За неё порву

глава 1

– Здравствуйте, я по объявлению, тут написано, что нужна домработница с проживанием, это так?

В трубке слишком молодой голосок, слишком тонкий, словно детский, недовольно морщусь, как я её принимать буду, если вижу только силуэты, даже разглядеть как следует не смогу, а если несовершеннолетняя? Чёрт! Чувствую себя беспомощным ослом.

– Сколько лет? - рычу злобно в трубку.

– Двадцать три, - с готовностью отвечает звонящая.

– Не подходишь, - хочу отрубить звонок, ищу почти ослепшими глазами светящуюся красную кнопку мобилы, но слышу громкий голос из динамика.

– Я всё умею, очень ответственная, трудолюбивая и чистоплотная, вы не пожалеете если возьмёте меня на работу!

Что-то в этом отчаянном крике задевает меня за живое, делать мне всё равно нечего, подношу трубку снова к уху и зловещим голосом спрашиваю, честно желая больше поразвлечься, чем нанимать на работу:

– Расскажи, что ты умеешь? - специально растягиваю слова своим проникновенным баритоном, явно намекая на интимную близость.

Хочу напугать, а потом поржать, как будет выкручиваться?

На несколько секунд в трубке повисает мёртвое молчание, потом тихий, еле уловимый всхлип и слишком быстрое и сбивчивое представление себя с точки зрения горничной и повара.

Выслушиваю до конца, хмыкаю, картинно вздыхаю и выдаю:

– Позвони завтра, мне нужно подумать.

Люблю обламывать, люблю видеть в глазах разочарование. Такое, когда преисполненный радостных ожиданий чел раз - и в жопе. Охренительное удовольствие это видеть… Видеть! Чёрт! Не могу я сейчас видеть.

Ухо снова улавливает лёгкий всхлип и судорожный выдох. Плачет что ли?

– А можно я к вам сегодня на собеседование приду, вы увидите меня и сразу решите: брать или не брать, - предлагает компромисс эта явно молоденькая девчонка.

Бесит, настырная такая, но молодец, в нашей жизни, если не будешь лезть напролом, ничего не добьёшься.

– Сегодня нельзя, звони завтра, сказал, - отрезаю я, желания подстраиваться под чужое “могу-не могу” нет.

Завтра Зуля приедет и сама её наймёт, я точно не буду.

– Пожалуйста, я завтра не могу, мне сегодня нужно, - девчонка пытается держать ровный тон, а у самой голос дрожит, с таким настроем на работу устраиваются либо те, кто привык на жалость давить, либо те, у кого совсем всё хреново.

И что мне делать? Нет, ну так-то я и без помощницы до завтра спокойно справлюсь, а там сестра приедет, поможет, собеседует кого нужно, может уже с найденной помощницей приедет.

– Алло, вы меня слышите? Вы сможете меня сегодня принять? - голос в трубке не собирается сдаваться.

– Нет, - окончательно решаю я и тыкаю пальцем в кнопку отключения вызова.

Откладываю мобилу подальше от себя, чтобы не отвлекаться на загорающиеся на экране сообщения, упираюсь подбородком в кулаки и устремляю взгляд на окно.

Вижу я только его очертания, различаю свет, идущий с улицы, что там за стеклом - мне теперь недоступно.

Наверное нужно было в больнице остаться, как Зуля говорила, там уход, питание по часам, заботливые медсёстры. Чего меня домой потащило. Здесь я совершенно один.

Но с другой стороны, не мог я там больше, атмосфера давила, всё незнакомое, дома я каждый угол даже с закрытыми глазами знаю.

Грустно усмехаюсь. До операции я теперь всегда, как с закрытыми глазами.

Доктора хорошего мне нашли, но у него очередь, придётся ждать. Деньгами такое не ускоришь, а хотелось бы.

– Алиса, включи Баха, Фуга Ре Минор, громкость восемьдесят.
– Уже включаю, - отвечает мне услужливый голос искусственного интеллекта.

Откидываюсь на спинку кресла, руки на подлокотники. В тишину кабинета врываются оглушающие звуки органа, вдавливая своим звучанием и освобождая голову от ненужных мыслей.

Прикрываю глаза, память назойливо начинает подбрасывать картинки того вечера. После удачного подписания договоров ехал к родителям, вёз подарки, хотел, чтобы меня похвалили, я всегда у них душой отогревался, после “чёрных” контрактов. Там я чувствовал, что меня любят, благодарны, всегда рады видеть. Это позволяло скрыть звуки терзающей совести.

Но в этот раз я так и не доехал до родных. Видимо решили меня покарать за чёрные дела. Показать, что есть тот, кто сильнее, кому по хрен на бумажки, он судит по совести, а у меня она в полном дерьме.

Быстрые переливы органа словно специально нагнетают беспокойства. А беспокоит меня сейчас не моя слепота, не то, что я надолго выбит из привычной колеи этой травмой после аварии, беспокоит меня почему-то сбивчивый отчаянный голос девчонки, которая хотела устроиться ко мне на работу.

“Даже не думай!” - осекаю я сам себя, но всхлипы звонившей крепко засели в голове, и эхом отдаются в ушах.

– Алиса, пауза, - громким голосом глушу я любимую фугу.

– Желаете прослушать следующую композицию? - уточняет умная колонка.

– Набери на телефоне последний входящий, выведи на громкую связь, - коротко отдаю я распоряжение.

– Уже подключаю.

В кабинете раздаются громкие гудки дозвона. Жди Баха, сейчас эта коза возьмёт трубку и ты выяснишь, что у неё за срочность неотложная.

глава 2

– Ты мне сейчас звонила по работе? - грозно спрашиваю я, стараясь придать своему голосу как можно больше пренебрежения.

– Здравствуйте, да, это я звонила, - точно она, этот голос ни с каким другим не спутаешь, именно он звенел у меня в ушах, не давая наслаждаться любимой музыкой.

– Объяснишь, почему тебе так нужно попасть на собеседование именно сегодня? Почему не можешь завтра?

Слышу её дыхание в трубке, после аварии у меня сильно пострадали глаза, но вместе с этим максимально обострился слух и обоняние, слышу как замирает, наверняка сейчас сочинять что-то жалостливое начнёт, зря я позвонил, зачем чёрт дёрнул?

– Если ты сейчас начнёшь нести всякую хрень, сразу “нет”, я отлично чувствую, когда мне врут. Поэтому у тебя есть одна минута, чтобы сказать как есть и ничего не придумывать, - резко чеканю я в трубку, а сам ловлю себя на мысли “с каких пор ты, Салимов, начал людям шанс давать?” Не в моих правилах. Я всегда действовал исходя только из собственных интересов.

– У меня украли деньги и документы, мне негде ночевать, я даже билет домой купить не могу, - вот подфартило, с таким ко мне ещё не приходили, но по голосу, полному отчаяния, чувствуется, что она не врёт.

– То есть ты считаешь нормальным открыто говорить своему потенциальному работодателю, что устраиваешься на работу, чтобы бесплатно пожить в его доме, так?

– Нет, не так! Вы просто просили правду, я ответила правду. Я не бесплатно. Я всё отработаю! Я не лентяйка, вы увидите!

Опять это “увидите”, режет по ушам, заставляет физически ощущать свою ущербность, бесит.

– В полицию сходить не пробовала? - откуда во мне эта терпимость, сам на себя поражаюсь, я же не такой, мне срать на остальных, только родные мне близки, а проблемы посторонних никогда не трогают.

– Не могу я в полицию, у меня же паспорта нет, они меня домой отправят, а мне нельзя, мне работать нужно, мне деньги нужны, - совсем потухшим голосом объясняет она.

– Как зовут? - на автомате задаю вопрос, хотя не понимаю, зачем мне это.

– Лиза, - тихо отвечает она.

– Значит ты - бедная Лиза? Интересно, - усмехаюсь я, мысленно проводя параллель с известным произведением.

Молчит, видимо не зная, что мне ответить.

– Карамзина читала в школе? - наезжаю я, проверяя её уровень.

– Да, - ещё тише говорит она.

– Помнишь чем “Бедная Лиза” закончилась?

– Я вас поняла, спасибо, - в её голосе сейчас такое разочарование, что через динамик чувствуется обволакивающее ощущение душевной боли. - Извините, пожалуйста, что я вас побеспокоила. До свиданья.

Она слишком поспешно вешает трубку, мне не хватило, я хотел чувствовать своё превосходство дольше, хотел вернуться в то время, когда это ощущение было привычным.

– Алиса, набери последний исходящий и выведи на громкую связь, - вот дерзкая девчонка, я всегда сам заканчиваю разговор.

– Алё, - она явно из категории гордых, это такие люди, у которых всё огнём горит, а они стоят за правду и веру, даже не пытаясь спастись, видел уже похожих, трудно с ними, но интересно.

– Сможешь сейчас приехать? Адрес скину сообщением.

– Да, смогу, спасибо! - слишком быстро и горячо отвечает она, обжигает эта благодарность, я не заслужил, коробит.

– Жду тебя в течение часа, опоздаешь - пеняй на себя!

Жму на отбой, чтобы она не успела первой повесить трубку и даю распоряжение Алисе послать на этот сообщение с моим адресом.

Откидываюсь на спинку кресла, в животе довольно проворачивается клубок ожидания. Я помогу ей, возьму к себе горничной, но пусть не думает, что здесь ей будет легко, я буду таким ужасным хозяином, что она сто раз пожалеет о том часе, когда наткнулась на это объявление.

– Алиса! Включи Фугу ре минор Баха, громкость восемьдесят.

Прикрываю глаза. Теперь мне ничего не мешает. Внутри предвкушение, медленно расползающееся по телу своими тёплыми щупальцами. Давай, Лиза. Лети в лапы страшного Бахтияра. А я с тобой вдоволь поиграюсь.

глава 3

Лиза

Всё плохо. Всё очень-очень плохо. Хочется просто спрятаться куда-нибудь в укромное место и никого и ничего не слышать. Почему такая несправедливость?

Я же не хотела звёзд с неба, просто планировала устроиться на работу и немного пожить у тёти, буквально до первой зарплаты. Потом бы я обязательно оплатила ей своё проживание и съехала на съемную квартиру, но двоюродная тётка оказалась не такой доброй, как рассказывала мне мама.

После того, как на вокзале у меня наглым образом стащили сумки (слава богу телефон был в руках и остался при мне), я позвонила по данному мне мамой номеру и описала произошедшую со мной ситуацию. Я рассчитывала на помощь, думала тётя пожалеет меня, но мне однозначно дали понять, что с такими проблемами я здесь не нужна. Я просила, обещала всё вернуть, но тётя упёрлась и безжалостно отправляла меня домой, не слушая даже того, что денег на обратный билет у меня тоже нет.

Жгучее разочарование в человеке, на которого я понадеялась полностью опустошает меня. Я не знаю что делать. Домой ехать нельзя, здесь оставаться не на что, как выходить из этой ситуации?

Собираю волю в кулак, сажусь на скамейку и начинаю методично изучать весь рынок подходящих мне вакансий на Авито. Ищу должность бухгалтера, но случайно натыкаюсь на объявление о поиске домработницы с проживанием. В обязанности включены уборка, стирка и глажка. С проживанием! То что надо! На всякий случай я сразу готовлюсь добавить к своему представлению умение готовить, чтобы уже наверняка.

“Мне нужна именно эта работа!” - решаю мысленно и начинаю звонить по указанному номеру.

Работодатель берёт трубку и, как только я называю свой возраст, сразу же сворачивает разговор. отчаянно кричу про свои положительные качества, имея в виду трудолюбие и чистоплотность, но он начинает надо мной издеваться.

В голосе явно слышится ирония и сарказм, когда он предлагает рассказать о том, что я умею, жирно намекая на услуги интимного характера. Меня это коробит, но сдаваться я не намерена, озвучиваю подходящие умения для домработницы, добавляю про готовку, молюсь, чтобы он меня взял. Но и здесь меня ждёт облом.

Резкое “нет”, законченный звонок, мои глаза опять наполняются слезами. Господи, если ты меня слышишь, помоги!

Пока я убиваюсь на лавке под открытым небом, на телефон поступает звонок с незнакомого номера.

– Это ты звонила насчёт работы? - такой голос у него грубый, одним тоном ниже плинтуса опускает, но эта работа - реальный выход из моего безвыходного положения.

