Я - Помнящий

Глава 1

Москва, 19 ноября 2019 года. 

             Ощутить всю прелесть полета из окна небоскреба Константину Ивановичу Королёву так и не удалось. Этой осенью слишком рано похолодало. Столицу уже неделю поливал премерзкий дождь вперемешку с неокрепшим снегом, радовавший разве что автослесарей и суливший скорое наступление дня "жестянщика". Мужчину подхватил сильный ветер, постоянный спутник делового центра столицы, и понес прочь от стеклянного фасада здания, словно невесомую тряпичную куклу. Липкая жижа из дождя и снега тут же залепила ему глаза, мешая в деталях разглядеть стремительное приближение к земле. Он даже не успел испугаться. А испугаться ох как хотелось! Вернее, хотелось даже не страх испытать, а испытать хоть что-нибудь. Хоть намек на эмоцию. Но, увы, выбранный на этот раз прощальный аккорд не позволил должным образом насладиться финалом. Резкий перепад давления и температуры не позволял сделать полноценный вдох, и уже на излете Константин Иванович ощутил, как проваливается в небытие. Ещё одно мгновение ‒ и Королёва не стало. Как и в прошлый раз, его очередная жизнь завершилась 19 ноября 2019 года в 21 час 12 минут.

За 20 минут до этого. 

         Блогер заметно нервничал. Холодными от пота пальцами он то и дело начинал барабанить по заляпанному стеклу планшета. Приглашение, присланное ему на почту, огорошило юного журналиста. Сначала он принял сообщение за спам, но спустя три минуты после получения электронного письма с ним связалась девушка, представившаяся служащей одной из компаний Москва-Сити, и предложила свои услуги по организации визита к медиа-магнату Константину Королёву.

Для оформления пропуска требовались его данные. Ничего такого, чего нельзя было бы найти о нем в интернете, но молодой человек не согласился на встречу, резонно предположив, что в таком «счастливом случае» возможна большая доля шарлатанства. Однако спустя две минуты на его мобильный позвонил сам Королёв с просьбой о срочном интервью. В итоге парень, озадаченный и смущенный, всё же решился и поехал в город. В конце концов, такие шансы выпадают не каждый день. Вопросы пришлось придумывать буквально на ходу, сначала в поезде по пути из Внуково, затем толкаясь в переполненном вагоне метро.

         Королёв держался спокойно и непринужденно. Было видно, что миллиардеру легко давались подобные мероприятия. «Ещё бы, вся жизнь на виду, ‒ думал молодой журналист. ‒ Каждый день под прицелом камер папарацци». Тем не менее, интервью нужно было продолжать, и парень, без году неделя в журналистике, всё же собрался с мыслями и задал следующий вопрос:

         – Значит, вы утверждаете, что своему состоянию обязаны случаю?

         Респондент на секунду закатил глаза и, натянув снисходительную улыбку, ответил:

         – Я говорил не о случайности, а о конкретном случае. Под случайностью люди обычно понимают нечто, от них не зависящее...

         – А в вашем случае было не так? – перебил его молодой интервьюер и тут же осекся, осознав свою оплошность. Королёв пристально посмотрел в глаза начинающему журналисту и, простив его несдержанность, терпеливо продолжил:

         – Я говорю о случае, который привел меня к богатству. Но этот случай отнюдь не был случайностью, он был результатом моего выбора.

         Журналист явно не понимал сути сказанного, но, боясь показаться слишком уж некомпетентным, промолчал, ограничившись лишь вопросительным взглядом.

         – Я вообще уверен, – продолжил миллиардер, – что случайностей во вселенной просто не бывает. Все ситуации, так или иначе возникающие в нашей жизни, есть плоды наших решений и наших действий. А как поступить в той или иной ситуации – это и есть тот самый выбор, о котором я говорю. 

         – То есть в судьбу вы не верите? – уточнил репортер.

         – Не то чтобы не верю совсем, – уклончиво ответил Королёв, взглянув на часы, – я скорее склонен верить в нити судьбы.

         – Нити судьбы?

         – Давайте объясню проще, – не сдавался миллиардер. – Вот вы ‒ журналист интернет-портала «Молния» Василий Лозовой.

     Репортер слегка поёжился, услышав своё имя. Из уст самого молодого миллиардера страны оно звучало как-то неестественно, если не сказать убого.  

         – Когда я с вами связался, – продолжил создатель крупнейшего в стране провайдера связи, – вы, наверняка, сочли мой звонок розыгрышем. Ведь так?

         – Если быть честным, да, – признался журналист.

         – И это была вполне логичная реакция на подобную ситуацию. Вы наверняка подумали что-то вроде: «Сам Королёв взял и позвонил. Лично. Без помощи секретарей и пресс-атташе. Да ещё и предложил интервью дать. С чего ему вообще связываться с таким микроскопическим интернет-изданием? Нет, наверняка чушь и разводка». Ведь так было дело?

         Парень напрягся.

         – В общих чертах, да. Я не принял всерьез ваш звонок. Пранкеры, знаете ли, в наше время...

         – Но, тем не менее, вы тут, – перебил его Королёв. – А значит, в какой-то момент вы всё же поверили в этот сценарий, приняли мое приглашение и приехали ко мне.

         Блогер не нашел, что ответить, и глупо, совсем по-детски, захлопал глазами. Королёв не стал дожидаться ответной реплики и продолжил:

Глава 2

 Рязань. Очередное 19 ноября 1999 года.

