Xxl проблема майора

Пролог

— Эй, Вишня, что ты там увидел? — слышу словно издалека голос своего друга.

Но это уже не важно.

Потому что в этом тёмном тестом клубе, набитом полупьяными придурками и их такими же подругами, я вижу Её.

Розовое видение из другого мира. Она сидит за столиком через три ряда, и просто наматывает волосы на пальчик.

О чём-то сосредоточенно думает, наморщив свой аккуратный розовый носик, и вся её фигурка, такая аппетитная, такая мягкая, податливая, словно соткана из шёлковых лоскутков и ниток.

Мне хочется подойти к ней и обнять. Защитить от всего мира.

Увести из этого злачного гадюшника, в конце концов.

Но я так и сижу. Застыв на месте. Продолжая смотреть в одну точку, не решаясь встать, подойти к ней, пока громкий голос Антона не будит меня окончательно:

— Да что ты застыл, мать твою?! Что там было в итоге на задержании? Ты нам так и не рассказал…

— Да, задержание, ну так вот, — начинаю я свой рассказ, но всё ещё поглядываю на неё тайком.

Мне нельзя дать ей уйти. Скрыться. Исчезнуть из моей жизни.

Этому розовому видению из другой реальности.

1

— Потанцуем? — слышу над собой низкий бархатный голос.

Поднимаю глаза, и моё сердце катится мне прямо под ноги.

Или, точнее, прямо под ноги этого красавчика.

Такое ощущение, что он явился сюда прямиком из каких-то моих снов.

Огромный, мощный. С трёхдневной щетиной, которая ему так идёт, и с непослушным ёршиком волос на голове.

С проницательным взглядом. Который, на самом деле, упирается прямо в меня.

Ни в красавицу Соню, ни в Иру, ни в Машу. А в меня!

Он не спрашивает, а констатирует факт, и мне не остаётся ничего, как протянуть ему руку, которую он берёт в свою огромную ладонь.

Тянет меня уверенно за собой на танцпол, где сейчас как раз врубили медляк.

Прижимает меня к своему мощному накачанному торсу, и я вся начинаю трепетать, когда наши тела слегка соприкасаются в танце.

Мы молчим, но я чувствую электрическое напряжение между нами двоими, я смотрю куда-то в сторону, словно просто танцую, ничего больше, и слышу его жаркий вопрос у себя в ушке:

— Как тебя зовут?

— Аврора, — поднимаю я на него свои глаза. И читаю в его взгляде удивление.

Вот такое мне имечко досталось от папы с мамой.

— Аврора, — задумчиво произносит он эхом слово, словно пробует его, размышляет, пока я таю как кусочек мороженого в его железных объятиях.

Я думаю, он сейчас скажет: «Как крейсер». Ох уж и задолбали меня эти шуточки с самого детства.

Но этот брутальный красавец только произносит:

— Богиня зари…

Это последнее, что я готова была услышать от него. И у меня просто сносит крышу.

Он не сводит с меня взгляда своих пронзительных глаз, и я чувствую опасное приближение его губ…

Слишком опасное.

Но тут музыка заканчивается, на моё счастье, и я быстро возвращаюсь за стол к своим девчонкам.

Мы сидим с подругами в зале клуба. Нарядные, возбуждённые, взрослые.

Ведь сегодня мы получили дипломы! И теперь отправляемся в свободное плавание.

Ну как свободное: нас уже ждут на наших новых рабочих местах. Ведь мы — будущие полицейские. Дознаватели. Следователи. Оперуполномоченные…

Точнее, я одна. Потому что только я единственная с нашего курса мечтаю стать полицейским.

Или полицейской? Как вообще правильно говорить?

Одно я знаю точно: с завтрашнего дня я — лейтенант полиции.

И закрываю мечтательно глаза и представляю, как я уже грозно кричу:

— Руки за голову, выходите! Это полиция! — и наставляю дуло пистолета прямо в лицо преступному авторитету…

— Аврора, опять в облаках витаешь? — толкает меня в бок моя лучшая подруга Соня.

И тут я открываю глаза и снова попадаю в реальность.

Жестокую и беспощадную. В которой Соня — жгучая брюнетка, словно из голливудских боевиков. Это про таких снимают кино. Это такие бегут за боссом мафии с пулемётом наперевес.

И где я — уютная пышная тихая девочка с русой косой до пояса, нестандартными размерами и голубыми глазищами. В которых всегда плещутся мечты.

А как же без них?

— Ты посмотри, этот красавчик с тебя вообще глаз сводит, — загадочно шепчет она мне, указывая на парня, с которым я только что танцевала.

Ну как парня — вполне себе взрослого мужчину. Как минимум лет за тридцать пять…

— О чём вы там с ним шептались, пока танцевали? — смеётся Ира. — Мы всё видели. Да с таким любая девчонка уйти не прочь, — загадочно смотрит она на меня.

Они всё об этом…

— Мне кажется, это твой шанс, — подмигивает мне Соня. — Такие красавчики на дороге не валяются.

И я с ней полностью согласна.

Только как объяснить им, что я не готова вот так, с первым встречным… Из клуба…

Не знаю, что-то здесь нечисто! Продолжаю беседу с девчонками. Игнорирую этого красавчика. Слишком уж нахальный и дерзкий у него взгляд.

Таким взглядом на меня смотреть не разрешается. Потому что я — выпускница юридической академии. Будущий страж порядка и законности. Борец с преступностью!

А он наверняка какой-то неблагонадёжный элемент… Возможно, даже преступный, судя по татухе на мощном бицепсе, которая выглядывает из-под туго натянутой на мышцы футболки.

Время уже позднее, мне пора домой, и я выхожу на улицу.

— Эй, девушка, твоей маме зять не нужен? — слышу отвратительный гнусавый голос за спиной.

Чья-то липкая пьяная рука хватает меня за плечо…

И я уже готова обернуть и вмазать ему хорошенько, как нас учили в академии, но это придурок и так уже летит со скоростью пушечного ядра куда-то в кусты, а рядом стоит тот самый красавчик, задумчиво потирая свой кулак.

Он вышел за мной! И спас!

Хотя, как спас, я и сама могла бы… Не маленькая…

— Подвезти, Аврора? — снова слышу я уже знакомый низкий голос за спиной.

И мне хочется сказать, что я не такая, а жду трамвая, точнее, такси, но он уже продолжает:

— Не дрейфь, садись, — и на парковке уже приветливо моргает сигнализацией его авто.

Огромный внедорожник. Такой, же, как и он сам.

И я не знаю, что со мной происходит. Как-будто меня подменили. Как будто сейчас я — совсем другой человек. Безвольная кукла, которая повинуется его низкому властному голосу. Идёт на него.

В конце концов: что тут такого? Он же просто меня подвезёт до дома, правда? Тем более он меня спас от пьяного придурка!

И я сажусь к незнакомцу в машину.

Точнее, он знает, как меня зовут, а я так и не спросила его имя…

Он уверенно плюхается на водительское сидение, и мы едем по ночному городу, причём мой новый знакомый ясно не очень-то соблюдает скоростной режим.

