Яду, светлейший? Придворный маг

Глава 1

— Замок Неф… Крайне неприятное место! Особенно для таких неженок, как мой племянник. Без домашних тапочек и кофе в постель он и года не протянет.

Вздрогнув, едва не выронила банку с пером феникса. В последний момент подхватила, сподобилась.

Пушинки вспыхнули, осыпали искрами на стенки банки и потухли. Красиво!

Убедившись, что отец не заметил, осторожно, держа обеими руками, вернула банку на место. После обернулась, настороженно спросила:

— А с чего вы вдруг вспомнили про тот замок?

— Да с того, что король смилостивился над нашим общим знакомым. Видимо, счел, что покушение на жизнь Верховного инквизитора и парочка смертей людей менее заметных не стоят мучений его любимца на виселице.

Юргас отложил в сторону конверт и взялся за другой, вскрыл его специальным костяным ножом. В силу нашего договора я много времени проводила в обществе отца, наблюдала за ним и убедилась, что в нем было много от аристократа. Купленный титул барона Антанаса стал чуть ли не его второй кожей. Хотя Юргас умел быть разным, как и полагалось темному магу, некроманту, сыну давно покойного ректора столичного магического университета и ныне здравствующей демоницы. По совместительству — моему отцу и дяде того самого помилованного придворного мага, лорда Марюса Дье.

Бронзовый трикирий мазками света и тени обрисовал одновременно притягательную и пугающую внешность: высокие скулы, массивный подбородок. Карие глаза Юргаса теперь казались черными, слились по цвету с падавшей на них косой челкой.

Взгляд поневоле зацепился за рубец на щеке. Прежде я не спрашивала, откуда он, тут вдруг стало интересно. Прежде… В былые времена я старалась обходить Юргаса десятой дорогой, даже сбежала в другую волость, к двоюродной тетке, лишь бы не стать его очередной данницей. Тогда я еще не знала, что прихожусь ему дочерью. Но от судьбы как от сумы — спустя годы Юргас получил свое, сделал своей ученицей. Не спорю, почетнее, чем прислуживать в его трактире, ежемесячно платить дань за право ворожить и готовить зелья или греть его постель.

Юргас Дье — негласный хозяин всей колзийской волости. При нем сменилось минимум три инквизитора, заведовавших местной службой магического контроля. Последний, вот уж игры Чернобога, — мой жених, Линас Клавел. Который искренне верит, что я сейчас пью чай у Гражины, моей подруги-шептуньи. Знаю, обманывать нехорошо, но приходится. Линас ни при каких обстоятельствах не одобрит мои занятия темной магией. И ладно бы только на словах, ему захочется воспрепятствовать делом, потрясти своими полномочиями. Нет, мне нужен живой и здоровый жених! Какая связь? Убьет его Юргас. Он поступает так со всеми, кто смеет перечить его воле.

— Ты невнимательна.

Движение воздуха подсказало, что Юргас поднялся со стула. Так и есть, направился ко мне, укоризненно глянул на банку с пером. Поневоле и я присмотрелась: вдруг что-то неладно? Вроде, такое как было.

— Пепел.

Юргас постучал ногтем по донышку.

Подумаешь, едва заметная точечка сажи! Так ему и сказала, на что получила отповедь:

— Уважающий себя маг внимателен к деталям. По твоей милости пропала шестая часть карата ценнейшего ингредиента. Мне тебя на его поиски отправить или, — саркастичный смешок, — твоего инквизитора?

Промолчала. И про то, что никакая не магесса, а ведьма — тоже.

— А вдруг он до нас доберется? — высказала не дававшее покоя предположение.

— Кто? Линас Клавел?

— Нет, бывший придворный маг.

Я бы предпочла, чтобы Марюса Дье казнили. Честно, надеялась на это, несколько месяцев жила в полной уверенности — и тут вот… Кстати, кто сообщил отцу о помиловании Марюса?

— Газеты, — Юргас со снисходительной усмешкой продемонстрировал свое умение читать мысли.

— Но в Колзии нет газет.

Что правда, то правда, в нашей глуши новости передавались по старинке, то есть от кумушки к кумушке.

— Зато в столице есть. Будем в Антанасе, покажу целую пачку. Пора готовить тебя к роли леди Клавел, а то опозоришься. И меня заодно опозоришь.

Второе наверняка заботило его больше первого. У Юргаса ведь не только аристократические замашки, но и аристократические планы.

Тяжко вздохнула, вспомнив о полученном со вчерашней почтой письме. Встреча Нового года в обществе Вальтера и Авроры Клавел — что может быть ужаснее! Со стороны казалось, что родители Линаса предприняли попытку примирения, но я догадываюсь, они планировали нас рассорить. Интересно, Лидия Зидек тоже получила приглашение?

Имя несостоявшейся невесты Линаса наполнило рот полынной горечью. Вот уж кого Вальтер и Аврора расцеловали бы в обе щеки! Собственно, они и выбрали ее в невесты сыну, не спросив мнения последнего, и который год упрямо настаивали на браке. Случившееся прошлым летом объяснение не расставило все точки. Потому как проблема не в Лидии, она-то чувствами к Линасу не пылала, а в ослином упрямстве лорда Вальтера Клавела. Отставной гвардейский генерал — этим все сказано.

И тут вдруг скупое, но приглашение… И меня обозвали не ведьмой, не авантюристкой, а достопочтенной госпожой Дье. По метрике и прочим документам я Томаско, но им хотелось видеть у себя дочку барона, а не ведьму, поэтом и Дье.

Глава 2

Немая сцена выдалась долгой. Я честно не могла понять, как, будучи в здравом уме и трезвой памяти, можно предложить мне участие в подобной афере. Зная, что прошлая чудом не закончилась для меня самым плачевным образом. Хотя сытый голодного не понимает. Кому — общественные работы сроком на полгода, кому — прощение инквизиции. Юргас даже легким испугом не отделался!

— Я похожа на идиотку?

И сама же ответила на свой вопрос:

— Конечно, похожа, раз до сих пор не послала вас к матери.

