося в спасательный круг.

— Знаю, милый. Я тебя тоже люблю. Сильно – сильно, — погладила русую голову, вдыхая его запах. Аля улыбнулась, представив, что скоро вернется домой.

— Мне Кристина не звонит. Так странно.

— Она уехала к матери, — ответил Александр глухо, не поднимая головы. — У нее появились важные дела. Я сейчас взял отгулы и сам с Наташей сижу. Он распахнул прикрытые глаза, совершенно на миг забывшись от поглаживаний Али. Посмотрел на напряженную маленькую спину, которая отвернулась и что-то рисует за столиком.

Обиделась дочь. Утром он сорвался на ребенке по какой-то незначительной фигне. Легко орать на того, кто подвернулся под руку, а не на виновника всех бед… Точнее, виновницы. Будь проклят тот день, когда он впустил лживую и изворотливую гадину на порог. Второй день Александру кажется, что он спит и никак не может проснуться, выплыть из страшного сна, который означает крах его семьи. Когда рванет? Это ли лишь вопрос времени.

Кристину он вышиб из квартиры сразу же. Дико жалел, что не сделал раньше. Сука упиралась и орала во всю глотку, что заявит на него… Сложно орать со скомканными купюрами в глотке. Хотела денег? Получи и распишись. Так хотелось, чтобы она подавилась, тварина.

Глава 4

Жизненные приоритеты Кристины: шмотки и деньги, которых она была лишена в полной мере, теперь обеспечивал Сашка, чтобы заткнуть говорильник, обещающий все тайное сделать явным. Крис, часто тренировалась перед отражением в зеркале, как скажет своей сестре, что переспала с ее мужем… Увидит ее потрясенное лицо, возможно, даже снимет на камеру, чтобы пересматривать «для настроения». Но, вышло еще лучше. Задержка на две недели и тест показал беременность. «Это бинго!» — заверещала она от радости, танцуя перед зеркалом с поднятым вверх тестом, словно кубок ей вручили. Все случилось, как нельзя лучше. Она добьет Альку этим известием бесповоротно.

Через три месяца Кристина появилась на пороге Полевых с неожиданным визитом.

— Ох, Кристинка! — заворковала Аля. — Могла бы предупредить, мы бы тебя встретили на машине с Сашей. — Да, Саша? — обернулась к мужу, который не поддержал ее никак, подпирая плечом стену.

Он стоял с каменным лицом, прожигая взглядом ненавистную свояченицу. До сих пор не мог понять, как у него в мозгу так повернулось, что не устоял и накинулся на нее, вытрахав прямо в ванной. Потом в супружеской спальне продолжили. Помутнение рассудка? Александр возненавидел себя за слабость, проклинал последними словами. Хреново так, что хоть в петлю лезь.

В тот день был День рождения у шефа и легкий фуршет после окончания рабочего дня, который никак нельзя пропустить. Пришлось накатить один бокал шампанского. Но, бляха-муха, Саня не был пьян! Не был!

Приехал домой на такси позже обычного. Дочка уже спала. Кристина, его ждала на кухне наготовив салат и индейку с овощами. Полевой поклевал немного и пошел в душ. А после… Он долго анализировал, свой внезапный животный рефлекс к Кристине и пришел к выводу, что без препаратов здесь не обошлось. У него бы просто так не встал на бесстыжую вертихвостку, несмотря на долгое воздержание.

Полевому хотелось постыдно сбежать из дома, чтобы не видеть и не слышать ее. Тошнило от лицемерия и приторного голоса. Как жена не замечает, что сестра у нее — паразитка конченная? Все ее слова наиграны и фальшивы.

— Как у тебя дела на личном? Ты говорила, что встретила мужчину своей мечты? — Аля отпила из чашки чай, продолжая радоваться общению с сестрой. Наконец-то она образумилась, как говорила мама по телефону и перестала пропадать вечерами с «не пойми кем».

— Я жду от него ребенка, — глаза Крис вспыхнули тысячами искр. Она положила руку на живот и стала поглаживать едва заметную выпуклость.

— Оу! Поздравляю! — хотела кинуться Аля обниматься, но услышала, что ее муж закашлялся, подавившись кофе.

