Я укрою тебя от дождя

Пролог

ПРОЛОГ

Засыпаю, чтобы вновь увидеть тебя. Оказаться в родных объятиях и вдохнуть любимый запах твоего одеколона. Сжать до боли ткань твоей рубашки в руке и просто почувствовать себя живой. Нужной. Твоей.

Когда всё началось и не вспомнить теперь. Просто когда-то очень давно молодая и наивная девушка увидела чудесный сон. Сон, в котором её обнимал самый лучший мужчина в мире. Сон, в котором она была любима и также неистово любила в ответ.

Я помню, что тогда проснулась в прекрасном настроении и за завтраком поделилась своим сном с сестрой. Вместе посмеялись. Вместе помечтали, и жизнь потекла дальше. Но, спустя время, сон повторился. Кажется, я тогда ложилась спать в плохом настроении. Закрыла глаза и очнулась в знакомых уже объятиях…

Я никогда не видела твоего лица. Не знаю цвет твоих глаз. Не знаю, какая у тебя улыбка. Всё что я вижу – это лишь силуэт, хорошо видимый и ощущаемый. Ты высокий, подтянутый, с жилистыми красивыми руками. Я обожаю твои сильные и в тоже время нежные руки. Обожаю находиться в их власти и знать, что они никогда не причинят мне боли.

Ты всегда носишь деловой костюм. Он тебе очень идет. Подчеркивает твою статную фигуру. Вызывает чувство гордости, что мой мужчина любит именно стиль в одежде. Правда, я помню один сон, в котором ты был в светлых джинсах и белой футболке с рукавами на три четверти. Тебе безумно и такой стиль идет!

На левой руке дорогие часы – подарок твоего отца. Других украшений ты не носишь. Но однажды сказал, что с удовольствием будешь носить обручальное кольцо – символ нашей с тобой любви. Я тогда смущенно улыбнулась, а ты мне подарил мимолетный поцелуй…

– Ты так прекрасна, когда смущаешь, моя малышка, – с улыбкой в голосе, прошептал ты мне тогда.

Голос. Самое первое, что я запомнила в тебе – голос. Бархатная вуаль, укрывшая меня от всего мира – вот так я в первый раз охарактеризовала твой голос. Я готова его слушать сутками напролет. Наслаждаться легкими нотками улыбки в нём. И тонуть, тонуть в бездне твоего голоса. Он до мурашек по коже прекрасен. Он, как самый сильный в мире наркотик. Он лучшая музыка для моего сердца. Твой голос – он как эликсир жизни для меня.

Сколько лет прошло с начала моих волшебных сновидений? Сны стали только нежнее, а я стала старше. В дверь стучит моя «тридцатка» и я просто устала: ждать, надеяться и верить.

Каждый раз видеть тебя во сне, а поутру чувствовать неимоверную усталость, будто и не спала вовсе. Устала всматриваться в прохожих мужчин, ища твои черты. Для них всех я не их женщина. Для меня они не мои мужчины. Замкнутый круг, в котором нет выхода. И самое страшное состоит в том, что я боюсь, что ты просто плод моего больного воображения. Что тебя на самом деле не существует на Земле. Что я проживу свою жизнь в ожидании миража.

Так избавь от снов, в счастье меньше слов (с)

Глава 1. Первая встреча

Небо хмурилось. Зловещие грозовые тучи полностью заполонили небо и грозились разразиться сильным проливным дождём. Мирослава лежала в своей комнате на диване и апатично смотрела в окно на это самое тёмно-серое небо. Скоро пойдёт дождь. И уставшую душу молодой женщины это обстоятельство радовало. Пусть совсем немного, но радовало. Ведь можно будет смело выйти под холодный осенний дождь без зонта и спрятать в нём свои слёзы. А красноту глаз можно будет списать на прохладный ветер. Замечательные отговорки, правда? Смирнова уже не раз ими пользовалась. Может, кто-то и не верил в них, но факт остаётся фактом – при таких ситуациях ненужных расспросов всегда меньше.

Однако к семи утра небо неожиданно распогодилось, и яркое солнце решило побаловать людей напоследок перед суровой зимой. Правда, тёплую погоду синоптики прогнозировали ещё всю следующую неделю, что немного омрачало Мирославу. Ей хотелось дождя: по-осеннему холодного и безжалостного.

Нехотя встав с дивана, она проигнорировала одиноко стоящие тапочки и босыми стопами пошоркала в ванную. Там, остановившись напротив зеркала, упёрлась руками о край раковины и уставилась в своё отражение в нём.

Взгляд потухший, синяки под глазами, которые перед работой нужно будет замазать корректором, и сероватый цвет кожи. Она уже и забыла, когда в последний раз была довольна своим отражением… Лет десять назад? Или ещё позже?

Русые волосы, обрезанные в удлиненное каре, после беспокойного сна разлохматились. Мирослава всегда говорила про них, что у неё просто повышенная лохматость! Вообще своими волосами она никогда не была довольна. Цвет – мышиный, да ещё и беспорядочно вьются. Совсем некрасиво. Одно время она окрашивала их в шоколадный цвет или тёмно-русый, но в итоге надоело, и Мирослава решила забросить это дело. Причёска есть и хватит. Тем более, всё равно никто не смотрит, а ей самой и так сойдёт. Вот только каждое утро приходилось непокорные кудри выпрямлять утюжком, чтобы не раздражали так сильно.

Первая половина дня прошла обыденно и монотонно. Отработала только до обеда, а потом ушла: она ещё несколько назад отпросилась, чтобы уйти пораньше именно сегодня. Попрощавшись с коллегами, собрала вещи и поехала в больницу. Ничем серьёзным она не болела. Просто решила сходить на приём к гинекологу, ведь отсутствие личной жизни – не повод подолгу не появляться у своего лечащего врача.

Выйдя из больницы, остановилась, с наслаждением вдыхая осенний воздух. В такую погоду не грех прогуляться. Тем более отголоски кошмарного сна полностью покинули её, и на душе стало удивительно умиротворённо.

Неспешно идя по тротуару вдоль множества различных магазинов и бутиков, Мирослава поймала себя на мысли, что она уже и забыла, когда в последний раз баловала себя бессмысленной покупкой. Она так глубоко ушла в свою непонятную и затяжную депрессию, что уже простые мелочи жизни ей перестали приносить радость. Нет, безусловно, она радовалась маленьким проказам своей младшей племянницы. Победам старшего племянника в учёбе и на спортивном поприще. Но и только. От просто покупки красивого нижнего белья она не получала удовольствия. Ну, купила. Но надеть-то его не для кого. И так во всём, что имело хоть малое отношение к ней самой. За других она могла радоваться, и радовалась, а вот за себя.

Себя Мирослава забросила уже давно. Нет, внешне Смирнова выглядела довольно привлекательно, вот только никто кроме родных этого не замечал и не ценил. Почему? Мирослава и сама не могла понять этого. Но факт остаётся фактом.

Из размышлений её выдернул протяжный визг тормозов и глухой удар. Мирослава, испугавшись, остановилась и огляделась по сторонам. Впереди, на перекрёстке, произошла авария. Одна машина врезалась в другую. Кто виновник, а кто пострадавшая сторона, естественно, Мирослава не видела. Да и не собиралась выяснять – она была не любительницей созерцать чужую беду.

Смирнова уже даже сделала пару шагов, чтобы продолжить свой путь, но резко остановилась. Показалось, что один из участников аварии – её непосредственный начальник. Испугалась. Виктор Берков ей всегда импонировал, как руководитель и как человек, поэтому, не задумываясь, она побежала в самую гущу событий, чтобы удостовериться, что с Берковым всё в порядке.

– Виктор Александрович, с вами всё хорошо?! – подбегая и буквально цепляясь в рукав белоснежной рубашки мужчины, взволнованным голосом спросила она.

Его реакция Мирославу удивила: Берков, стоящий к ней вполоборота, сначала посмотрел на её руки, как на ядовитую змею, а потом уже медленно перевёл взгляд на её лицо и с неприкрытой неприязнью сказал:

– Вы не могли бы отпустить меня?

– Ох! – выдохнула Мирослава, смотря во все глаза на него.

Этот мужчина был не Виктором Берковым, хотя и являлся практически его идентичной копией. Моргнула, и всего на долю секунды перед её внутренним взором промелькнула картинка, в которой это мужчина лежит на асфальте, не подавая признаков жизни, а всего приблизительно в метре от него, девушка. Кажется, перед своей смертью он именно к её руке потянулся, но так и не смог преодолеть это расстояние.

Вздрогнув всем телом, Смирнова резко разжала свои пальцы и отступила от него на шаг назад, мысленно поражаясь увиденной картине. Что это вообще было? Но поразмышлять над этим вопросом она не успела: в этот момент мужчина, что так был похож на её начальника, пошатнулся и побледнел.

– Что с вами?! – воскликнула она тут же, испугавшись.

Глава 2. Сон-предсказание

Только оказавшись за закрытой дверью своего дома, Мирослава смогла позволить себе стать слабой. Обессилено опустившись на пол и обняв свои колени, она тихо взвыла в голос.

