За листопадом небо

ОТ АВТОРА

© Макс Линн ЗА ЛИСТОПАДОМ НЕБО

Мужской роман-исповедь

ISBN 978-5-9965-1935-4

Роман был издан в 2022 в России (в электронном и в бумажном вариантах).

ОСЕНЬЮ 2025 ГОДА ЭКСКЛЮЗИВНО НА ПЛАТФОРМЕ ЛИТНЕТ КНИГА ПУБЛИКУЕТСЯ В НОВОЙ РЕДАКЦИИ, С ИЗМЕНЕНИЯМИ СОГЛАСНО НОРМАМ РОССИЙСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА, А ТАКЖЕ С НЕ ИМЕЮЩИМИСЯ В ПЕРВОМ ИЗДАНИИ ИЛЛЮСТРАЦИЯМИ.

Дорогие читатели!

Много раз меня спрашивали некоторые из вас об этом произведении, когда оно будет опубликовано снова и даже, являюсь ли я его автором))?!

Вот именно!

А то почему, если ответ утвердительный, прячу книженцию от других?! Не хочу или таки буду показывать?

Итак, таки да! Я - Автор "За листопадом небо".

Время пришло! Вытаскиваю книгу из стола и показываю ее вам. Не хвалюсь и не говорю о регалиях и отзывах на первую редакцию в бумажкинском (шучу на буквах) и в электронном вариантах.

Ведь любая история - дело вкуса, а также своевременности, порой "волшебной" необходимости, в той или иной жизненной ситуации читателей.

Закончив все-все летние дела и вступая в шуршащую под ногами пору листопада, от души предлагаю вам, дорогие мои, на суд и развлечение мой "осений" роман, который творил под кодом "Laub". По ЛОГИКЕ, конечно, надо было его обозначать "Laubfall"*, но у писателей, и не только, эта дама иногда берет затяжные отгулы))).

Преклоняю бо'шку, держусь за там, где сердце, мол, не судите слишком строго!

Что с жанрами? Текстовка, кроме того, что она выдержана в моем излюбленном стиле: "мужской роман-исповедь", отвечает требованиям обыкновенного СЛР, плюс это типичная (поздно уже скрывать) зарубежная современная проза с элементами мистики. Но предупреждаю или подтверждаю, что никаких выдуманных брутальных дракош и любвеобильных рептилоидов пока не смог включить в повествование, по причине отсутствия фантазии о них и заполонивших главы прототипов - совершенно реальных героев.

Имена изменены.

География событий - придумана Автором и подсказана много путешествующей Музой.

Никаких настоящих, существующих на самом деле фирм, брендов и корпоративных мерчей в тексте не приводится и не рекламируется.

Совпадения - это ваше, дорогие бизнесмены счастье! Случайное и нежданное. В чем, собственно, и есть его ценность...

Иииии, так! В добрый путь, теперь спускаю свой роман - кораблик в его новое плавание!

На следующей страничке будут мои благодарности виновникам сего банкета и умные мысли именитых писателей в качестве эпиграфов, а потом - после небольшого выпендрёжного редакционного предисловия, ловите первую главу и (по графику прод через день) остальные!

С любовью и пожеланием приятного чтения,

ваш Автор Макс Линн.

(*"Laub" - лист, "Laubfall" - листопад, если коротко приводить без артиклей эти слова из немецкого языка).

БЛАГОДАРНОСТЬ И ЭПИГРАФЫ

Б л а г о д а р ю

фрау Эдиту Штрель за ее неподражаемые по эмоциям впечатления

о жизни в Африке, а также Хайнца Рюдигера Ю. и Анастасию Р.

Без вашего участия в моей судьбе этой книги бы не было.

Мы все живем под одним небом,

но у всех нас разные горизонты.
Конрад Аденауэр

Когда Господь хочет нас наказать,

он исполняет все наши заветные желания.

Оскар Уайльд

Не осень в нашей грусти виновата,
А лишь отсутствие в душе весны,
На покрывале алого заката
Спят чувства, капли лунной новизны…

Не дождь нам посылает струи грусти,
А боль тоски среди земных разлук,
Мы ждём, когда нас звёзды в вечность впустят
И завершится суеты безумный круг…

Не злой туман сомнений напускает,
А лишь потеря веры в небеса,
Вулкан любви в нас магмой застывает
И разрывает мысли, голоса…

Светлана Аль-Хальди

ПРЕДИСЛОВИЕ

Манфред Маер еще в детстве услышал от мамы, что за листопадом есть только небо, как и за всеми жизненными изменениями, которые придется испытать на себе. При этом он не должен расслабляться и ждать манны небесной, а самостоятельно бороться за каждую прожитую секунду счастья.

История, похожая вначале на легкую мелодраму, излагаемую от первого лица, с юмором и искренностью, развивается в дальнейшем – в трагичную исповедь мужчины, ответственного не только за свою жизнь, но и берущего на себя многие необычные обязанности, чтобы с его близкими не случилось ничего страшного.

Он построил буквально с нуля свое дело и, спустя короткое время, завоевал партнерство с мировыми брендами. Молодой предприниматель доволен развитием бизнеса. Его усердная, сплоченная и верная команда удовлетворена своим работодателем, финансовая стабильность и успешность которого - их залог для благополучной и обеспеченной жизни.

Конкуренты и партнеры признают, что идеи молодого предпринимателя гениальны, а возможности не имеют границ. Покупая его интеллектуальные продукты, фирмы умножают свои прибыли.

