Я не играю по правилам

Глава 1

«Правила созданы, чтобы их нарушать»

Мирослав

Глубже натягиваю капюшон толстовки и вжимаю голову в плечи. Солнце режет глаза, а со всех сторон обдувает ледяной ветер. Вот тебе и город на юге нашей необъятной. Алиса с утра обрадовала: «Минус два. Ощущается как минус одиннадцать». Зря я ей не поверил, потому что заболеть в день подписания контракта с новым Клубом, в который я попал благодаря великому чуду, мне совсем не хочется. Это будет провал века!

От остановки до базы передвигаюсь бегом. Тачки у здания стоят одна круче другой, парочка напоминает скорее гоночные болиды, чем городской транспорт. У этого ФК сильные спонсоры. В основе парни хорошо зарабатывают, и я в очередной раз задаюсь вопросом: почему меня взяли?

Я знаю, что сильный, быстрый и статистика у меня на уровне, но вот репутация после последних событий сильно подкачала. Я думал, моя футбольная карьера на этом закончится, но оказался тут.

Не замечая ступенек, поднимаюсь на площадку перед входом на базу ФК. Предъявляю электронный пропуск охраннику и оказываюсь в холле. Наконец не дует! Лицо горит, пальцы задеревенели. Как-то я себе зиму в этом городе представлял иначе. Не Майами.

Передергиваю плечами, чувствуя, как поясница покрывается мурашками. Несколько раз сжимаю ладони в кулаки, успокаивая накатившее волнение. Мы с главным тренером обо всем договорились, но он ведь может и передумать, к примеру, под давлением генерального спонсора. Слышал, в спонсорах настоящий зверь, и Клуб свой обожает как ребенка, которого зачал с любимой женщиной, но увидеться с ним мне еще не доводилось. Он сейчас где-то за пределами страны. Хорошо это для меня или плохо узнаю позже.

В административном крыле здания часть дверей в кабинеты открыта. Слышны голоса, мужской смех, шум закипающего чайника. Слегка взъерошиваю волосы и шагаю туда, где висит табличка с именем главного тренера: «Романов Алексей Константинович». Пару раз ударяю костяшками по полотну двери.

— Заходи, — раздается глухой ответ.

Я достаточно уверен в себе, но легкий нервяк все же снова пробирает. Слишком много поставлено на карту. Надо быть идиотом, чтобы этого не понимать.

— Добрый день, — коротким кивком приветствую Лешего, как зовут тренера все игроки Клуба и за его пределами.

— Надеюсь, что добрый. Садись, поговорим еще немного, — указывает мне на свободный стул, приставленный боком к его рабочему столу. — Нервничаешь?

— Сложно сохранять спокойствие, когда решается твоя спортивная карьера, а заодно и дальнейшая жизнь.

— Согласен. Я бы тоже нервничал с таким-то анамнезом, — он кладет перед собой папку с моим личным делом. — Мы тут не в дворовый футбол играем, поэтому буду с тобой откровенен, Мирослав. Принимая тебя в свою команду, я рискую своей репутацией и репутацией всего Клуба. Если ты снова выкинешь что-то подобное, то, поверь, даже в дворовый футбол тебя никто не возьмет. И пойдешь ты… Где ты учишься? — Он хмуро заглядывает в папку. — Разрабатывать нефтяные месторождения. Неплохо замахнулся, — Леший вдруг улыбается.

— Мне тогда выбора не оставили. Я не мог поступить иначе, — серьезно говорю ему, чувствуя, как натянутая внутри меня пружина медленно расслабляется.

— Всегда есть альтернативный путь решения проблемы. Ладно, произошедшего уже не изменить, но я прописал в твой индивидуальный план несколько часов с психологом команды. Для перестраховки.

Скрипнув зубами, делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Все мое нутро сопротивляется такому подходу. Я готов работать, и знаю, что психолог является частью подготовки команды, но сейчас они делают из меня опасного звереныша, которого нужно контролировать.

Делаю еще один глубокий вдох и согласно киваю Лешему. Я должен здесь остаться. Тренер в этот момент что-то набирает на клавиатуре ноутбука, но его взгляд из-под ресниц направлен на меня. Я остро чувствую и его недоверие, и его сомнения. Придется из кожи вон вылезти, чтобы доказать ему, что он во мне не ошибся.

— У тебя контракт до конца этого сезона. Полгода на то, чтобы проявить себя и не подставить меня. Покажешь, чего стоишь, ничего не выкинешь и мы подумаем о продлении контракта. А нет… — Он разводит руками.

— Я понял уже, — хмыкаю, снова напрягаясь.

— Я рад, что ты такой понятливый, — толкает ко мне документы. — Добро пожаловать в Клуб.

— Спасибо, — Ставлю свои подписи на страницах. — Тренер, у меня личная просьба.

— Начинается, — закатывает он глаза. — Валяй, — смотрит на часы, — у тебя минута.

— Не говорите в команде, что я детдомовский.

— Что так? — Положив руки на стол, Леший подается вперед.

— Не хочу ни проблем, ни жалости. Я сюда в футбол играть пришёл.

Алексей Константинович склоняет голову к левому плечу и странно на меня смотрит. Долго, молча, потом вдруг ухмыляется и кивает. Я не понимаю его реакцию, но решаю не усугублять свое положение лишними вопросами. Контракт есть. Полгода лучше, чем ничего. Остальное неважно.

— Если у тебя нет ко мне вопросов, — тренер будто читает мои мысли. — Двигай через медкабинет в раздевалку. На тренировку не опаздывай. У нас штрафы.

— И только смерть является уважительной причиной, — со смешком комментирую я, вспомнив недавнее интервью Лешего.

— Не всегда, — бормочет себе под нос тренер, взмахом руки отсылая меня прочь.

Где заседает местный врач, я помню еще по прошлым визитам. Такой у них забавный коренастый мужичок средних лет. Я его всерьез никак воспринимать не могу. В моем бывшем Клубе врач больше напоминал санитара из психиатрической больницы, и взгляд у него был такой же. Даже взрослые мужики на всякий случай с ним не шутили, что говорить о пацанах.

Окончательно расслабившись, без стука вваливаюсь в кабинет врача и застываю как вкопанный. На кушетке сидит мальчишка лет десяти в форме Клуба с окровавленным тампоном в носу, а вокруг него крутится изящная и красивая… В белом халате, из-под ворота которого видна горловина красной водолазки. Светлые волосы наспех собраны в хвост, а на столе бежевая сумка с блестящими застежками, на полу чемодан.

Глава 2**

Виктория

Стоп, стоп. Сама себя мысленно останавливаю. Из-за нервов и усталости от длительного перелета весь профессионализм резко летит к чертям. По опыту знаю, что лучше осаживать молодых и борзых сразу, иначе потом проблем не оберешься, но не в таком ключе, конечно. Зря сорвалась на парня. Хотя… Еще раз поднимаю на него взгляд, отвлекаясь от изучения карты и результатов медкомиссии.

Такой он странный, я бы сказала. Вроде улыбается, а взгляд жесткий и черты лица хищные. Сколько ему? Возвращаюсь на страницу с общими данными. Восемнадцать? И не скажешь. Выглядит года на два-три старше. Он же из интерната. Точно! Нелегкая жизнь наложила свой отпечаток.

Отвлекаюсь от личных мыслей. Это все не имеет значения. Смотрю на него через призму своих обязанностей. Биохимия, гормоны и остальные анализы как у космонавта, у узких специалистов нареканий нет. Гаврилов тоже ничего не нашел. Перепроверить бы надо. Я коллеге доверяю, он сейчас нередко меня выручает, только вот ответственность за этих парней все равно на мне.

Отдаю Третьякову браслет, как у всей команды. Они подключены к приложению, в котором я могу ежедневно отслеживать общие показатели каждого. Его специально под потребности команды дорабатывали, владелец Клуба постарался.

— Завтра за час до тренировки зайди ко мне. — Смотрю, как Мирослав застегивает браслет на запястье, включает и через пару минут его данные появляются на моем экране. Пульс чуть ускорен. — Голова не болит?

— Нет, — довольно жестко отвечает он. — Зачем зайти? У меня какие-то проблемы со здоровьем?

— Нет. Обычный профосмотр. Сейчас можешь идти. Леший не терпит опозданий, — стараюсь говорить мягче. Наорала на парня на ровном месте. Как-то даже неловко, хоть и понимаю, что так лучше.

Он молча покидает кабинет, оставив меня наедине с моим паршивым настроением и легким уколом совести за непрофессиональный срыв.

Вытягиваю руки по столу и ложусь лбом на предплечья. От халата пахнет хлопковым ополаскивателем, а от водолазки — улицей и всем транспортом, в котором я побывала за последние сутки. Где-то в чемодане точно лежит флакончик любимого парфюма от Victoria`s Secret, но мне совсем не хочется шевелиться. Еще хотя бы пять минут.

Тяжелый развод высасывает из меня все жизненные силы. На последнее заседание суда уже фактически бывший муж явился со своей любовницей. Это оказалось слишком унизительно. Я думала, что смирилась, но все равно больно. Будто по лицу ударили на глазах у всех. Гадко! И ведь не люблю больше, перегорело после всего, через что он меня протащил за последние годы, но кольцо-то все еще на пальце. Усмехаюсь и стягиваю, растирая место, где на коже остается светлая полоса.

Так глупо это все!

Качаю головой и швыряю бесполезный золотой атрибут якобы счастливой семейной жизни в верхний ящик стола, надеясь, что он там потеряется навсегда.

Мама еще болеет все чаще и про развод ничего не знает. Последний приступ еле пережила, но упрямо не желает переезжать ко мне. Мне начинает казаться, что это какая-то причуда пожилого человека: гонять меня через всю страну и смертельно обижаться, если я не прилетаю. А у меня тут новая жизнь, работа как еще одна жизнь. Наверное, она даже на первом месте. Но там ведь мама… Не бросишь.

— О-о-о! Я смотрю, кому-то нужна волшебная чашка кофе, — в кабинет входит Катя Шмидт, психолог и мотиватор нашей команды. Умная, решительная и чертовски харизматичная женщина, к которой все относятся с большим уважением. Мы с ней стараемся держаться вместе в этом мужском царстве.

— Привет. Не откажусь, но у меня только растворимый, — виновато улыбаюсь ей.

Катя смешно морщит переносицу, и сама ставит для нас чайник.

— Рассказывай, — садится напротив меня.

— Как подруге или как психологу? — Подтягиваю к себе чемодан и достаю из него сладости, которые привезла с собой из «Владика» специально для нее.

— Ну-у-у, — она забирает у меня коробку, внимательно рассматривая этикетку, — взятку я уже получила, — облизывает полные, очень женственные губы, — так что могу и психологом поработать.

И как-то даже дышится сразу легче. Возвращается ощущение стабильности и дома. Он у меня теперь здесь, в девяти с половиной тысячах километров от места, где я выросла, училась и впервые влюбилась, будучи наивной, романтичной и глупой.

Мы с Катей смеемся и разговариваем, пока есть время.

— Ко мне Леший новенького прикрепил. Познакомилась уже? — Отпивая из своей чашки, интересуется она.

— Да. Специфический парень, — постукиваю ногтями по столу, пытаясь подобрать ему более точное определение.

— Дикий, — улыбается Катя.

— Точно! — Шлепаю обеими ладонями по столешницы. — Есть в нем что-то такое. Думаешь, с ним будут проблемы?

— Думаю, что время покажет. Ладно, — подруга поднимается и подмигивает мне. — Пойдем поработаем. Твои на тренировке уже.

— Черт! — Подскакиваю, едва не опрокинув чашку с остатками кофе. — Бежим!

Поправляю халат и торопливо иду в зал, где во всю кипит работа. Слышны только язвительные комментарии Миханыча, лязг железа и тяжелое дыхание спортсменов, а воздух прогрелся и пропах потом вперемешку со спортивным парфюмом.