Почему же так больно? Почему так сильно дрожат руки? Почему сердце ходуном ходит? Зачем она сегодня изменила своим принципам и посмотрела в глаза тому мужчине?

Зачем? Вопрос лёгкий. Потому что была уверенна, что то был Виктор Берков – начальник службы безопасности фирмы, в которой она работает бухгалтером. За три года работы Мирослава не единожды встречалась взглядом с Берковым. И ещё только в начале своей трудовой деятельности на фирме, в их первую встречу, она знала, как будет выглядеть его суженная. Сегодня в этом убедилась. Стройная блондинка с серо-голубыми глазами идеально подходит Виктору Александровичу. А ещё Мирослава знает, что у этой пары будет четверо детей. Сын Виктора от первого брака – Михаил, дочка, а потом, через четыре года, блондинка родит двойню.

И зачем только она отпросилась с работы? Тогда бы она точно не стала свидетельницей той аварии. Одна радость: сильно никто не пострадал. Но вот издалека ей показалось, что спасителем детей стал именно Виктор Берков, а оказалось, что ошиблась. Она и не знала, что у начальника службы безопасности есть брат-близнец. Похожи, очень похожи. Вот только глаза у второго брата более насыщенного цвета. Да и их надменное выражение отпугивает.

Но если бы Смирнова только знала, к чему приведёт её опрометчивый поступок, не подошла бы. А если бы всё же подошла, то не заглянула бы тому мужчине в глаза. До того момента у неё была только две способности. Первая – она могла видеть истинную сущность человека. Вторая – сконцентрировав свой взгляд на глазах собеседника, она без проблем может сказать, как будет выглядеть его супруг/супруга. Но заглянув в глаза брату Виктора, она увидела не его избранницу, а момент смерти. Его смерти.

Почему? У каждого человека есть вторая половинка. Эту истину Мирослава поняла ещё в подростковом возрасте. Тогда, почему вместо привычного видения, она увидела момент смерти? У этого Алексея нет идеальной пары? Поэтому она увидела его смерть? Или из-за того, что мироздание не подарило ему пару, он должен так рано умереть?

Боже, сколько вопросов! Сколько мыслей и домыслов в голове. А ответов нет.

Дрожащей рукой отыскала мобильный телефон в сумочке и, набрав номер старшей сестры, постаралась унять слёзы. Но стоило только услышать ласковый и родной голос, зарыдала ещё громче – с икотой и завыванием.

— Славка, мать твою! Не пугай меня! Скажи хоть слово! – донесся до её сознания обеспокоенный возглас сестры.

— Ев, — сквозь всхлипы начала говорить Мирослава. – Ев, он… такой хороший человек… за что… с ним так? – и новый поток слёз.

— Кто?!

— Брат Беркова, — только и смогла вымолвить Мирослава.

— А что с ним?! – уже спокойнее спросила Ева.

— Я… я сегодня видела момент его смерти, — на выдохе закончила фразу Мирослава, задыхаясь от боли в груди.

— Ты… что? – глухо и затаив дыхание переспросила Ева. – Но ты же такое никогда не видела!

— А сегодня увидела! Ев, так больно.

— Хочешь я Максима вызову с работы, чтобы он с детьми посидел, а сама приеду к тебе?!

— Нет. — И для достоверности своего ответа отрицательно покачала головой, забывая, что сестра не увидит этого жеста. – Я… извини, что напугала тебя. Просто так захотелось услышать твой голос.

— Слав, не хочешь, чтобы я приезжала к тебе, сама приезжай к нам. Дети рады будут видеть тебя. Они очень скучают. Вызывай такси и приезжай. Я оплачу!

— Нет, только не сегодня. Я тоже по вам безумно скучаю, но… но только не сегодня. Прости, кисунь.

— Хорошо. Как скажешь. Ты же мне позвонишь, если тебе станет страшно?

— Конечно.

— Выпей валерьянки и ляг, отдохни. Постарайся не думать об увиденном.

— Хорошо. Целую вас. Пока.

Дождавшись ответного прощания, нажала кнопку «завершения» вызова и, положив телефон на близстоящий пуфик, перевела дыхание. Старшая сестрёнка всегда действовала на неё успокаивающим образом. Наверное, именно из-за неё Мирослава так и не решилась на малодушный поступок – знала, что сестре этим сделает больно.

Но, если быть честной с самой собой, она очень устала. Безумно устала бороться и просто жить. Вернее, даже не жить, а существовать. Ведь разве можно назвать жизнью такую судьбу?

Ещё раз, переведя дыхание, прилагая титанические усилия, поднялась на ноги и, на ходу снимая с себя одежду, направилась в ванную. Стоя под горячими струями воды, стала немного успокаиваться. Поэтому из душа выходила уже спокойной, можно сказать, апатичной. Выпив для достоверности «успокоительное», легла на диван и, закупавшись в одеяло, устало закрыла глаза. Предательские слёзы тут же покатились по щекам.

Тихо и безмолвно плача, она поймала себя на мысли, что видно судьба решила окончательно добить её, раз преподнесла очередной «подарок». За что ей это всё? И почему именно ей?

***

Ночь. Мокрая автострада. Блеклый свет от уличного фонаря освещает маленький участок проезжей части. И он лежит именно там. Редкий туман окутывает его, но всё же недостаточно прочно, потому что, сфокусировав свой взгляд, он с трудом, но видит её силуэт. Она лежит неподвижно. Всего в метре от него. Казалось бы, если ли он приложит немного усилий, то дотянись своей рукой до её руки - маленькой и изящной. И он время от времени делает эти попытки, но всё тщетно. Боль во всём теле сковывает движения, да и постоянное отхаркивание кровью мешает сделать этот маленький рывок, чтобы дотянуться до её правой руки, на безымянном пальце которой сверкает золотое колечко.

Глава 3. Встреча в автобусе

Он уже отвык от общественного транспорта. От этой постоянной давки и от вечно недовольных пассажиров. Но так как водить свою личную машину у него теперь не было возможности, то пришлось вновь вспомнить молодость и все «прекрасные» ощущения и впечатления от маршрутного такси. Главное набраться терпения, чтоб ненароком никого не прибить за хождение по ногам и толкание локтями. Правда с его хрупкой нервной системой, он знал, что будет трудно сдерживать, когда покусятся на его дорогущие туфли или какая-нибудь особо прыткая старушка, пробивая себе дорогу к свободному месту, всех будет расталкивать на своём пути.

Ох, как бы ни нагрубить старшему поколению, к которому, по идее, нужно относиться с уважением и почтением, но почему-то не выходит. Уж сильно они раздражают своим нравоучением и немощным внешним видом, хотя многие из них бегают быстрее спринтеров, чтобы успеть занять сидячее место в общественном транспорте.

На Центральном рынке большая часть пассажиров вышла из маршрутного такси, и уже можно было выдохнуть более свободно, но всё же не стоило забывать, что расслабляться рано. Поэтому Алекс предпочёл и дальше стоять в самом заду автобуса и, слушая музыку в MP3-проигрывателе, смотреть в окно.

Через три остановки вместе с толпой рабочих зашло сразу три немощных старушки. Пришлось продвинуться в середину салона. Бабули коршунами осмотрели салон автобуса и, выбрав себе жертв, которые должны им уступить места, целенаправленно направились к ним. Одна из представительниц старшего поколения встала рядом с одиночным сиденьем, на котором сидела молодая женщина. Алексей даже не сразу узнал её. Только когда женщина подняла голову и посмотрела своими зелёными глазищами на старушку, пришло узнавание. Мира. Мирослава Смирнова.

Удивительно, что он запомнил, как зовут эту странную молодую особу. И хорошо, что он стоял немного позади её сиденья. Почему-то желания вновь встречаться с ней взглядом, не было никакого. Её ведьмовские глаза не то, что отпугивали, нет, они вызывали какое-то непонятное отвращение. Мягче говоря: неприязнь. Вроде бы, молодая и довольно привлекательная женщина, а глаза вызывали омерзение. Почему так?

Спустя какое-то время после их первой встречи, Алексей всё же решил поговорить с братом об этой даме. Хоть и самому до конца было непонятно, почему он не может выкинуть из головы странную незнакомку, и он до последнего тянул, чтобы завести этот разговор. И лишь после увиденного однажды необычного сна, он решился на беседу с Виктором.

Заговорил о ней как бы невзначай. Сначала задал нейтральный вопрос о работе, потом о коллективе и только после о Мирославе. Скромная, ответственная, вечно улыбающаяся сотрудница отдела бухгалтерии. Ничего странного и выдающегося о ней Виктор сказать так и не смог. На вопрос Алексея о том, какие чувства она вызывает в нём? Недовольно нахмурился и проворчал, что она в нём вообще ничего не вызывает, кроме уважения. Всё.

Почему же тогда он, Алексей, так тогда отреагировал на неё? Вернее, на её взгляд? Что в её глазах такого отвратительно, что он еле сдержал себя, чтобы не оттолкнуть её от себя?

