Яра, руководство по выживанию.

1

Последние в этом году спортивные сборы проходили на озере Байкал.

До наступления Нового года оставалось всего десять дней, и наш отъезд в Москву был запланирован уже на завтра, как вдруг наши спонсоры неожиданно решили организовать соревнование, и в качестве награды за призовое место — новогодняя путёвка на двоих в Египет.

- Ярка, это же шикарно, в любом случае первое место наше, кто бы первой из нас двоих ни пришел к финишу, - сказала воодушевлённо Ксюха, напяливая конькобежный утеплённый костюм.

- Представляешь, у нас везде мороз, а мы с тобой десять дней и ночей на песочке греемся, в красном море купаемся и коктейльчики попиваем, - хихикнула она и зажмурилась в предвкушении.

- Здорово, конечно, но мы вообще-то к бабушке моей собирались в Минск. Даже и не знаю, если выиграем, как ей сказать, что я не приеду. - Я вздохнула, закидывая лук и стрелы за спину и проверяя ножны с метательными кинжалами. «Хотя в море очень покупаться хочется», - я опять вздохнула и, присев, стала зашнуровывать коньки.

- Никакого «если», надо всегда быть оптимистами, - бодро сказала Оксанка, уже полностью готовая, направляясь к выходу.

- Ну ладно, как скажешь, - улыбнулась я и последовала за ней.

Трасса, которую мы должны преодолеть, протянулась вдоль берега и была протяжённостью десять километров.

Нам предстояло каждый километр поражать мишени, поочерёдно: стрела, нож. В соревнованиях учитывалось не только время, но и меткость.

Мы ступили на лёд и стали, оживлённо обмениваясь шутками с остальными спортсменками.

«Девочки, на старт!» — выкрикнул тренер, мы выстроились по красной полосе. Мимо нас на снегоходах промчались спонсоры в сторону финиша, громко гогоча.

Мы переглянулись.
«О, уже с утра навеселе», — пробурчала Ксюша и театрально закатила глаза.

- На старт! - прозвучала команда, мы заняли позиции.

- Внимание! - Через несколько минут послышался сигнальный выстрел, и мы все дружно рванули вперед.

Первая мишень, и уже было понятно, кто вырвался в лидеры: первой шла Оксанка, за ней ещё две девочки, четвёртой шла я.

На второй мишени я опередила двух соперниц и теперь двигалась, чуть отставая от подруги.

Сегодня с утра погода была солнечная, морозная, какая-то волшебно искрящаяся, лёд под коньками был настолько прозрачный, что порой мне казалось, что я парю в воздухе.

Третья мишень, я натянула лук, рядом со мной присела Наташка, самая красивая и самая злобная из нашей команды. Смотря на неё, я каждый раз думала, как с таким ангельским лицом можно быть такой гадюкой. Я постаралась не обращать на неё внимания и прицелилась.

— Не старайся, всё равно не выиграешь, всё уже давно решено, и соревнования эти для галочки, так что поедешь ты к своей бабке-ведьме в Минск, как и планировала, — сказала она злобно, выстрелила, вскочила засмеявшись, и помчалась вслед за Оксанкой.

Моя рука дрогнула, и выпущенная стрела в этот раз не достигла цели.

— Вот зараза! — воскликнула я и, вскочив, бросилась вдогонку.

В угаре погони я не сразу заметила, как пошёл снег. Мелькнула мысль: как-то странно, солнце ярко светит, и снег. Но я сразу про него забыла, увидев впереди мишени. Где же полоса? Снег становился всё гуще и стал прилипать к защитным очкам.

— Вот чёрт, — воскликнула я и стала притормаживать. — Ну всё, финита ля комедия. Совсем остановившись, я сняла очки и огляделась: снег валил сплошной стеной, и на расстоянии вытянутой руки уже ничего не было видно.

— Так, надо срочно выбираться на берег, который должен находиться по мою правую руку в метрах двадцати от меня, — подумала я и, развернувшись, медленно покатила, выставив руки вперед.

Ничего не менялось. Мне начинало казаться, что время остановилось и я нахожусь в какой-то нереальной невесомости. Неприятно засосало в груди, страх потихоньку начал подкрадываться, ещё чуть-чуть и паника полностью накроет меня, нет, нет, этого никак нельзя допустить, тогда я точно не выберусь.