Отвечаю на его вопросы, буквально затаиваю дыхание, изо всех сил надеюсь на то, что он меня пригласит на собеседование, но этот грубиян сравнивает меня с известной героиней повести Карамзина, и я, не желая больше терпеть этого издевательства, вежливо прощаюсь, отрубая звонок.

Тут же телефон начинает вибрировать от нового входящего.

– Сможешь сейчас приехать? Адрес скину сообщением.

– Да, смогу, спасибо! - не верю я своему счастью, не могу скрыть радость в голосе.

– Жду тебя в течение часа, опоздаешь - пеняй на себя!

Ну и пусть так, мне всё равно, главное будет работа и крыша над головой, а остальное как-нибудь перетерплю. Это не навсегда. Просто самый удобный вариант. Потом я обязательно найду более подходящую для меня вакансию, а пока полы помою, не гордая.

На экране зажигается смс с адресом, забиваю его в приложении с картами, чтобы понять насколько он от меня далеко, и вою от отчаяния. Ну почему всё против меня?

Слезами горю не поможешь, быстро пытаюсь сориентироваться в направлении и мчу к метро. С наглым видом протискиваюсь между будкой работницы метро и турникетом, уворачиваюсь от её цепкой руки, которой она пытается ухватить меня за куртку, бегу по ступеням, на мою удачу возле платформы уже стоит поезд, собираясь закрыть двери. Успеваю вбежать в вагон, на всякий случай прохожу вперёд и опускаюсь на свободное место.

После такого крутого забега моё сердце отстукивает внутри бешеный ритм. Стараюсь успокоить сбившееся дыхание, снова изучаю карту. На метро около получаса, дальше нужен будет другой транспорт. Как я поеду без денег?

Решаю не терять время, вынимаю из телефона сим-карту и начинаю всем подряд предлагать купить почти новую трубку за бесценок.

Видимо именно сейчас фортуна решает повернуться ко мне лицом, иначе я не знаю, как объяснить то, что мой мобильник действительно покупают. Да, сейчас у меня не будет телефона, но это всё мелочи. Зато в моём кармане поселяются две голубые бумажки с номиналом тысяча рублей.

Пока я продаю свою мобилу, поезд подъезжает к нужной мне станции. Выхожу на перрон, смотрю на указатели, иду к нужному выходу. У меня ещё есть полчаса времени, надеюсь его хватит.

На улице узнаю, как можно доехать до нужного мне адреса, добрые люди помогают, подсказывая номер автобуса, я подхожу к кассе, уточняю время прибытия на нужную мне остановку и разочарованно всхлипываю.

Спокойно Лиза, у тебя есть деньги и их вполне должно хватить на такси. Иду к красивым машинам с шашечками, на одной из них я сейчас поеду устраиваться на работу. Называю нужный адрес, водитель озвучивает цену, я в шоке, но вида не подаю. Сажусь в машину и автомобиль трогается, я не опоздаю. Я устроюсь на эту работу!

визуалы

Дорогие читатели, очень рада видеть всех вас на страницах моей новой истории.

Сегодня я познакомлю вас с главными героями книги, которых в процессе чтения вы будете узнавать глубже и наблюдать их трансформации. Надеюсь вам будет интересно!

Не забывайте добавлять книгу в библиотеку и ставить звёздочки (вам не трудно, а автору очень приятно♥️)

Митина Елизавета, 23 года.

Приехала из Зарайска в Москву на заработки и сразу вляпалась в неприятности.

Мягкая, но с несгибаемой волей, добрая и с огромной внутренней силой. Елизавета обладает редким даром – способностью видеть в людях хорошее, даже когда они сами в себя не верят. Её искренность порой граничит с наивностью, но именно это делает её по-настоящему уникальной.

Она твёрдо верит, что в мире всё происходит не просто так, и любой человек способен измениться к лучшему, если действительно этого захочет. Даже в самых сложных ситуациях она не теряет веры в людей и свои идеалы, не предавая свои принципы.

Салимов Бахтияр (Баха), 36 лет

Ужасный человек, погряз в "тёмных" делах, обмане и потакании своим прихотям. Не жалеет никого. Люди для него просто сошки. Единственное к кому он действительно относится по-человечески - это его семья: родители и старшая сестра.

В глубине души Бахтияр знает, что так жить, как живёт он - неправильно, но многолетние связи и рабочие схемы не дают ему вырваться из порочного круга.

После аварии получил травму и практически потерял зрение, сейчас ожидает дорогостоющую операцию по восстановлению способности видеть.

глава 4

Водитель такси всю дорогу молчит, только изредка бросает на меня подозрительные взгляды. Наверное, удивляется, почему пассажирка так нервно сжимает в руках свёрнутые купюры. Когда мы подъезжаем к месту, я протягиваю таксисту смятые банкноты и, резко распахивая дверь, выскакиваю из машины. Бегу к массивной калитке, на которой нахожу звонок. Пальцы дрожат, когда нажимаю на кнопку – кажется, что водитель вот-вот выскочит и схватит меня.

За забором раздаётся характерный звук открывающегося замка. Я влетаю во двор, калитка захлопывается за моей спиной. Сердце колотится как сумасшедшее.

Передо мной возвышается двухэтажный дом из тёмного кирпича. Строгий, даже немного мрачный, но с какой-то особой, брутальной красотой. Широкие ступени ведут к массивной входной двери, украшенной коваными узорами.

Хозяин дома стоит на крыльце. Высокий, широкоплечий мужчина с непроницаемым лицом.

– Ты чуть не сломала ограждение моего участка! Незачем было так хлопать дверью. И кто там орёт возле ворот?

Его вид внушает страх, давит своей энергетикой, мужчина возвышается надо мной, и я кажусь себе маленькой мышкой рядом с этим грозным бородачом.

– Простите, пожалуйста, я не хотела. Я просто очень спешила, боялась опоздать, — поспешно оправдываюсь я, от стыда опустив глаза в пол.

– Ты глухая? Или ты намеренно пропустила мой вопрос? — снова громкий голос режет уши, хочется закрыть их ладонями, хочется вообще убежать, но по ту сторону ограды разъярённый таксист, а денег у меня больше нет, путь был только в одну сторону.

– Это водитель такси, — тихо отвечаю я, понимая, о чём он.

– И что ему от тебя нужно? — от голоса веет жгучим холодом.

– Я заплатила меньше, чем должна была, — божечки, у меня сейчас сердце из груди выскочит, щёки пылают от стыда, поднять глаза и посмотреть на хозяина дома совесть не позволяет, так и стою, опустив голову.

– Почему ты недоплатила? Тоже спешила? — чувствую откровенную издёвку, но есть что есть, отвечаю правду.

– Я отдала ему всё, у меня просто больше нет денег, — еле шепчу, горло душат подступающие слёзы, держись Лизок, мне бы только получить эту работу, а потом будет легче.

– Зачем тогда ехала на такси, если у тебя денег нет, сюда ходит общественный транспорт, — мужчина произносит эти слова с пренебрежением, и я ощущаю себя нищенкой на паперти, выпрашиваю у этого властного господина возможность ему прислуживать и получать за это плату.

– Если бы я поехала на автобусе, то точно бы опоздала, — разрешаю себе нахмуриться и недовольно хмыкнуть, хотя понимаю, что это очень рискованно.

– Жди здесь, — даёт он мне распоряжение, а сам медленно спускается со ступеней крыльца и идёт в сторону ворот.

Слышу обрывки фраз вдалеке, но слова разобрать не могу. Единственное, что до меня ясно доносится, — это рык бородача отборным матом, после которого таксист ретируется в свою машину и с громким рёвом стартует с места.

Смотрю, как хозяин дома возвращается к крыльцу, возле ступеней он заметно напрягается и поднимается слишком осторожно, словно на ощупь ищет опору под ногами.

– Большое спасибо, что согласились меня принять! Я очень благодарна за этот шанс и обещаю, что вы не пожалеете о своём решении! — пытаюсь замять неудобную ситуацию. - Я обязательно верну вам эти деньги.

– Я тебя ещё не принял на работу, и ты мне пока ещё ничего не должна, — обрывает он меня не терпящим возражений тоном.

– А как же таксист? Я думала, вы за меня заплатили, — уступаю ему дорогу ко входу в дом.

– Ага, ещё и на чай отвесил. Обойдётся. Сам виноват. Проверять нужно клиентов, прежде чем везти.

Он проходит мимо меня, широко открывает дверь и отступает в сторону, пропуская меня внутрь. Я не медлю, переступаю порог и замираю, поражённая увиденным.

Внутри дом выглядит так же необычно, как и снаружи. Просторный холл с высоким потолком обставлен строго, почти аскетично. Тёмный паркетный пол, массивная лестница, ведущая на второй этаж, несколько огромных картин в дорогих багетах на стенах.

В углу стоит элегантный диван, напротив – большой плазменный телевизор.

Но больше всего меня поражает освещение – приглушённый свет создаёт уютную, почти интимную атмосферу. Я чувствую себя здесь чужой, но изо всех сил стараюсь скрыть своё волнение.

– Сюда проходи, – говорит хозяин дома, направляясь вперёд и маня меня простым жестом за собой. – У нас будет короткий разговор.

Я следую за ним, стараясь не отставать и одновременно впитывая каждую деталь этого необычного дома. Кажется, я попала в совершенно другой мир – мир, где всё устроено иначе, чем я привыкла.

В своём Зарайске я видела только обшарпанные пятиэтажки и покосившиеся избушки бабушек. Наша квартира на третьем этаже старого дома была такой же унылой – облезлые стены, скрипучий пол, вечно протекающий кран на кухне. Каждое утро начиналось с того, что я кипятила воду в чайнике, потому что горячую воду снова отключили.

А здесь… Здесь всё другое. Приглушённый свет создаёт уютную, почти интимную атмосферу. Тёмный паркетный пол блестит так, что в нём можно увидеть своё отражение. Массивная лестница, ведущая на второй этаж, украшена изящной резьбой. На стенах – современные картины, каждая из которых, наверное, стоит больше, чем вся моя старая квартира.

“Только бы не испортить здесь ничего!” – мысленно заклинаю я, пытаясь унять дрожь в руках. В родном городе я привыкла к бедности, к тому, что всё нужно экономить – от воды до электричества. Здесь же, кажется, совсем другие правила.

Мужчина садится на диван, откидывается на спинку, отодвигая мягкую подушку, локоть кладёт на подлокотник и устремляет взгляд куда-то мимо меня.

– Опыт работы в частных домах есть?

Сглатываю, набираю в лёгкие побольше воздуха и на одном выдохе отвечаю «нет». Не умею врать, а этому грозному верзиле врать ещё и опасно, — поняла ещё из телефонного разговора. Наблюдаю за его мимикой, скривился так, словно я ему на ногу гантелью уронила.

глава 5

– Чего стоишь? Давай, проходи сюда, вставай напротив меня и начинай. Могу музыку включить, если тебе так приятнее будет.

– Пожалуйста, не заставляйте меня этого делать, — прошу я жалобным голосом. - Я не думала, что вам нужна была не домработница, а… Я не знала… Я… Я…

У меня нет слов, воздуха вокруг катастрофически не хватает, задыхаюсь от волнения, что теперь делать? Не сделаю того, что он приказывает, вылечу отсюда, как пробка из шампанского, а если сделаю, как дальше? Сначала он захочет меня раздеть, а потом поимеет во все дыры. Боже! Надо было не слушать никого, лучше бы оставалась у себя в Зарайске и взяла ночные смены в Пятёрочке. Что теперь делать? Как мне отсюда уходить? Я не хочу отдавать своё тело этому страшному бородачу. Я думала, что просто буду убирать дом…

– Что ты там шепчешь? Сказал, иди сюда. Живо!

Делаю шаг назад. Ещё один. Не хочу здесь оставаться, не хочу перед ним раздеваться, не хочу даже голос его противный слышать. Прочь. Будь что будет. Пойду куда-нибудь пешком. Мир полон добрых людей, мне обязательно помогут. На крайний случай — обращусь в полицию.

Медленно разворачиваюсь, удивляюсь одному, почему он сидит неподвижно и даже не пытается встать и схватить меня? Чёрт с ним, главное — выйти отсюда, возвращаюсь из гостиной в холл, оттуда в прихожую, берусь за ручку двери и открываю. Отлично!

Больше всего я боялась, что она будет заперта. Быстро добегаю до калитки, в которую только недавно входила, толкаю дверь и понимаю, что дальше мне пути нет. Я какое-то время пытаюсь жать на кнопку, думая, что смогу разблокировать замок, сильно толкаю дверь, но она даже не двигается.

