Я накажу тебя, моя Джульетта

Не дам тебе я быть с другим

«Я никогда тебя не брошу. Я буду бороться за нашу любовь. Буду бороться…»

— Буду бороться! Бороться! – прокричал Рома, ударяя по рулю.

— Спокойно, брат, спокойно, – тронул парня за плечо Тимур, который ехал на соседнем сиденье.

Тимур сначала сопротивлялся помогать Роме. Не хотел перечить хозяину, который против союза парня и его возлюбленной. Не хотел, потому что в прошлом их попытки сблизиться, быть вместе влекли за собой массу проблем, которые могли кончиться кроваво. И это не сказка, не вероятность, а самая настоящая правда, ведь кровная вражда между Орловыми и Лариными длится уже тридцать лет, с распада СССР, когда страна погрузилась в беззаконие, мракобесие, когда фактически бандитские группировки правили страной. В середине десятых война перешла в стадию холодной, смертей больше не было, потому что обе семьи изрядно истощились. Теперь война шла в бизнесе, оружие не обнажалось, кровь не лилась, но любовь Ромы и его прекрасной возлюбленной могла с лёгкостью сломать этот лёд, растопить и вытащить на поверхность всю ту грязь, взаимную неприязнь и ненависть, накопившуюся с годами. Всю ту боль от пережитого…

Тимур отчаянно сопротивлялся, но видел, как Рома с каждым днём увядает, как ему плохо и больно. Как он не спит ночами, мучается и переживает. Тимур прекрасно понимал, что Рома не откажется от своей любви и всё равно осуществит задуманное. Осуществит и навлечёт на себя беду. Уж лучше помочь ему, быть рядом, защитить, если потребуется, пожертвовать собой.

Подъехали они к тому моменту, когда горничные накрывали на столы в саду. Ненавистный Роме Сергей Эдуардович Ларин, отец этого проклятого семейства, разговаривал с каким-то напыщенным типом в дорогом костюме в беседке. Ларин активно жестикулирует, явно пытаясь очаровать гостя. Наверняка какой-то потенциальный инвестор, которого он пытается заманить в свои сети. Так что Ларин даже и не заметит каких-то двух курьеров.

Мать семейства Лариных, Елизавета Рудольфовна, как узнал Тимур, со своей второй дочерью была в парикмахерской, так что Роме никто не помешает забрать его возлюбленную, ведь прислуга не знает его лица. Даже фото семьи Орловых запрещено в их доме. А если вдруг кто-то и помешает Роме, всё-таки узнает его, он того пристрелит. Всех пристрелит! Сам умрёт, но не отдаст свою Джульетту.

Главная горничная проводила Рому и Тимура на кухню. Они помогали с тяжёлой работой, так как настоящим курьерам было оговорено, что они должны это сделать за дополнительную плату, конечно. Таская стулья, откручивая крышки банок и прочее – прошло полчаса. Рома начал нервничать. Вдруг сейчас Сергей Эдуардович заявится сюда или вернётся Елизавета Рудольфовна и начнёт хозяйствовать. Выглянув в окно, Рома заметил, что старик всё ещё болтает, и выдохнул. Кивнув Тимуру, он спросил у одной из горничных, где туалет, и быстрым шагом прошёл в указанную сторону. Потом тихо вышел и поднялся на второй этаж, где была комната его Джульетты.

Тихо приоткрыв дверь, он заметил её. Красивая, неземная, с благородным лицом, прямым носом – идеальная. Она сидела на пуфике перед зеркалом и смотрела на своё отражение. На некоторое время внутри Ромы что-то сжалось, что там обычно сжимается. Да, на узел похоже. Как-то один из прихвостней Лариных пытался задушить его школьным канатом: шею дерёт плотная верёвка, дышать трудно, голова кружится – ощущения похожие в этот момент испытывал Рома, ведь его самая прекрасная сидела будто осыпанная пеплом. Её обычно светлая кожа с приятным персиковым оттенком будто стала чёрной. Не грязной, не неприятной, а будто правда её жгли на костре, а потом облили водой. Глаза волнующего серого цвета стали красными, густые длинные ресницы будто исчезли. Ах, его бедная Джульетта! Конечно, она так потускнела внешне, ведь выходить замуж за нелюбимого – настоящее мучение. Ведь Рома знает, что её сердце принадлежит ему одному. Этого никто никогда не изменит. Никто!

Рома помотал головой, сбрасывая наваждение и чувствительность, ведь надо было действовать немедленно! Он тихо закрыл за собой дверь и бесшумно прошёл к своей Джульетте, встав за её спиной.