— Соберись, тряпка, — сказала я себе и неожиданно услышала глухой звук, как будто кто-то ритмично бил в барабан.

Замерев, прислушалась, так и есть, и я в надежде, что там люди, заскользила в сторону звука.

Удары были всё ближе, и мне даже показалось, что я вижу скалистый берег, как вдруг под ногами затрещал лёд, и, не успев опомниться, я оказалась в ледяной воде. Тяжёлые коньки потянули меня вниз, ужасно хотелось дышать, я сопротивлялась до последнего, и в тот самый момент, когда я обречённо сделала вдох и мои лёгкие обожгло водой, я почувствовала, как кто-то схватил меня за шиворот и потянул на поверхность.

***

Волнами накатывающаяся тошнота вырвала меня из забытья. Воняло тухлым мясом, рыбой и дымом. Я открыла глаза, взгляд упёрся в странный потолок, состоявший из каких-то палок, накрытый шкурами, не шевелясь, скосила глаза в сторону. Посередине странного помещения был небольшой очаг, в нём горел огонь, и дым уходил в небольшое отверстие в потолке. Возле него сидела седая лохматая старуха с голым торсом, седые длинные волосы прикрывали старческую грудь, бёдра были обмотаны каким-то свалявшимся мехом. Она что-то бормотала и монотонно раскачивалась из стороны в сторону, держа в морщинистых руках обруч, обтянутый кожей, напоминающий бубен.

На камнях очага стоял череп какого-то большого животного, и в нём что-то булькало. За спиной старухи были натянуты верёвки с вяленой рыбой и висел мой спортивный комбинезон. У стены стоял лук и колчан со стрелами, там же лежали ножны с кинжалами и мои коньки. Всё остальное пространство было завешено пучками сушёных растений.

Я пошевелилась и вынула одну руку из-под большой шкуры, которой была накрыта по самую шею, именно она и воняла так назойливо тухлым мясом. Я поморщилась, меня опять затошнило.

В горле запершило, и я закашлялась.

— Очнулась, — не смотря на меня, скрипучим голосом сказала старуха, кинула в огонь пучок травы и продолжила раскачиваться дальше.

2

Моя жизнь до того, как я сюда попала, теперь казалась чем-то нереальным. Я с тоской вспомнила свою бабулечку. Родителей я потеряла рано, и с самого детства меня воспитывала бабушка, самая любимая и родная. На глаза навернулись слёзы.

— Так, не время раскисать, — я вскочила на ноги, как бы ни щемило у меня в груди, но жить надо дальше. В животе громко заурчало, посмотрела на одиноко висевшего зайца и, представив его жареным, мгновенно потекли слюнки. Сглотнув, решительно принялась за дело.

Шкурку я сняла быстро и аккуратно, практика в этом была, мы с бабушкой держали кроликов. Пригодится, сошью себе что-нибудь, этих зайцев ещё будет много. Повесила мех повыше на дерево, вынула внутренности, стараясь не повредить мочевой, отделила сердце, желудок и печень, отложив всё это в сторонку, можно сварить бульон. На запах свежего мяса откуда-то из-за юрты вылезли волчата и закрутились вокруг моих ног, виляя хвостами.

— Есть хотите? — я с умилением поглядела на своих милых малышей. Взяла желудок и сердце, порезала и дала им.

Теперь проблема, на чём это всё приготовить. Я вернулась в юрту. Мать и ребёнок спали. Прикрыла шкурой вход и, подкинув в очаг дров, внимательно его осмотрела. Если внутрь положить пару булыжников, а на них поставить лезвия от коньков, то можно получить неплохую жаровню.

Я достала из тайника лезвия и вышла на улицу в поисках подходящих камней. Мысль, как питалась старая Веда и на чём готовила, не покидала меня. Она прожила здесь всю жизнь, но в юрте, кроме очага, черепа и вяленой рыбы, ничего не было. Никакой утвари. Странно как-то. Ну не могла же она сырым мясом питаться или могла? От этой мысли меня передёрнуло.

В скором времени, найдя то, что мне нужно, я вернулась в жилище. Пристроив булыжники и поставив на них лезвия, усмехнулась, глядя на доморощенное барбекю.

