За бывшего

Пролог

***

Все совпадения в книге случайны, герои вымышлены.

***

Я стояла в дверях собственной спальни, и мир вокруг рассыпался на осколки.

Воздух был густым, пропитанным запахом дорогих духов – её духов. Шёлковые простыни, которые я выбирала с такой любовью, теперь смяты, запятнаны. А они…

Вадим.

Оля.

Мой мужчина. Моя лучшая подруга.

Он прижимал губы к её шее, а её пальцы впивались в его волосы – так же, как я делала это ещё вчера. Меня будто окатили ледяной водой. Сердце сжалось в комок, но ни крика, ни слёз не вырвалось. Только тихий, предательский шёпот:

— Как же… низко.

Они вздрогнули, обернулись. Вадим побледнел. Оля застыла с открытым ртом, но я уже не видела их лиц. В глазах плясали чёрные пятна, а в ушах — гул, будто море ворвалось внутрь черепа.

Я развернулась и вышла.

Не хлопнула дверью. Не устроила сцену.

Просто исчезла.

Полгода спустя.

Исландия. Ночь.

Я сидела на балконе своего пентхауса, сжимая в пальцах бокал вина. Внизу мерцал город — шикарный, бездушный, такой же, как я теперь.

Всё, что осталось от той Вероники — песни.

Грубые, злые, разорванные. Я писала их по ночам, когда боль в груди становилась невыносимой. Выливала в строки всю ярость, всю горечь.

— Ника, это гениально.

Света, единственная, кто не предал, смотрела на меня с восхищением и жалостью.

— Ты должна записать это.

Я закусила губу. — Зачем?

— Потому что мир должен услышать, какая ты сильная.

Я рассмеялась. — Я не сильная. Я просто… выжила.

Но Света не отступала.

— А теперь вернись и покажи им, кто выжил.

Я опустила взгляд на телефон. Новостная лента пестрела фотографиями: Вадим — теперь заместитель главы холдинга моего отца, Оля — его невеста. Они улыбались. Дата помолвки назначена.

И тогда я поняла:

Пора.

Глава 1.

— Ника, это же бомба!

Света потрясла листками с моими каракулями, её карие глаза горели так, будто она держала в руках не текст, а слиток золота. Я потягивала шампанское, наблюдая, как за окном исландский вечер медленно окрашивал небо в сиреневые тона. Тепло камина обволакивало нас, а бокалы искрились, будто вторя чему-то невысказанному.

— Ну и что? — я пожала плечами, стараясь казаться равнодушной. — Просто выплеск эмоций. Хобби.

— Хобби?! Света фыркнула, откинув густые каштановые локоны назад. — Да тут каждая строчка — готовая хитовка! Любой продюсер за такого автора драться будет.

Я усмехнулась. — Мне продюсеры не нужны. У меня и так полно дел.

И правда — мои отели в Исландии, Швейцарии и Норвегии требовали внимания. Здесь, среди ледяных фьордов и молчаливых северных людей, я нашла покой. Никаких родственников, никаких старых друзей, никаких… предателей. Только работа. Только цифры, отчеты, новые проекты.

— Ты серьезно хочешь закопать такой талант? — Света наклонилась ко мне, её духи — что-то сладкое, с нотками ванили — смешались с запахом горящих дров. — Ник, люди годами мечтают написать хоть что-то подобное. А у тебя это… выливается, как дождь.

Я задумалась, глядя на огонь.

— Мне просто нужно было куда-то девать мысли.

Мысли о нём. О ней. О том, как я вошла в спальню и увидела…

Я резко отхлебнула шампанского, чтобы прогнать картинку.

— Ладно, допустим, я запишу пару песен. И что?

Света засияла. — Ну наконец-то! Она хлопнула в ладоши. — У меня как раз есть знакомые в Reykjavik Records. Завтра же можем заехать в студию!

Я приподняла бровь. — Ты что, специально прилетела, чтобы уговорить меня записывать альбом?

Она замерла на секунду, и в её глазах мелькнуло что-то… неуловимое.

— Ну… не только.

Я почувствовала подвох. — Света.

— Ладно, ладно! Она вздохнула. — Я вообще-то организатор одного мероприятия. Но это не важно!

— Какого мероприятия?