Отхожу чуть назад, забор слишком высокий, решётка оканчивается острыми кованными навершиями, даже если приложить все, что есть усилия, сбежать не получится.

Оглядываю двор обречённым взглядом, в основном здесь газон, есть кустарники, явно выполняющие роль декораций, всё подстрижено аккуратно, но так пусто, что даже выть хочется.

Я сажусь на лавку между кустами акации, закрываю лицо ладонями и даю волю слезам. Как же так получилось? Почему я оказалась в этой ловушке?

Дура! Какая же я дура! – мысленно корю себя. – Надо было слушать маму, оставаться дома, как-нибудь бы вытянули долг. Но нет, потянуло в Москву, за большими деньгами! И что теперь? Попалась как мышь в мышеловку!

Вспоминаю свой уютный Зарайск, его улочки, наш зелёный двор. Маму, которая всегда поддерживала, маленького братика. Почему я решила, что здесь у меня легче получится? Почему не увидела подвох в такой высокой оплате за простую работу по дому?

А теперь что? Сижу здесь, в этом богатом дворе, за высоким забором, а выхода нет. Этот страшный бородач явно не отпустит меня просто так. И что будет дальше? Он получит то, что хочет, а потом? Вышвырнет на улицу, как использованную вещь?

Может, правда, обратиться в полицию? – мелькает мысль. – Но как? Даже телефона нет. Да и что я им скажу? Что меня заставляют раздеваться? А доказательств у меня нет…

Боже, как же страшно! – сердце колотится как сумасшедшее. – Что же делать? Сидеть здесь и ждать, пока он придёт? Или попытаться как-то перехитрить его? Но как?

Вспоминаю его слова: «Попытаешься противиться – пожалеешь, со мной шутки плохи». Вот гадство.

А если закричать? – мелькает отчаянная мысль. – Может, кто-нибудь услышит? Но вокруг тишина, только ветер шелестит в акациях. И кто здесь услышит мои крики?

Закрываю глаза, пытаясь собраться с мыслями. Нужно что-то придумать. Нельзя сдаваться. Нельзя позволять ему делать то, что он задумал. Но как быть? Как найти выход из этой ситуации?

Сижу, сжавшись в комок, и чувствую, как холод пробирает до костей. Время тянется медленно, каждая минута кажется вечностью. Где-то там, в доме, он ждёт меня. Ждёт, когда я смирюсь со своей участью.

Но я не сдамся. Не позволю ему. Только бы найти способ выбраться отсюда. Только бы не потерять надежду…

– Набегалась? Иди сюда! — резкий окрик заставляет меня вздрогнуть и затаить дыхание. - Я второй раз повторять не буду, заходи в дом, будешь инструктаж проходить, про «раздевайся» я пошутил. Жду десять секунд, если не успеешь войти в дом — ночевать будешь во дворе. Десять, девять, восемь…

Он медленно отсчитывает к нулю, а я мечусь, не зная поверить в то, что это была шутка, или воспринимать это, как обманный ход и новую угрозу.

– Четыре, три…

Резко выдыхаю, встаю со скамейки и выхожу на дорожку, ведущую к дому. Бородач стоит на крыльце, одной рукой держит дверь, второй поигрывает чётками. Я не так уж и далеко от него, но он на меня даже не смотрит, глаза прикрыты, заканчивает считать.

– Два, один, всё, бедная Лиза, сегодня ты будешь замерзать на лавке под открытым небом. Хреновое решение. Ночью дождь обещают, — он поворачивается в сторону дома, и я кричу ему в спину, понимая, что это последний мой шанс на ночёвку в тепле.

– Вы точно не заставите меня раздеваться?

До крыльца мне всего пара метров, он стоит задом, но всё равно я ощущаю страх от одного вида этого грозного мужчины.

– Я уже высказался по этому поводу, второй раз повторять не буду. Идёшь? — даже голову не поворачивает в мою сторону.

Быстро вбегаю на крыльцо по ступеням, иду мимо него в дом на трясущихся ногах, прохожу в гостиную.

– Хорошая девочка, послушная, — по-своему он расценивает мой поступок.

– Посмотрела бы я на тебя, если бы припёрли к стенке и не дали выбора, тоже стал бы послушным, — шепчу себе под нос буквально беззвучно, но этот громила каким-то образом слышит то, что я говорю.

– К стенке я тебя ещё не припирал, но идея хорошая, я подумаю в эту сторону, — усмехается он, щёлкая электронным замком на двери.

– Зачем вы запираете дверь? — испуганно вскрикиваю я.

– Для твоей же безопасности. У меня ночью по участку зверюги зубастые носятся, от них сбежать точно не получится. Иди в гостиную, начнём знакомиться заново.

жилище Салимова

глава 6

Стою посередине гостиной и жду, что будет дальше. Хозяин дома проходит мимо и усаживается на диван, жестом предлагая мне сделать тоже самое. Я медлю, но всё же сажусь в кресло напротив него.

Мебель непривычно мягкая, чтобы не утонуть в обивке, я сдвигаюсь на самый краешек сидения, напряжённо свожу колени, жду, с чего он начнёт.

– Как я понял, документов у тебя нет. Расскажи тогда на словах: кто ты, откуда, и почему решила начать зарабатывать тем, в чём совершенно не имеешь опыта?

Странный какой-то, сидит, руки на коленях сцепил в замок и смотрит на них, на меня даже взгляд не поднимает. Неужели я такая неприятная? Обычно, когда разговаривают с человеком - смотрят ему в глаза, этот же наоборот, смотрит куда угодно, только не на меня.

Решаю проверить свою гипотезу и упираюсь в него глазами, надеясь на то, что он не выдержит и удостоит меня своим взглядом. Не то, чтобы мне это слишком нужно, просто я не люблю разговаривать со стеной.

– Ну? Я жду развёрнутый ответ на мои вопросы, - подгоняет он меня, а у меня внутри зажигается противное упрямство.

– А вы никогда не смотрите на собеседника, когда общаетесь с ним? - произношу я и тут же жалею.

– Ты жаждешь, чтобы я на тебя посмотрел? Напомнить, как ты только что сбежала, когда я предложил встать передо мной. Что изменилось? Я превратил свои слова в шутку и тут же почувствовала себя на коне?

– Я не это имела в виду…

– А я услышал оскорбление в свою сторону. Не слишком ли много ты себе позволяешь?

– Простите, - зачем я это сказала, теперь чувствую себя полной дурой.

– Я начинаю терять терпение. Тебе нужна работа или нет?

– Нужна, - обречённо отзываюсь я.

– Тогда начинай.

Я чувствую, как по спине пробегает холодок, но отступать некуда.

– Митина Елизавета, 23 года, приехала из Зарайска, чтобы устроиться на работу бухгалтером. На вокзале обокрали, двоюродной тётке мои проблемы были не нужны, приютить у себя отказалась, отправила домой. А как я домой доеду? Меня же обокрали…

Опускаю голову вниз, оказывается когда вслух проговаривает ситуацию, открывается то, что изначально было незаметным.

– На билет домой денег не было, а ко мне на такси приехала? Что-то ты мне не договариваешь.

Вздыхаю, поднимаю на него взгляд, ожидаю увидеть его глаза, в которых отражается если не злость, то негодование точно. Но бородач всё также неподвижно смотрит на свои руки.

А ведь он прав. Я могла на деньги вырученные от продажи телефона запросто купить билет на поезд. Блин.

– Мне нельзя возвращаться домой, - вспоминаю я изначальную причину моего приезда в Москву.

– Так. Вот с этого момента поподробнее, - вижу, как на его лице появляется гримаса пренебрежения. - Сейчас будешь рассказывать, что в семье проблемы, долги и прочее, а ты решила всем помочь и рванула в столицу. Я знаешь сколько таких историй уже слышал.

– А если это правда? - горячо восклицаю я.

– Конечно, правда, - в его голосе нет жалости, он словно смеётся надо мной, - ладно, мне похрен на твоё прошлое. Дом видишь?

– Вижу, - поспешно отвечаю я.

– Он должен быть всегда чистым. Ненавижу запах пыли. Не думай, что здесь ты сможешь просто помыть и отдыхать. Работать будешь с утра до вечера. Оплата за услуги еженедельно. Вопросы есть?

– А сколько вы будете мне платить? - я уточняю на всякий случай, понимаю, что можно было бы и без этого обойтись, но ничего не могу с собой поделать.

– В объявлении была чётко прописана сумма, ты не увидела? Или уже забыла?

– Сумму в объявлении я помню, просто я не поняла сколько в неделю?

– Именно столько я буду платить тебе за качественную уборку в неделю. Ещё вопросы есть?

От этого сообщения у меня дыхание перехватывает, я думала, что сумма прописанная в объявлении - это месячный оклад, по меркам нашего городка это была хорошая плата, но оказывается эту цифру можно смело умножать на четыре. Офигеть.

Он ждёт от меня ответа, а я всё ещё под впечатлением. Чтобы не выглядеть совсем деревенщиной, я быстренько собираюсь и задаю очень важный следующий вопрос.

– Да, где у вас инвентарь для работы? И где я могу… - становится почему-то неудобно спрашивать, но без этого никак. - Где я буду жить?

– Рядом с кухней кладовая, там найдёшь всё, что тебе будет нужно. Там же, рядом с кухней небольшой коридор, комнату выбери сама, там они все свободные. Ещё что-то хочешь узнать?

– Да, - тихо говорю я, - как к вам можно обращаться?

Он долго молчит, словно задумался о чём-то отвлечённом, я уже хочу задать вопрос повторно, но он озвучивает своё имя.

– Меня зовут Бахтияр, можешь обращаться ко мне: Бахтияр Алиевич.

Выдыхаю, честно, я ожидала фразу в стиле “зови меня хозяин”, но оказывается он не совсем конченый. Бахтияр - красивое имя, да и сам он вполне привлекательный мужчина.

Ловлю себя на том, что рассматриваю его, а он по прежнему не желает устанавливать со мной зрительный контакт. Пусть, мне так даже легче будет, не представляю себе, как бы я себя чувствовала, если бы он уставился мне прямо в глаза.

Мужчина встаёт, явно ставя точку в нашем разговоре и направляется к лестнице на второй этаж. Я провожаю его взглядом. Что-то в его движениях не стыкуется с тем, каким он себя пытается показать. Он словно неуверен, останавливается у лестницы, кладёт руку на перила, поднимается неровно и осторожно. Может у него что-то с координацией?

Так, отставить глупые мысли, я сюда на работу устроилась, мне дали чёткий план действий, нужно приступать.

– А где кухня? - ищу я глазами в какую сторону мне двигаться, но не нахожу, поэтому громко произношу свой вопрос, пока Бахтияр ещё здесь.

Он замирает на лестнице, а потом, даже не обернувшись, указывает рукой направление. Вот сноб. Считает, что прислуга недостойна его внимания. Ладно, сильно расстраиваться не буду, для меня сейчас в приоритете оплата за работу, а не отношения с работодателем.

глава 7

Бахтияр

Сука! Как же я зол. Нет, зол это не та характеристика, бесит. Внутри всё огнём полыхает от этого ощущения неполноценности.

А эта коза ещё решила надавить на больное. Неужели не поняла, что я не вижу? Хотя, как ей понять, на неё я не смотрел, про свои проблемы не говорил. Но так обидно слышать, как тебя поучают. Ещё кто? Молодая пигалица, уборщица. Я ей устрою райскую жизнь.

Рассуждаю, планируя, чем в будущем буду подцеплять эту глупую курицу и отмечаю в себе странное ощущение. Я на неё злюсь, но злоба не такая, с какой я привык накидываться на людей. Она другая. Я даже сам себе не могу объяснить, в чём отличие, но чувствую, что по какой-то неведомой мне причине хочу добиться её настоящего неподдельного уважения, а не обычного пресмыкательства, как это всегда было в моём доме, хочу, чтобы не просто боялась, хочу, чтобы оценила меня по достоинству.

Кончай, Баха. Тебе это не нужно? Какое достоинство ты решил ей показать? У тебя всё налажено, давно устоявшийся стиль жизни и общения, не надо слабины. Кто она тебе? Какая-то девчонка из Зарайска. Чёрт, Зарайск! Где это вообще находится? Да ты её даже не видел, может она страшная до невозможности, а ты про какое-то уважение. Может, она себе так цену набивает? Пипец, что со мной творится. Расслабился? Пропустил веяние сентиментализма? Проникся жалостью?