Соли тут точно нет, а вот травки — я подошла к развешанным пучкам травы. Ну что сказать, у старушки оказался очень даже богатый выбор, в лекарственных травах я очень даже неплохо разбиралась благодаря моей бабушке. Чабрец, пажитник даже был. Сорвав по несколько веточек того и другого, вышла на улицу, хорошо перетёрла между ладонями травы и натерла ими тушку зайца.

Довольная уже было собралась идти заниматься готовкой, как из-под юрты со стороны, где она стояла впритык к скале, опять показались любопытные и забавные мордочки волчат.

— Да как же вы там умудряетесь пробираться? — воскликнула я.

Подойдя к скале, я просунула руку между юртой и каменной стеной и, насколько хватало длины моей руки, обследовала всю поверхность скалы. Никаких проходов не было, и хибара стояла настолько плотно к камню, что даже маленьким волчатам было бы проблематично протиснуться в таком узком пространстве.

— Удивительно, не исключено, что в юрте есть потайной ход, — я задумчиво взглянула на зайца, но любопытство всё же взяло верх, решив, что заяц подождёт, отправилась проверять свою догадку.

Скрытый проход был искусно замаскирован, и потребовалось приложить некоторые усилия, чтобы обнаружить его. По-видимому, пожилая женщина тщательно хранила эту тайну, и никто, кроме неё, не ведал о его существовании.

Наконец последняя шкура поддалась, я просунула голову в образовавшуюся узкую щель. Это была обжитая пещера, с потолка падал свет, и разглядеть, что внутри, не составляло труда. Только я собралась войти туда, как позади меня послышался голос женщины, она просила пить. Чертыхнувшись, с сожалением закрыла проход и подошла к ней.

Ситуация, связанная с роженицей, вызывала у меня раздражение. Не сама женщина как таковая, а то, как она была мне навязана. Старая Веда, по всей видимости, была знахаркой и, возможно, обладала какой-то целительской силой, которую передала мне. Я никогда не верила в подобные вещи, моя бабушка тоже была знахаркой: настойки, отвары — это да, ну ещё она заговаривала пупочные грыжи у младенцев, и на этом всё.

Однако я, не имеющая опыта родов и не присутствовавшая при них никогда, точно знала, как действовать и как спасти роженицу. Возможно, именно из-за старухи я и оказалась здесь. Истины, конечно, я уже никогда не узнаю, но, если следовать логике, то, вероятно, так оно и есть.

Ломать голову над этим я точно не собиралась, и всю жизнь прожить здесь, и насильно посвящать себя спасению людей категорически не хотела, да и вообще медицина — это не моё. Вот почему меня это раздражало.

Взяв стоявшую черепушку возле очага, молча направилась с ней к реке.

Вернувшись, застала женщину, сидящей на лежанке и кормящей младенца.

- На, - я дала ей воды, она жадно попила и кинула череп на пол, остатки воды разлились по шкуре.

- И что это за наглость такая, могла бы и спасибо сказать, я всё-таки спасла тебя и твоего ребёнка.

Кара уставилась удивлённо на меня.

- Веде не говорят спасибо, от неё откупаются. Странная ты, и одежда у тебя странная. - Женщина нахмурилась.

— Тебя не касается моя одежда. Когда тебя от меня заберут? - Она начинала меня потихоньку выбешивать.

- Как взойдёт первая луна, мой муж придёт за мной.

— Это было бы отлично. «И кто твой муж?» - ехидно спросила я.

- Мой муж — вождь, я его вторая жена. - Кара гордо вскинула подбородок.

- Супер, поздравляю! Возьми с полки пирожок. - Засмеялась я над её самодовольным видом.

Она непонимающе заморгала глазами, а потом надменно выдала: «Я есть хочу».

- Прикинь, я тоже, что-то я не припомню, чтобы кто-то со мной этот нюанс оговаривал, что плюс ко всему я тебя ещё и кормить должна, - фыркнула я и пошла на улицу за своим зайцем, есть и вправду очень хотелось.

В очаге были отличные угли. Повертев тушку, решила порезать её на куски, так и прожарится быстрее, и переворачивать проще. Уже через некоторое время юрту наполнил аромат жареного мяса.

Кара молча в изумлении таращилась на меня.