— Ника… Она потянулась за бокалом, избегая моего взгляда. — Давай не будем портить вечер.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок.

— Это о них, да?

Света не ответила. Но её молчание было красноречивее любых слов.

Я резко встала, подошла к окну. За стеклом мерцали огни Рейкьявика — холодные, далекие. Как моя прежняя жизнь.

— Они женятся?

— Помолвка.

Я зажмурилась.

Вадим. Оля. Теперь официально.

— И ты собиралась мне это сказать, уговаривая записать песни?

Света подошла ко мне, положила руку на плечо.

— Нет. Я хотела, чтобы ты записала их… и вернулась.

Я рассмеялась. — Зачем? Чтобы плюнуть им в лицо?

— Чтобы показать, что ты жива. Что они не сломали тебя.

Я долго смотрела в ночь. Потом обернулась.

— Ладно. Завтра едем в студию.

Света улыбнулась. Но я знала — это только начало.

А где-то там, в Москве, готовилась помолвка.

И я уже писала для них новую песню.

Глава 2.

Студия звукозаписи, Рейкьявик

Я стояла перед микрофоном, стиснув кулаки. В наушниках играла инструментальная дорожка, а звукорежиссер Тор, бородатый исландец с невозмутимым лицом, жестом показывал: «Сейчас запись».

— Я не могу, — прошептала я, отстраняясь.

— Ты можешь, — Света схватила меня за плечи, её глаза горели. — Это твои слова, твоя боль. Выпусти её.

Я закрыла глаза. Вспомнила его руки на её коже. Её смех, когда они не знали, что я стою в дверях.

И запела.

Голос сначала дрожал, но к середине куплета превратился в хриплый рык. Я не пела — я выплевывала каждый звук, как нож.

— ДА! — Света вскочила с дивана, чуть не опрокинув стакан с кофе. — Это же… БЛЕ-Е-Е-СТЯЩЕ!

Тор, обычно невозмутимый, ухмыльнулся и дал знак музыкантам. — Ещё раз, с чувством.

Мы провели в студии шесть часов. Шлифовали аранжировки, перезаписывали вокал, пока я не чувствовала себя выжатой, как лимон. Но когда финальная версия «За бывшего» полилась из мониторов, даже я замолчала.

Это было… мощно.

— Ты родила хит, дура, — Света обняла меня, прыгая на месте. — Это же чистый динамит!

Я хотела возразить, но в глазах у неё уже горел тот самый огонь — предвестник безумных идей.

После студии мы завалились в бутики, смеясь над уродливыми свитерами с оленями, потом набили сумки ненужными, но красивыми вещами. В кафе у гавани Света трещала о своих приключениях в организации свадеб, а я слушала, улыбаясь, и ни разу не спросила о них.

Как будто их не существовало.

Как будто я не знала, что через неделю Вадим встанет на одно колено и подарит Оле кольцо, которое когда-то выбирал для меня.

Вечер. Камин. Шампанское.

— Сегодня твой праздник, но главная – я … — Света вдруг затянула мою песню, размахивая бокалом.

— Ты пьяна, — фыркнула я, но она не остановилась.

— Я тот, кого боишься вспомнить…

Она крутанулась, делая паузу в тексте, и вдруг замерла. Глаза расширились.

— О боже.

— Что?

— Мы убьём их всех.

Я вздохнула. — Света…

— Нет, слушай! Она плюхнулась рядом, хватая меня за руки. — Ты появишься на их помолвке. В платье, расшитом камнями. Из темноты. С бокалом в руке. И начнёшь петь ЭТУ песню.

Я застыла.

Представила.

Зал. Блеск люстр. Вадим в дорогом костюме. Оля в платье, которое я когда-то приметила в бутике.

И вдруг — тишина.

Гаснет свет.

Из темноты раздается мой голос:

«Сегодня твой праздник, но главная – я …»

— Это… — я медленно улыбнулась. — Гениально и по-детски.

— Именно! Света засмеялась. — Они обосрутся!

Я налила ещё шампанского.

— Ты уверена, что это хорошая идея?

— Нет, — честно сказала она. — Но это будет эпично.

Я подняла бокал.

— За эпичные ошибки.

— За месть, которая станет хитом!