Прислоняюсь к дверному косяку и наблюдаю за парнями. Тренер по физической подготовке ходит по тренажерному залу с довольной ухмылкой, кивком приветствует меня, одними губами спрашивая: «как дела?» Показываю ему большой палец вверх и получаю еще один кивок. Я точно дома…

Нахожу нашего новенького. Миханыч уже поставил его в пару на тренировке. Затаив дыхание, смотрю, как парень лежит на спине. Наш тринадцатый номер, защитник Андрей Кравченко бросает ему на ступни мяч, а Третьяков его ловко отталкивает обратно в руки партнера. Мне отлично видно, как сейчас работает его тело, как напряжено лицо, а взгляд все такой же жесткий. Права Катя насчет этого мальчика, Дикий.

Он вдруг резко поворачивает голову и впивается этим опасным, темным взглядом в меня. Губы едва вздрагивают в кривой ухмылке. В этот момент парень пропускает мяч и тот ударяет его в живот. Он вздрагивает, шумно выдыхает и возвращается к работе.

Глава 3**

Мирослав

В детском доме за такое сразу давали в морду, не разбираясь, кто там перед тобой стоит. Главное, это защитить себя, иначе общество тебя уничтожит как слабое звено. Мяч в моих ладонях, кажется, вот-вот лопнет. От того, чтобы зарядить им в ухмыляющееся лицо того, кто назвал меня вещью, отделяет лишь здравый рассудок и поставленная цель. Я давлю в себе инстинкт, выработанный за восемнадцать лет жизни с «волками», переключаю внимание на настороженную Вику, отмечая про себя, как ей идет белый халат. Это меня успокаивает. Плечо в моменте сжимает тренер, привлекая мое внимание. Еще раз смотрю в глаза нашего врача. В них волнение и тепло, такое необычное и мне незнакомое. От удивления расслабляю руки и мяч выскальзывает, ударяется об пол и откатывается в сторону от меня.

— Дамир Исламович, — говорит Миханыч мне прямо в ухо. — Один из наших спонсоров.

— Я уже понял.

— А раз понял, тогда давай на индивидуалку. Посмотрю на тебя внимательнее, — хлопает он меня между лопаток.

Оглядываюсь, а Вики уже нет. Зато есть этот спонсор, цинично разглядывающий парней, исключительно как товар, который можно выгодно продать. Снова хочется дать ему в морду, но тренировка гораздо важнее личных заскоков. Если бы я не умел себя контролировать, из спорта вылетел бы гораздо раньше. Теперь надо доказать это в новой команде. Как? Хрен знает. Я только одним способом умею это делать — пахать на результат.

Миханычу сейчас особенно благодарен за то, что не жалеет. Нагружает меня отдельно по полной, вставляя язвительные комментарии и здорово поднимая настроение.

Из зала выхожу в числе последних. Штрафные отжимания делать все же пришлось.

Устало плетусь в раздевалку, разглядывая фотографии и доски с информацией на стенах.

— Мир, — зовет капитан. Он едва ли не самый старший в команде, а я, получается, наоборот, самый младший.

— М? — кидаю потную футболку на скамейку у шкафчика.

— Ты с Арифулиным аккуратнее будь, если хочешь здесь задержаться. Он в открытую никогда не играет, но может в такое дерьмо втянуть, что ты потом не отмоешься, а у тебя, итак, проблемы. Еще и Лешего за собой утащишь. Он за тебя, считай, что кровью подписался перед спонсорами. Услышал? — Смотрит на меня, как на мальчишку, которого очень хочет поставить в угол, но не может.

— Услышал, — с усмешкой киваю Сане.

— А ты не скалься, — хмыкает Кирилл, придерживая полотенце на бедрах. — Кэп дело говорит. Подставишься под Арифулина, вся команда пострадает, а ты можешь крест на карьере ставить. Этот мудак злопамятный. Ему если на ногу случайно наступить, он бонусы на пару месяцев срежет.

— А владелец клуба на это никак не влияет? — Становится интересно мне.

— У них там какие-то свои терки, нас не посвящают, — Откликается нападающий Артем. — Просто не нарывайся, окей? И это… — хитро скалится он. — С Викой без шансов.

— Даже не пытался, — веду плечами, направляясь в душ.

— Ну-ну, — хмыкает Артем.

Парни за моей спиной посмеиваются, шурша одеждой и вжикая молниями сумок.

Через полчаса собираемся в просторной, очень светлой столовой. Разъезжаться по домам нет смысла. У нас встреча с главным тренером, будем разбирать последнюю игру нашего ближайшего соперника, а затем немного погоняем мяч на поле и только потом разойдемся.

Удивляет, что еда для команды бесплатная. На стойке сбалансированное меню симпатично разложено по тарелкам. Выглядит вполне съедобно, или мы адски проголодались. Но разговоры от разных столов начинают доноситься только тогда, когда практически прекращают звенеть приборы. Я пью чай и смотрю перед собой, слушая двоих членов своей команды. В свободное от футбола время, здесь все равно говорят о футболе, или о фильмах. Мои соседи по столу, вероятно, близко дружат, потому что один рассказывает второму про какие-то проблемы с женой. Похоже, не в первый раз. Смотрю на него. Не сильно он меня старше, может пара лет, ну, года три, окей. И уже женат. Может потому и проблемы?

Перестаю прислушиваться к их разговору. Он меня не касается, я в целом не очень понимаю, как сейчас совмещать личные отношения и профессиональный спорт. У нас жизнь по расписанию: тренировки, питание, сон, секс. Особенно в сезон. Как вписать сюда женщину, которая все это выдержит?

Оглядываюсь, услышав женский смех, вырвавший меня из странных размышлений. За дальним столом психолог команды что-то воодушевленно рассказывает, размахивая вилкой в воздухе, а Вика не перестает улыбаться, и уже в третий раз за день я залипаю на ее теплых глазах. Она будто чувствует. Косится в мою сторону, продолжая слушать подругу. Взгляд становится более строгим и внимательным несмотря на то, что губы улыбаются.

Ее голубые глаза сейчас сияют. Ей идет не только белый халат, но и хорошее настроение. На щеках появился легкий румянец, а на нижней губе без помады стала заметна маленькая ранка, похожая на укус. Так сильно нервничала? Почему?

Опускаю взгляд ниже, на ладони, сложенные друг на друга на коленях, как у примерной девочки. Вспоминаю про наличие обручального кольца и отворачиваюсь. Это точно стоп-сигнал, даже если бы я чего-то захотел с ней. Быстро допиваю чай и сваливаю.

В холле забираюсь на подоконник, вставляю наушники, включаю музыку и собираюсь почитать материал последних лекций из универа, пока есть время. Только вникаю в текст, как меня отвлекают. Раздраженно вскидываю подбородок и напарываюсь на прямой, уверенный взгляд Екатерины Шмидт.

— Я откорректировала расписание. Мы с тобой увидимся завтра в три. Постарайся не опаздывать, — строго требует психолог.

— А можно совсем не приходить? — Сжимаю каплю наушника в кулаке.

— Конечно… — Екатерина широко улыбается. — Нет. Завтра в три. Не бойся, я не кусаюсь. Мы просто поговорим.

— Я не боюсь, — холодно отвечаю ей.

— Вот и проверим. Твои парни на открытую площадку пошли. Не хочешь присоединиться? — Словно просто так, с легкостью задает она вопрос. Не будь эта женщина психологом, я бы может даже поверил, что ей действительно любопытно, почему я сижу тут один. — Ты все же теперь часть команды.

Глава 4**

Виктория

Дверь моего кабинета хлопает и я, вздрогнув, резко поднимаю голову от стола.

Боже, уснула на рабочем месте. Какой ужас! Успокаивает только то, что ничего не случилось за это время, иначе уже подняли бы тревогу, но сердце все равно бахает в груди от резкого пробуждения и внимательного взгляда, направленного на меня. Так и хочется спросить, закатив глаза: «Ты-то что тут все еще делаешь?», а вместо этого приходится объясняться:

— Долгий перелет… — начинаю я, пытаясь собрать мысли, скачущие в сонном мозгу как блохи.

— Да брось, Вик, — обрывает Дамир. — Не зверь же я, понимаю.

Вот тут у меня есть большие сомнения, но спорить с ним я не собираюсь. Мне дорога моя работа, а нервы еще дороже. Их есть, кому сжигать с яростным энтузиазмом.

— Вы что-то хотели, Дамир Исламович? — Поднимаюсь из-за стола, расправляю небольшую складочку на халате и поправляю шариковую ручку, почти скатившуюся на пол.

— Не видел тебя давно. Дела, — важно подчеркивает он. — Решил угостить кофе и послушать о последних новостях Клуба.

— Боюсь, я не скажу больше, чем главный тренер, а с ним вы уже говорили. Да и поздно уже, — кошусь на часы в углу монитора. — Мне пора домой.

— Вик, — Дамир шагает ближе к столу, упирается в него обеими ладонями и слегка подается вперед, — ну что ты мне выкаешь, а? Пока никто не видит, можно общаться нормально. Мы знаем друг друга не первый день.

В том-то и дело…

— Вы, — подчеркиваю, — простите, Дамир Исламович, но я со всем руководством стараюсь общаться уважительно, с соблюдением субординации. Иначе что будет? — Даже улыбаюсь ему, чтобы немного разрядить обстановку.

— Что же будет? — Он подается еще чуть вперед и до меня дотягивается запах его парфюма.

— Бардак и пьянка, — смеюсь, старательно собирая личные мелочи в сумку.

— Не хочешь кофе, давай я тебя домой отвезу, — не отстаёт Арифулин.

— Благодарю за предложение, но я справлюсь са…

Дверь в этот момент снова бесцеремонно открывается и в кабинет вламывается наш новенький дикий волчонок. У них же тренировка давно закончилась, в это время тренируются ребята из школы футбола, которая тоже относится к Клубу. Что он тут делает?

—… ма… — тихо заканчиваю фразу, глядя, как Мирослав взлохмачивает мокрую от пота челку.

Дамир впивается в парня злым взглядом, а этот… Этот спалит его сейчас! В карих глазах за секунду вспыхивает пламя, темные брови сдвигаются к переносице, а пот на висках высыхает.

«Ой, дура-а-ак» — проносится в моей голове вместе с ощущением, что воздух в моем кабинете наполняется электричеством. — «Давай, поставь крест на своей карьере!».

Ноздри волчонка подрагивают, он сопит, а я считаю от трех до одного и:

— Мир, случилось что-то?

Этого хватает, чтобы воздух затрещал и начал разряжаться. Парень разворачивается ко мне, сделав вид, что тут кроме нас двоих вообще никого нет.

— Перекись есть? — с ноткой наглости спрашивает он.

— Что-то случилось? — с нажимом повторяю свой вопрос.

— Нет, — упрямо поджимает губы.

— Тогда зачем тебе перекись? — Улыбаюсь, тоже стараясь не обращать внимание на Арифулина. Переживет.

— Я же прошу, значит нужна, но я уже понял, что нет, — разворачивается и быстро уходит.

Что сегодня за день такой, а?! Когда он уже закончится? Дамир еще никак не свалит! Главному тренеру звонит, что-то спрашивает насчет Мира, но, как я успеваю понять из их короткого разговора, тот не в курсе, что Волчонок тут до сих пор делает.

— Уверена, что не хочешь, чтобы я подвез? — Арифулин снова обращается ко мне.

— Уверена, — даже киваю, чтобы он в этом убедился.

— Зря, — хмыкает наш спонсор и, наконец, уходит.

Накидываю пальто, выдвигаю ручку чемодана и выкатываю его из кабинета. Малышня уже шумит, собираясь с родителями по домам. Точно можно ехать. Безумно устала.

Колесики чемодана мерно щелкают, перекатываясь по бетонному полу. Ни о чем больше не думая, смотрю перед собой, мечтая лишь о горячей ванне и удобной подушке. Даже есть не хочу, в голове звон, желудок скукожился. Но когда-нибудь этот кошмар закончится, и я снова буду улыбаться этому миру, а пока надо просто поспать.

Прохожу мимо туалета, расположенного недалеко от перехода в холл. Дверь приоткрыта, вода льется. Уже собираюсь пройти мимо, но профессионального слуха касается подозрительное шипение. Ставлю чемодан у стены и стучусь, не решаясь зайти сразу.

— Занято! — Огрызается оттуда знакомый голос, а затем снова шипит.

