Ярость

Часть 1. Костя. Глава 1

— Скажи им, чтобы заткнулись. Чего орут-то так, — прохрипел я, натягивая на голову кепку.

От девчачьего визга у меня болела голова. А еще от духоты, хотя мы были на берегу реки, и от выпитого накануне самогона, который Марк притащил в качестве подарка на мой день рождения. На самом деле я бы предпочел провести свой день иначе, но самогон уже был выпит и бил набатом в голове даже спустя сутки.

— Ты чего такой злой? — фыркнул друг, расположившись рядом. Он потягивал минералку и косился в сторону визжащих девчонок, которые то ли купались, то ли пытались друг друга утопить. — Пусть резвятся. Все-таки последние теплые денечки. Обещают похолодание с завтрашнего дня.

Я приподнял кепку и взглянул на друга.

— Тебя что баба Нюра покусала?

Марк рассмеялся и, поднеся ко рту бутылку, сделал щедрый глоток. В моем собственном рту было сухо и тошно.

— Дерьмово?

Похоже, Марк заметил, с каким неестественно зеленым лицом я сегодня ходил.

Кивнул в ответ и вновь натянул кепку.

— Эй, держи. — Сунул мне минералку. — Надо было пивка холодного прихватить.

Я молча принял из рук друга спасительную воду, которую тут же отправил в свой сводящий судорогами желудок. Голова продолжала пульсировать от боли. Лёг обратно в тенёк, прикрыл глаза. Рядом сидел Марк, и ему, похоже, было не так уж и плохо после выпитого накануне.

А тем временем девчонки продолжали верещать как резаные курицы. Как же бесит, что приходится присматривать за младшей сестренкой и ее подружками, которые удумали сходить искупаться на речку. Баба Нюра всем растрезвонила, что погода испортится.

Черт, и с какого хера я думаю о погоде, бабе Нюре и ее больных коленях и, конечно же, с какого хрена я должен присматривать за сестрицей и этими верещащими пигалицами?

— Тебя мать, что ли, наказала? — спросил Марк, пихая меня в бок.

— За что?

— Ну за вчерашнее. Ты перебрал.

— Я уже заметил, — пробурчал в ответ, стараясь не думать, что тошнотворный ком то и дело подкатывал к горлу. — Это ты притащил какую-то палёнку.

— Эй! Нормальное бухло. Саныч гонит. У него никогда не было плохого самогона. Батя так сказал, — хохотнул друг. — Это у тебя нежный желудок.

Мы могли бы пререкаться вечность, да вот у меня не было ни сил, ни желания спорить с другом, как и Марк не стал продолжать спор. Он вновь устремил взгляд в сторону речки и о чем-то задумался.

Я же старался не думать ни о чем. Так трещала голова, что хотелось просто сдохнуть. Но помирать мне нельзя. Пока Наташка и ее подружки вдоволь не накупаются. Похоже, я и вправду наказан.

— Костян, слушай. — Марк опять пихнул меня в бок локтем.

— Ну чего тебе? — рыкнул в ответ, почувствовав, что едва не заснул.

— А эта подружка твоей Наташки?

— Какая именно? У нее их с десяток, подружек этих.

— Тощая которая.

— Сеня?

— Сеня?

— Есения.

— О, — вдруг протянул Марк и умолк.

Я открыл левый глаз и покосился в сторону друга.

— Что с ней не так?

— С кем?

— С Есенией?

— А что с ней не так? — переспросил Марк, и я у меня едва не отвалилась челюсть. Вообще-то, он первым заговорил о ней. Я покачал головой и вновь прикрыл глаза. Похоже, друг тоже еще не протрезвел.

— Лицо у нее знакомое, — вдруг сказал Марк. — Они давно дружат?

Я едва не рассмеялся. Видимо, угадал. Друг точно еще пьян.

— Наташка с ней дружит почти с пелёнок.

— Да... А я не замечал ее раньше.

Я пожал плечами. Вообще-то, меня самого мало интересовали подруги сестры, но так как те то и дело крутились у меня под ногами, приходилось их всех знать. Есению я знал дольше всего.

— Ну может потому что она лучшая подруга моей сестры, — предположил я, сонно зевая. — Или потому что живет через два дома от бабы Нюры. А ты сам знаешь, Наташка там все лето торчит, да и я тоже рос с бабкой. Ну и еще потому, что мать Есении преподавала нам литру и русский в старших классах.

— Давыдова, что ли?

— Та самая.

— Хмм, — протянул Марк, явно удивленный как тесен мир. — Она на мать вообще непохожа.

Странное умозаключение выдал друг. Хотя я никогда не думал, на кого Есения больше похожа. Она меня, вообще-то, не интересовала. Я лишь знал, что Наташка с ней дружит, и от Сени не стоит ждать беды. Такая пай-девочка, дочка школьной училки. У нее нет отца, тот вроде давно ушел из семьи. Живут они вдвоем в небольшом доме неподалеку от бабушки моей. Вот и всё, что я знал о Есении.

— Без понятия, кто на кого там похожа, — уже зевая ответил я и через мгновение отключился.

Меня разбудил крик. Отчаянный, грохочущий, рвущий.

Я подскочил на месте. С лица слетела кепка, которой я прикрывал глаза. Огляделся. Марка не видать.

Глава 2

— Ааа! Ты приехал! — вопила Наташка, перепрыгивая через ступеньки, пока на всем ходу не снесла меня.

Едва успел поставить чемодан на пол, как сестра тут же повисла на моих плечах. Мелкая такая, но бойкая и прыгучая, как кузнечик.

— Полегче! — Приобнял сестру, пока та цеплялась за плечи и болтала ногами в воздухе. Метр с кепкой — как я ее дразнил в детстве, так и не выросла. Все те же полтора метра с хвостиком, что Наташка всегда умела компенсировать задорным характером и шумными появлениями. Вот и ее радостные крики (надеюсь, что это радость) переполошили весь дом. И уже через пару минут в холле собрались все родственники.

— Дай я тебя зацелую, — вопила Наташка, а я с трудом отбивался от ее телячьих нежностей.

— Не вздумай меня обслюнявить.

— Ты такой вредный, — ворча, она наконец-то отцепила от меня свои ручонки-клещи. Задрав голову, сестра прищурилась. — И такой бородатый. Тебя, что ли, в тюрьме держали?

В ответ я лишь покачал головой.

Все такая же бесцеремонная.

— Ох, Костя! — а это уже голос мамы, полный слез.

Похоже, живым я не выберусь.

