Я тебя найду

Глава 1. Надежда. Белый снег

Они настигли меня. Я знала, что рано или поздно это случится. Что кто-то из тех воров, ублюдков, убийц и коррупционеров однажды вычислит хакера, порушевшего их преступную империю и спустит на него всех собак. Эти собаки сейчас стояли во дворе маленького домика в богом забытой деревушке, где я пряталась. Они загнали меня в угол, и уже не уйдут. Бежать некуда.

Что бы ни случилось, сегодня я хотела быть красивой. Самой красивой на свете. Когда меня найдут на обочине с простреленной головой, изнасилованную и избитую, полицейские скажут: жаль, красивая была девка… да, именно так и хочу. То же самое случилось с моей матерью, а моя месть за нее не оставила мне шансов. Я пошла по ее стопам.

Я надела классическое синее платье с широкой юбкой и золотой вышивкой, стянула тугую русую косу, накинула на плечи кашемировые приталенное пальто и накрасила губы ярко-красной помадой. Королева.

Интересно, кто меня сдал? Конечно же, кто-то из своих. Плохой хакер – всегда мертвый хакер. Я была хорошим, а раскрыть меня мог только тот, кто ещё лучше меня. Таких было немало, но с гнилым нутром, наверняка, нашелся кто-то один. Негласное правило сети - не сдавай себе подобных. Сегодня ты слил информацию врагу, а завтра придут уже за тобой...

Кому меня сдал этот предатель? Саиду Алиеву, Олегу Мещерякову или Миллерам? Все они в последнее время точили на меня зуб. На неизвестного взломщика, который известен под ником «Лакки» - удачливый.

Видимо, моя удача подошла к концу. Или…

- Алло, Вадик? – связь была из рук вон плохая.

- Черт возьми, Надька, ты куда пропала?

- Они уже здесь.

- Много их? – выдохнул Вадим нервно. Боится. Его можно понять... а я вот уже не боюсь.

- Пятеро или шестеро. На двух колымагах.

- Колымагах?

- Джип и Гелендваген. Ты же знаешь, куда они тратят свои миллионы.

- Ты на волоске от смерти, а все туда же, - разозлился Вадим. – Забудь о коррупции, тебе спасаться надо.

- Есть шанс?

- Один на миллион. На десятом километре. Если у них достаточно электроники в железе…

- Достаточно. Вырубишь, когда разгонятся по максимуму. Только на тебя надежда.

- И на твою удачу, Фартовая.

- Вот и проверим, насколько я Фартовая.

- Кости переломаешь.

- Главное, чтобы и они тоже.

Когда я оказалась на крыльце дома, а за спиной захлопнулась дверь, я почувствовала, что меня колотит от холода. Нет, не от страха, именно от холода. Стояла ранняя зима, с неба слетали крупные хлопья снега. Природа дышала свежестью, все казалось таким прозрачным, невинным... Словно жизнь круто свернуло с главной дороги, и я оказалась там, где все следовало начать с чистого листа. Вокруг было ослепительно-белоснежно... но я знала, что дороги все равно грязные. Как и души тех ублюдков, что пришли за мной.

Они высыпали во двор, разглядывая меня с ног до головы.

- По-моему мы ошиблись. Тут должен быть Лакки, а не смазливая "дамочка с собачкой", - это сказал высокий лысый самец в кожаной зимней куртке и джинсах. На нем были черные перчатки и нагловатое выражение лица. Конечно, он смеялся надо мной.

Это не люди Саида, не Мещерякова и не Миллера. Эти предприниматели-чистоплюи действуют аккуратно, боясь замараться. Все по-тихому, через чужие руки. Они наняли бандитов, которые сделают всю грязную работу за них. Теперь уже не важно, кто меня заказал. Итог-то один.

- Если вам не нравится "дамочка с собачкой", можете валить на все четыре стороны, - холодно ответила я.

Конечно, никакой собачки у меня не было. Мордоворот просто издевался надо мной.

- Ишь, какая зубастая... Ты – Лакки?

- Я.

- Тогда будь любезна пройти с нами, - усмехнулся лысый, сделав пригласительный жест в одну из своих дорогих машин.

Это были вещи, которые они добыли преступным путем. Как жаль, что у меня уже не осталось времени, чтобы посадить их за решетку.

Мы поехали по широкой трассе, я сидела на заднем сидении в окружении молчаливых мордоворотов. Они зажали меня справа и слева, такое ощущение, если кто-то из них пошевелится – раздавит. Я была хрупкой девушкой. Снаружи, но не внутри. Они не дождутся ни моих слез, ни мольбы о пощаде.

Бородач, видимо, тот, что главный, заерзал на переднем сидении, когда раздался звонок. Он взял трубку.

- Да, слушаю. Да, у нас. Где? Прямо сейчас? – он нахмурился. – Хмм… хорошо, как пожелаете.

Отключился.

- Кирюха, тормози-ка, - отдал он приказ водителю. – Бабу нужно отгрузить.

- Не понял.

- Заказчик хочет товар фейсом, доходчиво?

- Теперь понял, - проворчал водитель и свернул на обочину.

В этот момент у меня по спине прошлись мурашки. Во-первых, до отключения электроники было пять километров, и я не знала, поедем ли мы дальше по тому же маршруту. А во-вторых… заказчик берет меня прямо из рук этих бандитов, не боясь засветиться. Это может означать только одно: он очень зол. Зол настолько, что желает личной мести… очной ставки… тут снисхождения не жди. Он не ограничится пулей в лоб.

Когда машина остановилась, от адреналина у меня закружилась голова. Меня грубо вытащили из машины, чуть не уронив на пороге. Я споткнулась пару раз, когда меня не менее грубо тащили к машине, припаркованной в несколько десятков метров от нас. Огромный черный БМВ, полностью напичканный электроникой. Это был он – тот самый загадочный заказчик...

Глава 2.Надежда. Заказчик

Тук-тук… тук-тук… сердце бешено колотилось. Но по крайней мере я узнаю, кто он.

И вот, из машины выходят несколько крупных парней, в принципе, ничем не отличающиеся от тех, которые меня окружали. Хлопает дверь пассажирского переднего сидения, и я вижу только серое пальто, но лица пока что не вижу, потому что у меня не самое лучшее зрение. Очки я сняла, чтобы выглядеть красивой. По мере приближения высокого плечистого мужчины я понимаю, что это не Саид – тот жгучий брюнет, а этот светло-русый, почти блондин. Но это и не Мещеряков, тот низенький и с большим брюшком. Оставался только один вариант… я убедилась, что это Андрей Миллер, когда он находился ещё в десяти метрах от меня.

Что я знала о нем?

Андрей Миллер, 29 лет. Старший сын главы компании «МиллерИнвестСтрой», одной из крупнейших компаний застройщиков по всей России. В двадцать лет поссорился с отцом и отбыл защищать родину в горячие точки. Служил в антитеррористической группе спецназа «Огненные пантеры». Африка, Ближний Восток, Азия… год назад получил травму колена, несовместимую с возможностью служить и вернулся на родину. Я даже отсюда вижу, как он немного прихрамывает… его дедушка остался в России после второй мировой войны, поэтому у него немецкая фамилия. Его отец замешан в коррупционных схемах и криминале 90-х, на которых он и построил свою империю. Такие как он используют методы ведения бизнеса, далекие от законных. И сын ничем не отличается от отца. Такой же жадный и злобный бандит.

Андрей Миллер – цепной пёс, сила, которую его отец применяет для процветания своей империи. Из досье на эту семейку я знала, что для них главное – клан. За него они могут устранить кого угодно. И деньги клана тоже неприкосновенны. Иронично, что главная ветвь клана медленно загибается. У Германа Миллера, главы семьи, два сына и один из них бесплоден. А второй калека, обозленный на весь мир. Вряд ли такой захочет иметь ребенка. А вот лишить жизни кого-то, думаю, для него не проблема. Этим он занимался всю свою жизнь за пределами нашей страны.

Я перешла им дорогу и должна была за это поплатиться.

- Лакки, где он? – Миллер посмотрел поверх моей головы, будто не заметил маленькую, словно мышка девчонку посреди огромных «шкафов».

Серые глаза, светло-русый волосы, грубые, мужественные черты лица, я бы даже сказала, слишком грубые и слишком мужественные… и злой, отстранённый взгляд. Миллер возвышался надо мной на целую голову, как скала, которая, если сделает шаг - раздавит. Его прессующий, тяжёлый вайб заставлял все сжиматься внутри. У меня начали сдавать нервы.

Соберись, Надежда. Нельзя, чтобы он запомнил тебя размазывающей косметику по лицу. Этот пес не увидит ни единой слезы на моей щеке. Пусть знает, что я разрушаю его империю совершенно сознательно.

- Так вот он, Лакки, - меня подтолкнули вперёд, я проехалась шпилькой по льду и чуть не упала. Меня придержали грубой хваткой, чтобы я не растянулась прямо под ногами заказчика. Мое пальто распахнулось, волосы растрепались.

Миллер окинул меня медленным взглядом – с головы до ног. Начал с толстой русой косы, яркого макияжа в стиле «русская народна красавица» с вызывающей на бой помадой оттенка «Russian red», классического платья с широким подолом, и закончил аккуратными коричневыми сапожками с меховой подбивкой. Потом опять вернулся к моему лицу и долго в него вглядывался. По лицу мужчины было не понять, о чем он думает. Казалось, он нацепил на себя непроницаемую маску. Я чувствовала только каменное, могильное спокойствие, под которыми пряталась злость.

- Ты – Лакки? – спросил он коротко грубым басом, глядя мне прямо в глаза.

- Нет, не я. Ваши псы ошиблись адресом, - так же спокойно ответила я, даже не улыбнувшись, чтобы обозначить свой сарказм.

Миллер ещё пару секунд помолчал, а потом отдал приказ:

- В машину ее.

Все вокруг завертелось, когда меня снова потащили. Холодный воздух залетел под полы пальто и меня обдало морозом. Как только я оказалась на заднем сидении БМВ, сразу оглянулась: в этой машине было ещё больше электроники, чем в предыдущей. Лишь бы не свернули с маршрута, лишь бы Вадик не подвёл…

На этот раз внутри оказалось только трое. Водитель, главарь и охранник, который сел рядом со мной на заднее сидение и оскалился в улыбке, показав только что сделанные белоснежные зубы. Холеные, законопослушные бандиты. Если бы надо мной не нависла смертельная угроза, рассмеялась бы.

- Прямо, - коротко бросил водителю Миллер и уткнулся в телефон.

Делает вид, что ему все равно, что я – мусор, который они выносят «мимо проходя». Незначительная загвоздка между очень важными делами.

Взглянула в переднее зеркало, пытаясь уловить отражение законного убийцы, отнимавшего жизни за деньги. Уверена была, что Миллер убивал для удовольствия, а не ради высшей цели.

Но в отражении я увидела только свой взгляд. Словно зверь, Миллер почувствовал мое намерение и поднял голову. Наши взгляды встретились в зеркале. У такого как Миллер глаза на затылке. Чтобы выжить на войне, нужны чутье, интуиция, охотничий инстинкт. Все это с лихвой умещалось в этом мужчине. Мне нужно будет сильно постараться, чтобы сбежать. Но он сказал «прямо», значит, мы не свернули с маршрута. Ну же, Вадик…

- Эй, красавица, тебя как сюда занесло-то? - беспечно осведомился лысый бугай, который развалился рядом со мной на заднем сидении.

Он был пристегнут, как и все в машине, в том числе и я, в том числе и Миллер. Такие правильные, что тошнит. Но это не мешает им запугивать людей и давать взятки за разрешение на строительство. «Поощрительный грант» местному чиновнику на развитие социальной инфраструктуры района, чтобы он выбрал именно их фирму. Естественно, этот грант не увидел ни один спальный район нашей большой и необъятной... олигархи и монополисты, которые душат мелких честных предпринимателей.

Глава 3.Надежда. Я тебя найду

Свет… он кинулся в глаза, когда я очнулась в перевернутой машине. По лицу текла кровь, тело ломило, а в лёгких не было воздуха… я с шумом вдохнула, почти вскрикнув от боли, когда ледяной воздух зашел в горло.

Отстегнула ремень безопасности и упала прямо в снег. Тот забился в салон, смягчив падение. Где-то вдали я слышала стон охранника, а где водитель – не видела. На переднем сидении тоже никого не было… Миллер! Где он?

С трудом выбралась из машины. Когда мы упали, у нее оторвало дверь и меня чудом не задело. Фартовая – этим все сказано.

Встала на ноги, прикоснувшись дрожащими пальцами ко лбу. Кровь… бегло осмотрела себя: наверняка, под одеждой куча синяков, но открытых ран я не чувствовала. Только большой порез на лбу и разбитую губу. Возможно, это адреналин не дает почувствовать все травмы, возможно, боль меня настигнет потом... пусть, сейчас главное унести отсюда ноги.

Оглянулась. Машина лежала в сугробе, утонув в нем наполовину. Десятый километр. Здесь редко проезжают машины, значит, у меня есть немного времени, чтобы сбежать. Если нас кто-нибудь заметит и остановится, чтобы помочь, эти предприниматели-бандиты меня уже не отпустят. Достанут из-под земли, а из больницы и подавно.

Шаг, ещё один… сапоги утопали в снегу, на котором алели крупные пятна крови.

Прошла мимо водителя, который был то ли мёртв, то ли потерял сознание. Я не стала останавливаться, чтобы уточнить это. Прошла сразу к серому пятну, бледной кляксой продавившему ослепительно-белый снег. Андрей Миллер держал в руках телефон, пытаясь поймать связь. Можешь не утруждаться, дружок. Здесь нужно постараться, чтобы найти сотовую.

Я ненадолго остановилась… у него, наверняка, имеется при себе оружие. Вернулась к водителю, который все еще был без сознания и начала обыскивать его. Миллер уже заметил меня. Уверена была, что он учуял меня как только я покинула салон, но ему здорово досталось, и он не мог встать.

Нащупала на поясе охранника оружие, взяла пистолет и сняла его с предохранителя.

Когда я настигла Миллера, ему удалось приподняться на одно колено. Мужчина сжал зубы до скрипа. Что, больно, ублюдок?

- Телефон выбрось, - сказала я ему, и он подчинился. – И пушку свою тоже. Подальше.

- У меня нет оружия. Выбило при падении. Неужели ты думаешь, что я не пристрелил бы тебя сразу, как только ты встала на ноги?

- А как твоя нога? – ехидно спросила я, подойдя вплотную и целясь в него. – В порядке?

