Забвение

Пролог

Ритуал успешно завершился, закрылась тяжелая плита, и он остался один на один с непроглядной тьмой. Все его естество пронзили иглы первобытного страха. Спустя мгновение ему удалось взять себя в руки. Испуг сменила усталость — после всего, что ему пришлось совершить, в награду достались лишь забвение и долгожданный покой. Совсем скоро о нем не вспомнит ни одна живая душа, а его имя будет вычеркнуто со страниц истории этого мира. Так задумано. Закрыв глаза, Безымянный провалился в глубокий сон без сновидений, питая надежду вновь увидеть звезды. Грудь плавно вздымалась, пульс постепенно замедлялся, пока сердце не перестало биться. Жизнь покинула остывающее тело, но дух остался запечатанным в каменном саркофаге, дожидаясь момента следующего пробуждения. Однако ждать пришлось слишком долго.

***

В пещеру вошли трое. Позади осторожно ступали опытные охотники за сокровищами. Деймос и Калеб немало повидали за годы службы наемниками. Устав от постоянного кровопролития, товарищи пару лет назад сменили профессию и стали расхитителями гробниц. Теперь единственная опасность, которая им угрожала, имела естественный характер — например, им неоднократно приходилось быть свидетелями того, как их менее удачные коллеги становились жертвами завалов. Именно поэтому бравые вояки гнали перед собой проводника.

Хоука им посчастливилось изловить в ближайшей деревне. Юноше хватило глупости похвастаться перед этими добрыми людьми, что ему известна дорога в горы и что доводилось бывать в пещерах. И вот теперь сын мясника шел перед ними, своими шагами прокладывая безопасный путь сквозь неизвестность темноты. Факел в руке перепуганного до смерти парня подергивался в такт стуку зубов. В сырой сети пещер хоть и было довольно прохладно, но не настолько, чтобы дрожать от холода. Проводник против своей воли довел пленителей до развилки — налево и направо расходилось два пути, но ни в одном из туннелей не виднелся свет.

— Чего встал? — злобно гаркнул Калеб, толкнув замешкавшегося проводника в спину.

— Дальше я никогда не заходил, — дрожащим голосом ответил юноша. — Да и никто из наших тут не бывал. Что бы вы не искали, это наверняка в одном из этих туннелей. Но я не смею туда идти. Старики говорят под горой издавна гнездится нечистая сила.

— Мы тебя взяли, чтобы ты нас вел. Вот и веди, — прикрикнул на парня Калеб и отвесил ему смачный пинок под зад.

Хоук заскулил, потирая ушибленное место, и посмотрел сначала в один туннель, потом в другой, пытаясь выбрать дорогу — везде царила одинаковая темень и несло гнилью. Юноша боялся, что уже не вернется домой. Если не пленители его погубят, то точно тот, кто обитает впереди.

— Славлю богов, чтобы они дали мне знак. На какой путь ступить и не прийти в объятия собственной смерти? — пролепетал Хоук, схватившись за оберег, висевший на тощей груди.

— Если ты не сдвинешься с места, то обнимешься с костлявой сукой прямо здесь, — прошипел Деймос, обнажая длинный крис. — Видишь это? Сейчас я воткну этот кинжал тебе в глотку, тупая ты деревенщина! Лучше бы тебе не злить меня, иначе не вини меня потом за жестокость.

Хоук закрыл глаза, приложил два вытянутых пальца к переносице и что-то неразборчиво зашептал, прося помощи у высших сил.

— Молитвы тебе не помогут, парень, — усмехнулся Деймос и поудобнее перехватил рукоять кинжала, лезвие которого блеснуло под светом факелов.

Юноша кивнул и засеменил по левому проходу, рукой очищая себе путь от то и дело преграждавших путь сетей паутины. В глубине души парень надеялся, что им не повстречаются гигантские пауки. Туннель казался бесконечным и когда напарники потеряли счет времени, Калеб предложил вернуться к развилке и поискать удачи на другой дороге. Деймос отрицательно покачал головой и довольно оскалился в почти беззубой улыбке.

— Неужели ты не чувствуешь, старый пес? — обратился Деймос к давнему товарищу. — Нюх уже не тот, что прежде, да?

— О чем ты толкуешь, толстый болван? Ты что, пока плелся у меня за спиной, допил наше вино?

— Дурак ты! — бросил Деймос и жадно потянул воздух носом. — Вдохни поглубже и все поймешь — дышать становится легче, а значит впереди либо проход наружу, либо гробница, где воздух вентилируется.

