Я стала злодейкой любовного романа

Пролог

Туман перед глазами рассеивается, и я вижу… Его. Высокого, пугающе сильного, с широкими плечами и отметинами шрамов на лице. Лишь взглянув, я чувствую, как у меня отнимаются ноги от страха и... предвкушения. По спине прокатывается волна мурашек.

Он по горло закован в чёрный королевский бархат со вставками драконьей кожи. На мне же только сорочка из тончайшего шёлка. Ткань холодит кожу.

— Ты долго? — спрашивает мужчина. — Свадебный алтарь готов, поторопись.

Слова жёсткие, в голосе ни грамма нежности. Он протягивает руку. На одном из его пальцев блестит золотое кольцо, у меня — такое же. Мы обменялись ими три часа назад на церемонии обручения.

Опустив взгляд, я замечаю причудливый узор на моём запястье — такой же узор у мужчины напротив — метка судьбы. Судьба очень редко сводит истинных, но мне повезло. Повезло же?

Нас разделяют несколько метров. Несколько шагов… Я пытаюсь их сделать и не могу, босые ступни точно примёрзли к каменному полу замка. Дурное предчувствие перехватывает горло.

За спиной мужчины возвышается алтарь в форме длинного каменного ложа, укрытого волчьими шкурами. Их украшают символы королевского рода Цезариус. Его рода.

— Чего медлишь? — ухмылка мужчины походит на звериный оскал. — Разве это не то, чего ты хотела?

— Мы хотели, — говорю я.

— Мы… — у него кончается терпение, и он шагает навстречу, хватает меня за руку, рывком притягивая к себе.

Его руки горячие, а объятия сильные, но в них ни грамма любви, ни капли нежности. Горькая усмешка кривит его губы. Глаза светятся золотом, зрачок вытягивается в вертикальную линию.

Моё сердце колотится как бешеное, словно желая вырваться из груди. Мужчина толкает меня на алтарь и смотрит сверху вниз, точно волк на презренную добычу.

— Раздевайся! — приказывает он.

Я начинаю торопливо стягивать сорочку. Под его оценивающим взглядом движения делаются неловкими, невесомая ткань выскальзывает из дрожащих пальцев. Этого ли я хотела? О такой первой ночи мечтала?

Мои чувства мечутся между страданием и счастьем. Мы поженились! Остался только этот ритуал, и мы станем настоящей парой! Я стану кронпринцессой Руанда! Так чего ещё желать? Я так люблю его, так...

“Но любишь только ты, — шепчет противный голосок внутри. — В сердце твоего будущего мужа много любви… Но эта любовь не к тебе. А к той гадине, Элизе, которая строит из себя святошу!”

“Нет-нет! Мы истинная пара! Нам суждено быть вместе!” — думаю я и сама себе не верю.

Мужчина устаёт ждать, пока я разденусь, и сам сдирает с меня сорочку, грубо откидывает в сторону, словно мусор. Наваливается сверху, обжигая дыханием шею.

С моих губ срывается полувздох — полустон. Я прикрываю глаза, чтобы не видеть мрачную ухмылку, блуждающую по его лицу. Чтобы хоть на секунду забыться, представить, что он полностью мой.

"Я и Алан… мы будем счастливы. Мы истинные!" — пролетают у меня в голове мысли. Очень далёкие от правды...

Я ещё не знаю, что с этого момента мне осталось жить ровно десять дней. А умереть суждено от меча любимого мужа.

Ведь я, Виктория Саблфорд, главная злодейка этого романа.

***

— Нет! Не бывать этому! — я вскакиваю, вырывая себя из воспоминаний.

Видение свадебного ритуала меркнет, я снова оказываюсь в своей шикарно обставленной комнате… или, скорее в комнате Виктории Саблфорд, в чьё тело я попала, после того как меня сбила машина.

И каково же было моё удивление, когда я, обычная студентка из России, открыла глаза и обнаружила себя в фэнтезийном мире моего любимого романа!

Вот только заняла я место не главной героини — доброй и невинной Элизы. Нет! Я попала в тело капризной и завистливой Виктории Саблфорд, — главной злодейки, чья судьба — это строить козни, позорить себя и свою семью, а в конце — умереть от рук любимого. По совместительству — истинного.

“Нет уж, увольте!” — говорю я сама себе. — “Умирать я не собираюсь! И никакая истинность мне не сдалась!”

Слава богу, пока что с будущим мужем я не знакома! И сделаю всё, чтобы мы никогда с ним не встретились, тем более, что знаю сюжет наперёд.

Если же повстречаемся, ни за что в него не влюблюсь! Пусть он хоть трижды моя истинная пара!

Я обязана изменить судьбу злодейки, и найти способ вернуться в свой мир!

_________________________

Дорогие читатели! Спасибо, что вы здесь!
Рада сообщить, что книга "Я стала Злодейкой любовного романа" вышла на бумаге от АСТ! Уже доступна в книжных магазинах! Буквоеде, Wildberries, в лабиринте и других!

Приятного чтения!

Глава 1

Кажется, я умерла…

Но на самом деле плохо помню, что случилось… Последние дни пребывания в реальном мире подёрнулись туманом. Только последний миг ясно всплывает перед внутренним взором. Я бежала через дорогу, свет фар ударил в лицо, ослепляя, а потом… Боль! Визг шин. И чернота.

Открываю глаза и первое, что вижу — незнакомую женщину лет сорока в белом чепчике и в старомодном костюме служанки. Склонившись надо мной, она поправляет подушки, напевая под нос простенькую мелодию. Сама я лежу под одеялом в широкой кровати с балдахином, который покачивается от свежего воздуха проникающего через приоткрытое окно. Позолота стен и мебели переливается под лучами солнца.

Голова звенит, в висках молоточками стучит боль.

— Ах-х, — слетает с моих губ мучительный стон.

— Виктория, вы проснулись! — отшатываясь, испуганно бормочет женщина. В её голосе удивление и… досада?

— ...кто вы? Где я? — выдавливаю. В голове сумбур, мысли путаются. Это не похоже на больницу... Тогда где я? Кто эта женщина?

— Я ваша служанка. Вы в доме своего отца, где же ещё! Ох, надо сообщить графу, что вы проснулись… Вы всех очень перепугали!

— ...что случилось?

— Хотела бы я знать! Три дня назад вас нашли ночью в саду. Вы словно… словно… — она замолкает, будто не уверена, говорить ей или нет.

— Что?

— Глупость, конечно, но конюх утверждает, что видел вас на крыше. Словно вы прыгнули с неё. Но это невозможно.

— Не понимаю… — шепчу, мучительно жмурясь. В горло словно насыпали песка. Я подношу руки к глазами… но это не мои руки.

— И я, — кивает служанка. — Вы никогда бы так не поступили, Виктория. Только не вы… — на миг в интонации проскальзывает презрение. Но служанка тут же берёт себя в руки. — Да, это точно невозможно. На вас нет даже царапины! Однако вы никак не просыпались. Ваш брат уехал в город за целителем. Сейчас же отправлю ему весточку, чтобы он возвращался. Что всё-таки произошло? Как вы себя чувствуете?

— Ни-ничего не помню... — с трудом выговариваю я, язык и рот тоже словно чужие. Глаза слезятся, мысли бегают по кругу. “Что происходит?!” — всё громче вопит сознание.

— Вы… вы могли бы принести зеркало, — жалобно прошу я.

Женщина нерешительно кивает и, взяв со стола круглое зеркало на позолоченной ножке, подносит его к моему лицу. То, что я вижу в отражении, меня поражает.

Это я?

Нет… Это должно быть какая-то шутка!

Гладкая светлая кожа буквально светится изнутри, губы яркие и крупные, глаза похожи на подсвеченные солнцем голубые лазуриты. Настоящая красавица… Но как такое возможно? Как это произошло?

Я трогаю своё-чужое лицо, провожу пальцами по мягким, как шёлк тёмными волосам. Ничего общего с моими мышиными волосёнками.

Должно быть, со стороны я похожа на сумасшедшую, но служанка тактично молчит, хотя и не может спрятать любопытство.

— Боже, кто эта красавица... — невольно бормочу я.

Служанка не удерживает скептической гримасы. Видно, я чем-то сильно ей насолила, но сейчас не время об этом думать.

— О вашей красоте ходят легенды, Виктория, — всё же говорит она.

Неожиданно на ум мне приходит строчка из романа “История потерянной дочери”, да так чётко, словно кто-то шепчет мне её на ухо.

“Виктория Саблфорд была настолько же красива, насколько черна внутри. Её неотразимые глаза, похожие на драгоценные камни, пленяли мужчин, но ужасные манеры и злоба отталкивали. Ни один благовоспитанный человек не был способен вынести общество Виктории слишком долго, потому её окружали лишь подхалимы и сплетники”.

— Пожалуйста… можете оставить меня одну? — прошу я. Голос дрожит от эмоций.

— Да, конечно, — с сомнением тянет служанка. — Но если что…

— Не заходите, пока я вас не позову! — твёрже говорю я.

Служанка сдержанно кивает и молча удаляется.

Оставшись одна, я тут же пытаюсь встать. Голова кружится от слабости, но я упряма. Полчаса мне требуется, чтобы прийти в себя, и ещё столько же, чтобы понять — я попала в мир романа “История потерянной дочери”. Но не в главную героиню, а в злодейку.

Невероятно! Не реально! Но здесь и сейчас всё выглядит слишком настоящим. На пробу я щипаю себя за руку, и тут же морщусь. Боль очень даже реальна! Остаётся шанс, что происходящее — злая шутка… Или мне просто мерещится… Может, в реальности я лежу в коме? Или просто без сознания? Нет, сердцем чую — всё взаправду. Не бывает таких реалистичных снов!

Проклятье! Как подобное могло случиться! — вопят мысли, пока я потерянно осматриваю комнату, больше похожую на покои принцессы. — Мало того что каким-то образом попала в роман! Так ещё и оказалась на месте злодейки!

Холодея от дурного предчувствия, я сверяюсь с магическим настенным календарём. Судя по нему, жить злодейке Виктории оставалось ровно три месяца.

На самом деле меня зовут Катя Миронова. Я родилась в России и была обычной студенткой — из тех, кого кличут “ботаниками”. Настоящая серая мышка. Красотой не отличалась, жила от стипендии до стипендии, подрабатывала за гроши в ночном магазине. Мечтала о светлом будущем...

Влюблялась я лишь однажды, но чувства обернулись болью предательства. С тех пор пообещала себе в сердце никого не впускать.

Да и к чему эта дурацкая любовь, если существуют любовные романы? Их я могла читать ночи напролёт! Моей любимой книгой была незатейливая фэнтезийная история про потерянную графскую дочку по имени Элиза.

Книга так и называлась: “История потерянной дочери”.

Элиза жила в бедности, но сумела сохранить доброе сердце и даже открыла в себе дар целительной магии.

Главным героем был мрачный принц оборотней — Алан, старший из рода Цезариус, наследник престола. Элиза влюбилась в него с первого взгляда.

Но вот несчастье! Оказалось, что Алан недавно отыскал свою истинную пару, которой оказалась очень красивая, но капризная и злая девушка по имени Виктория Саблфорд. В высшем свете Виктория была знаменита своим невыносимым характером и отсутствием манер. За глаза её называли “бешеная” и никак иначе.

Глава 2

— Мне сказали, ты отказываешься идти на бал? — хмурясь, спрашивает граф Рональд Саблфорд, а по совместительству отец Виктории. Эти слова — первое, что я от него слышу.

Он вернулся в усадьбу через два дня после моего здесь пробуждения, но даже не зашёл проведать дочь, вместо этого через слугу вызвав её на разговор. Граф восседает во главе пустого обеденного стола, на котором стоит лишь несколько декоративных свечей, кувшин с морсом и стаканы. Мы здесь не ради семейного завтрака, а потому что отец хочет при всех отчитать нерадивую дочь.

Высокий, жилистый, суровый — граф похож на вышедшего в отставку офицера, у него короткий ёжик волос и взгляд человека, не знающего жалости.

По правую руку графа пристроилась его вторая жена и моя мачеха — Роза — глупая и жадная женщина. На ней столько косметики, что за пудрой не видать настоящего лица.

Слева с надменным видом сидит единокровный брат Виктории — Деккард. Самодовольный белокурый красавец, будущий глава семьи, подающий надежды ученик магической Академии. В романе он упоминался только пару раз: когда пытался ухлёстывать за Элизой, и когда у всех на глазах отвесил Виктории пощёчину.

Я сижу через стул от брата и боюсь поднять на семью взгляд.