Этот взгляд… злой, давящий… Миллер не мог согнуть больную ногу и держался левой рукой за бок. Наверное, ему было очень, очень больно. Скорее всего, он не дополз сюда, а его выкинуло в такую даль и швырнуло прямо в сугроб, потому что я не видела ни капли алой крови вокруг. Но удача тут была непричем. Только животная, мгновенная реакция. Миллер должен был вылететь в лобовое, как и его водитель, но ремень безопасности остановил первый рывок. А снег был таким глубоким, что смягчил падение и не убил эту мразь.

Никогда еще не встречала настолько живучих людей... Нужно иметь недюжее здоровье, чтобы оставаться сейчас в сознании.

Миллер попытался встать, но я ему не дала сделать это:

- Назад! – отчеканила. – Двинешься хоть на сантиметр – выстрелю.

Дуло пистолета смотрело ему прямо в лицо, Миллер двинулся вперед, коснувшись лбом холодного металла. Теперь оружие было приставлено прямо к его голове. Он расплылся в звериной усмешке:

- Думаешь, я боюсь смерти? – спросил он меня, сверкая белым оскалом.

Нет, он не боялся смерти. Я могла бы выстрелить ему в лоб, и он бы даже не вздрогнул. Что это за человек? Что твориться у него голове? А душе? У меня прошлись мурашки по телу.

«Хорошо бы выстрелить прямо сейчас», - пронеслось по мыслям, но я просто не могла нажать на курок… не могла отнять чью-то жизнь, ведь всю жизнь стремилась к тому, чтобы эту жизнь сохранить.

Но если я ничего не сделаю, он не даст мне уйти. Даже в таком состоянии, на грани забвения и реальности, ослепленный болью, Миллер безумно опасен. Он может переломить мне шею одним движением руки... Наверное, зря я опустила дуло... надо было выстрелить прямо в лицо. Но... Оглушительный выстрел прошёлся эхом по пролеску, раскинувшемуся в сотне метров от дороги. Эхо сразу заглохло, уступив место не менее оглушительной тишине. Я ждала, что он закричит, что он выдаст хоть толику своей слабости, но Миллер только сжал зубы, шумно выдохнув боль. Пуля вонзилась в его и без того больную ногу, отнимая у него последний шанс настигнуть меня.

Я сделала это потому что знала, если повернусь к нему спиной – он найдет силы чтобы переломить мне хребет. Но с больной ногой...

Андрей пожирал меня яростным взглядом, если бы мог - убил прямо сейчас.

- Я знаю, ты хочешь сделать это, - задыхаясь, выплюнула ему в лицо. – Убить меня... Вот только я могу нажать на курок и убить тебя. Но я не сделаю этого. Ты не заслуживаешь лёгкой смерти. Будешь смотреть, как медленно рушится твоя жизнь.

- Вот тут ты опоздала, - все так же скалился Миллер, придерживая рану пальцами, сквозь которые текли теплые струйки крови. – Там нечего разрушать.

Нечего разрушать? Что он имеет ввиду? А как же его империя?

Не важно, все это не важно... нужно уходить отсюда.

- Бумажник сюда, быстро! – пригрозила я ему оружием.

Он подчинился. Надо же, какой послушный… я порылась в кожаном кошельке, который стоит примерно как десять моих кожаных сапог, достала оттуда наличку и бросила его к ногам Миллера.

Глава 4. Андрей. Больница

Свет бил по глазам, натягивая и без того оголённые нервы. Неделю в больнице, а они не удосужились запомнить, что мне нравится темнота. За те бабки, которые они получают, должны разбираться в малейших полутонах, которые устраивают клиента.

Приподнялся на кровати, попытавшись сесть. Резкая боль в рёбрах немного охладила мой пыл. Два сломанных ребра, огромная гематома в половину груди, простреленная нога и мое больное колено. После выстрела оно здоровее не стало, но повезло, что эта сука не попала в кость. Хотя это ей никак не поможет. Тихая злостью бурлила внутри, требуя мести.

Кирилл, мой водитель и в прошлом боевой товарищ, вылетел в лобовое. Насмерть. Хорошо, что у него не было ни жены, не детей. Только родители. Жаль, что я не смог присутсвовать на похоронах их старшего сына. За него я получу отдельный ответ.

Владу, моему охраннику, ампутировали стопу. Если бы я не успел пристегнуться, тоже бы вылетел через лобовое. Но ремень безопасности щёлкнул уже в полете, и я свалился в снег, отделавшись нехилыми, но все же не смертельными ушибами.

А на этой твари ни царапины. Фартовая. Знаю, что прозвища дают не просто так. Впрочем, как и позывные. Как корабль назовешь, так он и поплывет – это правило действовало и на первой линии атаки. Хоть в пустыне, хоть в джунглях, хоть в горах. Значит, и с кличками работает так же. Но этой Фартовой повезло в последний раз. Я буду не я, если не достану ее из-под земли.

У меня нюх на таких, как она. Что-что, а искать и добывать информацию я умею. Добывать информацию из людей. Война превращает человека в монстра. Самое ужасное случается, когда этот монстр возвращается домой. Потому что он не перестает им быть, и я не перестал. Вернулся в свою страну, город, дом, а чудовищем так и остался. Трудно приспособиться к другой жизни, нормальному существованию. К нормальным людям, нормальной стране, спокойной обстановке. Когда не нужно все время быть начеку, в напряжении, не ждать удара в спину и не готовиться тут же дать отпор.

Наверное, я ещё слишком мало времени провел на гражданке. Может, пройдет ещё год или два, может…

- Добрый вечер, - этот приторный голос, переходящий на писк начинал меня раздражать.

В палату вплыла грудастая блондинка с мочалкой в холерных белоснежных ручках. Моя медсестра. Она проводила гигиенические процедуры пока мне было запрещено вставать. Создавалось ощущение, что ее выписали из эскорта. Она улыбалась, как шлюха, одевалась, как шлюха и вела себя как шлюха. Не думаю, что у настоящих сотрудников было время на всю эту ерунду. Скорее всего, ее нанял мой отец - расшевелить мое унылое мужское достоинство. Дохлый номер, ровно как и мой член. Ха.

- Ну как? Готовы стать чистеньким? – проверещала блондиночка, улыбнувшись накаченным губами.

Эх, жаль не с кем сделать хорошую ставку. Готов был поклясться, что как только она наклонится ко мне, из ее декольте вывалятся сиськи.

- Как тебя, говоришь, зовут? – спросил я.

На самом деле мне было абсолютно все равно, но я привык обращаться к людям по имени.

- Марго, я же говорила.

Марго. Точно шлюха. Не удивительно, что я не запомнил ее имени.

- Так вот, Марго. Не обязательно протирать меня по три раза за день.

- Но у меня же указания…

- У тебя указание расшевелить мой член, так?

Марго сделала хлоп-хлоп огромными глазами и пару раз шлепнула губами, не зная что сказать. Не возразила, значит, угадал.

- Если так, можешь начать прямо с него, - коротко бросил я, указав своими глазами прямо на свой вялый член. – Но у тебя все равно ни хрена не выйдет. Так что не трать мое время и свали. Я ещё не до конца рассмотрел этот потолок.

Моего сарказма девка, видимо, тоже не поняла и встала, как выкопанная, не зная, куда деться. Благо, внезапные посетители меня спасли.

Хотя, не совсем и внезапные. Видимо, отец пришел проведать, как дела у этой шлюхи, которая делает свою работу из рук вон плохо.

- Утро доброе, Андрей, - отец поправил пиджак на животе, который уже начал округляться. Стареет...

- Ты хотя бы графики согласовал со своими эскортницами, - усмехнулся я.

- Любовь не имеет границ, - парировал папаша.

- Ты хотел сказать секс.

- Как тебе будет угодно, - отец подошёл к моей кровати, прикоснувшись к моему плечу. – Ты как?

- Нормально.

- У тебя всегда все нормально, - фыркнул отец. – Когда ты сюда попал я думал все, конец роду. Ты же знаешь, что у меня надежда только на тебя. - Отец повернулся к проститутке, - Можешь идти, Маргоша.

Девчонка пожала плечами, развернулась, тряхнув полными грудями и скрылась за дверью.

В последнее время отец просто помешался на теме моей женитьбы, продолжения рода и внуках. Раньше ещё было терпимо, а сейчас…

Младший брат бесплоден. Богдан подхватил корь лет в пятнадцать, и это не осталось без последствий. Прививки его не спасли, как и все деньги, что отец в него вбухал. Сотни тысяч долларов... Как оказалось, далеко не все решают бабки. Двоюродные не носили фамилию Миллер. Тетя, родная сестра отца, вышла замуж за олигарха Астахова и перешла в его семью. Надо ли говорить, что у отца сложились не самые теплые отношения с человеком, объявившим себя его конкурентом… наши семьи не особо ладили, слияния кланов прошло не по плану.

Что ж, бывает и такое. Остались только троюродники, которых отец тоже не жаловал из-за «разбавленной крови», как он выражался и я – импотент с посттравматическим синдромом, которого он пытался «расшевелить».

Целый год я пытался убедить себя, что вернулся в страну из-за травмы колена. Что бросил дело своей жизни вынужденно, не по своей воле... а на самом деле я просто устал от вечной войны и смерти. Но оказавшись дома, там, где нет жаркой пустыни и опасности, вдруг обнаружил, что я здесь чужой...

Глава 5. Надежда. Боль

Два месяца спустя…

Вот и настало то время, когда у меня кончилась наличка. Когда я залегала на дно, успела захватить с собой только около пятидесяти тысяч рублей и ещё ту сотню, которую взяла из кошелька Андрея Миллера. Кстати, я вернула ему всю сумму через анонимный счёт с весьма «милым» посланием. Ведь я не вор и чужого мне не надо, в отличие от некоторых представителей сильных мира сего. Надеюсь, он оценит мою шутку.

К сожалению, не все дела удается сделать через интернет. Приходится иногда выползать из своего логова, чтобы выжить, да и разведать обстановку. Мои «письма возмездия» пока прекратились, так что зажравшиеся олигархи могли выдохнуть спокойно. На какое то время, пока я не найду способа, как незаметно покинуть страну и осесть где-нибудь в людном городке, где можно хорошенько затеряться в толпе. Вот только покидать Россию отчаянно не хотелось. Ведь это мой дом... всегда, когда я думала об отъезде, щемило в груди.

Но это случится еще не скоро, а пока мне нужно было элементарно посетить аптеку, гипермаркет и встретиться с Вадиком, чтобы узнать, что происходит, да и просто почувствовать себя человеком. Два месяца обо мне никто не вспоминал. Это было странно, но в какой-то мере обнадеживало. Нет, я не расслабилась, но все-таки позволила себе выйти на улицу.

Напялила бесформенную толстовку, спрятала волосы под капюшон, закрыла лицо медицинской маской и пошла.

- Мне даже находиться здесь опасно, - шептал Вадик, от страха чуть не уронивший с носа огромные очки, - Положил бы я этот пакет куда нибудь в ячейку или под камень... не хочу светиться.

- Ты же знаешь, тебя никто не тронет. Они не такие дураки, чтобы идти против органов, - успокоила его.

Вадик работал на правительство, как и многие из нас, и все время пытался "завербовать" меня. Однако, нам было не по пути.

Мы прогуливались вдоль лотков с овощами, потом дошли до фруктов, и, наконец, добрались до отдела со сладостями. Все происходило непринужденно, будто мы были незнакомы. Просто два покупателя, зашедшие в один и тот же отдел. Я шептала, опустив голову, чтобы на камеру не было видно даже движение моих губ, если вдруг мы попадем под угол обзора камер.

- Не волнуйся, никто меня не скрутит у выхода в магазин, это все равно что искать иголку в стоге сена, - успокоила я Вадима.

- Ты разозлила Миллера. А разозленный Миллер может найти и не такое… - вздохнул Вадик. – Слушай, Надька… пошла бы ты в полицию, там полная анонимность, защита, неприкосновенность… будешь работать с нашими ребятами, со мной в том числе. Сейчас ой как коррупционеров щемят, госпрограмма идёт нехилая. Зачем ты одна болтаешься? Идём к нам и никто тебя не тронет.

Начинается...

- Вот скажи мне, Вадик, как много владельцев корпораций ты посадил за последнее время?

- Ну… сейчас больше госаппарат шерстится… но до них тоже дойдут.

- Когда дойдут, много судеб будет уже сломано, - поджала я губы. – А, может, и не дойдут вовсе… ты же знаешь, как это происходит. Нужно делать это сейчас, а не мечтать, что когда-то это сделают за тебя.

- Надь… пора уже отпустить это… ты же себя погубишь. Ну кому это нужно?

- Мне, - отрезала я. Не хотела слушать его очередные нотации. – К тому же, сам знаешь, я уже засветилась. Ворох псов уже знает, кто я и что сделала с их дорогими кошельками. Так что тут уже без вариантов… мне нужно отсидеться и уезжать за границу.

- Полиция предоставит тебе защиту.

- Ты про кого именно говоришь? Может, про того, кто меня сдал? Или про того, кто способствовал убийству моей матери? А отца? Если ты забыл, они ещё не сидят. Эти оборотни в погонах давно продались, и устранят меня сразу же, как только я появлюсь в органах. Потому что знают, что я не буду сидеть сложа руки и начну под них копать. Идти сейчас в полицию все равно что прыгнуть в пасть голодным псам.

- Прости…

- Нет, для меня уже нет пути назад.

Происхождение определяет бытие – это правило начало действовать на меня с самого начала. Я дочь генерала Валаамова, и была виновата только по праву рождения.

Да, мой отец был генералом, и по влиянию в армии далеко не последним человеком. Он любил свою страну, но его преданность родине погубила нашу семью. Слишком принципиальным человеком он оказался, слишком жёсткие методы использовал, чтобы собрать по крупицам страну после развала СССР.

Я была поздним ребенком, слишком поздним.... когда я появилась, отец уже успел нажить себе врагов среди ушлых предпринимателей. Он никогда не продавался, и когда его в очередной раз захотели купить, объявил войну бандитам. А потом они объявили войну ему.

Это случилось, когда мне исполнилось девятнадцать. День рождения, такой светлый праздник. Целую неделю мы праздновали, купаясь в самодельном бассейне на даче, готовя шарлотку из яблок, бегая на речку, чтобы порыбачить на капризного хариуса. Да, как ни странно, мама любила рыбалку.

Нас с матерью похитили прямо с берега озера, когда солце медленно клонилось за горизонт. Нас пытали, долго. Мне всегда было трудно вспоминать те секунды, часы, дни, недели… она умерла на моих глазах, ее изнасиловали и забили до смерти, а потом изнасиловали меня. Их было трое я помню каждого из них, и каждую секунду этого ада.

