Я подаю на развод. Оставь мне дочь

Глава 1

Татьяна

— Только не это! — обреченно смотрю на свою белую блузку, на огромное коричневое пятно на ней и уже пустую чашку из-под кофе.

Хорошо хоть напиток был остывшим.

Иначе бы ожог получила во всю грудь.

А ведь под блузкой новое дорогое белое белье, которому тоже, вероятнее всего, пришел конец.

— Что случилось? — звучит из планшета голос мужа, вижу его лицо с раскрасневшимся носом, он пытается разглядеть, в чем дело, с точки своего обзора.

Возвращаюсь к гаджету, где идет видеосозвон с мужем. С просьбой по взгляде пожалеть меня смотрю на мужа.

Был бы он рядом, уже обнял бы. Пообещал бы купить новую блузку и, возможно, отправил в СПА. Залечивать свои раны.

Но его рядом нет.

И от этого все еще хуже.

Даже пожалеть некому!

— День ужасный! — падаю на стул перед планшетом и с трудом сдерживаю слезы. — Ты в командировке уже целых две недели! Заболел еще там! Мой вылет к тебе отменили из-за погодных условий! Любимую блузку испортила… — демонстрирую пятно. — Ту самую, которую мы мне в Италии купил. И я в шаге от того, чтобы не разреветься! — заканчиваю тираду с громким вздохом. — Хочу уже лечь спать и проснуться завтра!

— Любимая, как только мне станет лучше — я приеду, — обещает Саша, с жалостью глядя на меня. — А сегодня уже совсем скоро приедет небольшой сюрприз от меня! И я обещаю, что ты забудешь, что меня нет дома!

— Скорее бы ты приехал, а не сюрприз, — скулю ему в трубку. — Я безумно соскучилась! Больше не отпущу тебя в командировки одного! Особенно на две недели! Максимум два дня без меня, а если дольше, то я в комплекте с тобой!

Муж по ту сторону экрана дарит мне улыбку и согласно кивает.

Еще бы он не кивнул!

Я его тогда четвертовала бы.

Саша привстает на кровати и напрягается, прислушиваясь к чему-то. Вскоре звуки начинают доноситься и до меня. Женский голос, говорящий на иностранном языке, приближается к моему мужу.

— Кто это у тебя в номере? — ревниво интересуюсь.

— Тань, позже наберу! — скидывает он звонок первым, так и не ответив на мой вопрос.

Вот ведь паразит!

Ну, я ему устрою, когда домой вернется!

Дизайнерской сумочкой не отделается. Заставлю как минимум четверть ювелирки мне скупить.

Но в основном решаю себя не накручивать.

Саша не такой. Изменять, уезжать в любовные “командировки” не стал бы.

Если бы он кого-то полюбил, то пришел бы и честно в этом признался, попросив развод.

Детей у нас нет. Имущество в брачном договоре давно поделено. Каждый остается при своем, не считая небольшого процента от доходов компании мужа, которые перейдут мне.

Но эти пять процентов не такие большие, чтобы ради них сохранять брак.

Да и Саша не такой. Изменять не стал бы. Он у меня верный и любящий. Весь в своего отца. Поэтому даже не переживаю. Но то, что трубки бросает — мне не нравится. И я ему об этом миллион раз говорила.

Ставлю пустую чашку из-под кофе в раковину и беру кружку побольше. Ту, что принадлежит мужу.

Создаю видимость его присутствия в доме. Это всегда дарит спокойствие и любовь, по которым я так соскучилась.

Ставлю кружку в кофемашину и заказываю себе новый латте.

Пока кофе готовится, иду в спальню, чтобы переодеться. По пути расстегиваю пуговицы блузки, мысленно прикидывая, что другое можно надеть.

Нужно что-то нарядное, так как собираюсь в роддом к подруге, которая родила. Но при этом простенькое, чтобы в случае чего помочь ей, пока она элементарно сходит в туалет. А дети всегда неожиданность. Могут и запачкать. Нужно что-то нарядное, но что не жалко.

Или же можно сделать так, как планировала изначально. Пойти в любимой блузке, а там переодеться в футболку, которую возьму с собой. Но настроения на такие фокусы больше нет.

Стягиваю с себя блузку и беру в шкафу розовую кофточку. Не носила ее еще в этом сезоне.

Кидаю грязную рубашку в стиральную машинку, заливаю все необходимое, молясь, чтобы блузка отстиралась. Все же любимая. Муж подарил. Безумно жалко, если придется выкинуть.

Запускаю стирку и уже собираюсь вернуться на кухню, чтобы выпить свою порцию латте, когда со стороны двери раздаётся вначале звонок, а затем неуверенный стук.

Сюрприз от мужа — догадываюсь быстро.

Накидываю халат, чтобы не предстать перед курьером в одном нижнем белье, которое чудом не пострадало.

Бегу открывать дверь, чувствуя, что немного, но настроение начинает появляться. Люблю, когда Сашка устраивает мне сюрпризы, даже находясь на другом континенте.

Открываю дверь, даже не взглянув в глазок, и замираю, а улыбка сползает с лица, когда на пороге вместо привычного курьера с цветами или сладостями стоит маленькая светловолосая девочка лет пяти, а может, шести.

Рядом с ней огромный розовый чемодан.

И больше никого.

— Здравствуйте, тетя! Я к папе приехала… — испуганно заговаривает девочка и, прижав к себе плюшевого зайца, протягивает мне записку, зажатую в маленьком кулачке.

Но мне не стоит даже брать листок в руки, чтобы прочесть:

“Я устала воспитывать твою дочь! Я выхожу замуж! Забирай ее или сдавай в детский дом! Я от нее устала! Твоя очередь отвечать за все…”

Возвращаю взгляд обратно на девочку. Все так же стоит на пороге, прижимая к себе игрушку, словно она в любую секунду сможет спасти ее от всех бед.

И даже сейчас ее плюшевый заяц спасает ее от неминуемых слез. Ее растерянный и пугливый взгляд говорит о многом. О том, что ей страшно. Что она хочет домой. О том, что она совсем не желает находиться сейчас здесь. В незнакомом месте, без родных и близких.

Сердце сжимается от жалости к маленькой девочке, которую оставила мать, бросив на отца, который, возможно, и не подозревает о свалившемся на его голову ребенке.

— Малыш, — опускаюсь перед ней на корточки. Натягиваю приветливую и мягкую улыбку, чтобы не напугать ее. Ей и так страшно безумно, а тут еще я вместо ее “папы”. — А где твоя мама? — спрашиваю девочку именно о матери, потому что подкинула ее точно она.

