Я тебя верну

Глава 1 Непонятный звук

— Мама! Смотли, как я умею! — дочка отвлекает меня от разговора с соседкой.

— Смотрю, моя хорошая! — поворачиваюсь к ней и с улыбкой наблюдаю, как моя любимая малышка со звонким смехом скатывается с горки. — Даже руками не держишься? И не страшно?

— Не стлашно! — отвечает она и заходит на очередной круг.

Насте уже три года, и она умеет многое. Но каждый раз, когда ее умения хоть немножечко меняются, она спешит их демонстрировать. А я с удовольствием смотрю и восхищаюсь ею.

— Уже такая большая стала, — замечает Клавдия Романовна — пожилая женщина из соседней квартиры. Она уже давно знает моего мужа и сейчас, когда мы переехали в этот дом, с удовольствием помогает мне с Настей.

— Очень взрослая уже, — соглашаюсь, с удовольствием наблюдая, как моя доченька помогает другой девочке, помладше нее, скатиться с горки. — Еще немного и станет самостоятельной.

— Дети очень быстро растут, — тяжело вздыхает соседка. — Мои, вон, выросли и разъехались все, кто куда. А про меня и забыли совсем.

— Не забыли они про вас, Клавдия Романовна, — успокаиваю ее. — Вон, сын ведь приезжал на прошлой неделе. Да и дочка…

— Дочка беременна сейчас. Ей не до меня, — отмахивается женщина.

— Так ведь приезжала… Два месяца назад?

— Три месяца прошло, — поправляет меня Клавдия Романовна. — Да ты в голову-то не бери, Танечка! Знаю, что не бросили они меня. У них ведь своя жизнь, молодая. Им жить надо, а не за старухой смотреть.

— Никакая вы не старуха! — беру женщину за руку и улыбаюсь ей. — К тому же вы знаете, что всегда можете к нам с Денисом зайти. Мы вам всегда рады. Не говоря уже о Насте.

— Спасибо тебе, Танечка! — Клавдия Романовна обнимает меня и поднимается со скамейки. — Пойду я до магазина. А то совсем засиделась с вами.

— Так давайте чуть позже вместе сходим? Нам с Настей все равно нужно будет в магазин идти. Поможем вам…

— Спасибо, моя хорошая, но мне же не только в магазин нужно, — отказывается от моего предложения соседка. — Мне нужно квартплату оплатить, до банка сходить, насчет пенсии узнать… Гуляйте спокойно и не переживайте.

— Хорошо, не будем переживать, — так же встаю со скамейки и направляюсь к песочнице, в которой Настя уже лет куличики.

Пока иду, замечаю, что Клавдия Романовна на выходе с детской площадки остановилась и разговаривает со своей подружкой из соседнего подъезда. Действительно, ей нужно отдохнуть от нас и заняться своими делами.

— Мама! Смотли, как получилось! — заметив меня, Настя тут же вскакивает, подходит и тянет меня за рукав. — Смотли, какие класивые зайчики!

— А где это у нас зайчики, — приближаясь к песочнице, подыгрываю ей. — Сейчас мы для этих зайчиков… слепим волка!

— Мама, не надо волка! — округляет глаза дочка. — У зайчиков дома нет, волк их съест!

Мое сердце сжимается от ее неподдельного страха за этих песочных зверушек. Как же чиста и безгранична детская душа, способная так искренне сопереживать вымышленным существам.

— Хорошо, солнышко, никакого волка, — присаживаюсь рядом с ней на корточки. — Тогда давай построим для зайчиков домик. Большой, просторный, с окошками, чтобы им было светло и уютно. И чтобы никакой волк к ним не смог подобраться.

— Да! Домик! — соглашается моя малышка.

Ее глазки загораются, и она с удвоенной энергией принимается помогать мне. Маленькие пальчики старательно вылепливают из песка стены и складывают из веток крышу. Потом, с особой гордостью, дочка рисует палочкой крошечные окошки. И делает это так аккуратно, что толстые стены ее строения почти не осыпаются.

Закончив строительство, Настя бережно пододвигает зайчиков прямо к домику. В ее взгляде — такая неподдельная уверенность в их безопасности, что я не могу сдержать улыбку. И в этот момент я обещаю себе, что всегда буду рядом, чтобы защитить ее от всех волков этого мира, чтобы уберечь ее от боли и разочарований.

— Тепель они смогут сплятаться! — с гордостью заявляет дочка. — Только давай все лавно без волка.

— Хорошо, моя милая. Если не хочешь, не будет никакого волка, — целую ее в лобик.

Дочка продолжает играть с формочками и придумывать своим зайчикам друзей. Я же наблюдаю за ней, потихоньку погружаясь в свои собственные мысли.

Внезапно, рядом что-то начинает прерывисто пищать. Протяжно, с такими же протяжными перерывами. Словно какой-то прибор стоит рядом и о чем-то оповещает своего владельца.

Осматриваюсь, но никакого прибора не замечаю. Вокруг только детская площадка, играющие дети и их родители. Ничего, что могло бы издавать подобный звук, нет.

А писк этот тем временем только усиливается. Он будто приближается ко мне. В какой-то момент он становится настолько громким, что у меня начинает болеть и кружиться голова.

— Мамочка, что с тобой? — отвлекается от своих игрушек Настя и подходит ко мне.

— Все нормально, — заплетающимся языком с трудом произношу я.

В этот момент все вокруг меркнет, и я проваливаюсь в темноту.

Но лишь для того, чтобы в следующее мгновение очнуться на больничной койке, в окружении множества медицинских приборов.

Татьяна Кутова

Татьяна Кутова вела спокойную счастливую жизнь, работала на дому, вместе с мужем Денисом воспитывала дочь Настю. Пока однажды не случилось несчастье. Внезапно для всех Татьяна впала в кому. Врачи ничего не могли сделать и лишь экспериментальное лечение помогло ей спастись. Однако, на это ушло целых три года...

Глава 2 Кома

— Татьяна, здравствуйте! Вы меня понимаете? — подходит ко мне девушка-врач, прерывая несколько часов наполненного непониманием ожидания.

Все это время я неподвижно лежала и смотрела, как секунда за секундой тянется время моей жизни.

Что это? Сон? Кошмар? Или это правда и со мной произошло что-то ужасное? Мысли одна за другой приходили ко мне и только сейчас, когда эта девушка подошла и обратилась ко мне, я окончательно осознаю, что все же не сплю.

— По-ни-маю, — произношу по слогам.

Говорить очень тяжело. Кажется, будто мышцы совершенно не хотят меня слушаться, и эта скованность… Будто бы я вся высохла и теперь толком не могу двигаться.

— Замечательно, — медсестра приближается и что-то проверяет.

Она очень молода. Лет двадцать, может быть двадцать пять. Симпатичная. Надеюсь, что ко всему этому она еще и хороший специалист.

— Что… слу-чи-лось?

— Вы ничего не помните? — проходит к моей голове и нажимает какие-то кнопки на установленных рядом со мной приборах. — Впрочем, неудивительно. Мозг еще не окончательно восстановился.

— Не по-мню…

— Вы пробыли в коме почти три года, — ошарашивает она меня своими словами. — К счастью, новые технологии позволяют вылечить многое. Но не все…

— И… я… — хочу сказать полной фразой, расспросить во всех подробностях, что произошло, узнать, где я и где мои муж и дочь. Но ничего не выходит.

От одной только мысли, что целых три года моя дочь росла без меня, что я пропустила целых три года ее жизни, невыносимо больно. И я не знаю, как теперь с этим жить.

— Вы на удивление живучая, — улыбается врач и наконец заканчивает свои манипуляции с приборами. — Честно говоря, мы уже стали терять надежду. Но, как говорится, чудеса иногда случаются.

— Где?.. — начинаю новый вопрос, но он также обрывается от моей беспомощности.

— Сейчас вы очень далеко от дома. Но когда закончится начальный этап восстановления, мы отправим вас обратно в больницу. Здесь мы сделали все, что от нас требовалось.

— Но…

— Давайте я объясню вам иначе, — доктор садится рядом со мной и берет меня за руку. Однако, ее прикосновения я едва ощущаю. — Ваш мозг был очень сильно поврежден. С помощью экспериментальной технологии мы смогли восстановить отмершие ткани. Но даже после этого вы не приходили в сознание почти целый год…

Девушка делает паузу, явно позволяя мне осознать сказанное. Будто я могу не понять ее слов.

— Около месяца назад вы впервые пришли в себя, — наконец, продолжает она. — Сегодня впервые смогли заговорить. И поверьте мне, я ни за что не позволю трудам нашей лаборатории пропасть даром.

— Я… — начинаю, но на этот раз сама обрываю вопрос. Понимаю, что все равно не смогу его задать.

— Уверена, что через пару недель вы сможете не только понимать окружающих, но и снова заговорите. А там, глядишь, и к нормальной жизни сможете вернуться.

Услышав ее слова, киваю. Это я хоть и с трудом, но сделать способна.

Мне нравятся слова доктора. Нравится ее уверенность в успех. И единственное, что мне продолжает не нравится — это сама ситуация.

Сколько я ни пытаюсь вспомнить, никак не могу понять, как я сюда попала. Как я вообще попала в больницу?

Последнее, что я помню — это прогулка с дочкой. С Настей. Помню, как лепила с ней куличики, как любовалась ею…

А дальше все, как в тумане.

Не знаю, была ли я после в сознании или все мне только снилось. Но я помню, как с кто-то со мной разговаривал. Помню, как кто-то прикасался ко мне. Но отвечала ли я им? Касалась ли я их в ответ?

— Сейчас ваше состояние стабильное, — заметив мою задумчивость, доктор отвлекает меня от мыслей. — Восстановление мозга завершилось. Теперь нужно будет заняться телом…

Опускаю взгляд. Пытаюсь посмотреть на себя, но ничего не выходит. Тело меня не слушается.

— Мышцы очень быстро теряют способность держать нагрузки, — подсказывает девушка. — Мы старались избежать полную атрофию, но исключить ее мы не смогли. Вам придется хорошенько поработать.

Закрываю глаза и начинаю плакать. Сейчас это единственная доступная мне реакция. Сейчас только так я могу выразить свои чувства. Только так могу выплеснуть эмоции.