Слишком опасаюсь, что кто-нибудь из них раскроет во мне самозванку. Магией или просто отцовское сердце почует… Однако, кажется, я зря переживаю, больше похоже, что до Виктории в этом доме никому нет дела. Слуги при моём появлении презрительно морщатся и стараются убраться подальше. Брат игнорирует, отец и вовсе делает вид, что дочери у него нет. И только Роза иногда отпускает едкие замечания.

Ничего удивительного, ведь Виктория — незаконнорожденный ребёнок, тёмное пятно на репутации семьи. Рональд Саблфорд изменил первой любимой жене, матери Деккарда, а когда она узнала об этом, то не смогла его простить. Поговаривали, что именно горе стало причиной её болезни.

Перед самой смертью она попросила неверного мужа позаботиться о незаконнорожденной дочери… Скрепя сердцем, Граф выполнил последнее желание умирающей. Он забрал маленькую Викторию у её матери и привёл девочку в свой дом.

Однако когда пятилетняя Виктория перешагнула порог, то столкнулась лишь с презрением. Каждый в поместье складывал на её плечи вину за смерть хозяйки, словно это она была виновата в похождениях своего отца. Словно это она — источник всех бед. Неудивительно, что со временем Виктория ожесточилась и стала главным злым персонажем романа. Она выросла, лишённая любви, и поэтому цеплялась за свои чувства к Алану, как утопающий за спасательный круг, не желая выпускать из удушающих объятий безразличного к ней мужчину.

Однако я — не она, и не собираюсь повторять её печальную судьбу. Не собираюсь умирать из-за чужих ошибок!

— Отец спросил тебя про бал! Ты что, язык проглотила? — визгливо говорит Роза, постукивая ногтем по стакану. — Как смеешь игнорировать отца!

— Извините, я задумалась, — вежливо отвечаю я и тут же замечаю удивление на лицах. Точно, ведь прежняя Виктория не потерпела бы такого отношения мачехи. Она бы уже вскочила и с яростью швырнула бы в Розу свечой со стола, устроив скандал на ровном месте, что в итоге опозорило бы Викторию только больше… Должна ли я поступать так же? Не слишком ли подозрительны резкие перемены?

— Я ещё неважно себя чувствую, — пытаюсь оправдаться я.

— Ты в своём уме?! Хоть немного интересуешься новостями? Знаешь, кто устраивает бал?! — раздражённо спрашивает граф, полностью игнорируя мои слова о самочувствии. Ему плевать на состояние дочери? Бедная Виктория, как она это выносила?

— Конечно… папа, — говорю, припоминая события книги. — Это королевский бал, я долго его ждала, но моё самочувствие…

— Приглашение утверждено королевской печатью! Не прийти — значит выразить неуважению его Светлости и королевским гостям! Ты в такое положение хочешь меня поставить?

— Думаешь только о себе! — взвизгивает рядом Роза. Чем-то она напоминает мне собачку-болонку, гавкающую под руку.

— У меня уважительная причина… — пытаюсь я вновь достучаться до моего “отца”.

— Мне неинтересны твои капризы! Тебе не пять лет, когда всё сходило с рук! На балу будут присутствовать высокопоставленные гости. В особенности кронпринц Руанда. Мы зависимы от торговли с ним и его отцом. Если хочешь зваться графской дочерью — будь добра не только тратить мои деньги, но и нести обязательства! И только попробуй опозорить меня, — граф стискивает пальцы в кулак, его голос дрожит от едва сдерживаемой злости, а ледяной взгляд впивается в моё лицо. — Если ты только посмеешь…

— Хватит, отец! — вмешивается Деккард. — Виктория всё поняла. Поняла ведь? — брат переводит на меня хмурый взгляд.

Я киваю, но в горле стоит ком. Ещё никто и никогда не разговаривал со мной с подобной ненавистью! Будь это мой настоящий отец, я бы не сдержала слёз.

По книге я, конечно, знала, что у Виктории сложные отношения с семьёй, но не подозревала, что настолько. Всё-таки история была об Элизе… о её жизни, в которой "бешеная Виктория" выступала вечно мешающей занозой.

— Бал через два дня. Будь добра, не выкинь ещё какой-нибудь дурости… Иначе я разочаруюсь в тебе ещё сильнее, — сухо говорит граф, поднимаясь с места.

Я молча смотрю, как мой названый отец покидает столовую. Роза спешит за ним как верная собачонка. Следом выходит брат и служанка, что ждала у дверей.

Я остаюсь совсем одна за огромным столом, посередине которого продолжают гореть несколько декоративных свечей. Воск стекает по витым граням, словно напоминая, как мало у меня остаётся времени. Я не отрываю задумчивого взгляда от рыжего пламени.

“Такой большой дом, а я в нём — совсем одна”, — так, должно быть, чувствовала себя здесь Виктория. Интересно, что стало с её матерью? В книге об этом не было ни слова…

Огонь пляшет на тонком фитиле. Вместе с ним сгорают секунды моей новой жизни.

“Может, сбежать из этого жуткого дома? — думаю я. — Но куда я пойду? Кем буду? Граф, очевидно, очень боится за свою репутацию и не позволит дочери разгуливать, где попало. Его связей хватит, чтобы отыскать меня! И как он тогда поступит? Запрёт? Или выдаст за какого-то старика? А может вовсе сошлёт в отдалённый монастырь, как в этом мире поступают с женщинами, чтобы “подлечить их душевное здоровье"!

Глава 3

— Что ты делаешь, дура! — кричит Деккард.

За несколько шагов он оказывается рядом и отталкивает свечу. Та катится по столу, пламя мгновенно перепрыгивает на скатерть. Деккад хватает кувшин с морсом и переворачивает его содержимое на язычки огня. Те с шипением тухнут. Красное пятно растекается по столу точно кровавая рана.

“Дурной знак”, — невольно думаю я, поднимая испуганный взгляд на взбешённого брата. Но вместо отповеди он хватает меня за обожжённую руку.

— Ай!

— Тише! Дай посмотреть, не дёргайся!

Я замираю, растерянно наблюдая, как Деккард подносит моё раненое запястье к губам и что-то шепчет. Его дыхание холодом касается кожи. Боль утихает… Хотя ожог выглядит по-прежнему.

— Что ты сделал? — удивлённо спрашиваю я.

— Лучше объясни, что сделала ты! Зачем ты... Проклятье! Ты что, с головой не дружишь?!

Ситуация крайне неловкая. Чувствую, как щёки заливает румянец стыда. Как тут объяснишься?

— Извини, что доставила неудобства… Я просто засмотрелась на пламя и… — я пытаюсь выдумать хоть какую-то правдоподобную ложь, но ничего не приходит в голову.

— …что? — перебивает меня брат, удивлённо поднимая брови и глядя на меня так, словно перед ним не сестра, а единорог. Весь его гнев куда-то испаряется, сменяясь озадаченностью.

— Э-э… Я что-то не то сказала?

— Нет… Но ты извинилась. Это на тебя не похоже, Виктория... Очень не похоже. — Отпустив мою руку, он отходит на пару шагов назад, окидывая меня подозрительным взглядом. Я ёжусь от неприятного чувства.

— Я ведь это и раньше заметил, — говорит он щурясь. — Ты и при отце была странная! Словно… словно...

Он замолкает, но я мысленно продолжаю его фразу.

”Словно другой человек”

Он же это хотел сказать? Тревога давит камнем на сердце, мне становится тяжело дышать. Что будет, если меня раскроют? Ведь это магический мир… Способы наверняка есть!

Словно прочитав мои мысли, Деккард говорит:

— Ещё этот странный обморок… Виктория, ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Нет! — мой голос походит на писк. Из меня ужасная актриса и я никогда не умела правдоподобно лгать! Я просто обычная девушка, тихая студентка, жизнь не готовила меня к таким ситуациям! В отчаянии я пытаюсь понять, как бы вела себя настоящая Виктория? Чтобы она сделала!?

— Пожалуй, я покажу тебя моему учителю по магии. Он сделает кое-какие тесты… Да, завтра же! А то ты меня пугаешь.

— Откуда… откуда взялась эта забота? Ты что, головой ударился? Не ты ли повторял как заведённый, что я тебе не сестра? — эти слова приходят сами собой, губы складываются в несвойственную мне ухмылку так, словно частичка настоящей Виктории всё ещё существует где-то в глубине меня. А может… может, я просто вспомнила подходящий момент из книги?

— О, так ты в порядке? — вскидывается брат. Такая манера общения ему куда привычней.

— Была, пока тебя не увидела.

— Неужели? — в его голосе прорезаются стальные нотки. — Зачем ты жгла руку, Виктория?

— Задумалась, — вздёргивая подбородок.

— Я хочу знать правду.

— А мне плевать на твои хотелки! Я не обязана отчитываться.

— Да как ты… — он стискивает кулаки, сверкая глазами. — Ты такая же сумасшедшая, как твоя мать! Испорченная кровь!

Он замолкает, но глаза его продолжают гореть ненавистью и ещё чем-то… Каким-то особым потаённым желанием. Взгляд скользит по мне. От моих глаз к ярким губам, потом по изящной шее, к декольте. На нём взгляд Деккарда клинит, приклеивает.

Ого! Это плохо. Только такой “братской любви” мне не хватало…

— Всего доброго, — бормочу я, вставая с места и торопливо направляясь к выходу. Пусть это выглядит как побег… Пусть! Главное — поскорее убраться отсюда.

Спиной я чувствую прожигающий взгляд, до последнего жду, что Деккард меня окликнет, вернётся к теме с магической проверкой… Но нет. На этот раз мне везёт.

Пробежав по коридору, я заскакиваю в свою комнату и падаю на кровать. Поднимаю к глазам запястье. На нём бугрится свежий шрам… Надеюсь, всё это не зря.

“Пожалуйста, пусть это поможет”, — прошу я, сама не знаю кого. Может быть, Бога попаданцев, если такой существует! Новый мир меня пугает до чёртиков. Я здесь всего пару дней, а нервы уже натянуты до предела. Что будет на балу и представить страшно...

Мне невольно вспоминается прежняя жизнь — тихие вечера за книгой, учёба, вечерняя работа… Почему я не ценила спокойствие, в котором жила? Что со мной происходило в последние дни перед аварией? И почему я ничего не помню, кроме последнего мига? Даже лица родителей будто потихоньку улетучиваются из памяти, да и остальное как в тумане… Что, если скоро вовсе о забуду о прошлом, превратившись в злодейку-Викторию?

Нет, я сделаю всё, чтобы не допустить этого! Надо собрать силы в кулак и хорошенько напрячь мозги. Ведь у меня есть то, чего нет ни у кого в этом мире. Я знаю будущее! А значит, в силах его изменить!

Внезапно в дверь стучатся, заставив меня вздрогнуть.

— Кто?

— Это Лили, служанка. Меня послал ваш брат… Я зайду? — она открывает дверь, не дожидаясь моего ответа, словно он ей не особо-то и важен. Правильно, моё мнение стоит куда ниже мнения любого в этом доме.

Лили оказывается довольно молоденькой девушкой с веснушками по всему лицу. В руках она держит тазик с водой и бинты.

— Господин Деккард сказал, вы обожглись. И попросил обработать ваши раны.

— Я сама, спасибо.

— Нет, вы не поняли, — она улыбается той самой улыбкой, с какой врачи разговаривают с умалишёнными. — Он настоятельно попросил меня. Обработать. Ваши раны.

В груди вспыхивает раздражение, которое я не показываю, послушно протягивая руку. В конце концов — этого я и хотела, скрыть запястье под бинтом.

Служанка кивает. Обработав рану какими-то пахучими травяными мазями, она широким слоем наматывает чистую белую ткань.

Когда повязка готова, я узнаю радостную весть — носить её придётся ровно четыре дня. Значит, и на балу! Значит, я всё верно рассчитала и метки никто не увидит, даже если она появится! Меня не должны ни в чём заподозрить, ведь истинные находятся слишком редко, и ещё реже такая связь возникает между оборотнем и человеком.

Глава 4

Дворец Короля встречает меня благородной музыкой, приятными запахами и невероятными блюдами, которые выглядят как произведения искусства. Под потолком мерцают гроздья магических сфер, стены украшены колоннами и скульптурами, а в центре зала кружат пары.

Дамы в пышных платьях здороваются со мной, как с любимой подругой. Мужчины белоснежно улыбаются, провожая заинтересованными взглядами.

