Я помню

Глава первая

Нельзя погладить по волосам,
Когда ему больно.
У него — другая.

АРТЕМ
Отдых в компании друзей на берегу моря — что может быть лучше? Но выпито слишком много, а друзья слишком шумные — голова стала тяжелой, и запульсировала тупой болью. Надо бы отдохнуть от отдыха! И я отправляюсь прочь от нашего костра, по рыхлому песку, вдоль моря. Ночная прохлада, свежий ветерок, и темное, будто застывшее море, с серебристой зыбкой полоской луны, накатывающее на берег с легким шорохом, заметно освежают мою похмельную головушку.
Когда перестают доносится звуки веселья, скидываю шорты, и погружаюсь в воду. Плаваю долго, до приятной усталости в мышцах, а затем возвращаюсь на берег, и сажусь у гряды камней, постелив на песок бермуды. В окутавшей меня темноте, и в притихшем море, словно таится волнующая магия, похотливая жаркая нега, предчувствие любви... Задремываю, и за опущенными веками мелькают диковинные, волшебные, порочные видения... Какой-то звук прерывает грезы, и я, в полусне, открываю глаза.
В нескольких метрах от своего укрытия вижу женщину, освещенную луной, совершенно обнаженную, и прекрасную. Она стоит в море, по бедра в воде, и я могу хорошо ее рассмотреть — пышную грудь, тонкую талию, приятно округлый животик... И длинные темные мокрые волосы, облепившие плечи.
— "Русалка? — выдает мой полусонный, изнеженный чарами ночного моря, мозг — Она мне сниться?"
Красавица поднимает руки, и скользит ладонями по холмикам грудей, задерживается на сосках, сжимает их, перекатывает пальцами... Чувствую, как мой член, не сдерживаемый ничем, ибо на мне нет даже плавок, начинает твердеть и приподниматься, а в паху появляется приятная, тупая, тянущая боль...
Ундина опускает руку, и проникает ладонью между бедер. Колыхающиеся вокруг ее колен волны то поднимаются, доходя до талии, то отступают, открывая низ животика, с темным треугольником, убегающим вниз, между расставленных ног, туда, где медленно движутся пальцы девушки.
Забираю в кулак свою возбужденную плоть, и и шевелю рукой в такт движениям ладони русалки. Вдруг девушка замирает, и настороженно осматривается. Почувствовала мое присутствие? Мой взгляд? Я замираю, сжав рукою член, и стараюсь даже не дышать. Но красавица опускает руки, поворачивается, и направляется в море! Ну нет! Я не могу ее потерять!
Вскочив, быстро догоняю девушку. Она вскрикивает и отшатывается. Я же хватаю ее в объятия, и торопливо, лихорадочно, просительно бормочу:
— Не уходи! Не уплывай, пожалуйста!
Возможное исчезновение Русалочки кажется мне опустошительным — словно я лишусь важного, жизненно необходимого.
— Не бойся, милая! Я ничего плохого не сделаю!