Только на свое личное счастье Манфред не всегда находит силы и время. Каким-то образом вся его жизнь и ее не всегда приятные сюрпризы преодолеваются через серию мистических совпадений, непонятных и поразительных случайностей, драматических и горестных событий.

Потеряв не раз самых важных, дорогих людей, оказавшись на грани жизни и смерти, найдет ли главный герой выход из создавшейся ситуации?

Неожиданная развязка ждет читателей «за листопадом».

Потому что каждый для себя должен решить: есть ли там небо и... Бог?

Глава 1. Реклама МаМа

Еще студентом берлинской alma mater я усвоил правило трех «если» для моей профессии: «Если ты сделаешь то, что не смогут остальные — это обеспечит твои потребности на год. Если ты знаешь то, что не знают остальные — это даст тебе продержаться на плаву десятилетие. Если ты не такой, как остальные — это может прокормить тебя всю жизнь».

Рабочий день сегодня отличался лишь тем, что двери офиса остались на замке, телефонные звонки были переключены на автоответчик, а все сотрудники и гости фирмы обнажились.

Полностью!

В царившей атмосфере необычной раскрепощенности командовал Андре:

— Мелани, стань ровно, подними правое плечо! Нет, так не годится, не помогло. У тебя сосок правой груди ниже, чем левой. Ой, у тебя бубсы неодинаковые — одна больше другой! Сорри, вырвалось! Мелани, ну прости, не смотри на меня зверем и стань, пожалуйста, боком! Вот, теперь отлично! Кай, отодвинься немного от Беттины, она, как девственница, смущается! Бетти, расслабься! Очень напряженное лицо! Будто ты экзамен сейчас сдаешь! Вот так! Можешь! Другое дело. Застынь! Флориан, твоя рука на бедре Линды сейчас неуместна. Ты ее отвлекаешь! Линда, не так радостно! Сократи размер и значение улыбки до ироничной снисходительности! Мы же не порно снимаем. Босс, смотрите в камеру и выключите свой любопытный глазомер. Не пяльтесь на достоинства других!

- Не дерзи! Оно мне надо?!

- Собрались! Стефани, потяни голову, второй подбородок напряги! Нет, не так! Не выдвигай челюсть, нижнюю губу задвинь! Стефи, ну, что ты изображаешь? Соберись! Нам на фото только мимики орангутанихи не хватает! Перестали ржать! Антон, коленки расслабь, как солдат стоишь в позе «смирно»! Не моргаем! Впустили в глаза смысл и хоть малость ума! Животы втянули! Все на раз-два скажем медленно: «Thursday!» /*англ.: четверг/. Раз, два! — провозгласил Андре, фотограф.

В очередной раз окинул нас профессиональным взглядом. И только тогда защелкал камерой.

Уже второй час он, не отвлекаясь ни на что, снимал. Выставлял свет, то направляя лампы нам прямо в глаза, и тем, ослепляя на некоторое время. То мудрил над кольцевым освещением в стиле Beauty Lighting или со световыми синхронизаторами, то работал над серией эффектов, используя их как фон для объекта или чтобы скрасить скучный интерьер. Группировал отражатели и рассеиватели. Погружал всю нашу фотосессию в цветную дымку. Хитрил, используя маски гобо /*от англ. «GOes Before Optics»/, создавая иллюзию пространства. Менял композицию, переставлял, усаживал и укладывал на пол, как шахматные фигуры, или перемещал нас, тасовал, словно игральные карты, — всех голых, немного зябнувших, но веселых, пребывающих в состоянии куража.

О доле последнего в наших организмах свидетельствовали пустые коньячные бокалы и оставшаяся еще в бутылке жидкость темно-янтарного цвета — с палитрой прекрасного послевкусия лимузенского дуба и оттенков ароматов, где главной нотой был ванильный у всех во рту.

Бутылка и снифтеры так и остались стоять на барной стойке в кухонном отсеке офиса.

С коньяка мы начали сегодня утром фотосессию нагишом, задуманную как рекламный прорыв нашей фирмы.

Почему я сказал: «Нашей»? Моей собственной!

Впрочем, если бы не все сотрудники с их подругами Designer Atelier МаМа — Дизайнерского Ателье МаМа или сокращенно ДА МаМа (по первым слогам моего имени и фамилии — Манфред Маер), этого сдвига к лучшему я бы не достиг!

Со мной в команде работают, кроме оператора и фотографа, двое программистов разного уровня и еще, помимо меня, художники-дизайнеры другого профиля. Все они высококлассные специалисты, приносящие внушительный доход ателье МаМа. Не зря же каждый вначале прошел строгий отбор через сито коллектива.

Да, есть еще секретарь — умница Стефани. Полноватая, но в правильных местах, симпатичная, но не приемлющая ежедневного пользования косметикой.

Без ее энергии и безграничной дотошности все бытовые мелочи в ДА МаМа, а главное, не прерывающий полета творческий процесс, были бы невозможны.

Иногда я восхищаюсь умеющей все схватывать на лету Стефи. Но чаще мне не верится, что это дитя нового века до такой степени может скрупулезно относиться к работе и соблюдению правил, большинство из которых в нашем бюро она придумывает сама! Даже сегодняшнюю рекламную акцию моя помощница, с ее доходящей иногда до абсурда дотошностью, расписала буквально по минутам. Не хватало только по дням спланировать успешный прорыв ДА МаМа на рынке рекламы!