Но дух опасности захватывает меня, кружит голову, пьянит, и я боюсь признаться сама себе, что впервые за двадцать два года своей жизни я позволяю себе такое…

Куда мы едем? Он ведь так и не спросил мой адрес.

Я вижу центральные улицы города, которые мелькают за окном, в динамиках орёт какая-то музыка, в окнах свищет ветер, унося мою русую косу прочь, а бешеная гонка и пряный аромат мужчины просто сносят мне крышу…

2

— Это тебе, — просовывает он в открытую дверь огромный букет цветов.

Алых роз. Моих любимых.

Я и не заметила вывески «Цветы» тут же, через два метра…

— Спасибо, — только и произношу я, совершенно ошарашенная таким поведением.

И такими ухаживаниями.

А мой незнакомец уже заводит машину и снова мчит меня куда-то в ночь.

— А куда мы? — решаюсь я всё-таки спросить у него.

И он поворачивает ко мне удивлённое лицо:

— Ко мне, конечно.

Значит, он всё-таки уже решил за меня…

И он дальше продолжает свой путь, пока я сижу, заваленная огромным букетом.

Размышляю над сказанным.

И хотя мне он очень нравится, я даже не знаю, готова ли я к такому быстрому развитию событий. Я бы даже сказала, к молниеносному.

И словно прочитав мои мысли, он произносит:

— Да ты не бойся, малыш. Просто в гости. Посидим, поболтаем. Ничего не будет. Если ты не захочешь, — наклоняется он ко мне, и я почему-то верю его словам.

Как по статистике верят насильникам девяносто процентов женщин.

Уж я-то это точно знаю. Я же защищал диплом на эту тему.

А ещё у меня «отлично» по рукопашному бою. И по самообороне.

А ещё я в курсе, что в большом взрослом мире люди не только держатся за ручки и ходят в кино несколько лет перед тем, как поцеловаться.

И этот брутальный красавчик словно снова читает мои мысли.

Потому что просто останавливает машину и наклоняется ко мне.

Берёт моё лицо в свои ладони. Властно и уверенно поворачивает к себе и целует.

Взасос. Я чувствую его вкус на своих губах.

Немного терпкий. Отдающий колой и морским прибоем…

В животе становится пусто и глухо, а наши языки сплетаются, и я понимаю, что я пропала.

Как и те самые девяносто процентов женщин. В лапах маньяков-насильников.

— А ты вкусная, — тихо шепчет он мне, наконец-то оторвавшись от меня, и я снова ныряю в его глаза.

Тону в них.

Еще всего каки-то пару минут бешеной гонки на авто, и мы оказывается во дворе многоэтажки.

— Извини, — перегибается он через меня в бардачок авто, и на какую-то долю секунды его тело немного придавливает моё.

Я задыхаюсь от этой сладкой тяжести.

Открывает дверцу, достаёт ключи.

И я вижу, как что-то блестит в глубине.

И я точно знаю, что это за блеск. На занятиях проходили.

Это ствол.

Так значит он на самом деле преступник!

Какая я дура! Поддалась обаянию криминального авторитета, и теперь практически у него в руках!

Так, главное — не паниковать. Держаться хладнокровно.

Не дать ему понять, что я всё знаю.

Действовать, как ни в чём ни бывало.

Улыбайся, Аврора, главное, улыбайся! Нельзя делать резких движений…

Обходит машину вокруг и открывает дверцу с моей стороны. Какой галантный.

Или хочет, чтобы я точно вышла.

Теперь я в его цепких лапах. Как мне от него сбежать? Надо выбрать подходящий момент…

Главное, застать преступника врасплох. Внезапность — самое действенное оружие, это я помню наверняка.

На занятиях проходили…

А сейчас я выхожу из машины с элегантной улыбкой. Не показывая своего волнения и страха.

Держу цветы наперевес. Не выпускаю из рук. Если дёрнется — надаю ему прямо по роже этими самыми шипами.

— Прошу, — пропускает он меня вперёд себя в подъезд, и я прохожу.

Если сейчас побегу, то он меня догонит в два прыжка.

Хоть у меня и пятёрка по самообороне, но вот с бегом на короткие дистанции плоховато….

И оглядывая его огромную накачанную фигуру, я понимаю, что у меня нет шансов.

В кабинке лифта мы стоим так близко друг к другу, что мне становится безумно обидно, что он оказался преступником и маньяком. Потому что я бы даже не прочь была бы с ним попить кофейку… Сходить в кино… Подержаться за ручки, а потом…

Тем более я вижу, как слегка подрагивают его руки. Наверняка еле сдерживает себя, чтобы не наброситься прямо здесь. Не задушить…

Но ничего. Не на ту напал.

Заодно осмотрю его дом. Возможно, обнаружу какие-то улики.

Признаки преступления.

Вдруг он держит у себя в квартире невинную жертву? Такую же наивную дурочку, как и я?

Но теперь это моя работа — ловить таких, как он.

Готовлюсь стать настоящим опером. Без страха и упрёка.

Но сейчас моё дело притаиться и ждать.

Усыпить его бдительность.

Судорожно прокручиваю в голове истории всех серийных убийц. И ещё раз убеждаюсь, что мой красавчик — один из них.

Это же стандартно: сначала притвориться хорошим парнем, спасти меня от плохиша, а потом пригласить на чай или кофе. Что-то такое невинное… Ну а затем приковать к батарее цепями и насиловать меня долго и сладострастно.

По частям.

Но в этот раз его номер не пройдёт.

И я уже предвкушаю, как прихожу на новую работу, и меня представляют: «Лейтенант Аврора Яковлевна Дунаевская — вот, берите пример, коллеги! Не успела приступить к своим непосредственным обязанностям, как уже поймала и обезвредила серийного маньяка-убийцу! Которого мы, между прочим, десять лет не могли поймать!»

— Аврора… — слышу голос, словно зовущий меня издалека.

А, точно, голос этого самого маньяка.

Дверцы лифта раскрылись перед нами, пока я мысленно уже валю преступную тушку на пол и надеваю на неё наручники.

Но сейчас у меня с собой ни оружия, ни наручников, поэтому я выхожу в коридор.

Надо тянуть время.

Тянуть и отвлекать.

Ради торжества правосудия и справедливости.

3

— Прости, у меня немного неубрано, — оправдывается передо мной этот маньячелло.

Естественно, неубрано!

Будет тут время красоту наводить, если надо успевать к себе заманивать ни в чём не повинных девушек…

Хотя, кто его знает…

Может быть, и юношей?!

Больно уж он красивый… И эта щетина его трёхдневная… Такая вся аккуратная и сексуальная…

И хотя я не мужчина, но и на меня действуют эти его чары.

И я сразу же вспоминаю дело Теда Банди, который так очаровывал своих жертв и даже судью, что присяжные не могли поверить, что он был способен на убийство.

Может быть и этот не лучше.

У нас в городе пропадают женщины. Это нам рассказывали уже на курсе. И это определённо дело рук какого-то маньяка.

Так что я сегодня прямо в роли приманки.

Так, надо незаметно осмотреть квартиру, вдруг он здесь кого-то прячет?