— Привет, мам.

Невысокая, полноватая женщина, которую я не видел почти восемь лет, тут же обвила меня крепкими руками и прижала со всей силы к себе. Я ж воздухом поперхнулся.

— Ма, полегче.

— Цыц, балбес, — шикнула на меня Наташка, сложив руки на груди.

Не стал спорить. Мама обнимала меня крепко и долго, и все это время я стоял смирненько и не спорил, не пытался вырваться, хотя, признаться честно, теперь понятно в кого пошла сестренка.

Я вот весь был отцовской копией, о чем мне не единожды говорили все, кто нас видел. Особенно часто любила об этом повторять баба Нюра, которой не стало в прошлом году. К сожалению, я не смог приехать на похороны, о чем все еще жалею.

И все же... я наконец-то дома.

Когда мама наконец-то выпустила меня из объятий, я поздоровался с отцом и молодым человеком по имени Тимур. С ним мы были знакомы заочно. На самом деле Наташка про него мне все уши протрещала, поэтому когда я пожал широкую ладонь парня, понял наверняка, что жениха сестренка себе выбирала под стать. Такой же невысокий, широкоплечий, с черными кудряшками и смеющимися карими глазами. Рядом эта парочка смотрелась довольно-таки мило, хотя данное слово я редко использовал в своем лексиконе.

— Рад знакомству, — сказал Тимур, и Наташка, выпятив грудь, встала рядом с женихом.

— Я тоже, — ответил, мысленно ухмыляясь. А ведь и вправду они были похожи. У сестры были каштановые волосы и глаза цвета мёда с золотом. Если у них все срастется, то я буду только рад за Натку.

Что-то я растрогался.

Наверное, так действует двенадцатичасовой перелет и смена часовых поясов вместе с климатом.

— Как долетел? Все нормально? — спросил отец, но в разговор вмешалась мать, которая перестала лить слезы и тут же стала раздавать указания:

— Потом поболтаете. Костенька устал с дороги. Лучше проводи его в комнату и помоги вещи отнести.

— Ма, я сам.

— Цыц, — цокнула языком Натка и рассмеялась. — Лучше не спорь с мамой. Сегодня у нее боевое настроение.

Я переглянулся с отцом и понял, что лучше прислушаться к совету сестры.

— Да, давай провожу. У нас тут глобальные перестановки были, — заметил отец, подхватив мой чемодан.

Мне не оставалось ничего иного, как следовать за ним. Мать напоследок крикнула, что через полчаса будет готов обед. И если я хочу поесть, то она будет ждать меня на кухне.

На самом деле я не хотел есть, да и не устал. Просто меня не покидало такое чувство, что что-то вокруг изменилось.

Хотя чего это я. Весь мир за восемь лет изменился.

Моя сестра собирается замуж, мой друг собирается жениться. Мой дом изменился — новый ремонт, переоборудованный в жилое помещение чердак, даже пристройку сделали. Похоже, у отца с ранним выходом на пенсию образовалось много свободного времени.

— А вы прилично так расширились, — сказал я, входя в свою новую комнату. Мне выделили небольшие апартаменты на обустроенном чердаке.

— Ну а то. Семья-то растет. Вон скоро Натулька замуж выйдет. Жить молодым где-то надо.

— Разве они с вами жить будут? — удивился я, считая, что Тимур должен сам построить свой дом для будущей семьи.

— Уже участок взяли. Но там столько нужно сделать, — и отец махнул рукой, а я понял, что новое строительство не за горами.

Вот такая жизнь кипела в родном доме, тогда как моя встала на паузу.

Я и на поездку эту решился даже не ради семьи, а потому что сам нуждался в переменах. В глотке свежего воздуха. Говорят, родные стены лечат. Посмотрим, насколько правдиво это утверждение.

— Спасибо. Дальше я сам. — И забрал чемодан у отца.

— Ну ладно. Отдыхай. Позовем, как обед будет готов.

— Хорошо, — и вновь поблагодарив отца, закрыл за ним дверь.

Глава 3

Весь оставшийся день Наташка смотрела на меня как на чокнутого. И даже мои попытки объяснить, что друг ни словом не обмолвился о своей невесте, как и я, друг еще называется, не спросил о ней, провалились с треском.

Наташка была неумолима. Она пыхтела как паровоз, когда мы садились в машину. За рулем был Тимур. Сестра сидела на заднем сиденье с охапкой цветов, а я, украдкой глянув в зеркало, отметил, что местный мастер довольно-таки неплох. Привел меня в порядок. Но сестра все равно была недовольна.

— Нат, хватит пыхтеть там. У меня уже затылок горит.

— Я не понимаю, как ты мог не знать?!

— Мы, вообще-то, в последнее время почти не общались. — Развел руками, замечая, что Тимур нервно улыбнулся. Похоже, его позабавила сложившаяся ситуация. — А почему ты мне ни разу не сказала, что твоя лучшая подруга собирается замуж за моего школьного друга?

— Вообще-то, я говорила, что они встречаются!

— Когда?

— Ну блин, я щас уже не вспомню, — фыркнула сестра, копаясь в букете. — Не знаю, может месяц назад. Ты и со мной не так уж часто общаешься.

— Я был занят.

— Ну-ну.

Я покачал головой и прикрыл глаза. Этот спор мог длиться вечно, но мне стоило признаться хотя бы самому себе — я действительно отдалился от семьи за последние полгода и почти ни с кем не общался. Про друга так вообще сказать нечего. С Марком я не виделся долгое время. Расстояние убивает любые отношения, тем более дружеские.

Как же много воды утекло, и как много связей я порвал с прошлой жизнью ради новой, в которой ничего хорошего не получил.

Вздохнув, попытался не слушать болтовню сестры, что, впрочем, получалось плохо. Кажется, за то долгое время, что мы не общались очно, у меня пропал иммунитет к ее трескотне.

Лишь радовало, что до дома Марка мы добрались минут за десять, и Наташка не успела прожужжать мне все уши. И как только Тимур ее терпит? Может, тоже выработал иммунитет? Или тут все-таки любовь?

Кривая усмешка растянула мои губы.

Не успел опомниться, как мы уже были на месте.

И пока Тимур помогал своей будущей жене вытаскивать букет из машины, я выбрался из салона и размял плечи. Положив ладонь на шею, взглянул на двухэтажный домик за серым забором.

Неплохо так мой школьный друг устроился. Ах да. Он же теперь преуспевающий бизнесмен. Это я прожигал последние восемь лет, сначала взбираясь на Олимп, а потом рухнув с него и едва не погубив себя.

