За гранью их власти

Глава 1. За год до...

Больница наполнялась звуками, всевозможными шумами и противным запахом чего-то ненормального. Это проникало в ноздри, будоражило кровь и поднимало панику в груди. Я словно задыхалась и не понимала, что вообще тут забыла. Пустым взглядом рассматривая стену напротив, всё никак не могла взять в толк, какого лешего происходило. Жизнь буквально замерла на тонком острие нервозного ожидания и не собиралась отмирать, возвращаясь к единому и нормальному.

Страх… Он буквально пронизывал от макушки до пяток. Красная лампочка над отделением реанимации всё не собиралась тухнуть. Я впивалась в неё взглядом и не знала, хорошо-то или плохо. Что вообще происходило за дверьми это страшного отделения. Мелкая дрожь уже не била, она просто колошматила моё тело и отдавала в висках оглушительным набатом. Я ощущала, как ногти впивались в пальцы и как боль немного отрезвляла сознание, но не настолько, чтобы прийти в себя.

Сомнения одолевали меня и страшным, мучительным пороком висели на душе. Хотелось взвыть от осознания всего происходящего. Но мозг противился принимать эту информацию, ему всё ещё казалось, что это просто глупая шутка. Ненормальный розыгрыш или пранк надо мной. И всё же красная лампочка над отделением экстренной реанимации была слишком отчётливой и яркой, дабы поверить в то, что это просто дурная шутка, которую надо мной решили провернуть знакомые. Да и вряд ли бы кому-то такое пришло в голову.

Судорожно вздохнув, я попыталась донести до рта бутылку воды, но руки не слушались. Они, как тоненькие ивовые веточки, тряслись на ветру и вздрагивали, отчего горлышко то и дело билось о зубы или царапало губы. Плюнув на столь ненормальное занятие, я вернулась к созерцанию красной лампочки, которая не собиралась тухнуть. Сколько я так просидела? Десять минут? Час? Вечность? Я уже не понимала… Казалось, что всё на свете перемешалось у меня в голове и превратилось в какую-то кашу.

— Девушка, может быть, успокоительного? — меня тронули за плечо и чуть тряхнули.

— А? — я перевела бессмысленный взгляд на медсестру, которая нависала надо мной.

— Я говорю: может быть успокоительного? — она внимательно рассматривала моё посеревшее от паники лицо. — Не переживайте, оперируют лучшие хирурги, они сделают всё, чтобы спасти жизни.

— Я заплачу, — слёзы медленно покатились по щекам. — Сколько скажете… Только спасите… Их!

— Всё, всё, не плачьте, — она тут же постаралась меня успокоить, — денег не надо, врачи и так сделают всё, что в их силах, чтобы спасти пациентов. Мы давали клятвы, потому идите, поспите хоть немного. Вы шестой час тут сидите.

— Нет, — запротестовала я, — никуда не уйду! Там…

— Хорошо-хорошо, сейчас принесу таблетки, вам должно полегчать, — сказала та и отпустила моё плечо. — Бедная, сколько ей?

— Едва восемнадцать стукнуло, а такой подарочек на день рождения, — сказала вторая.

— Бедная, — повторила та, что ко мне подходила.

От их жалости становилось только хуже. Хотелось уже не просто выть, а побиться головой о стену и желательно так, чтобы оказаться рядом с родителями. Я не представляла, как дальше быть, если они не выживут. Второй раз в жизни оставаться сиротой… Это даже не шутка судьбы, это какое-то издевательство надо мной любимой. И всё же за них я переживала сильнее, чем за собственное будущее, которое и так было подёрнуто пеленой тумана и дымкой страха. От сумы и от тюрьмы не зарекайся… Прямо про меня сказано.

Жалела ли я о том, что связалась с бандитами? Нет… Ни единой минуты своей жизни я не могла назвать их отвратительными людьми. Просто они играли не по правилам и занимались всем тем же самым, чем и обычные люди. Вряд ли кто-нибудь признал бы во мне хакера, стоящего за последними крупными скандалами в преступном мире. О нет… Миниатюрная брюнетка, которой едва стукнуло восемнадцать и на которую плюнь, она переломится, не походила на маститого знатока преступного мира. Зато и приглянулась Сивому, который без труда принял меня в семью и позволил зарабатывать пусть и нечестно, но так, чтобы обеспечивать приёмных родителей, которые выходили меня и одарили любовью и лаской.