Глава 2

Возвращаюсь в гостиную к Анюте, не зная, как поступить дальше. Девочка в обнимку со своим зайцем Тишкой смотрит мультфильм и выглядит спокойной и беззаботной.

Вот бы мне сейчас в детство, смотреть мультики, а не разгребать все то, что в моей жизни происходит.

Подхожу и сажусь рядом с дочерью своего мужа, мысленно прикидывая варианты развития событий и собственные следующие действия.

С одной стороны, нужно отдать девочку в полицию, чтобы там отыскали ее мать, ведь отца Аня не нашла. Ее должны временно поместить в приемник до того момента, пока мать или отец не заберут ее. Но… но я не хочу этого делать.

Она ведь не сирота, чтобы в приюте жить!

В идеале нужно сказать, чтобы Саша за ней явился и забрал, но он болеет. А я не зверь, чтобы человека с температурой под сорок заставлять сейчас садиться в самолет и лететь сюда.

Но при этом и у себя оставлять девочку я не могу после принятия решения о разводе.

Это уже чужой ребенок.

Дочь моего почти бывшего мужа.

При таких вводных данных я ей вообще никто!

И что делать?

Есть один вариант, только вот… я не хочу отдавать никуда девочку. Эгоистично не хочу оставаться сейчас одна, а Анюта такая милая. Водичку мне давала. Конфетки.

Она мне нравится. Очень нравится.

И все же она мне чужая, а те, кому я могу ее отдать — будут ей родными. Даже по крови. Они точно полюбят девочку всем сердцем, и она будет с ними счастлива.

— Анюта, — начинаю я, когда серия очередного мультфильма заканчивается, — нам с тобой нужно кое-куда поехать, — решительно заявляю.

Она мне никто!

Я не имею права ее оставлять в своем доме.

— Без папы? — переводит на меня взгляд.

— Папа туда приедет, — отвечаю ей. — Он сейчас в командировке. Но вернется в тот дом. А там уже его будешь ждать ты!

— Туда поедет? — растерянно повторяет с вопросом в голосе. — Не сюда? Мне здесь нравится. Здесь в окошке красиво. И диванчик удобный. Я хотела на нем спать сегодня, — признается она, выдавив слабенькую улыбку. — Он большой, и мы с Тишкой вместе можем спать.

— В том доме у тебя будет своя комната, — пытаюсь ей расписать все красиво, чтобы она не боялась нового переезда. — С тобой всегда будут играть! И еще… там большой-большой сад!

— Я в той комнате одна буду жить? — зачем-то спрашивает она.

— Ну да.

— Тогда нет! Я не хочу! — восклицает и через мгновение уже прижимается ко мне. — Я боюсь одна! Монстры!

— А, ну тогда будешь не одна, — отвечаю ей, а она все так же меня обнимает. — Там все будет так, как ты захочешь.

— А ты тоже поедешь туда?

— Ага.

— Тогда ладно, — отлипает и поднимает на меня свои огромные голубые глаза. Медленно растягивает на лице улыбку, от которой внутри меня все тает. — Поехали!

— Тогда посмотри еще мультики. Я быстро чемодан соберу, — говорю, уже направившись в гардеробную.

Собираю все вещи мужа в чемоданы. Целых два чемодана выходит. Один возьму сейчас, а второй отдам ему в руки, потому что он точно явится домой.

Вместе с чемоданами Саши и Ани, а также с девочкой иду к вызванному такси. Сажаю Анюту в детское автокресло и сама решаю сесть сзади, рядом с ней. Чтобы малышка ничего не боялась.

В итоге на заднем сиденье ехали я, Анюта и Тишка, и мы все держались за руки.

Я не смогла отказать девочке. Это ведь ребенок. У нее особенный, свой мирок.

Подъехали к дому родителей Саши довольно быстро. Повезло, что по пути не застряли ни в одной пробке.

Водитель помогает достать из багажника чемоданы и оставляет нас с Аней одних. Рассчитываю, что удастся отдать девочку и сразу же уехать. И в идеале поймать водителя, который развернется в другой части элитного поселка и будет ехать обратно.

Нажимаю на кнопку домофона на воротах и жду, пока мне откроют дверь. Тогда я отдам им внучку и просто уеду, сообщив, что это дочь их сына и я подаю на развод.

— Кто там? — звучит голос свекрови.

— Аглая Степановна, это Таня, — представляюсь.

— Танюша? — повторяет она, и ее голос становится мягче. — Танюша, тебе к нам нельзя. У нас карантин!

— Что?

— У нас Никита привез какую-то лихорадку с островов, — недовольно рассказывает. — А мы вчера у него были. Сегодня у меня первые симптомы появились. В общем, к нам нельзя! Ты уж извини! — искренне говорит она. Аглая Степановна меня любит и всегда с радостью и улыбкой принимает в своем доме, поэтому я не сомневаюсь в ее словах. — Заразить тебя не хочу! Вы же с Сашей детей хотите, а я прочитала, что эта лихорадка на детородную функцию влияет! Давай я выздоровлю, и встретимся, Танюш? А сейчас лучше езжай домой! И к Никите тоже не приезжай! Лучше по видео пока общаться будем все! Ты бы лучше позвонила сначала, я бы тебе сказала про карантин! А так зря приехала!

— Ничего страшного, — закусываю губу.

Анюта, стоящая рядом, держит меня за руку, второй прижимает к себе зайца. Я так расписала ей бабушку с дедушкой, что она мечтает с ними встретиться.

— А ты чего не у Саши? — неожиданно спрашивает женщина. — Он говорил, что ты должна была сегодня к нему лететь.

— Да там рейс отменили, — бросаю, отведя взгляд. — И Дина родила. В общем, решила перенести полет на три дня. Но уже никуда не полечу.

— А почему? Заболела?

— Аглая Степановна, я приехала, чтобы сообщить, что мы с Сашей разводимся, — говорю ей. — Пусть заедет домой, когда вернется. Я ему вещи оставшиеся передам. А вы заберите у ворот его чемодан, который я собрала.

И отключаю звонок домофона.

Поворачиваюсь к Анюте, почему-то вовсе не расстроившись, что не вышло оставить ее у родителей Саши. К ним нельзя. К Никите, младшему брату Саши, тоже не повезешь. Карантин. Больше родственников нет. В полицию я ее не сдам. А значит, девочка побудет немного со мной.

— Поедем с тобой гулять? — спрашиваю ее с улыбкой. — Останешься пока у меня. Видишь, бабушка с дедушкой пока болеют. Позже с ними познакомишься. Хорошо?

Глава 3

— Аня, я подготовила для тебя ванну, — выхожу из ванной комнаты с довольной улыбкой.