Почему я повторяюсь о прорыве? Потому что, когда все, что отснимет сегодня тоже обнаженный Андре, моя команда скомпонует в рекламных материалах. Благодаря высококачественному дизайну в них отобразятся информация и эмоции компании. Последние сделают её уникальной.

Еще студентом берлинской alma mater я усвоил правило трех «если» для моей профессии: «Если ты сделаешь то, что не смогут остальные — это обеспечит твои потребности на год. Если ты знаешь то, что не знают остальные — это даст тебе продержаться на плаву десятилетие. Если ты не такой, как остальные — это может прокормить тебя всю жизнь».

Будут изготовлены не только флаеры и проспекты, брошюры и специальные каталоги с указанием всех наших возможностей и достижений, которые постоянно необходимы, для предъявления потенциальным клиентам, но и огромные календари. На будущий год. По замыслу — семьдесят на девяносто сантиметров, с использованием только качественной мелованной глянцевой бумаги.

Еще мы отпечатаем тираж постеров, не привязанных по дате выпуска. Чтобы хватило для пиара и непохожего ни на чей «обнаженного», и поэтому очень честного, заслуживающего доверия и привлекающего внимание фирменного бренда ДА МаМа.

На годы вперед!

Такое позиционирование Дизайнерского Ателье, с необычными визуальными характеристиками, обеспечивающими так или иначе узнаваемость, повлечет, несомненно, ответный шаг от наших конкурентов на рынке рекламы. Но его надо еще будет им подготовить! Без банальных повторений! На это уйдет время.

Глава 2. Мама и листопад

— Мама, а что там за листопадом? Откуда падают и падают на нас все эти листья?

— Сын, запомни, они сыпятся только с неба! Поверь мне! Как и все, что получаешь ты в своей жизни! К нам все приходит именно сверху. Или нет! Никогда ничего хорошего оттуда не падает. Можешь и не ждать! Надейся только на самого себя!

Я убеждаюсь постоянно, как только отпущу себя в замыслах и даже мечтах, начну готовить праздник, все вдруг летит в тартарары! И ничего из запланированного ранее и кому-то обещанного не случается. Да-да, это все о том же, как рассмешить Бога!

Впрочем, в него я не верю! В моей семье, как я теперь из воспоминаний сознаю, никто и никогда в Бога не верил. Поэтому не надеялся на его снисхождение и помощь.

Что помнит каждый из детства? Друзей? Игрушки? Большие семейные посиделки? Рождественскую елку с яркими подарками, якобы от Деда Мороза? Отпуск где-то в райском уголке на этой планете? Нет!

«Маму и листопад!», — сказал бы я первое, что пришло в голову, не задумываясь. Остальное отсекается. Не потому, что было незначительным. Бабушка, дедушка, семья, дом, папа. Из перечисленного ничего этого не было!

Главное, почему мать лишила меня возможности общаться с отцом?!

По прошествии стольких лет, когда я сам стал дважды папой красавиц-дочек, мне это непонятно вдвойне. Даже спустя девять лет супружеской жизни, после развода с женой Карин, я не перестал быть своим девочкам — Сибилле и Софи внимательным и заботливым отцом.

Без какого-либо примера для подражания в моей семье, состоящей лишь из мамы и старшего брата.

Дом, вернее квартира, конечно, у нас была. Небольшая. Не одна. Мать снимала постоянно где-то какое-то жилье. В пределах Берлина. Чтобы недолго добираться мне и брату в школу и в университет. Я не помню нашего проживания по одному и тому же адресу более года. Мне приходилось каждый раз освобождать свои полки в шкафу, самостоятельно складывать в принесенные из супермаркета картонные коробки одежду, книжки и игрушки.

Брат Вольфганг, старший меня на целых двадцать лет, брал на себя более тяжелую работу. Мама считала его полноправным помощником по дому и, как мне часто казалось, своим любимчиком. Я же оставался всегда для них маленьким ребенком. Чуть ли не обузой!

Так. О детстве. Мама вспоминается — это понятно. «Но почему листопад?» — спрашиваю сам себя я снова и снова. Будто не было в моей тогдашней детской жизни лета, весны и зимы. Других, в сравнении с осенью, красок природы.

Как же тогда я смог стать художником, дизайнером, если ничего, кроме листопада, из детства не вынес?

Ответ выплывает из детских воспоминаний.

В нашем подъезде жил старик — сосед. Мать, когда ей надо было на смену, а брат еще находился на занятиях или на подработке в клинике (он был студентом медицинского факультета), оставляла меня, малыша, у герра Вилли Моритца. Мне он разрешал более фамильярную форму обращения: опа Вилли /*нем.: der Opa — дед/. Там-то я, наверное, и заразился «вирусом искусства».

Его двухкомнатный мирок был полон картин и красок. На обеденном столе всегда сохло какое-то новое полотно. Масло. Рядом стояла чашка недопитого кофе, в пепельнице дымилась вонючая сигарета. Я не припомню, чтобы он что-то вообще ел.

Эта неуютная, с совершенно ободранными стенами, никогда не прибираемая квартира художника Вилли и витающая повсюду атмосфера творчества въелись в меня, навсегда и навечно, как только один возможный вариант будущего ремесла и профессии!

Кстати, там я впервые увидел и рассмотрел медленно и в подробностях женское обнаженное тело. Сначала на картинах, а потом вживую, когда Вилли писал с натуры. Кроме обыкновенного детского любопытства, а потом равнодушия, никаких эмоций не ощущал.

Правда, лишь одна модель — какая-то юная студентка, девочка, имени которой я уже не помню, привлекала меня.

Была ли это моя первая влюбленность?

