Я нас предал

Глава 1

КИРИЛЛ

Пока смерть не разлучит нас.

Все должно быть так просто.

Браки должны заключаться навсегда. Предполагается, что люди, создавшие семьи, смогут пройти через самые трудные времена рука об руку, пока один из них не испустит дух. Проблема в том, что все это не имеет никакого отношения к реальности.

Так было у моих родителей, у моих бабушек и дедушек, но не у меня. Мой брак с самого начала был полной фигней. Я никогда не любил ее. Даже как мать моего сына.

Возможно, это делает меня самым хреновым человеком на Земле. Пусть так. Я смирился.

Закрыв глаза, я долго, утомленно выдыхаю, пока две страницы, в которых говорится о моем разводе, из моих рук не падают на журнальный столик.

Там написано, что я в разводе уже три дня.

Я почти ничего не оспаривал. Юля хотела дом, и она его получила. Ей нужны были мои навороченные машины, их она тоже получила. Что угодно - мне все равно. Материальное меня мало волнует. Все это были просто вещи, которые можно было заменить. Единственное, что имело для меня значение в браке, - это мой сын. Только из-за него я женился на ней. Только поэтому брак продержался так долго. Я бы хотел, чтобы все сложилось иначе. Твою мать, я бы хотел, чтобы его родила другая женщина, но это невозможно, и я не могу изменить прошлое.

Ложь. Предательство. Разбитое сердце - вот все, что у меня осталось. Проблема в том, что я думал, что уже пережил все это. Фиг там.

Вряд ли я когда-нибудь смогу все забыть.

Я поднимаю бутылку и глотаю пиво, втягивая в себя каждый глоток жидкости из бутылки.

Даже самый крепкий виски не может заставить меня забыть эти глубокие карие глаза, длинные рыжие волосы или ее голос, который всегда приводил меня в священный трепет. Я никогда не выкину его прекрасный звук из головы.

Прошло восемнадцать лет, а Мира Платонова по-прежнему владеет мной так, как ни одна другая женщина.

Восемнадцать лет спустя я по-прежнему ненавижу ее всеми фибрами души, как и в тот день, когда она вернулась.

- Для человека, который должен радоваться освобождению от этой стервы, у тебя слишком обреченный видок, братан, - я поднимаю взгляд и вижу Дениса, моего друга детства и владельца студии, на которой я записываю свои песни. - Что нам сделать, чтобы поднять тебе настроение? - его губы подрагивают, он уже знает мой ответ.

- Нужна девчонка посимпатичнее. Хочу забыть обо всем на ночь.

Его губы растягиваются в улыбке.

- Тогда чего мы ждем? Пойдем найдем тебе телочку, - добавляет он.

Когда я трахаю новую девчонку, каждый раз испытываю ужасное чувство вины. Неважно кто она и сколько я выпил. Это мерзкое ощущение меня не отпускает. Почему я испытываю такое? Не я от нее ушел. Ушла она. Так почему же именно я всегда чувствую, что предал ее, когда кинули меня?

Это вопрос, на который я никогда не получу ответа.

Последний человек на земле, которого я хочу увидеть снова, - Мира Платонова. Она хуже той женщины, на которой я женился, а это о многом говорит, потому что Юлия Мельникова - самая большая стерва из всех, кого я встречал.

- Напиши Косте, - прошу я. Костя Макаров, мой менеджер и лучший друг. Мы все втроем дружим с детства. Они всегда прикрывали меня, а я их. Они никогда не предавали меня, и я знаю, что никогда не предадут. - Скажи ему, что надо встретиться.

Я хотел петь еще с детства. И парни тоже любили музыку. Уже тогда мы все хотели добиться успеха в жизни.

И мы добились.

- Говорит, что он сегодня пас, - передает Денис. - Завтра приедет на студию. Костян как всегда! Пропускает все веселье, нет бы надраться с друзьями, как раньше, найти телку на ночь!

- Ну с этим-то у него проблем не будет, - отвечаю я. - Погнали, оторвемся.

Глава 2

МИРА

В животе урчит, я не ела ничего со вчерашнего обеда.

Я стискиваю зубы. Долбаный Костя. Он ушел почти час назад, чтобы купить нам что-нибудь на завтрак. Он должен был вернуться полчаса назад. Наверняка встретил какую-нибудь девицу и сейчас подбивает к ней клинья.

Похотливый козел.

Он ничем не отличается от любого другого мужчины. Думает не головой, а членом. А я есть хочу! Я долго ныла об этом, пока он не выполз из своей постели, чтобы сходить в магазин.

Я ночую здесь после каждой тяжелой смены и теперь опаздываю на работу. К счастью, следователю по особо важным делам не обязательно приходить на работу каждое утро, строго по часам.

Стоя перед зеркалом и закрепляя длинные рыжие локоны в тугой гладкий хвост, я слышу, как звенит уведомление о входящей смске.

Я наклоняюсь и хватаю свой телефон.

Дима: Где ты?

Дмитрий Федоров – начальник нашего следственного отдела.

Дима: Ты должна была быть здесь полчаса назад. Какого хрена, Слава?

Меня зовут Мирослава, но я предпочитаю сокращение «Мира». Только Дима называет меня «Слава». Изначально меня это бесило, но со временем привыкла. Мы преодолели столько сложностей вместе, и теперь он один из моих близких людей. Я с содроганием вспоминаю, как он появился в моей жизни, но в то же время радуюсь, что так сложилось - если бы это оказался кто-то другой, у меня не было бы той свободы, которую я имею сегодня, или меня бы вообще не было в живых.

Наконец, я слышу стук входной двери.

Неужели! Я быстро пишу сообщение и отправляю его Диме.

Я: Уже выдвигаюсь.

Я не буду оправдываться. Я опаздываю, и ничто не остановит ту взбучку, которую он устроит, когда я приеду. Это заслуженно. У меня есть работа, и я не должна опаздывать ни по какой причине.

Я не взяла с собой сменную одежду, и я знала об этом еще до того, как решила принять душ. Мне придется надеть ту же одежду, в которой я была вчера на работе. Хотя, в моем случае, это не так уж и страшно. Единственное, что меняется в моем рабочем костюме, - это наличие или отсутствие пиджака в зависимости от погоды и официальных встреч, на которых нужно присутствовать.

Я засовываю мобильник в карман своих брюк, когда возвращаюсь в спальню Кости. Схватив лифчик с кровати, я выхожу в коридор. По позвоночнику пробегают мурашки, и я замираю на месте, услышав голос, которого не слышала уже много лет.

- Похоже, у нашего мальчика выдалась нелегкая ночка, - Денис смеется, и этот смех заставляет меня застыть на месте, и в то же время притягивает взгляд вниз по лестнице, в большую, открытую гостиную внизу.

- Не думаю, что хочу встретиться с мадам, с которой он трахается, - замечает он, наклоняясь над стеклянным столиком и беря в руки кобуру с моим оружием. Я вздрагиваю, потому что ненавижу, когда кто-то лапает мои вещи. Когда я нахожусь у Кости, то обычно теряю бдительность, хотя знаю, что не должна этого делать. Мне точно не стоило оставлять оружие без присмотра.

С ним есть кто-то еще, и мне требуется все мое самообладание, чтобы не зациклиться на нем. Мне физически больно не смотреть на Кирилла. Я знаю, что как только сдамся, станет в десять раз больнее.

- Да ладно! - я опускаю взгляд на Дениса. В какой-то момент он повернулся и теперь смотрит на меня снизу с жесткой ухмылкой на красивом лице. - Ни за что на свете не поверю, что он трахает тебя!

Если у меня и были какие-то сомнения в том, что он все еще ненавидит меня, то теперь их не осталось.

Я слышу быстрый вздох, и понимаю, что Кирилл наконец-то заметил меня. И все же я заставляю себя не отводить взгляд от сердитых карих глаз Дениса. Даже когда на него накатывает ненависть, он все еще выглядит так же хорошо, как и в восемнадцать лет.

- Ну, не верь, - я пожимаю плечами и продолжаю спускаться по ступенькам, делая это медленнее, чем обычно, не желая терять равновесие. Он здесь. Кирилл Осокин на расстоянии вытянутой руки. Все внутри меня кричит, что нужно бежать. Но не в этот раз. - Подробности узнаешь у Кости. Я не из тех, кто делится личной жизнью, - я натянуто улыбаюсь, мои карие глаза все еще смотрят на Дениса.

У нас с Костей нет и никогда не будет никаких отношений. Как и мой напарник, Михаил Гордеев, он Костя - лучший друг. Точнее, он второй по значимости друг. Но так было не всегда. Было время, когда Костя был моим врагом номер один. Никогда в самых смелых мечтах я не могла представить, что мы будем дружить, не говоря уже о том, что я буду доверять ему, полагаться на него и любить за то, что он сделал, за то, что был рядом.

- Мира, - шепчущий голос Кирилла пронзает мою спину, вызывая воспоминания, о которых я предпочла бы никогда больше не вспоминать.

Я наконец-то смотрю в его сторону, поддавшись желанию увидеть его и ненавидя себя за то, все еще чувствую к нему что-то, все эти годы спустя. После того, что он сделал и сказал, я все еще не смирилась. И я все еще люблю его. Не должна, но люблю.

Он не смотрит на меня. Глаза, которые я так ясно помню, смотрят на что-то, что он держит в руке. Я знаю. Это серебряный кулон, который он подарил мне на пятнадцатилетие, с надписью на обратной стороне: М&К.

Глава 3

Кирилл

Злость, превосходящая все, что я когда-либо испытывал, запустила свои мерзкие щупальца где-то внутри меня. Впервые в жизни я не знаю, как с ней справиться. Я никогда раньше не злился на Костю ТАК сильно. Конечно, время от времени у нас бывают разногласия. Он иногда тот еще козел. Да и я тоже. Но сейчас все по-другому. Он перешел черту. Я никогда в жизни не ожидал такой подставы от моего лучшего друга.

