Глава 1
Часть 1
Сказ вводный, первый. Новости из Стольграда
- Вот же склочная баба! Ни дня без свары! Ты только подумай, Стефанида, что нонче удумала! Что б я, Сидор, за так просто взял да выпил весь запас вишневой наливки, что женка до праздников поставила! Да еще без спросу! Да ни в жисть! – не унимался старый хитрец, пока мои пальцы бойко плели исцеляющий заговор, тонкой голубой паутинкой покрывающий его коленную чашечку.
Вообще-то Сидору повезло: судя по парам дыхания, наливку женки они с мужиками щедро мешали с чистым медицинским спиртом – откуда взяли-то только такую страсть в Верхнем Курене? Впрочем, умом, как говорится, не до всего додумаешься, а искать логику в поступках куренских и прочих селян, я, несмотря на возраст, давно перестала.
Однако факт совмещения наливки и спирта налицо, и как следствие – художественный во всех отношениях фингал на этом самом лице, вывих плеча и чудом уцелевшая коленная чашечка деда… Да еще не нравится мне это начинающееся воспаление…
- Нет, ты видела, Стефанида, с кем живу? Не жисть, а мука! – сплюнула в сердцах себе под ноги Снулка, та самая «склочная баба», которая вернувшись заранее из станицы обнаружила вместо недавно возведенного, можно сказать нарядного курятника – развалины, своего мужика в компании невменяемых соседей мужеского полу и совершенно пьяных свиней, а также коз, спокойно шастающих по грядкам с молодой капустой и огурцами.
Картину завершала спящая мертвецким сном домашняя птица: гуси и куры, как будто нарочно разбросанные по двору согласно чьей-то сумасшедшей задумке.
Как Сидору, Ижику и Митридоту удалось напоить не только скотину, но и птицу, для меня оставалось загадкой, но окинув взглядом представшую перед глазами картину, пришлось признать – гуси в гораздо более бедственном положении, нежели куры: те хоть не посплетались длинными шеями так, что сразу и не скажешь, где из них чья…
- Я то, грешным делом, подумала, что передохла птица-то! – горестно вопила Снулка. - И давай, слезами горючими да умываясь, щипать из них пух!
«Ну да, пух в первую очередь, - подумала я, кивая, - Ведь лежащий посреди двора в обнимку с поросенком хозяин может и подождать!»
А впрочем, кто я такая, чтобы учить кого-то, как правильно, и как нет! Мое дело маленькое – знай себе, лечи!
Снулка же продолжает горестно причитать, чем признаться, значительно мешает процессу исцеления благоверного:
- И только двоих ведь успела ощипать, как они – раз и вскаквают! Наверноть замерзли! Я чуть совсем не сказилась! Страх-то! Страх!
Очень ее понимаю, двое вышеупомянутых, чудесным образом воскресших гусей, своим розовым голым видом знатно действовали мне на нервы чуть не с утра. Не сказать, что барышня я слабая да нервная от природы, просто как тут от смеха удержишься, чего мне по статусу допускать совершенно не положено!
Я, стараясь не смотреть на этих лысых существ, жавшихся к толстой хозяйской мурке, которая шипит на них, и, бешено вытаращив глаза, отступает от странных, непонятных животин, что пахнут-то как гуси, но вида совершенно неожиданного, метнула в птичек согревающим заклинанием. На первое время им хватит, а там, гляди ж, и курятник на своем месте восстановится, и пухом начнут обрастать.
Долго Снулка с подружками теперь не поедут с ночевкой на Ярмарку в станицу Нижние Выселки! Вот что бывает, когда на хозяйстве остаются мужики, склонные к злоупотреблению! И магическая защита погреба для них оказалась не преграда: и ведь, что удумали! Спускали в отверстие на зачарованной половице удочку с магнитом, а о том, чтобы все крышки на заветных бутыльках оказались металлические, Сидор заранее позаботился! Откуда только деревенская неугомонная троица разжилась чистым медицинским спиртом – вот в чем вопрос!
- Так это ж дохтур этот городской им подсобил! Они ему забор покрасили – он и отблагодарил, окаянный! – внесла ясность Снулка.
Я по-стариковски поджала губы: отношения с городским «дохтуром» у нашего семейства потомственных Йагинь не ахти: к лесным целительницам испокон веку обращались жители как окрестных деревенек и станиц, таких вот, как эта – Верхний Курень, и Нижние Выселки, где раз в сезон проходят шумные Ярмарки, а также и самого Штольграда, что, разумеется, не добавляет нам симпатии вышеобозначенного доктора… Хотя, если б вместо того, чтобы по кабакам кутить, романы крутить направо и налево с мамзельками, не обремененными особо строгим воспитанием и деревенских мужиков спаивать за счет запасов того самого его медицинского, доктор этот занялся бы своими прямыми обязанностями, глядишь, и нам поспокойней жилось бы, и этому охламону поприбыльнее…
Закончив, наконец, с Сидором, я перешла к мертвецки пьяной скотине и домашней птице: с Ижиком и Митридотом, ровно, как и с их женками, мы сегодня уже успели повидаться. В отличие от Сидора, обошедшегося по большей части легким испугом, впрочем, сомневаюсь, что он и это упомнит, собутыльникам его повезло меньше.
Поэтому, когда запыхавшись, роняя тапки, прибежала за мной утром Оленка, на ходу рассказывая о злоключениях дядьев, пока они с мамкой и теткой на Ярмарку ездили, я первым делам отправилась накладывать заклинание, сращивающее кости на руку Митридата и приводить в себя деда Ижика.
Селянки не поскупились на благодарность, еще бы – косьба на носу, а мужики преждевременно из строя решили выйти!
- Спасибо, Стефанидушка! Дай Светлый Даждьбог тебе крепкого здоровья и долголетия, внучкам – женихов богатых, а внуку – невестушку-красавицу! Вот, не побрезгуй, чем смогли, - Снулка протягивала мне целый мешок гостинцев, - Вот, Сеньке-то на сарафан, целый отрез поплину-то, да чтоб и мелкой на рубаху хватило! Сама своим девкам приглядела, да ведь и вас надо уважить!
Глава 2
Сказ иной, второй. Сказка
Родной домик встретил как всегда мирным, уютным ощущением Дома. Расположилась наша добротная, двухэтажная изба в одном из самых живописных мест леса! Сейчас, посреди лета, дом Йагинь просто утопает в зелени. Тысячи тонких, летних ароматов витают в воздухе, откуда-то доносится смех неугомонной парочки, не иначе как двойняшки опять затевают какую забаву, а то и очередную каверзу.
- Что-то ты долго, Сеня, - нахмурила брови баба Стефа, и баба Рая с ней совершенно солидарна.
- Я к реке ходила, - ответила я.
- Подумать? – понимающе кивнула бабуля, от которой ничего не утаишь – захочешь вот скрыть, и не скроешь.
- Ты почто Федорку-то отчитывала, да еще и от моего имени? – нахмурила брови бабуля Стефанида, но глаза ее озорно сверкают поверх окуляров.
- А ты сама бы как поступила, бабуля? - вопросом на вопрос ответила я, тоже сдерживая усмешку. - Опасно девкам одним ходить сейчас. А за парнями скакать – тем паче. А ну как на песиглавца нарвутся?
- Вот-вот, - заметила Раифа, откладывая вязание. - Кому стоит охальников-песиглавцев опасаться, а кому и заезжих княжеских чародеев!
- Но может, у него в Штольграде какое… иное поручение от князя? - пробормотала я, но без уверенности в голосе.
Все же не хочется верить, что на кого-то из моих сестер, а то и на меня саму, ведется охота. Впрочем, это вряд ли. Я итак осторожна, что тот упырь на промысле, прям дальше некуда. И сестры по волшбе тоже, которые из других Домов, мы-то это точно знаем.
- Неспокойно мне, Сенюшка, - пробормотала бабуля. - Посидеть бы тебе дома пока…
- Бабуль, у Аньшаны срок вот-вот подойдет… Жду вот, что ночью позовут.
- Сама пойду. А ежели еще чего, Рая сходит. Вроде бы этот чародей здесь ненадолго.
- А может, он и вовсе не за целительницей? Может по другому какому делу?
- Оно конечно и может, Сеня, но осторожность не помешает, - бабуля сказала, как отрезала.
Баба Рая задумчиво добавила:
- И песиглавцев пока никто среди окрестных весок не видел. Иное дело в Штольграде. Может, правда – в одиночку и проездом. По крайней мере, нам всем спокойней именно так думать. Письма-то с просьбой пригласить в Дом – пока не присылал. А Стеня права – посиди-ка, деточка, дома. Заодно и за детьми приглядишь.
- Да разве за ними приглядишь? – засмеялась я. - За ними не то что, не приглядишь, ведь неуглядишь же! Да и взрослые они уже совсем, в школу скоро пойдут. Все вместе и вздохнем спокойно.
И я озорно подмигнула бабкам.
Но Стефанида еще больше нахмурила брови, а Раифа отвела взгляд и поджала губы. Что-то тут не ладно. Чего-то бабули мне не договаривают. Не дай бог, с родителями что!
- Бабулечки, с папой, с мамой чего-нибудь? - с замиранием сердца спросила я.
- Еще чего! – недоуменно проворчала Стефанида, и Раифа поддержала сестру:
- Чтобы что-то стряслось с потомственной Йагиней, да при муже-стихийнике! Сейчас же!
- Сидят они, как пить дать, в своем Дарнийском герцогстве при тамошнем наместнике со своей посольской миссией. Мамка твоя с детства путешествовать любит!
- А папка и рад женку побаловать, даром что у стихийника вся жисть-то в походах!
- Так, бабулечки… - недоуменно пробормотала я, понимая, что главное сейчас - не дать сбить себя с толку.
Слишком уж бойко бабки принялись стрекотать о дочке с зятем, подозрительно.
- Если с мамой и папой все в порядке, значит, речь обо мне или о мелких? – прямо спросила я и непроизвольно перевела взгляд на окно, из-за которого доносятся возмущенные вопли, причем вопит по большей части Демка.
Йожка никогда не упустит шанса воспользоваться своим статусом младшей сестренки и извечной женской хитростью для организации очередной каверзы, куда она постоянно втягивает Никодема. Как ей это удается, никто не знает, но со стороны Дема всегда крайний. Вот только самым близким очевидно: руководит озорством именно маленькая, беленькая девочка с кучеряшками, как у ангела и голубыми глазками-блюдцами. А вот под раздачу почему-то чаще всего попадает Никодем: тоже похожий на ангелочка малыш с голубыми, как у сестры глазами и очаровательными ямочками пухлых щечках.
Интересно, что они удумали на этот раз?
Надеюсь, не притащат опять на участок улей, предварительно зачаровав сонным заклинанием пчел? Считают малыши пока не очень споро, им что две хвилины, что двадцать две… В прошлый раз времени на сон пчелкам хватило как раз до того, как эта мелочь пузатая сволокла улей до горницы… Хотя, что-то это я отвлеклась, вон у бабулек глазки-то забегали!
Старушки переглянулись, и теперь уже обе синхронно нахмурили брови и поджали губы. Баба Рая подняла руку и щелкнула в воздухе пальцами. Ого, заговор неслышимости, видать, разговор предстоит серьезный!
- От Йагини ничего не скроешь, - пробормотала себе под нос баба Стефа.
- Совсем взрослая девка стала, - кивнула баба Рая.
- Заневестилась…
- Вон кака красавица выросла!
- Глаз не отвесть! – с энтузиазмом подхватила Стефанида.
Но меня, повторяю, не так просто с толку сбить. Я же вижу, бабули волнуются, специально мне зубы заговаривают. Да что такое-то? То, что мне дома посидеть придется, пока княжеский чародей, будь он неладен, по окрестностям шастает, так не впервой же! Видать кто-то из Травниц или из других наших сестер красавку прислал, предупредил. И что ж тут такого?
- Бабули! – добавляю грозности в тон, - Давайте ближе к делу. И переставайте строить из себя обычных деревенских знахарок. Темных и дремучих. Как будто я не знаю, что ты, баба Стефанида, с отличием окончила Светлую Академию, и по сей день являешься одной из самых почитаемых ведуний обеих империй! И за плечами у тебя не одна защищенная диссертация! А ты, баба Раифа, - я намеренно называю бабуль полными именами, чтоб, значит, показать, как я серьезно настроена, - настоящая гордость Темного Университета, можно сказать, легенда! Светлая ведьма, имя которой вписано в историю двух империй, как той, что остановила Смутную Войну, выдворив племя василисков прочь с лица Матери Сырой Земли!