— Подожди, сейчас водички налью, — Алевтина кинулась к куллеру и подставила кружку, наливая холодной воды. Обернулась и застыла в непонимании. Саша встал и стал дергать ее сестру за руку, шипя на нее с багровым лицом:

— Сука, ты специально?

— Сашенька, давай будем честными, — захлопала Кристина глазками и повернулась к Але, победно вздернув подбородок. — Я беременна от твоего мужа, Аля. Так получилось. Мы не смогли сдержать своих чувств.

Вода текла мимо, и Аля не замечала. Она глупо таращилась на обоих, мозг никак пока не воспринимал информацию, отказывался. Не может такого быть. Не с ней. Не с ними. Саша любит ее по-настоящему. Он за нее в огонь и в воду, отобьется медными трубами. Криська шутить совсем не умеет, зараза… Надо бы посмеяться ее подколу, да не получается. Из алиных губ какой-то хрип идет, будто в старой батарее воздух спускают с мутиной и пузырями.

— Пошла вон! — верещал Александр, которого трясло от бешенства. — Вон пошла, блядь, и чтобы я никогда тебя больше не видел! — Выдернув шатенку со стула, потащил ее волоком в сторону двери. — Никаких больше денег. Поняла? Чтобы там у тебя ни было, ублюдка не признаю!

— Не признаешь ты, признает суд! — визжала ему в такт Кристина. — Будешь платить, как миленький! И овца твоя будет платить…

— Рот свой говнистый заткнула! Не смей говорить о моей жене! — послышался шлепок. Женский вскрик на высокой противной ноте.

Их крики долбили и долбили, будто кувалдой по бедной Але.

На сыром полу нога у Алевтины поехала, и она шлепнулась прямо в лужу, продолжая держать чашку в руках, половина из которой вылилась на нее, расползаясь темным пятном по одежде. Встать бы, не позориться, но ноги не слушались, и голова кружилась от мыслей: «Не может быть! Не правда!». Сашка — самый лучший муж и отец на свете.

— Аль, любимая, — он опустился на колени рядом, с надрывом повторял ее имя, пытаясь поймать ее затуманившийся взгляд. — Я виноват. Но послушай меня, родная…

— Все не так, как кажется? — она поднесла чашку ко рту и отпила глоточек, совершенно не почувствовав онемевшего языка во рту. Тело тоже ее предавало. Руки опустились. Несчастная кружка выпала. — Уходи, Саша. Уходи. Сейчас.

— Не могу оставить тебя в таком состоянии, Аль. Скажи, что мне сделать? Я не знаю, что делать?! — обхватил голову руками и повалился вперед, уткнувшись в ее мокрые и холодные колени. Сильные пальцы больно цеплялись в кожу, словно хотел удержать.

— Сдохни.

Глава 5

— Что ты делаешь? — у нее не было сил сопротивляться, когда Саша начал стаскивать с деревянного тела мокрое платье, ворочая ее, будто куклу. Скинул тряпье прямо на пол. Подцепил трусы и дернул вниз, дыша через раз у белого бедра, когда она на автомате поднимала ноги. Подумав, отстегнул защелку лифчика. Подхватив ее на руки, понес в спальню. Положив на кровать, укутал в одеяло.

— Тебе нужно полежать, Аль. Попробуй уснуть. Я схожу за Наташей в сад. Потом мы все обсудим, родная, — гладил по пушистым волосам.

Хотелось прилечь рядом и зарыться в них, вдыхая любимый запах, надышаться, как в последний раз. Не отпускать. Просить сто раз о снисхождении, умолять ее простить ошибку… Но это слабое искупление. Аля не поймет всех вещей, что она одна в его сердце. Была, есть и будет. Слишком жена правильная и категоричная. Он бы и сам не понял, не смог забыть, если в каком-то пьяном угаре Алька, вдруг, отдалась другому. Где та грань добра и зла? Саша не знал. Не знал, как бороться с разлучницей, если Крис действительно беременна.