Сейчас смотря на неё, стоящую практически вплотную к нему (она всё же уступила пожилой даме место) Алексей не ощущал того неприятного чувства, как в их первую встречу. Хотя ещё пять минут назад, когда Мирослава повернула голову и посмотрела на ворчливую бабулю, а он в этот момент успел увидеть зелень её глаз, – в его душе вновь начало зарождаться то омерзительное чувство. Но стоило Мирославе отвернуть голову – всё прошло. Ничего негативного по отношению к ней он не ощущал. Чертовщина какая-то.

А ещё за эти пять минут поездки плечом к плечу, Алексей заметил, что она стоит с низко опущенной головой, словно и сама боится с кем-то встречаться глазами. На входящих пассажиров смотрела исподлобья. Почему? На очередной остановке, когда вошло ещё несколько человек, а выйти никто не соизволил, Алексею пришлось ещё немного потесниться и, теперь он стоял за спиной Мирославы.

«Маленькая», – первое, что он отметил про себя. Она на каблуках, но всё равно едва достигала его плеч. Рост маленький, комплекция худенькая. Волосы светло-русые, так и хочется сказать: мышиный цвет. А вот глаза огромные, насыщенного зелёного цвета. Он только и запомнил эти глаза. Больше ничего. Но, несмотря на это, практически сразу узнал её.

Похоже, их автобус кто-то подрезал, так как водитель резко дал по тормозам и круто повернул влево. Экстремальный манёвр, который тут же принялись недовольно комментировать пассажиры, особенно пожилые люди, хотя именно они-то и сидели, в отличие от молодёжи.

Мирославу, стоящую перед ним и явно не ожидающую такой ситуации, по инерции отбросило вбок и Алексей, не задумываясь над своими действиями, свободной рукой обнял её поперёк груди и прижал к себе, не давая ей упасть на стоящего рядом с ней подвыпившего мужчину. Он отчетливо ощутил, как она вздрогнула. Напряглась. И, кажется, даже затаила дыхание.

– Держись, – выдохнул он ей на ухо.

Мирослава тут же до побелевших костяшек на руке сжала поручень и кивнула. Алексей криво усмехнулся, но своей руки не убрал. Лишь немного ослабил хватку. Обнимать её оказалось приятно. Да и к тому же, наклонив голову вниз, он смог вдохнуть запах её волос: что-то цветочно-сладкое, но не приторное. От этого пьянящего аромата её захотелось прижать к себе ещё крепче, лишить её любой возможности сбежать от него. Но самообладание ему не изменило, и желание так и осталось просто желанием.

Они так и простояли вплотную друг другу минут десять, прежде чем Алексей, удивляясь самому себе, нехотя убрал свою руку, стал продвигаться к выходу.

Глава 4. У любовницы

Сидя на краю постели и уперев локти в колени, Алексей, прежде чем глубоко выдохнуть, бессмысленным взглядом несколько секунд смотрел в пол. Чёртово сердце отдалось болью во всём теле. Захотелось поднять руку и приложить её к груди, чтобы удостовериться, что именно оно, его сердце, отбивает сумасшедший ритм, а не эфемерный призрак сна. Почему? Из-за приснившегося сновидения?

– Милый, всё хорошо? – раздался ласковый голос Инги за спиной.

В следующую секунду женская ладонь легла на его плечо. Алексей невольно вздрогнул.

– Да, – глухо ответил он, борясь с желанием оттолкнуть любовницу, что вплотную прильнула к нему.

– Ещё очень рано, чтобы сбегать от меня, – прокладывая дорожку из поцелуев по его спине, промурлыкала она. – Возвращайся ко мне, – томно прошептала Инга, продвигая руку к его паху.

– Ин, прекрати, – недовольно прорычал Берков и, оттолкнув проворную женскую ручку, словно ядовитую змею, резко встал с кровати. – Нужно понимать, когда твои игры не уместны! – раздражённо бросил он ей и скрылся за дверью ванной.

– Тоже мне царь и бог! – обиженно прошипела Звонарева, откидываясь обратно на подушки.

Она бы очень удивилась, если бы её постоянный любовник остался до утра. Уже удивительным было то, что он задержался у неё так надолго. И то, из-за того что заснул. Чёртов кусок льда! И когда же он уже растает от её жарких и умелых ласк?

От досады ударила ладонями по матрасу, бросив гневный взгляд на дверь, за которой скрылся её любовник. Наверное, она с самого начала их знакомства выбрала неправильную стратегию приручения Беркова. Тогда, два года назад, в первую их встречу, он ей показался неимоверно притягательным, но бесперспективным вариантом в спутники жизни. Ведь, по сути, что ей мог дать обычный преподаватель в университете? Маленькую зарплату? Ха, так её и на мелкие расходы не хватит! А у Звонаревой всегда были большие запросы на жизнь. Нет, в мужья он не годился, а вот провести пару месяцев в его постели в качестве любовницы, она согласилась. А потом очень пожалела, что повела себя безрассудно, не захотев хорошо изучить всю подноготную нового знакомого.

Лёгкие ничего не значащие отношения быстро перестали устраивать, Инге захотелось большего, намного большего. Но Берков лишь криво усмехался на любую её попытку перевести их отношения на другой уровень. Насмехался и пресекал все её стратегии по завоеванию его сердца. Ему не хотелось серьёзных отношений. Ему не хотелось своей семьи. Ему не хотелось обязательств. Сухой и холодный мужчина в реальности. В постели – настоящий огонь. Инга жаждала заполучить этот огонь только в своё безграничное пользование. Ни с кем его не делить.

Алексей появился в комнате буквально через десять минут. Огромное банное полотенце было повязано на бёдрах. Инга аж залюбовалась его статной фигурой. Всё же не все мужчины в тридцать четыре года могут похвастаться таким потрясающим атлетическим телом. А она таким телом наслаждается с завидной регулярностью. Счастливица!

Вот бы приворожить этого мужчину на всю жизнь. И заворожить так, чтобы он исполнял все её прихоти и капризы…Увы, это пока только мечты.

– Что случилось с твоим настроением? – следя за тем, как он быстро одевается, томным голосом поинтересовалась Звонарева в надежде всё же суметь задержать Алексея у себя как можно дольше.

– Тебя это не касается, – небрежно отозвался он.

– Может, хватит уже? – начиная злиться, промолвила Инга и тоже встала с кровати. – Я же с тобой нормально разговариваю! В чём твоя проблема? Неужели трудно хоть раз побыть воспитанным человеком и не грубить?!

Берков лишь вскользь взглянул на неё безразличным взглядом и принялся за поиски своих наручных часов.

– Алекс, мать твою! Я с тобой говорю! – взвизгнула Инга.

– Ладно, – поворачиваясь к ней лицом и внимательно смотря в глаза, выдохнул он. – Что ты хочешь от меня?

– Внимания! Ласки! Уважения, в конце концов.

– Вниманием и лаской я тебя обеспечил в постели. Уважение? – криво усмехнувшись, спросил он, будто самого себя. – Извини, но если бы я тебя не уважал, то и не спал бы с тобой.

Холодное выражение пасмурных глаз и безэмоциональный голос Алексея впервые за время их знакомства так задели её.

– Чурбан неотёсанный, – еле слышно произнесла она обиженным тоном.

– Зато я честный, – равнодушно заметил Алексей, поправляя манжеты на рубашке. – Что нельзя сказать о тебе. Кстати, может считать эту нашу встречу последней, – как бы между прочим обронил он.

– Почему? – не веря в серьёзность его слов, переспросила Инга, подходя к нему соблазнительной походкой от бедра. А если учесть, что кроме кружевного нижнего белья на ней ничего не было надето, то выглядела она очень даже эротично. И Берков оценил эту картину по достоинству, правда, мысленно, не выдавая ни жестом, ни взглядом своего восхищения её внешними данными.

– Потому что, когда женщина параллельно встречается с несколькими мужчинами, она становится проституткой, – с нескрываемым отвращением и презрением в голосе спокойным тоном ответил Алексей.

Оскорбительные слова обожгли не хуже болезненной пощёчины. Инга даже запнулась, делая очередной шаг, и остановилась. Однако самообладание она быстро вернула себе.

Глава 5. Ещё одна неожиданная встреча

– Алексей Александрович! – услышал Берков оклик за своей спиной.

Голос, принадлежащий одной из своих студенток, он узнал сразу и приложил неимоверные усилия, чтобы сохранить спокойное выражение лица и не скривиться. Обернулся к спешащей к нему девушке. Смерил её колким взглядом и, дождавшись, когда студентка остановится напротив него, строго спросил:

– Чего тебе, Макарова?

– Мне нужно с вами поговорить, – переведя дыхание, ответила Алеся.

– Говори, я тебя внимательно слушаю.

– Но не на глазах же у всего университета! – возмутилась она.

– А что тебя смущает? – иронически изогнув одну бровь, переспросил Алексей.

– Сотни любопытных людей!

Берков ленивым взглядом оглядел территорию университета. Да, любопытных действительно много. Но в этом ничего удивительного нет. Однако смущать или грубить своей студентке сегодня он не хотел, поэтому молча кивнул в сторону автобусной остановки.