Пены наделала, шампуни и гели для душа все рядом поставила, чтобы девочка смогла принять банные процедуры сама.

Купать я ее не буду. Девочка она относительно взрослая. Поверхность у ванны противоскользящая. Да и воды я набрала немного.

Неловко мне это делать. Да и неизвестно, как девочка на это отреагирует.

— А я все съела, — тянет девочка, сидящая за столом и болтающая ножками в воздухе. — Весь полезный супчик! Очень вкусно, Таня! — отодвигает от себя тарелку. — Я даже курочку съела из супчика! Она была не противная, а вкусная, как ты и сказала.

— Молодец! — провожу рукой по ее волосам. Нежным и гладким. — Я тебе постелю на диванчике? — указываю ей на гостиную, помня о том, что она мечтала об этом диване и что будет на нем спать.

— А папа приедет сегодня? — спрашивает она, взяв с тарелки один пончик с шоколадом.

Парочку штук мы съели, пока готовили, а остальные оставили на завтра к чаю.

— Не думаю, что он сегодня приедет.

— А папа где спит?

— Со мной. С спальне.

— А если папа не приедет — можно я с тобой? — спрашивает, выдавив при этом такую жалобную моську, которой даже слепой отказать бы не смог. — Потому что я еще не знаю монстров в этой квартире. И мне страшно! А я так устала сегодня, когда гуляла, что у меня нет времени с ними знакомиться.

— Ну… ладно, — растерянно пожимаю плечами. — Тогда буду ждать тебя в спальне? Перестелю постель и подготовлю твое одеяло.

— А мое полотенчико с утятами в ванной? — слезает она со стула.

Нужно будет взять для девочки какой-то иной стул, а не барный. Она точно с него свалится и что-то себе сломает.

— Да, — киваю. — И твоя мочалка вместе с новыми тапочками. Эти тапочки, что на тебе сейчас, кинешь в корзину с грязным бельем.

— Ты что, их стирать будешь?

— Нет. В сушилке высушу и продезинфицирую, — отвечаю ей. — Чтобы микробов не было. И неприятного запаха.

— Интересно как… — хмыкает она и идет в ванную комнату.

Такая взрослая и самостоятельная… И она в моем доме.

Признаюсь, ощущения пока странные. Вроде все нормально и естественно. Меня не тяготит забота о девочке. Даже мысли о предательстве мужа и его измене уходят на задний план, и я почти о них не вспоминаю.

Наверное, мой мозг заблокировал весь негатив, оставив лишь мысли о том, что рядом со мной ребенок и я ему нужна. Хотя бы на время, пока ее отец не вернется и бабушка с дедушкой не выздоровеют.

Тяжело вздыхаю и принимаюсь за смену белья в спальне. Вдеваю одеяло в купленный детский пододеяльник. Поправляю подушку и залезаю в кровать ждать Анюту и укладываться спать.

— Алло, — отвечаю на звонок подруги.

— Ты там как? — спрашивает она меня сразу же в лоб.

— Не знаю, Дин, — пожимаю плечами. — Больно от предательства, но я отвлеклась на Аню и как-то… позабыла. Мне словно все равно сейчас. Но, думаю, это пока не увижу Сашу.

— Как у вас складывается с девочкой? — продолжает подруга.

— Я бы сказала, что она мне нравится, — признаюсь, вспоминая весь день, проведенный с малышкой. — Смышленая. Неизбалованная. Обычный ребенок. Хотя… она необычный ребенок. Она удивительная, Дин…

— С Сашей говорила?

— Нет, — резко меняю тональность голоса. — Он в черном списке.

— Он звонил Нику и просил к тебе съездить. Но я подняла трубку и сказала, что ты подаешь на развод. Он сказал, что выезжает. Так что поэтому звоню. Предупредить.

— Скорее всего, уже завтра будет, — шепчу, и боль накатывает по новой. Я понимаю, что завтра я разобью себе сердце.

— И что будешь делать? — интересуется Дина.

— Развод.

— И все?

— Пока не придумала, как отомщу ему за предательство, — понимаю, на что она намекает. — Может, как все: каре сделаю и как-то мелко напакостить решу? Но пока не думала. Времени не хватило. Мы с Аней вначале в торговом центре были, потом суп готовили полезный, потом играли в кукол, а сейчас она в ванной и...

— У тебя меняется голос, когда ты о ней говоришь.

— Она не виновата в том, что родилась, — озвучиваю свои мысли. — Это Саша мне изменил, а не она. Да и проявлять ненависть к ребенку — совсем подло и неправильно. Я лучше на ее отца всех чертей спущу.

— Но Аня будет жить с ним после его возвращения. Часть чертей и на нее придется, — Дина меня не отговаривает, но, как всегда, обращает внимание на последствия моих действии. — Саша у тебя нервный, когда проблемы. Может на ребенка сорваться… Наверное…

— Это не мои проблемы! — восклицаю недовольно. — Пусть держит себя в руках и думает о том, что у него есть ребенок! Я не намерена его щадить только потому, что он иногда истеричка!

— Смотри сама, — вздыхает Лапина.

Еще немного болтаем с подругой, которая переводит тему на своего новорожденного сына, и прощаемся.

— Я пахну розочками, — с улыбкой говорит Анюта и входит в спальню в махровом халатике, который мы сегодня купили — Я как принцесса! А я и завтра так буду пахнуть, Таня? — забирается на постель. — Папа сможет меня понюхать? Он понюхает меня и никогда больше меня не бросит! Будет со мной жить! Можем даже все в одной кровати спать.

Ну почему я такая сердобольная?

Почему мне так нравится эта девочка?

Почему я не хочу, чтобы Саша на нее срывался?

Она этого не заслуживает.

Она слишком миленькая и невинная для этого.

Я… я… я не хочу, чтобы Саша ее забирал.

— Ложись, — раскрываю перед девочкой ее одеяло, приглашая ко сну.

— А ты сказки знаешь? — спрашивает Анюта, сняв халат и забравшись в постель в пижамке, которую выбирала около часа.

Будь Аня нашей с Сашей дочерью — он бы разорился на моих туфлях и пижамах Анюты. У нее их столько, что она даже приуменьшила, сказав, что взяла несколько штук. Они там больше половины чемодана занимают.

— Знаю несколько, — шепчу и укрываю ее, когда она залезает в постель. — Но я немного устала, Анют. Давай я запущу на телефоне сказку, и ты под нее заснешь? — предлагаю ей.

Глава 4

Татьяна

До утра почти не сплю.

То и дело бегаю в ванную посмотреть на первый тест и… кучу других, сделанных этой ночью.