Вряд ли.

Твердое "нет".

Мне тогда едва исполнилось шесть лет!

Зачаровывался и закипал чувствами ли я с первого взгляда после? Нет. Я увлекался! Потом это проходило.

Первую близость с женщиной я помню как вчера. Это случилось в небольшом ресторане на вечеринке, которую оплатили брат и мама. Мне исполнилось в тот день восемнадцать лет. Она была моя однокурсница.

Эмили.

Спешный секс с ней на один раз.

Мы уединились в авто ее старшей сестры.

Это не было занятием любовью.

Даже не назову тот раз приятной близостью.

Спешный и суетливый секс.

Трах.

Перепихон.

Для него, как правило, мне хватает только физического влечения. Ну, ладно. Иногда и страсти.

А вот чтобы влюбиться, хорошо бы удивиться. Восхититься Ею! Ошарашенно остановиться и смотреть на возникший объект симпатии. Иначе уже через пару часов общения с девушкой начинаешь скучать. Если не удивляться и не иметь желание прежде всего слушать ее, а потом уже обладать.

«Странно!», — скажет любой. Наверное. Но наличие длинных ног и красивой формы груди, как бы я ни сожалел, не предполагает присутствие интеллекта в симпатичной головке той или иной мадемуазели.

Помните этот бородатый анекдот «А поговорить?!». Вот-вот! Мне иногда не хватает интересной собеседницы рядом. Нет, не спорщицы, брызжущей слюной от того, что ее распирает показать, какая она незаурядная, с необычайно высоким IQ.

Не достает другой!

Такой, чтобы во время нашего с ней общения возникало чувство единения душ. А от него уже хочется прикасаться к найденному сокровищу. К не только очаровательной привлекательной женщине, а к становящемуся постепенно родным, очень близким духовно человеку.

«Так можно заморачиваться и искать долго», — скажет кто-то. Другой вообще поставит диагноз: «Arschloch!» /*нем. — мудак, буквальный перевод — задний проход/.

Я, наверное, рассуждаю как старик. Мне почти 37. Может быть, рано еще что-то переосмысливать в жизни, но это получается как-то само собой.

Глава 3. День рождения

Еще не рассвело. Сквозь окно в потолке светила ущербная луна. Телефонный звонок прорезал насквозь мой какой-то необычный сон. Мне привиделось лицо незнакомки. У нее почему-то были глаза точь-в-точь как у Вольфганга, насыщенного синего цвета, будто ей их подарило предгрозовое небо, отщипнув кусочки из цветного воздуха.

Я спал. Еще не рассвело. В моей спальне нет обычных окон в стене. Есть только одно большое, два на два метра в потолке, вернее, вырезанное в скате крыши. Окно к звездам.

Так придумал Маттео, однажды выгодно купив полуразрушенное здание какой-то фабрики в центре города и начав его перестраивать в офисные помещения и в отдельные квартиры.

Одну такую я теперь, после развода с Карин, снимаю у своего друга.

Мне подходит в этом жилье всё: расположение в центре Карлсруэ и соседство, буквально в этом же дворе, с моим Дизайнерским Ателье МаМа.

По-дружески Матт заключил со мной договор на символические две с половиной тысячи евро в месяц, с отоплением. За аренду офиса и жилья одновременно. Это копейки в сравнении с тем, что платят другие, а особенно с моими доходами.

Единственной проблемой является поиск свободной парковки. Из-за выгодного по всем меркам расположения в центре города мне иногда приходится кружить около получаса, прежде чем втиснуться в свободное пространство между другими авто. Особенно вечером.

Впрочем, к неудобствам, как и к необычной планировке жилья, быстро привыкаешь!

Дома меня устраивают и стиль нео-лофт, и площадь чуть более двухсот квадратных метров; продуманная Маттом и его талантливой командой до мелочей архитектура жилого блока с оставленными, но побеленными кирпичными стенами, с выстеленным на полу безупречным дорогим паркетом. А в кухонной зоне с подходящим по тону к гарнитуру наливным полом.

Потолки взмывают под пять метров.

Светильники мы использовали только в узко направленном точечном, то есть зонированном варианте. Никаких сверху свисающих люстр — монстров.

Зато высота стен дала пространство для фантазии!

Это позволило мне с помощью друга и его ремонтной бригады надстроить второй этаж и оборудовать библиотеку с широкой, очень эффектно обыгранной деревянной лестницей. Она служит одновременно извивающейся длинной и вместительной книжной полкой. Конечно, не одной. А устроенными по бокам ступеней под перилами стеллажами со светодиодной подсветкой.

Я давно мечтал иметь отдельный рабочий угол, но не обычный банальный кабинет, а что-то особенное по конструкции и удобству. Для моей коллекции — бесчисленных собраний сочинений классиков, книг и учебных пособий, а особенно альбомов по искусству, дорогих изданий, которые очень ценю для вдохновенияи не раз перелистываю. Я устраиваюсь прямо на ступенях или поднимаюсь повыше, усаживаюсь в кресле или на диване. Ищу идеи и зацепки, готовя новый проект для своих заказчиков.

Если что-то складывается не так, как я задумывал или позади остался трудный день, я поднимаюсь туда просто так. Отдохнуть. Включаю музыку и смотрю фотографии.

Два объемных красочных альбома с моим именем на глянцевой обложке - это гордость, и результат творческой, насыщенной неожиданностями работы.