Найду какие-то женские вещи…

— У меня только растворимый, — сокрушается этот красавчик-Тед Банди с виноватой улыбкой.

И мне приходит в голову гениальная мысль.

Я его соблазню. Соблазню и обезврежу.

— Ничего страшного, — улыбаюсь я. — Я очень люблю растворимый кофе. Ты знаешь, у него такой сильный аромат, — специально растягиваю слова, улыбаюсь.

Расслабленно откидываюсь на стул.

И платье это на мне розовое как раз в тему. Я ведь его не хотела надевать. Мне всегда оно казалось таким глупым и девичьим, но сейчас мне кажется, это то, что доктор прописал.

Как раз для операции по нейтрализации ненормального маньяка.

Я знаю, что моё платье даже слишком обтягивает мои формы не совсем стандартного размера. Ещё бы: будет нормальный мужчина так трястись над моей фигурой плюс-сайз?!

Это же очевидно, что он потом ещё и пожирает своих несчастных жертв! Во и ищет, где может разжиться мясцом.

Не одни кости грызть ведь…

И тут я снова вспоминаю страницы из учебников, и вот уже новокузнецкий маньяк Спесивцев всплывает у меня в голове…

А как же «Молчание ягнят»?! Там вообще маньяк специально искал девушек в теле, чтобы потом шить из их кожи себе наряды…

Так, маньяки маньяками, но сейчас я должна действовать хладнокровно. Я же профессионал. Ничего страшного, что у меня пока нет опыта. Зато сплошные пятёрки в дипломе.

А опыт как раз и приходит. С такими вот.

Вот он стоит у чайника, повернувшись ко мне спиной.

А ничего так у него вид… Сзади.

И тут я окончательно убеждаюсь, что я была права: прямо из заднего кармана джинсов у него торчат… Наручники!

Спокойствие, Аврора.

Главное, не дать ему меня сковать.

Приковать к батарее. Он должен быть уверен, что я у него в руках.

— Ммм, какой дивный аромат, — самым мелодичным голоском, на который я только способна, произношу я, когда этот опасный маньяк наливает мне кипяток в кружку. — Обожаю растворимый кофе. У него такой запах… — пытаюсь я подобрать какие-то расслабляющие и успокаивающие слова, но мне не приходит в голову ничего лучше, чем брякнуть: — Кофе в постель. После секса…

— Что?! — хрипло бормочет красавчик, и я вижу, как дрожит и звенит о блюдце чашечка в его руке.

— Обожаю завтрак в постель. Вместе с кофе, — не сводя с него взгляда, продолжаю я. Накручиваю локон на пальчик.

Невинно.

Пусть думает, что я у него уже в руках.

А там посмотрим.

Главное — ввязаться в драку, а разберёмся позже.

Беру двумя пальчиками чашечку за тонкую ручку и делаю крошечный глоток, прикрывая глазки. Так, думай, Аврора, соображай!

Как тебе сделать так, чтобы он окончательно расслабился, поверил тебе?

Потерял свою чёртову бдительность.

— А где ты его купил? — спрашиваю я.

И вижу ничего не соображающий взгляд напротив.

Он сидит рядом, на стульчике, в опасной близости. И я понимаю, что ни за что не должна поддаться его чарам.

Как там, в машине, где он поцеловал меня.

— Что купил? — хриплым голосом переспрашивает меня маньяк.

— Как что, кофе, — удивлённо отвечаю.

Веду светский разговор. Отвлекаю его.

Я даже слышу, как у него сейчас просто жужжат шестерёнки в голове от моего вопроса. Такого очевидного, но такого дурацкого.

Обезоруживающего.

Вот так, мои уроки криминалистики не прошли даром!

— Не знаю, — наконец-то отвечает красивый маньяк после длительных раздумий. — Не помню. Может быть, в «Пятёрочке»?

Отлично, Аврора, отлично. Тебе удалось отвлечь его мыли.

Направить их совсем в другое русло. Надо ещё потянуть время.

— А почём? — хлопаю я ресничками.

Провожу ладонью по вырезу платья.

— Как жарко.

— Что почём?! — опять переспрашивает маньяк.

Бинго. Он, по-моему, вообще перестал что-либо соображать.

— Ну кофе, кофе почём покупаешь? — с мягкой обольстительной улыбкой подбадриваю его я.

— Слушай, я не помню, — трёт он переносицу.

— А ты попробуй, — делаю я ещё один глоток.

Так, из меня получится неплохой профайлер, главное, самой сейчас сохранять хладнокровие и уверенность.

— Вспоминай, — смотрю я на него, не отрываясь.

Голос мягкий, нежный… Гипнотизирую, ввожу в транс…

— Сколько стоит банка кофе, — монотонно повторяю я, и вижу, как взгляд мужчины полностью теряет всякую осмысленность.

Он смотрит на меня, как на заклинателя змей, и тут, вдруг сломав весь мой чётко выстроенный гипноз, с громким звоном ставит чашечку на стол и притягивает меня к себе.

Жёстко. Властно.

И впивается в мои губы засосом. Таким глубоким, что я сама сейчас впаду в транс…

Я чувствую, как моя воля просто вытекает из меня капля по капле, руки и ноги слабеют, и я понимаю, что я окончательно пропала…

Кто знает, что он делает с такими дурочками, как я…

Насилует, а потом убивает…

Или наоборот: убивает, а потом насилует.

Но пока его мягкие губы впиваются в мои, а щетина слегка царапает мою кожу, я думаю только об одном: я согласна на первое…

4

Так, надо взять себя в руки.

И я ляпаю первое, что мне приходит на ум.

— Душ.

— Прости, я не расслышал, что ты сказала, детка? — сразу перестаёт целовать меня и смотрит удивлёнными глазами маньяк.

— Я просто сказала, что тебе надо принять душ.

Я уверена, что видела это в каком-то фильме. Или даже в нескольких.

В любом случае, в кино это всегда срабатывает: главная героиня томно шепчет: «Ах, дорогой, я на минутку, в ванную…», и оставляет мужчину одного.

Только что-то я подзабыла… Это я должна была идти в душ? Сама?

А я предложила помыться ему…

И тут вижу, как он смущается!

Этот огромный медведь отводит в сторону глаза, и бормочет:

— Да-да, прости, я не подумал… Сразу после работы, не успел переодеться… Я скоро вернусь!

И тут он встаёт передо мной на колени и, заглядывая мне в глаза, объясняет хриплым шёпотом:

— Малышка, я ненадолго. Пожалуйста, не уходи никуда! Я буквально на три секунды!

И я киваю в ответ.

А что мне ему ещё сказать? Что как только ты скроешься за дверью в ванную, я сразу же дам дёру?

Но внутри меня всё ликует от того, что у меня появился шанс.

Шанс на спасение.

Маньяк встаёт и уходит, и я смотрю ему вслед.

А если быть откровенной, то я рассматриваю его зад. Во всех деталях и подробностях.

Если честно, это просто несправедливо, то вот такой качественный и аппетитный во всех отношениях мужской зад достался какому-то совершенно недостойному его маньяку!