         Костя втянул носом теплый воздух и улыбнулся. Глаза открывать не хотелось. Он поглубже зарылся в пуховое одеяло, стараясь запечатлеть в памяти этот самый первый момент пробуждения ото сна. Он знал, что такого чудесного дня, как сегодня, больше не будет. Что, как только он встанет с кровати и коснется холодного пола ступнями, начнется очередная гонка за жизнью. Или всё-таки за смертью? Этого он пока не знал.

         Щуплый парень попытался припомнить цифру. Последний раз, когда он задавался этим вопросом, она составляла чуть больше тридцати. «Интересно, а юбилей я отмечал? – мысленно съёрничал Костя. – Наверняка кучу гостей пригласил, так, мол, и так, празднуем сегодня, э-м-м... как же вам, остолопам, объяснить-то? Чушь какая. Ничего он не праздновал. Да и цифра с того времени далеко за сорок ушла».

         Парень всё же приоткрыл один глаз, на всякий случай, просто чтобы убедиться, что ничего в его жизнях не изменилось. Всё ровно так, как было в первый раз, как было в двадцать первый и как будет впредь – он просыпается, ему семнадцать лет и он дома. Без денег, без образования, без конкретной цели. И с кучей всевозможных вариантов. Хочешь рокером стань, хочешь звездой футбола, а можешь и архитектором. Собирай себе стадионы. «Забавно, ‒ подумал Костя, ‒ такие разные профессии, а занимаются одним и тем же – стадионы собирают. Конечно, можно стать и хоккеистом, тогда ты целые дворцы собирать будешь, правда, только ледовые».

         Костя резко поднялся в постели и уселся на коленях, всё ещё укутанный в одеяло. Получилась довольно милая статуя наподобие египетского сфинкса, только с веселым ромбом одеяла из верблюжьей шерсти на голове. «Дамы и господа, встречайте!» ‒ голос в голове сбивался, декламируя чушь, которая шныряла по закоулкам памяти Кости.

         Вдруг одеяло резко сдернули.

– Проснулся уже? Иди с Хреном погуляй, полчаса уже скулит под дверью, – сказал отец и пошел прочь из комнаты.

Костю начали душить слезы. Он смотрел в спину отцу и не мог сдержать горячих капель. Те стремительно наполняли слезные мешки и, не в силах больше держаться, огромными каплями срывались прямо на колени парня. «Неужели он ничего не помнит? – думал Костя. – Как это могло быть? Сколько можно-то?»

         Парня начало трясти. Каждая новая перезагрузка давалась его психике всё труднее. Он не мог чётко вспомнить, что конкретно происходило в прошлых жизнях. Не всегда точно помнил, кем он был, а кем не был. Но он точно знал, когда и при каких обстоятельствах погибнет его отец. Точно знал, что после его смерти мать сляжет в больницу и уже не выйдет оттуда. Сначала она перестанет узнавать знакомых, затем родственников, и в итоге сотрет из своей памяти всех. Даже самых родных.  Вспомнить в деталях свои жизни он не мог, как бы ни старался. Возможно, потому, что было их у него великое множество. А вот вспомнить жизни окружающих его людей он мог довольно чётко. За исключением некоторых моментов, все их судьбы протекали одинаково от пробуждения до пробуждения. Словно они были запрограммированы на те или иные поступки. Их поведение отличалось лишь нюансами, разве что ничтожным выбором между синим и розовым платьем, светлым или темным пивом, «жигулями» первой модели или 412–м «москвичом». Всё остальное оставалось неизменным. И жизни, и смерти. Как под копирку. На фоне всего мира жизнь Кости больше всего походила на взбесившуюся компьютерную программу. Из шести миллиардов человек, составляющих население планеты, ему одному выпала честь прожить не одну скучную жизнь, а целый букет жизней. Иногда ярких и красочных, но монотонных, словно ежегодная выставка тюльпанов в Голландии, иногда серых и непритязательных, а иногда пёстрых, как весенний луг родной для Кости Рязанской губернии. 

         Слезы остановились также внезапно, как и настигли. Парень тряхнул головой, сбрасывая очередное наваждение. Каждая прожитая жизнь в итоге воспринималась им, словно сон. Реальный до боли, длинный, красочный, но всё же сон. Детали стирались. Он не мог точно вспомнить мотивы своих поступков и их последствия. Помнил лишь канву и основные моменты. Ещё с минуту парень собирался с мыслями, а затем резко вскочил. Тело вновь обрело молодость, но вместе с ней и свою «дрищавость». «Не мужик, а селитер, ‒ подумал Костя, одеваясь пред зеркалом. ‒ Надо срочно исправлять». Он наспех натянул трико, футболку, балахон с капюшоном и запрыгал на одной ноге, натягивая тугие носки. Во время одного из прыжков он неудачно наступил пяткой на разбросанные им же в 1999-м году острые детали пластмассовой модели парусника. Дико взвизгнув, он завалился на бок и принялся кататься по полу на спине, держась за пятку. «Каждый раз забываю про это исчадие ада!» ‒ выругался про себя Костя, натирая зудящую ступню. На грохот из кухни прибежали все – отец, мать и старший брат Кости, не упустивший случая подколоть:

     – Ага-ага, а я ещё вчера запах почувствовал...

         Даже пёс Хрен всунул свою озабоченную морду в дверной проем, с радостью отметив для себя, что хозяин уже одет.

    – Поговори мне тут, – замахнувшись дымящейся поварешкой и метя в лоб старшему сыну, сказала мама.

    – Я тебе уже неделю твержу: «Уберись в комнате!» И вот результат. Это уже было адресовано Косте.

   – Уберусь, мам, сегодня, – сквозь зубы прошипел Костя, вставая. – Сейчас побегаю и приберусь.