Макарова просияла на этот его жест, и преданно поглядывая на него, последовала за ним. Пока ехали в общественном транспорте, не разговаривали. Создавалось впечатление, что Алексей вообще забыл о её присутствии рядом, настолько глубоко ушёл в свои мысли. Девушка же украдкой и с удовольствием рассматривала его. Эх, если бы не этот шрам на левой щеке, каким бы красавцем он был! Но можно же и повлиять на него, подтолкнуть к мысли, что нужно избавиться от этого уродства. Главное, правильный подход найти к сердцу преподавателя. Вот только как это сделать?

В кафе они заняли один из центральных столиков. Алексей вальяжно сел на диванчике и с кривоватой усмешкой на лице сконцентрировал своё внимание на студентке. Алеся под его взглядом засмущалась и потупила взор. Ей казалось, он читал её как открытую книгу. Как вести себя с таким самоуверенным и циничным мужчиной?

– Я тебя внимательно слушаю, – сказал он снисходительным тоном.

Она же всё не могла отвести взгляда от его рта. Ох, как много раз, сидя на его лекциях, она представляла, как эти губы страстно целуют её. Как шепчут слова нежности и любви. Остаётся только воплотить её мечты в реальность. Алексей Берков будет принадлежать ей!

Пока она мысленно подбирала нужные слова, официант принял заказ у Беркова и удалился, предварительно бросив на неё оценивающий взгляд. Алеся скривилась. Нет уж, больше она не будет тратить своё время и нервы на похотливых юнцов. Ей нужен взрослый и серьёзный мужчина, такой как Алексей Александрович.

– Макарова, я вечность ждать не буду, пока ты соизволишь родить хоть слово. Или начинай повествовать сути нашей уединённой беседы, или расходимся, – скрестив руки на груди, уже без тени улыбки изрёк Берков.

– Понимаете… – судорожно выдохнула, комкая в руках несчастную салфетку. Нет, не так она начала свою речь. – Алексей Александрович, мы с вами оба взрослые люди, поэтому не вижу смысла ходить вокруг да около и скажу прямо. Вы мне нравитесь. Очень. И я бы хотела с вами встречаться, – спокойно закончила она, смотря с вызовом в тёмно-серые глаза своего преподавателя.

– Макарова, ты с дуба рухнула и головой при падении сильно ударилась? – апатично поинтересовался Берков.

– Не ёрничайте, пожалуйста. Я, между прочим, перед вами свою душу открываю! – В голосе всё же проскользнули обидные нотки, а ведь хотела выглядеть уверенной.

– А я просил тебя об этом?

Алеся потупила взгляд. Всё же трудно выносит взор грозовых глаз, когда они смотрят на тебя с неприкрытым недовольством.

– Нет, – совсем тихо прошептала она в ответ, потупив взор, но продолжая надеяться, что эта встреча будет иметь тот исход, о котором она так долго мечтала.

– Тогда не вижу смысла мне быть милым с тобой. Или ты думаешь, что, услышав твоё признание в мнимой влюблённости в меня, я буду прыгать от радости и начну петь тебе дифирамбы? Или сразу потащу тебя в туалет или подсобку, чтобы показать тебе всю степень своей радости от твоего признания? Тогда должен огорчить тебя: ничего из этого не будет. И то, что ты напридумывала себе в своих фантазиях, выбрасывай и больше никогда не вспоминай об этом.

– Но… – подняв на него жалостливый взор, попыталась возразить Макарова, но так и не решившись высказаться вслух.

– Без «но», – холодно отрезал Алексей, делая глоток принесённого официантом минутой назад кофе. Смотреть на поникшую студентку желания не было, и так настроение ниже среднего, поэтому взгляд предпочёл перевести в сторону. Но долго рассматривать интерьер кафе ему не пришлось: взор остановился на входе в помещение, концентрируя всё внимание на вошедшей новой посетительнице.

Она вошла в кафе в компании двух подруг или коллег, не столь важно. Важным было то, что он впервые увидел её улыбку: искреннюю, ласковую и завораживающую. И, неотрывно смотря на ведьмочку, Алексею начало казаться, что её улыбка предназначается только ему одному. И если бы не ревность, что озлобленным зверем овладела его сердцем, он бы с удовольствием тоже улыбнулся. Пусть бы она и не увидела этой его эмоции, неважно, просто её искренности невозможно было не улыбнуться в ответ. И её спутницы это подтверждали своими милыми улыбками. Чем его ещё больше выводили из себя.

Какое она имеет право улыбаться им? Как смеет радоваться жизни, когда его душа бьётся пойманной птицей в груди, пытаясь выбраться и улететь? Когда он безуспешно раз за разом пытается выбросить её образ из своей памяти и не получается?

Глава 6. Начало лечения

Бывают такие моменты, когда уже проснулся, но не хочешь открывать глаза. И каким бы не был страшным сон, а просто продолжаешь лежать и слушать тишину. Нет, как бы ни было удивительно, Мирославу не мучили сегодня кошмары. Практически всю ночь она вообще проспала без сновидений и лишь под утро ей приснилась бабушка: появилась, словно из темноты и, смотря строгим укоризненным взглядом, промолвила:

– Не смей идти к ведьме!

Вот теперь Мирослава и лежала, размышляя о приказе любимой бабушки. В мозгу вертелась мысль, что родная душа плохого не посоветует. А как иначе, ведь при жизни они были очень близки. Смирнова проводила у бабушки очень много времени. Именно от неё первой и узнала о своём родном отце. С удовольствием слушала воспоминания старушки о былых временах, и об их с дедом неземной любви. С ранних лет Мирослава мечтала, чтобы и у неё была такая вот волшебная и взаимная любовь. Чтобы супруг её практически боготворил и исполнял все её мечты и желания. И она была уверена, что будет отвечать ему тем же.

Мирослава даже не сомневалась, что всё именно так и будет. Почему-то она всегда была уверена, что своего будущего супруга встретит в возрасте двадцати одного года. А первенца, наследника, мужу подарит к двадцати трём годам. Она детально знала внешность своего благоверного. Его улыбку, смех и лучащиеся любовью серые глаза, столько раз представляла его себе в воображении! Но… но предчувствия её обманули. Если сестру она всегда правильно предупреждала о её будущем, то со своей будущей жизнью промахнулась по всем фронтам.

И вот теперь, когда ей давно уже не двадцать три, и она уже устала думать над вопросом: почему её личная жизнь не ладилась от слова «совсем», Мирослава всё же решила согласиться на уговоры подруги и сходить к знахарке. Хотя, она ещё должна была четыре месяца к ней пойти, но в тот раз отказалась, словно кто-то или что-то не пустило её туда. Почему-то появился непреодолимый страх. И она отказалась.

Но подруга ещё несколько раз поднимала эту тему и Мирослава в конечном итоге сдалась – согласилась. Созвонились, договорились, но с первой попытки не получилось. То Илона (подруга Смирновой) заболела, то сама Мирослава слегла с простудой и поездка вновь перенеслась на неделю. Но неделя прошла быстро, и вот теперь ей предстояло побороть свой внутренний страх и в очередной раз не позвонить Илонке, чтобы окончательно отказаться от этой затеи. Честно говоря, Мирослава вообще не понимала, почему подруга так упорно настаивала на их совместной поездке. Ну, не ладится у неё личная жизнь, что из этого? У многих она не ладится!

Дав себе мысленного пинка, она встала и быстро собравшись, вышла из дома. На крыльце остановилась и задрала голову вверх. Осеннее пасмурное небо было прекрасным как никогда. Тяжёлые тёмно-серые тучи заволокли всё небо, будто предвещая грозу, хотя по прогнозу обещали безоблачную и относительно тёплую погоду, как для четвёртой недели ноября.

Улыбнулась, любуясь насыщенным оттенком небосвода и, легко сбежав по трём ступенькам, пошагала к калитке. Воскресное утро. Людей на улицах их спального района практически не видно. Хорошо!

Проходя мимо небольшого магазинчика, Смирнова приветливо улыбнулась стоящей и торгующей небольшими букетиками хризантем бабушке. Уже пройдя пару шагов вперёд, остановилась и вернулась к старушке. Жёлтые хризантемы напоминали маленькие солнышки. Еве должны понравиться. Купив букетик и поблагодарив бабушку, пошла дальше, время от времени вдыхая лёгкий горьковатый цветочный запах, отчего улыбка на её лице становилась шире и искренней.

Сестра обрадовалась маленькому презенту. Тут же поставила цветы в вазу посреди обеденного стола, попутно говоря занимать и Мирославе место за столом, но прежде сварить кофе. Улыбка Мирославы стала кривоватой. Ева была такой же любительницей кофе, как и младшая сестра. Вот только готовить этот напиток сама не любила. Да и в исполнении своего мужа тоже его не жаловала. Всегда говорила, что у Мирославы он получался намного вкуснее. Вот так и возникла у них традиция: Мирослава рано утром приходила к ним на завтрак, который готовила Ева, а в обязанности младшей сестры входило приготовление кофе. Правда, только две порции: себе и Еве. Максим заварной кофе никогда не любил, поэтому сам себе делал растворимый.

– Что-то мне как-то тревожно на душе. Да и бабушка сегодня приснилась, сказала, чтобы я не смела ходить к ведьме. Может, мне всё же никуда не идти? Проведу выходной с вами, – заговорила Мирослава на терзающую её душу тему.