Александр смотрел на бледное лицо своей женщины. Ее нервная система правильно поступила, сделав перезагрузку. Аля спит, словно провалилась забытье. Ему бы так все забыть, стереть из памяти тот день и предыдущие, которые стали лишь ожидаем занесенного над бедной сашкиной головой меча. И вот случилось. Он не умер, дышит, говорит. Но четко понимает, что сейчас рубануло по всей семье. В мясо. Раскидав на мельчайшие кусочки.

Собрав последнюю волю в кулак, он отступал. Отступал, чтобы проявить такт и уважение к той, что предал неосознанно.

— Я люблю тебя, Аленький, — обернулся у входа.

Аля открыла глаза и заскулила. Наоравшись в подушку до хрипа, до садящего горла, до вздутых вен на висках, затихла. В груди пекло, словно ее пытали каленым железом. Она дышала ртом, как собака на солнцепеке, разве что язык не наружу. Потолок кружился, затягивая ее в водоворот отчаяния. Осознание того, что родные, самые близкие люди могли так поступить с ней, причиняло дикую боль, нечеловеческую. Хотелось кататься, чтобы скинуть эту удавку. Рвать. Кусать. Бесноваться, вереща раненым зверем. Но, Аля просто лежала и смотрела в потолок.

Она лежала, когда хлопнула дверь и голос дочери спросил:

— Где мама?

— Натусь, маме нездоровиться. Иди в свою комнату и поиграй немного. Я принесу маме воды, — фоном шел голос, который в одночасье стал раздражителем.

Его тихие шаги. Кровать прогнулась рядом.

— Аль, попей водички. Там пара капель валерьяны.

Он содрогнулся от пустого взгляда покрасневших глаз с лопнувшими капиллярами.

— Аль?

Она поднялась под прямым углом, как панночка в фильме про Вия из гроба. Выхватила у него стакан и плеснула прямо в наглую лживую рожу. Полевой успел выдернуть стакан из холодных рук, расцепив пальцы, чтобы не разбила об его дурную голову.

— Пошел вон!

— Понял, — вздохнул он, проведя ладонью по обтекающему лицу. — Давай, ты придешь в себя. И если захочешь… Я уйду.

— Сейчас уходи, — зашипела на него, сморщив зло лицо. Тушь черными полосками нанесла вертикальный камуфляж. Всклокоченные волосы. Но, все равно, самая любимая, самая лучшая на земле, его Алька.

Душа упала в желудок и трепыхалась там мотыльком, от того, что он виноват… Жена с синими глазами, больше не похожа на себя, прежнюю Альку — легкую, добрую, понимающую.

— Я могу все объяснить… Аль, — сделал жалкую попытку, убрать прилипшую к скуле прядь волос, но она дернулась, скривив презрительно губы.

— Что объяснить, дорогой? Как ты попал в пещеру моей сестры? Оставь для себя эти подробности. Скажи честно, был у тебя с ней секс?

— Был, — опустил глаза вниз, не вывозя ее ненавидящего взгляда.

— Так, о чем, нахрен, говорить? Собирай свои вещи и уматывай, куда хочешь! — ей удавалось кричать тихо. Тыча в него пальцем. — Убирайся! — ударила ладонью по плечу. Еще и еще била с разной силой, будто придавала своим словам ритма, огня, бешенства.

Полевой принимал удары терпеливо, качался, сцепив зубы. Сашка, понял, что сейчас диалога не выйдет, как и находиться рядом друг с другом тяжело. Один его вид вызывает у Алевтины истерику.

В сумку положил только самое необходимое на первое время. Зашел в детскую, поцеловал дочь в светлую макушку, объяснив, что какое-то время он уедет по работе.

— Тетя Кристина — злая ведьма. Это она вас заколдовала? Я слышала, маму, — от умненькой Наташки ничего не скроешь.

Александр вдохнул ноздрями в сторону, стараясь не выдать своих эмоций, сцепил последние силы в кулак.

— Малыш, береги маму, — скупая мужская слеза стерта одним взмахом, когда он повернулся спиной и пошел к двери.

— Папочка, ты ведь вернешься? — в девичьем голосе послышался испуг.

— Обязательно вернусь. Даю слово… Когда… Мама простит меня.

