Я у мамы зельевар. Держись, столица!

1

– Смотрю на вас, панна Торба, и моментально влюбляюсь. А потом ещё влюбляюсь. И снова влюбляюсь.

– Пан Случек, вы мне признаетесь пятый раз за неделю, именно тогда, когда вам делается скидка, – рассмеялась я, аккуратно складывая флакончики с искрящейся изумрудной жидкостью в коробочку.

Он ослепительно улыбнулся и подкрутил усики.

– Панна Торба, согласитесь, это звучит куда приятнее, чем просто спасибо.

– А что же скажет ваша жена?

– Она вам передает горячий привет! Пробовала вчера ваши масочки из глины – чудо, просто чудо! Вернула себе молодость, я едва не перепутал с дочкой! Кричу: «Илга, Илга, пришёл твой жених!» А она мне: «Эрек, ты с ума сошёл! Зачем мне жених, когда я твоя жена двадцать лет?»

Тут же расхохоталась стоявшая за спиной Рада, которая толкла в ступке алоцвет.

Пан Случек держал косметический магазинчик на соседней улице и был нашим постоянным клиентом. Брал много, солидно, за что и получал скидки. Клиент отличный, поэтому нашей задачей было его удержать и никуда не отпустить. (Точнее, к конкурентам).

Пан Случек подхватил коробочку, приподнял шляпу.

– Моё почтение, прекрасные панны! Пусть Златовласая пошлёт вам прекрасных женихов, которые будут оплачивать все ваши капризы!

– Это не очень меркантильно? – уточнила я.

– Ничуть. Поверьте, моя прекрасная панна, если мужчина вас любит, он не будет экономить.

В общем-то, мысль верная. И касается это не только мужчин.

Когда пан Случек вышел, я отправила деньги в кассу, которая довольно и тихонько звякнула.

– Выручка на сегодня: сто золотых, семьдесят четыре серебряных и тридцать три медяка.

– Спасибо, дорогая, – отозвалась я, погладив её по коричневому лакированному боку.

Чего ни говори, а Рада была права, когда настояла на приобретении говорящей кассы. Просто изумительный артефакт для предпринимателей! Шикарная вещь! Сама считает, сама подсказывает, сама не даст недодать или передать монет.

Обошлось нам недешево, но в итоге работает просто на ура.

Рада убрала ступку, порошок алоцвета ссыпала в подготовленные ёмкости.

– Бабуля сегодня откопала новый рецепт, надо попробовать сварить.

– Это любовное зелье, что ли?

Рада фыркнула, как самая настоящая кошка. В этом плане она могла дать фору даже Муррису, который до этого был чемпионом художественного фырканья. Этот пройдоха на новом месте некоторое время изображал из себя великого буку, аргументируя тем, что фамильяра не спросили, стоит ли переезжать именно в это место?

Но через некоторое время оттаял, узрев на крыше соседнего дома очаровательную рыжую кошечку Матильду. Теперь каждый день он старательно намачуфыривался и бежал к зазнобе петь про луну, звезды и мышей.

– Ты же знаешь, все любовные зелья – это ложь, трындёж и провокация. Даже если оно подействует на какое-то время, то потом у выпившего его оболтуса будет состояние сродни похмелью.

Рада подхватила тазик с водой после вымачивания алоцвета и направилась в подсобку.

– Там скоро можно будет забирать наш заказ на этикетки. Сходишь?

– Да, конечно. Сама справишься?

– Не переживай.

Я шмыгнула наверх, чтобы привести себя в порядок. Разумеется, я и так нормально выглядела за торговой стойкой, но прогулка по столице – это всегда причина принарядиться.

Поэтому быстро сменила коричневое платье на белую блузу, темно-зеленый корсет и такую же длинную до щиколоток юбку с широким поясом, к которому были прикреплены нужные вещицы и крохотные бутылочки с несколькими каплями-пробниками. Реклама – двигатель торговли. В результате чего я таскала их с собой везде. Радка уже посмеивалась, что я их не сниму даже во время первой брачной ночи.

Я быстро переплела косу и скрутила её на затылке, выпустив несколько локонов у висков. Почему-то после переезда в столицу я начала убирать волосы в прическу. То ли решила измениться, то ли поняла, что распущенная копна волос не подходит для столичной уважаемой панны.

Надев любимые туфельки с золотистыми пряжками и подхватив сумку, быстро сбежала вниз. По ходу погладила Сифиздиллу, которая в здешнем климате изрядно похорошела. Конечно, леса остались подальше, зато если выбрать короткую дорогу, через несколько часов можно оказаться на берегу Янтарного моря.

– Я ушла! – крикнула Раде, увлеченно расставлявшей на полках свечи с целебными ароматами.

На днях мы подумали, что неплохая идея – сварить свечи, добавив разные душистые ингредиенты. Ароматерапия – древнее искусство, которое всегда действует, поэтому мы и решили попробовать.

Рада махнула рукой, и я вышла из нашей лавочки.

Хотя… тут я немного не права. Не лавочка, а самая настоящая лавка!

На полученные средства удалось арендовать двухэтажный домик, обустроив лавку внизу и жилые помещения сверху. Расположение оказалось очень удачным: недалеко от рыночной площади, но при этом в Кошачьем переулке, где не было ни одного конкурента.

2

Я даже забыла, что нужно делать, поняв… поняв, что не могу ничего сделать!

Как вообще надо вести себя, когда в лавку зашел псих-клиент? Большое-большое упущение с твоей стороны, Ядвига Торба! Нужно срочно разрулить ситуацию, а потом бегом на курсы по психологическому управлению нестабильными панночками и панами.

Я ухватила стакан с водой, в которой, по счастью, уже были капли тонизирующего настоя. Не успокоительное, но однозначно прочищает голову.

Подлетев к девушке, взяла её за руку и усадила за столик с образцами трав (о Златовласая, не успела разложить!), всунула воду, вовремя вытянув нож из пальцев. Охо-хо, а пальчики-то подрагивают. Значит, бравада с самоубийством не такая уж серьёзная, как можно было подумать.

– Пейте, – твёрдым голосом велела я. – Это помогает.

– От чего? – вяло отозвалась та.

– От всего, – выпалила я, мысленно присваивая себе высший лекарский разряд. – Пейте!

Она настолько растерялась, что сделала глоток. Один, второй, третий, а потом и вовсе всё залпом до дна. Так, хорошо, надо запомнить, что вот дальше в таких пропорциях и мешать. Розовых лепестков больше не надо, иначе слипнется. А вот сейчас в самый раз.