Я сталкивался с предательством лишь однажды, когда Мира бросила меня, чтобы вернуться с тонной лжи за пазухой, в которую, по ее мнению, я должен был поверить. К счастью, я не был настолько наивен и туп. Она думала, что моя любовь к ней затмит здравый смысл. Нет. Она причинила мне боль, от которой я так и не оклемался.

- Ну! Можешь начинать оправдываться, - я стискиваю зубы, изо всех сил стараясь удержаться на месте, чтобы не разбить ему морду. Он прикасался к ней! Он вообще не должен был к ней прикасаться. Никто не должен прикасаться к ней.

Она должна была стать моей навсегда. Я сжимаю кулаки, пальцы смыкаются вокруг кулона, все еще находящегося в моей руке, пытаясь раздавить металл.

Когда я подарил его ей, я верил, что мы навсегда останемся вместе. А через несколько лет она подарила мне свою девственность. И по сей день это лучший подарок, который я когда-либо получал.

- Она ведь никого не предавала, да? - голос Дениса дрогнул.

На его лице – шок и удивление, как будто его здорово огрели чем-то по башке. А ведь из нас всех он самый веселый и заносчивый.

Он смотрит в глаза Косте. Моя голова мечется туда-сюда, а они напряженно молчат. Наконец Костя качает головой, и это только еще больше злит меня.

Я не понимаю, к чему Ден клонит. Она ведь никого не предавала, да? Да какого хера? Она предала меня, и точка.

Я буду ненавидеть ее за это до последнего вздоха.

- Она ничего не сделала, брат, - Костя уверенно качает головой, разжигая огонь у меня глубоко внутри.

- Ее спина, - шепчет Денис, опустив голову на руки.

- Что? - ору я. - Причем тут ее спина? - я направляю испепеляющий взгляд сначала на Дениса, а потом на Костю, требуя ответа.

- Она меня убьет, - Костя глубоко вздыхает и делает шаг нам навстречу.

- Я убью тебя раньше. Скажи что-нибудь, чтобы мне не хотелось оторвать твою чертову башку, будь так добр.

- Я не могу сказать ничего такого, что заставило бы тебя поверить мне. Ты все решил давным давно. А я поклялся, что никогда тебе не скажу. Тогда я был согласен с ней, но теперь жалею, что сохранил тайну.

- И давно? - спрашиваю я. – Давно ты ее трахаешь?

- Да не трахал я ее! Угомонись, придурок, - вырывается у него, и гнев вспыхивает во мне снова. - Я бы никогда так с тобой не поступил.

- И ты думаешь, кто-то в это поверит? - спрашиваю я.

- Я не собираюсь вам ничего доказывать, но я вам покажу, - он смотрит на меня, когда проходит мимо, и только стеклянный столик между нами и удерживает меня от того, чтобы броситься на него. Я мог бы протянуть руку и схватить его, но что-то останавливает меня. Может быть, это надежда, в то что у него есть оправдание.

Как он сможет это сделать, я не знаю. Она предала меня. Грязно. Именно поэтому я сейчас там, где я есть. Поэтому я такой мудак, какой есть. Это сделала она.

Костя тянется наверх и достает какой-то диск с полки над телевизором. Это меня бесит. Мне нужны ответы, а не очередные загадки.

- У меня нет времени на твои игры, - я качаю головой и поворачиваюсь, чтобы уйти. Мне нужно сваливать, пока я не придушил его. - Я ухожу.

Я не успеваю сделать и четырех шагов, как ее испуганный голос ударяет по моим барабанным перепонкам и режет всю грудь, распарывая меня.

- Кирилл.

Мое имя на ее языке останавливает меня. Мои ноги застывают на месте. Ее голос цепко держит меня, не позволяя уйти.

Она ведь никого не предавала, да? Слова Дена всплывают в памяти.

- Кирилл, - снова говорит она.

Я поворачиваюсь лицом к телевизору, экран которого ужасно рябит, как будто съемка сделана на допотопную камеру видеонаблюдения. Из-за полуобнаженного тела девушки у меня подгибаются колени, и встаю как вкопанный.

- Я не могу смотреть на это. Но совет: видео идет десять минут. Не прекращайте смотреть, даже когда вас начнет тошнить, - Костя проходит мимо меня в направлении выхода, а мои глаза остаются прикованными к экрану, я не могу даже моргать.

Мира.

_______

Вечером еще одна продочка!

Спасибо за вашу поддержку!)

Глава 4

МИРА

Восемнадцать лет назад

Меня трясет, я никак не могу унять дрожь в теле. Мне холодно. Мои ноги словно сделаны из камня и весят больше, чем все остальное тело. Зубы стучат. Руки жжет, запястья сильно болят. Наручники плотно обхватывают их, жесткий металл вгрызается в кости.

- Кирилл! - кричу я, наверное, в миллионный раз с тех пор, как оказалась здесь.

Я потеряла счет дням, а может, и неделям с тех пор, как заперта в этой комнате, прикованная к металлическому столбу, помимо этого тут есть только рабочий стол в дальнем углу, до которого я не могу дотянуться. Здесь кромешная тьма, поэтому я его не вижу, но знаю, что он там есть. На нем ничего нет, не сейчас во всяком случае. Единственное время, когда поверхность не пустая, - это когда он приносит предметы, чтобы помучить меня.

Я не знаю, сколько еще смогу выдержать.

- Кирилл!

Не знаю, почему я продолжаю звать своего парня. Это бесполезно. Я знаю, что он меня не услышит. Он не знает, где я. Черт, вернусь ли я к нему вообще когда-нибудь? Это пугает меня больше всего на свете.

Дверь в комнату, которую я считала своей тюрьмой, открывается, приводя мое тело в состояние полной боевой готовности. Он несомненно, слышал или даже видел меня по камере, прикрепленной высоко на стене в моем склепе.

Загорается яркий свет, ослепляя меня. Я сжимаю веки и тяну скованные руки вверх, чтобы закрыть грязное лицо.

Меня обдает сквозняком, а затем он что-то обрушивает на стол в паре метров от того места, где сижу я. Я не знаю, где нахожусь. Предполагаю, что все-таки на каком-то складе, но может и в подвале.

- Кирилл! - снова кричу я, зная, что это выводит его из себя. В конце концов, это была моя цель. С первых минут здесь.

Он подходит ко мне и опускается на корточки, его рука взлетает и обхватывает мое горло. Холодные почти прозрачные глаза смотрят на меня.

- Прекрати. Звать. Его, - кричит он, и слюна попадает мне в лицо. Он давит, сжимая меня настолько, чтобы я начала задыхаться, но не настолько, чтобы перекрыть дыхательные пути.

- Отпусти меня, и я перестану, - требую я, хотя он пугает меня до смерти. Я никогда не знала такого зла, как человек, сидящий передо мной. Я никогда не знала, что кто-то может быть настолько жестоким.

Я никогда не была идеальной хорошей девочкой. Если уж на то пошло, я была бунтаркой. Со мной не могли справиться ни родители, ни учителя.

И будь я проклята, если этот монстр заставит меня что-то делать, против моей воли. Сначала ему придется убить меня.

Его хватка на моей шее усиливается, а затем он начинает подниматься во весь свой гигантский рост и отрывает мои ноги от земли. Он больше и сильнее всех мужчин, которых я когда-либо встречала. Он легко поднимает и швыряет меня, когда ему вздумается. Сегодняшний день ничем не отличается от предыдущих.

- Думаешь, твой парень-идиот еще не забыл тебя? Считаешь, кто-то скучает по тебе? - он смеется, опускает меня обратно на холодный твердый бетон. Я сильно ударяюсь, но боль уже не пугает меня так сильно, как вначале. - Нахер ты ему не сдалась, дурочка. Он уже заменил тебя.

- Заткнись! - кричу я. Он ненавидит, когда я сопротивляюсь. Не думаю, что он привык к такому. - Кирилл! - почти рычу я со злостью. Он никогда, никогда не сможет заменить меня другой девушкой. Я для него - все, как и он для меня.

- Хорошо, Слава, - он делает шаг от меня, его черные берцы исчезают из поля зрения. Ненавижу, когда он называет меня по имени.

- Тогда, наверное, мне придется тебя просветить.

Мгновение спустя он снова передо мной, швыряет в меня фотографии, на которых запечатлена сладкая парочка. Я поднимаю одну, вижу лицо мальчика, которого я так хочу увидеть снова. Моей любви. Моего Кирилла.

На фотографиях он с Юлей, и они…

О, Боже, кажется, меня сейчас вырвет. Желчь поднимается к горлу.

Я бросаю фотографию на колени и беру другую. Они... целуются.

Я бросаю ее, хватаю другую, потом еще одну. Я поворачиваю голову, меня тошнит, но ничего не выходит, потому что я не ела и не пила уже слишком давно.

- Нет.

- Да, - отвечает он.

Он не стал бы так поступать со мной, с нами. Не стал бы. Это какая-то ошибка. Фальшивка.

Он любит меня. Он всегда был только со мной, а я - с ним. Мы были друг у друга первыми, и мы должны были остаться последними.

- Ты сидишь в этой помойке семь недель, и все это время он трахал твою лучшую подругу. Он не скучает по тебе. Он не любит тебя. Ему похер.

- Нет, - стону я. - Я не верю тебе. Урод. Ты маньяк. Ты больной урод.

- Так и есть. Но я не лжец. Всех можно заменить. Всех можно забыть. Даже тебя, Слава, - он выпрямляется, скрестив руки на своей большой груди. – Сегодня ты будешь хорошей девочкой или плохой?

В одном из карманов его штанов звонит телефон. Он мог бы быть даже красивым, если бы не был таким мерзким. Но со стороны он совсем не похож на гопника или маньяка. У Дмитрия медово-русые волосы, светлые голубые глаза и крепкое тело. Он похож на какого-нибудь спортсмена. Его внешность — обманка.

Глава 5

Кирилл

Видео заканчивается, и я бегу по коридору в ванную, едва успевая добежать до туалета, прежде чем меня стошнит. Включив кран, я набираю воду в ладонь, а затем подношу руку к губам, поласкаю рот. Постояв так еще немного, я снова брызгаю в лицо холодной водой, пытаясь прийти в себя.