Руки немного дрогнули, и я всё же постаралась взять себя в руки. Сообщение от Гриши успокоило. Если сам начальник вписался в это дело и приказал разведать обстановку и выяснить, что за чертовщина произошла с моими родителями, то нашим парням это дело показалось воняющим. И пока я могла только под дверьми реанимации рыдать, те уже начали своё расследование. Им я доверяла больше, чем человечку в форме, который ограничился десятком стандартных вопросов и сказал, что это обычное ДТП и никакого криминала там нет.

Меня же буквально изнутри грызла тревога и мысли о том, что не просто так, ой не просто так, всё это приключилось. Я знала, что отец в очередной раз влез в какое-то расследование. Вроде и просили его с маменькой завязывать со всеми этими делами. Сесть спокойно у себя в кабинете и не мотать нам нервы. Но бывалому вояки, было не до наших жалоб, его гнала вперёд нужда. И теперь я сидела под дверьми реанимации и до хруста сжимала кулаки, стараясь не трястись, как загнанный в ловушку кролик.

Если так подумать, что хирурги тут и в самом деле лучшие. Я пока неслась через половину Москвы, едва заикой не осталась. Но всё равно никто не мог гарантировать стопроцентного результата. Всегда оставался человеческий фактор или непредвиденные обстоятельства. Сколько бы я ни напрягала голову, выхода не нашлось бы. Единственное, что я могла в этой ситуации, предложить денег и заплатить врачам, простимулировав их желание вытащить родителей с того света и вернуть мне пусть и не в целости, зато в сохранности.

Глава 2. Цена вопроса

С моей нелёгкой жизнью выбирать не приходилось. Если честно, то последнее, о чём я думала в сложившихся обстоятельствах, о том, как ровно год назад мой мир поделился на «до» и «после». Теперь же, смотря в прошлое, почему-то не могу сказать, что поменяла бы хоть что-то в этой безумной гонке со смертью. Даже если бы мне дали миллион шансов поступить по-другому, я бы всё равно согласилась на условия Сивого. Жизнь матери была для меня дороже, чем бессмысленные бумажки и чьи-то левые деньги.

Я даже не знала, что можно было сказать в моё оправдание. Скорее всего – ничего... Я выбрала сторону, пошла тонуть в этой пучине и не выгребала. Точнее, даже не старалась как-то повлиять на собственное мировоззрение и расставить приоритеты. Мой единственный ориентир был на семью, и ради этого я готова была пойти на всё. После смерти отца бабушка сдала и уже не была той железной леди в погонах. София замкнулась в себе, и приходилось буквально силком затаскивать её к психологу, чтобы прорабатывать эти проблемы.

Деда всё же отпинали по моей просьбе и переломали пару пальцев, чтобы за картёжный стол он больше не смел садиться. У меня не было сил и времени разбираться с его долгами и выкрутасами. У меня на шее было трое едва живых и вменяемых людей, которых как-то стоило вытягивать. Потому наивными грёзами я не баловалась и прекрасно осознавала, что одна сдохла бы уже давно. Если бы не Сивый и банда, сама бы, я уже давно вышла бы из окна, как и предполагал Тетеря, который навидался подобного немало. Вот и получилось, что завязла я во всём этом глубже, чем хотелось бы.

Припарковав машину около дорогущего бизнес-центра, поздоровалась с охраной и поспешила на сорок седьмой этаж. Вот вроде бы, казалось, бандиты всех мастей, а сидели мы не за решётками, а в центре Москвы, где квадратный метр недвижимости стоял, как чья-то жизнь. Причём буквально после того как мать с того света вытащили, я прочувствовала на собственной шкуре ценник таких вопросов. Смешно мне отныне не было, а вот плакать хотелось, причём навзрыд и где-нибудь подальше от любопытных глаз тех, кому мою слабость видеть не престало.

Хмыкнув про себя, тряхнула головой и зашла в лифт, который даже в такой неказистый час был едва ли не битком. Единственный минус нашего размещения. Приложив пропуск к датчику, вошла в стеклянные двери, отделяющие этаж от лифта. Теперь начиналась территория незаконна. Тут были свои порядки, и люди не считались ни с чем, что не относилось к внутренней структуре нашей милейшей организации. Возможно, многие посчитали бы меня лицемерной тварью. Но у меня давно выработался иммунитет на такие веще. Как у эскортниц в Дубае, которые класть хотели на ханжей, тыкающих в них пальцами. Мне и моей семье хорошо, а остальное побоку.