Пока девушка пила, я невольно взвесила нож в руке. Тяжелый. И такой… металл с каким-то удивительным синим оттенком. Смотришь – и ощущение, словно в серебро бросили растертые сапфиры. Чуть поворачиваешь в сторону – вспыхивают яркие искры. Завораживает. Красиво. Интересно, это работа мастеров Ридзене? Или откуда-то привезено?

Впрочем, сейчас не об этом.

Тут нужен глаз да глаз. Как бы в лавку не пришлось звать парней из управления. Кто знает, что у неё в голове.

– Панночка, вы так не рубите с плеча, – заворковала я, отбирая стакан и вытаскивая из шкафчика сладости на тарелочке с национальным латрийским узором. - Знаете ли, в жизни бывает всякое, но это совсем не причина, чтобы обрывать её из-за любви.

Поставив тарелку перед девушкой, повернула голову и взглядом дала задание Бунжику сделать чаю. Тот озадачился, но упираться не стал, потому что дело и правда приняло серьёзный оборот. Поэтому, не теряя время, забулькал и зазвенел крышечкой.

Девушка тем временем смотрела куда-то в одну точку и монотонно рассказывала:

– Говорили мне: «Дзидра, из этого ничего не выйдет. Ты простая девушка, а он аристократ. Поиграет и выбросит». Поначалу я только смеялась, говоря, что никакой влюбленности меня не сбить с истинного пути. Я ведь кружевница, панна ведьма. Да такая, что за моими работами ездят из Эсты и Лиритвы, искренне восхищаясь и продавая на своих рынках.

Я слушала, стараясь не меняться в лице. Надо сохранять доброжелательно-понимающее выражение, иначе ещё сочтет, что не принимаю всерьёз её беду. Хотя пока рано что-то сказать, так как нужно разобраться в самой проблеме.

«Неплохо бы вообще этот столик отодвинуть, поставить тут приборы и угощения, – вдруг подумала я. – Если клиент не определился, то можно посидеть, поговорить и подвести к нужному и… покупке, разумеется».

– А что же случилось, Дзидра? – осторожно подтолкнула я её продолжать и тут же добавила: – Какое у вас красивое имя.

Она улыбнулась:

– Спасибо. Матушка очень любила янтарь, поэтому и назвала меня так.

Жаль только, что сама девушка совершенно бесцветная, хотя явно-то хороша собой. Но ощущение, что из неё выпили все краски, заменив игривую золотинку в волосах мертвенной белизной.

– Случилось… – Она поджала губы, словно не желала говорить, но потом шумно выдохнула. – Да что тут скажешь… Поначалу я была как лед, не велась на сладкие речи и не обращала внимания. Всё старалась дать понять, что мы разные, ничего не получится. Но он был настойчив. Ухаживал так, что нашим простым парням и не снилось-то.

«При деньгах-то, – подумала я ворчливо. – Неудивительно! Очаровать девицу не так уж и сложно, знаю, как это делал Айварас».

Звякнула крышка, Сифиздилла вовремя листком вернула её на Бунжика.

Я поднялась, чтобы разлить чай. Конечно, из горшка не так изысканно, как из чайничка, но работаем с тем, что есть.

Дзидра озадаченно пронаблюдала за моими действиями, кажется, даже немного позабыв о своей беде. Тут же обняла ладонями пузатую чашечку, будто желая побыстрее согреться, хотя в лавке тепло, да и на улице лето.

– Я влюбилась, панна ведьма. Да так… О таком пишут только в романах пани Ёршис. Сама бы не поверила, что это возможно. Знаете, когда не можешь ни спать, ни есть… из рук всё валится. Все мои кружева стали похожи на работы девчонки, первый раз взявшей материал в руки. Доходило до слёз.

Не знаю. И никогда, честно говоря, не знала. Да, есть парни, которые нравятся, но моя рациональная часть мозга всегда занимала в черепной коробке места больше, чем та, что отвечает за эмоции. Однако говорить это однозначно нельзя, только смотреть сочувствующе и немного добавлять во взгляд: «Вы ещё не сказали, но я понимаю, что он козел».

– Вас разлюбили, Дзидра?

Она со вздохом кивнула:

– Да. И не просто разлюбили, а бросили, сообщив, что долг превыше любви.

3

/Ядвига Торба/

– Сидела, никого не трогала, зелья варила, – ворчала я себе под нос, пыхтя от усердия.

Поначалу, когда вырезаешь этикетки, кажется, что работа легче лёгкого. Но когда они уже возвышаются столбиками на столе, пальцы намекают, что больше не хотят держать ножницы.

Муррис задумчиво обнюхал нарезанные этикетки, потом вздохнул и принялся заниматься истинно кошачьим делом, то бишь вылизываться.

– Как же я так мог всё пропустить, – очередной раз посетовал он.

Я хмыкнула и положила ножницы на стол. Уф, нет, определенно нужно к этому дело приспособить всех домашних. Потому что мне теперь ещё это все расклеивать по бутылочкам. А мы с Радой ещё замыслили сделать коллекцию для особо жаждущих красоты панночек, так там ещё и обклеивать бутылочки стразами. Рук не наберешься! Вот есть девушки, которые страдают, что у них грудь маленькая или талия не тонкая, а я... что у меня всего две руки. В хозяйстве они куда полезнее хорошей фигуры!

– А нечего было ходить по пушистым красавицам, – сказала я. – Так, может быть, помог бы.

Но это не точно.

Ибо Муррис в моменты, когда происходит что-то из ряда вон выходящее, обычно молчит и наблюдает. Странная покупательница мне не угрожала, поэтому бросаться на защиту хозяйки не требовалось. А то, что у девицы беда с головой, так кого сейчас этим удивишь?

– И что ты собираешься делать? – спросил он, заканчивая намывать лапу. – Варить миилестибу – это срок. Твой знакомый из управления с радостью отведет тебя под руку в тюрьму, ещё и прочитает несколько пунктов из уголовного кодекса.

– Я не собираюсь варить запрещенное, – фыркнула я и, встав, направилась к кладовке, где уже стояли закупоренные зелья. – Муррис, принеси, пожалуйста, клей.

Глухой прыжок со стола, цокот когтей по полу. Вообще-то, этот паразит прекрасно их прячет, но сейчас это сделал намеренно, показывая, как он раздражен. Ну ещё бы! Он пытается тут со мной вести серьёзный разговор, а я повернулась местом, где спина теряет своё благородное название, и роюсь в кладовке.

Подхватив деревянный ящик с бутылочками, я тихо крякнула и понесла его на стол. Муррис, несмотря на свою вредность, приволок в зубах кисточку и тюбик с клеем.