Придет время, каждый из них сдохнет.

Мне удалось сбежать. Все происходило как в тумане, на инстинктах... мой мозг и тело тогда работали на пределе. С тех пор ничего не изменилось. Я на пределе, и только и делаю, что сбегаю. Я всю жизнь готовилась к побегам. Высшее образование, физическая подготовка, обучение маскировки… отец говорил мне, что я не права. Что нужно забыть о том, что произошло. Что нужно просто жить, а не вести себя так, будто скоро нагрянет война. Вот только папа посадил одного ублюдка вместо трех нанятых истязателей, похитивших нас, а остальные ходили на свободе. Включая самого главного заказчика... включая кое-кого из высших чинов полиции, которые всеми силами тормозили дело. Все они там были повязаны...

Глава 6. Андрей. Поиски

До того, как я отправился на войну, учился на экономическом в МГУ. Сейчас приходилось срочно поднимать из пепла свои знания, без них такой махиной, как «МиллерИнвестСтрой» рулить не получится. В этом плане, конечно, мой младший брат, Богдан, был гораздо более подкован. Он уже закончил институт, имел большой опыт сделок и понимал кое-что в бизнесе. Вот только характера у него недоставало, да и связей, которые есть у меня. Так что приходилось пока что работать в симбиозе, но скоро я освою всю эту лабуду и возьмусь за бизнес основательно.

А пока что я сидел в личном кабинете загородного дома над кипами бумаг, и над моим членом старательно работала грудастая блондинка. Та самая, что подбиралась ко мне ещё в больнице. Рот у нее был что надо, и навыки на самом высоком уровне – сразу видно, опытная девка. Вот только она уже целый час кряду старается вдохнуть хоть толику жизни в мой дохлый прибор и все бесполезно. Кажется, у нее скоро заклинит челюсть. Ну ничего, пусть старается. В конце концов, это ее работа.

Два месяца брал одну и ту же. Это, вообще, было очень смешно. Стабильные встречи с проституткой. К тридцати годам хочется какой-то стабильности. Думал, всего лишь байки, но нет... действительно больше тянуло к чему-то одному, или кому-то одному, без всякой погони за разнообразием. Вот только выбор я сделал не очень удачный - эскортница на эту роль явно не подходила.

Скоро она начнет думать, что у нас отношения. Усмехнулся. В конце концов, всех всё устраивает. Я молча думаю, она молча сосет. Все довольны. Во время минета, хоть и безуспешного, действительно хорошо размышлялось, да и расслабиться не помешает. Хотя я давно уже забыл, что это такое.

Помню, в первые увольнения, аккурат лет до 25 возвращался на родину, напивался с товарищами, бродил по клубам и трахал буквально все, что движется. А что не движется… в общем, все как у всех. После напряжения нужна была разрядка. В пустынях маловато женщин, вернее, их там почти вообще нет. А те, которые имелись, либо совсем не давали, либо давали всем. Последними я брезговал. Так что приходилось укладываться в двухнедельный отпуск, кидая как можно больше палок. Я даже не помню лиц тех девок, которых трахал, не то что имен…

А потом… война затягивала, как липкий мед. Я приезжал чужим, оглядываясь по сторонам и было так непривычно, что вокруг целые, нетронутые бомбежками здания, счастливые люди и весна. В увольнениях я стал больше пить, чем шататься по девкам, а потом начались проблемы по мужской части. Доктор сказал, что это не физиология, что это у меня в башке что-то заклинило и поставил мне посттравматический сидром. Пусть идут со своими диагнозами в задницу. Я и сам знаю, что загоняя иглы под ногти людям, чтобы получить нужную тебе информацию о готовящемся терракте на мирняк или нападении на спящий город башка не может варить нормально. Мозги в любом случае съедут набекрень. Все радуги и пони сдохли как-то сами. А с ними и мой член.

- Кто-то должен это делать, Андрей, - так мне сказал один знакомый генерал, курировавший группу дознавателей. – Если не ты, то будет кто-то другой. Да, наверное, нас ждёт ад, раз приходится делать это. Мы платим высокую цену за жизни мирных людей. Не думай, что ты один такой.

Может, и не один. Но ближе к тридцати я понял, что болтаться по пустыням вместе с группой быстрого реагирования я больше не могу, поэтому и вернулся домой.

Мне было двадцать, когда мы поссорились с отцом. Теперь я думаю, что он был прав тогда.

- Думаешь, такой умный?! – гневался он, как разъяренный зверь. – Не хочешь учиться в университете? А чего ты хочешь?!

- Может, мир повидать?

- Так съезди в кругосветное и возвращайся, - налились его глаза кровью. – Образование, бизнес, семейное дело – вот что тебе нужно, а не эта блажь!

У него был жёсткий характер, у меня упрямый. Я хотел посмотреть на мир, но не с борта личного лайнера с бокалом шампанского в руках. Автомат взял в руки чисто из принципа, отец от меня тогда считай отрекся. Потом меня затянула война… через пару лет отец оттаял, и все как-то стёрлось. Наверное, мы оба просто повзрослели. Два дурака с жёстким характером, похожие как две капли воды не только внешне, но и внутренне. Гены не пропьешь.

- У меня челюсть жатекла, - пожаловалась блондинка, оторвавшись от моего члена.

Размякла ручками скулы, показывая, как умоталась.

- Иди выпей и продолжишь, - ответил я ей. – Ещё полчаса, сто сверху.

- Угу… - кивнула она и задорно поскакала до стола с алкоголем.

Этим шлюхам мало нужно. Такое ощущение, что в их головах вместо мозгов ветер.

Единственное, на что способна эта пустая кукла - держать язык за зубами. Мне вовсе ни к чему, если кто-то будет распускать слухи о том, что впереди у меня болтается дохлый червяк. Хотя, за те деньги, что я ей плачу, эта блондинка могла бы говорить ровно противоположное. Петь оды о моей силе и мощи, вот только мне это было совсем не нужно.

"Проблема в голове", - так сказал мне врач. Знать бы, как починить шестерёнки в мозгу, было бы проще. А так... ни один психолог ещё не помог. Отвратно все это.

Снова погрузился головой в документы, но меня отвлек входящий звонок. Пришлось отложить очередную папку с цифрами и договорами. Что-то не помогал ни черта этот минет, голова пухла. Наверное потому, что не стоял.

- Алло, Андрей Демидович? Это насчет Фартовой...

- Говори.

Алексей курировал хакеров по поиску Фартовой. Два месяца он не ел, не пил и я предполагаю, не спал. Я ждал конкретных результатов.

- Мы изучили фоторобот, который вы составили. Прогнали по соцсетям, - Алексей сделал паузу. – Конечно, она не зарегистрирована не в одной из них. Пробили по данным МВД…

- Давай к сути. Я и сам прекрасно знаю, где ее нет. Ты мне лучше скажи, где она есть.

- Несколько похожих девушек мы нашли на общих фотографиях, возможно подруг…

- Бред, это не она. Фартовая давно подчистила всю электронку. Дальше.

Глава 7. Андрей. Находка

- Отец хочет взять в партнёры Алиева, ты же знаешь, они старые знакомые, - Богдан, мой младший брат, налил стакан виски, вольготно расположившись в кресле.

В последнее время мы часто вот так прозябали по вечерам в кабинете, где он старательно вводил меня в курс дела. Видел, как ему одному тяжело. Отец с нас двоих снимает три шкуры. По три шкуры с каждого. Что ж, со смертью матери у него совсем крыша поехала. Видимо, некому стало сдерживать его скверный характер. Что самое интересное, в скверности характера я его значительно переплюнул. Думаю, пободаемся в ближайшем будущем. Мне не в первой искать место под солнцем вопреки его воле.

- Что в этом Алиеве такого? Он не самый перспективный партнёр, судя по его активам. Щербаковы мне больше по душе.

- Щербаковы платят налоги, - ввел меня в курс дела братец.

- Понятно, - усмехнулся я.

Очередная темная схема, которая приглянулась моему отцу. Чувствую, года на гражданке будет мало, чтобы освоиться.

В дверь постучали.

- Ты кого-то ждёшь? – претенциозно спросил братец, тряхнув длинной модной челкой, которую мне периодически хотелось отрезать.

Ничего не ответил ему, громко сказав:

- Входи.

Дверь отворилась, на пороге стояла невысокая худенькая девица с толстой темно-русой косой на плече, в синем платье, черном кашемировом пальто, с серо-голубыми глазами и красной помадой на губах. Я чётко задал параметры эскорт-агентству, чтобы они подобрали нужную девушку. И вот, целую неделю они присылают экземпляры, и всю неделю я отсылаю их обратно… потому что это было все равно не то, насколько похожи бы они ни были.

Пропасть становилась ещё больше, когда они открывали рот.

- Вечер добрый, - проворковала девушка и тон ее голоса резанул слух – точно не то.

Ничего общего с решительностью и смелостью, которые я слышал из уст девушки, прострелившей мне ногу. В ее голосе была осмысленность, глубина, твердость, а у этой… понял, что подбирать проституток под Фартовую не имеет смысла. Всего лишь бледные копии, картонки, не имевшие ничего общего с оригиналом.

Понятия не имел, чего я хочу этим добиться. Понятия не имел, что собирался вообще делать с этими девушками. Глазеть на них? А зачем? Потому что трахать их я уж точно не собирался. Не после того, как Фартовая прострелила мне ногу. Для чего я вообще все это делаю? Какой-то бред…

- Свободна, - коротко бросил я, девушка развернулась и ушла.

В агентстве были предупреждены, что я могу просто отказаться. В любом случае, счёт был оплачен.

- Целую неделю одно и то же, - удивился Богдан, поправив галстук на животе. Он только что вернулся с совещания директоров и решил, что сначала лучше выпить, чем переодеться. – Девушки с косами, в синих платьях и красная помада. Что за загоны, Андрюх?

- Не называй меня так. Не люблю, - скривился, допив залпом остатки виски.

Позвонили, принял входящий.

- Да?

- Здравствуйте, Андрей Демидович. Вы просили позвонить, если будет какая-то информация, - это был Алексей, моя сетевая ищейка.

- Говори, - почувствовал, как в груди нарастает нетерпение. До такой степени, что засосало под ложечкой.

- У Надежды Валаамовой есть один близкий друг, ещё со школы. Как выяснилось, характер их деятельности схож.

- Давай попроще. Факты.

- Он тоже хакер, работает на госструктуры. Конкретно – на ФСБ. Глубже копать не стал, сами понимаете…

Конечно, понимал. Есть моменты, где нужно остановиться. Пересекаться с ФСБ особо не хотелось. Конечно, можно напрячь знакомых людей, чтобы они не сильно мотали нервы, но чехарды больше, чем пользы. Вся эта волокита… в любом случае, этого «друга детства» мы трогать не собирались. Как я понял, Фартовая на казённой работе не состояла, а, значит, на нее не распространялась защита.

- И что с этим другом? – спросил я.

- В эти выходные выезжал из Москвы в Саратов.

- Зачем?

- Не знаю, он нам не сказал…

- Понятно, - вздохнул. С таким и по "душам"-то особо не поговоришь. Заглядывать "в гости" к этому другу детства себе дороже. Максимум, что можно устроить - это слежка. Но раз Алексей позвонил, значит, есть новости. – Есть что-то по этому другу?

- Так, немножко шлифанули, не особо сильно. Передвижение по городу. Он в музей ходил.

- Какая чушь…

- Угу.

- Я сейчас приеду, - осведомил Алексея. – Сам гляну.

Через полчаса уже был в его логове. Протиснулся между пустых коробок пиццы, банок от Кока-Колы и кучи пепельниц с бычками от сигарет. Рядом на диване растянулись ещё два его товарища, ничем друг от друга не отличающиеся – такие же длинноволосые и бледные моли, как и сам Алексей. Правда, тот был гораздо крупнее остальных. Наверное, качался.

- Отрабатываешь стандартный образ айтишника? – с сарказмом спросил Алексея.

- А есть другие варианты? – со вздохом спросил он. – Вы же он оставили мне выбора, Андрей Демидович.

- Выбор есть всегда, - коротко ответил. – Показывай, что там у тебя.

- Вот, - Алексей ткнул пальцем в монитор. – Вадим Конюхов, 25 лет. Был одноклассником Надежды Валаамовой, женат, двое детей, но прилетел в Саратов один, без семьи. Вот он в музее…

Я внимательно смотрел на высокого тощего очкарика, почесывая трехдневную щетину. В последнее время плохо спал, так напрягал этот вопрос. Побриться тоже руки не доходили… хм… зачем очкарику нужно было а этот город? Судя по камерам, он остановился в гостинице, но никто к нему в гости не приходил. Да и он шлялся только по общественным местам.

- Такой ботан, а двое детей, - посетовал Алексей. – Я вот в качалку хожу, а девку так и не нашел.

- Да вы качки скорее друг друга найдете, чем девку, - послышался немного нетрезвый голос парнишки с дивана и тот засмеялся. Его поддержал тот, кто валялся рядом.

- Отсей-ка мне общественные места, где он бывал. Не музеи и не дельфинарии, где внимание легче всего привлечь. Какие-нибудь скучные потоковые локации, типа автобусных остановок и магазинов.

Глава 8. Надежда. В ловушке

Опять эти гормоны… по мне можно было составлять карту женского организма. Все, как по часам. Ближе к месячным приливы, смена настроения, после них, прямо перед овуляцией – дикая тяга к сладкому. В моем случае – к мороженому. Ни в одной из доставок не было именно той марки, которую я очень люблю, так что я еле дождалась ночи, чтобы выйти на улицу. До этого времени мне пришлось испытать все оттенки ломки по сладкому. Когда стемнело, я напялила на себя привычные мешковатые вещи и пошла в местный магазинчик за углом.

Ночь выдалась морозной, воздух входил в лёгкие, попутно царапая горло. Белесый пар клубился изо рта вместе с дыханием, я спешила по улице, привычно опустив голову, чтобы не было видно лица. Хотя, даже если в этом районе имелись камеры, вряд ли они смогут зафиксировать его черты. Я была в маске, на лоб спадали длинные пряди волос.

«Когда вернусь, нужно будет сделать себе челку», - подумала, сворачивая с улицы на узкую дорожку, ведущую к магазинчику.

Взяла два больших эскимо и одино в стаканчике. Когда выходила из магазина, меня всю трясло, так хотела попробовать мороженое прямо здесь, на улице, но было слишком холодно. Болеть мне сейчас точно нельзя – никто не вылечит.

Пока шла домой, заметила большой джип, вальяжно провожающий меня до дома. Внутри что-то ёкнуло, а затем на меня накатил страх. Прошло лишь мгновение до того, как я сорвалась с места, побросав из рук все мороженое. За спиной услышала, как хлопнула дверь машины, но не стала оборачиваться.