Пройдя по офису, заметила странное шевеление ребят. Было как-то необычно и странно наблюдать за тем, как все подобно муравьям носились из угла в угол и не могли взять в толк, какого демона от них хотят. Такое настроение у директора бывало редко и ничего хорошего не сулило тем, кто оставался работать до поздно. Чуяла моя задница, что в этом всём какой-то дико стрёмный смысл таился. Оставалось лишь понять, какой и при этом не попрощаться с собственной жизнью. Которая была мне очень дорога.

Оставив сумку на своём рабочем месте, я всё же решила сунуться к Сивому, чтобы на берегу понять, какая очередная жопа приключилась и каким образом мы можем всё это разгрести и сделать по красоте. По крайней мере, так было логичнее всего. Дойдя до самого тёмного и дальнего угла нашего офиса, я постучала в неприметную дверь и, дождавшись разрешения, сунула туда голову. Мужчина с седыми висками и тяжёлым взглядом карих глаз, очень внимательно осмотрел меня с ног до головы.

— Замечательно ты как раз вовремя пожаловала, — махнул тот рукой и указал мне на стул, стоящий перед его столом. — У нас тут кое-что случилось, и с этим надо немедленно разобраться, пока всё не покатилось под откос. Ты же понимаешь, что такие дела я не могу кому попало адресовать.

— Я не первый год на вас работаю, — покачала головой уже я, — так что давайте без этих странных прелюдий переходить сразу к делу. Если дело дрянь, то его надо решить как можно быстрее, а это значит у нас не так много времени на бессмысленные разговоры.

— Моя Лиса, как всегда, права и прозорлива, — на стол передо мной упала папка. — Два этих говнюка при погонах решили, что им всё можно и даже то, что нельзя. Разберись с ними. Нарой компромат и похорони. Как ты умеешь.

— Сивый, мы договаривались, я не буду играть против полиции, как дань отцу, — настороженно протянула я, не понимая, зачем ему нарушать наш договор.

— Ты перед тем, как воротить нос и строить рожи, открой и почитай, кто именно позарился на нас, — хмыкнул тот и затянулся. — Поверь, тебе очень понравится то, что ты там прочтёшь, и первой побежишь стаптывать этих уродов в то говно, которое они заслуживают. Поверь, я не забыл про наш уговор, но посчитал, что тут должна разбираться именно ты, как непосредственный участник тех событий. Не думай о старике хуже, чем есть на самом деле. Я всё же ценю тебя и твои хорошенькие мозги.

Такой подход к делу немного насторожил. Сивый никогда не использовал подобные методы и всегда ценил доверие и принципы своих людей. Если они не с потолка брались и не являлись какими-то ненормальными и отмороженными дикими завихрениями в башке. Так что ещё раз смерив его удивлённым взором, я подняла со стола папку и посмотрела на самым стандартный вид самой обычной офисной папки, которая продавалась за двадцать рублей на любом углу. А вот наполнение каждой такой, могло сыграть с кем-то очень злую шутку, а кого-то и вовсе похоронить. Интересно, что скрывалось за этой?

Глава 3. От винта

Сомнения кололи в груди острыми иголками. Я несколько дней кряду не могла поймать дзен. Даже беговая дорожка не помогала. Тренер ругался и говорил, что я совершенно не сконцентрирована на занятиях и витаю в облаках. Рассказ Сивого про свою семью, заставил меня задуматься над тем, что не всё то золото, что блестит. И выборы, которые мы делаем не такие однозначные, как нам кажется. У всякой монеты есть две стороны и хотелось взглянуть правде в глаза, но я трусила и делала это неосознанно.

Если так подумать, то в любой перспективе находились такие варианты, при которых реализация задуманного плана походила на бред сумасшедшего. По крайней мере, так казалось со стороны. Стоило лишь немного покопаться в передвижениях этой парочки, как всплыли общие моменты. Из всех пяти отрытых штук больше всего меня заинтересовал лесной массив в глубинке Подмосковья. Одна-единственная вылазка доказала мне, что это самый лучший вариант, который я могла разыграть.