— Понимаю, что вам нелегко это принять, — доктор едва заметно улыбается, словно сейчас скажет мне что-то хорошее. И это действительно оказывается так. — Но все могло быть намного хуже. Если бы ни ваш муж, вы бы могли уже никогда не прийти в себя.

От ее слов действительно становится немного легче. Ведь получается, что Денис все это организовал. Получается, что он нашел эту лабораторию, договорился о моем лечении, спас меня…

— А еще, хочу вас обрадовать, — продолжает она. — Сегодня утром ваш муж прилетел чтобы навестить вас. Если вы готовы, я могу позвать его к вам…

Хочу сразу же согласиться, но все же немного мешкаю. Безумно хочу увидеть Дениса, прикоснуться к нему, поцеловать. Но я понятия не имею, как сейчас выгляжу. Не уверена, что он сам захочет меня такой видеть.

Марина - врач лаборатории

Марина - одна из немногих врачей лаборатории, которая знает русский язык. Она помогла Татьяне пережить первые дни после выхода из комы, всегда была отзывчива и дружелюбна. Но будут ли все люди на пути нашей героини точно такими же?

Глава 3 Сергей

Сергей! Сердце обрывается и рушится в пропасть. Недоумение и нарастающая тревога наполняют меня. Где Денис? Почему вместо него здесь Сергей? Что вообще происходит? В глазах щиплет от подступающих слез, ком встает в горле, не давая вымолвить ни слова.

Впрочем, я и так вряд ли чего-то могла бы сказать.

— Таня… — тихо произносит Сергей, его голос дрожит от волнения. В его взгляде я вижу боль, сочувствие и… что-то еще, чего не могу сразу понять. Он медленно подходит к моей кровати, словно боясь спугнуть, протягивает руку и нежно касается моей.

— Где Де-нис? — шепчу я, с трудом преодолевая сковывающее горло ощущение.

Не понимаю, почему он не пришел. Не понимаю, почему пришел Сергей. А самое главное, не понимаю, почему девушка назвала Сергея моим мужем.

— Тише, тише, — просит друг. — Тебе нельзя напрягаться, нельзя волноваться. Тебе нужно отдыхать…

— Где… он? — от захватившей меня тревоги начинаю задыхаться. Чувствую, как ускоряется мое сердце. Слышу, как неприятно вторит его работе пищащий рядом прибор.

Сергей сглатывает, его глаза наполняются влагой. Он смотрит на меня так, будто хочет забрать всю мою боль себе, разделить ее со мной.

— Таня, Денис… он не сможет прийти, — говорит он, и каждое слово словно вонзается в мое сердце осколком стекла. Не сможет? Почему? Что случилось?

В голове роятся обрывки воспоминаний, сумбурные картины. Прогулка с дочерью… Больница… Лица врачей, склонившихся надо мной… Пытаюсь ухватиться за что-то, вспомнить, но в голове словно вакуум. Только страх, липкий и всепоглощающий, заполняет каждую клетку.

— Что слу-чи-лось? — буквально выдавливаю из себя вопрос.

Чувствую, как по щекам катятся слезы. Они обжигают кожу, словно кислота. Я чувствую, что что-то случилось, что-то произошло. Но никак не могу понять, что именно.

— Денис… — Сергей садится рядом со мой и крепко сжимает мою руку. Он глубоко вздыхает и закрывает глаза, словно готовится сказать что-то плохое, что-то, чего я могу быть не готова услышать. — Денис не может прийти. Он слишком сильно занят дочкой, — наконец произносит он слова, в которых нет ни капли плохого.

Но почему же тогда он молчал? Почему медлил с ответом?

— Он… был… здесь? — говорить трудно, но односложные слова получаются у меня лучше и понятнее, чем остальные.

— Не был, — Сергей опускает взгляд, словно чувствует вину. Но разве он может быть в чем-то виноват? Он ведь здесь, со мной! В отличии от моего мужа.

— По-че…

— Он далеко, — понимает он мой вопрос и не позволяет лишний раз напрягаться.

Сергей всегда был мне больше, чем другом. Если это можно так назвать. С первых дней нашего знакомства он влюблен в меня. Так влюблен, что порой его любовь казалась мне чем-то сродни помешательства. Но я… я не видела в нем свою пару.

Возможно, я просто боялась. Я боялась его напора, его желания всегда и во всем мне угождать, желания быть со мной круглосуточно. Даже несмотря на то, что именно от Сергея я ощущала самое настоящее тепло, тепло любящего человека.

Но я выбрала Дениса. Выбрала одногруппника, того, кто находился рядом, но уделял мне ровно столько внимания, сколько нужно было чтобы меня заинтересовать.

Я влюбилась. Не до безумия. Не до потери разума. Но я чувствовала, что испытываемые к Денису чувства самые настоящие, что они — то, ради чего я готова бороться.

И самое главное — Денис отвечал мне взаимностью.

— По-че-му?.. — хочу узнать, почему, несмотря на расстояние, Сергей оказался здесь, а любимый и родной муж не смог это сделать. Но не уверена, поймет ли мой вопрос мой друг.

Но он все прекрасно понимает.

— Я думаю, что тебе лучше задать этот вопрос ему лично. При встрече, — тяжело вздыхает он. — Я не могу отвечать за чужие поступки. Но я могу сказать точно, что все время твоей болезни я тебя не оставлял.

— Спа-си-бо! — закрываю глаза, с трудом сдерживая слезы.

Не могу знать наверняка, говорит он правду или врет. Не могу поверить, что Денис так сильно занят, что не может приехать или прилететь ко мне. Ведь нашу дочку он мог бы оставить с моими родителями. Или с Кристиной, на худой конец.

С моей сестрой, конечно, у Дениса отношения не клеятся. Иногда мне даже кажется, что они ненавидят друг друга. Особенно Денис. Он никогда не упускал возможности как-нибудь подколоть или обидеть ее. Но сейчас… Ради меня он мог бы и забыть про их разногласия, мог бы попросить ее посидеть с Настей.

— Я просто хотел оставаться уверенным, что с тобой все хорошо, — улыбается Сергей.

Этот мужчина всегда и все пытается контролировать. Хотя, нет. Слово «пытается» тут неуместно. Сергей на самом деле контролирует все, что творится вокруг. Глупо было бы думать, что мою жизнь, мою болезнь, он не захочет взять под свой личный контроль.

И это еще одна причина для непонимания. Я не могу понять, как Денис позволил ему, своему старому противнику, заняться моим лечением.

Денис знает о том, какие чувства ко мне испытывает Сергей. И это знание послужило не только причиной их взаимной неприязни, но и стало непреодолимой стеной между Сергеем и мной.

Сергей

Сергей с молодости влюблен в Татьяну, с тех самых пор, когда их познакомила сестра Тани (и его однокурсница) Кристина. Сергей искал подход к сердцу возлюбленной, но в итоге не смог его завоевать. Но, несмотря на это, именно он пришел на помощь Тане, когда случилась беда.

Глава 4 Хорошая новость

Три недели спустя

Дни тянутся подобно вечности. Анализы, процедуры, упражнения… Реабилитация идет полным ходом. Врачи не перестают удивляться моей способности к преодолению трудностей. А я не перестаю удивляться способности родных мне людей держаться от меня в стороне.

Как бы я ни хотела, Денис так ни разу ко мне и не приехал. Он словно и вовсе забыл обо мне, погрузился в свою собственную жизнь. И лишь одно я неустанно придумываю ему в оправдание: он просто не может уехать от нашей с ним дочери.

Зато Сергей с легкостью оставляет все и приезжает, чтобы навестить меня. Он приезжает стабильно раз в три дня и каждый раз привозит мне разные вкусности и букет дорогих роз.

Вот только сколько я его не просила, он так и не привез мне телефон.

«Запрещают врачи» — вот его постоянный аргумент, вот его вечное объяснение. Но я не могу поверить, что на самом деле врачи запрещают мне общаться с близкими. И ладно, если бы это происходило только в первую неделю, когда я толком не могла разговаривать. Но с момента пробуждения прошло уже целых три недели!

— Татьяна, здравствуйте! Не спите? — девушка врач, которую, как оказалось, зовут Мариной, заходит, предварительно постучав в дверь.

Одна из немногих, кто в этой лаборатории знает русский, она по-прежнему остается и одной из самых вежливых.

— Здравствуйте, не сплю, — чуть приподнимаюсь на локтях и смотрю на нее.

Ожидаю, что сейчас девушка пригласит меня на очередную процедуру, или сделает укол. Но не вижу в ее руках ни тарелки со шприцом, ни планшета с записями.

— За вами приехали, — улыбается Марина и пропускает в палату Сергея. — У вас есть около пятнадцати минут, чтобы пообщаться, а я пока что оформлю все необходимые документы. Затем займусь подготовкой.

— Я нужен? — по обыкновению деловито уточняет мой друг.

— Татьяне вы сейчас нужны больше, чем мне, — качает головой Марина и выходит из палаты.

А Сергей тут же направляется ко мне.

— Мы куда-то едем? — не дожидаясь, когда он заговорит, спрашиваю я.

— Едем, — Сергей садится рядом и берет меня за руку. — Врачи решили, что ты достаточно стабильна, чтобы продолжить лечение в обычной больнице.

— И где эта больница расположена?.. — спрашиваю с надеждой, что хотя бы теперь я окажусь рядом с домом, что теперь мой муж и моя дочь смогут меня навестить.

— Именно там, где ты хочешь, — читает мои мысли Сергей. — Я обо всем договорился. Тебя кладут обратно в Первую городскую, где ты повела первые месяцы болезни.

— Значит я возвращаюсь? — не верю собственным ушам. Он на самом деле сказал, что я буду рядом с домом!

Слезы сами по себе бегут из глаз. Двумя тонкими ручейками они скатываются по щекам и капают с подбородка.

Сергей улыбается. Он осторожным движением вытирает сперва один ручеек, а затем и другой. Словно это способно остановить мои слезы.

Прикосновения мужчины обжигают. Он дотрагивается ко мне с такой нежностью, что я даже вздрагиваю. Ко мне уже давно никто так не прикасался и тело реагирует на эти прикосновения желанием податься вперед, утонуть в них.

Но я не должна поддаваться соблазну! Сергей — всего лишь мой друг! У меня есть семья, есть муж. И об этом не стоит забывать.