– Я тебе сейчас сама дам пинка под зад для ускорения! – пригрозилась Ева. – Ты едешь и точка!

Спорить Мирослава не стала. Может, просто не хотела, а может, подсознательно понимала, что откладывать и дальше поездку нельзя. Вздохнула.

– Хорошо, – на выдохе согласилась она. И простившись с сестрой, пошла на автобусную остановку.

Пока ехала в маршрутке её переполняла какая-то непонятная апатия. А вот оказавшись в доме знахарки, Мирославу начало клонить в сон. И даже разговоры с подругой и её матерью не могли отвлечь её от сонного состояния. Когда к ней подошла очередь, она откровенно уже клевала носом, желая поскорей, чтобы всё закончилось, и можно было поехать домой, лечь спать.

Перед входом в отведённую для клиентов комнату, следовало разуваться. Сделала. Ещё раньше она выключила звук на мобильном телефоне и проверила: не разлилась ли в сумочке вода из пол-литровой банки. Эту воду Мирослава ставила себе в изголовье головы, перед кем как вчера легла спать. Банку с водой нужно было поставить открытой, а утром первым делом её наглухо закрыть.

Глава 7. Лечение_2

Знахарка сказала неправду. Первый устрашающий сон Мирославе приснился уже на вторую ночь, когда она начала пить заговорённую святую воду. До этого момента всё шло как всегда. Умершие снились, но просто требовали к себе внимания, звали с собой или просто болтали и горланили песни – кто на что горазд.

Смирнова рассказала сестре результат своего похода к знахарке на следующий же день. Та поддержала Мирославу, сказав, что прекратить походы к женщине можно в любой момент, но лучше понаблюдать. А вдруг и вправду это лечение поможет, и кошмарные сны перестанут ей совсем сниться! На том и порешили. Конечно, поплакали, повспоминали прошлое, помечтали о светлом будущем. В общем, решили, что Мирослава будет чётко следовать инструкциям знахарки.

В конце второй встречи получив от Ларисы Петровны святую воду, Смирнова вновь отправилась прямиком домой. Состояние было какое-то полубредовое. Будто в каком-то вакууме она, наполненном водой. И эта вода сильно давила на уши, словно Мирослава, находясь в толще воды, задержала дыхание и из-за этого барабанные перепонки грозились в любой момент лопнуть.

Дождавшись вечера, она сделала три глотка воды и чуть ли не выблевала её обратно, такой горькой и противной на вкус показалась ей она. В голове помутнело. Прилагая титанические усилия, кое-как добрела до дивана, застелила постельное. И буквально рухнула на него. Шум и туман в голове всё больше усиливался, а стоило ей закрыть глаза, как она тут же провалилась в тревожный сон.

Наутро проснулась разбитой. Собравшись на автопилоте, пошла на автобусную остановку. В этот день она впервые за последние месяцы не обратила свой взор на входные двери, когда маршрутное такси остановилось на остановке, где обычно садился Берков. Не важно. Всё не важно.

Главное, чтобы разум прояснился, и не было так плохо. Она смогла отработать только до трёх часов дня, а потом начальница сжалилась над ней и отпустила. Уж слишком плохо Смирнова выглядела. Но поехала Мирослава не домой, а к сестре. Рассказала о своём самочувствие, пожаловалась, что ей всё время хочется спать и что она вообще не понимает, что происходит. Как добралась домой в тот вечер, не запомнила. Кажется, сестра настойчиво уговаривала её переночевать у них, но Мирослава отказалась. Она должна сама пройти это испытание.

Очнулась уже, стоя в своей ванной комнате напротив зеркала, опираясь руками о край раковины. Отражение в зеркале было ужасным. М-да, не думала она, что лечение будет настолько тяжело проходить. Выпив очередные три глотка воды и подавив рвотный позыв, вновь отключилась, чтобы в следующий раз уже очнуться лежащей на диване.

Темно. В окна тускло лился свет от фонарей. Кажется, за окном бушевала непогода. По крайней мере, Мирослава смогла различить на стекле крупные капли дождя. А ещё слышалось завывание ветра. Природе так же плохо, как и ей, Мирославе? Горько усмехнулась. С трудом повернулась лицом к стене и вновь провалилась в сон.

Бабушка пришла злой, как никогда прежде. Её тёмно-карие глаза, практически чёрные, метали молнии. И глядела она на Мирославу с откровенной ненавистью. За руку с собой бабушка привела Сашку. Брат стоял совсем худой, в рваной одежде и со смертельно болезненным лицом.

– Жениха тебе захотелось, дрянь? – буйствовала некогда любимая бабушка. – Ничего у тебя не получится! Вот твой жених! С ним и будешь миловаться! Ты поняла меня, неблагодарная? – продолжала вопить она.

Мирослава расплакалась. Смотрела на болезненного брата в лохмотьях и тихо плакала. Да, за Сашку обидно и больно, но разве она может быть его невестой? Они же брат с сестрой! Пусть двоюродные, но всё же это неправильно.

Мирослава отрицательно покачала головой, с опаской смотря на всё больше гневающуюся бабушку.

– Ба, он мой брат, – тихо возразила она.

– Ничего, тебе именно такой неудачник и нужен! – прокричала бабушка и подтолкнула до сих пор молчаливого Сашку. – Целуйтесь! – приказала она.

И Саша действительно взял Мирославу за руку и потянулся к её лицу, чтобы поцеловать. Такого отвращения к бабушке, к себе и Сашке, Мирослава никогда ещё не испытывала. Нервно мотнув головой, она с силой выдернула свою руку из слабого захвата брата и, попятившись назад, громко возразила:

– Нет!

Светлое помещение, в котором они втроём находились, стало заполняться пугающе чёрной мглой и бабушка, злобно оскалившись, произнесла:

– Всё равно будет, как я хочу!

Мирослава проснулась как от толчка. Приняла сидячее положение и несколько минут сидела так, пытаясь отдышаться: сердце билось так бешено в груди, будто она не спала, а бегала десятикилометровый кросс. Было страшно. Неимоверно страшно. А ещё обидно и непонятно. Почему бабушка вела себя так? Почему настаивала на том, что её женихом должен быть Сашка? Ведь бабушка всегда к ней хорошо относилась! Никогда не ругала, а запомнилась доброй и ласковой. Мирослава даже не помнила, чтобы бабушка хоть раз повышала голос! Да и после смерти никогда в кошмарных снах не снилась, а тут. Заснуть больше не смогла, да и не пыталась даже. Всю оставшуюся половину ночи просидела на диване, обнимая свои коленки и бессмысленно глядя в окно. В душе была какая-то непонятная пустота. А ещё страх, страх, что у неё ничего не получится и она так и останется проклятой самой собой.

Когда наступило серое утро, отяжелевшие веки закрылись, и Мирослава забылась сном без сновидений. Проснулась спустя час из-за телефонного звонка. Еле разлепив веки, сонно осмотрелась по сторонам и, с трудом дотянувшись до неумолкающего мобильного, приняла вызов.

Глава 8. Лечение_3

На тринадцатый день Смирнова пришла к знахарке. Чувствовала она себя уже немного лучше, но поселившаяся пустота внутри как-то угнетала. Нет, вернее будет сказать, подавляла. Не хотелось ничего. Ни замуж, ни детей, ни вообще смотреть на противоположный пол. В голове всё время крутился один и тот же вопрос: почему ей раньше так хотелось замуж? Там же ничего хорошего нет! Убирать, стирать и ублажать мужа, который пришёл с работы, вольготно развалился на диване, в ожидании, когда жена выполнит все его прихоти? И ему глубоко безразлично, что и она только что прибежала с работы. Что по дому много дел, а она тоже устала. Ну, нет, Мирослава больше не хотела для себя такой судьбы!

Вошла в комнатку, поздоровалась с улыбчивой знахаркой. Села на стул и открыла банку с водой, повторяя при этом три раза своё имя. Лариса Павловна одобрительно кивнула головой и обратилась к ней:

– Ну, рассказывай, как всё прошло? Какие сны тебя тревожили? И как ты себя сейчас чувствуешь?

Смирнова на миг задумалась, стараясь вспомнить те двенадцать дней кошмара, что ей пришлось пережить. Помнила мало. И то, что помнила, рассказала знахарке, напоследок сказав, что замуж ей теперь совсем не хочется.

Женщина, внимательно выслушав её, вновь кивнула головой и сконцентрировала своё внимание на банке с водой.

– Ну вот, совсем другое дело! Вода чистая и легко читаемая. Не то, что в первую нашу встречу: ничего понятно не было, будто сам чёрт изрисовал её своими чёрными красками, – воодушевлённо произнесла знахарка. – Да и радикальные меры нам не нужно применять – отпустили тебя мёртвые. Теперь осталось нам заново написать твою судьбу, так как она у тебя сейчас словно чистый лист бумаги, – добавила она.

– А моя мама? – тихо и до конца не веря, что, в принципе, так легко смогла избавиться от этой порчи, спросила Мирослава.

– И с мамой твоей всё будет хорошо! Не переживай. Я тебе уже говорила, что твоя бабушка тебя просто запугивала, чтобы ты сдалась и ушла с ней.