Глава 6

Надежда Петровна, смотрела в окно, наблюдая как свиристели доклевывают подмороженные ноябрьские яблочки. Еще нет снега, но верхний покров подморозило. Слышно, как падают плоды с дерева к своим уродливым сморщенным коричневым собратьям и потемневшим палым листьям. Птицы пересвистываются, напыжив гребешки и смотрят на нее черными бусинами – глазами.

— Ма-а-ам, а что, бананов не осталось? — проныла Кристина, поглаживая пятимесячный живот. Младшая дочь — ее основная головная боль и большая ошибка.

Она Алю родила осознанно, думая, что впрыгивает в последний вагон в тридцать семь лет. Как радовалась, что родилась дочка, теперь и старость встретить не страшно. Алька росла на загляденье хорошенькая, послушная и ласковая. Надежда души в ней не чаяла.

Но, когда Але было три годика, к ним завалился приезжий, попросив водички попить… Только что, с мест не столь отдаленных. Прижал ее, доверчивую дуру, прямо в сенках. Задрав юбку, постанывая, возился сзади… Только Надина голова билась об деревянную стену. Она, тогда об одном думала, чтобы не услышала Алька и не обратила на себя внимание зверя.

— Бывай, красотка! — вытер член об простое ситцевое платье. Хлопнул по заднице и ушел.

Из затертой до крови щеки пришлось вынимать занозу.

Как она выла втихую от дочки, уткнувшись в старую отцовскую телогрейку, висевшую на веранде.

Грех. Ее грех. Узнала, что беременна, когда срок был уже приличный. Просто, думала, что старость пришла. Так появилась на свет Кристина — ее крест… Взбалмошная, крикливая, вечно всем недовольная. Младшая дочь продолжала портить всем жизнь. Но даже в страшном сне, Надежде, не привиделось бы, на что пойдет Крис ради своего каприза: «Хочу жить, как сестра».

— Схожу в магазин, — избегая прямого взгляда на дочь, Надя, пошла одеваться.

— Копченой колбасы еще купи. Ты же пенсию получила? — прищурила карие глаза Кристина, положив ладонь на низ своего пуза. Живот еще толком не подрос, а она его выпячивала постоянно и акцентировала внимание, что там растет наследник Полевого, который за сыночку ее озолотит. И пусть Саша обрубил все концы и с ней не общается. «А вот родится!» —мечтала Кристина.

— Так получила пенсию? — переспросила Крис, плотоядно улыбаясь.

«Господи, лишь бы и эти деньги не нашла!» — мать хотела дернуться в сторону припрятанной заначки, но вовремя себя остановила. В кошельке есть немного, хватит и на колбасу. Она молча оделась в пальто, которое ей Аля подарила на восьмое марта два года назад. Всунула ноги в резиновые сапоги с теплым подкладом. Шапку натянула на седые волосы уже за дверью. Протянула руку, чтобы пощупать висевшую на гвозде телогрейку, словно искала силы. В кармане нащупала кнопочный телефон, подумав, что отойдет два дома и позвонит Але.

— Да, мам? — сердце резанул несчастный и уставший голос старшей любимой дочери.

— Как ты, милая? — Надежда опустилась на лавочку и вытянула ноющие варикозные ноги, которые вновь свело судорогой.

— Плохо, мам. Но я держусь. Наташа мне скучать не дает, — хмыкнула в трубку. — На днях принесла в садик перманентный маркер и разрисовала лица половине группы. Сказала, что это Хэллоуин. Нас скоро выгонят, несмотря на то, что Полевой им новый компьютер подогнал и денег вбухал на очередной ремонт.

— Может, помиришься с мужем? — спросила осторожно, растирая другой рукой колено. — Сашка, он…

— Мам, я не хочу обсуждать его! — вскрикнула Аля. — Не хочу ни видеть, ни слышать предателя.

— Извини, Аля. Не хотела тебя расстраивать, — мама извинялась каждый раз, мысленно возвращаясь назад в свое прошлое. Кто бы ее простил за то, что открыла незнакомцу…

— Ничего, переживу, — бодрилась Алевтина, отвлекая себя и мать от невеселых мыслей. — Вон, сколько разведенок живут и ничего. Никто не умер.