— Удачный каламбур! — усмехнулся Юргас.

Его забавляла моя злость. Существует ли что-нибудь, что способно вывести папочку из равновесия?

— Простите, а вы кто? — запоздало поинтересовалась герцогиня.

— Моя дочь, — Юргас не позволил и рта раскрыть. — Достопочтенная госпожа Аурелия Дье.

Скривила губы. Да уж достопочтенная! Почтения никто из этой парочки ко мне не испытывал, посему…

— На сегодня я закончила. Доброй ночи, ваша светлость, — присела в реверансе перед обескураженной герцогиней. — И вам тоже, — неохотно развернулась к отцу.

После шагнула прочь… и угодила в капкан. Пальцы Юргаса намертво стиснули запястье. Дергалась, пыталась разжать хватку — бесполезно.

Однако ну и камешки у него в перстнях! Я тут украшения герцогини хвалила, так у Юргаса ничуть не хуже. Геммы, руны, необычная огранка… Так, стоп, я свою свободу отстаиваю или фамильными артефактами любуюсь?

Состроив страшную мину, прошипела:

— Немедленно отпустите!

— Иначе что? — иронично приподнял брови Юргас.

Присутствие посторонних его не смущало, наоборот, отец развалился на стуле так, как не позволил бы себе ни один аристократ в обществе дамы. Но герцогиня не возражала. Она предпочла слиться со стеной, только хлопала ресницами и шумно дышала. Неужели ее так сильно напугала наша перепалка?

— Вилкаса позову.

Вилкас Цех — наш волостной некромант. Отличный парень, пусть и рыжий. Почти герой моего романа, только тоже без пяти минут женат. Да и я с некоторых пор предпочитала шатенов. Кстати о них…

— Или лучше сразу Линаса? — предложила с плотоядной улыбкой. — А то непорядок — зять с тестем толком не знакомы.

— Побереги светлейшего, ему и так с тобой жить. Или ты передумала, решила овдоветь до брака?

— Пожалуй, я пойду! — пискнула герцогиня и проворно, будто приняла то зелье, которое просила сварить, начала пробираться к выходу.

Отпустить ценную клиентку Юргас не мог, поэтому без раздумий оставил в покое мою руку, последовал за столичной гостьей.

— Полно, миледи, все будет сделано, — томным, грудным голосом заверил он, преградив герцогине дорогу. — Да и куда же вы? Ночь на дворе…

— Есть же здесь гостиница? — нерешительно ответила герцогиня и попыталась обойти Юргаса.

Сочувственно улыбнулась. Сбежать от моего отца невозможно. Я пыталась. А уж если я не смогла… И верно, не прошло и пяти минут, как Юргас вернул герцогиню. Кликнув подавальщицу, он велел принести выпить:

— Самого лучшего вина, из моих запасов.

Герцогиня обмякла на стуле, дрожала мелкой дрожью и с животным страхом посматривала на Юргаса. Тот безмятежно улыбался, только вот колкие, почти утратившие зрачок глаза полнились вековечным льдом.

Дождавшись, пока подавальщица принесет три бокала (умная ведьма, не кружки поставила!) и оплетенную паутиной бутылку вина, а после уйдет, Юргас резким, не вязавшимся с его прежней доброжелательностью тоном поинтересовался:

— Откуда вы узнали обо мне, ваша светлость? Прежде, чем вы ответите, хочу, чтобы вы уяснили одну вещь: я могу все. И это касается не только магии, только от меня зависит, где и когда окажется любой человек в Колзийской волости.

— Вы мне угрожаете? — вспыхнула герцогиня. — Стра!..

— Советую не впутывать посторонних. — Юргас взмахом руки запечатал ей рот и потянулся к бутылке, смел с нее паутину. — Я не шучу и не блефую. Достаточно мне повести бровью, как эти господа, — он обвел взглядом зал, — встанут на мою защиту. Поверьте, они владеют оружием лучше обленившихся на хозяйских харчах слуг. Да что там, даже гвардейцев, потому что терять им нечего. Люди, которым нечего терять, — очень опасные люди.

— Вы тоже?

Съежившись, герцогиня огляделась. Вместе с ней и я.

Шум голосов стих, все: и наемники, и ведьмы, и прочий народ, промышлявший в трактире сомнительными делами, — пристально наблюдали за нами. Даже мне стало не по себе, что говорить о герцогине! Первое правило Колзия: не злите Юргаса. Сам он убивал редко, обычно за него это делали другие, считали за большую честь оказать услугу хозяину волости.

— Вижу, мы друг друга поняли, — довольно кивнул Юргас и разлил темно-рубиновый напиток по бокалам. — У меня не было цели напугать вас, не поймите меня превратно, миледи, я всего лишь хотел избежать различных досадных недоразумений. Безусловно, я возьмусь за ваше зелье, но мне нужны гарантии. Я слишком хорошо знаком с методами инквизиции, чтобы верить на слово. И чтобы не взять задаток.

Глава 3

Квартира Линаса в Колзии оставляла желать лучшего. Руки чесались привести ее в порядок, но я мужественно терпела. Фактически здесь витал дух всех инквизиторов, некогда возглавлявших службу магического контроля, этакое сборное, по вещи от каждого, жилище холостяка от двадцати до восьмидесяти лет. К примеру, в комнате сохранилась ширма, на которой Мозе Аджис, предшественник Линаса, развешивал одежду для просушки и которой заслонялся от местных сквозняков. Не удивлюсь, если окаменевший помазок в ванной тоже его. Думала выбросить, но не решилась. Вдруг это памятный сувенир или, того хуже, переходящее знамя? Но от кое-чего на правах невесты я все же избавилась — от ковра. Это пыльное нечто только привлекало моль, не несло ни эстетической, ни практической пользы. Линас не возражал, да и вся окружающая обстановка свидетельствовала о том, что ему абсолютно все равно, где проводить ночи. Сегодня и мне предстояло спать среди кружевных салфеток и высоких подушек.

— Ощущение, будто я снова к двоюродной тетке попала!