Я использовала все тесты, что были в доме.

Перепроверила миллион раз, словно результат может стать другим.

Кроме того, что я сделала днем, лишь один не сразу показал результат, но и на нем, как и на всех остальных, две полоски.

По их мнению, я беременна.

Но этого не может быть!

Не может — и точка!

Ну не может такого быть, что все эти годы ничего не выходило, а сейчас, когда мы разводимся, я беременна!

Это какой-то сбой!

Утром бужу Анюту рано, приготовив ей не совсем полезный, но довольно вкусный и любимый моими крестниками завтрак. Какао и хлопья с молоком.

Я не способна приготовить что-то больше.

Пыталась, правда, сделать яичницу, но яйца сгорели, потому что я вновь сидела в ванной и смотрела на тесты.

Самой же ничего не лезет. Наоборот, уже дважды вывернуло. И теперь даже непонятно — от переживаний это или от двух полосок на тесте?

— А это хлопья, которые мы вчера купили? — спрашивает Анюта, с аппетитом поедая завтрак. — Очень вкусные! Надо будет еще такие купить, — говорит она весело и быстро поднимает на меня слегка испуганный взгляд. — Если у нас денежки будут.

— Будут, — повторяю последнее слово, подарив ей легкую улыбку.

— А почему ты не ешь хлопья вместе со мной? — спрашивает она, глядя на чашку с водой передо мной. — Тебе что, не хватило?

— Да, закончилось, — киваю, решив не объяснять ей.

Да и аппетит могу своими побегами в ванную испортить. Пусть лучше думает, что хлопья закончились.

— А ты почему такая грустная? — продолжает девочка совсем расслабленно, тем самым показывая, что прониклась ко мне любовью. — Заболела?

— А? — поднимаю на нее чуть более позитивный взгляд. — Нет, малыш. Я не заболела, но в больницу мы поедем.

— Да? — сжимается она. — А может, не надо?

— Нужно, зайчик, — поджимаю губы.

— А мне укол делать будут? Это все потому, что я вчера много кричала? Мне сделают укол, чтобы у меня голос пропал? — уточняет она со слезами на глазах. — Я больше не буду кричать! Не надо укол! Я буду шептать! — обещает мне, заплакав.

— Малыш, — тяну и подсаживаюсь ближе к ней, — такого укола не существует! И тебе не будут делать никаких уколов! Ты же не болеешь! Я не болею! Но мне нужно сходить к одному врачу, чтобы он посмотрел меня. Ты просто подождешь меня на скамеечке, а я сама зайду!

— Сама?

— Да, — киваю и вижу, как она перестает плакать. — Тебе даже можно не идти, но мне оставить тебя не с кем. Поэтому ты просто съездишь со мной, и все! Тебе ничего не будут делать!

— А тебе не будет страшно? — берет меня за ручку и гладит. — Я могу с тобой зайти! Держать тебя за ручку! И тогда тебе не будет страшно! Хочешь? — предлагает она, но я вижу, как она трясется от одной мысли о визите к врачу.

— Мне будет достаточно того, что ты за дверью, — произношу и дарю ей улыбку. — Я пойду пока выберу, что нам надеть с тобой! А ты доедай, и будем выезжать!

Уже через час мы стоим на пороге клиники репродуктологии, где я наблюдаюсь уже шесть лет. Похожу к регистратору, держа Анюту за ручку, а та прижимает к себе Тишку.

— Добрый день! — отзывается девушка за стойкой.

— Здравствуйте! — приветствую администратора. — Мне нужно попасть к Елисеевой или Григорьевой.

— Григорьева сейчас в отпуске, — быстро отзывается она. — А Елисеева принимает обязанности заведующей и в ближайшую неделю прием не ведет.

— Я знаю о назначении Елисеевой, — киваю. — Я по личному вопросу. Скажите, что пришла Татьяна Гринберг. Мне нужно ее увидеть. Это срочно.

— Сейчас узнаю, — отзывается она, взяв трубку. С кем-то быстро беседует и отключается. Понимает взгляд на меня. — Елисеева сейчас в своем новом кабинете. Двадцать четвертый. Это вам нужно на второй этаж и…

— Я знаю, где это, — прерываю ее и ухожу, но на ходу добавляю: — Спасибо!

Подходим к нужной двери, и я сажаю Анюту напротив кабинета заведующей.

— Я быстро! — обещаю ей и хочу забрать свою руку, но меня заставляют взглянуть ей в глаза.

— Если тебе будет больно, то ты немного потерпи! — раздает она мне советы. — Врачи хорошие. Иногда им надо делать больно, потому что так ты будешь здоровая!

— Спасибо! — благодарю ее.

Получаю поцелуй в щеку на прощание, и меня отпускают. Постучав, вхожу в кабинет Елисеевой.

— Татьяна! — восклицает она.

— Вот! — вытряхиваю из сумки все тесты на ее стол. — Я беременна, кажется! Но этого не может быть! Не может!

— Ну почему не может? — фыркает она, пройдясь по тестам беглым взглядом. — Ты здорова. Твой муж здоров. У вас нет несовместимости.

— Но столько лет, и…

— Ну, пойдем посмотрим, — вздыхает она, встав со своего места. — В мой старый кабинет. Здесь еще нет необходимого оборудования, — указывает в угол, который ей еще предстоит обустроить.

Выходим из кабинета. Вначале я, а затем Елисеева. Анюта вскакивает следом.

— Тебе будут делать укол?! — восклицает Аня. — Ты не бойся! Это как комарик укусит!

— Это кто? — нахмурившись, спрашивает доктор, указав на Анюту. — Все же удочерили девочку с мужем? Я рада, что ты решилась поговорить с ним на эту тему! Так часто бывает, что детей в семье нет, потому что психологически женщина к этому не готова. А стоит взять малыша из детского дома, и сразу же беременеют женщины! Это уже не первый случай на моей практике.

— Это дочь моего мужа, — поджимаю губы, отвечая врачу. — Внебрачная.

— А… эм-м… Ладно, пойдем! — взмахнув головой, спешит уйти.

— Я, наверное, с тобой пойду, — решительно заявляет Анюта. — Буду тебе вытирать слезы, когда доктор тебе сделает укол!

— Мне не будут делать укол, — успокаиваю ее по дороге.

— А что будут? — заинтересованно спрашивает.

— Просто посмотрят животик. Ты можешь посидеть на скамейке. Не переживай за меня.

Глава 5

Татьяна

Анюта бежать к отцу не спешит. Крепче перехватывает меня за руку и смотрит на моего мужа с опаской. Словно бы не он ей родной человек, а я.

