За последней чертой

Глава 1

— Говори по-хорошему, полковник, сколько агентов и куда ты отправил в прошлое? -

Военный в звании генерал-майора стоял в центре лаборатории, заполненной разнообразными приборами и загадочными силовыми установками. Прямо перед ним, подвешенный на трубе наручниками, висел пожилой мужчина, на вид около семидесяти лет. Во всем его теле чувствовалась военная выправка, а физическая форма для своих лет была довольно неплоха. По коротко стриженным седым волосам стекала струйка крови.

Десять минут назад его пытались задержать, но он не собирался так просто сдаваться. Нескольким опытным бойцам спецназа пришлось приложить немало усилий, чтобы надеть на него наручники. Для того чтобы справиться с этим старым воякой, им сначала пришлось хорошенько приложить его по голове прикладом.

Теперь он висел на трубе, которая выходила из неизвестной генералу установки. Эту установку должны были обследовать технические специалисты контрразведки. Наручники были пристегнуты к трубе так высоко, что мужчине приходилось вставать на носочки, чтобы они не передавливали артерии на руках.

— Ты же меня хорошо знаешь! - продолжил генерал. - Мои люди тебя на кусочки резать будут и очень медленно, если ты не перестанешь строить из себя тут «Зою Космодемьянскую» и не расскажешь всё о ваших художествах! Фанатики вы, блять, чёртовы! -

Полковник помотал головой, у него немного двоилось в глазах и кружилась голова, сказывались последствия встречи его головы с прикладом автомата. Он сфокусировал свой взгляд на стоявшем перед ним генерале. На лице у полковника появилась надменная улыбка. Несмотря на его незавидное положение, его глаза излучали какой-то весёлый азарт.

— Иваныч! Ну кончай дурака валять! В твоих интересах сотрудничать со мной! Мы же раньше работали вместе! Ты даже был моим начальником, потом тебя выперли на пенсию из-за твоего чёртова характера, между прочим! А так бы сейчас сам был генералом! - В тоне генерала появились нотки почти человеческого сочувствия.

Полковник продолжал с иронией и издёвкой смотреть на своего оппонента, который стоял прямо перед ним. Он смачно сплюнул на пол кровь, которая собралась у него во рту, и опять посмотрел на генерала. И хитро прищурившись, усмехнулся и сказал:

—Эх, Леша, Леша! Такое дело испортить хочешь! Ты только представь, что будет, если у нас получится!.. Давай лучше ты будешь работать на меня! Больше пользы от этого будет!

— Иваныч! Ты реально псих или из ума уже выжил? Тебя восстановили на службе, чтобы ты большое дело сделал. Проект по перемещению сознания агента в тело любого человека на расстоянии. Ты представляешь, какие это давало возможности нашей организации, нашей стране в конце концов, а ты что тут устроил?! Куда ты агентов в итоге отправил, псих ты полоумный?

Иваныч, а точнее Андрей Иванович, полковник российской армии, технический руководитель исследовательской лаборатории, грустно опустил голову, а потом поднял глаза и украдкой посмотрел на часы, которые висели на стене лаборатории.

— Ладно, Алексей, раз уж тебе так интересно, я расскажу! Да, мне доверили разработку технологии, которая позволяет внедрять сознание подготовленного агента в тело любого человека.

Как ты знаешь, исследования в этой области проводились ещё во времена СССР, и я был единственным, кто принимал в них участие и дожил до наших дней. В то время ты был ещё сопливым патцаном, — с лёгкой насмешкой добавил Иваныч, глядя на генерала, потом он продолжил:

Когда развалился Союз, все лаборатории были закрыты, а исследования уничтожены, чтобы не достаться американцам. И вот, пять лет назад, когда такие вояки, как ты, в очередной раз не оправдали ожиданий, в верхах вспомнили об этих технологиях. Противостоять Западу стало уже почти нечем, и они вспомнили про меня, пригласив возглавить лабораторию.

— И у меня всё получилось! — с гордостью сказал Иваныч, хмуро глядя на генерала.

— Я знаю об этом! — нетерпеливо и нервно сказал генерал, которого полковник небрежно называл Лёшей. — Но потом службе собственной безопасности доложили нечто настолько бредовое, что мы сначала не поверили. Мы решили, что над нашими разведчиками кто-то поиздевался и подсунул бредовую дезинформацию! Мы хотели даже их под трибунал отправить, настолько абсурдно это звучало!

— Ты лучше расскажи, Андрей Иванович, как оказалось, что появилась возможность отправлять сознание агентов в прошлое, в тела других людей, а ты об этом даже не доложил начальству? - спросил его генерал.

Полковник задумчиво посмотрел по сторонам, никто не бы не обратил внимание, что его взгляд на мгновение задержался на часах, которые находились за спиной у генерала. В его глазах опять вспыхнул азарт.

— О, это было что-то! Хотя, если честно признаться, то всё просто случайно вышло! Когда мы применяли уже отработанную методику, в аппаратуре произошел сбой, и оказалось, что сознание агента отправилось в тело случайного человека, а не того, который был запланирован. Но это не главное, а главное то, что сознание переместилось на месяц назад. Агент пришел на конспиративную квартиру и всё подробно доложил! Толковый парень оказался, месяц прождал, чтобы не прийти раньше момента, когда его отправят!

Генерал раздраженно помотал головой.

— И тогда ты, чертов псих, вместе с такими же идиотами решил отправить агентов в прошлое с заданием спасти чертов Совок! Вернуть СССР они решили! Ты реально из ума выжил, Иваныч?! Тебе чего не хватает? Мало квартиры в Москве, которую тебе подарило ведомство? Или зарплата маленькая? Да после того, как ты бы закончил исследования, ты бы жил как падишах!