– Покупной клей – это ерунда, – важно подал голос Бунжик. – Давай в следующий раз попробуем сделать сами, а?

– А потом нас выгонят соседи, – проворчала я, прикидывая, чем может обернуться создание клея собственными силами.

– Будут говорить, что мы что-то нюхаем, – невинно подлил масла в огонь Муррис.

– Уже говорят, – сказала я, раскручивая тюбик и выдавливая клей на кисточку. – Но это мелочи жизни. В конце концов, мы не делаем ничего такого, за что было бы стыдно.

– И не хочется? – вкрадчиво поинтересовался Муррис.

Я фыркнула.

Нет уж, спасибо. Я – ведьма честных правил. У меня мечта - развиваться и открыть сеть собственных зельеварен, но никак не нахвататься проблем с законом. Деньги – это прекрасно, но зарабатывать их надо с головой.

Я начала наклеивать этикетки. Некоторые приходилось долго держать. Кажется, идея Бунжика не такая уж плохая. Бумага не горит желанием приклеиваться к стеклу. Зараза.

Кстати, про «приклеиваться». Что делать с Дзирдой? Вляпываться в неприятности я однозначно не собираюсь. А, если учесть, что тут замешан ещё и принц, то нет-нет-нет, ни за что. Не хватало ещё потом схлопотать за покушение на королевскую персону.

Муррис по моему лицу понял ход мыслей.

– Итак, какие у нас варианты? – поинтересовался он.

– Первый: сказать, что не получилось. Ингредиенты не дали нужный эффект. Второй: сварить ей витаминное зелье. Ей всё равно, а принцу на пользу.

– А ты не думала, что потом эта Дзирда может разнести по всей околице, что панна Торба не умеет варить зелья?

– Думаешь, она настолько глупа, что будет трепаться, как хотела приворожить принца?

Муррис махнул хвостом.

– Учитывая, что она сюда пришла с таким запросом, лучше не откидывать этот вариант.

Сдув непокорный локон, лезший в глаза, я с силой впечатала этикетку в бутылку. Не хочется признавать, но он прав. Непонятно, чего ждать от этой панны. Ещё могут и забрать меня под следствие, не разбираясь в деталях. А вдруг у принца на что-то аллергия? И моё зелье её вызовет?

Нет, задачка определенно не из лёгких. Рисковать лавкой, собой и Радой – это глупость. Надо её дождаться и всё рассказать. Кстати, что-то пошла и пропала. Обычно она быстро со всем справляется. То ли нашла что-то интересное, то ли…

Я отогнала плохие мысли. Становлюсь уже паникершей, тьфу, а не ведьма. Нельзя так!

Закончив клеить этикетки на все бутылочки, я услышала, как звякнул колокольчик у двери. Подняв голову, улыбнулась, увидев Раду с полной корзиной. Ага, она ещё продуктов накупила. Между свежим хлебом, зеленью и свиным окороком виднеется горлышко местной остро-сладкой настойки. Это для пани Василины. Она любит добавлять ложечку в чай вечером. Говорит, что согревает старую кровь.

– Не поверишь, кого я видела, – с порога заявила Рада. – Уверена, ты скучала по ним, но не могла этого произнести вслух.

4

– Ох, панна Торба, вы такая прелесть, что я прямо не знаю!

Дородная дама в сером чепчике и красном платье восторженно сгребала в корзиночку мыло, которое мы наварили с Радой, надеясь немного расширить производство.

Пани Василина притащила нам рецепт своей прапрапра… в общем, родственницы, сказала: «Берите чан, покупайте сырье. Сейчас мы будем делать хорошую вещь».

Вещь, кстати, вышла чудной. Миленькой такой, бело-зелененькой. С запахом хвои, мы с Радой измучились, добавляя эфирные масла в нужных пропорциях.

– Панна Торба, прямо умываюсь – чувствую себя новым человеком. Чистит ауру настолько, что ни один бялт не запачкает!

Я лучезарно улыбнулась. Если клиент говорит, что ему лучше от твоего товара, то никогда… Слышите?! Никогда не спорьте и не возражайте! Мнимая скромность будет только раздражать и вызывать лишние вопросы. Если продавец не уверен в своем продукте, то как же в него поверит покупатель?

– Всё для вас, пани Пршута, – проворковала я. – А не хотите взять дочерям своим что-нибудь? На подарочек?

– А что у вас есть? – живо поинтересовалась она.

– О-о-о… – Я достала с полки мыло в виде клубничин со взбитыми сливками. – Смотрите, специальный фруктовый вариант для тех, кто любит сладкие запахи. Молодой коже подходит идеально: очищает, убирает жирность, питает. После этого каждая юная панночка почувствует себя истинно ягодкой!

– А сколько? – спросила пани Пршута, внимательно разглядывая мыло в упаковках.

Я назвала цену. Пани махнула рукой, мол, этим нас не испугаешь.

– Заворачивайте! – велела она.

Я быстро оформила покупку, мысленно бесконечно благодаря Златовласую за удачный день. Если так пойдет и дальше, можно будет закупить ещё сырья. И, конечно же, подумать о том, чтобы разделить нашу мастерскую, выделив уголок именно для мыловарения.

– Спасибо вам, дорогая, девочки будут в восторге. – Пани Пршута прижала корзину с покупками к своей необъятной груди. – Приду к вам ещё, возьму что-нибудь с котиками.

– Котиками? – озадачилась я.

– Да, у меня мелкие племянницы любят животных – страсть! Поэтому надо что-то миленькое. Вы уж сделайте.

– Х… хорошо, – пробормотала я, пока слабо понимая, что можно сообразить на эту тему.

– И сама уж не бродите ночью абы где, – вдруг добавила она.

– А?

Пани Пршута явно хотела всплеснуть руками, но вовремя вспомнила, что они заняты, поэтому только крепче перехватила корзину.

– Как же, как же! – выдохнула она, сделав страшные глаза. – Вы что, не знаете? Снова в городе орудует банда Лесных ножей! Они такие страшные, такие страшные…

– Значит, мылом не пользуются, – пробормотала я под нос.

– Что?

– Ой, не обращайте, это я так, о своем ведьмовском. Так что банда?

Пани Пршута всё же поставила корзину на торговую стойку и наклонилась ко мне, быстро зашептав:

– Вы приезжая, панна Торба, да не знаете, что тут творилось несколько лет назад. Уж главарь-то Лесных ножей Эмилс знаете, каков был? Уважаемый пан! Торговал оружием, был очень приличный человек.