Пока я разглядываю отражение, слова Дениса, снова звучат в моей голове. Она ведь никого не предавала, да? На самом деле он имел в виду другое. Я предал ее, не поверив ей. Я предал единственную девушку, которую я когда-либо любил.

Вся та боль, через которую мы прошли, была моей виной. Она никогда не была виновата.

Меня до сих пор преследует взгляд ее карих глаз, когда она вернулась и застала меня в постели с моей теперь уже бывшей женой.

Я не могу смотреть на свою глупую рожу в зеркале, поэтому я делаю единственное, что мне кажется правильным. Я бью кулаком в стекло, пробив его и гипсокартон сзади. Это не помогает остановить воспоминания о прошлом, которые настойчиво лезут мне в голову.

Восемнадцать лет назад

Все, чего я хочу - это нажраться, потрахаться и отключиться. Таков план. Тот же самый план, что и каждый день последние... хер его знает. Месяц? Два? Три?

Такое ощущение, что ее нет гораздо дольше, чем те восемьдесят девять дней, что я насчитал.

Исчезла. Бросила меня. Ни записки, ни сообщения, ни даже одного гребаного звонка. Она бросила меня. Бросила нас. Я был уверен, что это на всю жизнь. С той самой секунды, как наши взгляды встретились. В Мире Платоновой было что-то такое, чего я хотел, в чем нуждался с самого детства.

Я любил ее. Мое жалкое сердце до сих пор любит ее, хотя она, очевидно, не чувствует того же. Неужели я был настолько слеп? Парни, похоже, так не думают. Даже Костя, а он терпеть не мог мою девушку.

Могу ли я вообще называть ее так, если она не удосужилась порвать со мной, прежде чем просто свалить?

Юля сказала, что Мира планировала сбежать уже пару недель. Мира и Юля были неразлучны последние пару лет. Меня бесило, что Мира так много времени проводила с новой подружкой. Они быстро подружились, и Миры в моей жизни как будто бы стало меньше.

Но я никогда не жаловался. Мира же не была против, когда я тусил со своими друзьями. Они с Костей никогда не ладили, но ни разу она не попросила меня перестать общаться с ним или бросить друзей, чтобы проводить больше времени с ней. Она поддерживала меня больше, чем кто-либо, включая моих родителей. Каждый день, она твердила мне, что однажды я добьюсь успеха. А она будет рядом со мной, наблюдать за моей славой, радоваться, гордиться.

Так почему же ее нет со мной сейчас?

Почему она бросила меня? И ради кого?

Это бесит меня так сильно, что кожа горит от желания ударить что-нибудь, кого-нибудь, снести все на своем пути.

Юлька сказала, она познакомилась с каким-то придурком в конце апреля, а потом бросила меня и сбежала с ним. Я пропустил свой выпускной, потому что чувствовал себя ужасно. Тогда еще я не верил, что она просто кинула меня.

Я был уверен, что с ней случилось что-то плохое. Когда в тот вечер так и не встретилась со мной, я нутром почувствовал подвох.

Однако я был сломлен по вине самой Миры. Если бы она взяла пистолет и выстрелила в меня, это было бы не так больно.

Она заставила свою подругу попрощаться со мной за нее, гребаная сука.

- Давай, - скулит Юля подо мной. - Сильнее, Кирилл.

То, как она произносит мое имя, заставляет меня постоянно передергиваться. Я отталкиваюсь, поднимаясь с кровати, утягивая ее за собой, чтобы перевернуть на живот, поставить на колени и снова войти.

- Хочешь сильнее? - рычу я сквозь стиснутые зубы, злясь на весь мир.

- Да, - задыхаясь, стонет она. Она возбуждается только сильнее, когда я веду себя, как мудак. - Пожалуйста, малыш…

- Заткнись! - рявкаю я. Я не ее парень. Она не имеет права так меня называть. Никто и никогда больше не сможет меня так называть. С этого момента девушки нужны мне только для секса. Это все, на что они годятся. Я точно не подарю свое сердце кому-нибудь еще, чтобы меня снова использовали, а потом выбросили, как мусор.

- Так хорошо, - говорит она, игнорируя мои слова. - Ты лучший, Кирилл.

Как будто мне есть до нее дело. Никто не сравнится с ней. Даже близко нет.

Мира.

Я ненавижу ее.

Я ненавижу ее, твою мать!

- Это правда, - шепчет кто-то, останавливая меня, и я замираю на кровати.

Она вернулась.

Мира здесь.

Резкий глоток воздуха, затем еще один и еще.

Придя в себя от шока, я толкаю Юлю, заставляя отползти в сторону. Я выхватываю из-под нас простыню, натягиваю ее на себя, как могу, и опускаюсь голой задницей на кровать, мой взгляд встречается с ее глазами впервые за несколько месяцев.

Ее светлая кожа раскраснелась. Слезы затуманивают глаза и стекают по лицу. Первое желание - броситься к ней, утешить ее. Но потом я вспоминаю все, что произошло за три месяца ее отсутствия. Я вспоминаю каждый момент ада, через которые я прошел из-за нее.

Глава 6

Мира

Восемнадцать лет назад

Дмитрию потребовалось семь недель, чтобы сломать меня. Он думал, что еще минимум семь уйдет на то, чтобы собрать меня обратно, и исправить то, что он натворил. Он недооценил меня с самого начала. С тем, на что у многих ушли бы недели, я справилась за семь дней.

- Ты хочешь этого? - голос привычно жесткий. Это не изменилось с тех пор, как я впервые встретила Дмитрия. А теперь я сижу на переднем сидении его машины, глядя на дом мальчика, которого я так хотела увидеть снова. Прошло двенадцать недель с тех пор, как меня похитили.

- Я бы не просила, если бы не была уверена.

- Хреновая идея.

Я не страдаю от стокгольмского синдрома. Я не доверяю человеку, сидящему слева от меня, но мы, грубо говоря, нашли общий язык.

Через несколько дней после избиения, когда я наконец открыла глаза и увидела, что со мной стало, у меня появился план. Он спас мне жизнь. Именно поэтому я сижу сейчас рядом с ним, свободная, больше не его пленница.

Он держал меня на складе, как я и предполагала. Оглядываясь назад, я думаю, ему было бы легко избавиться от меня, если бы его первоначальный план сработал. Если бы я не была беременна. Все изменилось, но не так, как я предполагала.

- Я должна быть здесь. Я знаю, ты этого не поймешь, но я хочу его увидеть. Я не могу без него.

Но что-то удерживает меня от того, чтобы выпрыгнуть из машины, войти в дом, подняться на нужный этаж. Дело не в том, что я не хочу этого. Я очень хочу. Но я боюсь увидеть то, что происходит внутри. Мысли о фотографиях с поцелуями до сих пор преследуют меня. Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу только эти сцены.

Я должна верить в лучшее. Верить в нас с Кириллом. В конце концов, любовь должна пережить любые трудности.

- Если ты уверена, то предоставь эту суку мне.

Юлька.

Никогда бы не подумала, что она способна на такие вещи. Я знала, что ее родители были очень богатыми, и что ее отец, вроде как, был связан с криминалом. Но заказать мое похищение, убрать меня с глаз долой, а самой добраться до Кирилла…

Если бы я не видела доказательств своими глазами, я бы не поверила Дмитрию, когда он рассказал мне обо всем. У него были фотографии, запись разговора, его страховка на случай, если она попытается пойти к ментам.

Ей всего восемнадцать, она даже немного младше меня. Какой подросток додумается до такого? Какой человек вообще может сделать это? Большой вопрос, кто из них больший маньяк: Юлька или Дмитрий.

- Нет, - выдавливаю я из себя, поворачивая голову на Дмитрия. Я не испытываю к нему ни капли симпатии. - Мы говорили об этом. Ты не можешь. Ты изменился. Нельзя возвращаться к прошлому. Ты поклялся, что пойдешь другим путем.

Дмитрий не злой. Он сильно поломанный, но в глубине души он точно не злой. Иначе никогда не смог бы не испытывать угрызения совести за то, что сделал со мной. Он никогда бы не позаботился обо мне, не отмыл меня, не помог выздороветь.

У меня остался мерзкий, уродливый шрам через всю спину, потому что его бита раскололась и впилась в кожу. У меня были сломаны минимум четыре ребра, и девяносто процентов моего тела покрылись синяками. Синяки исчезли, но отметины внутри и снаружи остались.

Он попросил у меня прощения. Я не простила его, но хочу постараться. Только не знаю, когда это произойдет и смогу ли я когда-нибудь сказать это вслух.

- Ты не права, - он поворачивается ко мне. - Нехер ее оправдывать.

Я поворачиваю голову и смотрю в окно.

- Я бы никому не пожелала и минуты того, через что прошла. Даже своему злейшему врагу. Так что не надо. Я сказала, нет. Оставь все как есть. Ты обещал, - напомнила я ему.

- Я не трону ни одного волоска на ее белокурой головке, пока ты не дашь мне добро.

- Этот день никогда не наступит.

- Никогда не говори никогда, деточка.

- Если ты сдержишь свое слово, не тронешь никого даже пальцем и будешь спасать тех, кого сможешь, я никому о тебе не расскажу.

- Я не просил тебя об этом, Мира, - шепчет он, наконец-то назвав меня по имени. Я больше не могу терпеть другие сокращения, ассоциирующиеся со всем, что произошло.

- Спасибо, что привез меня домой. Спасибо, что отпустил меня.

Теперь

Дверь захлопывается, вырывая меня из воспоминаний, которые не возвращались уже очень давно. Нет сомнений, что утренняя встреча сильно на меня повлияла. Мыслей о прошлом оказалось слишком много, и они буквально затуманили мое сознание.

Именно поэтому мне пришлось уйти с работы раньше. Я не продвинулась вперед ни по одному делу, так что оставаться смысла не было. Все равно конец недели. Смогу наверстать упущенное в понедельник.

Все в отделе понимают, что что-то случилось. Я вела себя не так, как обычно. Когда я на работе, я всегда сосредоточена и не отвлекаюсь. Будучи следователем, я не могу позволить, чтобы моя личная жизнь влияла на работу. Жизни других людей зависят от моего умения раскрывать преступления.