Значит все-таки что-то случилось.

Вхожу уже без всяких церемоний. Мир не успевает одернуть футболку, и я замечаю на его боку прилично стесанную кожу. Не редкая травма у футболистов, и совсем некритичная, но неприятная, конечно, вот Мирослав и шипит, старательно промывая ее водой.

— Почему сразу не сказал? — строго смотрю на парня.

— Ерунда, потому что. Да и отвлекать не хотел, — с какой-то странной агрессией отфыркивается он.

— Ничего, что я врач команды? — Тяну руку, чтобы осмотреть ссадину, но Мир отшатывается.

— Ничего, — неожиданно улыбается. У него, оказывается, ямочки на щеках. Хороший такой сразу, будто мягче становится на эти несколько секунд. И взгляд задорный, но очень уставший.

— Ну, спасибо, — смеюсь и машинально закусываю нижнюю губу. Взгляд Мира тут же застывает на этом жесте. Темнеет, тяжелеет, и даже улыбка будто становится чуть темнее и провокационнее. — Пойдем в кабинет, посмотрю тебя.

— Там не на что смотреть. Всего лишь ссадина, — упирается он.

— Тем более пойдем. Быстрее осмотрю, быстрее пойдем по домам.

Он сдается и выходит вслед за мной из туалета. Хочу забрать чемодан, но Мир успевает ухватиться за ручку и молча катит его за мной.

Включаю свет в кабинете, бросаю пальто на кушетку и достаю аптечку с самым необходимым.

— Раздевайся, — командую я.

— Полностью? — хмыкает этот гаденыш.

Глава 5**

Виктория

И ведь даже ругаться с ним не из-за чего. Сажусь на низкий подоконник и жду, улыбаясь неожиданно для самой себя. Последние слова Мира прозвучали очень по-мужски: уверенно, твердо. Наверное, в глубине души каждой женщине хочется, чтобы о ней заботились. Глупо отрицать, что его поступок хоть и раздражает своей борзотой, но не может быть неприятен. Пусть будет мужчиной. Не мне ему это запрещать. Главное, держать дистанцию, а такие жесты… Да за время моей работы в клубе чего только не было. Все равно я люблю то, что делаю, иначе давно бы уже сбежала от этих вечно потных, шумных и немного сумасшедших парней.

Снова растираю след от обручального кольца, но приближающиеся уверенные шаги не дают мне погрузиться в тяжелые мысли. Надо мной нависает тень Волчонка. Глубоко на лоб надвинут капюшон, а в ладони сжата ручка моего чемодана.

— Адрес скажи, я такси вызову, — в его свободной ладони появляется мобильник.

— Это уже лишнее, — возражаю, протягивая пальцы к чемодану. Гаденыш хмыкает и прячет его к себе за спину, требовательно глядя на меня. — Мир, на такси я точно способна добраться самостоятельно.

— Верю, но я уже сказал, что провожу тебя. Придется немного потерпеть мое общество. Ты скажешь мне адрес или мы так и будем тут стоять? Я адски устал, между прочим, — вздыхает он.

— Как твоя ссадина? — Спохватываюсь я.

— Все нормально. От темы не уходи. Если у меня снова сведет ноги, вероятно, тебе придется лечить мою голову, которую я рискую разбить об бетонный пол, — нагло ухмыляется Мирослав.

Его темные глаза сверкают в тени капюшона, а белозубая улыбка, несмотря на всю свою дерзость, заставляет и меня улыбнуться. Сдаюсь и называю ему адрес. Я тоже безумно устала и спорить дальше нет ни сил, ни желания. Где живу я и почти весь тренерский штаб, знает большая часть команды, ни одного неприятного случая еще не было. Цветы, сладости присылали, но это все мелочи, которые легко пресечь.

Выходим на улицу. Порывом холодного февральского ветра вперемешку с колючей крупой снега с Мира срывает капюшон. Он тихо матерится, надевая его обратно, но тут же закусывает губу и бубнит себе под нос: «Извини».

Насупившись, несет мой чемодан к машине и с легкостью закрывает его в багажнике. Открывает мне дверь и ждет, когда устроюсь в салоне. Снова удивленно смотрю на этого парня. Неужели в детском доме так хорошо воспитывают? Или он такой с рождения? Характер ведь частично передается по наследству.

В глубине души я надеюсь, что Волчонок сядет вперед. Он, конечно, Дикий, как мы решили с Катей, но у меня все же больше ассоциируется со зверем, который смотрит вокруг себя настороженно и агрессивно, при этом старательно вписываясь в общество.

Мир садится рядом, внося в салон такси еще порцию холода и снега на своей одежде. От него приятно пахнет свежестью и гелем для душа. Он утыкается взглядом в телефон, лишь иногда косясь в мою сторону по дороге. Переписывается с кем-то, быстро перебирая пальцами по клавиатуре на ярком экране. Издает забавные звуки: то сопит, то усмехается, дергая плечами, то фыркает и даже рычит, пока мобильный не оказывается во внутреннем кармане его куртки, а салон автомобиля не погружается в темноту.

За окном лишь город, который заметает снегом. Зима была теплой, по-настоящему южной, а последний месяц решил отыграться на нас по полной программе.

— Останови тут на минуту, — неожиданно просит Мирослав.

— Зачем? — Тут же напрягаюсь.

— Кофе хочу. Будешь? — Он снова вынимает телефон из кармана и сжимает его в ладони.

— Мир, это действительно лишнее. Я не принимаю ухаживания от игроков Клуба. Это не одобряется руководством и мой личный принцип.

— Супер. Так ты будешь кофе? — Его непоколебимость даже немного пугает.

— Нет, не буду, — категорически отказываюсь, чтобы не давать ему повода думать, что мое «нет» это «да».

— Пять минут, — сообщает Мир.

Выскакивает из машины, оббегает ее спереди и скрывается в кофейне с едва заметной вывеской.

Вздохнув, упираюсь лбом в прохладное стекло и прикрываю глаза. Может и правда уволиться к чертовой матери?

— «Дура что ли?» — одергиваю сама себя.

Дура. Моя работа — моя жизнь, а из жизни не уволиться.

Мирослав возвращается с двумя стаканами на подставке. Благодарит водителя, пока усаживается на сиденье. Вынимает один стакан с белой крышкой и протягивает мне.

— Я же сказала, что не буду кофе, — строго смотрю на парня.

— Это чай. Облепиха и какие-то специи. Мне сказали, это вкусно.

А пахнет и правда вкусно. Разогретым цитрусом, облепихой, медом и корицей. Только вот дать этому гаденышу подзатыльник хочется до безумия!

— Ты всегда такой? — Смеюсь, забирая у него стакан. — Есть только твое мнение и неправильное, да? — Вдыхаю пряный аромат чая.

— Естественно, — Мир надвигает капюшон на лоб, садится удобнее и увлечённо пьет свой кофе, снова уткнувшись в телефон.

Я стараюсь не улыбаться, но эта ситуация отзывается у меня внутри чем-то очень хорошим. У парня точно получилось поднять мне настроение. Я думала, на сегодня оно уже мертво, но в такой вот его наглости есть своя прелесть. Особенно если вспомнить, что ему всего восемнадцать.

Взрослеющий мужчина…

Улыбаюсь шире и допиваю чай, пока водитель аккуратно подползает к моему подъезду по скользкой дороге.

Мирослав достает мой чемодан из багажника и направляется к дверям. Больше не спорю, разрешая ему поднять мои вещи на этаж и поставить их на лестничной клетке у лифта.

— Доброй ночи, Мир, — звеня связкой ключей, прощаюсь с ним. — Не забудь про нормальный сон.

Он лишь кивает. Заходит в кабинку лифта и, засунув руки в карманы штанов, смотрит на меня из-под капюшона, пока двери между нами не закрываются.

Вхожу в квартиру, включаю свет и заглядываю в зеркало. Растрепанная, глаза красные. Красотка!

Стягиваю волосы резинкой в простой хвост, затем разбираю чемодан и минут на двадцать пропадаю в ванной, едва не уснув прямо в воде.

Глава 6**

Мирослав

Сегодня нет физических тренировок, мы вчера выложились по полной. Леший подгружает в наши головы важную теорию, а я все кручу в мыслях возмущение Вики об этих пирожных. Мне кажется, я вчера вырубился еще до того, как перешел из прихожей арендованной клубом квартиры в спальню. Вечер просто выпал из моей реальности, не оставив после себя ничего, кроме неприятных ощущений в перегруженных мышцах, но это не страшно, я успею восстановиться к следующей тренировке, я хорошо знаю свой организм и его возможности. Я его очень долго и упорно воспитывал. Так что заказать ей кофе на утро не смог бы при всем желании. Это действие кажется мне странным. Пить кофе в компании с Викой было бы гораздо приятнее. Я бы привез его сам и тогда у жеста был бы смысл, а так…

Внутри зреет желание доказать ей свои сегодняшние слова. Прикидываю финансовые возможности, глянув баланс карты. Не густо и бьет по мужскому эго, но если я что-то решил, то не отступаю, только мне нужно чуть больше информации, чтобы я мог грамотно причинить этой женщине радость. И историю с обручальным кольцом хочется понимать до конца. Что там у нее на личном? Муж с работы ее не забрал, а мы поздно вчера закончили, значит наплевать или не смог? Почему такси за ней не прислал? Она позволила проводить себя до квартиры. Понимаю, что была уставшей, но пресекла бы жестче, я не идиот, смог бы это понять, потому что реально не собираюсь вламываться в чужую семью. Есть еще нюанс — кольцо она сняла. Почему? Пальцы отекли, по работе пришлось и забыла надеть?

Виктория Андреевна, какого хрена я вообще о тебе столько думаю?! У меня игра скоро.

— Третьяков, тебе совсем неинтересно? — Тренер жестко кидает в меня вопросом.

— Очень интересно, — откладываю мобильник в сторону и смотрю ему в глаза. Леший хмыкает и продолжает рассказ о новых игроках в команде соперника.

Парни внимательно слушают главного тренера, принимают участие в обсуждении предстоящей игры, в аудитории стоит нарастающий гул голосов, переходящий в спор все по той же теме. Я не встреваю в разговор, пока наши взгляды с Лешим снова не пересекаются.

— Мирослав, тебе есть что сказать? — Спрашивает он, скорее проверяя, реально ли я слушал, чем действительно интересуясь моим мнением.

И все замолкают. Авторитет этого человека здесь безусловный. В моем бывшем Клубе все было несколько не так, но о грустном не хочется.

— Я согласен с капитаном, — пожимаю плечами. — Команда вывезет эту игру, если будет играть в защите. Иначе без шансов. Я смотрел игры соперника. Они играют довольно жестко и грязно. Не думаю, что кому-то хочется получить травму в начале сезона. Мы можем срезать их атаки, не дадим набирать скорость. В такие моменты у забивающих игроков будет возможность прорваться и ударить по воротам.

Тренер кивает. Да, я слушал и готовился, потому что приехал сюда побеждать.

Все понимают, что Леший уже принял решение и будет так и никак иначе, но иллюзия выбора создает очень интересный эффект, люди чувствуют свою значимость.

— У нас есть преимущество, — продолжает тренер. — Быстрый, наглый и мотивированный Третьяков. На следующей тренировке мы будем работать над сыгранностью с новым членом команды, а сейчас все свободны. Это крайняя тренировка перед игрой. Времени у нас нет, так что включаемся, парни, — хлопает он в ладоши и отпускает нас на отдых.

Парни идут впереди, продолжая спорить, смеются, строят планы на остаток дня. Один из нападающих бросает на меня странные взгляды. Волосы на затылке встают дыбом, чувствуя исходящую от него агрессию.

Семья, говорите? Вспоминаю слова нашего капитана.

Ну-ну.

В холле сажусь на подоконник и снова лезу в телефон. Найти Вику в социальных сетях не составляет труда. В профиле ее черно-белое фото со светлыми косами и теплым взглядом. Снова свитер с горлом, будто она закрывается. В альбоме Вика с мужчиной в разных локациях и позах. Смотрит на него влюбленным взглядом, а он… Он смотрит будто мимо нее, особенно на тех, что выложены последними, только фото все равно не новые. Альбом она уже пару лет не обновляла.