У меня разбегаются глаза. Как же красиво! Точно в сказке! На миг я даже забываю об опасности, восхищение перекрывает чувство тревоги. Но потом я выхватываю в дальней части зала тёмные силуэты людей, которые выбиваются из идеалистической картины. Я буквально кожей чувствую исходящую от них ауру опасности. Издалека лиц не разглядеть, но даже так моё сердце на миг замирает, а потом пускается вскачь.

— Это важные гости Короля, послы из Руанда — страны оборотней, — тихо говорит Деккард, замечая, куда я смотрю. Сегодня брат сопровождает меня. — Они прибыли для решения политических вопросов, — объясняет он.

— Каких?

— Этого тебе знать не нужно. Просто держись от них подальше, — придерживая за локоть, Деккард наклоняется к самому моему уху. Его голос падает до шёпота. — Если только не хочешь родить одному из этих блохастых парочку щенят.

Меня передёргивает от его слов. Брат ухмыляется.

— Не переживай, — снисходительно говорит он. — Народ Руанда человеческую расу презирает. И к местным красавицам они относятся, как к развлечению на одну ночь, не больше.

— Почему они нас недолюбливают? — я знаю ответ, но всё же спрашиваю.

— Из-за человеческой ветрености. В Руанде создают семьи на всю жизнь, а люди на это неспособны… и ты тому яркий пример, — он замолкает, глядя с многозначительной ухмылкой. Намекает на моё происхождение и измену графа? Пытается задеть? Да, будь я настоящей Викторией, точно среагировала бы на грубость, а так лишь принимаю более гордый вид. Деккард разочарованно хмыкает.

— Но ты всё-таки не прав, — холодно сообщаю я, — ведь даже среди людей оборотень может встретить истинную пару.

— Это такая редкость, что даже не стоит упоминания. И я не верю в счастье таких пар. Кто способен полюбить зверя, пусть и в облике человека?

Я снова вглядываюсь в чёрные силуэты. Взгляд, словно намагниченный, притягивается к особенно высокой фигуре… Интересно, это Алан? Прежде, чем кто-то замечает мой интерес, я, сделав усилие, отворачиваюсь. Деккард продолжает рассказывать о собравшихся на балу, указывая то на одного гостя, то на другого. Его рука покоится на моей талии, словно оберегая. Или присваивая? Так обычно делают братья? Я слушаю его в пол-уха.

“Дворец большой, людей тут много. Не так уж сложно будет избежать встречи с Аланом, да и запястье плотно укрыто”, — думаю я, вспоминая сюжет книги.

По нему Виктория всё время крутилась рядом с Руандовцами, строила им глазки и всячески заигрывала. Её красота пленяла даже оборотней, в итоге Алан пригласил Викторию на танец, а увидев появившуюся метку, утянул в сад.

Там Виктория, пьяно хихикая, стала вешаться Алану на шею, пытаться целовать. Она была сильно выпившая, а Алан не мог прийти в себя от свалившейся на него удачи. Для оборотня — огромное счастье найти истинную пару, но это же делает его уязвимым. Ведь истинным может оказаться кто угодно — хоть воровка, хоть сумасшедшая, хоть местная злодейка… Что, если пару похитят? Или начнут через неё шантажировать? Или даже попытаются ей навредить!

К слову, смерть истинного не всегда означает гибель его партнёра. Однако от подобного невозможно оправиться. Говорят, оборотень потерявший пару выглядит как мертвец, что не живёт, а доживает…

Виктория из книги обо всём этом не думала, она праздновала победу. На следующий день она всем растрепала о том, что скоро станет кронпринцессой Руанда.

— Так, ладно… мне нужно переговорить с отцом, — сообщает Деккард, замечая графа. — Веди себя прилично. Отец и так на тебя зол.

“Разве бывает иначе?” — думаю я.

Когда Деккард уходит, я какое-то время стою одна, чувствуя себя неуютно, будто потерянная лодка в море. В горле пересыхает, и я решаю добраться до напитков, а заодно хоть чем-то занять руки. Впрочем, не забываю поглядывать в сторону гостей из Руанда. Но оборотням нет дела до пристальных взглядов.

По дороге несколько мужчин зовут меня на танец, каждому я вежливо отказываю. Не только потому, что не хочу, но и попросту не умею! Позору не оберусь, если всё-таки кто-то сумеет вытащить меня на танец. Да и как объяснить, почему Виктория вдруг забыла эту науку? Наверняка все решат, что она просто издевается над бедным кавалером.

Я делаю пометку в уме, что надо обязательно нанять учителя, ведь балы в этом мире — обычное дело. И вообще, стоит подтянуть местные науки. Историю, географию. Может, даже попробовать магию?

По книге Викторию не интересовало ничего, кроме собственной внешности. Однако в одной из глав она изучала чёрную магию, чтобы через неё навредить Элизе… И если вспомнить, то у неё прекрасно получилось. Может, к магии у неё талант? Если так, то почему бы не развить его? Козырь в рукаве мне не помешает. А вот от чёрного колдовства стоит держаться подальше, хотя бы потому, что в том же Руанде лишь за его упоминание можно лишиться головы.

— О, Виктория, милая! — здоровается незнакомая низкая девушка с плоским лицом и узкими чёрными глазами. Она чем-то отдалённо напоминает хорька… такая же суетливая и вертлявая.

Кто же она? Ах, точно, это же Мина! Лучшая подруга Виктории. По книге она любила выпить и часто подстрекала Викторию ввязаться в неприятности. Позже, она познакомится с Элизой, и та поможет ей вылечить отца, поэтому Мина отвернётся от Виктории и даже расскажет Элизе о грехах бывшей подруги… "Не стоит с ней связываться", — решаю я.

— Ты сегодня красавица, как всегда! — тем временем щебечет Мина. — Почему ты одна? Где твой прелестный братишка? — приобнимая за плечи, она всучивает мне бокал вина. — На, выпей, а то совсем смурная. А что с запястьем?

Глава 5

Алан был высоким и широким в плечах. У него было неподвижное надменное лицо, узкие язвительные губы и серые глаза, которыми он умел пронзать не хуже рапир.

Принц Руанда отличался той самой красотой, которая заставляет завороженно столбенеть женщин и в страхе отступать мужчин. Каждый чувствовал исходящую от него ауру опасности, словно он не человек, а выжидающий момента хищник со стальными клыками. Многие женщины мечтали этого хищника обуздать, но получилось лишь у одной…

Книга: “История потерянной дочери”.

***

— Вы меня преследуете? Что вам надо?! —испуганно выпаливаю я в красивое лицо Алана.

Его тёмные как смоль брови поднимаются от удивления, принц медленно убирает руку с моего плеча.

— Что, простите? — он мерит меня подозрительным взглядом. Голос у него густой и низкий, походит на сдержанный рык.

— Я спрашиваю, зачем вы меня преследуете?

— Преследую? Вы что-то напутали.

— Вы прошли за мной через весь зал!

— Что за глупость, — притворно удивляется принц. — При чём тут вы? Я просто хотел выйти в сад, а он в этой стороне.

— Но потом вы меня окликнули, — настаиваю я.

— Хотел спросить дорогу. Я не ориентируюсь во дворце вашего Короля.

— Но... зачем вы меня коснулись? Я вам не позволяла.

— Тут виноват, — разводит руками Алан, но он вовсе не выглядит виноватым, скорее жест похож на издевательский. — Всё время забываю, что люди трепетно относятся к личному пространству, будто у них не кожа, а редкий шёлк, что замарается если подышать рядом. Мой же народ куда меньше скован предрассудками. Оборотни проще относятся к прикосновениям, и поэтому перестроиться сложно. Прошу простить моё невежество.

Я хмурюсь, чувствуя подвох в интонациях принца, но всё-таки говорю, вздёрнув подбородок:

— Принимаю ваши извинения.

— Прекрасно… Рад, что мы разрешили недопонимание. Однако теперь меня крайне интересует один вопрос, — он остро ухмыляется, оголяя крупные белые клыки: — Вы думали, что я вас преследовал, так? И зачем, по-вашему, мне это понадобилось? Решили, что я влюбился? И теперь несусь к вам сломя голову, чтобы просить руки и сердца… и потому поспешили сбежать?

— Что? … Конечно, нет! — восклицаю я.

— Неужели?

— Ваше предположение — неприлично и возмутительно! Как вы можете такое говорить девушке!

Алан наклоняет голову, рассматривая меня словно необычную букашку. Ситуация явно его забавляет:

— А мне кажется, вы специально кинулись мне наперерез, чтобы познакомиться. И теперь старательно разыгрываете “возмущённую невинность”.

— Чушь! — гневно шиплю я, встряхнув волосами. Этот Алан мне решительно не нравится! Наглый! Надменный! Опасный…

— Продолжаете отрицать? Но зачем тогда вы весь вечер прожигали меня взглядом?

— Не понимаю, о чём вы!

— Разве что голову не свернули, пытаясь строить глазки.

— Ничего я не строила! — Теперь наступает моя очередь оправдываться. — Просто… просто мне было любопытно посмотреть на гостей из Руанда, вот и всё. А на террасу я пришла, по причинам с вами никак не связанными! Чтобы подышать свежим воздухом и прогуляться в саду, а вы меня напугали. Кстати, вон лестница в сад. Вы же её искали?

Скрещиваю руки на груди. Запястье под бинтами ноет так сильно, словно я вновь поднесла его к огню. Меня ощутимо потряхивает, нервы натянуты до предела, сердце бешено стучит, отдаваясь гулом в висках.

Принц стоит в расслабленной позе, на его губах гуляет мягкая усмешка, но меня колотит от одного его присутствия.

Алан в жизни и Алан в книжке — это совсем не то же самое. Одно дело читать про его “опасную ауру”, а другое дело чувствовать её на себе. Внимательный взгляд принца словно проникает под одежду, под кожу, глядит в самую суть. Он весь как притаившийся хищник, вглядывается, внюхивается. У оборотней куда лучше развиты слух и обоняние. Чувствует ли он мой страх? Чует ли нервозность? Слышит ли, как заполошно колотится моё сердце?

Если вспомнить, по сюжету характер кронпринца Руанда был отнюдь не сахарным. Ещё бы! Когда Алан был ребёнком, на его глазах жестоко убили мать. Несколько раз покушались и на самого принца. Однажды гувернантка подложила яд в чай маленького Алана… Его удалось спасти лишь чудом! А после мальчика воспитывала Королева-мачеха, которой не было дело до юного наследника.

В конце концов его отец сумел перебить заговорщиков, но характер Алана это не спасло. Он вырос жестоким, холодным и властным, а в окружающих видел в основном предателей, которые ждут шанса, чтобы ударить в спину. Удивительно, что в книге Элиза сумела достучаться до каменного сердца принца… “Вот пусть она и в этот раз им займётся”, — думаю я.

— Ладно, допустим, я неправильно вас понял, леди, — тем временем говорит принц. — Остановимся на том, что я и вы собирались погулять в саду, и нам просто не повезло столкнуться… всё так?

— Да, — киваю я.

— Тогда, составите мне компанию?

— Компанию? — я шире распахиваю глаза.

— На прогулке, — от пристального взгляда Алана, от его глубокого голоса у меня по спине бегут колкие мурашки.

— Нет, я...

— На улице довольно темно, — вкрадчиво продолжает он. — С моей стороны будет неправильно позволять леди гулять одной.

— Н-но...

— Я настаиваю.

Он больше не ждёт моего ответа, а просто берёт под руку и утягивает вниз по широкой каменной лестнице.

— Я бы хотела одна, — бормочу, холодея от страха. Пытаюсь аккуратно вытянуть руку, но Алан не позволяет.

— Вы откажете в прогулке гостю другой страны? Не слишком-то дальновидно.

— Вы мне угрожаете?

— Всего лишь предупреждаю, — откликается тот, кто в будущем должен меня погубить.

Я пытаюсь придумать, что ответить и не нахожу слов. Не силой же отбиваться?

Алан тем временем выводит меня в сад. Там очень тихо и сумрачно, сладко пахнет цветами и свежеподстриженной зеленью, деревья клонятся к земле под тяжестью плодов, а на небе уже зажглись первые звёзды.

Глава 6

Кровь бросается в лицо, щёки пульсируют в такт сердцу. Я лихорадочно листаю в уме страницы книги, пытаясь понять, как могла упустить такую жизненно важную деталь, как умение оборотней чуять ложь!

