Я (не) сделаю больно

Глава 1

Я выдыхаю, пытаюсь себя настроить на позитивные мысли, но получается, если честно, ужасно. Меня потряхивает, кожа то горит, то леденеет, по спине струится пот. На лбу так точно выступила испарина, но я не позволяю себе коснуться лица, чтобы утереть пот рукавом рубашки. Хочу выглядеть невозмутимой, уверенной в том, что собираюсь сказать. Даже если отчасти всё это неправда.

— Итак, давайте поговорим с самого начала.

Передо мной сидит мужчина. У него лысеющая макушка, на пиджаке пятно от кофе, а на губе маленькая крошка. Кажется, он совсем недавно перекусил сэндвичами, которые продают в вагончике недалеко от полицейского участка, в котором я сижу и жду, когда же меня наконец-то выслушают и отпустят. Но время тянется, и мне вновь и вновь приходится рассказывать эту историю.

— Если вы не против, под запись. — И он кладет на стол передо мной небольшое записывающее устройство. Я такие видела в кино, но не думала, что ими реально пользуются. Хотя какая разница, лишь бы поскорее отпустили. Киваю, соглашаясь рассказать все под запись. Может, мне больше не придется пересказывать историю раз за разом, пока ее не услышат все в участке.

— Представьтесь, — произносит мужчина, включая диктофон.

Я поддаюсь вперед, хотя это не нужно, и называю свое имя:

— Лили Уилсон, — вроде бы даже голос не дрожит, хотя внутри все дребезжит и вибрирует.

И зачем я пришла? На кой черт мне сдалось всё это?! Но отступать уже поздно.

— Мисс Уилсон, — произносит мужчина, который ранее представился как детектив Картер, — расскажите все, что вы знаете о той ночи.

Я сглатываю появившийся из ниоткуда комок, медленно киваю и, прикрыв глаза на миг, выдыхаю.

— Все началось еще вечером, — произношу уверенным голосом, радуясь, что смогла взять себя в руки. — Это была вечеринка Кайла. Он старшекурсник. Я и мои подруги, Саманта и Эми, отправились на вечеринку, собираясь там просто хорошо провести часок-другой и уйти...

***

Первой вошла Саманта. Она же первой схватила попавшуюся под руку банку с пивом, Эми последовала ее примеру. Я нехотя приняла уже из рук подруги пиво, но не решалась пить. Не хотелось. Присматривалась, пыталась прислушаться к голосам подругу, которые смеялись не переставая. Они многих там знали, со многими мы учились, но так как я обычно держалась в стороне, для меня эта вечеринка оказалась мучением. Через три часа, когда я уже поняла, что девчонки не собираются уходить, мне пришлось сдаться и следовать их примеру, отрываясь по полной. Точнее, это скорее была видимость, чем я на самом деле накачивалась пивом или плясала под убойную музыку. Остальные ребята себя так точно не сдерживали. Кто-то уже перебрал и валялся где попало, кого-то стошнило за углом дома, кто-то плескался в бассейне в одежде. Какую-то девчонку в этот бассейн закинули, схватив за руки и ноги и раскачав. Она не сопротивлялась, зато весело визжала, а когда ее тело ударилось о воду, девчонка завопила от восторга, отплевываясь водой под бурные аплодисменты и улюлюканья.

Невольно и на моих губах появилась улыбка, а в глазах чуток зависти. Хотелось бы тоже веселиться и не думать ни о чем. Подругам с трудом удалось вытащить меня из дома, заверив, что здесь я смогу расслабиться. Да и вообще проветриться мне бы не помешало. Я была согласна с подругами, но вот как не пыталась веселиться, ничего путного не выходило. От громкой музыки разболелась голова, от зловония сигаретного дыма свербило в носу, а пара глотков пива лишь ухудшило общее состояние. Оставив пиво на столике, я стала искать укромный уголок, где смогла бы отсидеться, пока Саманта и Эми не навеселятся и не захотят вернуться к себе. Я бы ушла, но тогда бы вынудила и подруг уйти, ведь они обещали, что мы вместе будем весь вечер.