Двумя пальцами приподняла край вышитой скатерти, покрывавшей овальный обеденный стол. На нем, как положено, ваза с цветами, книги, расчеты… И тарелка с огрызком яблока. Оно успело потемнеть, засохнуть — видно, лежит здесь со вчерашнего вечера. И ведь пока Аурелия не придет, никто не выбросит! Что-то не припомню, чтобы в список обязательных работ входила уборка.

— А, по-моему, уютно. Совсем не похоже на родительский дом.

Линас разулся, засунул ноги в мягкие войлочные туфли. Пару раз зевнул, мельком глянул на записи и сгреб их в ящик секретера в углу. Мог бы не беспокоиться, меня дела инквизиции не волновали.

— Давно хотел тебя спросить, — Линас, как истинный представитель своей профессии, умел приберегать важные вопросы на потом, — откуда у тебя кольцо?

Состроила большие глаза:

— Как — откуда? Ты сам купил.

Изображала невинность, а сама понимала, речь совсем о другом кольце, которое спешно, пока жених не видит, пыталась снять и засунуть в карман. Подарок матери Юргаса, простенькое серебряное украшение с рунами. Несмотря на натянутые отношения с отцом, решила-таки не гневить бабушку, носить ее артефакт. Как показали недавние события, защита лишней не бывает. Обычно я прятала кольцо под помолвочным, но иногда оно сползало. И надо же именно сейчас! Линас и так подозревал меня в очередных махинациях с Юргасом.

— Я о другом. Том, что ты только что запихнула в карман.

У него глаза на затылке, что ли?! Однако ведьмы просто так не сдаются.

— Любовник подарил. Вместе с огрызком яблока.

Помахала перед носом Линаса трофеем и отправила в тот самый карман, с расчетом, что жених побрезгует в нем копаться.

— Он богатый, красивый, — томно закатила глаза, игриво провела языком по губам, — отлично целуется, умопомрачителен в постели и готов бросить к моим ногам весь мир. Пока ограничился бриллиантами. Видишь, как в ушах сверкают?

По очереди повернулась к Линасу одним и другим ухом.

— Значит, отец, — любимый умел делать парадоксальные выводы.

Помрачнев, он задумался, словно истукан, замер на месте.

Подняла брови:

— Ты полагаешь, у меня любовная связь с Юргасом?

И рассмеялась.

— Я, конечно, ведьма, но не настолько! Нет никакого кольца, только твоя работа, от которой у тебя уже двоится в глазах. На кого ты стал похож! Решительно, я отказываюсь выходить замуж за привидение!

Лучшая защита — это нападение. Как любая женщина, я в совершенстве владела искусством переключения внимания. Не учла одного: меня угораздило влюбиться в инквизитора. Это то же, что темный маг, только на стороне добра. Оба подвида невыносимы, уж поверьте, я тесно общалась и с тем, и с другим.

— В последние две недели ты слишком много времени проводишь в предместье.

Линас, не мигая, смотрел на меня, словно с помощью магии пытался вытащить правду, но я точно знала: он не менталист.

— Ничего удивительного, — пожала плечами. — Там мой бывший дом, кладбище, где похоронена мама. Знаешь, сколько всего нужно усопшим! Это у вас, аристократов, поплакал на могилке, поставил памятник и свободен, а у нас… К тому же оттуда начинается дорога в Малые ямки. Мне из-за твоей паранойи теперь крюк делать, ходить через Большие?

Старалась ни жестом, ни взглядом не выдать своего волнения. Чего-то такого следовало ожидать, Линас слишком быстро успокоился у трактира.

— Ты ходишь к отцу.

— И? Официально Юргас Дье больше не преступник.

— Только вот прежде особой любви между вами не наблюдалось. Аля, — он шагнул ко мне, обнял за плечи, — ты чудом избежала тюрьмы, не надо снова…

Конец мучительному объяснению положил стук в дверь.

Обрадовавшись позднему посетителю, побежала открывать, да так и приросла к порогу.

— Аурелия?

Юргас прищелкнул пальцами у моего лица и глянул через мое плечо вглубь квартиры:

— Спрашивать глупо, твой наверняка дома.

— Дома, — отойдя от первоначального потрясения, обескураженно подтвердила я.

Глава 4

— Ее светлость — значит, герцогиня…

Осмыслив слова лакея, Линас обернулся к Юргасу:

— Ну?

Любимый метал громы и молнии, тогда как лицо отца излучало безмятежность.

— Что — ну? Вы ставите мне в укор общение с высшим светом или обвиняете в похищении?

— Демоны — это ваших рук дело.

Линас бросил на меня короткий извиняющийся взгляд.

— Прости, Аля, я должен поступить по букве закона. Именем…

— Стоп! — оборвал его Юргас. — То есть высказаться мне вы не позволите, на основании слов какого-то слуги, который вдобавок меня лично ни в чем не обвинял, засунете в каталажку? Профессионально, нечего сказать!

Лежавшие на столе пальцы отца напряглись. Он несколько раз сжал и разжал их, размял плечи, словно боец перед поединком, зачем-то ослабил ворот рубашки. Глаза его сузились до размера змеиных зрачков. Юргас готов был напасть, но пока выжидал.

Заметалась взглядом в поисках того, что сошло бы за оружие. Причинять вред никому из близких я не собиралась, точнее, серьезный вред, а пара ссадин и легких ушибов остудят горячие головы. Поступить планировала по справедливости, то есть надавать по шее обоим.

На огне грелся чайник. Прекрасно! Сняла его с очага и пригрозила:

— Если не угомонитесь, устрою обоим горячую ванну!

Убедившись, что мои слова возымели действие, во всяком случае, открытого столкновения не последовало, обернулась к лакею. Бедняга успел пожалеть, что заглянул к нам на огонек.

— Любезный, что случилось с ее светлостью?

Старалась говорить как можно ласковее, но чайник с кипятком несколько портил впечатление.

— Может, поставите?

Лакей взглядом указал на оружие примирения.