“Тише, тише, успокойся, — говорю себе, пытаясь замедлить дыхание и угомонить скачущий пульс. От близости Алана у меня внутри всё переворачивается, запястье жжёт. — В книге не было ни слова о том, что принц умеет так запросто распознавать ложь! Скорее всего, он блефует! Слышит ускоренное сердцебиение, чует своим волчьим носом, что мне страшно… Но о причинах испуга он может лишь строить предположения! Значит, если не буду противоречить своим эмоциям — он не сумеет оспорить мои слова! Надо просто озвучить правдоподобное объяснение своему страху! И вести себя не как преступница, а как оскорблённая дама. Ведь Алан переступил все возможные границы! Настоящая Виктория давно бы прописала ему пощёчину и была бы права!”

Пара секунд мне требуется, чтобы взять эмоции под контроль, спрятать их за ледяной маской… а затем, сжав губы, я упираюсь рукой в грудь Алана и произношу надменным тоном:

— Что вы себе позволяете? Мне что, позвать стражу?

— Она тебе не поможет, шпионка, — рычит мужчина.

— А вы — фантазёр! Или всё-таки решили перегрызть мне горло? Так слухи об оборотнях не врут?

— Хватит увиливать, отвечай на вопросы! Зачем лгала? Чего тут вынюхиваешь? Почему от меня убегала?

— Да кто бы не убегал на моём месте?! Оборотни пугают! От вас хорошего ждать не приходится! По глупости я и правда решила, что вы… ты меня преследуешь! Что увидел красивую женщину и не смог совладать с собой! Ведь оборотни — всё равно что звери! Не умеют держать инстинкты под контролем.

— Не волнуйся, — Алан дёргает уголком красивых губ, взгляд его делается тёмным, — своего зверя мы учимся сдерживать ещё с младенчества, так что контролируем себя куда лучше людей… Ты гладко стелишь, но как объяснишь тот факт, что вокруг тебя воняет чёрной магией?

— Чем? — переспрашиваю я.

— Только не надо врать, что удивлена!

“Так вот почему он так взбеленился”, — вдруг понимаю я.

По книге Алан прибыл в человеческое королевство Лимерии не только для заключения военного союза, но и в поисках культа Сумрака. Того самого, что когда-то погубил его мать. Долгое время считалось, что культ уничтожен, но буквально за пару недель до бала они предприняли новую попытку уничтожить королевскую семью Руанда… К счастью, безуспешную. След привёл Алана в человеческое королевство.

Чёрная магия крови была основным оружием культа, а место их главы занимала сильная, жестокая и безумная ведьма, объявленная в розыск по всему миру.

В Лимерии (родине Виктории) отношение к чёрной магии было мягче, чернокнижников никто специально не выискивал, пока они не начинали вредить людям. В Руанде же искоренением кровавого колдовства занимались тысячи воинов и магов! Только за подозрение в связи с чёрным колдуном можно было лишиться головы. Иной раз казнили и изгоняли целые семьи, лишь за то, что один из родственников связался с культом.

— Или ты прекрасная актриса… или и правда не знала о тёмной магии окружающей тебя, — задумчиво произносит принц, возвращая меня из мыслей в реальность. Он всё ещё нависает надо мной в сумраке сада. Вечерний летний ветер прохладой касается лица, шуршит кронами, чуть колышет тёмные как смоль волосы оборотня.

Три удара сердца мы смотрим друг другу в глаза… и почему-то именно в этот момент запястье начинает гореть с новой силой. Будто притянутый магнитом, взгляд Алана соскальзывает с моего лица на руку… туда, где под бинтами пульсирует кожа.

У меня холодеет нутро…

Нервы звенят, бьют тревогу!

И тут до ушей доносится звук приближающихся шагов.

— Виктория, ты где? — раздаётся оклик. Я едва не подпрыгиваю от радости. Деккард! Хоть иногда он приходит вовремя!

— Я тут! — подаю голос.

— О, небеса! Отец тебя обыскался ...что тут происходит?

Деккард замирает не пяти шагах, глядя сначала на меня, испуганно жмущуюся к дереву, потом на Алана, который стоит неприлично близко, и отходить не торопится. Лицо брата искажает ярость, он сжимает кулаки, словно собирается броситься в драку!

Только сейчас я понимаю, что кронпринц оборотней одет в форму солдата Руанда без единого знака отличия! Узнал ли его Деккард?! Похоже, что нет!

— Подожди! — кричу я брату, но тот уже налетает на принца, толкая его в грудь, явно с намерением сбить с ног, но тот словно и не замечает толчка.

Сверкнув глазами, Алан лениво отходит на один шаг, явно не считая моего брата достойным противником.

— Где твой хозяин, шавка! — рявкает Деккард, явно собираясь объяснить, что оборотень связался не с той девушкой. Перехватив брата за руку, я торопливо шепчу ему на ухо:

— Это принц. Кронпринц Руанда!

Новость отрезвляет Деккарда, словно холодный душ. Должно быть, брат принял Алана за простого солдата из охраны Руандского принца. Познакомиться они не имели возможности, да и в саду слишком темно, чтобы вглядываться в лица.

— Это приглашение на дуэль? — с ленивым интересом спрашивает Алан.

— Нет, нет! — вмешиваюсь я. — Просто недоразумение!

— Мне так не показалось, — хмыкает принц. Драться с Аланом на дуэли — настоящее самоубийство. По книге я знаю, что кронпринцу нет равных в силе, а с оружием он обращается как бог. Видно, что-то такое известно и Деккарду, но упрямство сильнее его чувства самосохранения.

— Виктория, если он тебе что-то сделал… — напряжённо выпаливает брат, но я перебиваю.

— Ничего не сделал! Мы просто разговаривали! Ты не так понял… Милорд… — я поворачиваюсь к принцу, — пожалуйста, не доводите до крайности. Случилось недоразумение. Вы же и сами понимаете…

— Значит, это ваш брат, леди? — Алан снова переходит на “вы”.

— Да, милорд.

Принц словно задумывается, краем глаза я вижу, как Деккард разве что зубами не скрипит, на меня зыркает взглядом полным подозрений. Интересно, что он думает тут произошло? Что я вешалась принцу на шею? Ему тяжело даётся молчание, но проблемы семье не нужны.

Глава 7

Время замедляется. Словно через пелену я наблюдаю, как слой за слоем Деккард разматывает бинты.

Алан не сводит с меня стального взгляда. Неужели, он почувствовал во мне истинную? Неужели, мне не свернуть с канвы сюжета?! Неужели, конец только один?!

Деккард снимает последний слой. Я малодушно зажмуриваюсь, ожидая услышать возгласы удивления, но никто не произносит ни звука. Тогда я распахиваю глаза и вижу… что на моём запястье бугрится корочка от заживающего ожога.

И всё.

Никакой метки!

“Как такое может быть? — думаю я, не веря в своё счастье. — Ведь я же чувствовала, как метка жжёт руку! Неужели чудилось от страха? Или, может, из-за раны метка не смогла проявиться? Или дело в том, что тело Виктории теперь занимает моя душа, которая никак не связана с душою принца?”

— Благодарю, — немного разочарованно говорит Алан. Я вскидываю взгляд и вижу, что он пристально изучает мою реакцию. Я прогоняю с лица растерянное выражение, но слишком поздно. Алан наверняка заметил моё удивление. Он подозрительно щурится, недовольно дёргает подбородком, но сделать ничего не может. Сегодня он проиграл!

Облегчение буквально затапливает тело, только теперь я ощущаю, как сильно напряжены мои мышцы и насколько я вымоталась!

— Спасибо, что не стали раздувать скандал, ваша светлость, — произношу я, чуть приседая в реверансе и надеясь, что выполнила его не слишком коряво.

Деккард обменивается с принцем вежливыми прощаниями, чопорно берёт меня под руку и уводит. Прежде чем мы сворачиваем к террасе, я не выдерживаю и оборачиваюсь. Почему-то мне вдруг остро хочется ещё раз взглянуть на Алана… Но принца уже нигде не видно.

Возвращению в поместье Саблфордов я радуюсь как никогда. Пока едем в карете, Деккард молчит, хотя по его взгляду ясно, что дома он выскажет мне всё что думает о своей несносной сестрице! А сейчас не трогает меня только из-за присутствия в карете графа. Отец же, судя по его расслабленному лицу, поведением дочери на балу остался доволен.

Когда мы уже подъезжаем к дому, он неожиданно сообщает, что получил несколько предложений от известных семей — породниться. Одно даже поступило от Герцога!

— Да, герцогство Дониеров весьма скромное, и их финансовое состояние оставляет желать лучшего, — говорит он, поглаживая серебряный набалдашник своей трости, — Но их титул нам бы пригодился, стоит к ним присмотреться. Подумай об этом Виктория. Я хочу организовать встречу с наследником Дониеров на следующей неделе. Знаю, в дни встреч с потенциальными женихами ты особенно невыносима, но постарайся обуздать характер. Не собираешься же ты всю жизнь сидеть у меня на шее.

Я лишь сдержанно киваю, но даже такого согласия от меня никто не ждёт.

Домой мы прибываем сильно за полночь. Служанка помогает мне умыться, расчесать волосы, расшнуровать корсет и оставляет одну. Переодевшись в сорочку, я падаю на пуховую кровать, словно в мягкое облако, и мгновенно проваливаюсь в сон.

Мне снится сцена в королевском саду…

Снится, будто я вновь стою перед кронпринцем оборотней и слой за слоем освобождаю от бинтов запястье, а под ними — метка. Чёрные завитушки складываются в такой же символ, какой носит на запястье принц. Алан щурит серые глаза, разглядывая узор… а потом разворачивается и уходит. А я почему-то бегу за ним и зову с таким отчаянием, точно от меня уходит сама жизнь.

“Ну и чушь! — думаю я, проснувшись. — С чего бы мне бегать за этим невыносимым мужчиной?! У него тараканов в голове больше, чем звезд на небе! Да, красивый! Но ещё — холодный, надменный и наглый! Оборотень! Он умеет превращаться в волка! Уму непостижимо… Я, конечно, хочу мужчину-зверя, но в переносном смысле!”

Через окно в комнату проникают солнечные лучи. Я сладко тянусь, раскидываю руки, вдыхая полной грудью. Теперь, наконец-то, мне нечего опасаться!

Без метки сюжет не сможет привести меня к смерти, а значит, надо заняться налаживанием собственной жизни. Писать свою историю! Отец вчера говорил про брак с герцогом? Может, это будет и неплохой выход. Уеду из дома, где меня все презирают, буду счастливо жить с мужем! Ну, подумаешь, брак по расчёту, если человек нормальный — мы найдём общий язык.

Я напрягаю память, пытаясь вспомнить, было ли что-то о доме Дониеров в книге… На ум ничего не приходит. Значит, сюжет уже поворачивает в другую сторону!

“Надо жить и радоваться! Я богата, красива и здоровья хоть отбавляй! Могу заняться чем угодно и не работать до конца жизни! А Аланом пусть занимается Элиза”.

Почему-то при мысли об Алане в груди просыпается неприятное тянущее чувство, будто под сердцем загноился нарыв. “Это всё тревога, — решаю я. — Надо поскорее женить этого невыносимого принца, и тогда опасность исчезнет сама собой!”

Постучавшись, служанка вносит поднос с завтраком. Блюда пахнут так восхитительно, что чуть слюнки не текут.

Пока ем, аккуратно спрашиваю служанку про библиотеку и про учителей. Лили сухо отвечает, что библиотека на прежнем месте, возле покоев графа. А учителя — не проблема. И что граф не раз предлагал мне изучить некоторые полезные науки, которые не помешает знать леди. Ту же географию и историю.

— Хорошо, ты можешь пригласить учителей завтра? Я хотела бы добавить уроки в моё расписание.

Если Лили и удивляется, то вида не подаёт. Про себя же я решаю, что учителя танцев лучше найти где-то на стороне, чтобы не вызвать подозрений. Наверняка в городе можно будет отыскать кого-нибудь. Кажется, Элиза куда-то ходила заниматься… По поводу магии стоит тоже подумать.

В самом прекрасном расположении духа я перемещаюсь в ванную комнату. Лили, уже зная моё отношение, не настаивает на помощи, только набирает воду в кадушку и приготавливает мыло. Оставшись одна, я скидываю одежду и, прежде чем забраться в тёплую, пахнущую цветами воду, останавливаюсь возле зеркала.

От тела Виктории невозможно отвести глаз. Она словно супер модель высокой моды, утончённая как лань, но при этом в ней читается гордость аристократки. Я провожу руками по её-моим округлым белым бёдрам, тонкой талии, аккуратным плечам… и замираю. Счастливый настрой слетает в одно мгновение.

Глава 8

Дни до фестиваля я провожу как на иголках. Мою возросшую нервозность не замечает разве что ленивый. Но Деккард меня старательно игнорирует, графу вообще нет дела, Лили и остальная прислуга занимаются своей работой, а с Розой мы не пересекаемся.

