За гранью времени

Глава 1. Последнее представление

Вечерний воздух был густым, как сироп, пропитанный запахом увядающей листвы и приближающегося дождя. Фонари кампуса — старинные чугунные столбы с витражными плафонами — бросали на асфальт дрожащие круги света, в которых танцевали опавшие кленовые листья. Где-то вдали, за чёрными силуэтами готических корпусов, гудел город, но здесь, в старом парке, время будто замедляло ход.

Мойра шагала впереди, её движения были плавными и безмятежными. Медные волосы, вспыхивающие в последних лучах солнца, струились по плечам, оттеняя фарфоровую бледность кожи. Высокие скулы, мягко очерченные губы, тронутые загадочным полунамёком на улыбку, и глаза — глубокие, зелёные, как лесные озёра в сумерках. Она несла себя с той непринуждённой уверенностью, что заставляла оборачиваться вслед даже самых занятых прохожих. Полы её изумрудного пальто вздымались, обнажая стройные ноги в чёрных чулках и лакированных лодочках.

Фелисия порхала рядом, её округлое, улыбчивое лицо с россыпью веснушек сияло беззаботностью. Широкие серые глаза, сверкающие любопытством, перебегали с одного предмета на другой. Каштановые пряди, собранные в небрежный узел, то и дело выбивались из-под пёстрой вязаной шапки. Обтягивающий кирпичного оттенка свитер и юбка в складку придавали ей сходство с персонажем популярного анимационного сериала — не хватало лишь круглых очков. Она то и дело наклонялась, чтобы подобрать особенно красивый лист или погладить случайного кота, а её серебряная подвеска — знак зодиака Близнецы — позванивала, словно крохотный колокольчик.

Весена замыкала шествие. Её пронзительно-голубые глаза за стёклами очков (которых так не хватало Фелисии для образа) в тонкой металлической оправе скептически щурились. Густые, как чернила, волосы были стянуты в тугой хвост, оттеняя резкие черты лица. Тёмно-синий тренч, прямые брюки и замшевые ботинки выдавали в ней человека, не терпящего бессмысленной суеты. Но в уголках её губ таилась тень улыбки — той, что появляется, когда ты слишком долго пытаешься быть серьёзным, но мир настойчиво предлагает тебе чудеса.

— Эй, тормозите! — внезапно взвизгнула Фелисия, подпрыгивая на месте.

На облупленном фонарном столбе, облепленном пожелтевшими объявлениями, алел свежий плакат:

ЦИРК «ЗА ГРАНЬЮ ВРЕМЕНИ»
Только на этой неделе! Таинства, не поддающиеся разуму!

Бумага шелестела, словно дышала, открывая изображения: силуэты артистов, застывших в немыслимых пируэтах, символы, напоминающие то ли древние руны, то ли чертежи забытых машин.

— О, смотрите! — Фелисия захлопала в ладоши, и её голос звенел, как хрустальный колокольчик. — Представьте: огненные жонглёры, воздушные гимнасты... Может, даже гадалка будет!

— В последний раз была в цирке лет в десять, — задумчиво пробормотала Мойра, подпирая подбородок ладонью, затем развела руки. — А почему бы и нет? Я — за.

Она протянула руку — её тонкие пальцы с маникюром цвета спелой черешни дрогнули, едва коснувшись афиши. На миг ей показалось, что буквы вспыхнули холодным синим, как отблеск далёкой молнии.

— Бр-р... — Весена съёжилась, её голос прозвучал резко, словно треск сухой ветки. — Вы серьёзно? Эти передвижные зверинцы должны были исчезнуть ещё в прошлом веке.

Фелисия кружилась на месте, её юбка вздымалась, как лепестки цветка.

— Ну пожааалуйста! Неужели вам не хочется проникнуться атмосферой загадочности, веселья и волшебства?

— Волшебства? — Весена поправила очки, и стёкла холодно блеснули. — Бродячие цирки — это же средневековье. Животные в клетках, дрессировка голодом, а артисты работают за гроши.