То, что я сама стала жертвой страшного преступления, подтолкнуло меня к выбору профессии. Я знаю, что происходит с психикой жертвы. Мне знакомы эти страхи, надежды, боль.

Глава 7

Кирилл

Показанное Костей видео буквально вывернуло меня наизнанку.

Осознание того, что все это время я ошибался, уничтожило меня. Разорвало на части. Мы могли бы быть вместе все это время.

Я ошибался. Сейчас я просто горю изнутри, кровь кипит под кожей. Пот струится по спине и лицу.

Только теперь я понимаю, что был неправ, настолько неправ, что даже не знаю, с чего начать и как справляться с новой информацией. Могу ли я вообще хоть что-то исправить? Я даже не помню, когда перестал думать, что с Мирой случилось что-то плохое, и начал верить, что она меня бросила. Что она не любила меня так же сильно, как любил ее я.

Это просто ужас.

Она была беременна моим ребенком, когда ее похитили. Ее били до потери сознания. Мысль о том, что ей пришлось справляться со всем этим в одиночку, вызывает дрожь.

- Мы на месте, - говорит Ден, притормаживая у обочины. - Ты уверен, что нам сюда?

Костя не отвечал на мои звонки, поэтому пришлось отследить его геолокацию в телефоне. Судя по всему, он торчал здесь почти весь день. Но Денис не пустил меня ехать на разборки с ним сразу же, чтобы я остыл, чтобы я не наделал глупостей, о которых потом буду жалеть.

Если честно, я вообще не остыл. Может быть совсем слегка успокоился. Какой больной урод станет записывать такое видео? Пусть молится, чтобы я никогда его не нашел, потому что если найду, то я просто не знаю, что с ним сделаю. Наверно просто убью его. Он забрал у меня Миру. Он причинил ей адскую боль. Он убил нашего ребенка.

Честно говоря, я не знаю, как она пережила все это. И у меня не будет ответов, пока не найду Костю, а потом и ее. Я боюсь увидеть ее снова, зная, что подвел ее, подвел нас. Нет, не подвел. Грязно предал. Она не сделала ничего плохого. Все испортил я. И простить себя за это кажется невозможным.

Если бы я вел себя по-другому, я бы никогда не оказался в браке без любви. Я был бы с девушкой, в которую влюбился двадцать пять лет назад. Мира была бы моей женой, моим другом.

Такое ощущение, что мое сердце разбивают заново. Может быть так оно и есть.

- Он здесь, - говорю я, глядя в телефон. Снаружи слышна музыка, но я не могу заставить себя взяться за ручку двери.

Я не знаю, смогу ли справиться со всем.

Денис весь день тоже был сам не свой. Он, кажется, окончательно запутался в происходящем.

Когда мы заходим в бар, вокруг еще не очень много народу, а все кто есть сидят за своими столиками и выпивают.

Я оглядываюсь по сторонам в поисках Кости, у которого хватило наглости сбросить на меня целый вагон новой, охренительно меняющей все, информации, а потом предательски свалить.

Черт бы его побрал. Ему повезет, если я сдержусь и не начищу ему морду.

- Ого, - вздыхает Ден, привлекая мое внимание.

- Что? - спрашиваю я.

- Этот парень, - говорит он и кивает в сторону небольшой сцены. Перед сценой - пустой танцпол, окруженный столами и стульями. Пока что на сцене видно только барабанщика и гитариста.

- Что с ним? - спрашиваю я, раздраженный тем, что он отвлекся на какого-то пацана.

- Кого-то он мне напоминает, - он делает паузу, его голова наклоняется в сторону. – Не могу понять.

- Какая разница? - я закатываю глаза, поворачивая голову, чтобы еще раз осмотреть помещение. Мой взгляд падает на фигуру Кости, но затем останавливается на женщине, стоящей перед ним, прижавшись спиной к его широкой твердой груди.

Костя обнимает ее, прижимая к себе. Это выводит меня из себя.

- Мы обязательно начнем… когда-нибудь… - гремит в микрофон молодой, но глубокий голос. Но я могу смотреть только на своего лучшего друга и женщину, без которой так и не смог стать счастливым.

- Я здесь. На месте, - говорит другой мужской голос.

- Не торопись, мы же никуда не спешим.

- Это называется перерыв, - говорит он с юмором, который мне слишком хорошо знаком, в голосе. Внезапно мой взгляд перемещается в сторону сцены, где вокалист занимает свое место за микрофоном.

- Ты никогда не говорил, что Никита играет в группе, - в голосе Дена звучат обвиняющие нотки.

- Я и не знал, - признаюсь я, изумленно наблюдая за происходящим. Он никогда не упоминал об этом. Он никогда не интересовался моим творчеством.

На его лице появляется ухмылка, затем он наклоняется вперед, его губы почти касаются микрофона.

Начинает звучать электрогитара, затем барабаны, а потом голос Никиты ударяет по моим ушам, вызывая гордость, или радость, или... что-то еще. Впервые за долгое время я улыбаюсь. Он хорош; не так, как я, но определенно хорош.

- Черт, - бормочет Денис, и мои мысли повторяют его слова.

- Ну-ка стоп! - голос Миры отвлекает меня от восхищения талантом моего сына. Она все еще стоит на том же месте, слишком близко к моему так называемому лучшему другу, только теперь смотрит на ребят на сцене. - Никита! - начинает она.

- Господи, мам! Разве мы не можем просто поиграть?

Глава 8

Мира

Мне приходится собрать в кулак всю свою силу воли, чтобы не выплеснуть собственную злость прямо на публике. Да, пока народу не так много и это всего лишь репетиция. Но все же. Обычно Данька куда более сдержан, а вот его брат любит препираться. Может, компания Никиты так на него влияет? Никита на самом деле хороший парень. У него есть пробелы в воспитании, но это не его вина.

- Дань, - усмехается Никита. – Если ты так сильно хотел, чтобы тебе прилетело, мог просто попросить, - еще один смешок срывается с его губ, и мне приходится покачать головой. – Я бы сразу сказал твоей маме, где ты был вчера вместо школы.

- Заткнись, козел, - предупреждает Данька. Никита только смеется. Он никогда не воспринимал угрозы брата всерьез.

Данька не боится драк, ему даже нравится помахать кулаками, но Никита никогда не был и не станет его жертвой. Они лучшие друзья и братья. Дружат с двух лет.

- Вы двое совсем распоясались на этой неделе, - замечаю я.

Я вспоминаю, как вчера днем мне позвонила их классная. Я терпеть ее не могу, и по какой-то причине она отвратительно относится к Никите.

Никита слишком часто срывается, но во многом потому, что у него обостренное чувство справедливости, и его часто не понимают. И так получилось, что он постоянно конфликтует с сыном директора. Никита стоит прямо, во весь свой рост - руки подняты вверх, на губах ухмылка.

- Вылез из окна - признаю. Но на мерзкой голове этого урода я и волоска не тронул!

- Нет, ты просто спровоцировал его, как всегда, - говорю я. Он пожимает плечами в ответ. - Ты планируешь выступить достойно или продолжишь халтурить? - спрашиваю я, возвращаясь к причине, по которой я в первую очередь остановила их репетицию.

- Я бы не назвал это халтурой, - умничает Никита.

- Я бы тоже, - соглашается Тимур, барабанщик и хороший друг Даньки и Никиты.

Они не гениальны, но хороши, особенно для своего возраста.

Данька выступает только из-за Никиты. Он умеет играть на гитаре, занимается этим с раннего детства. Но ему это никогда особо не нравилось. Тимуру нравятся барабаны, но внимание девушек, которое он получает, играя в группе, нравится ему куда больше. Никита же - совсем другая история. Он безумно хорош. Обычно двое других подводят его, но сегодня именно он, как я и говорила, халтурит.

- Не надо, - говорю я, обращаясь непосредственно к Никите. - Ты сам знаешь, как звучишь. Ты можешь лучше. И я не собираюсь слушать, если ты не собираешься стараться, - говорю я ему. - У тебя есть два варианта. Ты можешь вложить все, что чувствуешь, в следующую песню, или уходи. Выбор за тобой, дружище.

Он поджимает губы, размышляя, его глаза не отрываются от моих, и я сразу понимаю чего он хочет.

- Нет, - отвечаю я, не давая ему спросить.

- Да ладно, - подлизывается он. - Сегодня же моя днюха.

- Не надо давить на жалость! И я уже подарила тебе подарок на день рождения, или ты забыл, что я спустила на тормозах вчерашний беспредел в школе? - напоминаю я ему. Никита - не мой сын, но он был в моей жизни так долго, что я часто забываю об этом. С Кириллом, который не вылезает с гастролей и мало вовлечен в жизнь сына, и с его отвратительной матерью он практически все время живет со мной. У него даже есть свой диван в комнате Даньки. Учитывая все, что произошло сегодня утром, я не уверена, что смогу поддерживать этот фарс долго. Это нечестно по отношению к Никите. Черт, это нечестно и по отношению к Косте. Кирилл сможет быстро узнать все, что я никогда не хотела, чтобы он знал.

- Если ты позволишь мне спеть то, что я хочу… - подхалим! Он уверен, что я уступлю. Он собирается получить разрешение спеть песню, которую я написала много лет назад. Большинство их песен они с Данькой написали вместе. И у них неплохо выходит, правда! Но глубины пока не хватает. В песне, которую он хочет, я обнажила свою душу, надеясь, что она поможет мне забыть его отца. Не помогло. И теперь я знаю, что никогда не поможет.

Наконец я вздыхаю и киваю, хотя знаю, что сейчас будет очень больно. Мальчики этого не понимают - и не поймут никогда, потому что я никогда не сломаюсь на глазах у своих детей.

Костя аккуратно обнимает меня со спины и прижимает к груди, молчаливо поддерживая своим присутствием.

Глава 9

Кирилл

- Какое сегодня число? – я резко поворачиваюсь к Денису.