— Я уже сообщил твоим родителям и Кристине, что сегодня вечером ты будешь в городе, — Сергей произносит с какой-то не понятной мне интонацией. То ли ему не нравится сам факт, что мои родные в курсе моего возвращения, то ли ему неприятно оттого, что именно ему пришлось их предупреждать.

А скорее всего, ему просто не нравится, что уже завтра меня сможет навестить Денис. Все же их вражда по-прежнему остается такой же острой. Даже несмотря на принятое мной решение, с кем я хочу остаться.

— Значит завтра они могут прийти? — спрашиваю без конкретики. Не хочу, чтобы Сергей считал, что я не благодарна ему. Но он должен понимать, что я хочу увидеть свою семью.

— Это будут решать врачи, — произносит он сухо и отворачивается к окну. — Но мне кажется, что вашей встрече ничего не должно помешать.

В его голосе слышу нотки досады и злости. Но на кого он злится и почему? Неужели он злится на меня?

— Спасибо тебе за все! — пересиливая слабость, приподнимаюсь и свободной от его руки ладонью провожу ему по щеке.

Едва пробившаяся щетина покалывает мои пальцы. Но это даже приятно. Мне всегда нравилось, когда мужчина следит за собой, а Сергей предпочитает выглядеть безупречно даже в самых сложных ситуациях. И эту черту я замечала за ним еще до того, как он занялся бизнесом.

— Ты знаешь, что я считаю своим долгом заботиться о тебе, — отвечает, не поворачиваясь ко мне. Ситуация задевает его чувства, но он переступает через них ради меня. Впрочем, как и прежде.

— Я не знаю, что произошло за эти три года, но… — сглатываю подкативший к горлу ком. Невероятно трудно гасить бушующие во мне чувства и оставаться сдержанной и спокойной. — Спасибо, что оставался со мной. Для меня это очень важно.

— Тебе пора собираться, — Сергей поворачивается ко мне и улыбается. Но в его взгляде я вижу боль и грусть.

Глава 5 Новое место

Сергей так и не вернулся. Он ушел, оставив меня наедине с собственными мыслями и воспоминаниями. И даже работа врачей, готовящих меня к транспортировке, не смогла отвлечь меня от них.

Переживания о том, как странно все происходящее, о том, почему именно Сергей, а не Денис заботится обо мне, почему муж так ни разу и не удосужился меня навестить, разбивают мне сердце. Не понимаю, как такое вообще возможно.

Но еще больнее мне осознавать, что уже три года я не видела свою дочь.

Когда я попала в больницу, Насте было три года. Маленькая, беззащитная, она все это время жила без мамы. Она все время жила без женской ласки, и только забота отца могла помочь ей все это пережить.

Интересно, что сказал ей Денис, когда я попала в больницу? Чем он объяснил ей мое долгое отсутствие?

Очень больно от одной только мысли, что все эти три года Настя ждала моего возвращения, проводила долгие вечера у окна, высматривая меня на улице. Именно так я все это себе представляю. Ведь моя любимая дочка не могла не ждать меня.

Но я ведь могла не вернуться…

Слезы наворачиваются сами собой. Пытаюсь успокоиться, проморгаться, но не получается.

Размытыми контурами проплывают надо мной встроенные в потолок светильники. Меня везут к вертолету. Везут к моему прошлому. Но такое ли оно, каким было прежде?

В голове всплывает образ Насти — трехлетней девочки с огромными голубыми глазами и светлыми кудряшками. Помню запах ее волос, пахнущих молоком и ромашкой, когда я укладывала ее спать. Помню ее смех, звонкий и беззаботный, когда мы играли в прятки в парке. Этот смех был музыкой моей жизни, а теперь остался лишь эхом, доносящимся из далекого прошлого.

Вспоминаю, как мы вместе пекли печенье на кухне. Маленькие ручки помогали мне раскатывать тесто, а потом мы вместе украшали его разноцветной глазурью и ждали, когда вернется домой папа. Запах свежей выпечки наполнял дом уютом и теплом, а Настя заливисто смеялась, измазанная в муке. Эти простые, но такие ценные моменты, навсегда запечатлелись в моем сердце.

Интересно, помнит ли она эти моменты? Помнит ли мои сказки на ночь, мои колыбельные, мои поцелуи перед сном? Надеюсь, что хоть что-то осталось в ее памяти, как отголосок нашего счастливого прошлого.

Надеюсь, что я сама осталась в ее памяти.

Вертолет набирает высоту. Раскинувшийся под нами чужой для меня город становится все меньше и меньше, а вместе с ним отдаляется и мое беспамятство, моя кома. Впереди жизнь, наполненная любовью, смехом и заботой. Не знаю, скоро ли я смогу вернуться к ней, но я сделаю для этого все, что от меня зависит.

Всю дорогу мечтаю о том, как встречусь с дочкой. Представляю, как обрадуется она, увидев меня, как обнимет и мы обе расплачемся от нахлынувших на нас эмоций.

Но в то же время я очень боюсь нашей встречи. Ведь я выгляжу совершенно не так, как прежде. Если Настя не забыла меня, она помнит меня совсем другой: красивой и стройной, а не высохшей от болезни.

— Какая глупость! — шепчу я, понимая, как нехорошо звучат мои собственные слова.

Конечно же Настя помнит меня! Она просто не могла меня забыть. Ведь в нашей квартире достаточно моих фотографий и Денис должен был показывать их нашей дочке, рассказывать ей обо мне.

Я закрываю глаза, стараясь отогнать навязчивые мысли. Нужно думать о хорошем, о том, что ждет меня впереди. Денис, Настя, наш дом — все это должно стать моей путеводной звездой, моей мотивацией.

Но для этого сперва еще нужно выбраться из больницы.

В больнице меня встречают сдержанно, но тем не менее не скрывают свой интерес. Не ко мне. К операции, которую провели в моей голове, ведь я — первая, на ком пришлось делать что-то подобное.

Но мне плевать. Главное, что я на полпути домой. Главное, что я уже совсем скоро смогу добраться до дома. Не важно, как и на чем. Даже если для этого мне придется использовать инвалидную коляску, я сделаю это!

— Здравствуйте! — когда оказываюсь в палате, меня встречает крепкий мужчина с короткими темными волосами. Почему-то он очень рад меня видеть. — Как добрались?

— Здравствуйте! В какой-то момент немного трясло, но я сочла это за массаж, — на всякий случай отшучиваюсь.

— Чувство юмора — это хорошо, — мужчина несколько мнется. Кажется, что он еще что-то хочет мне сказать, но не решается.

— Вы же мой лечащий врач? — беру инициативу в свои руки. — В лаборатории мне сказали, что восстановление идет по плану и скоро я смогу начать полноценную жизнь. Это так?

— Видите ли, — оживает он, — все не совсем так. Судя по анализам и динамике восстановления, реабилитация идет лучше, чем ожидалось. Но вы же должны понимать, что невозможно за пару месяцев восстановить то, что утрачено за три года.

От его слов колит в груди. Понимаю, что он говорит о мышечном тонусе и прочих медицинских штучках, но я воспринимаю это несколько иначе. Я переношу сказанное на свою личную жизнь и от этого мне становится еще страшнее.

— Я действительно ваш лечащий врач, — продолжает мужчина. — Меня зовут Артем Константинович, и я занимался вашим лечением еще до отъезда за границу.

— Значит именно вам я должна быть благодарна за лечение? — вспоминаю, как Сергей рассказывал о враче, предложившем попробовать воплотить эксперимент в жизнь.

Артем Константинович

Артем Константинович - первый врач, который занимался лечением Татьяны после ее перевода из реанимации на хирургическое отделение. Именно он предложил Сергею выбрать экспериментальное лечение, как последний шанс. И не прогадал!

Теперь Артему Константиновичу предстоит вернуть Татьяне нормальную жизнь. Но успеет ли он это сделать или обстоятельства окажутся сильнее?

Глава 6 Ожидание

Вечер проходит не так спокойно, как того хотелось бы, а утро и вовсе начинается с нервотрепки.

Первое, что идет не так — это отсутствие Артема Константиновича. Вместо моего лечащего врача на обход приходит дежурный врач, который, как оказывается, не в праве что-либо решать.

По крайней мере в вопросах, касающихся именно моего здоровья.

Бесит!

Но я держу себя в руках. Никто не виноват в том, что у меня случилась такая нехорошая болезнь. И в том, что ответственность за мое лечение возложена только на одного человека — всего лишь следствие невероятно сложной операции.

— Подскажите, Артем Константинович уже пришел, — спрашиваю у медсестры, в очередной раз зашедшей, чтобы снять показания приборов.

Несмотря на то, что последнюю неделю в лаборатории я обходилась без постоянного контроля за работой внутренних органов, здесь решили перестраховаться и мне снова приходится терпеть целую кучу присосок, распределившихся по моей грудной клетке.

Но если врачам так спокойнее, пусть контролируют сколько им влезет. Главное, чтобы как можно скорее вернули меня к нормальной жизни.

— Да, он уже пришел, — переписывая цифры, отвечает женщина. — Но он сейчас не в духе. Пришел и сразу заперся в кабинете…

— Как это заперся? Он ведь должен… Подскажите ему, что я жду!

— Он о вас помнит, — так же спокойно продолжает медсестра, даже не удосужившись взглянуть на меня. — Первым же делом он взял результаты анализов. Так что вам остается только ждать.

— А он был злым до того, как получил результаты анализов или разозлился уже позже, — пытаюсь понять, стоит ли мне чего-нибудь опасаться. Ведь если результаты моих анализов оказались плохими, он мог разозлиться. Я ведь живое доказательство его достижений.

— Не знаю, не следила за ним, — медсестра отворачивается и уходит.

Сразу вспоминается Марина из лаборатории. Она бы ни за что не позволила себе так себя вести. Но там была частная фирма, а здесь — государственная больница. Придется сделать скидку.

Вновь оставшись в одиночестве, предаюсь переживаниям. Очень уж не вовремя мой лечащий врач оказался не в духе. По крайней мере я надеюсь, что не мое здоровье привело его в такое состояние.

Ждать приходится долго. Около часа. Но для меня, лежащей практически неподвижно, это кажется вечностью.