— Нууу... — Фелисия покрутила кулон на цепочке. — Сейчас же всё по-другому? Современные стандарты и всё такое...

— Да ладно тебе, — Мойра ткнула Весену в плечо. — Это же не ради жестокости, а ради искусства!

— И несчастных зверей, которые сходят с ума в тесных фургонах, — Весена резко повернулась к ним. — Вы хоть документальные фильмы смотрели?

— Одного субботнего вечера хватит, чтобы проверить, — Мойра шагнула ближе, глаза её блестели. — Если там хоть что-то не так — уйдём сразу. Обещаю.

— Чёрт... — Весена закатила глаза, но уголки губ дрогнули. — Ладно. Но если увижу хоть одну грустную обезьяну — пиши пропало.

Девушки рассмеялись, и Фелисия обхватила обеих за плечи.

— Ура! Я куплю сладкую вату!

Ветер сорвал с дерева горсть листьев, будто осыпая девушек пламенным дождём.

А в глубине парка, где тени сгущались, высокая фигура в длинном пальто наблюдала за ними. На миг свет фонаря выхватил бледное лицо с неестественно яркими, словно раскалённое золото, глазами...

Затем силуэт растаял, оставив после себя лишь шёпот:

— До скорой встречи, прелестные дамы...

***

Жёлтое такси резко притормозило у обочины, взметнув клубы рыжей пыли. Девушки, тесно прижавшись друг к другу, устроились на потрёпанном заднем диване. С рычанием двигателя машина рванула вперёд, вдавливая пассажирок в потёртый кожзам. Фелисия, прилипшая лбом к запотевшему стеклу, с восторгом наблюдала, как мелькают огни ночного города. В потускневшем зеркале заднего вида мелькнуло обветренное, морщинистое лицо водителя с мутными и жёлтыми от никотина глазами. Громкий, хриплый кашель разорвал тишину салона — казалось, лёгкие таксиста вот-вот вывернутся наизнанку. Девушки многозначительно переглянулись и решили ничего не комментировать. Путешествие обещало быть... своеобразным.

Глава 2. Ложное лето

Тёплый летний вечер окутал девушек, когда они очутились на просторной поляне. Воздух был наполнен ароматом луговых трав, дымкой костров и пряного мёда. В центре, вздымая к небу языки пламени, пылал огромный костёр, окружённый хороводом людей в белоснежных рубахах с узорчатой вышивкой.

Мойра первой пришла в себя, почувствовав, как тёплый летний ветерок перебирает её распущенные медные пряди. Она медленно открыла глаза и замерла от изумления. Пальцы автоматически потянулись к голове, обнаружив венок из берёзовых прутьев и тёмных лилий. Взгляд скользнул вниз — простое льняное платье кремового оттенка с алыми узорами по подолу, тонкий пояс с загадочными рунами. Босые ступни утопали в тёплой, утоптанной траве, ощущая каждую травинку.

— Вы только посмотрите на нас! — залилась смехом Фелисия, кружась на месте. Её каштановые волосы, украшенные венком из васильков и ромашек, развевались по ветру. На ней было похожее льняное платье, но с более широкими рукавами, расшитыми геометрическими орнаментами.

Весена окинула взглядом свой наряд: грубоватая льняная рубаха до колен, подпоясанная простым верёвочным поясом.

— Ну и розыгрыш... Где же камеры? — пробормотала она, но даже её голос дрогнул, когда рослый парень с разбега перепрыгнул через пылающий костёр.

Мойра невольно провела ладонью по новому наряду. Её пальцы скользнули по тонкому льняному полотну платья, ощущая приятную шероховатость ткани.

— Это... невероятно, — прошептала она, наблюдая, как девушки в венках водят хоровод, их песни сливаются с треском костра и стрекотанием ночных кузнечиков.