Я ничего не сказала. Только вот знаю, что если человек приличный, то его никак не потянет на дорожку разбоя. Значит, была в нем какая-то червоточинка. Белое не станет черным, если там изначально нет клякс.

– У него была любимая Айме, ох и красавица. Рыжая-рыжая, прямо как вы! – продолжила пани Пршута, явно не заметив моей реакции. – Любовь была такая, что в романах не опишешь!

– Но потом что-то случилось? – осторожно уточнила я.

– Она полюбила другого, – вздохнула собеседница. – А Эмилс не простил - убил её и своего соперника. Бросил все, ушел в леса, сколотив банду.

– Козел, – коротко сказала я.

– Бялт злой завладел его умом, – вздохнула пани Пршута. – Потому что иначе это не объяснить.

– На этом история не закончилась?

Она покачала головой.

– Увы. В Ридзене потом начали находить бездыханные тела рыжеволосых девушек. Эмилс и его соратники мстили всем, кто был похож на Айме.

– Стадо козлов.

Хотя, что-то я зря обижаю ни в чем не повинных животных. Козлы умные. И не жестокие. А на убийства ради удовлетворения собственных извращенных желаний способны только люди.

– Потом их поймали, но, как видите, не всех.

– Буду очень осторожна, – заверила я и через некоторое время распрощалась с сердобольной клиенткой.

Уперев руки в боки, я посмотрела на часы. Так, что тут у нас? Уже десять утра. Искренне надеюсь, что Дзидра не придет и выкинет глупые мысли из головы. Подумаешь, принц?

Девочки, дорогие! Если мужчина, будь он даже бог, бросил вас, то единственное, что тут можно сделать, это развернуться и бодро зашагать в сторону, противоположную направлению, по которому он ушел! Всё!

Шумно выдохнув, я только покачала головой:

5

/Илмар Орбас/

Если кто-то скажет, что работа в управлении – это легко и приятно, а артефактор – должность, на которую берут только чистоплюев и зануд, то я набью ему лицо.

Камни не хотели стыковаться, скрепляющий порошок рассыпался, проволока крутилась и не желала закреплять силовой контур.

Внутри все медленно закипало. Нет, конечно, при изготовлении артефактов всякое бывает, но сегодня явно один из тех дней, когда просто хочется всё сгрести в кучу и в кого-нибудь этим запустить.

Например, в лыбящегося Кристапа, который приволок на подносе кофе и плюшки. Нет, разумеется, он сделал это из благородных побуждений (то есть заткнуть рот напарника, дабы тот воплями своими не оглашал все управление), но… бесит. Всё бесит.

Я шумно выдохнул и отодвинул полусобранный артефакт в сторону, понимая, что сейчас окончательно его испорчу.

– Ладно-ладно, не кипятись, – тихо сказал Кристап, подходя к окну и усаживаясь на подоконник. – Всё равно сейчас подозрительные места обыскивают следовики. Если мы передадим им артефакт не сегодня, а завтра, ничего страшного не случится.

Так-то он, конечно, прав. Только вот эти все незаконченные дела будто всю кровь выпивают. Кажется, что если ты сделаешь дело прямо сейчас, то как по волшебству найдут преступника, посадят, и больше никто не пострадает.

И в то же время я понимал, что если дам в работу непроверенный артефакт, то толку не будет. А то и вовсе он укажет на что-то не то, добавив нам всем работы.

Я шумно выдохнул:

– Ты прав.

Кристап мог бы поумничать, как нередко любил это делать, но в этот раз что-то пошло не так. Просто молча посмотрел в окно, сложил руки на груди и вдруг спросил:

– Илмар, как думаешь, почему Эмилс стал убивать?

Хороший вопрос. Если человек стал главарем банды Лесных ножей, которые не гнушались разбоем и прочими делами, то уже не время спрашивать: «Почему?», а время уточнять: «На какой срок посадить?»

– Это вопрос к криминальным душеспасителям, – выдохнув, сказал я. – Потому что дойти до такого… явно проблемы с головой.

– Или желание почувствовать короткий момент власти над живым существом. Этакую извращенную свободу, – задумчиво произнес Кристап и разлил кофе по чашкам. – Ведь часть преступников ощущает это как вседозволенность, не все понимают, что рано или поздно их поймают.

Да уж. К бялтам такую свободу. Если ты можешь самоутвердиться только за счет смерти другого человека, то и сам жизни не заслуживаешь. В то, что кто-то перевоспитается и уверует в светлых богов, я не верил. Особенно сегодня.

– Кстати, – вдруг улыбнулся он. – Всё никак не расскажу. Тут приходила Ядвига.

– Ядвига? В управление? – Я аж повернулся к нему, чтобы взглянуть на физиономию, не шутит ли.

Нет, не шутит. Чего это она?

В голову пришла глупая мысль, что искала меня, но я её тут же отмел в сторону. Зачем ей это?

– Да, в управление, – кивнул Кристап. – Вместе с Радой и таким… белобрысым хреном со взглядом тухлой лягушки.

– Э-э-э… – озадаченно уставился я на него.

Так, это у нас кто такой? Что-то не припоминаю таких возле девчонок. Из светловолосых рядом с ними мог быть только… ну, её брат некромант. Больше вроде и никого.

Я покосился на Кристапа. Это из-за брата, что ли, козьи морды тут строит?

– Так, а чего хотели?

Кристап изложил ситуацию, и чем больше я слушал, тем сильнее хмурился. Это ещё что за номер? У девицы явно проблемы с головой, которые она хочет щедро переложить на других. Это ж надо было додуматься до такого! Приворот принца!

– Временами я сомневаюсь, что некоторые люди в принципе рождены с наличием мозгов.

– То есть ты оправдываешь принца? – неопределенно произнес Кристап.

Я помотал головой:

– Отнюдь. Ты знаешь, я никогда такого не одобрял. Уж если крутишь интрижки, то будь любезен сделать так, чтобы после расставания не было проблем ни для тебя, ни для девушки. Но это не значит, что девушке нужно выкинуть голову и не понимать, к чему это всё приведет.

– Я работаю с занудой, – пробормотал Кристап.

Встав, он подошел к моему столу, взял артефакт и сел с ним за свой.

– Я его доработаю. А ты, если не сложно, оттащи наш отчет пану Сиксне. Всё равно сейчас терпение на нуле.

Хотелось огрызнуться, но я прекрасно понимал, что он прав. Поэтому, взяв папку, вышел из кабинета. За его дверями кипела жизнь, было настолько шумно, что я мысленно поблагодарил качественную артефакторскую звукоизоляцию.

Стоило дойти до приемной, как за спиной послышались голоса.