Да к черту это дерьмо!

Пора уже выбросить из головы все, что было раньше.

— Ну чего застыл? — Натка все еще дулась на меня. — Идем.

Тимур тем временем открыл ворота, набрав код, и мы прошли по дорожке из плитки до бело-серого дома. На пороге нас уже поджидал Марк. Раскинув руки и растянув улыбку от уха до уха, он соскочил со ступенек и обнялся сначала с Наташей, потом пожал руку Тиму, а после заприметив меня, удивленно изогнул светлые брови.

— Да ладно! Быть не может!

— Может, — поддакивала сестра, хитро улыбаясь. — Я же обещала, что притащу его к тебе. Вот принимай нашу пропажу.

Я улыбнулся, приветствуя друга.

Как же давно мы не виделись, и как же Марк с тех пор изменился. Я помнил его худощавым парнем-раздолбаем, который вместо учебы или работы предпочитал тусоваться в клубах, гонять на мотоциклах и пить алкоголь. Он даже баловался запрещенкой, и мне порой пытался что-то да подсунуть, но для подающего большие надежды спортсмена путь на эту темную сторону жизни был заказан. Так наши дороги разошлись. Марк в итоге взялся за ум и сколотил состояние, когда я, попытавшись добиться признания в мире спорта, свалился с пьедестала и так не смог встать обратно на ноги.

Сглотнув, ощутил, как таяла на моем лице улыбка, когда как друг, весь такой прилизанный и аккуратненький, шел ко мне, раскинув руки в стороны.

— Неужели сам Яров Константин пожаловал в мою скромную обитель?!

— Эй, давай без пафоса. Я же обещал приехать. Вот и приехал.

Друг, недолго думая, вместо того, чтобы просто пожать мне ладонь, крепко обнял и похлопал по спине.

— Твою же мать, Костян! Как же я рад тебя видеть!

— И я, — ответил и на миг потерял дар речи, ведь в этот самый момент открылась входная дверь и на крылечке появилась высокая, стройная брюнетка, в которой я с трудом, но всё же узнал ее.

Есения.

Лучшая подружка моей сестры.

И та, на ком женится мой лучший друг.

Во второй раз за последние две минуты на моем лице дрогнула улыбка.

Похоже, я просто не умею радоваться за других.

И все же, глядя на Есению, на то, с какой грацией и легкостью она спускалась по ступенькам, одаривая каждого, кого видела изумительно-притягательной улыбкой, я с трудом ее узнавал. Из гадкого утенка, какой я запомнил ее, она превратилась в прекрасного лебедя. Нужно признать, я ошибался в ней, считая худенькую девчонку с острыми коленками нескладной и неповоротливой. А она...

Глава 4

— Черт! До сих пор поверить не могу, что ты приехал, — произнес Марк, подавая мне пиво.

Я взглянул на бутылку из темного стекла и покачал головой.

Марк удивленно вздернул брови, но ничего не сказал.

Мы стояли чуть поодаль от беседки, в которой суетились девушки и Тим. Тот вызвался присмотреть за готовящимся на барбекю мясом, пока Наташа помогала своей подруге.

Я украдкой бросил взгляд в сторону беседки. Надо же! Есения. До сих пор поверить не могу, что Марк женится на подружке Наташки. Казалось, это что-то из разряда невозможного, но друг меня удивил. Впрочем, я сам себя поражал. Надо же было все пропустить мимо ушей.

Неужели настолько увяз в собственном дерьме, что совершенно перестал воспринимать мир вокруг? Похоже на то.

Надо бы собрать себя. Хватит загружать мозг ненужными вещами. То было в прошлом. И лучше прошлое оставить позади.

— Я же обещал, что приеду, — ответил, отводя взгляд от двух девушек.

Если Наташку я знал всю ее жизнь, сестра все-таки, то Есения меня удивила. Приятно, так сказать, удивила, хотя я все еще питал к ней смешанные чувства.

Когда сестра и ее подружка были детьми, они жутко меня раздражали тем, что все время мешались под ногами. От них было много шума, возни, казалось, они были всюду, куда я мог только пойти. Как два хвостика следовали за мной по пятам.

Потом девчонки подросли. Они стали скрытными, много секретничали, вели тайные дневники (один я такой нашел у Наташки и сдуру глянул. Был скандал. Я думал, сестренка мне голову оторвет). Стали принаряжаться, таская вещи из гардероба своих матерей. Красили глаза и губы, носили туфли на высоком каблуке (выглядело это странно). Однажды я сказал, что они как две коровы на льду. Наташка пыталась меня поколотить, Есения обиженно отводила взгляд. На следующий день эксперименты с каблуками продолжила лишь Наташка. Есения же вернулась к простеньким босоножкам, которые на ее худых длинных ногах смотрелись намного лучше, чем громоздкие туфли на каблуках.

Такими они были в детстве. Но шло время, и девчонки менялись, как не стоял на месте и я. Наши пути разошлись. Я на долгое время выпустил из виду подружку сестры, а теперь, глядя на Есению, был настолько поражен, что не сразу-то опомнился, когда мы вновь увиделись.

Наверное, выглядел как последний дебил.

Ну ладно. Не привыкать.

У нас с Есенией давно не складывались отношения. Всё изменилось после того, как я вытащил девчонку из реки, а она вместо благодарностей высказала своей недовольное «фи».

Да и черт бы с ней!

И все же...

— Надеюсь, на мальчишник-то пойдешь? — лениво спросил Марк, потягивая пиво.

— Мальчишник?

— Ну да, — хохотнул друг. — Я же женюсь. У меня должен быть мальчишник. Проводить холостяцкую жизнь и всё такое.

— Когда?

— Ты же про мальчишник спрашиваешь?

Мы переглянулись с другом. Тот хитро подмигнул. Ну да, хотел поддеть, напомнив про мою забывчивость. На самом же деле дело было не в проблемах с памятью... Да с другой стороны, зачем Марку об этом знать.

— В субботу мальчишник. В следующую пятницу — свадьба. Гулять будем три дня.

— Не многовато?

— Неа, — хохотнул друг и, отсалютовав мне бутылкой с пивом, сказал: — Самое то. Я же один раз женюсь.

— Уверен?

И вновь во мне плескалось сомнение, как пенное пиво в бутылке Марка. Но тот, похоже, не уловил или не стал замечать поддёвки и перевёл всё в шутку.

— У меня самая красивая невеста на свете. Конечно же, дружище, я не собираюсь больше ни на ком жениться. Сеня со мной навсегда.