Вот и бегала я на дорожке, чтобы проветрить голову и как-то уговорить себя, вступить под своды одного занимательного клуба по интересам. Нет, в самом деле, даже я понимала, что двадцатилетней девственнице с вечной нехваткой силы воли, делать в закрытом секс-клубе нечего. Меня же на смех поднимут и будут собственно правы. Каким Макаром я вообще до такого дожила? У меня что чувство собственного достоинства, как у туалетного ёршика? Но все остальные варианты, где я могла бы с ними пересечься, не давали никаких гарантий.

Точнее, там не было никаких шансов заинтересовать эту парочку ходячих, перекаченных шкафов. К тому же один из целей видел мою морду лица. И появляйся я раз в неделю в их любимом кафе в шесть вечера, вопросов стало бы лишь больше. А так… Ну, захотела одна дурочка новых ощущений. К тому же они не знали, сколько я зарабатывала в неделю. Могло же так получиться, что денег у симпатичной девицы, официально нигде не числящейся, могло хватить на такого рода развлечения. Вдруг я проституткой по вечерам гоняю. Им того неведомо!

Вполне себе приемлемая профессия, для девицы, оставшейся в долгах, как в шелках, похоронившей отца, и с матерью, прикованной к постели. Куда бы я ещё могла податься, если бы не в эскорт. Пока мордашка симпатичная и молодая. Актуальненько… Утерев пот с лица, слезла с беговой дорожки и наклонилась вперёд, касаясь ладонями пола и растягивая поясницу. Свист и улюлюканье сзади подтвердили, что вполне себе ничего, версия рабочая. Значит, можно приступать к первому этапу проникновения в клуб. Для этого требовалось не просто взломать админский компьютер, но и деликатно выяснить, что должно быть в документах.

Обо всём этом я размышляла, стоя под горячими струями душа и приводя голову в порядок, по крайней мере, внешне. Внутри черепной коробки мысли бились друг о друга и не давали мне продыху. Казалось, что они буквально шальными осколками разлетались в разные стороны и грозили вспороть мне черепушку, если не вовремя забуду додумать что-нибудь. Ощущение на самом деле идиотское, но логичное. Документы, которые я изучала вторую неделю к ряду, казались мне всё более подозрительными. Но причин не верить Сивому я не видела. Ему не было резона меня сливать, я делала ему столько, сколько ни один другой отдел за год не делал.

Хотела я того или нет, но действовать следовало осторожно, не привлекая к себе излишнего внимания. Мы не криминальный детектив снимали, а жили в весьма непростое время, где мораль и нравственность стали пустыми звуками в звенящей тишине. Их заменил хруст купюр и звон биткоинов на счетах. Смешно думать о таком, но весьма правдоподобно. Высушив голову, накрасилась, зачесала волосы в высокий хвост и пошла переодеваться. Да, с мужским полом у меня никак не вязалось, но это не мешало мне выглядеть конфеткой, на которую не стыдно пару раз передёрнуть. В моей работе это помогало.

Никто не стал бы искать хакера за личиной проститутки. Обычно на таких оборачивались, исходились слюной, получали втык от жены и забывали, как страшный сон. Приятная внешность, обтягивающие платья, короткие юбки и высокие каблуки. Летом кабриолет, зимой джип. Я могла жить на широкую ногу, ни в чём себе не отказывая. Спортзал шесть дней в неделю, доставка еды на дом, постоянная горничная. Моя биография буквально кричала о том, что я содержанка. Так зачем терять столь прекрасное прикрытие. Любой бы ради жизни матери поступился гордостью и распрощался бы с моральными аспектами, лишь бы вытащить ту с того света.

Бессмысленной наивностью я не страдала и прекрасно понимала: что два полицейских, имеющих прекрасные послужные списки, узрев навязывающуюся им девицу, обязательно пробьют её по базам. И этот момент должен оказаться максимально беспалевным. После такой дотошности с их стороны градус бдительности снизится, и они поведутся на вкусную конфетку в дорогущей упаковке, которая наивно шла к ним в руки. Такой лакомый кусок они обязаны держать крепко, а там лёгкая манипуляция и они будут готовы сожрать друг друга, но отобрать меня. А этим я уж найду, как правильно распорядиться.

Перспективы радовали и в какой-то мере окрыляли меня. Если задуматься над теми возможностями, которые открывались передо мной, становилось отчётливо ясно, что это не просто способ отомстить. Сивый прекрасный руководитель и заранее ощущал ветра перемен, дующие в нашу сторону. Два ручных полицейских, готовых прыгать по команде и прикрывать наши задницы, не за взятки и прочую ересь, а за то, чтобы самим не пойти под статью, весьма полезный козырь. И его можно разыгрывать раз за разом, совершенно не стесняясь этого. Идеально!