Чем она вообще меня зацепила? Своим отчаянием? Тем, что сделала всё, что могла и не могла по дороге сюда? Или тем, что не захотела беспрекословно выполнять мою прихоть и предпочла сбежать.

Да, у неё реально не было выхода. Она должна была сломаться, к тому же за такие деньги. Странная. Точно без опыта. Может, так даже лучше, интереснее.

Мои губы растягиваются в зловещую улыбку совершенно без моего участия, словно маска на лице, а в душе другое. Что ты за человек, Баха? Для чего тебе нужно чужое страдание? Пусть просто убирает, не трогай её!

Словно два зверя внутри борются: один беспощадный и свирепый, готовый всё и вся подмять так, чтобы выло от боли, а другой супермогучий, но гуманный, сука, готовый подарить второй шанс, если посчитает нужным. Откуда второй вылез? Если и был во мне когда-то, то задушен давным-давно и к тому же сознательно. В моём бизнесе нельзя обнажать слабость, за жалость к другим растопчут в пыль, и не поднимешься. Нет, это моё зрение делает меня таким, после операции я обязательно вернусь в прежнее русло. Пока дома — можно поиграться, а после сразу же себя в железные латы, чтобы ни капли мягкости, только по головам.

Сажусь на кресло в своём кабинете, на столе вибрирует телефон.

– Алиса, выведи входящий на громкую связь!

Короткая пауза и вот уже голос любимой сестрёнки мёдом в уши. Люблю её, она у меня такая славная, заботливая, совсем как мама.

– Привет, братик, как ты? — словно гладит меня по волосам, успокаивает в один миг своим тембром, всё бушующее внутри осаживается, я откидываюсь на спинку кресла и отвечаю.

– Нормально, а у тебя как? — надеюсь услышать её обещание заехать за мной завтра в больницу, хочу порадовать тем, что уже сам добрался до дома и прекрасно себя чувствую, но Зульфия говорит совсем неожиданное.

– Бах, у нас непредвиденные проблемы возникли, Рустамчик сильно заболел, я знаю, что обещала за тобой приехать, но, может, ты побудешь в больнице ещё пару дней? Там тебе будет лучше, правда. Я никак не смогу вырваться, чтобы помочь тебе. Прошу, только не обижайся.

Извиняется, в голосе сквозит искреннее неподдельное сожаление, а кто я такой, чтобы затаивать обиду на свою сестру. У неё семья: трое детей и муж. Это я до сих пор не нашёл себе подходящую партию. А она молодец.

– Нет, Зуль, даже не думай, я на тебя не обижаюсь, понимаю, всё хорошо, — говорю ей твёрдым голосом. - Лечи Рустама, пусть поскорее поправляется, я справлюсь.

– Точно? Уверен? В принципе я могу тебя забрать к нам в дом, здесь будет тоже будет нормально, хочешь?

– Нет, не хочу быть обузой. Ты же знаешь, я люблю тишину, не привык к долгой шумной компании, а у тебя дома вечные крики пацанов. Да и мешать я вам буду. Не переживай и не спеши, со мной всё будет в порядке, — уверяю её я.

– Тогда я доктору позвоню, поговорю с ним.

– Не звони, я с ним объяснюсь, не маленький. Займись детьми. Я сам.

– Точно? — всё ещё не уверена в моей взрослости, мне уже четвёртый десяток, а она всё опекает, привыкла, как в детстве.

– Точно! Иди к детям, не о чём не волнуйся. Пока. Люблю тебя!

– И я тебя люблю, братишка, береги себя.

Вешает трубку, заканчивая разговор, а у меня до сих пор ощущение её тёплых рук на плечах. Мы с сестрой всегда близки были: сначала она меня опекала, потом я её защищал. Хочется и дальше придаваться приятным воспоминаниям, но снизу доносится непонятный грохот.

Возвращаюсь в реальность. Похоже, там моя новая домработница что-то уронила, нужно сходить проконтролировать, а то мало ли. Жалко, конечно, что племяш разболелся и Зульфия не приедет, но, с другой стороны, мне не пять лет, разберусь как-нибудь.

Выхожу из кабинета и иду к лестнице. Слышу внизу возню и словно светлый силуэт на фоне тёмного пола.

– Что ты там устроила? — кричу я сверху и вижу очертания выпрямляющейся фигуры.

– Всё нормально, я мою полы, — отвечает бодро, но голосок подрагивает, боится меня.

– А что уронила? Я точно слышал грохот.

– Я двигала кресло, чтобы убрать под ним пыль, отпустила слишком резко. Извините, пожалуйста, если я вам помешала, — объясняется она.

Хмыкаю, что ей ответить?

– Мебель не трогай, от передвижений на паркете царапины остаются, — слышу снизу испуганное чертыханье шёпотом и тихий всхлип. - Уже поцарапала? Чего молчишь? Отвечай, когда я спрашиваю.

Я не могу видеть её выражение лица, не могу разобрать движения, единственное, на что я могу ориентироваться — это на голос и частоту дыхания, которую я научился чувствовать за время лежания в больнице даже на расстоянии. Девчонка явно провинилась. Спуститься и добить, или дать второй шанс?

глава 8

Стою возле лестницы вниз, держусь за перила одной рукой, думаю. Спускаться, потом подниматься, стоит ли царапина на паркете лишних телодвижений? Да и не увижу я её, только раньше времени обнаружу перед горничной свою слепоту. Ну её. Возвращаюсь в кабинет.

Раз сестра не приедет, нужно думать насчёт питания в ближайшие дни. Из больницы на такси до дома полбеды, к тому же очертания больших предметов я вижу, в стены не врезаюсь, а вот как готовить? Заказывать еду в ресторане? Её нужно выбрать, получить у курьера, на ощупь распаковать. Получится?

Снова обращаюсь к своей электронной помощнице, очень облегчает мне жизнь, тысячу раз уже поблагодарил разработчиков за то, что придумали искусственный интеллект. Алиса набирает номер знакомого мне ресторана, я голосом выбираю, что мне подходит, оплачиваю привязанной к номеру картой, менеджер обещает доставку в течение часа. Отлично. Едой я обеспечен до завтра, что дальше?

Обычно находясь дома, я читал, слушал музыку, смотрел фильмы или занимался в личном спортзале. Читать самому не получится, отметаем. Фильмы без картинки — такое себе удовольствие. Музыку уже слушал, больше пока не хочется. Пойду к гантелям, там я с закрытыми глазами ориентируюсь, чтобы бицы качать глаза не нужны.

Выхожу из кабинета, слышу внизу шуршание, работает девчонка, молодец. Думаю, что наверное не зря взял, пока Зули нет, она мне поможет.

Оборудованный зал внизу, спускаюсь по ступеням, держась за перила, поворачиваю в нужную сторону, вижу её фигуру.

– Бахтияр Алиевич, аккуратно, я здесь только что помыла, пол скользкий, - предупреждает она, но уже поздно.

Сколько воды эта зараза на ламинат вылила? Нога предательски едет вперёд, пытаюсь поймать равновесие, но всё происходит слишком быстро. С грохотом и позором приземляюсь на пятую точку, матерясь при этом так сильно, что стены трясутся.

– Прибью тебя, кто тебя полы учил мыть? Охренела совсем? Дура Зарайская!

Копчик болит, опираюсь на руку, ламинат мокрый, и явно в каком-то спец средстве, воняет химией, лучше бы просто вода была. Вопреки моим ожиданиям девчонка не теряется, подбегает ко мне и помогает подняться, постоянно при этом извиняясь и прося прощение.

– Я думала, вы увидите, я здесь хотела вытереть, а вы в самую лужу, — не переставая твердит она дрожащим от страха голосом.

– Не трогай меня! — злюсь от своей слабости, хочу сам, но, приняв вертикальное положение, не знаю, куда шагнуть, вдруг у неё здесь ещё лужи, снова падать совсем не хочется.

Отряхаю домашние брюки, на филейной части огромное мокрое пятно, теперь ещё переодеваться идти.

– Быстро вытирай всё досуха! — приказываю я и наблюдаю, как силуэт девчонки начинает суетиться.

Жопу холодит промокшая до трусов одежда, гардеробная у меня наверху, опять надо подниматься.

– Бросай свою швабру, пошли со мной, — голосом, не терпящим возражений, обращаюсь к горничной.

– Куда? — милый у неё голосок, такой приятный, не растянутый, я бы сказал наивный, возможно, это прелесть провинциалок.

– Наверх, поможешь мне переодеться, — ступаю в сторону лестницы и слышу сзади испуганный вздох. - Да не бойся ты, поможешь одежду с полки достать и свободна.

– А разве вы сами не можете этого сделать? — боится, прям чувствую волну страха, причём боится не моей ругани и злости (бежала поднимать меня резво, несмотря на тонны мата), боится за свою честь девичью, вот точно наивняк, может она ещё и целка, вот прикол будет.

– Не могу, — бурчу я ей в ответ, уже поднимаясь по лестнице. - Не стой, поднимайся за мной!

Я слышу каждый её шаг, чувствую дыхание, она очень осторожна, держится поодаль, а когда проходит мимо меня в гардеробную, делает это слишком быстро.

– Найди на полке похожие на мои брюки и в ящике трусы, — замирает, почти не дышит, — чего застыла?

– Вы слепой? — такой несмелый вопрос, пропитанный насквозь жалостью, вызывает во мне беспочвенную агрессию.

Я не должен так реагировать, должен просто согласиться, принять и получить от неё то, за чем сюда привёл. Но у меня словно взрывается внутри сто килограмм тротила. Бью кулаком в стену со всей дури, чувствую, что сбил кожу, саднит, но отрезвляет.

– Не твоё дело! Штаны достала! Живей!

Я понимаю, что она не виновата, понимаю, что нельзя так с людьми, но не могу себя контроллить, ярость рвётся наружу, хорошо хоть она далеко, а то точно бы схватил, чтобы встряхнуть.

– Извините, — шепчет девчонка, и я снова кожей чую эту липкую жалость. - Давайте я вам рану обработаю, у вас кровь течёт, — предлагает она свою помощь.

– Одежду дай и иди дальше мой, без тебя обойдусь, — не хочется признавать себя слабым, не так я привык, я всегда был сверху, всё мог, а теперь мне предлагают костяшки от крови помыть, пошла она нахрен.

Девчонка касается моей руки, чтобы повернуть её ладонью вверх, и кладёт одежду. Сжимаю тряпки, приказываю ей уйти. Сам иду в свою спальню и дальше в примыкающую к ней ванную. Пускаю в раковину холодную воду, погружаю повреждённый кулак под струю, чувствую непроходящую злость. Держу кулак под водой долго, пока кожу от холода не начинает покалывать. Наверное, достаточно, не вижу, вот дерьмо.

Выхожу из ванной, стягиваю с себя мокрые штаны и плюхаюсь голым задом на кровать.

– Бахтияр Алиевич, я могу вам помочь, — доносится до меня её голос из-за двери.

– Бессмертная, что ли? Свали в туман, чтобы я тебя не видел и не слышал.

– Но вам же трудно самому, я вижу!

– На хрен пошла! Будешь до меня докапываться — уволю!

За дверью тишина. Меня внутри потряхивает от злости. Что я на неё взъелся, на себя надо злиться, девчонка старается, проявляет человечность, это я забыл, как это выглядит, а люди практикуют. Причём в её случае, я уверен, что она даже доплату не попросит.

– Ты ещё там? — проверяю я свою новую работницу, решая дать заднюю.

– Да, вам помочь? — снова пробует она.

– Да, заходи, мне нужна твоя помощь.

глава 9

Дверь тихо приоткрывается, и снова в мои уши испуганный вздох.

– Подай мне одежду, — цежу сквозь зубы, — пожалуйста.

Дыхание у неё испуганное, я что такой страшный? Бесит, что мимику не вижу, глаза, выражение лица, эти ужимки или гримасы отвращения. Что она сейчас ко мне испытывает? Явно внешне это проявляется, только я ни черта не вижу.

– Вы голый, — шепчет она, так и не делая шага от двери ко мне.

– Естественно голый, — гремлю на всю спальню с особым оттенком цинизма, — между прочим, из-за тебя. Если бы не развела на полу море из луж, я бы уже гантели тягал, а теперь сижу здесь с тобой и голой жопой. Давай мне трусы!