— Эй, Лили, ты чего? — ко мне приблизилась уже порядком пьяная и развеселая Эми, покачиваясь на каблучках. Ее волосы были растрепаны, губы алели. Кажется, она все-таки решила развлечься и кого-то здесь нашла. Следом к нам подошла Саманта.

— Голова трещит.

Сэм нахмурилась.

— Может, тебе выпить?

— Чтобы стало только хуже? — я едва не подавилась ругательством. Странный способ лечить один недуг тем, что вызовет другой недуг.

Подруга пожала плечами.

— Ну тогда тебе надо отдохнуть.

— Этим и собиралась заняться, — сквозь зубы улыбнулась, ощутив, как из-за громыхающей музыки завибрировали болью виски.

— Слушай, — попыталась перекричать музыку подруга, — там наверху есть комнаты. Найди свободную и отдохни, а мы с Эми тебя потом найдем, когда домой соберемся.

Я устало улыбнулась и направилась к лестнице, на которую указывала подруга. Лестница привела меня на второй этаж со множеством дверей. Дом у Кайла оказался немаленьким. Но пока я бродила между комнатами, пытаясь отыскать хоть одну свободную, за моей спиной послышались голоса и взрыв хохота. Резко обернувшись, увидела, как сюда же поднимались Кристина Рамзи и еще двое парней. Майк Скайл и Джо Кубица, оба студенты того же колледжа, где мы все учились, и лучшие игроки нашей футбольной команды. Так сказать, местные звезды.

Не знаю, заметили ли они меня, зато я отчетливо смогла разглядеть, как Майк и Джо смотрели на Крис, которая улыбалась и жалась то к одному парню, то ко второму. Поморщившись, я едва не покачала головой. Крис — тоже наша «звездочка», только отличалась она не спортивными достижениями или учебой, а тем, что проворно водила парней за нос, встречаясь порой чуть ли не с тремя за раз. Бойкая, красивая и жуткая стервозина. Но не мне судить Крис, поэтому когда они отправились в одну из комнат, где уже кто-то был, я отвернулась, не задумываясь над тем, чем они все там будут заниматься. Наверняка пить и курить, а может и что потяжелее принимать. Это все-таки студенческая вечеринка, на которой порой происходят не самые хорошие вещи.

Глава 2

За две недели до вышеописанных событий

— Лили! Лили! Мы здесь! — машет рукой Сэм, указывая на свободный стул за столиком, который ей и Эми удалось отбить у толпы голодных, шумных и совершенно не поддающихся никакому контролю студентов в местной столовке.

Я пробираюсь через толпу, стараясь случайно ни с кем не столкнуться, чтобы ненароком не выбить у кого-нибудь из рук поднос и не опрокинуть на себя чей-нибудь обед. Кое-как удается добраться до моих девчонок без серьезных потерь — всего-то дважды наступила кому-то на ноги, и кто-то оттоптал мои кроссы, оставив на них приличный серого цвета след. Надеюсь, удастся оттереть грязь.

— Ну наконец-то! — фыркает Сэм, наблюдая за тем, как я, скинув рюкзак, плюхаюсь на стул.

Эми не выражает своего возмущения, хотя по ней тоже заметно, что подружка устала меня ждать.

— Извините, — тяну я, чувствуя, как от витающих в воздухе ароматов в желудке начинает тянуть и урчать. — Меня задержал профессор Доэрти. Он хочет, чтобы я помогала ему подготовиться к конференции.

— Ух ты, — в ответ тянет Эми, явно заинтересованная темой, относящейся хоть косвенно, но к учебе.

Сэм же просто фыркает. Вновь.

— Потом расскажешь, как зарабатываешь дополнительные баллы, Уилсон. Жуй давай, пока не остыло. — И она толкает ко мне поднос.

С подругой не спорю. Есть жуть как сильно хочу.