— Вот именно, Леша! - полковник заметно погрустнел. - Такие ублюдки, как ты, всё мерят деньгами и дальше своего носа ничего не видят. Для вас служба родине — это просто бизнес. Вы приведете нашу страну к полному краху, боюсь, что до этого совсем недолго осталось.

—Господи! Ну и дурак ты все-таки, полковник! Потом будешь проповеди читать, а сейчас соглашайся на сотрудничество, и остаток жизни будешь сытым и довольным. Соглашайся, пока я добрый, ты же понимаешь, что и без тебя мои спецы все равно разберутся во всем оборудовании очень быстро.

Глава 2

Что мне сказал инспектор по изолятору: «Подъем будет через пару часов», но сон ко мне совсем не шёл. Да и ладно, какой тут спать! Сейчас нужно думать, как быть дальше. Необходимо поскорее выйти на свободу, но как теперь это мне сделать?

Моё сознание, кажется, ещё не полностью слилось с памятью человека, в чьём теле я нахожусь. Порывшись в памяти, я только понял, что его зовут Корсиков Дмитрий Иванович, родился в 1960 году, и сейчас ему, то есть уже мне, двадцать восемь лет. Родные и родители? Я попытался напрячь мозг и извлечь что-то из памяти моего нового тела. Ух ты! Оказывается, парень был сиротой! Отец неизвестен, мать воспитывала его одна, но умерла, когда ему было 12 лет, близких родственников не было и он попал в детский дом. Потом армия, десантные войска, теперь понятно, откуда у этого тела такая хорошая физическая форма! После армии закончил школу милиции и год проработал оперуполномоченным, затем какая-то мутная история, суд и тюрьма. За что парень попал за решётку, пока не удавалось вспомнить, только какие-то размытые обрывки. Почему там в будущем у ученых всё пошло не по плану? Я стал вспоминать последние минуты перед тем, как оказался в прошлом в теле этого молодого парня.

........................................

Я лежал на столе установки перемещения. Внизу, на первых этажах, послышался грохот. У меня не было никаких сомнений в том, что это там сейчас происходит. Это был штурм!. Сколько раз я сам штурмовал подобные здания на войне, когда у меня ещё были ноги и молодость, а теперь я просто кусок беспомощного мяса, поэтому-то я и согласился на эту безумную авантюру с перемещением сознания в прошлое в тело другого человека.. В бою мне оторвало ноги, а то, что от них осталось, ампутировали начисто.

— Доктор, что там происходит? — я приподнялся на руках и спросил я ученого, который подключал ко мне аппаратуру для перемещения.

— Нас штурмуют,Серега, но мы должны успеть, — сказал доктор,седой мужчина моего возраста в белом халате, он проводил необходимые манипуляции, подключая ко мне датчики. — Мы успеем, Серёжа!. Ты остался последним. Инструкции помнишь?

— Помню!

— Давайте быстрей, ребята, — сказал доктор своим ассистентам. Его люди старались работать быстро, на сколько это было возможно.

Раздался оглушительный взрыв на первом этаже здания, значит, времени осталось уже совсем немного. Буквально через пару минут раздался глухой хлопок, и дверь в помещение, где я находился, упала.

— Всем лежать! — раздался крик. — Всем на пол! А то будем стрелять на поражение!

Доктор остался стоять, подняв руки. В комнату забежали спецназовцы в полной боевой выкладке.

— Отойди от приборов, — крикнул один из них, направляя на ученого автомат.

Но доктор его не слушал и продолжал набирать комбинацию кнопок. Тогда спецназовец подскочил к нему и повалил его на пол.

«Чёрт, неужели у них ничего не получилось? Неужели всё было напрасно? И теперь я всё так же останусь калекой на всю жизнь? Хотя, судя по тому, во что я вляпался, жизнь моя будет, скорее всего, очень недолгой. После того как меня допросят, они милостиво прекратят мои мучения», — пронеслось тогда в моей голове.
Однако потом я почувствовал удар тока и провалился во тьму. И, судя по тому, что я нахожусь здесь, перемещение моего разума в прошлое в тело другого человека состоялось, хотя и не в то тело, в которое мой разум должен был попасть. Видимо, в последний момент доктор, который меня отправлял, всё-таки что-то напутал. Да это и немудрено, когда в тебя тычут автоматами и жить тебе остается совсем недолго.
В десять часов утра дверь камеры открылась. На пороге камеры стоял новый дежурный, в отличие от того, который засадил меня в изолятор, этот был намного старше, он ухмыльнулся и сказал мне:

— Привет! Ну что, Корс, без вещей на выход!

Я вышел в коридор и стал озираться по сторонам.

— Руки за спину, лицом к стене! — сказал мне дежурный привычным тоном. Повернувшись лицом к стене, положив руку за спину, я думал, куда это же меня, интересно, поведут. Повернувшись в коридоре, я увидел, что стоит инспектор, которого я вчера не видел, но вот в мозге тела, в которое меня угораздило попасть, о нем была информация, что я его видел каждый день.

— Начальник колонии велел мне привести тебя к нему, Корс! Пацаны рассказали, как ты вчера почудил.... Ну ты дал, конечно! Уж от кого, но от тебя такого я не ожидал. Пошли!

Мы вышли из изолятора и пошли вдоль колючей проволоки по узкому коридору, по обеим сторонам которого было несколько рядов колючей проволоки. Дойдя до калитки, которая вела в жилую зону, инспектор открыл её, пропуская меня вперёд. Мы опять зашли на второй этаж, в здание штаба колонии поселения.

Пройдя по коридору, мы оказались возле кабинета начальника колонии. Инспектор постучал в дверь и, получив разрешение, пропустил меня вперёд. Начальник колонии посмотрел на него, затем молча давал знак, чтобы инспектор вышел в коридор.