Даша вздрогнула. Глаза её расширились от удивления, и впервые на лице появилась живая эмоция. Если до этого Рома испугался и от того, что была она похожа на куклу, а то, что это не так, выдавали лишь взмахи ресниц, то сейчас перед ним снова был живой человек.

— Ты… – прошептала она, глядя на Ромино отражение в зеркале. Потом резко развернулась. Теперь её глаза наполнились ужасом. – Что ты здесь делаешь? Ты совсем с ума сошёл?

— Даша, – он мягко взял её за плечи, – я не позволю тебе выйти замуж за другого, неужели ты не понимаешь? Я пришёл забрать тебя.

Даша повела плечами, убирая руки Ромы.

— Какое забрать? Ром, пожалуйста, уходи, если тебя увидят здесь, нас обоих убьют. Уходи скорее. Гости уже начали собираться. Свадьба скоро начнётся…

— Тшшш, – он положил указательный палец ей на губы и приблизился ближе, чувствуя сбивчивое дыхание Даши, – этой свадьбы не будет, я тебя не отдам, – прошептал он ей.

— Но нас убьют, – также тихо прошептала она, по её щеке пробежала слеза, которую Рома нежно вытер.

— Я с тобой готов до самой смерти…

— Но я не готова! – отпрянула Даша. – Не готова, что из-за нас снова будут горы трупов, что война развяжется с новой силой. Разве ты этого не понимаешь? Они же не успокоятся, – Даша отвернулась и беззвучно заплакала.

Рома подошёл к ней сзади и обнял, зарывшись в её волосы, вдыхая её персиковый аромат.

— Понимаю, но я готов рискнуть, готов несмотря ни на что бороться за тебя. Я не намерен отказываться, пойми же. Мы не станем игрушками судьбы.

— Я с тобой не пойду. Я не допущу, чтобы с моей семьёй что-то случилось. Так что уходи.

— Не уйду. Мы уйдём вместе, – неожиданно Рома достал из кармана тряпку, пропитанную хлороформом, и приложил к лицу Даши. Она явно этого не ожидала, начала брыкаться, извиваться, даже попала Роме по ребру, ему стало больно, но он не отпустил, сжал руку ещё сильнее, и наконец девушка отключилась.

Откажись от семьи и будь со мной

Тимур получил короткое сообщение от Ромы – сигнал к действию. Во дворе суетились четыре горничные, занятые своими делами. Он уже направился к выходу, когда его окликнула властная фигура, управляющая всей прислугой, – домоправительница, дворецкая, или как там её величали.

— Где же запропастился Ваш помощник? – с укором произнесла она. – Заглянула в уборную, а там тишина. Не случилось ли чего?

Тимур, смущенно опустив взгляд, ответил:

— Он только что ушёл. Ему внезапно стало нехорошо…

— Ну и работнички пошли! – недовольно проворчала женщина.

— Если я больше не нужен, то я…

— Идите уже. Я непременно сообщу хозяевам, чтобы больше никогда не имели дела с вашей фирмой. Рыба и так дурно пахнет! Это же свадьба, а не похороны, к чему тут мёртвая рыба?

Тимур молча кивнул. Мысль о том, что живая рыба на свадьбе была бы гораздо более странной, мимолётно промелькнула в его голове, но он тут же отбросил её, не желая представлять, как эта женщина справлялась бы с несчастными водными созданиями. Поспешно направившись к выходу, он старался не замечать гостей, прибывавших с каждой минутой.

За воротами он быстро сел в машину и направил её к заднему двору поместья Лариных.

Даша заметно поправилась. С их последней встречи прошло около трех месяцев, и теперь, когда Рома брал её на руки, тяжесть ощущалась сильнее. Очевидно, она заедала стресс от этого нежеланного брака.

Рома, бережно удерживая Дашу на спине, спускался по пожарной лестнице, как вдруг резкий мужской голос пронзил тишину:

— А ну стоять!

Осторожно обернувшись, Рома увидел направленный на него пистолет и невольно ухмыльнулся: охранника оглушили ударом сзади – это вовремя подоспел Тимур. Вскоре появились ещё двое, которых верный помощник Ромы с лёгкостью самурая уложил на землю в мгновение ока. Тимур действительно был япошкой…или китаёзой, не суть, – узкоглазым. Как он при этом видел, оставалось загадкой, но сейчас это было неважно.

— Тимурыч, – Рома пожал ему руку, как только спустился на землю, – ты как всегда вовремя.