Уминая картошку, запиваю все соком и поглядываю на своих лучших подруг. Саманта Брикли — хохотушка-ворчунья, как я обычно ее называю. Мне нравится в Сэм то, что она умеет находить к людям подход, никогда не заморачивается по мелочам, обладает отличным, но порой граничащим с приличиями чувством юмора и, конечно же, терпеть не может учиться. У нее светло-русые волосы, в мочках поблескивают разноцветными камушками серьги, а губы всегда подкрашены розовым блеском. Сэм носит удобную одежду, чаще всего это джинсы и толстовки, обожает диско, болеет за футбольную команду колледжа и норовит пропустить очередные занятия у Змеюки Монтли.

Эми ее противоположность. Тощая как палка, она любит учебу и пончики. У нее черные волосы, которые она собирает в высокий конский хвост. Не пренебрегает косметикой, хорошей модной одеждой, и не считает, что Алекса Монтли змеюка. Просто у нее характер скверный, а как педагог она отличный профессионал.

С Сэм мы дружим еще со времен подготовительных курсов. А с Эми я знакома еще со школы. Так и сдружились, и теперь нас можно назвать лучшими подругами.

Мы хохочем, обсуждаем занятия и планы на выходные, и так проходит обед. Уже ближе к концу, когда нам нужно собираться и топать в соседний корпус, я замечаю какое-то бурление у выхода.

— Что там случилось? — тычу локтем в бок Сэм. С ее места выход виднее лучше.

Сэм вглядывается в даль и надменно хмыкает.

— Опять эти зазнайки, — ворчит она, и я понимаю, что речь идет о Майке Скайл и Джо Кубица.

Они оба играют за нашу футбольную команду, и пусть Сэм болельщица клуба, но именно Джо и Майка она не переваривает. Считает, что парни зазвездились, и именно из-за них команда продула последнюю игру. Уверена, что Сэм быстро переменит к ним отношение, как только ребята реабилитируются на следующей игре. А так оно и будет. Проходил уже это, знаем.

— И чего они там так шумят?

— Да они всегда шумят. Где эта парочка, там вечно творится какой-то хаос, — продолжает ворчать подруга, пока Эми молча ковыряется в телефоне. Ее футбол вообще никак не интересует.

Я пожимаю плечами и закидываю в рюкзак упаковку с салфетками.

— Ну что, пойдем?

Девчонки поднимаются из-за стола, и мы направляемся к выходу из столовки. Стало чуточку свободней, и не приходится пробиваться через толпу голодных студентов. Поэтому когда мы проходим мимо наших футбольных звездочек, я могу разглядеть их получше. Не то, чтобы я не видела Майка или Джо, но всегда интересно поглядеть на тех, за кем девчонки бегают обезумевшими течными сучками, а парни с восхищением, но чаще с завистью провожают взглядами.

Парни они высокие, крепкие и, чего греха таить, даже я считаю их красавчиками. Понятно, почему девчонки за ними бегают — только гляньте на эти мышцы! Меня пробирает мелкая дрожь, стоит представить, что такой крепыш и обояшка, как Майк обнимает меня за талию. Или Джо, черноглазый парень с хищной улыбкой, склоняется ко мне, чтобы поцеловать.

Ну вот, Лили Уилсон улетела куда-то за стратосферу в своих фантазиях.

Нет, я не схожу с ума по этим звездам местного разлива. Просто ловлю себя на мысли, что и я, скромняжка Лили, мечтаю о том, чтобы кто-то обнял меня и поцеловал. Наверное, мне не хватает тепла и ласки.

Опять тяжелые мысли опускаются на меня снежной лавиной. И чтобы окончательно не утонуть, я выбрасываю из головы ненужные мысли и, натянув на лицо улыбку, следую за подружками. Те о чем-то вполголоса перешептываются, и чтобы понять, что же заставило Сэм понизить свой звонкий голосок до полушепота, приходится нагнать ее.

— Эй, о чем шепчетесь?

Эми цыкает меня, кося взгляд в сторону других девчонок, которые всегда ходят впятером. Этакая стайка пестрых птичек, на которых все парни колледжа капают слюной. И среди них есть та, кого я, Эми или Саманта стараемся обходить стороной.