Хотя, может, за то время, что мы провели вместе, все стало именно так.

Мой супруг, вскоре уже бывший, смотрит на нас с Анютой в ответ угрюмо. Поджав губы, явно раздумывает, что ему делать дальше.

Поэтому я все беру в свои руки. Прощать я его не намерена, что бы он ни делал.

Пусть шурует дальше по своим бабам, иначе я за себя не ручаюсь.

В данный момент меня сдерживает не его болезненный вид, а девочка, держащая меня за руку и доверяющая мне на все сто.

Вместе с Анютой подхожу к двери и совершаю последний поворот ключа в замке. Заканчиваю за Сашей начатое.

Открываю дверь и вхожу, заводя за собой Анюту. Дверь оставляю открытой для Гринберга. Должен же он чемодан забрать.

— Тань, — звучит мне в спину.

— Твой чемодан у шкафа, — указываю ему и наклоняюсь, чтобы помочь Анюте с застежками на обуви.

Девочка и сама может, но одна из трех застежек ей не дается. Нужно будет другую обувь взять. Ортопедическую и правильную. От этой у девочки точно плоскостопие начнется скоро.

Сомневаюсь, что Саша не давал денег на воспитание дочери, поэтому у меня еще больше претензий к мамаше, которая вместо качественной одежды и обуви для дочери тратила деньги непонятно куда.

— Тань, разреши все объяснить, — просит он, войдя в квартиру и закрыв за собой дверь.

— Зачем? Мне и так все понятно, — стягиваю второй башмачок с ножки девочки. — Беги, Анюта, поиграй.

— А ты потом придешь? — обращается она ко мне, доверительно взяв за руку.

— Да, — обещаю ей.

Девочка быстро чмокает меня в щеку и убегает, даже не взглянув на отца.

Что немного странно. Она столько расспрашивала меня о папе, а когда он перед ней — она словно его боится.

— Тань, прости…

— За что? — оборачиваюсь к мужу. — За то, что изменил? За то, что дочь от меня скрывал? За то, что твой ребенок лишь единожды тебя видел? За то, что эта милая девочка не знает, что такое любовь, и думает, что должна ее заслуживать? За то, что в своем возрасте она думает о безденежье?

— Я отправлял деньги ее матери и девочке, — признается он, подтвердив мои мысли насчет того, что в деньгах Анюта точно не нуждалась, как уверяла ее кукушка. — Я полностью обеспечивал Аню. А насчет остального… Лена запрещала мне видеться с Анютой. Я лишь один раз с боем прорвался на ее день рождения, — отвечает и заходится в диком кашле. Даже теряюсь на секунду, услышав этот ужас. — Прости… — хрипит и вновь начинает кашлять.

О боже!

Я знала, что он болеет, но думала, что преувеличивает, как и все мужчины, при температуре тридцать шесть и восемь.

— Иди на кухню, — отправляю его и, не дожидаясь его, первой вхожу в кухню.

Ставлю чайник с кипятком и протягиваю ему микстуру. Заставляю выпить, даже не уговаривая, хотя обычно он противится, говоря о том, что организм сам справится.

Делаю ему чай с лимоном, взглядом и всем своим видом говоря, чтобы даже не думал спорить.

Я на грани!

— Тань, она обещала, что отдаст Аню в детский дом, — говорит Саша, делая хороший глоток чая, — если я перестану платить. Поэтому я точно говорю, что они не нуждались. Я делал все, чтобы Анюта была счастлива. Я участвовал в выборе няни! Она была профессионалом!

Вот в няне не сомневаюсь. Откуда-то Анюта же набралась доброты при такой-то матери.

— Она не была счастлива, Саша. Мать ее — кукушка, — произношу и протягиваю ему записку этой Лены. Прочитав, он комкает ее и поднимает на меня виноватый взгляд. — Ты изменил мне, Саш! За что?

— Тань, я… — начинает и встает со стула, направившись ко мне.

— Не подходи ко мне! — отталкиваю его от себя. — Мы разводимся, Саша! Разводимся, и точка! Выпьешь чай — и убирайся! Я не желаю больше иметь с тобой ничего общего.

— Хорошо, мы с Аней уедем, — тяжело вздохнув, отвечает он.

— Нет! — выкрикиваю слишком поспешно. Он хочет забрать Анюту. Уже сейчас! Нет! Нет! Нет! — Твоя семья на карантине, Саша, а ты явно болен. Заразишь ребенка! И за ней присмотреть не сможешь, потому что самому плохо! Я вижу! Пусть остается пока со мной!

— С тобой? — удивленно приподнимает брови. — Зачем?

— Потому что я не монстр, Саш! — хмыкаю. — Может, эта девочка и результат твоей неверности, но я не изверг, чтобы подвергать ребенка опасности. Выздоровеешь — заберешь ее. А сейчас она со мной!

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Она доверяет мне. Со мной ей безопасно. Ты ведь знаешь, что я люблю детей. Я не причиню ей зла. И это ты тоже понимаешь, — натягиваю слабую улыбку.

Вот же лгунья!

Манипуляторша!

Пользуюсь его болезнью, чтобы оставить у себя ребенка.

— Знаю, но это как-то…

— Согласна, — прерываю его, не дав договорить. — Но сейчас это лучший вариант для твоей дочери. Мы не знаем, какой у нее иммунитет и как она болеет. Вспомни свою племянницу, которой стоит заболеть, и она несколько месяцев лечится! Вдруг у Ани так же? Оно тебе нужно? А девочке?

— Ты права, — соглашается он. — Я могу звонить тебе? Дочери?

— Звони ей, — бросаю ему, отвернувшись. — Мне не надо. Мои адвокаты свяжутся с тобой насчет развода. Между нами больше ничего общего не будет.

Татьяна

Напоив Сашу еще одной порцией чая, выдаю ему пакет с лекарствами от простуды, четко расписав, что и когда принимать. Делаю это лишь из памяти обо всем хорошем, что между нами было за эти годы.

Провожаю его до двери и жду, когда он обуется, хотя его явно что-то беспокоит. Он вроде хочет что-то сказать, но мнется.

— Мне бы с Аней поговорить, Тань, — произносит, глядя на свои ноги. — Она будто боится меня. Даже не подошла ко мне. А ведь я ее отец. Ей со мной жить. Нужно какие-то связи налаживать.

— Я думаю, сейчас это не лучшая идея, — говорю честно. — Заразить ведь можешь. Ты уже столько на кухне накашлял, что мне и так все с хлоркой мыть.

Глава 6

Подготавливаю спальное место для Саши в комнате, которая будет служить сегодня в нашем доме еще и лазаретом. Анюта даже красный крест на двери нарисовала, чтобы точно больница была.