В кои-то веке меня оставляют в покое.

Метка на спине периодически ноет, точно свежий синяк. А во снах я раз за разом вижу принца… чтоб ему пусто было! Сценарий снов всегда очень похожий — Алан от меня уходит, я бегу за ним простирая рука. Ерунда какая-то. Особенно если учесть, что в реальности, если я и буду бегать, то ровно в противоположную от Алана сторону.

Расписание у меня плотное. Поговорив с учителями, которых мне пригласила Лили, я договариваюсь сесть за учёбу со следующей недели. Люди это сплошь приятные, хоть и несколько напряжённые. Возможно, их пугает моя слава “Бешеной”, но после общения они заметно успокаиваются и даже уходят от меня с улыбками.

Ещё бы! Я ведь предлагаю им двойную оплату! Не хочу экономить на собственном обучении, а раз уж граф платит, то скромничать я не намерена. И так за неделю не купила ни одного нового платья, тогда как настоящая Виктория скупала коллекции одну за другой.

Также я, наконец, добираюсь до библиотеки графа…

Первым делом сажусь изучать местную географию и то, какие на картах существуют государства. Оказывается стран с оборотнями куда больше, чем я думала. Руанд — крупнейшее из таких королевств, им правит волчий род. Но рядом с ним довольно много маленьких государств, в которых королевские семьи составляют оборотни-пантеры, змеи и даже есть несколько королевств травоядных оборотней!

Кроме географии, я заглядываю и в учебники по истории, а в дальней части библиотеки нахожу книгу про истинность.

Книга оказывается весьма толстая, запутанная и почти вся состоит из домыслов и легенд. Но для начала и это хороший улов.

Например, в одной из прочитанных историй я узнаю, что у принцип появления метки у хищных и травоядных рас отличается, а также, что у людей истинность с оборотнем может возникнуть только если у человека выражен талант к магии.

В другой легенде написано, что думать, будто метки есть только у оборотней и их пар, неправильно. Якобы ими обладают все расы, просто их метки скрыты.

Но больше всего меня увлекает легенда про молодую девушку, которой не сиделось на месте. Её всё время тянуло в другие города и страны, но нигде ей не хотелось остаться. В итоге она полжизни бродила по миру. А потом оказалось, что всё это время она неосознанно шла за своим истинным, который был королевским послом и постоянно путешествовал из города в город. Сама того не зная, девушка искала его, тянулась душой.

Конец у истории был грустный. Истинного убили в дороге разбойники, и в ту же секунду девушка остановилась. Её вдруг перестали тянуть другие страны… Она потеряла вкус к жизни. Девушка осела на одном месте и спустя двадцать лет умерла одинокой старухой, которая так и не сумела догнать своё счастье.

“Напридумывают же страшилок, — мысленно фыркаю я. — Почему я должна быть с тем, кого мне выбрала дурацкая метка? Тем более, выбрать-выбрала, а любви в придачу не выдала! Раз так, я сама уж как-нибудь решу, без всякой магии. Сердцем”.

***

И вот наступает день фестиваля цветов! Главная особенность этого праздника заключается в цветочных масках, за которыми прячут верхнюю часть лица, оставляя открытыми губы.

Я беру с собою побольше денег, одеваюсь неброско, но дорого, чтобы во мне узнавали богатую леди. Лицо закрываю плотной маской, словно сотканной из бело-голубых небольших цветов, похожих на незабудки. Графу сообщаю, что пойду с подружками, а на самом деле на все письма с приглашением провести фестиваль в женской компании, отвечаю отказом. Мой план по спасению Элизы не предполагает свидетелей.

Из дома меня отпускают легко. Все уверены, что я проведу вечер в кругу подружек. Деккард выглядит недовольным, а ещё немного обиженным. Похоже, мои слова про “сторожевого пса” его здорово задели.

“Ну и ладно, — решаю я. — Меньше будет совать нос, куда не просят”.

Праздник начинается после захода солнца, поэтому в пышном платье мне совсем не жарко. Стоит войти на мощёную камнем городскую площадь, как я попадаю в царство музыки, кружащих в небе светящихся змеев и всевозможных цветов! Цветами украшены платья и волосы девушек, цветы обрамляют прилавки, лепестки устилают мостовую. Чуть впереди выступают маги, запуская цветные воздушные водовороты. Пахнет так прекрасно, что аж голова кругом.

Всюду гуляют парочки — обнимаются, влюблённо воркуют, смеются и даже украдкой целуются. Маски им совсем не мешают, а даже наоборот. добавляют романтики.

По сюжету Виктория должна сейчас, счастливо смеясь, гулять тут вместе с принцем, просить его покупать себе сладости, обниматься в переулках и целоваться под цветочными арками. Думаю, именно на фестивале она сделала последний шаг к своей гибели… Перешагнула черту... Влюбилась.

Неспешно пройдясь вдоль площади, я поглядываю в переулки. В одном из них и подкараулили Элизу. Прикрыв веки, я вспоминаю текст…

Время было около семи вечера, это точно. Элиза выходила из лавки пекаря… Потом услышала кошачье мяуканье и заглянула в переулок рядом… Прошла вглубь, подзывая малыша… Но вместо котёнка ей навстречу вышли незнакомцы… Алан, гуляющий неподалёку с Викторией почует своим волчьим носом тёмное колдовство и придёт на помощь!

Вот только, Алана здесь нет…

Открыв глаза, я нахожу взглядом городские часы на башне, потом отыскиваю лавку пекаря. Ага, вот и она! И тёмный переулок рядом имеется. Время нападения наступит минут через тридцать, я специально приехала пораньше, чтобы перехватить Элизу на подходе. Остаётся только её дождаться.

Жаль, конечно, что из-за маски Элизу я сразу не узнаю. И именно по этой причине бесполезно пытаться найти её среди гостей фестиваля. Однако когда кто-то через полчаса выйдет из булочной, а потом попытается свернуть в переулок, то можно будет смело предполагать, что это она.

Глава 9

Даже если я и хочу помешать Алану снять с меня маску, то не могу. Сил хватает только на жалобное: "Не надо", которое принца, естественно, не останавливает. У меня вообще есть ощущение, что этого оборотня даже глухая стена не остановит, если уж он чего-то захочет.

Алан аккуратно подцепляет маску за край и стягивает её. Эмоции последовательно сменяются на его лице: от искреннего удивления к закрытой холодности.

— Виктория Саблфорд, — говорит он самым мрачным голосом.

— Ваша светлость, — шепчу я. Губы слушаются плохо, точно после наркоза. Я пытаюсь улыбнуться, но получается криво. Ладонь ноет, хотя кровь остановилась. Силы возвращаются по капле.

Принц сверлит меня взглядом, словно выбирая, между тем, чтобы отдать меня под эшафот или оказать первую помощь.

— У вас ранена только рука?

— Да.

— Первую помощь я оказал. Кровь остановилась. Врач осмотрит рану позже.

— Спасибо.

— Что вы здесь делаете, Виктория? — не сдержавшись, спрашивает он.

— А вы?

— Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?

— Только вам, — шепчу я. Мысли у меня порядком путаются. Умом я понимаю, что лучше не нарываться, но никаких “умных ответов” в голову попросту не приходит. Да и что мне сказать?

Одной рукой Алан всё ещё придерживает меня под плечи. Жар его ладоней ощущается даже сквозь ткань платья. Метка на плече начинает неприятно покалывать. Невольно я тянусь взглядом к запястьям принца, но те надёжно спрятаны под длинными рукавами военной формы Руанда. Мои же руки полностью открыты, и я замечаю, как Алан смотрит на них в лёгком замешательстве.

— Виктория, — с нажимом говорит он, — на балу от вас пахло чёрной магией. Не проходит нескольких дней, как я нахожу вас в окружении культистов. Кто вы? Случайная жертва или глупая шпионка?

Я молчу, пытаясь придумать ответ. Что мне сказать? Не могу же признать, что знала, где прячутся культисты. Сразу последует вопрос: “Откуда? Что за тайный источник? И если знала, то почему сразу не позвала стражу?” Можно наврать, будто просто услышала котёнка, вот и остановилась возле переулка… Но зачем тогда уговаривала Элизу, незнакомую мне девушку, уйти подальше? Как узнала, что это приманка? Списать на нехорошее предчувствие? Так себе аргумент… Тем более, если допросят свидетелей, то узнают, что у булочной я стояла не менее получаса. В итоге всё сведётся к тому, что я просто так хитро заманила девушку в переулок, а сама лишь притворялась жертвой.

— Если вы не ответите мне, — с обманчивой мягкостью говорит Алан, — то в местной тюрьме найдут способ развязать ваш язык.

— Извините, можно… — вмешивается Элиза. Она уже сняла маску. Личико у неё ещё милее, чем я представляла. Краем глаза я слежу за реакцией Алана, но на него милая красота Элизы, похоже, не производит впечатления. Или он слишком хорошо это скрывает.

— Эта девушка спасла меня... — говорит Элиза, теребя оборку платья. Оно у неё куда дешевле моего, никаких драгоценных камней или шёлковых лент. Но всё равно выглядит мило. — Спасла. Остановила кинжал… В последний момент остановила. Если бы не она, я была бы мертва. Поэтому прошу вас, окажите ей всю возможную помощь!

В сторону мёртвого культиста Элиза пытается не смотреть. К месту событий уже подтянулись городские стражники и успели накрыть тело плащом. Но крови вокруг всё ещё слишком много, чтобы вовсе не обращать на труп внимания.

— Как вы оказались тут вместе? — спрашивает принц.

— Мы… мы услышали котёнка, — отвечает Элиза. — И вместе пошли на звук, но оказалось, это была ловушка. Нас сковало заклятие, но каким-то невероятным образом этой леди удалось его побороть. Она успела остановить кинжал, которым метили мне в сердце.

Я удивлённо смотрю на Элизу, но она никак не выдаётся себя. Да, фактически она не врёт, но некоторые детали скрыла. И скрыла их ради меня. “Книга не врала. Элиза настоящий ангел, — думаю я с теплотой. — Она поняла, что я в затруднительном положении и вмешалась, хотя не знает моих мотивов. Не знает, какой я человек”.

Мне тут же становится стыдно, что пусть и пару секунд, но я сомневалась, стоит ли мне вмешиваться и спасать её. Да, я забочусь только о собственном счастье, но каким бы оно было, если бы на совести висела смерть этой доброй девушки?

— Это правда? — Алан смотрит на меня с подозрением. — Вам удалось вырваться из-под тёмного заклятия?

Я неуверенно киваю. Судя по реакции принца, я совершила что-то из ряда вон выходящее. Алан на мгновение задумывается. Элиза, закусив губу, стоит рядом. Её немного колотит, видимо, от стресса.

— Ваша светлость! — раздаётся со спины. Это вернулся один из солдат принца — молодой парень с глубоким шрамом через всё лицо. — Культиста взяли. Но…

— Но? — переспрашивает Алан оборачиваясь.

— Он успел откусить себе язык.

— Жив?

— Да. Без сознания. Кровь остановили, но теперь вряд ли что-то скажет.

— Значит вызовем менталиста, — резко отвечает Алан. Я чувствую напряжение, которое точно молнией проходит через его тело и передаётся мне. — Расколется. Никуда не денется. Проверьте зубы, эти твари часто прячут в них капсулы с ядом. Руки свяжите за спиной, чтобы не смог плести заклятия.

— Уже сделано.

— Кинжал крови был при нём?

— Да.

— Отлично, — принц ухмыляется. — Тогда закругляемся.

— Что прикажете делать с пострадавшими? — спрашивает солдат — За ними могут вернуться. Культ не любит оставлять дела незаконченными.

— Забираем в нашу резиденцию, — отвечает Алан, а потом вдруг подхватывает меня под ноги и с лёгкостью отрывает от земли.

Глава 10

Принц держит меня одной рукой под ноги, другой под спину и крепко прижимает к груди, чтобы я уж точно не упала. На мои слабые протесты он не обращает ровно никакого внимания, продолжая раздавать солдатам приказы. Я не разбираю его слов, всё заглушает моё рвано бьющееся сердце. Пульс оглушительно шумит в висках.

“Всё очень и очень плохо”, — понимаю я той частью сознания, которая ещё способна думать.

По книге, Алан гулял с Викторией на фестивале, потом учуял чёрную магию и пришёл на помощь Элизе. Принц убил одного культиста и взял в заложники другого. Элиза была ранена, и он, подняв девушку на руки, донёс её до кареты. А после привёз в свою резиденцию, где Элиза ещё несколько дней находилась под опекой лучших лекарей. Естественно, Виктория страшно бесилась, хотя виду и не подавала. Именно тогда злодейка задумала свою первую большую подлость...