Она делает несмелый шаг, я слышу, как заходит с другого края кровати. Что же ты меня так стремаешься, не буду я тебя трогать. Слышу, как берёт с той стороны вещи. Ах вот в чём дело, я когда вошёл сюда, бросил их куда-то, и теперь сослепа не смог бы найти самостоятельно.

– Я положила слева от вас, — тихо оповещает она, а у меня ладони чешутся сделать что-нибудь эдакое.

– Лиза, подай мне трусы в руки!

Нет, я вполне могу нашарить их слева, но дурное нутро требует, просто жаждет довести эту девчонку. Любая другая бы радовалась, узнав, что её работодатель слеп, а эта пипец стесняется, не удивлюсь, если она сейчас глаза закрытыми держит, чтобы ничего лишнего не увидеть.

Чувствую волну тепла, это она наклоняется в сторону разложенных на кровати шмоток, тяну ноздрями воздух, что это? Что за запах?

Резко выкидываю руки вперёд и хватаю её за бёдра, чётко получилось, крепко сжимаю пальцы, чтобы не сбежала, подтягиваю ближе к себе.

– Что вы делаете? Отпустите меня! — взвизгивает моя бедная Лиза, но я же не дурак, чтобы отказывать себе в знакомстве, хотя бы тактильном.

– Стой спокойно, я должен знать, кто у меня работает, — сурово отвечаю я, крепко держу правой, а левой быстро пробегаюсь по всем её женским выпуклостям.

– Вы меня лапаете, если не перестанете, я вас ударю, — слышу в голосе и страх, и отчаяние, эта точно ударит, даже не подумает, что может с работы вылететь, явно не так воспитана.

– Я слеп, но я желаю понимать, какая ты, — полностью контролирую свои эмоции, делаю непроницаемое лицо, никакого шутливого тона, исключительно по делу.

Поднимаю руку по шее к уху, перемещаю пальцы на её лицо, намеренно задеваю мягкие, тёплые губы, аккуратный носик, провожу пятернёй по волосам, собранным в хвост, зачётная тёлочка.

Почувствовав, что я закончил, она пытается снова вырваться, отпускаю. Хотя я бы сейчас с удовольствием залез под её футболку и пошарил по груди. Упругая такая, налитая, видно экология в Зарайске хорошая.

– Вот ваши трусы, — всовывает она мне в пальцы предмет гардероба, — штаны рядом слева, я пошла дальше полы мыть, — обиделась на меня, прям чувствую губы надула, хорошенькие такие губки, податливые.

– Чем от тебя пахнет? — спрашиваю я вдогонку, никак не могу вспомнить название этого запаха, но в памяти он сидит крепко, прям на подкорке, приятный, чистый, что это?

– Ничем, — бурчит она.

– Нет, от тебя пахнет чем-то до боли знакомым, только не могу вспомнить чем.

– От меня ничем не пахнет, я не пользуюсь духами, у меня на них аллергия, — она почти уже вышла, я слышу, как рукой взялась за ручку двери.

– А моешься ты чем?

– Детским мылом, — раздражённо кидает она и уже окончательно покидает мою спальню.

Точно, детское мыло. Вот почему этот запах у меня на подкорке. Детство, мама, ностальгия.

Сижу, довольно лыблюсь воспоминаниям о том беззаботном времени. Хорошее было время, тёплое, душевное, наполненное любовью до краёв. Когда всё успело растеряться? Сейчас это тепло и любовь я испытываю, только когда к родителям приезжаю. В остальное время холод и безразличие. Эх.

Вспоминаю про трусы в руках, надеваю их, нащупываю слева штаны и засовываю ноги в штанины. Готов. Можно идти в зал. Только идти туда уже не хочется, гантели не привлекают, с большим желанием я бы сейчас Лизу в руках подержал. Такая ладная, пахнет теплом из детства, вот я попал, не вижу — а уже хочу.

Выхожу из спальни и прислушиваюсь к звукам внизу.

– Я могу спускаться, пол уже высох?

Кричу не для того, чтобы узнать о влажности ламината, просто мне нужно понять, где она, не вижу силуэта в гостиной.

– Я всё вытерла, — откликается она и по звуку определяю, что она в кухне.

Отличная локация. И столько всего там можно придумать. Мечтательно мычу, представляя совсем недетские забавы мужчины и женщины, и начинаю медленно спускаться вниз.

Мои красочные фантазии перебивает настойчивый звук в ворота. Похоже, приехал курьер с моей едой. А я для неё ничего не заказал. Вот дурак. Она же говорила, что денег совсем не имеет, ладно, скажу ей воспользоваться запасами на кухне. У неё глаза есть, приготовит себе что-нибудь, не маленькая.

Выхожу на улицу, по тропинке дохожу до калитки, открываю магнитным ключом, принимаю пакет с контейнерами от курьера, возвращаюсь в кухню. Прислушиваюсь, пытаюсь разглядеть хотя бы очертания помещения, но её здесь, похоже, нет.

Ставлю пакет на стол, по одному вытаскиваю контейнеры, пытаюсь понять по весу, что в каждом, естественно, мне это не удаётся. Ладно, делаю шаг к ящику со столовыми приборами, вытаскиваю на ощупь вилку, возвращаюсь к контейнерам и вздрагиваю от неожиданного голоса от окна.

– Вам помочь, Бахтияр Алиевич?

глава 10

– Фу, напугала! — был бы бабой, точно бы завизжал от неожиданности, главное тихо стояла, наблюдала за мной, чего вдруг решила помощь оказывать?

– Я могу всё аккуратно переложить на тарелки и погреть, — продолжает она предлагать свои услуги.

– Что ещё ты можешь погреть?

Нащупываю у контейнеров крышки, аккуратно снимаю, ну эти тарелки, одноразовые ёмкости глубокие, ничего по столу не развалится, буду прямо из них есть.

– А что-то ещё нужно? Вы скажите, я помогу, — с готовностью отзывается Лиза.

– Ага, меня погрей, очень в тепле нуждаюсь последнее время, прям замороженный. Сумеешь? Помнится, по телефону ты говорила, что всё можешь, — усмехаюсь я и слышу недовольное фырканье, шутку не оценила, ну да и бог с ней.

У меня от вкусных запахов аппетит разыгрался, не до утех плотских, живот набить охота. Пытаюсь есть вилкой, оттого, что не вижу, всё падает, тянусь к ящику за ложкой. С этим прибором уже легче, черпаю сразу помногу, определяю заказанное по запаху и вкусу. За время нахождения в больничке соскучился по вкусной еде, балдею.

– Лиз, ты, кстати, пошарь здесь по холодильнику, по полкам, найди чего приготовить.

– Вы хотите, чтобы я вам что-то ещё приготовила? — чувствуются в её голосе стальные нотки обиды за мой последний выпад, но больше жалости, не люблю, когда меня жалеют, вытравить хочется, чтобы ни капли не осталось.

– Себе приготовь, я уже ем, а ты наверняка голодная. Когда последний раз принимала пищу?

– Утром перед тем, как меня обокрали, — отвечает она, явно есть хочет, не ждёт, чтобы её уговаривали, слышу звук открывающегося холодильника. - Здесь много овощей и зелени, хотите я и вам салат сделаю?

– Нет, мне достаточно, себе сделай, — отказываюсь я и слышу, как она включает воду, чтобы помыть овощи.

– А на завтрак вам что приготовить?

Боже, за что мне это счастье? Прям фея домашнего очага, а не прислуга. Это не просто вежливость, и даже не работа на повышение зарплаты, эта какая-то гиперзабота о тех, кто тебя слабее. Наверняка старшая в семье, привыкла тянуть лямку. Но я не слабый, мне её забота претит, сразу хочется оскорбить, чтобы не воспринимала меня за инвалида, пусть лучше злится, чем жалеет.

– Себя под взбитыми сливками приготовь, можешь клубникой украсить, люблю с утра сладеньким баловаться, — растягиваю я хищную улыбку, схватить бы её сейчас, припереть к краю стола и нагнуть, чтобы попка оттопырилась, я б всадил. С вожделением пережёвываю сочную говядину в соусе и очень ярко представляю себе картину идеального утра.

– Если вы не перестанете мне хамить, я уйду, — тихо, но очень уверенно произносит она.

– Ушла уже один раз, кто тебя выпустит? Ключ от ворот только у меня, будешь здесь столько, сколько я скажу, поняла?

– Почему вы так со мной? Я не виновата в том, что вы ничего не видите! — выкрикивает она.

– Это здесь при чём? — не понимаю к чему такой выпад.

– Люди с различными физическими ущербами склонны быть жестокими по отношению к здоровым. Они самовозвышаются через оскорбления в адрес других, потому что им плохо из-за того, чего они лишены.

– Дура, что ли? Я не ущербный. Зрение потерял совсем недавно, сейчас жду очередь на операцию по его восстановлению. И вообще, я не жестокий. С чего ты взяла? — прям покоробили её слова, словно в нутро лопатой грязной ткнули и провернули, ишь, записала меня в ущербные.

– Вы угрожаете мне, намекаете на интим, а в объявлении о работе этого указано не было, разве это не жестокость?

– Нет. Не жестокость. По отношению к тебе я просто немного жёсткий, а это совсем другое дело, чтобы ты понимала. А насчёт объявления — так тебе уже не тринадцать, пора научиться сопоставлять заявленные цифры со списком обязанностей. Там явно был перевес, который как бы намекает на более тесные отношения работодателя и подчинённой.

На самом деле, когда я диктовал это объявление Зуле, чтобы она разместила, я ничего такого, о чём сейчас говорю, в виду не имел. Мне просто нужна была уборщица. Но эта девочка так взрывается от упоминания взрослых игр, что безумно хочется с ней только об этом и говорить. От неё прям фонтанирует возмущение, а возмущение я люблю, тем более, когда точно знаю, что могу легко его подавить.

Отставляю пустой контейнер и беру следующий, вкусно. По кухне разносится запах свеженарезанных огурцов, томатов и зелени. Слышу, как она хрустит овощами, усмехаюсь, вспоминая слова про жестокость. Знала бы она, каким я могу быть, никогда бы рядом не встала. Но я, естественно, рассказывать ей об этом не буду, ни к чему пугать бедную Зарайскую девочку. Пусть поживёт пока в своём розовом мире единорогов.

– В чём на ваш взгляд разница между жёсткостью и жестокостью? — слышу звук отодвигаемого стула, садится за стол, я решаю повторить за ней, а то как бомж наворачиваю стоя.

– Был бы я жестоким, ты бы сейчас не салат за столом ела, а сосала у меня причмокивая, пока я набивал себе живот, — прямым текстом обозначаю я ей возможное поведение отлетевшего с катушек. - И вырваться у тебя не было и шанса, схватил бы за волосы и прижал плотно к паху, пока кончаю прямо в горло.

Слышу возмущённый кашель, видимо, поперхнулась от такого жесткача, ничего, пусть знает, куда попала, и ценит, что я так добр. Озвученная фантазия так явно предстаёт перед моими глазами, что в штанах заметно напрягается. Может не церемониться с этой козой? Зажать и отодрать, как следует. Я точно сильнее, устроить такое запросто смогу.

– Вы бы такого не сделали, — утверждает она таким голосом, словно знает меня дольше, чем я сам.

– Это почему же? — даже интересно, что она мне ответит.

– Вы не такой. Вы просто хотите казаться жестоким, а на самом деле это не так.

Ржу, громко и от души. Надо на карте Зарайск найти, когда видеть смогу, и съездить туда. Охренеть девочка рассуждает, может, у них там все такие? Слепо верящие в идеальность мира.

– Лиза, хотелось бы мне тебе доказать обратное, но ломать не хочется, — второй контейнер с тёплым салатом я опустошил, наелся, теперь хочется завалиться на диван и какую-нибудь киноху глянуть.

Глава 11

Полночи не сплю, верчусь с боку на бок. Пощупал женские прелести, нафантазировал себе всякого, теперь мысли только об одном. Сейчас бы пойти в комнату к Лизке и чпокнуть эту козу, только ведь не даст по хорошему, визжать будет, кулаками отбиваться. И денег ей не предложишь, такая не возьмёт.

Лежу, представляю себе, как утром слышу открывающуюся дверь в спальню, и до ноздрей доносится запах клубники. Потом лёгкие шаги, шипение взбитых сливок из баллончика и нежный голосок моей новой горничной: “Бахтияр Алиевич, ваш завтрак!”

Писец меня кроет, тянусь к поднимающемуся навстречу фантазиям члену и начинаю его медленно сжимать в кулаке, проводя рукой от основания к самой головке.