— Взять? – кивнул Тимур на Дашу, видя, как нелегко приходится Роме. Тот слегка подрагивал от напряжения.

Рома решительно цокнул:

— Нет. Даже если тяжело, неважно, я сам её понесу. Тебе понятно?

— Да… да, – кивнул Тимур, увидев в глазах Ромы такой яростный огонь, что невольно отступил.

Рома отнёс Дашу к машине, бережно уложил на заднее сиденье, сел за руль, а Тимур занял пассажирское кресло. И эта троица тронулась в путь.

Даша очнулась от лёгких прикосновений к своим волосам. Рома! Она резко села, отчего шея пронзила острая боль.

— Что ты делаешь?! – оттолкнула она Рому. – Ты! Ты всё-таки это сделал! Как ты посмел?!

— Тише… тише, – прошептал он, нежно гладя её по щеке.

Однако Даша уже понимала, что они далеко от дома, и она могла кричать сколько угодно.

— Да как ты посмел, ублюдок! – Даша выхватила из чулка кинжал, который она приготовила для себя и для будущего мужа, вскочила с яростью и прижала Рому к стене, приставив острое лезвие к его шее. – Ты совсем спятил? Ты хоть понимаешь, что теперь начнётся?! Немедленно отвези меня обратно!

В ответ Рома лишь громко рассмеялся.

— Ты же знаешь, что я этого не сделаю, дорогая. Знаешь ведь. Ты в последнее время так взволнована, так расстроена, что потеряла рассудок. Потеряла настолько, что готова убить меня, – он указал на кинжал, – своего самого любимого, самого желанного.

— Не говори так! – Даша отступила, пытаясь придать своему голосу грозности, но ее интонация скорее напугала бы разве что утёнка в пасмурный день. Подняв кинжал вновь, она выпалила: – Что ты за эгоист такой? Как ты посмел?! Нас уже наверняка ищут! Кто-то мог умереть. Кто-то умер из-за тебя… из-за нас…

Рома решительно подошёл к Даше, выхватил кинжал, заставив её тихо вздрогнуть от неожиданности. Но больше всего её поразило то, что он направил этот кинжал прямо к своему сердцу, после чего резким положил руку возлюбленной на него, создавая впечатление, будто именно она вонзает кинжал в его грудь.

— Что… что ты…

— Даш… Дашенька. В моей судьбе просто нет такого сценария, где я полюбил бы кого-то другого. Нет и всё. Я не хочу, не приму тебя с другим. Либо будь моей, либо убей меня. Вонзи этот кинжал в моё сердце. Если уж умирать, то только глядя в твои глаза. Я с тобой до самой смерти. – Он закрыл глаза, прикоснувшись своим лбом к её. Их дыхание слилось воедино. Молодые люди замерли в такой хрупкой позе, но вдруг Даша яростно полоснула Рому по щеке и, вскрикнув, отшатнулась к стене, отбросив кинжал и схватив со столика свечу.

— Рома… – прошептала она. – Рома, ничего не получится. Наши семьи снова сцепятся, снова будут гробы и могилы. Я не могу поддаться своим чувствам, не могу стать причиной гибели близких!

— Хватит повторять одно и то же! – громко сказал Рома, не обращая внимания на кровь, стекающую по его щеке. Он сделал шаг к Даше, но тут же остановился.

— Да, одно и то же. В нашей жизни всегда одно и то же. Мы уже пытались быть вместе – и ничего не вышло. У нас ничего не выйдет. Наши отношения обречены. Рома, клянусь, я тоже готова отдать жизнь за тебя. Готова умереть за нашу любовь, но только если бы речь шла лишь о моей жизни… о наших жизнях. Неужели ты не понимаешь?

— Я…

— Я не отдам родных на растерзание вашей семье. Слишком много потерь, слишком много боли…

Даша бросила свечу в Рому, успевшую погаснуть не коснувшись ковра, и побежала к двери, стремясь вырваться на свободу.

Выбежав на улицу, Даша увидела себя в окружении леса. Однако вскоре она заметила дорогу и побежала по ней, стирая слезы с лица. Она бежала, не оглядываясь, зная, что если оглянется, то не сможет противостоять своим чувствам и станет причиной большой трагедии. Ей так хотелось быть с ним, касаться его веснушчатого лица, погружаться в его кудрявые волосы, но она не могла…

Рома смотрел, как рьяно она убегает, и застыл в нерешительности. Может, отпустить её? Может, забыть? А вдруг она права? Эти вопросы терзали его. Но любовь… любовь даётся лишь раз в жизни. Рома был в этом убеждён. Что, если у них получится?