Глава 3

Москва. Август 2017 года.

      Калошин вновь перелистал досье. За время его отпуска накопился целый ворох папок с надписью «Дело №...». На каждой папке в нижнем левом углу стоял свеженький штамп «секретно», что, по всей вероятности, должно было придавать документу некую важность и весомость в глазах сотрудников. Папки аккуратно лежали отдельной стопкой на рабочем столе Калошина, заботливо подписанные убористым женским почерком. Начальник узнал руку своей помощницы, много лет игравшей в его воображении роль Манипэни из знаменитой Бондианы. Всегда строгая и всегда влюбленная в своего начальника, она трепетно и нежно заботилась о нем на протяжении всей его службы. Особенно сильно они сблизились после его командировки в Афганистан в восемьдесят четвертом. Калошин улыбнулся, на минуту предавшись лишь ему известным воспоминаниям первых лет карьеры, и приступил к работе. Первые семь дел опытный глаз Виктора отсеял сразу. Они отправились в архив как «сомнительные». Восьмой же кандидат показался ему интересным. Виктор закурил прямо в кабинете, хотя уже не раз получал за это нагоняй от нового начальника. Внимательно вчитываясь в «успехи» очередного кандидата на обработку, Калошин ритмично и звонко отбивал чечетку ногой под столом – давняя привычка, без которой думать сосредоточенно он не мог. А внимание в его деле было необходимо, как воздух. Он отвлекся на селектор:

     – Света, кофе, пожалуйста.

     – Да, Виктор Иванович! – ответил звонкий голос на другом конце.

         Калошин продолжал листать документ: «... в 2000 году покинул Рязань и перебрался в Москву, где без какой-либо подготовки, буквально с нуля, заработал несколько миллионов на новом тогда направлении – создании хостелов». Тогда объекту было уже 39 лет. Мужчина обвел слово «хостел» красным маркером и продолжил читать. «Далее он открыл один за другим пять отелей бюджетного типа и даже преобразовал их в действующую до сей поры сеть. После такого успешного старта он продает бизнес и пропадает на 3 года. По слухам проводит их в США, но достоверной информации на этот счет нет». Калошин машинально послюнявил палец и перевернул страничку. Дальше – больше. В 2006-м герой дела номер восемь вновь объявился в столице с эксклюзивными правами на распространение в стране тогда ещё никому не известной «яблочной» продукции. Виктор вновь обвел карандашом заинтересовавший его факт. Пару лет бизнес буксовал, но после народ распробовал новинку, и его ритейл-компания выстрелила колоссальной прибылью. Параллельно бизнесу, изучаемый кандидат скупал земельные участки в Подмосковье по относительно бросовым ценам. Как оказалось, этот ход сделал белую полосу его жизни не просто белой, а ещё и инкрустированной россыпью драгоценных камней. Ход мыслей прервала секретарша, принесшая кофе. Виктор поблагодарил её, проводив оценивающим взглядом, и вновь углубился в чтение документа. Он хорошо помнил тот год, когда вышел указ об изменении границ Москвы. Столицу решили расширять, и земля, купленная ранее, резко взлетела в цене. Часть земельных участков объект перепродал с колоссальной прибылью, другая часть пошла под строительство его личных доходных предприятий – многоквартирных домов, рынков, супермаркетов и ресторанов. Калошин поднял взгляд к потолку, прикидывая, кто мог знать наверняка о подобных планах, и пришел к выводу, что, даже несмотря на большой капитал его визави, просто не могло быть подобной информации раньше, чем о ней заговорили вслух в верхних эшелонах власти. Значит, копает он всё же верно. Последний гвоздь в крышку своего гроба изучаемый объект вбил скупкой валюты аккурат перед мировым экономическим кризисом, практически в одночасье умножив свое и без того немалое состояние в несколько раз. Выручку от спекуляций с валютой он, естественно, пустил в оборот. В основном, приобретая недвижимость и землю за границей, где набирал обороты долговой кризис. На нём он тоже умело сыграл, скупая стремительно дешевеющую недвижимость в Греции и других беднеющих странах Евросоюза. На сегодняшний день его состояние оценивалось девятизначной суммой в иностранной валюте.

         Калошин почесал затылок, пробегая глазами все отмеченные им факты, и пришел к выводу, что перед ним либо самый гениальный предприниматель этого столетия, либо тот, кого он и искал. Второй вариант ему казался куда реалистичнее, хотя подразумевал под собой почти потустороннюю суть. Виктор дважды внимательно пробежал глазами все интересующие его сведения и вызвал по селектору машину. Подумал и добавил помощнице:

    – И стажёра мне вызови. – «Посмотрим, из чего слеплен», ‒ уже себе под нос буркнул Виктор.   

         Если поторопиться, до Рязани можно было добраться засветло. Личным транспортом Виктор не пользовался, поскольку не любил лишней кутерьмы, связанной с обременительным содержанием своего авто. Так и пылилась его старенькая «ауди» в гараже конторы, пробуя свои силы на улицах мегаполиса лишь по большим праздникам, когда Калошину удавалось вырваться на отдых. По большому счёту, работнику его уровня полагалась штатная машина с мигалкой и водителем, но и этой привилегией он пользоваться не любил. «Тоже мне – персона», ‒ думал он всякий раз, когда над ним подшучивали коллеги, но всё же в экстренных случаях ему приходилось пользоваться служебным транспортом.