Глава 3
Сказ иной, третий. Беспокойная ночь
Кажется, только закрыла глаза, только-только почувствовала кожей свежую мягкость чистых простыней, только с удовольствием отдалась накатившей волне блаженства, затягивающего в сонную, ленивую негу, как громкий стук в дверь вернул в сознание. Судя по тому, что за окном тьма-тьмущая, я успела проспать, как минимум пару часов. Приподнялась на локтях, потрясла головой, прислушалась:
- Баб Стефанид! Баб Стефанид! – это голосит тринадцатилетняя Елочка. Точно, из Нижнего Куреня за бабулей прислали, к Аньшане.
- Да тише ты! – цыкнула в окно на девчушку бабуля. - Весь дом перебудишь. Иду я, иду.
- Ой, баб Стефанид, поспешайте, боязно-то как!
- Да что тебе там боязно, дурында, чай не впервой мамке рожать-то!
Слышно, как хлопает дверь, и голоса удаляются от избы.
- А ежели что не так пойдет? - раздался тонкий голос Елки.
- А что там может не так пойти? - пробасила бабуля. - Что ж, мамка думаешь, без меня не справится? Да у любой бабы это изнутри прописано…
Голоса, наконец, удаляются настолько, что перестают быть слышимыми, а я блаженно потягиваюсь в постели и переворачиваю подушку прохладной стороной. Все-таки, как же хорошо, что не за мной…
И тут… как будто повторился недавний сон. Опять, словно только-только сомкнула веки, меня выдернули из сна стуком в дверь. Первая мысль была – наверно, приход Елки за бабулей мне приснился, такое бывает с Йагинями, называется вещие сны. Не успела я толком прийти в себя, и уже приготовилась услышать голос Елочки «Баб Стефанид! Баб Стефанид!», как раздался совершенно другой голос, принадлежавший по всей видимости, взрослой женщине:
- Тетя Стефанида! Тетя Раифа! Вы дома?
На этот раз в окно ответила посетительнице бабуля Рая:
- Тише, Малашка, заходи. Что у тебя стряслось?
Слышно было, как хлопнула дверь внизу и голоса стали едва различимыми. Однако вскоре я услышала знакомые шаги на лестнице и в горницу мою ожидаемо вошла баба Рая.
- Сеня, - прошептала она. - Спишь?
- Нет, ба, - сонно отзываюсь я.
- Да, заснешь тут, пожалуй, - согласилась баба Рая, на ходу повязывая платок. - Вот что, Сеня: в Погребцах у Ласки малые что-то занедужили, животами маются. Малашка вон за помощью прибегла, видать худо детишкам.
- Бабуль, так давай я сбегаю? - сказала я, приподнимаясь на кровати. Жалко бабулю стало, все-таки далеко до Погребцов… - Туда и обратно?
- Сиди дома, сказано же! - проворчала бабуля, которой явно самой не хотелось идти куда-то ночью. - Сама схожу, погляжу. Я быстро, - и за бабулей закрылась дверь.
Я блаженно перевернулась на другой бок, пребывая краем сознания где-то там, на тропинке, освещенной полной луной, что ведет к нашему дому, слушая монотонный разговор двух женщин, удаляющихся в сторону Погребцов.
Мне показалось, или из комнаты двойняшек раздались сдержанные, но радостные восклицания?
Как ни растаскивай их по разным спальням, маленькая некромантка иногда перебирается к брату – «он боевой чародей, он защитит, мне так спокойнее».
А вот то, что на доме стоит волшебная защита, которой позавидовал бы даже его светлейшество княже наш, пресветлый Гартман Наднино Дино Нандо, ее почему-то не успокаивает.
Остатками бодрости постаралась прислушаться – нет, видимо, показалось.
Благословенная тьма…
Тук-тук-тук. Нет, это не ночь, это издевательство! Сговорились они там все, что ли?
- Эй! Уважаемые Йагини! Э-э-эй! Есть кто дома-то?
Я набросила на плечи платок и споро сбежала по ступенькам. За дверью обнаружилась молодая женщина одетая по-городскому, что я заметила, когда пригласила ее внутрь. Женщина испуганно, но с какой-то испытующей надеждой смотрела на меня, мяла платочек и не решалась начать разговор.
- Вы что-то хотели, уважаемая? Если по поводу нежелательной беременности, то обратились не по адресу. Бабули этим не занимаются, - произнесла я и нахмурила брови.
Уж очень мне не понравилось, как бегают глазки у этой городской мамзельки, и как не решается она завести разговор. Приглядевшись, поняла, что скорее всего вижу перед собой компаньонку или горничную благородной дамы – одета вошедшая хоть по последней штольградской моде, но без особого шика.
- Барышня, милая, мне нужна госпожа Стефанида или госпожа Раифа. Это очень срочно, - голос женщины сорвался, похоже, она и в самом деле здорово нервничает. Увидев мои вопросительно приподнятые брови, поспешила добавить: - Нет-нет, никаких прерываний беременности. Моя госпожа никак не может родить…
О, пресветлая Дидилия!* (* богиня женского плодородия у славян)
Вот только роженицы мне этой ночью не хватало! Не успела обрадоваться, что к Аньшанке бабуля ушла, так вот же, пожалуйста! Судя по всему, ехать мне сейчас, несмотря на наказы бабок сидеть дома, в Штольград, к какой-то городской фифе… Уж лучше бы к знакомой Аньшане в Нижний Курень… Все это я додумывала на ходу, заскочив в горницу, чтобы повязать голову платком, накинуть синий кафтан, и подпоясаться поясом потомственной Йагини.
Наказ-наказом, а ну как ее госпожа и вправду окочурится? И пусть я даже не узнаю об этом, никогда себе не прощу, если выгоню сейчас эту женщину из-за страха перед княжеским чародеем, чтоб его. Конечно, соваться в Штольград сейчас опасно… Но с другой стороны, ночь на дворе, надеюсь обернусь до рассвета!
Я заглянула в комнату к Никодемке, ожидая увидеть обоих двойняшек, но увидела только одного братишку – светло-русые кудри растрепались, губы приоткрылись, и полуулыбка на них слегка обозначала ямочки на щечках – Демка сейчас как никогда похож на ангела.
Странно, я думала, что мне не показалось, что я и вправду слышала из его горницы их с сестренкой смех. Ну-ка, а как она? Маленькая Йогана тихо посапывает на боку, сунув кулачок под подушку. Окно в ее горнице настежь открыто – юная некромантка на дух не выносит жары. Когда была поменьше, так и норовила раздеться и сигануть в Данину, к мавкам, которые, несмотря на вздорный, да что там вздорный, прямо скажем – паскудный нрав, всегда привечали маленькую Йагиню, как свою. Я осторожно прикрыла Йожку сбившимся в комок одеяльцем и тихо покинула горницу. Ничего, на доме мощная защита, да и кто-то из бабуль скоро вернется.
Глава 4
Сказ иной, четвертый. Польза от чародеев
- Сеееееень….
- Ну Сеееееень….
- Сееееееень….
- Просыпайся…
Голоса братца с сестрицей выдергивают из благословленного забытья. Не открывая глаз, переворачиваюсь на другой бок и накрываю открытое ухо подушкой.
Даже не подумаю вставать! Имею полное право! У меня всю ночь были тяжелые роды! То есть не у меня, конечно, но это не отменяет моего законного права на полноценный отдых. И не собираюсь я никак реагировать на двойняшек. Если не реагировать – может, и не сидят вовсе на моей кровати маленькие озорники, а это мне приснилось. Или, может, посидели – да ушли.
Четыре цепкие детские ручонки, вцепившиеся в меня хваткой лучшего охотничьего пса, начали синхронно раскачивать мое еще совсем еще не проснувшееся тело, явственно давая понять: не надейся, Сеня, что дети самоликвидируются как по мановению волшебной палочки.
Что же делать? Что-то подсказывает мне – еще пять хвилинок драгоценного сна, всего пять… и точно, буду как огурец!
- Сеня, ну пожалуйста!
- Вставай!
- Ты уже полдня дрыхнешь!
Полдня? Интересно! Зная себя, я могу проспать, если легла после восхода – часа три-четыре максимум! Ну ладно, пять. А зная неугомонных детишек, могу побиться об заклад – сейчас от силы часов так девять - десять утра.
- Убирайтесь, дети! – сонно пробормотала я.
В ответ раздалось сдавленное хихиканье.
- Ну вот, - прозвучал нежный голосок Йожки, почему-то шепотом, ведь только что эта малолетняя заноза ничуть не стеснялась канючить в полный голос, - Она уже почти готова!
- Убирайтесь, говорю вам! – уже более бодро пробормотала я, - Бросайтесь в Данину, к мавкам! Или проваливайтесь к Ящеровой Матери, Поганой Старушке, в Пекельное Царство!* (* Ящер, Змей, Чернобог – бог подземного царства, Пекельного Царства у славян) Или валите к Переругу!* (*Переруг – бог ругани у славян) Потому что если я сейчас встану, мало вам не покажется! Обещаю, что Переруг будет просто институткой по сравнению со мной!
Я, так и не открывая глаз в надежде все-таки еще немного подремать, не глядя, спихнула малолетних прилипал с кровати, и накрылась одеялом с головой, свернувшись в комок, как наш рыжий кот Маркиз.
- Точно! – а вот это уже подал голос Демка, ей-богу, если они сейчас не уберутся, наплюю на свои светлые принципы и оттаскаю обоих за уши! Кстати, с позиции акупунктуры, очень даже полезная процедура! – Она уже готова!
- Да к чему готова-то, изверги рода Йагинего? – все-таки выглянула я из-под одеяла и злобно прищурилась, одновременно запуская пятерню в волосы и распутывая их. Так устала, что даже не удосужилась заплести косу на ночь, вот, пожалуйста, и кубло вам на голове, сударыня!
- Услышать нашу новость! – пропищали в ответ братец с сестрицей, преданно, по-щенячьи, заглядывая мне в глаза.
- Дети, - простонала я, - А ваша новость не потерпит хотя бы часок? – и опять сомкнула веки.
- Новость-то да, а вот умрун верлиоков* вряд ли… (*Умрун - в славянской мифологии – ходячий покойник; *Верлиока - Сказочное чудовище у славян, обитающее в глухом лесу, разрушитель и истребитель всего живого)
- Что??!!! – меня прямо взрывной волной подбросило на кровати, снеся с нее. Однако я не заметила ни ушибленный локоть, ни бедро, на которые я так неловко приземлилась после такой вот новости.
- У нас в лесу верлиока? Или умрун? Стоп! Мне послышалось! Конечно, послышалось. Или Вы сказали, что верлиока еще и умрун? – за эту череду вопросов я успела опять взобраться на кровать, с которой слямзилась, и теперь уже пыталась с нее вскочить, и сесть уже по-человечески, но как на зло, запуталась в одеяле и, пытаясь освободиться бестолковыми, лихорадочными движениями, отчаянно чертыхалась. Дети восторженно и даже с некоторым умилением взирают на меня.
- Где бабули? – взревела я, совершая отчаянный рывок и треклятое одеяло, наконец-то меня отпустило.
- Баба Стефа на Дальних Выселках.
- Баба Рая в Нижних Погребцах.
Та-ак. Значит, бабули на работе. Меня по давешнему уговору оставили на хозяйстве, в том числе приглядывать за детьми. Не стали будить, пожалели. Но раз бабули где-то у недужных, значит об умруне они ни слухом, ни духом, значит, дети увидели его недавно. Стоп! Умрун на то и умрун, чтобы спокойно себе отдыхать в уютной сырой прохладной могилке днем, прикидываться ветошью и не отсвечивать до наступления ночи. Где мелкие его нашли?
- Значит, план таков, - быстро командую я, хватая за потные от волнения ладошки двойняшек и выставляя их за порог моей горницы, - Стоять здесь, ждать меня, никуда не уходить, - закрываю дверь и судорожно начинаю ряд санитарно-гигиенических процедур, располагаясь в лохани за ширмой. Надо спешить. Умрун верлиоков – это вам не шутки!