Довольно странные ощущения. Я не смогла отказать девочке это сделать. Хотя там скотч, дорогой материал двери и… Крестницам я не разрешала, а стоило взглянуть в огромные голубые глаза Анюты, и слово “нет” исчезло из моего лексикона.

Оставляем Сашу одного и спускаемся с Аней в аптеку. Берем все необходимое, закупившись там и вкусняшками в виде гематогенок и аскорбинок.

Заходим и в местный небольшой магазинчик, чтобы взять лимонов и имбиря. Лучшие народные помощники при борьбе с хворью. Ну и немного фруктов там же.

— Он такой большой, — начинает Аня, пока мы едем в лифте.

— Кто? — не сразу понимаю, о ком она ведет речь, потому что все наше путешествие она задумчиво молчала.

— Папа, — поднимает на меня пораженный взгляд. — Он такой большой! Ты разве этого не видишь?

— Разве он не был таким большим раньше? — недоуменно спрашиваю.

— Не помню. Нет, — пожимает она плечами. — Он, наверное, вырос. Я же тоже выросла.

— Может быть, — соглашаюсь, улыбнувшись ее словам. — А ты почему к нему не подошла? Не поприветствовала?

— Не знаю, — тушуется зайка. — Просто ты была, и мне было хорошо, когда я держала тебя за ручку. А папу… я еще его не сильно люблю. Я по нему не соскучилась.

— Ладно, — отвечаю, основную мысль поняв. Она еще не доверяет своему отцу. — Ты к папе только в маске подходи, и обязательно спрей на руки каждые полчаса! — даю ей указания, потому что и правда переживаю.

— Спрей, который воняет? — уточняет, сморщив носик.

— Да, — сочувственно киваю. — С маскирующими запахами закончились. Ты ведь сама слышала, что тетя в аптеке сказала. Только вонючий. Но это нужно делать, чтобы не заболеть. Тогда будет хуже.

— Ничего! Я потерплю, — решительно произносит девочка. — А мы папу вечером с собой возьмем на шоу?

Мысленно чертыхаюсь, вспомнив о наших с Аней планах, которые теперь, скорее всего, обречены.

— Малыш, папа не сможет.

— А мы?

— Будем смотреть по папиному состоянию, — прозрачно отвечаю, решив не сразу ее расстраивать. Может, и пойдем на шоу. — Если ему совсем плохо будет, то мы не сможем его оставить. За ним же нужно приглядывать. А если справится без нас — то поедем.

На несколько секунд воцаряется молчание, и мы даже успеваем выйти из лифта.

— А я папе понравилась? — тихо, практически шепотом, спрашивает Анюта.

— А?

— Просто он ничего не сказал мне, — пожимает она плечиками и поднимает на меня грустный, практически плачущий взгляд. — И я не знаю, понравилась ли ему. Я буду вести себя хорошо! Ты ему передай! Я не буду ему мешать. Но я очень хочу, чтобы я ему понравилась.

— Ты сама ему скажи, Анют, — советую ей, остановившись около двери и пока решив ее не открывать.

— Я стесняюсь его… немного… немного сильно!

— Не нужно стесняться, малыш, — опускаюсь перед ней на корточки. — Он твой папа. Он не злой. Тебя не укусит?

— А если укусит? — бросает, улыбнувшись.

— То я от него тоже кусок откушу и тебе пришью! — обещаю ей.

Мои слова Анюту смешат, поэтому в квартиру мы входим под ее мелодичный смех. Помогаю девочке разуться, и мы вместе с ней идем на кухню.

— Я буду делать салатик! — заявляет Аня, достав из пакета фрукты и йогурт. — Витаминный салатик, чтобы папа выздоровел.

Выдаю ей нож. Не самый острый, но с бананами справится. Остальные фрукты нарежу уже я.

Боюсь доверить ей острое. Вдруг порежется? Ребенок все же. Да и к готовке, как сама Аня призналась, она была причастна только на детской игрушечной кухне.

— Ты начинай. А я пойду отнесу папе лекарства, — указываю ей на пакетик в своих руках.

— Маску! — напоминает она мне, и я киваю.

Мне тоже нужно себя беречь. Беременность и так рискованная. Не хватало еще простудиться. Лечиться ведь даже ничем нельзя толком.

Надеваю маску и под одобрительный кивок малышки направляюсь в спальню к мужу. Саша лежит на диване. Спит, свернувшись, как младенец.

Касаюсь его лба и осознаю, что он горит. Не просто горячий. Он скоро кипяток переплюнет.

Скидываю с него теплое одеяло, каким он укрылся. Достаю жаропонижающее и закидываю ему в рот. Не уверена, что он вообще понял, что я его разбудила и что от него хочу.

Накрываю легким одеялом.

Достаю телефон и набираю номер семейного доктора. Договариваемся с ним, что он приедет вечером и посмотрит Сашу. А пока мне дали рекомендации, которые нужно соблюдать.

Бросаю взгляд на вскоре уже бывшего мужа и решаю его не будить, чтобы сообщить о докторе. Еще раз его проверяю и возвращаюсь на кухню к Анюте.

— Он спит, — объявляю ей, глядя на то, как Анюта порезала банан. Она явно старалась сделать помельче, из-за чего вышла каша.

— Он не будет салатик? — отрывается от своего занятия, испуганно взглянув на меня. — Как жаль! Я думала, он съест салат и поймет, что я хорошая!

— Мы ему оставим в холодильнике, — обещаю ей и неумело перехожу к самой неприятной части нашего разговора. — Анют, я звонила врачу. Он приедет как раз во время светового шоу. Мы с тобой не сможем пойти сегодня, но шоу еще три дня в городе. В другой день сходим!

— Ну и ладно! Если папе так станет лучше, то ладно, — соглашается она довольно быстро и без слез. — А чем мы тогда еще займемся, пока папа будет спать? А он долго будет спать?

— А что если мы с тобой приготовим грандиозный ужин? — предлагаю ей. — Сходим еще раз в магазин, сделаем мясо? Салатики разные, но уже из овощей, — перечисляю. — Вы с мамой готовили? Или с няней?

— Няня давала мне делать себе бутерброды самой. Она нарезала колбаску, а я укладывала на хлеб. И сыр! Но он всегда порезанный был.

— А я тебе разрешу больше! Научу теркой пользоваться! Ножом, — переворачиваю ножик в ее руке. Одна из причин, почему вышла каша.

Глава 7

Татьяна

Прижимаюсь к стене и, тихо шмыгнув носом, стираю слезы с щек.

Я слышала.