— Гробница?! — испуганно переспросил Хоук и остановился. — Какая гробница? Чья?

— Чья конкретно мне неизвестно, — честно ответил Деймос, насмешливо глядя на испуганного проводника. — Знаю только, что лежит здесь кто-то очень важный и древний. И, что вероятнее всего, очень богатый. Значит добра там будет немало. Этот покойник жил во времена Империи и был не последним человеком, раз ему соорудили огромную усыпальницу.

— Моя семья несколько поколений живет в этих краях, и никто никогда не слыхивал ни про какие гробницы, — не поверил Хоук и впервые улыбнулся с самого момента встречи с этими добрыми людьми. — Похоже, мой добрый господин, вас обманули. Под горой можно найти множество самоцветов, руду и всяких зверей, с которыми честным людям лучше не пересекаться. Если дальше нам и встретятся человеческие кости, то принадлежать они будут бедолагам, которых сожрал медведь или еще что похуже.

— Может и так, но мы не вернемся, пока не выясним есть ли здесь сокровища, — заметил Калеб и снова толкнул Хоука, чтобы тот продолжал идти.

Спустя неопределенное количество времени путники достигли конца туннеля. Взору бывших наемников и деревенского проводника предстало нечто, чего никто из них прежде в своей жизни не видел. В центре небольшого круглого помещения, созданного не природой, но мозолистыми руками человека, стоял саркофаг и ни следа сокровищ или хотя бы чего-нибудь ценного. На крышке каменного гроба виднелись письмена, но подойти ближе и прочитать их не представлялось возможности — магический барьер накрывал собой саркофаг.

Глава I

Великий Инквизитор Такарис IV с трудом поднялся с постели. Невзирая на развитый дух, тело старика давно ослабло и возраст все чаще напоминал о себе, особенно по утрам. Пробуждение наступило внезапно — ощущение приближающейся угрозы сдавило грудь пожилому священнослужителю, давно превратившемуся из пылкого защитника веры в хитроумного политикана. Перед глазами проплыли образы недалеких земель на западе, где простой люд возделывал поля и собирал урожай под сенью Карагорского хребта.

Старик прокашлялся, надел тапочки и подошел к столу, чтобы налить стакан дожидавшегося его теплого молока. Сделав несколько тяжелых шагов к окну, Такарис IV отодвинул штору и взглянул на уже успевшую проснуться столицу Княжества. По улицам города сновали обычные граждане, торговцы, городские стражники и множество приезжих, надеявшихся отыскать здесь удачу. Никто из них и представить не мог, что ожидает эти края в обозримом будущем.

— Кейн, срочно призови ко мне Святого Инквизитора Зорга. Пусть явится ко мне без промедления, — крикнул Такарис IV слуге, ожидавшему приказов под дверью опочивальни.

Великий Инквизитор спешно привел себя в порядок, облачившись в будничное облачение — красный балахон с черной пелериной, украшенный тонкими длинными свитками с молитвами. Старик чувствовал, что времени для парадного одеяния нет, как и необходимости прихорашиваться в этот роковой день.

Вскоре в дверь опочивальни аккуратно постучали и Такарис IV попросил гостя войти. В комнате появился мужчина средних лет, уже начавший стареть, но еще способный держать в руках оружие, которым нес очищение через смерть еретикам и предателям веры. Растрепанные седые волосы ниспадали на грудь и плечи, но похоже Зорг не слишком беспокоился о своем внешнем виде. Да и ценили его в ордене вовсе не за это.

— Великий Инквизитор, вы звали меня? Ваш покорный слуга ждет приказаний, — выпалил Зорг и опустился перед стариком на одно колено.

— Зорг, мой старый друг, произошло нечто скверное или вот-вот должно произойти. На западе в Долине Первого урожая зреет зерно ереси, которое тебе предстоит выжечь. Если оно взойдет, придет конец всему — мир снова погрязнет в заблуждении и скверне, как было до того, как Инквизиция очистила его. Действовать нужно быстро, иначе нашим бедам не будет конца.

— Что мне нужно делать?

— Собери летучий отряд, выбери человек тридцать молодчиков, имеющих опыт в проведении карательных операций. Уничтожьте всех, кого встретите на своем пути к востоку от Зеленой горы и до Княжеского тракта. Всех, слышишь? Это касается как местных жителей, так и пришлых. Не щадите никого — ни одна живая душа не должна покинуть Долину.

— Великий Инквизитор, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ваша воля была исполнена, — гордо произнес Зорг и встал.