А он точно потерял всякую бдительность. Спокойно оставляет меня одну, без присмотра. И из заднего кармана его джинсов всё ещё торчит металлический наручник.

Я сижу, замираю, и слушаю: вот в ванной комнате включилась вода. Принимает душ.

Надо же, совсем обнаглел! Решил помыться перед тем, как убить и изнасиловать меня. Или наоборот…

Хотя уж лучше бы делал это после, по логике вещей. Чтобы смыть всю кровь и отпечатки…

Я вскакиваю с места и бегу к кухонному ящику. Выдвигаю его. Точно. Он здесь. Хлебный нож.

Отлично. Хватаю его и, сжимая крепко в руке, пробираюсь ко входной двери. Дёргаю её за ручку.

Заперто. Чёрт!

Ну конечно! И на что я вообще надеялась?!

Конечно же у него замок запирается на ключ, а ключ, наверняка, у него с собой!

Так, ладно.

Вдох-выдох.

По крайней мере у меня есть нож. А с ним, да ещё и со своими навыками боевых искусств, я просто непобедима.

Пока в душе шумит вода, я решаю, что мне неплохо бы исследовать квартиру.

Крадусь по коридору. Кровь шумит в ушах. Сердце стучит где-то в районе пяток…

Первая дверь. Толкаю. Просто гостиная. Диван, телевизор. Всё как у обычных людей.

Иду дальше.

Здесь явно не средневековый замок. А обычная квартира в новостройке.

Здесь особо не разгуляешься.

Хотя память опять же услужливо подсовывает мне выдержки из учебников про маньяков, которые и в квартирах умудрялись очень даже эффективно убивать своих жертв. А потом растворять их в бочке с соляной кислотой…

У меня всё холодеет внутри от воспоминаний об американском маньяке Джеффри Дамере: ведь он именно так и делал. Знакомился со своими жертвами в барах и клубах, очаровывал их и приглашал к себе домой.

Где тоже, наверное, угощал кофе с коктейлями.

Так, ещё одна дверь.

Я чувствую, как запотели мои ладони. Задеревеневшими пальцами я толкаю её и попадаю в спальню.

Кровать. Никого нет.

Ни бочек, ни трупов.

Успел избавиться.

Но тут я вижу прямо перед собой, прямо на белоснежном белье, женские кружевные трусики!

Белоснежные.

Точнее, они бы были белоснежными, если бы не были испачканы все кровью!

О боже!

Я всё-таки была права! Моё полицейское чутьё не обмануло меня!

Я беру трясущимися руками трусики, чтобы рассмотреть их, но тут вдруг понимаю, что в квартире уже тихо. Шум воды прекратился.

И я быстро засовываю трусики, а точнее, улику, себе в карман.

Готовлюсь к прыжку. Нападению.

С хлебным ножом наперевес.

— Аврора, ты где, крошка? — слышу я голос мужчины.

И всё холодеет у меня внутри.

Он идёт на кухню, но не находит меня там.

Сейчас он придёт сюда…

Шаги всё ближе…

Вот открывается дверь, и он появляется на пороге.

Как Аполлон.

В одной набедренной повязке.

Точнее, в одном полотенце, завязанном вокруг бёдер.

— А ты уже здесь, малышка? — хрипло спрашивает он, хотя это и так очевидно.

Да, я уже в спальне.

В западне.

Бежать мне некуда.

Одна надежда на нож.

Только где он?!

Я ведь только что сжимала его в руке!

А вместо этого сейчас у меня зажаты в потном кулаке только чьи-то трусики.

Наверняка, предыдущей жертвы. И теперь мне совершенно нечем защищаться.

И тут вдруг решимость зреет во мне.

Я должна во что бы то ни стало спастись.

И отомстить этому маньяку за всех погубленных девушек. Это мой долг перед ними.

И перед страной.

И теперь я делаю первое, что приходит мне на ум.

Плюхаюсь на кровать.

Наклоняюсь слегка назад, откидывая свои длинные волосы, и смотрю на этого убийцу сквозь опущенные ресницы.

И вижу, как подозрительно набухает его полотенце… Но сейчас не до этого…

И я самым сладким и медовым голоском, на который только способна, мяукаю:

— Дорогой, мне хочется чего-нибудь погорячее… У тебя случайно нет… Наручников, например? — с совершенно невинным видом спрашиваю его я.

Ну не искать же мне при нём выроненный нож!

— Ннаруччников? — слегка заикаясь, хрипит мой маньяк, и я, удивлённо округляя глаза, словно это что-то такое естественное, что должно быть в каждом доме, как, например, консервный нож, отвечаю:

— Ну да, наручники. Для ролевых игр, понимаешь?

5

И я вижу полное непонимание в его глазах.

Отличный актёр.

— Послушай, малыш, — хриплым голосом начинает красавчик. — Я не знаю, что ты про меня подумала, но я не…

И тут я понимаю, что больше шанса у меня не будет.

Юлит, обманывает.

Хотя я отлично видела наручники в кармане его джинсов!

Зубы заговаривает.

И я делаю первое, что приходит на ум.

Нейтрализую его.

Просто первая целую его в губы.

Чувствую, как он поддаётся мне… Его язык проскальзывает в мой рот, исследует его. Но уже нежно и осторожно. А не так властно и требовательно, как в первый раз. И второй…

Чёрт бы их побрал, этих сексуальных маньяков…

Чувствую, как предательски слабеет моё тело.

Тает, как кусочек карамельки в его руках, которые уже прижимают всю меня к его обнажённому, твёрдому и чуть влажному после душа торсу…

А какой у него аромат… Чего-то терпкого, запретного… И очень знакомого… Что же это, всё никак не могу понять, вертится в голове…

На языке… Вместе с его сладким поцелуем, который словно впрыскивает в меня отраву. Миллиграмм по миллиграмму.

И вот я уже чувствую жар во всём теле. Разливается, пожирает меня изнутри…

Вишня!

Я поняла. Этот маньяк на вкус как спелая вишня! Да что это за бред какой-то? У меня галлюцинации.

Мне кажется, я достаточно усыпила его бдительность.

Но тут происходит неожиданное. Подлое полотенце, плотно облегавшее его бёдра до этого, падает на пол. И теперь ничто, совершенно ничто не способно защитить меня от этой преступной опасной близости.

Я опускаю глаза и вижу такое… Такое… Чего не видела никогда раньше. Я даже не представляла, что это может быть таким.

Большим. Твёрдым.

И красивым.

— Прости, — смущённо бормочет этот самый красивый маньяк в мире.

И наклоняется. Чтобы подобрать полотенце.

Ну что, Аврора, действуй!

Вот он, тот самый момент икс, другого не будет.

И пока этот красавчик наклоняется к полу, я крепко обхватываю его голову обеими руками, и на миг зарываюсь в его непослушные жёсткие волосы пальцами… Крепко фиксирую обхват и что есть силы бью его коленом в нос.

Мой фирменный приём. Выучила на курсах.

— Что за на… — глухо хрипит от неожиданности и от боли мужчина.

Мне ли не знать, как это больно.

Но у меня в запасе контрольный выстрел, точнее приём. И как только он начинает выпрямляться, я со всей силы бью его своим каблуком.