— Здравствуйте, Татьяна, — вошедший в палату Артем Константинович злым вовсе не выглядит. Но, возможно, он хорошо скрывает свои эмоции. — Как вы сегодня себя чувствуете?

— Замечательно, — немного преувеличиваю я. Но невероятно страшно услышать вердикт врача. — Мне подсказали, что вы не в духе. Это из-за моих анализов?

Решаю, что нет смысла тянуть и лучше спросить напрямую. Но по реакции Артема Константиновича понимаю, что сильно ошибаюсь.

— Ох уж эти болтушки, — покраснев, смеется он. — Заставили вас нервничать из-за ерунды…

— Значит дело вовсе не во мне? — теперь чувствую себя глупо.

— Нет конечно же! Результаты ваших анализов просто замечательные. А не в духе я был из-за личных причин. Представляете, забыл, что у нас с женой сегодня годовщина и не поздравил ее с самого утра. А у меня, между прочим, на пять часов вечера напоминание установлено…

— Наверное жена ожидала от вас большего внимания, — не знаю, каким способом вспоминал о наших годовщинах Денис, но он поздравлял меня сразу после полуночи.

— Но у меня голова занята работой… — зачем-то пытается оправдаться он, но в итоге просто машет рукой: — Ай! Вам все равно меня не понять.

— Не стану с вами спорить, — пытаюсь сократить обсуждение совершенно не интересной мне темы. — Давайте лучше вернемся ко мне…

— Да, конечно! — охотно соглашается Артем Константинович. — Как я уже сказал, ваши анализы мне нравятся, и я не вижу причин лишать вас возможности общения с близкими.

— Значит… я могу позвонить мужу? Я могу позвать его? Позвать дочку?

Не верю, что это правда. Кажется, что сейчас он откажется от своих слов, скажет, что мне показалось. Но он не делает этого. Более того, он положительно кивает, подсказывая, что я правильно все поняла.

— Я могу прямо сейчас дать вам телефон, — улыбается и лезет в карман. — Если конечно же вы помните номер своего мужа.

И тут я понимаю, что в действительности номер телефона Дениса я не помню. А ведь раньше я знала его наизусть!

— Простите, но… разве у вас нет его номера? — в растерянности спрашиваю я. — Вы же должны были как-то с ним связываться…

— В последнее время в основном я обсуждал все вопросы с Сергеем, — Артем Константинович смотрит на экран телефона и водит по нему пальцем. Наверное, ищет номер Дениса в записной книжке. — Нет, не остался… Но в личной карте должны быть контакты вашего мужа и вашей сестры. Они часто заходили к вам, пока вы лежали в нашей больнице.

— Значит приходили… — произношу полушепотом. От слов врача становится легче. Выходит, что они просто по каким-то причинам не могли навещать меня в лаборатории. Они не забыли обо мне! — Спасибо вам!

— Татьяна, вы не переживайте, — мужчина берет меня за руку и ободряюще сжимает ладонь. — Я сейчас же позвоню вашему мужу и сообщу ему, что к вам можно приехать.

Глава 7 Встреча

Денис обещал приехать после обеда. Так передал мне врач. И это радует. Значит он решил бросить все дела по бизнесу, чтобы меня навестить. Впрочем, наверное, так оно и должно быть. Не каждый же день жена выходит из комы.

— Подскажите, он еще не приехал, — спрашиваю у зашедшей в палату медсестры, когда замечаю, что время уже перевалило за два часа дна.

— Не приехал, — с сочувствием отвечает она. — Вы же знаете, как это бывает. Запланируешь дело на одно время, а в итоге еще сотня дел набежит. Уверена, что ваш муж скоро приедет.

— Очень на это надеюсь, — даже не злюсь. Просто расстроена и немного нервничаю. — Как я выгляжу? Не испугается? — пытаюсь перевести все эмоции в шутку.

— Вы прекрасно выглядите, — переписав показания приборов, женщина бросает на меня оценивающий взгляд, словно размышляя, правду ли только что сказала. — Ваш муж должен любить вас любой.

— Если бы это так работало… — тяжело вздыхаю, понимая, что на самом деле выгляжу я не очень хорошо.

Медсестра уходит, оставив меня наедине со своими мыслями и переживаниями.

Смотрю в окно, наблюдая, как медленно стекают по стеклу капли теплого летнего дождя. Наверное, сейчас на улице очень хорошо. Я всегда любила прогуляться под дождем, придаться мыслям. Все бы сейчас отдала, чтобы эти капли падали мне на лицо, смывали мою грусть. Но сейчас грусти они только прибавляют.

За окном тихо. Кажется, природа замерла в ожидании чего-то важного. Того самого «после обеда», которое никак не наступит. А ведь Денис обещал Артему Константиновичу, что придет именно в это время. Не мог же врач неправильно его понять…

С каждой минутой становится все грустнее. Надежда тает, не оставляя место даже для капельки радости.

Лежу и вспоминаю наши с Денисом последние разговоры до комы. Бизнес, планы, какие-то встречи, цифры… Как будто между нами выросла стена из этих бесконечных дел. Иногда я чувствовала себя лишней в этом мире графиков и отчетов. Наивно полагать, что моя болезнь заставила его переосмыслить ценности, взглянуть на жизнь по-другому.

Конечно же, все это время Денис проводил с нашей дочкой, с Настей. Но способно ли это хоть что-то исправить? Ведь до болезни он больше времени уделял работе, чем жене и дочери. Мог ли он измениться?

Постепенно мысли загоняют меня в уныние. Чем дальше я погружаюсь в воспоминания, чем больше их я извлекаю из глубин своей памяти, тем больше у меня возникает сомнений, что Денис вообще ко мне придет.

Но в итоге все оказывается зря.

Слышу тихий скрип двери и оборачиваюсь, чтобы проверить, кто пришел. Несмотря ни на какие выводы, по-прежнему надеюсь на лучшее.

— Привет, — неуверенно шепчет вошедший в палату Денис. Вид у него измученный, на лице смесь вины и облегчения. В руках большой букет моих любимых белых роз. — Мне можно к тебе войти? Как ты себя чувствуешь?

— Привет… я… все хорошо… — немного теряюсь я.

За три года Денис изменился. Он сменил прическу, отрастил бороду, стал шире в плечах. Если судить по обтянутому футболкой рельефу, похоже, что занялся спортом.

Знаю, что это неправильно, но даже обидно становится, что в то время, когда я находилась в коме, он жил на полную. Наверное, я ожидала увидеть его полным горя.

— Прости, что долго ехал, — хрипло говорит он, опускаясь на стул рядом с кроватью. — Все навалилось разом. Не мог вырваться раньше.

Смотрю на него и вижу в глазах ту самую нежность, которую видела всякий раз, стоило нам только остаться наедине. И которой так не хватало в последний год до болезни.

Неужели моя болезнь и забота о Насте заставили Дениса переосмыслить наши отношения? Неужели он научился ценить их, научился ценить меня?..

— Главное, что ты здесь, — отвечаю, улыбаясь уголками губ. И протягиваю руку, чтобы коснуться его щеки.

Денис перехватывает мою руку и целует ее. Его губы горячие и нежные. Только сейчас понимаю, как сильно я соскучилась по его поцелуям, по его прикосновениям. Тело наполняется томностью, хочется податься вперед, попасть в объятия любимого мужа…

Но я по-прежнему не могу полноценно двигаться. А сам Денис не спешит меня обнимать.

Заметив мою скованность, Денис виновато отпускает мою руку и кладет ее на одеяло.

— Ты права, главное, что я здесь, — повторяет он тихо, словно боясь нарушить хрупкую тишину палаты. — Я очень… я безумно рад, что ты очнулась. Мы все…

Он осекается, словно не решаясь договорить. Я вижу, как напряжены его плечи, как он избегает смотреть мне в глаза. Неужели я ошиблась в своих выводах? Неужели за этой нежностью скрывается что-то другое?

— Денис, что-то случилось? — спрашиваю прямо.

Он вздрагивает, словно от неожиданности, и поднимает на меня взгляд. В его глазах плещется раскаяние.

— Случилось, — признается он. — Пока ты была… в коме, многое изменилось. Я… я не знаю, как тебе сказать…

Сердце начинает бешено колотиться. Все мои надежды, все мои мечты рушатся в одно мгновение. Я чувствую, как подступает тошнота, а в голове пульсирует только одна мысль: «Предательство».

Денис

За то время, пока Татьяна находилась в коме, ее муж Денис сильно изменился. Он сменил имидж, начал посещать треннажерный зал, стал мягче. Несмотря на постоянное отсутствие во время лечения, Денис очень радуется, когда видит жену, хотя явно что-то скрывает. Остается только вопрос: что именно скрывается за этими переменами и стоит ли Тане опасаться последствий?

Глава 8 Жестокая правда

— Ты не показывал ей мои фотографии?! — произношу, а сама будто слышу себя со стороны. Понимаю, что произошедшее намного хуже, чем просто предательство.

В моем сознании все рушится. Не могу поверить, что мой собственный муж целых три года прятал от нашей дочери мой образ.

— Да как ты мог?! — выдавливаю из себя, с трудом сдерживая слезы.

Меня всю трясет от злости. Если бы не последствия болезни, приковавшие меня к постели, я бы сейчас показала Денису, что о нем думаю. Не посмотрела бы на то, какой он большой, а набросилась бы с кулаками.

— Я не мог поступить иначе, ведь ты находилась в коме… — пытается оправдаться он. Но ему не может быть оправданий.

— Я была в коме, но даже в таком состоянии я оставалась ее матерью! Неужели ты это не понимаешь?

— Нет, это ты не понимаешь! — внезапно Денис срывается на крик. Словно все это время он держал в себе бушующий ураган эмоций и теперь он вырвался наружу. — Я не знал, выживешь ты или нет! Я не знал, что говорить нашей дочери, когда она задавала вопросы, где мама. Я не знал, могу я ей обещать, что ты вернешься или это будет ложью!

Денис замолкает и в палате нависает абсолютная тишина. Кажется, что даже подключенный ко мне прибор прекращает работать и вместо его противного писка я слышу только свое участившееся сердцебиение.

Но эта тишина продолжается всего лишь мгновение.