– Вы слышали, что тут произошло? Тайная служба короля сегодня увела зельеваршу из Кошачьего переулка. Обвинили в убийстве!

– Да ну, глупость какая-то. Это ж та рыжая девчонка? Зачем ей это. Моя жена забегает к ней в лавку. Нормально всё. Уж больше подумаешь, что преступницей может быть вторая, черная такая, вечно ходит в красном.

6

/Ядвига Торба/

Сидела, никого не трогала, зелья варила.

Даже вот мыла решила наварить, пусть Муррис и сопротивлялся изо всех сил. В итоге я сижу в темнице. Королевской темнице.

Как. Такое. Произошло.

Поначалу я просто оторопела, не сопротивлялась и молча топала следом за сильными, высокими и откровенно недружелюбно настроенными мужчинами в черной одежде с серебряными эмблемами волка, заглатывающего луну.

Потом пришла в себя и попыталась задавать вопросы. Самый старший только зыркнул так, что я тут же мудро заткнулась. Его сопровождающие никаких эмоций не проявили. Гады.

А ведь если бы меня сейчас не конвоировали в темницу, то я бы определенно засмотрелась: все как на подбор. И фигуры, и лица, и держат себя так, что ух. Впрочем, девушки и оборачивались. Смотрели с восторгом на них и, как ни странно, озадаченно на меня. Всё же в Кошачьем переулке многие заходили в мою лавку, поэтому не могли понять, что же такого сделала ведьма-зельевар Торба.

Разве может сделать что-то плохое человек, у которого такой очаровательный котик, цветочек и масочки для сохранения молодости со скидочкой?

Камера нагоняла уныние. Конечно, вряд ли можно было рассчитывать на что-то в королевских подвалах, но почему-то вспомнилось темное местечко в доме ведьмы в Ельнясе, куда меня сунули по воле пана Дудоли. Эх, по сути, это были прекрасные времена.

А тут стены, снова стены, всё время стены, тюфяк крайне печального вида и отверстие в углу для справления естественных нужд.

Разговаривать со мной никто не пожелал, как я ни пыталась.

– За что мне всё это? – пробормотала я под нос. – Матушка определенно будет не в восторге, что бы там она ни говорила. Сейчас бы моя бабуля сказала, что жить надо интересно, а не всякой бялтовщиной заниматься. Вот любопытно, попасть в тюрьму – подходит под «интересно»?

Насколько мне известно, бабушка была ещё той известной личностью в узких кругах. Ей совершенно не нравилось сидеть на одном месте и жить спокойно. Видимо, что-то мне-таки передалось через неё. И вот теперь… здравствуй, королевская тюрьма!

– Зато королевская, а не абы какая, – вздохнула я, плюхнувшись на тюфяк. – Вот будут меня спрашивать: «Где же вы, панна Торба, сиживали?» А я им, отбросив локоны назад, томно выдыхать: «В королевской».

Я мрачно вытянула рыжую прядь и посмотрела на неё. Да уж, уже вообще какой-то бред несу. Да и после нахождения здесь вряд ли смогу картинно откидывать локоны. Уж скорее буду выглядеть, как бялт, прибежавший с болот.

В коридоре раздались шаги. Я вскочила на ноги и подлетела к двери. Неужели поняли, что всё это ошибка?

Открылось маленькое окошко в двери, туда просунули миску с какой-то кашей и стакан воды.

– На основании чего меня обвиняют? – успела крикнуть я. – Мне нужен адвокат! Я – жертва!

Окошко с щелчком закрылось.

Так, диалог не получился.

– Козлы, – прошипела я. – А ещё себя волками мнят.

Взяла миску и стакан, направилась снова к тюфяку.

Так, выглядит это невкусно. Наверное, если попробовать, то всё равно будет невкусно. Не люблю я это, не люблю. Еда должна приносить удовольствие и делать жизнь немного лучше.

– Не так плохо, как могло бы быть, – заметила я, попробовав первую ложку.

Есть не очень хочется, но после таких событий лучше подкрепиться. Кто знает, какие сюрпризы ожидают меня ещё?

Во время еды заодно решила продумать, что можно сделать в такой ситуации. Ну, конечно, кроме большого «ничего».

Если орать и топать ногами, то, пожалуй, кроме грубости, ничего не получу. Поэтому вычеркиваем. Идем дальше. Рада и пани Василина сидеть на месте не будут. Они точно попытаются что-то сделать. Хм… например?

Думай, Торба, думай, голова у тебя не только для того, чтобы есть. Надо изыскивать пути. Поэтому работаем извилинами.

Значит, Рада с бабушкой могут пойти в управление. Там Илмар и Кристап. Они постараются помочь. А могут сообщить Айварасу. У него свои связи. И брат тоже попытается что-то сделать.

– О Златовласая, да что ж я совсем ни о чем не подумала-то? – воскликнула я, отодвигая опустевшую миску. – Ведь есть же листики!

Можно послать весточку Айварасу и матери. Они уж точно что-то придумают!

Я щелкнула пальцами, чтобы вызвать ту малую искру магии, которая позволяет сплести листик. Только вот… ничего не получилось.

В смысле?

Я нахмурилась и посмотрела на свои руки. Это ещё что за новости? Отправлять такие весточки могут все в Янтарном союзе. Потому что для этого достаточно магии, которая находится не в человеке, а в окружающем пространстве. В свое время создатели листовой почтовой службы настроили артефакты именно так, чтобы могли пользоваться все без исключения. Главное, заплати за настроенные на тебя волны энергии – и вперед!

Я точно платила, там ещё полно на счету!

Но сколько бы я ни пыталась создать листик, просто ничего не получалось. Это как вообще? Что это в моей камере происходит?

7

/Илмар Орбас/

Если бы я был каким-то торговцем на рынке, который обожает детективные истории и сплетни, то выдал бы: «Вот это поворот!»

Но… подождите. Что за ерунда?

– Вот это поворот, – произнес Кристап.

Я дёрнул его за рукав.

– Перестань.

– Ой, простите, пан отслеживатель правильности речи следовиков и всех остальных, – криво улыбнулся он.

Я закатил глаза. Да, чего только не бывает. Но сейчас раздражительность может перекрыть все попытки работать исключительно трезвой головой и ясным разумом.

Я понимал, что меня словно царапает внутри.

Ядвига. И «Каралис Вилкс». Первую посадить в башню под замок, вторых просто прибить. Потому что бесят.

– Согласен, – серьёзно сказал пан Аадель и поправил очки в золотой оправе. Тоненькой такой, практически незаметной. Что-то я не видел таких очков у нас, наверное, покупает в Эсте. Там мастера этим славятся. – Прошу вас в лабораторию, сами посмотрите.