По тому самому. Красивому и твёрдому, какого я никогда не видела раньше.

И теперь больше и не увижу.

Потому что я, уже не оглядываясь, чтобы не терять драгоценное время, несусь со всех ног к входной двери.

Чёрт, она же заперта!

Ключи должны быть в джинсах.

Мой мозг соображает на бешеной компьютерной скорости, пока из спальни доносится нечеловеческий рёв и вой, а я трясу джинсы в поисках ключей.

Вот они!

И вот они наручники, про которые он мне так безуспешно врал. Валяются на полу. Выпали из кармана.

Хватаю ключи и несусь к двери, пытаясь её открыть.

И вижу огромную обнажённую фигуру, надвигающуюся на меня из коридора в темноте.

Дрожащими руками пытаюсь провернуть замок.

Щелчок. Толкаю дверь.

Но она не открывается!

Всё, я пропала. Встаю спиной к двери и лицом к маньяку. Дам ему отпор. Просто так не отдамся ему в руки.

И тут слышу хриплый от боли голос:

— На себя…

— Что? — не верю я своим ушам. О чём это он? Я ему повредила мозг? У него сотрясение?

Вполне возможно…

— Дверь на себя, дура… — бормочет он, и я тяну на себя.

Дверь поддаётся, а в мой адрес буквально льётся водопад из нецензурных слов.

Настоящие джентльмены так не выражаются.

И я, напоследок бросив взгляд на окровавленное перекошенное от боли и гнева лицо, вылетаю в подъезд, и уже несусь со скоростью света по лестнице вниз.

Спаслась!

Я сделала это! Спаслась от маньяка!

Так, стоп, но если он маньяк, который хотел меня изнасиловать и убить, то почему он сам подсказал мне, как спастись от него? Как открыть дверь?

Какая-то несостыковка…

Я уже иду по ночному городу, удаляясь от страшного места, и понимаю, что я, возможно, немножко ошиблась…

Хотя как я могла так глупо проколоться?!

Наручники! Оружие! Он как минимум какой-то преступник.

Возможно, даже террорист…

А эти трусики в крови!

И я вытаскиваю их из своего кармана.

И снова что-то не-то…

Но что же это такое? Пока мой мозг не подсказывает мне.

Вишня.

Это трусики пахнут вишней. Что за бред?!

И я, взяв их двумя пальцами и поднеся к носу, теперь отчётливо это понимаю. Точнее, чую.

Это аромат вишни. Какого-то геля, а может быть лубриканта…

Фу! Да он просто извращенец! И чем это он занимался с владелицей этих самых трусиков, если они все так измазаны в чём-то очень ароматном и липком?!

И я с гадливостью выбрасываю их в ближайшую урну.

И только сейчас до меня окончательно доходит. Что я сломала нос, и, возможно, что-то большое. Твёрдое. И красивое. Этому самому красавчику.

Просто так.

И теперь это он может вполне заявить на меня в полицию за причинение вреда здоровью, и я очень надеюсь, что всего лишь лёгкого…

Хотя, мне даже не так жалко его нос, как то, что немного пониже. К югу…

И теперь я, обхватив голову руками, судорожно соображаю, как же я могу загладить свою вину.

Хотя никто не отменял того факта, что он, возможно, просто преступник. Хоть и не маньяк. А просто сексуальный вор в законе. Наркодилер… Или даже киллер…

И может вполне меня отыскать и наказать.

Вот я вляпалась. Не по-детски. Такие не прощают женщинам подобного унижения. Уж я-то это знаю наверняка.

Столько дел изучила…

И теперь у меня перед глазами проплывают хроники всех кровавых вендетт, которые устраивали мафиози тем, кто перешёл им дорогу. Или ненароком унизил их.

6

Сегодня мой первый день на новой работе. Форма уже выдана, я её оттужила и повесила в шкаф.

Я же оперуполномоченный, а значит, мне можно ходить в штатском. Точнее, даже не можно, а нужно. Я много читала, изучала учебники и теперь знаю точно, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание, нам лучше не выделяться из толпы.

Сливаться с нею.

Быть обычными людьми.

Чтобы не спугнуть дичь. А точнее, тех самых опасных преступников, которых я собралась ловить.

Поэтому, чтобы не отсвечивать, я выбрала свою любимую розовую кофточку и джинсы. Глядя на меня и не подумаешь, что я какой-то там сотрудник правоохранительных органов. Причём из убойного отдела.

Заплетаю косу и смело направляюсь в свой новый рабочий день. На любимую работу.

Наверное, неплохо бы что-то принести своим новым коллегам…

Прохожу мимо нарядной витрины кондитерской, и гениальная мысль рождается у меня в голове.

Ну конечно же, пончики! Во всех голливудских фильмах полицейские едят пончики, а в моей любимой «Убойной силе» пьют чаи! Ну вот пусть и пьют свои чаи с пончиками!

— Мне, пожалуйста, двенадцать пончиков! — прошу я девушку за витриной.

— Вам каких? — спрашивает она меня, и я разглядываю глянцевые ряды.

И совершенно на автомате прошу:

— Шесть вишнёвых.

И далась мне эта вишня! И снова вспоминаю этот ужасный и постыдный инцидент с вишнёвым красавчиком…

Он так и не объявлялся, и я даже не знаю, радоваться этому или грустить.

Потому что мне грустно от того, что он больше не поцелует меня тем сладким ягодным поцелуем…

И тут же добавляю:

— И шесть клубничных!

И с розовой коробкой наперевес я врываюсь в неприступное здание полицейского участка по Центральному округу.

Иду по коридору, широко улыбаясь и сияя от счастья, и вижу, как все оглядываются на меня. Мои будущие коллеги.

— Вы посмотрите только, какая клубничка к нам пришла, — слышу я смешок за спиной, и резко оборачиваюсь.

Но все лица непроницаемы. Мне послышалось.

Прохожу в кабинете к полковнику Кошкину. И вижу такое знакомое и родное лицо дяди Вани. Ведь Иван Иванович Кошкин — лучший друг моего папы, и это он меня позвал к себе в отдел.

Моего папы больше нет, а вот его друг остался… И он всегда и во всём помогает мне.

— Привет, малинка! — встаёт он из-за стола. — С первым рабочим днём тебя! Ну как, готова?

— К выполнению службы готова! — радостно рапортую я.

— Ну ничего, ничего, — приобнимает меня по-отечески дядя Ваня. — Пообвыкнешься немного. Пристреляешься. Начнёшь пока с бумажной работы. Зачем сразу в бой бросаться?

Но Кошкин не понимает, что я уже сейчас хочу в бой! Хочу сразу ловить преступников и бандитов. Я ведь для этого и училась!

А ещё — чтобы стать такой же, как мой папа…

— А это что у тебя? — кивает он на мою коробку.

— Угощайтесь, дядя Ваня, — протягиваю я ему пончики. — С вишней и клубникой.