— Я предпочел убрать все фотографии, чтобы закрыть эту тему, — продолжает Денис шепотом. — Мне так было легче… Нам всем так было легче пережить эти три года…

В его словах, словно осколках разбитого зеркала, отражаются его боль, его страх, его отчаяние. Я смотрю на него и вижу не предателя, а измученного человека, пытавшегося выжить в кромешной тьме. Он делал то, что казалось ему правильным, чтобы защитить нашу дочь от невыносимой правды, от потери, которая могла навсегда сломить ее.

Мое сердце разрывается на части. Боль, которую я испытываю от осознания его поступка, смешивается с глубоким сочувствием к тому, через что ему пришлось пройти. Он был один, без поддержки, с тяжелейшим грузом ответственности на плечах. Как я могу его винить? Как могу судить человека, который, возможно, ценой собственного счастья пытался сохранить хоть какой-то свет для нашей дочери?

Протягиваю руку и касаюсь его руки, холодной и дрожащей.

— Денис, — шепчу я дрожащим голосом, — я понимаю. Прости меня. Прости меня за то, что я не была рядом…

— Ты не виновата, — Денис заключает мою руку в свою ладонь и едва прикасаясь гладит ее большим пальцем. — Болезнь невозможно избежать. Как и многое в нашей жизни…

— Произошло что-то еще? — вижу, как ему тяжело. Не знаю, как я могу помочь, но очень хочу это сделать.

Только сейчас мне в голову приходит мысль, что это для меня три года показались одним мгновением. Для Дениса они тянулись невероятно долго. Особенно если учитывать, что над ним постоянно висел вопрос, вернусь я или нет.

И я невероятно благодарна за то, что он сумел отгородить от этого чувства нашу дочь.

К тому же, не сомневаюсь, что Настя с легкостью вспомнит меня, стоит мне только провести с ней вместе какое-то время и просмотреть наши общие фотографии.

— Ничего больше не произошло, — отвечает Денис, не отводя взгляд от моей ладони.

Кажется, что он обижен на мою реакцию. Или расстроен ею. Наверное, это действительно очень неприятно, но меня ведь он тоже может понять.

— Я не виню тебя и… давай постараемся все исправить? — предлагаю, чтобы хоть как-то наладить ситуацию. — Приведи ко мне Настю. Мы с ней попробуем заново познакомиться. Не сомневаюсь, что она сможет меня вспомнить…

— Не сейчас, — переводит на меня взгляд и качает головой. — Сейчас Настя не сможет это принять. Сейчас… сейчас мне нужно поговорить с ней, постараться все объяснить…

Внутри меня все сжимается от его слов. Не сейчас? Объяснить? Что он собрался ей объяснить?

— Что ты ей скажешь, Денис? — шепчу я, чувствуя, как к горлу подступает ком. — Как ты собираешься объяснить ей, что я вернулась? Не лучше ли будет нам встретиться и самим обо всем поговорить? Я ведь ее мать! Я смогу ей обо всем рассказать.

Денис молчит. Я понимаю, что он боится. Боится причинить Насте боль, боится, что я ее напугаю ее, боится, что она меня отвергнет. Но я тоже боюсь. Я боюсь потерять ее навсегда, боюсь, что она никогда не узнает, как сильно я ее люблю.

— Настя уже большая девочка и я не сомневаюсь, что она сумеет принять правду, — продолжаю настаивать на своем. Но похоже, что мои слова не достигают разума мужа.

— Нет! — резко отвечает он, поднимается со стула и отходит от кровати. — Настя очень тяжело перенесла потерю. Я не могу, не хочу причинять ей еще большую боль. Прежде, чем приводить ее сюда, я должен быть уверен, что она готова.

— Денис, о чем ты говоришь? Как ты можешь понять это? Как она может оказаться готовой? Ей ведь всего лишь шесть лет!..

— Я все решил, — бросает он. — И ты, как любящая мать, должна принять мое решение.

— Я не могу принять то, чего не понимаю, Денис! — даже приподнимаюсь от возмущения, но сесть у меня так и не получается. — Если ты не привезешь Настю ко мне, я сама приеду к ней.

Глава 9 Просьба о помощи

Месяц пролетает, как один миг. Ежедневные упражнения и массаж дают о себе знать. Тело постепенно обретает форму, мышцы крепнут.

Способность полноценно ходить, конечно же ко мне не возвращается. Врачи обещают, что в лучшем случае на это понадобится около полугода активной работы. Но я могу сидеть и хоть как-то работать руками. Для меня это уже сродни счастью.

— Татьяна, позволяйте себе отдыхать, — даже не просит, а требует Артем Константинович.

Он видит, как я целыми днями что-то делаю. Стараюсь как можно скорее возродить себя, дать себе возможность полноценно жить. Конечно же, делая все это в ущерб отдыху.

— Вы же понимаете, что я устала лежать. Я хочу ходить. Хочу вернуться домой.

— И я обещаю вам, что все так и будет. Для этого вам прописан целый курс реабилитации, целый курс восстанавливающих процедур и упражнений. Не думаете же вы, что мы даем слишком мало?

Артем Константинович прав. Действительно, мне сейчас все эти процедуры и упражнения кажутся тяжелыми и трудоемкими. Но я все равно не могу позволять себе расслабляться.

Я очень сильно хочу увидеть Настю.

За прошедший месяц Денис навещал меня еще пять раз. Каждый раз он приходил ко мне с виноватым видом и каждый раз обещал, что еще немного и он приведет ко мне дочь.

Но это немного каждый раз остается все таким же большим, а наша с Настей встреча — далекой и нереальной.

— Буду надеяться, что вы меня услышали, — врач заканчивает свою работу, делает какие-то записи и закрывает планшет. — Кстати, к вам приехал Сергей. Вы готовы его принять?

— Да, позовите его, пожалуйста, — радуюсь услышанному.

В отличии от моего родного и любимого мужа, Сергей навещает меня через день. А иногда и каждый день. И за это я безумно ему благодарна. Ведь если бы не он, я, наверное, давно бы уже сошла с ума.

— Привет! — Сергей входит в палату с сеткой мандаринов в руках. — Доктор сказал, что тебе нужны витамины, — поясняет он и кладет сетку на тумбу у моей головы.

— Спасибо! — радуюсь еще больше. Люблю мандарины и не сомневаюсь, что мой друг помнит об этом.

— Артем Константинович сказал, что ты очень много работаешь над собой… — Сергей садится на стул и берет меня за руку. В его взгляде читаю переживание. — Он просил объяснить тебе, что ты должна отдыхать. Но… я же знаю тебя. И знаю, что ты все равно будешь поступать так, как сама считаешь нужным.

— Иногда мне кажется, что ты знаешь меня слишком хорошо, — смеюсь я.

Помню, что Сергей даже в молодости, когда только увлекся мной, всегда старался угадывать мои желания. И у него зачастую выходило это сделать. Не знаю, внимательность это была или везение, но сейчас мне очень понадобилось бы его понимание.

— Ты же понимаешь, что я должна как можно скорее восстановиться? Понимаешь, что я должна вернуться к своей прежней жизни, вернуть свою жизнь?.. — произношу я слова, которые могут показаться ему неприятными. Но такова правда. Таковы мои желания.

— Артем Константинович говорит, что ты уже на пути к этому, — Сергей даже не морщится. Он не показывает вида, что ему неприятно говорить об этом. Но по едва заметным ноткам в его голосе, я понимаю, что так и есть.

— Сергей, я хочу, как можно скорее увидеть Настю. Понимаешь? Я скучаю по дочке. Я потеряла больше трех лет из ее жизни и до сих пор продолжаю терять…

— Я все прекрасно понимаю, — тихо произносит он, поглаживая меня по руке. — Но и ты пойми: твоей дочке нужна здоровая мама. Ты должна беречь себя. Ради нее!

— Да, но… тебе не понять моих чувств…

Знаю, что неправильно с моей стороны указывать Сергею на отсутствие у него семьи и детей. Но ведь это его собственный выбор. И ему на самом деле не понять мои чувства, не понять, как тяжело находиться в дали от собственного ребенка и не иметь возможности видеться с ним.

— Возможно, я и не могу понять чувства, которые ты испытываешь к дочери, но… — Сергей делает паузу и смотрит мне прямо в глаза. Словно решает, стоит ему говорить об этом или нет. — Я знаю, какого это быть далеко от любимого человека. И знаю, каково каждый день думать, что могу его потерять.

— В таком случае ты должен понять мое желание, — знаю, что он говорит про меня, но сейчас это не важно. Сейчас важно лишь то, что он понимает, как это больно и как от этого плохо. — Помоги мне, прошу!

— Как? — удивляется, хотя я ни за что не поверю, что он не знает, какими способами можно это сделать. — Как я могу тебе помочь? Твой муж ненавидит меня. Разве могу я хоть как-то решить ваши вопросы?

— Не надо ничего решать с моим мужем, — понимаю его настрой и хочу подсказать, что все не так, как он думает. — Денису не обязательно знать, что ты мне помогаешь. Просто договорись с Артемом Константиновичем. Я знаю, что только ты можешь с ним договориться.

— Договориться с ним… о чем?

— Сережа! Прошу тебя, уговори Артема Константиновича отпустить меня на один день. Мне больше не надо. Я увижусь с дочерью, обо всем ей расскажу и вернусь. Вернусь ровно на столько, на сколько потребуется.

— Ты смеешься? Это же нарушение режима! В твоем состоянии нельзя так поступать. Тебе нужно беречь себя!

Глава 10 Не худшее предложение

Оставшись одна, я чувствую себя выжатой как лимон. Эмоции, бушевавшие во мне, словно шторм в океане, постепенно стихают, оставляя после себя лишь ощущение опустошенности. Робко затеплившаяся было в душе надежда, после разговора с Сергеем тут же гаснет под натиском здравого смысла. Я знаю, что прошу невозможного, что Артем Константинович никогда не пойдет на такое нарушение режима. Но, как утопающий хватается за соломинку, так и я цепляюсь за эту призрачную возможность увидеть дочь.

Время тянется мучительно медленно. Каждая минута кажется мне вечностью, наполненной терзаниями и сомнениями. Я то представляю себе радостную встречу с Настей, то рисую в воображении негодование Артема Константиновича, узнавшего о моей просьбе. Эти мысли роем кружат в голове, не давая мне покоя.