Начальник колонии внимательно и устало посмотрел на меня, затем взял сигарету и закурил. На нём уже была полностью форменная одежда с подполковничьими погонами.

— Здравия желаю, — попытался поздороваться я, хотя чёрт его знает, как они тут здороваются.

Начальник колонии молча посмотрел на меня и кивнул головой.

— В общем, Корс, всё время, пока ты у нас сидел, за тебя хлопотал один уважаемый человек, просил за тобой присматривать, — сказал он внимательно и многозначительно тглядя мне в глаза. — Я не мог его не поставить в известность об инциденте, который ты устроил сегодня ночью..... Так вот, видимо, он подключил кого-то ещё в высоких кабинетах......

Полковник нахмурил лоб, стряхнув пепел сигареты в пепельницу.

— И мне сообщили, что судья прибудет для рассмотрения вопроса о твоем условно-досрочном освобождении. Несмотря на все твои выкрутасы, решение суда будет положительным.... И слава богу!

Глава 3

— Пойдём, покажу тебе свой сад. Я его лет пятнадцать выращивал, пойдём похвастаюсь, пока не стемнело, — сказал полковник, вставая и немного потягиваясь. Мы вышли с веранды дачи и пошли в сторону деревьев в глубине дачного участка.

— Пару недель пока подготовишься к внедрению, да и вообще привыкнешь к жизни на воле, поживёшь на моей даче. А я пока сделаю тебе новые документы. Привезу тебе кое-какие рабочие материалы, чтобы ты мог знакомиться с известной нам информацией. За это время ты подготовишься, потом будешь внедряться. На всё про всё у тебя недели две, но я думаю, в нашем случае этого будет достаточно.

— А куда вы хотите меня внедрить? Да и каким образом, вы ведь так и не рассказали! — тихо спросил я, когда мы шли по небольшому саду. Дома в этом дачном поселке находились достаточно далеко от дороги, поэтому нас никто бы не услышал.

— Мы внедрим тебя под видом водителя-экспедитора на мясокомбинат. Водители занимаются перевозкой нелегальных и неучтенных грузов, по роду деятельности они многое видят и знают!

— Водителем на мясокомбинат? — я не смог сдержать смех, но потом взял себя в руки, когда увидел, как брови полковника удивленно поползли вверх. — Вы же сказали, что собираетесь внедрить меня в какую-то серьёзную преступную группировку. А теперь говорите — мясокомбинат!

— Н-да, брат, — посмотрел на меня удивлённый полковник. — Да ты, как я посмотрю, серьезно отстал от жизни. Мясо — это в наше время товар намного ценнее золота. Люди ведь всегда хотят есть мясо. Оно всегда будет востребовано. Без золота, импортных шмоток или других каких-то дорогих цацек можно прожить легко и спокойно, а вот без хорошего мяса человеку будет жить очень тяжко. Поэтому сейчас те, кто сидит на производстве мяса и колбасы, можно сказать, нашли золотую жилу и занимаются хищениями мясной продукции просто безбожно. Суммы фигурируют там такие, что многие из людей, которые раньше даже не имели отношения к криминалу, идут на страшные преступления ради того, чтобы остаться поближе к такой кормушке. Убийство в их среде уже совершенно не редкость. Это, в общем-то, и послужило причиной того, что мы решили внедрить к ним тебя, нам нужно собрать неопровержимую доказательную базу.

— Должен тебя предупредить, что задание будет довольно опасным! Одного следователя, который возбудил дело о хищениях на этом мясокомбинате, убили и обставили это как несчастный случай. А самое интересное, что вести полноценное расследование и выйти на преступников нам очень сильно мешают сверху. А это говорит о том, что у всей этой преступной группы хозяева и организаторы где-то в правительстве нашей области. А это, сам понимаешь, какая сила.

Геннадьевич остановился и посмотрел мне в глаза своим цепким проницательным взглядом.

— Если честно сказать, мы и так практически всё знаем. Информация эта засекречена, — продолжил он, — но на свой страх и риск мне многое придется рассказать, чтобы ты понимал, с чем тебе придётся столкнуться. Все ниточки уходят наверх, и очень высоко наверх. Поэтому без хорошей доказательной базы нам этих тварей не остановить.

— Так они, наверное, ведут себя очень осторожно. Как именно я к ним буду внедряться. С улицы, наверное, не придёшь и просто так водителем к ним не устроишься?

— Да нет, конечно, — сказал полковник. — Там на пушечный выстрел никого непроверенного близко не подпустят. Все теплые места передаются или между родственниками, или по большому блату проверенным людям. Реально на «мафию» похоже, слышала такое слово?

— Приходилось, — уклончиво сказал я. — У итальянцев так кланы организованной преступности называются.

— Вот именно! — многозначительно сказал полковник. — С нашей этой долбанной перестройкой мы до перестроились до образования мафиозных преступных группировок в коммунистическом государстве. Теперь и у нас это явление стало повседневной реальностью. И всё потому, что кому-то там наверху это стало очень выгодно. Видимо, тоже хотят жить, как богачи живут за границей.