Вот что задумал мой непосредственный начальник. А до того времени меня ничто не должно связывать с миром криминала. Для этого весь мой отдел просто растворился, оставшись байкой в Даркнете и работающий строго по моей указке. Мне дали столько свободы и власти, сколько многим и не снилось. Я буду полной дурой, если не воспользуюсь этим и просто махну на всё рукой. Ведь не просто так, события приобрели подобный оборот. Усмехнувшись своим мыслям, сдала ключ на ресепшен и нажала кнопку вызова лифта. Вряд ли мы с ними могли столкнуться в обычной жизни, и мне дико фортануло, что у них оказались столь идиотские привычки. Секс-клуб – прекрасное место, чтобы заводить друзей по интересам.

Глава 4. Период бесконечности

Александра Ивановна Тихончук, 24 года, по образованию программный инженер, окончила с отличием, но официально засветилась в работе, когда ей стукнуло около двадцати лет. Как раз примерно в тот же период я попала под крылышко Сивого и с головой ушла в бурную криминальную жизнь столицы. Оттого одарённую девицу пропустила. Хотя вряд ли бы мы сошлись характерами, если смотреть на её биографию и послужной список. Но тут воля заказчика, на кого инфу рыть, и моего мнения особо не требовалось.

В настоящий момент эта краля работала тестировщиком на компанию «АйТим», причём была у них на хорошем счету. Из чего опять же можно было сделать вывод, что та знала, как шифроваться и тырить инфу, не попадая в поле зрения посторонних. О том, что она завязала, даже речи не шло. Иначе бы никто не дал бы на неё заказ. А с учётом того, в какой секретности мне его передали, там дело не просто воняло керосином, у кого-то пригорала зарница, относительно товарки по цеху.

Не замужем, из семьи есть только брат Лёша, на год старше меня и явно умеющий влипать в неприятности. Родители мертвы. Чем-то, чёрт возьми, мы были очень сильно похожи. Скучная биография на бумаге, но бурная жизнь за пределами видеокамер и общественных глаз. Если я вляпалась по полной, то Саша успела соскочить. Пусть и была хакером неординарных масштабов, но баловалась лишь продажей инфы за деньги. Ну, не мне её судить, собственно. Мой послужной список в некоторых странах и на расстрельную потянет. И всё же, скинув всю найденную информацию на флешку, запечатала курьерский пакет и передала мальчику в дверях. После чего на номер скинула сообщение с ПИН-кодом и забыла о плёвом дельце, как о наваждении.

Открыв духовку, сунула туда конверт с фотографиями и описаниями, да подожгла всё это дело, наблюдая за тем, как весело оно потрескивало, уничтожая любые улики, способные навредить нашему общему делу. Я не позволю всему завершиться вот так. Если у кого-то были ко мне претензии, то они сто процентов не относились к работе. Тут я всегда знала, как соблюдать субординацию и статус секретности. Реально могла уже на разведку работать с такими навыками шпионажа.

Ещё пораскинув мозгами, пришла к закономерному выводу о том, что не так страшен чёрт, как его все малевали. Если у меня были причины опасаться за собственную жизнь, то только из-за мамы и сестрёнки. Но та всё чаще ночевала у бабушки и всё дальше отдалялась от меня. Я не возражала, в её возрасте важнее учёба и психологическое здоровье, нежели общение со мной или больной матерью, которая не стабильна в последнее время. Пусть окончит университет, а потом уже посмотрим, что и как.

— Добрый день, я бы хотела оплатить членство в клубе, но у меня почему-то не работает карта, — после того, как трубку телефона подняли, я начала отыгрывать запланированный сценарий, способный открыть мне доступ в клуб.

— Добрый день, простите, вы, кажется, ошиблись номером, — менеджер попыталась стряхнуть меня с самым ненавязчивым предлогом.

— Но, пупсик сказал, что если я хочу его порадовать, то должна вести себя более раскрепощённо, а не как его старая карга, — пропищала я тоненьким голоском, — а для этого, надо пойти с ним в клуб. Он дал мне ссылку и сказал оплатить абонемент, но я не могу этого сделать.

— А видимо, ваш молодой человек забыл сообщить вам, что они уже закончились, — последовала очередная отмазка.