Девушка молча бьется в моих руках, словно пойманная рыбка. Прижимаю ее к себе, скольжу ладонями по гладкому прохладному телу, и кладу руки на упругие холмики грудей, что бы подарить ей наслаждение, большее, чем она испытывала от собственных рук. Может быть, мои ласки ее удержат? Чувствую, как пленница замирает — еще напряжена, но уже не сопротивляется, не пытается вырваться. Сжимаю пальцами крупный, похожий на ягоду малины сосок, отчего красавица вздрагивает, и тихо стонет. Вторую руку опускаю между ее ножек, проникаю пальцами в жаркое лоно, нахожу чувственную бусинку, и двигаю, слегка нажимая. Девушка сдается, расслабляется, прижимается ко мне, и стелется по моим рукам. Ощущаю податливое, мягкое, упругое тело, шелковую гладкость кожи, и чувствую аромат — нет, не моря. Русалка волнующее пахнет зноем и медом... Смотрю в ее лицо, и убеждаюсь, что девушка молодая, и очень красивая — большие темные глаза, прямой нос с тонкими ноздрями, крупный, пухлый рот... Который я захватываю губами, и жадно, долго, неотрывно целую.
Красавица отвечает — сначала несмело, потом сильно и страстно. И раздвигает ноги, давая моей руке полную свободу. Продолжаю ласкать набухший холмик клитора, а большим пальцем проникаю в дырочку. Русалочка опять стонет, и шевелит бедрами навстречу моей руке. Я ускоряюсь, а движения девушки становятся сильнее — она пытается насадиться как можно глубже, но пальца ей явно мало. Раздвигаю коленом ее ноги, и быстро, сильно вхожу в жаркое, алчущее принять меня лоно, сразу до конца, до упора. Мой АГРЕГАТ, словно таран, с некоторым трудом раздвигает упругие, по началу сопротивляющиеся стены тесной глубины. Да, очень тесной! Темноглазая издает вскрик-всхлип, и я замираю — ей больно? Но нет — девушка опять движется мне навстречу. И я продолжаю.
Она откидывается назад, и почти лежит спиной на воде, держась за мои руки, которыми я, в свою очередь, поддерживаю ее спину. А ее колени скользят мне по бокам. Волны наплывают на тело Русалочки, то открывая моему взору колышущиеся груди, то укутывая их своей зыбью.
Девушка кончает, содрогнувшись телом, и протяжно вскрикнув. Словно чайка. И лежит в воде, дожидаясь, когда и я все. Но мне мало, я так быстро не хочу, хотя смог бы в это же мгновенье — мои сильнейшее напряжение и желание переходят в блаженное преддверие оргазма.
Мне нравится трогать и ласкать ее всю: волнующе пухлый ротик, нежную кожу длинной шеи, белые полукружья грудей, подрагивающий от страсти животик... В море это сложновато, поэтому я беру Русалочку на руки, и несу на берег.
На лице моей пленницы мелькает гримаска разочарования — она жаждет продолжения! Ставлю ее на песок у камня, и любуюсь: на красивые руки с округлыми плечами, высокую пышную грудь, тонкую талию, несколько широковатые бедра... И длинные стройные ноги. Оказывается, Русалочка высокая, почти как я — ее соблазнительные губы на уровне моего подбородка. Не знаю, не понимаю, какого цвета ее глаза, окруженные длинными густыми ресницами, но они тоже меня разглядывают, без всякого стеснения. А затем, девушка обнимает за шею, и хватает ртом мои губы. Целуется она жадно и страстно, я ей отвечаю, щупая руками гладкое упругое тело. Ее ладони тоже скользят по моим плечам, спине, животу, и ниже, словно пробуя, изучая, то робко, то отчаянно смело...