Я молча смотрел на него и чувствовал себя странно, потому что я-то знал точно, к чему, в конце концов, вся эта вседозволенность среди чиновников и приведет…, к развалу СССР, а потом и жителям России будет ой как несладко. Но сейчас, в 1988 году, этого еще не случилось, и я еще больше захотел сделать всё возможное, чтобы предотвратить катастрофу. Подполковник Зверев подошёл ко мне поближе и тихо произнес:

— У нас там есть свой человек на заводе. Он поможет тебе устроиться, но это, кстати, всё равно будет непросто сделать. Сначала придётся разработать целую операцию, чтобы уволить одного из водителей. А когда они будут искать замену, тогда наш человек уже приведёт тебя к начальнику завода со своими рекомендациями. Состряпаем тебе новые документы и правдоподобную легенду. Завтра привезу тебе информацию о тех людях, которых ты будешь разрабатывать. За недельку другую ознакомишься с материалами, а заодно и отдохнёшь, можешь пока тут порыбачить на речке, чистым воздухом подышать, купаться здесь, кстати, очень хорошо, речка отсюда совсем недалеко. И девчонки городские часто на берегу реки загорают... Эх, как посмотрю на них иной раз, так всегда думаю, где ж мои двадцать лет? Ну или хотя бы тридцать?

Когда уже стемнело, за полковником приехал Саныч.

— Ну, бывай, Дима. Отдыхай, будь тут как дома. Я соберу для тебя всю необходимую информацию. Через пару дней приеду. В холодильнике есть продукты, постельное белье в шкафу, — сказал он, выходя со двора.

Я закрыл за ним калитку, Геннадич сел в «Жигули», которое лихо развернулось и покатило в сторону города.


Уже почти совсем стемнело, я сел на крыльцо и задумался. Итак, что теперь получается, что подполковник Зверев окажет мне поддержку. Очень неожиданно для меня, когда меня готовили к этому заданию, естественно, в планах такого не было. Но я теперь в полной автономке, и мне придется все возникшие проблемы решать самому, посоветоваться мне совсем не с кем, те ученые, которые меня отправили в прошлое, в этом времени, либо еще не родились, либо ходят в начальную школу.

Я согласился на предложение подполковника Зверева, а это значит, что я буду считаться штатным агентом милиции и сам смогу передавать информацию напрямую в управление МВД. До теракта ещё достаточно много времени, и я надеюсь придумать, как преподнести эту информацию так, чтобы большие начальники в управлении МВД мне поверили и предотвратили этот злополучный теракт. Так что шансы выполнить задание в такой ситуации у меня сильно повышаются. Оно, конечно, расстояние между Волгоградом и Уфой довольно немаленькое — более тысячи километров. Но я не думаю, что это большая проблема. Чтобы я выполнил это задание, ученые ценой собственной жизни вернули меня в прошлое на сорок лет назад. У меня теперь есть ноги и молодое тело и возможность прожить жизнь заново. Разве меня после всего этого могут остановить какие-то тысяча километров?

Закрыв тяжелую деревянную дверь веранды, я прошел внутрь уютного дачного домика.

Я прислушался к ночным звукам дачного поселка, и мне показалось, что даже воздух здесь наполнен теплом деревенского домашнего уюта. Воздух стал заметно прохладнее.

Осторожно ступая по гладкому полу кухни, я подошел к старому холодильнику. Его тусклые лампочки осветили внутреннее пространство мягким светом. Да помню в детстве у меня дома стоял такой.

Внутри находился простенький набор продуктов. Огромный кусок ароматного свиного сала переливался аппетитным блеском. Банка с сочными помидорами и хрустящими огурчиками манила своей свежестью. Рядом целая палка докторской колбасы нежного розоватого цвета, на полке лежали с десяток яиц, стояли две бутылки кефира (да, того самого, с крышечкой из фольги!), и нежнейшее сливочное масло.

Когда я открыл дверцу морозилки, оттуда меня обдало бодрящей прохладой. Внутри, лежали три замороженные курочки, которые ждали своего часа, чтобы стать вкусным бульоном. Рядом с холодильником стоял большой мешок из плотной ткани, наполненный молодой картошкой.
В кухонном шкафчике стояла литровая прозрачная стеклянная бутыль с золотистым маслом, пачка грузинского чая и мешочек с конфетами. Это были мои любимые с детства «подушечки». А на столе в большой вазе лежали свежие яблоки. Всё это вместе создавало картину какого-то надежного и спокойного уюта. Да я и не был особо привередливым в еде, для меня такой набор продуктов был просто изобилием.

В общем, жить можно. К тому же лето уже наступило, а деньги у меня есть, может, и у дачников с огорода свеженьких овощей куплю или еще чего вкусного, ягоды какой-нибудь, например.

Дачный домик вообще был довольно уютным. Я зашёл в комнату. Там стояли диван и кровать. На тумбочке был маленький чёрно-белый телевизор. Я немного повозился с ним, пока вспоминал, как он включается. Нужно быть в курсе новостей этого времени, а то буду выглядеть как идиот или вообще чего доброго вызову какие-нибудь подозрения, вряд ли, конечно, кто-нибудь подумает, что меня прислали из будущего, скорее решат, что у меня не в порядке с головой.

Покрутив немного комнатную антенну телевизора, мне наконец-то удалось поймать четкий сигнал. Экран ожил мерцанием статичных кадров. Шла программа «Время», женщина-диктор, как её звали, я уже не помню, рассказывала последние новости дня. Опять, как водится, речь шла о великом руководителе страны Михаиле Горбачёве, о перестройке и его эпохальной программе сокращения вооружений, разоружения, ликвидации ядерного арсенала, ракет средней и меньшей дальности. Что ж тут скажешь... Мне, в недавнем времени, точнее в будущем, подполковнику военной разведки, тяжело было смотреть, как рассказывают о глобальной подготовке к гибели СССР. Горбачёв, конечно, был не единственным, кто из правительства разрушал мощь Советского Союза, отдавая ключи от ядерного стратегического щита в руки американцев. Я сидел и смотрел, как показывают кадры стратегических ядерных ракет, которые лежат порезанные на металлолом. Журналист с энтузиазмом рассказывал, как совместно с американцами СССР будет утилизировать ядерные боеголовки. С упоением репортеры рассказывали, какие американцы оказались хорошие и милостиво разрешили СССР вывести свои ядерные боеголовки в США для демонтажа. В итоге Советский Союз, а потом и Россия вывезли в США пятьсот тонн урана высокой очистки!