         Расчет был простой: если на месте он сможет доказать самому себе, что своему богатству изучаемый объект за номером 8 обязан именно кропотливому труду и анализу рынка, то дело можно будет похоронить в архиве. Но если чудесное перевоплощение простого рязанского мужика окажется именно «чудесным», то маховик раскрутится на полную катушку. Остановить контору ещё никому и никогда не удавалось. Не верилось Калошину в невиновность этого, уже немолодого, объекта. В его личной практике таких возрастных клиентов ещё не было. Хотя по данным архивов конторы в истории такие случаи уже встречались ‒ тот же фюрер или вождь мирового пролетариата... Никому не известные выскочки приходили к реальной власти, вовремя подсуетившись, но амбиции захлестнули их, и сама жизнь распорядилась прервать их цепочки реинкарнаций. Кстати, именно тело последнего, мирно покоившееся у всех на виду, подсказало Калошину, как именно нужно бороться с подобными «феноменами».

Глава 4

Сентябрь 2017 года.

           Арендованный в Москве внедорожник с трудом елозил по мокрой грунтовке, то и дело норовя сесть брюхом в глубокую колею. Оставленные позади триста километров пути даже в сравнение не шли с последними километрами до точки назначения. Размытая дорога стала просто направлением, петляя между небольшими деревеньками. Накрапывающий всю дорогу мерзкий осенний дождь ближе к Селигеру превратился в крепкий ливень, вконец изуродовав и без того дурную просёлочную дорогу. Дворники еле справлялись с потоками воды, видимость снизилась до нескольких метров. Почувствовав, что машина начинает буксовать и зарываться носом в глину, водитель остановился. Мысленно поблагодарив себя за предусмотрительность, он перевел трансмиссию в режим 4WD. Арендовать полноприводный автомобиль оказалось замечательной идеей. Включив пониженную передачу, он вновь начал движение.

Рьяно вгрызаясь в грунт, машина начала загребать всеми четырьмя колесами и уверенно поползла к цели. Парень ещё раз сверился с навигатором. Убедившись в правильности выбранного пути, продолжил движение. Спустя некоторое время перед капотом выросла неожиданная преграда – поперек дороги лежало огромное дерево. Поваленная, должно быть, шквалистым ветром, сосна в антураже проливного дождя больше походила на декорацию к голливудскому триллеру. Большой, с метр в диаметре, ствол дерева безапелляционно известил Вадима, что дальше на автомобиле он не проедет. Глубокие овраги по обе стороны дороги не позволяли объехать препятствие.

Мужчина вновь взглянул на экран навигатора. По всему выходило, что до точки назначения оставалось не больше километра. Мысленно чертыхнувшись, Вадим попытался разглядеть дорогу, но дальше корявых ветвей поваленного дерева его взгляд так и не проник. Вариантов не оставалось, и он скрепя сердце выбрался из жарко натопленного салона внедорожника в непогоду. Ледяной дождь полоснул по лицу, заставляя глаза жмуриться. Вадим мгновенно промок до нитки. Одежда прилипла к спине, сильно сковывая движения. Пронизывающий до костей холод начал подбираться к сердцу, заставляя его буквально выпрыгивать из груди. Пульсируя горячими мощными толчками, оно застревало где-то в глотке, вынуждая Вадима поминутно сглатывать комок. Внезапно сквозь шум ливня Вадиму почудился приглушенный звук, напоминающий грудной звериный рык. Парень замер, прислушиваясь. Двигатель? Вертолет? Заплутавшая собака? Он обернулся назад, но сквозь слепящую пелену ливня ничего не было видно. «Неужели выследили?» ‒ кольнула где-то под сердцем страшная догадка, но ничего, кроме шума дождя и ветра, Вадим больше не услышал. Ещё с минуту он изо всех сил прислушивался. Убедившись в собственной паранойе, он всё же решился продолжить путь. Кое-как ему удалось пробраться к скользкому стволу. Поднырнув под него, Вадим неуклюже оступился и наткнулся на острый сук, распоров себе бок до крови. К пронизывающему холоду тут же присоединилась жгучая боль. Приглушенно вскрикнув, неистово ломая мешающие ветки, мужчина со злостью продрался на другую сторону преграды и, прижав рану рукой, двинулся дальше.

Он наизусть помнил маршрут, присланный ему Костей. Но, тем не менее, из-за непогоды уверенности в правильности направления у него не было. Все ориентиры, описанные Костей в «тревожном» письме, казались Вадиму притянутыми за уши. Вот похожая тропа ‒ а может, и нет? Вот тот самый валун в ста метрах от неё ‒ а тот ли? Мало ли тут разбросано валунов да булыжников, думал Вадим, упорно шагая вперед. Он всё дальше продвигался вглубь полуострова, сплошь поросшего камышом и густым кустарником. Тропинку, по которой он двигался последние сто метров, совсем размыло потоками дождевой воды, и только изменившийся шум ливня подсказал Вадиму, что он близок к цели. Спустя минуту он провалился по колено в воду. Дождь вновь усилился и теперь, отражаясь от неспокойной водной глади, бил в лицо Вадима не только сверху, но и снизу.