— Обязательно, как только все выясним, так сразу.

Знаю я мужчин, отвернешься, они уже сцепились! В случае с отцом и женихом… Укоризненно покачала головой и выместила все накопившиеся эмоции на Юргасе:

— Зачем вы вообще явились? Помолвку мою расторгнуть? Мол, я не жил нормально, так и ты не живи?

Стоило найти виноватого, сразу стало легче. Позабыв о слуге и герцогине, покачивая чайником, двинулась к отцу. Жутко хотелось вцепиться ему в волосы! А что, из-за него одни беды.

— Ненавижу!

Метательный снаряд, запущенный силой дочерней любви, полетел в Юргаса. Не то чтобы я хотела его изувечить, просто сорвалась. А он… Честно, из двоих упрямцев к Юргасу у меня накопилось гораздо больше претензий.

Отец продемонстрировал поразительную ловкость — поймал чайник и не обжегся. Поставил на пол и предельно серьезно спросил:

— Все?

Прислушалась к себе. Действительно полегчало. Внутри царило приятное опустошение, плакать и крушить мебель больше не хотелось.

— А раз все, приготовь чаю. — Злосчастный чайник вернулся в мои руки, правда, нормальным путем, не в виде броска. — Мы потом поговорим на тему выдержки и эмоциональной разрядки.

Кажется, Линас что-то понял. Да что там «кажется», он напрямую, на повышенных тонах спросил:

— Вы с ней занимаетесь?!

Постороннего не постеснялся.

— Ну я, пожалуй, пойду, — сделал правильные выводы четвертый лишний.

И попятился к двери. Не удивлюсь, если по лестнице с громкими криками: «Чернобог здесь!» сбежит.

— Нет уж, постойте! — задержал его Линас и, обернувшись к Юргасу, пообещал: — Мы договорим после.

Отец состроил гримасу, означавшую: «Ни о чем я с вами беседовать не собираюсь». И ведь не станет. Если хотел, Юргас умел делать так, чтобы его не могла найти лучшая сыскная команда.

— Давайте по порядку. Как зовут вашу хозяйку, какие демоны и куда ее утащили?

Линас силой провел лакея в гостиную, усадил на стул. Так как слуга категорически отказывался сидеть рядом с Юргасом, пришлось тому с крайне недовольным видом подняться. Однако уйти отец не ушел, навострил уши. Я тоже, рискуя просыпать чай мимо заварочного чайника.

Мы с отцом повязаны этой демоновой герцогиней. И ведь не докажешь, что пальцем ее не тронула! За Юргаса не поручусь, понятия не имею, чем он занимался, пока якобы провожал именитую клиентку.

Руки подрагивали. Смочив горло водой, до боли стиснула ложку. Вот так, нужно сместить фокус внимания. Тебя никто ни в чем не обвиняет, Аля. Пока. А если… Зыркнула на отца. Тот успокоил взглядом. То ли не сомневался в собственной безнаказанности, то ли действительно невиновен. В последнее верилось слабо: я привыкла, что за каждым громким происшествием в волости стоял Юргас.

Сгорбившийся лакей только мекал: чего-то боялся. Или кого-то?

— Ну же, говорите смело! Господин… Милорд… Словом, выйдите! — так и не определившись, как правильно обратиться к Юргасу, приказал Линас.

Закатила глаза. Наивный — выставить моего отца!

— И не подумаю, — дерзко ответил Юргас. Я же говорила! — Хотя бы потому, что я могу назвать вам полное имя якобы похищенной особы и место, где она сейчас находится.

Глава 5

— Вилкас, — Юргас склонил голову набок, смотрел как на сумасшедшего, — ты сейчас серьезно?

— Ну...

Некромант виновато покосился на меня. Мол, это не я, это ее идея.

— По-твоему, я накинул личину мальчишки и сообщил о преступлении, которое сам же совершил?

Коротким смешком Юргас выразил отношение к происходящему. Похоже, он успел пожалеть, что впустил нас, провел наверх, подальше от чужих ушей. Не в кабинет или в библиотеку — в одну из комнат, сдававшихся внаем. Обычно сюда поднимались парочки, проводили вместе ночь, а то и вовсе пару часов, так что большую часть времени спальня пустовала. Впрочем, если не знать, ни за что не догадаешься, чем здесь занимались: чисто, опрятно, скромно. И, главное, есть стол со стульями, на которых можно удобно расположиться. Только вот сидел один Юргас, мы с Вилкасом предпочли постоять.

— Всякое случается, — неуверенно заметил Вилкас.

— Положим. Но ты бы все равно понял, что это убийство, какой мне смысл?..

— При всем уважении к вам, господин барон, — Юргас фыркнул, услышав это своеобразное обращение, — темные иногда склонны к немотивированной жестокости.

— И разжижению мозга, полагаю, раз хотят, чтобы их поймали.

Отец нервничал, то и дело касался колец на пальцах, пару раз порывался встать, дергался. Неужели я угодила в точку? Но зачем?.. Пыталась найти и не находила причин, по которым Юргасу потребовалось убивать Томаса. Или он не убивал, просто был там и не помешал? За такое тоже могли наказать.

Откашлявшись, Вилкас положил на стол открытку с лилией и предельно вежливо попросил:

— Можно взглянуть на ваши руки? Заметьте, я пока не говорил светлейшему…

Юргас угрюмо молчал. На лице отразилась напряженная работа мысли.

Виновница неприятного разговора в моем лице стояла в дверном проеме, готовая в любой момент кинуться за помощью, благо Вилкас благоразумно попросил солдат подежурить у трактира Юргаса. Пока беседа складывалась мирно, но кто знает…

— Хорошо, и что ты хочешь увидеть?

Взгляд отца чиркнул по моему лицу. Будто ожог оставил! Странно, почему до сих пор не высказался на тему вероломной дочери, очевидно же, кто надоумил Вилкаса обвинить его.

Ответила Юргасу улыбкой. От нашего стола к вашему. Я предупреждала, между нами пропасть, чего он хотел, угрозами заставив пойти к нему в ученицы?