Сами же американцы окрестили эту сделку «Аферой тысячелетия», во-первых, потому что она имела просто грандиозные масштабы, во-вторых, была заключена обманным путем. Многие российские и американские СМИ стремились представить ее как заурядное коммерческое соглашение. Общая сумма сделки за поставку пятисот тонн урана была определена в двенадцать миллиардов долларов. Между тем стоимость указанного объема высокообогащенного урана несопоставимо выше.

Чтобы произвести такой объем оружейного урана, в горнодобывающей и оборонной промышленности страны несколько сотен тысяч высококвалифицированных сотрудников и ученых трудились в течение примерно сорока лет. Урановое производство было очень опасное, десятки тысяч людей потеряли там здоровье и трудоспособность, и сильно укоротили свои жизни.

Люди осознанно шли на такие громадные жертвы ради того, чтобы ковать ядерный щит страны и обеспечить спокойную мирную жизнь СССР. Этим ураном обеспечивался военно-стратегический паритет в мире, что резко снижало риск возникновения мировой войны.

Согласно оценкам, которые потом были сделаны специалистами еще в конце прошлого века, реальная стоимость пятисот тонн оружейного урана составляла в то время не менее восьми триллионов долларов. Реальная стоимость урана оказалась эквивалентной двадцати годовым ВВП СССР! Получается, американцы выкупили этот оружейный уран у России по цене в 666 раз меньше его стоимости. Я внутренне грустно усмехнулся над этим дьявольским числом.

Позже историки назовут этот сговор величайшей махинацией века — ни один самый хитрожопый торговец за всю историю человечества не сумел провернуть сделку, принесшую такую сверхприбыль. Даже голландцы, купившие Манхэттен у индейцев всего лишь за двадцать четыре доллара, нервно курят в сторонке.

Отключив телевизор, я присел на край дивана, не заметив, как веки сомкнулись сами собой. Я опустил голову на подушку и незаметно провалился в сон.

Я проснулся рано утром. Бросил взгляд в окно и увидел, что солнце только-только взошло. Я огляделся по сторонам и не сразу понял, где нахожусь. По привычке я приподнялся на руках, откинул одеяло и с удивлением посмотрел на свои ноги. Потом пошевелил пальцами, опять упал на подушку и так лежал минут десять. Постепенно я вспомнил, что со мной произошло и где я нахожусь. Учёные предупреждали о чём-то подобном. Говорили, что мне будет поначалу непривычно и возможны провалы в памяти, но со временем это должно пройти. Я встал с кровати, тело меня всё ещё плохо слушалось, но через несколько минут чувствительность конечностей восстановилась, и я двигался, как ни в чём не бывало. Странно, ощущать свое молодое тело, осознавать, что ты можешь двигаться, бегать, тебе все по плечу! В будущем, я уже несколько лет, был просто куском мяса, лежащим на кровати, а теперь у меня молодое тело с ногами, которое может бегать и прыгать, и я надеюсь, что эти проблемы с ощущениями своего тела и небольшой временный провал в памяти — это явления временные.

Глава 4

В это летнее воскресное утро Алексей открыл глаза и сладенько потянулся после крепкого сна. На этот день у него был один план — отправляться на долгожданную рыбалку.

Лето, берег реки и удочка — что могло быть более желанным в воскресенье для молодого двадцатисемилетнего парня, у которого жизнь складывалась самым удачным образом. Алексей считал себя счастливчиком среди своих бывших товарищей и школьных приятелей, которые закончили институты и техникумы, а теперь трудились на заводских производствах, тогда как сам он работал вроде бы как простым водителем. Но по сравнению со своими ровесниками он чувствовал себя, как говорится, «кум министру, брат королю». Его работа водителем на развозе мяса и колбасы — это была несбыточная мечта многих мужчин времен дефицитов в СССР. Правда, эта должность досталась ему не без содействия матери, работавшей уже двадцать лет в бухгалтерии на местном мясокомбинате.

Работа водителя приносила Алексею много денег, потому что он был незаменимым звеном в реализации левой продукции, которую производил и сбывал мясокомбинат. Леха даже иногда по два-три месяца не заходил в кассу за своей начисленной зарплатой. Он с презрением вспоминал про свой официальный заработок. Сто сорок рублей в месяц казались ему мелочью по сравнению с тем, что ему выдавал начальник завода за то, что он перевозил неучтенный груз и держал язык за зубами. Его неофициальная получка составляла почти тысячу советских рублей, за такие деньги шахтеру нужно было месяц работать в шахте, где-нибудь за полярным кругом на Новой Земле, а для Лёхи это были просто легкие деньги, которые он получал практически не напрягаясь. И всё благодаря тому, что удачно пристроился в жизни. Парень почистил зубы, умылся и вышел из ванной. Зайдя в спальню для того, чтобы выбрать подходящую для рыбалки одежду, он посмотрел на двуспальную кровать. На кровати совсем голой спала его бывшая одноклассница Ленка, первая красавица в их классе, да и во всей школе. Когда в старших классах он пытался подкатывать к ней, она только смеялась над его наивными юношескими попытками ей понравиться.