Одеваясь, прислушалась к шепоту, доносящемуся из-за двери, и стала невольной свидетельницей короткометражной пьесы, разыгравшейся у моего порога:
Итак…
Никодем, он же Демка, он же Вредитель, он же Вот Выйду Сейчас и Оборву Кому-то Уши - Д.
Йогана, она же Йожка, она же Малолетняя Паразитка, она же Причина Моего Сумасшествия, она же… - Й.
Н.: Думаешь, разозлилась?
Й.: Ну, она же пока не знает, что это наша работа… (онемение зала)
Н.: Может, и не скажем?
Й.: Ага, не скажем! А то она совсем дура. И сама не увидит… По плетению заклинания…
Н.: И то верно, - обоюдный вздох.
Занавес.
Не хочется в это верить, да что там, не хочется об этом даже думать, но похоже, в лесу сейчас находится умрун от верлиоки, и детишки как-то к этому причастны. На секунду я приложила пальцы к вискам, силясь вспомнить то, что написано об умрунах в учебнике по некромантии, и о верлиоках в учебнике классификации нечисти, и продолжила судорожно одеваться, перевернув наконец не дающуюся мне рубаху правильной стороной и не пытаясь более попасть головой в широкий рукав.
Глава 5
Сказ иной, пятый. Главное - осторожность
Я притянула себе один листок и написала:
«Сударь чародей, - задумалась: может, уважаемый сударь чародей? И сама себе ответила – обойдется! Вот справится с умруном верлиокой, тогда, может быть и зауважаю. Если еще и меня оставит в покое! – Ввиду срочных обстоятельств, я рада воспользоваться Вашим любезным предложением. Как можно скорее, ждем Вас в Доме Йагинь. Задумалась, писать это или не писать, и все-таки решилась: В случае если вас сопровождает рота песиглавцев, как любого уважающего себя столичного чародея, им тоже будем рады». Затем еще немного подумала, и приписала: «Хессения».
Еще не хватало, чтобы он в ответ на это письмо бабе Стефе или бабе Рае отписался. Ждет меня тогда два серьезных разговора.
Хотя что ж, я виновата, что женка главы сама его позвала? Вспомнила лицо боевика, который вошел в святая святых - покои рожающей женщины и невольно фыркнула.
Конечно! Все вы, мужики, сильные с разной нечистью да поганью воевать, а как рожающую бабу видите, так и до обморока недалеко!
Перечитала письмо, удовлетворенно кивнула. Быстрыми движениями, чтобы не передумать, сложила красавку и выпустила его в окно, только и видели! Пусть ему городские да заморские барышни летучие корабли шлют, мы, народ простой, даже не деревенский, а и вовсе лесной, с нас и красавок довольно! Красавку* только и видели. (*Журавлик, славянское выражение) В следующий миг ничто не напоминало о том, что я только что сделала.
Потянулись томительные хвилины ожидания. Двойняшки раскрутили меня на признание, когда это я успела познакомиться с боевым чародеем, и очень развеселились, когда узнали, что сего товарища хотели припахать в качестве повитухи.
Ответ не замедлил себя ждать: если честно, я не думала, что чародей ответит так скоро. Письмо было максимально деловым и лаконичным и состояло только из одного слова: Еду.
Развернув кораблик и увидев, что в нем было написано, я, надо сказать, вздохнула с облегчением. Может, и обойдется. Надеюсь, чародей должным образом отнесется к просьбе привлечь песиглавцев. Со всей серьезностью.
Столь ожидаемый нами – да, всеми троими, чародей появился самое большее – через час после того, как мы получили от него кораблик. За это время я успела еще раз перечитать все, что написано о верлиоках и способах борьбы с ними в учебнике. Информация для меня не особо утешительная – я, со своим даром целительницы, вряд ли способна сильно помочь чародею в уничтожении умруна. Боевичка из меня… с натяжкой сказать, слабенькая. Да и, кроме того, если хоть как-то продемонстрирую перед чародеем свой дар, зря бабули над щитом потели.
Подозвав Йожку, успела замаскировать алые пятна на ее стальной ауре некромантки. Благо, они были пока совсем крохотные, и это было не сложно. Работой своей осталась довольна – нарочно будешь присматриваться (а насчет того, что императорский маг обязательно присматриваться будет, я не тешу себя иллюзиями) – ничего не увидишь, кроме многообразия оттенков серого.
На вопрос Йожки, зачем это нужно и что я делаю – ответила, мол, обычная защита от сглаза. Дема тотчас потребовал себе точь-в-точь такую же, пришлось и над ним «поколдовать», привлекая к уроку установки волшебного отражения Йожку. А что, полезно.
Чародея с загадочными инициалами Л. де Эл. Д. кот Маркиз учуял задолго до его появления, уселся на порог и принялся умываться как-то истово и решительно. Поэтому к появлению чародея у нас все было готово: ни моего, ни Йожкиного целительского дара не видно, я в очередной раз прониклась серьезностью демонстрации волшбы жизни, а двойняшки в подробностях поведали мне о нахождении умертвленного верлиоки. О том, чтобы взять малолетних неслухов с собой «на дело» даже речи не шло, так что детишки крупно просчитались в своих планах и сейчас опять дулись, как мыши на крупу. Точнее, как два кудрявых хомяка.
- Сударыня Хессения, я полагаю, - раздалось с порога.
- Сударь?
- Лиодор, для вас просто Дар, - учтиво поклонился чародей.
Да, что и говорить, при свете дня этот возмутитель спокойствия выглядел еще более привлекательно, нежели ночью, в обманчивом свете экипажа и опочивальне женки главы Штольграда. Хотя там разглядывать его у меня и времени-то особо не было.
Удивительно, но камуфляж, который чародей надел сегодня, видимо, воздав должное тону моего письма, сидел на нем также отменно, как и давешний щегольской костюм. И даже резкий запах, исходивший от его костюма, запах специально раствора, пропитавшего боевой камуфляж, хоть и не походил на давешний аромат одеколона, но совсем не портит впечатления.
Голубые, как озера глаза, сверкают прямо-таки сапфирами, а темные волосы при дневном свете отливают синевой, что еще больше подчеркивает аристократическую бледность кожи. Довольно высокий рост и широкие плечи – а я впервые стояла в его присутствии и смогла оценить его физические данные по достоинству – даже при своем росте, а Йагини всегда были статными, немного выше обычных людей, я почувствовала себя рядом с ним маленькой девочкой.
Почему-то стало необъяснимо жарко, и я разозлилась на себя – еще не хватало вспотеть, как конь, впрочем, о чем я думаю, вскоре подобная перспектива покажется наименьшим злом. Столичный… или все-таки Дарнийский красавец как-то слишком пристально смотрит на меня, сияя, как начищенный самовар.
- О, да тут мой коллега, - улыбнулся он той же своей ослепительной улыбкой и присел на корточки перед Никодемом, пристально вглядываясь в его ауру и довольно кивая, - Вот это сюрприз! – протянул братишке руку совсем по-взрослому и маленький наглец пожал ее со всей серьезностью.
- Боюсь, настоящий сюрприз стоит рядом с вами, - я сознательно решила перенаправить его внимание на сестру, рассчитывая, что увидев перед собой Йагиню-некромантку, он и думать забудет о том, чтобы искать у нее еще какой-либо дар. И оказалась права. Маг настолько опешил, взглянув на Йожку волшебным зрением, что мне захотелось подставить ему табуретку под челюсть. Мало ли.
Глава 6
Сказ иной, шестой. Лежите, сударь!
Я осторожно коснулась его шеи – пульс есть, но дыхание неровное, прерывистое.
Не думая о том, что опять-таки выдаю себя – но ведь в этом смысле я уже сделала все, что могла! – принялась плести общеукрепляющий заговор, одновременно осматривая чародея на наличие повреждений.
Насчет руки напрасно волновалась – всего лишь вывих, а вот ситуация с левой ногой мне совсем не понравилась. Если не ошибаюсь, имеет место быть закрытый перелом, но для того, чтобы наложить заговор, сращивающий кости – заклинание очень действенное и мощное, но зело болезненное для пациента, мне следует прикоснуться к голой коже!
А как тут прикоснешься, если никак не закатать эту песиглавцеву штанину, в чем я убедилась, стянув с чародея сапог!
Что ж, другого выхода все равно нет – лучше наложить заговор, пока пациент без сознания – или этот несчастный лес огласит рев похлеще верлиокиного! Я решительно взялась руками за кожаный ремень, принявшись его расстегивать.
Упрямая пряжка не поддавалась, что повергало в отчаянье, а еще я почему-то отводила глаза, видимо поэтому все никак не получалось расстегнуть. Почему отводила глаза – понятия не имею. Чай, не первый год целительствую, и видеть мужские голые ноги доводилось в том числе…
Однако одно дело – дед Сидор, или Митридот, или даже Лдык из Верхних Дубовичек, здоровый детина, вот уже год строящий мне глазки и нарочито играющий мускулами во время профессионального осмотра, и совсем другое – этот заезжий брюнет с голубыми глазами!
От одной мысли о том, что придется стянуть с него штаны, меня почему-то начал бить озноб и заболел живот. Неудивительно, что вопрос изумленно вытаращившего на меня свои бесстыжие глаза чародея:
- Сударыня, могу я поинтересоваться, что вы делаете? – заставил меня заорать почище раненного верлиоки.
С трудом справившись с испугом и относительно придя в себя, злобно прошипела сквозь зубы:
- Лежите, сударь, не двигайтесь, у вас, похоже, нога сломана!
Вот видно же, что бахвалится из последних сил! На самом деле ему должно быть очень больно. А еще шуточки отпускать умудряется:
- То есть только похоже на то? Вы не уверены? А раздеть меня пытаетесь, чтобы совместить приятное с полезным, не так ли?
- Сударь, если не хотите, чтобы я оглушила вас заговором стазиса, будьте так добры, прикусите язык. И не шевелите пока этой рукой! У вас вывих был.
- Да, - протянул чародей, - Порисовался перед понравившейся девушкой…
Сие заявление заставило меня покрутить головой, в ответ на что чародей изумленно приподнял одну бровь. Интересно, это он о ком? Вроде бы кроме нас двоих да окончательно мертвого верлиоки здесь никого нет? А чародей продолжил:
- Доигрался, сам виноват.
Я решила не заострять внимание на неприятном для меня вопросе, и продолжила беседу, как будто мы с магом просто сидели за чашкой кофею на террасе, а не лежал он перед мной тут практически в одном исподнем – курку и рубашку пришлось расстегнуть, проверяя на наличие скрытых переломов костей и разрывов тканей, и я не стаскиваю с него штаны.
- Что значит, сами виноваты? – решила я уточнить, - Чего-чего, сударь, а смелости вам не занимать. Выйти один на один против верлиоки…
- Ради вас, сударыня, я вышел бы один на один против самого Чернобога…
Никак, бредит? Нет, точно, бредит! Теперь все понятно, То ему понравившиеся девушки мерещатся кругом, то один на один против повелителя Нави и Пекельного Царства собрался, болезный. Видать, здорово верлиока его приложил! Надо будет еще раз голову проверить. Налицо контузия.
Тем временем удалось, наконец, стянуть с чародея штаны, и отчаянно краснея, я принялась за исцеление треснувшей берцовой кости, предварительно наложив обезболивающий заговор. Чародей стиснул зубы, потому что не всегда обезболивание способно помочь, и терпел. Закончив, наконец, я поняла, что моему пациенту надлежит проваляться как минимум часа четыре-пять, пока кость окончательно не срастется – заговор, наложенный на больную ногу, - быстродействующий, но шевелиться во время его действия противопоказано, а то не поможет.
Я понимаю, что вполне могу вернуться домой, но бросить чародея здесь одного, после того, как он спас нас всех от умруна верлиоки, ни совесть, ни воспитание не позволяют! Вдобавок, нужно еще прояснить то, что он оказался случайным свидетелем моего целительского дара…
Ох, не к добру затеяли братец с сестренкой эту авантюру! Хорошо еще, что Йожка не спалилась перед заезжим проверяльщиком, чего-чего, а этого бы я себе никогда не простила, и ни родителям, ни бабулям в глаза не смогла бы смотреть!
