Забытая измена

Пролог

- Мам, Гоше нельзя апельсины, у него аллергия на цитрусы, - выпускаю белый клубок пара и перевожу дыхание, затем снова возвращаюсь к разговору. – Да, мам. Нет мам, не надо бежать за киндером, Лина через минуту угомонится, увидев твое спокойное лицо.

Хоть двести раз напиши памятку и прикрепи ее магнитом на холодильник, эта неугомонная бабушка на двадцать помножит и переспросит. Завершаю вызов и кладу телефон в карман дутой куртки.

Покрутив головой еще раз, сверяю номер домика по кривой закорючке на листе. Крепкий морозец щиплет за щеки. Растираю бежевой варежкой и не как не могу сдвинуться с места.

16 - как символично. Мы с Глебом поженились 16 июня, как сейчас помню, стояла страшная жара. Все потели, торты и салаты плыли, но нам тогда было не до этого. Глеб только что вернулся из армии и недвусмысленно тискал меня по углам, так и норовя забраться под пышную юбку. Мысли у новобрачных были лишь об одном, как остаться наедине. Девственность я вручила ему еще в начале призыва.

Свадьбу мы праздновали в день приезда. Денег хватало, либо на то либо, на другое.
Как давно это было почти, восемь лет назад. Это сейчас у нас полная чаша. Две машины, большой особняк. Шикарная дача на берегу реки с лужайкой. Вот только времени друг на друга стало катастрофически не хватать. Точнее, Глеб, как раньше, уже не стремится поскорее прижаться, приласкать, поцеловать и заняться изнуряющим сексом в любом удобном месте. Да и в неудобном было, но нам это нисколько не мешало получить удовольствие.

Топчусь по хрустяшей корке снега и думаю о том, как все изменилось..

Я стою одна - одинешенька посреди лыжного курорта в Шерегеше, вокруг целующиеся парочки и молодежь, все отмечают начало нового года. А я выслеживаю собственного мужа.

Нормально?!!!

Для восьми лет отношений, как я считала, душа в душу. Я ему всю себя отдала, без остатка. А он...

Разноцветные гирлянды под крышами деревянных домиков создают праздничное настроение. Всем вокруг, но не женщине с тяжелым грузом подозрений за поникшими плечами. Горько и страшно приближаться к уютному шале, которое так и кричит о том, что здесь должны быть счастливы.
И я хочу быть счастлива со своим Глебом. С тем, который поднимет на руки, зацелует до одури и скажет, что все будет хорошо. Надо потерпеть. И я потерплю. Кризис на рынке. Неудачу. Маленькое общежитие и одну тарелку супа на двоих.
Но я не потерплю делить любовь и внимание своего мужчины с другой.

Мнусь на пороге до тех пор, пока все же гордость не побеждает в схватке со слабостью - развернуться и лететь домой, потом, как обычно, встретить его из командировки с улыбкой и сделать вид, что не замечаю ни запаха чужих духов, ни след от броской помады, застиранный на воротничке. Поверю, что царапины на его плечах получены в борьбе со спортивным снарядом, и синяк, так похожий на засос, поставлен там же, в фитнес клубе, который он стал посещать все чаще.

Свет мягко обволакивает небольшой коридорчик . Глазею на орнамент елочек в графитово - красных тонах . Свечи расставлены на полках, а в центре стола, того, что в гостиной, открыта бутылка шампанского. Ядовито-алыми лепестками роз выстелена дорожка, убегающая вверх по винтовой лесенке.

Все точь -в-точь как я мечтала по ночам, лежа на его плече. Улыбаюсь по- глуповатому, решив, что любимый подстроил таким образом самое романтичное за все время нашего брака приключение. Вычислил те рычажки , на которые можно надавить и заставить меня приехать сюда. Даже случайно подслушанный разговор с названием и адресом, кажется мне всего лишь толковым способом манипуляций. Тлеющий огонёк в груди колышется и начинает разгораться сильнее, согревая своим призрачным теплом душу и тело. Счастливая улыбка невольно расползается по лицу. Ты ж мой родной, хороший… Зато я дура! Подсела на паранойю, накрутила себя до такого состояния.

Сбрасываю пуховик и теплый комбинезон. Немного скептически поглядываю на плотные лосины и свитер с высоким горлом. Но, коли Глеб подстроил такой сюрприз, то все говорит само за себя. Он и в обычной жизни не перестал видеть во мне женщину. Ту яркую сногсшибательную красотку, что зацепила его при первой встрече.

Тягучий джаз разливает мелодию под соло саксофона. Френк Синатра поет о большой любви. Так охота покружиться в такт, но сдерживаю себя, захватив с перил полный бокал искристого шампанского, поблескивающего золотом в приглушенном свете лампочки.

На цыпочках крадусь по деревянным ступенькам, тихо, осторожно, боясь спугнуть свою решительность и надежду на счастье. Даже сердце замерло, тоже решив не шуметь. Закусываю нижнюю губу, когда последняя ступень предательски скрипит под ногой. Проклятая! Всё ведь так хорошо шло! Делаю ещё шаг и замираю, заметив за единственной приоткрытой дверью какое-то шевеление. Ноги немеют и будто прирастают к полу. С большим трудом отрываю ступню и делаю шаг, в этот же миг глупое сердечко срывается и несётся вскачь. Долгие две секунды проходят, прежде, чем я заставляю себя сделать второй. Кончиком пальца толкаю внутрь дверь и замираю. Точнее, умираю. Прямо здесь, на пороге шикарной спальни.

Глеб стоит сзади натягивая во всю длину на свой, готовый к большим подвигам, ствол какую-то девку. Затянув волосы блондинки в кулак, вдалбливает в упругую задницу, раз за разом выбивая из горла девушки гортанные стоны. Закинув голову, с безумным наслаждением выкрикивает самые пошлые ругательства, от которых не только уши вянут, но и цветы на подоконнике склонили крупные головки.