Девушка была из интеллигентной семьи и искренне считала, что он не достоин такой умницы и красавицы, как она. Ленка была профессорской дочуркой и почему-то практически презирала Лёху за то, что он неважно учится, и говорила ему, что он никогда не станет достойным и уважаемым человеком. А вот теперь она лежит голая в Лёхиной постели, они встречаются уже полгода и скоро поженятся. Ленка сначала закончила институт и выскочила замуж за какого-то интеллигента, но быстро поняла, что хочет красивой жизни, и когда Лёха начал за ней ухаживать, засыпая её подарками типа дорогого ожерелья, которое стоит как новые «Жигули», и стал водить её по ресторанам, где он сорил деньгами и показывал, что он парень совсем не бедный, девушка, недолго думая, развелась со своим мужем, которого ей сосватали интеллигентные родители. Пожив несколько лет с этим молодым преподавателем из университета, зарплата которого была совсем невысокой, повзрослевшая Ленка выбрала малообразованного Алексея, который умел пристраиваться в жизни и зарабатывать большие деньги. Леха заботливо накрыл спящую обнажённую девушку простынкой и нежно поцеловал её в шею. Пусть спит, вчера была суббота, и они с Ленкой, как обычно, отрывались в дорогом ресторане. Скоро они поженятся. «Еще годик поживем для себя, а потом, глядишь, и детишек заведем», — подумал парень. Алексей почувствовал, что у него еще кружится голова и он еще даже слегка пьян.

«Ничего страшного, — подумал про себя Алексей, — посижу на берегу речки с удочкой, возьму с собой фляжечку коньяка для поправки здоровья, к вечеру приеду домой как огурчик». Попасться сотрудникам ГАИ со стойким запахом алкоголя изо рта он совершенно не боялся, во-первых, потому что он никогда не напивался сильно, а главное, у начальника завода были большие связи в ГАИ. Леха сам лично регулярно отвозил коробки с мясными деликатесами местным начальникам милиции, и поэтому был уверен, что если даже его и остановят ГАИшники, то его не накажут благодаря хорошим связям его начальников, для которых он свой человек и незаменимый специалист.

Собрав в сумку немного еды и не забыв положить флягу с коньяком, Лёха взял удочки и спустился во двор. Подойдя к «Жигулям», которые ему достались еще от отца, он открыл двери и стал заводить машину. «Жигули» были старенькие, еще первого выпуска, поэтому парню пришлось минут десять повозиться с карбюратором. Наконец-то машина завелась, и Лёха стал терпеливо ждать, пока машина прогреется. Конечно же, у Лёхи уже давно имелись деньги на покупку новых «Жигулей», да даже «Волги» на рынке по коммерческой цене, но начальник мясокомбината запрещал им делать такие покупки. Дураку понятно, что если молодой парень, который проработал всего три года, купит дорогое авто, значит, он имеет какой-то серьезный левый заработок. И это может привлечь внимание сотрудников ОБХСС к деятельности руководства завода. Кто надо, конечно, всё знает, но на показ свое благополучие лучше не выставлять.

А вот ремонт в квартире у Лёхи был сделан просто шикарный. Ленка, когда увидела, как живёт Лёха, так сразу и захотела остаться у него на ночь, притом что тогда она ещё была официально не разведена. Они весь вечер сидели тогда и смотрели иностранные фильмы по видеомагнитофону. Предмет особой гордости парня. Настоящий японский «Панасоник», стоил он как новый «Москвич». А кассеты он достал по блату. Этот прибор открывал окно в другой мир — через американские фильмы Алексей узнавал, как живут люди за границей. Лёха хотел, чтобы в нашей стране он мог бы жить так же, как показывают в иностранном кино, — жить богато и не скрываться при этом. Не бояться, что соседи настучат на тебя в милицию. Но говорят, что скоро всё изменится, вон что Горбачёв говорит: «Перестройка», скоро будем жить как на западе или, может быть, даже лучше. Эти ожидания подогревались обещаниями Михаила Горбачёва, звучавшими повсюду из каждого утюга.

Когда двигатель «Жигулей» достаточно прогрелся, Алексей выехал со двора пятиэтажного дома. Несмотря на ощутимое похмелье, которое он испытывал после вчерашнего веселья, парень не собирался ждать, пока он совсем не протрезвеет и запах алкоголя не выветрится из его дыхания.

Глава 5

Утром полковник Зверев не объяснил, как добраться до железнодорожной станции.

Я собрал свои немногочисленные вещи в сумку попрощался с Геннадьевичем и пошёл пешком в сторону железнодорожной станции, прогулявшись по утреннему лесу я добрался до небольшой железно дорожной станции где уже собралась небольшая группа дачников, и после недолгого ожидания сел в электричку. Через полчаса я уже был в городе.

На автобусах я добрался до нужного района города, а затем стал искать адрес, который мне назвал подполковник. Наконец то я подошёл к подъезду обычной пятиэтажки. Было уже около двенадцати часов дня, и несмотря на полуденную жару во дворе играло много детей разных возрастов. Самые маленькие играл в песочнице, мальчики постарше — бегали с деревянными автоматами и играли в "войнушку", или катался на велосипедах.

Я подошел к нужному мне подъезду, рядом с дверью, которая вела в подъезд, на лавочках сидела группа из нескольких бабушек раннего пенсионного возраста. Я поздоровался с ними, они кивнули в ответ и вроде бы продолжили свой разговор, но потом, даже не дождавшись, когда я удалюсь на приличное расстояние, они сразу же начали обсуждать меня. Кто я такой, по их предположению, и к кому пришел. Что поделать, бабушки они во все времена одинаковые. Любопытство и бдительность у них всегда на первом месте.

Поднявшись на третий этаж я подошёл к двери квартиры номер восемнадцать, и достал ключ который мне передал подполковник и открыл дверь. Когда я вошел то у моему удивлению, в воздухе квартиры не витал запаха старости или пыли, или нафталина, как я ожидал, хотя подполковник и говорил, что здесь раньше жила пожилая женщина. Видимо, мне повезло, и эта бабуля была очень чистой и аккуратной.