- Сегодня день рождения Никитоса? - спрашивает он, глядя на меня с недоверием.

- Какое сегодня число? - спрашиваю я, и через динамики доносятся звуки гитары. Песня захватывает меня, в груди тяжелеет, хотя Никита еще не начал петь, моя интуиция подсказывает, что сейчас случится что-то особенное. Очевидно, раз он просит разрешения спеть, она написала эту песню.

Значит ли это, что песня обо мне? Думает ли она обо мне вообще? Вопросы мучают меня, и я хочу получить ответы сразу на все.

- Черт, я не... - говорит Ден, доставая свой телефон из джинсов. Я отворачиваюсь, чтобы понаблюдать за детьми на сцене. - Сегодня пятнадцатое.

- Твою мать, - я забыл про день рождения своего сына. Что со мной не так?

- Ты серьезно забыл?

- Пошел ты, - отмахиваюсь я. - После сегодняшнего утра, я до сих пор в шоке. Ты, кстати, тоже не вспомнил.

- Он не мой ребенок.

Я ничего не могу на это возразить. Денис прав, и независимо от оправданий, я должен был помнить о семнадцатом дне рождения Никиты. Я никогда не забывал о нем раньше. На самом деле, я всегда возвращался домой по этой причине. Я специально старался, чтобы мой тур закончился к середине января, чтобы успеть вернуться и отпраздновать вместе с ним. Только в этот раз у меня не было дома. А его мать видимо не посчитала нужным устроить праздник.

Не осталось незамеченным и то, что Мира сказала моему сыну, что уже сделала ему подарок. А еще сказала что-то про наказания, и это показалось мне странным, ведь он не ее сын. Независимо от их близости, она не имеет права контролировать его. Юля бы взбесилась от таких новостей. Моя бывшая жена явно не в курсе, что у моей бывшей девушки и нашего сына есть какие-то отношения. Иначе я бы уже узнал об этом. Случилась бы истерика вселенского масштаба.

Много лет назад она ясно дала понять, что если я выберу Миру или хотя бы снова заговорю с ней, то потеряю сына и больше никогда его не увижу. Это единственное, в чем я мог ей поклясться. Видит Бог, я никогда не обещал быть ей верным.

Но сейчас мне нужны ответы. Они нужны мне сегодня, пока я не додумал их самостоятельно.

Никита тихо начинает песню, поет о прошлой любви, о давнем пламени. В припеве он расходится, его голос звучит надломлено и грубо, когда он проговаривает слова и кричит от боли, которая пронзает меня насквозь.

Текст песни прожигают дыру в моей груди. Нет никаких сомнений в том, что оно обо мне. Я не тщеславен. Я не считаю себя фантазией каждой женщины, хотя у меня очень много поклонниц. Однако я всегда хотел быть целым миром для одного конкретного человека.

Но песня не о том. Сейчас звучит песня о душераздирающей боли в сердце. Она трагичная, но это как нельзя лучше характеризует события прошлого. Я знал это и до сегодняшнего дня, но теперь...

Я качаю головой, опускаю ее от стыда и душевной боли, зарываюсь пальцами в волосы. Мне срочно нужно выпить.

Мой взгляд устремляется на танцпол перед сценой. Мира не наблюдает за группой, даже не смотрит на сцену.

Ее рука тянется вверх, и она будто вытирает слезу со щеки. Ее лицо кажется бледным в свете неоновых ламп, она дрожит, и мне хочется броситься к ней, чтобы как можно крепче обнять. Она всегда изо всех сил старалась скрыть эмоции, и у нее всегда получалось плохо, а я никак не мог понять, зачем это все.

Никита исполнил эту песню потрясающе. Его вокал просто создан для нее, хотя я бы не отказался услышать песню из уст женщины, которая ее написала.

Он выдыхает, складывая руки на груди, изображая крайнюю степень драматизма. Даже отсюда я чувствую, что этот маленький провокатор притворяется.

- Следующая песня - кавер. Я не очень люблю исполнять каверы, но... поскольку это моя любимая песня, я хочу ее спеть. Она называется «Беспечный ангел».

Мира исчезает, быстрым шагом уходя по темному коридору, и на мгновение мое внимание возвращается к сцене. «Беспечный ангел» - это название песни, которую я обожал и которую тоже перепевал в начале своей карьеры. На секунду я задумываюсь, точно ли эту песню будет исполнять мой сын. Ждать приходится недолго. Как только Даниил наигрывает первые несколько аккордов, я понимаю, что угадал.

Я оглядываюсь. Миры нигде не видно, и хотя я очень хочу остаться и послушать, желание пойти за ней сильнее. Я делаю шаг в сторону, но меня останавливает Денис.

- Ты не собираешься слушать? - его тон звучит резко, в каждом слове слышится нотка гнева.

- Мне нужно найти ее. Мне нужны ответы, - бесстрастно отвечаю я.

- Но это же твой сын, брат.

- Сыновья, - сквозь стиснутые зубы поправляю я, вырывая свое запястье из его рук. Мне плевать, что он думает. Да, я хочу услышать Никиту. Я хочу услышать каждую песню, которую он исполнил сегодня, и любую другую в будущем. Но что-то внутри меня тянется к ней, словно если я не поймаю ее сейчас, она уйдет, и у меня не будет другого шанса.

Если у меня вообще будет хотя бы один шанс.

___

Вечером еще одна глава❤️

Глава 10

Мира

Эта песня разбивает мне сердце каждый раз, когда я ее слышу. Какая-то часть меня никогда не хотела, чтобы эта песня появилась на свет. В этом проблема творческого порыва: ты физически не можешь воздержаться.

История может жить в твоей голове только определенное время. В конце концов, тяга рассказать ее становится слишком сильной. Приходится вытаскивать все нутро наружу, и тогда история перестает быть только твоей.

Девять месяцев назад, когда Никита нашел мою тетрадку с записями, он обнаружил эту песню. С тех пор его не покидала навязчивая идея спеть ее. Он хотел, чтобы я спела с ним, но я не могу. Мои связки были безвозвратно повреждены, пока я была в плену. Я больше не могу петь так, чтобы звук получался хотя бы приятным.

Дрожь пробегает по телу, дыхание застревает в горле. Я прислоняюсь лбом к к грязно-белой стене подсобки. Потребность сбежать распирает грудь, но я пытаюсь не дать ей взять верх. Я не могу уйти, пока мои мальчики там. Я обещала им сделать все, что в моих силах, чтобы дослушать их до конца. Тем более у Никитоса сегодня день рождения.

Моя работа и так заставляет меня отлучаться в любое время дня и ночи. Я сказала Диме час назад, что прикончу его, если он только подумает о том, чтобы вызвать меня.

На мгновение музыка становится громче, давая понять, что кто-то открыл дверь за моей спиной. Как только легкий ветерок задевает шею, звук снова стихает, но теперь вторгается в мое личное пространство. Это выводит меня из себя.

- Костя, - предупреждаю я, упираясь ладонями в стену.

Запах, который я одновременно люблю и ненавижу, окружает меня, когда он останавливается прямо за спиной.

Хотя в моей голове Кирилл с Костей пахнут почти одинаково, я все-таки узнаю того, кто стоит сзади.

Его пальцы касаются моего бедра и у меня вырывается судорожный вздох. Мои глаза на мгновение закрываются, тело вспоминает, что делают со мной его прикосновения.

Это как удар молнии.

Он поворачивает меня так, что моя спина упирается в стену, грудью я прижимаюсь к его груди. Я по инерции приподнимаюсь на носки, мои глаза оказываются на одном уровне с бурей, зарождающейся в его темно-синих глазах. Его губы впиваются мои неожиданно и яростно, его тело прижимается к моему, словно он хочет, чтобы мы слились в одно целое.

Никаких слов, только жадные звуки, когда наши губы и языки сражаются за первенство. Мои ногти впиваются в его руки, а его пальцы сжимают мои бедра, пока он удерживает меня на месте. Я нуждаюсь в чем-то большем, но я уже не понимаю, что именно мне нужно.

Внезапно он дергает пуговицу на моих джинсах. Потребность, которую я никогда раньше не испытывала, выходит на первый план. Штаны вместе с бельем оказываются сдернуты прямо до колен. Он отпускает меня, чтобы сделать то же самое со своей одеждой, а затем меня поднимают в воздух, и колени теперь раздвинуты до предела.

Мои глаза закрываются, и в следующую секунду я чувствую, как меня насаживают на член, и между ног становится до боли жарко.

Мои глаза распахиваются, рот широко открывается. Я не помню его таким большим.

- Черт, - выдыхает он, его дыхание обжигает мое ухо. - Я так скучал по тебе.

Я не успеваю обдумать его слова, просто пытаюсь всем своим телом намекнуть ему, чтобы он начал двигаться. Это так приятно.

- Черт, - его голова падает на мое плечо. - Ты меня убиваешь...

Неужели он не может просто заткнуться и дать мне насладиться происходящим?

- Трахни меня, Кир. Просто трахни меня, - задыхаюсь я.

Его тело подается вперед, еще сильнее прижимая меня к холодной стене. Жар заполняет собой все пространство маленькой комнаты. Кирилл входит в меня, касаясь самых нужных точек. Наслаждение пронзает насквозь.

- Да, - выдыхаю я, мой голос срывается, как никогда раньше. - Сильнее, - приказываю я, и получаю в ответ именно то, что требую.

Оргазм взрывается внутри, каждый нерв оживает от удовольствия.

Все заканчивается так же быстро, как и самые разрушительные из природных явлений.

Он опускает мои ноги, его тело остается прижатым к моему, дыхание понемногу восстанавливается. Я быстро отталкиваю его и встаю на пол, натягивая трусы и штаны обратно на ноги.

- Господи, Кирилл, ты всех трахаешь без презерватива?

Я не могу поверить, что только что позволила этому случиться. Что, черт возьми, со мной не так? Мне тридцать шесть лет. Я не подросток. В моем возрасте я не должна терять рассудок. Глупый Кирилл и его наиглупейшая сексуальность. Но, черт возьми, я не кончала так сильно уже много лет. Это было слишком приятно.