Хотел бы я всё перевести в шутку, да только язык не повернулся такое сказать. Тоже ведь был влюбленным дураком, который верил во все эти «любовь до гроба» и «навсегда».

Промолчал. Зачем портить праздник другу? Раз собрался жениться, пусть женится. Мне какое дело до его жизни?

И вообще, с какого хера я везде ищу подвох?

— Ладно, давай своё пиво, — сказал и забрал вторую непочатую бутылку.

Марк возликовал.

— Вот теперь узнаю своего друга!

Да, похоже, что именно таким меня и помнил Марк, хотя сам он изрядно изменился. Дом вон купил большой, хорошей работой обзавелся, женится на красавице.

Так, стоп.

Я еще выпить не успел, а уже думал о Есении как о самой красивой девушке на свете. Наверное, влюбленные флюиды друга, который тот только и делал, что распространял вокруг себя, так подействовали на меня, но когда мы вернулись в беседку и сели за стол, я уже не мог лгать себе — Есения действительно сильно изменилась. В лучшую сторону.

Хотя кому я вру? Она и в юности была симпатичной девчонкой, которая жутко раздражала меня вместе с моей же сестренкой. Наташка в переходном возрасте отчего-то решила, что должна доставать меня каждый день, и подговаривала свою подружку помогать ей капать мне на нервы.

А теперь они мило общались, сидя рядом за столом, рассуждая, как изменятся их жизни совсем скоро. Сначала сыграют свадьбу Марка и Есении, потом ближе к осени выйдет замуж и Наташка.

Глава 5

— Тебе нужен костюм! — заявила Наташка, врываясь в мою комнату.

Я едва смог открыть глаза, когда сестра дернула рулонную штору. Комнату тут же залил яркий свет.

Зажмурился и зарычал, натягивая на голову покрывало.

Вчера мы вернулись за полночь. Я сразу завалился спать, надеясь, что просплю как минимум до обеда, но, похоже, не учел один важный фактор — Наташа могла поднять и мертвеца из могилы, если ей что-то было нужно.

— Какой еще на хрен костюм? — просипел я, ощущая, как голова наливается свинцом.

По-видимому, вчера перебрал с пивом на пустой желудок.

— В смысле какой?! — возмущенно пыхтела сестра, дергая то занавески, то одеяло, которым я пытался прикрыть глаза от яркого утреннего света, попадающего в комнату через окна, выходящие на восток. — Кость, вставай давай. Нам нужно найти тебе костюм. Потому что ты не можешь заявиться на свадьбу лучшего друга в этих обносках.

Выдохнув, я медленно сел в кровати. Приложив ладонь к лицу, растер глаза и щеки. Взглянул на настенные часы. Восемь утра.

— Да ты издеваешься!

Наташка встал по середине комнаты. Выглядела она бодрячком и уже при параде. Это я был потрепанный и заспанный, уставший после двенадцатичасового перелета.

— Ни капельки. У нас нет времени. Ты ведь не привез с собой костюм?

— На хрен он мне сдался?

— Ты сведешь меня с ума, братец, — топнула она ножкой. — У тебя друг женится, а ты собрался заявиться к нему на свадьбу в потертых джинсах и засаленной футболке?

— Нормальная у меня одежда. Чего прилипла-то?

— Нет, не нормальная. Собирайся давай. Через час выезжаем. Прокатимся по местным магазинам. Уверена, костюм еще придется подгонять под тебя.

— Эй! И что со мной не так?

Я взглянул на сестру. Та, хмурясь, отвела взгляд.

— Да всё с тобой не так, — заявила она, напарываясь к двери. — Собирайся давай. Внизу завтрак готов. Мама на кухне. Отец уехал. Тимур на работе.

— А ты почему дома сидишь?

Наташа остановилась в дверях.

— У меня сегодня выходной, братец, во-первых. А во-вторых, не пытайся слиться. Я приведу тебя в порядок, чтобы ты на свадьбе лучшего друга не выглядел как бомж с теплотрассы.

Сестра выскочила из комнаты, оставив последнее слово за собой. Я же громко выдохнул и упал обратно в кровать, задумавшись над тем, что может и не выглядел как бомж, но точно чувствовал себя так же. У меня не было дома (родительский не в счет, я давно уже выпорхнул из гнезда), не было близкого человека рядом. Я все похерил.

Похоже, пора учиться жить заново.

— Ну ты и копуша, — пыхтя, Наташа выкрутила руль, и мы наконец-то влились в общий поток машин.

Сегодня за рулем была сестра. Я же сидел рядом и молился, чтобы она с ее вздорным характером не умудрились чего глупого совершить на дороге. Но сестра, к моему удивлению, вела автомобиль плавно. Много лет назад, когда я уже получил права, а сестренка только засматривалась на отцовскую пятнашку, предложил ей поучиться водить. Думал, у меня к двадцати годам вся голова будет седой. Но прошло время, и Наташа меня наконец-то приятно удивила.

Я чуток расслабился, да вот только пыхтение сестры не позволило мне сомкнуть веки и немного вздремнуть.

И да, я вовсе не копуша. Просто хотел еще поспать, но сестра все-таки вытащила меня из кровати и чуть не за уши утащила сначала завтракать, а после впихнула в машину. До ближайшего приличного магазина было полчаса пути — это по заверению сестры. А так она не собиралась впустую тратить свой выходной, то решила протащить меня сначала по всем магазинам, где можно найти готовый костюм, а после уже подогнать его под меня. Хотя я надеялся, что мы обойдемся без подгонки. Непонятно, с чего сестра решила, что у меня тело какой-то неправильное. Ну да, малость шире в плечах, чем ее же жених, но это же не приговор.

Но у Наташки, как всегда, на все было собственное мнение.

Я не сопротивлялся. Так спокойнее для моих нервов.

— Вот я одного не пойму, — хмыкнула Наташка, продолжая плавно двигаться в потоке, — какого черта ты вчера сидел с такой миной, будто тебе в тарелку плюнули? Мог бы улыбнуться хоть раз за вечер.

— Я улыбался.

— А я не заметила.

Пожал плечами.

Но сестра не остановилась. Она вообще плохо понимала, когда разговор не хотят продолжать.

— Неа, Кость, ты не улыбался. Так, скалился пару раз. Ни с кем не разговаривал, даже салаты, которые Сеня приготовила, не ел. Она, вообще-то, очень старалась.

— Аппетита не было.