Надежда Петровна только вздохнула, покачав головой. Дочка выгнала мужика, и сама не своя. Кого хочет обмануть? Любит ведь Сашу, страдает. Про развод только говорит, а сама так и не подала заявление. Они ведь такая пара! Из армии ждала, летала к нему на другую улицу, расстаться не могли. Не смотрел Санька на других девок, хотя, сколько раз пытались отбить видного парня. Только Алю видел, только ее любил.

В груди у Нади тяжело от мысли, что все нарушила ее приблуда Кристина. Ходила теперь и всем рассказывала, от кого у нее ребенок будет. Надежда не знала, как людям в глаза смотреть… А ей, бесстыжей, хоть бы что.

Надя после разговора с дочерью еще посидела. Вспомнив про бананы и колбасу, женщина поплелась дальше, загребая ногами с косолапием пожухлые мертвые листья и подтаявшую грязь.

Глава 7

Александр не спешил возвращаться в съемную квартиру. Торопиться ему некуда, да и незачем. Ровно девяносто пять дней назад Аля выгнала его, как провинившегося пса и обратно не пустила. Саша может ей звонить только по поводу дочери и никаких других тем они не обсуждали. Все попытки поговорить, заканчивались ссорой и хлопанью дверью. Снова и снова. Не слышит любимая и не хочет слышать, их внутренняя связь прервалась полностью.

Вчера он ее видел. Да. Зашел, чтобы передать Наташкины колечки из набора бижутерии с разными пауками и жуками, вместо камушков, которые она в машине забыла. Другие бы дочь не надела.

Синие глаза полыхнули яростью, будто Полевой все специально подстроил. Длинные пальцы сдернули из открытой ладони рассыпанные украшения… Лишь на мгновение коснувшись кончиками пальцев. Ради этого мгновения стоило жить дальше! Шибануло искрами электричества и прямо под кожу попал разряд, заставляя его сердце бешено стучать, разгоняя вязкую, забродившую от тоски по ней кровь. Оставшись один, он губами прикасался того места, прикрыв глаза… Представляя ее прежней Алей, ласково льнущей кошечкой.

Снова дурацкое кафе закрыло за ним двери со звоном колокольчика. Дальний столик в этой Богом забытой забегаловке в подвале тупика. Пойло, которое нельзя назвать кофе. Оно на вкус, будто почерпнули из лужи с радужной пленкой, плавающей наверху. Сидишь и разглядываешь посетителей бездумно, без всякой цели. Именно так выглядит одиночество, когда ты никому не нужен. Ни больной, ни здоровый. Ни бедный, ни богатый. Правда, есть одна сучка, о которой даже вспоминать больно…

«Снимочек УЗИ. Смотри, папочка, твой сынок еще подрос»

Не шелохнулось в нем ни одна клеточка. Одно раздражение, что опять с чужого номера строчит. Сколько уже номеров заблокировано? Ему плевать, кто там у Кристины в утробе. Чужое. Инородное. Лишнее. Детей от других женщин, кроме Али Полевой не планировал. Хочет, пусть рожает, это ее выбор. Не его.

Снова всплывающее окно выдало фотографию гадины, где она улыбается, выставив живот. Жизнь всем близким испортила и будет дальше улыбаться.

Саша одним залпом влил в себя дерьмовый остывший кофе. Не блеванул, уже хорошо. Оставив купюру на столе, вышел в холод. Раскрытой ладонью потер глаза.

— Что, брат, хреново тебе? — скрипучим голосом кто-то обратился сбоку.

Сашка, посмотрел в ту сторону и заржал сдавленным жутким голосом, сотрясаясь, словно был в приступе. Как так можно дойти до ручки, что тебя бомжи стали жалеть? Пространство дробилось его лающим смехом, разнося эхом: «Кха-кха-ха!». Даже старик смылся, решив, что набрел на сезонного психа. Когда Александр разогнулся, то никого вокруг уже не было. Один. Словно прокляли.