Глава 3

— Ну что, сегодня точно пойдем в кино? — тычет меня в бок Сэм, которая расплывается в улыбке. Такое бывает нечасто, поэтому я и Эми переглядываемся, а потом с некоторым недоверием посматриваем на подругу.

— У тебя что-то случилось?

— Да, что-то очень хорошее, судя по тому как ты тянешь лыбу, — вторит мне Эми.

Саманта лишь трясет головой и, загадочно поблескивая глазами, вздергивает левую бровь.

— Влюбилась, что ли? — ахает Эми, и рот ладошкой прикрывает.

Сэм морщится.

— Да ну вас. Фууу! — фыркает Сэм, возвращаясь в свое привычное состояние. — За кого вы меня принимаете? За дурочку, что ли? Не влюблялась я ни в кого! Просто на каникулах еду с родными отдыхать. Впервые за последние лет пять мы наконец-то куда-то собрались.

— О, поздравляем! — щебечет Эми, и я поддакиваю, качая головой.

У Сэм дома тоже не все в порядке. У нее родители то ссорятся и разбегаются, то вновь сходятся. Сэм говорит, что из-за вечного стресса, через который ей пришлось пройти в подростковом возрасте, у нее начались проблемы с питанием. Теперь она старательно выбирает то, что ест, и все еще переживает за родителей.

Я бы тоже переживала, окажись на ее месте. Но у меня нет родителей.

Сначала одна трагедия забрала отца, когда мне было шесть. Мамы не стало, когда мне исполнилось одиннадцать.

С тех пор я живу с тетей, которая заменила мне всю семью.

Было тяжело. Сейчас уже не так болит. Но я все порой чувствую себя одинокой, особенно в те дни, когда остаюсь дома одна. Тетя у меня работает в больнице медсестрой, и у нее часто бывают ночные смены. Вроде бы привыкла, что остаюсь по ночам одна, но стоит только погасить во всем доме свет... Бррр...

— А давайте отметим ваш будущий отпуск в кафе? — предлагаю я, отгоняя прочь ненужные мысли.

Прошлая ночь была такой — тёти не было дома, и мне казалось, что я не смогу уснуть. От ветра, гуляющего под крышей, мне мерещилось, что кто-то ходит по чердаку. Ветки растущих кустарников рядом стучали по стеклам и стенам, и казалось, что мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Наверное, нужно было позвать Сэм или Эми к себе с ночевкой. Тетя бы поворчала — она не любит гостей, но думаю, смирилась бы, объясни я ей, что мне страшно оставаться дома одной. Но с другой стороны, она бы сказала, что я девочка уже взрослая, и не должна бояться ветра.

— Да, давайте, — соглашается Сэм. — Хотя...

— Ну что еще? — теперь Эми тычет подругу в бок.

— Боюсь сглазить. А вдруг они передумают и опять поссорятся?

— Вот ты тут точно ни при чем!

Саманта всем кажется уверенной девчонкой, способной противостоять любым трудностям. Но когда дело касается ее семьи, ранимая душа и хрупкое сердце тут же обнажаются, и любая неудача может привести к фатальным последствиям.

Я хочу поддержать подругу, сказав, что ссорящиеся родители лучше, чем мертвые, но мое твердое, и даже жестокое замечание вдруг застревает на кончике языка, когда взгляд случайно натыкается на высокую фигуру в темной одежде, которая двигается в нашем направлении.

Сердце в тот же миг брякается с глухим грохотом в пятки, и я вновь погружаюсь в тот необъяснимый первобытный страх, в котором оказалась пару дней назад, когда встретила этого самого парня, выходящим из кабинета профессора Доэрти.

Я смотрю на приближающуюся фигуру, и у меня немеют руки и становятся ватными ноги.

Почему? Почему это происходит со мной? Ведь он...

Я даже не знаю, кто он такой, а уже до жути боюсь!

Мое тело парализует от накатывающего страха, и пока подружки с азартом обсуждают, в какое кафе пойти или лучше сначала сходить на вечерний сеанс в кино, я замедляюсь, потому что ноги отказываются повиноваться.

А еще я смотрю на приближающегося парня. Всё происходит как в замедленной съемке.