- Ты моя сучка, нравится тебе, - рвано рычит, стискивая зубы от наслаждения.

- Да Глебушка, ты просто космос. Меня никто не трахал, как ты . О, боже. О божеее, - визжит красотка, встряхивая гривой платиновых кудрей и, совсем потерявшись в оргазме, распластывается по полу, стягивая в ладонях короткий ворс медвежьей шкуры.

Головка Глеба, смачно хлюпнув и блеснув бардовым наконечником , выскальзывает из истекающего влагой лона. Он шлепает дамочку по ягодицам этим самым инструментом, что таранил ее минут десять без устали, как только я вошла. Под его хриплый рокот облегчения так и хочется вякнуть: « Отмучился бедный!». Глеб закидывает голову и раздает брызги салюта из спермы на её спину, заливая, мерцающую от огня в камине, кожу.

Я все это время стою, набрав полный рот шампанского, и даже возмущенно выдохнуть не могу, не то, что выдавить хоть слово. Глеб склоняется, целуя партнершу в изгиб шеи.

- Небольшой перерыв, а потом пососешь. Обожаю минет в твоем исполнении, это что-то невероятное, Крис, – воркует удовлетворенно мой ненаглядный на ушко любовнице. По свободному тону понятно, она это делала, и не раз.

- С удовольствием милый, твой член создан для моего ротика, – вытягивая губы уточкой, эта позорная «простигосподи» еще и причмокивает.

Я, полностью омертвев, продолжаю стоять и взирать на крах своего прошлого и будущего. Такое невозможно простить, потому что забыть невозможно. Знала бы я в тот момент, что прощения никто просить и не собирается, раскурочила бы все, начиная от головы своего неверного мужа и заканчивая хрустальной напольной вазой с букетом бардовых пионов. Ведь это мои любимые цветы. И мужчина тоже мой, теперь уже точно бывший, как и любимый впрочем. Он поднимается, растирая покрасневшие колени. И вот тут оба наконец замечают, что они не одни.
Глотаю чертов алкоголь, нагревшийся в бокале, и произношу самое нелепое, что можно произнести.

1. Глава 1

Как только открываю дверь, под ноги мне летит подрастающий на глазах, лопоухий щенок хаски. Не дело собаку такой породы в доме держать , но Глебу некогда заниматься оснащением вальера.

Ему в последнее время вообще все «некогда». Некогда погулять с детьми, даже на выходных. Некогда поговорить со мной о том, что творится дома, и что огромному особняку на сто пятьдесят квадратов хоть иногда, но требуется мужская рука, или, на крайний случай, просто мнение.
Эта часть хозяйства целиком и полностью на мне, помимо готовки, уборки в одни руки и детей трех и четырех лет, которые не ходят в сад, по той причине что папа переболев короной, стал слишком зациклен на вирусах и бактериях. Лучше бы он был так же зациклен на том, что дети постоянно нуждаются во внимании, в том числе и отцовском...

Но вместо этого, он заставляет меня перед его приходом обрабатывать все поверхности в помещении антибактериальным средством.
Я не стерва, и пилить мужа обеспечивающего достаток в семье, конечно, не стану. Но куда деть это гаденькое ощущение, будто я превращаюсь в безмолвную рабыню? Мне, как девушке, привыкшей отстаивать свое мнение, это заметно портит нервы.

- Аленушка, ты почему так долго? Я уже половину сериала пропустила, а еще домой минут пятнадцать добираться, – причитаниями встречает меня мама в коридоре, прижимая руки к пышной груди, что теряется на фоне, расплывшейся с годами, талии.

Шутка ли, троих детей выносить и выкормить.
Скурпулезно разглаживаю на себе трикотажное платье и прикидываю, как без дополнительных нагрузок вернуть свой сорок четвертый размер из сорок восьмого. Да и бедра заметно раздались , но при моем высоком росте вроде бы смотрится все еще неплохо. Как говорит продавец на рынке: «Аппетитная женщина».

Да, только от него мне и достаются комплименты в последнее время. Муж ими давно уже не балует.

- Пробки, мам, не переживай, я тебе весь сезон на диск скачаю. Хюррем завоюет своего султана, и ты сможешь это пресматривать бесконечное количество раз, – помогаю надеть цигейковую шубу , поправляю на ней шарф и, с удовольствием поцеловав в мягкую щеку, провожаю до калитки, где ее уже ожидает такси.

Закрываю дверь, кормлю неугомонного пса и запираю его на кухне. Затем, иду проверить Гошку и Линку, по пути не забыв опрыскать из пульвилизатора все поверхности. Ежедневный ритуал, вгоняющий меня в беспросветную апатию.
Дети в своих комнатах мирно посапывают, убаюканные бабушкиными сказками. Прибираю игрушки на место, раскладываю вещи по шкафам и, глянув на часы в гостиной, отмечаю, что Глеб снова засиделся на работе до поздна. Уже одиннадцать.
На романтический ужин рассичитывать не приходится, снова поужинает в офисе. Обойдемся красивым бельем, к слову сказать, именно поэтому я и задержалась. Сначала салон, в который не так часто удается выбраться, потом отдел роскошного нижнего белья.

Пудро –розовый комплект прекрасно смотрится на сливочном оттенке моей кожи. Не такой упругой как прежде, несколько растяжек на животе и бедрах. Да и грудь заметно потеряла форму, пережив полтора года кормления, но, как говорится, главное чувствовать себя желанной.

Принимаю ванну и наношу увлажняющий крем с ароматом солнечной магнолии. Глеба всегда очень возбуждает этот запах. Возбуждал, оговорка должна быть в прошедшем времени, он уже четыре месяца ко мне не притрагивался. А нам ведь еще и тридцати лет нет. Куда все делось, одному богу известно...

Ажурное бра, тонюсенькие стринги. Безумно эротичный пеньюар, что больше будоражит вообрежение, нежели что-то скрывает.

Глебу должно понравиться.

Налив бокал вина , принимаю в кресле позу, которой позавидует любой модельный эстет.
Сижу около часа, гипнотизируя дверной проем. Его все нет. Весь запал ускользает вместе с остатками самообладания. Только когда стрелка перваливает за полночь, мой ненаглядный, припарковав внедорожник во дворе, освешает окна гостиной яркими фарами.

Я, немного приободрившишись, распахиваю вырез поглубже и поглаживаю все еще стройную ножку от колена до внутренней части бедра. Глеб входит, впуская в помешение струйку морозного воздуха, от чего мурашки скопом разбегаются по всему телу.

- Угадай, кто не спит и ждет своего безумно сексуального мужа – мурлыкаю нараспев, раздвигая ножки пошире и приподнимая грудь с, восставшими от холода, сосками. Прозрачная ткань нисколько не скрывает темные ореолы.

Но Глеб проходится глазами по этому великолепию равнодушно. Я бы даже сказала, апатично. Словно перед ним не раскрепощенная и готовая к бурному сексу любимая женщина, а мойщик стекол на заправке, причем мужик. Бородатый и раздражающий, в плотном заляпанном солярой комбинезоне.

Я, конечно, все понимаю, перетрудился, но так и я целый день, словно белка в колесе. Такими темпами, мы скоро по разным спальням разъедемся.

- Глебушка, милый хочешь расслабляющий массаж? – бегу следом, когда он, не проронив ни слова, идет наверх.

- Ален, давай не сегодня. Я устал, - отвечает так, будто отдирает липучую жвачку от подошвы. Делаю вдох и гашу приступ накатившей истерики. Если я ее закачу, то разбужу детей. А нам как, минимум нужно поговорить. Когда если не сейчас, завтра будет все тоже самое. И послезавтра и после..после..

- Глеб, что происходит у тебя кто есть? - выпаливаю, не обдумав. Он разворачивается, стаскивая пиждак, и расстегивая на рубашке пуговицы.

- Что за ерунду ты мелешь. Секса не хватает, тогда иди… - рявкает, явно позабы,в кто перед ним стоит, вспомнив тут же осекается.

- Да не хватает. И не только его, еще тебя, - растеряно ухватываю, что он что-то не договорил, - Куда иди? – очень даже интересно, куда он собирался меня послать.

- Вибратор себе купи, может полегчает, – рявкает раздраженно.

- Это уже слишком. Знаешь дорогой, – только собираюсь высказать все, что накипело, как он машет рукой перед лицом и останавливает.

2. Глава 2

- Вы - однофамилица Глеба Яновича? – выбеленные волосы молоденькой секретарши красиво уложены в крупные локоны и доходят почти до плеч. Она новенькая, раньше я её не видела, но, впрочем, Глеб уже давно не посвящает меня в кадровые перестановки. Обида забивает ком в горле, царапаю ногтями полировку стола,вздыхаю и только потом, снисходительно улыбнувшись, отвечаю и слегка прищюриваюсь, пока читаю длинное имя на отсвечивающем бейджеке.

- Я жена Глеба Яновича , - выпрямляюсь во весь рост, чтобы создать нужный эффект. - Устинова Алена Сергеевна, и вам, Кристина , советую впредь это запомнить.

Нахалка, нисколько не смутившись, тут же перебивает, не давая договорить:

- В мои обязанности не входит досконально изучать родовое древо своего шефа, – натянуто улыбается, даже не пытаясь скрыть пренебрежение.

- А что же входит в ваши обязанности , - неприкрыто злюсь, что благоверный нанял такую неквалифицированную особу, напрочь лишенную субординации и чувства такта.

- Приносить кофе и делать его тяжелый день немного легче, – сухо чеканит, опуская взгляд на монитор.

Трудно предать шок, нахлеставший мне по щекам так, что они начинают гореть от возмущения. Гнать паршивку сию минуту, или сначала устроить скандал в кабинете Глеба, на который я, оказывается, имею намного больше причин, чем думала? Но меня уверенно оттесняют в сторону еще до того, как онемевшая психика и приличное воспитание подскажет, что же делать.

- Крис, Глеб у себя? – встревает идентичная блондинка, только чуть более ухоженная. В темно – сером шелковом комбинезоне и, накинутом поверх, свободном белом пиджаке.

- Да, Крис, проходи, он тебя давно ждет, – любезно отзывается секретарша.

- Тогда, мне это не понадобится, – Кристина номер два сбрасывает пиджачок на кресло за моей спиной и поправляет тонкую бретельку верха , больше похожего на комбинацию. И всем вполне очевидно, что под такое совсем не надевают лифчики. Девушка вздергивает подбородок и направляется в кабинет.

Что за бордель из Кристин Глеб устроил в офисе? Рассеяно, как клуша, которую только что уделали, смотрю ей вслед. И вот теперь становится понятен цейтнот, по которому у него не хватает сил на собственную жену.

Расправивляю плечи и трясу непокороной копной каштановых волос, которые по собственной глупости не стала закалывать, чтобы выглядить соблазнительно. Ага, как же, в глухом платье футляре столетней давности, в котором мои округлившиеся бедра выглядят еще шире, это я замечаю уже проходя мимо огромного зеркала во всю стену.

– Вам туда нельзя! – верещит, подскочившая с места, секретутка. Нарочно в мыслях злорадно каверкаю ее статус, совмещая секретаря и проститень, не дай бог, забравшуюся в наше семейное ложе. Но, без доказательств обвинять никого не буду. Просто потому, что в глубине души все еще не верю тому, что муж мне изменяет. С такой пресной, как штампованной в типографии, силиконовой мартышкой. Хотя бы с кем –то поинтересней, чтобы было не так обидно и банально. Я себе цену знаю, и изменять принципу - не устраивать вздор на пустом месте, не собираюсь. Увижу своими глазами, прости – прощай, а пока у Глеба есть шанс все переменить. Брак на том и держится, на диалоге, а не на беспочвенных обвинениях. Иначе, это уже абсурд.

- Можешь собирать вещи, с этой минуты ты уволена, - отрываюсь с полным удовлетворением и даже не оборачиваюсь. Навыки коммуникации у специалиста на нуле, чем не повод избавиться от такого работника?

Стучать, естественно, в мои планы не входит. Поэтому, немного по - хамски распахиваю дверь, чтобы воочию убедиться, на кого Глеб променял восемь лет счастливой семейной жизни. Или все- таки нет, и я просто разошлашась, деградировав вдали от полноценной жизни. Все вопросы потом. Мне бы разобраться с тем, что происходит сейчас. Надо витамины что ли попить, нервы совсем расшатались. «Магний В6», или что там еще обычно употребляют в таких случаях.

Почему –то в памяти всплывает сегодняшнее утро. Завтрак, прошедший в напряженном молчании. Глеб надевает светло- бирюзовую сорочку, что так идет его голубым глазам, и синий галстук в мелкий горошек. Модная канадка подчеркивает его густую шевелюру цвета темной соломы. Он весьма привлекательный мужчина, это не предвзятое мнение... И я при нем, как серый кардинал. Незаметная, не достойная даже « Спасибо» и предварительных ласк, не говоря уже об оргазме. Угадайте, кто внес свою лепту в шарм его сугубо офисного стиля? Та, кто остается за ширмой многих побед. Та, о которой не стоит знать секретарше и вот этой вот наглой мамзель, рассевшейся на кожаном диванчике с чашкой кофе в руке.

– Глеб, – открывает свой ядрено - розовый рот – Тут какая –то женщина . Вам чего?

- Мне чего? – прогибаю бровь в изумлении. Глеб появляется из-за угла, неся в руках коробку шоколадных конфет. Бельгийских, которые мне, даже не припомню, когда он покупал в последний раз. – И правда, Глеб, чего от тебя может хотеть твоя жена?

3. Глава 3

Несколько минут молчу и уже сама не знаю, что хочу от Глеба. Ответов, точно. Но на какие именно вопросы?

Почему не поздравил с годовщиной, которую мы отмечаем из года в год? И так знаю, потому что даже не вспомнил утром. И для меня это, наверное, самый тревожный звоночек. Раз забывает - значит это становится для него неважно.

Обычно мы отмечаем стандартно, с родсвенниками, в кругу друзей, как получится, но каждая такая годовщина имела особый смысл лишь для нас.
В декабре, перед самым Новым Годом, находясь за тысячи километров он сделал мне предложение. Я стояла на лютом морозе, Глеб на том конце провода плавился от жары и ждал то заветное "да". А я ждала его возвращения, когда я смогу обнять возмужавшевго, когда-то друга, а потом любимого.
Но все краски и впечатления съедаюся, пока я смотрю в отчужденные, и недовльные моим внезапным визитом, глаза. И вот в эту самую секунду он не мой. Он - мужчина, который выстроил паралленьную жизнь, и в ней уже нет меня и детей. Он сам по себе. А я вдруг совершенно теряюсь и перестаю понимать свою роль.

- Ален, что за выходка. Что за манера врываться без стука? – отчитывает меня муж – Ты не додумалась предупредить через секретаря? - холодный взгляд светлых глаз вырезает на моем сердце снежинки.

- Вот это да! – вспыхиваю праведным негодованием. – Во –первых, считаю себя в праве посетить фирму, которую мы начинали строить вместе. Во-вторых, твой секретарь уволен, за профнепригодность.

Дамочка на диване ехидно улыбается, и я осаживаю громкость своего тона до стабильной ровности. Не хватало еще опуститься до сварливой хабалки в ее присутсвии. Плавно изгибается, пока ставит не начатую чашку на низкий столик. Грациозно поднимается, демонстрируя при этом потрясающую фигуру. Я замечаю каким взглядом задерживается на ней Глеб. Если не утрировать, то заинтересованно. А если уж подключить ревность, полоснувшую ножом по расшатанным нервам, то он мысленно её поимел.

- Глеб, я, наверное, пойду, – поднимается и очень интимно трогает его за плечо. – Вам нужно поговорить, а я тебе позже наберу. Обсудим эскизы баннеров по телефону.

- Да, Крис, спасибо, ты как всегда на высшем уровне, - целует в щеку, вроде бы формально. Кусаю внутреннюю сторону губы от обиды и боли.
Подаюсь в сторону и пропускаю эту Кристину.

Раздумываю над тем, ограничилось ли между ними его фантазией, либо уже давно перешли к активным действиям. Но ведь предъявить я ничего не могу, не выставив себя при этом загнанной бытом истеричкой. Я же не такая. Горько . Ужасно. Плакать хочется, но я не буду унижаться.

- Я с ним не сплю...пока, - шепчет на ухо, проходя мимо, стерва. И ведь на достаточном уровне громкости, ровно так, что Глеб ничего не слышит. Ну и сука. Красивый франзуский маникюр сжимает ручку двери. Запах цветочного "Диора" обволакивает меня ядовитым облаком. Надеваю холодную мину на лицо и прикрываю за ней дверь на ключ, тем самым давая понять, что ее слова меня не волнуют. Легче, правда, мне не становится. Весь кабинет провонял ее стойким парфюмом. Как и Глеб, облокотившийся накаченной задницей о край стола.

- Ну, и к чему это все? Сорвала важное совещание. Ради чего Алена, я тебя спрашиваю?

Глотаю свою гордость, костью вставшую поперек горла. В очередной раз напоминаю, что сломать неосторожным словом хрупкие, как тонкий лед, отношения, я всегда успею. Возможно, я и сама распустилась, стала выглядеть хуже. Перестала привлекать новизной и спонтанностью. Ведь если постоянно употреблять в пищу одно и то же блюдо, пусть даже самое вкусное и изысканное, оно приедается, и к нему теряешь интерес. Глеба надо просто оживить, подсыпать перчика в то пресное существование, до которого мы докатились.
Ломаю свой барьер и приближаюсь к нему, игнорирую то безразличе, что окунает меня в нерешительность. Попровляю, и так безукоризненно повязанный, галстук. Целую гладковыбритую щеку с легкой отдушкой лосьона. Этот аромат не перестает вызывать во мне трепет. Родного, желанного сильного, и я очень надеюсь, все еще надежного мужчины. Просто слегка заплутавшего среди всех этих красоток под боком. Все объяснимо, с ними он проводит больше времени, и нужно все изменить.

- Я заказала столик в нашем ресторане. Тот самый, где так удобно спрятаться от всех. Хочу украсть тебя на целый час, - шепчу всю эту провокацию плотно прижимаясь телом. Для прежнего Глеба даже намека хватало, чтобы тут же повалить меня на диван. Новый же стоит истуканом, высверливая дыру у меня лбу. Что он хочет увидеть в моих мозгах, там ничего не изменилось. И я в него по уши влюблена.

Сердце бешено колотися. Как я боюсь, его вопроса: " Зачем". И есть ли повод. Глупо оставаться такой наивной, как и в двадцать, но мой мир - это он и дети. Я - жена сильного, амбициозного мужчины. Которым я горжусь, ношу его фамилию и храню веру в нас. Внутрення мантра, что не перстаю повторять, чтобы не терять надежду.

Глеб роняет взгляд на наручные часы. Думает о чем –то. А я жду, с какой-то нездоровой нетерпеливостью. Будто, именно он решает давать мне шанс, или нет.

- Час, – проговаривает риторически. – Час я могу тебе выделить.

Ободряюще, ничего не скажешь.
Мы выходим из кабинета, и я очень хочу взять его под руку, но мне не дают такой возможности, предложив лишь подстроится под размашистый шаг.

- Глеб Янович, тут ваша…эм..жена мне про увольнение сказала. Что мне делать? -секретарша и не подумала сдвинуться с места. И мой выпад ее нисколько не встревожил.

- Что за глупости, Кристина? Кого увольнять, а кого нет, решаю я и только, – чеканит Глеб на ходу, даже не поинтересовавшись, что меня так задело в ее поведении. Что ж Глеб, управляй кораблем, пока твоя безгрешность под вопросом. И, не дай бог, тебе меня разочаровать в этом вопросе.

4. Глава 4

Обед проходит не так, как планировалось. Говорю, в основном, я.
Глеб ? Глеб все с тем же равнодушием и остутсвием интереса поглощает пищу.

Уединенная кабинка в уютном ресторанчике на набережной. Темная река покрылась крупной паутиной и застыла во льду так же, как и мы в определенный момент застываем в мыслях.
Озвучить могу только свои. О чем думает Глеб, мне, увы, с недавних пор неизвестно.

Да черт возьми , кажется, что это началось намного раньше, чем я стала замечать. Глеб для меня все еще родной человек, но уже давно не близкий.
Наверно, все дело во мне. Поддаюсь самой распространенной женской черте - винить во всем себя. Да, я, к своему сожалению, до определения "секс –бомбы" уж точно не дотягиваю. Отчаянная домохозяйка, тут больше, да. Но то, что я отличная хозяйка и мать, не убережет от развода. Сколько женщин обожглись, предполагая так же. Ко всему прочему, надо учиться быть отличной любовницей. Если какая-то часть пустует, ее обязательно займут. Поздновато я спохватилась, но было не до этого. Я натирала полочки антибактериальным средством, варила борщи и растила детей.

Что делать в таких случаях? Плакать? Визжать, как недорезанная? Гнобить его постоянными скандалам? Может, швырять вещи? Или бить посуду? Перечислять этот список можно до бесконечности. Но мне так решать проблемы не подходит. Если отношения портятся, то виноваты всегда оба, это если здраво размышлять. Я первая заметила, значит мне и делать первый шаг.
В себе я не сомневаюсь, как и в способности повернуть сбившийся курс своего мужа обратно.
Подсаживаюсь ближе и накрываю его ладонь.

- Помнишь, в этом месте у нас получилась Линка? - предаюсь воспоминаниям, в надежде его расшевелить.

- Хочешь третьего ребенка? – задает вопрос с потаееным напряжением.

- Не думала об этом...Хочу поработать несколько лет, а там…Кто знает, можем себе позволить и пятерых...Шутка, Глеб, расслабься, я не собираюсь превращаться инкубатор. И тебя об этом непременно предупрежу, - беззаботно хихикаю, уловив напряжение.

- Угу,спасибо, - сухо подытоживает мою пламенную речь.

- Что за странная реакция, я просто пытаюсь начать диалог...

- Алена, ты мне уже второй день мозг выносишь, - тихо изрекает, пережевывая пищу.

- Так все. Давай заново, тебе понравилась еда, - киваю на пустую тарелку?

- Как обычно, - безразлично пожимает плечами.

Может, в этом дело. Я всегда веду себя слишком правильно. Ему со мной скучно. С легким визгом расстегиваю спереди молнию на платье. Обнажаю до пояса себя и призывное белье, купленное утром по случаю.

- Что ты делаешь, - хмурит брови, зачем-то оглядываясь по сторонам, ведь в кабинке мы одни.

- Хочу напомнить, какой я могу быть, - игриво лащусь и перебираюсь к нему на колени. Подтягиваю повыше подол и показываю его любимый аксессуар – чулки. Черные с тонким швом сзади. Ажурная резинка крепится на замудреном поясе. - Распакуй меня, я твой подарок, – шепчу настолько соблазнительно, насколько позволяет мое недоумение его безучасностью. Это тяжелая артиллерия, ей я пользуюсь в исключительных случаях.

Лицо Глеба надо просто видеть в этот момент. И я не хочу, прикрываю глаза и действую, уже переступая через себя. Целую, натираясь промежностью по его паху. Явно чувствую, что там ничего. Он меня не хочет. Стоило ли в этом убеждаться после того, что было. Наверное, нет. Ужасно хочется надавать себе по лицу и заорать: " Что ты делаешь, Алена?". Но в том и подвох отчаяния, логика теряется где-то между "удержать", или "задать назревший и, пугающий своим ответом, вопрос". Со стороны все смотрится неверояно глупо. Стерильно равнодушный муж и его жена, расхристанная, с отчетливым выражением паники в глазах. Реакция чересчур заторможенная. До сознания не сразу доходит, оно изо всех сил цепляется и отвергает очевидное. Он меня не хочет. Совсем. Его не заводит тот театр, что я устроила. Господи, стыд то какой. Домогаться собственного мужа.

Неловкость заметает мелкой пылью. За ним спешит накрыть озарение. Вчерашнее возбуждение Глеба ко мне не имеет никакого отношения. Он до этого был в ванне. С телефоном. Чьи фото рассматривал, чтобы возбудиться? Наглой девицы, или секретарши? Внезапно холодею от неприятной и ослепительной догадки.

Так униженно я, наверное, за всю свою жизнь себя не ощущала. Беру в ладони его лицо и смотрю прямо в глаза.

- Кто она, Глеб, – бью вопросом прямо в лоб, пытаясь хоть что-то прочесть в холодных глазах.

- Кто "она"? Я тебя не понимаю, - прирожденный лжец. Я душой это вижу, а на нем ни один мускул не дрогнул. В таком тоне диалог у нас не получится.
Я не верю, даже сейчас не верю. С потухшим азартом снимаю с его колен, кажущееся непосильным весом, тело. Поправляю одежду. Ищу себя в том поглотившем ворохе эмоций. Шумно выдыхаю, и становится спокойней. Крепко беру себя в руки и надеюсь удержать хотя бы пять минут. А потом? Потом будет потом. Сперва, указать дорогому муженьку, что брак это прежде всего равноправие. Ведет себя подобным образом, получит такое же безразличное отражение со стальными нотками в голосе.

- Значит, так. Дети у бабушки, заберешь в четыре и ни минутой позже. Я ухожу, когда вернусь не знаю. Возможно, под утро. Спать уложишь и накормишь, - командую без доли смятения.

Глеб, опешивши, открывает рот и разводит руками. А что ты хотел , нравится так общаться? Получите, распишитесь. Достаю из сумки зеркальце и подкрашиваю губы поярче. Мне идет красный, и на самом дне, очень кстати, завалялась помада еще из старых запасов. Не часто ей пользуюсь, потому и не покупаю. Предпочитаю целовать Ангелину и Гошу не накрашенными губами. А искренне и с любовью. Мужа тоже, потому что мне с этих рубашек потом пятна выводить. Да и намного приятней касаться без слоев, а вживую. Мягких румяных щечек наших малышей. Упругой и с незаменимым ароматом кожи своего любимого.

5. Глава 5

Бар «Фиджи» в центре города - не самое подходящее место для такой женщины как я . Унылой вялой и искромсавшей красивую салфетку дрожащими пальцами. Он полон людей . Кто - то ищет развлечений, кто-то по делам. В наше время очень удобно заключать сделки в неформальной обстановке. Поэтому, здесь совершенно никому нет дела до страдающей неприметной девушки с распухшими от слёз глазами и красным носом.

- Ваш заказ, - молоденький официант тоже никак не реагирует на тихие всхлипы. Движениями, отработанными до автоматизма, открывает бутылку красного полусладкого, наливает в бокал, ставит его перед моим носом, и удаляется по своим делам. Болтаю пузатый фужер и наблюдаю, как благородное вино медленно стекает по стенкам.

Что я здесь делаю? Какую цель преследовала, учиняя бунт? Покопавшись в чертогах разума, делаю один простой вывод – назло. Достал. С ролью любящего мужа у него сегодня что-то не получилось, зато, с уничтожением моей женской самооценки он справился на «ура».

Промакиваю бумажной салфеткой влажные щёки, делаю глубокий вздох, а за ним глоток пряного алкоголя, разливающимся приятным теплом по моему дрожащему организму. Прокручиваю в руках молчащий телефон и вижу в темном экране собственное отражение. Во что ты превратилась, Алёна? Когда-то молоденькая красивая озорная и бойкая девчонка превратилась в забитую домохозяйку с растоптанным эго, потерявшую интерес к собственной личности. Кто захочет любить человека, который разлюбил сам себя? Может, я слишком зациклилась на внимании, а точнее, его отсутствии от Глеба? Глебушка хочет, Глебушка сказал, Глебушке надо… А где в моей жизни Алёна? За вечной погоней угодить мужу, я растворилась в воздухе, как мыльный пузырь, оставив лишь пустое место, на котором топчутся ревность, подозрения и жалость…Последнее особо унизительно.

- Алена? – смаргиваю удручающие мысли и поднимаю голову, встречаясь взглядом с парой заинтересованных серо-зеленых глаз. – Сазонова? – ещё раз уточняет высокий широкоплечий мужчина с коротким ёжиком чёрных, как смоль, волос.

Рефлекторно напряглась. Здоровый незнакомый мужик в каком-то баре, знающий твоё имя и девичью фамилию, по определению, не внушает доверия. Даже если выглядит он очень . Прилично одет с европейской небрежностью и тем же шиком. Дорогая мужская сумка из кожи очень хорошего качества. Получше, чем моя.

- Ну, да, была, - настороженно отзываюсь, от чего- то вытягиваясь по струнке. Что-то в его чертах мне кажется отдаленно знакомым, но я никак не могу уловить и поймать за хвост ускользающую мысль.

- Неужели не узнаешь. Ренат, – снова не понимаю, из знакомых никого с таким именем нет. Альцгеймером я пока, слава богу, не страдаю. Поднимаю брови и жду больше информации. – Одну секунду, – нагнетает интригу, поставив на стул сумку, и склонившись к моему лицу, Явно готовится к фокусу.

- И что я должна делать?– замираю, когда он кончиками пальцев обводит мое ухо.

- Уже ничего, – хитро улыбается и машет монеткой перед моим лицом.Вспоминаю, кто именно пользовался этим приемом, чтобы развеселить перед экзаменом. И вечно подкидывал шоколадки «Аленка» в мой рюкзак. Я только в старших классах узнала, что он был жуть как в меня влюблен, но тогда я уже встречалась с Глебом. Да и, в принципе, не рассматривала тихого одноклассника, увлеченного фотографией на предмет пары.

- О, Боже! Ренат… Валиев . Мы же с выпускного не виделись, – теперь до меня доходит, что щюплый паренек с веснушками вырос в настоящего красавца с весьма развитой мускулатурой, которую я тут же прощупываю через замшевый пиджак с кожаными накладками на локтях. – Ого, апгрейд с раздуванием мышц изменил тебя до неузнаваемости.

- А ты не изменилась, – прищуривается и, скользнув взглядом вниз, оценивает мою фигуру. – Стала еще красивей. Шикарно выглядишь, Аленушка.

Аленушка повзрослела, но так и сидит оплакивая своего козлика на камушке. Иронизирую, конечно же, молча, вываливать проблемы, когда тебя ТАК откровенно разглядывают, мое возгордившееся достоинство не собирается. Не время сейчас страдать.

-Я присяду? - любезно интересуется, отодвигая стул.

- Да-да, конечно –спохватываюсь, что он все это время стоит в согнутом положении, позволяя мне беспричинно лапать тугие предплечья. А я так рада увидеть знакомое лицо, что суечусь, словив внезапный прилив сил и, будто не предполагая, куда его деть. Только сейчас понимаю, как оголодала без спонтанного общения. Мы живем за городом, а там сложно встретить кого-то вот так, внезапно - Чем ты занимаешься? – задаю вопрос, дождавшись, пока Ренат сядет и подзовет официанта для заказа.

- Я спортивный обозреватель, мотаюсь по стране. Мотался, а теперь решил осесть и, возможно, остепениться. Если встречу подходящую девушку, – он так внимательно смотрит на меня, что волей –неволей вспыхиваю румянцем от смущения. Это я тоже позабыла, когда мужчина посылает в твою сторону говорящий взгляд, мол, я не против выпить, а потом продолжить беседу в более интимной обстановке.

- Я замужем – посмеиваюсь и вижу неприкрытое разочарование.

- Так и знал, что кто-то опередит. Тогда, вернемся к стандартной схеме встречи бывших одноклассников. Давно видела кого-то из наших?

- Давно, – отвечаю, и мы перходим к тому теплому разговору старых приятелей. Вспоминаем и обсуждаем чудесные школьные годы, как потом каждый из нас шел к тому, где сейчас находится. Ренат к успешной карьере, но абсолютным холостяком. Я к обожаемому материнству и тонкой границе развода, но эта часть остается за кадром моих повествований. Не хочу портить вечер такой неприятной темой, да и не к чему. Не в этом ли суть таких мероприятий, делать вид, что у тебя все лучше всех?

У Рената хорошо поставленная речь, тонкий юмор и прочие, не оставшиеся без моего внимания, достоинства. Слушать его одно удовольствие. Несколько часов пролетают, как одна минута. Только когда официант говорит нам, что бар закрывается, украдкой бросаю взгляд на часы, и там уже прилично переваливает за полночь.

6. Глава 6

Крадусь по собственному дома, будто воришка. Держу туфли в руках и поднимаюсь на второй этаж в приглушенном свете ночников, исходящих из детских спален.

Заглянув по очереди в каждую, попровляю Гоше одеялко, а из рук Лины забираю пластмассовую куклу, с которой она не расстается ни на минуту.

Моя эскопада прошла без последствий, судя по горе грязной посуды в мойке, Глеб даже с ужином справился. Засохшие макароны и сосики - малышки дети обожают. Не мешало бы добавить овощей, но, то что сделано своими руками - не осуждается. Мог бы фаст - фудом отделаться, или заказать в ресторане, но не поленился сам. Определенно, вселяет надежду, что не все потеряно, и Глеб не настолько безразличен, как кажется.

Захожу в спальню и смотрю на пустую кровать. А вот и ответный ход. Устинов решил заночевать в своем кабинете, на узком и неудобном диване, от которого у него ноет спина. Но видимо это приятнее, чем выслушивать претензии взбрыкнувшей супруги. Не включаю свет и расстегиваю молнию спреди на платье стоя под узкой полоской лунного прожектора. Дохожу до низа и слышу, как открывается дверь.

Мелкая дрожь осыпает все тело, когда прохладные пальцы Глеба ложатся на пылающую кожу чуть выше ключиц. Помогает освободиться от платья, и я с удивлением чувствую скольжение его кисти по всей длине позвончника. Ласка для меня становится неожиданностью. Поцелуи вдоль изгиба шеи. Что с ним? Такие резкие перемены ощутимо напрягают.

- Ты на улице был, – вздыхаю и освобождаюсь, поворачиваясь лицом. Глеб с полутенью на серьезном лице ну просто "вау". Опираюсь бедром на край стола и берусь за него двумя руками, чтобы не поддаться соблазну и не начать сдирать с него футболку , а затем и домашние трико. Могу и потерпеть , уж очень хочется поглядеть, как Глебушка будет добиваться согласия.

- Да. Курил на заднем дворе и увидел, как мою жену подвозит какой-то хлыщ на дорогой тачке, - изрекает с, пока что непонятными для меня, эмоциями.

- Ревнуешь? Да, неужели, - ехидно выговариваю и все же провожу пальчиком по углу квадратной челюсти. Он прижимается ближе . Я томно вздыхаю.Горячий и,совершенно точно, возбужденный. Хочется высказать все обиды, но он стискивает мои бедра пробираясь под трусики, и я не могу вспомнить ни одну.

- Есть повод ? – запоздало интересуется, медленно выгибая бровь.

- Есть, – выпаливаю осмелев. Возможно, это и сработало. Глеб осознал, что я интересна не только ему – Он меня поцеловал.

- И как, понравилось? – голос полон стали и чувства собственности.

- Дай подумать, - намеренно "трясу красной тряпкой" перед его носом, чтобы хоть немного растормошить.

- Лучше сравни.

Все это странно, но завожусь молниеносно, как только ощущаю силу страсти в этом поцелуе. Глеб впивается, терзая и обжигая мои губы. Всколыхивая и выплескивая на поверхность давно забытые ощущения. Влажно . Горячо и безумно порочно. При том, что его пальцы проникают в трусики и надавливают на клитор. Выбивают гортанный стон, прямо ему в рот, но он теряется в новом еще более голодном поцелуе. Эта беззастенчивая прелюдия мгновенно вышибает разум, подстегивает возбуждение до немыслимых высот. Не разрывая контакта губ, принимается трахать меня пальцами. То вбивая полностью, то выскальзывая и стимулируя воспаленную горошину.

Еложу задницей по столу, то ли всхлипывая, то ли рыдая.

- Мне продолжить, или другой был все-таки лучше? - любезно спрашивает, склонив голову вбок.

- Ты идиот Глеб, я никогда кроме тебя никого не хотела, - сбивчиво шепчу, накалясь все сильней.

Он удовлетворенно скалится. Разворачивает и укладывает разморенное тело грудью на, кажущуюся ледяной в контрасте с кипящей кожей, поверхность. В моем муже просыпается зверь. Трусы безбожно рвутся. Я приподнимаю ягодицы и жажду этого вторжения, как никогда.

Господи! Это невероятно.
Чтоб не орать закусываю ладонь. Задираю пятую точку ещё выше, выгибаясь словно загулявшая кошка, и даже так же мурлычу от удовольствия, когда горячие ладони ложатся на ягодицы и медленно обводят очертания, немного сжимая и массируя распаленную кожу.

- Пожалуйста, - жалобно хнычу, приподнимаясь на носочках и начиная тереться попой об его твёрдый стояк, обтянутый раздражающей тканью.

- Ммм, - задумчиво тянет Глеб, высвобождая наружу член и пристраивая его к моей влажной дырочке, которая только этого и ждет. – Вот настолько ты возбудилась от поцелуя этого хмыря? – хрипло выдыхает и размазывает крупной головкой влагу по моим лепесткам.

Всё внутри кричит и требует, чтобы он поскорее оказался во мне. Наполнил. Унял ту тянущую, адски - сладкую боль, что причиняет медлительность .Он, конечно, не торопится. Наслаждается тем, как я постанываю, извиваюсь вслед за каждым его движением. Вдох разрывает легкие и я буквально вымаливаю:

- От твоего, Глеб! Только от твоего…Ох! – не могу сдержать восторженного взвизга, когда его крупный ствол врывается на полную длину, а мужские бедра с неприличным шлепком ударяются о мои ягодицы.

Хочется плакать и пищать от счастья и долгожданного чувства наполненности. Глеб в бешеном ритме начинает вколачиваться в моё тело, издавая звериные рыки, немного наваливается сверху, щёлкает застёжкой лифчика, и просовывает под него руки, жадно сминая в пылающих ладонях отяжелевшую грудь. Кусаю кулак и зажмуриваюсь, из последних сил сдерживая, рвущиеся наружу стоны.

- Да, хорошая девочка, - сбивчиво шепчет, засасывая кожу на моем плече и оставляя отметины. – Моя? – бьет вопросом по затуманенному сознанию, перекатывая между грубыми пальцами чувствительные вершинки.

- Да! – протяжно стону, выдыхая то ли ответ на его вопрос, то ли реакцию на происходящее в целом.

Движения бёдрами становятся запредельно быстрыми. Теряюсь в ощущениях, захлебываясь от переизбытка ощущений и недостатка кислорода. Трескучий воздух наполнен ароматами страсти, секса и запахом наших сплетающихся тел.

- Тогда кончай! – властный приказ сопровождается ещё одним лижущим укусом в шею, и я срываюсь с катушек, снесённая мощным взрывом оглушающего оргазма.

Понимаю, что кричу в голос только тогда, когда Глеб затыкает ладонью мой рот.

- Молодец, - тихо хрипит и в последний раз припечатывается бёдрами к моим ягодицам, с удовлетворенным рыком изливаясь в мое пульсирующее лоно.