Раздвинув перед собой буйно разросшуюся траву, он с облегчением увидел шершавую гладь озера. Вода в озере была куда теплее, чем температура воздуха. С трудом поборов желание окунуться в теплую воду с головой, Вадим огляделся. Судя по описанию, он был на месте. Немного поодаль сквозь пелену дождя мужчина разглядел продолговатый силуэт лодки, плотно укутанной брезентом. Вадиму предстояло преодолеть на веслах не менее пяти сотен метров по открытой воде. Окинув широкий пролив озера взглядом, мужчина принял единственно верное решение – ждать. Распутав узлы крепления брезента, он с трудом перевалился через борт лодки. Рухнув на дно, вновь накрыл ее брезентом. В такую погоду соваться на середину озера было равносильно самоубийству. Даже здесь, возле берега, волны били о борт с такой силой, что, казалось, хлипкая лодчонка вот-вот перевернется. От неминуемой гибели суденышко спасало лишь то, что Костя загодя умело ее заякорил. Вадиму никогда не было так холодно. Он уже раз сто пожалел о том, что не подумал о волнении на озере прежде, чем выбираться из теплой машины. Идти назад уже не было смысла ‒ обратной дороги он, скорее всего, не найдет, да и сил, признаться, у него не осталось. Приходилось уповать лишь на то, что стихия в скором времени уймется, иначе судьба его ждала незавидная. Замерзать насмерть в свои тридцать лет ему не улыбалось, но и подвести Костю он тоже не мог. Он должен его найти, должен предупредить.

         Некоторое время Вадим, не шевелясь, лежал на дне лодки. Пытаясь перевести дух и успокоить вырывающееся из груди сердце, он закрыл глаза, ибо в кромешной тьме под плотным брезентом всё равно ничего не было видно. Злобное завывание ветра снаружи не позволяло расслабиться. Вадим вспомнил про телефон во внутреннем кармане насквозь вымокшей куртки. На удивление, он ещё работал. Посветив себе экраном, Вадим обнаружил на корме небольшой красный ящик. Онемевшими пальцами он с трудом отодвинул скобы, удерживающие крышку, и осмотрел содержимое. К его великой радости, внутри обнаружился плед, сигнальный пистолет с тремя патронами к нему, спички и несколько кусков сухого спирта, заботливо уложенных в алюминиевые чашечки наподобие одноразовых декоративных свечей. Мужчина наспех разделся и, с отвращением отшвырнув подальше от себя мокрую одежду, укутался в сухой плед. Затем негнущимися пальцами он осторожно выложил на горизонтальную перемычку лодки сухое горючее и лишь с третьей спички смог его разжечь. От занявшегося робкого пламени он поджег ещё пару импровизированных горелок и аккуратно разложил их по периметру лодки. В замкнутом пространстве минут через десять стало заметно теплее, и Вадим, мысленно поблагодарив предусмотрительного Костю, смог наконец расслабиться. Немного отогревшись и уняв дрожь, он принял решение переждать непогоду здесь. Из-за дождя правильно сориентироваться на озере ему всё равно не удастся, а до сумерек оставалось не менее трех часов.

Глава 5

Сентябрь 2017 года.

         Косте не спалось этой ночью. Под натиском проливного дождя со шквальным ветром панорамные окна дома ходили ходуном, грозясь вылететь из рам. Только к двум часам ночи его сморила тяжелая, полная тревоги и дурного предчувствия дрёма. Он проворочался несколько беспокойных часов в каком-то бреду и уже в половине шестого утра лежал на смятой, мокрой от пота постели с широко открытыми глазами, тщетно пытаясь припомнить свой кошмарный сон. Марина в такую рань ещё крепко спала, а значит, у Кости есть пара часов для себя. Одним решительным рывком он встал с кровати, наспех оделся и вышел из дома на широкую веранду. Ливень бушевал всю ночь. Молнии вперемешку с раскатами грома служили прекрасным антуражем для ураганного ветра, сокрушающего всё на своем пути. Но сейчас зябкое утро проникало в сознание Кости оглушительной тишиной. Он огляделся. В прохладном неподвижном воздухе витал запах озона. Сочная зелень коротко остриженного газона в саду была блестящей от воды, размашистые лапы деревьев под тяжестью мокрых крон клонились к земле. То тут, то там на выложенной декоративным камнем тропинке, петляющей по саду, валялись обломанные ветром ветки. Ночной ураган с грозой, внезапно обрушившийся на Тверскую область, причинил немало разрушений. Костя отметил выломанную с корнем абрикосину у края участка. В самом углу сада лежала, покореженная стихией, метровая лопасть ветряной электростанции ‒ что ж, это объясняет отсутствие в доме электричества. Оценивая ущерб, Костя двинулся по дорожке к озеру. Дом располагался на возвышенности, а весь участок тянулся к воде под небольшим уклоном. Спускаться было легко, но резиновые кеды то и дело скользили на камнях, укрепляющих береговую линию. Он подошёл к калитке метровой высоты и остановился, вглядываясь вдаль. Перед ним предстал тот самый вид, из-за которого Костя и решил поселиться в этом месте. По ртутно-черной блестящей глади озера от дальнего острова ползли густые языки белого тумана, бережно укутывая ее добрую половину. На противоположном берегу, прямо над туманом, величаво раскачиваясь, громоздились вековые сосны, живой стеной укрывая и оберегая уединение, которого так жаждал Костя все эти годы. Ночная гроза сменилась серым утренним безмолвием. Природа, словно приходя в себя, отсыпалась после тяжелой ночной смены. Безупречно ровная черная водная гладь изредка нарушалась правильными кругами от игры рыбы. То тут, то там из-под толщи воды вырывались мириады пузырьков, растворявшихся в воздухе с легким, почти неуловимым шипением. Костя закрыл глаза и полной грудью втянул прохладный утренний воздух, насыщенный влажным ароматом пряных трав и хвои. Этот воздух вкупе со звенящей тишиной одновременно успокаивал и пьянил, расслаблял и придавал сил.