Слышала весь разговор отца и дочери. И теперь не могу сдержать слезы. Понимаю, что отчасти это гормоны из-за беременности разыгрались, но никого не оставят равнодушным вопросы девочки.

Она боится снова остаться одна. Боится привыкнуть к тому, что нужна всем, и в мгновение стать никому не нужной.

Я не отдам ее! Ни за что не отдам!

Она моя!

Саше она не нужна, иначе бы давно ее забрал!

Кукушке тоже, иначе хоть позаботилась бы о том, чтобы дочь в руки отца попала, а не в мои.

Вытираю слезы, оглядываю себя в зеркале, оценивая, заметно ли то, что я плакала, или нет. Лишь немного покрасневшие глаза выдают меня, но минута — и все будет хорошо.

Цепляю на лицо улыбку и вхожу в гостиную.

— Так! — упираю руки в бока и оглядываю эту сладкую парочку, которая обнимается. — Визит к пациенту окончен! Марш все здоровые на кухню! Живо! И руки обработать с антисептиком!

— Хорошо, — Анюта вскакивает с дивана и убегает, даже не думая со мной спорить.

Бросаю взгляд на Сашу. Несколько секунд молча меряем друг друга взглядами. Каждый думает о своем, но о чем-то общем.

— Тань, я предлагаю тебе фиктивно сохранить брак, — неожиданно бросает муж.

— Что? — не сразу понимаю, к чему он это.

— Я хочу лишить Лену материнства, — решительно объявляет он. — И установить место жительства Ани со мной. У меня больше шансов полностью получить девочку, если у меня будет полная семья. Ты дашь показания, что девочке с нами хорошо. Это будет хорошо для дела. И это надо сделать сейчас, пока Лене не стукнуло в голову вернут дочь.

— Куешь пока горячо?

— Ты бы слышала, что она мне только что говорила, — вздыхает Саша, руками пригладив волосы. Он всегда так делает, когда нервничает. — Я понимаю, что уже потерял тебя. Но потерять Анюту не имею права. Мы останемся семьей на ближайший месяц, может, чуть больше. Вначале решим дело с опекой, затем пройдем их проверки и тогда можем заговорить о разводе, — решительно расписывает он свой план. — Я не хочу этого развода, и если ты как-то меня простишь, я буду только рад! Но если нет, то я готов спокойно развестись, если ты поможешь мне. Это даже не для меня. Это для Ани! — явно знает, на что давить. — Я лишу Лену материнства, а Анюту запишем на нас с тобой. Потом разведемся, и ты просто после развода подпишешь документ, что она остается со мной. Так будет проще для всех!

Я буду официальной матерью Анюты.

Так у меня будет больше прав на девочку.

Черт! Да! Да! Да!

А за этот месяц девочка до конца ко мне привыкнет, и я сделаю ее самой счастливой. Я буду лучшей мамой для нее! И сделаю то, что Саша не сможет!

— Только ради Анюты, — бросаю снисходительно, с трудом сдерживая улыбку. — Поспи. Скоро придет врач. После него поедим!

— Аппетита нет.

— Когда увидишь, сколько всего мы приготовили — он появится. И Анюте будет приятно, если ты хоть что-то съешь. Она впервые готовила и постоянно спрашивала, понравится тебе или нет, — произношу с улыбкой. Получаю от него кивок и возвращаюсь на кухню.

Анюта, украв кусочек сыра, спряталась под стол. Тихо жует и хохочет.

Наклоняюсь и заглядываю под стол. Дарю улыбку этому мышонку.

— Я не удержалась! — признается она, пожав плечиками. — У тебя такой вкусный сыр! И у меня не получается сдерживаться.

— Да, — подтверждаю ее слова. — Я тоже его люблю. Он не такой соленый, как другие. И от него не отекаешь по утрам.

— Да. И нежный.

— Нужно будет завтра еще взять, — бросаю, и Анюта тут же активно начинает кивать головой.

— А мама меня ругала, когда я кусочничала, — признается она. — Но у нее сыр был невкусный. С большими дырками.

— А я не ругаю. Сама этим грешна, — произношу и сама кусочек колбаски съедаю перед лицом девочки. — Если хочется, то дома можно все! Это в гостях нужно быть скромнее, а дома можно все, — подмигиваю и, протянув руку, помогаю ей выбраться из-под стола. — А чего это вы с папой обнимались?

— Не знаю, — вздыхает она. — Этот великан просто напал на меня и обнял! Хорошо, что не съел! — хохочет.

— А о чем вы говорили? — спрашиваю.

Хочу, чтобы она мне сказала все то, что сказала Саше. Хочу ее успокоить в ее сомнениях, не выдав то, что подслушала.

— О секретиках, — отводит взгляд.

— У тебя от меня секреты? — изображаю удивление.

— Да. Но я не могу тебе сказать, — явно чувствует она вину. — Потому что тебе нельзя знать этот секрет, чтобы мой секретный план получился.

— Ага! Значит, так?!

— Ты тоже можешь от меня секрет с папой сделать, — предлагает она. — Я не буду обижаться.

— Правда?

— Ага.

— И не будет любопытно? — прищуриваюсь, пытая ее.

— Самую капельку.

— Хм-м… Тогда у нас есть один секрет! — бросаю и отхожу к окну.

— Какой? — бросается за мной.

— Не скажу!

— Я правда не могу сказать свой секрет, Таня! Потому что если я его сохраню, то исполнится мое желание, — произносит она таким голосом, что я сдаюсь.

— Да? — оборачиваюсь к ней и наклоняюсь. — Тогда ладно, я расскажу тебе свой маленький секрет.

— Слушаю! — любопытно сверкнув глазками, бросает она.

— Мы с твоим папой пока решили не разводиться. Будем жить все вместе здесь!

— Правда?! — восклицает и прыгает мне на шею обниматься. — Ура! Я так рада! Так счастлива! Вместе нам будет лучше! И никто нам больше не нужен!

После радостной реакции Анюта берется за продолжение готовки с еще большим рвением. Улыбается, хохочет. То и дело подходит меня обнять и повторяет слова радости из-за моего секретика.

Обещает хранить все в тайне, но все написано на ее лице. Ребенок счастлив так, словно ему подарили кучу игрушек.

Закончив с ужином, отвожу Анюту смотреть мультики в спальню, а сама отправляюсь встречать доктора.

Врач приходит ровно в назначенное время. Провожаю его к Саше и со стороны наблюдаю за обследованием.

Глава 8

Татьяна

Ночью просыпаюсь от чьего-то шепота и от того, что меня кто-то активно трясет за руку. Испуганно подскакиваю на кровати и в темноте пытаюсь разглядеть того, кому я понадобилась.