Первый я снимал в ЮАР и в некоторых странах Африки, путешествуя там вместе с братом, а еще в отпуске с Маттом, когда мы успели смотаться в Кейптаун и в пещеры Стеркфонтейн в заповеднике «Колыбель человечества».

Старший брат, открывший мне много тайн этого континента, подсказал название моих фотографических трудов: «Африка в коротких тенях», предварительно объяснив, почему они кажутся короче, чем на других континентах.

Впрочем, я почувствовал себя неучем, показывая однажды дочкам один из только что присланных экземпляров альбома из типографии. Мне захотелось блеснуть интеллектом перед малышками, но мои пояснения об экваторе, солнечных лучах, падающих под прямым углом, старшая Сибилле прервала авторитетным заявлением:

— Папа, данный факт знают все! Мы это проходили на уроке географии. Давно!

Второй альбом «Впечатления о России и впечатлительных русских» собрал мои фотоработы из поездок в Санкт-Петербург и на Урал, в Екатеринбург и в Ганину Яму...

Одну секцию моей библиотеки занимают более тридцати тубусов с чертежами и эскизами, графическими изображениями и рисунками, со всем тем, что поглощало мое время в берлинской высшей школе дизайна HTW.

Тут же, в узких отсеках для каждого единичного экземпляра помещаются графические планшеты, парочка этюдных ящиков, мольберты. А в основном сумки-портфолио. От самых первых — дешевых, пластиковых и тряпичных, истертых временем и моим студенческим усердием, до стоящих целое состояние, деревянных или из кожи, ручной работы и выделки. Разных форматов и вместимости.

В других отсеках я со свойственной мне аккуратностью, можно сказать, и душниловской дотошностью, разместил вспомогательные средства, необходимые любому художнику. Начиная с различных поверхностей для рисования, как классических бумажных и картонных, так и необычных. Потому что фантазии творческого человека нет предела. А заканчивая всевозможными карандашами, углями, красками, кистями, лаками и разбавителями...

Это мой мир.

Моя иепархия.

Поэтому могу говорить о любимом деле долго и с удовольствием.

Два окна, прорезанных в крыше над библиотекой и секретером, мягкий и с высокой спинкой диван из красной качественной кожи, стильное освещение, служат мне не только в качестве рабочего кабинета и уютной читальни, но и как зона отдыха.

Акустика в пространстве этой квартиры оказалась поразительной. Поэтому мой музыкальный центр включается, постоянно оглашая квартиру любимыми композициями из огромной фонотеки грампластинок и компакт-дисков, собираемой мною еще со студенческих лет.

Конечно, в этом веке музыкальные лонгплеи певцов и групп записывают и продают в более современных форматах. Можно пользоваться мобильными приложениями, узнавая отдельные треки или целые альбомы полюбившихся бэндов, поддерживать певцов через стриминговые сервисы на цифровых платформах, а также платить за каждый просмотр новинок на видеохостингах.

Глава 4. Встреча с Леной

— Ничего, я еще немного жив. Пара синяков, испорченные одежда, настроение и... снос башки! Это же вы!

Я не договорил. Передо мной, соскочив с сити-байка, присела та самая девушка, лицо которой я видел во сне буквально несколько часов назад, перед звонком доктора Шпета из берлинской клиники!

Ухватившись за ладонь в спортивных перчатках и поднимаясь с камней, я успел рассмотреть наехавшую на меня.

В Бамберге, в сравнении с Карлсруэ, стояла холодная погода. Я наобум заглянул в первый попавшийся ресторан в старом городе, поддавшись его теплому названию: «Kachelofen» /*нем. — изразцовая печь/.

После сытного обеда, уже выйдя на тротуар, я пребывал в нерешительности, раздумывая, куда податься дальше.

Зазевался, подняв голову вверх. К небу. Там кружилась разноцветная листва, унесенная порывами ветра. Словно ему больше не с чем поиграть и позабавиться.

Я даже вспомнил, что в детстве мог видеть своими незапорошенными взрослыми проблемами глазами настоящих Ангелов. Снежных и листопадных!

Задумался. И попал под велосипед. Вернее, он на мне затормозил и толкнул на камни мостовой.

— Вы в порядке? Боже мой, извините! Я не думала, что вы вдруг остановитесь на велосипедной дорожке! — услышал я молодой голос надо мной, увидел протянутую мне женскую ладонь в спортивных перчатках с открытыми пальцами и синим маникюром в мелких узорах.

— Ничего, я еще немного жив. Пара синяков, испорченные одежда, настроение и... снос башки! Это же вы!

Я не договорил. Передо мной, соскочив с сити-байка, присела та самая девушка, лицо которой я видел во сне буквально несколько часов назад, перед звонком доктора Шпета из берлинской клиники!

Ухватившись за ладонь в спортивных перчатках и поднимаясь с камней, я успел рассмотреть наехавшую на меня.

Стройная, в короткой и незастегнутой куртке, открывающей плоский живот под футболкой, в спортивных велосипедных штанах и кроссовках. На вид очень юная, с коротким каре светло-русых волос, придавленных наушниками, из которых еще звучала какая-то инструментальная мелодия с саксофоном. И музыка и та, что ее слушала, мне нравились! Естественная в своей красоте девушка. С розовыми от ветра щеками и алыми не накрашенными губами.

Она излучала готовность помочь. В ее темно-синих глазах я не видел ни тени упрека. Хотя, если бы мы поменялись местами, и это я на нее наехал на своем байке, не уверен, что не выдал бы в ее адрес недовольную тираду о том, что не надо околачиваться и щелкать клювом на обозначенном для велосипедистов пути. Мол, сама виновата!