И вот, история поменялась. Принц несёт на руках раненую девушку… но не Элизу, а Викторию! Хорошо ли это для меня? Однозначно — нет! Это даже хуже, чем было в оригинале! Ведь моя главная задача — держаться от принца подальше, а итоге всё получилось наоборот! Радует, что хотя бы метку удалось скрыть.

“Если принц её увидит, то всё пропало!” — мелькает мысль, перед тем как силы покидают окончательно, и я перестаю различать реальность и сон.

Сложно сказать в точности, что происходит дальше. Помню, как Алан перекладывает меня в карету, помню обеспокоенно склонившуюся надо мной Элизу, помню… веки слипаются от усталости, а ладонь ноет, точно ошпаренная кислотой.

Снится мне не привычная беготня за Аланом, а странный дом на краю незнакомого города. Внутри в свете свечей красивая тёмноволосая женщина качает на руках новорождённого ребёнка. Глаза женщины блестят безумием, руки в царапинах и порезах. На полу и стенах кровью выведены символы, от которых веет потусторонней тьмой.

Женщина ласково прижимает ребёнка к обнажённой груди и поёт…

“Баю-баюшки-баю,

Кровью мир я напою.

Дочка вырастет большой,

С чёрной раненой душой.

Баю-баюшки-боюсь,

Мести сладкой я напьюсь.

Зверь заплачет в темноте,

Суждено прийти беде”.

А потом женщина поднимает воспалённые глаза и смотрит прямо на меня...

Просыпаюсь я внезапно, словно по звонку будильника. Испуганно сажусь на кровати… На совершенно чужой кровати. В чужой комнате! В глаза бросается, что это отнюдь не женская спальня. Розовых лент, цветочных натюрмортов и шёлковых балдахинов нет в помине. У стены массивный комод, рядом деревянный грубо обработанный стул, у окна висит картина с изображением солдат в пылу сражения. Чуть дальше к стене приставлен стальной круглый щит. Кровать хоть и двуспальная, но тоже простая, с прямыми ножками и наскоро лакированной древесиной.

Подсвечивая кружащуюся в воздухе пыль, из окна в комнату пробивается утренний свет. Сколько же я была без сознания?

На прикроватном столике замечаю тарелку со свежими фруктами и графин с водой. Жажда тут же даёт о себе знать, и я залпом выпиваю стакан.

Обстановка явно мужская, гадать, где я, не приходится. Раз принц сказал, что везёт в свою резиденцию, значит, так и сделал. Едва эта мысль приходит в голову, как я спохватываюсь и осматриваю себя. На мне сорочка, та самая, что была под платьем. Значит, можно надеяться, что кто бы меня ни раздевал, до метки он не добрался. Вряд ли сам принц принимал участие… Но сама мысль о такой возможности бросает в дрожь. Тут же всплывают и воспоминания о том, как он нёс меня на руках, и щекам становится жарко.

“Нет, ну зачем он поднял меня на руки? У него же есть солдаты, в конце концов!” — смущённо ворчу я и, чтобы отвлечься, рассматриваю раненую руку.

Ладонь крепко перевязана, боли нет. Теперь моя попытка остановить кинжал кажется несусветной глупостью. На что я вообще рассчитывала? Вздохнув, откидываюсь на подушках, мучительно пытаясь решить, как действовать дальше. Первоочерёдная задача — поскорее убраться из поместья принца. С Элизой он теперь знаком, а значит, дела у них должны пойти в гору.

До этого я во всём полагалась на сюжет книги, но в нём не было ни словечка, про заклинание, которым вчера нас с Элизой затащили в переулок. Или, быть может, его применили из-за моего присутствия? А ещё тревожат слова Алана про запах тёмной магии вокруг меня… Вряд ли он бы стал лгать о таком. Так или иначе, в будущем стоит быть осторожнее. Вполне возможно, сюжет не всегда на сто процентов совпадает с реальностью.

Я валяюсь на кровати ещё минут десять, но ко мне так никто и не удосуживается заглянуть. Тогда решаю сама чуть толкнуть события. В комоде нахожу свой кошелёк и платье, оно постирано и выглажено. Без служанки зашнуровать корсет несколько проблематично, но я справляюсь. Пробую открыть дверь.

Та поддаётся без усилий. Неожиданно... Похоже, я тут всё же не пленница, хотя Алан наверняка до сих пор подозревает во мне шпионку культа.

Выглядываю в коридор, потом выхожу — пусто. И что делать дальше? Интересно, Элиза тоже тут? Было бы хорошо её найти… А ещё лучше, просто тихонечко уехать к себе домой и носа не показывать следующие полгода. Но что-то подсказывает, сегодня вряд ли получится избежать очередной встречи с принцем.

Будто в подтверждение моих слов впереди раздаются мужские голоса, и в коридор, скрипя половицами, сворачивает двое незнакомых мужчин. Я так и застываю с открытым ртом, потому что мужчины эти по пояс голые и выглядят как атлеты из спортивных журналов. Пресс выступает чёткими кубиками.

Завидев меня, они замедляются и тянутся за мечами, но затем просто проходят мимо, словно в произошедшем нет ничего необычного. Будто каждый день по их поместью разгуливают незнакомые барышни.

— Ну хорошо, — бормочу я и подхожу к ближайшему окну. За ним обнаруживается тренировочный плац, где ещё с десяток другой накаченных полуголых мужчин остервенело рубят воздух и соломенных чучел: кто кулаками, кто копьями, кто мечами.

Глава 11

— Молчи! — в гневе рявкает граф.

У меня горит щека, а на глаза невольно наворачиваются слёзы. Тренировка позади замирает, во дворе поместья повисает гробовая тишина, и десятки взглядов устремляются в нашу сторону.

— За что? — шепчу я, и отец тут же замахивается для второй пощёчины. Я успеваю зажмуриться… Но удара так и не следует. Когда открываю глаза, то вижу, что руку графа остановил Алан.

— Какое право вы имеете поднимать руку на гостя моего дома? — спрашивает оборотень настолько пугающим тоном, что у меня волосы на затылке встают дыбом.

На лице отца проступает сначала изумление, потом страх, а затем и боль. Принц слишком сильно сжимает ему кисть.

— Извините… — сипит граф, делаясь бледным как бумага.

Принц смотрит на него так, словно перед ним не человек, а навозный жук. Через секунду он брезгливо откидывает руку Рона Саблфорда.

Получив свободу, граф боязливо отходит на два шага, и чуть склоняясь в поклоне, восклицает:

— Ваша Светлость! Простите, ради небес! Конечно, я не должен был воспитывать дочь при вас! Но и вы поймите, с неразумными женщинами по-другому нельзя! От Виктории сплошные беды, эта девчонка совершенно не умеет себя вести! Соврала, будто собирается гулять с подругами и пропала. Где шлялась, одному создателю известно. Теперь вот вам досаждает. Чтобы моя дочь ни натворила, примите глубочайшие извинения. Я прослежу, чтобы она получила достойное наказание!

— И как часто вы выдаёте дочери эти “достойные наказания”? — спрашивает Алан с обманчивым спокойствием.

— О, не переживайте! Она росла в строгости. Да всё без толку, сами же видите. Я сейчас же заберу её! Больше она не будет вам досаждать, — граф тянется взять меня за руку, но замирает под недобрым взглядом принца.

— Люди — такие странные существа... А ещё нас зверями называют, — цедит Алан. Видно, что он едва сдерживается, чтобы не вышвырнуть графа за ворота. — Ваша дочь никуда не поедет. С этого момента и на неопределённый срок она под защитой моей резиденции.

Граф Саблфорд растерянно моргает, лицо его начинает багроветь от скул, алые пятна выступают на щеках. Я изумлена ничуть не меньше. Чтобы я ни думала о своей новой семье, тут оставаться ещё опаснее!

— Вы не имеете права! — возмущается отец. — Не позволю!

— Неужели?

— Со всем уважением, ваша светлость, — вмешиваюсь я в разговор, — но я бы хотела вернуться домой. Отец погорячился, но это от волнения за моё благополучие.

Выражение лица у Алана непробиваемое как стена, он пропускает мои слова мимо ушей. "Да, граф явно не претендует на премию “отец года”, но он хотя бы не собирается вспороть мне живот!" — с нарастающим волнением думаю я.

Принц кивает одному из своих солдат, тот достаёт из-за пазухи свёрнутый в трубку пергамент и передаёт Саблфорду.

— Это приказ вашего короля о моих полномочиях в Лимерии. Как видите, они довольно широкие, особенно если дело касается расследования преступлений культа Сумрака.

— Но причём тут моя дочь?! — возмущённо спрашивает граф, развернув пергамент и наскоро пробежавшись по нему глазами.

— Виктория столкнулась на фестивале с приспешниками культа. Есть все основания полагать, что в будущем чернокнижники попытаются похитить вашу дочь. Именно поэтому она останется здесь. Под защитой этих стен. Под моей юрисдикцией.

Новость о том, что меня могут похитить чернокнижники нисколько графа не смущает и не пугает. Возможно, он думает, что это лишь предлог? Или ему вовсе плевать на судьбу Виктории, а печётся он лишь о том, чтобы моё недостойное поведение не запятнало его фамилию.

Поджав губы, отец передаёт пергамент обратно солдату и смотрит на меня таким взглядом, словно я пала ниже портовой девки.

— Она молодая невинная девушка... — с нажимом говорит он. — Что о ней подумаю другие аристократы?

— Насколько понимаю, Виктория совершеннолетняя, значит, способна нести ответственность за свои поступки и решения.

— Вы не понимаете, какая она, — произносит Саблфорд с горечью.

— Ничего плохого не случится, уверяю вас. Если нужно, отправьте сюда горничную, и вам тоже никто не запрещает навещать дочь. К тому же Виктория будет проводить время в обществе другой девушки.

"Он имеет в виду Элизу?” — догадываюсь я.

— Если ваша дочь проходит какое-то обучение, — продолжает Алан, — то поверьте, здесь найдутся лучшие учителя. Или отправляйте своих.

— Мне нужен учитель магии, — вставляю я, решив, что раз выбора нет, то надо пользоваться ситуацией.

— Будет, — кивает принц.

Граф смотрит на меня долгим взглядом. Говорит:

— На днях должна состояться встреча с будущим женихом Виктории. Ей нужно будет уехать в поместье.

— Пусть приезжает сюда, — отрезает Алан.

— Какая-то бессмыслица... — не выдерживает Саблфорд. — Мы и сами можем обеспечить Виктории безопасность!

— Вы называете моё решение “бессмыслицей”? — с угрозой переспрашивает принц.

— Нет, я просто… — граф оглядывается на солдат. Те обступили нас по дуге и явно готовы по первому слову Алана перегрызть глотку кому угодно. — Хорошо… Хорошо! Но запомните, аристократия Лимерии ничего не забывает. А вы сейчас переходите границу дозволенного!

— Как скажете, — усмехается принц.

— Мне хотя бы будет позволено перед отъездом поговорить с собственным ребёнком наедине? Или и это теперь под запретом?

— Говорите сколько угодно. Только держите себя в руках, Рональд Саблфорд, — отвечает принц и подаёт знак солдатам, чтобы те возвращались к тренировкам.

— Пойдём к карете, — бросает мне отец.

“Бедная Виктория, неужели отец поднимал на неё руку”, — думаю я, пока иду за графом Саблфордом. Щеку уже почти не жжёт, о произошедшем напоминают лишь долгие взгляды, которыми нас провожают.

Я вдруг вспоминаю, что ведь в книге злодейка довольно странно вела себя при отце. Заносчиво, но при этом пугливо. Она грубила ему с таким видом, точно в омут с головой ныряла, и будь что будет. Какой бы выросла я, будь на её месте? Вероятно, ходячей тенью без права голоса, а Виктория… Виктория боролась. Да, как злодейка, но всё же не опускала рук.

Глава 12

Схватив меня за плечо, Граф наклоняется к самому моему лицу, и на секунду мне кажется, что я вижу в его выцветших глазах искру безумия.

— Виктория, ты же понимаешь, что случится, если правда про твою мать выйдет наружу? Мы пропадём! Только за одно молчание нас лишат титула, если не жизни. Твоя мать, она же… Она...

— Она… — повторяю я сухими как опаленная деревяшка губами. Внутри всё сжимается от дурного предчувствия. Внезапно я вспоминаю жуткое ночное видение, слишком реальное, чтобы быть сном.