«Лишь бы я ошиблась, лишь бы это были не они», - успела я подумать перед тем, как свернула за угол и ударилась аккурат о грудь какого-то огромного типа в черной куртке.

- Куда спешишь, курочка? Не видишь – везде лёд. Поскользнёшься и упадешь, лоб разобьешь. Оно тебе надо? – сказал он и я почувствовала стальную хватку у себя на плече.

- Отпустите, - в страхе, на выдохе прошептала я, дернувшись в его лапах.

Но он меня не отпускал… я подняла голову и увидела улыбку. Спокойную, совсем обычную улыбку… да и мужчина был совершенно обычный, лет тридцати пяти, в дутике и джинсах. Вот только он меня не отпускал, и рядом с незнакомцем вырос ещё один. Такой же обычный... Они совсем не были похожи на бандитов, но вели себя так, будто им от меня было что-то нужно, и я знала что.

- Прогуляемся? – сказал обычный незнакомец а дутике, дернув меня в сторону большой черной машины. – Давай, собирайся. Подвезём тебя до дома. Правда, не твоего…

Они оба засмеялись, а у меня мурашки пошли по телу. Я знала, что бесполезно сопротивляться. Я не могу дать отпор сразу троим мужчинам, хоть и дружила со спортом. Но в мои навыки входили умение быстро бежать и прятаться в толпе, а вот умение драться среди них не было... Я даже ножа с собой не прихватила, потому что просто психологически не могу кого-то ранить…

Они затолкали меня в машину, подперев грузными телами с двух сторон. Я прижала руки к груди, трясясь от страха.

- Алло, Андрей Демидович? Угу… да, у нас. Да, сзади сидит. Нет, не сопротивлялась. Нет, не били, мордашка целая. – незнакомец отчитывался о проделанной работе Миллеру. У меня в груди замерло сердце. Я еле дышала. – Хорошо, будет на месте через… короче, как только, так сразу. Смотря как аэропорт отработает. Хорошо, понял. До связи.

«Вот и все, это конец», - пронеслось у меня в голове. А дальше было все как в тумане. Я едва дышала, когда меня везли в аэропорт. Когда тащили к частному самолёту, когда пристегивали к креслу. Иногда я оглядывалась, нет ли поблизости хоть кого-то, кто мог бы мне помочь… но никого рядом не было, кроме сотрудников аэропорта.

- Помогите, - прохрипела я одубевшими голосовыми связками какому-то мужчине в рабочей робе, пока меня «вежливо вели», зажав с двух сторон массивными телами.

Мужичок сделал вид, что не заметил нас… а я просто не могла набраться смелости, чтобы закричать во весь голос… мне казалось, я смогу сориентироваться в такой ситуации, ведь готовилась к ней всю свою жизнь, но когда это всё-таки случилось, на меня будто напал ступор. Будто это не я совсем, какая-то совсем другая девушка, или даже маленькая девочка, которую похитили, чтобы делать ужасные вещи... В по-настоящему критической ситуации все происходит совсем по-другому, это я поняла только сейчас. Страх порализовывает все тело, и ты не сможешь выдавить из горла ни единого слова…

Когда мы поднялись в воздух, я вжалась в кресло и задала себе вопрос: почему я так боюсь? Почему не могу вымолвить даже слова? Ведь в прошлый раз я была полна решимости и не ощущала такой паники.

«Потому что тебя везут к Миллеру», - тут же пришёл ответ.

Да, я боялась этого человека, до дрожи в коленках. Учитывая, чем ему приходилось заниматься на войне… учитывая, что я выстрелила в его ногу тем снежным днем...

- Водички? – услужливо предложил мне незнакомец, улыбаясь и держа в руках бутылочку минералки. – Меня Саня зовут, если что.

Какие же они мерзкие… тянут улыбки, взяв в заложники человека.

- Я не хочу пить, - промямлила, голос мой дрогнул. – К-куда мы летим?

Хотя я и так знала, куда. Просто хотела услышать это от него.

- На экскурсию, - пожал плечами человек, назвавшийся «Саней». – А что, ты против?

- Против... - еле выдохнула. – Отпустите...

- Иди, - усмехнулся Саня, кивнув головой в сторону выхода из самолёта.

В это время мы были на расстоянии восьми тысяч километров от земли. Не смешная шутка. Глупо было думать, что кто-нибудь меня отпустит...

Визуалы

Вот, девочки, кое-кого догнала. Не прям то самое, но достаточно близко. В моем воображении человек более суровый и "жизненными чертами лица". Реального прототипа, к сожалению, не нашла, так что пришлось ваять самой. Прошу любить и жаловать нашего сурового мужчинку:)

Образ лишь приблизительный, на взгляд автора, но у вас, дорогие читательницы, он может быть совершенно другой. На ваши личные предпочтения!

Андрей

Глава 9. Надежда. Глаза в глаза

Когда мы выехали из аэропорта, я старалась запомнить дорогу, по которой меня повезли. Сначала места были знакомыми, но потом мы свернули с главной дороги и я совсем потерялась. Считала километры, повороты, по возможности прислушивалась к окружающим звукам: нет ли поблизости оживленной трассы с машинами? Пару раз нас тряхнуло, отчего сделала вывод: мы далеко за городом, и вокруг, скорее всего, какой-нибудь лес. Охраняемая территория с великолепным воздухом и несколькими миллионами за участок в пару квадратных метров в какой-нибудь элитной коттеджный зоне.

Где-то вдали я услышала шум воды. Скорее всего, где-то текла речка или пруд. Быть может, это было водохранилище. Запомнила, на каком километре и на каком по счету повороте услышала эти звуки. После них мы ехали ещё примерно двадцать километров по лесу, на этот раз по хорошо асфальтированной дороге. Когда мы выехали к частному сектору с коттеджами, я догадалась, что меня везут прямо в логово к Миллеру.

Но… почему?

Меня вводило в ступор его маниакальное желание своего личного участия в моем дознавании. Почему он пачкает свои руки? Это же совсем не логично.

Конечно, он хотел вытрясти из меня информацию, а потом… не хотела знать, что будет потом.

Вдруг холодная дрожь прошлась по спине: что, если Миллер хочет собственноручно выбить из меня все, что я знаю? Ведь он умеет, как…

Нет, нет, нет!! В панике метнулась в сторону только от одной этой мысли, как меня грубо вернули на место:

- Не брыкайся, красавица. Ты же не хочешь, чтобы мы тебя помяли?

- Нет… - испуганно прошептала я и разозлилась на собственный голос.

Он звучал так, будто во мне не осталось ни капли мужества. Он звучал так, будто я сдалась, будто жалею о том, что делала все эти годы. Не бывать этому, никогда. Миллер не дождется, что я буду ползать перед ним на коленях. Пусть он учует мое смятение, как цепной пёс, которого все жизнь натаскивали ощущать страх в других людях. Пусть.

Бояться не стыдно. Стыдно просить пощады.

Еще не поздно исправиться. Вот поворот, третий по счету… до этого был примерно пять километров назад… К тому времени, как меня кинут под ноги Миллеру, я должна собраться с духом, и не дать ему ни единой возможности посмеяться над собой.

Помни – пощады не будет, сколько бы ты не просила. Так зачем же унижаться?

Тик-так… мы прибыли примерно ещё через десяток километров на место. Под колесами машины зашуршал гравий, я услышала лай собак за забором.

- На месте, пташка, - сказал мой конвоир. – Пора выпорхнуть из клетки.

- Ага, в другую, - сказал его друг и они засмеялись.

Меня выволокли из машины под руки и так вели, будто я могла попытаться бежать.

Это был огромный трехэтажный особняк с высоким стальным забором, ухоженной лужайкой с садовыми фигурами и зубастыми ротвейлерами, которых натаскали на атаку. Всегда боялась собак… особенно таких. Но сейчас опасаться нужно было не их, а того, кто стоял на пороге этого холеного особняка, спрятав руки в карманы не менее дорогих холеных брюк.

Вот только сколько бы Миллер не напяливал на себя дорогие шмотки, на лице его все равно остались отпечатки войны: жара пустыни, крики людей и мелкие шрамы, которых не встретишь у честных предпринимателей. Убийца он и есть убийца. И не важно, кого он убивал.

Дыхание сбилось, когда меня толкнули вперёд и я чуть не упала, перестав чувствовать железную хватку конвоиров. Ноги были ватными, я еле-еле стояла на них.

Собралась с духом, чтобы выпрямить спину и взглянуть ему прямо в глаза. Миллер молчал. Он смотрел на меня неподвижным, холодным взглядом. Его серые глаза ничего не выражали: ни злости, ни презрения, ни даже задумчивости. Просто непроницаемый человек. Он скептично прошелся взором по моей фигуре – с головы до ног. Пауза, последовавшая после этого, натянула пространство до предела. В воздухе чувствовалось жуткое напряжение, готовое спружинить в любой момент.

- Как доехала? – нарушил тишину Миллер. – Надеюсь, не сильно утомилась?

-Что? - удивилась я. - Не думаю, что...

-Я задал вопрос.

Его грубый бас поскреб по моим нервам, заставив тысячи мурашек пробежаться по спине. Главное – не выдать свой страх. Ты сильная, Надежда…

- Твои люди рассыпали мое мороженое, - холодно ответила я. – Редко встретишь нужную марку, как в детстве. Не очень хороший поступок.

- Мороженое в такой холод? – Миллер вскинул от удивления брови. – Не боишься заболеть?

- А сейчас это имеет какое-то значение?

- Сейчас – нет, - ответил Миллер.

Он продолжал смотреть на меня пристально, пытаясь "просветить" насквозь, словно рентгеном. Чего он добивается? К чему должны привести эти странные светские разговоры? Слишком много вопросов, на которые я не могла ответить.

- Статья 126 УК РФ, - нарушила тишину. – Умышленное похищение человека по предварительному сговору. От пяти до двенадцати.

В этот момент я уловила во взгляде Миллера что-то… не знаю что, но он определенно изменился. Стал не таким спокойным, как прежде.

- А ты, я вижу, хорошо знаешь закон? – бесцветно спросил он.

- Знаю.

- Ну конечно, как же иначе вершить свою так называемую справедливость?

Миллер спустился со ступенек, подойдя ко мне вплотную. От подошёл так близко, что я почувствовала его терпкий мужской парфюм. Склонившись у меня над ухом, он прошептал:

- А что ещё тебе остаётся, когда не сработала твоя хваленая удача? – с насмешкой в голосе произнес он. – Только щеголять знаниями, которые тебе не помогут.

Глава 10. Надежда. В плену

Меня ввели в особняк с черного входа. Мимо проносились длинные коридоры, комнаты и технические помещения. Я даже заметила большую библиотеку, к которой уводила вниз винтовая лестница. Дверь была открыта, и на мгновение я увидела длинные стеллажи с книгами, на которые падали пыльные лучи тусклого зимнего солнца.

Мы прошли ещё несколько десятков метров, когда меня повели по темной лестнице вниз.

Эти мордовороты не завязали мне глаза, когда вели сюда. Значит, не боялись, что я запомню путь и обстановку вокруг. Значит… в груди похолодело, когда темная дубовая дверь отворилась и меня пихнули внутрь… значит никто не планирует, что я выйду из этой двери живой. Со мной сделают что-то ужасное… и это случится в самое ближайшее время.

«Что-то ужасное», - так люди обычно называют то, о чем не хотят говорить вслух. Да, я была просто уверена, что Миллер убьет меня. Он должен был сделать это уже давно, как только нашел, как только черный джип выследил меня. Но не сделал этого… вывод был только один: до моей ликвидации он хотел узнать кое-какую информацию. О своих конкурентах, или нет ли у меня «запасного аэродрома» в виде спящих серверов с данными о его компании.

Они были, и много. И ждали своего часа. Но обнародую я их или нет зависело от того, что случится в этом холодном подвале…

Да, это был именно подвал. Когда я выдохнула, из моего рта вырвался лёгкий белесый дымок. Здесь не было обжигающе морозно, но бодрый холод проходился по кончикам пальцев.

- Располагайся, крошка, - прозвучало у меня за спиной, - будь паинькой. Хозяин совершит аудиенцию, как только посчитает нужным. Прихорошись для его визита.

Я вздрогнула, когда дверь за спиной захлопнулась и я осталась совершенно одна в холодном кирпичном плену.

Вдруг до меня дошли слова одного из мордоворотов, который меня сопровождал: Андрей придет сюда, и случится это очень скоро… значит, я была права. Он хочет лично «выбивать» из меня информацию, которая ему нужна… ком подкатил к горлу.

На ватных ногах я прошла вглубь подвала, который ярко освещался лампой на потолке. Здесь же стояла маленькая кроватка с хлипким матрасом, стул, тумба и ведро с швабрами в углу. Почти под потолком виднелось узкое окно, через которое пробивался тусклый дневной свет, оно было завершено плотной стальной решеткой. Так что о побеге и речи быть не могло.

Здесь почти ничего не было, только голые стены и трубы, идущие по периметру кирпичных стен. Я подошла ближе к одной из таких труб и прикоснулась пальчиками: она была холодной. Я потрогала все, которые здесь были в надежде найти хоть одну теплую. Потому что чувствовала, что при таком холоде я долго не протяну. Может, дня три или четыре, максимум неделю.

Несмотря на то, что я очень закалена – тогда, в 19 лет мне пришлось бежать на морозе почти сутки и с тех пор я поняла, что не застрахована от экстремальных условий, когда на тебя нападают. Никто не будет ждать лета, чтобы похитить тебя, поэтому я закалялась. И не зря, этот день настал, и вновь зимой. Я была готова, насколько могла. Но надолго ли хватит моей выдержки без еды, воды и… туалета?

Помялась с ноги на ногу, почувствовав острое желание сходить по-маленькому. Но здесь, в подвале, конечно же, не было никакого санузла. Только глянцевое жестяное ведро, в которое была воткнута швабра… глубоко вздохнула.

Ладно, мы не гордые. В какой-то степени это даже предпочтительней: моя бы воля, я бы наделала лужу прямо посреди подвала, а лучше посреди самого шикарного зала в особняке у этого богатого ублюдка. Но мне ещё предстояло находиться в подвале неизвестное время, так что мочиться себе под ноги было очень плохой идеей.

Изловчившись, сделала свои дела в ведро, предварительно вынув оттуда швабру. Положила поперек ведра осколок профнастила, откуда-то здесь взявшийся, подошла к кровати и плюхнулась на нее. Прижалась к тонкой трубе, по которой текла теплая вода, чтобы хоть как-то согреться.