Такие мысли приходили мне в голову, пока я сидела, восстанавливая силы, прислонившись спиной к дереву. Чародей окончательно пришел в себя и притянул к себе посох. Удовлетворенно кивнул.
- Лежите, сударь, - решительно пресекла я его попытки встать, - Вам нельзя шевелиться, если хотите уйти отсюда самостоятельно и без проблем! Кость срастется через несколько часов. Вот, выпейте, - протянула ему фляжку с микстурой, прихваченной из дому.
Я, в отличие от некоторых, хорошо подготовилась к бою, точнее не к бою, конечно, не мое целительское это дело, а к последствиям. А не как некоторые, которые только головы ребятишкам дурили, обучая составлять кучу не пригодившихся зелий. Причем о том, что это все не потребуется, ведь наверняка заранее знал, но вишь ты, то ли и вправду решил детишкам урок преподать, то ли просто тянул время до сумерек.
- Сударыня,- сделав большой глоток, сказал чародей, - Я просто подумал, что надо бы избавиться от нашего умруна. Вряд ли это хорошая идея, чтобы кто-то наткнулся на эту, пусть и уже мертвую, тушу?
Глава 7
Сказ иной, седьмой. Где они?
В сознание привело похлопывание по щекам и резкий запах дегтярной настойки. Бабуля знает, что нашатырь я на дух не переношу, а запах дегтя необъяснимо нравится, поэтому и водит перед носом куском хлопка, смоченном в настойке с резким запахом. Бабуля? За одно мгновение вспомнились последние события и я резко вскочила, обнаружив себя на кухонном диване.
- Тише, тише, Сеня, лежи, - попросила баба Рая.
Я повернула голову – баба Стефанида и чародей сидят за столом в компании лешего, который отчаянно зевает, закрывая рот коричнево-зеленой, в сучьях и молодых листиках, ладонью, и пары домовых – Хозяйчика да Хозяечки, совсем поникших с виду.
- Ну?! – грозно обратилась бабуля хвала светлым богам, не ко мне, а к хозяину леса.
- Тише, тише, голубушка Стефанидушка, - ласково, как только что ко мне баба Рая, ответил ей леший. - Еще пару хвилин, чую, уже совсем скоро. Скорость нонче только запутать все может, потерпи, милая.
- Сеня! – даже не глядя на меня, баба Стефа знает, что я очнулась, - Иди поешь, разговор предстоит нелегкий.
Кто о чем, а бабули есть бабули. На столе дымится каша, источает упоительный аромат деревенский черный хлеб, ровными розовыми ломтями искушает некоторых оборотней холодное мясо, рядом скучает белый козий сыр. Довершают стол нарезанные овощи, ягоды, пышные оладьи со сметаной и обязательный кофей!
Несмотря на тягостность момента, сударь Лиодор не застеснялся и принялся поглощать предложенное со скоростью света. Я посмотрела на стол и почувствовала дурноту. Баба Рая вздохнула:
- Хоть кофею с молоком выпей.
- А лучше со сливками, - поддержала ее сестра. - И оладьи, Сенюшка, ты же любишь со сметанкой, - и бабуля подвинула мне поближе сметану и любимое вишневое варенье.
Сенюшка? Бабули обычно обращаются ко мне просто Сеня, а когда момент особо торжественный, или когда сердятся, полным именем – Хессения. Светлые боги, за что нам это? Малышам – за что? Они же еще такие крошки…
Неожиданно для меня, но, как видно, ожидаемо для остальных, через открытое окно в комнату влетел коловертыш*, и распластался прямо посреди стола, утонув мордой в сметане. (*Коловертыш в славянской мифологии – существо, похожее сразу на зайца и кошку, с обезьяньими цепкими лапами и хвостом, лесной бесенок)
Поднял кошачью морду с заячьими ушами, облизнулся, поклонился сначала лешему, затем бабулям. Нам с чародеем, а тем паче, домовым, кивать не стал.
- Ты заканчивай давай лопать нахаляву, - строго обратился к бесенку леший. - Отвечай – видел?
- А отвечу – сметану отдадите? – облизнув усы, нагло пропищала нечисть.
Леший от стыда за отбившегося от рук подопечного позеленел, и, что есть маху, стукнул кулаком по столу, отчего все приборы подпрыгнули, а я вовремя успела блюдечко с вареньем подхватить.
Бабуля Стефанида же, напротив, сохраняя элсмирское спокойствие, кивнула коловертышу – мол, отдадим, говори.
- А мисочку? – совсем уж обнаглел коловертыш.
Леший от такого свинства и вовсе покрылся зеленью, превратившись в кустик, а баба Рая, зная о странном пристрастии этого вида нечисти к фаянсовой посуде, кивнула:
- И мисочку отдадим, и сметанки подольем. Говори, родимый.
Коловертыш довольно усмехнулся, а леший приобрел обычный вид. Но хмуро сведенные сучковатые брови говорят о том, что маленького поганца вскоре ожидает урок хороших манер.
- Песиглавцы их увезли, - заявил коловертыш, и, подхватив миску со сметаной, собрался выпрыгнуть в окно, как бабуля Стефанида хлопнула по столу, гораздо изящнее и ловчее, чем леший, и прикрыла рукой хвост нечисти.
- Ты наглей-то-наглей, да знай меру, - строго сказала она.
Коловертыш скривился, вздохнул и принялся рассказывать:
- А что еще сказать? Часа два назад возвращался, я значит, с прогулки из соседнего лесу, вижу – песиглавцы идут, детей на руках несут.
- Ты что же, поганец, не видел, что это дети Дома Йагинь?! – возопил хозяин леса.
- Откуда мне знать, какого Дома эти дети? – не пожелал признавать правоту лешего коловертыш. - Вона, всем известно, как песиглавцы своих детишек обожают, сами ростят. Может, энто их дети были?
- Совсем обалдел? Там же девчушка была! Ты видел когда-нибудь песиглавицу-женщину?
- А мало ли, чего в наших краях да с современной экологией не встретишь? Может, мутация какая. - отбрехивался коловертыш, но видно было, что врет. А с бабулями лучше не шутить – они добрые до поры до времени, пока дело не касается любимых внуков.
- Значит, так, родимый, - строго сказала баба Стефа, спокойно так, но от этого спокойствия даже у меня мурашки по спине побежали. Что уж говорить о лесном бесенке, на которого сейчас уставились два бездонных желтоватых глаза. Когда бабуля гневается – лучше быть от нее подальше – милль за пять сот, не меньше. Пристально глядя на коловертыша, баба Стефа наматывает на руку его то ли кошачий, то ли обезьяний, длинный хвост, и продолжает:
- Или ты сейчас рассказываешь нам всем правду – что именно видел и слышал, или оставшийся век доживаешь в качестве огородного пугала в каких-нибудь Нижних Погребцах или Черемухах. Слово Йагини.
После сказанного Слова нечисть затряслась крупной дрожью, а в глазах у коловертыша заплескался самый что ни на есть ужас.
- Так ведь непростые песиглавцы-то были, сударушка Йагинюшка, - проскулил бесенок.
- Говори, - резко, как камень бросила, приказала старшая Йагиня.
- Наемники это были Темного рыцаря.
У меня отвисла челюсть, благо, никто этого видел, все смотрели на рассказчика. Бабули переглянулись между собой и уставились на чародея. Тот сидел с выражением недоумения на холеном аристократичном лице.
Глава 8
Сказ иной, осьмой. В добрый путь…
- Сударыня Хессения! Ну, сколько раз повторять вам, что вы в любом случае были бы со мной в абсолютной безопасности! Даже если бы я не солгал князю! Ну что мне сделать, чтобы вас убедить!
«Щучий сын!», - чуть не вырвалось у меня в ответ на эту его попытку прекратить мой, то есть свой, бойкот.
Не знаю, как правильно сказать, но с чародеем я не разговариваю практически с тех самых пор, как мы покинули родной дом. Только в виде очень большого исключения, иногда. Песиглавец тогда его дернул потащиться через Верхний Курень, а я, как послушная овцелошадь, смирно поперлась следом, не отдавая себе отчет, что пройти мы собираемся под необычайно изумленными, но пристальными взглядами сельчан.
Не знаю, чем я тогда думала, боюсь, что ничем.
У меня ноги подкашивались от осознания, что добираться до Темной Стороны вместе с этим вот недоразумением – по совместительству грозой девичьей чести.
И как бабули отпустили-то?
Неужто не видели его смазливую, хитрую рожу?!
Словом, когда в Верхний Курень зашли, представляли собой весьма интересную для окружающих картину – боевой чародей-франт, с интересной аристократичной бледностью, суровой складкой у губ и весьма, скажу я вам, внушительным ростом – а следом за ним мелко семенит младшая Йагиня, с совершенно отсутствующим выражением лица. Только услыхав за спиной неприятный мне голос столь же неприятной мне Федорки, поняла, какую фатальную ошибку мы допустили:
- Вишь, мамо, бабка Стефанидка-то не зря меня тогда к чародею не пустила! Вона, свою внучку ему решила сосватать! Тогда еще!
Мне не было видно лица чародея, но судя по заигравшим мускулам на его спине – а в их наличие я как-то не сомневалась после нашего, так сказать, близкого, знакомства в лесу, - было видно, что он напрягся. Или развеселился, кто его, окаянного, разберет!
Если бы Федорка зубоскалила только в мою сторону, я, быть может, не так разозлилась. Но она посмела назвать бабулечку «бабкой Стефанидкой»!
В общем, решила: лучше сейчас я ее приструню, чем потом бабуля. Не успела толком оглянуться и посмотреть этой нахалке в бесстыжие голубые глаза – вот почему такая несправедливость, почему голубоглазые все такие красивые! – как оказалось, что чародей уже развернулся, и не просто развернулся, а стоял к Федорке почти вплотную. Теперь вытаращенные глаза были не только у меня и Шелены, но и у всей околицы.
- Сударыня желает заменить сударыню Йагиню в возложенной на нее княжеской миссии? – тихо, но так, чтобы вся деревня слышала, процедил он.
Федорка отступила на шаг и замотала головой из стороны в сторону – мол, не хочу. Может и ушли бы по-быстрому, если бы не подала голос тетя Шелена:
- Какая-такая миссия, сударь чародей? У Сени дар ихний, Йагинский, покамест не проявлялся?
Вот вредная баба! Ну, куда ты лезешь? Да и чародей хорош! Кто просил его?!
- А причем здесь дар, сударыня? – чародей галантно улыбнулся женщине, - Видите ли, в лабораториях столичных чародеев это никого не волнует.
- Что ты несешь? – сдавленно прошипела я сквозь зубы, дергая этого наглеца за рукав, и стараясь сохранить на лице улыбку.
- Сударыня, - шепнул мне чародей. - Никогда бы не подумал, что вы так быстро перейдете со мной на «ты». Очень этому рад. Очень.
- В лаборатории? – ахнула Шелена. - И как, Йагини отпустили?
- Что поделаешь, сударыня, - пожал плечами чародей, - Долг – прежде всего!
- Сударь, кончайте ломать комедию, - прошипела я. - Вы мешаете мне плести заговор.
Я действительно накинула на себя личину бабули, и теперь старалась внушить Шелене, Федорке и всем присутствующим, что видели они рядом с чародеем не меня, а бабулю. Так оно надежнее. Жаль, конечно, я не могла вмешаться им всем в память, и жаль, что сия светлая мысль не посетила меня раньше, а виной этому некоторые голубоглазые брюнетистые заразы!
Вышеупомянутый брюнетистый тогда прекратил развлекаться и помог мне с заговором. Но все равно я на него была злая. Даже больше чем раньше.
И вот теперь, он как будто бы не понимал, из-за чего я злюсь. Похоже, решил, что это из-за того, что первоначально он пришел к нам с миссией моего ареста, поэтому продолжал:
- Страховать вас должна была целая рота песиглавцев, нужно было только играть свою роль!
А вот это уже интересно. Что значит – страховать?
- То и значит,- пояснил он. - Неужели вы думаете, что его светлейшество верит в то, что светлой целительнице одной по силам справиться с Темным?
Я закивала головой. А как же пророчество?