Трио заворожённо наблюдало, как молодые мужчины один за другим прыгали через пламя и грациозно приземлялись под одобрительные возгласы толпы.

— Это часть шоу? Давайте и мы повеселимся! — воскликнула Фелисия, хватая подруг за руки.

— Ты с ума сошла? — возмутилась Весена, но Мойра уже улыбалась: — Не зря же ведущий спрашивал, что мы станем делать. Раз уж мы здесь...

К ним подошла статная женщина в синем сарафане. В руках она держала деревянный ковш с дымящимся напитком.

— Чего приуныли, красны девицы? Ночь-то купальская! Пейте, веселитесь, пока нечисть не проснулась! — Её голос звучал мелодично, как журчание ручья.

Фелисия с радостью приняла ковш и сделала глоток.

— Ой, как вкусно! Это что, медовуха?

Она передала ковш Мойре, та осторожно пригубила — во рту разлился тёплый вкус лесного мёда с оттенком мяты и каких-то незнакомых трав.

— А что это за праздник? — спросила Мойра.

— Как же не знать? Ивана Купалу справляем! — засмеялась женщина. — Ночь, когда травы силу набирают, вода с огнём мирятся, а грани между мирами истончаются.

— А что за нечисть вы упомянули? — нахмурившись, спросила Весена.

— В купальскую ночь всякое бывает, милая. И русалки на ветвях качаются, и волколаки по лесу рыщут. — Она кивнула в сторону тёмного леса, где между деревьями мелькнуло что-то быстрое и серое.

Мойра почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Но Фелисия уже тянула их к хороводу.

— Давайте станцуем! Нужно получить максимум впечатлений!

Фелисия первой вплелась в хоровод, подхватив ритм древней песни. Её босые ноги легко ступали по тёплой земле, а венок из полевых цветов покачивался в такт движениям. Вдруг она заметила в толпе знакомые лица — тех самых зрителей, что сидели рядом с ними во время циркового представления.

— Смотрите! — воскликнула она, хватая Мойру за руку. — Это же те самые люди из цирка! Значит, это действительно продолжение шоу!

Мойра огляделась и увидела пожилую пару, которая во время представления сидела перед ними. Теперь они, одетые в старинные наряды, весело подпевали хороводу. Даже скептичная Весена расслабилась, увидев знакомого мужчину в очках, которого заметила в цирке.

— Ну конечно, это просто интерактив, — пробормотала она.

Как будто в ответ на её слова, из-за спины девушек раздался знакомый голос:

— Прелестные дамы, позвольте составить вам компанию?

Они обернулись и увидели троих мужчин, удивительно похожих на артистов из цирка, но теперь одетых в традиционные наряды этого времени.

— Валдрен, — тот самый загадочный ведущий, склонился перед Мойрой в изящном поклоне.

В свете пляшущих огней его облик предстал перед ней во всех подробностях. Хотя он и утратил часть своей мистической таинственности, его нынешний вид по-прежнему завораживал. Высокий, почти на голову выше Мойры. Его широкие плечи и сильные руки выдавали в нём человека, привыкшего к власти, но движения оставались удивительно ловкими и грациозными — будто он был не просто мужчиной, а воплощением самой ночи.

Его лицо, освещённое пламенем костра, казалось высеченным из мрамора — резкие скулы, прямой нос, чуть изогнутые брови, придававшие взгляду хищную глубину. Кожа была бледной, но не болезненной, а будто отлитой из старого серебра, слегка мерцающего в лучах заходящего солнца. Но больше всего девушку поражали его глаза — тёмные, как беззвёздная полночь, но с едва уловимыми всполохами в глубине, будто в них горели далёкие звёзды. Когда он смотрел на Мойру, ей казалось, что он видит не только её, но и что-то за ней — словно читал её прошлое или будущее. Его волосы были слегка растрёпаны ветром, падая до плеч мягкими волнами. В них были вплетены тонкие кожаные шнурки с крошечными металлическими подвесками.