В конце восьмидесятых годов прошлого века типичная хрущёвская квартира выглядела достаточно скромно, но уютно благодаря тому, как её обустроила пожилая хозяйка, проживающая здесь долгие годы. Каждая деталь интерьера отражала эпоху и вкус владельца, мне даже казалось, что я здесь уже был.

Входная дверь была старой деревянной конструкции, снаружи обитой синтепоном, а изнутри просто покрашенной в темно-красный цвет, а рядом с дверью располагался маленький шкафчик для обуви, сделанный из толстой фанеры и обитый дерматином. Коридор в квартире был небольшой и довольно тесный, однако он не был заставлен старыми вещами и множеством мелочей, накопленных годами жизни.

Кухня, как и полагается в хрущевке, была очень маленькая, метров не больше шести квадратов, и освещалась единственной тусклой лампочкой под абажуром. Стены были оклеены бумажными обоями, уже слегка пожелтевшими от времени и сигаретного дыма. Кухонный гарнитур состоял из деревянного стола со столешницей из пластика, пары табуреток и буфета, изготовленного в какой-нибудь столярной артели ещё в довоенные годы. Буфет был украшен кружевом, а внутри хранились семейные реликвии и сервизы советского производства. У моей бабушки был такой же буфет. Он заменял кухонные шкафы. На верхних полках за застекленными дверцами у бабушки, насколько я помню, всегда лежали сладости: конфеты или домашнее печенье, а на самой верхней полке у деда стоял графин с самогоном и лежали пачки «Беломора».

Я осмотрел двухкомфорочную газовую плиту, она была чистой и в исправном состоянии. В углу стоял маленький холодильник. А у окна стоял небольшой стол, за которым могло бы разместиться за обедом не больше чем двое человек. В общем, жить можно было.

Я вышел их кухни и вошел в основную комнату которая называлась гостиная, и была совмещённая с маленькой спальней. Здесь стоял диван-кровать, покрытый старым пледом, комод с зеркалом, два кресла-качалки и телевизор модели «Рубин». На стенах висели картины советских художников. На полу был постелен уже изрядно потертый линолеум, с рисунком напоминающем паркетный пол.

Спальня отделялась лишь тонкой перегородкой от гостиной. Там стояла кровать с высоким изголовьем, украшенным резьбой, старинное трюмо с тремя зеркалами и настенный ковёр возможно даже ручной работы, и привезённый из Средней Азии кем-то из родственников, а затем подаренный хозяйке квартиры.

Окна выходили на двор, окружённый невысокими пятиэтажками, точно такими же, как и эта. Из окон открывался вид на детскую площадку с качелями и песочницами, зелеными газонами и редкими деревьями, посаженными ещё в пятидесятые-шестидесятые годы. Из гостинной на балкон вела застекленная дверь. Я повернул ручку двери и вышел на балкон, он был застекленным, и почти не завален хламом, возле окна стояла табуретка, а на подоконнике расположилась пепельница.

Бабушка, видимо, иногда позволяла себе выкурить сигарету. Но, вероятно, нечасто, поскольку в квартире не ощущалось застарелого запаха табачного дыма.

Итак, что мне нужно сделать первым делом, чтобы наладить свой быт? Я взглянул на свои наручные часы, еще только начиналось время обеда. Мне нужно было потратить остатки этого дня на покупку продуктов по максимуму, чтобы потом не бегать по магазинам и не стоять в очередях. К счастью, у меня ещё остались почти нетронутыми те деньги, которые я получил, выходя на волю из колонии-поселения. За те пару недель, пока я гостил на даче у полковника, я потратил всего лишь пятьдесят рублей, и у меня оставалось еще триста пятьдесят рублей, поэтому закупить необходимый запас продуктов было на что, к счастью, холодильник имеется. Я включил его в розетку, и он с шумом заработал.

Оставив сумку с вещами в квартире, я решил отправиться на рынок. Насколько я помнил, в магазинах СССР в это время были большие очереди, и быстро купить то, что тебе нужно, было практически невозможно.

Так с чем же мне пойти за продуктами, коих мне придется закупить немалое количество? Мне пришлось обыскать всю квартиру в поисках подходящей для этой задачи сумки или с чем там ходили раньше на рынок?

Я перерыл все шкафы и нашёл старый, но крепкий рюкзак на шестьдесят литров и даже начал пританцовывать от радости. Я хорошо помнил эти советские рюкзаки, которые были очень удобными и просто неубиваемые, сделаны из толстого брезента. Во времена СССР такой, только размером поменьше, был у каждого уважающего себя школьника, и не только мальчиков, но и даже у многих девчонок. Потому что советские школьники часто ходили в походы в школе и на разных кружках.

Глава 6

Я пришёл в себя только через месяц в реанимации. Как потом мне рассказали в тот момент, когда мой водила Сашка меня вытаскивал, в здание попала еще одна ракета, и оно начало разрушаться. Упавшая плита передавила мне ноги выше колена. Мой водитель Сашка погиб, его извлекли из-под обломков ещё живым, но спасти его не удалось, он умер по дороге в больницу. Женщины, дети, которых мы спасли, выжили все, потому что успели уйти подальше от здания, они-то и рассказали о нас спасателям.

Меня очень долго перевозили из госпиталя в госпиталь. Самостоятельно я даже не мог передвигаться на инвалидной коляске, мог только лежать или ползти на руках. А затем мне предложили поучаствовать в эксперименте. После небольшой подготовки я оказался здесь.

Я снова посмотрел на двор своего дома. То, что я снова молод и у меня есть ноги, и я вернулся во время своего детства, для того чтобы выполнить задание, по крайней мере, у меня будет возможность спасти шесть сотен человеческих жизней, которые унесет теракт, а это уже очень немало.