— Сама ты молодая, овца драная, — фыркнула я, — нужны мне эти малолетки, я встречаюсь только с теми, кто может оплатить жизнь, к которой я привыкла. Слушай сюда, или сейчас принимаешь оплату по карточке, или мой масик свернёт тебе твою тупую голову и отдаст своему тигру на съедение. Или тебя живой выкинут к тому в комнату, и мы с наслаждением посмотрим, как Симба будет мучать тебя, пока не сожрёт! Ясно тебе, тупая обслуга!

— Что же вы сразу не сказали, что от господина Дровникова, — примирительно прохрипели на том конце. — Сейчас посмотрим, что не так с оплатой. На чьё имя вы хотите сделать бронирование?

— Алиса Снежинская, — тут же отозвалась я.

— А, вот нашла, в чём заключалась ошибка, кто-то у нас явно после ночной смены был не в состоянии правильно выполнять свои обязанности, прошу за это прощения, — ласковым голосом промурлыкала та. — Можете попробовать ещё раз, если оплата не пройдёт, наш клуб с радостью предоставит вам абонемент бесплатно, так как это была техническая ошибка с нашей стороны. Надеюсь, прибывание у нас, будет для вас приятным и долгим.

— Так бы сразу, набрали каких-то овец в обслугу, — фыркнула я. — Оплатила! И только попробуй сказать, что денег нет. Пупсик вас уроет там всех, кишки свои жрать будете, если я в пятницу не смогу его сопровождать. Поняла меня?

— Да, конечно, я уже всё активировала, не переживайте и можете приходить, членский жетон придёт вам сегодня с курьером, забрать его сможете в почтовом ящике, — тараторила та, что пулемёт. — Мы заботимся о конфиденциальности наших гостей и не требуем раскрывать личности. Можете прийти в маске или макияже. Охрана проверит подлинность жетона и впустит вас. Никакие документы не требуются, добро пожаловать.

— Так бы сразу, а то строила тут из себя невесть что, — протянула я в трубку, — не зря пупсик говорит: что твари должны пресмыкаться и знать своё место. Даже не предложила компенсации, овца тупая. Надо сказать, чтобы тебя вышвырнули. Идиотка!

Чтобы они о себе не думали, но, если иметь доступ к их внутренним системам, такую аферу провернуть не сложнее, чем облапошить младшеклассника. На своих экранах они видели только то, что я позволила им увидеть. Вот так, легко и непринуждённо я стала членом их закрытого клуба по интересам и обзавелась доступом ко всей внутренней кухне. Пролистав график запланированных мероприятий, отметила для себя, что в пятницу будет общая вечеринка в главном зале. А мои цели сто процентов не упустят такой шанс.

Глава 5. Решимость

Чёрная вуаль закрывала лицо, я стояла и как каменное изваяние пялилась перед собой. Кто-то в толпе рыдал, не переставая. Даже на лицах суровых мужиков читалась обида и обречённость. Если бы Милена сразу сообщила о том, что к ним ворвался Костя и начал угрожать расправой. Если бы вызвала полицию, а не пыталась вышвырнуть неугодного пасынка из дома. Ничего бы не произошло… Теперь же она стояла и сверкала довольной рожей, считая, что всё имущество достанется ей одной. Дочь Саши вообще не понимала, зачем её сюда привели, и лишь залипала в телефоне, пытаясь подобрать ракурс, чтобы сделать удачное фото у гроба.

Чтобы кто не говорил, а любовью тут и не пахло. Я пыталась узнать у Тетеря, что случилось в ту ночь, но он лишь отмахивался от меня и говорил, что Сивый просил не впутывать меня в это дело. С одной стороны, я прекрасно его понимала. По идее меня уже в стране должно было не быть. Но с другой, я бы ни за что на свете не позволила уродам, навредившим моей семье, остаться безнаказанными. Кто-то хотел на них компромат… Он его получит! Любой ценой, я добьюсь того, что оба мерзавца понесут заслуженное наказание. Костьми лягу, но сделаю!

Если так подумать, никто кроме меня, не знал о том, что Милена не получала в этом случае практически ничего. Пару миллионов и квартиру, в которой сейчас жила. Всё остальное, согласно завещанию Александра Степановича, переходило мне по праву преемствования. К тому же документы на удочерение поразили до глубины души. Когда адвокат протянул мне их и сказал, что единственное, чего не хватает моей подписи, как опекуна Софии, едва не разрыдалась. Неважно, как закончу я. Всё наследство и имущество переходило моей сестре, которая даже не знала о том, что уже некоторое время являлась миллиардершей.