Встану с кровати на звук её голоса, подойду ближе, почему-то мне представляется, что Лиза будет сидеть откинув голову назад на журнальном столике. Наклонюсь над ней и начну слизывать сливки с бархатистой кожи.

Рука скользит быстрее, мне сейчас не нужно никого удовлетворять и медлить, хочу быструю разрядку и чтобы сон сморил, чтобы наконец забыться и открыть глаза только утром.

Продолжаю натирать свой набухший орган, представляя, как ввожу его в тугую дырочку девчонки, она вскрикивает от наслаждения, и я начинаю жестко полировать её изнутри. Хорошо!

Ещё немного и мне на живот выстреливает струёй вязкая сперма. По телу пробегает волна экстаза, расслабленно стряхиваю последние капли на лобок, ещё немного лежу, а потом поднимаюсь, чтобы пойти в душ ополоснуться.

Физически удовлетворение получил, а морально ощущаю себя словно нашкодивший подросток, никакого кайфа. Быстро обливаюсь водой, намыливаюсь гелем, смываю пену, выключаю воду, вытираюсь полотенцем. Одно хорошо, желание заснуть появилось. Укладываюсь под одеяло и достаточно быстро засыпаю.

* * * * *

Ночная бессонница отзывается поздним подъёмом. Обычно я в семь уже глаза открываю, но сегодня просыпаюсь от звонкого стука в дверь и голоса горничной:

– Бахтияр Алиевич, ваш завтрак.

Улыбка растягивает рот, вспоминаю вчерашние фантазии и сам над собой усмехаюсь.

– Входи, - разрешаю я, лениво потягиваясь и слыша звук открывающейся двери.

Лёгкие шаги доходят до журнального столика, уши улавливают звук приземляющегося на стеклянную поверхность подноса. Одновременно с этими звуками в ноздри вливается горячий аромат кофе и чего-то ещё.

Принюхиваюсь, кислинка клубники присутствует, но звука шипящего баллончика со сливками не хватает.

– Что ты мне принесла?

– Кофе и оладьи под сливками и клубникой, – невозмутимо отвечает она, хотя в голосе улавливаю нерешительность.

– Я просил сливки не на оладьи, - решаю проверить её стойкость и откидываю одеяло, прекрасно зная, что под ним я абсолютно нагой и с утренним напряжением в паху.

Слышу испуганный вскрик, пятится к двери, эх, жаль что я не могу сейчас увидеть её лицо, наверняка там выражение стыда и ужаса, с перчинкой любопытства:

– Вы просили завтрак в восемь, я принесла, не опоздала. Что вам ещё нужно.

– А ты не догадываешься?

– Даже если я догадываюсь о том, чего вы от меня хотите, делать этого всё равно не буду. Дайте мне распоряжение насчёт моих прямых обязанностей и я пойду.

– Иди, - злобно выплевываю я, - и поднос забери, не хочу завтракать здесь, передумал, на кухню пойду, там на стол поставь.

Отвлекающий маневр удаётся, девчонка возвращается к столику, слышу, как звякает поднос, который она берет в руки, я делаю рывок в её сторону и крепко прижимаю к себе.

Звук падающей посуды звонко разносится по комнате, но ещё громче её крик:

– Отпустите! Не смейте!

Ладошками шлёпает по моим рукам, которые я сцепил на её талии, брыкается всем телом, а я вдыхаю чистый запах её волос и упираюсь своим колом в её упругую попку. Кайф.

– Отпустите меня, - понимает, что силы не равны, переходит на всхлипы, слезами давит на жалость, поддамся или нет.

Не хочу её отпускать, что-то в ней есть такое, чего у меня ещё не было. Может запах, может это отчаянное сопротивление.

Раньше мне с удовольствием давали, мало того, если я не хотел, шли на всяческие ухищрения, лишь бы добиться моего желания. А эта сопротивляется.

– Да не дергайся ты так, делов то, - захлёстывает безудержное стремление нагнуть и вставить, не вижу её, но в голове представляю хорошую блондиночку.

Наклоняюсь, заставляя её тоже согнуться, одной рукой продолжаю крепко держать, второй нащупываю эластичный пояс её брюк и стягиваю их вниз.

– Вы ужасный человек! Перестаньте! Не смейте этого делать!

Какой перестать? Разве я могу? Процесс уже пошёл, просто так не остановить. Тру ладонью её теплые ягодицы, ныряю всей пятерней в тонкие трусики, ищу заветную цель и удивляюсь тому, что она сухая.

Хочу текущую киску. Хочу поддатливую плоть, чтобы сочилась и принимала. Начинаю принудительно ласкать её клитор, чтобы вызвать хоть какой-то отклик.

На мгновение девочка расслабляется, я чувствую, как она наклоняется ниже, тянется вперёд, я разрешаю ей эти манёвры, но пальцем продолжаю добиваться возбуждения, то надавливая, то теребя заветную женскую точку.

Непременно хочу добиться смазки, нацелен на результат, уверен в том, что всё получится, но неожиданная острая боль в области икры заставляет меня мгновенно переключиться с мыслей о сексе.

– Ты охренела?!

глава 12

Чувствую под пальцами кровь и тупую боль. Лиза, естественно, уже вырвалась из моей хватки и убежала за дверь. Похоже, эта коза не слабо ткнула в меня вилкой. Вот зараза.

Делаю шаг в сторону ванной, задеваю ногой валяющуюся на полу чашку, только бы в кофе не наступить и не поскользнуться, как в прошлый раз, но нет, видимо, лужа с другой стороны. Пальцы задевают с пола липкую пышную массу, догадываюсь, что это сливки. Пытаюсь вспомнить, на что там она их положила, принюхиваюсь и ощущаю аромат оладий, тысячу лет такое не ел. Быстрые вафли на завтрак настолько плотно вошли в мою жизнь, что жареное на сковороде отошло в совсем далёкое прошлое.

Дохожу до ванной, чувствуя, что пол теперь весь в сливках. Надо звать мою горе-горничную, без неё я точно не справлюсь. Возвращаюсь к двери, открываю и ору на весь дом:

– Лиза, иди сюда, живо!

Даже не сомневался в том, что ответом мне будет тишина. Напугал девчонку. Наверняка спряталась куда-нибудь и сидит, плачет. Что теперь делать?

– Лиза, у меня в комнате бардак на полу! Ты хочешь, чтобы я сейчас весь дом сливками уделал? Тебе же убирать. Иди сюда.

Просить я не умею, да и с чего бы это. Она пришла ко мне, как уборщица, пусть убирает. Жду. Прислушиваюсь к звукам и улавливаю слева по коридору старательно сдерживаемые рыдания.

– Ты здесь? — поворачиваюсь на звук, пытаюсь разглядеть силуэт, но ничего не вижу, наверное, на кресле сидит.

– Да, — коротко отвечает она, злится, сильно злится.

– Я пойду в душ, а ты убери там всё, ладно, — пытаюсь смягчить свой голос, чтобы вконец не добить нежную зарайскую барышню, но та неожиданно резко выкрикивает.

– Я больше не буду у вас работать. Выпустите меня, — чуть помедлив, она добавляет скрипучее, словно через силу «пожалуйста».

– Нет, — достаточно резко, чтобы можно было понять сразу, отвечаю я. - Ты меня устраиваешь, как работница, продолжай выполнять свои трудовые обязанности.

– Но вы меня не устраиваете, как работодатель! — она ещё пытается бороться за свои права.

– А мне похрен. Пришла работать — работай! Никуда тебя отсюда не выпущу, во всяком случае в ближайшие несколько дней.

На минуту между нами повисает долгая тягучая тишина.

– Вы меня хотели изнасиловать, — с обидой в голосе проговаривает она.

– Но не изнасиловал же, — хмыкаю и добавляю. - Ладно, обещаю, что больше так жёстко подкатывать не буду.

– Отпустите меня, пожалуйста, — снова скулит она, а меня начинает пробирать раздражение.

– Ну выпущу я тебя. Да и куда ты без денег и документов? Думаешь, добрые дяди полицейские тебе помогут? Забудь. Я не знаю, как там у вас в Зарайске с этим, но в Москве общения с блюстителями порядка лучше избегать. Не в советское время живём. Легко причешут против шерсти и сделают виноватой. Давай успокаивайся и приводи мою комнату в порядок, я в душ.

Больше ничего не говорю, думаю, нормально пояснил, возвращаюсь в ванную и забираюсь под упругие струи воды. Вот мне подфартило. Надо было бы её реально выгнать, на что она мне сдалась, но мужское начало противится. При одной только мысли, что смогу в ней вызвать ответное желание, внизу живота теплеет и заметно напрягается. Странная реакция.

Не надо было так резко заходить. Но с другой стороны, как? Если бы я её хоть видел, смог бы как-то что-то…

«Да ни хера бы я не смог», - тут же отвечаю сам себе.

Я не по таким девочкам. Я привык брать, а не охаживать по несколько месяцев, чтобы мне дали. Вот чёрт!

Натираю себя мочалкой, специально не спешу, понимаю, что если она всё же решится в комнате прибрать, то ей на это время нужно. Не буду совсем изводить. Пусть спокойно полы помоет.

Выдыхаю. Пытаюсь себя внутри успокоить, вроде получается. Смягчаюсь. Уговариваю себя после душа спокойно спуститься вниз и уладить конфликт с Лизой. Внутри всё бунтует и доказывает мне, что я мудак, но я уже так привык игнорить все попытки совести до меня достучаться, что отмахиваюсь и не обращаю внимания.

Закончив водные процедуры, с полотенцем на бёдрах выхожу в комнату и кожей ступни улавливаю липкость на полу. Не помыла? Хочет меня переупрямить? Да что она о себе возомнила!

Короткое спокойствие мгновенно рушится под ударом яростного самолюбия. Мало мне вилкой в ногу пырнула (хорошо, неглубоко), она ещё решила игнорить мои приказы. Вот сучка. Пользуется тем, что я не вижу. Я тебе устрою сладкую жизнь.

Шлёпаю босыми ногами в коридор и гаркаю так, что стены трясутся:

– За ненадлежащее выполнение обязанностей, штраф две недельных оплаты. Отработать можно ртом! — последняя фраза лишняя, но я такой злой, что хочется сразу и побольнее. - Где ты?

Тишина. Это уже не смешно. Стопудово придумывает план побега. Вот упрямая. А могла бы ведь просто убраться, и я бы не орал. Бесит.

Возвращаюсь в комнату, понимая, что последствия своего необдуманного поступка мне придётся убирать самому, ну или как вариант, ходить по липкому полу. Второе совсем непривлекательно. В ванной беру полотенце, мочу его, отжимаю и бросаю на ламинат. Одной ногой ступаю по полу, другой — мою мокрой тканью пол. Красава. Когда б я ещё таким занялся?

Главное — очистить путь от ванной к кровати, от кровати к выходу и от выхода к ванной. Несколько раз задеваю бренчащую чашку на полу, слышу, как шкрябает по гладкому покрытию поднос, и понимаю, что это тоже нужно убрать. Тяжело вздыхаю, тихо матерюсь, сажусь на корты и шарю руками на ощупь поднимая с пола поднос и ещё тёплые лепёшки оладий в сливках и с клубничными дольками. Пахнет вкусно, жрать охота, интересно, на кухне осталась ещё такая прелесть?

Что нахожу на полу, укладываю на поднос, чашку, туда же, домываю пол вокруг журнального столика, ориентируясь в пространстве по памяти и влажности пола. Закончив, поднимаюсь. Догадываюсь, что помыл не как мог бы, будучи зрячим, но всё равно горд собой. Мокрое полотенце бросаю в корзину с грязным бельём, мою руки, потуже затягиваю полотенце на бёдрах, возвращаюсь в спальню, беру поднос с остатками своего завтрака и иду вниз по лестнице на кухню.

глава 13

Не спешу, одной рукой держусь за перила, спускаюсь, благополучно доношу поднос до кухни и водружаю его на стол рядом с раковиной. Чашку в мойку, нахожу ручку шкафа с мусорным ведром, скидываю туда оладьи с подноса. Включаю воду, делаю нужную температуру, на губку плюхаю моющего средства. А я ничего такой, справляюсь.

Намыливаю поднос, долго вожу по нему ладонью под струёй воды, смывая пену, отставляю в сторону и спиной чувствую пристальный взгляд в затылок. Пришла. Ага, посмотри, я не такой уж и беспомощный, как ты подумала. Могу себя обслуживать. Домываю чашку, ставлю в сушилку, тянусь за полотенцем, но его нет.