— Я нисколько не сомневаюсь в ваших умениях, мой старый друг, — мрачно сказал Такарис IV и тяжело опустился на стул. — Однако этого может оказаться недостаточно, ибо мы слабы перед лицом врага нашего Бога. Боюсь, уже слишком поздно, но мы не можем позволить себе бездействовать. Вы должны спешить и успеть добраться туда к закату, в противном случае все будет бессмысленно. Торопитесь и пусть Свет Создателя направляет ваш клинок в предстоящей битве.

Зорг почтительно поклонился и поспешил в казармы, чтобы собрать людей и выступить в поход по приказу Владыки. В течение часа Святое воинство покинуло столицу и маршировало на запад в сторону Долины Первого урожая. Впереди отряда княжеских пехотинцев ехал на вороном коне сам Святой Инквизитор, облаченный в красно-черные доспехи и подпоясанный мечом.

***

Девушка девятнадцати лет держала умирающую мать за руку. Пожилая женщина улыбалась, лежа на коленях дочери и любяще смотрела ей в глаза, готовясь проститься навсегда. Проведя ладонью по мокрой от слез девичьей щеке, мать нежно прошептала:

— Не плачь, дитя мое. Лучше оставь меня и беги в лес, пока солдаты не нашли и тебя. Похоже, они обезумели, иначе подобную жестокость я объяснить не могу, ведь мы всегда предано служили князю Генриху и вовремя поставляли в столицу зерно. Единственным моим утешением перед смертью будет знать, что ты осталась жива и невредима.

— Мама, я не оставлю тебя. Если понадобится, я понесу тебя на спине, но без тебя я не уйду, — возразила девушка, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. — Как я могу бросить тебя и бежать?

— Лиара, подумай о себе, о своем будущем. Ты еще слишком молода, чтобы напрасно здесь умирать. Прошу тебя, скорее…

Мать не договорила, испустив последний вздох. Взгляд застыл в одной точке, а дыхание остановилось. Лиара крепко прижала к груди умершую маму, заключив в прощальных объятиях. Молодая девушка не могла понять зачем и за что ее родителей лишили жизни, а их дом сожгли. Сидя на земле возле входа в догорающее жилище, девушка посмотрела сперва в безжизненное лицо покойницы, а после на стоящего неподалеку отца, намертво пригвожденного копьем к дереву.

Послышались мужские голоса и Лиара опустила мать на землю и попыталась спрятаться за колодцем, но было слишком поздно — ее заметили. Один из троицы солдат подскочил к ней и незамедлительно ударил навершием меча в висок. В глазах потемнело, и девушка с трудом понимала, что вокруг происходит. Второй солдат схватил ее за волосы и поволок к площади, где его товарищи по оружию уже развлекались с другими захваченными селянками.

Неожиданно им преградил дорогу запыхавшийся юноша, который пытался отдышаться, держась за копье. Заметив его, солдаты лишь рассмеялись, ведь внезапно объявившийся противник не представлял угрозы. По крайней мере так казалось на первый взгляд.

Глава II

Мелиан сидел под деревом, неспешно перебирая струны лютни и наигрывая меланхоличную мелодию. Бог радости и созидания с улыбкой наблюдал за младшими братьями, упражнявшимися в фехтовании на поляне перед ним. Альрон и Элбериэль высекали искры из клинков, осыпая друг друга могучими ударами.

— Альрон, твои руки должны держать лопату или плуг, а не оружие. Зачем тебе это? — вопросил Мелиан, поражаясь тому, что братья решили обучиться боевым искусствам. — А ты, Элбериэль? Что милосердного во владении мечом? Он не способен излучать свет — лишь отражать его. Смотрю на вас и не узнаю.

— Первый брат, может настать день, когда нам придется защищаться самим и защищать людей. Причем совсем скоро. Что ты станешь делать тогда? Может ли твоя лютня сотворить мелодии, которые сокрушат врагов света? — ухмыльнулся Эльбериэль, уклоняясь от очередного выпада второго брата. — Очень в этом сомневаюсь.

— В этом мире нет врагов света. Есть только мы трое и смертные, чьи мысли и желания и заставили нас троих воплотиться. Пока нет зла, пока нет гнусных помыслов, в этом мире не будет врагов света. — не унимался Мелиан, продолжая играть на своем чудесном инструменте. — Как вы этого не понимаете? Нам ничто не угрожает.

