Я не сведу тебя с ума

1

Как Новый год встретишь, так его и проведешь. Эту истину мне вдалбливали в голову с самого детства. А если тебя в преддверии этих праздников еще и бросают, то, начиная с первого января, быть тебе в одиночестве.

Но хрен с ним, с Новым годом, даже сессия не так сильно волнует — по большей части автоматы — задевало другое. Меня не только бросили, обидели и далее по списку, мне еще и изменили. Причем изменили с особенно извращенным обоснованием:

— Зой, ну я же мужчина, мне же нужен секс, — и взгляд такой, честный-пречестный.

И я бы поняла, если бы я входила в клуб “Недающих дам”, так нет же, к интиму относилась спокойно, синий чулок на голову не надевала. Видимо, из-за этого до сих пор и несла бремя девственности.

— Зой, ну ты ведь такая чистая, такая непорочная, как я мог? — говорил Вадик за десять минут до того, как я официально разорвала с ним отношения.

Чистая, непорочная… тфу! Вот просто тфу!

От этих слов начинало колотить. В голове сразу всплывала яркая картинка того, как я спускаюсь с небес на землю в белоснежных одеждах, складываю крылышки в чемодан, нимб в карман, обуваюсь в тапочки с плюшевыми кроликами и иду искать себе мужа. С которым и до свадьбы ни-ни, и общаться только через бумажный пакет. Чтобы уж точно соблазна не было.

Бред! Какой же бред!

И осознание этого факта позволяло держаться в руках, не разрыдаться от мерзкого ощущения того, что меня не только предали, но и растоптали всяческое понимание мужских поступков.

Я всегда отдавала себе отчет в том, что отношения в двадцать первом веке строятся по примерно одной и той же формуле. Люди знакомятся, чуть общаются, у них завязываются отношения, которые влекут и хождения за ручку, и поцелуи, и секс. Понимала прекрасно и тот факт, что если где-то в этой формуле стоит кривая переменная, то отношения идут погулять в межкарманную зону. Это всегда казалось мне довольно закономерным.

Я никогда не строила иллюзий.

Зато их всегда навешивали на меня.

— Никогда не судите человека по внешности, — говорили нам все, начиная от воспитателей в детском саду и заканчивая авторами современных околохудожественных виршей.

Но вот именно по внешности меня и судили. Большие синие глаза, светлая кожа, длинные каштановые волосы. По мнению тех же одногруппников, я походила на куклу. Этакую фарфоровую девочку, которую и пальцем-то страшно тронуть, разобьется. Вот только такой я себя не чувствовала.

— Зой, — спокойно окликнула меня соседка по комнате. — Ты точно в порядке? Ты сейчас пол продырявишь.

Я ходила кругами по комнате и, по всей видимости, действовала Лере на нервы. Она готовилась к “выходу на променад” — традиционным пятничным тусовкам в клубе. Вокруг нее валялись тюбики: консиллер, праймер, пудра, тональник и еще тысяча штук, названия которых я вряд ли когда-нибудь запомню.

— Лер, — в голову внезапно пришла идея. Нет, не так — Идея. С большой буквы. Надоело быть “чистой и непорочной” в глазах остальных, настало время что-то менять. — А накрась меня, пожалуйста.

— Тебе-то зачем? — она даже отшатнулась. — У тебя и так все ок. Кожа лица ровная, ресницы густые…

— Ну накра-а-ась, — протянула я, присаживаясь напротив нее и закрывая глаза. — Я сегодня с тобой пойду!

2

— Нет, ты точно не в порядке, — пробормотала она. И я почувствовала, как на лоб приземляется теплая ладонь. — Температура? У тебя же завтра курсы. Аристарх будет лютовать.

— Да успею я на курсы, они только к полудню, — отмахнулась я. — Лер, ну пожалуйста. Я свихнусь, если останусь дома.

— Так давай я с тобой останусь? — предложила она. — Ты же знаешь, что стоит только попросить.

Я почувствовала, что мы с Лерой поладим, еще с самого первого дня нашего заселения. Спокойная, рассудительная, со здоровым цинизмом — она никогда не навязывала свое общение, но в то же время всегда умудрялась быть рядом, когда нужно. Никогда не давала советы, как нужно поступить, но всегда высказывала собственную позицию, из которой я сама могла сделать выводы. В Иркутске — моем родном городе — мне не довелось повстречать такой подруги, потому Леру я безгранично ценила. Коренная москвичка с непростыми отношениями в семье, ей пришлось пойти на многие хитрости, чтобы получить место в общежитии столичного университета. И я безумно радовалась, что у нее получилось.

— Лер, я хочу сегодня сделать глупость, — серьезно произнесла я. — Даже много глупостей.

— Хорошо, — она вздохнула, чуть наклонила голову. — Я не буду тебя отговаривать.

Уже через минуту она приступила к “преображению”. Кисточка порхала в руках, на тыльной стороне руки блестела палитра.

— Так и думала, что тебе пойдет смоки-айз, — довольно произнесла она под конец. — Ты прям много глупостей хочешь совершить?

— Много, — кивнула я, дотягиваясь до зеркала, чтобы оценить новый облик.

— Тогда возьмешь мои кожаные брюки. И тот коричневый удлиненный пиджак.

— Воу, — выдохнула, как только увидела себя в зеркале. “Девочка-кукла” стала куда брутальнее, весь образ источал какую-то неуловимую агрессию и странным образом приносил удовлетворение. Интересно, что на это сказал бы Вадик?

— Штаны, говорю, бери, — заторопила меня Лера, спрыгивая с постели. — Через десять минут Макс приедет, чтоб не на такси переться.

— Ты его до сих пор во френдзоне держишь? — хмыкнула я, следуя указам подруги.

— Не думаю, что мальчику нужно такое испытание в виде меня на постоянной основе, — сухо бросила Лера. Вопросы про Макса она не любила, и я прикусила язык. Узнать, почему она игнорирует парня, который ей явно нравился, я хотела. Но лезть подруге в душу без ее на то желание не стала.

— Правильное, мне же больше достанется испытаний в твоем лице, — свернула все в шутку и крепко обняла соседку по комнате.

— Кожаные. Брюки, — почти по слогам произнесла она, чмокнув меня в макушку и вывернувшись из импровизированных объятий.