У меня мимо смотреть не получается, я подвисаю на ее губах и взгляде, направленном в камеру.

Ладно, я сделаю тебе подарок, Виктория Андреевна, раз уж решил. Дальше посмотрим.

Изучаю ее интересы. Информации мало, лишь несколько постов дают мне понимание, куда двигаться.

Проверяю местную афишу на наличие нормальных спектаклей, покупаю билеты с доставкой во Дворец. Я не трус, не собираюсь прятаться за анонимностью.

Пока жду курьера, решаю зайти в столовую. Беру себе стакан чая и думаю, чего не хватает этому подарку. Он кажется мне незавершенным. Цветы? Вздыхаю и делаю еще один заказ.

— Третьяков! — Звонкий голос Катерины Шмидт отвлекает меня от чая. — Ты в курсе, что женщину нехорошо заставлять ждать? — Она упирается обеими ладонями в столик, который я занял.

— Здесь же только врачи, — ухмыляюсь, вспоминая слова Вики.

— Врача тем более, — подмигивает мне Катя. — Пойдем со мной. Очень хочу познакомиться с твоими тараканами поближе.

Она смешная, совсем не похожа на типичных психологов, и я оставляю чай на столе, направляясь за ней. Все равно курьеру тащиться по пробкам пару часов. Я хотя бы развлекусь.

— Ты не выпил свой чай в столовой. Позволь, я угощу тебя, — Катя включает чайник и достает две кружки. — Как тебе у нас?

— Как «дома», — отвечаю с сарказмом. — О чем хочет знать Леший? — перехожу к делу.

— Леший хочет, чтобы в его команде не было проблем, но все, о чем мы говорим в этом кабинете, остается в его стенах. Я могу дать тренеру лишь общую оценку и рекомендации, так что тебе не о чем волноваться, — Шмидт разливает кипяток по кружкам.

— Я совершенно спокоен, просто не люблю, когда кто-то пытается копаться в моей голове.

— Тогда мы просто попьем чай, хорошо? А чтобы не молчать, ты можешь рассказать мне что-то общее о себе или об игре в другом Клубе. Почему ты выбрал футбол в качестве основного вида спорта?

Глава 7**

Мирослав

Глянув на часы, собираюсь на вечернюю пробежку. Отличный способ, чтобы перед сном немного прочистить мозги от всяких идиотских мыслей. Разминаюсь, накидываю толстовку и спускаюсь на улицу. Ставлю на браслете режим «бег» и плавно набираю скорость. Погода к вечеру наладилась. Из минусов только чавкающая слякоть под подошвами моих кроссовок. В наушниках играет ритмичный трек, помогающий мне поддерживать ритм. Я не чувствую нагрузки, мне нравится бегать. Наверное, еще поэтому я выбрал футбол. А в голове действительно проясняется, остается только образ Вики в водолазке. Не понимаю, почему так зацепился именно за него, тысячи людей на планете носят водолазки, и ей даже идет, но…

Вечно это «Но», с которого и начинаются все проблемы!

Я же обещал себе, что здесь их не будет. У меня нет права просрать свой шанс выстроить нормальную карьеру в футболе. Я, конечно, нес всякую хрень сегодня в кабинете психолога про запасные планы и прочее, только я не хочу, чтобы они мне пригодились. Я хочу закрепиться здесь. Это цель. Причем тут проклятая водолазка?

Меня цепляет что-то еще. Никак не могу уловить и добавляю скорости, пробегая несколько домов. Поворачиваю голову и смеюсь, как полнейший дебил. Я выбежал прямиком ко Дворцу спорта. Квартиры иногородним снимают в ближайших районах, но я не планировал снова попасть сюда сегодня.

Сейчас малышня закончит. Родители уже толпятся на крыльце в ожидании своих маленьких чемпионов. Каждый наверняка думает, что именно его сын попадет в основной состав команды и будет играть как второй Криро. [1] Но пробиться смогут только самые смелые и упрямые, а те, кто удовлетворяет чужие амбиции, так и останутся никем.

Дети высыпают на улицу вместе с тренером, а следом за ними выходит Вика, поправляя воротник своего пальто. У нее в руках букет моих ромашек. И это греет меня почему-то.

«Она замужем» — напоминаю себе. — «Не мой вариант. И я ничего о ней не знаю. Она только злится на мое внимание, а я еще даже не старался.»

Спускается по ступенькам, прижимая к себе цветы. Оглядывается по сторонам, будто ищет кого-то. Может, такси снова ждет? Я тоже жду. Сейчас уедет и побегу домой. Мне нужен горячий душ и витамины, чтобы не заболеть.

Вика смотрит на экран мобильного. Он подсвечивает ее лицо, а я жадно скольжу по мягким чертам. Скриплю зубами, а сам все равно смотрю. Ну не идиот ли?

Она растирает замерзшие пальцы. Вздохнув, жду, когда на дороге станет свободно, и перебегаю на другую сторону. Вика вздрагивает от неожиданности и еще крепче прижимает к себе букет, словно пытаясь защититься с его помощью. Мне становится приятно, что именно цветы от меня вдруг стали для нее щитом. Правда от меня же, но это уже мелочи.

— Держи, — стаскиваю со своих рук спортивные перчатки и отдаю ей.

— Ты как здесь? — приходит в себя Вика.

— Бегаю, — показываю ей данные браслета. Там указаны пульс, расстояние, скорость. — Перчатки возьми, они еще теплые, быстро согреешься.

— Спасибо. — Принимает и даже не ругается на меня. Странно. — Ты раздетый, простынешь, — спохватывается доктор.

— Ты же меня потом вылечишь, — улыбаюсь ей.

— Будто у меня есть выбор, — она мягко улыбается в ответ. — А если серьезно, Мир, тебе не стоит рисковать своим здоровьем. У вас матч на носу.

— Я помню. Проводить тебя или ты кого-то ждешь? — Засовываю руки в карманы штанов.

— Такси. В городе все еще пробки, — она показывает мне красную полосу дороги на карте.

Мы стоим молча и теперь ждем ее такси вместе. Я стараюсь не провоцировать очередную перепалку между нами. Вика к вечеру перестала быть такой колючей, и я отчетливо чувствую ее теплую энергетику, а она перчатки не надела. Так и сжимает их покрасневшими пальцами.

— Дай сюда, — забираю их из ее рук. Беру за запястье, ощущая грубыми пальцами нежную, холодную кожу.

Психуя, натягиваю свои перчатки сначала на одну ладонь, затем на другую. Поднимаю взгляд и ошарашенно смотрю в ее большие глаза, наполненные слезами.

Я ожидал чего угодно, только не женских слез!

Капля повисает на густых ресницах, едва подкрашенных тушью. Смешивается с ней, падает вниз, оставляя серый след на розовой щеке.

Вика встряхивается. Резким движением вытирает влагу с лица и смотрит на меня уже совсем иначе.

— У тебя что-то случилось?

— Нет. Это от холода, — уверенно отвечает она.

Ее телефон звонит. Смотрит на экран, сбрасывает. Мобильник снова настойчиво трезвонит. Вика выключает звук, гасит экран и убирает телефон в карман пальто, но это не помогает и, разозлившись, она все же принимает вызов:

— Что ты хочешь от меня, Егоров? — хрипло спрашивает Вика. — Да, я видела ваш новый статус. Нет, я не слежу за тобой. У нас остались общие знакомые, прислали. Поздравить? Ты звонишь мне весь вечер, чтобы я тебя поздравила? Боже, какой ты идиот, Егоров! С чем я тебя и поздравляю. Оставь меня уже в покое, мы почти развелись.

Мое сердце так неожиданно делает сальто в груди, что я не успеваю среагировать и теряю контроль над собственным дыханием. Делаю глубокий вдох и улыбаюсь. Значит, там нет семьи?

Я подумаю об этом немного позже. Больше меня волнуют ее слезы. Их виновник явно сейчас продолжает трепать ей нервы, а она почему-то никак не положит трубку. Меня это бесит. Подхожу, выдергиваю телефон из ее руки, сбрасываю звонок и отправляю абонента в ЧС. Только после всех манипуляций трубка возвращается к хозяйке.

— Легче? — рассматриваю ее бледное лицо, обрамленное мягкими даже на вид, светлыми волосами.

— Спасибо, — она шмыгает носом и вдруг улыбается. — Извини, за эту сцену. И не распространяйся в команде.

— Я похож на трепло? — вырывается у меня. — Слушай, если у тебя проблемы с этим типом…

— Свои проблемы я решу сама, — перебивает Вика.

— Окей, — поднимаю ладони вверх и делаю шаг назад. — Тогда давай я снова куплю тебе чай.

— Нет, Мир, — она качает головой. — Даже одного раза было много. И цветы, театр… Мне приятно, но не надо всего этого. Играй в футбол. Ты ведь за этим сюда приехал.

Глава 8**

Виктория

Переступаю порог своей квартиры, закрываю дверь и, не включая свет, прислоняюсь к ней спиной, чтобы пять минут побыть в тишине и отдышаться. Я не понимаю, почему больно. И еще больше не понимаю, почему некоторые мужчины причиняют боль женщинам с таким изощренным удовольствием. Их слова превращаются в хлесткие пощечины, а циничные усмешки в удары под дых. Почему просто не отпустить, если разлюбил? Так случается в жизни, не сложилось, у тебя другая женщина. Хорошо. Я это пережила и решила двигаться дальше. Отпусти меня!

Нет! Он продолжает уничтожать во мне ощущение женщины.

Обнимаю себя руками за плечи и закрываю глаза, чувствуя, как по щекам текут горячие слезы. С детства столько не плакала, сколько за последние два года. Капли текут по подбородку, горечью оседают на губах. Слизываю их и реву уже в голос. Все равно никто не услышит. Сильной я буду завтра. Обязательно. Сегодня у меня почву из-под ног снова выбили.

Делаю вдох поглубже. Кислород в легкие получается протолкнуть лишь частями. Горло, ребра, живот, все сдавило в столь неожиданной истерике. Я оказалась к ней не готова. Но иногда плакать даже полезно, я знаю как врач и как подруга опытного психолога. Разгрузка нервной системы и все такое. А еще пожалеть себя иногда можно, особенно когда больше некому.

«Завтра буду сильной», — вновь обещаю себе. — «И буду улыбаться назло этому идиоту».

Как слепы мы иногда бываем в своей любви. Сейчас меня почему-то очень радует, что, выходя замуж, я оставила свою фамилию. Он Егоров, а я Ковалева.

— Хоть со сменой документов не возиться, — хрипло смеюсь, стирая слезы ладонями.

Но мы ведь были счастливы с ним? Были. А потом начались претензии и неаккуратно брошенные им слова, каждое из которых причиняло все больше обиды и ломало мою самооценку. Такое замечаешь не сразу, просто в какой-то момент начинаешь меньше смотреться в зеркало и в магазине выбирать темные, закрытые вещи.

Когда мы выяснили, что совместных детей у нас быть не может, потому что мой организм отторгает его семя как инородное, уничтожает, словно это вирус. Чертова несовместимость. Так бывает. Егоров стал попрекать меня тем, что я хреновый врач, раз не могу решить эту проблему. Ему дети вот прямо сейчас резко нужны, а я не рожаю.

Кто виноват? Правильно, женщина.

Тогда я не выдержала и объявила о разводе, еще думая, что люблю его. Так странно устроена наша психика… Тут же узнала, что у него давно есть любовница. При этом почему-то идея с разводом сначала ему не понравилась, и он продолжал трепать мне нервы. А я поняла, что любви больше нет. Есть усталость от всего происходящего. От вечного копания в себе с вопросом: «Что со мной не так?». Потом подумала, что «не так», наверное, с ним. Или с нами обоими. Черт его знает. В этом у нас хорошо разбирается Катя.

Было обидно, что все наши знакомые, оказывается, были в курсе его отношений на стороне. Потом и обида прошла, осталась лишь пустота и та самая надломленная женщина, которая продолжает носить закрытую одежду и редко смотрится в зеркало.