- Пророчество – пророчеством, - резонно заметил чародей. - Только на этот раз князь решил подстраховаться. С целительницей решено было отправить песиглавцев – целую роту. И еще несколько рот присоединились бы у границы, будучи отозваны со своих заданий.
Понятно, с каких заданий. С поисков светлых дур, вроде меня. Чародей не стал меня переубеждать.
- Так мне или другой девушке предстояло путешествовать во главе войска? – недоверчиво осведомилась я, решив, что можно пока временно «забыть» про бойкот.
- Ну не совсем войска, но нескольких боевых чародеев и песиглавцев-наемников, точно, - кивнул сударь Лиодор. - Им и предстояло сделать всю работу, вам надлежало только присутствовать, так сказать, чтобы соответствовать пророчеству.
- Но ведь это самый настоящий заговор! Это нарушение подписанного закона о перемирии! – не сдержалась я.
- А кто спорит? – устало согласился чародей. - Княжеские войска не привлекаются, а наемники – они и есть наемники.
- Как выяснилось – не очень-то наемники и надежны!
Глава 9
Сказ иной, девятый. В большом городе
В Штольграде решено было не задерживаться. Нам предстояло нанять экипаж и как можно быстрее двинуться в сторону границы.
Графство Менферское – огромное, заезжать в него – нет дураков, огибать надо, и на безопасном расстоянии. А это время. И как минимум три города проехать придется – Лиссу, Квакушин и Грезу. Да и весок не счесть.
Но сначала нужно было зайти в гостиницу к чародею, чтобы он собрал вещи в дорогу, да меня приодеть. Да, да, меня – все-таки нам следует передвигаться под легендой. В предстоящих в поездке городах решено было изображать из себя молодоженов, это даже я признала, выглядело логичней всего. На мой вопрос, высказанный кротким, ну ладно, около кротким тоном – может, нам все-таки изображать из себя брата и сестру – чародей ответил отрицательно.
- Во-первых, сударыня, меня здесь некоторые знают. А во-вторых, мы ни капли с вами не похожи, - в этом он прав, конечно, ну не всем же рождаться с такой аристократической статью и бледной кожей, но все равно обидно. - В-третьих, это сильно затруднит наше передвижение.
И, увидев, что я не очень понимаю, о чем он толкует, оборотень продолжил:
- Мне каждую стоянку придется убивать каждого, посягнувшего на вашу честь, - на этих словах я покраснела, а чародей уточнил: - Вы этого хотите?
Это по правде совсем не то, чего я хотела.
- Издержки неудобства передвижения с красивыми женщинами в спутницах, - заметил чародей, пристально глядя на меня. От этого взгляда я немного опешила, часто заморгала, отвернулась. Вот ведь фрукт! Это кто же здесь красивая женщина? Я, что ли? Он совсем меня за дуру держит?
Нет, ну я конечно не урод, но и красавицей себя никогда не считала. Обычная. Можно даже сказать, ничем не примечательная… Вот Йожка – та вырастет настоящей красоткой! Светлые, почти белые кудри, голубые глаза, длинные ресницы, крохотная родинка над пухлыми губками – все говорит о том, что хороша она будет необычайно!..
А я? Русоголовая, зеленоглазая, как мавка… Ну ладно, может и не как мавка, как ундина, один песиглавец. Одно достоинство во мне – статный рост, да и то, на мой взгляд, спорное достоинство... По сравнению с селянскими девками всегда себя дылдой ощущала. Как-то не замечала я особо пристального внимания селянских парней – о чем я чародею и сообщила.
- Так ведь, сударыня Хессения, не забывайте, из какого вы Дома, - сообщил он.
А это при чем здесь?
- А при том, что только попробовал бы кто на вас посмотреть не с теми мыслями, старшая Йагиня взглядом бы испепелила.
Это да. Это бабуля может.
- Да и сдержанную, утонченную красоту простите, обычный селянин не заметит. Может, мимо и не пройдет, заглядится, а только куда вас пристроить в жизни своей – непонятно. Вы уж извините, но представить вас метущей деревянную избу или за пряжей, а тем паче разделывающей для фаршировки поросенка, сложно!
- Вы хотите сказать…
Я уже собиралась ему сказать, что разговор наш заходит в совсем уж неприличное русло, не пристало девице с мужчиной такие вопросы обсуждать, как он меня перебил:
- Я хочу сказать, что красота ваша исключительна, сударыня Хессения, и трогает сердце очень глубоко, как красота и нежность хрупкого эдельвейса или болотной кувшинки по сравнению с изысканностью розы и пышностью пиона.
Я сердито дернула плечом. Эдельвейс, значит.
Кувшинка, значит.
Болотная.
По сравнению с розами и пионами.
Понятненько.
Ясное дело, он просто издевается. Или зубы заговаривает. Знает гад, на что надавить. Вражина.
- Сударь, мне неприятна эта тема, может, сменим ее?!
- Вы, сударыня, хотели в лавку готового платья зайти, - бесстрастно напомнил чародей.
- Так может, вы за это время в гостиницу наведаетесь? – ответила ему в тон.
- Ну, вы же помните, что почтенным Йагиням я обещал ни на шаг не отходить от их внучки. Так что в гостиницу вместе пойдем, потом в лавку, а потом только на выезд.
- Да, вы уж не задерживайтесь, - прервал наш диалог перед воротами Штольграда непонятно откуда взявшийся коловертыш. - Не по нутру мне города. Да и сами меньше начудите.
- Ой, ты здесь! – обрадовалась я.
- А где мне еще быть, - злобно пробурчал бесенок, наградив меня сердитым взглядом, пробормотал про себя очередное ругательство, понятно, в наш адрес, а потом сплюнул. - Глаза бы мои вас не видели!
Ну что с ним делать? Настроение у меня, и без того весьма спорное, упало совсем.
***
Но все-таки дело прежде всего. Поэтому надо было брать себя в руки и идти в город. Договорились, что коловертыш будет с нами, только для всех он будет оставаться невидимым.
А мне нужно замаскировать свою внешность – меня многие знают здесь, не раз я с бабулями приезжала на праздники и в лавки.
Попробовав поэкспериментировать с личинами, обернулась к чародею, чтобы посмотреть на его реакцию – просто слегка исказила черты лица, но общий образ стал неузнаваемым.
- Неплохо, - согласился чародей. - Но нам нужно отвлечь внимание по максимуму, поэтому сделаем немного иначе, - он провел рукой у моего лица, и взглянув в зеркало, я вздрогнула: на меня смотрела ярко-рыжая девушка, с каштановыми бровями и ресницами, с россыпью веснушек на белой коже.
- Пусть мою спутницу запомнят именно такой, - сказал сударь Лиодор. - Совершенно непохожей на вас.
Я изумленно опустила взгляд ниже и обнаружила – какой стыд! – проклятый чародей прибавил мне пару размеров в груди и несколько в талии и бедрах.
- Сударыня Хессения, успокойтесь! Так нужно для дела! Покинем Штольград и вернем все на свои места.
Глава 10
Сказ иной, десятый. У главы
Вот бывает так – планируешь, планируешь, а боги смотрят на тебя и потешаются. И летят твои планы в Тартарары, и забываются самые мысли о них, как забывается прошлогодний снег...
Ненавижу планировать!
С тех пор, как в детстве поняла – планы эти рукой не потрогаешь, на вкус не учуешь, да и сбывается запланированное крайне редко. Как бабули учат: «Проси светлых богов того, что они сами знают, для тебя лучше. И не гневи их по ерунде, не доставай пустячными просьбами!».
Может, я разгневала богов «пустячными просьбами» как можно быстрее нагнать братика и сестренку? Уносимых на могучих плечах песиглавцев-наемников? Может зря я так истово взывала к высшим силам, просила, умоляла… Просила: «Все сама сделаю… Все-все-все исправлю! Только дайте удали нагнать песиглавцев окаянных поскорее»! И что же получилось?!
Разбудили меня весьма надоедливые, надо сказать, утренние лучи. Не успела до конца прийти в себя, понять, где нахожусь, слышу:
- Сенечка… Сеня… Наконец-то очнулась, маленькая…
Я открыла глаза и увидела склонившегося надо мной чародея, поняла, что это сон, закрыла глаза и попробовала перевернуться на бок.
Все тело сковывает неприятная слабость, как после тяжелой болезни или перерасхода сил... Перерасход сил? Вспомнила, что предшествовало этому самому перерасходу. Дом главы. Он сам с увядшим, поникшим взглядом, моя ладонь в руке чародея… потом… нет, не хочу вспоминать.
Открыв глаза, к удивлению своему отметила, что чародей все еще здесь, все также настороженно смотрит на меня, и взгляд его такой теплый, и вместе с тем нежный, и немного виноватый. Чародей вглядывается в мое лицо как будто с надеждой.
- Пить, - не представляла даже, что у меня настолько хрипло-писклявый, отвратительный голос. В тот же момент сударь Лиодор со сноровкой самой настоящей сестры милосердия поднял мне подушку и поднес к губам стакан воды…
Учитывая, что меня бросило в жар от его близости, я начинаю приходить в себя. Неловко очень пить вот так, из его рук, но в горле так пересохло, что мне не до стыда. Утолив первую жажду, спросила:
- Где мы? Сколько я спала?
- Где и были, сударыня, - несколько отстраненно заметил чародей, так, значит, то, что мне показалось сначала… правда, показалось. Оборотень как всегда неизменно вежлив. - В доме главы Штольграда. А спали вы – двое суток.
Неужели! Вместо того чтобы догонять песиглавцев, похитивших моих мелких, я нежусь тут на пуховых перинах!
- Как он? – не смогла не спросить я, это было даже важнее, чем уточнить, сколько я спала.
- С достопочтенным Хориусом все в порядке, - Хориус… Прекрасное имя, в честь Хорса, светлого бога солнца, мне все больше нравится этот мужик! - Он пришел в себя сразу же, как только вы изволили потерять сознание, сударыня, - «изволила потерять сознание», значит. Интересный оборот, надо запомнить.
- А когда узнал, кто мы такие, не позволил покинуть свой дом, пока вам не станет лучше. И даже собирался послать за какой-нибудь дочерью Дома Травниц или Берегинь, но я уверил его, что и сам справлюсь с вашим недомоганием.
- Сударь, - грозно процедила я. - Значит, вам мало было воспользоваться моим телом в то время, когда я отключилась, так вы еще и посмели бессовестно лапать меня все это время! В чужом доме!
- То есть в своем доме было бы можно? – обольстительно улыбнулся брюнет. Вот зараза. Видимо, ко мне и в самом деле вернулись силы, потому что я от всей души закатила ему звонкую пощечину.
- Сударь? Сударыня! - в дверях покоев стоит и недоуменно открывает и закрывает рот сам глава Штольграда!
- Здравствуйте, сударь Хориус! – с радушием поприветствовала я нашего хозяина. - Мы тут немного повздорили с братом, - сделала такой нажим на последнее слово, и так гневно сверкнула глазами в сторону «братца», что брюнетистая зараза и не подумала перечить! Выпрямился, держась за ушибленную щеку – жалко, почтенный Хориус так не вовремя появился, я бы ему, подлецу, еще добавила – и учтиво поклонился. Надо же, какие мы манерные!
- Конечно-конечно, сударыня, - поспешил заверить меня глава, и в этом его «конечно-конечно» - убей меня светлые боги! - отчетливо слышалось: «Как вам будет угодно, сударыня, с братом, так с братом».
- Как вы себя чувствуете, сударыня? Сударь Лиодор мне все рассказал – о том, как вы все свои силы потратили на то, чтобы вернуть меня к жизни, пожертвовав драгоценным временем, которое намерены были потратить на поиск брата и сестры.
Вот песиглавец побери! Никогда еще меня так быстро не ловили и не уличали во вранье! Впрочем, раньше я и не врала никогда. Ну, так нагло. Глядя человеку в глаза. Знакомство с наследным герцогом отвратительно на меня влияет. Как же стыдно, ей-богу!
- Мог бы и предупредить! – злобно прошипела я чародею, стараясь при этом любезно улыбаться хозяину. Что удивительно – и тот, и другой, старательно сдерживают смех, что бесит!
- Не успел я, сударыня, - давясь смехом, сообщил чародей.
Вот, как говорит наш коловертыш, туес! И чувство юмора такое же – туесовое!