Не знаю, как долго я провела в таком положении. Может, час, может, несколько часов. Во рту пересохло, когда я почувствовала дикую жажду. В животе заурчало. Ладно, ерунда. Если я усну, получится отвлечься от голода и жажды на несколько часов. А потом…

Отчаянно не хотелось думать, что будет потом. Не важно, это все не важно.

«Не думай о будущем», - вот главное правило, которое я усвоила, будучи в прошлый раз в плену. Нужно думать о том, что делать сейчас. Когда я начала проваливаться в зыбучую дрему, почувствовала, что труба, к которой я прижалась стало как будто теплее…

- Пора вставать, - прозвучал гортанный бас над головой и мое сознание резко выдернуло из сна.

Адреналин тут же ударил по вискам, я распахнула глаза, впуская яркий искусственный свет. Сразу поморщилась, привыкая к свету после глубокой, но неспокойной дрёмы. Подняла голову. Надо мной стоял Миллер, деловито спрятав руки в карманы брюк. На этот раз он казался довольным. Слишком довольным для человека, который может получить крупные неприятности от хакера, знающего всю подноготную его семьи.

Я медленно, без резких движений поднялась с кровати, сев на ее краю. Когда я свешивала вниз ноги с зимними кроссовками, которые так и не сняла, подо мной что-то жалобно скрипнуло.

- Выспалась? – с насмешкой в голосе спросил Миллер.

- Что-то сильно ты о мне беспокоишься, - с сарказмом ответила я.

В общении с Миллером я выбрала максимально фамильярный тон, чтобы он понимал, что я не боюсь его, и тем более – не уважаю. Я знаю, что этот ублюдок хорошо понял меня.

- Как не беспокоиться о такой невоспитанный девушке? – усмехнулся он. – Грубишь, не уважаешь старших, разоряешь их империи…

- Это ты-то старше? – выдохнула я. – Думаешь, война прибавила тебе сверху пару десятков лет?

Разница в возрасте с Миллером у меня была всего пять лет, а он уже подумал, что я должна уважать его «возраст».

Взгляд Миллера чуть изменился, глаза блеснули, видимо, мои слова задели его.

- Не тебе судить, что сделала со мной война, - холодно ответил он.

Глава 11. Надежда. Моральное удовлетворение

Я провела в подвале до самого утра следующего дня. Жалась к батарее что есть сил и пыталась уснуть в холоде, который стал весьма ощутимым сразу, как только наступила ночь. Дрожа, я все размышляла над словами Миллера, о том, что он хочет получить моральное удовлетворение. Каким образом? Наверное, непредсказуемое поведение этого человека пугало меня больше, чем вполне ожидаемая боль от истязаний, к которым я готовилась всю свою жизнь.

К утру снова захотелось пить, но я стойко терпела, почему-то была уверена, что меня здесь не оставят. Какой Миллеру прок морить меня жаждой и голодом? Каким бы непредсказуем он ни был, морального удовлетворения от этого никак не получить. Учитывая, на что он способен…

- На выход, - услышала я громкий бас над головой, который выдернул меня из тревожной полудремы.

Вздрогнув, я уселась на хлипкую кровать, пытаясь понять, что происходит. Сон ещё не до конца прошел, голова гудела, конечности задубели от холода.

Все бы отдала за чашечку горячего чая…

Мордоворот спокойно подождал, пока я стряхну последние остатки сна, встану на не слушающиеся ноги и сделаю первый шаг. Я запнулась о собственные ноги и чуть не полетела вниз, но мужчина меня подхватил.

- Смотри под ноги, клуша, - осадил он меня.

- Они не слушаются… - как бы оправдываясь ответила я, испугавшись, что он ударит меня.

- Замёрзла? – неожиданно мягко спросил он.

- Угу…

- Ничего, сейчас оттаешь, снегурочка.

Я задрала голову и вопросительно посмотрела на мордоворота: лысая голова, черная замшевая куртка без воротника, огромный нос «картошкой» и голубые, практически синие глаза. Он не выглядел злым.

- Меня Олегом зовут, - сказал он и улыбнулся. Зубы у него были ослепительно-белые. Зуб даю, что это были виниры.

- А меня Надя… - не знаю почему, ответила я.

- А это мы в курсе, - рассмеялся Олег, когда мы выходили вместе из подвала. – Что, любишь мужикам нервы трепать? – спросил он меня.

Что он имеет ввиду? Олег всего лишь охранник. Откуда он может знать, зачем Миллер искал меня и кто я вообще такая?

Но в этом охранник был прав – я заставляю нервничать нерадивых бизнесменов, и очень сильно.

- Все мужики козлы, - тихо прошептала я, когда в коридоре к нам присоединился ещё один охранник, и теперь оба они меня вели в неизвестном направлении. – Просто девушки не могут ответить, а я могу. Считай, мщу за всех… - как-то глупо пошутила я.

Я вздрогнула, когда за моей спиной эти два огромных амбала засмеялись так, что у меня заложило уши. Боже, как я дрожала… хорошо, что они были заняты смехом и не заметили этого.

- Расскажу Восьмому, пусть тоже посмеется.

- «Восьмому?» - спросила я.

- Ну да, - кивнул Олег. – Боссу.

И легонько толкнул меня вперед, чтобы я не останавливалась. Мы прошли по коридору влево, а потом поднялись вверх, на первый этаж. В заднем крыле дома находились служебные комнаты и технические помещения.

Хм… Олег назвал Андрея «Восьмым», и при этом Миллер его босс. Но я вдруг вспомнила, что «Восьмой» - это позывной Миллера, во время его службы. Значит… охранники здесь бывшие сослуживцы Андрея. Я сразу заметила, что между ними какие-то иные отношения, чем работодатель-наемник. У них чувствовалась четкая иерархия, этого не отнять. Но она была какая-то другая… теперь я поняла, что военная. У отца тоже было нечто похожее со своими подчинёнными.

Наверное, Олег и этот другой мужчина, который хромал, служили вместе с Андреем и теперь работали в его охране.

И я понимала, почему. Миллер был очень осторожным. Он предпочитал доверять проверенным людям, которых он знает так же хорошо, как самого себя.

- Помнишь меня, девочка? – спросил меня второй, который чуть хромал.

- Вы были в той машине… - промямлила я. Конечно, я вспомнила его. Он лежал на снегу тогда, в луже крови… - Рада, что вы остались живы.

- Ага, только без стопы. Как-нибудь я тебе покажу.

- Простите…

Амбал окинул меня взглядом с ног до головы:

- Малявка, а столько геморроя, - скептично заметил он. – Делать мне нечего, ещё дуться на такую мелюзгу. Тут просто не фортануло, - спокойно ответил он и толкнул меня в какой-то проем. – Иди. Скоро тебя навестят. Гнездо свое помой, колом стоит.

Я машинально потянулась к голове, на которой совсем растрепались волосы. За спиной захлопнулась дверь, послышался щелчок замка. Меня заперли в небольшой коморке примерно на семь квадратных метров.

Здесь была небольшая удобная кровать, комод, шкаф, несколько полок и корзина для белья. Скорее всего, это было жилое помещение для прислуги, только очень маленькое. Странно, что в таком огромном доме такое вообще имелось... но здесь было тепло, очень тепло. Я поёжилась, оглядываясь вокруг. Уже знала, что искала – вход в ванну. Он был спрятан межу полками с ветошью и парочкой новых, неиспользованных швабр. Внутри была небольшая ванная комната, совмещённая с санузлом и раковиной.

Наверное, прошла всего пара секунд, как я тут же выскочила из одежды, метнувшись в ванну, под струю горячей воды.

- Ааааа… - завыла я от удовольствия, чувствуя, как кожа согревается и от нее идет пар. Я раскрыла рот, глотая горячую воду, будто она могла закончиться.

Я пила и одновременно грелась. И в эти минуты не было ничего более прекрасного.

Стояла под душем, наверное, целых полчаса.

А что? Вода для меня бесплатна. Надеюсь, Миллеру придет километровый счёт за коммуналку. Рассмеялась собственной беспомощности и глупой злости. Решила отложить ее до лучших времён. А пока я наслаждаюсь простыми радостями цивилизации…

После долгого душа и двойной помывки головы каким-то брендовые шампунем, который я смахнула с полки, вышла в комнату, пару раз обернувшись полотенцем вокруг груди.

- Ой! – подпрыгнула на месте, когда увидела полноватую женщину посреди комнаты, которая улыбалась, занимая почти половину пространства помещения.

- Я Марта, - услужливо сказала женщина в униформе. На ней был белый передник, чёрное платье с горлышком и приталенной юбкой до колен, а еще чепчик на голове.

Глава 12. Андрей. Часы

- А что по этому поводу думают наши заклятые «партнёры»? – Саид развалился в кресле, всем видом давая понять, что отец сделал правильный выбор.

Он всегда был одет с иголочки: стильный пиджак черного цвета идеально облегал фигуру, а воротник атласной белой рубашки торчал вверх, накрахмаленный до черствости. Подозревал, что его стилист ходит за ним по пятам.

Наша компания «выиграла» тендер на застройку торгового центра в перспективном, развивающимся районе города, а отец уже в свою очередь выбрал Саида как подрядчика. Он называл это «беспроигрышный тандем».

Ну да. Один уходит от налогов, а второй ему в этом поддакивает.

- Не важно, что они думают, - усмехнулся отец. – Нужно было пользоваться мозгами до того, как раздавали разрешение на строительство. А после этого – хоть потоп. Пусть целуют наши пятки.

Саид громко рассмеялся, задрав голову.

У нас было небольшое собрание, и наши беседы больше смахивали на посиделки. Я, отец, и Саид Алиев – вот и все, кто находился в головном офисе «МиллерИнвестСтрой» на тридцатом этаже стального небоскреба. В детстве у меня был страх высоты, но после войны многие страхи ушли на второй план. Высота – не самое ужасное, что может случиться в жизни. Я стоял со стаканом терпкого виски у стеклянной, во весь рост стены и смотрел вниз на суетливый город. Непривычные виды для того, кто больше привык к пустыне, где все мертво.

- Придет время, когда нам всем всё-таки придется вывести на свет все активы, - задумчиво сказал я, пока бизнесмены старой закалки придумывали, как выжать больше из того, что у них имеется. А вернее – обмануть государство.

- Это будет неприятно, - задумчиво сказал Саид, повертев алкоголь в стакане. – Никто не захочет делиться тем, что заработал своим потом и кровью.

«Чужим потом и чужой кровью», - подумал я, но промолчал. Не мне судить этого бородатого воротилу. У меня тоже руки по локти в крови.

- Вчера приняли Князевых, - напомнил я Саиду, что совсем недавно вскрыли махинации его бывших партнёров. Самому ему «чудесным» образом удалось уйти от проверок.

- Они не были осторожны, и не подчищали за собой хвосты, - лукаво ответил Саид, взглянув мне в спину прожигающим взглядом.

Мне хорошо известно, как Саид подчищал хвосты. После 90-х его методы так и не изменились. Впрочем, как и моего отца.

Маленькие посиделки были призваны отметить заключение партнёрской сделки, а превратились в сплошную тягомотину с обсуждением кого мы умудрились «обойти» и каким образом. Чистое меряние, у кого длиннее. Если в этом заключается радость жизни, то я пас.

Вспомнил, что дома меня ждёт непослушный «рушитель империй» в платье горничной. Наверняка, она целый день дарит лестницу, как я и приказал. Марта должна была нагрузить Фартовую, чтобы она трижды подумала над своим поведением.

Вернулся на место, устроившись в кресле напротив пресловутого "партнера". Нетерпеливо взглянул на часы, так же нетерпеливо помявшись на месте. Кабинет отца нагонял на меня тоску. Здесь все было громоздким и дорогим. Я предпочитал что-то попроще: серое, чёрное и стальное. Как только империя перейдет в мои руки, все здесь переделаю.

- Ты куда-то спешишь? – спросил меня отец, наблюдая, как я каждые пять минут нетерпеливо проверяю время. Быстрее оно из-за этого идти не стало.

- Нет, не спешу, - соврал я.

Какая-то сплошная головоломка…

Конечно же, я не сказал отцу, что нашел нашу общую «головную боль». По его мнению, мне бы следовало пустить пулю ей в лоб сразу же, как только отыскал ее. Так было бы проще. Так было бы правильней… но что-то меня останавливало.

Трудно переступить черту, когда ты привык воевать с равным тебе, а не с мирняком. А Надежды была именно мирняком, и эти военные понятия плотно укоренились в моем мозгу. Отцу этого было не понять. И потом…

Присутствие этой «проблемы» в моей жизни странно щекотало мне нервы. Это было что-то типа азарта, нездорового, лихорадочного интереса… и желание немного поиграться с своенравной девчонкой, чтобы она, наконец, поняла, что затеяла игру, которая ей не по зубам. Во всем должен быть порядок, и мне хотелось научить ее этому порядку…

Если честно, звучало как бред. Что, как в принципе и все, что я сейчас делаю с Фартовой. Зачем мне вообще это нужно?

Сейчас она там, с тряпкой в руках учится быть аккуратной, как я и хотел… представил Фартовую в черной униформе горничной, которую я тоже приказал ей выдать.

Пару раз откашлялся, неловко ощущая, как у меня встал. Что и говорить, мой член взлетел так, что оттопырилась ткань брюк, обозначив недвусмысленный бугор у меня в паху.

Закинул ногу на ногу, пока отец и «партнер» не заметили заминки. Было бы странно, если бы они решили, что я возбудился а компании двух престарелых мужиков, обсуждающих сделку. Как минимум, партнёрству это не способствовало.

- Князевых «приняли», потому что кое-кто их просто слил, - скривился Саид. – Полгода назад в сеть выкинули нехилый такой пакет с их документацией. Этого вполне хватило, чтобы закрыть лавочку. Я навёл справки. Это был некий «Лакки».

Старая кобыла борозду не испортит, говорили в народе. Интуиция у этого пожилого хрыча была такая, что он чуял даже мысли. Стоило мне подумать о Фартовой, как он тут же о ней заговорил.

- Надежда Валаамова, - махнул рукой отец. – Мы уже давно выяснили, кто такой этот «Лакки». Сейчас ищем ее. Можешь не волноваться, Саид, пока она залегла на дно, нам нечего бояться.

Саид, задумавшись, сощурил глаза и сделал медленный глоток:

- Валаамов… - протянул он задумчиво. – Знакомая фамилия…

- Правда? – я тут же включил свое внимание.

- Да, приходилось общаться, - пространно ответил Саид. – И дочка у него такая… упрямая, - Саид взглянул на меня непроницаемым взглядом. – Очень упрямая… точно такая же, как и отец. Яблоня от яблоньки недалеко падает… я слышал, он умер недавно?