И вроде нет у меня проблем с мужским вниманием. С учетом того, где я работаю, его иногда даже с избытком, но починиться пока не выходит. Да и как, если бывший муж звонит, чтобы с издевкой сообщить о том, что его любовница беременна? Я бы пожелала им счастья, если бы он не пытался снова дать мне ментальную пощечину. Мирослав сделал такой простой шаг с добавлением этого придурка в черный список. Почему сама так не поступила?

Потому что в очередной раз дура!

Просто не отошла еще от всего случившегося. Я ведь не была такой…

— Все, хватит ныть! — Шмыгнув носом, поднимаю подбородок выше.

Встаю с пола, подхожу к зеркалу и снимаю водолазку, разглядывая свои ключицы, родинки, простое белье с блестящей капелькой в центре и светлые волосы, упавшие на плечи, и размышляю о том, как неправильный мужчина рядом может уничтожить в женщине саму женщину. Поразительно!

Принимаю душ, закутываюсь в махровый халат, завариваю чай с сушеной смородиной и сажусь на кухне за ноутбук, чтобы немного поработать. Ставлю одну ступню на табуретку, подтянув к себе колено. Проверяю назначения парням, корректирую, смотрю и анализирую данные с браслетов, все чаще зевая.

Когда телефон на столе начинает вибрировать при входящем звонке, вздрагиваю, сбившись со вдоха.

— Привет. Ты чего? — удивленно спрашиваю у Кати.

— Дверь мне открой, — просит она.

Удивленно моргнув, торопливо иду в прихожую. Открываю и снова удивленно моргаю.

— Доставка эндорфинов — подруга демонстрирует мне бумажные пакеты.

Улыбнувшись, отхожу в сторону, пропуская ее в квартиру. На поздний ужин у нас роллы, шоколадный мусс и две бутылки белого полусухого.

— Завтра на работу, — напоминаю ей, разбирая на столе, чтобы все уместилось.

— Пф! В первый раз что ли? — Закатывает она глаза. — Я к тебе сегодня как подруга, ни как психолог.

— Это радует, — честно отзываюсь, снимая прозрачные крышечки с упаковок роллов, а Катя открывает вино.

Моя кухня наполняется запахом праздника и настроение постепенно растет. Мы пьем и болтаем, ругая мужиков, обсуждая видео с другими мужиками из одной запрещенной социальной сети. Там они кажутся идеальными. Сами же над собой смеемся. Глупости это все, но ужасно весело.

Иногда в Кате все же включается психолог, а во мне спортивный врач и мы даже немного спорим, а потом снова смеемся и пьем.

— Хочешь, расскажу тебе большой-большой секрет? — Шепчет подруга.

— Очень большой? — Так же шепотом спрашиваю я, подавшись вперед.

— А-га, — кивает она. — На самом деле он и не просил меня молчать, так что... — загадочно улыбается она.

— Он? — Настороженно уточняю, даже немного трезвея. — И почему тогда секрет?

— Для интриги, — подмигивает Катя. — Мне написал Мирослав.

— Боже, — Зажмуриваюсь, а затем делаю большой глоток вина.

— Ты покраснела, — смеется подруга. — Он тебе нравится?

Глава 9**

Мирослав

В раздевалке шумные разговоры, громкий смех и обсуждение предстоящего матча. Бросаю сумку у своего шкафчика, стягиваю футболку, чтобы после переодеться в форму, и слышу, как от двери раздается раздраженный голос нашего центрального нападающего.

— Сань, да какого хрена Леший вообще его слушает? Он кто?

— Член нашей команды, — спокойно отвечает вратарь и капитан. — Не пыли. Лучше настраивайся на матч, он будет сложным.

— Я просто не пойму, — продолжает разоряться Исаев, видимо привыкший к тому, что после тренера и Сани, тут его слово имеет вес. — Какого все-таки хрена этот малолетний выскочка сует свое авторитетное мнение главному?

— А ты сильно старше, да? — смеется Саня.

— Да причем тут…

— Раз ни при чем, закрыли тему. Леший решает сам, кого ему спрашивать и кого слушать. Раз он задал вопрос Дикому, значит ему это было необходимо. Решения тренера не обсуждаются. Переодевайся, — командует капитан, и они с Артемом появляются в поле нашего зрения.

Мне достается напряженный взгляд, наполненный неприкрытой злостью. Затем Исаев бросает взгляд на Саню, который все еще наблюдает за ним, и уходит к своему шкафчику.

— Как дела? — Капитан бросает свою сумку недалеко от меня. Пожимаю плечами в ответ.

Нормально у меня дела, только есть подозрение, что на поле могут быть проблемы, если наш центральный нападающий захочет самоутвердиться. Я его, конечно, обломаю, но не хотелось бы слить матч из-за личного конфликта. Тащить на поле тупые обиды…

Угу. Подумал тот, кто чуть не закопал собственную карьеру совсем недавно.

Ладно, будем разбираться по ходу.

Затыкаю уши наушниками с музыкой, чтобы на несколько минут отключиться от гвалта голосов и все же настроиться на правильную волну. Ночью я посмотрел пару матчей с наших соперников. Играют они действительно агрессивно, все время держась в шаге от нарушения правил. Нельзя позволить им навязать нам такую игру. Мы должны сыграть в свой футбол, тогда, как минимум, мы избежим травмированных игроков. Леший говорил об этом, внимательно изучив их игру, я еще больше с ним согласен.

Саня толкает меня в плечо. Вынимаю наушники и поднимаю взгляд на вошедшего Лешего. Он сосредоточенно осматривает команду. Из-за его спины появляется Вика. Она кажется очень маленькой и хрупкой среди такого количества мужчин.

Такая строгая, что это вызывает у меня короткий смешок. Утром я ее видел, она улыбалась, обнимая обеими ладонями бумажный стаканчик кофе из нашей столовой. Водолазка сегодня голубая, под цвет глаз, и они словно сияют, будто в них застыли снежинки или звезды.

— Парни, жалобы, вопросы есть? — Уверенно спрашивает Вика.

— Нет, — нестройным хором отвечают они. Я молчу, поздно осознав, что не успел вынырнуть из теплоты ее взгляда.

— Мирослав? — Она сама обращается ко мне. В груди растекается что-то очень приятное.

— Все хорошо, Виктория Андреевна, — тихо отвечаю ей.

— Тогда удачи вам, ребят, — она улыбается и уходит, оставив нас с Лешим.

Главный тренер еще раз обводит взглядом команду. Все заметно подбираются, готовясь вникать в каждое его слово.

— Парни, слушаем внимательно, — четко и строго произносит Леший. — Сегодня мы играем от обороны. Это значит, что наша главная задача не дать сопернику даже близко подобраться к нашим воротам. Уже на середине поля вы должны встречать их жестко, прессинговать, заставлять ошибаться. Подкат, отбор, перекрытие пасов. Все это должно работать идеально. Но не забывайте, что мы не играем грязно! Мы не позволяем сопернику вывести нас на эмоции и совершить ошибку. Никаких глупых фолов, которые могут подставить команду! Я потом лично каждому, кто накосячит, выпишу штраф. Эмоции — это хорошо, это прекрасно. Пустите их в дело, пусть ваши эмоции работают на общую победу. Кэп, Саша, сегодня ты главный голос на поле. Все ориентируются на тебя. Если капитан сказал, значит так и делаем. Без споров и сомнений. Помним, он видит поле лучше вас. Сегодня каждый ваш шаг должен быть слаженным. Ошибок я не прощу. Дикий, — его взгляд задерживается на мне, — ты закрываешь свой фланг полностью. Если получил мяч, первым делом ищи опорника для короткого паса, а дальше уже по ситуации. Если есть возможность прорваться по флангу, рвешься до самой линии и подаешь в штрафную. Не жадничаешь, не тащишь все на себе. Ты теперь часть этой команды, не забывай об этом. И последнее, парни, — чуть мягче произносит Леший. —Никто в одиночку игру не вытащит. Мы сегодня будем выгрызать победу все вместе. Только так! Каждый важен! Каждая секунда важна. Все собрались, — хлопает он в ладоши. — Выдохнули.

— Добавлю от себя, — вступает Палыч, второй тренер. Его голос тише, спокойнее, но каждое слово цепляется за нервы. — Я слишком давно в этой игре, чтобы не понимать, как решаются такие матчи. Сегодня не будет красивых комбинаций и изящных финтов. Сегодня будет борьба. Шаг за шагом, минута за минутой. И самое главное, никто из вас не должен прятаться. Каждый делает свою работу. Каждый берет ответственность. Если где-то не успел, закрой зону за партнера. Если потерял мяч, верни его зубами, если надо. Помните, парни, футбол — это не про одиночек. Это про тех, кто научился слышать рядом дыхание своих. И сегодня мы либо докажем, что мы команда, либо сдохнем поодиночке на этом поле. Другого не дано. Поняли меня? — Все кивают. — Вот и хорошо.

— Я согласен с Павлом Ильичом. Все, парни. Погнали! — Леший снова хлопает в ладоши, и команда поднимается со своих мест, как единый механизм, который только что грамотно настроили.

На поле выходим, думая лишь о победе. Перестреливаемся взглядами с Исаевым.

«Ну не дебил же ты, правда?» — Думаю я.

Скоро узнаем…

Свисток врывается в голову, как выстрел стартового пистолета. Я сразу же срываюсь с места, вжимаюсь в фланг, ощущая под ногами упругий газон.

Игра начинается.

Соперник сразу забирает центр. Их полузащита жесткая, кость в кость. Они не боятся фолов, лезут вперед как бешеные, и наша оборона начинает трещать по швам. Я бегу так быстро, как умею, но они не дают ни метра свободного пространства. Меня встречают сразу двое. Один перекрывает фланг, второй поджимает из центра. Делаю ложный финт, убираю мяч в сторону. Вроде бы прокатило, но меня тут же хватают за футболку. Судья молчит.

Глава 10**

Виктория

— Я подойду, если будет возможность, — мягко ухожу от прямого ответа.

Не хочу давать ему надежду, но и расстраивать еще больше тоже не хочу. Волчонок еще кипит и злится на проигрыш, будто именно на нем лежит вся ответственность за результат. Мой ответ ему не нравится. Мир позволяет себе на секунду показать это на своем лице, но тут же закрывается, коротко кивает и уходит к команде.

Вздохнув, сжимаю шариковую ручку в кулаке и решаю вернуться к работе. Вхожу в свой кабинет, включаю свет и оставляю дверь приоткрытой, чтобы из коридора тянуло прохладой. У меня щеки горят как у школьницы. С чего вдруг? Глупость какая! Прикладываю к ним ладони и качаю головой, тихо смеясь над собой. Я ведь Волчонку даже спасибо не сказала за звонок Кате. И вроде уже появляется повод пойти в столовую, чтобы выпить чай, но я гоню от себя эту мысль как можно дальше. Слишком много «но», чтобы позволить ей развиваться даже в моем воображении, даже если это просто чай с игроком команды. Хотя бы потому, что для него этот чай будет означать совсем не то же самое, что для меня.

— Тук-тук, — в моем кабинете появляется голова Кати. — Леший парней похвалил за игру, — шепчет она, будто это тайна.

— Не должен был? — Спрашиваю у «головы». За ней появляется тело, и подруга устраивается на кушетке, болтая ногами в воздухе.

— По коридору шел очень недовольный и хмурый, — делится Катя. — Думала, разнесет их, как умеет только Леший, а он сдержанно руки им пожал, сказал, что все молодцы и ушел к себе.

— Заходила к нему?

— Конечно. Послал…

— Послал? — Округляю глаза.

— Пацанов лечить, — смеется Катя. — Так что считай, что да, послал. Он не ходит ко мне, ты же знаешь. Мы тоже должны поддержать наш «Авангард». Парни сегодня постарались, им нужно услышать что-то хорошее, — уже серьезно говорит подруга.

— Это по твоей части, я просто врач, — напоминаю ей.

— Нет, дорогая моя, — она слезает с кушетки и кошачьей походкой направляется ко мне. — Ты не просто врач. Ты — врач этой команды, а значит что? — Катя обнимает меня со спины и кладет подбородок на макушку. От нее пахнет сладковатыми духами и сигаретным дымом.

— Семья, — вздыхаю я.