Граф опасливо оглядывается, но нас некому подслушивать. Отсюда даже острый слух оборотня не сможет уловить суть беседы.

— Если она или кто-то из их шайки снова придёт к тебе, делай, что они говорят. Не перечь! Оборотням ни слова! И магия… какого демона ты попросила учителя?!

— Хочу научиться...

— Ну, конечно! Решила меня позлить?! Ты же без пакостей и дня прожить не можешь! Хочешь, чтобы всё случилось как в прошлый раз?!

— А что случилось? — шепчу я. В голове сумбур, лицо холодеет. Я мысленно листаю страницы книги, но не нахожу ни одной подсказки.

— Небо! Не дочь, а сплошная головная боль! Просто забудь про магию, поняла?

— По почему?

— Не притворяйся дурой! — рявкает граф, его сухое лицо искажает злость. — Ты хочешь нас погубить?! Это не обсуждается! И ещё… если что интересное тут увидишь или услышишь, передавай мне. Через письма. А лучше через Деккарда.

— Услышу... что?

— Информацию, — раздражённо машет рукой отец, — про культистов, конечно. Или личное про принца блохастых… Про их внутренние распри, — он неприязненно косится на тренирующихся солдат. — Ходят голые по пояс, точно деревенский сброд, тьфу! Ты же умеешь совать нос, куда не надо... Так послужи во благо семьи. Если нароешь чего на Алана — это будет очень кстати. Козырь нам не помешает. И постарайся уж держать себя в руках, не позорь меня. Если узнаю, что вешаешься на шею кому-нибудь из оборотней, опробуешь плетей! Из дома не выпущу следующие пять лет, поняла?! Будет ещё этот молокосос учить меня, как детей воспитывать.

Граф ещё что-то говорит в таком же духе, а я стою с чувство, будто на меня выливают помои, но вместо страха, в груди растёт и крепнет злость. Вот кто виноват в несчастной судьбе Виктории. Не Алан, не Элиза… а её нерадивый отец! Неспособный подарить дочери даже каплю любви!

— Знаешь, папа… — перебиваю я его, — может, тебе стоило бы этого “молокососа” послушать? Может, тогда твоя дочь выросла бы совсем другим человеком!? И прожила бы спокойную счастливую жизнь!

— Что ты сказала? — недоумённо переспрашивает граф. — Вот ведь стервозная девка! Как говоришь с отцом?!

Я присаживаюсь в реверансе:

— Спасибо, что приехал. Я подумаю над твоими словами, папа… И сделаю так, как посчитаю нужным.

Графа буквально трясёт, он стискивает пальцы в кулаки, явно желая пустить их в дело! Но его пыл охлаждает тот факт, что мы у резиденции Алана.

Развернувшись, я придерживаю юбку и иду обратно к ожидающему меня принцу, а в голове снова и снова прокручиваю разговор с отцом, от которого на душе остался горький осадок. Граф Саблфорд позади уже забирается в карету и командует кучеру. Я не оборачиваюсь… уверена, отец не станет махать мне на прощание.

Кто моя мать? Как она связана с культистами? Почему мне нельзя заниматься магией?

Все эти вопросы я откладываю на потом, а сейчас усилием воли стираю с лица тревогу и растягиваю губы в милой улыбке.

Солдаты Алана уже вернулись к тренировкам... С громкими возгласами они размахивают тяжёлыми стальными мечами или тренируются с луками, сосредоточенно натягивая тетиву.

Будь я прежней Катей, то непременно впала бы в ступор от такого количества мужской энергии. А сейчас лишь отстранённо подмечаю их заинтересованные взгляды. Они и понятны, ведь Виктория — редкая красавица! Но не стоит забывать, если принц прикажет этим “аполлонам” меня схватить, они не дрогнут. У оборотней сильна иерархия, и тем, кто выше по званию, они подчиняются беспрекословно.

К Алану уже подошла Элиза. От меня не укрывается, как белокурая девушка то и дело поглядывает на принца, миленько порозовевшие щёки выдают её заинтересованность с головой.

— Виктория, как вы? — Она срывается с места и бежит навстречу, и вдруг спохватывается. — Ох, где мои манеры? — и торопливо кланяется.

— Не надо! Прошу, давай без формальностей, Элиза.

— Но вы же аристократка, а я… — она теряется, смущённо хлопает ресницами. — Но если вы просите…

— Очень, — уверяю я, вспоминая, что Элиза ещё не успела отыскать своих настоящих родителей. А вот когда найдёт, будет богаче многих так называемых “аристократов”.

— Я вас… тебя не поблагодарила, — смущённо говорит девушка, — за спасение. Если бы не вы. Ой… ты… Я бы пропала!

— Вот и нет. Принц бы тебя обязательно спас. Ведь спасли бы? — я поднимаю глаза на Алана, который стоит за спиной Элизы.

— Не сомневайтесь, —он чуть улыбаясь уголками губ. — Виктория, вы, наверное, проголодались? Приглашаю вас и Элизу пообедать и заодно расскажу кое-какие подробности относительно вашего здесь положения. Мне бы не хотелось оставлять недосказанность.

— Конечно, ваша светлость, — соглашаюсь я.

Вместе с Элизой мы идём вслед за принцем в столовую. По пути я снова возвращаюсь мыслями к словам отца. Зря я, наверное, грубила ему, всё-таки живу на его деньги, однако сложно простить настолько жестокое отношение к собственной дочери.

Но больше чем грубость Саблфорда, меня беспокоит тайна матери Виктории. Этот сон, что я видела ночью… был ли он игрой воображения? А ещё, вчера на меня среагировал кинжал культиста! И эти намёки отца… Очевидно, что мать злодейки связана с культистами! И ради общего блага, граф держит этот факт в секрете… Если вспомнить, то у Виктории из книги был талант к чёрной магии, получается, он передался ей по кровной линии?

Что сделает Алан, если узнает, кто моя родительница? Могла ли эта связь с культом стать ещё одним гвоздём в гроб Виктории?

Глава 13

Элиза вспыхивает, её уши делаются алыми, а глаза — большими от изумления.

— Что?! Как… Как ты… — бормочет она, не зная куда деться от неловкости. — Ох, думаешь… думаешь, он тоже заметил?!

— Не-е, у мужчин с наблюдательностью беда, — говорю я с видом знатока, хотя ещё неизвестно, у кого из нас двоих было больше опыта в общении с мужчинами.

— Тебе он тоже нравится?

— Принц-то? Он, конечно, красавчик, но не в моём вкусе.

— Быть не может! — искренне не верит Элиза. Глаза её затягивает поволока мечтательности. — Он ведь такой сильный. И спас нас! Настоящий герой. Все в замке его уважают. А какой у него голос…

— Какой?

— Глубокий, точно океан… Вчера вечером, когда он привёз нас сюда, я была так напугана, но он поговорил и успокоил. Рядом с ним я ничего не боюсь. Правда, робею едва не до обморока... Это странно, да? — она смущённо смеётся.

— Нет, что ты, — говорю я с улыбкой, но в груди неожиданно царапает от мысли, что вчера Алан и Элиза оставались наедине. Мотнув подбородком, я прогоняю это нелепое чувство.

— Но мы не сможем быть парой… Он целый принц, а я… — грустно продолжает Элиза. — Да и оборотни, как я слышала, недолюбливают человеческих девушек… Если только у тех нет метки истинности.

Я смотрю на неё, а у самой в мыслях крутится сюжет книги. В нём любовь между Элизой и Аланом служила двигателем истории. Многие события, в том числе связанные с поиском культа, без любви Элизы были бы невозможны. Значит, если я помогу этим двоим быть вместе, то скорее приближусь к цели. Алан разобьёт культ, женится на Элизе, а я получу свободу… Да, сейчас у Элизы нет метки, но в книге она волшебным образом появилась на её запястье в момент, когда принц осознал свои чувства…

— Знаешь, — говорю я, — мне показалось, что Алан тоже смотрит на тебя по-особенному.

— Правда?

— Да. Думаю, ты ему тоже нравишься. Не знаю, какие уж предрассудки есть у оборотней, но перед настоящей любовью ничто не устоит.

Элиза краснеет точно помидор, но глаза светятся от потаённой надежды. “Ох, какая же она милая, — думаю я. — Если бы сейчас принц её увидел, то точно влюбился бы без памяти”.

— Ты правда так думаешь? — шепчет Элиза.

— Да. По крайней мере, что мешает дать вашим чувствам шанс? Знаешь, а давай я тебе помогу?

— Но как?

— Например, организую для вас свидание. Или просто буду всячески обращать на тебя внимание принца. Алана надо просто немного направить.

Элиза молчит несколько секунд, а потом неожиданно вскакивает со своего места и бежит ко мне. А добежав, порывисто обнимает. Глаза её блестят от радостных слёз:

— Ты правда поможешь? Спасибо! Это очень много значит для меня. Алан мне и правда нравится. Очень-очень! Может быть, вместе с тобой у меня будет шанс!

— Конечно, будет, — улыбаюсь я, хотя под сердцем болезненно колет. — Я сделаю всё, что в моих силах, Элиза.

***

Пообещать — это одно, а вот делать — совсем другое. Особенно если объект любовного заговора уезжает в неизвестном направлении.

Следующие два дня принц в замке не появляется, и приходится переключиться на другие дела. Например, на изучение магии. Несмотря на предостережения отца, я прихожу на организованные для нас с Элизой занятия.

Преподавателем оказывается седой старичок со скрипучим голосом. Первые два часа он рассказывает про теорию магии.

Оказывается, магия — это энергия (мана), которая окружает нас каждую секунду жизни. Все люди, если очень захотят, могут научиться этой энергией управлять, вот только им будут доступны лишь слабые заклинания, граничащие с фокусами.

Однако, иногда рождаются люди, способные ману притягивать. В некотором роде они — ходячие магниты. Их тело самостоятельно аккумулирует ману, большая часть которой собирается в их крови. Гильдия магов ищет таких детей по всему миру, чтобы обучить их направлять энергию.

Есть много разных школ, самые популярные: школа стихийной магии, школа целительной магии, школа зверомагии и телекинеза. Всё это школы созидания… и сейчас они находятся в упадке. Среди людей магов осталось мало. Всё чаще у детей нет даже зачатков способностей, а обвиняют в этом так называемых “чёрных магов”.

Те используют магическую кровь напрямую, притом не только свою, но и чужую. Их магия куда сильнее: она способна оживлять трупы, замедлять время и даже, как говорят, менять судьбы народов. Эта магия вмешивается в законы мироздания, но и плата за неё высока. Чёрные маги расплачиваются не только кровью, они кладут на алтарь самое дорогое, что у них есть. Кто-то лишается разума, кто-то красоты, кто-то голоса… А кто-то всего сразу. Так мироздание пытается удержать баланс. Чем большую жертву готов принести маг, тем большее могущество он получит.

На второй день наступает практическая часть. Нам дают задание зажечь между ладоней энергетический шарик. И если сначала я думаю, что запросто создам три шара, то спустя два часа мечтаю хотя бы об искорке!

И вот, наконец, что-то получается! У Элизы магический шарик светится белизной, она ласково перекатывает его на ладонях, точно пушистого зверька.

Мой же шар куда меньше, он размером с горошину, к тому же то и дело меняет цвет от красного к чёрному и обратно, а стоит мне отвлечься, как лопается, словно мыльный пузырь.

Учитель ворчливо качает головой. Его шар прозрачный, точно вода и размером с волейбольный мяч, и, по его словам, это то, что мы должны уметь делать не задумываясь.

— Это основа основ! — сообщает он и отправляет нас практиковаться по комнатам.

К вечеру я настолько измучена тренировкой, что едва могу шевелиться. Один из солдат заносит мне письмо от Деккарда. Вскрытое. Видимо, есть приказ на проверку писем.

Брат пишет о том, как возмущён случившимся. Обещает привезти мне платья, ведь встреча с претендентом в женихи не за горами. Также он очень пространно намекает, что хочет со мной поговорить о чём-то важном, а ещё, неожиданно, просит беречь себя.

Глава 14

Отброшенный Аланом оборотень, скуля, поднимается на ноги и принимает боевую стойку. Но потом видит кто перед ним и испуганно втягивает голову в плечи. Его дружок лежит в траве без движения с разбитым в кровь лицом.

На Алана страшно смотреть, кажется, сейчас он разорвёт на куски любого. Он движется с пластикой дикого хищника. В три шага оказывается возле провинившегося солдата, хватает его за грудки прежде, чем тот успевает что-то сделать, а затем вколачивает кулак в чужой подбородок с такой силой, что у обычного человека череп раскололся бы надвое.