Ерунда, у меня на жопе полотенце. Вытираю руки об себя и поворачиваюсь в сторону, примерно представляя, где она может находиться.

– Завтраком накормишь?

Тишина.

Точно знаю, что она здесь, я чувствую кожей эту прожигающую ненависть, почему не отвечает?

– Если будешь ерепениться, я тебя в такие долги вгоню, мало не покажется. А будешь паинькой, спокойно заработаешь денег и поедешь на все четыре стороны.

– Сколько мне нужно работать, чтобы вы меня отпустили? — подаёт она голос.

Улыбаюсь, угадал, где стоит, чувствую себя частично экстрасенсом, прикольно.

– Месяц работаешь и отпускаю. Если за время работы нахватаешь штрафов больше зарплаты — будешь отрабатывать, пока не закроешь.

– Это не честно! — тут же возмущается она. - Вы сейчас уже мне штраф влепили, потом ещё докопаетесь до чего-нибудь, я, что, всё время буду работать на ваше самодурство?

– Это не самодурство, сама виновата, заставила практически слепого полы намывать, — продавливаю я свою линию.

– Если бы вы не полезли ко мне в трусы, ничего этого бы не было!

Дерзкая. Прям горит. Брызжет эмоциями. Кажется, сейчас подойдёт и кулаком в щёку даст, но она не подходит, боится, что события могут развернуться не в её сторону.

– Мне понравилось у тебя в трусах, я бы продолжил, — хищно улыбаюсь, нисколько не кривя душой.

– Я не позволю вам к себе прикасаться, потерплю месяц, но обещайте, что вы меня точно отпустите, — торгуется Лиза, пренебрежительным тоном показывая мне, как я ей неприятен.

– Отпущу, если не останешься мне должна, кстати, за то, что я мыл посуду ещё штраф, ну и компенсация за четыре дырки на ноге, — ухмыляюсь, ожидая от неё следующего выпада, но Лиза только возмущённо фыркает. - Не накормишь завтраком, попадаешь в долг, так как на месячную зарплату ты уже набрала штрафов. Я жду!

Отодвигаю от стола стул, вальяжно разваливаюсь на нём, ожидаю, когда мне принесут еду. Такое приятное чувство удовлетворения внутри. Всё-таки нагнул. Всё равно будет по-моему.

– Вы озвучили только систему штрафов, обычно, там, где штрафуют, предусмотрены ещё и премии, — осторожно уточняет она.

– Без проблем могу назначить и премии, но думаю, тебе они будут недоступны.

– Почему, — почти шёпотом спрашивает она.

– Потому что за них тебе придётся со мной жёстко трахаться, — издаю короткий смешок, радуясь тому, что загнал её в безвыходное положение.

– Вы просто монстр, — выдыхает она полным разочарования голосом.

– Догадываюсь, что ты хотела назвать меня совсем другим словом, но пропущу мимо, если поторопишься и сваришь мне кофе. Давай. Чего тормозишь?

Лиза ещё мгновение стоит, а потом начинает движение в сторону, где у меня стоит кофемашина. Слышу нажатие кнопок, бряцанье тарелками, через пару минут передо мной на столе тарелка с оладьями и чашка кофе.

– Хорошая девочка, — хочу с благодарностью шлёпнуть её по мягкому месту, но не успеваю, быстро уворачивается, и я попадаю рукой по ребру столешницы. - Чёрт! Чего ты такая резвая? Сейчас ещё штраф влеплю!

– Не сможете, я исполнила всё, что вы сказали.

– Ты недостаточно хорошо это сделала, — испытываю я её терпение.

– Недостаточно — слишком размытое понятие. Ставьте задачу конкретнее и не выходите за рамки рабочих отношений. Будете придираться не по делу, я положу вам в кофе соль вместо сахара.

– Угрожаешь? — точно не простая девуля, а мне с ней интересно, не даёт заскучать, честно, я бы сильно расстроился, если бы она легко согласилась отработать свои долги трахом.

– Нет, играю по вашим правилам, — отрезает холодно и шмыгает носом.

Точно коза упрямая. Беру рукой оладушек и запихиваю в рот, вкусно, язык проглотишь. Осторожно принюхиваюсь к напитку, не чувствую ничего лишнего и делаю глоток, здесь тоже порядок. В быстром темпе уминаю стопку выпечки с тарелки, допиваю кофе, с довольным видом потираю живот.

Лиза из кухни давно ушла, а тем не менее мне снова нужна её помощь. Свои штаны я потерял в спальне, нужно наказать ей, чтобы принесла мне новые и футболку, не буду же я целый день в полотенце по дому ходить.

– Лиза, ты где? — кричу в холле, выходя из кухни.

– Вы что-то хотели? — отзывается она откуда-то сверху.

– Да, мне нужна одежда.

– Принести в спальню?

– Нет, спустись вниз, не хочу подниматься.

– Хорошо, сейчас принесу, — без эмоций, как равнодушный робот, чем-то Алису напоминает, та тоже не умеет реагировать.

– Жду, — зачем-то отвечаю я, хотя это и так понятно.

Сажусь на диван, закрываю глаза, прислушиваюсь к звукам, ожидая её шаги. Девочка приходит быстро, но не подходит ко мне спереди (видимо, ещё опасаясь, что я снова её схвачу). Перегибается через спинку дивана и кладёт на сидение рядом со мной всё, что я просил.

– Поможешь одеться?

– Я горничная, а не сиделка. К тому же вы прекрасно справитесь с этим сами, — снова этот холодный, слегка назидательный тон школьной училки.

– А массаж головы сделаешь? Очень хочется, чтобы ты меня своими ручками по голове погладила. Сможешь? С меня премия, — улыбаюсь я, довольный своей выдумкой.

– Сколько? — уточняет она, после короткого раздумья.

– Дневная плата, — не хочу сразу с крупняка заходить, интересно, как она на такие суммы отреагирует.

глава 14

Ладно, твоя взяла, реально очень хочется её прикосновений, соглашаюсь.

– Премия в размере семидневного заработка за массаж головы, шеи и плеч длительностью не менее тридцати минут, - резюмирую я наши договорённости, ожидая от неё согласия.

– Вы просили массаж головы, — упрямится она, — шея и плечи в изначальный список не входили.

– Одна голова — тройной размер, голова, шея и плечи — умножаю на семь.

Думает, стоит, не уходит, принимает решение. Я жду, куда мне торопиться, на кону такое удовольствие, нужно просто правильно обосновать.

Первым слышу её выдох, только потом подаёт голос:

– Обещайте, что во время массажа не будете ко мне прикасаться, — ставит она ещё одно условие.

Ну что ж, обещать я могу всё что угодно, вот только сдержу ли эти обещания — это вопрос. Соглашаюсь.

– Я сейчас домою наверху и приду, — немного откладывает она процедуру, но мне такое не подходит.

– Домоешь потом, массаж начинай прямо сейчас.

Снова этот обречённый вздох, и я чувствую её приближающееся тепло. Она встаёт сзади меня, я усаживаюсь на диване так, чтобы доступ к моим плечам был максимальный. Мягкие ладошки касаются макушки, волна приятных мурашек бежит сверху вниз по всему телу и густо отзывается в пахе. Охренеть, я на неё реагирую. Втягиваю воздух, пытаясь уловить её запах, но перебивают отдушки моющего средства.

– Ты руки мыла? — грозно спрашиваю я.

– Да, — отвечает Лиза.

– Чем?

– Мылом, — не понимает она, куда я клоню.

– Каким? — в моих вопросах явное нетерпение.

– Не знаю каким, у вас в ванной в диспенсере налито.

– Чёрт! Хочу, чтобы от тебя пахло детским мылом!

– У меня его нет, — громко и с вызовом отвечает она.

– Закончишь с массажем, сразу купи, — ладно, потерплю сегодня, хотя так хотелось ощущать именно тот запах, который я в первый раз от неё почувствовал.

– Я не могу купить, вы не выпускаете меня из дома, и денег у меня нет, — здесь я уже слышу злость и глубокую обиду на моё самодурство.

– Ладно, сам закажу, — делаю шаг назад, — продолжай!

Всхлипывает, тихо, упрямо, я бы сказал яростно, но снова кладёт мне руки на затылок, начиная медленно перемещать пальцы по коже головы в разных направлениях.

– Алиса, поставь таймер на тридцать минут, — прошу я свою электронную помощницу и она беспрекословно подчиняется.

– Думаете, я бы стала вас обманывать? — сквозь волны наслаждения, которое я получаю от простых поглаживаний головы, пробивается тихий голос Лизы.

– Просто тайминг, ничего больше. Не ищи смысл там, где его априори нет, — расслабленно отвечаю я, отмечая про себя, что движения девочки становятся всё увереннее.

Её пальцы массируют кожу моей головы, захватывают область за ушами, опускаются по шее, переходят на плечи, сдавливают мышцы и снова поднимаются наверх. Наслаждение. Кайфую. Представляю себе, как она заходит ко мне спереди, опускаясь своими ладошками на грудь, а после смело залезает на колени. Подхватываю её за упругий зад и усаживаю прямо на колом торчащий член. М-м-м…

– Лиз, ты девственница?

После такой яркой картинки безумно хочется натянуть хоть что-то на свой возбуждённый орган. Понимаю, что придётся снова использовать руку, но хочу узнать статус девочки, поэтому задаю ей свой нескромный вопрос.

– Это вас не касается, — равнодушно, с нотками грубости, на одном выдохе палит она.

– Окей, не касается, а всё же? - Мне нужно это выяснить, чувствую, что этот нежный цветочек не способен врать, поэтому нужно просто добиться ответа, и он стопроцентно будет верным.

– Я не обязана отвечать на такие вопросы, — снова неудачная попытка.

– Просто мне хочется узнать, почему ты не соглашаешься на лёгкие деньги, а выбираешь трудности? Одной из причин может быть твоя невинность, угадал?

Молчит. Молчанье – знак согласия. Если бы не угадал, она точно оповестила меня об этом, а тут молчит, значит, реально целка.

– Лиз, какая твоя цена?

– Я человек, а не животное, на базаре не продаюсь, — теперь в её голосе гордость, какое сочетание, я прусь от этой строптивой горничной.

– Знаю, что человек, но каждый человек тоже имеет цену, какая твоя?

– Мне не нравится этот разговор, я не хочу отвечать на ваши вопросы, — отрезает она, и я слышу, что её дыхание становится более частым и поверхностным, нервничает.

– Хорошо, давай пока отложим это, но скажи, зачем ты приехала в Москву?

– Я уже говорила вам, не помните?

– Ты говорила общими фразами, я хочу понять тебя глубже. Какова была твоя цель? Ты же не хочешь просто тупо работать и получать за это деньги? Наверняка ты хочешь заработать определённую сумму и потратить вырученное на известные тебе цели. Вот я и хочу выяснить, какие у тебя цели? Скажешь?

– Зачем это вам? — а вот и любопытство подкатило, в правильном направлении движешься Баха, продолжай в том же духе.

– Я озвучил тебе месяц работы в моём доме. Также дал понять, что выполняя свои обязанности и ещё кое-что сверху, ты сможешь выручить гораздо больше, но ты отказываешься от денег. Вот я и хочу понять почему? Ты же на заработки приехала. Зарабатывай.

– Потому что вы предлагаете не работу, — понижает голос, руки замедляются, чувствую, как девочка буквально закрывается в свою раковину.

– Можешь мне по плечам посильнее пройтись? Прям не жалей, мни мышцы со всей силы. Получится?

Угукает, начинает делать так, как я прошу, послушная, но только если я её не касаюсь. Уверен, если схвачу за руки, закричит и забьётся, как птичка в клетке. Потерплю ещё, сделаю это в конце процедуры. Сам себя успокаиваю этим обещанием, заставляю терпеть, отчего становится ещё слаще предвкушение.

– Давай так, я буду задавать короткие вопросы, а ты отвечай «да» или «нет».

Жду её ответа, но она упрямится.

– У тебя семья есть?

глава 15

– Чего молчишь? Лиз, я тебя не съем. У меня в кои-то веки желание помочь проснулось. Я же вижу, что у тебя всё не просто, давай, колись. Вдруг помогу?

– Издеваетесь? - грустно усмехается она, как партизан на допросе, слова не вытянешь.