– Ладно, – не стала спорить и согласилась Мирослава. Голова начала невыносимо болеть, поэтому ей больше всего на свете захотелось как можно быстрей оказаться дома и прилечь хоть на полчаса.

– Сейчас сделаем огненную воду. Умоешься ею один раз – сегодня перед сном. А потом, через семь дней приедешь ко мне с кусочком чёрного хлеба и небольшим количеством молока. Нашепчем тебе новую судьбу, новую настоящую любовь и семью, – всё с той же приторной улыбкой продолжала Лариса Павловна.

– Хорошо, – отозвалась Мирослава, мысленно думая: а нужна ли ей эта самая настоящая любовь? Почему-то сейчас ей казалось, что в мире такой и не существует. Есть только влечение и страсть, ну и привязанность с уважением – это уже у супругов.

Знахарка начала одну за другой сжигать спички и шептать слова молитвы, обходя вокруг Мирославы. А Смирнова поймала себя на мысли, что голова ее и на этот раз начинает болеть все сильнее и сильнее. Так что она выдохнула с облегчением, когда Лариса Павловна погасила в воде последнюю спичку и закрыла банку.

Простившись и оставив деньги за прием, Мирослава вышла из комнаты в небольшой коридорчик, где натянула ботинки и надела зимний пуховик. Шапку положила в сумочку, надеясь, что на свежем воздухе головная боль хоть чуть-чуть, но пройдет. Однако все надежды оказались ложными. Ни прогулка на улице, ни поездка в пустом автобусе не смогли избавить ее от головных болей. Так что, приехав домой, Мирослава легла на диван в надежде поспать. Но сон не шел, да и состояние все больше и больше ухудшалось.

***

Душу разрывала какая-то непонятная пустота. И с каждым днем ​​эта удручающая пустота внутри все больше и больше распространялась, угрожая в конечном итоге полностью поглотить Мирославу.

На представителей противоположного пола Мирослава теперь смотрела с неприязнью, искренне удивляясь, как всего месяц назад она могла мечтать стать женой одного из них. Нет, замуж ей больше не хотелось. Даже простых ничего незначительных отношений не хотелось. Мужчины стали ей отвратительны. Даже муж Евы стал раздражать Мирославу до зубного скрежета. Единственный, кого она по-прежнему крепко и безумно любила из противоположного пола – ее племянник Кирилл. Вот на него она не могла наглядеться. Но это чувство можно было легко объяснить: материнский инстинкт, ведь мальчику она приходилась не просто родной тетей, но еще и крестной матерью.

К концу недели угнетенное состояние достигало такого предела, что Мирослава уже была уверена, что нервный срыв накроет ее совсем скоро. Однако ошиблась. А потом, в ночь на седьмой день, ей приснился сон. В этом сновидении к ней в гости пришел ее родной дедушка по материнской линии. Она его плохо помнила. Все-таки он умер, когда Мирославе было всего шесть лет. Запомнила только то, что дедушка был добродушным и улыбающимся человеком. Невысоким, худощавым и полностью беззубым.

Он пришел к ней в сон, одетый в серый строгий костюм. Правда, без галстука. По-отечески тепло поцеловал её в щеку и сел за обеденный стол. Накрыл ее руку своей рукой и улыбнулся своей беззубой, но такой солнечной ухмылкой.

– Не волнуйся, Слава, все будет хорошо, – сказал он ей своим прокуренным голосом, который все равно прозвучал ласково. – И на бабушку свою зла не держи. Я ее смогу успокоить, так что не потревожит она тебя больше своими устрашениями, – пообещал дед, крепче сжимая ее руку. – А мужчина у тебя будет самым лучшим. Просто подождать тебе придется чуть-чуть. И чтобы тебе не пришлось пережить, ты жди его! И тогда – обязательно будешь счастливой, – сказал он напоследок и растворился в предрассветных сумерках.

Глава 9. Сны продолжаются, встречи тоже

В первые дни после последнего похода к знахарке Мирослава чувствовала легкую эйфорию. Но чем больше проходило времени, тем отчетливей Смирнова понимала, что в ее жизни мало что изменилось после этого так называемого лечения. Да, мертвые родственники к ней стали реже приходить по ночам, а если точнее сказать, то за прошедшие два месяца со времени завершения «курса лечения», ей они снились только дважды.

Однажды обиженная бабушка, даже не пожелавшая с ней общаться, просто просидела весь сон напротив нее и сверлила укоризненным взглядом. И зачем, спрашивается, приходила? А вторым ее умершим гостем был Саша. Выглядел брат, как с иголочки, да еще белозубой улыбкой сиял, как кинозвезда. Брат сказал, что у него все хорошо, что работа ему нравится. И чтобы Мирослава зря за него не волновалась. На прощание крепко обнял и поцеловал в макушку, как часто это делал, когда еще был жив. Всё. Больше усопшие ее не беспокоили. Но и личная жизнь ее не торопилась налаживаться.

Просидев дома еще неделю после «лечения», Мирослава выставила свое резюме на сайте работодателей. Возвращаться на прежнее место работы она не захотела. А если честно, то просто побоялась. Не хотелось ей лишних разговоров и сплетен о себе. Да и, скорее всего, за те неполные два месяца, что она просидела дома, фирма, наверное, уже успела найти нового сотрудника на ее место.

Денег на счету осталось совсем мало, поэтому Смирнова решила согласиться на любую работу, чтобы заработная плата была приемлемой и коллектив хорошим.

Первый звонок от потенциальных работодателей раздался через два дня после выставления ею резюме. В магазин спортивной одежды и экипировки потребовался продавец-консультант. Выслушав их условия, Мирослава согласилась на личную встречу, которую назначили уже на следующий день. И хоть не о такой работе она мечтала, но была рада и такому предложению. К тому же, владелец магазина ей понравился. Да и будущая напарница тоже показалась довольно простой и общительной девушкой. Так что после личного собеседования Смирнова согласилась на стажировку с последующим трудоустройством.

Сначала ей нравилась ее новая работа. Маленький и уютный магазин в центре города. Малыши и школьники, приходившие просто посмотреть на новые модели бутс или многошиповок, спросить какой мяч лучше или просто поговорить не о чем. А еще заходили дети и посмелее, которые прямо говорили, что им родители вряд ли купят такую ​​дорогую обувь, но очень им хотелось хотя бы примерить что-нибудь новое и красивое. И Мирослава с Лилей (напарницей) давали примерить детям обувь, правда, только тогда, когда большого наплыва других покупателей не было.

За прошедшее время Смирнова успела заметить, что некоторые мужчины начали с нею флиртовать. Когда Мирослава впервые поняла, что покупатель-спортсмен открыто играет с ней, она испытала настоящий шок. Кажется, в последний раз с ней заигрывали еще в подростковом возрасте. Но внимание этого мужчины ей было безумно приятно. Она даже смогла ответить на флирт, но, к сожалению, не так легко и открыто, как это делал спортсмен.

Потом, когда такие случаи стали происходить чаще, Смирнова даже решилась надеяться и помечтать, что походы к знахарке действительно помогли. Но стоило первой эйфории пройти, как сразу проснулась наблюдательность и логика. Флиртовали с ней женатые мужчины или те, кто уже был в серьезных отношениях. А вот свободные представители противоположного пола реагировали на Мирославу по-прежнему. Удар ниже пояса. В тот вечер, после этого неприятного открытия, придя домой и, закрывшись от всего мира на засов, она долго и горько плакала. Да, замуж ей не хотелось, но вот от обычных романтических отношений она бы не отказалась.

Чудо произошло наполовину. От изнурительных снов знахарка избавила ее, правда, вместо покойников Мирославе теперь начали сниться другие сны. Тоже ужасные триллеры, но хоть после них она не чувствовала себя выжатым лимоном. Да, было страшно, но не более. Правда, к этой категории не относился кошмар о демоне, повторяющийся из года в год. Демоном ужасное существо Мирослава сама так обозвала: уж очень жутким он был. Да и постоянно он угрожал забрать ее душу. Этот персонаж ее снов никуда не ушел и за прошедший месяц напомнил о себе однажды, чем невероятно огорчил и испугал Смирнову. Но самое большое разочарование испытала, когда через две недели после выхода на новую работу, она в автобусе увидела Алексея Беркова. Однако сам Берков ее не увидел или сделал вид, что не увидел.

Он зашел в автобус через три остановки после нее. Между ними стояли всего три человека, но в ее сторону Берков за все время поездки так и не посмотрел. Все его внимание было сконцентрировано на мобильном телефоне. Иногда Алексей что-то писал в гаджете. Иногда чему-то улыбался. А Смирнова ловила каждое движение, выражение лица и просто млела от счастья снова видеть его. Пусть так, украдкой, но и это было радостью для нее.

Вышел Берков на остановку раньше Мирославы. И Смирнова, проведя его фигуру печальным взглядом, задумалась над вопросом: где и кем работает Алексей? А еще она с трудом поборола в себе желание выйти вместе с ним на одной остановке и хоть что-нибудь сделать, чтобы случайно столкнуться с ним. Сделать так, чтобы он, наконец, заметил ее. Но, конечно, Мирослава ничего не сделала.