— Ну-ну, — фыркнула Наташка, ловко перестраиваясь из ряда в ряд. Утренние пробки, похоже, тут никто не отменял. — Ты с ней даже не разговаривал.

Я прикрыл глаза и сразу вспомнил Есению. Не ту, что видел не за столом, когда мы все вместе собрались в беседке и обсуждали (без моего активного участия) предстоящую свадьбу. А ту, что случайно увидел в доме. То, как она стянула кофточку, и я заметил синяк на ее руке.

Глава 6

Прошел еще один день. Я провел его за бесполезным валянием на диване. Родители не дергали меня, ссылаясь на то, что после долгой дороги и смены часового пояса мне нужно адаптироваться и отдохнуть. Да и дома я все-таки был гостем, а не полноправным хозяином.

Восемь лет не проходят бесследно.

Я убедился в этом, когда отправился исследовать собственный дом. Многое здесь было уже не так, как я помнил. Что-то, конечно, осталось, но бо́льшая часть претерпела кардинальные изменения.

Впрочем, моя жизнь тоже.

Разве что на один вопрос я пока не мог найти ответа: а что будет дальше?

Пожалуй, есть еще время обдумать всё, а пока я бродил по дому без дела, пока родители уехали в гости какой-то хорошей знакомой моей матери, а Наташка сбежала куда-то по личным делам. Тим, как я понял, навещал своих родных.

День как день. У каждого было свое место в этой жизни. Я же чувствовал себя бесполезным придатком семьи Яровых.

Неожиданный звонок застал меня в тот момент, когда я входил на кухню, намереваясь попить воды.

Замерев в дверях, не сразу понял, что у нас, оказывается, появился домофон. Звонок повторится, и я вышел в коридор. Быстро отыскав устройство с небольшим экраном, увидел, что перед калиткой стояла высокая, стройная девушка.

Что-то екнуло в груди, когда девушка подняла голову и посмотрела в камеру.

Есения.

Я ткнул пальцем в кнопку, открывая калитку.

Есения вошла во двор, я же еще несколько секунд пялился в камеру, наблюдая, как она шла по тротуарной плитке к дому. Ровно до того момента, пока Есения не пропала из виду.

Вздрогнув, шагнул к двери.

Зачем она пришла?

Наташки ведь дома нет.

В голове роились мысли. Отчего-то после того, что я увидела в доме Марка, я не знал, как смотреть Есении в глаза. Словно посягнул на что-то личное, будто ее без одежды увидел. Блин, о чем я вообще думаю?

Тряхнул головой и, дернув за ручку, открыл дверь.

В этот самый момент Есения неторопливо поднималась по ступенькам. Ее взгляд был сосредоточен на крыльце, поэтому она не сразу заметила, что в дверях с застывшей глупой улыбочкой, которая больше была похожа на оскал, стоял я, а не сестра или кто-то из родителей.

Зато у меня было несколько мгновений, чтобы вновь разглядеть Есению поближе. В дневном свете она выглядела иначе. У нее были густые, темные волосы, которые переливались в лучах солнца. Стройную фигурку облегало легкое летнее платье, а вот рукав у этого наряда был определенно длиннее, чем стоило бы носить в такую жару.

Плечи закрыты, а значит, мне не померещилось.

Сглотнул. Выдохнул. Наверное, слишком громко, потому что Есения вдруг замерла и резко задрала голову.

Наши взгляды встретились.

Я нервно улыбнулся.

Есения, шокировано глядя на меня, едва не попятилась, будто увидела перед собой скалящегося пса, а не старого знакомого.

— Привет, — махнул рукой, призадумавшись, почему она так отреагировала на меня.

Есения кивнула.

— Привет, — послышался ее тихий голосок.

— Ты к Наташке?

Она вновь кивнула.

Я смутился еще сильнее. Да что это такое?

Что за странная реакция у нее на меня?

Да и я сам хорош, пялюсь на нее, не находя подходящих слов.

— Ее дома нет. Еще не приехала.

— Эмм, а, — протянула Есения, отводя взгляд. — Тогда я попозже загляну. — И словно в подтверждение своих слов, она вновь попятилась.

— Стой! — чуть громче, чем стоило, воскликнул я. — Заходи. Подожди ее дома.

Есения вновь подняла голову и взглянула на меня.

— Я не помешаю?

Отрицательно качнул головой, отходя от двери.

На несколько секунд, показавшихся мне вечность, она пялилась в пустой дверной проем, будто я предлагал ей не в дом лучшей подруги войти, а зазывал в комнату для пыток серийного убийцы. И тогда, когда я уже было решил, что она откажется и, сославшись на какое-нибудь важное дело, убежит, Есения сделала шаг вперед.

Я выдохнул.

Я ж не монстр. Отчего же она тогда так реагирует на меня?

Сразу вспомнилось, как мы увиделись пару дней назад у Марка дома. Тогда что-то в Есении тоже было не то. Да вот только я никак не мог сложить треклятый пазл в голове и наконец-то понять — что же не так.

Проследив (и ощутив себя реальным маньяком) за тем, как Есения входила в дом и снимала туфельки на коврике у входа, я осторожно, чтобы не спугнуть птичку (и почему я подумал, что она похожа на пташку?) закрыл дверь. И все равно сделал это чуть громче, чем можно было бы. Есения резко обернулась.

Я нервно усмехнулся.

— Может чай поставить? Будешь? Там мать пирог вчера пекла. С капустой.

Глава 7

— Неа, ну я все еще не верю, что ты вернулся! — перекрикиваю музыку и гомон голосов, ко мне склонился Марк и, обдав теплым пьяным дыханием, похлопал по плечу.

Я отвлекся от своего стакана, на дне которого плескалась пена, и взглянул на друга.

У того уже глаза косили в разные стороны. А мы-то всего два часа проторчали в местном клубе. В зале было полно народу, танцпол забит под завязку. Мимо сновали взмыленные официантки в фирменных костюмчиках, а на специальных стойках в коротеньких юбочках и пестрых лифчиках отплясывали танцовщицы.

Марк арендовал вип-зону, где собрались его друзья, и я не знал здесь никого, кроме самого виновника торжества и Тима. Тот, кстати, оказался приятным парнем, разве что на выпивку налегал не меньше своего босса. Да и остальные накачивались так, будто это их последняя гулянка. И лишь я неторопливо потягивал пиво и думал о том, когда это я стал таким ханжой и затворником, ловя себя на мысли, что лучше бы провел этот день дома, а не торчал в клубе.