Где-то через полчаса я проткнула один кусок и, убедившись, что с соком не вытекает кровь, сняла остальное мясо с жаровни. Положила на камень, чтобы дать ему немного остыть.

3

Я молча подняла руку в знак приветствия и, встав напротив него, стала наблюдать за тем, как он пытается протиснуться в узкий проход, отделяющий юрту от пещеры.

Мужчина был поистине внушительных размеров, олицетворение силы и мощи, в своём мире мне нравились исключительно спортивные парни, и такого, как он, я бы точно не оставила без внимания. Конечно, с одним условием: если его хорошенько отмыть. Господи, и о чём я только думаю. Вчера почему-то я совершенно не обратила внимание на его мышцы.

Вождь

Красивое и тренированное мужское тело, безусловно, всегда будет вызывать интерес у представительниц прекрасного пола, независимо от времени, мира и места. Я перевела взгляд на его лицо и внезапно почувствовала себя неловко. Пока я восхищалась его мускулатурой, он перестал пытаться пройти и с не меньшим интересом рассматривал меня.

Наши взоры скрестились, и меня обдало жаром от его пронзительного тёмно-карего взгляда, устремлённого на меня.

Немая пауза начала слишком затягиваться, и я, сделав над собой усилие, опустила глаза в пол и произнесла: «Ты что-то хотел, вождь?»

- Я пришел узнать, как у тебя дела, Веда. Рано утром мои люди сообщили, что нашли корзину с мясом, которую я тебе посылал, на тропе, ведущей к соседнему племени. — Он отодвинулся от прохода, давая пройти мне.

Пройдя молча в юрту, не зная, как себя с ним вести и что говорить, я в растерянности взяла палку и, присев, начала ворошить потухшие угли.

— Отчего у тебя нет огня? — спросил он и присел рядом. Я пожала плечами. Мужчина, не говоря ни слова, собрал хворост, хорошо проложил его мхом и извлёк из кожаного мешка, висевшего на его поясе, два камня, после чего, несколько раз ударив их друг о друга, быстро развёл костёр.

- Меня сегодня ночью хотели убить, - проговорила я, наблюдая за его умелыми действиями.

— Кто осмелился? — выкрикнул он грозно и возмущённо, вскакивая со своего места.

Я невольно сглотнула, ощущая, сколь велика была физическая сила, исходившая от этого человека.

— Даже не знаю, кто, я их не видела, только слышала, — слегка осевшим голосом сказала я.

Повествуя ему о событиях минувшей ночи, я с любопытством наблюдала, как на протяжении всего моего рассказа менялось выражение его лица. Когда я дошла до момента моего невольного проклятия, он помрачнел, и его взгляд стал метать молнии. Вождь с силой сжал огромные кулаки, от чего его и без того объёмные бицепсы увеличились в размере.

— Они заплатят за это, — с этими словами он с силой ударил кулаком по раскрытой ладони и твёрдым шагом вышел из юрты.

В ту же секунду с улицы донёсся злой голос вождя:

— Нашу Веду пытались лишить жизни и оставить наше племя без её милостивой поддержки, — послышался возмущённый гул из мужских голосов. — Веда прокляла нападающих, у них отсохли руки — это доказательство вины соседнего племени. «Смерть им!» — выкрикнул воинственно он, и ему дружно ответили: «Смерть, смерть, смерть».

Я осторожно выглянула из юрты, слегка отодвинув полог. Мужчины быстро удалялись по тропе в сторону стойбища, воинственно тряся копьями и каменными топорами.

Моё буйное воображение мгновенно представило кровавую бойню во всех красках.

— Ужас какой, — произнесла я дрожащим голосом и тряхнула головой, пытаясь отогнать жуткое видение.

Но как бы я ни старалась, видение продолжало стоять перед моими глазами. Вождь с копьём, пронзившим его грудь, падает в снег, окрашенный кровью.

— А что, если это не игра моего воображения? Быть может, у меня, помимо способности к проклятьям, есть и способности провидения? — Я нервно заметалась по жилищу.

— Вождь может из-за меня погибнуть. — Решение пришло мгновенно, я достала лук, стрелы и добавила в ножны два кинжала.

Вышла наружу и в растерянности замерла, решая, по какой тропе мне направиться. Возле меня закрутились волчата, взявшиеся неизвестно откуда.