Мы последовали за Ааделем. Здесь, как всегда, царил невероятный порядок. Стеклянные трубки, артефакты-кристаллы, жидкости самых невероятных цветов, которые булькают, шипят и даже местами немного взрываются.

Ассистент пана Ааделя, юркий и ловкий худенький мальчишка, что-то записывал на грифельную досочку. Хм, как же его зовут… Кажется, Оливерс. Он на нас задумчиво посмотрел, но потом снова опустил взгляд на свои записи. Так, нас и вовсе не видят.

Оливерс из Ридзене, он уже работал здесь, когда перевели Ааделя. Поначалу казалось, что они не найдут общего языка, однако на удивление всё пошло гладко. Аадель – очень грамотный и достаточно деликатный человек. Поэтому его знания и опыт помогут Оливерсу в дальнейшем будущем.

Сам Аадель тем временем подвел нас к особому столу с алхимическими артефактами. Здесь под толстым стеклом можно было разглядеть образцы тканей, костей, крови и даже сияющий слепок ауры. Конечно, сейчас в нем не было никакого живого золота, который бывает у живых, но разглядеть можно многое.

– Смотрите, уважаемые, – сказал Ааадель, наклоняясь. Русые волосы соскользнули с плеча, поэтому он быстро засунул их за ворот халата. – Удивительное совпадение. Аура погасла позже, чем следовало. Но физические показатели обмануть не удалось. Жизнь покинула это тело до соприкосновения с водой.

Я нахмурился, изучая то, что осталось от ауры.

– Это след либо заклятия, либо артефакта, – сказал задумчиво. – Что-то удерживало дух в теле Межгинес искусственно.

– Именно, – согласился Аадель. – Кому-то нужно было «продлить» её жизнь, чтобы потом выставить это в нужном свете.

– Чтобы сделать виновной Ядвигу, – мрачно произнес Кристап, складывая руки на груди.

– Всё похоже именно на это, – согласился Аадель. – Стоит прикинуть, кто мог желать убрать Ядвигу?

– И, главное, зачем? – выдохнул я, посмотрев в окно.

Нет, конечно, дела и торговля – это всегда то, что вызывает соперничество. А не все соперники готовы бороться, просто улучшая свой товар. Часть считает, что можно просто убрать конкурента.

Но вроде бы девочки не так развернулись, чтобы их пытались немедленно устранить. Да ещё и таким способом.

– Как вообще Межгинес могла что-то затаить на вашу Торбу? – вдруг подал голос Оливерс.

Мы озадаченно посмотрели на него. Парнишка в кои-то веки смотрел на своих собеседников.

– Что ты имеешь в виду? – мягко спросил Ааадель.

– Межгинес – кружевница, – спокойно разъяснил Оливерс и потом пожал плечами. – Ну, право слово, кружевнице соревноваться с зельеваром – это глупость какая-то. Профессионального тут ничего не может быть. Значит, дело в личном.

– Можно было бы предположить, что Межгинес не понравился товар Ядвиги и Рады, но, насколько я помню, раньше погибшая ничего не покупала у них.

– Может, подарил кто-то, – пожал плечами Оливерс. – Знаете ли, бывает такое: взял, ужаснулся, а… на подарок будет!

– Очень смешно, – проворчал я.

Оливерс не посчитал нужным как-то прокомментировать и снова углубился в собственные записи.

Насколько я помню, проблем у Ядвиги с клиентами не было. Но мало ли? Всегда можно где-то промахнуться. Единственное, в чем Оливерс безусловно прав, это… дело не в профессиональной конкуренции. Причина совершенно иная.

Мы распрощались с Ааделем, который пообещал, как только будет готов последний анализ, сразу сообщить результаты. Вернувшись к себе, мы попытались параллельно с отчетами накидать несколько версий.

– Возможно, кто-то купил у Ядвиги зелье, добавил туда что-то и преподнес принцу в подарок, – предположил Кристап.

– Но не рассчитал дозу, и его светлости не пришёл каюк, а просто случилось несварение, – мрачно ответил я.

– Как-то ты не очень любишь нашу королевскую семью, – заметил Кристап.

– Потому что не стоит протягивать руки к моим близким людям, – рубанул я.

Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но потом резко передумал. Потому что… потому что в его глазах было полное согласие. Неважно, какой пост в стране занимает человек. Это не спасет его от правосудия.

8

/Ядвига Торба/

Вы когда-нибудь пробовали договориться о чем-то с невидимкой? Нет?

Зря, очень занимательное дело. Ничего не понятно, ничего не видно, только сидишь и гадаешь, как быстро ты пожалеешь, что тебя надули?

Однако Драас честно произнес какую-то витиеватую клятву, из которой было ясно, что никакого вреда ведьме Ядвиге Торбе нанесено не будет. Пусть слова были как-то чудно выстроены, но суть была яснее ясного.

– Ну, вот и хорошо, – удовлетворенно сказал Драас. – Мог бы взять с тебя зеркальную клятву, но не буду. Что ты мне сделаешь?

– Не слышу презрительного «жалкая девчонка».

– Ну, это слишком грубо, я из хорошей семьи.

В этот момент послышался щелчок замка.

– О бялтос, волки! – шикнул Драас, и невидимые руки толкнули меня на тюфяк.

Я от неожиданности только пискнула, юбка взлетела вверх. Именно в этот момент дверь отворилась.

После задумчивой тишины раздалось протяжное:

– Хм-м-м-м.

«Почему бялтос? – пронеслось у меня в голове. – Это какая-то странная форма ругательства? Старая, что ли?»

Руки машинально поправили юбку. Ну, знаете все эти моменты, когда ты оказалась в очень неловком положении, но волнует тебя совершенно другое?

Если да, то не стоит пугаться или расстраиваться. Мозг просто переключается на какое-то безопасное поле, где можно чувствовать себя комфортно.

Утешила? Нет. Ну, как и ожидалось.

– Панна Торба, польщен таким приветствием, – произнес мужской голос, который я тот же узнала.

Надо мной стоял тот самый суховатый и неулыбчивый главарь «Каралис вилкс».

– Рада, что вас впечатлило, – как ни в чем не бывало произнесла я, стараясь не измениться в лице.

Нет, с этим явно лучше не шутить шутки. Тут он на тебя смотрит, тут раз – и достал ножик. Терпеть не могу такой тип людей.

Он улыбнулся. Только уголком губ, но по моей спине словно пронесся поток ледяной воды. Бр-р-р.

– Зовите меня инспектор Саар.