— Слушай, а чем потом займешься? — продолжая перекрикивать музыку, спросил Марк и потянулся за своим бокалом. — Только не говори, что уезжаешь. Ты же только приехал!

— Я пока думаю, — ответил, но Марк не расслышал, и пришлось повторить.

— А ты не думай. Оставайся. Я тебе помогу с работой, если надо, — предложил он, поставив на стол пустой бокал. — Если не хочешь ко мне, то у меня полно друзей в городе, да и не только. Всегда можно найти хорошее место, чтобы осесть.

— Спасибо. Я подумаю.

Марк рассмеялся. Похоже, я его веселил. Да вот только самому было не до смеха.

С того момента как я вернулся, все шло наперекосяк. Я не чувствовал себя на месте, не понимал тех, кто меня окружал. Словно всё вокруг было не так.

— Я еще за пивом, — сказал, поднимаясь со стула.

— Да щас официантку позовем, — сказал кто-то из друзей Марка.

— Я сам схожу.

Мне нужно было вырваться из этого круга бесполезной болтовни и неконтролируемого употребления алкоголя. Из духоты, дыма и шума.

Прошел мимо барной стойки, так ничего себе не купив. Вышел из клуба, с трудом пробираясь через снующую туда-сюда толпу.

Вечерний прохладный воздух коснулся разгоряченной кожи и наполнил легкие. Грудь неприятно сдавливало. Я было потянулся к карману в поисках сигарет, но потом вспомнил, что бросил курить два года назад. В итоге просто сунул руки в карманы брюк и, задрав голову, посмотрел на небо. Уже темно-синее, со слабо-мерцающими звездами.

Хороший вечер для того, чтобы пройтись и проветрить голову.

Марк прав в одном: мне пора завязывать думать о том, что делать со своей жизнью. Но сложно принять решение, когда нет цели. Нет стимула. Я словно застрял в одной точке, повиснув в невесомости, в безвоздушном пространстве, и чувствую, как задыхаюсь.

Вынул руку из кармана и потянулся к шее. Казалось, что на горло что-то давит. Невидимая удавка.

Провел ладонью по коже. Та успела остыть от прохладного вечернего воздуха.

Я вновь взглянул на небо, вдаль — на засыпающий город, а потом услышал шум, доносящийся из клуба. Развернулся и вернулся в клуб. Не могу же я уйти с мальчишника лучшего друга.

Хотя я давно уже перестал быть таковым.

Какой из меня лучший друг, когда я даже не знал, как все эти годы жил Марк. И что он собирается жениться на Есении.

Именно мысли о ней заставили меня окунуться в прошлое.

Едва ли мог вспомнить, какой Есения была в детстве.

Помнил лишь то, что она всегда была где-то поблизости. Играла в куклы с Наташкой, каталась на велосипеде, носилась за мячом. Смутно, но я припоминал Новый год, который она отмечала у нас, когда ее мать заболела и провела все новогодние праздники в больнице. Я тогда и сам был ребенком, пусть и старшим, но девчонки меня мало заботили. Я стал обращать внимание на подругу сестренки, когда они подросли. Мне Есения всегда казалось какой-то тихой, незаметной девчонкой, от которой не стоило ждать проблем. Скорее Наташка втянула бы ее в неприятности. Разве что случай на речке, когда Есения едва не утонула, больше и не припомню, чтобы она доставляла неудобства.

Да, такой она и была. Воспитанная, тихая, неприметная в детстве, но выросла в красавицу, кроткую и заботливую, покорно ожидающая своего жениха дома, пока тот накачивался алкоголем и…

— Где Марк? — я уставился на пустующее место.

Тим отвлекся от кальяна и глянул на меня косыми глазами.

— Он ушел.

— Куда?

— Туда, — заторможено отвечал пацан, чем жутко меня стал раздражать.

— Куда именно?

Тимур указал на вип-кабинки, отгороженные от общего зала плотными занавесками и высокими стенами.

— И что он там делает?

— Как что?

— Что именно он там делает?

Я уже едва мог говорить с Тимуром, не сорвавшись на рык. Тот был пьян, накурен и как-то резко потерял баллы в моих глазах. И за него сестренка замуж собирается?

Глава 8

— Эй, давай-ка вылезай.

Я помогал Марку выбраться из такси, пока тот, едва соображая, что происходит, отмахивался от моей помощи и что-то ворчал себе под нос.

— Где я?

— Дома, — ответил, кое-как вытащив друга из салона автомобиля.

— А где Диночка?

— Какая еще Диночка?

— Танцовщица, — простонал Марк, которого мне пришлось покрепче обхватить и едва ли не взвалив на себя, тащить к дому.

— Нет никакой Диночки. Ты дома. И не порю чушь, ладно, — последние слова уже добавил шепотом.

Марк что-то бормотал себе под нос, пока я волок его к входной двери.

Но не успел даже коснуться ручки, как дверь отворилась и на нас удивленно уставилась Есения.

— Принимай, — сказал я, стаскивая с себя друга. Тот едва не завалился набок, и мне пришлось его вновь схватить и уже проволочь мимо Есении.

Дотащив Марка до дивана, свалил пьяное полусонное тело и, выпрямившись, развернулся, чтобы увидеть стоящую все там же в дверях Есению.

— Он много выпил? — прошептала она.

— Да, перебрал.

Она поджала розовые губки и обняла себя за плечи.

И тут я наконец-то заметил, что на Есении были серые домашние штаны и майка на тоненьких бретельках. Всё. Одежда больше не скрывала фиолетового пятна на плече.

Я посмотрел на синяк. Смотрел долго. Молча.

Есения еще сильнее обхватила себя, впиваясь пальцами в кожу. Я видел ее смущение. Страх. Стыд.

Желание исчезнуть с глаз моих долой. Но Есения не могла уйти, как и я не мог не смотреть на нее.

Отвлек нас Марк. Он закашлялся, заворочался. Я развернулся, взглянул на друга.

Тот распахнул веки, расфокусированным зрением отыскал сначала меня. Пьяно улыбнулся.

— О, Костяяян, привет!

— Привет-привет, — процедил сквозь зубы.

— Пить хочу.

— Сейчас! — тут же послышался надорванный голосок Есении.

Я не успел оглянуться, как она исчезла на кухне.

— О, моя крошка, — промычал Марк, вновь заворочавшись на диване. — Сенечка! Сенешка! Сенюля!

Меня едва не замутило. Кто свою любимую женщину так назвать будет?

— Костяяян!

— Да-да, это я.

— Чееерт! Как я рад, что ты приехал. Ты даже не представляешь.