На следующий день я приступил к работе водителем на мясокомбинате. Я начал знакомиться с коллегами и постепенно осваиваться в коллективе. Люди, с которыми мне пришлось работать, в принципе были дружелюбными и приятными в общении.

В течение недели я занимался доставкой мяса в государственные магазины. Машина которая мне досталась действительно работала исправно, как часы. Видимо, заведующий гаражом не соврал, и предыдущий водитель действительно был ответственным парнем и заботился о своём транспорте.

А уже через неделю начались мои первые нелегальные рейсы. Мне стали доверять развозить по ночам левые партии мяса и колбасы с мясокомбината на центральный рынок. Немного реже я привозил мясо на рынки поменьше центрального, таких небольших рынков было три, на отдаленных окраинах города.

Во всех этих поездках меня сопровождала экспедитор — тридцатилетняя девушка по имени Марина, которая была родственницей кого-то из руководства мясокомбината. Несмотря на то, что она была замужем и имела двоих детей, она постоянно строила мне глазки и давала понять, что не против завести служебный роман.

В целом эта Марина была довольно привлекательной женщиной, да и за собой она следить умела. Ни разу не видел её на работе без умело нанесенного макияжа. А денежки на дорогую косметику у неё по понятным причинам имелись. После каждого ночного нелегального рейса, когда мы с Маринкой развозили партию левого мяса или колбасы по рынкам, или другим точкам нелегальной реализации, таким как, например, рестораны, мне Маринка отдавала пятьдесят рублей, это примерно треть зарплаты, которая уже считается высокой для простого советского человека. Уж Маринка-то точно получала за один нелегальный развоз колбасы не меньше, чем я. Как-то не выдержал и спросил её, а на хрена она отправила мужа на заработки на север, если сама зашибает больше, чем он на севере.

— А ты слышал, Сереженька, выражение, кто такой идеальный муж для женщины?.. «Это слепой, глухой капитан дальнего плавания»! — немного погрустневшим голосом сказала Маринка. — Вот и мой таким и оказался. Хороший, работящий, почти не пьет, детей любит. А вот сексом позаниматься — так это не для него, пару раз в месяц, и ему достаточно, и он считает, что этого достаточно и мне... Как так понять не могу, вроде мужик здоровый. — развела руками девушка. — А пару лет назад вообще решил на «Север» ездить, чтобы зарабатывать больше. Вот мне и приходится искать женское утешение с другими мужиками.

Я, конечно, очень истосковался по женской ласке, но пока не спешил отвечать взаимностью на её домогательства, ведь это может помешать выполнению моего задания. Маринка любила поболтать, пока мы были в дороге, как и любая другая женщина.

— Лёшка, который здесь до тебя работал, поначалу меня хорошо выручал с этим, — с хитрой улыбкой сказала девушка. — Но потом он встретил свою школьную любовь Ленку и просто помешался на ней, начал её дорогими подарками засыпать и всё таки добился своего, увел её у мужа, стервец. Ну а со мной сразу спать перестал... Романтик хренов! — фыркнула девушка и продолжила:

— Она не к нему от мужа ушла, а к его деньгам, которые ему здесь платили, а теперь он, насколько я слышала, где-то на стройке горбатится. Интересно, бросит его Ленка теперь или нет? — рассуждала вслух Марина.

Я неопределённо пожал плечами и задумался. Стоит ли мне жалеть этого Лёху? Ведь я, как ни крути, занял его место и сломал налаженную жизнь парня. Хотя он, конечно, и занимался криминалом и преступным делом. Думаю, жалеть его не стоит, скорее всего, ему даже повезло. Я регулярно передаю информацию подполковнику Звереву, и рано или поздно они накроют всю эту шайку, когда соберут побольше информации, так что этот Лёха мне ещё должен за то, что будет не у дел и избежит уголовного наказания, когда эту шайку накроют.

— Серёжа, я чего-то не пойму, у тебя же нет девушки, и ты не женат, насколько мне известно. — Маринка положила руку мне на колено и сказала: — Тебе, наверное, тяжело без женской заботы. Ты такой видный парень, а живёшь один, .....с тобой-то что не так?

Я не смог сдержать смех, и Маринка удивлённо смотрела на меня. «Знать бы тебе, кто я на самом деле, и что со меной не так», — подумал я, а вслух ответил:

— Нет, почему? Я был женат, детей не нажил, пока работал вахтовым методом на севере. Жена ушла к другому, а новой женой пока не обзавёлся!

«Вообще-то, имею право я или нет на женскую ласку после того, как столько лет провалялся куском мяса на больничной постели?» — подумал я в этот момент и посмотрел на девушку. В тот вечер мы с Маринкой поехали к ней домой, в этот раз её дети ночевали у бабушки, потому что она приходила домой поздно после таких ночных разъездов. И мне пришлось на себе испытать пылкий темперамент девушки и наконец то почувствовать себя по-настоящему живым.

Так прошло больше чем полгода. Минула осень с зимой, и весна уже была в самом разгаре. Мне порой начинало казаться, что вот это и есть моя настоящая жизнь. А та жизнь, которая только будет в будущем, долгие годы войны, а потом годы, когда я был калекой, прикованным к больничной койке, это просто страшный сон. Я вместе с моей экспедитором Мариной ездил по Волгограду и пригороду и развозил мясо в государственные магазины, и на рынок мы неизменно возили нелегальные партии мяса и колбасы. Мы часто заезжали к Маринке домой, когда её детей не было дома, а муж был в длительных командировках на севере. Так наступил новый год, и прошла вся зима, минул март, снег растаял, и в середине апреля уже было довольно тепло.