Вскоре дверь снова открывается, и в комнату входит Сергей. На его лице нет никаких эмоций, ни печали, ни радости. И это еще больше усиливает мое беспокойство. Я затаиваю дыхание, в ожидании его слов, которые должны решить мою судьбу.

— Я поговорил с Артемом Константиновичем, — наконец произносит Сергей, глядя на меня с сочувствием. — Он… отказал. Сказал, что это невозможно. Сейчас это невозможно. Он не может рисковать своей репутацией и твоим здоровьем.

Мое сердце рушится в пропасть. Я знала, что так и будет, но все равно надеялась на чудо. Снова слезы льются из глаз, но на этот раз это слезы отчаяния и безысходности. Ведь я понимаю, что моя последняя надежда увидеть дочь рушится о страхи и самолюбие тех, кому совершенно нет дела до моих чувств.

Но ведь Сергею есть до них дело! Почему же тогда он так спокойно принимает решение врача? Почему не настаивает на своем?

Закрываю лицо руками, пытаясь унять охватившую все тело дрожь. Слова Сергея звучат как приговор. В голове пульсирует одна мысль: «Все кончено. Я больше не увижу Настю. Никогда».

Сергей молча стоит рядом, не решаясь нарушить мое горе. Я ощущаю его сочувствие, но от него мне не становится легче. Никто не может понять, что я сейчас переживаю. Никто не может понять горе матери, разлученной со своим ребенком.

Собрав последние силы, я поднимаю на Сергея заплаканные глаза:

— Что же мне теперь делать? — шепчу я, и голос мой дрожит от отчаяния. — Что я могу сделать, чтобы Артем Константинович изменил свое решение?

Сергей вздыхает и садится рядом, едва касаясь моей руки.

— Я понимаю, как тебе тяжело, — тихо произносит он. — Но ты должна быть сильной. Ради себя, ради дочки. Артем Константинович не изменит своего решения, пока ты не восстановишься достаточно для того, чтобы покинуть палату.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю, цепляясь за его слова как утопающий за соломинку. — Что значит покинуть палату? Уйти из нее пешком? Выехать на коляске?

— Думаю, что Артем Константинович сам определит, когда ты будешь готов, — Сергей заключает мою ладонь в свои руки и улыбается уголками губ: — Знаешь? Ведь доктор сказал, что ты уже неплохо восстановилась. Думаю, что ты сможешь ускорить процесс, если будешь выполнять его рекомендации.

— То есть чтобы восстановиться, я должна больше отдыхать, — вспоминаю последнее наставление врача и закипаю. — А мне кажется, что он просто хочет продержать меня здесь, как можно дольше.

— Ерунда, — отмахивается Сергей и достает из кармана телефон. — Извини, мне нужно ответить на звонок…

— Да, конечно, — отворачиваюсь к окну и с жадностью смотрю на светящее за ним солнце. Хочу уже выйти на улицу и ощутить, как горячи бывают его лучи, как прохладен блуждающий на улице ветер и как приятны ароматы цветущих на клумбах цветов.

Но мне даже с дочерью увидеться не дают. Что и говорить про какие-то там цветы!

— Слушаю! — Сергей встает, но далеко не отходит. — Павел Евгеньевич, добрый день! Получили мое сообщение? Хорошо. Нет. Нет, ваш проект безупречен, но… Скажем так, обстоятельства изменились и мне нужно кое-что изменить. Есть у вас кто-нибудь посмышленее? Отлично! Спасибо, буду ждать!

Закончив разговор, Сергей возвращается ко мне. Он выглядит очень довольным, словно заключил какой-то очень выгодный контракт. Впрочем, возможно так оно и есть.

— Поставщик или клиент? — вспоминаю, как радовался он, когда заключил свой первый контракт. Тогда его автосалон был больше похож на обычный гараж, но даже в таких условиях Сергею удалось заполучить расположение весьма крупного производителя.

— Лучше, — отвечает так, что я понимаю: подробности мне знать ни к чему. — На чем мы остановились?

— Это не важно. Я уже поняла, что мне не выбраться из этой палаты, пока сама не смогу убежать… — даже усмехаюсь от безысходности. Хотя на самом деле больше хочется плакать. Вот только плакать я устала. Не хочу больше быть слабой. Хватит!

— Не надо так относиться к своему лечению, — просит Сергей. — У меня есть идея, которая должна помочь тебе пережить время, необходимое на восстановление!

Сергей лезет в карман и достает телефон. Не свой. Другой. Но тоже дорогой, если судить по внешнему виду и значку изготовителя.

— Это… мне? — не верю, что Сергей смог договориться с Артемом Константиновичем. Доктор ведь был категорически против любых гаджетов. Он постоянно говорил, что сейчас они только навредят мне.

Глава 11 Звонок

Прежде, чем набрать номер телефона, долго смотрю на экран и перечитываю содержимое. Проверяю каждую цифру. Боюсь ошибиться.

Кажется, что этот номер просто сидит в подкорках моего сознания и я не могу его перепутать. Но все равно страшно.

И все же я решаюсь.

Первые гудки заглушаются пульсацией вен у меня в висках. Кажется, что сердце гонет по венам кровь с такой скоростью, что это невозможно выдержать. Удар за ударом оно вздымает мою грудь, но у меня все же получается взять себя в руки.

— Алло! — раздается из динамика незнакомый женский голос.

Кто это? Что она делает в нашей с Денисом квартире?!

— Здравствуйте, Денис дома? — справляюсь с нахлынувшими эмоциями и произношу максимально спокойно.

Невероятных усилий мне стоит прогнать в сторону мысли об измене. Не хочу в это верить. Ведь при нашей последней встрече Денис вел себя так… словно ничего не изменилось.

Да, мой муж был задумчивым, временами он вел себя странно. Но я не верю, что у него кто-то есть. Не верю, что из-за болезни он променял меня на какую-то… женщину.

— Здесь нет никакого Дениса, — отвечает она. — Вы ошиблись номером.

— Как ошиблась? — не верю ей. Я же знаю, что не могла ошибиться!

— Вот так взяли и ошиблись, — нервничает незнакомка. — Извините, но мне некогда с вами разговаривать. У меня свои дела есть.

— Да, конечно, простите, но… — извиняюсь я, но женщина, не дождавшись, когда я закончу, сбрасывает звонок.

Зараза!

Закрываю глаза и стараюсь успокоиться. Меня всю трясет. Я же знаю, что я не могла ошибиться с номером! Я знаю, что это номер моей с Денисом квартиры. И если мерзавка с такой наглостью заявляет мне, что я не права, значит она просто не хочет, чтобы я общалась с Денисом. Значит она… Значит она на самом деле его любовница!

Со злостью нажимаю на значок звонка. Я не собираюсь отступать. Я намерена выяснить все до конца. Тем более, что меня куда больше интересует, где находится моя дочь, а не мой муж.

— Слушаю, — снова раздается тот же недовольный женский голос.

Кажется, что женщина на самом деле чем-то занята и я ее отвлекаю. Но это же не повод врать.

— Я понимаю, что могу вам мешать, — начинаю я, не представляясь. — Если не хотите говорить, можете не рассказывать мне о Денисе. Но расскажите мне, где Настя. Где моя дочь?

— Настя? Дочь? — теряется женщина. — Простите меня, пожалуйста! — резко меняется она в голосе. — Я же не знала… Я и подумать не могла…

Кажется, что она понимает, кто я и теперь чувствует себя виноватой. Но это все равно ничего не объясняет.

— Поймите, я не собираюсь лезть в вашу жизнь, — сразу обозначаю границы. — Я только хочу увидеть свою дочь. Вот и все.

— Я вас прекрасно понимаю, — неожиданно мягко произносит она. — Но, к сожалению, я не могу вам помочь. Ваш муж продал мне эту квартиру. Все оформлялось через риэлтора, и мы даже ни разу не встречались… Я не знаю, где он с дочкой теперь живет…

— Как продал? — из всего слышу только это. Ведь остальное не важно.

— Клавдия Романовна, наша соседка, рассказывала, что он не мог пережить потерю жены… То есть вашу потерю… Но вы…

— Я жива, — подсказываю ей правильные слова. — Я смогла победить болезнь. И теперь мне очень бы хотелось узнать, где живет моя семья.

— Но, к сожалению, я не знаю, где они. Может быть Клавдия Романовна…

— Да, она может знать! — соглашаюсь с новой жительницей моей квартиры. — Вот только… я не помню ее номер…

— Я бы подсказала, но Клавдия Романовна уехала к сыну, а номер ее мобильного мне не известен, — оправдывается она.

— Давно она уехала? — припоминаю, что раньше соседка не ездила к сыну надолго. Но ведь все могло поменяться.

— Около недели назад. С тех пор, как у нее родился внук, она постоянно помогает сыну.

— Спасибо вам, — решаю закончить разговор. Понимаю, что и так отняла у женщины слишком много времени. Да еще и вела себя некультурно. — Извините меня за то, что побеспокоила.

— Это вы простите, что так отреагировала. Я же не знала, что это вы…

— Я все прекрасно понимаю. Спасибо вам еще раз!

Сбрасываю звонок и откладываю телефон в сторону. Моя надежда поговорить с дочкой разбилась об реальность. Денис переехал. Он не смог принять мою болезнь и бежал от проблем.

Но почему он не рассказал мне об этом при встрече?

Не знаю, как реагировать на новую информацию. Не знаю, как теперь мне поступить. Ведь кроме домашнего номера телефона я не знаю никакой другой. Я не помню номер Дениса, не знаю номер Клавдии Романовны. Мне известен только номер Сергея. Но разве он может мне чем-то помочь?

Или все же может?

Чтобы не отвлекать друга от дел, не звоню, а набираю сообщение. Прошу его скинуть мне номер моих родителей. Ведь он общался с ними, решал через них все вопросы о моем лечении. Значит у него точно есть способ связаться с ними.

Глава 12 Новые вводные

— Алло! — стоит мне набрать присланный Сергеем номер, отвечает усталый мужской голос.

Не сразу узнаю в нем отца. Сперва даже думаю, что номер ошибочный.

— Папа, это ты? — спрашиваю на всякий случай. — Это Таня. Твоя дочь…

— Танечка? Это правда ты? — голос папы дрожит. Кажется, что он плачет.

— Да, это я. Я очнулась. Я смогла победить болезнь!