Я пришел в себя, отряхнулся от прилипшего к мягкому месту окурка и заметил пятно на джинсах неопределенного происхождения, отнюдь не стерильного.

— Так не бывает, — пробормотал я. — Вы обязаны мне теперь компенсировать испуг и пару синяков на боку!

— Может быть, я позвоню в свою страховую компанию, и мы уладим это недоразумение? На какую сумму вы рассчитываете? Одежда не повреждена, — констатировала она, обходя меня вокруг и оглядывая словно манекена в магазине, — Вы слишком ушиблись и хотите врачебного освидетельствования?

— Дорогая юная фрау, вы меня неправильно поняли! Я зазевался на вашем пути, так как хотел найти хорошую кондитерскую и спрятаться там от холода. Вот-вот пойдет дождь. Вы местная? У вас есть время на такого пострадавшего, как я?

— Да, я как раз направлялась домой от зубного врача. У меня сегодня больничный, а завтра я уже безработная ...

— О! Надеюсь, от столкновения вы не потеряли все свои новые пломбы?

— Черный юмор! Давайте ближе... к вашему телу. Какую компенсацию вы хотели получить после моего неудачного торможения?!

У меня болел бок и зад, которые я невольно использовал для приземления на каменную мостовую. А она улыбалась! Так открыто и естественно, будто я был ее очень давнишний знакомый, практически друг! И я обмяк, прогнав всю злость и чувство брезгливости после валяния на тротуаре.

— Ваша улыбка меня обезоружила! Я имел в виду, что вы пригласите меня в кафе и проставитесь. На этом вся вина будет исчерпана! Впрочем, я прошу прощения, что не заметил приближения велосипеда!

— Хорошо, я оплачу ваш заказ в кафе и уеду! Извините еще раз! В конце этой улицы есть уютная кондитерская, где варят неплохой кофе.

Словно зачарованный, я наблюдал сие явление! Захотелось срочно притянуть капризную тётку судьбу к своему уху и прошептать вопрос:

- Уж не ты мне подстроила эту красотку подарком к дню рождения?

Тем временем велосипедистка-лихачка не унималась!

- Если мы поторопимся, то дождь не успеет обрушиться на наши головы. Сейчас ливанёт! А? Вы меня будто не слышите! Как ваше состояние? Сможете передвигаться, или я отбила у вас своим великом все, что может шевелиться?! Ха-ха! На первый взгляд вы все-таки идете, а не шкандыбаете.

Ее голос, с мягким тембром, ироничная улыбка, и эта немного странная, буквально на лезвии бритвы между дистанцией в рамках приличия и фамильярностью, воспитанной сдержанностью и дружеским подтруниванием манера речи, мне почему-то нравились.

Импонировала и ее готовность сразу уладить недоразумение, без споров и лишних разглагольствований.

— Нет! Так не пойдет! Чтобы мои синяки побыстрее прошли, вы должны мне уделить время! - схитрил я, импровизируя на ходу.

— Гут! У меня, есть примерно час! — сразу обозначила она предел покрытия моего морального ущерба.

Легкий акцент, проскальзывающий в некоторых произносимых звуках, не мешал, а даже как-то украшал ее речь.

«Хорватка, словенка или все-таки чешка", — подумалось мне.

— Ют! — подтвердил я по привычке, вместо «gut», как типичный берлинец, и полюбопытствовал: — Вам случайно ничего не говорит имя Вольфганг Маер?

— А почему оно мне должно что-то говорить?

— Вы похожи на него! Как сестра или, если я узнаю, сколько вам лет, то могу утверждать, что вы можете быть даже его дочерью. Внебрачной. Тайной. — поведал я, переходя на заговорщицкий шепот.

Глава 5. Хелен поедет со мной в Берлин!

— А все-таки здорово мы придумали с объездом по автобану и заманили его в этот городок! Единственное, что меня удивляет – их здешние странные вкусы! Представить не могу конфеты с начинкой из копченого пива...

Её ответ обескуражил меня и, одновременно, обрадовал. Я не ожидал!

— Что же мешает? — допольно хмыкнув, продолжил захватишую азартом игру.

— Мне не на кого оставить свою кошку Лиз. Даже если с собой возьму, как я буду потом с ней добираться назад: поездом или на перекладных?

— Берите с собой! Переноска у вас есть?

— А как без нее?! Конечно.

— Я могу не только туда доставить. Мне все равно придется через неделю возвращаться домой, в Карлсруэ. Могу и вас захватить по пути до Бамберга.

Тут моя хитропопость по шкале оборзелости взлетела до небес! Смешалась с листопадом. Заставила промолчать о маленьком, но офигительном по дополнительному километражу нюансе: сюда, в ее город я попал по чистой случайности. Из-за вынужденного объезда, который пришлось сделать после сообщения об аварии и закрытии участка автобана.

Да и поломка в «Форде» явилась причиной моего пребывания в Бамберге, куда я, конечно, ранее не планировал ни сегодня, ни вообще заезжать.

Эта игра слов забавляла и удивляла меня.

Ни велосипедистка меня не знала, ни я ее.

А у нас, невообразимо легко и просто, наклевывалось совместное путешествие в Берлин! Более 400 км пути.

Я - слишком разборчив в людях. Тем более, если кто-то пересекает радиус более одного квадратного метра до моего Мужского Величества. Плюс качество, которое выявила методом совместного проживания моя бывшая: «брезгливый чистюля». Что я творю? Да и, как я смогу совмещать все это?