Но оборотни гораздо крепче людей.

Солдат жалобно вскрикивает, пытается оттолкнуть Алана, бесполезно ударяя его в грудь, но это не помогает. Алан остервенело замахивается, бьёт снова и снова, до отвратительного хруста, до жутких криков. В принца будто бес вселился.

Меня парализует от страха, а в памяти вспыхивает подзабытая глава из книги о событиях, что произошли через месяц, после встречи Виктории с истинным. В ней, чтобы вызвать ревность, злодейка соблазнила одного из подвыпивших солдат Алана. Застав их обнимающихся на улице, принц отреагировал точь в точь как сейчас.

В книге Алан так и не остановился, он избивал противника, пока того не покинул дух. После принц месяц ходил мрачный как адская гончая. Хочу ли я повторения истории? Правда ли эти два пьяных идиота заслужили смерть? Особенно если учесть, что алкоголь действует на оборотней куда сильнее, чем на людей. Он им тормоза срывает, туманит разум. Сомневаюсь, что солдатам вообще разрешено пить...

В книге принц знал про метку Виктории и потому среагировал столь яростно. Сейчас метка скрыта, однако не похоже, что Алан собирается отпустить солдат с миром. Он продолжает вколачивать кулаки, будто с цепи сорвался.

"Не вмешивайся, — настойчиво шепчет страх. — Слишком опасно. Просто уйди, оставь их. Сами виноваты, получат по заслугам!"

"Нет, — решаю я, стискивая кулаки. — Надо хотя бы попытаться! Но что сделать? Крикнуть?"

— Алан, перестаньте! — кричу, поднимаясь на ноги. — Остановитесь, прошу! — Голос дрожит. Принц меня не слышит. Солдат, которого он держит за грудки, уже не скулит, но ещё дышит, хоть и через силу. Принц продолжает сосредоточенно бить, словно перед ним не живое существо, а боксёрская груша.

Надо немедленно вмешаться! Или будет поздно!

И я решаюсь! Стиснув зубы, торопливо подхожу к Алану и самыми кончиками пальцев касаюсь его плеча, бормочу испуганно:

— Алан, прошу вас… остановитесь.

Он замирает, его мышцы как раскалённая сталь, горячие и твёрдые — я ощущаю это через ткань.

Моё сердце мечется, вопя об опасности. Слишком мощные волны злости расходятся от Алана. Что, если он перенаправит агрессию на меня? Что, если...

— Идите в свою комнату, Виктория, — рычит принц не оборачиваясь. — Мы поговорим позже.

— Нет, — выдавливаю я через страх. — Эти солдаты виновны, но они не заслужили… такого… Смерти. Просто немного заигрались. Уверена, они бы ничего не сделали.

— Неужели? — он разжимает кулаки, выпуская противника. Тот безвольно падает на траву.

Принц разворачивается ко мне. Лицо его пугающее, с каплями чужой крови на подбородке и щеках, но зверя он не выпустил. Клыки втянуты. Только глаза горят нечеловеческим огнём ярости:

— Тогда почему вы плачете, Виктория? — он делает ко мне шаг, я неловко пячусь.

— Испугалась, — пищу. Голос подводит.

— Но защищаете тех, кто на вас напал. С чего бы? — снова шаг вперёд. Я отступаю и упираюсь лопатками в холодный камень стены.

— Потому что не желаю им смерти.

— Неужели? — Алан смотрит сверху вниз, в его глазах бушует ярость. — А может, на самом деле, вам понравилось? Может, это вы их спровоцировали? Может, я всё неправильно понял, и вы просто развлекались?

— Нет! Да как вам наглости хватает мне такое говорить?!

Ситуация повторяется. Я снова прижата к стене, сверху завис оборотень. Но теперь я чувствую себя иначе. Меня колотит не только от страха, но и от странных, незнакомых эмоций.

Принц дышит слишком глубоко и часто, как после бега. Моё сердце тревожно тянет, ноет, чего-то просит, пульс ускоряется, шумит в ушах, и почему-то вдруг хочется протянуть к Алану руки, коснуться мужской груди, провести по крепким плечам, впитать жар и напряжение. Я пытаюсь оттолкнуть странные мысли, отгородиться от них, но это совсем непросто. Желание настолько сильное, что приходится закусить губу, чтобы сдержаться. Неужели это влияние метки? Неужели...

— Что вы тут делаете ночью? — спрашивает он на выдохе. Его тело — один напряжённый нерв, сжатая пружина.

— Гуляла… — бормочу я.

— Гуляли?

— Да… Под звёздами. Они… красивые.

Звёзды и правда прекрасны. Они отражаются в глазах Алана, будто в штормовом океане. Принц глубоко вздыхает, а потом, точно на усилии, делает шаг назад.

— Идите в комнату, Виктория, — приказывает он. — Мы поговорим позже. Сегодня. Не торопитесь ложиться спать.

— А они…

— Завтра с ними разберусь.

Ярость понемногу отпускает принца, он смотрит на меня и ждёт.

— Спасибо… Спасибо за помощь, — бормочу, прежде чем торопливо направиться к лестнице.

Хотя я не оборачиваюсь, откуда-то знаю, принц не сводит с меня взгляда.

***

Едва оказавшись в своей комнате, я прижимаюсь спиной к двери и бессильно сползаю вниз. Сердце колотится так быстро, что, кажется, сейчас выскочит из груди. Чувства вопят наперебой.

Я пытаюсь обдумать случившееся. Почему меня вообще так остро потянуло на прогулку? Точно в голову мысль вложили! Или нет? Или только кажется? Может ли сюжет меня подталкивать? Или я притягиваю факты за уши?

Должно же было так сложиться! Пьяные солдаты, принц поблизости… Вот только в книге обидчики погибли, а тут… Чтобы они сделали, если бы Алан не появился? А ведь принц обещал мне защиту! Интересно будет услышать, что он скажет в своё оправдание. Наверняка обвинит во всём меня. Заявит, что зря я вышла гулять, что спровоцировала… По сути, он уже меня обвинил!

Глава 15

— Виктория, можно войти? — доносится из коридора приглушённый голос Алана.

На всякий случай я отступаю в дальнюю часть комнаты и говорю:

— Войдите.

Дверь открывается, и на пороге появляется принц.

В моей комнате полумрак, под потолком зависла тусклая магическая лампа. Принц щёлкает пальцами, и та разгорается ярче, и я вижу, что крови на мужском лице уже нет, да и сам он выглядит куда спокойнее.

Алан проходит внутрь, прикрывает за собою дверь, а потом, подумав, и вовсе закрывает на засов.

Мне это совсем не нравится, чувствую себя загнанной в угол. Что, если спокойствие принца — на самом деле холодная решительность? Что, если он пришёл сюда привести в исполнение мою судьбу?

“Успокойся, у него нет причин поднимать на тебя оружие”, — говорю я себе, но помогает слабо. Краем взгляда замечаю в зеркале на противоположной стене, что у принца на поясе качается меч. А ещё в отражении я вижу себя — напуганную, потерянную, растрёпанную… Сжимаю зубы, прогоняя с лица панику. Обхватываю себя за локти, чтобы руки не тряслись. Хорошего ждать не приходится, так может первой броситься в атаку?

— Ваша Светлость, — говорю пересохшими губами, — я хотела бы прямо сейчас подать жалобу! Вы обещали защиту, а что получилось? Нигде не было пункта, что я не имею права прогуляться ночью. А ваши солдаты…

— Виктория, — Алан говорит с нажимом, делает шаг вперёд. Я выставляю между нами руку, торопливо продолжаю, чтобы успеть сказать всё, что думаю:

— Ваши солдаты позволяют себе приставать к девушке! Это недопустимо! Кто им вообще разрешил пить?! Что, если бы вы не пришли? Так, словно этого мало, вы устроили кровавые разборки на моих глазах! А после обвинили не пойми в чём! Якобы я кого-то соблазнила! А потом…

— Вы правы, — перебивает Алан, и я забываю, что хотела сказать.

— Что? — вскидываю удивлённый взгляд.

— Вы правы. Поэтому приношу глубочайшие извинения. То, что произошло, недопустимо. Понимаю, что просто слов недостаточно, но обещаю, преступники будут наказаны. К вам будет приставлена охрана. Больше опасаться нечего.

— Так вы говорили и в прошлый раз!

— Что мне сделать, чтобы вы поверили и простили? — Алан подходит, едва не упираясь грудью в мою вытянутую руку. Замечаю, как дрожат мои пальцы.

— Отпустите домой, — выдыхаю я.

— Этого не могу.

— Но уехать отсюда — единственное, чего я хочу! Можете отправить со мной кого-нибудь, но находиться здесь мне тошно!

— Сожалею. Попросите что-нибудь другое. Отпустить вас я не могу.

— Почему?

— Из-за множества причин, — Алан мягко берёт мою ладонь, ту самую, что я выставила между нами, и подносит тыльной стороной к своим губам. Я смотрю словно заворожённая. Прикосновение мужских губ лёгкое, но я ощущаю его как разряд электричества. Жар приливает к щекам. Выдернув руку, я возмущённо шепчу:

— Зачем вы это сделали?!

— Не удержался, — улыбается принц. Но улыбка эта напряжённая, точно тетиву натянули, взгляд цепкий, скользит по моей фигуре, задерживаясь на ключицах, на груди, на бёдрах. На лице принца мучительная борьба. Неужели его тоже тянет ко мне? Из-за метки? Или…

Вздохнув, Принц отступает и тяжело опускается на край кровати, но взгляда с меня не сводит. Я замечаю тени залёгшие под его серыми глазами, усталость в уголках волевых губ, на подбородке пробивается щетина.

Должно быть, те два дня, что его не было в замке, он отнюдь не на солнышке загорал. Скорее всего, ездил к границе, туда, где несколько его отрядов воюют с кочевниками. Вернулся только сегодня и первое, что увидел, как Викторию лапают его собственные солдаты...

Сейчас Алан больше, чем когда-либо, походит на обычного человека. Человека с кучей проблем. И я — одна из них. Если подумать, то у принца совсем недавно чуть не умер отец. Брат отказался поддержать в поисках культа.

Алан оказался в чужой стране с кучкой солдат, с обязательством отвоевать границы. А против него выступает чёрный культ, от которого можно ждать любой подлости!

Доверять кому-то принц не привык, эмоции у него на крепком поводке. Он напоминает мне каменную статую, внутри которой живое сердце. Уж я-то знаю, что Алан способен и на любовь, и на нежность, вот только пробить его каменную кожу сумеет далеко не каждый. Вот у Элизы точно получится. А мне… мне надо просто выжить.

— Давайте поговорим откровенно, Виктория, — мягко произносит он. — Присядьте, пожалуйста.

Я подтягиваю к себе стул, сажусь подальше. Чувствую себя так, словно хожу по канату без страховки, а внизу — колючая бездна. То место на руке, которое поцеловал Алан, всё ещё пульсирует.

— Да, давайте поговорим, — киваю я. Хотя, конечно, ни о какой откровенности и речи не может быть. Не могу же признаться, что прибыла из другого мира. Кто знает, как отреагирует принц. Может, посмеётся… а может, на дыбу отправит. Он явно не тот, кому можно открыться.

— Я не прошу вас выложить правду, Виктория. Прошу, хотя бы не лгать, — говорит принц, словно прочитав мои мысли.

— Хорошо.

— Для начала, как ваша рука?

Секунду я недоумённо хмурюсь, и лишь спустя несколько секунд понимаю, что он спрашивает о ране от кинжала культистов. Поворачиваю ладонь, показывая Алану зажившую рану. Повязку я уже сняла.

— Болит?

— Вроде нет… А что?

— Пахнет чёрной магией… Но, честно говоря, Виктория, этот запах вас всегда сопровождает.

— Вы меня всё-таки в чём-то подозреваете?

— Подозревал. Но сейчас не уверен… Культистов вычислить довольно просто. Здоровьем они не блещут, да и “цена” кровавой силы накладывает отпечаток. Вы странная девушка, Виктория, словно не из этого мира… Но это не делает вас культистом. Думаю, что причина чёрной магии вокруг вас может быть другой.

Я вся подбираюсь, боясь услышать ответ. Проницательность принца меня пугает. Сначала он понял, что я не собираюсь быть откровенной. Потом обронил фразу про “другой мир” и мои “странности”. Похоже, утаить от Алана хоть что-то будет сложной задачей. Интересно, о какой причине речь? Может ли она быть связана с тем, как я оказалась в этом мире?