***

Дома все напоминало о нем. Вещи сашины попадаются под руку то тут, то там. Аля их перекладывает в шкаф, куда запихала то, что он еще не забрал. Бесполезно и очень болезненно. Ей не избавиться от воспоминаний. Не закрыть их в сейф под замок. Саша кругом. Даже в ней самой, в их общем ребенке.

Но, в квартире действительно происходят странности. Такое ощущение, что предметы бродят ночами, мигрируют, когда они спят…

И тут, Аля поймала дочку за интересным занятием. Мелкая, открыв дверцу шкафа, ворошила на полке одежду отца. Вытянув футболку, прижала к себе и прошмыгнула в свою комнату.

Алевтина, поскребла подбородок ногтями. Взыграло любопытство. На цыпочках мать подкралась к детской комнате. Стараясь не шуметь, чуть приоткрыла дверцу, чтобы одним глазом посмотреть, что творит с той самой футболкой дочка.

Наташка подошла к зеркалу и натянула через голову одежку на себя, прямо на домашний хлопковый брючный костюм. Получилось, как платье ниже колена. Покрутилась немного и взяла в руки ножницы. Подхватив светлую прядь, чиркнула.

Аля напряглась, но пугать ее не стала. Дрогнет ненароком рука, и не дай Бог, попадет острым концом в лицо.

Наташа коротко остригла свои красивые волосы. Ножницы выпали из рук. Она шмыгнула носом и скуксила лицо, будто реветь собралась.

— Доча, ты заче-е-ем? — Аля осторожно обняла и прижала к себе глупышку. Стала поглаживать топорщащиеся в разные стороны короткие волосенки. Теперь Натка напоминала домовенка Кузю из мультика.

— Папа хочет мальчика. Поэтому он ушел, да? Тетя Кристя говорила, что родит папе сына и он меня забудет.

В этот момент, Алевтина была готова убивать.

— Когда говорила? — у нее сел голос.

— Через забор, мам. В садик приходила. Говорит, у них с папой будет мальчик.

Алевтина опустилась перед дочерью. Синие глаза смотрели в синие. Они растеряны, дезориентированы, подавлены. Но, черт возьми, зря Кристинка тронула ее ребенка.

Неестественно улыбаясь, мать взяла в ладонь тонкую руку. Губы дергались, подбирая правильные слова и наконец выдали:

— Папа тебя любит и будет любить. Это неизменно, как звезды на небе или… — она поискала глазами по комнате зацепку. Порой, самое простое объяснение — самое правильное. Мысленно прокляла тот день, когда доверилась сестре и впустила змею в свой дом.

— Конфеты в моем рюкзачке никогда не заканчиваются, — подсказала Наташа, обняв мама за шею.

— Да, — согласилась Аля. Она сама кладет их туда каждый день по одной.

На следующий день Полевая, подрассчитав дневной трафик дел, села на рейсовый автобус и поехала к матери. Ее брали сомнения, правильно ли она поступает… Но то, что Крис явилась в садик к Наташе — это уже край. У Алевтины есть долг перед дочерью и своей совестью. Своей и больше ничьей. Она прекрасно осознавала, что совершает ошибку, но ничего с собой поделать не могла. Внутри все сжалось, как перед мегавзрывом накопившихся обид.

Глава 8

«Твоя прелюдия си бемоль, это моя немая боль» — пело радио с помехами на старенькой автомогнитоле водителя.

— Степное! — гаркнул управляющим автобусом и с пшиком гидравлики, дверь шумно откинулась, выплевывая пассажиров из салона.

Аля, подхватив сумку, устремилась на выход. Она немного задремала под мерное гудение мотора и покачивание. Холодный ветер взбодрил, как и знакомый унылый пейзаж. Здесь ничего не меняется, словно время в поселке Степном застыло на одной отметке — дыра дырой. Та же площадь перед Домом культуры. Несколько серых пятиэтажек в ряд, а дальше частный сектор, куда ей и дорога.

Женщина шла, смотря себе под ноги и не сразу поняла, что обращаются к ней. Отвыкла как-то от девичьей фамилии, рефлексы не сработали.