— Перстень. Родовой перстень Дье. Он ведь у вас?

Юргас кивнул. Он неохотно стянул кольцо, взвесил на ладони и положил на стол. После подтолкнул его к Вилкасу.

— Смотри! Только к смерти того несчастного я не имею никакого отношения. Какой мне прок от его смерти?

— Он мог что-то видеть. Точнее, кого-то, — упрямо возразил Вилкас и осторожно коснулся перстня.

Юргас отреагировал на его страх снисходительной усмешкой:

— Я не собираюсь тебя убивать. Охранных чар на перстне нет. И меня в Малых ямках тоже не было. Зови уж светлейшего, закончим этот фарс! — с тяжким вздохом, принял он непростое решение, снизошел до общения с властями.

— Полагаю, нам лучше обойтись без него, — резонно заметил Вилкас. — Светлейший вас недолюбливает.

— Как и все вы. Ты тоже, Вилкас. Что взгляд отводишь? Темный маг всегда одинок, всегда кость в горле. Но если ты так настаиваешь…

Юргас поднялся. Повинуясь инстинкту, Вилкас сосредоточился на его движениях, оставил открытку и перстень лежать без присмотра.

— Я могу показать тебе свою коллекцию оружия. Только вот новых флюидов смерти ты на ней не найдешь.

— А старых?

— А на старые закроешь глаза, — чуть повысил голос Юргас, поставив точку в данном вопросе.

Вилкас вздохнул, кивнул. Видела, ему некомфортно, хочется скорее уйти. Но дело превыше всего.

Воспользовавшись образовавшейся паузой в разговоре, ерничая, поинтересовалась:

— Что, демоны и любовницы закончились, раз сам мне открытку в ящик кинул? Красивая, я оценила. Могу в ответ подарить с маками.

— Дура! — Впервые на моей памяти Юргас вышел из себя настолько, чтобы опуститься до обычных оскорблений. — И дружок твой идиот, раз ко мне прискакал, а не с трупом беседует. Выслужиться за мой счет перед светлейшим желаете? Не выйдет!

От удара кулаком на стене осталась трещина.

Выпустив накопившуюся злость, Юргас вернулся к прежней, спокойной манере общения:

— Насколько я понимаю, обвинение строится на оттиске печати? Она моя, не спорю, только, повторюсь, в Малых ямках меня не было. Поверишь на слово, Вилкас. Далее, я не имею привычки убивать людей просто так. А если вдруг бы начал, то свернул шею Линасу Клавелу, а не бедному Томасу. Судьба и так жестоко над ним посмеялась, оставив вечным ребенком. Я ему деньги иногда оставлял, когда… Впрочем, неважно. Словом, просил присмотреть за конем.

— И часто просили?

Увлеченные беседой, мы не услышали скрип половиц и, как следствие, появление Линаса.

Юргас тут же стал мрачнее тучи. Смотрел исподлобья — на меня.

Глава 6

— Совсем я тебя теперь не вижу!

Гражина, моя верная и по-прежнему одинокая подружка, поставила на стол банку с вареньем из еловых шишек. Судя по возбужденным, лихорадочным, блестящим глазам и порывистым, не всегда ловким движениям, ей хотелось обсудить вовсе не мое житье-бытье.

— Угу. С инквизицией не забалуешь!

Затеплила свечу и поневоле прислушалась: после рассказа Томаса мерещилось всякое. Будто кто-то стоит под окном и дышит.

— Влюбилась ты. — В устах Гражины это прозвучало как обвинение. — Скоро и вовсе в столицу переедешь, совсем нас бросишь.

Усмехнулась:

— Это вряд ли! Максимум в Колзий переберусь. Ты только Линасу не говори, но я солидарна с отцом, сидеть ему тут до самой смерти.

— Ему-то, может, а тебе? — В голосе Гражины прорезалась легкая зависть. — Достопочтенная госпожа Дье!

Вылупилась на нее:

— Ты чего? Перестань! Какая я тебе достопочтенная?

Формально, из-за титула отца мне полагался титул учтивости, но для всех я по-прежнему Аурелия, в крайнем случае госпожа Томаско, по матери.

— Будто все слепые, не видят, как Юргас к тебе переменился!

Уголки губ Гражины печально опустились. Отвернувшись, она сделала вид, будто заинтересовалась развешенными на просушку травами.

— При всех обнимает, на лошадь посадил, укрыл, чтобы его деточка не замерзла…

Сипло выдавила из себя изумленное: «Гражина?», а потом от души рассмеялась.

— Право, нашла, чему завидовать! В наследницы Юргасу захотелось? Думаешь, он от большой любви? Разве только к себе. Ученица ему нужна, вот и обхаживает.

— Хоть бы и так, — насупилась подруга и хлюпнула носом. — Ко мне даже из корысти никто не ходит, а у тебя сразу двое. Я тоже хочу капельку счастья, но, как ни гадаю, вечно руна терпения выпадает. Надоел этот наутиз хуже горькой редьки!

Высказавшись, она помолчала и настороженно поинтересовалась:

— А насчет ученицы — это правда?

Покаянно кивнула. От подруги у меня секретов нет.

— А как же Линас? — забеспокоилась Гражина, позабыв о собственных бедах. — Он ведь светлейший, а ты под наказанием ходишь.

— Они уже поссорились. Думаю, не в последний раз. Право, Гражина, — взъерошила волосы на затылке, — не знаю, как и быть! По уму, послать бы Юргаса со всеми его угрозами, сдать Линасу, а молчу. И не только молчу, но все больше верю. Вот и с Томасом. Линас бурчит, мол, Юргас все подстроил, а я верю. Незачем ему убивать! Его одно предположение оскорбило, уж я-то знаю, успела изучить его физиономию вдоль и поперек.

— А светлейший правда извинился?

Охочая до всяких сплетен, Гражина навострила уши.

— Нет. С ведьмой той долго беседовал, а к Юргасу не пошел. И я не пошла.

Потому как снова трусливо сбежала в Малые ямки: не хотела снова выбирать, на чью сторону встать. А ведь это только начало, Аля, дальше только хуже. Надо либо отца выводить на светлую сторону, либо Линаса толкать на темную.

— Знаешь, — подперев голову ладонью, протянула Гражина, — кажись, я кой-чего ночью слышала. Живу за околицей, дорога недалеко, так будто лошадь ржала. Я даже вышла проверить, не ко мне ли.

— Та-а-ак!.. — впилась в подругу взглядом.

— Мне не спалось, — словно издеваясь, та цедила слова в час по чайной ложке. — Перемудрила с благовониями, голова разболелась. А ночь была ясная, ну ты знаешь.

— Не знаю, меня Вилкас чуть ли не на зорьке разбудил.

— Вы вместе?..

— Граня!

Покрутила пальцем у виска. Совсем бедняжке плохо, надо срочно ее с каким-нибудь мужиком познакомить. Главное, чтобы про шептунью молчала, пусть лучше обычной ведьмой представится. Мужчины, они как про шептунью услышат, сразу наутек бросаются.

— Ну так вот, мне не спалось, — Гражина правильно поняла намек, вернулась к прерванному рассказу, хотя приглушенный блеск на дне голубых глаз намекал, она еще поинтересуется у некроманта причиной «случайного» приезда в нашу деревню. — И овец считала, и нудную книжку по истории алхимии читала…

— Алхимии?!

Бедные мои глаза поползи на лоб.

— Где ты ее достала?

— Купила. Решила повышать свой… эээ… культурный уровень, вот. Если мужчинам не нравятся красивые женщины, стану умной. Только вот пока, — по секрету, шепотом призналась Гражина, — пока не получается.

Заверила:

— Ты у нас красавица и обязательно выйдешь замуж!

Потому как на ум я бы не надеялась. Гражина мне, конечно, подруга, но… Словом, алхимия ей вряд ли поможет.

— Спасибо!

Гражина просияла так, словно я ее уже сосватала, и игриво полюбопытствовала:

— А у тебя, случаем, холостых родственников нет?

Сострила:

— Марюс Дье пойдет? Бывший придворный маг, оголтелый преступник. Сидит сейчас в замке Неф и отчаянно нуждается в женской ласке.

Глава 7

Давно стемнело. Ветер разносил легкую поземку по Рыночной площади. Влажно мерцали окна домов. Изредка, подняв воротник зимнего пальто или куртки, пробегал мимо припозднившийся обыватель.

Вытянув ноги, я сидела на ступеньках бывшего кафе Руты и смотрела на тусклые шары немногочисленных фонарей вдалеке. Здесь, на безымянной улочке, называвшейся местными то Канареечной из-за пристрастия угодившей в тюрьму травницы к птичкам, то Темной, их не было вовсе. Когда-то горели над столиками, а теперь все, ни столиков, ни чая, ни канареек. Интересно, кто их забрал? Не сомневалась, птичек не бросили на произвол судьбы.

Пальцы согревала купленная в кондитерской незадолго до закрытия кружка пунша.

Следовало бы вернуться домой или хотя бы зайти, погреться в трактире отца, но мне не хотелось двигаться с места. Тут так хорошо… одиноко. А еще темно, и никто не лезет в душу.

Нет, при желании, я нашла бы с десяток дверей, в которые могла постучаться, получить горячий ужин и мягкую постель, но пришлось бы разговаривать, улыбаться, а этого не хотелось.

Линас не искал меня. Я сбежала, хлопнув дверью, а он и не заметил! Интересно, если неведомый враг отца похитит меня, доблестный инквизитор заметит или лениво кивнет из-за кипы бумаг: «Следующий, прошу на аттестацию!»

Юргас немногим лучше, связался абы с кем и молчит. Настойчиво подталкивает меня к разрыву с Линасом, заставляет варить зелья молодящимся старухам, ни в грош не ставит.

Недопитый пунш остыл, но я не спешила его выливать. Мной овладела апатия. Вот возьму и просижу здесь до утра!

Поставив наконец кружку на снег, обхватила колени руками, зарылась носом в меховую опушку пальто.

— Вот еще новости! Он тебя выгнал?

Меня ухватили за шиворот, поставили на ноги и отряхнули.

Огрызнулась:

— Пошел к Чернобогу!

Рассердится — плевать. У меня дурное настроение, от смерти хуже не станет.

— Видел издали — неинтересно.

Странно, я слышала, чувствовала Юргаса: дыхание, запах, но не видела. Даже протянула руку, пощупала, чтобы убедиться, что не разговариваю с собственными галлюцинациями.

— Ладно, если ты уж все равно тут хандришь, поможешь.

Криво усмехнулась. Вот опять: решил и моего мнения не спросил.

Медленно, по слогам, с легкой толикой злого сарказма повторила:

— Я под наблюдением инквизиции, так что никакого «поможешь»! И вообще, отстань, я хочу побыть одна.

— Смерть от холода, безусловно, самая приятная, но светлейший того не стоит. Идем! — Юргас подтолкнул меня в спину. — По дороге расскажешь, что он сделал.

Сверкнула глазами и, ориентируясь на голос, отпихнула его:

— И не подумаю!

Ясно обозначив свою позицию по всем вопросам сразу, развернулась в сторону улицы Ткачей… но тело вдруг перестало повиноваться.

— Прекрати немедленно! — зашипела я, пыталась побороть чужую магию.

Юргас лишь снисходительно посмеивался.

Убедившись в тщетности своих усилий, изрядно устав и запыхавшись, сдалась:

— Хорошо, я пойду. Но о Линасе — ни полслова!

— Больно он мне нужен! — закатил глаза отец.

Он скинул с себя чары, теперь я видела его и крайне удивилась выбору одежды. Как я уже говорила, Юргас обожал привлекать внимание, был первым модником Колзия. Однако сейчас передо мной стоял мужчина неопределенной внешности, неопределенного же возраста в мешковатой темной одежде. Волосы тоже убрал под треух. Если бы не голос, приняла бы его за крестьянина.

— Куда мы?

Нехорошие предчувствие не подвело:

— В околоток. Проберемся в подвал.

— Зачем?

Задала вопрос, а сама попятилась, благо Юргас перестал издеваться, вернул былую подвижность.

— Оживлять Томаса. Или считаешь справедливым оставить его на том свете?

Между нами повисло тяжелое молчание.

Облизав губы, спросила очевидное:

— Ты хоть сознаешь, чем это грозит?

Юргас лишь фыркнул в ответ. Похоже, он действительно вообразил себя стоящим вне закона, раз собирался заниматься черной некромантией.

— Как же солдаты? Неужели ты думаешь, они позволят?..

— А для этого мне нужна ты. Зайдешь, отвлечешь внимание, зажжешь вот эти свечи, — отец сунул мне паромасляный сверток. — Сама, главное, не нанюхайся, сразу уходи. Видишь, — даже в темноте ощущала обращенный на себя пристальный взгляд, — я даже ключи взять не прошу.

— А если я откажусь? Проблемы мне не нужны.

Поколебавшись, вернула сверток обратно.

— Сочту тебя трусихой, только и всего. — Юргас ожидал подобной реакции, потому как равнодушно убрал свечи обратно за пазуху. — Я планировал управиться сам, так что… Спокойно ночи!

Да какой уж спокойной!

Глава 8

— Ну и продрог же я!

Томас опрокинул очередную кружку горячего чая — до поры Юргас запретил наливать ему спиртного. Сам он, бледный, осунувшийся, с землистым, как и у оживленного им конюха, лицом молчаливо буравил взглядом Вилкаса. Тот отвечал ему взаимностью, напоминал пороховой погреб. Достаточно одной искры — полыхнет.

Некромант сделал, как велели: успокоил поднявшего переполох при виде спящего дежурного часового, отправил восвояси, по домам, прибывшую по тревоге городскую стражу. Потупившись, нехотя соврал: де, это он попросил Юргаса взглянуть на покойного, проверить, действительно ли он мертв или погружен в летаргический сон. Якобы такое бывает, сильные маги способны останавливать сердце, но не убивать человека. Не разбиравшиеся ни в волшебстве, ни в медицине солдаты поверили, и мы с отцом и Томасом благополучно покинули околоток под восхищенные возгласы: «Надо же, живой!» Вилкас задержался, чтобы замаскировать следы удушья, опять же избавиться от наших художеств в подвале. Линас не солдаты, когда с утра придет взглянуть, а он точно придет, мигом обо всем догадается.

А потом Вилкас явился в трактир. Сел рядом с Томасом и затеял молчаливую игру в гляделки с Юргасом.

Взгляд то и дело натыкался на поднятый, впивавшийся в подбородок ворот рубашки. И всякий раз мое лицо заливала краска стыда. Я повела себя… Да как последняя тварь. Несколько раз порывалась извиниться, но не решалась. Вряд ли после случившегося Вилкас захочет со мной разговаривать, улыбаться и шутить, как прежде.

— Выходит, спал я, да? — простодушно спросил Томас.

Наконец согревшись, он жадно впился зубами в бараньи ребрышки. Судя по тому, как причмокивал, прежде есть такое ему не доводилось. Похлебка да каша — пища наша.

— Вроде того, — уклончиво ответил Юргас, постукивая перстнем по столу.

Вторая рука лежала на столе, ладонью вверх. Той самой, которую наискось пересекла темно-розовая линия пореза.

Поза отца не случайна — он демонстрировал Вилкасу мирность своих намерений. Хотя, по мне, поздно, Юргас перешел грань, отныне воспринимался врагом.

— А ножичек как же? — не унимался Томас и жадным взглядом проследил за проходившей мимо подавальщицей. Отец заметил, усмехнулся, подозвал ее щелчком пальцев и велел принести горячительного. — Он меня три раза… У, больно!

— Был ножичек. Потом разденешься, следы на груди увидишь.

— Так это вы, да?

Томас благоговейно уставился на Юргаса, даже руку к сердцу приложил.

— Не я, она, — кивнув на меня, ушел от ответственности отец. — Аурелия ведьма, она твои раны затянула. Несмертельные они были. Тебя в прорубь скинули, ты почти замерз, одной ногой стоял во дворце Чернобога.

— Все равно спасибо, господин хороший. И вам, барышня!

В порыве чувств Томас расцеловал мне руки. Большой ребенок! Наивный, добрый, доверчивый.

— Значит, ты ничего после того, как оказался в реке, не помнишь?

Юргас прищурился. Проверял, сохранились ли у собеседника посмертные воспоминания как его доставали, допрашивали.

— Нет, — замотал головой Томас. — Больно было, очень больно! Я ему помочь хотел, а он… Плохой человек!

Он погрозил неведомому врагу кулаком.

— А этот человек… — Юргас покосился на меня, потом на Вилкаса. — Ты говорил, он у калитки Аурелии стоял.

— Когда говорил? — округлил глаза Томас. — Я, вроде…

— Так стоял или нет?

— Стоял, — почесав в затылке, подтвердил конюх. — Я еще удивился, куда-сь лошадь его подевалась. Была ведь лошадь, хилая такая кобылка. Шерсть клочками, начесана. Я хотел по ней скребницей пройтись, а он руками размахался, ослепил…

— Ослепил? — живо подался к нему Юргас.

— Браслетами. Широкие такие медные браслеты у него на руках, на каждом — петелька.

— Беглый! — хором мрачно констатировали мужчины.

Пересилив былые разногласия, Вилкас сел нормально, включился в беседу:

— Скажи, а он по какой дороге приехал?

— Не знаю-сь, — пожал плечами Томас. — Он постучал, тихо так, я открыл.

— И походил на… него, — Вилкас кивнул на Юргаса.

Показательно, воздержался от какого-либо обращения: злился.

— Да. Волосы такие же длинные, только не блестят. И с бородой. Ну и без шрама.

— Это точно? — недоверчиво уточнил некромант.

— Точно, — вместо конюха ответил отец. — К светлейшему зайди, он два часа Герду пытал, но так и не сумел доказать, что я с ней в ту ночь не кувыркался. Да и сам видел.

— То, что я видел, было весьма смутно, — парировал Вилкас.

Жилы на его руках напряглись, челюсти сжались.

— Что, извинений ждешь? — Юргас отреагировал на его выпад тихой угрозой в голосе. — Или продолжения? Так можем на улицу выйти. Я-то вернусь, а ты?

Вилкас угрюмо молчал, только сильнее напрягал мышцы.

Не понимавший, что происходит, Томас пробовал их помирить, но его никто не слушал.

Глава 9

Тяжелая голова поутру, похоже, станет моей традицией. Надеюсь, на этот раз обошлось без меток бафомета. Еще не до конца проснувшаяся, разжала пальцы левой руки — ничего. Теперь правая… Упс, проснулась я не одна: на ней кто-то лежат. Смутная надежда, что это Линас, что мы помирились, разбилась о рыжий затылок мужчины. Вдобавок жесткое ложе мало походило на нашу кровать, даже на диван в библиотеке Юргаса, где я частенько ночевала. Куда меня занесло?!

Самый интригующий вопрос оставила на закуску. Неприятности нужно принимать дозировано, переходить от меньшей к большей, иначе с ума сойдешь.

Итак, временно притворимся, что Вилкаса рядом нет…

Убрав с лица спутанные волосы, приподнялась на локте, осторожно высвободив прижатую чужим плечом руку, села. Я почти одета — уже хорошо. Насчет Вилкаса не знаю, заглядывать под плед не хочу, но по грудь он точно голый.

Взгляд поневоле отыскал почерневшие следы на шее. Выглядело ужасно, особенно в сочетании с амулетами. Во сне они перекрутились, свисали со спины, шнурками впивались в кожу.

Некромант мирно спал, подложив ладонь под щеку, даже посапывал.

Сделала глубокий вдох. Похоже, придется начать с самой крупной неприятности. Если рядом на полу или на стуле найду исподнее… Но я не нашла стула. Несколько раз пристально изучила обстановку убогой комнатенки — ни намека, только шкафчик с видавшей виды масляной лампой и узкая, жутко неудобная кровать. На нее вместо матраса камень положили? И подушка вылиняла, какой-то блин. Характерно, достался он мне. Одеяла нет, вместо него плед, от которого несло затхлостью.

Выкрашенные унылой зеленой краской стены, полное отсутствие окон — все навевало мысли о казенном учреждении. Нас таки арестовали и посадили в одну камеру? Дошутилась, Аурелия!

Нет, Вилкас не самый плохой вариант, чтобы скрасить одиночество. Сколько мне там лет присудят: десять, пятнадцать? С мужиком, оно, конечно, лучше, особенно со знакомым, но хотелось бы заниматься любовью на свободе и с Линасом.

При мысли об инквизиторе защемило сердце. Я такого ему наговорила! Хотя и он хорош, мог бы не лезть на рожон, не размахивать кодексом своих обязанностей, не ущемлять мою свободу.

Однако странная какая-то камера: даже ведра для справления естественных надобностей не поставили. А справить очень хотелось, потому как вчера… Вчера я совершила то, о чем очень пожалела утром.

Стараясь не будить Вилкаса, встала.

Куда же подевалась наша одежда, не отобрали же ее! Инквизиторы — те еще садисты, но не до такой степени. Хотя бы обувь оставили — вот она, родимая, рядом с сапогами Вилкаса.

Без особой надежды потянула на себя дверную ручку. Она поддалась, и я оказалась…

— С добрым утром! — широко улыбнулся мне гладковыбритый дежурный, не тот, которого вчера отец усыпил свечкой. — Вам умыться, наверное? А потом чайку? Кофе, простите-с, не держим: дорого, управление деньги только на чай дает.

Моргнув, по инерции поздоровалась:

— С добрым утром!

А потом ошарашила дежурного вопросом:

— Где я?

Не в тюрьме, это я уже поняла. Хотя после вчерашнего всякое могло привидеться. Может, я и вовсе сплю. Сейчас как ущипну себя… Не помогло.

— Так у нас, в сыскной.

Удивление дежурного сменилось сочувствием:

— А, да вы не помните ничего! Когда господин Цех вас привел, все порывались куда-то бежать, кому-то мстить. Уж извините, что вместе вам постелили. Комната для отдыха одна, там дежурный по ночам спит.

— То есть вы?

Прекрасно, я лишила беднягу законного отдыха. Зато кое-что прояснилось: я в сыскном управлении. Правда, вопрос, было ли у нас что-то с Вилкасом или нет, по-прежнему оставался открытым. Равно как и то, почему он здесь, а не в объятиях Эгле.

— Платье ваше и пальто мы почистили, просушили. Сейчас принесу, госпожа Дье.

Непривычно услужливый солдат ненадолго скрылся из виду и вернулся с моими вещами.

Указала на дверь:

— А рубашка господина Цеха тоже там?

О более пикантных предметах гардероба спрашивать побоялась.

— А рубашка на мне. С добрым утром, Аурелия!

Разбуженный голосами, на пороге комнаты отдыха возник Вилкас. Он зевал, щурился спросонья, но в остальном, за исключением взлохмаченности, выглядел сносно. А вот я…

— Мы нет, — твердо ответил на молчаливый вопрос Вилкас.

Покосился на дежурного и попросил:

— Выйди на минуточку!

Тот понимающе кивнул и с гаденькой улыбочкой удалился. Этот-то убежден, что у нас с некромантом все было.

— Твое поведение вчера меня неприятно удивило. — Несмотря на ранний час, откладывать неприятный разговор Вилкас не стал.

— Когда именно: в околотке или трактире?

В отхожее место хотелось по-прежнему, но я мужественно терпела. Воспользуюсь моментом, оденусь пока. При Вилкасе я не стеснялась.

— Везде. Аля, — некромант аккуратно взял меня за подбородок, развернул к себе, — это он тебя такой сделал?