— Я тоже с трудом представляю.

Марк попытался встать. Зашатавшись, он вновь шлепнулся на задницу, откинувшись тут же не спинку дивана. Взмахнув руками, Марк распластался. В комнату вернулась Есения — я услышал ее шаги до того, как она подошла к Маку и протянула ему стакан воды.

На Есении была кофточка.

Я отступил на пару шагов, наблюдая, как Есения аккуратно подает Марку стакан с водой. Тот отмахнулся. Вода выплеснулась. Капли упали на одежду девушки. Есения вздрогнула. Тоже сделала пару шагов назад.

Марк вновь завалился, закрыв глаза. Бормотал что-то похожее на «отвали».

А я стоял и смотрел на них, и думал о том, что увидел.

Если кто-то сказал бы мне, что это всего лишь несчастный случай, недоразумение, с кем не бывает, да?

Я бы ответил: не верю.

— Может, отвести его в спальню? — предложил, но на языке вертелось иное.

Есения затрясла головой, и ее густые темные локоны рассыпались по плечам.

— Спасибо. Ты уже и так помог.

Я нахмурился. Не нравился мне ее голос, нервный такой и извиняющейся. Словно ей было стыдно за Марка. Ох, если бы только она знала, что часом ранее я стащил с колен ее жениха девицу, готовую отсосать за пару хрустящих купюр, каким бы стало ее мнение. Все так же стыдилась бы и рвалась защитить его? Или же...

Хотя какое мне дело до того, как они живут?

И все-таки я не мог не думать о Есении. На то, что творил Марк, мне было плевать. Когда-то мы были лучшими друзьями. Но с тех пор прошло много лет, и мы оба изменились. И как показала жизнь — не в лучшую сторону.

— Я провожу тебя, — прощебетала Есения, словно желая, чтобы я поскорее ушел.

И я бы ушел. Наверное, так нужно было поступить. Но не мог.

Есения смутилась еще больше. Опустила голову, завела за ухо прядь. Между нами вновь повисло неловкое молчание.

Да, мне нужно уходить.

Развернулся на пятках и медленно побрел к выходу.

Добрался до двери, положил ладонь на ручку, но выходить не торопился.

Словно что-то держало меня. Как невидимые цепи.

Нет, я не должен думать о них. О ней.

Но...

Я открыл дверь и вышел. Спустился по ступенькам, остановился. Холодный ночной воздух обжигал кожу.

Глава 9

— Ты уезжаешь? — протянула Наташка, глядя на меня глазами, полными слез.

— Ты чего ревешь-то?

— Я не реву, — и для убедительности тут же хлюпнула носом.

Я покачал головой.

— Я уеду после свадьбы. К твоей свадьбе я вернусь.

— Но я думала, что ты останешься, — и вновь этот полный горечи голос.

Отвернулся. Смотреть на то, как твоя младшая сестра плачет, даже если это преувеличение масштабов трагедии, мне все равно было стрёмно.

— Я ничего не обещал, ты же помнишь?

— Ты сказал, что останешься.

Спорить было бесполезно.

— Нат, я вернусь на твою свадьбу. Этого достаточно. Тем более не могу же я сидеть на шее у родителей.

— Ну дык поищи здесь работу! Мы поможем, ты знаешь. Уверена, Марк тоже захочет тебе помочь.

Стоило услышать имя друга, как внутри что-то надорвалось. Резко так, словно звук взрыва зазвенел в ушах.

Да, Марк предлагал помощь. Но нужна ли она мне? Хочу ли я здесь оставаться?

«Она моя. Понял.»

И вновь в моих мыслях была лишь Есения.

Наваждение. Какое-то безумие. Не заканчивающееся, когда даже засыпаешь и, казалось бы, в голове не должно быть мыслей о чужой женщине. Но я думал о ней все время.

Всё чертово время!

— Слушай, Нат, — развернувшись, вновь взглянул на заплаканное лицо сестренки. Вроде бы уже взрослая, а ведет себя как ребенок. — А между Марком и Есенией ничего не случилось? Они не поссорились?

Сестра, изумленно изогнув брови, потрясла головой.

— Нет. С чего ты взял?

— Да так, — отмахнулся, думая лишь о том, свидетелем чего я стал. — Просто показалось, что у них что-то случилось.

— Нет. Точно нет. Сенька бы мне все рассказала. У нас друг от друга нет секретов. И никогда не было.

— Ну ладно. Значит, мне просто показалось.

Сестра нахмурилась.

— Лучше бы тебе ничего не казалось, братец. У них свадьба на носу, а ты воду мутишь, — фыркнула она, словно мое робкое предположение могло что-то нарушить. Но Наташка всегда была такой — от крокодиловых слез до надменного фырканья у нее разгон в пару секунд.

— Ладно, я молчу. Ничего так ничего.

— Вот и молчи. Там Марк целое состояние в свадьбу ввалил.

Обиженная то ли моими словами, то ли тем фактом, что я принял решение после свадьбы Марка уехать, сестра пробежала мимо меня, но остановившись в дверях, бросила напоследок:

— И вообще, если бы у них что-то случилось, Сеня бы мне сразу все рассказала. У нас нет секретов друг от друга, ведь мы лучшие подруги.

Наверное, она хотела убедить, что мне все показалось. Вот только голос у сестры подозрительно звенел, а мое внутреннее чувство, дремавшее много лет, наоборот, сигнализировало об ином. Я не верил, что у Марка и Есении все в порядке. И как бы ни пытался себя убедить в обратном, я так и остался в смятении и полном бессилии.

Так прошел день. Родители уехали на дачу к друзьям. Наташка уехала вместе с Тимуром к его родне с ночевкой. В итоге дома остался я один

И вновь один — звенел голос внутри меня, когда я прохаживался по пустой гостиной и раздумывал над тем, что же делать, куда ехать и чем заниматься.

Я думал о том, что оставил в прошлом. И о том, что навряд ли смогу достигнуть в будущем.

Но больше всего думал о Есении.

Она стала моим наваждением. Дурманом, который окутал голову и никак не мог развеяться, как бы я не гнал прочь мысли о чужой невесте.

Почему? Почему? Почему?

Этот вопрос был единственным, на который я так и не нашел ответ.

Уже стемнело. Я включил боковые лампы. Гостиную заливал тусклый свет.

Я сидел на диване, закинув ноги на журнальный столик, и пялился в выключенный экран телевизора. На том же столике стояла початая бутылка виски из запасов Тимура и пустой квадратный бокал. Я пил медленно, хотя не очень-то и лезло. Но осилить столько мыслей за раз и не свихнуться получалось только так.