         С минуту Костя стоял на берегу, с головой погрузившись в созерцание величия природы. Затем он вновь открыл глаза, прислушался. Из дома не доносилось ни звука. «Спит ещё», ‒ подумал Костя и решил проверить лодки у причала. Пройдя вдоль берега метров тридцать, он обогнул свой небольшой полуостров и оказался в его дальней части. Перед ним открылась не менее захватывающая картина. Огромное озеро раскинулось водной гладью на многие километры, укрывая в своей пойме бесчисленное множество островков, густо поросших зеленью и исполинскими соснами. Метров на десять в глубь озера вдавалась крепкая деревянная пристань на сваях. За саму пристань Костя не волновался, конструкция была надежной, его больше интересовала сохранность лодки и небольшого катера ‒ единственных средств передвижения, связывающих его укромный уголок с остальным миром. К его большому облегчению, оба судна оставались пришвартованными к пристани. Плотно укрытые брезентом, они, казалось, вовсе не пострадали. Костя взобрался на дощатую пристань и прошелся по ней до самого края. Поднялся легкий ветерок, по озеру прошла слабая рябь. Лодки приветливо хлюпали дюралевыми днищами, словно радуясь появлению хозяина. Костя ещё с минуту постоял на краю пристани, любуясь занимающейся зарей. Насладившись пейзажем, он решил было вернуться в дом, но краем глаза метрах в двухстах от себя вдруг заметил то, что заставило его сердце судорожно сжаться. Где-то в груди с новой силой встрепенулась тревога, виновница его ночного бдения. Костя пригляделся. Нет, не показалось ‒ на середине озера медленно и неуклюже дрейфовала наполовину притопленная лодка. Та самая лодка, которую он лично оставлял на другом берегу для связи. Он сам называл ее тревожным плотом, поскольку ее появление не сулило ничего хорошего. Прикинув в голове все варианты, спустя минуту он уже налегал на весла. Марина могла проснуться в любой момент, но оставлять без внимания столь важный знак Костя не мог. Гребя изо всех сил, он мысленно молился, чтобы это оказалось лишь случайностью. Был шторм, уговаривал он себя, лодку могло сорвать и просто унести ветром... но тревожное предчувствие не покидало его. Он лично спрятал эту лодку, надежно заякорив и замаскировав. За свои долгие жизни Костя четко усвоил, что вселенная крайне скупа на случайности и совпадения. Любая случайность чаще всего оказывается результатом чьего-либо умысла, доброго или злого. Единственной живой душой, знавшей про эту лодку, был Вадим. И воспользоваться ею он мог лишь в одном случае. От этой мысли у Кости по спине пробежал холодок, внизу живота противно потянуло. Спустя пару минут он добрался до середины озера и крюком подтянул к себе тревожный плот. Лодка оказалась пуста. Наполовину залитая водой, она чудом оставалась на плаву. Угол плотного брезента был отвернут, возможно, лодку притопило дождевой водой. Внутри плавал раскрытый тревожный чемоданчик, ракетница валялась на дне. Беглый осмотр почти ничего не дал, и Костя решил вернуться к берегу. Взяв тревожный плот на буксир, он направил свою лодку к пристани. Что могло произойти? Вадим мог воспользоваться этим средством связи лишь в одном случае – если за Костей открылась охота. И, к сожалению, Костя знал возможного преследователя. Но куда мог подеваться сам Вадим? Что же произошло на той стороне озера? Отбрасывая самые страшные версии, Костя терялся в догадках. Одно он понимал наверняка – времени было очень мало. Возможно, его уже нет. Дно его лодки заскребло о песчаный берег. Легко перемахнув через борт, Костя оказался по колено в воде. Он быстро вытянул на берег обе лодки и, отдышавшись, принялся изучать свою страшную находку. Развязав все крепления, он откинул брезент в сторону. От увиденного у Кости похолодело всё внутри ‒ вода на дне отливала красным. Кровь? Что же стряслось с Вадимом? Костя принялся лихорадочно перебирать все вещи, находившиеся внутри лодки. Куртка, рубашка, несколько свечей сухого горючего и пустые гильзы от сигнальных ракет. Значит, Вадим пытался дать о себе знать. Естественно, в такую грозу никто не заметил алого свечения сигнальных ракет. Но откуда кровь? Он был ранен? Возможно, его преследователи следили за ним, а когда он добрался до лодки, застали врасплох... Версии стаей назойливых мух роились в голове Кости, но ни одна из них не могла быть ни подтверждена, ни опровергнута. В конце концов, лодку могли найти местные рыбаки и устроить весь этот бедлам. Но плохое предчувствие всё же не покидало его, утягивая фантазию Кости далеко за пределы реальности. Вдруг до его слуха донесся тихий звон ‒ это проснулась Марина. Костя резко поднялся и бросился к дому, но, запутавшись в небрежно отброшенном брезенте, упал на песок. Быстро вскочив на ноги, он сделал ещё пару шагов в сторону дома, как вдруг краем глаза заметил нечто странное. Колокольчик вновь зазвонил, уже более настойчиво. Марина уже волновалась, но Костя стоял как вкопанный. Он медленно вернулся к брезенту и, ухватившись за его край, аккуратно растянул его на песке. На обратной стороне полотнища он увидел надпись, явно сделанную наспех. От увиденного в горле Кости пересохло. Надпись была сделана кровью: «Я – ЭТО ТЫ, БЕГИТЕ!».

Глава 6

За семь дней до этого.