Глава вторая

АРИНА
За окном сумерки — заканчивается третий день после моей измены. Третий день моего позора.
Я сижу на диване, и спокойно пересказываю Паше последние новости "Жемчужного". Ничего особенного в пансионате не случилось — все ровно, обычно, без происшествий. Да, разговариваю спокойно, но моя душа скручена в сгусток стыда и угрызений совести. Замечаю, что сижу крепко сжав колени, видимо, что бы скрыть улики. Словно они есть, и словно мой жених сможет их заметить, даже не видя меня, а только слыша голос. Раскаяние столь сильно давит мне на сердце, что я произношу:
— Паша, я так по тебе соскучилась!
И начинаю ныть. Слезы, крупные, как жемчужины, льются из глаз и оставляют мокрые дорожки на щеках, а голос срывается на писклявый скулеж.
— Ариша, ну ты чего! — произносит Павел — Я же возвращаюсь через два дня! Два дня всего осталось!
Он не говорит, что тоже соскучился. Он такой... Не любит показывать чувства и эмоции. Я знаю, и привыкла, но сейчас это задевает меня, я громко всхлипываю, говорю "Пока!", и нажимаю сброс. Поплачу в одиночестве, раз пожалеть некому! Я сказала Паше правду — я скучаю по нему. Плюхаюсь ничком на диван, и накрываюсь одеялом. Спать на работе нельзя, но я, бывает, дремлю. Если что, позовут.
Как так получилось, что я изменила Паше? Сама не знаю. Неужели трехнедельное отсутствие жениха толкнуло меня в объятия первого встречного? Неужели я такая? "Слабая на передок", как сказала одна наша постоялица про даму из соседнего номера, водившую туда разных мужчин.
Я часто хожу на море ночью, когда смена выпадает на это время. Хотя уходить из пансионата, во время работы, тоже нельзя. Да и небезопасно шляться по ночам на окраинах курорта. Но я хожу, потому что не люблю купаться, когда многолюдно. Да и времени днем нет.
Та ночь была какой-то особенной. Может быть, слишком жаркой, давяще томной и влажной. Казалось, в самой ее бархатной черноте, и в сонном тихом море разлита некая магия, нега вожделения, колдовство, предчувствие любви... Моему телу нестерпимо хотелось ласки, и я попыталась сама снять напряжение. Но, мне нужно было большее — не секс, а любовь...
И появился он, словно подарок, посланный морем в ответ на мое желание — вышел из волн, и заключил меня в объятия. Вначале я, конечно, испугалась. Но, мое расслабленное похотью тело не слушало мозг, и не позволяло ему бить тревогу. К тому же, незнакомец был молод, и очень, необыкновенно, колдовски красив... Прямой нос, четко очерченные линии лица, обрамленные черными влажными волосами, соблазнительно порочный рот, и большие светлые глаза, цвет которых я так и не смогла понять. Еще волнующий запах — зноя, моря, дыма... А какое у красавчика тело! М-м-м! Широкие плечи, мощная грудь, плоский живот с кубиками пресса... При этом, парень не казался качком, все смотрелось гармонично — возможно, из-за высокого роста. А под удивительно гладкой (это я ощутила чуть позже), шелковистой, как у породистого жеребца, кожей перекатывались твердые, упругие, мощные мускулы. И его тело было темнее моего — парень то ли смуглый, то ли очень загорелый. "Может быть, этот мужчина морской бог?" — подумалось мне тогда.
И я сдалась почти сразу, перестав сопротивляться, и пытаться убежать. Я позволила и ему, и себе, делать что хочется. Мы были страстными, нежными и бесстыжими... То, что я ощутила в ту ночь, всего лишь за час, никогда раньше не бывало. Никогда не испытывала такого наслаждения, свободы и... счастья. Именно счастья!
...Та ночь не забывается, мучая сладкими воспоминаниями, и горькими угрызениями совести. Ну изменила, предала Пашу, оступилась — отпусти, и живи дальше! Нет же, морской красавец нахально не покидает мою голову ни на минуту! Я засыпаю с мыслями о нем, он грезится мне во сне и является первой мыслью при пробуждении! Воспоминания будоражат, заставляют мое тело трепетать, полыхать жаром, и истекать соком желания. Что за наваждение!

Незаметно задремываю, и вижу сон. Конечно же, ЕГО — другое уже третью ночь не грезится. На этот раз, мне мниться большой костер на берегу моря, возле которого сидит ОН, совершенно голый. И не один — возле огня еще какие-то люди, одетые, и чем-то встревоженные. ОН своей наготы нисколько не стесняется, как не стыдится и своего большого стоячего ДОСТОИНСТВА. Я же нахожусь в море, в воде, и тоже голая. Выйти не могу — в отличие от моего любовника, своей обнаженности стесняюсь. Машу ЕМУ рукой — "Иди сюда, ко мне! Мне так хочется твоих ласк!". Но ОН не замечает! Между тем, костер разгорается, становится огромным, и его удушливый дым настигает меня.