Вот он идет навстречу. На нем темная одежда: черная куртка, которую я видела в прошлый раз, темно-синие потертые джинсы. Ботинки на грубой подошве. Футболка, небрежно заправленная в джинсы. Пряжка ремня в виде овала с какой-то надписью. Прочесть не получается. В глазах как-то плывет.

Уж не обморок ли у меня накрывает от накатывающего темной волной страха?

Мой взгляд сквозит выше. И вот я вижу отчетливо татуировку — череп и красные цветы на черном фоне.

Ошибки не может быть. Это он.

Я не хочу смотреть на его лицо, но мои глаза против воли устремляются выше и... наши взгляды пересекаются.

Остро. Молниеносно. До режущей боли где-то на подкорке мозга.

Ноги окончательно отказываются повиноваться, и я замираю на месте. Буквально врастаю в землю. И в этот самый миг незнакомец проходит мимо меня, задевая локтем. Слегка. Едва ли можно сказать, что он коснулся моей руки, и все же я отчетливо чувствую тот миг, когда между нами не остается ни дюйма свободного пространства.

Меня бьет током. Не настоящим, конечно же, метафорическим. Но это так ярко ощущается, так сильно накрывает, что уже через миг изо рта вырывается протяжный выдох.

Глава 4

Наконец-то у нас с девчонками выдался тот самый день, когда никто и ничто не помешало нам выбраться вместе в центр, чтобы сходить в кино, потом заглянуть в кафе, чтобы отведать вкуснейших пончиков (Эми знает в них толк) и прошвырнуться по торговому центру, разглядывая новинки сезона.

Набравшись положительных эмоций и зарядившись энергией, я и Сэм провожаем Эми до дома. Она живет в центре, поэтому ей далеко ездить не нужно. Зато мне и Сэм приходится топать на остановку. Сейчас Саманта живет с матерью в загородном доме, пока отец уехал в командировку. Мне кажется, что Сэм немного грустно. Она не любит, когда отца подолгу нет дома. Тогда ей кажется, что он никогда не вернется.

Я толкаю ее в плечо и шепчу ободряюще:

— Не вешай нос. Все будет в порядке.

— Надеюсь, — она кивает, и мы больше не говорим о ее семье.

Добравшись до остановки, ждем наши автобусы. Мы хоть и живем в пригороде, но добираться приходится на разных маршрутах, отчего мне становится тоскливо. Придется полчаса трястись в автобусе в одиночку. Если бы я ехала вместе с Самантой, нам нашлось бы о чем поболтать.

Первым приходит маршрут Сэм. Она машет мне на прощание рукой.

— До завтра! — кричу ей в ответ, а сама чувствую, как тоска тут же затягивает глаза пеленой из слез.

Ну что за размазня я такая!

Утираю рукавом глаза, когда автобус отходит от остановки.

Мой маршрут опаздывает. Я украдкой оглядываюсь.

На остановке стоят еще трое: немолодая женщина с подростком, и мужчина средних лет, который задумчиво курит. Неплохая компания, чтобы скоротать время ожидания. По крайней мере, я не одна.

Но тут подходит еще один автобус, и вся троица загружается в него, оставляя меня в безмолвном ужасе наблюдать, как смыкаются дверцы и большая машина трогается с места, унося мой крошечный островок безопасности.

Тут же на остановке становится темно и холодно, хотя ничего по факту и не изменилось. Это я так чувствую себя, когда остаюсь совершенно одна. Мимо проезжают машины, и я цепляюсь взглядом за каждую, мысленно надеясь, что одной из таких машин будет автомобиль тети — старый шевроле восьмидесятых годов с потертым правым крылом. Но тетя сегодня дома, у нее выходной, и навряд ли она сунется в центр города. Да и что ей здесь делать-то?

Выдыхаю.

Мысленно уговариваю себя перестать трястись от каждого звука.

За последние дни я так накрутила свои нервы, что вздрагиваю от любого шороха или тени. Головой понимаю, что это бессмысленно, но внутри будто что-то надломилось, и я понять никак не могу, что именно.

