Яга. Начало

Глава 1

Юная девица с длинными русыми косами и лазурными, будто глубокий лесной ручей, глазами, что было мочи бежала по деревне, подгоняемая криками и летящими вслед камнями.

- Ведьма!
- Сжечь её!
- Погубит, как есть, погубит!
- Да горите вы сами, ироды! - отчаянно закричала девица, подпрыгивая на одной ноге и поскуливая от боли. Лапти, надетые прямо на босу ногу, стёрли ступни в кровь, да ещё и камень в пятку угодил. Прихрамывая, бежала она к лесу, веря, что лишь там найдёт спасение.

А делов-то всех было, и сказать смешно. Родителей своих девица не помнила, жила с древней бабкой в избе на отшибе. Померла старуха, едва дорастив внучку до десяти весен. Сказать по-правде, бабку в деревне уважали, но не любили. Была она угрюмой, молчаливой, более всего на свете почитающей травы да коренья всякие. С крохотной внучкой ходила она, бывало, по лесу, да возвращалась с полной корзиной разнотравья.

Когда старуха померла, ни единая баба в деревне ребёнка не приютила.

- Юродивая она, - говорили бабы. - Как и бабка её, только и делает, что травы сушит, да в ступке их толчет. Сунешься к такой - отравит до смерти! Даже имя у неё чудное - Яга.

Так и жила Яга одна аж до семнадцати весен. Пока однажды в лесу не повстречался ей старший сын попа. Юноша, очарованный прекрасной девой, вернулся домой с твёрдым желанием немедля взять отшельницу в жены. Сколько не увещевал его отец, не рыдала мать - тщетно, стоял он на своём. Тогда и пустил кто-то слух, дескать, приворожила девка парня, надоело ей одной куковать.

Может, никто и не поверил бы, да только вспомнила одна из баб, что давеча просила у Яги трав для дитя, уж больно хворал сильно. Тотчас и другая подхватила, поведала о зелье супротив мужского бессилия. А когда оказалось, что почти каждая баба той деревни хоть раз к Яге за травами ходила, схватилась попадья за голову, да заголосила, дескать, полюбил сын ведьму чёрную.

Собрались тогда всей деревней, да явились к избушке Яги. Не место ей тут, пущай уходит, куда глаза глядят. Для убедительности стращали девицу вилами, горящими палками, да камнями.

Убегала Яга, проклиная бестолковых баб. Сколько раз за помощью, да за травами к ней бегали, ни единого раза Яга вреда никому не причинила. Да разве ж упомнит кто, коли честь семьи сберечь надобно?

С тяжкими мыслями вбежала Яга в спасительный лес, да не остановилась, добежала до самой глубокой чащи. Лишь там уселась на мшистый пень, да перевела дух.

Как бабка учила, всякой травинке поклонилась Яга, да с каждым кустом поздоровалась. Не боялась она леса, всё в нём было родное и правильное. А людей девица страшилась: вроде и зла никому не желала, да ни разу доброго слова не слышала. Один лишь юноша с ней был добр, да и тот перед злыми слухами не устоял. Стало быть, судьба такая, в лесу жить. Да только и за обиду свою наказать надобно, но после. Сначала - найти место для ночлега.

Вот когда бабкина наука пригодилась, бродила Яга по лесу в поисках дива дивного, что лишь ведьмам открывалось. Была в том лесу поляна большая, цветами усеянная. Сокрыта она была от глаз людских чарами защитными, а кто те чары накладывал - то неведомо. Но Яга поляну эту много раз видела. На закате набрела девица на нужное место, завертелась, закружилась, да засвистела, как бабка учила, лихим молодецким свистом.

Не прошло и сотни вздохов, как на поляне показались звери лесные: волки, медведи и лисы. Даже робкие зайчата в кустах зашуршали.

- Звери лесные, не в службу, а в дружбу, - попросила Яга. - Явите пред мои очи ветви толстые, да листья широкие.