Сомневаться в решениях, принятых директором, никто бы не стал, но нашлось множество желающих урвать лакомый кусок от его наследства. Потому я стояла и боялась лишний раз вздохнуть. Присев на оградку чьей-то могилы, поняла, что ноги совсем перестали меня держать. Казалось, что они просто возьмут и переломятся под моим весом. В груди яростно бушевало пламя и хотелось завыть раненым зверем. Но показывать эмоции было нельзя. Слишком много тех, кто с радостью бы вонзил в меня зубы, покажи я слабину хоть на мгновение. Такого счастья я им точно не предоставлю. Обломятся!

Молчание повисло тяжёлым грузом в тишине кладбищенских угодий. Служба уже закончилась, и люди медленно расползались кто куда. Оно давило на плечи и заставляло сердце предательски сжиматься в груди. Я видела, как туман заволакивал лица тех, кто растворялся в сырой мгле дождливого дня. Всё пространство заволокло ощущением надвигающейся бури. Оно разрывало грудь и, казалось, в воздухе проскакивали электрические разряды, которые распугали всех жалких и убогих крыс, которые боялись не успеть урвать столь лакомый кусок от общего пирога, к которому и не приглашали. Люди слишком алчны, чтобы скорбеть по-настоящему, а рядом со мной и вовсе были те, кто готов мать родную продать, за хрустящую банкноту.

Я старалась дышать медленнее, опустив подбородок к груди, и не встречаться взглядом с теми, кто сейчас пытался угадать, что же будет дальше со всем этим делом. Если уж они так в открытую никого не стеснялись, то я была им неровня. Оставалось только понять, как лучше действовать самой. Отсвечивать я не собиралась, да и после того, как с двумя монстрами будет покончено, в Москве мне в самом деле делать было нечего. И по какой причине в этот раз я хотела послушаться Сивого и принять его совет как должное. Моя мать не могла никак повлиять на моё решение, денег, оставленных мне Сашей, хватило бы не только на операции, но и на комфортное существование. Но без врача, это бессмысленно. А тот, кто мне был нужен, сидел… И вряд ли выйдет до самой своей смерти. За такие статьи не отпускают… Тетерь о том тоже погоревал!

На периферии сознания я слышала приглушённые шепотки, которые перерастали в напряжённый гул, словно кто-то потревожил мерно дремлющий улей и теперь пчёлы горели желание отомстить идиоту. А после меня догнал страх и осознание того, что я больше никогда не смогу его увидеть, что я в самом деле осталась одна-одинёшенька на произвол судьбы с сестрой на руках. Даже уговоры моей бабушки, не могли бы выдернуть меня из этого полумрака дурных предчувствий и неправильных мыслей. Возможно, имей я шанс отмотать всё назад, немедля сбежала бы заграницу, сразу же, как подписала документы у адвоката, но теперь оставалось лишь расплачиваться собственной головой за желание отомстить тем, кто превратил мою жизнь в кромешный ад. Удаляющиеся шаги присутствующих людей, отдавались в ушах похоронным маршем и гулом разбитых и сломанных надежд.

После того как все звуки окончательно смолкли, я полностью потерялась в пространстве и думать забыла о том, где сижу и как выгляжу со стороны. Мне даже показалось, что я осталась одна в этом кромешном аду. Но стоило поднять глаза от сырой земли, как два серых омута, словно затянули меня в свои сети. Он смотрел так пристально, что у меня пустой желудок в буквальном смысле прилипал к позвоночнику от страха и паники. Я незадачливо дёрнула руками, пытаясь скинуть это липкое ощущение, хотя прекрасно знала, что человек передо мной понятия не имел кто я, да и вуаль скрывала лицо, не давая разглядеть ничего. Теперь нас тут было лишь двое… И этот кошмар захлестнул с головой.

— Я не помешаю? — Костя смотрел на меня так, что каждая клеточка тела дрожала в страхе и панике при виде его лица.

— Это кладбище, тут каждый имеет право прощаться, — хрипло выдохнула я, стараясь шевелить сведёнными судорогой челюстями.

— Вы знали моего отца? — ещё раз внимательным взором окинул он меня с головы до ног.