Отец не отвечает. Он всхлипывает и что-то мычит в трубку. И я понимаю, что это от радости. Он ведь наверняка уже успел потерять надежду вновь меня услышать.

— Сережа говорил, что ты очнулась, — едва различимо произносит он. — Но я не верил. Я не мог поверить. Я…

— Папа, все нормально, — от эмоций сама начинаю плакать. — Я действительно выздоравливаю. Но впереди еще очень много работы.

— Хорошая моя! Как же я счастлив! Ты даже представить себе не можешь.

— Папа, приезжайте ко мне, — прошу его. Сейчас мне очень хотелось бы увидеть своих родителей. — Я буду очень рада вам с мамой! Кстати, можешь позвать ее к телефону?

С папой, конечно, хорошо общаться, но вопросы я смогу решить только с мамой. Именно она в нашей семье всегда принимала решения и если кто и знает все о переезде Дениса, то только она.

— Мама… Мамы больше нет… — почти шепотом произносит он. — Инфаркт. Полгода назад.

— Но… — хочу что-то сказать, но в горле встает ком. Почему Сергей не рассказал мне об этом? Не хотел, чтобы я нервничала?

Не могу поверить, что мамы не стало. Не могу поверить, что она не дождалась моего выздоровления. И… я прекрасно понимаю, что всему виной именно моя болезнь.

— Родная, мама очень любила тебя и делала все, чтобы ты могла жить, — внезапно начинает оправдываться отец. — Она не смогла дожить до этого момента. Она не смогла…

Дальше ничего понять не могу. Папа говорит что-то невнятное. Его душит горе. Он плачет и никак не может остановиться.

— Папа, я все прекрасно понимаю, — пытаюсь успокоить его, хотя сама с трудом держу себя в руках. — Приезжай ко мне. Я хочу тебя увидеть! Я хочу встретиться с тобой!

Боюсь, что и папа не сможет дожить до моего полного выздоровления. Боюсь, что я не успею увидеть его, обнять и сказать, как сильно я его люблю.

Но еще больше я боюсь, что не смогу увидеть обнять и поцеловать собственную дочь. Ведь сейчас отец может приехать ко мне вместе с Настей!

— Танюаша, прости, но я не приеду, — отвечает он и его слова разбивают мне сердце. — Я очень слаб. Я даже из дома толком не выхожу. У меня не хватит сил поехать в другой город.

— А Сергей? Он может привезти тебя! — цепляюсь за возможность, хотя и понимаю, что Денис ни за что не посадит нашу дочку в машину к Сергею.

— Хорошая моя, я не смогу. Прости…

Не хочу и дальше давить на него. Папе и так тяжело. Как и мне. Только мне еще и страшно. Ведь я могу потерять все!

— Папа, скажи, ты слышал, что Денис переехал? — перехожу к главному.

— Денис-то? — задумывается он. — Слышал. Мне Кристиночка рассказывала.

— Кристина? — совсем не думала, что сестра могла что-то об этом знать. Она ведь с Денисом никогда толком не общалась. Более того, мне всегда казалось, что они недолюбливают друг друга.

— Да, Кристина, — подтверждает отец. — Она ведь, когда ты только заболела, сильно помогала Денису с Настенькой. Даже с работы уволилась, насколько я знаю.

— Действительно? — удивляюсь я.

У меня с сестрой всегда были хорошие отношения. Но она не хотела заводить отношения и рожать детей. Не подумала бы, что она решится помочь Денису с Настей. Даже несмотря на то, что Настя моя дочь.

— На самом деле помогала. Вот только первое время. А что дальше было, не знаю. Она с мамой сильно поругалась и в итоге мы уже больше двух лет практически не общаемся. Только на похоронах мамы и виделись…

Отец вздыхает и на какое-то время замолкает. И я тоже молчу. Знаю, что ему тяжело говорить об этом. Не хочу его торопить.

— Ты даже не представляешь, как мы все переживали, когда ты слегла, — после долгой паузы тихо продолжает он. — Денис вообще места себе не находил. Кристина, как могла, поддерживала его…

— А из-за чего они поругались? — спрашиваю, стараясь скрыть чувство вины. Вины за то, что пропустила важный период в жизни близких мне людей. За то, что стала причиной их проблем

— Да из-за ерунды, как всегда, — хмыкает отец. — Матери все казалось, что Кристина недостаточно делает, что она должна была совсем бросить свою жизнь и посвятить себя Насте. Кристина не выдержала и огрызнулась. Ну, а дальше ты знаешь… характер у твоей матери всегда был не сахар. Как и у сестры.

Это действительно так. Что мама, что сестра всегда были слишком вспыльчивые. Для ссоры друг с другом им хватало даже самых незначительных мелочей. Но в случае с моей болезнью они могли бы и поддержать друг друга.

— Папа, ты знаешь, куда переехал Денис? — спрашиваю я. Не хочу больше слушать о плохом.

— Знаю, — наконец произносит он хоть что-то хорошее. — Мне Денис скидывал адрес. Говорил, что мы с мамой всегда можем приезжать и навещать внучку… Да вот что-то так и не получилось.

Глава 13 Договоренность

Спустя два месяца

Время после первого разговора с отцом пролетело незаметно. Анализы, исследования, процедуры, тренировки… Дни слились в один сплошной поток и сейчас мне уже сложно сходу сказать, сколько прошло дней.

А ведь тем временем прошли целых два месяца!

Мое восстановление идет полным ходом. Я с легкостью управляю собственными руками, могу садиться и ложиться, и, даже, держась за опору, могу как-то стоять.

Вот только ходить у меня пока что никак не получается.

Артем Константинович говорит, что отвечающая за движения часть головного мозга была повреждена и почему-то именно на работе ног повреждение отразилось максимально.

Множество упражнений и массажи не дают желаемого результата. Каждый шаг дается мне с невероятным усилием. И восстановится ли когда-нибудь навык ходить, никто мне не говорит.

Все боятся брать на себя такую ответственность.

Но! У меня есть инвалидное кресло. Лучшее в больнице. На электронном двигателе. Ведь Сергей позаботился об этом.

Почему не Денис? Я тоже задавалась этим вопросом. Но несмотря на то, что муж стал приезжать ко мне чаще, он по-прежнему не показывает особого стремления способствовать моему лечению. Впрочем, вполне вероятно, что в этом нет никакой нужды.

— Артем Константинович! — увидев в коридоре врача, зову его.

Поймать мужчину в коридоре — большая удача. Обычно мой лечащий врач находится либо на осмотрах, либо на операциях, либо отсиживается в своем кабинете.

Но ведь он имеет на это право.

— Татьяна? — мужчина останавливается и ждет, когда я к нему подъеду. — У вас что-нибудь случилось?

— Нет… Ничего не случилось, — понимаю, что мой крик мог указывать на какие-нибудь проблемы и мне становится стыдно. — Просто я хотела с вами поговорить.

— Поговорить? Сейчас? — похоже, что Артем Константинович не настроен со мной общаться.

— Вы чем-то заняты? — с надеждой смотрю на него. Хочу, чтобы он сказал, что готов уделить мне пару минут. Мне ведь больше и не понадобится.

— Я хотел заняться отчетами… — начинает увиливать он, но встретившись со мной взглядами, тут же замолкает. — Разговор будет не очень долгим?

— Только пара вопросов. И все, — обещаю, хотя прекрасно понимаю, что обсуждение этих вопросов может сильно затянуться.

— Хорошо, — неохотно соглашается врач. — Езжайте в палату. Я закину в кабинет документы и подойду к вам.

— Спасибо! — боюсь, что он забудет или намеренно не придет и скажет, что его отвлекли. Но я все равно ничего не могу изменить.

Возвращаюсь в палату и послушно жду. Пытаюсь показать себя самостоятельной и для большей убедительности пересаживаюсь на кровать и откатываю коляску чуть в сторону.

Хотя… Кого я обманываю? Кого я этим могу удивить и в чем-то убедить?

Артем Константинович знает мой прогресс и, если он сочтет его достаточным, он и без этого цирка разрешит мне покинуть больницу.

К счастью, врач все же приходит ко мне. Даже долго жать не приходится. Похоже, что он действительно только закинул документы.

— Ну что ж, я слушаю вас, Татьяна, — садится он на стул у моей кровати.

Уверена, что ему известна причина, по которой я к нему обратилась. Но готов ли он поддержать мое желание? Выполнит ли он мою просьбу?

— Артем Константинович, я… я добилась успехов в восстановлении… — говорю не так уверенно, как хотелось бы. Но все же начало положено.

— Это не ускользнуло от моего внимания, — продолжает играть свою роль неосведомленного.

— Я знаю, что впереди у нас еще очень много работы, но… Вы ведь можете отпустить меня из больницы на пару часов? — резко перехожу к сути, но пугаюсь и спешу хотя бы как-то сгладить ситуацию: — Конечно же не одна. Меня может кто-нибудь сопровождать.

— Действительно? Может? — хмыкает он. — Татьяна, вы меня поймите…

— Нет, это вы меня поймите, Артем Константинович, — перебиваю его я. — Речь идет о моей дочери! С каждым днем я становлюсь ей все более чужой. Понимаете?

— Понимаю, но…

— У вас же есть дети? Сын, верно? — вспоминаю о том, что случайно услышала от медсестер.

— Есть. И что с того?

— А вы представьте, что не видели своего сына целых три года и теперь только один человек в белом халате стоит между вами и ним… — не уверена, что это сработает, но вариантов у меня не густо.

— Я бы очень хотел с ним встретиться, но вы… — начинает было врач, но я опять не даю ему продолжить:

— Я ничем не отличаюсь от вас. Я тоже хочу видеть своего ребенка. Так неужели вы не позволите мне сделать это?

— Но вы же еще слабы!.. — предпринимает очередную попытку Артем Константинович, но все же сдается. — Ай, чего с вам разговаривать?

— Возможно, как раз стоило бы поговорить. Точнее обсудить, как и что мы должны делать.

— А что мы должны делать? — хмурится он. — Лично я считаю, что вам еще нужно полежать без прогулок. Но… вы ведь вправе подписать документы о том, что хотите покинуть больницу и берете всю ответственность за собственное здоровье на себя… — будто того не желая, подсказывает он, как нужно поступить.