— Вот-вот, а у нас там один приемыш неприкаянный. Ни с кем не разговаривает опять.

— Он расстроен из-за проигрыша, — машинально выдаю Кате наш короткий разговор с Мирославом.

— Я не настолько плохой психолог, — фыркает подруга. — Пойдем?

— Да пойдем-пойдем, ты же не отстанешь, — мягко убираю от себя ее руки и поднимаюсь.

Забираю ключи со стола, быстро причесываюсь и пересобираю волосы в хвост. Катя внимательно следит за мной, но никак не комментирует. Хочется треснуть ее по лбу, чтобы отвернулась. Сейчас наделает своих умных выводов, потом точно не отвертишься.

Запираю кабинет. Беру подругу под руку, и мы медленно идем с ней по коридору. От тренерской до нас доносятся басы мужских голосов. Леший кого-то распекает, не стесняясь в выражениях.

Выхватываем фамилию «Исаев», сказанную так, что кажется уже завтра контракт с клубом для него будет завершен с волчьим билетом. Проходим мимо двери. Она распахивается за нашими спинами и ударяется о стену. Мы с Катей вздрагиваем и оглядываемся. Прямо на нас несется ураган по имени «Артем» или Тимур, как прозвали его в команде, чтобы не путать их с Артемом Глушковым. Огибает, размашисто шагая вперед.

— Тебе могло показаться, — четче распознаю один из голосов, оставшихся в тренерской. Арифулин, чтоб ему икалось до конца жизни!

Тяну Катю за собой. Надо уйти, пока мы с ним не встретились. Не хочу портить себе настроение, а с этим гадким змеем иначе никогда не выходит.

— Дамир Исламович. — Дверь открыта, и мы все еще улавливаем куски разговора в тренерской. — Не надо говорить, что мне показалось, а что нет. Я на зрение пока не жалуюсь! — Рявкает наш Леший. — Давайте каждый будет заниматься своим делом. Я - тренировать и воспитывать команду. Вы… бизнесом.

Дверь закрывается, а мы сворачиваем к столовой и финал этой милой беседы остается для нас загадкой.

В просторном светлом помещении с белыми квадратными столами на четыре места стоит гвалт голосов. Команда не наговорилась в раздевалке и теперь тут бурно обсуждает матч. Волчонок сидит на подоконнике в стороне от всех. Качает ногами, все время ударяясь пятками о стену. В его ушах снова капли наушников, а взгляд уперся в одну точку и не двигается. В руках толстая металлическая цепочка. Он перебирает ее звенья, вздыхает и надевает на голову капюшон, закрываясь от всех еще больше.

Кошусь на подругу. Она тоже это видит: вместо игрока, который стал частью мощного механизма на поле, одинокого, расстроенного Волчонка.

— Дикий! — Зовет его Саша. — Мир! — Кидает в него солонкой с ближайшего стола. И наш новенький ловит ее в кулак быстрее, чем я успеваю охнуть. Дергает подбородком, задавая молчаливый вопрос: «Что надо?». Саша жестом показывает ему, чтобы вынул наушники. Мир закатывает глаза, но послушно освобождает уши. — К нам иди.

— Парни, — подключается Катя. — Идите все сюда на минутку. — Волчонку ничего не остается, как выполнить просьбу психолога. Саша благодарно ей кивает и подходит к нам вместе со своим подопечным.

Забавно, что он взялся его опекать. Сам заметил или нет, интересно?

Сашка у нас вообще хороший, справедливый, надежный, мощный как скала. Повезет кому-то с мужем, если наш вратарь когда-нибудь надумает жениться.

Мы с Мирославом всего секунду смотрим друг на друга и его взгляд, наконец, немного теплеет. Левый уголок губ приподнимается, и он даже делает вид, что слушает Катю.

— Мы с Викторией Андреевной хотим сказать, что сезон вы открыли потрясающе. Такой счет сумасшедший! Такая красивая и сложная игра. Мирослав отлично дополнил нашу команду. Саша держался очень хорошо. Сегодня вы большие молодцы и каждому из вас есть за что себя похвалить. Вы знаете, что побед без поражений не бывает, как не бывает и опыта без ошибок. Было очень здорово, ребят. Это я вам сейчас как болельщик говорю, — улыбается им Катя.

Глава 11**

Виктория

Не успеваю возмутиться и погасить смущение от его наглости, как дверь моего медкабинета снова распахивается.

— Да что ж такое? Проходной двор вам тут что ли?! — Громко возмущаюсь, всплеснув руками, и тут же прикусываю язык, поймав на себе удивленный взгляд Лешего.

— Проблемы с Третьяковым? — С ходу интересуется он. Значит успели столкнуться в коридоре.

— Нет, все нормально, — поспешно задвигаю личные эмоции подальше.

— Уверена? — Давит Леший, вкладывая в этот короткий вопрос целую тонну двусмысленности.

— Абсолютно, — уверенно киваю ему. — Ты сам-то чего зашел?

— Посидеть у тебя тут в тишине пару минут. Можно? — Устало улыбается наш Алексей Константинович.

— Садись, конечно. Чай будешь?

— Лучше какую-нибудь таблетку от головы, — морщится, устраиваясь на кушетке. Упирается затылком в стену и закрывает глаза. Сдавливает виски пальцами.

— Ты же знаешь, что «какую-нибудь» таблетку ты можешь попросить только в районной поликлинике, — смеюсь, вынимая тонометр из ящичка.

— Вик, ну не начинай, — морщится он.

Вот вроде взрослый, опытный, а все равно иногда ведет себя как его мальчишки. Не любят они лечиться ни в каком возрасте. Гордые и важные все, само пройдет.

Измеряю Лешему давление. Немного повышенное, перенервничал.

Нахожу для него лекарство, протягиваю вместе со стаканом воды, а затем завариваю для нас чай. Простые действия немного успокаивают и отвлекают от назойливых мыслей о предстоящем вечере.

— Когда они повзрослеют, а, Вик? — Косится на меня Леший. — Я для кого говорю про тяжелый матч, про ответственность, про личное, которое все оставляют не то, что за пределами поля, за пределами этого Дворца! — Заводится он. — Как будто у него контракта нет, и штрафов нет, а у меня нет права навешать на него этих штрафов до конца сезона. Бессмертный, мать его за ногу!

— Лёш, а ты в двадцать не был таким? — улыбаюсь ему. — Амбициозным, бесстрашным и сумасшедшим.

— Нет, конечно. — А сам смеется, и я вместе с ним. Кивком указываю ему на кружку остывающего чая. — У тебя тут всегда хорошо. Спокойно становится, и уютно как-то, — он оглядывает мой медкабинет и все же берется пить чай.

— Да брось, у Кати гораздо симпатичнее. Диванчик, конфетки, цветочки, — подмигиваю Лешему.

— Катя вредная, — широко улыбается. — А ты … — задумчиво стучит пальцами по борту кружки. — Мягкая что ли, не знаю, Вик. Я не умею красивые слова женщинам говорить, наверное, поэтому у меня с ними никогда не клеилось.

— Просто ни одна женщина не может выдержать конкуренцию с твоей работой. Сколько часов в неделю ты бываешь дома, Лёш?

Он хмурится, наверное, пытаясь посчитать, и снова тихо смеется, кивая каким-то своим мыслям. Ставит кружку на стол и поднимается.

— Спасибо, — разворачивается и в пару размашистых шагов оказывается у двери.

— Лёш, — окликаю его, — легче стало?

— Да.

Уходит, а я все же берусь за работу.

Вечером с детской тренировки приводят очередного травмированного мальчугана. Эти еще бесстрашнее, чем старшие. Правда, уколов боятся больше, чем удара мячом в лицо. Пока лечу разбитый нос и обрабатываю ссадину на коленке, пытаюсь успокоить нервную мамочку. Она суетливо вышагивает по кабинету, постоянно мешаясь. И не выгнать ведь, имеет право, пока он маленький. Спасает детский тренер. Заходит узнать, как дела у подопечного, и забирает с собой в коридор нервную женщину, объясняя ей, что ничего страшного не случилось, так бывает.

Когда все, наконец, расходятся, я еще заполняю документы. Иногда мне кажется, что эта часть работы занимает гораздо больше времени, чем мои основные обязанности. Зеваю, тру глаза и кошусь на часы в углу экрана монитора. 21:15. Еще раз зеваю и вздрагиваю от стука в дверь.

— Входите, — разрешаю я.

— Виктория Андреевна, — ко мне заглядывает один из охранников, — тут вам доставка.

— Какая еще доставка? — Поднимаюсь из-за стола и тут же сажусь обратно. Охранник вносит в кабинет большую корзину бордовых роз. Их мягкий аромат заполняет пространство. Красивые, но слишком…

Пожалуй, просто слишком, и на этом можно остановиться. Не могу объяснить, что конкретно меня напрягает в этом подарке. Вместо приятных ощущений он вызывает у меня настороженность и даже тревогу.

За спиной охранника появляется Мирослав. На нем куртка, черная рубашка на выпуск, джинсы и белоснежные кроссовки. Так неожиданно после мешковатых спортивных вещей. Ему очень идет такой стиль, а вот почерневший взгляд, направленный на корзину с цветами, не то, чтобы не идет, он делает его еще старше и даже опаснее. Мне даже кажется, что сейчас он вспылит, развернется и уйдет, что, наверное, будет лучше всего, но Мир переводит взгляд на меня. Несколько секунд изучает, не обращая никакого внимание на охранника.

— Ты готова? — Уверенно спрашивает он.

Охранник, наконец, оставляет нас вдвоем, и я прошу у Мирослава десять минут, уговаривая себя, что это просто ужин. Он может быть дружеским. С Сашей мы обедали несколько раз и просто болтали о жизни, без единого намека на большее.

«Но ты же большая девочка, правда? Ты понимаешь, что этот парень как раз хочет большего?» — Издевается мой внутренний голос. — «А ты позволяешь».

Как ведром ледяной воды обливает. Я покрываюсь мурашками и накидываю пальто. Мир за моей спиной все еще изучает букет. В зеркале вижу его каменное выражение лица, и не могу даже приблизительно понять, о чем он думает.

Надо использовать этот ужин, чтобы еще раз поговорить с ним о сложившейся ситуации, пока он не наделал глупостей и не попал в серьезные неприятности. Пусть найдет себе девочку-ровесницу для ... Да для всего, боже!

Еще бы сердце так не билось от его внимательного взгляда…

Мы покидаем Дворец спорта, тут же садимся в такси. Мир галантен, но пока держит слово, и никак даже случайно не касается меня. Ставлю ему за это огромный плюс и благодарю за то, что парень способен держать слово.

Глава 12**

Мирослав

Последние несколько дней мы с Викой почти не виделись. У нее много работы, а у нас плотная подготовка к реваншу со сложным соперником, потом мне приходится выходить на новую работу в бар и все, что пока у меня есть, это мысли о Вике и нарастающее желание снова погулять с ней по городу, посидеть в кафе, а потом все же взять за руку, чтобы согреть замерзшие пальцы.

После разминки думать о личном становится некогда. Начинается основная тренировка. Мышцы все еще немного ноют после последнего матча, но никто не жалуется. Если ты ноешь, значит ты слабый. Если слабый, то зачем ты здесь?

Поле мокрое, ночной дождь сделал газон скользким, но это не оправдание. Мы работаем на скорость, на реакцию, отрабатываем маневры, которые помогут нам противостоять непростому сопернику. Леший ставит задачу: жесткий прессинг с первых минут, быстрая смена темпа, работа в пару касаний. На схеме все выглядит просто. Но на деле?

На деле есть Исаев, чтоб его! Я слышал, он уже отхватил проблем от Лешего, но продолжает доставать меня в тупом соперничестве, которого здесь быть не может и не должно, мы ведь не в индивидуальном виде спорта. Я не понимаю, что он пытается со мной делить.

Вижу, как Артем косится на меня, как намеренно выходит в столкновение именно со мной, как цепляет, задерживает, проверяет на реакцию. Раз, два, три. Он хочет вывести меня из себя, но пока мой самоконтроль превосходит его. Или моя мотивация остаться в этой команде гораздо крепче.