         Калошин экзаменовал стажёра. После тяжелого, перенасыщенного беготней и обилием информации дня они уединились в самом дальнем углу местной траттории. Сделав более чем скромный заказ – двойной эспрессо и паста карбонара, Виктор уставился на молодого напарника, буравя его тяжелым взглядом. Дима, стараясь не обращать внимания на попытки наставника смутить его, с напускным видом искушенного гурмана изучал меню. Наконец, сделав свой заказ и нарочно выбрав самый дорогой стейк из мраморной говядины и ризотто с морепродуктами, парень отпустил официантку и поднял взгляд. Они встретились глазами, и на этот раз Дима не отводил взгляд целых тринадцать секунд, но всё же, не выдержав холодного, пронизывающего до костей взора Калошина, потупился в пустую тарелку. Выдержав минутную паузу, Виктор нарушил молчание:

         – Ну, давай, вещай, – Дима взглянул на Калошина, изобразив удивление.

         – Что именно вас интересует, Виктор Иванович?

         – Твои выводы. Что увидел, что заметил, как думаешь дальше действовать. Или ты решил, что я тебя выбрал лишь из-за твоих водительских навыков?

         Стажёр улыбнулся. Он и сам заметил, что Калошин уже третий раз подряд берет его с собой в поле. Однако, учитывая тот факт, что первые два раза он и словом с ним не обмолвился, именно так парень и решил – гуру необходим водитель, который не задает лишних вопросов.

         – Сегодня мы выяснили много деталей для составления психологического портрета подозреваемого, – захлопывая тяжелую папку меню, сказал Дима. – Единственный вопрос, который мне не ясен ‒ в чем именно мы подозреваем этого Сергея Бородина?

         – А, тебе информации мало? – хмыкнув себе под нос, спросил Калошин.

         – Конечно. Сами посудите: вы берете меня в поездку, не разъяснив её сути. Мы весь день колесим по Рязани – школа, училище, адрес прежней прописки, военкомат, последнее место работы. Мы общаемся с учителями, руководителями, соседями, друзьями объекта, перебираем тонны макулатуры из пыльных архивов, но при этом я не знаю, что именно сделал этот объект. Какие выводы я могу сделать, если я не знаю, что именно мы ищем? 

         – А ты не думай о том, что именно мы ищем. Думать я буду. Ты сделай вывод, исходя из имеющейся у тебя информации. Кто перед нами?

         Дима отодвинул от себя закрытое меню, достал из внутреннего кармана пиджака записную книжку и открыл её на первой странице. Калошин удивленно посмотрел на стажёра, он и не заметил, что тот делает записи. Мысленно поставив молодому сотруднику плюс за рвение и жирный минус за создание компрометирующего их носителя информации, он изобразил на лице вопрос.

         – Хорошо, – решив не перечить начальнику, согласился Дима, – что мы имеем? Объект изучения – Сергей Борисович Бородин. Пятидесятилетний слесарь-механик из Рязани. Окончил девять классов средней школы, далее профтехучилище. Учился сносно, но не блистал. К общественной деятельности никогда не тяготел. Родных у него нет, воспитывался тётей, ныне покойной. В наследство от тётушки ему досталась маленькая однушка в центре города. Кстати, старая потрепанная хрущёвка без пяти минут «под снос» особой ценности не представляет, – вставил от себя Дима и продолжил. – Объект рос нелюдимым и замкнутым, друзей у него не было. Редкие знакомые и коллеги не могут даже припомнить его, не взглянув на фотографию. Значит, – сделал первый вывод Дима, подтягивая к себе принесенный официанткой дымящийся стейк, – мы имеем дело с интровертом, замкнутым в себе. Колючий, холодный характер, возможно, склонен к депрессиям и запоям, о чем свидетельствуют соседи. В квартире не появлялся больше 10 лет.

         – Вывод? – Протянул Калошин.

         – Вывод – обычный мужик, каких миллионы в стране.

         – Вот! Молодец! – с хитрым прищуром сказал Калошин, и тут же мысленно упрекнул себя за скорую похвалу: «Ещё зазнается часом…» Ему принесли заказ, но приступать к трапезе Виктор не спешил. С любопытством наблюдая, как стажёр жадно поглощает куски слабо прожаренного мяса с кровью, Калошин отметил для себя, что делает он это исключительно напоказ. «Боится», ‒ сделал вывод Калошин и протянул парню папку с делом, которая весь день провалялась в машине. Ему было интересно наблюдать за меняющейся физиономией стажёра. К концу прочтения документа выражение его лица из абсолютно безразличного сменилось на крайне изумленное. Парень поминутно вглядывался в строки, напрочь забыв об остывающем стейке. Он то приближал текст к глазам, словно не веря написанному, то вновь отдалял, совершенно не скрывая удивления. Наконец он оторвался от изучения дела и поднял взгляд на Калошина.

         – Но как это может быть? Наш Сергей Бородин – это тот самый миллиардер Бородин???

         Виктор улыбался, почти ликуя. Уголки глаз на суровом лице выдавали почти юношеский азарт и веселость. Ему понравилась реакция стажёра на прочитанное. Значит, он смог сделать правильный вывод, а стало быть, будет из парня толк. Осталось вдолбить ему в голову смысл их работы и составить дальнейший план действий. Ну, или, может, в другой последовательности. «Пригляжусь ещё к нему», – подумал он, а вслух спросил:

         – Ну, что теперь скажешь об объекте?

         Дима совершенно забыл про ризотто и вновь забегал глазами по строчкам.

Глава 7

Сентябрь 2017 года.