Ведь мама в больнице...

Ау! Могзи!

Похоже, они посыпались испорченным файлом или как листопад за окнами кафе, соединившего нас с Леной.

Ремонт в башке отменился сам собой.

Меня уже несло, как состав под откос. Без возможности затормозить. Как там подмечено? Бешеной собаке — семь вёрст не крюк!? Ха! Смелость и кураж мне в помощь! Ни в чем не сомневаясь, я выдал:

— Тем более, если вы поедете, то мы выясним наконец общими усилиями, отчего мой брат так похож на ваших родственников и на вас тоже!

— Скажите, люди, которые пели сейчас поздравления с днем рождения и называли вас боссом, они работают в фирме, что вам принадлежит?

— Да. А причем здесь это?

— В данный момент я отметаю во мне лишние сомнения насчет вашей личности. Если вас так любят в коллективе и так тепло поздравляют, то ничего плохого от вас я ожидать не могу! На маньяка вы не похожи. Впрочем, я не знаю к счастью, как они выглядят. Приходится надеяться, что вы неопасный. Или? Все же?!

— Никаких «или» и «все же» не наблюдается! Я не состою на учете у психиатра. Спокойный. В меру самокритичный. Немного занудный философ, особенно после неудавшейся семейной жизни и развода. Замечу, по собственной вине и инициативе! Мои несовершеннолетние дочки живут с мамой. Работаю я в сфере коммуникативного дизайна и рекламы. — приоткрыл я ей информацию из "private sphere", которой никогда так просто не разбрасываюсь. А вы?

— О! Значит моя очередь! После Abitur я штудировала «Finanzwissenschaften» /*нем.: финансовые науки/, чтобы работать в государственных контрольных структурах, но не сдала экзамен на первую ступень «Beamter» /*нем.: государственный служащий/. Буду пытаться снова. О моей личной жизни. Я в процессе развода. Все очень свежо и болезненно. Рассталась вчера. Детей нет. Еще позавчера работала на фирме у мужа, в бюро, теперь автоматически осталась без дела. Так что время на Берлин у меня есть. Наконец-то! Не зря же я в вас въехала на велосипеде. Простите, что смеюсь.

Я слушал ее полуироничный тон, видел улыбку, с которой она рассказывала о грустных событиях в жизни, и эта женщина привлекала меня все больше и больше.

— Тогда вам потребуется пара вещей в дорогу. Вы живете еще с мужем в квартире? Скандал, наверное, неизбежен?

— Он улетел. Со своей «новой любовью». «Куда-то в сторону теплых и морских стран»! Я процитировала вам мужа Нильса.

— Теперь понятно, почему вы так спонтанно хотите покинуть город и стены вашей с ним квартиры. Настроение называется: «Лишь бы куда, все равно с кем, только не здесь!?» Да?

— Точно! Вы читаете мои мысли! Ну, и где транспорт, что доставит меня в город мечты? Кажется, вы упоминали «Форд»?

— Я жду как раз звонка, чтобы забрать его из мастерской. Секунду! Прервемся, хочу заказать себе кофе. И вам?

Девушка отрицательно покачала головой на мое предложение. Ее чашка была наполовину полна.

Когда мы обменялись телефонными номерами и договорились откуда ее заберу, я уже перестал себя одергивать в сомнениях: «Что творю! Чужой человек! Куда и зачем ее тащу?»

Мне почему-то стало, наоборот, легче, зная, что синеглазая блондинка будет ехать рядом. Еще в мозгу сверлили только что услышанные слова: «Я рассталась с мужем. Вчера...» И этот факт меня подстегивал на спонтанные и сумасбродные поступки. А вкупе со всем, несмотря на заболевшую маму, иногда вспоминая, что у меня сегодня день рождения, я ощущал радостное возбуждение и предвкушение счастья.

Нежданного и не планируемого заранее, а значит, вдвойне приятного.

Как сюрприз к именинам!

Для подтверждения реальности происходящего я решил спросить имя у «сюрприза».

— Хелен, можно просто Лена.

— Очень приятно! Меня зовут Манфред, можно Мани или Фредди, если коротко.

Я отпил глоток кофе, который показался мне слишком крепким. Взял сахарницу и вдруг вспомнил случай в Африке:

— Лена, мой брат и я во время поездки в Танзанию, в национальный парк, жили в одном из бунгало для гостей. После проведенного утром выезда в парк, общего обеда в базовом лагере, из-за наставшей нестерпимой жары, мы с Вольфом разошлись по спальням. Меня разбудил шум звона посуды. По слуху казалось, будто на террасе у нашего домика обедает большая компания. Только звуки, вместо разговоров, были немного странные. Как думаете, кто там шумел? — спросил я.

Глава 6. Конец семье.

— Я подумал, началось землетрясение! — выдал тесть, наклоняясь к нам, разглядывая в упор и ища мое лицо под внушительным бюстом своей дочери.

Потом, не найдя, он оценил масштаб разрушений: повергнутое ложе нашей любви и его торчащие во все стороны из под простыни, которой Карин успела прикрыться, обломки деревянной кровати. Из их дорогого спального гарнитура начала XVIII века.

Каждый день, приезжая после работы, я однажды понял, что меня никто дома не ждет. Мне хотелось слышать банальные: «Привет, дорогой, я тебе рада! Наконец-то ты дома! Как прошел твой день?» или «Ура, папа, мы соскучились!»

Жена постоянно была чем-то занята или отсутствовала. Тогда и дочек я не находил в их комнатах.