Глава 11

КИРИЛЛ

Вот же черт.

В свою защиту скажу, что, когда я вошел, она выглядела такой красивой, такой желанной, что все слова вылетели из головы. От нее волнами исходила печаль, и я просто хотел все исправить. Мне нужно было вернуть улыбку на ее лицо.

В своей жизни я завязывал отношения только с двумя женщинами. Но любил лишь одну. Я игнорирую ее обвинения и быстро перевожу тему.

- Не хочешь рассказать мне, почему я не знал, что у меня есть еще один ребенок?

У меня очень много вопросов, но этот - главный. Несколько часов назад я был уверен, что наш ребенок был убит прежде, чем у него появился шанс родиться. Большую часть сегодняшнего дня я провел, оплакивая ребенка, который был зачат восемнадцать лет назад. Он старше Никиты на несколько недель или месяцев. Как-то так.

Жар, пылающий в ее карих глазах, угас, сменившись чем-то странным. Мне кажется, она все та же. Она опускает взгляд к полу.

- Давай не сейчас, - она качает головой.

- Мне нужно знать.

- А мне не нужно! - огрызается она, перебивая меня, и в ее глазах снова разгорается огонь.

- Понимаю, что тебе сложно, - выдыхаю я примирительно. - Но нам все равно придется это обсудить, так что давай не будем затягивать.

- Я не могу, - она распахивает дверь и исчезает в коридоре, оставляя меня стоять в одиночестве.

Я на такое не согласен, поэтому срываюсь прямо за ней, и мне требуется всего несколько секунд, чтобы догнать ее. Но к тому моменту мы уже оказываемся в зале, где группа заканчивает свое выступление.

- Ну… - начинает Никита, - если вы следите за нами достаточно долго, то знаете, что у нас есть своя фишка под конец выступления один из нас признается в чем-нибудь прямо со сцены, - он усмехается, а я могу только стоять здесь, глядя на своего мальчика, и переполняться гордостью. Жаль, что я не знал об этом. Я бы все отдал, чтобы он поехал со мной на гастроли. - Должна быть очередь Дани, но он уступил мне в честь днюхи.

Натянутая улыбка расплывается по лицу Никиты, когда он снова смотрит на свою аудиторию. Все молчат, ждут.

- К вашему сведению, все, что я скажу здесь, не может быть использовано против меня, потому что Мира - это не тот человек, с которым стоит связываться.

- Да говори уже, - выкрикивает кто-то из зала. - Здесь нет ни одного человека с достаточно большими яйцами, чтобы перечить твоей мамочке.

Губы Никиты кривятся, этот комментарий, кажется, немного успокаивает его, и мне остается только гадать, виной этому слова поддержки или то, что Миру назвали его матерью.

Насколько хорошо они знают друг друга? Вот еще один вопрос в длинном списке моих сегодняшних открытий.

- Ну, да, - продолжает Никита, и Мира тяжело вздыхает. - Год назад, в этот же день, я впервые попробовал алкоголь, - я цепляюсь за бедра Миры, пока мой сын продолжает свою исповедь. - И мне слишком понравилось. Ну, поначалу. Я не умел себя контролировать и не знал меры, поэтому влип по уши. Если бы не Мира, я бы не стоял здесь сегодня, - его правая рука тянется вверх, хватая и сжимая кулон, который он носит на шее. - Она практически спасла мне жизнь. А потом заставила меня пообещать, что я больше никогда не притронусь к спиртному, потому что мне… противопоказано. Я держал свое слово три месяца. А потом я напился, и мне стало плохо настолько, что я чуть не умер. Я перепил и… не важно. Обещание, данное единственной женщине, которая относится ко мне так же, как к своему сыну, было нарушено. Мне нужен был выход... и я его нашел. Дело в том, что причина всего произошедшего такая глупая.

Он качает головой и вздыхает, его дыхание вибрирует в микрофоне.

- Вот, что я хотел сказать. Спасибо тебе, Мира, что ты рядом и прости меня, - заканчивает он, и его глаза снова сканируют большое открытое пространство. Думаю, он ищет ее. - Я снова облажался.

- Все ошибаются, - произносит тот же самый человек, что и раньше, заполняя тишину, установившуюся вокруг нас.

Никита поворачивает голову в нашу сторону. Я знаю, что в ту секунду, когда его взгляд падает на нас, он почти мгновенно жалеет о признании.

- Ну... черт, - он сглатывает. - Ничем хорошим это для меня не закончится. Привет, пап.

- Об этом мы тоже поговорим, - рычу я прямо над ухом Миры, не отводя взгляда от Никиты.

Глава 12

МИРА

Восемнадцать лет назад

Я всегда лучше ладила с парнями, дружила с ними больше, чем с девочками.

Юля Мельникова, моя лучшая подруга, - исключение. Мы с ней абсолютные противоположности. Она хорошо учится, хорошо себя ведет, никогда не встревает в неприятности. А я? Я просто стараюсь получать поменьше плохих оценок, чтобы мои родители не угрожали отобрать у меня пианино или гитару.

Они никогда не поймут, как сильно я нуждаюсь в музыке. Она нужна мне так же, как вода, еда и воздух. Во мне живет слишком много тревоги. Высказывая свои чувства, напевая их, я выпускаю запертые внутри эмоции. Я всегда думала, что мой жизненный путь будет связан именно с музыкой.

Однако одна неосторожность - и все изменилось. Не то чтобы я против, я определенно собиралась добраться до этого этапа жизни вместе с Кириллом, но все случилось слишком рано, не очень-то вовремя.

Мои родители убьют меня. Не думаю, что они выгонят свою дочь из дома, но я уже представляю разочарование в их глазах. Моя мама акушерка, и она всегда предупреждала меня насчет ранней беременности.

По крайней мере, родители Кирилла будут на моей стороне, если случится худшее. Его мама - святая, и его отец тоже очень замечательный. Это не значит, что мои не такие, просто они гораздо более консервативные, чем его. И гораздо менее понимающие.

Я открываю дверь раздолбанного школьного туалета, хватаю тест и выбрасываю его в мусорное ведро. В тот момент, когда я выхожу в коридор, звенит первый звонок. Урок алгебры - последнее место, где я хочу быть. А Кирилла я не увижу до позднего вечера, потому что он только на этой неделе начал работать.

Не знаю, как мне сегодня сосредоточиться на учебе. Слишком много сценариев проносится в моей голове. Не думаю, что Кирилл будет в восторге, но в то же время я знаю, что он не будет злиться. Мы не можем ни в чем обвинять друг друга.

Больше всего я боюсь, что разочарую своих родителей. Я знаю, что они много работают, чтобы обеспечить мне хорошую жизнь. Думаю, именно из-за этого я переживаю больше, чем из-за самого ребенка.

Черт возьми, я стану мамой.

- Привет, - окликает меня сзади Юлька. Я резко поворачиваюсь, хватаю ее за руку и затаскиваю в туалет, из которого только что вышла.

- Я беременна.

Сначала на ее лице появляется выражение шока, затем ужаса, в итоге она берет себя в руки и просто недоуменно хмурится.

- Это от Кирилла? - спрашивает она, похоже, разозлившись.

- Да, - я киваю, потому что она должна понимать, что я никогда не изменю своему парню. - Конечно, да.

- Ты ему сказала?

- Пока нет. Мы увидимся вечером, - зря я открыла рот. Никто не должен был узнать об этом раньше Кирилла. О чем я только думала?

- Пойдем, - говорит она, потянув меня за руку. - Иначе математичка нас убьет. Обсудим твою проблему потом.

- Это не проблема, - говорю я обиженно.

- Ты уверена? - она поворачивается, ее идеально выщипанная бровь-ниточка выгнута дугой.

Я уверена, но не отвечаю ей. Мои эмоции выходят из-под контроля, и если я не буду держать рот на замке, то скажу какую-нибудь гадость, которую потом не смогу взять обратно. Она одна из немногих людей, а может, и единственный человек, ради которого я держу язык за зубами. Мы лучшие подружки, но не всегда понимаем друг друга.

Ей лучше не болтать лишнего до того, как я успею рассказать Кириллу и родителям. Мне бы не хотелось потерять ее дружбу, ведь у меня не так уж много друзей-девочек.

Дело в том, что если кто-то перешел мне дорогу, второго шанса я не даю. Возможно, поэтому в моей жизни вообще мало друзей.

Ден, друг моего молодого человека, возможно, мой самый близкий друг, не считая Кирилла и Юли, говорит, что мои что мои требования к людям слишком высоки. Но я с ним не согласна.

Нельзя позволять кому-то вытирать об тебя ноги, а потом прощать их только потому, что они сожалеют о сделанном. Так не бывает. Порядочные люди не подставляют своих друзей.

Глава 13

МИРА

Теперь

Я так долго переживала, боялась этого момента, что никогда не прекращала думать о том, каким облегчением будет возможность больше не хранить свои секреты. Страх, что Юля узнает о Даньке, всегда стоял на первом месте в каждом решении, которое я принимала.

Если она смогла нанять кого-то, чтобы похитить меня, то что же она сделает с моим сыном?

Я не могла рисковать. Вернувшись, я планировала рассказать Кириллу то, что так и не смогла рассказать ему до похищения. Даже зная, что он мне не верит и не хочет слушать, я все равно собиралась найти способ сообщить ему, что у нас будет ребенок. Но Юля неожиданно заявила, что тоже беременна, и я отступила.

Я не сразу увидела то, чего никогда не замечала раньше, - зло, живущее глубоко внутри нее. Она ненормальная. Психопатка.

Насколько мне известно, она не знает, что Дима рассказал мне о ее участии в похищении. Она думает, что я сбежала, что я чудом уцелела. Я никогда не проясняла эту деталь. Я не могла рисковать нашим с Кириллом ребенком, которого удалось сохранить. Когда Денис рассказал мне о ее беременности и о том, что Кирилл забирает ее с собой в другой город, я поняла, что никогда не смогу позволить Кириллу узнать о его втором ребенке. В то время я не ходила к врачу. Я не знала, все ли в порядке с моим сыном. Я молилась каждый час каждого дня о том, чтобы он просто был здоров.