— И где же вас носило? — я наклонилась и потрепала их по пушистым головкам.

Щенки завиляли хвостами и помчались по тропе, противоположной той, что шла в направлении, где проживало теперь уже моё племя.

- Вот и решение, - сказала я и уверенно направилась вслед за волчатами.

Сегодняшнее утро было солнечным. В воздухе чувствовалось приближение весны, и погода была намного теплее, чем вчера. Тропа убегала всё выше, и я растянула молнию на комбинезоне, от быстрой ходьбы становилось жарковато.

«Что-то я расслабилась, надо начинать тренировки, хотя бы бегать утром и вечером, а то так и недолго заплыть жирком и растерять всю свою физическую форму, хотя на местных харчах мне это совсем не грозит», — я усмехнулась своим мыслям и огляделась.

Я вышла на небольшую плато. С одной стороны площадки была видна река, а с другой был обрыв, приглядевшись, увидела резко уходящую тропу вниз, солнце почти не попадало на эту сторону, и тропинка была покрыта слоем льда.

— Да, в моих ботинках с гладкой подошвой я навряд ли смогу спуститься, разве что на пятой точке съехать, — сказала я, подходя к обрыву. Внизу, словно на ладони, мне открылось довольно широкое ущелье, из которого доносились людские голоса и пахло дымом.

Мне не удалось рассмотреть людей, находившихся внизу. Вероятно, площадка нависала козырьком над ущельем, и говорившие находились под ним.

Я не испытывала всепоглощающего страха высоты и с пониманием относилась к тем, кто увлекался альпинизмом, однако всякий раз отказывалась от предложений присоединиться к моим друзьям-спортсменам. Риск, сопряжённый с альпинизмом, вызывал у меня некоторое чувство паники, и я всегда считала его совершенно неоправданным.

Любопытство возобладало, и я, превозмогая неприятное чувство, опустилась на живот и подползла к самому краю, и заглянула вниз. Знакомых юрт я не увидела, люди что-то жарили на огне и сновали от него куда-то вглубь горы. Можно было предположить, что это племя, по всей видимости, обитает в пещере.

4

Развести огонь оказалось для меня не так-то и легко, мне пришлось изрядно попотеть. Я сложила дрова и мох, взяла два продолговатых камня, которые при первом моём осмотре пещеры даже не заметила: они лежали на плоском камне возле очага, и, присев, попробовала ими высечь искры. Искры, конечно, летели, но толку от моих потуг было ноль. Все, замерев, молча наблюдали за мной, вернее сказать, за искрами, которые периодически вспыхивали.

— Может, мне кто-нибудь уже поможет в конце концов или так и будете бестолково пялиться? — выкрикнула я, в очередной раз больно саданув себе по пальцу.

Я посмотрела на сидевших возле стены мужчин, которые при моём громком негодовании сразу же зашевелились, беспомощно озираясь. Конечно же, я понимала, что они ничего не видят в этой темноте и толку от них сейчас как от слепых котят. Злилась я на себя, на свою беспомощность, будь у меня сейчас зажигалка или спички, проблем бы не было. Я, вздохнув, подошла к вождю, которого ранее посадила к остальным.

— Варс, будь добр, помоги мне, у меня никак не выходит, — произнесла я, обращаясь к нему с извиняющимися интонациями и беря его за руку.

Через пару минут огонь в очаге запылал, освещая красными всполохами наше убежище. Все немного оживились, послышались осторожные перешептывания.

— Вождь, возьмите шкуры, обернитесь, — сказала я, когда в очередной раз мимо меня с обнажённым торсом продефилировал он, сверкая во всей красе своими мужскими достояниями.

— Спасибо, Веда, но мы не боимся холода, — с достоинством ответил он и подкинул в огонь ещё дров.

М-да, моего намёка никто не понял, придётся привыкать, голое тело здесь не вызывало ни у кого вопросов, для всех это было обыденным делом, для всех, но не для меня.

Я подошла к лежанке и, перебрав несколько шкур, выбрала две.

- Оберните вокруг бёдер, - голосом, не терпевшим возражений, сказала я. Вождь и второй мужчина в недоумении на меня посмотрели, но беспрекословно выполнили то, что я им велела.