Топчусь на месте. Погода днем была теплая, и я решила, что лучше надеть тонкую ветровку вместо курточки, и теперь, когда солнце клонилось к закату, у меня зубы начинают стучать от холода. Или это нервный стук?

Сглатываю комок, убеждая себя, что всё в порядке. Вон даже кто-то еще подошел на остановку. Краем глаза подмечаю высокую фигуру, облаченную в темную одежду.

Поворачиваю голову, чтобы получше рассмотреть того, кто стоит позади меня. Это парень. Он одет в джинсы и куртку. И я могу разглядеть его лишь со спины.

Но то, что я вижу, уже не внушает доверия.

Отчего-то мое тело странным образом реагирует на парней в темной одежде. Потому что реакция не заставляет себя долго ждать. По коже бегут мурашки, а на висках проступает испарина. Меня берет озноб, и, обхватив себя руками, я едва не рыдаю, когда вижу, что к остановке приближается автобус. Мой маршрут!

Стоит дверям отвориться, как я тут же вбегаю по подножке и занимаю место поближе к водителю. Парень заходит следом.

Меня продолжает колотить.

Я стараюсь не смотреть на незнакомца, но подмечаю, что его горло закрывает ворот водолазки, поэтому узнать, скрывается ли там жуткая татуировка или нет, не представляется возможным.

Весь путь до нужной мне остановки я проделываю за тем, что смотрю строго вперед, старательно прислушиваюсь ко всем звукам, которые наполняют салон автобуса, и мучительно ожидаю, что парень в черном покинет автобус раньше, чем придется выходить мне. У меня даже мелькает идея, выйти на остановку позже, чтобы запутать незнакомца. Но опять же с чего ему следить за мной? Глупую мысль тут же отметаю.

Хочу позвонить тете и попросить ее встретить меня. Но и с этой идеей мне приходится быстро распрощаться. Зачем беспокоить тетю по пустякам. Я что маленькая? Сама могу дойти до дома. Тем более нужно-то пройти один квартал. Там светло и бывает, что соседки выгуливают своих собачек перед сном. Так что одна я там точно не буду.

Убедив себя, что всё пройдет хорошо, выхожу на своей остановке. Парень остается в автобусе.

Выдыхаю.

Ну и дуреха же я! Надумала невесть что, накрутила себя, что зуб на зуб от молотящего страха не попадает.

Хмыкнув и дернув головой, иду бодрым шагом в сторону дома. Нужно пройти квартал, повернуть налево и вот я почти на месте. Но стоит мне только расслабиться, как слышу чьи-то приближающиеся шаги, да такие быстрые, что в ту же секунду понимаю, что кто-то бежит за мной.

Сердце совершает кульбит (скоро оно не выдержит и выпрыгнет из груди). Ускоряю шаг. Оглянуться боюсь.

Глава 5

Ожидаю, что его имя произведет на меня ужас, и я свалюсь в обморок. Но ничего не происходит.

Я ведь слышала, как профессор назвал его Николасом. И все-таки когда это имя произносит Сэм, мне становится интересно, почему она считает, что его появление будет веселым?

Жутким, да. Тут я согласна.

Потому что мне становится жутко каждый раз, когда я его вижу, и объяснений собственным чувствам так и не нахожу. Но Саманту позабавило его появление на лекции, а значит, она что-то знает.

Мне любопытно, не спорю, но я держу язык за зубами, потому что опасаюсь, что мой интерес к нему может вызвать ответное любопытство уже у подруг. Выручает Эми. Ей, оказывается, тоже интересно, что именно о Николасе Харте знает Сэм.

— Кто он такой? — спрашивает Эми, прикрывая рот ладошкой. Может показаться, что ей действительно хочется знать всё о Харте, но я замечаю, что Эми на самом деле просто зевает.

Саманта немного крутится на месте — оглядывается по сторонам. Когда убедившись, что нас не подслушивают, вновь наклоняется к центру стола и произносит:

— Его мать пользуется услугами моей матери.