— Спасибо, — достаёт полковник розовый пончик. — Вот и отлично. Пойдёшь в отдел к Вишне! Точнее, к майору Вишневскому! Он у нас очень опытный и профессиональный сотрудник, всему тебя научит. И мне будет так за тебя спокойнее, — с удовольствием откусывает Кошкин пончик. — С нашим Вишней не забалуешь. Суровый начальник. Только, пожалуйста, никаких дядей Ваней при коллегах, — многозначительно смотрит он на меня.

— Ну конечно, товарищ полковник! — радостно рапортую я и приставляю руку к козырьку. Ну или куда-то там к виску.

Для проформы.

И теперь, когда я иду по коридору с полковником, то уже ловлю на себе уважительные взгляды, потому что полковник Кошкин — один из самых опытных и лучших сотрудников города, и я даже не побоюсь сказать, что и страны!

Особенно теперь, когда его лучший друг и напарник, мой папа, Яков Дунаевский, погиб. При исполнении служебных обязанностей.

— Смотрите, какую я вам красавицу и помощницу привёл, — распахивает дверь и с порога заявляет дядя Ваня куда-то вглубь просторной комнаты.

И я протискиваюсь в кабинет, лучезарно и приветливо улыбаясь во весь рот. Надо понравиться своим будущим коллегам.

Особенно этому суровому майору Вишне, опытному оперативному работнику.

— Здрасьте! — немного осипшим от волнения голосом пищу я. Оглядываюсь.

В комнате четыре стола. За тремя сидят мужчины: двое приветливо смотрят на меня, а третий сидит спиной, уткнувшись в монитор.

— Добрый день, — встаёт и подходит ко мне белобрысый парень.

— Вот, знакомься, это Вася Галкин, наш оперуполномоченный, — представляет его дядя Ваня.

И я с улыбкой отвечаю:

— Очень приятно. Угощайтесь, — и протягиваю ему коробку с пончиками. — Вот, Вишнёвые и клубничные, выбирайте, — предлагаю я.

— Спасибо, — улыбается Вася, и к нам подходит второй мужчина.

— А это Олег Рачков, — продолжает представлять моих новых коллег полковник.

— Очень приятно, — жму я руку и протягиваю свою коробку. — Вишнёвые или клубничные?

— Вишнёвые, конечно, — смеётся Олег и оглядывается через спину на мрачнюгу за монитором.

Так где же этот хвалёный майор? Может, на выполнении секретного задания?

Ой, я сама-то забыла представиться!

— Аврора, — отвечаю я ребятам. — Забыла назвать своё имя. Аврора Дунаевская.

И тут слышу, как резко отодвигается стул. Со скрежетом. Скрипом.

Мы все смотрим на мужчину, которых резко встаёт из-за компьютера и направляется к нам.

И у меня всё сжимается внутри от страха.

И от волнения. Потому что этот тот самый красавчик-маньяк из клуба.

7

— Вот, подмогу тебе привёл, свежие кадры, — представляет меня дядя Ваня моему новому начальнику. — Только из университета, со свежей головой и новыми знаниями, — довольно добавляет он, откусывая большой кусок от пончика.

— Дддобрый день, — заикаясь, бормочу я, выставляя перед собой, как щит, свою коробку с пончиками. — Угощайтесь, — тычу я ему в грудь своё угощение.

Словно это спасёт меня от возмездия.

— Вот, наш самый лучший оперативный работник, — с гордостью представляет Кошкин своего подчинённого. — Майор Даниил Сергеевич Вишневский. Лучший сыскарь в городе! Гроза всех бандитов и преступных кланов!

— Очень приятно, — бормочу я, пока майор нависает надо мной всей своей громадиной. И я вижу еле заметные следы от синяков на его красивом и мужественном лице. И желваки, которые ходят от злости под кожей на его квадратных скулах.

Синяков, которые я ему наставила! Вот позор!

— Угощайтесь, пожалуйста, майор Вишня, — бормочу я, и тут же испуганно поправляю себя. — Простите, Даниил Сергеевич… Вот, вишнёвые, самые вкусные…

И теперь всё встаёт на свои места…

И оружие. И наручники…

Кроме тех самых роз и поцелуев. Они не вписываются в общую канву.

Он полицейский, но не маньяк. И он просто хотел поцеловать меня.

И, возможно, заняться со мной любовью. И тут я густо краснею, вспоминая его агрегат, который я невольно увидела там, в спальне, когда спало полотенце.

И по которому я заехала со всей своей силы каблуком…

Мне так стыдно, что хочется провалиться сквозь пол.

— Спасибо, я сыт, — рявкает майор, испепеляя меня взглядом. Потирая переносицу. По которой я на днях заехала коленом.

И обращается уже к дяде Ване:

— Иван Иванович, мы тут вообще-то, работаем. Некогда мне тут стажёров развлекать. Вон у Сидорова много свободного времени. Они кражами занимаются и телефонным мошенничеством, им как раз нужны помощники бумажки заполнять, — недовольно рыкает он.

И у меня всё обрывается внутри. Не для того я шла сюда, чтобы седеть и заниматься обзвоном.

Хочу настоящую работу. Горячую. С погонями и опасностями. Ловить настоящих преступников и убийц! И я со страхом и мольбой смотрю на дядю Ваню.

Только бы он не передумал! На самом деле, там безопаснее, а он всегда старался оберегать меня…

— Отставить, — мягко рявкает полковник. — Молодёжь надо воспитывать и направлять. А лучше тебя никто это не сделает. Вот и займись воспитанием кадров, — говорит, как отрезает, Иван Иванович, уже направляясь к двери. — Вон дело по наркокартелю стоит колом, а с меня, между прочим, результат требуют, когда будут наработки?! — останавливается он и сверлит взглядом Вишню, переводя его на притихших Рачкова с Галкиным, которые так и застыли с непрожёванными кусочками пончиков во рту.

— Занимаемся, Иван Иваныч, занимаемся, — неуверенно отвечает майор Вишневский и с такой злобой глядит на меня, что мне хочется с прятаться сразу же под стол со своими пончиками.

И не высовываться до конца дня.

— Вот и занимайтесь, — назидательно бросает на прощание дядя Ваня. — И к концу недели жду первые разработки. А то ходишь тут, синяки какие-то на лице, что за внешний вид, — недовольно бросает он на прощание и выходит из кабинета.

Дверь с громким стуком закрывается, и я остаюсь один на один со своим маньяком, который вовсе не маньяк.

А мой новый начальник.

Который очень, очень зол на меня.

И я его понимаю.

Я бы тоже, наверное, так злилась, если бы меня, такого матёрого и опытного опера уделала какая-то сопливая девчонка.

Только что из института.

И теперь ещё её и навязали ему в подчинённые.

— Очень рада работать под вашим началом, — тихо лепечу я, боясь посмотреть в глаза своему боссу.

Но он лишь, кинув на меня презрительный взгляд, отходит обратно к своему столу и утыкается в монитор.

И я остаюсь стоять в растерянности посреди комнаты.

— Пончики просто супер, — тут приходит мне на выручку мой новый коллега, Вася. — Особенно вишнёвые, — подмигивает он мне с заговорщицкой улыбкой и кидает в неприступную спину майора, — зря не ешь, кстати.

Но тот только рычит что-то невразумительное в ответ.