- Сударыня, - любезно обратился ко мне почтенный Хориус, - поверьте, после всего, что вы для меня сделали, считайте своим должником навеки. И я никогда и никому не выдам вашу тайну!
Глава при этом обе ладони прижал к груди, и смотрит на меня так искренне, что мне стало очень, очень, и очень стыдно. Просто мерзко от самой себя. «После всего, что вы для меня сделали»! Знал бы он, что я для него сделала! Приняла ребетенка- песиглавца от любимой женки и скрыла это ото всех, проводив малого с родным папашей. В общем, потупила я глаза, и краской стыда и раскаянья залилась по самые уши.
Глава 11
Сказ иной, одиннадцатый. Дурная слава графа
Покидая наутро гостеприимный дом главы в уже знакомом нам обоим экипаже, запряженном все теми же сразу понравившимися мне, меринами, с манжетами у копытцев, я чувствовала себя отдохнувшей и полной сил.
Конечно, графство Менфера, чью границу мы должны пересечь к вечеру, вызывало определенную тревогу и даже панику, но я решила просто взять и довериться подорожной от сударя Хориуса.
К тому же меня сопровождает настоящий оборотень с ипостасью в виде элсмирского волка, по совместительству боевой чародей и наследник самого крупного герцогства империи, чего мне бояться?
Жалко только, что не заедем в Лиссу, Квакушин и Грезу, как давеча собирались, так хотелось надеть новые платья и шляпки… Правда, для этого возможность еще будет, а время сейчас дорого.
Говорят, Лисса – настоящая законодательница мод на Светлой Стороне.
И столичные модницы наперебой раскупают кружево тамошних мастериц. Я думала, что самой представится такая возможность, раньше у меня ничего из Лиссы не было. А теперь, как сообщила все та же приветливая горничная из дома главы, целых три комплекта исподнего!
А из Грезы родом многие великие менестрели и сказители. Говорят, там театральных подмостков – не счесть, и на всех с утра до ночи идут представления! Даже не верится, поглядеть бы самой… Чем знаменит Квакушин, я не слышала, но наверняка тоже есть в нем что-то особенное...
Я же, кроме Штольграда да весок и не видела больше ничего…
Для транспортировки коловертыша пришлось взять отдельную удобную корзинку для еды, с крышкой, на дно которой постелила старое одеяльце Игрека и его подушку, любезно предоставленные мне хозяином дома. Похоже, мелкий бесенок знатно его повеселил.
В пути чародей был учтив и вежлив, и даже воздерживался от своих неприличных намеков.
Не знаю, может его смущало присутствие Даньки, а может близость графства. Вот ей-богу, если бы не братец с сестренкой и не то, что мы итак задержались в Штольграде, нипочем не сунулась бы туда. Ни за какие коврижки.
Одно радует, что песиглавцам для того, чтобы обойти сие графство предстоит сделать нехилый крюк, а мы, если удастся без проблем проскочить эти земли напрямую, восполним потерю драгоценного времени.
О графе де Менферском ходила очень дурная слава.
Мол, и людоед, и душу самому Чернобогу продал, и заблудших путников умерщвляет, а потом очень медленно воскрешает и опять по новой… Словом, играет мужик в некроманта. Однако, со слов мага, императорские проверки неизменно показывали, что в графстве стоит тишь да гладь, ну оно и понятно.
Это ж какой нормальный маньяк, не окончательно тронувшийся разумом, будет сам себе могилу рыть? Понятно, что прибывающих сюда с посольской миссией хлебом-солью встречали и отправляли восвояси подобру-поздорову, с отчетом, что все в графстве в полном порядке.
Однако более никого, кроме императорских послов в графство не пускали, отваживали и отваживали порой очень жестоко. Ходили нехорошие слухи об отрезанных частях тел путников, складываемых оным же в карманы, и части эти сами-собой прирастали на те же места, откуда и были отрезаны, стоило им покинуть границы Менферы.
Мне всегда казалось, что это все бабские россказни, детей пугать, но сейчас, приближаясь к проклятому графству, проверять, правда это или ложь, на своей шкуре не хотелось.
И кому пожалуешься? Кому признаешься, что тебе страшно? Чародею?
Который снисходительно улыбнется и начнет рассказывать о своих не самых приличных планах в отношении меня, а чего доброго еще, руки начнет распускать, дескать, чтоб утешить? Нет, уж, спасибо, от марша взбунтовавшихся гормонов как-нибудь воздержусь.
Или коловертышу?
Так бесенок с самого начала, утром еще сообщил нам, о том, что решение ехать через графство Менфера могло прийти в голову только малоумным, оглашенным, баламошнутым балябеням*. (*Баляба — рохля, разиня, баламошка — дурачок, полоумный, зряшный (простонародное)) Столько эпитетов в адрес наших с чародеем умственных способностей лесной бесенок редко за один раз выдавал.
В числе прочего он сказал, что нам еще аукнется наше твердолобие, «елдыги вы дуботолкие»* (* Дуботолк (Дроволом) — дурак, елдыга — бранчливый (простонародное)). И что ежели у нас своего ума нету и отродясь не бывало, и своих жизней нам не жалко, то пощадили бы его безвинно готовящуюся отойти в Навь молодую душу. Увидев, что ни оскорбления, ни угрозы, ни мольбы на нас не действуют, Данька забрался в свою корзиночку и крышечкой ее закрыл, чтобы «глаза мои вас дураков не видели». Что на такое скажешь?
Я отчаянно храбрилась и через силу улыбалась чародею, а тот снисходительно поглядывал на меня, мол, и не из таких приключений сухими из воды выходили.
Сударь Лиодор попробовал было отвлечь меня от тяжких раздумий своими глупостями – мол, как я хороша в этом дорожном платье, и цвет мне как к лицу, и перчатки подчеркивают изящество запястий, но когда он дошел до хрупких, словно из мрамора выточенных светлыми ангелами щиколоток в дорожных башмачках в тон платью, я не выдержала, и держа перед собой на вытянутой руке заговор, хмуро пообещала:
- Навек лысым оставлю!
Судя по тому, что чародей поперхнулся и замолчал, подействовало. Ну, что-то там пробурчал себе под нос о современных эмансипированных барышнях, которые и комплиментов-то толком слушать не умеют, и все. Но, главное, что замолчал. Потому что нервировал знатно.
- Данечка, - пропела я, положив руку на корзиночку с бесенком.
В ответ корзиночку изнутри лягнули задней лапкой, и ничего не ответили.
- Данечка, - повторила я попытку вызвать коловертыша на разговор.
- Ты такой умный, все знаешь, - начала я разливаться соловьем, чем привела в движение брови сидящего напротив чародея.
Глава 12
Сказ иной, двенадцатый. Тайна хозяина
Внутри оказалось все не так мрачно, как снаружи.
Внезапно возникшая, как будто из воздуха дама, со строгим, но каким-то отстраненным лицом, и ничего не выражающим взглядом за толстыми стеклами окуляров, повела нас в отведенные покои.
Для этого она провела нас вверх по широкой лестнице, и разглядывая по дороге внутреннее убранство замка, я была очарована его величиной и богатым убранством. Впечатление портила только грязь и внешнее запустение. Наскоро наведенные попытки навести порядок как будто говорили о том, что некому убирать и содержать в должном виде такое большое пространство.
Чародей находился от меня через стенку, что, пожалуй, радовало. Встретившая нас дама, жестом указала мне, чтобы я прошла в соседнюю комнату, сообщила, что ужин внизу через час, и вышла.
К моему удивлению, в соседней комнате оказалась огромная деревянная лохань с горячей водой, кусок ароматного мыла и мягкое, банное полотенце. Хм, оставалось надеяться, что во время банных процедур странные хозяева этого места, или не менее странные слуги, нападать не собираются.
Потому что отказаться от горячей ванны, особенно после этого мерзкого ливня, под которым пришлось простоять несколько хвилин, я была совершенно неспособна.
И да, любое нападение песиглавец знает кого – это волшебное время, проведенное мной в горячей, ароматной воде, - оно того стоило. Правда, ни хозяева, ни слуги так и не напали, так что мои ожидания, тьфу, опасения, не сбылись. Ну, как не сбылись. Почти.
Потому что напал на меня чародей.
То есть, как напал.
Не напал, конечно.
Но как еще расценивать вторжение этого несносного типа в отведенные мне покои?!
Несносный тип сидел, повернувшись спиной к старинному трюмо, и выразительно смотрел на меня, когда я вышла из ванной комнаты.
Так пристально смотрел, немного рассеянным взглядом, как будто ожидал долгое время. Потому что стоило мне появиться, как взгляд его перестал быть рассеянным, и стал таким восхищенно-восторженным!
Я к слову, из ванной в одном полотенце вышла, пытаясь причесать мокрые пряди найденной там же щеткой.
Которая в следующий миг, собственно, в этого нахала и полетела, не причинив ему никакого вреда, к моей досаде.
Потому как реакция у оборотня оказалась, как у оборотня, в общем.
Вот что надлежит порядочной, благовоспитанной барышне делать, когда к ней в девичью опочивальню посторонний мужчина вламывается?
Правильно, завизжать изо всех сил!
Но как тут завизжишь-то? Вдруг, до сего момента относительно, конечно, мирные хозяева этого места не поймут моего столь бурного проявления эмоций? К счастью, я вспомнила, что я не просто благовоспитанная барышня, я потомственная Йагиня, и в тот же миг в чародея полетел заряд, который любого навеки лысым сделал бы!
Но оборотень же на то и боевой маг, чтобы не только вовремя от заряда уклониться, а еще и погасить его легким боевым заклинанием, когда заряд этот о стену сзади срикошетил и в визгнувшую меня обратно полетел!
Заклинание у него вышло не совсем даже боевое, такое слабенькое, но и его оказалось достаточно, чтобы хозяевам ковер на полу прожечь.
А я, когда в меня мой же собственный «лысый» заряд полетел, не только взвизгнула, а еще и обе руки вскинула, то есть ту, которой до этого полотенце придерживала, тоже... Никогда не забуду выражения лица этого мерзавца-чародея!
Его застывший, тяжелый взгляд, плотно сжатые челюсти и туда-сюда ходящие желваки. Сердито подобрав полотенце, я одновременно думала о двоих вещах – можно ли мне и дальше продолжать считать себя порядочной девицей, или в конце концов убить эту заразу брюнетистую. Впрочем, брюнетистая зараза помотав головой по-собачьи, то есть по-волчьи, ужом выскочила из моей спальни, и, судя по звукам, спиной с другой стороны на дверь облокотилась.
Припер в общем, мою дверь собой. Интересно, он что, серьезно думает, что я вот сейчас прямо в полотенце одном за ним побегу, чтобы его убить? Экого он о себе высокого мнения-то!
Впрочем, тяжелое дыхание за дверью натолкнуло меня на мысль, что оборотень как будто от чего-то с трудом сдерживается, слишком уж тяжело дышал, стараясь делать глубокие вдохи и выдохи.
Получалось плохо.
А я, решив отложить его убийство на потом, решила все-таки одеться.
- Сударыня, извините меня, пожалуйста, - донесся из-за двери хриплый голос мага. - Я и представить себе не мог.
- Не мог, что? – запальчиво перебила его я. - Что люди имеют обыкновение мыться с дороги?
- Так ведь уже больше часа прошло, - оправдывался он. - Я за вами, собственно и пришел, чтобы к ужину спускаться.
Как это больше часа?! Сколько же я плескалась? Дивная Макошь, не оставь своей милостью! Я принялась лихорадочно натягивать платье, прежде одетое на манекен, услужливо поставленный каким-то хорошим человеком, дай светлые боги ему здоровья и долголетия, рядом с трюмо, возле которого прежде чародей сидел.
- Тролль побери, - отчаянно путаясь в крючках, лентах, завязках и исподнем одновременно, я сразу даже не сообразила, что такого платья, из струящегося шелка нежно-фиолетового цвета, у меня с собой не было. А когда сообразила, было уже поздно – я уже оделась, и опаздывать на ужин еще больше не хотелось совершенно. Надо бы что-то придумать с мокрыми волосами…
- Сударь Лиодор, - позвала я чародея. - Вы еще здесь?