Грезы прерывает шум и стук в дверь.
— Арина Александровна! — слышу голос моего помощника Жени Тяпова — Пожар!
Чувствую запах дыма — значит, поэтому и костер приснился. Вскакиваю, сую ноги в туфли, а телефон в карман рубашки, надетой под пиджак брючного костюма, и выбегаю в коридор.
— Пожар! — повторяет взволнованный Тяпов. Он не один, рядом сбились стайкой трое мужиков из обслуги, и несколько горничных.
— Где? На каком этаже? — спрашиваю я на ходу, спеша в холл. Страха нет, лишь понимание, что нужно действовать.
— На нашем, третьем! Но и четвертый с пятым отрезаны!
— В смысле отрезаны? Уже и лестница горит?
— Да! — испуганно отвечает Женя, и быстро добавляет — Надо уходить по второй, пока туда огонь не перекинулся!
— Лестница уже горит, а вы мне только сказали! — возмущенно говорю я Тяпову, и спрашиваю — В пожарную позвонили?
— Вызвали, да! — кивает Женя, и обескураженно объясняет — Только началось! И сразу как полыхнет!
— Причина неизвестна? Где эпицентр, откуда пошел огонь?
Тяпов не знает. Вот головотяп! Уволить, к чертям!
Выглядываю в холл. Там дыма больше, и царит столпотворение. Постояльцы, собравшиеся большой кучей, пытаются вырваться на "черную" лестницу, толкаясь и отпихивая друг друга. Но там стоит охранник, преграждая дверь, и выпуская одновременно по два человека.
— Без паники! Не толпитесь! — громогласно кричит он — По двое! По двое, я сказал!
Между тем, сзади нас, во втором холле, тоже паника — постояльцы возмущаются, почему не работают лифты.
— Как мы выберемся без лифта? — возмущается мужчина в пижаме, и ему вторят еще несколько толпящихся. Мне приходится вернуться.
— Успокойтесь! — громко говорю я — Лифты отключены, в них при пожаре очень опасно! Отойдите от них!

Глава третья

АРИНА
В больнице, где мне сразу поставили капельницу, убеждаюсь, что серьезно не пострадала — только ссадина лбу, которую обрабатывают и залепляют пластырем, остаточный кашель, да черные сопли... Хорошо, хоть лечат, беспаспортную — документ сгорел вместе с сумкой...
Я умылась и переоделась — горожане, узнавшие о пожаре, принесли в клинику кучу одежды. Мне оказался почти в пору спортивный костюм — немного коротковат, а так нормально. Переодеваясь, достала из кармана рубашки свой мобильник, удивилась, что не потеряла, и обнаружила, что он отключился.

Боже! Я так и не позвонила Паше! А должна была сразу доложить!
Значит, доложила не я, и он с ума сходит, не зная, что со мной! Так и есть — включаю телефон, и обнаруживаю множество пропущенных звонков от жениха.
Набираю Пашу, и слышу его взволнованный голос:
— Аришка! Наконец-то! Как ты? Сильно пострадала?
— Совсем нет! Обошлось! Меня пожарный спас!
— Ариша... Я так... Я поседел!
Впервые слышу голос жениха таким. Обычно он не очень эмоционален.
— Пока в больнице не узнал, что с тобой все хорошо! — продолжает Павел.
— Прости! Не было возможности позвонить! — говорю я — Не волнуйся, со мной все хорошо! Прошу, что бы отпустили домой!
— Даже не думай! Лечись! И жди меня, скоро буду!
— Ты прилетаешь сегодня?
— Уже прилетел! Жди!
И отключается. Боже! Как хорошо, что вернулся! Он мне нужен! Что б обнял, пожалел!

На радостях, развиваю бурную деятельность. Во первых, проведываю других пострадавших — и Тяпова, и бабушку с собачкой, и ее мужа, который, оказывается, был в своем номере — я ошиблась дверью, и не там искала. Его тоже спасли пожарные. Убеждаюсь, что с ними все более-менее нормально. Узнаю и о мужчине, который упал возле лифта — состояние средней тяжести, но жив. Многих увезли в другую больницу, но погибших, или сильно тяжелых нет. Слава Богу! Затем я нахожу доктора, и бегая за ним, заставляю согласиться меня отпустить. Только бумажку надо подписать, что отказываюсь от лечения. Но сразу не ухожу, хотя и хочется — мне трудно находится среди пострадавших, стонущих и плачущих, пахнувших гарью и дымом даже в другой одежде. Да я и сама воняю... Этот запах, эти стоны — словно пожар продолжается... Но, мне надо дождаться Пашу, что бы он забрал меня, и отвез домой. Он же сказал — жди! Отправляюсь в свою палату, где такие же, как и я — легко раненые. Там меня находит следователь, и расспрашивает о том, что мне известно о пожаре. О том,что происходило на пылающим третьем этаже.