Мы чокнулись.

Где-то в Москве они готовились к своему «счастливому» дню.

А я уже репетировала свой выход.

Глава 3.

Утро началось с того, что Света ворвалась в мою спальню с подносом, на котором дымился кофе и лежали круассаны.

— Вставай, рок-звезда! Сегодня записываем «Лучшая подруга»! — объявила она, ставя поднос мне на колени.

Я прищурилась от солнечного луча, пробивавшегося сквозь шторы.

— Ты вообще спала? — проворчала я, но потянулась за чашкой.

— Нет! Я всю ночь слушала наш вчерашний трек и придумывала, как тебя раскрутить.

— Я не хочу раскручиваться. Я хочу спать.

— Спи в машине.

Через полчаса мы уже были в студии. Тор встретил нас кивком — видимо, исландцы не особо любят утренние разговоры.

Я стояла перед микрофоном, сжимая в руках листок с текстом. На этот раз – не про Вадима.

Про нее.

Про ту, что когда-то смеялась со мной до утра, знала все мои тайны... а потом заняла мое место в моей же постели.

— Готова? – Тор, звукорежиссер, посмотрел на меня через стекло.

Я кивнула.

В наушниках зазвучали первые аккорды – тяжелые, давящие, как шаги приближающейся бури.

Я закрыла глаза.

И запела.

Света, сидевшая за пультом, замерла. Ее глаза расширились.

— Боже... – прошептала она.

Я не останавливалась.

Последнюю фразу я выкрикнула так, что микрофон захлебнулся от перегрузки. В студии воцарилась тишина.

— ...Вот это да, – первым нарушил молчание Тор. – У вас, русских, месть – это настоящее искусство.

Света медленно подошла ко мне.

— Ты... ты уверена, что хочешь петь это им в лицо?

Я вытерла вспотевшие ладони.

— Абсолютно.

— Потому что это... – она заглатывала слова, – ...это не просто песня. Это объявление войны.

Я повернулась к зеркалу. В отражении стояла не та Ника, что сбежала полгода назад.

А та, что вернулась.

— Так и задумано.

Эту ночь я не спала.

После "Лучшей подруги" внутри всё горело – будто я выпила кислоту вместо шампанского. Света давно ушла в гостевую спальню, а я сидела у камина, кутаясь в плед, и смотрела, как тлеют угли.

Рука сама тянулась к гитаре.

Фараон.

Слово пришло внезапно. Таким мужчинам не нужны короны – они и так короли. Те, кто не предает. Не прячет взгляд. Не меняет правду на удобную ложь.

Я схватила блокнот и застыла над пустой страницей. Потом резко вывела первую строчку:

"Он не просит – он берет, он не боится высоты..."

К утру песня была готова.

День третий. Студия. Последняя запись.

— Что это? — Света уставилась на мой блокнот.

— "Фараон".

— Это... не про Вадима, да?

Я усмехнулась:

— Нет. Это про тех, кто никогда не станет Вадимом.

Тор, услышав первые аккорды, приподнял бровь.

— Новый стиль?

— Новый герой.

Я взяла микрофон.

"Фараон"

Он не просит – он берет,

Он не боится высоты.

Его слово – закон,

Его враги – давно мертвы.

Голос звучал низко, почти мужским. Аранжировка – тяжёлые ударные, давящий бас.

Света замерла с открытым ртом.

— Чёрт...

Я пела, глядя в стену, но видела их – Вадима, который сжался бы от стыда, услышав эти строки. Олю, понявшую, какого мужчину она променяла на жалкую пародию.

Когда последний аккорд стих, в студии было тихо.

— ...Это хит, — наконец сказал Тор. — Настоящий.

Света медленно подошла:

— Ты написала это... за ночь?

— Да.

— И теперь у нас три песни. "Лучшая подруга" – для Оли. "Фараон" – контраст для Вадима. И...

— И "За бывшего" – для их общего позора, — закончила я.

Света вдруг засмеялась:

— Они даже не знают, что уже мертвы.

Вечер. Платье и последние штрихи.

— Так, с песнями разобрались. Теперь – образ, — Света разложила передо мной фотографии из инстаграма Оли. — Она будет в белом. Ты – в блестящем, расшитом драгоценными камнями.