«А меня лучше не зовите, и я сама тоже не приду», – подумала я, но мудро промолчала.

Кончик языка аж щекотало, чтобы спросить, что ему нужно. И когда меня выпустят. Или хотя бы дадут возможность связаться с родными. Но почему-то именно в этот момент проснулось истинное ведьмовское желание попробовать, на что годен собеседник.

– Инспектор Саар, – повторила я и посмотрела на него, чуть склонив голову к плечу.

И больше ни слова.

Саар ничего не сказал.

Он смотрит на меня. Я – на него.

Были бы тут часы, то, наверное, слышался бы ход стрелок.

Тяжелый взгляд. Нехороший. Давит так, что хочется спрятаться под этот тюфяк, но я уперлась и не собиралась сдаваться. Ну уж нет. Не так просто. Пусть узнает, кто такая ведьма из рода Торба! Да ещё и незаконно арестованная!

Некоторое время ничего не происходило. Однако через время я почувствовала, что прядки прилипают ко лбу от испарины. Вот гад! Сколько идет сил!

Саар хмыкнул:

– Смело. Что ж, я смелых люблю. Значит, не будете падать в обморок от каждого моего слова.

– А так можно было? – с надеждой спросила я.

Кто-то за спиной захихикал, однако настолько тихо, что Саар явно не услышал. Драас, зараза! Не вытащил меня отсюда до прихода этого волчары.

– Не стоит, – искренне посоветовал последний. – Тогда придется допрашивать снова. И опять допрашивать. И… все время допрашивать.

– Слушайте, это прямо какая-то ролевая игра из домов наслаждений, – заметила я.

– Все мы неидеальны.

Я чуть не поперхнулась новыми словами. Так, кажется, нужно заканчивать умничать. Этого так просто не смутишь.

– Вижу, вы готовы к общению, панна Торба. Прошу последовать за мной.

– Куда? – насторожилась я.

– На допрос.

Не лучшее место, где бы я себя могла представить. Но упираться нет смысла. Если захочет, вытянет силой.

Поэтому ничего не оставалось, как невинно улыбнуться, подняться и приблизиться к мужчине.

– Наручники надевать будете?

– А вы хотите пошалить?

Такие слова с такой каменной физиономией не говорят.

– Если только вы не женаты.

– Женат. Дважды. Вот думаю о третьей.

– Что случилось с двумя предыдущими супругами?

Саар так улыбнулся, что у меня вмиг исчезло все желание перекидываться колкими фразами. Почему-то стало ясно, что судьба была незавидна.

– Знаете, вы прям напомнили одного знакомого следовика, – все же пробормотала я под нос.

Кстати, интересно, где сейчас Эдгар? По идее, либо в Ридзене, либо где-то в командировке.

9

/Линас Раудис/

Никто не знает, где окажется в следующий момент своей жизни. Именно потому, что жизнь – слишком непредсказуемая штука. Никогда не знаешь, куда тебя занесет.

Вот я не мог бы подумать, что окажусь в Академии на специальном курсе для непредсказуемо инициированных магов. Дар проснулся после того пожара в мастерской. Наверное, стоило поблагодарить проклятую ведьму-рагану, которая решила потешиться и отомстить. Никак, правда, не рассчитывала, что в могиле окажемся не мы, а она сама. Да ещё и от моего пламени.

Учиться в таком возрасте, когда уже давным-давно закончил все учебные заведения, немного странно и даже неловко. Правда, когда я увидел, что моей группе есть люди и постарше, успокоился.

Частенько маги обладают даром с рождения, однако нередки случаи, когда инициация происходит из-за стресса или каких-то других событий, в результате чего вы прекращаете быть простым гражданином Янтарного союза.

Дед и отец, когда поняли, что у меня открылся огненный дар, то даже слышать ничего не хотели, чтобы остаться в Ельнясе.

– Только учеба, – отрезал отец. – Не хватало ещё сжечь полгорода.

Я тогда отреагировал совершенно безрадостно, попытавшись сказать, что не собираюсь делать ничего такого, но… понимал, что он прав.

Огонь сам тек с пальцев. Только чудом не сжег часть наших вещей, пока мы собирались. Это нужно было четко контролировать. Ибо искры могли сыпаться с пальцев даже во сне. Сгореть от собственного дара – бр-р-р. Врагу не пожелаешь. (Хотя нет, почему, рагане бы точно пожелал).

Именно поэтому я не рискнул приблизиться к Ядвиге. Огонь во время эмоций вспыхивает без предупреждения. Поэтому навредить ей – это дело нескольких мгновений. Так уж сложилось, что у нас не получается спокойно говорить.

Оставалось только уехать в Ридзене, суметь разобраться в себе и своем даре, и только после этого уже пытаться строить что-то большее, чем перекидывание подколками при встрече.

До сих пор удивлялся, как мне удалось все сделать тогда в битве с ведьмой. Но подозреваю, что тут все получилось благодаря помощи Ловкорукого. Мой бог никогда не оставлял меня.

Меня легонько ткнули в бок.

– Линас, ты уснул там?

Я повернул голову влево и увидел Оливерcа, потрясающе талантливого парня, который доучивался в академии. Мы познакомились на одном из занятий, которое преподавателям пришлось проводить совместно.

А потом мы пересеклись в городе. Я закупал краски, мы решили сделать коллекционную посуду. Оливерс в то время брал растворители. Как оказалось, они нужны ему были для какого-то алхимического эксперимента. Меня это заинтересовало, давно была идея поработать с глиной так, чтобы при помощи алхимических процессов вплести цветные элементы и закрепить.

Оливерс был слишком любознателен, чтобы не отреагировать. То есть… его мало что интересует, кроме… его любимой алхимии. Поэтому в тот же день он был в нашей новой лавке. В Ридзене мы обосновались у моря, на Хвойной улице.

Некоторое время он молча все осматривал, а потом коротко выдохнул:

– Потрясающе.

С тех пор он стал частым гостем в нашем доме. Отец и дед всегда рады его видеть, Оливерс все время приходит с интересными идеями, которые помогают в производстве.

– А? Прости, ты что-то сказал?

Оливерс закатил глаза.

– Линас, ты просто стоишь и пялишься на витрину с тортами. На все мои слова не реагируешь. Что-то не помню, чтобы ты очень любил сладкое.

– Прости, – пробормотал я. – Отвлекся.

Как тут не отвлечься, когда вчера один такой отправил Ядвиге. Думал-думал, взвешивал, но потом понял, что не могу больше терпеть. Ввалиться просто так пока не вижу смысла, увидеть её хочется до бялта, но пока что даже предложить нечего.