— Третий брат прав, — мрачно произнес Альрон, вновь атаковав Эльбериэля. — Я тоже чувствую — грядет хаос, а за ним война. В наш мир уже проникают создания из демонического плана, сея разрушение, внушая похоть в сердца добрых людей, вселяя ужас в сердца храбрецов. Расползаются слухи о некоем боге-демоне, который жаждет бросить нам вызов и оспорить нашу власть. Кто, если не мы, защитим человечество, благодаря которым мы и смогли родиться? Боги мы или кто? Они поклоняются нам, надеются, складывают молитвы и стихи в нашу честь, поэтому наш священный долг встать на их защиту и развеять мрак.

— Не знаю я ничего ни о каком боге-демоне. Все это лишь сплетни и пока не увижу его собственными глазами, никогда не поверю, что он существует.

Музыка стихла, а клинки замерли в руках братьях, когда в небе над ними прогремел мощный взрыв и облака разрезала падающая комета. Мелиан отложил музыкальный инструмент и поднялся, с удивлением наблюдая за огненной стрелой, разрезающей небесную твердь. Спустя несколько мгновений гость из космоса рухнул на землю, подняв множество облако пыли и уничтожив близлежащие леса. Братья поспешили к месту падения, где обнаружили выжженный кратер, на дне которого лежало существо, напоминающее человека.

Обнаженный пришелец, казалось, совсем не дышал, хотя светлые боги ощущали в нем пульсацию жизни. Альрон и Элбериэль приготовили мечи, опасаясь возможного нападения, но Мелиан жестом остановил их и присел подле упавшего с неба человека. Положив ладонь ему на лоб, бог радости и созидания вновь улыбнулся и посмотрел на братьев:

— Вот тот, кто сможет защитить и нас самих, и людей, от расползающегося хаоса. Вам не придется самим размахивать этими железными дубинами — я чувствую в нем силу, которая намного превосходит нашу, поэтому с богами-демонами он точно справится.

***

Самаэль видел уходящего к небольшому прудику парня в соломенной шляпе и удочкой на плече. «Доброе утро. Отличный день для рыбалки!» — поприветствовал юноша жнецов, выходящих в поле с первыми лучами солнца. Торговцы отпирали двери лавок, кто-то работал метлой возле порога, кто-то стоял с чашкой кофе и радовался пению птиц и восходящему солнцу. Чуть позже на улице появлялись дети, с шумом и криками гоняющие воздушного змея. Молодая пара спешила к сеновалу, торопясь и скрываясь от родственников и любопытных соседей с языками без костей.

Кое-где можно было уловить запах свежего хлеба и теплого молока, стоит лишь хорошенько принюхаться. Весьма приятные запахи, витавшие в воздухе здесь вчера, уже успели выветриться — теперь в селении пахло дымом и горелой плотью. Трупы жнецов, торговцев, влюбленной парочки и даже детей либо валялись в грязи, либо догорали там, где еще недавно стояли стены их домов. Зорг сделал все, что в его силах, как и обещал, чтобы ни одна живая душа не покинула Долину Первого урожая, и почти преуспел в этом.

Хоук лежал с кинжалом в шее, окруженный трупами нескольких поверженных врагов, и по всей видимости членами его семьи. В трех метрах от трупа парня Самаэль увидел мертвую девушку с перерезанным горлом, которая лежала на спине и отражала пустыми глазами последние утренние звезды.

— Опоздал, — мрачно констатировал Самаэль и собрался уже уходить, но его остановил легкий шепот, больше напоминающий дуновение ветра, чем человеческую речь. — Что такое? Хочешь мести? Ладно, будь по-твоему, — и, выдернув кинжал из шеи парня, Самаэль добавил. — Восстань!

Жадно хватая воздух, Хоук резко приподнялся и начал испуганно оглядываться по сторонам. Увидев то, что искал, парень вскочил и побежал к сестре. «Лиара! Лиара!» — плакал сын мясника, качая мертвую девушку на руках. Не сдерживая слез, Хоук прижал ее к груди и завыл. Вспомнив о своей недавней смерти, он прекратил плакать и удивленно посмотрел на безучастно стоявшего рядом Самаэля. Осторожно положив холодное тело сестры на землю, парень бросился к ногам господина и взмолился:

— Помогите ей, прошу вас, господин! Я клянусь вам в вечной службе до скончания дней, только смилуйтесь, пожалуйста!

— Взгляни вокруг, парень. Столько разорванных нитей жизни, но я не могу заново связать каждую из них. Мир конечен, как и место в нем — не предлагаешь ли ты мне воскрешать из мертвых каждого несчастного, чья жизнь оборвалась по несправедливости?! Даже искусство некромантии не способно подарить вечную жизнь всем желающим. Прими эту боль и пусть она станет твоей броней в будущих сражениях, в поисках твоей мести.