- Здесь, сударыня Хессения, - чинно ответили мне из-за двери. Вот и стоял бы там, ждал меня за дверью раньше! Но сейчас было не до этого.
- Сударь, вас не затруднит зайти?
- А вы оделись, сударыня? – вот ведь нахал! Нет, конечно, тебя жду! При этой мысли гормоны попробовали было взбунтоваться, но я им строго наказала: «молчать!». Не очень-то меня послушались, правда. А маг, так и не дождавшись ответа от возмущенной и покрасневшей меня, зашел все-таки.
Глава 13
Сказ иной, тринадцатый. Проклятое графство
- Что ж вам, голубкам, не спится-то ночью, - укоризненный тон бабушки, которая сидела в крохотной комнатушке при кухне и что-то вязала, заставил меня вздрогнуть от неожиданности.
Спустились называется с оборотнем и Данькой на кухню – не знаю, почему-то здесь казалось безопаснее разговаривать, все от хозяина и поющего сирина подальше. И пить очень хотелось.
Никого из слуг не было, и я сама налила воды – себе и чародею в бокалы, коловертышу – в блюдечко, ночь казалась затхлой и душной не только мне. Только стоило нам присесть, сказать толком ничего не успели, как раздался этот самый бойкий старушечий голос – по нему мы и обнаружили саму его обладательницу.
- Заходите уж, чего встали, - слеповато прищурилась на нас старушка, разглядывая поверх стекол окуляров. - Дети.
Переглянувшись с магом, вошли, поприветствовали бабусю.
- Что же это? Я смотрю, ты, девонька, с коловертышем? Ты же кто такая будешь? Никак, Берегиня? Ну-ка, подойди поближе. Все подходите, присаживайтесь.
И пока мы усаживались за низкий столик, на нижнем отсеке которого оказалось сложенное вязание, нитки, спицы, крючки, бабуся ловко налила неизвестно откуда взявшейся сметаны в фаянсовую миску и поставила ту перед Данькой.
- Э, нет, ты не Берегиня, - и черные, бездонные глаза бабушки буквально впились в мои. Ощущения были такими, как будто изнутри головы забегали мурашки, обшаривая непонятно, кстати, почему пустое пространство. Те еще ощущения.
- Йагиня, - наконец улыбнулась бабуся. - Коловертыш твой с толку меня сбил. Обычно они Берегиням служат, да что я тебе рассказываю, сама все знаешь. И оборотень-жених, как я посмотрю.
- К Вашим услугам, сударыня, - галантно улыбнулся этот наглец и склонился над протянутой ему сморщенной, сухонькой ручкой. Как лапка у птички.
- Сударыня… как к вам обращаться?
- Агриппина, - подсказали мне.
- Сударыня Агриппина, - попробовала я восстановить справедливость. - Не жених он мне, а попутчик.
Бабуся совершенно не обратила внимания на мои слова, а еще и подмигнула чародею.
- Из какого ты Дома, девонька?
- Из Дома Стефаниды.
- Стефаниды, значит, - пожевала губами старушка, - Как же, как же, встречались.
- Вы знакомы с бабулей?
- И с бабулями, и с мамкой твоей тоже. Мамку когда-то нянчила даже, да что там, дело давнее. Значит, о тебе Стефанида писала.
Как писала? Неужели бабуля думала, что у внучки хватит ума сунуться в графство Менфера? Видимо, так и думала, ага.
- Кто вы, сударыня Агриппина? – задал вопрос чародей. - Вы очень отличаетесь от всех, кого мы видели здесь.
- Честный, прямой, - бабуля посмотрела магу в глаза, видимо сейчас он подвергся той же «процедуре», что и я давеча. Даже не дрогнул.
- Сильный, - усмехнулась она. - Благородный. Только молодой еще совсем. Ну, ничего, мудрость она с опытом приходит.
Я все силы направила на то, чтобы не усмехнуться.
- Ты, милок, пойми, - она обращалась по-прежнему к магу, как будто они вели до этого момента некую беседу, без меня и Даньки. - Ей твоей нахрапистости мало. И наглостью одной этот лед не растопишь, - теперь она подмигнула уже мне. А я изумленно глазами моргала. Лед? Да меня от одного его взгляда, от одной улыбки в жар бросает!
- А что на здешних непохожа, так вот ведь как бывает, дети: на Природных магов чары сирина не действуют.
- Кого? – не понял оборотень.
- Сирина, - хмуро ответила я. - Того, кто пел.
- Сирина?
- Это птица такая, - пояснила я, - с человеческим лицом. С женским. Ее пение приносит людям забвение и потерю памяти. Сирины… они не злы, просто равнодушны очень. Они олицетворяют печаль, можно сказать – являются квинтэссенцией скорби.
- Ничего себе, не злы, - возмутился маг. - Так ведь его пение на тот свет всех живущих здесь утягивает!
- В Навь! – поддакнул коловертыш и опять принялся за сметану. Что ж. С этой загадочной знакомой моих бабуль держался очень свободно. Значит, она не представляет для нас опасности. А что? У моей бабули в знакомых не только, знаете ли, все такие светлые и добрые!
Старушка меленько засмеялась, затряслись ее сухонькие ручки, стуча спицами одна о другую громче, чем до этого – при разговоре с нами она так и не перестала вязать – в ее черных, глубоко запавших глазах, запрыгали озорные бесенята.
- Ох, Сеня, ну насмешила.
Сеня? Раз по имени назвала, значит, точно письмо от бабули получила.
- Да, милый, нелегко придется тебе крепость-то штурмом брать, - сообщила она магу. - Девонька вишь какая подозрительная!
Что на такое ответишь, я покраснела, а маг заявил, что будет брать столько, сколько нужно, от чего бабуся опять засмеялась, а я еще больше покраснела. Посмотрев то на одну, то на другую, покраснел почему-то и сам оборотень. Только Данька не оторвался от сметаны. Единственный нормальный среди нашей компании.
Отсмеявшись, бабуся Агриппина поведала нам печальную историю графства Менфера.
Сама она из Дома Природных магов, издревле живших на территории графства. Правда очень давно, когда нынешнего графа де Менферского еще и на свете не было, покинул Дом Природных магов насиженное место. А дело в том, что обидел дед нашего хозяина не абы кого, а Дивьих Людей*, и не просто обидел, а отплатил предательством и низостью на доверие и услугу, ими оказанную.
(*Дивьи Люди небольшого роста, очень красивы и с приятным голосом, слышать их могут только избранные. Они предвещают людям разные события. (славянская мифология))
- В те времена, когда дед нынешнего графа был совсем молодой, попросилась пройти через его земли, то есть графство Менферу, колония Дивьих Людей.
Глава 14
Часть 2
Сказ иной, четырнадцатый. Сирин
Вот бывает же так – планируешь что-то, планируешь… Искренне веришь в реальность, в исполнимость своих планов, в принятие каких-то решений. Делишься своими мыслями с окружающими, которые тебя поддерживают, ну, или мешают, и тоже что-то планируют вместе с тобой.
А боги в это время смотрят на нас и смеются.
Хотя вопрос этот тоже спорный. Мне всегда как-то не верилось особо, что светлые боги следят за судьбой такой крошечной букашки, конечно, в их понимании, как я. Они живут своей, непонятной нам, божественной жизнью, играют в свои игры.
Замечают ли они нас? Наверное.
Наверное замечают какие-то радикальные изменения, которые происходят с тем или иным народом, а то и с целым человечеством. Но интересоваться судьбой какой-то человеческой девчонки? Если она, конечно не императрица… А впрочем разве что и императрица – все равно о моих мыслях никто, кроме богов, не узнает – и что? Для них это меньше даже, чем песчинка в Океане Жизни, меньше чем самая маленькая пылинка!
Это как предание о Дане, любимой и почитаемой издревле домом Йагинь богине воды.
Дана олицетворяет собой всю воду, что есть в мире – все моря, озера, реки, наш единственный, но необъятный океан, ручейки, водопады, болота… Что еще? Облака над головой, лед на полюсах, вечную мерзлоту… А еще – частицу каждого живого существа, будь то нелюдь или человек. Потому что вода есть во всех нас. Даже в камнях.
Глядя на них магическим зрением, я вижу ауру камней, а значит, они живые, просто живут в более медленном ритме, нежели мы, а значит, немного, совсем немного воды есть и в них… И вот для Даны – мы все – капли в реке. Отдельны ли мы друг от друга? Отделены ли мы от самой богини?
Может, мы все являемся самой богиней? Конечно, нет! Мы не отдельны и отдельны одновременно, мы не части и не целое… По крайней мере, мне так кажется.
И что же? Как Дане уследить за каждой каплей в своей реке самой Жизни? Капли меняются местами, перетекают одна в другую, высыхают, летят по небу, гонимые ветром в виде пара, и в виде дождя опять приходят на Матушку-Землю. А еще замерзают и тогда существуют в виде льда.
Как наверно, однажды замерзли сердца этих самых графьев Менферских. А как иначе объяснить их поведение? Не проклятьем же Дивьего Народа, в самом деле? Дивьи Люди, к слову сказать, так просто никого не проклянут.
Да и проклятье их – дело спорное весьма. Бабули говорили, что безгранична доброта их, просто выглядит иной раз нам непонятно. Как и им непонятны наши распри, алчность да другие мирские страсти. Кстати, у мамули моей в детстве подружка была из их народа. Бабули рассказывали, умилялась малюсенькой, меньше ее самой, девочке невероятной красоты, мамуля моя, точно куколке.
Надо было внимательнее мамулю слушать – может, что умное сейчас бы вспомнила.
Вроде бы Дивьим людям подвластна особая магия – нечто среднее между управлением стихиями, природой и возможностями… Как же… Как же магия-то их называлась? Не вспомню сейчас. Ну ладно. Не суть важно. Вот только думаю, не проклятье это на графстве Менфера лежит. То есть с нашей точки зрения – оно, конечно, проклятье. А с позиции Дивьего народа – они как будто сердце того самого старого графа – дедушки нынешнего хозяина наружу достали, и по всей земле его разнесли. Чтобы виднее было, нагляднее, и проще в себе же разобраться.
Потому что если хозяин с головой и сердцем в ладу, то и земля его благоденствует. И с отцом графа, и с ним самим та же история. Серьезное испытание послали ему боги – и похоже, что любовь действительно исцелила его душу. Непонятно только, до конца или нет? Он в горе сейчас, как понять.
Смотреть, как сходит с ума, страдает любимая, как умирают твои люди, за которых несешь ответственность… Но ведь и светлую богиню Девану можно понять! Не достоин род такой, чтобы продолжаться. Не достоин. Ей, богине, видней. Да и к слову, нрав у этой богини – не дай бог. А тут смертный оскорбление ей нанес. Однако и шанс графству дарован. Может, еще и возродиться эта земля. Если удастся, конечно, сделать, что бабуля Агриппина сказала.
Вот планировали мы с магом песиглавцев нагнать… Теперь и не ясно, нагоним ли… И вот если бы не была я сейчас связана кровным долгом Йагини, помогла бы графу? Ведь это не сударь Хориус, человек во всех отношениях положительный, даром что родственник этому графу, сводный брат, то есть. Ведь во многом сам виноват в том, что произошло и с ним, и с землей его. Помогла бы?
Вспоминаю круглые голубые глазенки, доверчиво прижимающиеся ко мне с двух боков детские фигурки, мокрые, липкие от сладостей ладошки, доверчиво втиснутые в мои руки… Вот она, моя жизнь, мое сердце… Мое личное, маленькое счастье… Маленькая жизнь.
А с другой стороны не по возрасту поседевший граф де Менферский, его сгорбленная фигура, и слезы, капающие сквозь призрак любимой жены, которая говорит, сквозь сон, что умирать – это страшно. Очень страшно. И бабуся Агриппина, усталая, поникшая, живущая в эпицентре навиев, каждую ночь слушающая песни печального сирина. Сирин… Некогда живая, смеющаяся девчонка, доверившаяся сильному, умному, красивому мужчине… Кто они мне? Никто. Но это тоже Жизнь. Это как будто большая жизнь, общественная, в которой течет моя, маленькая.
А может ли моя маленькая жизнь существовать без большой? Может ли мое сердце биться, если умрет нечто большее, чем оно само? Не для меня большее, для кого-то… Вряд ли. Это как капли в Дане, в Матери Воды. Какая капля для нее дороже? Какая роднее?