Каждое решение было связано с безопасностью моего ребенка и с тем, что поможет ему быть в безопасности. Через неделю после отъезда Кирилла и Юли я наконец пошла к врачу. Я была почти на пятом месяце беременности и сильно отставала в весе, но с моим ребенком все было в порядке. Мой сын был здоров.

Юля всегда умела обводить людей вокруг пальца, поэтому я не удивилась, что все поверили ей. Она утверждала, что я сбежала, выдумав историю про похищение. Самым большим потрясением, не считая поступков Кирилла, стала реакция моих родителей. Они считали, что я нагло вру им. Честность была для них превыше всего, и хотя я часто вела себя так себе, я никогда им не врала.

Конечно, время от времени я прогуливала школу, пару раз дралась, но никогда не пыталась скрыть что-то, если облажалась.

Честность у меня в крови. Поэтому то, что Даня был тайной последние восемнадцать лет, медленно убивало меня. Я ненавидела скрывать его, и до сих пор ненавижу. Я не люблю ложь. Она разъедает душу и лишает возможности двигаться вперед. Единственная причина, по которой я выживаю, - ответственность перед сыном. Хотите верьте, хотите нет, но я старалась привить ему ту же мораль, что прививалась мне родителями: будь честным.

Он знает, что я всегда поддержу его. Я просто прошу его говорить мне правду, какой бы она ни была. Он знает, что я ненавижу секреты, хотя они у меня есть. Даня имеет представление о гораздо большем, нежели положено парню его возраста, но я подумала, что если хочу от него честности, то должна давать ее же в ответ.

- Мы можем обсудить все, что ты сказал на сцене прямо сейчас, - говорит Кирилл, возвышаясь над Никитой, сидящим рядом с братом на пластиковом стуле. - Но если ты не против, давай сделаем это позже, дома.

По иронии судьбы, мы находимся в той же самой подсобке, в которой полчаса назад я и Кирилл занимались сексом. Мальчики должны были исполнить еще две песни до завершения своего выступления, поэтому я заставила Кирилла остыть, пока они не закончат.

- Все нормально, пап, - Никита кивает головой, как бы подтверждая свой ответ. - На самом деле, я бы предпочел никогда больше не вспоминать об этом.

- Сынок. Все явно не нормально, если ты чуть не умер из-за алкоголя, - Кирилл опускает голову, а его пальцы разминают виски. - Черт.

- Почему я не знал об этом? - строго спрашивает Костя, уперев руки в бока и нахмурив брови. Его взгляд прикован ко мне, а глаза потемнели. Он в ярости, это очевидно.

- Почему ты не знал? - Кирилл смеется, в его тоне нет и следа веселья. - Почему я не знал?! - он опускает голову и закрывает глаза. Костя делает шаг вперед. - Если ты прикоснешься ко мне прямо сейчас или подойдешь на расстояние вытянутой руки, я разорву тебя на куски.

Кирилл вскидывает голову, его голубые глаза пылают яростью.

- Ты еще многого не знаешь, - говорит Костя, пытаясь образумить своего лучшего друга. - Все случилось… неправильно. Я знаю, что ты сейчас злишься на меня, но пошел ты!

- Пойдем, - Даня поднимается со стула и зовет Никиту. - Мне нужно свалить отсюда.

- Сядь на место, - приказывает Кирилл, не сводя глаз с Кости. Мой взгляд опускается в пол. Мы оба видим, как дрожат руки Кирилла.

- Нет, - говорит Данил, делая шаг к Никите и отходя от отца.

Кирилл хватает нашего сына за плечо, не давая ему сделать шаг к задней двери.

Я стою, сытая по горло этими играми. Денис все это время молчит. Сожаление в его глазах только усиливается с тех пор, как мы увиделись сегодня утром.

- Отпусти его, - говорю я. - Пусть идут, - мои глаза встречаются с глазами Дани, и его сдержанность заставляет меня гордиться им. - Сразу домой. Понятно?

- Они никуда не пойдут, - огрызается Кирилл, но Данил выхватывает руку, обходя нас и утягивая брата к выходу. - Все останутся здесь, пока я не получу ответы.

Глава 14

КИРИЛЛ

Восемнадцать лет назад

Мира крепче цепляется за мою футболку, когда я отстраняюсь. Быть так близко - очень плохая идея. Моя кожа горит от потребности, я хочу, чтобы она прикоснулась ко мне, потому что знаю, что она способна разжечь пламя. Находясь так близко, все, что ей нужно сделать, это запустить руки под мою рубашку. Боль уйдет, сменившись удовольствием, которое всегда приносили мне ее прикосновения.

Но тут ко мне возвращаются воспоминания о том аде, через который она меня заставила пройти. Я не хочу ее прикосновений. Мне не нужны ее прикосновения. Ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо еще.

- Отпусти, Мира, - рычу я, глядя на нее сверху вниз горящими глазами.

Мне всегда нравилось возвышаться над ней, но сейчас это не должно меня волновать. Она все еще имеет слишком большую власть надо мной, и я должен найти способ избавиться от этого.

- Кирилл, пожалуйста. Почему ты не можешь просто поговорить со мной?

- Потому что мне нечего тебе сказать. Так же, как тебе нечего было сказать мне три чертовых месяца назад. А теперь убери руки.

В ее карих глазах, когда она все-таки отпускает меня, столько боли. Мне нужно убираться отсюда, пока я не сдался.

- Я бы никогда не бросила тебя по своей воле. Ты должен мне поверить, Кир.

Слезы наворачиваются на глаза, угрожая пролиться по ее лицу без макияжа. Она выглядит совсем маленькой, когда не пользуется черной подводкой.

С тех пор, как ей исполнилось тринадцать, ее редко можно было увидеть без макияжа. Обычно это происходило только в те редкие дни, когда она, сказав своим родителям, что идет на ночевку к Юльке, оставалась на ночь у меня и просыпалась со мной в одной постели.

Я скучаю по утрам с ней. Мне нравилось спать, крепко обнимая ее. Только в такие моменты я по-настоящему выспался. Когда-то она была моим раем, но теперь она мой ад.

- Почему ты не можешь перестать врать и просто признать, что сбежала? Хотя бы мне, даже если ты хочешь врать всем остальным. Ты в долгу передо мной, Мира.

- Я сказала тебе правду. Я всем говорила правду, но никто из вас мне не верит. Меня похитили!

- Кто? - спрашиваю я, не понимая, зачем мне этот разговор.

- Мужчина,- отрывисто произносит она, в ее голосе слышится раздражение.

- Как он выглядел?

- Это не имеет значения. Все кончено. Я хочу забыть и отпустить. Почему ты не можешь поверить мне? - ее голос звучит устало. Она повторяется из раза в раз, и я представляю, как тяжело ей дается эта ложь.

- С меня хватит, - рычу я, но она воспринимает мою злость как еще один повод прикоснуться. - Я не хочу больше слышать эту херню.

- Ты хоть искал меня?

- Зачем мне искать кого-то, кто явно не хочет, чтобы его нашли? Я двигаюсь дальше. Может, тебе тоже стоит.

Я вырываю руку и разворачиваюсь, зная, что никогда не увижу ее снова. Мне нужно уехать куда-нибудь. Из этой квартиры, из этого города, чтобы моя новая жизнь вышла на первый план. Чтобы лживое лицо Миры не маячило передо мной.

- Кирилл, - зовет она, и я замедляю шаг, желая повиноваться ей. - Пожалуйста, не уходи, выслушай меня.

- Слишком поздно.

Я в последний раз оглядываюсь через плечо, зная, что это убьет меня.

- Надо было думать своей башкой до того, как бросать меня!

- Я не бросала тебя! - кричит она, и в моей груди будто бы проворачивается нож.

Я не могу позволить ей сломать меня. Я должен быть сильным, особенно если у меня скоро появится ребенок от Юли.

- А я тебе не верю, - и Мира остается стоять на лестничной клетке, когда я сбегаю вниз по ступенькам.

Ее похитили. Сухой смешок срывается с моих губ, когда я сажусь на водительское сиденье своей машины. Никогда бы не подумал, что Мира способна на такие глупости. Но она сделала то, что сделала, и теперь мы оба расплачиваемся за это.

Теперь

Мы едем к Мире, и, оказывается, что ее дом недалеко от моего, точнее, от дома моей бывшей жены. Именно это первым бросается мне в глаза, когда Костя паркует свой внедорожник на обочине. После того, как Мира ушла, так же как я когда-то ушел от нее, я потребовал, чтобы мой так называемый лучший друг рассказал мне все, что скрывал.

Он не хочет говорить, и мне приходится каждые несколько минут напоминать себе, что мы дружим уже больше тридцати лет.

Я выдыхаю, глядя в окно, и стекло запотевает от моего дыхания.

- Как давно вы общаетесь? - наконец спрашиваю я.

Он отвечает не сразу, и я уже начинаю думать, что он и не собирается открывать рот, когда с его губ срывается вздох.

- Девять лет.

- Как ты... - мой голос срывается, и мне приходится сделать паузу, чтобы взять себя в руки. - Как ты мог скрывать это от меня? Будь я на твоем месте, я бы обязательно тебе сказал, Кость, - я опускаю руку и поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. Он смотрит вперед, вглядываясь в темноту.

Глава 15

МИРА

Восемнадцать лет назад

С тех пор, как я вернулась, все считают меня мерзкой лгуньей и шалавой. Не знаю, как я все еще держусь, наверно из-за своего ребенка.

Кирилл уехал. И забрал с собой Юлю. Он выбрал ее, а не меня, и все, что мы построили за последние годы, рухнуло. Я думала, что наша любовь и дружба нерушимы. Но это не так. Что бы она ему ни сказала, во что бы ни заставила поверить, это сработало. Она разрушила то, что я считала вечным. Видимо цена всему этому была грош.

Никакие пытки Димы, не причиняли такой боли. Мое сердце разлетелось на куски. Моя голова взрывается. И я до сих пор никому не сказала, что беременна. Боже, надеюсь, я все еще беременна.