— Калинина, ты что ли? — окликнул грубый прокуренный мужской голос, в котором не сразу узнала Алевтина своего одноклассника Ивана Горохова.

Она не откликнулась, просто встала и смотрела на наглеца, всю школу ее донимавшего зловредными каверзами, пока не появился в последнем классе Сашка.

— Какие люди в Голливуде. К мамке приехала? — дыхнул ей в лицо пивным перегаром, отвратительно скалясь передними крупными зубами.

— К маме, — коротко ответила Аля. — Привет, Вань. — Отвела взгляд от его ехидно улыбающегося небритого лица.

Не трудно догадаться, что Горохов наслышан об их ситуации с Кристиной. В Степном ничего не скрыть. На одном конце поселка кто-то скажет, что дешевое масло завезли в магазин, через пятнадцать минут его не станет на прилавке. И дело совсем не в сотовой связи. Все люди здесь, как единый механизм… Альтернативная секта формирования общественного мнения, любящая ставить клейма на каждого.

Этот пропащий, никудышный.

Эта соседка дура-дурой. Ее и обмануть — не грех.

Не поздоровалась один раз, задумавшись невзначай — гордая больно. Наверное, в лотерею выиграла, вот и зазналась.

Их семье постоянно доставалось от соплеменников. Горстями. Не жалея. Матери особенно шептались ядовито в спину: «Ишь, родила двоих не пойми от кого, а праведницу из себя строит».

Алька раньше мечтала залезть на водонапорную башню и заорать, так чтобы на том конце Степного услышали: «Да, пошли вы все! Все вы…вместе!».

— Давай, провожу, — это был даже не вопрос от бывшего хулигана.

Ванька прилипнет, как банный лист на смоле, хрен отдерешь. Аля только косилась в его сторону, прибавив шагу. Под ногами чавкал серый снег, испытывая ботинки на прочность. Ветер немного стих, словно устыдился, что мало для одной маленькой женщины препятствий случилось.

— Красивая, ты Алька. Дурак твой муж. Я бы тебя на эту шлендру не променял, — смачно харкнул себе под ноги. Ванька заложил руки в карманы заношенной куртки и растопырив локти, «случайно» касался ее пальто, прижимаясь все ближе, словно его намагничивало.

Началось то, о чего Аля боялась. Будет Горохов ковыряться в ее ранах с упоением, мусолить по больному наждачкой.

— Санек, наверняка и не знает, от него ли залетела Кристюха. Она, знаешь ли… — пошло гоготнул гусем, намекая на распущенность сестры.

— Так, Ваня, спасибо, что проводил, но дальше я сама, — рыкнула на него, широко распахнув синие глаза, смотрела без страха, с нажимом. Брови нахмурила.

Что-то там было такое, в алькиных глазах, отчего Горохов согласился отстать. Он несколько раз оборачивался, надеясь, что Аля его окликнет, может, переспросит, что про ее Кристину по поселку треплют. Не дождался. Со злости пнул комок снежной грязи и пошел в сторону магазина, догнаться пивком с тоски.

Чем ближе родной дом, тем больше ныло под третьим ребром слева. Она держалась за калитку и набиралась сил, чтобы оттолкнуть дверцу от себя.

— Не пущу-у-у! — выбежала мать с растрепанными волосами, накинув на домашнее платье только шалюшку. На ногах носки в розовых сланцах. — Аля, уезжай! Христа ради прошу, — раскинула руки, как птица-наседка.

— Домой не пустишь? — Аля сглотнула ком в горле. — Ты за нее, да? Она тебе дороже? — Полевую затрясло от жалящей обиды и несправедливости.

— Уходи, доча. Не надо вам встречаться. Худо будет, — в глазах матери дикий страх. Только непонятен, не распознан он для сердца, получившего «от ворот поворот» от родного дома.

— Хорошо, — кивнула Аля, сипло отвечая. — Уйду. Предай Крис, что если еще раз подойдет к моей дочери и скажет гадость… Я ей всю рожу лживую исцарапаю. Всю жизнь будет на косметологов работать.

Алевтина не знала, как добралась обратно. Ее словно выключило и очнулась она только, когда вставила ключ в дверной замок своей квартиры.