- Да, умер, - подтвердил я. – Его убили.

За два месяца я навел кое-какие справки о Фартовой, но не особо вдавался в подробности. Осведомленность Саида меня насторожила. Опыт говорил мне, что совпадения - это лишь отговорки для идиотов. Там, где сплошные совпадения, ищи закономерность, а лушче - прямую связь. Наверное, стоит более подробно изучить этот вопрос.

Глава 13. Надежда. Условия

Утро прошло не без опаски. Я осторожно оглядывалась по сторонам, ожидая подвоха. Но его пока-что не было… Марта, довольно добродушная полноватая женщина, дала указания по уборке, и я вместе ещё с двумя горничным принялась вычищать кладовки. Не важно, что меня нагрузили работой. Главное, я почти свободно передвигалась по особняку и запоминала местоположение комнат, все до мельчайших деталей. Меня не выпускали за пределы стен этого дома, поэтому я могла видеть что творится снаружи только через окна. Высокие заборы, охрана, бойцовские псы… я мечтала сбежать, но для того, чтобы это сделать, нужно хорошо изучить расположение, график работы охраны, и график самого хозяина. Мне сказали, что Миллер вернётся вечером. Скорее всего, он работает так каждый день…

Время подходило уже к пяти вечера и я здорово умоталась, при этом никто мне не делал экскурсию по дому, я просто шла, куда шли все. На обратном пути из кладовки я внезапно осталась одна и заблудилась между коридорами. Мое смятение, видимо, засекли по камерам, которые, я не сомневаюсь, здесь были на каждом шагу. А ещё я не сомневалась, что за каждым моим шагом следят. Поэтому когда я услышала знакомый голос охранника, то ничуть не удивилась:

- Кого-то ищешь, белка? – усмехнулся Олег, переваливаясь с ноги на ногу, как старый огромный шкаф.

На вид ему было около пятидесяти, но он ещё не потерял своей былой формы.

- Почему «белочка»? – спросила.

- Потому что вертишься и снуешь туда-сюда, и мелкая, как белка, - ответил мне Олег, ткнув в косичку на плече. – Вон, и хвост какой пушистый. Орехи, случаем, не грызешь?

- Нет, - хмуро ответила я, хотя очень любила орехи. Да и коса для меня была просто удобна. Витиеватые прически мне просто некогда было делать.

- Да ладно тебе, белка, у меня дочка твоего возраста, - усмехнулся Олег. – Ничего я тебе не сделаю.

- А если прикажут? – внезапно спросила я.

Олег вдруг помрачнел, задумавшись.

- Дом просто огромный, - сказала я, пока он не нашелся, что ответить. Наверное, я просто не хотела знать ответ. – Может, кто-нибудь проведет для меня экскурсию? Или хотя бы даст новигатор, чтобы я могла сориентироваться?

Брови Олега взлетели вверх.

- Ишь, чего удумала, - рассмеялся он. – Карту дома. Хитрая какая… И, кстати, босс запретил тебя подпускать ко всему, что имеет больше одной кнопки. А к тому, что имеет экран или дисплей – тем более. – Олег показал большой кукиш мне под нос. - Хрен тебе, а не электроника.

И рассмеялся.

Да уж… Миллер настолько боится, что я могу что-то взломать… запретил мне даже близко находиться рядом с чем-то электронным. Будто я могла воспользоваться электрическим чайником, чтобы запустить его в косомос. Мда... Или воспользоваться электронной панелью входной двери и поменять кодовый замок. Хотя, признаться, последнее я действительно могла и уже раздумывала над планом своих действий… но опасения Миллера все равно выглядели смешными.

- У вас на кухне плита электрическая, - скептично ответила я. – Марта сказала мне помочь с ужином для вашего босса. Что, мне и к ней не приближаться?

Олег призадумался.

- Погоди, сейчас спрошу, - ответил он, начав писать что-то в своем смартфоне. – Не знаю, когда ответит, босс запрещает звонить, пока он в офисе. Так что жди, а пока ждёшь, не ходи рядом с этой плитой…

Я закатила глаза. Как же все это глупо.

Через несколько секунд что-то звякнуло. Входящее сообщение.

- Надо же, как быстро… - обескураженно ответил Олег. – Обычно так не бывает… хм... говорит, не подпускать тебя к плите. Ха-ха, наверное, боится что отравишь. – Олег почесал лысый затылок. – Ну, нельзя так нельзя. Слышала?

- Угу..

- Ну и иди тогда. Вот туда, направо.

Глубоко вздохнув, развернулась и поплелась на кухню, в которой мне нельзя прикасаться к электрической плите. Просто бред. Смех и бред. Не может Миллер быть настолько глупым, чтобы бояться, что я взломаю электрическую плиту. Просто это был очередной его жест издевательства.

«Теперь ты в моей власти, - говорил он, - будешь делать то, что я захочу. И твои навыки здесь бесполезны».

Вот только он ошибался. На случай, если я попаду в плен, у меня всегда был запасной план, козырь. Вот только этот козырь нужно вытащить в нужный момент. Я знала, что он настанет.

- Почисти морковь, потом помоешь посуду, - суетилась Марта на просто огромных размеров кухне, которая была примерно как моя однушка, которую подарил мне отец на получение второго диплома. – Ох, столько работы… везде уберись, всех накорми… знаешь, сколько мужики едят? – посетовала Марта. – Легче коней завести, и то проку будет больше. Ходят целыми днями по дому, бездельничают. Важные такие, будто президентский дворец охраняют.

- Это их работа, они должны делать вид, что важные, - улыбаясь, ответила я. Мне нравилась эта женщина. Она была немного суетлива, но не испытывала ко мне неприязни. – Бывало, мой отец тоже делал вид, что очень занят, ходил с серьезным лицом, хотя для этого совсем не было повода.

- Просто так ходил? – спросила Марта, вынимая запеченую утку из духовки, к которой меня тоже не подпустили.

- Нет, перед начальством, - ответила я. – Не представляете, у генералов тоже бывает начальство.

- Так твой отец генерал? – поразилась Марта.

- Был, - ответила я. – Он умер недавно…

- Бедная девочка, - покачала головой женщина.

- Ничего…

И тут я поняла, что, скорее всего, даже не все знают, кто я такая, что я здесь делаю… для меня были особые указания, но здешние работники лишних вопросов не задавали и не лезли ко мне с расспросами. Что ж, хорошее качество для компетентного персонала.

- Андрей тоже раньше со всем этим связан был, - покачала головой Марта, - Ну, с военными… Помню, когда совсем молодой был, с отцом часто ссорился. Ну кто по молодости с родителями не повздорит, да? Да только там совсем плохо было… чуть до драк не доходило… говорил, что у них разные взгляды на жизнь. А потом в армию ушел, а там на войну. Демид тогда рукой махнул, сказал, если он помрет, скучать не будет. Да кто ж по сыну не скучает? Конечно, скучал. Каждую весточку переживал.

Глава 14. Надежда. Странный хозяин

До скрипа сжала в руках мокрую тряпку, хотя нужно было ещё раз сполоснуть ее и протереть мокрый стол. В груди ухало сердце. Поймала себя на мысли, что мне страшно так, что начинает кружиться голова.

Рядом с Миллером каждая секунда была как на острие ножа. Я его пленница, и в любой момент он может сделать со мной что угодно, а все остальные просто закроют на это глаза. Опустив голову, я вся сжалась, стараясь не смотреть на него.

- Я вижу, обучение идёт хорошо? – спросил меня Миллер, подойдя ко мне вплотную.

Я замерла.

- Мне незачем учиться аккуратности, - выдавила слова из горла. – Я никогда не была грязнулей.

- А вежливой? – спросил Миллер, нависнув сзади. Я чувствовала его горячее дыхание на шее. – Ты когда-нибудь была вежливой?

- Только с теми, кто этого заслуживает, - мой голос стал тверже, потому что во мне просыпалась злость.

Почувствовала, как и без того крепкое тело Миллера напряглось. Ему не понравилось то, что я сказала. Глубоко вдохнув носом, он ещё помедлил немного, выпрямился и сделал широкий шаг назад.

- Значит, по-твоему я не заслуживаю уважения? – услышала голос за спиной.

Сжала до боли тряпку, чтобы не видать дрожание своих рук.

- Нет. – твердо ответила я.

Я чувствовала кожей, как Миллер глядит мне в спину. Этот прожигающий взгляд… я просто не знала, что он делает. Зачем ему все это нужно… зачем он вообще пришел на кухню. Чтобы испытать триумф? Но это же так глупо… и так понятно, что он хозяин положения. Даже слишком… а я просто игрушка, которая ему завтра надоест.

Когда я услышала удаляющиеся шаги, то нервно выдохнула.

Всю следующую неделю бредовая фантасмагория просто повторялась изо дня в день. Я выполняла различные домашние дела, а Миллер, словно по часам, приезжал в особняк к семи вечера и проверял все, что я делала в течении дня. До мелочей.

Какая-то раздражающая педантичность. И при этом смотрел на меня так, будто акула, готовая проглотить. Да, я в его власти, но колоть острыми словами никто не мог мне запретить. Попортить ему настроение, показав, насколько презираю его.

- Больно ты дерзкая, - ответил мне однажды Миллер. – Мне не нравится, как ты себя ведёшь. Как…

- … как тот, которому нечего терять? – перебив, парировала я.

Миллер лишь улыбнулся уголком рта, сверкнув взглядом.

Наши словесные перепалки стали частым явлением, и после каждой я ждала, что Миллер отыграется на мне, но он лишь молчал и саркастически улыбался, о чем-то размышляя. И пока что я просто драила его чертов дом, а он, мне казалось, получал какое-то странное удовлетворение от наших споров.

Закрадывалась подозрения, что у Миллера не все дома. Война сводит людей с ума. Может, Миллер тоже уже… того?

Примерно через неделю я провела эксперимент – начала отмалчиваться. Не хотела доставлять удовольствие этому мерзавцу.

- Тишина… - протянул хозяин дома, снова подойдя вплотную. – Непривычно разговаривать с тобой и не получить шпильку в ответ.

Миллер любил нависнуть надо мной, словно коршун и ждать моей реакции. Натуральный маньяк. Но он не прикасался ко мне, только смотрел. Отец говорил, что в молодости он ловил маньяков, и опасаться нужно именно тех, которые много смотрят. В их головах может твориться все, что угодно.

То, что после войны у Миллера поехала крыша, я уже не сомневалась. У меня было достаточно времени, чтобы убедиться в этом. С самого начала. Но он не поступил так, как бы поступил любой другой на его месте сразу же, как только вычислил меня – он не убил. А значит, оставался шанс на побег. Я уже хорошо изучила дом и у меня назревал план. Нужно было только уловить подходящий момент…

Плотно сжала губы, удерживая себя от язвительного замечания. Давалось мне это с трудом.

На этот раз Миллер застал меня в библиотеке, где я целый день избавлялась от пыли. На удивление, здесь я нашла много коллекционных книг, которые не найдешь в обычном доступе. Одну из них я держала в руках, плотно прижав к груди.

- Да уж… - разочарованно протянул Миллер, спрятав руки в карманы брюк. – Целый день в библиотеке, а ума так и не набралась. Могла бы открыть что-то, почитать. Глядишь, и нашла бы что ответить…

Он издевается. Сам целый вечер ходит за мной по пятам, а потом жалуется, что я его игнорирую.

- Вам не надоело торчать здесь целыми вечерами, трогая пальчиком каждую поверхность, к которой прикасалась моя тряпка? – посмотрела на Миллера вопросительно. – Я думала, у мужчин бывают дела личного характера. Поважнее, чем учить вежливости того, кто не хочет вас уважать. Или на вас совсем не смотрят женщины? Неужто даже деньги вам не помогают?

Только в следующую секунду я поняла, что, возможно, перегнула палку. Миллер поджал губы, сузив глаза. Я молилась, чтобы он сказал что-нибудь, и буквально отскочила назад, когда он сделал шаг в сторону меня.

- Моя личная жизнь тебя не касается, - на удивление спокойно ответил он. – Твое дело – наводить чистоту.

- Я это и делала. Вот только вы мне помешали, - ответила я, намекая на мои «чистки» в рядах коррупционеров.

Миллер повернулся, направившись к двери:

- Я жду, что мои книги не будут утопать в пыли. Займись работой.

Когда он ушел, я нервно выдохнула, осев на кресло.

Ну и плевать на его приказы. Плевать на его книги. Кроме той, что у меня в руках. Коллекционная модель «Грозового перевала». Странно, что такая книга нашлась в мужской библиотеке. Может, она принадлежала его матери?

Глава 15. Надежда. Романтический вечер

Просеменила за «сладкой парочкой» как примерная, готовая прийти на помощь служанка. Миллер с блондинкой вошли в зал, после чего я услышала восторженное восклицание:

- Мусик, какая красота!

Я аж чуть не упала с порога. Понадобилось титаническое усилие, чтобы не засмеяться в голос. «Мусик», - наверное, вселенная меня услышала. Миллер заслуживает именно такого наказания, как это блондинка. Наверное, в ней я не заметила ничего, что не было бы силиконовым. Может, она и в мозги парочку десятков грамм закачала? Силиконовые губы, груди, задница и, конечно же, ботокс на лице. По ней даже не узнать её настоящий возраст. Но, судя по тому, что она успела себе «натюнинговать», девушка приближалась к тридцати, а, может, уже и перевалила за эту отметку. Трудно держать конкуренцию в таком возрасте, поэтому она старалась, как могла.

Конкуренцию? Хм… странно, что мне пришла в голову эта мысль, но мне показалось, что девушка не из круга Миллера. Слишком она была… развязной что-ли. Я хорошо изучала личные дела и образ жизни «высшего света». Встречалось, конечно, разное… но молодые девушки, как правило, были чьими-то влиятельными дочерьми, потому что кланы редко подбирали девушек «с помойки», как выражались некоторые. Отношения и брак – ценный ресурс, который помогал устанавливать связи. И рядом с Миллером не должно было быть случайных людей.

А эта девушка выглядела не просто как случайный человек. Она выглядела как… эскортница. А эскортниц не приглашают в дом на ужин при свечах, их сразу провожают в спальню… хм…

Я с интересом подплыла к столу с открытой бутылкой в руках, когда Миллер дал знак наполнить из бокалы. Склонилась, стараясь не сильно пялиться на болодинку. Улыбнулась, налив в бокал примерно больше половины и сгорая от любопытства.

- Фэнкью, - вальяжно ответила блондинка, взяв бокал и сделав глоток.