- Эй! Подожди, - говорит Костя, хватая меня за локоть и не давая вырваться.

- Не надо, пожалуйста, - меня уже тошнит от словесных перепалок с друзьями Кирилла. Они все ведут себя так, будто я предала их.

- Ты позволила ему уйти, - говорит он, будто бы обвиняя меня.

- Позволила? - я смеюсь. - Я умолял его не уезжать. Нет, Костя, я ни черта ему не позволила. Он перестал мне доверять, и теперь верит всему бреду этой сучки, - слезы застилают мне глаза, грозя вот-вот пролиться. Я откидываю голову назад, пытаясь отогнать их, и взгляд цепляется за звезды, рассыпанные по чистому ночному небу.

Мне так надоело плакать.

- Хватит с меня, - тихо произношу я, наклоняя голову вперед, и мои печальные глаза встречаются с его зелеными, полными скепсиса и недоверия.

- Признай, трудно поверить в эту дикую историю. Ты молчишь. Не говоришь, кто это сделал. Ты отказываешься писать заяву, - он замолкает, засовывает руки в карманы, затем его взгляд опускается к земле. Что он хочет от меня услышать? Я не собираюсь отказываться от своих убеждений. Я не собираюсь признавать то, что не является правдой.

- Я не врала ему, Кость. Я не врала своим родителям или кому-то еще, - говорю я.

- Я просто хочу, чтобы он был счастлив.

- Он был счастлив со мной, - выдыхаю я, делая шаг вперед и тыча пальцем ему в грудь.

- Я знаю, - его брови хмурятся, и он опускает взгляд туда, где все еще находится мой палец. - А с ней нет, если это имеет какое-то значение.

- Тогда почему он не со мной?

- Это сложнее. Он...

- Ненавидит тебя, - говорит Денис из-за моей спины, прерывая Костю. Я поворачиваюсь к нему лицом, и его взгляд скользит по моему плечу. - Пошли, Костян.

- Иди, я догоню, - отвечает Костя.

- Я хочу поговорить с Мирой. Оставь нас, - взгляд Дениса полон ненависти. Я уже собираюсь послать к черту их обоих, когда Костя бормочет слова прощания, оставив меня наедине с Денисом.

Взгляд Дениса наконец падает на меня, и что-то в нем заставляет меня сделать шаг назад.

Теперь

Попытка сделать то же, что сделал со мной Кирилл много лет назад, уйти от него, ничего не слушая, не доставила мне удовольствия. На самом деле, теперь я чувствую себя еще хуже.

Я знала, что этот день рано или поздно наступит, но я совру, если скажу, что не была застигнута врасплох. Я не ожидала, что он появится в доме Кости, хотя всегда знала, что это возможно. Они друзья, деловые партнеры. Я не должна была так расслабляться и приходить, рискуя.

Может быть, какая-то часть меня - очень маленькая часть - хотела, чтобы так произошло. Я всегда жаждала, чтобы Кирилл знал Даньку, любил его так же, как я. Но я не могла познакомить их. Моему сыну нужна была безопасность.

- Когда ты собиралась сказать мне, что Кирилл в курсе?

- Он не в курсе, Миш, - отвечаю я на автопилоте. Я перевожу взгляд на своего напарника и лучшего друга и качаю головой. - Как ты узнал?

Есть только несколько человек, которые могли бы рассказать ему. Я ставлю на Костю.

- Ты знаешь, как, - его темные, почти черные глаза смотрят на меня достаточно долго, чтобы я почувствовала, что он злится: ему хотелось бы узнать от меня.

- У Кости слишком длинный язык, - фыркаю я.

- Ты должна была сказать мне утром. Я понял, что что-то не так, как только ты вошла.

- Я должна была, но не смогла, мне сначала нужно все обдумать, - Миша останавливает машину рядом с такой же черной машиной Димы. - Я не была готова.

- Теперь ты готова к тому, что может случиться, когда Кирилл узнает?

- Нет, - я качаю головой. - Но мы знали, что в конце концов это нас настигнет, и независимо от того, готова я или нет, безопасность моего сына и Никиты превыше всего.

Миша протягивает правую руку, разводя пальцы в стороны, и ждет, когда я протяну свою. И я беру его за руку, наши пальцы сплетаются.

- Ты знаешь, что я готов отдать жизнь, чтобы защитить своего крестника. Это касается и его брата.

Я слабо улыбаюсь.

- Я знаю, и ты даже не представляешь, что это значит для меня. Спасибо, Миш, - отвечаю я, прижимаясь к нему.

Кроме Данила, нет никого, кому бы я доверяла больше, чем Мише. Я доверяю ему свою жизнь, жизнь моего сына и мальчика, которого я люблю так же, как своего собственного ребенка. Я знаю, что если худшее случится, я могу рассчитывать на своего напарника, который защитит то, что дорого моему сердцу.

Глава 16

КИРИЛЛ

Подняв руку вверх, чтобы позвонить в ее дверь, я все еще в сомнениях. Что я должен сказать? Я не знаю, с чего начать. Костя прав. Я в ярости, я опустошен, потрясен, разбит на части.

Я опускаю руку, не в силах объявить о своем присутствии.

Я знаю, что не имею права требовать ответов, даже если очень хочется. Последние два часа я ломал голову, пытаясь придумать достаточно веские причины, чтобы она рассказала мне все о нашем сыне. Если она хотела причинить мне ту же боль, что и я ей, то ей удалось. Но потом я снова и снова возвращаюсь к тому, что она вряд ли бы так поступила.

Размышления обо всем оказались недолгими. Я вскидываю голову, когда входная дверь распахивается, и передо мной оказывается Даня. Я сглатываю, не в силах вздохнуть, проходит несколько секунд, и мы оба застываем друг напротив друга в зеркально похожих позах.

Он мой сын.

Он наш с Мирой ребенок. Я должен был узнать о его существовании.

- Позовешь маму? - наконец спрашиваю я, снова обретая голос.

- Ее нет дома, - отвечает он, скрещивая руки и внимательно разглядывая меня со своего места.

- Уже за полночь, - говорю я с беспокойством в голосе. Находясь на гастролях по несколько месяцев подряд, это единственное, что я требовал от Юли. Она всегда должна была быть дома с нашим сыном.

- У нее есть работа, - он явно не считает, что время имеет значение.

- А ты - ребенок, - отвечаю я. - Она должна быть здесь.

- Я уже далеко не ребенок, - он раздраженно морщится, его щеки алеют от злости.

- Ты все еще несовершеннолетний.

- Он не один, - раздается слишком веселый, но неискренний голос Никиты, а затем он появляется рядом с братом в дверном проеме.

Впервые я вижу их рядом достаточно близко, чтобы сравнить. Они одинакового роста, но Никита более худощавый, Даня покрупнее, объемнее, возможно, сильнее, и выражение его лица заставляет меня усомниться в том, что я захочу встретиться с ним в драке. Никита выглядит веселым, этаким рубахой-парнем, у Дани - опасность в глазах, которые выглядят точь-в-точь как мои собственные.

- Еще лучше, - говорю я, заходя внутрь без спроса. Никита отходит в сторону, пропуская меня, но Даня остается на месте, следит за мной, и во взгляде читается молчаливое предупреждение.

От него волнами исходит «не связывайся со мной».

Что за ребенка она вырастила?

Я всегда учил Никиту не ввязываться в драку, но в случае, если она неизбежна, бить первым. Нужно всегда быть начеку.

- Ну раз ты такой наглый, - Даня протягивает руку, - проходи, конечно.

- Данил, - Костя выходит из-за моей спины. - Угомонись.

Интересно, совпадение ли это, что Мира живет так близко к моему старому дому? Переехала ли она сюда специально или мальчики просто случайно столкнулись в один прекрасный день?

- Мама будет злиться не на меня, - суровый взгляд Дани встречается со взглядом Кости. Я отчетливо вижу, что они хорошо знакомы. Мой лучший друг уже много лет знает, что у меня есть еще один сын, но он даже не подумал рассказать мне.

- Не впервой, - отвечает Костя. Мне остается только гадать, имеет он в виду прошлое или настоящее. По какой-то причине, теперь, когда мой разум немного успокоился, я верю его словам, что он никогда не спал с Мирой. Она не подходит Косте. А он не подходит ей.

Зато она подходит мне. Там, в баре, в тот момент, когда мы оба потеряли контроль над собой, и я трахал ее в какой-то кладовке у стены, случился лучший секс за последние годы. Не то чтобы я был удивлен. Она всегда была той самой.

Я не могу отвести взгляд от Дани. Очевидно, что я ему не нравлюсь, и я должен признать, что это больно. Он даже не знает меня. Ему не дали шанса узнать, как и мне.

Что его мама рассказала ему обо мне?

На короткую секунду я позволяю себе задуматься. Считает ли он, что я никогда не хотел быть частью его жизни? Знает ли он, что у меня не было выбора? Иначе я бы остался рядом. Он мой сын, черт возьми. Я должен был знать. Она должна была сказать мне. Так почему же она этого не сделала? И как удобно, что ее, чтобы ответить на этот вопрос, здесь нет.

Он останавливается, не доходя до кухни, поворачивается и упирается плечом в стену. Он смотрит на Никиту. Они будто бы ведут молчаливый разговор друг с другом.

Я единственный ребенок в семье, но я понимаю, что они делают. Мы с Костей делаем то же самое. Мы знаем друг друга так давно, что обычно способны чуть ли не читать мысли друг друга.

- Видимо, раз она способна оставить детей одних, работа будет поважнее материнства, - говорю я, наблюдая, как Даня убивает меня взглядом. За долю секунды он отрывается от стены и шагает мне навстречу.

- Эй, полегче! - Костя бросается вперед, кладет ладонь на грудь Дани, останавливая его. Он сверлит меня недовольным взглядом, который почти прожигает во мне дыру. - Может, тебе не стоит оценивать родительские способности Миры? - ворчит он.

Я поднимаю бровь. Какой-то части меня нравится, что сын Миры не боится встать на ее защиту. Я даже немного горд из-за этого.