Наконец, вопросы кончились, и меня оставляют в покое. Но едва присаживаюсь на койку, как заглядывает медсестра, и сообщает:
— Казанцева! К тебе пришли!
Я вскакиваю, уверенная, что это Паша так быстро приехал. Выхожу в коридор, и вижу высокого парня в темно-синей форме. Пожарный? И в ту же секунду понимаю, что это ОН.
Морской бог! Мое лицо заливается волной жаркого стыда, а тело предательски отзывается молниями желания. Таращусь на парня, и чувствую, как бешено колотится сердце. Пытаюсь собраться с мыслями, и растерянно бормочу:
— Это... ты... Вы... пожарный? Артем?
— Привет, русалочка! Получается, я!
Морской бог, реальный и осязаемый, смотрит на меня ошалелыми от радости глазами. Словно безумно раз меня видеть! Да, теперь я знаю, какого цвета его глаза — синие-синие! Глаза моего спасителя!
Но смотрят на меня по-другому, не так серьезно, как на пожаре, а жадно, не отрываясь, отчего хочется отстраниться, отодвинуться подальше — и, одновременно, манят, затягивают... Вновь, и как ночью у моря, и как пять минут назад, меня накрывают жаркие волны желания и смущения. Вспоминаю... И опять краснею. Сейчас, при свете дня, я могу рассмотреть его лицо как следует, и опять нахожу, что парень очень красив — голубые глаза, темные волосы, золотистый загар... И шикарная фигура, обтянутая синей тканью комбинезона, нисколько не скрывающего литые мышцы. В моей душе возникает горячий вихрь чувств...
Взгляд Артема становиться озабоченным.
— Как ты? Не сильно пострадала? — спрашивает он.
— Нисколько! Меня уже отпустили домой! А ты?
Оглядываю парня, и замечаю, что кисть его руки замотана бинтом.
— Травма? Серьезная? — обеспокоенно интересуюсь я.
— Да все ок! — машет Артем — Тоже выпроваживают!
Теперь в глазах парня сочувствие, он протягивает руку, и дотрагивается кончиками пальцев до пластыря, которым заклеена ссадина на моем лбу.
— Шрам останется! — хмурится Артем.
Будто это обстоятельство касается его лично, и очень огорчает. А мое тело, от этого его жеста, прикосновения, опять пронзает молния вожделения. Я отступаю, вопреки желанию быть еще ближе, и говорю:
— Не останется! Всего лишь, царапина.
Мы замолкаем, и смотрим друг на друга.
— Хочу поблагодарить! — бормочу я.
— Благодари! — кивает Артем.
— Спасибо!
— Пожалуйста! И это все?
— А что еще? — растерянно спрашиваю я.
— Телефон дай!
Я протягиваю парню свой мобильник.
— Номер! — смеется Артем, но мобильник берет, и заносит туда свой контакт.

...— Ариша!
Слышу голос Павла, и оборачиваюсь. Он вышагивает по коридору — высокий, широкоплечий, солидный... Такой родной!
— Паша! — вскрикиваю я, бросаюсь к жениху, обнимаю, прижимаюсь, и рыдаю. Громко, взахлеб. Наконец-то меня прорвало!
— Тихо, тихо! — гладит меня по плечу Павел — Успокойся, все закончилось, все позади! Я с тобой!
Знаю, что Паша не проявляет эмоции на публике. Все, что он сейчас позволяет себе — слегка приобнять. И знаю, что он переживает и сочувствует. Но, на людях не покажет. Я тоже не должна, но в данной ситуации можно — чуть не погибла, а за спиной стоит тот, о ком мне и вспоминать нельзя... Но все же пора успокоиться. Я пытаюсь сдерживать плач, и вытираю слезы.
— Все нормально? — вглядывается мне в лицо Павел — Болит?
И трогает пластырь на моем лбу. Я отрицательно качаю головой, а Паша произносит:
— Шрам будет!
Дался им этот шрам!
— Твой телефон... Ариша! — раздается голос Артема. Чувствую, как Павел напрягается, и вижу, как его брови хмурятся. Боже! Вдруг этот что-нибудь лишнее ляпнет? Или вообще, расскажет все!
Быстро оборачиваюсь. Парень мило улыбается, и протягивает мне мобильник.
— Это пожарный! Он меня спас, вывел из огня! — быстро говорю я Паше, и забираю телефон. Павел успокаивается, пожимает Артему руку, и произносит с чувством:
— Спасибо!
— Не за что! — улыбается пожарный, и добавляет — Работа такая!
— Паша, пойдем! — произношу я, беря жениха за руку — Мне нужно подписать отказ! Очень хочу домой!