Я – не всесильная богиня. Я всего лишь потомственная Йагиня. Я – тьфу, по сравнению с величием, мудростью, безусловной любовью богини. И что? И я все равно не могу выбрать маленькую жизнь в ущерб большой. Не могу. И если бы не была связана кровным долгом, не смогла бы.
Глава 15
Сказ иной, пятнадцатый. Песнь сирина
- Ты решила, - бабуся Агриппина смотрела на меня, нахмурившись.
Тоже нахмурилась и кивнула.
- Я не позволяю, - раздался голос чародея из-за спины.
- Не дозволять будете, когда право будете иметь, сударь Лиодор, - не оборачиваясь, ответила ему, приложив все усилия, чтобы вышло твердо. А то хороша я буду, привязанная к стулу.
- Сения, - чародей не унимался. - Ты не можешь выйти из замка без защиты.
Граф де Менферский, присутствующий при нашем разговоре, сохранял молчание. Видно было, как он волнуется, переживает. Еще бы – настою на своем я – и у него появится шанс изменить то, что происходит с графством. Не прошлое, к сожалению – его никак уже не исправишь, но у него и оставшихся в живых людей появится призрачный шанс надежды на будущее.
А с другой стороны – то, что оборотень говорил нам о навиях, о нежити, о зашкаливающих эманациях зла в замке – все правда. И маг был абсолютно прав, не пуская меня. И если он настоит на своем – так будет правильно. Но граф надеялся, что не настоит. Я ободряюще улыбнулась ему, а он опустил глаза. Может, боялся, что передумаю? Это вряд ли.
- Дар, - я порывисто обернулась к магу, и мне было все равно, что такое проявление чувств происходит при посторонних… Хотя… Агриппина, граф и даже толпящиеся у стены слуги… Какие же они посторонние? За то короткое время, что я находилась в замке, я чувствовала, что они все мне стали почти родственниками. Может, так действует кровный долг Йагини? Какая разница!
- Дар, - повторила я. - Пойми: я не могу обмануть ее, - и тихо добавила, - опять…
Граф низко опустил голову. Что ж. Я как могу, щажу его чувства, но ведь и Мийке пришлось нелегко.
- В мамином гримуаре написано, что если предать сирина, который все еще чувствует, процесс обращения станет необратим, она навсегда уйдет во Тьму.
- Ты уверена, что она еще пока не, - начал было чародей, а я закрыла его губы пальцами, и, улыбаясь, прошептала:
- Она чувствует, Дар! Она живая! Несмотря на все, она все еще живая! У нее сохранились эмоции, я видела. Она ничего мне не сделает.
- Сения, - маг нахмурился, - ты понимаешь, что ее ждет, если она хоть как-то попытается нанести тебе вред?
Глаза мага отображали мрачную решимость.
- Понимаю, - я кивнула.
Чародей тоже кивнул, но… он просто плохо меня знал. Потому что я продолжила:
- И поэтому ты прямо сейчас пообещаешь мне, что никак, ни словом, ни действием, ни магией не причинишь вред сирину. Что бы ни случилось.
Оборотень буравил меня взглядом и молчал. Но я была непреклонна. Главное, не отводить глаза.
- Япообещала ей, - добавила я.
Ну, уж это представитель высшей аристократии способен понять! И он нехотя кивнул.
- И никому не дашь причинить ей зло, - упрямо добавила я.
- Ты уверена, Сения?
- Да… Дар.
- Ну что с тобой делать, - вздохнул чародей и прижал меня к себе.
А вот ничего со мной делать не надо. И особенно душить в объятьях. Хотя, это, пожалуй, можно, но так, чтобы ребра не трещали.
- Значит, ты идешь к острову, - справившись с собой, и отстранив меня, подытожил маг. - Я держусь поодаль, прикрываю тебя от навий.
- Разве они способны причинить мне вред? – удивилась я.
- Ты забываешь о том, сколько их здесь, Сенечка, - тихо сказала бабуся Агриппина. - Один, два, десять, двадцать – ничего не сделают, а их там – тысячи…
- Мои бывшие люди, - проронил граф немного отстраненным тоном, и добавил: - Я искуплю каждую жизнь.
И тогда я опять-таки получила подтверждение, что все это не зря, что не смогла бы моя маленькая жизнь стучать сердцем обособленно от большой. Нипочем бы не смогла.
Опять кивнула графу и улыбнулась ему. И он несмело, скупо и неуверенно, но тоже улыбнулся в ответ.
- Так значит, следует все-таки опасаться навий?
- Они способны больше мешать, чем вредить, и, тем не менее, я тебя прикрою, - уверенно сказал Дар. - Когда попадешь на остров, где их почему-то нет, я займусь их помещением в жезл и переправкой за Межу. Увидишь, что лежу без сознания – не надо думать, что я умер. Не вздумайте хоронить, - весело заявил он присутствующим, - Вернусь – отомщу!
Вот дурак! Как он вообще может шутить такими вещами. Прогулка за Межу подвластна только сильнейшим из магов, для этого Посвящение нужно специальное. Я пока его не проходила, бабули даже не говорили, как это делается.
Но Дар… Дарик, похоже, там уже был. Удивительное дело – стоило мне подумать о чародее, как собственный мандраж перед наступающей ночью куда-то исчез.
Я уверена была, что сирин для меня безопасен.
Не для остальных, правда.
Только для меня.
В мамином гримуаре прочитала, что если не нести для него опасность – даже в помыслах – метод может сработать. А я…
Я, видимо, просто очень сильно, по-бабски сочувствовала Мийке.
Остров, по словам Агриппины и графа, находился посреди Зеленого озера, находящегося за три милли от замка. То, что мне надлежало встретиться с сирином на острове, почему-то радовало и воодушевляло. Видимо потому, что волей-неволей, а предстоит контакт с водой. А вода – вотчина (или правильней сказать водчина?) моей любимой Даны. А значит, это хороший знак. Иначе быть не может.
Правда, когда я увидела эту самую воду, мне захотелось просто завыть от накатившей тоски, от волны ужаса, поднимающейся девятым валом над головой, и, видимо, просто от усталости.
Может, виной тому эти самые несколько милль пути до озера. Может, эти призрачные, как будто состоящие из плотных объемных теней руки навий со скрюченными пальцами, их бессильная ярость, с которой они нападали на меня.
Глава 16
Сказ иной, шестнадцатый. Направление - Кабаний Лог
- Сударыня Агриппина, - чародей склонился в поцелуе над рукой Природной магини. - Бесконечно рад был познакомиться.
- Дарик, дорогой, - в очередной раз Природная магиня просияла, думаю, теперь она каждый раз будет светиться, вспоминая брюнетистого мага. - А мы-то все как рады!
Эта маленькая большеглазая женщина, деятельная и энергичная, с хитринкой в светло-голубых глазах, окруженных едва заметными лучиками морщинок – вовсе не была похожа на ту несчастную, сгорбленную, сломленную жизнью старушку, которую четыре дня назад мы с сударем Лиодором и Данькой встретили в крохотной каморке при кухне замка. Я заметила, что даже про себя больше не зову ее «бабусей» - настолько это определение к ней не подходит.
Меня же Агриппина в очередной раз прижала к себе и расцеловала в щеки. А коловертыш и вовсе не слазил с ее плеча – с самого начала мудрая взрослая Природная магиня (не то, что я) ходила в его любимицах.
Мы с магом и Данькой покидали замок графства Менфера.
С Агриппиной и слугами прощались прямо здесь, а граф с графиней ехали провожать нас верхом.
Я не видела, как внезапно пришла в себя Тэя – но я видела потом лица графа, Природной магини, стражей и слуг замка, и с точностью могу сказать: таких счастливых лиц я не видела ни у кого и никогда. Пускай повсюду была привычная уже, унылая, удушливая серость, но по дороге к замку, прижимаясь к боку сударя Лиодора, и непрестанно пресекая попытки оного взять меня на руки, в то время как сам он не слишком устойчиво стоял на ногах, я видела, как на ветке серой осины пробивается единственный зеленый листок. Правда, тогда не нашлось сил повосторгаться должным образом, как и не нашлось их на то, чтобы как следует обрадоваться мавкам вместо водниц, да и Тэе, большеглазой, худенькой, кутающейся в слишком большой ей, плащ.
Двое суток мы с чародеем спали, как убитые, окруженные заботой и укрепляющими заговорами Природной магини, правда, сударь Лиодор проснулся раньше меня – вот же резервный запас у него! Тоже хочу пройти Посвящение! – и когда я наконец-то пришла в себя, первое, что я увидела, открыв глаза, теплую и ставшую уже такой… близкой… улыбку этого невыносимого чародея.
А когда в опочивальню зашли помолодевший волшебным образом граф с Тэей, я подумала, что по-прежнему сплю. Даньке пришлось ущипнуть меня, чтобы поверила. И то поверила только с третьей попытки. Хотя щипал коловертыш весьма ощутительно!
Лесной бесенок, свернувшись клубочком, как домашний кот, спал все это время у меня под боком, и никакие уговоры и даже обещания угощения не могли заставить его покинуть свой пост – похоже, малыш начал привыкать к своей новой роли, причем, как будто искренне, а не подчиняясь строгому наказу Лесного Хозяина.
***
Наверно, не раз еще в кошмарных снах я увижу бледное, до синевы, лицо чародея, спутанные, прилипшие ко лбу пряди черных волос. Не знаю, сколько просидела рядом с его телом – на обратном пути с острова.
Смотрела на заострившиеся черты и молилась всем известным светлым богам и богиням, чтобы он благополучно возвратился из-за Межи.
Помог неожиданно кубарем свалившийся на голову Данька – я была в таком оцепенении, что даже не смогла как следует испугаться чему-то, падающему с дерева. Коловертыш заявил, что резерв не только магических, но и жизненных сил у «ентого остолбеня*» (*Остолобень — дурак (старорусский)) практически на нуле, как и у меня самой, «дурехи», строго наказал делиться с чародеем теплом, а сам сосредоточился и принялся делиться с Лиодором волшбой.
Не знала, что коловертыши это умеют.
Хотя, какой смысл им в этом признаваться – вон сколько недоучек, да и просто слабых от природы волшебников! Много желающих найдется заполучить в личное пользование бесперебойные магические батарейки.
- Нет, не угадала, - объяснил мне тогда Данька. - Не все так просто с нашей лесной волшбой. Коловертыш сам должон захотеть отдать, а никак не по принуждению.
- Значит, ты сам хочешь с ним поделиться? – просияла я, тщательно растирая бледные до синевы руки и ноги чародея и при этом отчаянно краснея, непонятно, как на такие глупые мысли силы-то еще остались!
- Захочешь тут с вами, как же! – огрызнулся бесенок, и добавил еще более сердито: - А ты кончай лободырством маяться! Так ты его не согреешь!
- А как? – к слову, я сама клацала зубами от холода: рубаха-то опять была мокрая, после очередного заплыва, уже с острова.
Если бы не провожавшие меня призраки, точно бы потонула! Жаль только, что едва мы дошли до распростертого тела чародея, они моментально прыгнули в его магический посох, с криком: «Догоним еще!», «Успеем!», «Еще увидимся, Сения, только вряд ли узнаем друг друга!»… Вот уж спасибо, так спасибо.
- Как-как, совсем что ли полоумная? Заголяйся давай и зазнобу своего заголяй и прижимайся к нему изо всех сил!
Коловертыш и слушать не стал, что я о нем думаю, вместе с этим самым чародеем, и графством Менфера, и вообще, всей сложившейся ситуацией, а ясно дал мне понять, что счет сейчас идет не на хвилины даже, а вовсе на секунды, и я, взвизгнув, сама не заметила, как оказалась полностью обнаженной, прижимающейся к холодному боку такого же обнаженного сударя Лиодора, под его, благо, что огромным, плащом.
Не знаю, чем боевые чародеи пропитывают свою одежду, когда идут на очередной бой с нежитью, только тело от прикосновения с грубой, но теплой тканью плаща, отчаянно зачесалось. Ладно, это еще можно было вытерпеть. К тому же Данькин совет и вправду помог – я чудесным образом уже полностью согрелась, и маг, похоже, тоже начал потихоньку согреваться.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги