Забытая жена. Хозяйка замка Хейзел Мэнор

Пролог

За пределами зимнего сада сгущаются сумерки. Как я здесь оказалась? Почему затылок ноет от боли? Я не могу пошевелиться, потому мои руки и ноги крепко связаны, а крики заглушает кляп.

— Очнулась, — слышу я шёпот откуда-то сбоку. Женский голос, который я не узнаю.

— Верно, — подтверждает мужской голос. — Думаю, пройдёт около трёх часов, прежде чем её хватятся слуги. Мы успеем провести ритуал.

Какой ритуал? О чём он? И кто эта женщина?

Рейнар будто слышит мои немые вопросы и выходит из тени, отталкиваясь от небольшого тонкого деревца. Его синие глаза холодны, голос жёсткий, и я едва узнаю его. И всё же это Рейнар, он не причинит мне вреда… не должен, по крайней мере.

Я мычу, дёргаюсь ему навстречу, но вместо того, чтобы помочь мне, Рейнар ухмыляется.

— Не пытайся, Винни. Я связал тебя не для того, чтобы развязывать.

Он? Связал меня? Но зачем?

— Кстати, познакомься, это Гесса. — Из той же тени, откуда вышел он, появляется женщина. Высокая, красивая брюнетка. — Только пообещай, что не будешь ревновать.

Я ничего не понимаю…

— Тебя предупреждали, Винни. А ты не верила. Теперь Хейзел Мэнор будет моим… нашим, — Рейнар, улыбаясь, смотрит на Гессу.

Они хотят забрать мой замок! Единственное, что у меня есть в этом мире!

— Не бойся, милая, — подмигивает Рейнар. — Сейчас тебе обидно и горько, но один небольшой ритуал, и всё закончится.

Какой ритуал?! Что он задумал?

Я мычу и отчаянно пытаюсь сбросить веревки, но мой муж и его любовница игнорируют меня. Рейнар достаёт из кармана кусок мела, а Гесса принимается за соль

Глава 1

Несколькими неделями ранее

Я попала в тело Мервинии Вингс в тот день, когда её пытались похоронить. Пробуждение было странным и давалось мне нелегко. Я лежала на чём-то холодном и твёрдом, окружённая густым ароматом ладана и стенаниями нескольких женских голосов. Один из них, что помоложе, пищал:

— Как же так? Такая молодая, такая красивая…

Другой голос, постарше, вторил:

— Красивая, красивая! Да только сама себя погубила.

Их перебивал баритон священника:

— Неведомый! Протяни руку слуге своей Мервинии. Проведи её в край теней, освободи душу её от страданий…

Протяни руку.

Яркий свет лился откуда-то сверху, падая на мои закрытые веки. Я попыталась поднять руку, чтобы прикрыть лицо, но ничего не вышло. Мои конечности отказывались двигаться, словно сделанные из гранита.

Я предприняла ещё одну попытку. Странно, но паники не было. Я просто лежала, сосредоточившись на одном-единственном желании — отгородиться от света. Наконец, указательный палец поддался. Затем средний, потом получилось пошевелить всей ладонью, и вот… Послышались крики.

— Не может…

— Не может быть!

Пронзительный визг ударил по ушам.

Я села на твёрдом и холодном возвышении. Часто моргая, пыталась избавиться от яркого света, бьющего в глаза. Взгляд выхватил пышные чёрные юбки — не видно ни коленей, ни лодыжек. Мелькнула мысль: «Какой тяжёлый наряд!»

Голос священника дрогнул, но продолжил читать заупокойную:

— … прости ей все прегрешения, о Неведомый…

Я осмотрела присутствующих. Их было до нелепости мало: строгая женщина средних лет с проседью в медных волосах и рядом девушка — её молодая копия, только лицо более светлое. Обе были до предела напуганы.

Ещё был мужчина — пухлый, седой и невысокий — который выбежал из храма, стоило мне перевести на него глаза. Я нахмурилась. Куда он? Но больше всего беспокоило другое…

Во рту пересохло, а язык напоминал мокрую губку, когда я с усилием произнесла:

— Что… здесь… происходит? Где я? — Мой голос хрипел.

Девушка снова вскрикнула, заливаясь слезами. Женщина одёрнула её и осторожно подошла ко мне.

— Церемония, леди Вингс. Мы в часовне, и это церемония п-прощания… с вами.

И хотя женщина назвала меня леди Вингс, затуманенное сознание не спешило отзываться на это имя. Я попыталась напрячь память, чтобы вспомнить своё настоящее имя и исправить её, но… не смогла. Вместо воспоминаний была зияющая пустота.

Тогда ко мне впервые пришёл страх. И осознание того, что голова раскалывается. Я ещё раз посмотрела на пышное чёрное платье, перевела взгляд на руки, которые опирались на холодную и твёрдую поверхность. Тонкие мёртвенно-бледные запястья, длинные и изящные пальцы — на грани костлявости — казались чужими. Всё тело казалось чужим.

У дверей послышалась возня. Сначала я подумала, что это тот мужчина вернулся, но у выхода стоял не он, а священник. Я прищурилась. Он запирал дверь на широкий деревянный засов.

— Отец Риордан, что вы делаете? — спросила женщина с медными волосами.

— Хочу разобраться. — Он повернулся и указал на меня дрожащей рукой. — Леди Вингс мертва уже три дня. И никто не выйдет из храма, пока мы не выясним, что это такое.

Мой страх усилился, а сердце начало биться так, что стало больно. Священник приближался, и я понятия не имела, что он собирается делать со мной.

Глава 2

Отец Риордан приближался, а я не знала, что делать. Бежать? Но дверь была заперта на засов, других выходов разглядеть не удалось, да и платье казалось слишком тяжёлым, чтобы пускаться в нём наутёк. Попытайся я убежать, просто запуталась бы в юбках и упала на каменный пол.

К тому же тело, в которое я попала, не торопилось принимать новую хозяйку. Движения давались с трудом. Оглядываясь по сторонам, я слышала внутренний скрип костей и чувствовала хруст каждого шейного позвонка.

Позже, пытаясь найти ответы в этой самой часовне, я разглядела её убранство получше: стены с тусклыми фресками и сценами из «Триединой Звезды», пол выложен фигурной плиткой, высокие узкие окна пропускают солнечные лучи. В центре стоит алтарь с белыми свечами и мраморными ликами Троих. Сводчатый потолок имитирует звёздное небо, а в его центре — прямо над гранитным возвышением, где я очнулась, — зияет круглый стеклянный проём. Через него-то на меня и лился свет…

Но в тот день я едва ли могла что-нибудь рассмотреть. Всё, что я видела, — это суровое лицо отца Риордана. Он подошёл к моему возвышению твёрдой поступью, но было видно, что в нём сражаются решимость и страх. Священник боялся меня.

— Отец Риордан, может, позже… — начала женщина с медными волосами, но он её сразу же перебил.

— Нельзя медлить, миссис Мунбрайт. Если в тело леди Вингс вселилась тёмная сущность…

— Я не сущность! — заявление было таким уверенным и громким, что я вздрогнула от звука собственного голоса. Отец Риордан замер и прищурился.

— Не сущность? Тогда как это понимать?! Неведомый никого не отпускает спустя три дня после смерти. Вы хотите сказать, что вы леди Вингс и вы особенная? Избранная?

— Я… я не знаю…

Мне не было ничего известно о леди Вингс, Неведомом и его порядках, но ещё меньше я знала о том, кто же я на самом деле такая. Священник хмыкнул, увидев моё замешательство.

Под тихое ворчание миссис Мунбрайт и всхлипы девушки рядом с ней отец Риордан обошёл моё возвышение, подошёл к алтарю, присел на ним и принялся что-то искать. Страх накатил на меня с новой силой. Что он хотел достать? Воображение подкидывало ужасные варианты: орудия пыток, наточенные мясницкие ножи или просто верёвку, которой меня крепко свяжут, а потом бросят гнить в каком-нибудь подземелье. Или сразу отправят на костёр?

Но, вопреки всем ожиданиям, отец Риордан вынырнул из-под алтаря, держа в руках… скрутку из трав? Я была вынуждена признать, что скрутка большая. Наверное, будет очень больно, если такой бросят в лицо или ударят по щекам. Но всё же таким «оружием» вряд ли можно кого-то убить. Муху разве что.

Не успела я выдохнуть с облегчением, как священник поджёг скрутку от ближайшей жаровни, в которой тлел и дымился ладан. К его аромату тут же примешалось что-то горькое, едкое, пыльное… Это была полынь.

— Отвечай! — взревел отец Риордан. В два широких шага он оказался рядом со мной и махнул горящей полынью в лицо. — Нечистый дух, ты терзал леди Вингс при жизни? Хочешь завладеть её душой и после смерти?!

— Нет! — я отшатнулась, закашлявшись пьянящим дымом. Но чем сильнее я давилась им, тем больше священник убеждался в своей правоте.

— Боишься, дух? Душит тебя дар Всепрощающей?

— Хватит! Я… я просто очнулась! Не знаю, как так вышло! Простите!

«Как глупо! — пронеслось в голове. — А если бы я и правда была леди Вингс? Кто же извиняется за собственное воскрешение?»

Послышался настойчивый стук в дверь. Девушка, которая стояла рядом с миссис Мунбрайт, встрепенулась и побежала в сторону выхода. Она переговорила с теми, кто был с той стороны, и так же быстро вернулась обратно. Коротко сказала что-то своей напарнице. Слов было не разобрать сквозь вопли священника, но миссис Мунбрайт выступила вперёд, решив взять дело в свои руки.

— Отец Риордан, остановитесь! Вернулся мистер Боннис, он привёл доктора…

— Мы не можем открыть, пока не узнаем наверняка!

— Да посмотрите же на неё! Если вы сейчас же не прекратите, наша леди скончается во второй раз!

Это было не так уж далеко от правды. Едкий дым заполнил всё пространство вокруг меня, заставляя глаза слезиться, а горло и ноздри гореть от боли, вызванной кашлем. Ещё несколько минут таких экспериментов, и я бы призналась в чём угодно, лишь бы убрать проклятую скрутку от своего лица.

Отец Риордан не хотел уступать, и тогда миссис Мунбрайт дала знак девушке отпереть засов без его на то благословения. В часовню ворвались двое мужчин. Пухлого, седого и невысокого я уже видела, и, поскольку именно он вернулся, сделала вывод, что это и есть мистер Боннис. Рядом с ним шёл доктор — долговязый, суетливый, со всклоченной каштановой бородой и умным вытянутым лицом. Он держал в одной руке огромную сумку, а другой поправлял маленькие круглые очки.

— Риордан! — рявкнул доктор, подбегая к моему возвышению. — А ну прекрати балаган!

— Не забывайся, Фольконе! Ты в доме Троих…

— Да хоть у них за пазухой! Я не позволю второй раз угробить мою пациентку! Из-за ваших глупых суеверий она и оказалась там, где лежит!

Он тяжело опустил сумку у моих ног. Затем обратился ко мне ласковым тоном, каким говорят с детьми или умалишёнными.

Глава 3

Мы прибыли в Хейзел Мэнор вымокшими до нитки. Мне не терпелось укрыться от дождя и снять с себя похоронное платье. А ещё впервые с момента пробуждения меня одолело любопытство.

Мои спутники всю дорогу называли Хейзел Мэнор замком, и я ожидала увидеть нечто большое и величественное. Какое-то торжественно-строгое здание с круглыми башнями и развевающимися флагами, обнесённое толстыми стенами и окружённое глубоким рвом. Моё воображение рисовало замок, где живут храбрые рыцари и сказочные принцессы, но реальность оказалась гораздо более… прозаичной.

Здание, которое меня встретило, больше походило на квадратный и каменный загородный дом. Конечно, он был больше обычного, но не таким впечатляющим, как мне думалось. И всё же Хейзел Мэнор показался милым.

Чёткие линии, стены из светло-серого камня, невысокий донжон и маленькие витражные окна, беспорядочно мигающие тут и там. И даже ров, он действительно был! Правда совсем неглубокий, больше похожий на пруд, в котором плавали одинокие белые кувшинки. Такой водоём не защитит от врагов, но смотреть на него летним вечером должно быть приятно.

Когда мы прошли по опущенному деревянному мосту, я заметила, что стены Хейзел Мэнор покрыты разломами и извилистыми трещинами. Кладка грозилась осыпаться нам на головы… Но даже не это говорило о глубоком упадке замка, а окружавшие его сады. На них было больно смотреть. Всё вокруг поросло шиповником и кустами дикой ежевики, которую, казалось, никто и не думал убирать. Скрюченные деревья лишь отдалённо напоминали яблони.

Никаких цветов. Никаких плодов. Мрачно и безжизненно.

Во всём этом запустении выделялся лишь скромный зимний сад. За его стеклянными стенами мелькали яркие краски, должно быть, что-то цвело, но мне не удалось рассмотреть получше.

— Вот вы и дома, леди Вингс, — сказал мистер Боннис, посмеиваясь. — Осталось совсем чуть-чуть.

Его мокрые волосы липли к добродушному лицу, напоминая сосульки. Он и доктор провели меня через внутренний двор, подняли по обшарпанным ступенькам и завели в просторный холл. Но шанса осмотреться не дали, тут же сопроводили в западное крыло.

Воздух в Хейзел Мэнор был наполнен пылью, затхлостью и унынием. Но в спальне обстановка оказалась получше. По крайней мере, здесь было тепло. Только когда за мистером Боннисом и доктором Фольконе захлопнулась дверь, я поняла, как сильно продрогла за время прогулки.

— Во что желаете переодеться, госпожа? — тихим голос спросила Витори. Мы с ней остались вдвоём.

Девушка изо всех сил старалась улыбаться, но было очевидно, что ей всё ещё страшно. Винить я её не могла. Только если она не каждый день наблюдала, как в часовнях воскресают мертвецы.

— Переодеться… Сегодня неважно. Просто хочу поскорее снять… это.

Подол моего платья был весь извалян в грязи. Корсет давил со страшной силой, врезаясь в рёбра.

Странно, но при этом я не чувствовала никакой особой боли в пояснице, о которой спрашивал доктор Фольконе.

Когда Витори принялась за шнуровку, я немного поколебалась, но всё-таки спросила:

— А что со мной произошло? Как я умерла?

Её руки остановились. Девушка вздрогнула, вздохнула, но через секунду заставила себя продолжать работу.

— В-вы… ничего не помните, леди Вингс?

— Нет. Совсем ничего.

Я решила пощадить её и не рассказывать, что никакая я не леди Вингс. Эта уверенность жила во мне с первых минут и не думала никуда уходить. Наоборот, она только крепла.

Я понятия не имела, кто я на самом деле такая, но точно знала — тело не моё. Но как я в нём оказалась? И почему?

— Простите, госпожа, но я не знаю подробностей, — ответила Витори, преодолевая страх. — Матушка запретила мне заходить в комнату, где вас нашли. Она считает, что у меня слишком нежное сердце, чтобы смотреть на такие… сцены.

Я кивнула, размышляя.

— А кто меня нашёл?

— Мистер Боннис первым поднял тревогу. Он сказал, что вы проводили ритуал, но что-то пошло не так и… всё.

— Ритуал? — Я нахмурилась. — Но доктор Фольконе говорил про ножевое ранение.

— Да, но мистер Боннис считает, что ранение как раз и было следствием тёмного ритуала…

Её пальцы заметно тряслись. Голос делался тише и тоньше с каждым новым словом. Когда Витори наконец-то справилась со шнуровкой, я повернулась к ней, одной рукой прижимая верх платья к груди.

— Спасибо, дальше я сама. Думаю, тебе хватило впечатлений. Иди, отдохни.

Она в первый раз улыбнулась искренне.

— Какой там отдых, госпожа! Нужно подавать ужин! Если я вам не нужна, то помогу матушке на кухне.

— Отличная идея.

Я прислушалась к внутренним ощущениям, пытаясь понять, хочу ли вообще есть. На мысли о еде желудок отозвался тихим урчанием, и я сделала вывод, доктор Фольконе прав — я всё-таки жива. Едва ли мёртвые мечтают о горячем супе и чашке чая.

Витори присела в поклоне и направилась к двери. Подойдя к ней, она положила руку на ручку, но остановилась, кинула нервный взгляд через плечо, а затем… резко дёрнулась и подбежала ко мне, хватая за ладони.

Глава 4

Я выслушала Витори со всем спокойствием, на которое была способна. Бедняжка дрожала, пока громким шёпотом пересказывала мне ужасы о женщине с лиловыми глазами, живущей в окнах и зеркалах.

— Она всегда приходит в темноте!

— Неужели? — удивилась я.

— Да! Если ночью посветить в окно или зеркало, можно увидеть…

— А к тебе она приходила? Пыталась навредить?

Витори запнулась и опустила взгляд.

— Н-нет, леди Вингс. Я никогда её не видела. Всё, что мне известно о хозяйке, я узнала от вас.

Я прикусила щёку изнутри, чтобы не рассмеяться в голос. Мне всё стало ясно! Судя по всему, Витори и леди Вингс — две молодые впечатлительные дамы — стали жертвами глупых суеверий. Они поверили в какую-то байку о злобном призраке и напугали друг друга до смерти.

Честно говоря, их трудно в этом винить. Один только взгляд на Хейзел Мэнор нагонял тоску, а каково было жить здесь постоянно? В таком угрюмом месте вера в призраков становится чем-то естественным. А если ничего из ряда вон не происходит, его легко придумать, обстановка располагает.

— Что ж. — Я потрепала Витори по плечу. — Будем надеется, что «хозяйка» успокоилась на одной моей смерти и перестанет нас мучать.

Девушка слабо улыбнулась и в десятый раз попросила не рассказывать о нашей беседе миссис Мунбрайт. Я торжественно пообещала держать рот на замке, а затем отправила Витори на кухню.

— И попроси доктора Фольконе заглянуть ко мне ненадолго.

Оставшись одна, я с великой радостью вылезла из платья и бросила его лежать чёрной кучей у банкетки возле изножья кровати. Затем позволила себе выдохнуть и осмотреться.

Спальня выглядела скромно для благородной леди, но в ней было всё необходимое: большая кровать с высоким резным изголовьем и хлопковым балдахином, прикроватная тумбочка, туалетный столик и мягкие кресла у камина. На каминной полке лежала книга в потрёпанной обложке, а рядом — маленький фарфоровый слоник с позолоченными боками.

Я подошла к комоду, чтобы найти наряд, в который можно облачиться быстро и без посторонней помощи. Выбор пал на бордовую блузку с кружевным воротником и простые чёрные юбки. В гардеробе леди Вингс преобладали тёмные тона.

Закрепив юбки атласным поясом, я уселась на кровать, чтобы зашнуровать домашние туфли, но остановилась, заметив странную деталь. Пол был устлан коврами, однако они прилегали друг к другу не плотно, оставляя зазоры и обнажая старую скрипучую древесину. В одном из таких зазоров виднелась тонкая белая полоса, неровная, будто кто-то чертил её наспех дрожащей рукой.

Я потянулась к полосе, пытаясь понять, что это такое, но стук в дверь заставил вздрогнуть. Пришлось вернуться к шнуровке туфель.

— Леди Вингс, вы меня звали?

— Сейчас! Одну минутку!

Я встала, пригладила волосы и пошла открывать. На пороге стоял доктор Фольконе.

— Рад видеть, что вы улыбаетесь, моя милая леди. Как самочувствие?

Он прошёл вглубь комнаты, и я жестом пригласила его сесть в одно из кресел.

— Для той, кого утром считали мёртвой, я в полном порядке, доктор. Единственное, что меня беспокоит — это полное отсутствие воспоминаний. Я не помню ровным счётом ничего, как будто заново родилась.

Доктор Фольконе улыбнулся и покачал головой.

— Терпение, дорогуша. Не всё сразу! Память должна вернуться через несколько дней. В худшем случае даю вам неделю. Случай, подобный вашему, был описан в «Ларенпортском медицинском вестнике» м-м-м… лет пять назад, если не ошибаюсь. Симптомы совпадают: сначала организм юного лорда впал в состояние, похожее на смерть, затем он восстал из могилы, а окружающие его простофили решили, что тут не обошлось без чудесного вмешательства высших сил.

— А вы исключаете чудесное вмешательство высших сил?

— Конечно! Я человек науки! Если я начну объяснять каждый чих волей Неведомого, то, боюсь, моим пациентам несдобровать.

— Значит ли это, что вы не связываете мою смерть с тёмным ритуалом, который ей предшествовал?

Доктор Фольконе поднял на меня глаза, и его взгляд стал серьёзным и обеспокоенным.

— Леди Вингс, я знаю, что люди в этом замке дороги вам, как если бы были вашей кровной роднёй, но прошу от всего сердца, не позволяйте им затуманить ваш разум. Оставьте разговоры о ритуалах повитухам и деревенским простакам. Ваше состояние, безусловно, необычно, но наука всему найдёт объяснение…

Я подняла руку, призывая его замолчать, и опустилась в соседнее кресло.

— Мне близок ход ваших мыслей, доктор Фольконе. Именно поэтому я позвала вас первым. Воспоминания пока что мне недоступны, но, возможно, вы сможете помочь им вернуться, если ответите на несколько моих вопросов. И когда я их задам, то прошу ответить честно и прямо, не щадя моих чувств. Поверьте, вы окажете мне услугу…

— Конечно! Обещаю, что не утаю от вас ни одного факта, которым владею, леди Вингс. Что именно вас интересует?

— Кто вы?

Доктор заметно вздрогнул, и я решила подобрать формулировку получше.

Глава 5. Рассказ доктора Фольконе

— Меня зовут Даниель Фольконе, мне сорок лет от роду, и я, что называется, сельский врач. Биография моя скучна и мало чем отличается от биографий других сельских врачей, поэтому не буду заострять на ней ваше внимание, леди Вингс.

Скажу лишь только, что сам я местный. Родился и вырос в деревушке Аптон Грей, что раскинулась под холмом, где стоит та самая часовня, из которой вы так благополучно вышли этим утром.

Бабка моя, Маркета Фольконе, слыла деревенской знахаркой и была женщиной незаурядного ума. Сколько себя помню, именно к ней приходили люди, когда им требовалась помощь. Кому лихорадку сбить, кому боли в натруженной спине унять, кому успокоить плачущего младенца. У Маркеты для каждого находился пучок трав, волшебная мазь, заговор, отговор и доброе слово.

На заднем дворе она держала обширный сад, и именно с её подачи я — совсем ещё маленький Даниель — учился разбираться в целебных свойствах трав. Однако отец мой — мужчина суровый и прямой, как жердь — осуждал это увлечение. Он не уставал повторять, что мне нужно выбрать более достойное занятие, а не тратить время на «бабские цветочки».

Эффект от этих нравоучений был прямо противоположным тому, чего хотел достигнуть отец. Едва мне минуло двадцать, я, наперекор ему, покинул Аптон Грей с намерением доказать, что и «бабские цветочки» могут приносить пользу. Конечно, к тому времени круг мои интересов значительно расширился, и я видел свою миссию в том, что с помощью накопленных знаний помогать людям, совсем как это делала старушка Маркета.

Впрочем, далеко я не уехал. Скромных средств хватило лишь на то, чтобы снять комнатушку в Ларенпорте и оплатить первый семестр в медицинском университете. Но уже скоро ваш покорный слуга сумел отличиться и получить королевский грант, чтобы продолжать обучение бесплатно.

Итак, я посвятил себя медицине, а мои мудрые наставники-профессора, в свою очередь, положили все силы на то, чтобы выбить из моей «светлой головы» деревенские суеверия. Должен признать, у них получилось не сразу, и могу оправдаться лишь тем, что внуку знахарки нужно время, чтобы пустить течение мыслей в научное русло.

Спустя десять лет я — обновлённый и просвещённый Даниель Фольконе — вернулся на малую родину. Бабка Маркета давно уже покоилась в могиле, отец вскоре отправился вслед за ней, ну а я, со всем должным рвением, принял участь сельского врача. Единственного в Аптон Грей, между прочим! И ещё в нескольких близлежащих деревеньках, поменьше.

В постоянном труде прошло ещё одно десятилетие моей жизни. Практика множилась, навыки оттачивались, и в целом жаловаться мне было не на что, разве что на… скуку!

Ох, моя милая леди, вы даже представить себе не можете, как на самом деле скучны людские болезни. Лихорадки, колики, мигрени. Мигрени, колики и лихорадки. Когда сынишка фермера подхватил скарлатину, я даже в тайне обрадовался, хоть и не подал виду. Надеялся на ма-а-аленькую такую эпидемию, но не сложилось, увы.

И я бы окончательно впал в уныние, а знания мои поросли бы плесенью, если бы полгода назад в Хейзел Мэнор не приехали вы, леди Вингс. До вас этот замок три года стоял пустынным, ведь добрый кузен ваш — лорд Маттеус Эрскин — скончался от чахотки, отказавшись от моих услуг.

Но вы же, вы же! Вы проявили себя благоразумнее. При первых же признаках недомогания вы обратились к доброму доктору Фольконе, и я принялся помогать вам со всем усердием, на которое был способен, будьте уверены. Тем более что недуг ваш встречается преимущественно у благородных дам, нежных и утончённых натур, которых не встретишь среди деревенских женщин.

Вас терзало нервное расстройство, которое усиливалось всякий раз, когда приходили письма от лорда Вингса. Содержание этих посланий для меня загадка, в душу я к вам никогда не лез, но моим долгом было облегчить симптомы!

Тут-то и пригодились знания о травах. Пришлось припомнить некоторые из рецептов бабки Маркеты. Я выписывал вам чаи из зверобоя, отвары из ромашки и мелиссы, пробовал различные сочетания. А как-то раз даже отбил атаку Риордана, который наведался сюда и принялся окуривать комнаты полынью. Она бы вам навредила! Да и он руководствовался не медицинскими знаниями, а религиозным мракобесием…

По моему совету вы начали выращивать лаванду, и это занятие определённо шло вам на пользу. Оно успокаивало. Письма лорда Вингса вы принимали куда-то спокойнее и иногда осмеливались над ними шутить. Я уже видел, как на горизонте мерцает ваше полное избавление от нервного расстройства, как вдруг…

Мистер Боннис прибежал ко мне весь взмыленный, будто гонялся с кобылой наперегонки. Испуганным и надломленным голосом он попросил меня срочно отправиться в Хейзел Мэнор, чтобы засвидетельствовать вашу смерть.

Моё сердце было разбито этой новостью, дорогуша. Но как я мог отказать? Разумеется, я сорвался с места и последовал за Боннисом. И то, что мне открылось, когда я прибыл в замок… Ох, леди. Но раз вы взяли с меня слово не щадить ваших чувств, то вот вам голые факты.

Вы лежали, одетая в белоснежное платье, в круге из мела и соли. Рядом горели четыре крупные свечи и ещё штук десять свечей поменьше, я не считал. В одной руке у вас были зажаты две восковые фигурки в виде маленьких человечков, слепленные вместе, как если бы возлюбленные обнимались.

В другой руке вы сжимали клочок бумаги, где красными буквами было нацарапано одно-единственное слово…

Глава 6

— Что за слово? — спросила я, впервые перебив доктора Фольконе с тех пор, как он начал свой рассказ. Тут же я мысленно отругала себя. Он только-только подошёл к самому интересному!

— Это слово: Рейнар, — ответил доктор Фольконе. Я нахмурилась, и он, должно быть, понял, что эта информация ничего мне не говорит, не пробуждает мою память.

— Лорд Рейнар Вингс, ваш муж. Именно его письма так мучили вас, когда вы только приехали в Хейзел Мэнор. Я советовал вам не читать их, если только на конверте нет пометки: «Важное», но вы так никогда и не прислушались к этой рекомендации.

Я задумалась, а затем попросила продолжить описание ритуала.

— Свечи, фигурки, бумажка — это всё?

— Нет. Ещё кровь, она была повсюду. У вас из поясницы торчал кинжал. С такими глубокими ранами долго не живут, как мне казалось.

— И всё же вот она я, сижу перед вами вполне живая. Вы уже нашли научное объяснение этому?

Доктор лукаво улыбнулся.

— Повторюсь — терпение, вот наш лучший друг в эти дни, дорогуша. Если хотите, я подниму записи и пришлю вам выписку из «Ларенпортского медицинского вестника» о молодом лорде, который пять лет назад воскрес таким же «чудесным» образом, как и вы.

— Буду вам признательна.

— И, конечно, у меня есть несколько идей по поводу вашего состояния, но дайте мне пару дней, чтобы оформить их должным образом.

Я кивнула, и на этом мы попрощались. Доктор Фольконе покинул замок, несмотря на моё предложение остаться на ужин и переждать дождь, который и не думал заканчиваться. Оставшись одна, я ещё немного подумала, а затем решила выйти из комнаты и осмотреть Хейзел Мэнор.

Комната, в которой меня разместили, находилась на втором этаже, и именно с него я начала осмотр. Однако прогулка по коридору не впечатлила и не принесла с собой ничего нового. Повсюду было тускло, сыро и неуютно. Пол был неровным и каменистым, а красные ковры, лежавшие на нём, затоптаны и всем своим видом просившие: «Отправь нас на покой, Мервиния, постели новые!»

Но больше всего меня расстроили стены. В некоторых местах были видны следы разрушения, совсем как на фасаде — трещины и осыпавшаяся кладка… Я подумала, что было бы неплохо скрыть всё это картинами. Наверняка у благородных господ, бывших хозяев замка, найдётся пара пейзажей и старых портретов. «Надо будет этим заняться», — мелькнула мысль. Ещё захотелось добавить несколько ваз, чтобы радовать глаз свежими цветами или хотя бы изысканными сухоцветами.

Я вышла из коридора и повернула направо, оказавшись на лестнице, ведущей в холл. Эта лестница состояла из трёх маршей — центрального, самого широкого, ведущего на первый этаж, и двух боковых, уходящих в западную и восточную части замка Хейзел Мэнор.

Так как по второму этажу западного крыла я только что прошлась, то решила проверить восточное. Ожидания были ничтожные — во мне крепла уверенность, что я увижу всё то же самое. Разрушение и упадок.

Но каково же было моё удивление, когда я попыталась открыть дверь на второй этаж восточного крыла, а она не поддалась. Я несколько раз дёрнула за круглую ручку и убедилась, что проход закрыт.

Тогда я оглядела дверь, но не нашла ничего необычного — обычная старая дверь, деревянная, со сколами и потёртостями.

— Почему закрыто? — пробормотала я, обращаясь к самой себе.

— У вас всё в порядке, леди Вингс? — послышался сзади женский голос.

Я вскрикнула от неожиданности и обернулась в прыжке. Рядом со мной стояла миссис Мунбрайт.

— Вы меня напугали, — сказала я, приложив руку к сердцу.

— Извините, не преследовала таких целей. Просто хотела сообщить, что ужин подан.

— Хорошо, — ответила я, ещё раз взглянув на дверь восточного крыла. — А почему она закрыта, не знаете?

Миссис Мунбрайт сохранила невозмутимый вид, но в её тёмно-карих глаза промелькнуло удивление, в чём я не сомневалась.

— Это ваш приказ, леди Вингс. Две недели назад вы распорядились закрыть эту дверь и строго-настрого запретили всем нам заходить в восточное крыло.

Глава 7

Ужин прошёл странно. Витори, несмотря на смелые откровения о женщине с лиловыми глазами, всё ещё смотрела на меня с опаской. Миссис Мунбрайт, которая методично накрывала на стол, казалась непроницаемой, и было трудно понять, о чём она думает. Но что-то мне подсказывало, что хорошего в её мыслях мало.

Мы собрались в столовой, и это помещение понравилось мне больше всех остальных в Хейзел Мэнор, хотя на тот момент я успела побывать лишь в одной из спален, холле и коридорах. Но только здесь меня покинуло гнетущее чувство вездесущего упадка.

В столовой было тепло и уютно, стены украшены малиновыми обоями с цветочным узором, а стулья обиты тканью в тон. На окнах висели плотные шторы в том же стиле. Буфет в углу хранил узорчатую посуду — тарелки, миски, чашки, серебряные ложечки — и был уставлен сверху милыми фарфоровыми безделушками.

Меня пригласили к широкому обеденному столу из тёмно-красного дерева, рассчитанному примерно на десять персон, но накрытому на четверых. И какая же меня охватила радость, когда мой взгляд выхватил небольшую пузатую вазу с восточным рисунком в центре стола, а в ней…

— Живые цветы!

Ромашки с красными розами. Невысокими, чтобы не закрывать обзор. Странное сочетание, но сам факт, что цветы тут стояли, поднял мне настроение и заставил поверить, что всё не так уж и плохо.

Я уселась во главе стола, поблагодарив мистера Бонниса за то, что он отодвинул для меня стул. Аромат еды был настолько густым, что я едва сдерживалась.

— Простите, миледи, — начала миссис Мунбрайт. — Знаю, что вы это не любите, но ничего другого не осталось, нужно пополнить запасы…

— Что? Ерунда! Обожаю рыбу.

Золотистый рис и варёная рыба со специями призывно глядели на меня из тарелки. Я улыбнулась им, собираясь расправиться с ними немедленно.

Миссис Мунбрайт удивлённо приподняла бровь.

— Рада, что смогла вам угодить.

Я потянулась к начищенным до блеска приборам, но остановилась. Витори, мистер Боннис и миссис Мунбрайт продолжали стоять у своих мест и пристально смотреть на меня. Под такими взглядами можно и костью подавиться.

— В чём дело? Вы не голодны?

Женщины обменялись удивлёнными взглядами, хотя и старались сделать это незаметно. Мистер Боннис тоже выглядел растерянным, но единственный из всех подарил мне тёплую и немного сочувственную улыбку.

— Леди Вингс, мы ждём вашего разрешения, чтобы сесть.

— О-о… конечно, конечно! Садитесь скорее, давайте поедим. И, думаю, можно смягчить порядки. В следующий раз нет необходимости меня ждать.

— Вы невероятно добры, госпожа, — ответил мистер Боннис.

— Да, — сдержанно подтвердила миссис Мунбрайт, садясь за стол. — Вы и так позволяете нам разделить с вами трапезу. Большего мы и не смеем просить.

Я задумалась над её словами, прежде чем поняла, что она имела в виду.

— Наверное, мы собираемся за столом все вместе, — я положила в рот кусочек рыбы, восхитительной на вкус, — потому что в замке, кроме нас, никого нет?

Витори слегка вздрогнула, а её мать кивнула.

— Верно. Только вы и мы трое.

— Этот замок слишком велик для четверых, вам не кажется?

Миссис Мунбрайт направила на меня свой тёмный и непроницаемый взгляд.

— Миледи, это вопрос или рассуждение?

— Вопрос, конечно. Поскольку я ничего не помню, то пока не могу понять, почему мы с вами живём здесь, в Хейзел Мэнор. Разве нельзя переехать в место поменьше и поуютнее?

Да и сложно следить за замком, пусть и небольшим, когда в нём живёт всего несколько человек.

Когда я узнала, что Мервиния приказала закрыть восточное крыло и запретила слугам заходить туда, мне стало не по себе, но потом я поняла, что это была отличная идея. Чем меньше жилой площади, тем проще поддерживать порядок. Возможно, предыдущая хозяйка тела рассуждала так же и решила сначала привести в порядок одну часть замка, а затем другую.

— Этот замок — единственное, что у вас осталось, — ответила миссис Мунбрайт. — Не моё суждение, а ваши собственные слова, леди Вингс. Замок перешёл к вам по наследству от кузена, и… простите, но вы сами всегда говорите, что «Хейзел Мэнор никто не сможет отобрать». Даже лорд Вингс.

Лорд Вингс. Рейнар. Тот, чьё имя было на бумажке, когда Мервиния умерла. И тот, чьи письма её «так мучали», как выразился доктор Фольконе.

Похоже, Мервиния была не в ладах со своим мужем. Но почему? Я решила, что это обязательно нужно выяснить, но позже. Ужин не располагал к разговорам о личной жизни. Кроме того, я сомневалась, что слуги смогут предоставить мне полную информацию, а для восстановления всей картины необходимо собрать как можно больше деталей.

И всё же я не смогла удержаться от нескольких вопросов. Они просто возникли сами собой, витали в воздухе, и я задала их, даже не вполне осознавая, что говорю это вслух.

— А почему лорд Вингс не пришёл на похороны? Разве после моей смерти замок не должен был перейти к нему?

Вилка миссис Мунбрайт звякнула о тарелку. Мы все вздрогнули.

Глава 8

Перед сном я надела ночную рубашку, села за туалетный столик и долго-долго рассматривала себя в зеркале. Точнее, не себя — Мервинию.

Она была голубоглазой, бледной и худой, её светлые волосы не могли похвастаться пышностью, и всё же я бы назвала её красивой. Зачем такой девушке совершать нечто ужасное ради мужчины?

Она ведь пошла на тот ритуал из-за него? Из-за Рейнара? Это казалось очевидным.

Желание узнать, что же было не так с их браком, становилось всё сильнее. Мне казалось, что если я соберу воедино все детали, то пойму, что на самом деле произошло с Мервинией, и тогда смогу вернуть свои воспоминания. Пойму, кто я такая и как оказалась здесь, в этом замке и в этом теле.

Захотелось зафиксировать всё, что мне было известно на тот момент. Я осмотрела все поверхности в спальне, проверила все ящики, но, увы, не нашла ни одного листа, ни единого клочка бумаги, где можно было бы писать, не говоря уже о блокнотах и тетрадях.

Зато в тумбочке возле кровати я обнаружила кусок мела! «Наверно, именно им и начертили ту полоску», — предположила я. И, не имея других вариантов, снова отодвинула ковры и начала прямо на полу выводить сведения, которыми располагала.

Получившийся список оказался скудным:

Я написала последний пункт и остановилась. В моей груди зарождался липкий и холодный страх. Сердце забилось быстрее. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы справиться с эмоциями и превратить их в чёткие мысли.

Я не верила в призраков, а если принимать за истину то, что потусторонних сил не существует, то получается, что кинжал в спину Мервинии вонзила чья-то тёплая и вполне живая рука.

«Кроме леди Вингс и трёх слуг, в замке больше никого нет».

Витори. Миссис Мунбрайт. Мистер Боннис.

Мне пришли на ум только два варианта: либо кто-то из этих милых людей пытался убить хозяйку Хейзел Мэнор, либо… Они чего-то недоговаривают. Или не знают? Ведь если они не виноваты, то, получается, в замке должен жить кто-то ещё.

***

Моя первая ночь в Хейзел Мэнор не сулила никаких происшествий. Я скрыла свой список под коврами, убрала кусок мела обратно в тумбочку и залезла в постель. Дождь тихо стучал по окнам, и его звук вместе с треском камина добавлял моей спальне немного уюта.

Чтобы не терзать себя напрасными подозрениями (ведь новые факты я могла бы начать собирать только утром), я закуталась в одеяло и быстро уснула. Я надеялась проспать до утра, так как день был полон событий, однако…

…я проснулась посреди ночи спустя всего несколько часов. Огонь в камине почти погас, и комнату наполнили холод, темнота и сырость. Мои ступни замёрзли настолько, что грозились превратиться ледышки.

Подумав, что холод и стал причиной моего внезапного пробуждения, я подтянула колени к груди и собралась перевернуться на другой бок, чтобы продолжить спать, но услышала чьё-то дыхание за балдахином.

Сонливость как рукой сняло.

Я резко села и посмотрела в сторону источника звука. Чужое дыхание не было тяжёлым или прерывистым, наоборот, оно казалось чистым и равномерным. Но слишком громким. «Почему я его слышу?»

— Кто здесь? — спросила я и обнаружила, что голос дрожит. Мне это не понравилось. — Витори, это ты?

Ответа не последовало. Собравшись с духом, я отодвинула балдахин трясущейся рукой и увидела… никого. Рядом с кроватью было пусто, все посторонние звуки стихли. Теперь самым громким в комнате осталось моё собственное дыхание.

Успокоившись примерно за полминуты, я посмеялась над своим страхом. «Ну и чего так испугалась?» — подумала я. Ведь я всё ещё не верила, что призраки существуют, а значит, «дыхание» было, скорее всего, завыванием ветра, усиленным моим разыгравшимся воображением. Я решила не обращать внимания на то, что ветер, на самом деле, завывал не так уж и сильно.

Выдохнув, я приготовилась откинуться на подушки, но услышала приглушённый скрежет. Будто кто-то ногтями царапал входную дверь. Царапал с той стороны.

На этот раз я не успела испугаться, потому что вместо страха меня вдруг охватили возмущение и решимость. Мне стало ясно, что кто-то решил сыграть со мной злую шутку. Возможно, это был мой разум, взбудораженный недавними потрясениями, или же слуги замка.

— Здесь так принято приветствовать воскресших? — пробурчала я, сбросив одеяло и опустив замёрзшие ноги на пол, после чего направилась к двери.

Царапанье усилилось. Я решила не медлить и открыла дверь. Как только это произошло, царапанье прекратилось, словно с той стороны только меня и ждали. За дверью, конечно же, никого не оказалось. Раздосадованная (меня подняли среди ночи из-за всей этой ерунды!), я выкрикнула в тихий и слабо освещённый коридор:

Глава 9

— Вы уверены, леди Вингс? — с сомнением в голосе спросила миссис Мунбрайт.

— Более чем! Давайте сюда ключ.

После ночного происшествия с непонятным дыханием и странными следами на ковре я решила, что пора отправиться в восточное крыло. И меня резко перестало волновать, почему Мервиния его закрыла. Может, стоит ступить за порог, и мне на голову рухнут потолки? Или из-за угла выскочат ряженые в костюмах привидений? Я была готова ко всему.

Конечно, свою роль сыграло и то, что при свете дня перспектива столкнуться с чем-то неведомым не казалась такой уж пугающей. Напротив, меня подстёгивало любопытство! А ещё уязвлённая гордость. Я понятия не имела, кто я такая, но точно знала — ни одной призрачной хтони не позволено меня пугать! Не дождётся! Если она вдруг реальна, то ей, как и всем в этом замке, придётся сесть и ответить на мои вопросы.

— Миссис Мунбрайт, если вы не отдадите ключ от этой двери, я найду другую, открытую. Но зачем тратить время в пустую, и моё, и ваше?

Лицо экономки (а миссис Мунбрайт называла себя именно так) выражало крайнюю степень недовольства. Моё же терпение подходило к концу. Я упёрла одну руку в бок и начала притопывать ногой. Даже подумала, не прикрикнуть ли на прислугу. «Кто здесь хозяйкой считается, в конце концов?»

К счастью, до этого не дошло. Со вздохом миссис Мунбрайт всё же вручила мне тёмный латунный ключ, который я поспешила вставить в замочную скважину. Дверь отворилась с противным скрипом, и наружу вырвалась двухнедельная затхлость, ещё хуже, чем в жилых помещениях замка.

Я с опаской взглянула на коридор.

— С вашего позволения, леди Вингс, — сказала миссис Мунбрайт, прочистив горло, — я пойду, у меня сегодня много дел. Раз уж вы снова с нами, нужно спуститься в Аптон Грей и пополнить запасы, насколько это возможно…

— Нет-нет-нет! — Я повернулась к экономке и одарила её широкой улыбкой. — Вы нужны мне здесь, миссис Мунбрайт. Кто лучше вас покажет мне комнаты? Я ведь ничего не помню! Вдруг заблужусь или испугаюсь чего-нибудь? Без вашей помощи не обойтись.

Мне начинала нравиться эта волшебная фраза: «Я ничего не помню». Удобно! По крайней мере, на первое время. Доктор Фольконе обещал, что воспоминания будут постепенно возвращаться, но я решила, что даже если это произойдёт сию минуту, я ещё немного потяну время. Притвориться дурочкой никогда не помешает.

Глаза миссис Мунбрайт расширились, словно от ужаса. Её взгляд метнулся в коридор позади меня, но экономка быстро взяла себя в руки. Через мгновение к ней вернулся привычный холодно-невозмутимый вид.

— Леди Вингс, боюсь, если наша… экскурсия затянется, мы все рискуем остаться не только без ужина, но и без обеда.

— Не беспокойтесь! Витори возьмёт на себя часть ваших обязанностей. Правда ведь, Витори? — Я перевела взгляд на горничную, которая всё это время тихо стояла за спиной у своей матери, нервно переминаясь с ноги на ногу.

Стоило озвучить планы на её счёт, и Витори расплылась в улыбке. «Обрадовалась, что не придётся тащиться в восточное крыло», — догадалась я.

— Конечно! — охотно кивнула Витори. — Я сбегаю в Аптон Грей, возьму всё необходимое, госпожа! А что не смогу унести, то закажу…

— Прекрасно. Если вернёшься раньше, чем мы с миссис Мунбрайт закончим, начинай хозяйничать на кухне без неё. О, и ещё кое-что!

Девушка обратилась в слух и выглядела так, будто готова взвалить на себя недельный список обязанностей. Но в мои намерения не входило загнать Витори до смерти, мне всего лишь хотелось, чтобы она…

— Разведи огонь во всех комнатах в западной части замка. Даже в тех, что мы не используем. С этой сыростью и холодом надо что-то делать! Попробуем прогреть помещения, а то ещё немного, и мы все покроемся плесенью. А! И проверь, нет ли у нас коридорных ковров на замену. Те, что лежат сейчас, давно пора привести в божеский вид или выкинуть…

Миссис Мунбрайт приподняла бровь.

— Простите, что вмешиваюсь, но, насколько мне известно, другими коврами мы не располагаем.

— Жаль. Витори, тогда уточни у мистера Бонниса, можем ли мы позволить себе заказать новые. А когда со всем управишься, прошу, перебери мой гардероб, найди что-нибудь… поярче.

На мне всё ещё красовались бордовая блузка и чёрные юбки, как накануне. Утром я подумывала одеться во что-то другое, но все вещи Мервинии выглядели так, словно она при жизни носила траур по самой себе.

— Если поярче ничего не найдёшь, — продолжила я, обращаясь к Витори, — то вместе с коврами придётся приобрести и новые ткани. Но это позже, и если денег будет достаточно. Ты всё поняла?

Горничная кивнула. Я отпустила её, и она бегом направилась к лестнице, но в последний момент я вспомнила про ещё одну просьбу.

— Витори! — окликнула я. Она остановилась и обернулась. — В Аптон Грей есть газеты? Если да, возьми мне одну, самую свежую.

Она ещё раз кивнула и убежала. А миссис Мунбрайт больше не пыталась скрыть удивление.

— Газету, миледи?

— Да, а что? — Я пожала плечами. — Хочу быть в курсе последних новостей.

Нужно иметь представление о том, что происходит за пределами Хейзел Мэнор.

Глава 10. Рассказ миссис Мунбрайт

— Как я уже сказала, леди Вингс, я с радостью отвечу на ваши вопросы, если это поможет вам справиться с последствиями… недавних событий. Однако боюсь разочаровать вас весьма скучным рассказом. Моя жизнь прошла в заботах, и в ней было мало чего интересного.

Вас интересует, как давно я живу в Хейзел Мэнор? О, настолько давно, что иногда мне кажется, будто я переступила порог этого замка в какой-то прошлой жизни.

Это произошло более тридцати лет назад, и в некотором смысле я действительно была другим человеком. Тогда, в солнечный майский день, на работу пришла устраиваться не миссис Мунбрайт, а молодая, полная жизни и надежд Линора Теккер, выпускница Ларенпортского пансиона для благородных девиц.

А именно такой я была — благородной и нищей девицей. Отец мой погиб на войне, не дожив всего три месяца до славной победы великой альбинорской армии над этими дикарями, кастьяррцами, о вероломстве которых в наши дни, кажется, все забыли. Подумать только! Их посол принят при дворе с почестями, достойными короля! Впрочем… кхм-кхм, прошу прощения, леди Вингс. Политика вне моего кругозора. А Её Величеству, конечно же, виднее, кого и как принимать.

Матушка моя, женщина с нежным сердцем, узнав о кончине отца, слегла в постель и больше не вставала. За последующие полгода она не произнесла ни слова. Когда она покинула этот мир, врачи лишь развели руками. То не была лихорадка, внутренние боли или какая-то инфекция. Безмерное горе — вот что стало причиной её ухода.

Так я осталась одна. Добрая соседка предложила поселиться у неё и отработать проживание в овощной лавке, но фамильная гордость не позволила согласиться. Род Теккеров никогда не обладал титулами и обширными землями, но всё же считался благородным. Поэтому я решила, что угасание рода, которому суждено прерваться на мне, — это не причина становиться торговкой.

Путь мне был один — в Ларенпортский пансион. Там я молилась Троим, усердно изучала языки, шитьё, этикет и основы управления хозяйством. Я мечтала однажды войти в достойный дом, чтобы служить на пределе своих возможностей. Взамен я желала немногого: уважения и крыши над головой. И судьба оказалась благосклонна, приведя меня в Хейзел Мэнор.

Меня приняли в качестве горничной для жены вашего дяди, Маттеуса Эрскина-старшего. Он был братом вашего отца. И в то время именно он владел замком. О, а что это был за замок! Ни одной трещины на стенах. Сады благоухали, коридоры полнились смехом господ и слуг. Каждый месяц в Хейзел Мэнор приезжали гости и оставались как минимум на неделю. Господин Маттеус-старший устраивал званые ужины, танцы, а однажды порадовал всех — и гостей, и домочадцев — удивительным салютом.

Ваш отец, леди Вингс, в те годы был ещё совсем молодым лордом. Он больше всех любил развлечения. И сильнее всех грустил, когда они закончились.

Это случилось, когда госпожа моя — жена вашего дяди — умерла в родах, и замок погрузился в печаль и траур. Единственным утешением для хозяина стал его сын — ваш кузен, Маттеус Эрскин-младший.

Ваш отец поддерживал брата как мог, но в итоге сдался. Он заявил, что жизнь в Хейзел Мэнор остановилась, и отправился в Ларенпорт. С тех пор я его не видела. Хозяин упоминал о нём только дважды: когда получил известие о его женитьбе, а потом о вашем рождении.

Годы шли, ваш кузен рос, становился юношей, а затем мужчиной. За это время я получила должность экономки, которой очень горжусь, и вышла замуж, подарив миру мою Витори.

Муж мой скончался в тот же год, что и господин Маттеус-старший. Уход хозяина был печальным, ведь перед смертью он так и не помирился с горячо любимым сыном. Они разругались так сильно, что в ход шли взаимные оскорбления, проклятия и угрозы.

Слуг в Хейзел Мэнор к тому моменту было уже немного, но и те, кто остался, не понимали причины таких перемен. Однако до меня дошли слухи. И хотя это деликатная тема, она напрямую касается вас, леди Вингс.

Видите ли, ваш кузен остался единственным из рода Эрскинов, наследником Хейзел Мэнор. Но, несмотря на присущую ему ответственность и строгость, он был непреклонен в одном — он отказывался жениться! Вы можете себе представить, как это ранило господина Маттеуса-старшего?

Вероятно, это и стало причиной их жарких споров. Поскольку ваш кузен был холост и бездетен, в случае его смерти замок должен был перейти к вам, как это в итоге и случилось. И всё было бы хорошо, если бы не ваша помолвка с лордом Вингсом…

Уверяю, не в моих принципах подслушивать чужие разговоры, но однажды это произошло против моей воли. Я шла в покои к хозяину, чтобы принести вечерний чай и узнать, не нужно ли чего-нибудь ещё. На подходе к двери я услышала крики — отчаянные и гневные. Маттеус-старший снова спорил с сыном, и это разбивало мне сердце. В пылу спора господин произнёс фразу, которая, признаюсь, до сих пор звенит у меня в ушах.

«Ты несчастный дурак, если думаешь, что я позволю Вингсам снова завладеть Хейзел Мэнор!»

Я сделала вывод, что ваш дядя был против вашего брака с лордом Вингсом. А его сын, напротив, был очень этому рад. Но это всего лишь догадки старой экономки, леди Вингс, не более. Конечно, милорды никогда не обсуждали свои планы и желания со мной.

Через неделю после смерти господина мы получили новость о вашей свадьбе. Ваш кузен устроил праздник в честь этого события, даже жителям Аптон Грей перепало. Он всё ещё отказывался жениться.

Глава 11

Я услышала треск со стороны окна, но это не был ветер или птица, я точно это знала. Как и то, что стекло треснуло слишком громко, чтобы миссис Мунбрайт этого не заметила. Если, конечно, звук не раздался только в моей голове. Однако мне хотелось верить, что я не сумасшедшая. А если так, то это значит…

Я посмотрела на миссис Мунбрайт, прищурившись. Внимательно изучила её строгое морщинистое лицо. «Могу ли я ей доверять? Или она что-то недоговаривает?» — вертелось у меня в голове. Но я не стала высказывать подозрения вслух. Какой в этом смысл? Конечно же, экономка стала бы уверять, что говорит правду и ничего, кроме правды.

Вместо того, чтобы отпугивать её вопросами не по делу, я встала и начала ходить взад-вперёд вдоль спинки дивана. Дневник Мервинии всё ещё был в руках, и мне не терпелось закончить все дела, чтобы поскорее приступить к его чтению.

— Простите, что перебила, миссис Мунбрайт. Значит, вы утверждаете, что лорд Вингс доставил мне много горя и спутался с… — Я остановилась и посмотрела на неё вопросительно.

— С Гессой Томпсон, миледи. Певичкой и танцовщицей. С дешёвкой, которая не стоит и вашего мизинца.

«Занятно. Лорду Вингсу нравятся музыка и танцы?»

— А как давно это случилось? Я имею, как долго длится связь моего мужа с этой Гессой?

— Я не знаю всех деталей, леди Вингс. Но вы рассказывали, что ради неё он бросил вас на свадьбе…

— Что?! Негодяй!

Меня охватило негодование, и я не сразу поняла, кому оно принадлежит — мне или Мервинии. Возможно ли, что отголоски её чувств, боли и уязвлённой гордости всё ещё томились внутри тела?

«Чтение дневника поможет разобраться».

Можно было долго ругать Рейнара Вингса, но пока я не узнала больше, в этом было мало толка. Поэтому я постаралась отбросить возмущение и сосредоточиться на том, что действительно важно: мысленно попыталась сравнить рассказы доктора Фольконе и миссис Мунбрайт. Нужно было понять, нет ли в них противоречий.

Это оказалось сложной задачей. Мои мысли перескакивали от одного собеседника к другому, метались между деталями, не зная, какую выбрать и на чём остановиться. Биографии доктора и экономки сливались воедино, как и сведения о замке.

Я разозлилась на саму себя.

Неужели все эти разговоры, все расспросы были напрасны? Ведь если их не сопоставить, то всё смешается, забудется, если только…

«Если только я их не запишу».

И куском мела здесь не обойтись.

В углу библиотеки, недалеко от окна, стоял узкий письменный стол, совсем не такой роскошный, как в кабинете Маттеуса. Я бросилась к столу так резко, что миссис Мунбрайт вздрогнула, будто от неожиданного удара.

— Леди Вингс, могу я полюбопытствовать… что вы делаете?

— О, не обращайте внимания! Мне нужны письменные принадлежности, чтобы… поскорее вернуть память. Доктор Фольконе сказал, что ведение записей может помочь.

Ложь. Доктор ничего подобного не говорил. Но я не собиралась откровенничать с экономкой, пока не буду уверена, что она полностью на моей стороне.

Держа в одной руке дневник Мервинии, второй я стала выдвигать ящики один за другим, пока не нашла то, что идеально мне подходило: стопку слегка помятых и пожелтевших от времени, но чистых листов бумаги. И перьевую ручку!

«Отлично!»

Когда я прижала находки к груди, снова раздался треск со стороны окна. Во мне проснулся первобытный страх, который не могут победить никакие доводы рассудка. Страх, которому безразлично, существуют ли призраки на самом деле.

В голове всплыли слова Витори: «Женщина с лиловыми глазами. Та, что преследовала вас в отражениях».

Но горничная также говорила, что эта женщина приходит в темноте. А на улице стоял хоть и серый и пасмурный, но всё-таки полдень.

И опять этот треск. Да сколько можно!

Миссис Мунбрайт казалась раздражающе невозмутимой, сидя в кресле. Спокойной до зубного скрежета. Мне так хотелось подбежать к ней, схватить за плечи и крикнуть в лицо: «Неужели вы не слышите? Хватит притворяться!»

Вместо этого я собрала всё своё мужество в кулак и, напомнив себе, что привидения — это выдумки, медленно повернулась к окну, а там... ничего. Только дождь начался.

***

Остаток дня прошёл спокойно. Мы с миссис Мунбрайт покинули восточное крыло. Я снова заперла его на ключ, решив, что разрешу слугам заходить туда только вместе со мной. Витори выполнила мои поручения, и в жилой части замка стало заметно теплее. С теплом пришло и некое подобие уюта. К сожалению, поиски новых ковров и ярких нарядов не увенчались таким же успехом: ни того, ни другого в Хейзел Мэнор попросту не оказалось. Пришлось пристать к мистеру Боннису, чтобы узнать, можем ли мы позволить себе обновки.

— К сожалению, — ответил он, — для того, чтобы что-нибудь купить, нам придётся что-нибудь продать. Или найти другие способы изыскать средства. Пока что их хватает только на самое необходимое! А лорд Вингс не торопится высылать вам полагающееся содержание.

— Распродавать вещи — не выход, — покачала я головой. — Мы обязательно что-нибудь придумаем.

Из дневника Мервинии Вингс

Дорогой дневник, никогда не думала, что мне будет так сложно писать. Перед тем как приступить к этим строчкам, мне пришлось принять вторую дозу успокоительного отвара, который прописал доктор Фольконе. Но он считает, что ведение записей поможет мне справиться с расстройством, поэтому у меня нет другого выбора, кроме как начать их вести.

Начну с худшего. С самых болезненных воспоминаний. Доктор сказал, что мне необходимо заново пережить их, чтобы окончательно избавиться…

Жестокий метод, но я готова. Поэтому…

Свадьба.

Наша с Рейнаром свадьба обещала пройти чудесно. В тот день сбывались мои самые заветные мечты, и уже с утра я парила в облаках, не веря, что можно стать ещё счастливее.

Отныне лорд Вингс, синеглазый красавец, о котором мечтала половина девушек Ларенпорта, принадлежал мне одной. Мой и только мой.

Я так думала.

Будь проклята Гесса!

Мы обручились в главном храме Ларенпорта, где в медных жаровнях днём и ночью тлеют травы Троих, окутывая счастливые пары благословенными ароматами. Мы были одной из таких пар. Я ни на секунду в этом не сомневалась, когда вышагивала навстречу Рейнару.

Мне хотелось, чтобы он оценил мой наряд. Платье цвета слоновой кости с высоким воротом, пышными рукавами и приталенным силуэтом. Его украшали кружево, атласные банты и ленты. Из-за такого наряда моему отцу пришлось опять залезть в долги.

На моей шее красовалось жемчужное ожерелье с большим рубином посередине. Матушке оно не понравилось. Тёмно-красный каплевидный камень напоминал ей кровь, и она сказала, что это дурной знак, «знамение беды». Но отец лишь рассмеялся и попросил не плодить суеверия. Он уже заплатил за ожерелье немалую сумму, и не было ни денег, ни времени искать что-то другое. А идти на собственную свадьбу в старых украшениях — неприлично для леди.

Рейнар ждал меня у алтаря, одетый в идеально сидящий чернильный костюм. Сапфировый шейный платок подчёркивал синеву его взгляда — холодного и острого. Непроницаемого. Лицо Рейнара казалось каменной маской, и ни единый мускул не дрогнул, когда я подошла и встала рядом со своим женихом.

Я должна была всё понять. Но всё ещё была слишком счастлива и ослеплена любовью, чтобы заметить недовольство своего жениха.

Церемония, к которой наши семьи готовились долгие месяцы, заняла не более получаса. Голос священника, наши клятвы, потом поздравления — слова смешались, гулко отскакивая от сводчатого потолка.

Я думала, что на выходе из храма Рейнар возьмёт меня за руку, но он не стал.

Нужно было заметить! Уже тогда!

Свадебное торжество прошло в резиденции Вингсов, красивом пятиэтажном здании на окраине Ларенпорта. Середина весны, тепло, и отец Рейнара пригласил гостей в свои роскошные сады, чтобы похвастаться экзотическими птицами. Красными, жёлтыми, синими, с огромными изогнутыми клювами и широкими крыльями.

— А вы можете заставить их спеть? — спросила я.

Все посмотрели на меня, как на дурочку.

— Милое дитя, — неловко улыбнулся лорд Вингс. — Эти птицы не умеют петь. По правде говоря, они издают ужасные звуки. Пусть уж лучше молчат. От них ничего не нужно, кроме красоты!

Я смутилась. Но вскоре забыла и птиц, и названия далёких стран, откуда их привезли. Торжество гремело, но близился вечер, а за ним неизменно должна была прийти ночь. Наша с Рейнаром ночь!

Гессы не было среди гостей. Её не было, не было, не было! Где он её прятал?!

Ближе к полуночи меня отвели в спальню и помогли снять платье. Распустили прическу, расчесали волосы и облачили в длинную ночную рубашку, которая скрыла моё тело от подбородка до пят, как и полагается благовоспитанной леди.

— А где Рейнар? — спросила я, когда служанки приготовились уйти.

— Ваш муж скоро придёт, миледи. Ждите.

«Мой муж». Эти слова кружились в голове, как две снежинки на зимнем ветру, пока я ходила по комнате, не в силах усидеть на месте. Я ждала прихода Рейнара с нетерпением, смешанным со смущением и толикой стыда. Я не знала, каким будет наш первый раз, но верила, что всё пройдёт замечательно. Просто не могла представить, что с таким мужчиной, как Рейнар, может быть иначе.

Но минуты складывались в часы, а он всё не появлялся. Я прилегла на кровать, затем встала, снова легла и вскочила ещё раз, охваченная уже не беспокойством, а настоящей паникой. Возможно, с Рейнаром что-то случилось?

Приличия требовали, чтобы я оставалась в комнате до утра, но страх и непонимание происходящего подгоняли, накатывая волнами. Я решилась, возможно, на самый смелый поступок в своей жизни — покинула спальню в одной сорочке! Матушка пришла бы в ужас, если бы узнала.

Но я хотела выяснить, куда пропал Рейнар, поэтому вышла в коридор и отправилась на поиски. Хотя дом был мне мало знаком, утешала мысль, что покои, где разместили моего мужа, находятся совсем недалеко от моих. Тем удивительнее было, что он так сильно задержался. О, если бы я только знала!

На цыпочках я подошла к нужной двери и уже подняла руку, чтобы постучать, но остановилась. Из-за двери доносился смех двух голосов. Один, без сомнения, принадлежал Рейнару, а второй… Второй был звонким и чистым. Женским.

Глава 12

Я нахожусь в теле Мервинии Вингс уже четыре дня, но память до сих пор не вернулась. Удивительно, но, похоже, доктора Фольконе такое положение вещей беспокоит едва ли не больше, чем меня. Вчера он приходил и горячо извинялся, что не смог навестить меня раньше из-за размытых дождём дорог.

После осмотра доктор заявил, что его «дражайшая пациентка» в полном порядке, а её организм пышет здоровьем как никогда. О том, что пережила Мервиния, напоминает лишь розовый шрам на пояснице — рана затянулась чрезвычайно быстро! — и моя полная неспособность вспомнить хоть что-нибудь.

Однако я уверена, что стоит разобраться в том, что же случилось с леди Вингс на самом деле, и всё станет на свои места. Это немного странная, но стойкая вера, от которой я не собираюсь отказываться.

По примеру Мервинии я начала вести записи. Листов в запасе не так уж много (если только не вернуться в библиотеку за ещё одной партией), поэтому я стараюсь экономить их и записывать только самое важное, начиная с момента моего пробуждения и заканчивая рассказами доктора и экономки.

Противоречий в их словах я не обнаружила. Возможно, мои подозрения беспочвенны, и никто из ближнего круга Мервинии ничего не скрывает?

Но как тогда…? Она же не могла сама упасть на нож. И вряд ли её убила таинственная женщина с лиловыми глазами. Было бы глупо верить в такие сказки. Я убеждена, что даже дыхание за балдахином и следы на ковре можно объяснить с рациональной точки зрения, не говоря уже о треске со стороны библиотечного окна.

Миссис Мунбрайт была права. Это ветер или птица, не более. Или, что вероятнее всего, обычный дождь. Он до сих пор не унимается, день и ночь барабаня по стёклам и стекая с крыш. Кажется, все тучи мира собрались над Хейзел Мэнор, чтобы его утопить.

Но теперь в комнатах западного крыла круглые сутки горит огонь — Витори, миссис Мунбрайт и даже мистер Боннис поддерживают его по очереди, составив нечто вроде расписания. Я тоже вношу свою лепту — слежу, чтобы в моей спальне всегда было тепло. Надоела постоянная сырость.

К сожалению, если срочно не придумать, откуда брать деньги, то долго так продолжаться не сможет. У нас банально закончится растопка, а из нас четверых никто не лесоруб. Но не сжигать же книги, в самом деле!

Утром, воспользовавшись коротким перерывом между ливнями, мы с Витори отправились осматривать сады, и у меня появилась пара идей.

— Здесь столько шиповника и ежевики, — сказала я горничной. — Возможно, мы сможем извлечь из этого пользу.

Я попросила её сбегать за корзинками. Витори принесла две, и мы наполнили их ягодами до краёв. Собирали до тех пор, пока в наши пальцы не въелся тёмно-фиолетовый ежевичный сок. Но затем непогода загнала нас обратно в замок, и пришлось оставить это дело до лучших времён.

Пока что ягод, которые нужно ещё и перебрать, чтобы выбросить явно испорченные, хватит только на пару пирогов, но если собрать больше…

Что ж, надеюсь, всё получится. Так же, как и добраться до зимнего сада, чтобы провести ревизию цветов и трав, которые там растут. Но это я решила отложить на завтра, тихо моля мироздание, чтобы наконец выглянуло солнце и дождь больше не нарушал мои планы.

После обеда мы с мистером Боннисом расположились в одной из гостиных, по размеру больше похожую на малый зал. Я пыталась присмотреться к управляющему получше (он сам так обозначил свою должность), но оказалось, что это трудно — подозревать в злодеяниях человека, который всегда улыбается.

На самом деле мистер Боннис — единственный в Хейзел Мэнор, кто сохраняет спокойствие и доброе расположение духа. Он не сомневается в моём скором выздоровлении и не устаёт об этом напоминать.

И, конечно, он старается выполнить все мои поручения. Так и в этот раз: добродушный управляющий достал из запасников два ящика с картинами, как я и просила.

— Вы абсолютно правы, леди Вингс! — сказал он. — Если с коврами пока не получается, давайте займёмся картинами.

— Да. Эти трещины на стенах кого угодно вгонят в тоску. Вы не знаете, почему их так много?

— Тут лучше проконсультироваться со сведущими людьми, госпожа.

Вот только сведущим людям нужно заплатить — и за консультацию, и за осмотр замка. А потом ещё и нанять тех, кто всё отремонтирует… Список предстоящих расходов растёт с каждым днём.

— Одно могу сказать точно, — продолжил мистер Боннис. — Когда хозяином был ваш дядя, никаких трещин и в помине не было. О, а вот и он!

Управляющий извлёк из ящика портрет небольшого размера, без рамки, покрытый толстым слоем пыли и копоти. Не мне судить о его художественной ценности, но даже мой неопытный взгляд сразу заметил — картина требует реставрации. Ещё одна статья расходов.

— Маттеус Эрскин-старший, — с гордостью сообщил мистер Боннис, протягивая мне портрет.

Дядюшка Мервинии был приятным худощавым мужчиной средних лет. Усы, завитые на концах, придавали его образу комичности, но лишь слегка. Любое веселье исчезало, стоило заглянуть ему в глаза… Художнику удалось передать всю глубину его печали.

Я пришла к выводу, что Маттеус Эрскин-старший был изображён уже после смерти его жены. Возможно, даже незадолго до собственной смерти, когда он поссорился с сыном.

— Ах, а вот это вам точно понравится! — воскликнул управляющий, и я отложила портрет с дядюшкой на ближайший стул. — Ваша прабабушка. Леди Мерависа…

Глава 13

Высокие сапоги лорда Вингса ритмично скрипели, когда он вошёл в столовую. За ним тянулся длинный след из мокрых следов. С его тёмных волос стекала вода, капли падали на лоб и высокие скулы, но, казалось, он вовсе этого не замечал.

Рейнар выглядел уставшим, мрачным и хмурым. И всё же он был красив. Настолько, что я невольно начала понимать Мервинию. Трудно оставаться равнодушной под цепким взглядом этих синих глаз.

Рейнар стянул перчатки и сбросил с широких плеч насквозь промокший дорожный плащ. Не глядя, он кинул одежду в Витори, и горничная вздрогнула, поймав вещи в последний момент. Она зажмурилась от разлетевшихся вокруг неё брызг.

Взгляд Рейнара не отрывался от моего лица. На мгновение мне захотелось отвести глаза, но я заставила себя сдержаться. Сцепила пальцы, сложила руки на юбках, совсем как смиренная жена.

Скромный вид моего наряда вдруг показался неподходящим, как и его тёмные тона. Вместо бордовой блузки я выбрала полуночно-фиолетовую, и только теперь поняла, насколько этот оттенок подчёркивает бледность кожи.

«Впрочем, — подумала я, — почему меня должно это заботить?». Неважно, что подумает Рейнар. В конце концов, то, что у Мервинии нет ярких нарядов — это и его вина.

Я почти не сомневалась, что лорд Вингс намеренно проигнорировал мою просьбу сообщить о своём приезде заранее. Хотя в письме, отправленном на днях, я чётко и ясно написала: «Пришли ответ за несколько дней до того, как отправишься в путь».

Но Рейнар поступил иначе. Лишил меня возможности привести Хейзел Мэнор хотя бы в относительный порядок.

Он не должен был видеть разруху. В мои планы не входило давить на жалость. Особенно после того, что я прочитала в дневнике его жены. Но лорд Вингс не оставил мне выбора и приехал слишком рано. «Будем импровизировать».

Несколько долгих секунд мы молча смотрели друг на друга. Потом Рейнару это надоело, и он фыркнул.

— Ты похудела. Не думал, что можно стать ещё более тощей.

Мои глаза расширились от возмущения. Я открыла рот, закрыла, затем открыла снова, собираясь обрушить на лорда-хама шквал ругательств. Но всё же выбрала сохранить лицо и ограничилась упрёком:

— Возможно, ты не дочитал моё письмо? Я была на грани жизни и смерти, знаешь ли. Потерю веса можно назвать побочным эффектом.

Рейнар скривился.

— Я прочитал эту чушь. И убедился, что ты окончательно рехнулась в этой дыре. Скажи спасибо, что я забираю тебя домой…

— Что?! Но Хейзел Мэнор и есть мой дом!

— Этот так называемый дом скоро развалится. Не то чтобы меня это волновало, но рано или поздно он рухнет тебе на голову…

— Замок был бы в гораздо лучшем состоянии, если бы кое-кто не забывал о своей жене. За полгода ты ни разу не прислал мне содержание!

Рейнар прищурился, и в его взгляде мелькнула какая-то искра, быстрая, как солнечный блик на тёмной воде.

— Когда ты уезжала, я ясно дал понять, что содержания не будет, Мерви. Я не собираюсь поддерживать твои истерики деньгами.

Я ещё не дочитала дневник Мервинии до конца и понятия не имела, на какой ноте они с Рейнаром расстались. Но разве не очевидно, что с таким надменным, чёрствым грубияном можно разойтись лишь на повышенных тонах? Должно быть, Мервиния хорошенько хлопнула дверью напоследок…

И всё же, пока мне не открылись подробности, я решила не углубляться в детали. Тем более мне нужна была информация, которой владел лорд Вингс, а тон нашей беседы явно не задался.

Я сдержала колкости, которые вертелись на языке, и выдавила из себя улыбку.

— Оставим споры ненадолго? Такая встреча! Конечно, если бы ты предупредил о своём приезде заранее, мы бы подготовились лучше, но… Витори, попроси миссис Мунбрайт принести остатки обеда. И пусть поторопится с ужином.

Горничная всё это время стояла рядом и наблюдала за отвратительной сценой. Она робко кивнула, присела в поклоне и уже собиралась идти, когда лорд Вингс рявкнул:

— Нет! Никакой еды. Неси чай, больше ничего.

Витори перевела испуганный взгляд с меня на него и обратно.

— Ты наверняка проголодался с дороги, мой дорогой муж, — сказала я елейным голосом.

— Вовсе нет.

— И всё-таки я настаиваю…

— Хватит! Не испытывай моё терпение!

Он выкрикнул это так резко, что мы с горничной одновременно вздрогнули. И снова искра в его глазах, совсем недобрая на этот раз.

Я внутренне позлорадствовала, что получилось вывести Рейнара из себя. «Вот кому бы не помешал успокоительный отвар доктора Фольконе».

— И незачем так кричать. — Я беспечно пожала плечами. — Чай так чай, ради бога…

— Ради какого бога?

Этот неожиданный и такой простой вопрос застал меня врасплох. Сердце заколотилось, а щёки вспыхнули. На миг я почувствовала себя загнанной в угол, но разум озарила мысль: «Там, откуда я родом, Бог всего один…»

Я ахнула, взглянув на Рейнара, и быстро прикрыла рот ладонью.

Глава 14

— А теперь быстро сказала мне, кто ты такая и что сделала с моей женой.

Кинжал, прижатый к горлу, холодил кожу и ясно давал понять: одно неверное движение, одно неправильное слово — и живой мне из столовой не выйти. И кто знает, посчастливится ли мне воскреснуть ещё на чьих-нибудь похоронах?

Хватка Рейнара казалась стальной. Затылок разрывался от боли, когда он встряхнул мою голову, словно я тряпичная кукла.

— Говори! — приказал лорд Вингс.

Я решила, что если стану отнекиваться, то сделаю только хуже.

— Я… я не знаю! Я очнулась в теле Мервинии, когда с ней прощались в церкви, и с тех пор ничего не помню!

— Я убью тебя, если не скажешь правду.

— И все будут считать тебя убийцей собственной жены.

Я не видела его лица, но могла бы поклясться, что Рейнар затаил дыхание, и это выдало его замешательство. Но также было очевидно, что он не собирался демонстрировать свою слабость.

— Не заговаривай мне зубы, ты не в том положении. В последний раз спрашиваю, кто ты такая?

Я приготовилась к тому, что, возможно, следующие слова станут для последними.

— Клянусь всем, чем тут принято клясться, что не знаю. Я не помню, кто я!

Секунда, две… Рейнар отвёл кинжал в сторону, и лезвие оставило на коже болезненный тонкий след. И всё же я была жива, лорд Вингс не убил меня. Но и не стал обращаться лучше.

Он снова дёрнул меня за волосы и подтащил к столу. Усадил силой и только после этого отпустил. Я едва сдерживала поток ругательств, но прикусила язык, потому что в чём-то проклятый Рейнар был прав — я действительно не в том положении, чтобы напрашиваться на неприятности. Кинжал в его руке всё ещё блестел.

Не выпуская оружия, лорд Вингс свободной рукой залез в карман своих брюк и достал аккуратно сложенный вчетверо лист бумаги. Развернул его, и комнату наполнил резкий травяной запах.

Рейнар высыпал мне в чай горсть мелко нарезанных сушёных лепестков.

— Пей, — велел он.

Я подняла на него глаза и не смогла сдержать удивлённой ухмылки.

— Хочешь отравить меня?

— Хочу, чтобы ты заткнулась и делала то, что тебе говорят.

— Но это же глупо! Я не самоубийца! Ты только что угрожал мне ножом, а теперь…

Рейнар подошёл ко мне, наклонился и перекрыл травяной запах ароматом своего парфюма. Меня окутало смесью кедра, бергамота и тонких цветочных нот, которые я никак не могла распознать…

Мысль о том, что от лорда приятно пахнет, исчезла, как дым, когда он с ненавистью прошипел мне в лицо:

— Интересно, как я так быстро догадался, что ты самозванка? Или ты пьешь проклятый чай, и я всё тебе рассказываю, или продолжаешь упрямиться, и тогда я ухожу. Запираю тебя на ключ. И ты загнёшься здесь от голода, а потом сгниёшь, так и не вернув себе память. У тебя есть три секунды, чтобы выбрать, поняла?

Он отступил от меня, расправил плечи и начал обратный отсчёт, не отрывая глаз от моего лица.

— Раз… два…

— Ладно! Хорошо! Я выпью!

В том, что это какая-то отрава, не возникало сомнений. Но это был выбор без выбора, и я дрожащей рукой схватила чашку, чтобы опрокинуть в себя её содержимое. Чай обжог мне язык. Рот наполнился едкой горечью, и я закашлялась, чуть не подавившись.

— Чувствуешь, — с триумфом в голосе произнёс Рейнар. — Значит, точно из другого мира.

— Что значит «точно»? Ты не был уверен?!

Моё зрение стало нечётким, столовая подёрнулась серой дымкой.

— Что это дрянь? — прошептала я. — Как… что ты со мной сделал?

— Ты молодец, призналась сразу, но я должен был проверить, — ответил Рейнар. — А то с моей жёнушки станется придумать чепуху и самой же в неё поверить.

«Подонок! — мысленно воскликнула я, потому что сил бросить ему это в лицо уже не осталось. Меня вело в сторону, пришлось ухватиться за стол, чтобы не упасть. — Он блефовал!».

— Не переживай, — почти ласково продолжил лорд Вингс. — Когда ты в следующий раз откроешь глаза, всё закончится.