– Я не издеваюсь, не насмехаюсь и не пытаюсь тебя принизить. Я просто хочу узнать, кто у меня работает. Скажу сразу - ты не похожа на моих предыдущих горничных, поэтому мне интересно.

– Предыдущие все вам давали за хорошую премию?

Слышу в её голосе язвительный укол.

– Мы сейчас не их обсуждаем, а тебя. Или это какой-то сверхсекретный секрет? Есть семья? - делаю упор на последнем вопросе.

– Да, - коротко и скупо отвечает она, уже хорошо, процесс пошёл.

– Отлично. Мама и папа?

– Нет, - слишком односложно, но с другой стороны, что ты ожидал от девчонки, которую чуть не изнасиловал у себя в спальне против воли.

– Кто-то один?

– Мама и брат, - продолжает она наминать мне плечи, а я постепенно продвигаюсь к её секретикам.

– Брат младший, - скорее утверждаю, чем спрашиваю, а она согласно угукает. - Надеюсь мама не болеет?

– Тьфу-тьфу-тьфу, - вместо ответа по простому сплёвывает она, уверен, повернув голову на лево.

– Хорошо. А с братом порядок?

– Пожалуйста, давайте мы закроем эту тему. Я не хочу разговаривать о своей семье.

– Брат болеет? - по своему интерпретирую я её ответ.

– Нет, с ним тоже всё в порядке, просто я не хочу говорить о них с посторонним человеком.

– А я тебе не посторонний, я твой работодатель, со мной можно.

Опять вздыхает, что же у неё там за проблема, ради которой она покинула родной город и рванула в неизвестность и ещё с такими приключениями.

– Лиз, я не часто свою помощь предлагаю и не всем. Пользуйся, пока доступно.

– Мне не нужна ваша помощь, - еле слышно, но гордо отвечает она.

– Да как не нужна? Я же не дурак. Да, не вижу, но я слышу хорошо. А ты только и делаешь, что вздыхаешь, и за деньги на многое согласна, вот даже мне шею массируешь, хотя в твои должностные обязанности это не входит.

– Скажите ещё, что я могла бы спокойно от этого отказаться, - в её голосе голая ирония, даже не стесняется.

– Скажу. Могла бы. Но ты этого не сделала, наоборот ставки подняла, значит деньги нужны, - напираю, раскладывая всё по полочкам.

– Кому они не нужны? - бурчит она.

– Нужны всем, но с неодинаковой срочностью. Ты явно хочешь заработать побыстрее, так?

Опять вздыхает. Молчим, я жду ответа, но она видимо не готова ещё к откровениям. Что ж, её дело, я попробовал.

Оставляю разговор в прошлом, концентрируюсь на её руках, они так плавно поднимаются к голове, массируют скользя в волосах, потом вниз по шее и к плечам. Кайф. Здесь нет профессионализма, нет нажима в нужные точки, но есть скольжение таких желанных ладошек по коже, мычу от удовольствия.

В какой-то момент забываюсь, ловлю её руки своими ладонями, крепко прижимаю и принудительно спускаю себе на грудь. О-о-о. Как я изголодался, фантазирую, как малолетний подросток. Тяну сильнее, доведя её руки почти до живота, дальше не могу, она сзади, брыкается, орёт мне что-то в ухо, а я будто не здесь. Накрыло не по-детски.

– Если вы меня сейчас же не отпустите, я откушу вам ухо!

Эти слова тут же отрезвляют, ослабляю хватку, но руки ещё держу и совершенно не хочу отпускать.

– Как Майк Тайсон? - хрипло смеюсь я, напряжение под полотенцем такое, что кажется я кончу от малейшего прикосновения к своему стволу.

– Я не шучу, - почувствовав относительную свободу она снова начинает брыкаться.

– Лиз, сделай мне массаж паха, очень нужно, - умоляющим голосом взываю я к её сознанию. - Любые деньги плачу. Сколько ты хочешь? Хочешь две месячные зарплаты, хочешь десять, но только прямо сейчас, прямо здесь, своими нежными пальчиками, пожалуйста.

Пыхтит, пытаясь вырваться из моей хватки, какая же она горячая, такую распластать и отжарить, с силой, с нажимом, чтобы кричала от удовольствия, билась и задыхалась в судорогах экстаза, только так, по-другому нельзя.

– Вы обещали меня не трогать, я вам поверила, - плачет, её слёзы капают мне на плечо и обжигают кожу, вот чёрт.

– Иди! Уходи отсюда! Исчезни! Быстро!

Бросаю её руки, ору так, что у самого уши закладывает, как достала. Не могу больше. От одного её присутствия встаёт, не могу себя сдерживать, если сейчас же не убежит, я сделаю то, что хочу.

Распахиваю полотенце остервенело сжимаю пульсирующий член и быстро достигаю апогея. Как охота засадить, почувствовать влажную женскую плоть, ощущать сокращения вокруг своего ствола, слышать хлюпающие звуки и женские стоны. Сука! Кончаю мощно, откидываюсь на спинку дивана и чуть съезжаю вперёд принимая полулежачее положение.

– Лиза, если ты меня сейчас слышишь, знай, я тебя обязательно отымею. Ты не уйдёшь отсюда, пока я тебя не попробую. А пробовать я тебя буду долго, основательно, во все твои дырочки. И так, что у тебя не останется сил даже кричать. Будешь скулить от удовольствия, просить меня кончить. А я пойду на второй круг марафона.

Не то чтобы я хочу её напугать. Просто говорю как есть. Не смогу отпустить.

глава 16

На колонке срабатывает заданный на полчаса таймер. Громкое пиканье разносится по дому, отрубаю его громким «стоп».

Сижу, ощущаю внутри постепенно оседающую ярость. Чего так вспылил? Да у меня просто бабы уже почти месяц не было. После этой аварии, сколько в больничке отлежал, пока восстанавливался. Пипеу. А там медсёстры такие жёсткие, не дай бог кого за ляжку мацанёшь, визг на всё отделение. Терпел, благо не видел не хрена. Здесь я тоже не вижу, но её присутствие вызывает во мне выброс такой силы, что сил держаться совсем нет.

Вот и ору. Бешусь. Лютую.

Она ж не виновата, сам понимаю. Девочка просто попала не в то время и не в то место, просто не повезло.

Краем полотенца стираю с себя вязкую субстанцию, надо снова в душ. Поднимаюсь с дивана, грязное полотенце кидаю на пол, пусть видит, до чего она меня довела, шлёпаю к лестнице, а после неё в спальню с душевой. Сколько иду, столько прислушиваюсь, ни единого шевеления не слышу, ни сопения, ни шорохов. Испарилась что ли?

После ванной, где смываю с себя окончательно всё напряжение, иду вниз, помню, что одежда на диване. Наготу свою ничем не прикрываю, пусть смотрит, если хочет. Может, возбудится с моего атлетического телосложения?

Хотя о чём я говорю, эта малышка точно ещё нетронутый цветочек. Даже если увидит — тут же отвернётся. Хрен с ней. Пусть делает свою работу, постараюсь не реагировать.

– Алиса, набери Алихана Горова и выведи на громкую связь, — командую умному устройству и буквально через пару секунд слышу громкие гудки. - Здорово, брат. Помощь нужна.

– Здравствуй, дорогой, для тебя всё что пожелаешь, сам знаешь. Говори, что привезти.

– Везти ничего не надо, мне нужно, чтобы ты ко мне домой приехал.

– Зачем? Сигналка сработала?

– Зуля рядом?

– Нет, с Рустамчиком в спальне.

– Али, я уже дома, только сестре не говори. Приезжай, брат, очень нужно.

– Хорошо, Баха, жди, скоро приеду.

Алихан отрубает вызов, много слов по телефону у нас не приветствуется, привыкли все вопросы вживую решать, если кто-то зовёт — сразу откликаемся. Семья.

Нашариваю на сидении дивана свою одежду и принимаюсь на ощупь надевать трусы, вслед за ними беру в руки брюки, верчу в поисках переда-зада и надеваю наобум, с футболкой легче, её направленность по вырезу на горловине определяю. Жду мужа Зули. Приедет, поможет мне.

Пока неподвижно сижу на диване, улавливаю тихие шаги своей нанятой горничной.

– Обед можешь не готовить, я уезжаю, — оповещаю я пустоту, потому что не уверен здесь ли она или мне послышалось.

Напрягаю уши, кажется, что сейчас перепонки лопнут от такого сосредоточения, но ничего. Тихо.

– Лиза!

Я хозяин или мальчик, которому не дают? Гаркаю на весь дом, чтобы точно услышала.

– Вы что-то хотели? — отзывается совсем рядом, вот тихушница, наблюдает за мной, наверняка смеётся, как над убогим, а может, жалеет, один хрен обидно.

– Слышала про обед?

– Да, — ещё тише произносит она.

– А чего молчишь? Отвечать нужно, когда к тебе обращаются!

Снова распаляюсь, зачем я это делаю, казалось бы — живи спокойно, делай всё по плану и будет тебе счастье, но нет. Мне обязательно нужно до кого-нибудь добадаться. Дурная натура.

– Хорошо, я поняла, — отвечает она ровным голосом.

– Что поняла? — проверяю я.

– Когда вы мне что-то говорите, я должна отвечать.

– Отлично. Свободна.

– У вас брюки неправильно надеты, — замечает она то, что я не вижу. - И футболка наизнанку.

– Дерьмо, — стягиваю одежду с тела, пытаюсь вывернуть верх, перевернуть низ и ещё раз уточняю, — теперь нормально?

– Да, теперь всё правильно.

– Спасибо, — цежу я, чувствуя себя рядом с ней настоящим куском дерьма.

Надо же, другая бы ходила и ржала над тем, как я одет, а эта, несмотря на все мои крики-оры подсказала, как правильно. Зачем она такая правильная. Лучше бы издевалась надо мной за спиной, и то честнее было бы. Засранство.

Уходит. В сторону своей комнаты. Отдыхать будет, пока я с Али езжу. Пусть отдыхает. Пусть немного расслабится, пока меня здесь не будет, и я расслаблюсь.

Через полчаса в ворота звонят. Алихан приехал. Подхожу к двери, на ощупь снимаю с вешалки рядом свою куртку, кричу в тишину, чтобы даже не пыталась сбежать, в ответ получаю «угу» и выхожу из дома.

До ворот просто дойти, замок открываю, выхожу из двора, закрываю дверь магнитным ключом и тут же ощущаю поддерживающий жест под локоть от того, кого позвал.

– В больницу? — уверенный в моём положительном ответе, чуть снисходительным тоном спрашивает мой близкий родственник.

– Нет, не туда, помоги до машины дойти.

Али ведёт к своему джипу, открывает дверь и терпеливо ждёт, когда я расположусь на сидении.

– Неужели к нам в гости захотел? — садится он за руль и заводит мотор. - Если Зуля узнает, что ты из больнички сбежал, причитать будет на весь дом, тут же принесётся. На Рустама не посмотрит. Ты чего сбежал-то?

– Не мог я там больше, дома хоть свои стены, всё руками знаю, а там один путь до туалета чего стоит. Ну их. Нормально мне дома. Справляюсь.

– А сейчас куда? Только не говори, что по бабам собрался, — не стесняясь ржёт он сам над своей шуткой.

– Поехали в клуб к Варганову, мне шлюха нужна, срочно.

Дорогие читатели, следующие части книги будут доступны по подписке.
Надеюсь на то, что вам понравилось начало и вы не захотите расставаться с героями истории, дочитав книгу до конца. От себя обещаю регулярную выкладку прод и обязательный хэппи энд.
Приятный бонус - скидка на книгу в первую неделю подписки 15%.

Для тех, кто не готов читать в процессе написания, предлагаю историю подобного жанра
"Ненавижу. Полюблю?" https://litnet.com/shrt/l8Px

– Её хочу, – мужчина грубо тыкает в меня пальцем.
– Рашид, это моя дочь, – сдержанно отвечает мой отец и нахмуривает брови.
Я внутренне вся сжимаюсь, чувствуя от партнёра отца такую волну подавляющей силы, что по телу непроизвольно расползаются мурашки. Ладошки потеют, дыхание сбивается, всю меня охватывает паника и всеобъемлющий страх.

Если бы я знала, чем мне обернётся невинное сопровождение отца на деловых переговорах, никогда бы туда не сунулась. Теперь, из-за ошибки отца, мне предстоит выйти замуж за того, с кем предпочитают никогда не связываться.

Читать здесь: https://litnet.com/shrt/l82x