В голове уже стоял легкий шум от выпитого, поэтому, когда услышал звонок, подумал, что допился. Но нет, кто-то реально звонил в уличный домофон.

Не спеша поднявшись, добрел до коридора. Ткнул пальцем в кнопку и обомлел.

На улице уже было темно, но я все равно узнал бы ее из тысячи.

Там, кутаясь в вязаную кофточку и переминаясь с ноги на ногу, стояла Есения, и взгляд она свой не прятала. Смотрела в камеру. Ждала.

Не уходила.

Не уходил и я.

Смотрел в камеру, словно Есения могла меня видеть.

— Пожалуйста, открой.

Ее тихий голосок пробудил во мне вибрирующее, пугающее чувство.

Часть 2. Есения. Глава 10

Какая девчонка не влюблялась в старшего брата лучшей подруги?

Уверена, таких как я много, и каждая из них поймет, как тяжело переживать первую любовь. Безответную любовь. Особенно сложно, когда ты видишь его почти каждый день, знаешь о его жизни буквально всё, но при этом не можешь никому признаться в своих чувствах. И плачешь по ночам в подушку, узнав, что у него появилась новая девушка. Пишешь слезливые стишки, рисуешь на полях тетрадки цветочки и сердечки, и делишься самым сокровенным только с личным дневником. Ведь твоя лучшая подружка не должна знать, что ты сохнешь по ее крутому старшему брату.

Вот такой была я. Влюбленной до бабочек в животе, жутко наивной и, конечно же, ранимой.

Я поняла, что Костя Яров, старший брат моей лучшей подружки, мне не просто приятен, а именно нравится примерно в тот период, когда девочки начинают обращать внимание на мальчишек.

Со мной это случилось примерно в тринадцать. Я знала Костю почти всю свою жизнь — так или иначе мы виделись, когда он приезжал к бабушке в гости. Наташа так вовсе почти все время жила у бабушки. Костя с нами даже играл в футбол, учил кататься на велосипедах (помню, я тогда себе коленку разбила, а он сказал, что без ранок и синяков двухколесный велик нам не осилить). Он, казалось, всегда был рядом.

Потом мы подросли. Интересы у всех изменились.

Костя стал намного старше, как мне тогда показалось. Он учился в колледже, тусил с друзьями, катался на мотоциклах и, конечно же, встречался то с одной девчонкой, то с другой. Я даже их имен не помнила.

Если в тринадцать я поняла, что Костя мне нравится больше, чем просто старший приятель и брат подружки, то к пятнадцати я полностью осознала, что втрескалась в Костю Ярова.

Любовь была такая, что сбивала с ног, путала мысли, а гормоны били из ушей.

Меня за день швыряло от состояния «люблю-жить-без-не-могу» до «гори оно все синим пламенем». И всё это я тщательно хранила в себе, никогда никому не показывая истинных чувств. Наташа же в отличие от меня влюблялась то в певцов, то в актеров. Потом ее требования к противоположному полу снизились, и она стала встречаться с одноклассниками, мальчишками с соседних улиц, а я так и ходила тайно влюбленной одиночкой, лелея в сердце лишь одно чувство — мою любовь к Косте.

Если б он только знал тогда...

Нет. Ничего бы не изменилось. Он был старше и воспринимал меня как очередную глупенькую подружку его сестренки, от которой стоит держаться подальше. А то мало ли...

Но я любила. И в пятнадцать, и после.

Сильнее всего я осознала, что никого, кроме Кости Ярова никогда не полюблю в шестнадцать, когда мы отправились купаться на речку.

Баба Нюра, это бабушка Кости и Наташи, сказала, что со следующего дня ожидается похолодание. И если мы хотим еще раз искупаться этим летом, то лучше всего отправляться на речку сегодня. Так мы и поступили, но в няньки нам отправили Костю. Мол, присмотреть за нами. Наверное, если бы не он в тот день, то случилась бы беда.

Впрочем, так и произошло. Но пока все было тихо, и мы дурачились в воде, не думая, что один неосторожный заплыв на слабо может погубить чью-то жизнь.

Тем временем Костя и его друг (тогда я воспринимала Марка как раздолбая и повесу) валялись на берегу в тени и помирали с похмелья. Это мне Наташа сказала. Я старалась не смотреть в сторону парней, но то и дело ловила себя на мысли, что не могу отвести от Кости взгляда. Даже такой, помятый, сонный и ворчливый он мне нравился до безумия. И еще он недавно расстался с очередной девушкой, и мне казалось, вот-вот он обратит на меня внимание. Я же уже взрослая. Ну как сказать. Тогда в шестнадцать мне казалось, что я самая умная, смелая и крутая. Поэтому и повелась на дурацкое предложение девчонок устроить заплыв до коряги, застрявшей на отмели, и обратно.

Я была уверена, что Костя взглянет на меня хоть разок.

Что же, мне удалось обратить на себя внимание, но только не так, как хотелось бы...

Доплыв до коряги, я не сразу поняла, что угодила в смертельную ловушку. Там была воронка, которая стала меня затягивать. Закричав, забрыкалась, растеряв понапрасну силы. Я смогла бы выплыть сама, но страх сковал мое тело и разум.

И вот когда я уже готова была умереть, а именно такие мысли промелькнули в голове, чья-то крепкая рука схватила меня за волосы и потянула вверх.

Как оказалась на берегу я не помнила. Да и, наверное, лучше не знать. Но я отчетливо запомнила тот самый момент, когда, открыв глаза, увидела над собой перепуганное лицо Кости.

Он был так близко, что казалось, я попала в собственный рай. А потом пришло осознание произошедшего, и мой страх сыграл со мной злую шутку. Я чувствовала на себе чужие руки, такие желанные, но в тот момент я не была готова к этому. А еще перегар, от которого меня заворотило. Но теперь-то я понимаю, что дело было не в перегаре. Меня мутило от страха и речной воды, которой я успела нахлебаться.

— От тебя воняет, — брякнула первое, что пришло на ум. На самом деле я боялась, что меня вот-вот вырвет на Костю.

Он удивился. Я же ощутила прилив стыда, отчего тошнить стало еще сильнее.

— Вообще-то, я тебя спас.

— От тебя несет перегаром, — пробурчала и отвернулась, пытаясь отдышаться. Ох, только бы не стошнило. Он же после такого позора на меня вообще никогда не посмотрит.