Пробуждение довольно резкое. Не люблю такое, особенно после кошмаров. Сегодня был особенно страшный. Мне приснилось, как Саша уезжает куда-то с Анютой и младенцем на руках, а я остаюсь одна на острове. Я кричала. Молила его вернуться и почему-то не могла залезть в воду и вплавь догнать их.

— Таня! — вновь обеспокоенно шепчет Анюта. — Таня, проснись! Пожалуйста! Мне очень страшно!

— А? Что случилось? — пытаюсь полностью проснуться, но компьютер в моей голове только начал загружаться.

— Там папа рычит, — девочка подтягивает одеяло к своему носу и прячется. — Он что, монстр? Волк?

— Папа рычит? — прислушиваюсь, пытаясь понять, о чем она. До меня почти сразу доносятся стоны моего мужа.

Резко подскакиваю с кровати, накидываю халат и несусь к мужу, уже догадываясь, что именно происходит. Проходили уже такое.

Как и в прошлый раз, Саша спит, но стонет и что-то бормочет себе под нос. Бредит от высокой температуры.

Касаюсь его лба и тут же отдергиваю руку.

Черт! Он горит! Еще горячее, чем был днем.

— Мне надо! Туда… там она… Мне надо… Там она!

Твою мать! Так и знала, что моя доброта мне выйдет боком, но кто бы о нем позаботился, как не я или его мама, к которой ему точно нельзя. И так весь слабый, а если там вирус?

Я хочу развестись, а не овдоветь.

Возвращаюсь к спальню и беру свой телефон.

— Он уже превратился в волка? — спрашивает Анюта, высунув нос из-под одеяла. — Ты звонишь в полицию для монстров?

— Анют, нет, это не монстр! — оборачиваюсь к девочке, понимая, что ее сейчас лучше успокоить. — Папе просто так больно, что он издает такие звуки. Лежи здесь. Включи себе мультики, — кидаю ей пульт. — Я вызову врача еще раз!

Не дожидаясь ее ответа, спешу в комнату. Сую мужу градусник под мышку и звоню в клинику. Быстро описываю им ситуацию и прошу, чтобы приехал кто-то.

Отключаю звонок и забираю орущий градусник.

Сорок и семь. Черт!

Кидаюсь к аптечке и готовлю инъекцию для снятия жара. Кое-как поворачиваю мужа, мысленно соглашаясь с Анютой, что Саша и правда великан. Делаю ему укол в ягодицу.

Тяжелый, зараза!

Даже низ живота ныть начал.

Просто сидеть и ждать, пока температура спадет, не могу. Иду в ванную с намерением повторить трюк с протиранием суставов. Набираю в миску воды и возвращаюсь к мужу.

Анюта стоит около его дивана в маске и смотрит на папу. Гладит его по руке и что-то нашептывает, но вряд ли он сейчас ее слышит.

— Ему так больно, — девочка оборачивается ко мне. — Он разговаривает во сне. Бедненький.

— Ага, — киваю, опустив миску на пол, и сажусь на ковер перед диваном. — Жар сильный.

— И Тишка не помогает! Вот ведь негодник! Непослушный заяц! В угол его надо поставить! — рычит она на свою игрушку, и отчего-то мне кажется, это не ее слова. Слова ее матери, которая так говорила девочке.

— Он помогает, малыш! — натягиваю улыбку. — Поэтому папа не кричит, а просто стонет. И даже может спать! А иначе бы глаз не сомкнул!

— А я могу чем-то помочь?

— Помогай, — отвечаю и, выжав одно из полотенец, отдаю девочке. — Протирай папе лоб и шейку. А я остальное!

— Хорошо, — важно кивает она и принимается за работу.

Делаем это без остановки, пока не приходит врач. Отвожу Анюту в спальню и вновь прошу остаться в комнате. Но в этот раз не выходить совсем.

Сама возвращаюсь в гостиную.

— Что скажете? — обращаюсь к врачу, подойдя к нему ближе.

— Нужен стационар. Температура крепко держится, — демонстрирует градусник. — Тридцать девять и два.

— Я укол ему сделала, — оповещаю его. — Было даже больше.

— Я настаиваю на госпитализации, Татьяна!

— Он не поедет, — вздыхаю и бросаю недовольный взгляд на больного. Он даже не с нами. То откроет, то закроет глаза. Взгляд мутный. — А если отправлю его сейчас в таком состоянии, то завтра он очнется и сбежит домой. Эта беготня ему еще хуже сделает. Разве я не права?

— Правы, — соглашается доктор. Он Сашу ведет уже последние двадцать лет, поэтому все о нем знает. — Но что делать?

— Доктор, может, я заплачу вам? — озвучиваю то, что придумала чуть ранее. — Останетесь у нас до утра? Понаблюдаете его? Пока это единственный вариант.

— Я могу прислать вместо себя коллегу, — предлагает он, пожав плечами. — Сам я сейчас на вызовах.

— Давайте коллегу! — соглашаюсь, понимая, что ничего иного мне не остается. — А завтра я подключу его родителей, и мы вместе Сашу в больницу затащим. Хотя бы на КТ легких, — пожимаю плечами, обняв себя. — Пока никак диагнозов нет, доктор?

— Все тесты в порядке, Татьяна, — отвечает он, взглянув в его электронную карту. — Есть незначительные изменения в крови, но они указывают на воспалительный процесс, который мы с вами и наблюдаем. Нужно сделать КТ легких. И прокапаться в идеале.

— Хорошо! — активно киваю головой, следуя за мужчиной в коридор. — Пусть будет, как вы скажете. Скажите, это не заразно? У меня в доме помимо меня еще ребенок.

— Я вам вышлю сообщением препараты, которые можно выпить для профилактики, — обещает доктор. — А сейчас я наберу коллегу. Будет у вас через час-полтора.

— Отлично!

Провожаю доктора и решаю для начала заглянуть в спальню и проверить Анюту. Девочка заснула за просмотром мультфильмов. Выключаю телевизор, укрываю девочку и иду на кухню.

Долго решаюсь, но все же звоню маме Саши. Знаю, что ничего веселого меня не ждет, но мне нужна поддержка завтра.

— Танюша? — удивленно и одновременно сонно шепчет женщина. — Танюша, что случилось?!

— Саша случился, — вздыхаю, слушая то, как она выходит из спальни. — Он у меня. Его лихорадит, и он бредит.

— Что?! — как и любую другую мать, мою свекровь охватывает беспокойство. — Вызывай врача! Немедленно! Хочешь, я вызову?! Божечки! Бедный мой мальчик!