— Не обращай внимания на него, — подходит ко мне уже Олег Рачков. — Что-то у нас майор Вишня в последние дни без настроения ходит. Какой-то неприятный инцидент со свидетелем, — показывает он мне знаками на свой нос. — А так он отличный парень. Но ничего, сейчас мы тебе быстренько рабочее место организуем. У нас как раз и стол свободный есть, прямо у окна, — начинают суетиться мои новые коллеги, и я просто счастлива, что я сейчас не оказалась одна в этой комнате с майором.

Спина которого излучает радиоактивную ярость.

И теперь я не совсем уверена, сможем ли мы с ним так уж сработаться…

— А давайте чайку попьём? — предлагаю вдруг я.

Вспоминаю, что все полицейские гоняют чаи и кофе.

— Даниил Сергеевич, вам налить? — робко спрашиваю я, уже подбегая к чайнику.

Так, надо наладить контакт, наладить контакт.

Я понимаю, что то, что я совершила, не скоро забудется.

Но я сделаю всё, чтобы искупить свою вину и завоевать доверие своего нового босса.

— Вот, я вам только что заварила, свеженький, — подношу я ему дымящуюся чашку. — Вам сколько сахара положить? — переспрашиваю я, и Вишня резко отодвигается от монитора, дёргается, повернувшись ко мне, задевает мою руку и кипяток льётся, льётся прямо ему на штаны…

Нечеловеческий дикий крик пронзает всё отделение.

Это ору я.

И в мгновение ока, оценив обстановку, лечу к подоконнику, на котором стоит банка с водой, видимо, для полива цветов, и в следующую секунду я выливаю её на всё ещё дымящиеся штаны…

Всё пропало…

Моей карьере конец.

А ещё, я ни за что не прощу себе, если на этот раз с моим майором что-то случится…

Я искуплю свою вину.

И я падаю перед ним на колени, пытаясь стянуть с него мокрые штаны.

8

— Вам очень повезло, что ваша коллега так оперативно оказала вам первую помощь, можно сказать, спасла вас! Вас и ваших будущих детей! — радостно объявляет нам врач в травмпункте, куда мы срочно поехали с майором Вишней.

Точнее я вызвалась его сопроводить. А он был слишком занят своей болью и ожогом, чтобы сопротивляться…

— У вас есть дети? — интересуется пожилой улыбчивый доктор у майора Вишневского, и тот, стиснув зубы, отвечает:

— Нет.

— Вот и отлично! Значит, будут! — словно подытоживает он сказанное. — А вам, милочка, надо выдать медаль за такое молниеносное реагирование. Всего каких-то пара минут, и ваш дорогой друг остался бы без тестикул. И детородного органа, — хвалит меня добрый доктор Айболит из скорой помощи.

И я вся заливаюсь краской. Стою, красная, как рак…

И вспоминаю, свой очередной позор, пока майор Вишня испепеляет меня взглядом.

Дикий нечеловеческий крик, в кабинет вбегает толпа сотрудников с оружием наперевес, и видят прелестное зрелище: новоприбывшая лейтенант Дунаевская стоит на коленях перед своим непосредственным руководителем, майором Даниилом Сергеевичем Вишневским, на коленях, яростно сдирая с него липкие влажные джинсы…

И ещё исподнее…

Оно ведь тоже промокло…

А раневую поверхность надо всю освободить от одежды. Пока не поздно…

А Вишня в этот момент просто застыл, как скульптура Родена, не в силах пошевелиться то ли от боли, то ли от моей наглости…

И вот мы с ним оборачиваемся в сторону двери: я и Роден без штанов.

И тут я, заметив изумлённую толпу, в немом удивлении взирающую на нас, предпринимаю новую тактическую уловку, и накрываю своим телом самое дорогое, что есть у каждого мужчины…

Чтобы так сказать никто посторонний не рассматривал то, что им не положено…

Достоинство моего босса. Настоящее мужское достоинство…

И теперь я не то что не знаю, как смотреть в глаза Вишне, я не знаю, как вообще могу вернуться в отдел и спокойно смотреть в глаза своим коллегам по оружию.

Потому что развидеть это они не смогут, я просто уверена в этом.

— Всё в порядке. Отрабатываем новую тактику, — рычит на собравшихся и притихших коллег майор Вишня, пока я всё ещё прикрываю своим жарким телом его не менее жаркое достоинство.

Которого я его только что чуть не лишила.

Уже во второй раз с момента нашего знакомства.

Бог троицу любит. И я теперь и сама опасаюсь, что у моего дорогого красавчика скоро не сможет быть детей. Благодаря моим усилиям.

— Ну вот и всё, — заканчивает писать заключение доктор. — Возьмите мазь и обрабатывайте место ожога, — смотрит он на нас. — И всё у вас будет хорошо.

Мы выходим из травмпункта, и я боюсь смотреть в глаза своему начальнику. Я вообще не знаю, как мне жить дальше.

Так опозориться в первый же день на работе.

Точнее, опозорилась я уже намного раньше, и чтобы хоть как-то загладить свою вину я вяло мямлю:

— Хотите, я вам буду мазь втирать, — и вижу на себе огненный взгляд Вишни.

Опять какую-то глупость сморозила. Ну а что, у врачей нет пола.

А у меня по экстренной медицинской помощи тоже пятёрка…

— Ну и что мы с тобой будем делать? — грозно смотрит на меня майор сверху вниз.

— Работать, — вопросительно отвечаю я. — Хотела попросить прощения за тот случай… Я не специально… Понимаете… Я вас приняла за маньяка.

— За маньяка?! — орёт чуть ли не на всю улицу Вишневский. — И что, по-твоему, маньяки так поступают?! Дарят девушкам цветы? Поят их кофе?!

— Ну вообще-то да, — дерзко вскидываю я подбородок. — Вот, например, Спесивцев… — начинаю я уже читать ему лекцию по истории криминологии, как он рявкает на меня:

— Начиталась учебников! Только жизнь и настоящая работа — это не учебники, понятно?!

— Понятно, — уныло соглашаюсь я. — Только нас учили, что нельзя оставлять табельное оружие без присмотра! В бардачке авто! И вообще его нельзя вот так вот хранить! — начинает в голове у меня уже работать мой персональный компьютер, и я вспоминаю все положения и постановления… — Вот я и приняла вас за преступника! А за кого же ещё? Ведь я точно знаю, что сотрудник полиции не стал бы так обращаться со своим стволом! — звонко уже рапортую я.

Защищаю и обосновываю свою точку зрения.

Как и должен уметь настоящий оперуполномоченный.

— Ну и потом, все эти розы, поцелуи, — смущённо добавляю я. — Вор и грабитель бы не стал так распинаться, а схватил бы у меня сумочку и был бы таков… Вот я и подумала, что ваши действия носят исключительно сексуальный характер…

— И подумала, что я маньяк? — скрестив руки на груди, с насмешкой смотрит на меня майор.

— В общем, да… — соглашаюсь я. — А вы бы сами что подумали?

— Я не знаю… — вздыхает он. — Но сейчас я точно могу сказать, что ты сумасшедшая. И таким точно не место в моём отделе. Навязали тебя на мою голову, — смотрит она на меня сверху вниз.