Если бы кто на поляну в этот миг забрёл - подивился бы. Звери сновали туда-сюда, принося к ногам Яги брёвна и ветви, листы лопуха да солому. Только и девица не отставала: споро складывала ветви друг на друга, да заклинания шептала. Закончила она заполночь, отряхнула ладони, зверям поклонилась.

Перед Ягой красовалась пустыми окнами крохотная избушка с соломенной крышей. Сама же девица едва на ногах стояла от усталости. Посмотрела она на избу, да и молвила тихо:

- Будь, Избушка, мне домом тихим, да другом верным.

Скинула лапти, да зашла в избу ногами босыми. Чувствуя каждый корешок, что из земли торчат, каждую травинку, что осталась. Но это после, а теперь одно желание у ведьмы осталось. Сбила она остатки соломы в тугой ком, да и улеглась на него, блаженно прикрыв глаза.

Едва рассветные лучи коснулись земли, Яга поднялась, поблагодарила Избушку за кров и вышла к ручью. Ступая босыми ногами по мокрой от росы траве, проклинала Яга Любомира, сына попа, попадью, да и остальных деревенских баб до тринадцатого колена. Свежи были в памяти слова их колкие, да взгляды злые. Избу свою Яга тоже жалела, много в ней осталось добра всякого, но за ним она обязательно вернётся.

Того, что деревенские скарб не растащат, девица не страшилась, недаром прямо на крыльце оберег повесила. Тот, кто с недобрым помыслом на пороге окажется, тотчас начнёт животом маяться, да отхожее место искать. Стало быть и котелок её цел останется, и метёлка с ивовой ручкой.

Добрела Яга до ручья чистого, опустилась перед ним на колени, зачерпнула ладонями водицу, да зашептала:

- Смой, водица, невзгоды да печали, забери с души тревогу, да оставь лишь силу твою чистую.

Умыла девица лицо водой из ручья, вдохнула воздух свежий полной грудью, улыбнулась. Глядишь, и в лесу наладится, коли руки есть, да чары колдовские. Бабка, бывало, говаривала, что сила могучая в Яге дремлет, но коли проснётся, равных ей в колдовстве не сыскать.

Отправилась было Яга обратно к избе, приметила она там куст малиновый, да услышала дыхание тихое, угасающее. Осмотрелась - никого, да слух ведьмин не обманешь.

- Выходи, коли прячешься! - повелела девица. - А не то худо будет!
- Куда уж хуже, - вздохнул кто-то.

Обернулась Яга, да подивилась: лежит под берёзой кот чёрный, как уголь. Шерсть спутана, кое-где в пятнах запекшейся крови.

- Эк тебя потрепало, - вздохнула Яга. - И откуда ж ты такой чудной?
- Ведьма что ли? - прищурился кот.
- А коли и так, - ответила Яга. - Других лекарей тут не видать, так что рассказывай, кто таков.
- Кот я, Баюн кличут. В покоях княжеских жил, книги от мышей охранял.
- Точно не принц заколдованный? - нахмурилась Яга. - А то знаем мы этих принцев.
- Да не принц я! - оскорбился кот.
- Ладно, тогда. А потрепал кто?
- Собаки гнали, - вздохнул Баюн. - Мышь одна книгу особо ценную до самого корешка погрызла, вот князь и осерчал.
- Ладно уж, хоть не одной куковать, - Яга внимательно посмотрела на кота. - А только в дом такого грязного не пущу.

Она подхватила упирающегося кота, да хорошенько выполоскала его в ручье. Кот шипел, фыркал и плевался, норовя расцарапать девичьи руки, да держала его ведьма цепко. Когда достала она его мокрого до последней шерстинки, да от холода дрожащего, он лишь сказал:

- А я-то думал, хуже уже некуда. Надеюсь, хоть изба у тебя приличная?
- Самая приличная в лесу, - заверила его Яга, вспоминая свою Избушку.