Цветы – это здорово. Но такой деятельной особе они надолго не пригодятся. К тому же, зная практичную рыжую, понимал, что ей будет приятнее получить что-то другое. Ядвига никогда не скрывала, что обожает вкусненькое, поэтому порадовать тортом самое то. А пока она будет думать, кто это, придумаю, что делать дальше.

– У тебя такой вид, словно кондитеры тебе что-то задолжали, – проворчал Оливерс.

– Да, – не растерялся я. – Например, сердце одной прекрасной панны.

Оливерс приподнял брови в немом вопросе. При этом с таким же выражением лица он мог бы ждать ответа про козу, которая забрела к нам во двор. Удивительное дело, но такого молодого человека совершенно не интересовали любовь и девушки. С куда большей страстностью он рассказывал про алхимические эксперименты и своего наставника пана Ааделя. Он явно был примером для Оливерса во всем.

– Любовь – это скучно, – хмыкнул он.

– Станешь старше – поймешь, – улыбнулся я.

Оливерс сделал вид, что меня не слышал. Напоминания про возраст, конечно, ему уже надоели до бялтов, но у меня просто не получилось удержаться.

В этот момент мое внимание привлекла черная тень, прошмыгнувшая у магазина. Погодите, это же…

– А ну-ка пошли за ним, – произнес я и, ухватив Оливерса за рукав, потянул за собой.

10

/Илмар Орбас/

Нет, определенно сегодня не мой день. И даже не ночь. Я, конечно, понимал, что не стоит ждать большого подарка судьбы в морге, но все же… Обнаружить, что тело украли… это уже как-то переходит все границы!

Почему украли? Потому что само оно уже никуда не могло уйти.

Глядя на мрачные рожи Кристапа и Айвараса, я понимал, что оба разделяют мои чувства. Оба не в восторге.

– Такого ещё не было, – мрачно произнес брат Ядвиги.

– Всё бывает в первый раз, – философски отметил Кристап.

Как ни странно, никто из них не попытался подколоть другого. Или поморщиться, выражая недовольство человеком, находящимся рядом. Кажется, пропажа трупа объединяет. Тьфу, о чем я вообще думаю?

Небо затянуло тучами, но лунные лучи все равно пробиваются и освещают здание королевского морга. Там, конечно, сейчас все на ушах, но мы решили убраться подальше. Всё равно находились там не совсем… законно.

– Предлагаю пройтись и обсудить, – произнес Айварас.

Возражений не последовало. Мы прекрасно понимали, что, скорее всего, ни к чему не придем, все же время позднее, за день устали, голова уже не соображает.

Произошедшее выбило все опоры у нас из-под ног. Теперь надо дождаться, когда о случившемся прознают наши из управления. Но это время!

– У короля всегда есть дела, в которые не посвящают остальных, – произнес Айварас.

Он шел слева от меня, задумчиво глядя на дорогу и сложив руки за спиной.

– Конечно, есть, – кивнул Кристап. – Иначе «Каралис вилкс» никогда бы не появились.

– Вряд ли он захочет делиться подробностями этого дела.

– Ощущение, что спешно заметают следы, – заметил я. – При этом неясно, впутана монаршая семья или же тут кто-то другой ловко действует?

– А значит, надо работать старательнее, – произнес Айварас.

– Согласен.

Я хотел продолжить, но в это время прозвучал испуганный женский крик. Мы переглянулись и кинулись в сторону, откуда он донесся.

Стоило только свернуть за угол дома, как нашему взору открылась картина: рыжеволосую девушку прижал к стене высокий мужчина. Жертва стонала и билась, однако не могла вырваться.

Я подскочил первым и рубанул ребром ладони по его шее. Кристап сбил с ног. Айварас выхватил полубессознательную девушку. На её белой блузке алела кровь.

Громила попытался врезать мне, но только завыл, когда встретился с отпором. Через несколько минут нам удалось его свалить.

– Шевельнешься – отправишься к духам предков, – хрипло произнес Айварас, и его глаза сверкнули мертвенной зеленью.

На громилу это произвело впечатление. Всё же тумаки – это дело повседневное, но вот оказаться во власти некроманта – уже как-то не слишком приятно.

Кристап связал руки преступника артефактом подчинения (хозяйственный!), а потом отправил сигнальные листики патрулю города и лекарям. Девушке явно была нужна помощь.

Громила только мрачно зыркал на нас, но ничего не говорил. Всё вопросы игнорировал, играя в железного человека. Ну-ну, давай, голубчик. Посмотрим, как крыльями захлопаешь, когда окажешься в допросной. Там раскалывают быстро.

Ждать пришлось недолго. Преступника быстро погрузили патрульные в свою машину на кристаллах. Пока лекари забирали девушку, я заметил, как на камнях блеснул металл. Наклонившись, подхватил длинный нож. Покрутил его в руках, обнаружил на рукояти штамп в виде ели.

Кристап подошел ко мне и глянул через плечо, потом присвистнул:

– Неплохой улов. Это мы чисто случайно ухватили одного из Лесных ножей?

– Да, – мрачно ответил я. – И чем скорее его можно будет допросить, тем лучше.

Айварас ничего не сказал, однако по лицу было видно, что он того же мнения. К тому же на месте ничего не удалось узнать. Я очень надеялся, что хотя бы здесь будет какой-то ключ к разгадке происходящего.

C одной стороны, это может быть полной глупостью, а с другой… Рыжеволосые девушки. Ядвига как раз из них. Связь может быть очень неожиданной.

Однако поучаствовать в допросе не получилось. Увидев наc, пан Сиксна, которого вызвали среди ночи, не терпящим возражений тоном отправил всех домой.

– Спать, – сказал он. А потом повернулся к Айварасу: – Пан Каус, очень благодарен за содействие. Я обязательно доложу вашему руководству.

Кажется, Айварас был не в восторге, однако только молча склонил голову. Ну да, у некромантов там своя иерархия. И, скорее всего, там тоже заинтересуются, чего это он бродил ночью.

Дивное дело. Сделали работу, но в итоге испытываем определенную неловкость.

– Илмар, пожалуйста, не отвергай сон как состояние, – донесся смешок Сиксны. – Данные будут переданы, мы продолжим работу. Но я не готов отвечать за то, что мои сотрудники падают в обморок или засыпают, где стояли.

Что ж, в его словах была логика. Кристап не мог не согласиться, да и я тоже. Так что мы с неохотой покинули управление. Хотелось ещё всего и много, но я прекрасно понимал, что поспать просто необходимо. Поэтому, отодвинув все на потом, едва оказавшись дома, просто рухнул на постель и в тот же момент отключился.