Раздается свисток, и тренер делит нас на две группы. Одна работает в атаке, другая в обороне. Мы с Исаевым оказываемся в атакующей. Леший дает команду к началу упражнения. Мяч в центре, я открываюсь, двигаюсь на фланг, принимаю передачу, но в ту же секунду чувствую удар в корпус. Не слишком сильный, чтобы судьи свистели будь мы на матче, но достаточный, чтобы я потерял равновесие на мокром газоне и мяч вышел в аут.

— Дикий, сходи к офтальмологу! — Орет Исаев. — Какой толк от твоей скорости, если ты нихрена не видишь? — ухмыляется он, отбегая назад.

Сука! Так хочется дать ему в морду! Но я сжимаю зубы и поднимаюсь, обещая себе, что потом обязательно накажу придурка за эту выходку. Оглядываюсь на Лешего. Он очень внимательно следит за нами, но ничего не говорит. Ждет, кто первым сорвется? Это не должен быть я.

Делаю вдох, кидаю убийственный взгляд на Исаева и возвращаюсь к тренировке.

Следующий розыгрыш. Я снова получаю мяч. Обходной маневр. Ловлю корпусом, прокидываю вперед, вырываюсь, но в момент паса чувствую толчок в спину. Падаю на газон, перекатываюсь и резко поднимаюсь.

— Ты охренел?! — все же срываюсь и кидаюсь на Исаева. Зло толкаю его в грудь.

— Расслабься, Дикий. Это футбол, а не балет. Да даже в балете нужна хорошая координация, а у тебя с этим все паршиво. Второй раз падаешь на ровном месте.

Внутри все закипает, пальцы сжимаются в кулаки. Я готов втрамбовать придурка в газон.

Замах, рывок и… Тут же еще один рывок, резкий, назад.

— Стоп, — глухо говорит Саша Воробей. — Оба. — Он отталкивает меня в одну сторону, а Исаева в противоположную. — Выдохнули, остыли. У нас игра послезавтра. Снова личные обидки на поле потащите? Давайте сольем нахер сразу и все тогда! — Тихо рычит наш вратарь.

Еще раз строго смотрит сначала на меня, потом на Исаева.

К нам идет Леший. Вот черт...

Черт! Черт!

Медленно выдыхаю злость сквозь сжатые зубы и разворачиваюсь всем корпусом к тренеру.

Леший смотрит на нас с выражением абсолютного равнодушия на лице. Он не орет, не делает резких движений. Что-то мне подсказывает, что лучше бы он орал...

— Двадцать кругов по полю, — спокойно говорит он. — Темп средний, но без остановок.

— Алексей Константиныч, но… — начинает Исаев. Ловит очень многозначительный взгляд главного тренера, и тут же захлопывает пасть.

— У тебя есть возражения, Артем? — Бровь Лешего слегка дергается вверх, а на лице легко читается все, что он об этом думает.

— Нет возражений, тренер, — гордо отзывается наш девятый номер.

Я фыркаю, но предпочитаю держать язык за зубами, зная, чем заканчиваются споры с главным, особенно в моем случае.

Первые пять кругов мы с Исаевым молчим. К седьмому дыхание начинает сбиваться, но никто не останавливается. На десятом Исаева взрывает:

— Ты, блядь, доволен? — Он делает рывок в бок и толкает меня плечом.

Супер. Я еще и виноват. Так смешно становится.

— А ты? — умудряюсь усмехнуться, но тут же жалею об этом. Приходится вновь ловить баланс в дыхании.

Молчит. Правильно, пусть лучше не открывает больше свой рот сегодня, иначе я точно выбью ему пару зубов. Достал!

На тринадцатом круге Артем начинает отставать. Я могу закончить быстрее, но Леший не оценит. Это ведь наказание, а не демонстрация способностей. Главное, снова не сбить дыхание.

На шестнадцатом я чувствую, что устал, но останавливаться нельзя, темп менять тоже нельзя.

Фак, как же этот придурок меня бесит!

Двадцать кругов. Финиш.

Мы с Исаевым падаем на мокрый газон, и я незаметно для всех всаживаю ему локоть в ребра. Он со стоном обнимает себя руками и тяжело дышит после пробежки, а я чувствую моральное удовлетворение.

Нас накрывает тень капитана команды. Саня сверху вниз смотрит на скривившегося от боли Артема.

— Что с тобой?

— Нормально все, — недовольно отзывается Исаев.

— Уверен? Может Вику позвать? — Воробей спрашивает у Артема, а руку протягивает мне. Цепляюсь за его ладонь и поднимаюсь, чувствуя, как сердце вновь бьется быстрее просто от ее имени.

Мне Вику позовите, я согласен еще двадцать кругов пробежать.

— Сказал же, нормально все! — огрызается Артем.

— Раз нормально, — в наш разговор врывается голос тренера. — Значит вернулись к работе оба. Еще раз увижу разборки на поле, пойдете мыть душевую после всей команды.

Приходится быть послушными мальчиками и выполнять все установки тренера, пока нас и правда не отправили мыть душевую.

Глава 13**

Виктория

Иду по коридору, листая в планшете новую статью по моей специализации от профессора, у которого я училась. В ней много новой и полезной информации для работы. Замечаю тень, затем движение. Поднимаю взгляд и тут же замираю, почувствовав, как дыхание застревает в горле.

Мирослав стоит прямо передо мной совершенно без одежды. Полотенце, которым он, видимо, пытался прикрыться, лежит у его ног. Мои глаза широко раскрываются, а лицо мгновенно вспыхивает жаром. Сердце подскакивает куда-то в район горла, и я отчаянно пытаюсь не смотреть на парня, но взгляд сам собой возвращается к нему.

Волчонок в отличие от меня совершенно спокоен. В его взгляде нет ни смущения, ни неловкости. Наоборот, во всей его позе, в выражении лица, в расправленных плечах читаются уверенность и дерзость.

— Ой! — Прикусываю кончик языка и стараюсь вновь посмотреть куда угодно, только не на него. Чувствую, как голос предательски дрожит, будто я этих амбалов раздетыми никогда не видела. Но со странной, неожиданной растерянностью быстро справиться не получается. — Извини.

Он усмехается, поднимая полотенце и неторопливо оборачивая его вокруг бедер. Позер чертов!

— Ничего страшного, — заявляет наглец, продолжая улыбаться.

Ситуацию спасает Саша, буквально втащив Мира обратно в раздевалку и бросив мне искреннее: «Извини». Киваю ему и почти бегом направляюсь в свой кабинет, чувствуя, как сердце бешено стучит в груди.

Сижу за рабочим столом, уже пару часов вновь уставившись в экран планшета, но совершенно не вижу букв. Они расплываются перед глазами, а в голове только одно: этот чертов Волчонок и его самоуверенная ухмылка.

Провожу рукой по лицу, пытаясь избавиться от жара, который накрыл меня еще в коридоре. Это было неловко. Абсурдно. Глупо. И, что самое ужасное, я никак не могу выкинуть это из головы.

Откидываюсь на спинку кресла и прикрываю глаза. Глубокий вдох, выдох. Должно помочь. Но не помогает. В груди почему-то все еще теплится это странное ощущение, которое мне не нравится. Или, наоборот, слишком нравится, и именно это раздражает еще больше.

— Черт, — шепчу себе под нос, потирая виски.

Это просто физиология, Виктория. Это нормально. Ты взрослая женщина, и тебя не должно удивлять, что молодой, спортивный мужчина может выглядеть привлекательно.

Но черт возьми, почему это именно он?!

Решительно поднимаюсь из-за стола и хватаю бутылку воды. Мне нужно остыть. Собраться. Переключиться. Я не должна думать о нем слишком много.

Да я вообще не должна о нем думать!

Если бы это было так просто… И дело ведь даже не в этой глупой ситуации с полотенцем, а тех мелочах, которые он успел для меня сделать с момента, как появился в команде. Крошечные, но такие значимые шажки, которые вопреки всему откликаются у меня в сердце учащенным биением и греют израненную, уставшую душу.

Качаю головой. Делаю еще несколько глотков воды и возвращаюсь к работе. В этот раз у меня даже получается вникнуть в текст статьи, а затем перебрать часть препаратов, хранящихся в сейфе для особенно тяжелых случаев.

Так увлеченно проверяю сроки годности на препаратах, что не замечаю Катю, вошедшую в кабинет.

— Так, что у тебя случилось? — Подруга упирается обеими ладонями в стол и внимательно смотрит на меня. — Лицо как у школьницы, которая случайно зашла в мужскую раздевалку.

Я резко вскидываю голову и натягиваю на лицо максимально невозмутимое выражение.

— Ничего, — парирую слишком быстро.

Катя хмыкает, обходит стол и усаживается на его край, скрестив руки на груди.

— Врешь, Виктория Андреевна. Я тебя слишком хорошо знаю. Рассказывай, — она складывает руки на груди и приподнимает темные брови, от чего ее и без того большие глаза, становятся похожи на два блюдца.

Я прикрываю веки, вздыхаю, но понимаю, что сопротивляться бесполезно, и все же сдаюсь:

— Мирослав… потерял полотенце… прямо передо мной.

Произношу это вслух и понимаю, как глупо это звучит. Катя замирает, несколько раз моргает пушистыми ресницами, а потом взрывается таким громким и искренним смехом, что мне остается только вздрогнуть и схватиться за голову.

— Я серьезно! — возмущенно вскидываю руки, и тут же улыбаюсь, точно как девчонка из одиннадцатого класса. — Это было… — облизываю губы. — Неожиданно.

— О, я в этом даже не сомневаюсь! — Катя обнимает себя за живот, пытаясь успокоиться. — Ты… ты красная до ушей. Вик. Это бесценно. Как давно я тебя такой не видела.

— Катя… — прошу ее, — не надо.

— Ладно-ладно, все, — она старательно делает серьезное выражение лица, от чего у меня вырывается смешок. — Я собралась. — Подруга вытирает слезы смеха. — Но ты хотя бы оценила? Ну, знаешь… так, профессионально? — С чисто женским любопытством смотрит на меня.

— Уйди, неугомонная! — Прыскаю от смеха, кидая в подругу ручкой.

— О, да брось, — Катя снова смеется. — Хорошо, что это был не кто-то из наших ветеранов. А Мир… ну, что тут сказать. Природа не обделила его внешними данными.

— Катя! — Я уже не могу ни злиться на нее, ни смеяться. Ну вот что за человек, а? — Иди работать, а то я сейчас начну спрашивать про Лешего, — угрожаю ей.

— Все, все, я ухожу, — смеется она, поднимая руки. — Но, — подруга становится серьезной, — ты будь осторожна, Вика. Ты же понимаешь, что в клубе такие вещи не остаются незамеченными? Если до владельца дойдет, головы полетят только в путь. На этот счет он жесткий мужик.

— Я понимаю. И я не собираюсь допускать ничего из того, о чем ты сейчас думаешь, — вполне серьезно отвечаю ей.

— Да-да, конечно, — улыбается Катя. — Посмотрим, сколько ты еще продержишься против такой харизмы, наглости и напора.

— Работать! — шлепаю ладонями по столу. Подруга снова смеется, но все же уходит, и я возвращаюсь к своим молчаливым лекарствам.

Тишина. Можно успокоиться и немного подумать, но поймать равновесие мне не дают. Без стука в кабинет вламывается Арифулин. Его тоже хочется отправить... работать, но я лишь киваю на его приветствие и всем своим видом показываю, что очень сильно занята.

Глава 14**

Мирослав

Я хотел сгонять домой между тренировками, но в одном из коридоров меня ловит Катя. Вспоминаю про то, что должен иногда ходить к ней. Меня напрягает, но с этим психологом хотя бы может быть весело.

Шагаю вслед за Шмидт к кабинету, чтобы отбыть повинность и успокоить тренера.

— Устраивайся, — она снимает короткий пиджак и вешает его на спинку стула.

Бросает на меня странный взгляд. Вика рассказала про нашу интимную встречу? Девчонки все время много болтают, и мне становится интересно, что именно они обсуждали. В голову лезут пошлые и приятные мысли.

— Ты странно улыбаешься, — замечает Катя.