Глава 14 Такси

Заполнив бланк заявления, откладываю его в сторону. Несколько простейших фраз, которыми я обещаю взять всю ответственность на себя, написать несложно. А вот средство, на котором я собираюсь совершить свое путешествие оказывается для меня загадкой.

Первое, что приходит в голову: позвонить Сергею. Знаю, что он не будет в восторге от моей идеи, но точно не откажет. С другой стороны, я не знаю, чем может обернуться их встреча с Денисом.

Несмотря на всю странность поведения мужа, у меня не возникает сомнений в его верности. Просто нет причин думать об этом. Когда он навещает меня, ведет себя предельно нежно и ласково. Проявляет внимание…

А это значит, что визит Сергея он воспримет так же остро, как воспринимал раньше. А драка и ругань сейчас ни к чему.

Второй человек, к которому я могу обратиться — это Кристина. Сестра наверняка могла бы поддержать меня и подвезти до нового места жительства моей семьи. Тем более, что она знает, где они живут.

Вот только имею ли я право о чем-либо ее просить? Кристина ведь и так многое отдала, чтобы помочь мне. Если верить рассказам отца, сестра уволилась с работы и целыми днями сидела с Настей. Более того, из-за меня она разругалась с мамой!

Нет, сестре я звонить не могу. К тому же, разве в ее машину получится уместить мою коляску? Насколько я помню, она всегда предпочитала миниатюрные автомобили с невероятно маленьким багажником.

Значит остается только такси.

К счастью, за время пребывания в больнице Сергей помог мне восстановить доступ ко всем моим счетам, на которых оказалось немало денег. И это дает мне определенную свободу.

— Решено! — заполняю последнюю оставшуюся пустой строку и ставлю подпись.

Найти подходящий для колясочника вариант такси не вызывает трудностей. За три года моей комы поиск стал только удобнее, а предложения разнообразнее. И это радует.

Устанавливаю специальное приложение, регистрируюсь, оформляю заказ и… мне предлагают подождать двадцать пять минут.

Всего лишь двадцать пять минут?!

В панике начинаю собираться. Вот только из одежды у меня есть только больничный халат и свитер, который Денис привез мне из дома, чтобы я не мерзла.

И в чем мне ехать?!

Натягиваю на себя свитер и пересаживаюсь в инвалидное кресло. Смотрю на себя, как могу, но мой внешний вид мне не нравится.

Вот только вариантов у меня нет.

Достаю из тумбы небольшой плед — подарок Сергея и накрываю им ноги. Углы запихиваю под себя, создавая видимость длинной юбки.

А что? Неплохо получилось!

Не уверена, что со стороны я выгляжу так же хорошо, как мне сейчас кажется, но все же лучше, чем было раньше. Пусть так и остается.

Смотрю на телефон: до приезда такси остается пятнадцать минут. А мне еще нужно найти Артема Константиновича и отдать ему бланк заявления. И, возможно, что-то еще мне нужно сделать, но я об этом не знаю.

Потому спешу покинуть палату и направиться на поиски.

— Постите, вы не подскажете, где я могу найти Артема Константиновича? — спрашиваю у медсестры на ресепшне.

— Должен быть у себя, — задумывается девушка. — Не видела, чтобы он куда-то уходил.

— Спасибо! — благодарю ее и сразу направляюсь к кабинету врача. Времени и так остается мало, не хочу терять ни секунды. — Артем Константинович, можно войти? — спрашиваю, постучав и приоткрыв дверь.

К счастью, врач оказывается на месте. А может быть, он именно меня здесь и ждет.

— Да, входите, — приглашает меня, отвлекаясь от лежащих на столе документов. — Вы заполнили заявление?

— Да, заполнила, — подъезжаю к столу и кладу бланк. — Я могу поехать прямо сейчас или мне еще что-то нужно будет заполнять?

— Прямо сейчас? Прямо так?

— Мне нечего надеть, но… я возьму из дома одежду и вернусь в подобающем виде, — пытаюсь оправдать свой внешний вид. — Поймите, мне очень нужно увидеть дочь!

— Ладно! — немного подумав, все же соглашается он. — Я провожу вас до такси. Иначе могут возникнуть трудности.

— Спасибо вам большое, Артем Константинович! — не могу поверить, что это происходит на самом деле. — Вы даже не представляете, как я вам благодарна!

— Я сам отец и прекрасно понимаю, как вам важно увидеться с дочкой, — врач встает из-за стола и берется за мое кресло. — Ну что, готовы к путешествию?

— Готова! — закрываю глаза и выдыхаю. Эмоции переполняют меня. Но это приятные эмоции — невероятной радости и благодарности.

Вместе мы спускаемся на первый этаж и выходим через проходную. По пути Артем Константинович что-то объясняет охранникам, и они делают себе пометку. Наверное, чтобы я смогла без проблем вернуться назад.

— Учтите, я отпускаю вас только на пять часов, — подсказывает врач, помогая водителю специализированного такси закреплять мое кресло. — В шесть вечера мне нужно уйти с работы. Иначе жена на меня всех собак спустит.

— У вас какой-нибудь праздник? — только сейчас задумываюсь, что планы могут быть не только у меня.

Глава 15 Долгожданная встреча

— Домой едете? — стоит только отъехать от больницы, таксист затевает беседу.

Никогда не могла понять, зачем таксисты это делают. Лично у меня нет тем, которые я хотела бы обсудить с незнакомым мужчиной. Но… с другой стороны, сейчас это может помочь мне отвлечься от мыслей о предстоящей встрече.

Нервничаю до невозможности. Казалось бы, чего нервничать, если все преграды позади и вот она, долгожданная цель. Только протяни руку и возьми ее. Но нет. Мне очень страшно встретиться с дочерью. Очень страшно, что она не сможет меня вспомнить.

— Да, еду домой, — говорю не совсем правду. Но мне самой очень хочется верить, что еще немного и мы заживем с Денисом, как прежде, в новом доме. Хочется верить, что моя болезни останется позади, не повлияв на наши отношения.

Но в то же время я прекрасно понимаю, что это для меня три года пролетели, как одно мгновение. Для моей семьи же все было совсем иначе.

— Давно в больнице? — продолжает водитель вести беседу. Похоже, что он уже привык возить инвалидов и у него заранее приготовлен список вопросов.

— Три года, — тяжело вздыхаю и отворачиваюсь к окну.

Невероятно тяжело произносить это вслух. Мой голос дрожит. Меня саму всю трясет. Но нужно постараться успокоиться. Нужно держать себя в руках. Ведь все позади.

— Три года — это много, — констатирует мужчина. — Наверняка возвращение домой для вас самый настоящий праздник. Родные ведь устроили вам праздник?

— Родные не знают, что я еду, — выдыхаю я. — Это сюрприз.

— Какой хороший сюрприз! Я вот тоже, когда к маме приезжал…

Водитель начинает рассказывать истории из своей жизни, но я его уже не слушаю. Я внимательно наблюдаю за тем, как меняется местность, как медленно, но уверенно я покидаю городскую суету и выезжаю к природе.

Только сейчас я задумываюсь, какой же Денис молодец! Он ведь сделал это все для Насти. Он переехал за город, туда, где чистый воздух и возможность целыми днями бегать на улице…

Понимаю, что все мои претензии к нему были напрасны. Ведь отсюда до больницы добираться очень далеко, и чтобы привезти ко мне Настю, ее нужно очень рано забирать из садика.

Не знаю, хотела ли бы я такой жертвы.

— Вот и ваш дом, — указывает водитель на двухэтажный дом с красивым палисадником.

Видно, что территория ухоженная. Денис никогда не скупился на оплату своего комфорта. Не удивительно, что и здесь он все для этого сделал.

Но я рада, что Настя живет в таких роскошных условиях.

— С вами можно договориться на определенное время? — спрашиваю, когда машина останавливается. — Мне нужно вернуться в больницу к шести, и я хотела бы, чтобы вы подъехали за час до этого.

— Простите, но так не выйдет, — отвечает водитель, проверяя, пришли ли на его счет деньги. — Вы можете заказать такси заранее, но сделать это придется отдельно от действующего заказа.

— Жаль, — очень хотелось надеяться, что не придется лишний раз что-то делать. — В таком случае выгружайте меня.

Пока водитель отстегивает ремни, с интересом смотрю на дом. Он такой чужой, такой красивый… Даже не верится, что именно в этом доме живет моя семья. Не верится, что в нем теперь буду жить и я.

— Осторожнее, — водитель выкатывает меня на подъемник и опускает к земле. — Теперь можете ехать домой, — улыбается он.

— Да, спасибо! — киваю ему и направляю коляску прямо по ведущей к дому дорожке.

Сердце бешено бьется и кажется, что еще немного и оно выпрыгнет из груди. Голова начинает кружиться. Из-за переживания зажимаюсь так сильно, что становится тяжело дышать.

Но я еду вперед. Еду к своему будущему. Еду к своей семье!

— Таня? — из дома выходит Денис. Он выглядит растерянным. Он не ожидал, что я приеду. Но я приехала! Я сделала это!

— Привет! — дрожь в руках усиливается и не в силах ехать дальше, останавливаюсь в десяти метрах от дома. — Я ненадолго. Артем Константинович отпустил меня на несколько часов, чтобы я могла повидаться с Настей…

— Таня, ты… — муж окончательно теряет дар речи.

— Денис, что случилось? Кого ты увидел? — следом из дома выходит Кристина. Она одета в красивое синее платье, но на лице нет и следа макияжа. Значит наряжалась не на праздник. — Таня? Тебя выписали из больницы?

Голос сестры дрожит. Она нервничает. Наверняка для нее мое выздоровление — не меньшая радость, чем для всех остальных членов моей семьи.

— Меня отпустили на несколько часов, — повторяю я и начинаю плакать.

Для меня очень важно, что все мои родные, мои близкие, мои самые любимые люди собрались здесь и сейчас и я могу увидеть их, поговорить с ними.

— Таня, ты… ты хоть предупредила бы нас, что приедешь. Мы бы подготовились, — начинает суетиться сестра.

— Это не важно, — сквозь слезы произношу я. — Мне не нужен праздник. Я просто рада вам. Рада видеть вас.

— Му тоже рады тебя видеть, но все же…

— Нет, это все не важно, — настаиваю я. — Важно другое. Важно, что вы здесь. Важно… важно…