Я с усмешкой наблюдала за их поспешными действиями. Что ж, со временем, возможно, я привыкну к повсеместной обнаженности, но сейчас это было весьма и весьма отвлекающим фактором.

Чад от костра, поднявшись к своду потолка, начал медленно вытягиваться в соседнюю пещеру.

- Прекрасно, - произнесла я, проследив взглядом за дымом, и направилась в соседнее помещение.

Как я и предполагала, дымок устремился в большой туннель, что свидетельствовало о хорошей тяге. Это могло означать одно, что там, вероятней всего, может быть выход.

Внезапно из того самого туннеля появился волчонок, с видимым усилием тащивший в пасти тушку какого-то мелкого животного. Заметив меня, он бросил зверька и устремился мне навстречу, активно виляя хвостиком и издавая радостные повизгивания.

— Ты мой добытчик, мой умница, — я опустилась на колени и нежно погладила малыша. С болью в сердце я вспомнила его погибшего собрата.

— Один ты у меня остался, мой дорогой, — я взяла его на руки, и он, радостно вертясь, начал облизывать моё лицо.

— Солнышко моё пушистое, да ты у нас девочка! — воскликнула я, смеясь, уворачиваясь от настойчивых ласк, когда вдруг моя рука не обнаружила принадлежности к мужскому полу.

— Надо нам выбрать тебе имя, — я взяла малышку под лапки и, приподняв, чмокнула её в влажный носик.

— Ты ж мая бульбачка салодкая, — сказала я на белорусском, когда волчонок лизнул меня в очередной раз.

— Бульбочка, ты будешь Бульбой, как тебе? — и отпустила малышку на пол. Она одобрительно тявкнула и, забавно повертевшись, стремглав помчалась опять в туннель.

Бульбочка

Я подобрала тушку зверька, похожего на ласку.

— Отлично, будет что поесть, — довольная вернулась в пещеру. Возле огня, расслабившись, сидели мужчины и два подростка и вели неспешную беседу. Старик, скукожившись, так и находился у дальней стены.

Приблизившись к ним, кинула добычу волчонка возле рыжего парня, который равнодушно глянул на меня и как ни в чём не бывало продолжил дальше разговор со своим другом.

Во мне мгновенно поднялась волна возмущения и злости на этих наглых и вальяжно разместившихся возле очага мужиков.

— А ну подняли свои задницы все, и быстро, я двух раз повторять не буду, — я злобно окинула их взглядом. Они в испуге повскакивали со своих мест и изумлённо уставились на меня. — Ты, — ткнула пальцем в рыжего, наклонилась, подобрала тушку и сунула ему в руки. — Освежевать быстро. Ты, — ткнула пальцем во второго, — приведи старика к огню. Выполнять! — гаркнула я.

Подростки было дёрнулись делать, что им велено, как вдруг послышался грозный голос вождя.

— Веда, женщина не может приказывать мужчинам, это табу. Разделывать и готовить добычу должна женщина. Раб не может сидеть со всеми у огня, это знают все, — сказал он и гордо вскинул подбородок.

- Как интересно, тогда всех несогласных со мной мужчин прошу на выход из моего дома. Что касается Гожо, я его рабом не считаю, и он будет сидеть в моём доме там, где посчитает нужным. Мой дом — мои правила. Я, надеюсь, понятно объясняю?

Я обвела застывших мужчин прищуренным взглядом и добавила: - До рассвета вы должны расчистить себе проход и уйти, иначе я вас прокляну за вашу наглость, кто-то тут, видимо, позабыл, что я не просто женщина, я Веда.

Подойдя к старику, помогла ему подняться, отвела его к огню и усадила на шкуры, потом выхватила у изумлённого парня из рук тушку и, положив её на плоский камень у очага, достала кинжал и стала ловко потрошить зверька.

— Чего стоим, кого ждём, за дело, рассвет вас ждать не будет, да и я тоже, — не поднимая головы от своего занятия, как можно более зловеще сказала я и злобно рассмеялась для пущего эффекта.

Занимаясь делом, я из-подтяжка наблюдала за наглой четвёркой. Вначале они с энтузиазмом принялись выгребать снег, потом периодически стали останавливаться, усиленно дыша на свои окоченевшие руки, потом, столпившись, стали обсуждать, что это дело бесполезное — откапывание прохода, и надо придумать что-то другое.