Глава 2

Едва дождавшись первых сумерек, ведьма выскользнула из избушки и отправилась в деревню. Пробралась в свою старую избу, собрала нехитрые пожитки: котёл ведьмовской, что от бабки достался, книгу древнюю, ступку, травы толочь, да по мелочи всего, что в быту пригодится. Вспомнив про земляной пол, прихватила Яга метёлку да большую деревянную бочку с медными ободами. В неё она и сложила всё, что унести собиралась.

Осторожно, чтобы не заметил никто, докатила ведьма бочку до самой лесной избушки, умаялась, еле дух перевела. Оставив дела до утра, Яга устроилась на соломе и уснула.

Утром девицу разбудили мягкие кошачьи лапы, каким-то чудом оказавшиеся на её носу.

- Не гостеприимный у тебя дом, ведьма, - мурлыкал Баюн. - Гость проснулся, а еды нет. Хозяйка и вовсе спит.
- Ты уж реши, Баюн, - не сдержала улыбку Яга. - Гость ты али жить тут будешь?
- Жить, конечно, - ответил кот. - Идти-то мне некуда.
- А коли жить, стало быть ты тут такой же хозяин, как и я. И не говори, что бабье дело готовить, да полы мести. Кошачьих я пока не придумала, стало быть, помогать мне будешь.
- А как же Кощей? - напомнил кот.
- А чего Кощей? - удивилась Яга. - Он тебя сметаной кормить будет?
- Если правильно попросить, - прищурился кот. - Неужели ты не хочешь дворец вместо этого... Недоразумения?
- На кой мне дворец? - фыркнула ведьма.
- Ну не дворец. Но кровать-то можно? И воды тёплой, и...
- Кровать можно, - разрешила Яга. - Рассказывай, что за ларец отыскать надобно?
- В книгах князевых пишут, что есть в лесу золотой ларец, в котором смерть Кощеева прячется. Смерть его на конце иглы, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце...
- Про смерть я поняла, - кивнула Яга. - А сам-то он кто таков?
- У-у, - округлил глаза Баюн. - Кощей - колдун сильный, повелитель леса этого и земель окрестных.
- А просто попросить его нельзя?
- Можно. Один раз. Если будет в хорошем настроении - голову мечом отрубит. А коли в плохом, то лучше и вовсе не знать.

Вздохнула Яга, поднялась с соломы, да стала собираться в путь - ларец с Кощеевой смертью искать.

Под причитания Баюна, требующего сметаны да сливочек и проклинающего бестолковых ведьм, которые даже мышей завести не удосужились, Яга осторожно пробиралась в самую чащу.

- Сколько лет по лесу хожу, а тут отродясь не бывала, - удивилась ведьма.
- Так место тут такое, тайное, от случайных глаз сокрытое, - гордо ответил Баюн.
- Вижу уж, - кивнула Яга, приметившая развешанные по кустам пучки трав, отводящих взгляд. - А скажи-ка мне, Баюн, ты-то как сюда пробрался? Обдурил кого?
- Обижаеш-шь, - зашипел кот. - Я вообще-то именем своим честным дорожу!
- Баюн? - громче повторила Яга.
- Ну ладно. Домового обыграл в салки. А у нас уговор был, коли проиграл - показываешь то, чего второй не знает.
- А ты, прохвост усатый, знамо дело для того игру и затевал, - фыркнула Яга.
- Схитрил чуток, - не стал спорить кот. - А ты зря гневаешься, на пользу же! Вот сейчас сундук отыщем, заживём, пуще князя!

Яга лишь головой качнула. Не по нраву ей затея была смертью грозить, да только не выжить в лесу без печи. Вдруг кот остановился, выгнул спину дугой, да хвост поджал. Глаза у него заблестели, зашипел Баюн. А тут и Яга шорох в кустах услышала, а через миг и волчью морду углядела.

- Ну Баюн, - прошептала ведьма. - Ну удружил! Коли выживем, шкуру с тебя спущу!
- Да уж лучше ты, - прошипел кот, оглядываясь на второго волка.

Закружилась Яга, забормотала слова заклятья древнего, диких зверей усмиряющего. Волки не нападали, лишь скалились, да рычали.

- Зачем пожаловали? - вдруг раздался гневный рык, и вперёд вышел третий волк, прежде сокрытый широким стволом дуба.
- За-заплутали, - взвизгнул Баюн, чувствуя, как волчьи зубы осторожно хватают его за шкирку.
- Заплутали? - оскалился волк. - Так мы подсобим, верную дорогу покажем.

Он лихо подхватил Ягу, перебросил через спину, да побежал. Ведьме оставалось лишь кричать, да крепко держаться за волчью шерсть.

Баюн негодовал, как мог: царапал волчью морду когтями, шипел, а когда отчаялся, вдруг завыл. Волк от неожиданности встал, как вкопанный, перехватил кота за шкирку и убедительно рыкнул.

- Ну, Баюн, - тихо ворчала Яга. - Бестолковая твоя голова! Да и моя не лучше, это ж надо, кота послушать.
- Да ладно тебе причитать, - фыркнул волк. - Вот сейчас во дворце Кощеевом освоишься, будешь по темнице гулять, да цепями брякать. Глядишь, подруг сыщешь.

Пригорюнилась Яга. Не так она себе встречу с властителем лесным представляла. Предстать она перед ним хотела красной девицей, со шкатулкой заветной в руках. А придётся - ведьмой лохматой, да с пустыми ладонями.

Волки, тем временем, уж добрую часть леса пробежали. Выскочили они на поляну широкую, до тла выжженную. И стоял на поляне той дворец, каких свет не видывал, потому что чёрный он был, с острыми пиками да закрытыми глухими ставнями окнами. Забором служили кривые колья, на каждом из которых сверкал пустыми глазницами человеческий череп.

Баюн от страха издал короткое "Мяу" и прижался к волку, как к родному.

- Не страшись, Баюн, - фыркнула Яга. - Кошачьих черепушек я тут не приметила. Чай, на другое сгодишься. Авось, у Кощея задумки имеются.

После таких слов кот ещё крепче за волка ухватился. Тут уж и не знаешь, что хуже. Злая ведьма пострашнее самого лютого зверя будет.

Яга же от Баюна отвернулась, да дворец разглядывала. Вдруг тяжёлые чугунные двери отворились, вышел из них сам Кощей. Был он высок, сухощав, но, видать, силён: при виде его волки почтительно головы склонили, да пленников своих прямо оземь швырнули. Яга тут же на ноги вскочила, юбку поправила, да в глаза Кощеевы посмотрела. Ясные, синие, будто небо летнее. Голову гордо подняла Яга, да взгляд не отводила. А Кощей лишь усмехнулся.

Глава 3

Едва закрылась одна дверь за скелетами, кто-то осторожно отворил другую, крохотную и скрипучую, что таилась в укромном уголке. А вообще комната хорошая была, чистая да светлая, даром что в башне. Постель, как у княжны, даже кушетка бархатная, да ночной горшок. Подивилась Яга, да виду не подала. Всё на дверцу смотрела.

- Проходной двор какой-то, - фыркнула Яга, разглядывая ту, что появилась из двери.

Росточка она была невысокого, едва доставала ведьме до пояса. Болотно-зеленые волосы заплетены в лохматые косы, а в глазах - тоска и служение.

- Кикимора? - вздохнула Яга. Зеленоволосая поклонилась. - В услужение прислали?
- Ваша светлость... - снова кланяясь начала было кикиморка, но ведьма её перебила.
- Довольно челом бить, до светлости мне, что улитке до ястреба. Далеко и невозможно, то есть. Звать тебя как? - кикимора молчала. - Имя у тебя есть? Коли позвать тебя надо, что другие говорят?
- Эй, кикимора и говорят, - грустно ответила зеленоволосая. - А имя может и было когда, да разве упомнить...
- Так коли не помнишь, любое бери, - предложила ведьма. - Меня Ягой кличут. А кот - Баюн. Тебе какое имя нравится?
- Слыхала я как-то... Любава... Ох, красиво, - кикимора шмыгнула носом. - Да только подойдёт ли?
- Отчего ж не подойти, - улыбнулась Яга. - А у Кощея в услужении как оказалась?
- Так он во всех болотах шерудит, русалок да кикимор таскает. Русалок знамо для чего, чтоб слух и взор услаждать, а кикимор - чёрную работу делать.
- Насовсем что ли? - нахмурилась Яга.
- На год после того, как утопла. Коли буду справно служить, сосватает меня домовому. А коли осерчает, быть мне супружницей водяного, а тогда век в болоте мокнуть.
- А служить хорошо - это как? - вдруг спросил Баюн. - Вы, бабы, лясы вечно точить можете, а кот у вас тут того и гляди с голодухи подохнет. Может, сметанка найдётся?

Яга ухмыльнулась, а кикимора испугалась было, а потом рот ладошкой прикрыла, да захихикала.

- Это не ты ли тот кот, что мышь у княжны на постели ловил? - спросила она.
- А может и не надо сметанки... - задумчиво протянул Баюн.
- Да не серчай, ты ж один во всём царстве говорящий. Ой! Кощей за тебя мешок золотых обещал, скучно ему, говорит, а тут хоть какое развлечение. Ты уж помалкивай при нём. А сметанку добуду.

Счастливая Любава выскочила в свою крошечную дверь. Яга, не теряя времени, тоже в эту дверцу заглянула, да следом не пошла, головой лишь дёрнула.

- Оберегов-то навешал, ирод костлявый! Да чтоб ему вовек злато его считать, не пересчитать! Чтоб сидел, от скуки чах, да угомониться не мог!
- Эк ты разошлась, - восхищённо сказал Баюн. - Не пролезем?
- Ну коли не прочь на свою шкуру проклятий да отравы схлопотать, ступай. Снять не смогу, не я вешала, не подпустит.
- А кикимора как ходит? - удивился кот.
- Так она неживая, что ей сделается? Жалко мне её, такому супостату служить...

Баюн не ответил, сметану ждал. Как Любаву с блюдцем увидал, манерность свою отбросил, да бросился к сметане, мурлыкая.

- А все-таки кот - он и есть кот, даром, что говорящий, - покачала головой Яга. - Помани сметаной, продастся с потрохами. А скажи мне, Любава, есть тут домовые-то?

Про домовых Яга сразу разузнать решила, как только кикимора про сватовство сказала. Кто ж лучше них все ходы и выходы замка ведает? Да только не станут они ради ведьмы стараться. А ради зазнобы своей...

- Есть, конечно, - кивнула кикимора.
- Чай и не вредные есть? Такие, чтоб душевные?
- Один, - покраснела Любава. - Антипкой звать. Красавец писаный, каких свет не видывал! Нос у него, точно репа крупная, глаза как два блюдца, только серые. Да волосы цвета осенней соломы.
- Тебе бы летописи слагать, - фыркнул Баюн.
- Ты там за сметаной смотри, чтоб не убежала, - осадила его Яга. - Так что там Антипка-то? Жениться хочет?

Любава опустила глаза в пол и тяжко вздохнула.

- Сталбыть, не хочет, - догадалась Яга. - Ну это дело наживное, сколько тебе ещё служить осталось?
- Три седьмицы, в самый раз до Иванова дня.
- Успеется, - улыбнулась ведьма. - Я тут столько сидеть не желаю.
- Да разве ж Кощей спросит, - покачала головой кикимора. - Туточки в кажной башне такой по царевне, а то и две. Всё поначалу бушевали, убечь пытались.
- Не получилось? - уточнил Баюн, облизываясь.
- Сметану ешь, паскудник, - фыркнула Яга. - Коли не ты, вовек бы тут не оказались!
- Так ты и сама пойти не прочь была! - напомнил кот. - Нечего теперь на меня собак спускать!
- И то верно, - вздохнула ведьма, усаживаясь на кушетку и поглаживая ладонью бархат. Даже глаза блаженно прикрыла, всё ж девица и есть девица, даже коли она ведьма пленная. - Так не убег никто, говоришь?
- Никто, - шмыгнула носом Любава. - Всех волки назад приволокли.

Призадумалась Яга. С волками и договориться можно, а вот с Бессмертным что делать? Царевны-то к батюшкам, небось, побежали бы, да женихов- защитников сыскали. А ей-то как быть? Лес для двух колдунов невелик и тесен, от Кощея не скроешься. А уж коли сыщет, тут одной башней не отделаешься. Значит, надо, чтобы сам отпустил, да вернуть не желал.

- Скажи-ка, Любава, а девиц столько Кощею для чего? - поинтересовалась ведьма.
- Да... Эт самое... Уж и сказать-то не знаю как... Срам один!
- Для срама значит, - прищурилась Яга.
- А так слух ходит, что невесту ищет, - шёпотом, испуганно поглядывая на дверь, добавила кикимора. - Да всё не найдет никак.
- Чего ж не найдёт? - подивилась Яга. - Собой хорош, богат, замок вон царский. Неужто ни одной невесты не подошло?
- Боятся они его люто, - вздохнула Любава. - Как завидят, так в угол забьются и сидят тихонько. А ему такая нужна, чтобы ух, кровь кипела, - кикимора смутилась. - Сам говорил, когда Серому Волку царевну отдавал.
- Так а Волку они зачем? - не поняла Яга.
- А мне почем знать? - пожала плечами Любава. - Ой, слышишь, сам идёт! Коли нужна буду, зови.

Кикимора испуганной кошкой бросилась к своей дверце. Миг - и Яга осталась в комнате вдвоём с Баюном.

- Не нравится мне всё это, - протянул кот.
- Мне тоже не по нраву, - согласилась Яга. - Главное молчи теперь, не то поймёт Кощей, что ты не просто так приблудился.
- Обижаешь, - прошипел Баюн, запрыгнул прямехонько на кровать, да свернулся калачиком.
- Метлы на тебя нет, - фыркнула Яга, но прогонять не стала. Не до того было, в дверь стучали. Вздохнула ведьма, да пошла отпирать.

Глава 4

Едва алое солнце коснулось верхушек деревьев, выбрались русалки из пруда, уселись на илистых камнях, бодро шлепая хвостами по поверхности воды. Яга задумчиво поглядывала на запечённый окорок, что раздобыл для Кощея серый волк.

Обрадованный переменой настроения ведьмы, Кощей безо всяких условий позволил ей спуститься и подать ему ужин. И уж вовсе неслыханное дело - подле себя второй стул поставить наказал. Прослышав об этом, царевны в башнях слезами горькими залились: хоть Кощея и страшились, а всё же грустно им было, что прекрасным девицам предпочёл он ведьму лесную. Даже русалок собирался обратно в бочки заковать, да тут уж домовые воспротивились.

Яга кикиморам целый котёл приворотного зелья приготовила, да по склянкам разлила. Наказала: в квас домовым по три капли подлить, да из своих рук напоить. Вот и постарались кикиморы, ходили теперь домовые за ними, точно псы верные. И даже Антипка за Любавой увивался, да отчего-то грустила кикимора.

А Яга Кощея дожидалась. Вышел он из замка, высокий, справный, да как глянул на ведьму, у неё сердце чуть из груди не выпрыгнуло. Казалось, ладонь подставит, а оно уж там. Разозлилась Яга сама на себя, негоже это, так перед мужиком вздыхать. А помимо воли улыбнулась, да блюдо с окороком схватила.

- Ну здравствуй, ведьма, - улыбнулся Кощей. - Башня моя, значит, не по нраву тебе пришлась?
- Воздуха там, Высочество, маловато, - покорно отвечала Яга.
- Стало быть и ужин со мной разделишь, коли попрошу? - прищурился он.

Яга кивнула. Отужинать-то можно, главное, чтоб не тем кусочком, что в зелье попал. А Кощей, казалось, оставил свои манеры царские. Широко улыбался, был приветлив, на миг Яга даже про замысел свой позабыла. А было всё просто: пока домовые за кикиморами ухлестывают, заколдовала она скелетов на сон мертвецкий, да сонным зельем окорок смазала. Отведает Кощей кусочек, заснёт, а она Баюна подхватит - и поминай, как звали. А Бессмертный тем временем графин компота поднял, налил Яга в стакан, да к губам ведьмы поднёс.

- Ягоды нынче сладкие, будто мёд, - подмигнул он, наклоняя стакан. Ничего не оставалось Яге, как глоток сделать. Закружилось всё вокруг, завертелось, а когда вернулось обратно, поняла ведьма, что нет никого в мире этом, дороже Кощея. И пойдёт она за ним и в огонь, и в воду, и в постель его, коли позовёт. А сам Бессмертный тихо спал на краешке стола, во сне дожевывая окорок.

Баюн, ворча и фыркая, тащил упирающуюся изо всех сил ведьму обратно в комнату.

- Да что ж этот окаянный творит такое! - возмущался кот. - Девицу опоил!
- Эх, Баюн, - вздыхала Яга. - Как же я не замечала, как он хорош? Красив, как ясно солнышко...
- Это Кощей-то солнышко?! Ты никак головушкой ударилась.
- Да что ты понимаешь, - отмахнулась ведьма. - Духом силён, телом крепок... Да любая царевна бы за такого...
- Чего ж они тогда по башням рыдают? - пытался вразумить страдающую ведьму Баюн, всё дальше утаскивая её от сладко спящего в окружении русалок Кощея. - Идём, утро вечера мудренее. Вот взойдёт солнышко, да и мозги твои на место встанут.

Спать укладывали Ягу вместе с Любавой. Кикимора охала и причитала, но влюблённую ведьму держала крепко, чтоб делов не натворила. Дверь снаружи сторожил тот самый голубоглазый Антипка, мечта всех кикимор и покоритель сердец. На поверку это оказался лохматый курносый домовой с доброй улыбкой и курносым носом.

- Кажись, девица того, эт самое... Тут надобно.. Ну да...
- Ох, как умён, сразу вот в корень зрит, - восхищалась Любава красноречием Антипки.
- Это сталбыть да! - соглашался домовой.

Умом он не блистал, зато дверь исправно сторожил. На том и порешили, оставили его караулить, чтоб скелеты кощеевы не вошли, а Яга не вышла. Самого же Бессмертного до утра не ждали, зелье сонное ему уж больно крепкое досталось.

Баюн совсем было заснул, когда услышал, что кто-то слезы горькие льёт. Присмотрелся в темноте, глазам своим не поверил. Свернувшись калачиком на огромной кровати, рыдала Яга.

- Душенька, что тебя так расстроило? - испугался кот. - Да сбежим мы ещё, сбежим! И Антипка поможет, и Любава.
- Ох, Баюн, - ещё горше заплакала ведьма. - От сердца своего не убежишь. А что делать, коли оно тут останется?
- Это ты про Кощея что ли? - не понял Баюн. Яга кивнула и завыла, закусив губу, чтоб не громко было. - Неужто остаться хочешь?
- Не хочу, - дёрнула плечом ведьма и носом шмышнула. - Была у меня любовь сердешная, одно горе мне принесла. Неча слезу лить, хватит, отболело. А знаешь, что, Баюн? Негоже одной бежать, выспрошу утром у Любавы, много ли тут царевен по башням упрятано.
- Ты никак всех спасать собралась? - охнул кот. - Одумайся, Яга, самим бы ноги унести.
- Унесем, клянусь, - твёрдо сказала ведьма. - Спи, Баюн, верно ты говоришь, утро вечера мудренее.

Только и поутру мудренее Яга не стала. Поджав губы всё в оконце глядела, где весело плескались в пруду недопевшие накануне русалки. Домовые, покрикивая, бегали вокруг, да ловить не решались: уж больно хвосты у водных дев беспокойные. Один из домовых, с растрепанными волосами цвета дубовой коры, уже, кажется, успел на собственном лбу убедиться: стоял чуть поодаль, прижимая ладонь к ушибленному месту. Подле него хлопотала юркая кикимора. Домовой её заботу принимал со счастливой улыбкой, со стороны даже чудилось, будто он бы ещё разочее под русалочий хвост сунулся, только бы кикимора не ушла.

- Ну, хоть у кого-то, - грустно улыбнувшись, вздохнула Яга.
- Ты чегой-то закручинилась? - покачал головой Баюн.
- Да и сама не пойму, - отмахнулась ведьма. - Вроде ж и правильно всё, а вот тут, в груди, тошно. Вот все говорят: Кощей девиц неволит, насильничает. Да разве ж хоть одну девицу ты подле него видал? Сидят по башням, да рыдают, горемычные.
- Так из дома ж родного уволок, ирод! - фыркнул Баюн.
- То-то и оно, из дома уволок, - согласилась Яга. - Вот только скажи, Баюн, разве им тут худо? Да у многих в родном доме такого не сыскать.
- Может и так, а тебе что за печаль? - не понял кот.
- И сама не пойму, - призналась ведьма. - Да только и уйти не могу, держит что-то.
- Зелье твоё приворотное держит, вот что!
- Да какой там, я уж полынного настоя выпила, да ромашкового чая. Нет во мне зелья, иное что-то.

Кот спорить не стал. К двери подошёл и стал Любаву кликать. Когда зеленоволосая дева появилась в комнате, Баюн спину выгнул, зашипел, да за юбки Яги спрятался.

- Ты чего? - изумилась та. А взглянув на кикимору восхищённо цокнула языком. - Вот оно, счастье, что с кикиморами творит!

И точно, стоило лишь глянуть на Любаву - сразу ясно было, словно светится она. Прежде неуклюжая на вид, да нескладная, теперь стояла она стройная, как тростиночка, гордо подняв голову. Сияли огромные, точно два блюдца, голубые глаза. А волосы, прежде спутанные, ровной волной спадали по плечам.

- Эт-та что же, Любава? - осторожно высовывая голову из-под ведьминой юбки уточнил кот.
- А то кто же? - засмеялась кикимора.
- Красиувая, - мурлыкнул кот.
- Красивая, - согласилась Яга. А Любава от похвалы засмущалась, щеки зарумянились.
- Спасибо тебе за зелье чудодейственное! - от души поблагодарила ведьму кикимора. - Антипка-то весь вечер от меня не отходил, всё глаза мои нахваливал, да пальчики целовал. А после, как стемнело, предложил его век разделить.
- А ты? - уточнил Баюн.
- Согласилась, конечно, - звонко засмеялась кикимора. - Даже и помыслить не могла, чтоб такая сила у зелья того была. Грустно вот только, что не настоящее это, как отпустит, одумается Антипка.

Она вдруг вся подобралась как-то, съежилась... Яга вскочила, подбежала к Любаве, да в глаза ей глядя твёрдо сказала:

- Не развеется. Не так моё зелье чарует. Коли не люба ты ему, ни в жисть бы в жены тебя не позвал. Если только в кусты, плоть тешить. Оно решимость придаёт, да глаза открывает на то, чего раньше не видел.
- Так вот значит... - протянул Баюн, но замолк, едва гневный взгляд ведьмы увидал.

Выпросив у кикиморы сливок, кот в дальний угол комнаты ушёл. А Яга усадила Любаву перед собой, да давай выспрашивать, кто в замке живёт.

- Неужто все слезы льют? - недоверчиво покачала головой ведьма, когда кикимора ей о двенадцати царевнах, что в башнях томятся, поведала.
- Все, - вздохнула та. - А постой! Одна только... Есть тут царевна одна, Василисой кличут. Справная девка, крепкая, красивая, да ума не занимать. Она вот одна и не рыдает.
- Василиса, говоришь, - протянула Яга. - Вот бы мне с ней с глазу на глаз потолковать... Можешь устроить?