Глава четвертая

АРТЕМ
Я был уверен, что Арина сегодня не ответит. Не до свиданий после пережитого, да и Паша этот... Кто он? Муж? Обручального кольца у Русалочки нет. Но наверняка вместе живут, и он от девушки не отходит, потому что ей сейчас нужны ласка и забота. Воспоминания о том мужике, что забирал Русалочку из больницы, неприятно скребанули по сердцу, словно ржавая арматурина. Он рядом с ней, когда ей хорошо, и когда плохо. А я даже позвонить не могу, спросить, как она.
Что красавица когда-нибудь ответит, и мы снова встретимся, ибо она хочет меня так же, как я ее — в этом не сомневаюсь. Видел по глазам. Тоже ошалела от счастья, узнав меня!

И Арина перезвонила, причем ночью. И сразу сбросила, но тут уж я ответно набрал. Даже не подумав, что она могла случайно тыкнуть, и нажмет отбой.
Однако, Русалочка ответила.
— Да! — слышу я ее чарующий голос.
— Встретимся?
— Давай! — соглашается она.
Обалдеть!
— У тебя? — спрашиваю я — Говори адрес!
— У меня нельзя! — помедлив, отвечает Арина — Я выйду во двор.
И называет адрес.
— Ок! — говорю я, и поворачиваю ключ зажигания. Быстро домчусь, это рядом.

С той минуты, как Русалка нашлась, меня переполняет радость. А сейчас счастье через край выплескивается. Надо подумать, куда ее отвезти... А где ее этот...Павлуша, или как там его? Почему не с ней?
Как так получилось, что я не могу забыть эту женщину — загадка. Да что там забыть — третьи сутки не выходит из головы. Засыпаю, думая о ней, грежу в горячих порочных снах, и первая мысль, когда просыпаюсь — о Русалочке. Наваждение! Увидел ее снова — глазам не поверил! И даже тогда, в пекле пожара, в саже и грязи, она была прекрасна!

А вот и двор, куда девушка велела прибыть. Едва успеваю припарковаться, сразу вижу Арину — стоит рядом с фонарем, и всматривается в мою машину. Ну да, я это, я! На старенькой тойоте... Кричу — негромко — в окно "Арина!", и она спешит в мою сторону. Открываю переднюю дверь, Русалочка садиться... Она тут, со мной, рядом! Сразу ощущаю незабываемый волнующий медовый запах.
— Привет! — говорю я, приобнимаю, и целую. Она на поцелуй не отвечает и вообще...
В длинной, почти до колен, футболке, в тапочках... Словно, в чем была, в том и убегала от опасности! Холодно же, в футболке на улице ночью! Сидит, дрожит, выглядит испуганной. Да что испуганной — похоже на панику!
— Мне страшно! — подтверждает мои догадки, и торопливо добавляет — Кажется, у нас в доме пожар! Дымом пахнет!
Понятно...
— Думаю, тебе кажется! — осторожно замечаю я — Так бывает, у выживших. Хочешь, я схожу, проверю?
Арина колеблется, потом отрицательно качает головой.
— Тебе надо к психологу! — говорю я, включив печку, и выруливая со двора.
— Это завтра, а сейчас? — спрашивает она, и смотрит кошачьими глазами. Что глаза у нее зеленые, уже знаю, видел.
— А сейчас надо выпить. Алкоголь поможет! — произношу я, и подруливаю к ночному кафе. Но Арина трясет головой.
— Нет! Я не пойду на люди в таком виде!
— Да ладно тебе! Кому какое дело?
— Нет!
Пожимаю плечами, отправляюсь к круглосуточному алкомаркету.
— Ты, вообще, что пьешь? — интересуюсь я, косясь на длинные голые ноги Ариши. Голые по самое... Вспоминаю это самое. Мде. И так встал, только я ее увидел, а теперь чуть штаны не рвет.
— Все равно! Мне все равно! — отвечает девушка на мой вопрос.