И мне кажется, что в его взгляде проблёскивает какая-то тёплая искра.

Или мне показалось?

— Пожалуйста, товарищ майор. Только дайте мне шанс, я вас не подведу! — подхожу я к нему вплотную и начинаю тараторить ему чуть ли не прямо в лицо.

Которое так близко.

Его губы… И я снова вспоминаю тот терпкий поцелуй.

Так, делаю шаг назад. Не надо напирать.

— Ладно, посмотрим, — кривит губы в усмешке майор Вишневский и я послушно семеню за ним следом.

9

— Ну что, в отдел? — с надеждой в голосе спрашиваю я.

С надеждой, что это всё скоро забудется и простится. Вся эта цепь нелепых недоразумений.

Потому что по-другому это просто никак не назовёшь.

— Ну да, в отдел, — снова смотрит на меня очень странно майор, словно решает, что же со мной сделать.

Убить меня и съесть прямо сейчас или ещё немного помариновать перед ужином…

Но тут вдруг у моего напарника и босса в одном лице тренькает телефон, и он читает сообщение.

И пока он его читает, его лоб хмурится, а на переносице собирается складка…

— Так, мне надо срочно ехать.

— Куда? — с надеждой спрашиваю я.

Потому что чую, что началась заварушка. И я не хочу её пропустить.

— Тебя это не касается. А ты поедешь в отдел и начнёшь писать отчёт, — строго говорит он мне. — Ты уже наломала дров. Хватит.

— Но я же тоже хочу стать таким же классным оперативником, как и вы! — начинаю канючить я.

Лишь бы не расплакаться тут прямо перед ним. Посреди улицы.

В своей розовой кофточке.

— Послушай, детка, — кладёт он вдруг свою тяжеленную руку мне на плечо, и я буквально прогибаюсь под её стальной тяжестью. — Возможно, ты станешь отличной… женой, — вдруг сглатывает он и смотрит куда-то мимо меня. — Возможно, ты станешь хорошей домохозяйкой, — и теперь его слова просто бьют меня, как пощёчина по лицу. — И даже я допускаю мысль, что ты станешь вполне себе сносным следователем, который сидит в кабинете и пишет бумажки. Но поверь мне, девочка, оперативная работа — это не твоё. Ты уже спалилась по всем фронтам. Даже не успев начать. Поэтому отправляйся в отдел и выполняй мой приказ, ясно?! — вдруг рявкает он на меня, и я подпрыгиваю от неожиданности. — Галкин даст тебе кучу отчётов, и чтобы к моему приходу все были составлены! — глаза его свергают гневом, и он явно не шутит. — Попей чайку, скушай пончик с клубничкой, только смотри, не облейся, — добавляет он с насмешкой.

И сейчас у меня точно потекут слёзы из глаз…

Но я сдерживаюсь, из последних сил.

Я справлюсь. И я стану просто офигенным опером! Даже получше него!

Только он об этом пока не знает…

— Так есть, — бормочу я.

И направляюсь от него в сторону остановки.

Медленно, не спеша. Не оглядываясь.

Пока не дохожу до ближайшего дерева. Прячусь за него и смотрю.

Ловит тачку. Всё ясно. Следую за ним.

Потому что я успела подглядеть, пока он читал сообщение, что у него встреча в отеле «Президент».

Начинаю наблюдение.

Выхожу из авто и направляюсь в холл отеля. Вижу, что мой Вишня сидит за низким столиком с коктейлем в руке. Явно кого-то ждёт.

Как раз того самого таинственного информатора, с которым он и встречается в разгар рабочего дня.

Я незаметно сажусь в дальний угол за тяжёлой портьерой и хватаю со столика газету, тщательно укрываясь ей. Меня никто не должен видеть.

— Что желаете заказать? — подходит ко мне вышколенный официант. Как не вовремя. И я ему бросаю:

— Кофе, пожалуйста.

И я очень надеюсь, что Вишня меня не заметит.

Вижу, как от центрального входа идёт шикарная брюнетка на высоченных каблуках. Всегда завидовала таким.

Яркая, властная. Настоящая женщина вамп. Мужчины таких без внимания не оставляют. Тонкие ножки-спички. Выпирающие острые коленки, и самая короткая юбка в мире, из-под которой чуть ли не выглядывают её трусики. Если она вообще их носит.

Хотела бы я так одеваться, — с завистью думаю я про себя, окидывая свою розовую мягкую кофточку и джинсы на пухлых бёдрах.

Но вот эта красотка подходит прямо к моему Вишне и останавливается у его столика!

Он приглашает её сесть, и она элегантно опускается в глубокое кресло напротив него, скрестив свои бесконечно длинные ноги.

И моё сердце вдруг даёт трещину. Ещё чуть-чуть и оно просто разлетится на кусочки.

Потому что никакой она не информатор, а его любовница! С которой он встречается прямо посреди рабочего дня, чтобы заняться с ней сексом в номере отеля!

И теперь я точно расплачусь. От обиды и разочарования.

Сам послал меня писать скучный отчёт, чтобы пойти покувыркаться с какой-то роскошной брюнеткой.

А как же тогда те самые розы? И те самые поцелуи? Растворимый кофе, в конце концов?! И упавшее на пол полотенце…

Я вижу, как мелко трясётся газета в моих руках, потому что я сейчас точно разревусь. Как маленькая обиженная девочка. Распущу тут нюни, посреди пятизвёздочного отеля…

Наверное, майор был совершенно прав, когда сказал, что из меня не получится хорошего оперативника.

Домашнее хозяйство и бумажки — вот предел моих мечтаний.

И только я собираюсь подняться и уйти, оставив Вишню развлекаться с этой бабищей, как вдруг слышу рядом с собой низкий мужской голос:

— А ты давно здесь работаешь, сладкая?

Поворачиваю голову, и вижу, как ко мне уже успел подсесть какой-то мужчина в дорогом костюме. Лет за сорок.

Ухоженный. В дорогих итальянских ботинках.

С ароматом кубинских сигар, свежесваренного эспрессо и дорогого кожаного салона.

Смотрит на меня, словно смакует, как конфетку.

И я неуверенно бормочу в ответ:

— А я здесь не работаю. Я просто жду… Подругу, — соображаю я на ходу.

Не хватало мне ещё, чтобы Вишня заметил меня.

И тогда моей карьере придёт окончательный капут.

И никакой дядя Ваня не поможет.

— Все так говорят, булочка, — смотрит на меня, не слушая, мужчина, и его ладонь ложится мне прямо на бедро.

Легонько сминает его… Скользит чуть выше.

Я чувствую, как подрагивают от возбуждения его наманикюренные пальцы…

И не смотря на то, что мне хочется со всей силы сейчас вмазать ему, как меня учили на курсах, я лишь вежливо улыбаюсь в ответ.

Скандалы сейчас мне не нужны… Совсем ты не вовремя дружок, совсем не вовремя…

— Сколько ты берёшь, конфетка? — растягивает свои губы в улыбке мужик, и я вижу, что он настроен очень серьёзно.