Бокал был наполнен больше половины, хотя по всем правилам этикета должен был быть всего на треть. Либо они уже много лет вместе, либо девчонка себе позволила это чисто по незнанию. Мои догадки медленно превращались в уверенность – это действительно эскортница. Причем не самого высокого качества.

Не знать элементарных правил этикета, даже то, как пользоваться приборами… девушка не знала, как пользоваться приборами. Взяла вилкой из общего блюда, разрезала печеную сёмгу ножом и взяла кусочек ртом прямо с него…

Удивление в моих глазах, граничащее с потрясением, наверное, не мог заметить только слепой. Я поймала на себе злой взгляд Миллера, в то время как он в свою очередь мой, означающий: «Что это вообще такое?»

Если Миллер не хочет заводить отношения, не мог он хотя бы найти более высоквалифицированную, обученную валютную проститутку? Или хотя бы содержанку... Знаю, такие бывают – от светских, высокообразованных дам не отличишь. Знаю, и светские дамы, бывало, этим занимались…

Я много знала подноготной так называемой «элиты». Но то, что происходило сейчас…

Тем временем блондинка воровала про прически, про ногти, про салоны…

- Спа я не люблю, - скривилась девушка, - Многие говорят кожа блестит и все такое, а у меня потом будто мурашки по телу бегают. Да и жарко там… не люблю когда жарко.

Кажется, она была счастлива. Миллер тяжело вздыхал, безумно «радостный» таким темам разговора. Бедненький. Я бы его пожалела, если бы не хотела, чтобы он сдох. А перед этим помучился. Например, получая ничем незаменимое удовольствие от общения с этой высокоинтеллектуальной собеседницей. Знала, что он знает об этом.

- А как тебе новый цвет? – блондинка тряхнула блондинистой головкой, открыв, что она ещё и крашеная.

- Замечательно, - Миллер скривился в улыбке так, что, казалось, у него сейчас треснет рот. Он ещё не пожалел, что назначил эту встречу? – Тебе очень идёт…

Что ж, у него выдался увлекательный вечер. Я подошла снова, чтобы налить вино сразу же, как блондинка дала знак рукой, постучав пальцем по пустому бокалу.

Я послушно подошла, наполнив на этот раз его только на треть, как и полагается.

В конце концов, рассудила я, эта девушка пришла на свидание, у нее хорошее настроение, пусть порадуется. Каждому свое, и приятный вечер мне ей портить почему-то не хотелось. Мне не удалось стать счастливой, может, ей хотя бы на мгновение это удастся? Хотя с Миллером это вряд ли…

Девушка требовательно постучала по краю бокала, чтобы я плеснула ещё. Мне стало как-то неловко. Сидеть за столом с полным до краев бокалом выглядело не очень хорошо, что явно сильно портило общую картину вечера, да и атмосферу в целом, поэтому я набралась смелости сделать небольшое замечание:

- Вино приятней пить, когда оно «дышит» в бокале, - стараясь сохранить максимум такта, сказала я, желая спасти и без того отсутствующую репутацию гостьи. – Я подойду, когда вам будет необходимо ещё.

И отстранила бутылку от бокала, который наполнила только на треть.

Секундная пауза… Блондинка медленно поворачивает голову в мою сторону и окидывает меня глубоко презрительным взглядом с головы до ног. Остановившись на моем лице, она сверкает своими уже немного пьяным взглядом, в котором я улавливаю злость:

- Я не поняла, а ты вообще кто такая? – с гонором наехала на меня «гостья». – Твое дело – обслуживать и молчать в тряпочку.

Нет, я не разозлилась и не опешила, мне стало смешно. Приходилось в своей практике сталкиваться с подобными особями. Такие как они думают, что прислуга – это рабы.

- По конституции у нас в стране у всех равные права и свобода слова, - совершенно спокойно ответила я, прилагая титанические усилия, чтобы не рассмеяться. – Но это обычно забывают те, которые не знают, как правильно наполнять бокалы.

Отсутствие манер – отсутствие мозгов, вот что я имела ввиду. Уверена была, что блондинка и не поймет, что я ей скажу. Она и не поняла… зато понял Миллер, для которого это и было сказано.

Глава 16. Андрей. Проблема

Понятия не имею, зачем я это сделал. Понятия не имею, зачем мне это вообще было нужно… девчонка надавила на больное, упомянув мою личную жизнь и я как последний идиот захотел доказать обратное. Кому доказать? Ей? Раз за разом я спрашивал себя, почему меня так волнует, что она думает обо мне. А потом делал вывод, что если бы она не волновала меня, я бы не затеял всю эту чехарду с «переобучением» непослушной в шёлковую и ласковую девочку.

Не знал, что собрался делать с ней потом, только знал, что мне доставляет удовольствие сам процесс. Это все равно что трогать больной зуб, получая какое-то извращённое, ненормальное удовольствие от боли…

Отец не знал, что Надежда у меня. А если бы узнал, сразу бы потребовал, чтобы я пустил ей пулю в лоб. Стоило признать, что я не хотел этого делать.

Если бы я выбрал другую девку, не такую, как Марго, то не чувствовал бы сейчас себя последним идиотом. И не заставлял Фартовую драить широкую мраморную лестницу в третий раз, протирая дырки в камне только потому, что ее дерзость перешла все границы.

Жалящая, умная, заставляющая закипать кровь дерзость… глупый человек ее просто бы не заметил, но ее дерзость я читал даже через наши диалоги взглядами. Я ее понимал, о да… плохая девочка. И это чертовски заводило.

Вот, я стою в нескольких метрах от Фартовой, которая не замечает меня, повернувшись спиной. Она стоит на четвереньках, ровно посередине лестницы, рядом ведро с водой, в руках тряпка, вверх торчит ее попка, обтянутая черной тканью.

Когда рабочую форму подбирали под ее фигуру, подошло все, кроме размера бедер. Стандартные платья ей были почти все велики, а на меньшего размера широкие бедра натягивали до скрипа ткань так, что Фартовой иногда было трудно ходить. Не говоря о том, чтобы мыть полы, наклонившись. Для этого ей необходимо было задрать юбку, чтобы просто согнуться, или чтобы ткань платья не лопнула по швам.

Я специально дал указание не перешивать форму. Эта натянутая ткань притягивала мой взгляд.

Медленным шагом я направился к лестнице и начал подниматься по ней. Слишком занятая, Фартовая сначала не замечала меня, но в следующую секунду уже притихла, как мышка и начала прислушиваться, боясь повернуться.

Я остановился прямо у нее под носом, дав взглянуть на свои начищенные ботинки.

- Не бойся, я не натоптал, - спокойно сказал, заметив, как Фартовая фыркнула при виде уличной обуви там, где она только что протёрла.

- Мы не в Америке, чтобы в обуви дома ходить, - проворчал она, а мне стало смешно.

- У меня большой дом, мне что, ходить по нему в носках?

- А что такого? – Надежда задрала голову, показав вспотевшее, уставшее лицо.

Пряди волос прилипли к коже, она раскраснелась от долгой работы, но глаза все равно оставались колкими. Красивая…

Не нравлюсь я ей. Нет, не так. Она меня ненавидит.

- Думается, это мой дом, и правила в нем устанавливаю я, - спокойно ответил, опустившись на корточки, чтобы сравняться с Надеждой взглядами. – Или ты снова хочешь дать немного советов, как мне лучше жить?

- Разве это были плохие советы? – спросила она.

Хм… она снова играет на моих нервах. Нет, она не дерзит, просто задаёт правильные вопросы, которые я и сам себе иногда задаю. Как она это делает? Как она может так глубоко пробраться ко мне в нутро?

- Может, и хорошие советы, но кто ты такая, чтобы я тебя слушал? – склонил голову на бок, наслаждаясь ее эмоциями, ее усталым недовольством.

- Разве нужно быть кем-то важным, чтобы послушали твои полезные советы? – спросила она. – Вы можете выполнять их и по собственной воле. Например, перестать воровать.

- У кого?

- Для начала, у государства, - ответила Фартовая, намекая на уход от налогов нашей фирмы.

Я немного подался вперёд, ведомый желанием прикоснуться к ее лицу. Это был сиюминутный порыв, впервые за много лет я поддался эмоциям. Всегда умел контролировать их, и иногда мне самому казалось, что я превращаюсь в простой механизм, лишенный чувств. Но сейчас… мне хотелось прикоснуться к ее нежности, ее недовольству, ее непониманию и ненависти ко мне…

Надежда резко метнулась назад, уходя от соприкосновения со мной.

Вдруг послышался треск ткани – платье разошлось на ее бёдрах, показав кружево чулок. Девушка ахнула, схватившись за юбку и пытаясь остановить дальнейшую катастрофу. Ткань расходилась по шву, наровя открыть бедра полностью.

Я резко встал.

- Закончи работу, - бросил я, быстро удаляясь в свой кабинет.

За спиной я услышал облегченный вздох. Правильно. Она даже не подозревает, как ей повезло, что я ушел сейчас…

Вошёл в кабинет, закрыл за собой дверь… помедлил немного, будто размышляя, что мне делать дальше. На самом деле я прекрасно знал, что хотел сделать сейчас.

Сел за рабочий стол и открыл ноутбук. Подключился к камере, которая контролирует зону лестницы.

Она всё ещё была там… доделывала свою работу. Разозлившись, что юбка слишком узкая для ее бедер, Надежда задрала ее, чтобы ничего не мешало. Перед этим она внимательно оглянулась, чтобы посмотреть, нет ли кого из охранников поблизости, или меня… никого не было, да вот только я прекрасно видел все на удалёнке.

Приблизил картинку, чтобы видеть все крупным планом. У Фартовой были добротные, широкие бедра и соблазнительный зад. Вкупе с тонкой талией ее фигурка статуэтки выглядела максимально женственной.

У меня встал. Впрочем, мой член сделал это уже давно, с тех самых пор, как я увидел Фартовую кверху задницей.

Да, я хотел ее, хотел до боли в паху – глупо было это отрицать. И я мог ее взять. Прямо сейчас, прямо там, на этих мраморных ступенях, и никто бы не возразил мне.

Но я не мог переступить через себя, да и не хотел. Брать силой женщину, которую хочешь – удел слабых мужчин.

Глава 17. Надежда. Готовься

Как же я ненавижу этого изверга, и как же я устала… до самой ночи драила эту ненавистную лестницу, которая и без того сверкала ярче зеркала, которое было вывешено в гостиной. Ещё и платье порвалось… я ужасно испугалась, когда Андрей сделал резкий рывок ко мне, думала, что он ударит… у меня был панических страх насилия, ведь в девятнадцать, когда меня изнасиловали, при этом ещё и избили… я бежала по колкому холоду со сломанной рукой, даже плохо помню, что происходило. Только боль. Боль, отчаяние и страх. Поэтому когда Миллер находится рядом, страхи оживают. Мне все мерещится, что вот оно, сейчас будет удар… но пока все было тихо. Может, я зря боюсь?

Ведь на растерзание он меня не отдал, как это сделал Саид… но сам Миллер пачкаться не будет, если решиться поглумиться надо мной, я это знаю. Они никогда не пачкаются сами… его люди все сделают за него.

Интересно, согласится ли Олег изнасиловать меня, если Миллер ему прикажет? Он сказал, что у него дочка моего возраста… и он не выглядел злым. Вздохнула тяжело. Так устала, и так не хотела об этом думать…

Час ночи, последняя ступенька. Марта сказала, что домою и можно уходить. Но у меня просто не было сил подняться. Я легла на мрамор. Вот немножко ещё полежу и точно пойду в комнату. Ещё немножко… кажется я задремала прямо на ступенях, меня затянул тягучий тревожный сон. В этом сне мне было страшно и я видела, как бегу между сугробами, в крови и одной футболке. Глаза опухли от слез, ноги еле передвигались, а я все бегу… я дергалась во сне и стонала.

Папа… где же папа? Он нашел меня тогда, навстречу мне выехала целая вереница служебных машин. А потом я помню выстрелы, много выстрелов... Собственный крик застрял в горле, когда около меня упал раненый сотрудник милиции. Тогда в перестрелке захватили одного из истязателей, но двум удалось уйти… я помню, как бросилась в объятья своего отца, когда он выскочил из машины. Без формы, с такими же опухшим глазами, как у меня.

Я помню, как прижималась к его груди и как спокойно мне стало тогда. Будто разрушилась скала страха, когда папа сомкнул на мне свои сильные руки и поднял меня в воздух, ведь я не могла больше идти...

Сквозь сон я почувствовала, что кто-то поднимает меня. Становится вдруг так легко и спокойно. Я ощущаю твердую грудь и безмятежное дыхание, и уверенность, что все будет хорошо, как тогда, когда я прижималась к груди своего отца.

- Папа… - всхлипнув, прошептала я и прижалась в теплой груди сильнее.

Сон окутывал меня и я, словно мышка свернулась калачиком в сильных объятьях…

***

Проснулась в своей постели, без балеток на ногах, но в рабочей форме. На бедрах ткань была все так же порвана, передник смялся…

Вскочила с кровати, не понимая, что происходит. Взглянула на часы – девять утра.

- Ужас! – охнула, понимая, что опоздала на начало рабочего дня. Но когда я попыталась открыть дверь своей комнаты – не смогла. Она была заперта!

Что происходит? И кто отнес меня ночью на кровать?

Может, это был Олег? Нет… я помню запах этого человека, у Олега не такой парфюм. Кровь хлынула к лицу – я чувствовала парфюм Миллера. Нет, не может быть. Во сне что угодно может причудиться… Скорее всего, я дошла сюда сама, просто не помню этого, потому что смертельно устала.

Но почему меня заперли?

Вдруг дверь открывается и на пороге появляется Марта с подносом. На нем был лёгкий завтрак с чашечкой чая.

- Доброе утро, Надюш, - она всегда меня называла так, как добрая тетушка племянницу.

Марта одна из немногих, кто имел смелость показать, что я ей не противна.

- Почему меня заперли? – тихо спросила я.

- Сегодня ты не работаешь, - невозмутимо ответила Марта. – Вот, позавтракай хорошенько. Обеда у тебя не будет, если не подкрепишься, до ужина останешься голодной.

- Но… почему?! Что происходит? – меня начала окутывать тревога. Что-то было не так.

- Все хорошо, милочка, - улыбнулась добродушная Марта. – Полежи, отдохни, поспи ещё чуток. До вечера ты совершенно свободна.

- А что будет вечером? – с недоверием спросила я.

- Узнаешь… - загадочно ответила Марта, - Хозяин запретил мне говорить тебе раньше времени. Но не бойся, ничего страшного не произойдет. – В голосе Марты я уловила волнение. – Прими душ, скоро приедут стилисты.