— Поставишь мне за это диагноз? — Разваливаюсь на стуле и складываю руки на груди.

— Это всегда пожалуйста. Но сначала мы поговорим о твоей стычке с Исаевым, — она покачивает ручку пальцами, постукивая ее концом по раскрытому блокноту.

А я молчу. Не вижу смысла говорить об этом. Ситуация уже случилась, все выжили, Артем придурок, на этом тему можно закрывать, или она ждет, что я начну жаловаться на то, какой он плохой, все время меня цепляет? Смешная… Могу предположить, что Леший стал сильнее волноваться о том, чтобы я не сорвался, но Исаева явно недостаточно для того, чтобы я выкинул нечто похожее на ситуацию в бывшем клубе. Он просто идиот и я могу дать ему в морду за это…

— Забавно, как все меня теперь боятся, — озвучиваю, глядя Кате в глаза. Улыбаться больше не хочется.

Внутри меня снова холодно и темно. Я закрываюсь, не горя желанием поддерживать этот разговор. На месте сижу через силу, потому что так надо, чтобы тут остаться. И говорить что-то Кате придется через силу. Она снова пойдет докладывать Лешему о сеансе.

— Ты не прав, Мир. Тебя не боятся. Я точно не боюсь. Я хочу помочь тебе разобраться в конфликте.

— Женщины не должны разбираться в мужских конфликтах, — отрезаю я. — Мы можем решить это сами. Тем более, это даже не конфликт. Исаев просто ведет себя как малолетка. Я сказал ему об этом, он обиделся. Разве это моя проблема? Тебе стоит лечить его.

— Мне кажется, ты злишься сейчас не на Исаева, — выслушав меня, Катя делает свои выводы.

— А на кого же? Только не говори, что на самого себя. И про травмы детства тоже можешь сразу опустить.

Катя мягко улыбается, откладывает ручку и поднимается, чтобы нажать кнопку чайника. Обходит стол, прислоняется к нему бедрами и улыбается шире.

— Что? — вскидываю руки и роняю их к себе на бедра.

— Но ведь это правда, — мягко замечает наш психолог. — Ты злишься на то, что реагируешь на его выпады не так, как тебе бы хотелось. У него получается тебя задевать. Вот что тебя злит.

— Он просто мне мешает, — огрызаюсь я. — И знаешь, что смешно? Он хороший игрок. Реально хороший. Я видел матчи, и вижу его на поле. Но вместо того, чтобы создать сильное звено и всех разнести, этот придурок устраивает тупые провокации прямо на играх, подставляя всех. Кто-то там рассказывал мне про семью, про важность команды, — хмыкаю, глядя мимо Кати в окно за ее спиной.

— Ты хочешь стать частью этой семьи, — мягко улыбается Катя. — Он мешает.

— Я хочу выстроить нормальную карьеру. Он мешает, — поправляю ее. — С семьей вы как-нибудь без меня.

С минуту мы молчим. Я жду, когда она задаст новый вопрос или отпустит меня уже, наконец, но Катя не торопится. Вместо этого она разливает кипяток по кружкам и ставит одну на стол прямо передо мной.

— Ты сам не замечешь, как становишься частью команды.

— Потому что это не так, — упрямо отрицаю я.

— Ну, для человека, который первое время даже за стол с ребятами не садился, то, что я вижу сегодня, довольно большой прогресс, — она улыбается. — Ты больше общаешься, подключаешься к шуткам, даже споришь с кем-то.

Я закатываю глаза и откидываюсь на спинку удобного кресла.

— Ты же понимаешь, что вся твоя аналитика не сделает меня другим человеком?

— Конечно, — пожимает она плечами. — Я просто хочу, чтобы ты сам это замечал. Все меняется, хочешь ты этого или нет.

— И что во мне изменилось? — спрашиваю, скептически выгибая бровь.

Катя делает паузу, словно обдумывает ответ, а потом, совершенно будничным тоном, выдает:

— Ты привыкаешь к людям, Мир. Ты способен на это. Способен привязываться к кому-то.

Я не моргаю. Не дергаюсь. Даже дыхание не сбивается. Но внутри что-то все-таки вздрагивает.

— Бред, — отмахиваюсь от ее слов. — Я просто делаю свою работу.

— Ага, — кивает психолог. — А работаешь ты где? В команде. С людьми. С теми, кто тебя поддерживает, даже если ты этого не просил.

Я молчу, но Катя, кажется, этого и не ждет. Она чуть улыбается и спокойно добавляет:

— Привязываться к людям — это неплохо. Не все предают. Не все бросают. Чтобы это понять, с людьми нужно говорить. Им нужно позволить быть в твоей жизни.

— По-моему, это не факт, а просто твоя теория, — Я сжимаю челюсти, но все же отвечаю ей.

— А, по-моему, ты уже начинаешь проверять ее на практике, — усмехается она. — Хотя бы потому, что снова пришел сюда, а не нашел способ слиться. Я знаю, что мог бы, но тебе нравится говорить со мной. Просто признай это, — дразнит Катя.

Мне чертовски нравится эта ее легкость. Может быть она права, я пришел сюда именно за этим. В ее кабинете удивительным образом получается расслабляться.

— А если бы слился, ты бы написала на меня донос? — Широко улыбаюсь в ответ.

Катя поджимает губы, изображая глубокую задумчивость, потом качает головой.

— Нет. Пожалуй, нет, — с максимально серьезным видом отвечает мне, а глаза у нее смеются. Это забавно. Я бы хотел, чтобы в глазах Вики тоже появились такие смешинки. — Но представь, как бы расстроился Леший. Может быть, даже заплакал.

— Вряд ли, — посмеиваюсь я. — Он просто добавил бы мне еще одну тренировку.

Мы смеемся вместе, прекрасно понимая, что я прав. Леший бы быстро придумал, чем меня занять вместо сеанса с Катей.

Глава 15**

Мирослав

После тренировки я собираюсь уйти, но меня ловят парни.

— Дикий, слабо с нами в бар? — ухмыляется Даня Егоров, хлопая меня по плечу.

— Чего ты как отшельник? Пошли, расслабимся, — добавляет Саша, перекидывая полотенце через плечо.

Я делаю вид, что раздумываю. На самом деле мне не особо хочется пить пиво после тренировки, но, с другой стороны, Вика еще работает, а до бара мне ближе, чем до дома, так что…

— Ладно, только без фанатизма, — соглашаюсь я.

— Да кто ж тебе предлагает фанатизм? Просто пара кружек и разговоры о футболе, — смеется Егоров.

Да-да, как бармен со стажем я отлично знаю, что именно с подобных фраз и начинается самый треш и угар.

Мы выходим на улицу и направляемся к ближайшему спортбару. Внутри шумно, пахнет жареным мясом и пивом, на экранах крутят повтор какого-то матча. Парни быстро занимают стол, кто-то уже заказывает себе напитки. Я беру безалкогольное, что тут же замечает Егоров.

— Серьезно? — он приподнимает брови. — Ты один из тех, кто даже в баре не пьет?

— Один из тех, кто не тупит себе реакцию перед сезоном, — спокойно отвечаю я, делая глоток.

— Зануда, — фыркает Даня.

Наш капитан ухмыляется, откидываясь на спинку стула.

— Мир, расслабься. Хоть сегодня не думай о тренировках, — подают голос с другого конца длинного стола.

— Я и так расслаблен, — отодвигаю стул и сажусь как раз между Саней и Даниилом.

Разговор перетекает в обсуждение недавнего матча, шутки, кто сколько раз падал на тренировке. В какой-то момент Саша вдруг хлопает по столу и с ухмылкой говорит:

— Ладно, раз уж ты с нами, Дикий, пора тебя посвятить в старые байки клуба. Слышал историю про «ночную охоту»?

— Нет. И что за бред? — хмурюсь я.

— Значит, слушай, — Саша откидывается на спинку стула, остальные парни сразу замолкают, предвкушая рассказ. — Года три назад у нас был один игрок, Петя Громов. Так вот, перед важным матчем тренер решил, что команде нужно еще лучше сплотиться. А у нас тогда в базе спортлагерь рядом с лесом был. Далековато отсюда, но очень красиво. Так вот, тренер решил устроить ночную охоту.

— На кого? — недоверчиво переспрашиваю я.

— На успех! — с абсолютно серьезным лицом отвечает Саша, а потом хохочет. — В общем, смысл был в том, что парней ночью подняли, выдали компасы, фонарики, карту, на которой вообще ничего не разобрать, и сказали: «До рассвета вам надо найти успех предстоящего матча». Никто не понял, что за бред, но с главным не спорят, это святое. Но…

— Но? — подгоняет Егоров. Он в команде тоже недавно.

— Но через час первая половина команды громко материлась в колючих кустах, а вторая сонно разбрелась по окрестностям в поисках непойми чего. Громов, как самый умный, решил срезать путь и вышел к болоту. Как он сам потом рассказывал, увидел что-то светящееся в камышах и полез. Его потом вытаскивали вонючего, грязного, но зато с мячом в руках. И не просто с мячом, а с тем самым, с которым Леший когда-то играл свой первый профессиональный матч! Громов орал, что нашел успех, и теперь клубу обеспечена победа.

Парни гогочут, попивая пенное.

— И что, помогло? — интересуется Егоров.

— Конечно, — улыбается Саша. — Видимо, Леший действительно передал удачу этому мячу.

Даня быстро вливается в беседу, подкидывая еще пару интересных историй из своей практики. Я слушаю и ловлю себя на мысли, что Катя в чем-то была права, мне начинает нравиться эта команда. Тут же гоню эту мысль подальше и смотрю на часы. Вика скоро должна закончить работу. В голове прокручиваю варианты, чем ее удивить. Что-то простое, но значимое. Ей нужны эмоции, что-то, что откликнется теплом. Что-то, что потом она будет вспоминать с улыбкой.

На витрине у бара замечаю небольшой кулон в виде футбольного мяча. Он блестит в свете ламп, и я ухмыляюсь, вспоминая недавний рассказ Сани. Немного удачи никому не помешает. Пусть у Вики будет своя. Идеально, я считаю.

— Открыть? — в руке бармена появляется маленький ключик от стеклянных дверей витрины.

— Да, возьму это, — киваю на кулон.

Пока парни продолжают разговор за столом, я кладу покупку в карман и допиваю свое пиво. Вика еще не знает, но этот вечер запомнится ей надолго.

Прощаюсь с командой и выхожу из бара, застегиваю куртку и медленно шагаю в сторону Дворца. В кармане чувствуется небольшой кулон, который я только что купил. Мелочь. Пустяк. Но мне почему-то нравится эта идея.

Вика не любит лишнего пафоса, не ведется на красивые слова. Она все время делает вид, что остается равнодушной ко мне, но я уже научился различать оттенки ее эмоций. Тонкую дрожь в голосе, когда я оказываюсь слишком близко, взгляд, который задерживается на мне дольше, чем ей хотелось бы.

Я хочу, чтобы этот вечер остался у нее в памяти. Пусть даже как что-то забавное, пусть даже она потом скажет, что это глупо. Но я хочу видеть ее улыбку.

Прохожу мимо витрины спортивного магазина, и на стекле отражается мое довольное лицо. Смешно. Если бы кто-то сказал мне пару месяцев назад, что я буду караулить врача команды под дверями Дворца Спорта, чтобы подарить ей кулон из спортбара, я бы покрутил пальцем у виска. Но вот я здесь. Поглядываю на часы. Ее смена заканчивается через десять минут.

Достаю кулон, кручу его в пальцах. Мячик металлический, холодный, но в ладони быстро нагревается.

«Теперь ты официально связана с футболом. И со мной.» — гоняю в голове фразу.

Как по расписанию, Вика выходит из здания Дворца, поправляя сумку на плече. Уставшая, но собранная, как всегда. Она поднимает взгляд и замирает, заметив меня. В следующую секунду делает вид, что совершенно не удивлена.

— Мир, ты чего тут? — ровно выдает она, но я замечаю, как чуть сильнее сжимаются на ремне сумки ее пальцы.

— Забираю тебя. У нас планы, — ставлю ее пред фактом, уже зная, что спрашивать бесполезно.

— Это плохая идея, — она прищуривается.