Захожу в магазин, не смотря на стояк, выпирающий в районе ширинки. Мне, так то, срать, кто что подумает. Покупаю Арине фруктового пива, шоколадку, и, подумав, упаковку стаканчиков. Но, девушка берет бутылку, и пригубляет прямо из горла.
— Успокоилась? — спрашиваю.
Арина пожимает плечами.
— Бояться пожара не надо! — говорю я — Ты же с пожарным! И вообще — со мной можно ничего не бояться!
— Куда мы едем? — интересуется девушка.
— Так, никуда... Катаемся.
Ариша похоже, успокаивается. Собираюсь положить ей руку на колено, но она вдруг спрашивает:
— Не знаешь причину пожара?
— Нет! — качаю головой
Вообще-то, знаю, видел предварительное заключение. Но рассказывать не могу, тем более администратору сгоревшего пансионата.
— Представляешь, как страшно было? Вчера, в "Жемчужном"! — продолжает девушка.

Конечно,представляю! Я там был. Но молчу, не перебиваю, слушаю. Пусть выговорится. И направляю тойоту за город — туда, где нам с Аришей можно будет уединиться.
Она рассказывает эмоционально, иногда плаксиво морщится, иногда прерывается на пиво, и часто спрашивает у меня: "Правильно? Так? А что...?", ну и в том же духе. Я поддакиваю, киваю, не спорю, даже если неправильно — с женщинами вообще лучше не спорить. Просто смотрю, как она говорит, как слова слетают с ее соблазнительных, желанных губ...

АРИНА
Артем смотрит на дорогу, но я знаю — он меня слушает. Кивает, поддакивает, не спорит... Один раз похвалил, сказал:
— Не так страшен пожар, как сам страх! Паника убивает! Ты молодец, не паниковала!
— А ты? — спрашиваю я — Ты был спокоен! Не боишься совсем, когда кругом огонь?
— Я привык! — произносит парень, и повторяет фразу, уже слышанную мной — Работа такая!
"Как к этому можно привыкнуть?" Однако, выговорившись, успокаиваюсь, и уже не боюсь. Страх ушел, испарился.
— Прости, что вывалила это на тебя! — извиняюсь я — Мне нужно было рассказать кому-нибудь!Что пережила, что чувствовала!
— Все нормально! Рассказывай все, что хочешь! Обо всем, что наболело! — говорит Артем, и спрашивает — Но почему тебе не с кем поговорить? А этот...в костюме? Он же не муж?
— Жених! — машинально объясняю я Пашин статус.
— И где он? Почему не рядом с тобой в такой момент?
— Он занят! — сухо отвечаю я. Не хочу касаться этой темы.
— Вы вместе живете?
— Нет!

Вообще о Паше говорить не хочу. Цинично обсуждать жениха с парнем, с которым скоро займемся сексом. Ведь именно для этого Артем просил о встрече, и для этого, теперь, куда-то везет. Не просто так же, помогает!
— Понятно! — резюмирует он, и продолжает спрашивать — А родители? Подруги? Почему ты совсем одна, в такое сложное для тебя время?
— Родителей у меня уже нет! А подруга... И ее теперь нет. Вышла замуж, и уехала. Она и не знает,что со мной случилось.
Артем никак не комментирует, и ничего больше не спрашивает. Сочувствует моей жалкой жизни?
— Артем!
Впервые называю его по имени. Оно отзывается во мне сладким незатихающим эхом...
— М?
Смотрит на меня.
— Я своей жизнью довольна! У меня все хорошо!
— Я ж не спорю!
— А ты...Ты с кем живешь? — спрашиваю я. Кольца у него нет. Но невозможно, что бы у такого красавца женщины не было!
— Не женат, если ты об этом!
— Но не один?
— Нет.
Я все же надеялась на другой ответ... Это "нет" неприятно, противно резануло по сердцу.
— Спать хочу! — говорю я, что бы сгладить неловкость ситуации.
— Сейчас поспим! — обещает Артем, и уточняет — Ты не против...уединиться? Или, просто будем кататься?
Он согласен просто так побыть со мной? Без секса? Ездить по ночным улицам, жечь дорогой бензин?
— Не против...— тихо говорю я.