- Стилисты? – поразилась я.

- Да… - проговорила Марта и быстро покинула комнату.

Я так и осталась стоять посреди помещения, обескураженная и ничего не понимающая.

Что ж, я сделала все, как сказала Марта – позавтракала, потом ещё пару часов продрыхла в постели, а потом потащилась в душ, где стояла с полчаса, разоряя Миллера на коммуналку.

Как хорошо… просто волшебно.

А к четырем вечера действительно приехали стилисты. Это был какой-то цирк. С дюжина суетливых модельеров крутились вокруг меня, подбирая какое-то платье по фигуре.

Что происходит, я решительно не понимала. А когда спрашивала их об этом, они только говорили: «не крутись, иначе уколю иголкой».

И я не крутилась. Терпеливо ждала, пока меня нарядят в какое-то жутко дорогое брендовые платье от Версаче, струящееся в пол, облегающее мою фигуру, как легкий водопад. Золотистое платье было выполнено из тонкого шелка, и в нем я проходила на Монро российского разлива. В уши мне воткнули бриллиантовые серьги, оттягивающие мочку, волосы закрутили в сдержанный "мешочек", создав немного небрежности на висках, а на ноги напялили не менее брендовые туфли, обтянутые белой кожей.

После того, как мне сделали прическу и поколдовали над макияжем, я стала похожа на хорошо упакованную куклу. Очень дорогую, хорошо упакованную куклу. Не хватало только сумочки вдовесок, и я самая настоящая светская львица, или очень, очень дорогая эскортница.

И что-то это мне совсем не нравилось.

- Ах, да, забыл, - миловидный манерный мужчина в блестящем пиджаке шлёпнул себя ладошкой по лбу, всучив мне в руки клатч с ожидаемым брендом.

Ну все, теперь мой образ полностью закончен. Посмотрела на себя в огромное зеркало, которое было вывешено в одной из больших комнат, где происходила вся эта вакханалия, здесь ещё стояло громоздкое пианино.

Глава 18. Надежда. Ужин

На мои плечи накинули приталенную норковую шубку, такую лёгкую, что я даже не почувствовала ее… и вдруг все куда-то испарились, когда я вышла на порог дома прямо на каблуках. Легкий морозец пробрался под одежду, но колотило меня не от него.

Впереди стоял Миллер, в кашемировом черном пальто, спрятав руки в карманы и вальяжно оперевшись на капот своего черного БМВ. Ещё одного… ничему его жизнь не научила, после той аварии он купил новый.

Миллер окинул меня странным, ну очень странным взглядом с головы до ног и нагло улыбнулся уголком рта:

- Прекрасно выглядишь, - низким, гортанным голосом произнес он. – Ты очень, очень красива.

- Что все это значит?

- Ты мне нравишься, - Миллер выдохнул пар в морозный вечер.

Нравлюсь? Он, наверное, шутит? Нет, не шутит. Он издевается надо мной. Сначала была роль горничной, прислуги, а теперь роль сопровождающей. Я боялась сказать себе «эскортницы». Вместо той, что он выгнал вчера. Просто он решил меня проучить за тот случай.

- Если ты думаешь, что я буду играть по твоим правилам – ошибаешься.

- Ты уже играешь, - ухмыльнулся он, покинув капот и открыв передо мной дверь переднего сидения.

Он сам поведет машину. Всё ещё более странно, чем я предполагала. Но одно я знала точно – сам он «пачкаться» не будет, как бы не пытался со мной играть. Он не возьмёт меня, а лишь унизит.

Прошло достаточно времени, и до козыря в рукаве остались считанные часы. Точнее, минуты… я открою карты в семь вечера. Пусть не думаешь, что выиграет меня.

Мы куда-то ехали примерно полчаса, за окном мелькали серые тени деревьев, сумерки сгущали надвигающуюся зимнюю ночь. Я вжалась в кресло, не в силах выдохнуть ни слова. Миллер понимающе включил спокойную музыку и улыбался, улыбался… скотина.

В итоге мы приехали в дворик какого-то частного здания, оформленного под европейский каменный домик с аккуратными тропинками, красивым садом и большой шапкой цветов, раскинувшихся над резным входом. Выглядело все настолько уютно и романтично, что у меня закрались сомнения… он сказал, что я ему нравлюсь. Да нет, бред какой-то. Я уже выяснила, что у Миллера протекает крыша, так что от него можно ожидать чего угодно… кроме подлинной симпатии. После того, что я сделала его империи, ни о каких симпатиях и речи быть не может.

- Ох, - выдохнула я, как только мы оказались внутри. Я сразу поняла, что это место – элитный ресторанчик в стиле французских улочек, который стоял здесь специально для элитных жильцов не менее элитных коттеджных поселков.

Внутри было просто прекрасно… по потокам струился раскидистый плющ, пахло деревом, свежестью и сладким вином. Блики от разноцветных витражей играли на холщовых скатертях и фарфоровых блюдах, а маленькие уютные столики приглашали к вкусному ужину.

- Нравится? – улыбнулся ну уж очень довольный Миллер.

Его хорошее настроение меня раздражало. В семь вечера я ему испорчу его.

- Нет… - соврала я и, как завороженная, плюхнулась на стул, который он мне отодвинул.

- Отлично, я на это и рассчитывал, - ответил Миллер, поняв сразу, что мне понравилось, только я все вру…

На первое подали стейк из обожжённой капусты с соусом «Бер блан» и тремя видами икры, на второе – тар-тар из гребешка с лепестками артишоков, потом… а потом я перестала запоминать названия. Они были очень сложные, порции маленькие, но такие безумно вкусные, что я безуспешно пыталась делать вид, что мне не вкусно и вообще есть я не хочу. Питалась я с кривым недовольным лицом, но тарелки подчищала полностью. Миллер улыбался, не спеша начинать разговор. Такое ощущение, что он наслаждался моим видом и моими душевными терзаниями. А ещё тем, что я знаю, как себя вести. Я бы хотела разнести здесь все к чертовой матери, но мне было жалко шеф-повара и официантов. Они так старались… поэтому пришлось строить из себя светскую леди, чтобы у этих работяг выдался хороший вечер.

Я улыбалась и благодарила, а ещё сдержанно и вежливо похвалила их блюда, когда сам шеф-повар специально вышел чтобы узнать, все ли нам нравится. Уходил он счастливым и довольным. Миллер выкупил весь ресторан на этот вечер… я просто не имела права омрачить старания этого милого полноватого волшебника.

- Вот видишь, ты тоже можешь быть милой и вежливой, - улыбаясь, сказал Миллер.

Нам принесли бутылку вина, наполнив только мой бокал. Миллер был за рулём, он не пил.

- С теми, кто это заслуживает, - ответила.

- Вот говоришь, что я не заслуживаю. Что я вор… - задумчиво проговорил Миллер, оперевшись на сильный кулак подбородком. – А сама? Я навёл справки. Твой отец не сильно разбогател, ведя честную жизнь без взяток. А ты работала в одной мелкой айти компании, где не заработаешь миллионов. Но у тебя нашлись средства скрываться и на что-то жить…

Я сразу поняла, на что он намекает и отпираться не стала.

- Да, я брала деньги у таких как ты, чтобы потопить их конкурентов. За информацию многие готовы платить. Большие деньги, очень большие.

- Не считаешь себя хуже меня?

- Нет.

- Почему же? – вскинул брови Миллер.

- Те, кто заказывал своих конкурентов тоже сидят.

Миллер расхохотался на весь ресторан. А что он хотел? Что я буду работать на одних, а другие останутся безнаказанными?

- Не удивительно, что кое-кто хочет тебя грохнуть, - цокнул Миллер. – Если честно, даже будь ты просто обычной девчонкой, довела бы любого мужика до ручки. Таких как ты ещё поискать…

- Я не ищу никаких мужиков, чтобы доводить их до ручки. Мне они не интересны.

- Правда? – Миллер откинулся на стул. – Почему же?

Отставив вилку, я поджала губы.

«Потому что меня изнасиловали, - хотела крикнуть я. – И я не могу никого к себе подпустить…»

Но промолчала. Не такому ублюдку как он знать об этом.

Глава 19. Андрей. Предел

Разъярённый, выскочил на улицу, холодный воздух сразу ударил в лёгкие.

- Какого хрена, Богдан?! – тут же прорычал я, прежде чем брат скажет хоть слово.

- Я все объясню, Андрюх! – голос брата был наполнен паникой.

- Не называй меня так!

- Андрей… прости…

- Так ты объяснишь мне, какого хрена?!

- Мы познакомились и понравились друг другу, Есения... она…

- Ей семнадцать! О чем ты думал?! – я закрыл глаза от беспомощности. – Ладно у девки мозгов нет, но ты?!

- Ты чего на меня гонишь? У нас ничего не было! Вообще ничего! Я сводил ее в ресторан, подарил цветы, скрипок этих дурацких заказал. У нее отец зверь, да я бы и сам... короче, я буду ждать до восемнадцати в любом случае, Андрюх. Я не такой идиот.

Ещё одно слово – и я бы его придушил. Очень жалел что не находился сейчас рядом со своим безмозглым братцем.

- На нашей фирме висит два суда, а ты сейчас говоришь, что будешь ее ждать до восемнадцати? Я всегда считал тебя умнее себя! – я кричал, а брат молчал. Ему нечего было возразить. – Эта твоя выходка может очень многого нам стоить. Это такой удар по репутации, что мы костей не соберем. «МиллерСтройИнвест» с двумя судами и идиотом-братцем. Что, звучит?!

- Но у нас ничего не было!

- Это не имеет никакого значения, идиот! Ты хоть понимаешь, что ты наделал?! – я положил ладонь на лоб и вздохнул. – То, что вы сидели и ворковали, как два влюбленных голубка, и она с твоим букетом на руках - считай, приговор. СМИ все так раскрутят, что потом век не отмоешься. Всем будет плевать, кого и как ты собрался там ждать. Нас просто закопают! Скоро узнает отец, тогда жди веселья.

- Кстати, об отце… - замялся Богдан. – Он звонил мне, но я не взял…

Ещё бы. Испугался, и правильно сделал.

- Андрей, поговори с ним, пожалуйста. Только ты сможешь мне помочь. Я пока прячусь на съемной квартире. Нужно переждать бурю. Ты же знаешь, какой бывает отец, когда злится…

- Знаю. – отрезал. – Придется мне принять удар на себя.

- Спасибо, Андрей, - облегчённо выдохнул Богдан. Точно сегодня напьется. Лучше бы он ушел в запой на пару недель и вообще не отсвечивал все это время.

- Пожалуйста, - холодно ответил и сразу отключился.

Не пошло и секунды, как телефон сразу зазвонил. Отец. В принципе, ожидаемо. Вздохнул глубоко, очень глубоко. Один… два… три… принял звонок.

- Твой брат не отвечает, - отец был зол, если не сказать – разъярён. Это была тихая, стальная ярость - самая опасная ярость из всех. Я постарался сохранить спокойствие.

- Он тебя боится, - холодно ответил. – И правильно делает.

- Да, и правильно делает. – тон отца был спокоен, холоден и взвешан. Ничего не выдавало в нем злости или паники, но я знал – внутри него закипает лава, холодная, просто ледяная лава. На Богдане могло не остаться и живого места.

Было пару раз в детстве, что отец лупил нас до потери сознания за проступки. Признать, за проступки существенные. А сейчас косяк Богдана трудно было назвать проступком. Это была просто катастрофа.

- Что ты собираешься сейчас делать? – спросил я отца.

- Ты знаешь, в ком причины всех наших бед.

- Лакки…

Отец не знал, что Надежда ещё и «Фартовая», а я не хотел давать ему повода думать, что я ее нашел. Если он уже сам не догадался об этом.

- Ходят слухи, что ты почти нашел ее. – сказал отец. – Почему мой родной сын скрывает это от меня?

- Почти нашел – ещё не нашел полностью, - сдержанным тоном ответил я.

- Андрей, ты должен понимать, что она – враг.

Нутром чуял, что отец уже знает что-то. И, черт возьми, он был прав. И начинает давить на меня.

- Ты говоришь очевидные вещи, отец.

- Ну, раз эти вещи для тебя очевидны, надеюсь, ты сделаешь то, что должен. – с ледяным спокойствием сказал отец. – А в выходные я приеду, навещу тебя. Соскучился по старшему сыну, не все же тебе жить отдельно.

В моих жилах закипала кровь, и нервы были натянуты просто до предела. Я знал, что этот момент когда-нибудь настанет. Все к этому шло. Отец давил на меня, заставляя перешагнуть черту. Черту, к которой я отчаянно не хотел даже приближаться. Пути назад нет, от меня требовался выбор. Либо сохранить жизнь Фартовой, окончательно разрушив империю и показав свою слабость, бесхребетность... либо сделать то, что требовал от меня отец и перечеркнуть все свое военное прошлое.

- Приезжай. – так же холодно отчеканил я. – Я буду ждать тебя в выходные.

Отключился, ещё немного постоял на холоде в надежде, что он немного остудит мою кипящею кровь. Бесполезно.

- Черт! – в отчаянии выругался я, впервые за долгие годы чувствуя, как сдают нервы.

Ударил кулаком по каменной стене ресторана, разбив костяшки пальцев в кровь.

Когда возвращался, запретил себе чувствовать и думать.

- Вставай, - ледяным тоном скомандовал Фартовой, которая с испугом пялилась на кровь на моих руках.

Она встала послушно, не сказав ни слова. Когда я сажал ее в машину, она тоже молчала. Всю обратную дорогу девушка была тихая, как мышка и старалась не смотреть на меня. А когда поворачивала голову, ее взгляд невольно падал на мои окровавленные руки и она снова с испугом отворачивалась.

Каждый ее взгляд, как ножом по нервам… я пытался отгородиться, соблюсти дистанцию, забыть, закрыть глаза и не слышать даже ее дыхание…

Когда мы подъехали к дому, она так же послушно вышла и поплелась за мной. Я привел ее в комнату для гостей, с широкой кроватью и окнами, выходящими на лес.

Взял стул, поставил его посреди комнаты.

- Снимай шубу и садись, - отчеканил я.

Девушка сбросила с плечи шубку, аккуратно положила ее на диванчик рядом с высоким торшером и скромно присела на стул.

- Ты сделал свой выбор, так? – вдруг нарушила она молчание.

- Какой выбор? – спросил я строго, открывая комод у стены. В потайном «кармане» лежал один из моих стволов, на случай, если придется держать оборону в собственном доме. Охрана- хорошо, но сам ты тоже должен был всегда готов. Такое оружие у меня было припрятано по всему дому.