Весь день она была удручена. Всё никак не могла выбросить образ Беркова из своей головы. Ни маленькие клиенты, ни разговоры с напарницей ее так и не смогли отвлечь от мыслей об Алексее.

Ночью ей приснился странный сон. Темнота царила вокруг, но Мирослава абсолютно была уверена, что находится в каком-то помещении. На душе было спокойно. Ни страха, ни настороженности она не испытывала. Напротив, было чувство защищенности, надежности. А потом Мирослава почувствовала, что кто еще появился в этом месте. От присутствия этого пока невидимого ей человека дыхание сбилось у нее, словно она встретила своего возлюбленного после продолжительной разлуки.

Глава 10. Тайный поклонник

Николай Коваленко впервые увидел эту улыбчивую молодую женщину в пасмурное мартовское утро, когда стоял возле своего двора и вёл скучный разговор со своей матерью, которая пасла маленьких гусей. В этот момент миниатюрная незнакомка повернула на их улицу из-за поворота и, наградив их улыбкой, поздоровалась. Плавной походкой прошагала мимо них, обдавая легким шлейфом цветочного аромата.

А он, словно пришибленный, стоял неподвижно и смотрел ей вслед, любуясь её фигуркой. Чёрная приталенная курточка давала разыграться фантазии: что под ней? А юбка тёмно-синего цвета чуть выше колен, обтягивала аппетитную попку и открывала вид на стройные ножки, обутые в замшевые сапоги на высоком каблуке.

Сглотнув, остановив свой взгляд на ногах незнакомки. В штанах сразу же стало тесно, и он порадовался, что носит спортивки на размер больше. Но руки в карманы всё же спрятал, чтобы мать не смогла ничего заметить. Однако лукавый взгляд родительницы дал понять, что его заинтересованность молоденькой женщиной не осталась незамеченной.

– Понравилась? – добродушно полюбопытствовала она.

А Колька только разозлился. Какого черта, спрашивается, она лезет не в своё дело? Злобно глянув на мать, резко развернулся (насколько могла ему позволить больная спина) и пошаркал к калитке. Настроение и без того плохое скатилось на отметку «Жизнь отстой». Нестерпимо захотелось выпить. Нет, не просто выпить, а напиться. Нажраться вусмерть и выкинуть из головы соблазнительный образ незнакомки. Но пока отец дома, Кольке, увы, это не осуществить. Оставалось только ждать, когда батя поедет на рынок, а мать зароется в своём любимом огороде. Пугало, млять. Бабуля вообще не помеха: прикрикнет на неё и засядет дома за бутылкой самогонки, которую ему вчера по дружбе подогнал Саня.

Напиться в этот день у него не получилось. Отец изменил свои планы, провозившись весь день с машиной. И Кольку пытался пару раз привлечь к ремонту автомобиля, но тот лишь отмахивался от родителя. Настроение и без того поганое, с каждым часом становилось всё хуже и хуже.

Апогей этого состояния произошёл вечером, когда возле двора Коваленковых собралась вся соседская молодёжь. Колька тоже был среди них. Сидел на лавочке с Лизкой Понкратовой, своей давней подругой и по совместительству женой его лучшего другана Сашки. Сидели, пили пиво и закусывали жареными семечками. Лизка жаловалась на сына. А Колька просто глушил свою злость в слабоалкогольном напитке. И, вроде бы, его уже даже немного попустило, тело расслабилось, а затуманенный лёгким алкоголем мозг стёр соблазнительный образ маленькой и хрупкой нимфы. Однако стоило ему окончательно расслабиться и даже приобнять подругу за плечи, как объект назойливых мыслей вновь появилась в его поле зрения.

Нимфа остановилась всего в десяти шагах от них. Рядом с ней стояла смутно знакомая молодая женщина. Кажется, эта дамочка жила на их улице. Вот только в каком доме, он точно не помнил. И стояли они себе, вроде бы, в стороне от них, но его взгляд прочно приклеился к соблазнительному стану нимфы. А она улыбалась, что-то отвечала собеседнице своим волшебным тихим голосом и на него совсем не смотрела. Лишь раз взглянула мельком, зарделась аки маков цвет и отвернулась. А Колька понял, что теперь хочет её до дрожи в коленях, до зуда в руках, до звёздочек перед глазами.

Лизкины россказни ему стали совсем неинтересны. Всё его внимание было приклеено к нимфе. И он уже точно решил про себя, что узнает о ней абсолютно всё. Что она будет только его. Что владеть ею будет только он!

Делать вид, что он до сих пор увлечён разговором с Лизкой, было легко. Всё же хмельная подруга не обращала никакого внимания на то, что Колька смотрела вовсе не на неё, а совсем в другую сторону. Сейчас для Лизки бутылка пива была роднее матери, важнее собственного ребёнка. И Коваленко не собирался её отвлекать от распивания любимого напитка. Вместо этого он как можно внимательней вслушивался в разговор нимфы с подругой, хотя нет, он же всё же уловил, что нимфа назвала свою спутницу сестрой. Уже легче. А её он услышал имя нимфы – Слава. Имя ему не понравилось. Ей бы быть какой-нибудь простой Таней или Аней, а вместо этого необычное Слава. И теперь гадай её полное имя: то ли Ярослава, то ли Владислава, то ли её как-то.

Сёстры говорили о Славиной работе. И из этого разговора он понял, что его нимфа работает продавцом. Нормально. Ему подходит. Вот только глядя на нимфу, Колька всё недоумевал, как это он раньше её не замечал? Ведь её сестру не единожды видел на их улице. Соответственно, и Слава мелькала у него перед глазами. Почему же он раньше её не приметил? Уже бы давно взял её в оборот и давно бы уже сделал своей. Но, ничего, у него всё ещё впереди.

Сёстры распрощались. Его нимфа направилась быстрым шагом вниз по улице, а её сестра в противоположную сторону. Колька воровато оглянулся по сторонам. Темно. Лизка увлечённо листала ленту Instagram в своём телефоне. Остальная молодёжь распивала пиво под всеобщий гогот. Никто и не заметил, как Коваленко встал со своего места и безмолвной тенью пошёл вслед за девушкой. Да и сама нимфа шла, не оборачиваясь, поэтому его тоже не заметила. Зато Колька узнал, где она живёт. Благо, у её соседей перед двором рос огромный куст сирени, и мужчина смог без труда там спрятаться, пока нимфа открывала калитку в свой двор. Потом, выждав минут пять, чтобы девушка его точно не заметила, прошёлся вдоль её забора. Осмотрелся по сторонам. Улица хорошая. Тихая. И фонари горят через один. Собаки есть не у всех соседей, что тоже ему на руку. Да и сама нимфа не держала питомца, судя по всему. Здорово. Все складывается в его пользу.

Глава 11. Встреча в дождь

«Как она тут оказалась?» — первый вопрос, возникший в сознании, и сразу же после него её накрыла паника. Она отчётливо слышала и чувствовала, как в груди бешено колотится сердце. Каждый вход давался ей с неимоверным трудом. Руки предательски задрожали, выдавая охвативший её страх, вернее сказать, ужас.

Мирослава медленно, с явным опасением осмотрелась по сторонам и её глаза наполнились слезами – увы, не ошиблась, она действительно вновь оказалась в этой квартире.

Стоя посредине длинного коридора и со всей силы сжимая полы своей футболки, она не смогла подавить тихого всхлипа. А услышав чьи-то тихие шаги, доносящиеся с правой стороны (насколько она помнила, там была одна из спален), Мирослава вздрогнула, попятилась назад, отчаянно желая проснуться. Или хотя бы перенестись в другое менее кошмарное место. Но, ни убежать или хотя бы пошевелиться, ни сдвинуться с места Мирослава не смогла: настолько сильно овладел ею ужас. Даже голос пропал, лишая возможности позвать на помощь.

И что самое удивительное и непонятное: почему она так боится этого места? Ведь, когда в первый раз ей приснилась эта квартира, такого животрепещущего ужаса она не испытывала. Можно даже сказать больше, тогда квартира ей понравилась! Большая, просторная, уютная, несмотря на то, что в ней явно давно не делали ремонт.

Смирнова помнила, что обошла все четыре спальни квартиры, обследовала зал, коридор и кухню с ванной. Ей всё понравилось. Кажется, в том сне она уже даже начала мечтать, как они тут начнут делать ремонт. Мирослава выбирала, в какой комнате она будет жить. И представляла, как они всей семьёй будут собираться в кухне по утрам за завтраком.

Теперь же она стояла в коридоре с тёмно-коричневыми обоями и больше всего на свете хотела убежать отсюда… Она с широко открытыми глазами и с затаённым дыханием смотрела на дверной проём, в котором показалась чья-то огромная и зловещая тень, приближающая к ней. Голос так и не вернулся к ней, и Мирославе только и оставалось, что проглотить вязкую слюну и стараться унять дрожь в руках, да и во всём теле тоже.

Мгновение, и к ней вышел Максим – муж Евы, её сестры. Мирослава с облегчением выдохнула. Максим же остановился напротив неё и в удивлении осмотрел её с ног до головы.

– Ты чего? – спросил он.

– Давай уйдём отсюда! – на грани слышимости смогла выдавить из себя слова Смирнова.