         Костя никак не мог поверить, что этот день настал. Казалось, они с Вадимом продумали все варианты, предусмотрели все возможные сценарии, учли все предыдущие попытки выбраться из этой чертовой петли времени. Сейчас, сидя в своем собственном джете и ожидая разрешения на взлет, Костя недоумевал – как вообще могла дать сбой столь продуманная система безопасности? Он взглянул на Марину. Утомленная дальней дорогой, она мирно дремала в своем кресле возле иллюминатора. Сотрудники небольшого частного аэропорта под Москвой помогли им с посадкой, подвезли их прямо к самолёту. Марину на руках внес сам Костя по обычному трапу, а ее чудо-кресло отправилось в багажное отделение. Экипаж встретил гостей как всегда приветливо. Никого из его членов Костя лично не знал, поскольку рекрутингом персонала занималась частная фирма, сотрудничающая с аэропортом базирования личного самолета Королёва. Поскольку сам Константин Королёв весь последний год вылетов не совершал, ему предложили использовать его джет для внутренних рейсов. Директору аэропорта не пришлось долго уговаривать клиента. Обычных доводов о том, что простой машине лишь вредит, и создана она для полетов, хватило, чтобы достигнуть с прагматичным Королёвым консенсуса. Аренда покрывала практически все затраты на содержание дорогой игрушки, и Косте показалось разумным иметь под рукой частный самолет, который, ко всему прочему, не приносит никакой головной боли его владельцу. Он согласился сдавать в аренду свой джет чиновникам и бизнесменам с единственным условием – в любой момент он сам должен иметь возможность вылететь в любую точку планеты. Это условие устроило владельцев аэропорта, и они дали ему письменные заверения в том, что Королёв будет обеспечен воздушным судном в любое время дня и ночи.

         Костя взглянул на часы, время близилось к полуночи. Когда они с Мариной приехали в аэропорт, самолет уже ждал их на взлетной полосе. Воздушное судно начали готовить ещё днем, сразу же, как только получили распоряжение от Королёва. Костя же тем временем делал всё возможное, чтобы их следы было как можно труднее засечь. Сначала они с Мариной преодолели на катере несколько километров по запутанной системе проливов и каналов Селигера. Затем, пришвартовавшись у добротного дощатого причала маленькой деревеньки, они отправились к небольшому частному дому, где в гараже их уже ждал уютный минивэн, оборудованный под кресло Марины, с полным баком бензина. Всю дорогу до столицы Костя нервничал. Переезд по суше был самым слабым звеном в его плане побега из страны. Первоначальный план состоял в вызове частного вертолета к той самой деревеньке, которую и на карте-то не сразу разыщешь. Но ураган, пронесшийся над Тверью прошлой ночью, причинил немалый урон ангарам с вертолетами и повредил коммуникации взлетной площадки. В вылете было отказано, и беглецам ничего не оставалось, как воспользоваться запасным планом. В доме, где хранился минивэн, жила семья из Донецка, единственной задачей которой было обеспечение Костиного медвежьего угла провизией и всем необходимым. По совместительству этот дом был опорным пунктом в возможных поездках Кости и Марины. Распоряжения небольшой семье, бежавшей из Украины с началом боевых действий, отдавал Вадим, он же щедро оплачивал их труд и молчание. Такой расклад устраивал всех. С Вадимом же, в свою очередь, по закрытым и защищенным каналам держал связь сам Костя.

         Весь путь до Московской области Костя проделал без единой остановки. Марина, чувствуя напряжение, не вмешивалась в происходящее. Она безропотно выполняла все указания Кости, лишь изредка внося свои небольшие коррективы. Так, предвидя дальнюю поездку, она набрала на дисплее своего кресла сообщение, в котором попросила жену хозяина дома собрать им в дорогу чего-нибудь съестного. Покидая дом, обитатели которого несколько лет добросовестно выполняли условия контракта, Костя подписал какие-то бумаги и отдал их главе семьи, суховатому мужичку лет сорока. Осознав суть переданных ему документов, тот ещё долго и горячо благодарил странных работодателей, посланных ему судьбой. Костя, понимая, что в эти места они больше не вернутся, просто подписал заранее подготовленную дарственную. Спустя час они с Мариной уже мчались в направлении Москвы.

         Каждую новую жизнь Косте приходилось начинать заново. В его окружении не было достаточно компетентных лиц, которым можно было бы доверить управление делами. Первоочередная задача ограничивалась лишь обеспечением безопасности самого Кости и его ближайшего окружения. Предполагалась полная ликвидация личности Константина Королёва. Вадим же был лишь связующим звеном между миром Кости и очередной его средой обитания. Через Вадима Костя передавал миру те посылы, которые могли так или иначе влиять на ход истории. Нередко их совместные усилия помогали извлечь существенную финансовую выгоду. Костя при этом генерировал идеи, а Вадим их исполнял. В тот момент, когда Костя осознал, что таким образом просто-напросто подставляет друга под удар, они и придумали схему, с помощью которой им удавалось тайно управлять целой сетью подставных лиц. В основном в оборот брались одинокие алкоголики из их же городка, и первое время эти меры помогали друзьям оставаться в тени.

         Мир Кости каждый раз претерпевал изменения. Развиваясь и используя весь накопленный ранее опыт, Костя мог использовать его в статичных и туго поддающихся корректировкам временных отрезках, каждый раз перекраивая их под свои нужды. Первое время он действовал самостоятельно. Добивался значительных успехов в бизнесе, искусстве, спорте, упиваясь свободами, которые дарила богемная жизнь. Пройти бесследно подобное увлечение вседозволенностью не могло, и в конце концов Косте приелись все блага человечества. Приелись именно по причине их доступности. Кто получит удовольствие от миллионов, заработанных уже не в первый раз по одним и тем же лекалам? Кто получит удовольствие от их растраты, если всё, что только можно было приобрести за деньги, уже приобреталось в прошлом?