Я удивленно смотрю на Сэм. Та поясняет:

— Вы же знаете, что моя мама владеет рекламным агентством.

Мы киваем.

— Так вот, — Саманта подпирает подбородок рукой, — его мать зовут Элизабет Харт. Она актриса, певица, модель. Ну, в общем всё в одном флаконе. Даже пару книжек написала. К моей матери Элизабет Харт обращалась как раз для продвижения новой книги. Тогда-то я узнала, кто она такая. Ну, — Сэм усмехается, — подслушала разговор родителей.

Оказывается, мать Николаса Харта долгое время была любовницей одной очень известной в нашем городе личности. У меня даже мурашки по телу бегут, когда Сэм называет его имя.

— Роберт Рамзи.

— Тот самый? — пищит Эми.

Сэм шикает на нее, но отвечает утвердительным кивком.

У меня в горле першит.

— Он даже чуть жену свою не бросил ради Элизабет, — продолжает шептать Сэм, то и дело поглядывая по сторонам. — Но вроде папаша Рамзи одумался и семью сохранил.

— Получается, что сучка Крис...

— Тс-с-с, — шикает Сэм, с упреком глядя на Эми. Еще не хватало, чтобы кто-то из подружек или сама Кристина нас услышали.

— Получается, что они того самого?

— Ага, едва не породнились. Но насколько мне известно, она, — произносить ее имя незачем, ведь мы все понимаем, что речь идет о Кристине, — не ладит с ним, — а это намек на Николаса Харта.

Я задумываюсь над словами подруги. Получается, что Кристина ненавидит Николаса за то, что его мать чуть не разрушила ее семью. О том же самом думает Эми, задавая следующий вопрос:

— А они, случаем, не родственники?

У меня подскакивает сердце, стоит только представить, что между Кристиной и этим мрачным типом есть что-то общее.

— Ты хочешь сказать, не брат и сестренка ли они?

Эми кивает. Я же замираю, жадно прислушиваясь к каждому слову подруги, которая, как оказывается, настоящий кладезь информации.

— Неа. Насколько мне известно, у него папка — какой-то режиссер. Правда, сына своего он не признал, потому что там есть своя семья, и внебрачный ребенок ему не нужен.

В горле собирается комок.

Саманта так легко рассуждает о чужих судьбах, будто пересказывает какой-то мыльный сериальчик с затертым до дыр предсказуемым сюжетом. Но ведь за ее словами скрываются чьи-то жизни.

На миг мне становится обидно за Николаса. Но лишь на миг. Потом я вспоминаю, как меня трясет лишь при одном взгляде на парня, что отбрасываю непрошеные мысли. И с чего мне переживать за него? Сам разберется в своей жизни, не маленький же!

С другой же стороны, зная хоть что-то о нем, я уже не так боюсь. У него есть имя. Есть своя история. А значит, он такой же человек, как и все мы. Разве что жутко пугает меня. Но с этим я как-нибудь разберусь.

— Итак, почему будет весело? — тянет Эми, опять зевая. Похоже, кто-то прошлую ночь тоже проворочался без сна.

Сэм хмыкает, загадочно поигрывая бровями.

— Потому что, подруженьки мои любимые, Крис так просто не оставит, что Харт тут объявился. Уверена, она ему кровь еще попьет.

Я нервно сглатываю.

Это ведь хорошо, что все внимание стервы будет обращено на ее личного врага? Тогда она и ее подружки не будут докучать обычным студенткам, и нам всем можно выдохнуть.

Эми неопределенно хмыкает, а я же чувствую, как отчего-то щемит в груди.

Тем временем в лекционный зал входит профессор Доэрти. Гомон стихает, а значит, мы больше не можем без последствий обсуждать чужие жизни.

Профессор обводит собравшихся удовлетворенным взглядом и, встав за кафедру, говорит:

— Что-то сегодня вас много. Небось, все хотят сдать тесты?

Все студентом хором отвечают и смеются. На губах профессора сияет улыбка. Похоже, ему удалось собрать всех отъявленных прогульщиков и лентяев под одной крышей. Даже таких прогульщиков, как Николас Харт.