– Славка, прекрати, мы это уже обсуждали. Мы тут всего одну ночь переночуем и поедем дальше, – устало произнёс он и стал что-то искать в дорожной сумке, которую до этого момента Мирослава и не замечала. А ведь она, сумка, стояла практически у её ног!

– Макс, –- тихо и жалобно протянула Мирослава, вкладывая в свой голос всю мольбу, на которую была способна в данную секунду.

– Нет! – твёрдо ответил он. – Мы все устали, поэтому остаёмся здесь и точка.

Максим ушёл обратно в комнату, а Мирослава, оставшись вновь одна, задрожала всем телом. Что-то зловещее витало в воздухе. Что-то кошмарное было в этих стенах.

До боли прикусив нижнюю губу, Мирослава зажмурила всего на несколько секунд глаза и по щекам покатились бусинки слёз. Когда она в следующее мгновение открыла глаза, то увидела, что вместо некрасивых коричневых стен коридора её окружают кроваво-красные стены одной из спален. И почему-то Мирослава была на тысячу процентов уверенна, что эта спальня находится в противоположной стороне от комнаты Евы и Максима.

Сжав руки в кулаки, она, дрожа всем телом, осмотрелась вокруг себя и поняла, что находится в той спальне, которая в первом сне ей очень понравилась. Вот только теперь эта обстановка была для неё зловеще отталкивающей. Да и красных стен тогда точно здесь не было.

Затуманенные слезами глаза стали вновь знакомиться с комнатой. Старинный шкаф, маленькое тусклое окно, низко висящая люстра, стол со стулом и две полуторные кровати, стоящие параллельно друг другу. Всё в тёмно-коричневых тонах и только ядовито красные стены пугали до чёртиков.

Гулко сглотнув, Мирослава с опаской опустила свой взгляд вниз на ковровую дорожку тоже коричневого цвета. Правда, в этот же момент та исчезла и на коричневом деревянном полу появилась лежащая лицом вниз женщина в белом одеянии, а ярко красное пятно, расползающееся под ней, становилось всё больше и больше.

Мирослава вздрогнула от увиденной картины и, набрав полные воздуха лёгкие, хотела закричать во всю мочь, но не смогла выдавить из себя и звука. Вместо этого попятилась назад, во все глаза, продолжая смотреть на кровавый труп.

Подсознание подсказывало подойти и заглянуть в лицо покойнице, но храбрости, чтоб сделать хоть шаг к телу, у неё не было. И она просто продолжала безмолвно стоять, беспрерывно смотря на бездыханное тело. И Смирнова и дальше бы продолжала так стоять, но вдруг по кровавым стенам пошла рябь. Мирослава вновь вздрогнула всем телом, с опаской осматриваясь по сторонам. А комната вмиг погрузилась в кровавую мглу. Раз, и она находится в непроглядном месте. Сердце отбивало сумасшедший ритм, понимая, что сейчас произойдёт что-то по-настоящему ужасное.

Резко открыв глаза, Мирослава села на диване и, оглядевшись по сторонам, поняла, что находится у себя дома. Выдохнула. Попыталась хоть немного успокоить бешено стучащее сердце, но получалось плохо. Озноб пробивал всё тело. Дрожала, словно при лихорадке.

Отдышавшись, на негнущихся ногах встала с дивана и неспешно пошла в сторону ванной комнаты, по пути включая в каждой комнате свет. И хоть на улице уже наступило пасмурное утро, но искусственный свет хоть немного прогонял липкий страх из души.

Глава 12. Ночь неприятных и приятных происшествий

Сердце стучало так, будто хотело вырваться из груди и покинуть свою хозяйку. Скрыться в неизвестном направлении, чтобы больше никогда не чувствовать этого страха, этой боли.

Сильно прикусив нижнюю губу и сжав простынь под собой дрожащими пальцами, Мирослава быстро раскрыла глаза и едва не закричала от ужаса: ОН нависал над ней. Прожигал её взглядом своим чёрных глаз. И торжествующе ухмылялся. Он – хозяин. И Он, наконец, нашёл свою непослушно сбежавшую собственность.

Громко сглотнув и всего на мгновение закрыв глаза, словно надеялась, что это просто кошмарный сон, Мирослава вновь их открыла и увидела самодовольный оскал голодного хищника. Всхлип подавила в зародыше – больше никогда она не покажет ему свой страх. А Он, будто зная, что её спокойствие наигранное, немного отстранился, давая возможность сделать вдох холодного и вонючего воздуха, чтобы уже в следующую секунду затаить дыхание от ужаса: демон остановил свою уродливую руку всего пяти сантиметрах от её груди. В памяти всплыли фрагменты старого сна. Того, где этот же демон оставил у неё на груди метку, обозначающую, что отныне её душа принадлежит ему.

Мирослава медленно покачала головой в отрицательном жесте и, собрав всё своё мужество, оттолкнула от себя ненавистную руку бездушного чудовища. Вскочив с дивана, понеслась прочь из комнаты. За спиной звучал зловещий смех демона, подгоняя её вперёд – к призрачной надежде на побег. Она знала, что темнота ему не помеха. Он обязательно найдёт её, но сдаться без боя не могла. Не для этого Мирослава боролась со своими снами и не радужной реальностью все последние годы.

До входной двери далеко. Да и пока она будет открывать оба замка, демон настигнет её, поэтому отбросив этот вариант побега, на бегу выпрыгнула в открытое настежь окно, мысленно радуясь, что москитная сетка была несильно прилеплена к раме.

Удачно приземлившись на холодную и мокрую от росы траву, не мешкая помчалась дальше, проигнорировав тропинку к калитке и заворачивая в малинник, пробежав который она очутилась в соседском дворе. Опять мысленно поблагодарила всевышнего за то, что соседи решили достроить ещё одну комнату и поэтому им пришлось убрать забор на меже между их дворами.

Чужой двор миновала быстро и без происшествий, подавляя в себе желание оглянуться. Страшно. Пусть у неё лучше будет эта призрачная надежда на спасение. Пусть…

Покинув пределы соседского сада, выбежала на асфальтированную дорогу. Здесь тускло светили фонари. Жаль. В темноте не так бы пугалась теней. Да и её сильно было бы заметно. Но задумываться над этим долго не стала, мысленно приказала себе ускориться и побежала в направлении главной улицы. Зачем? Надеялась, что на более или менее оживлённой улице её кто-то увидит из знакомых? Нет. Точно не из-за этого. Надеялась добежать до дома сестры? Нет. Мирослава ни за что на свете не приведёт этот монстра в дом своих родных. Правильный ответ может расстроить и разочаровать: Смирнова рассудила, что уж лучше она умрёт под колёсами какой-нибудь машины, нежели позволит демону завладеть собой. Да, такой вариант нечестный по отношению к водителю, но разве в жизни вообще существует справедливость?

Лёгкие горели от быстрого бега. Воздуха катастрофически не хватало и стало невыносимо больно покалывать в правом боку. Но Мирослава продолжала бежать. Да, уже не так быстро, как ещё несколько минут назад, но и не сдавалась. И добежала-таки до нужного поворота!

Резко завернула на главную улицу посёлка и сразу же чуть ли не попала под колёса промчавшейся машины – вовремя притормозила, переводя дыхание. И тут же вновь побежала. Редкие машины сигналили ей, но она не обращала на них никакого внимания. Слёзы нескончаемым потоком катились по щекам. Воздух изо рта вырывался рваными урывками, а ноги стали подкашиваться. Но хуже всего было то, что Мирослава чётко поняла: она не хочет умирать! Ни под колёсами машины, ни во власти демона – она не готова умереть! Не готова бросить сестру. Не готова распрощаться с мечтой о нормальной жизни и женском счастье.

В нескольких метрах от неё резко затормозила иномарка, из которой выбежал какой-то высокий мужчина. Мирослава даже испугаться не успела, как этот самый мужчина схватил её за руку и дёрнул на себя, впечатывая в своё тело и крепко удерживая. Смирнова заорала во всё горло, отказываясь слушать, что он ей там кричит. Надолго его терпения не хватило. Кажется, и минуты не прошло, как к ним подбежал ещё один бугай и Мирославу скрутили по рукам и ногам. Она в последний раз дёрнулась в попытке вырваться из захвата и затихла. Глаза закрыла, тело продолжало дрожать и тихие слёзы нескончаемым потоком продолжали литься по щекам. Её втолкнули в машину на заднее сидение, хотя она больше и не сопротивлялась. И закрыли одну в авто.

Мирослава глаз так и не открыла. Лишь забралась с ногами на сидение и, обхватив коленки руками, уткнулась в них лицом. Плечи продолжали всё время дёргаться, давая понять, что истерика ещё не скоро закончится, и что она ничего не слышит вокруг кроме бешеного стука собственного сердца.

Несколько раз ей казалось, что в машине появлялся кто-то ещё. И что этот кто-то своей когтистой рукой начинал издевательски гладить её по голове. И каждый раз при этом ей казалось, что в воздухе начинало вонять гнилью. Она вздрагивала, затаив дыхание, но поднять головы и посмотреть действительно ли в машине есть кто-то ещё не решалась.

Конец ознакомительного фрагмента

Ознакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна - то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.