На кухне меня не ждал ужин.

Впрочем, это не проблема. Молча ставил кастрюлю с водой на плиту и варил себе спагетти. Не потому, что я с ума схожу по длинному засушенному тесту в виде соответствующего цвета проводов или световых лучей. Такие ассоциации приходят первыми в мою всегда переполненную художественными образами голову.

Макароны, маульташены (от нем. Maultaschen), яйца, вареные или на сковороде — вот и весь список, из которого, словно по кругу, меняя меню, я сам себе готовил. Резал огурцы, салат. Лишь томаты не ем. Из-за проблем с желудком.

Охлаждение в отношениях случилось не в один день. Накапливалось.

Сначала днями.

Потом переросло в месяцы недомолвок.

А дальше годами терпелось.

В этом виноват, конечно, я.

А еще - Карин.

Если после рождения Сибилле, она оставалась хотя бы наполовину, чем раньше, ласковой и внимательной ко мне, то после появления Софи, она совсем забыла о существовании Манфреда, как особи мужского пола. К тому же вторые роды прибавили к ее фигуре примерно двадцать пять килограммов. Общий результат составил рекордных сто пятнадцать кг.

Оговорюсь, Карин и до замужества имела пышные формы. При этом никогда не заморачивалась на здоровом питании и диетах.

Я купил два годовых абонемента в фитнес-студию, расположенную недалеко от нашего дома. Быстрая ходьба пешком туда служила полезным разогревом перед основным тренингом. Но Карин, прозанимавшись в паре с ленцой и со мной две с половиной недели, до начала ее периода, сославшись сначала на недомогания, а затем совсем забросила идею самосовершенствования! Отметала на старте все разговоры о здоровом образе жизни. Как и посещение фитнеса.

— Я себе нравлюсь такой, какая есть! Почему я должна подстраиваться под твои желания? Ты же куришь свои сигары, слушаешь без конца саксофон, джаз и блюз, а я мирюсь с этими твоими привычками!

Спасибо, что хоть не добавила: «Вредными»! Это был ее аргумент, когда я в очередной раз намекнул ей на «немного» завышенный вес!

Ладно, признаюсь!

Однажды, во время секса, когда мы остались ночевать в гостевой спальне в доме у родителей жены, Карин как-то активно проявила себя в позе сверху. Наклонившись ко мне и двигаясь, словно хотела вбить меня в матрас, жена держалась за спинку кровати.

В один момент эта часть мебели оказалась у нее в руках и накрыла меня, больно ударив по лицу и сломав нос, а ее стукнула в лоб.

Вся кровать с грохотом провалилась под нами и сложилась на полу. Мы остались в провале между двумя матрасами и торчащими досками решеток. Я внизу, а потные 115 кг моей партнерши по сексу на мне. Добавлю, что и я и она накануне плотно поужинали...

На шум сбежались все. Даже Габи — пожилая помощница по хозяйству и кухарка в одном лице стояла в дверях с широко открытыми глазами, одетая в ночную фланелевую сорочку, застегнутую до подбородка, с экстравагантным для ее возраста рисунком милых мультяшных паровозов с раскосыми удивленными глазами под пушистыми ресницами, вертолетами с усами, и другими необычно очеловеченными транспортными средствами, рассматривать которые мог бы с интересом любой малыш до 3-4 лет с адекватной фантазией. Не старше.

Я лично наблюдал, лишь одним незакрытым грудью Карин глазом.

И еле-еле оторвался от начавшегося у меня полета творческой мысли, не к месту соображая, как можно применить в работе сие безобразие и поползновение на художественный вкус, чтобы хитро и вероломно сломить бабла с сумасшедшей идеи за креатив детсадовского пошиба!

Резко усилившаяся боль от сломанной кости в носу перечеркнула все и сразу, заставив мозг настроиться более серьезно на сиюминутную ситуацию.

Спальня тестя и тещи находится на первом этаже дома, под нашей. Время — за полночь. Не услышать нас мог только глухой.

— Я подумал, началось землетрясение! — выдал тесть озабоченно, наклоняясь к нам, разглядывая в упор и ища мое лицо под внушительным бюстом своей дочери.

Потом, не найдя, он оценил масштаб разрушений: повергнутое ложе нашей любви и его торчащие во все стороны, из-под простыни, которой Карин успела прикрыться, обломки деревянной кровати. Из их дорогого спального гарнитура начала XVIII века.

Теща же отреагировала правильно! Сначала беззвучно затряслась, повсюду: от тройного подбородка до внушительных по ширине бедер под ее атласным пеньюаром, в огромные наляпистые цветки колокольчиков, а потом упала на банкетку у нас в ногах, зайдясь в заразительном смехе.

Мне хотелось тоже расслабиться, если бы не сломанный нос и заканчивающийся кислород. В остальном, даже как-то развлекся от поползновений на моё устоявшееся эстетическое восприятие действительности, как профессионала своего дела.

Наши дочери, окончательно проснувшись, запрыскали заливчатыми голосами и присоединились к бабушке.

Старушка Габриэла, покачав головой и пару раз охнув, ретировалась вместе удивленными паровозиками. Мои брови взлетели на лоб, заметив, как мультяшки на ткани ожили в динамике движения!

Тесть оставался озабоченным. Я было даже подумал, что он спустится в мастерскую и вскоре вкатит свой чемоданчик на колесиках, с выдвижной ручкой, где с умопомрачительной аккуратностью, в несколько слоев, разложены инструменты. Затем тут же примется чинить поломанное имущество.