Зачёт на беременность

Пролог

— Максимова? — преподаватель поднимает на меня взгляд и вопросительно изгибает брови. — Вы что-то хотели? Обсудить проект, который Вам достался?

Какой хороший вопрос. Естественно хотела бы. Например, узнать, как вывести с очередного теста на беременность, сделанного утром, вторую полоску.
В его спокойную и размеренную жизнь ещё не успела ворваться такая ошеломляющая новость, как скорое отцовство.

Да и сомневаюсь, что это изменится.

Уж я точно не собираюсь рассказывать, что наша случайная ночь наградила меня таким подарком.

— Каждому достался преподаватель, который будет курировать и помогать на протяжении работы над проектом, Матвей Мирославович. Кто достался мне?

— С тобой буду работать я, — шокирует, даже не глядя в лист с распределениями.
Отлично. Что может быть лучше?

1

— Кир, ну ты чего так, ведь всякое в жизни случается, — школьная подруга нервно поглядывает на бокал в моей руке. — Не стоит так убиваться.

Музыка в шумном подвальном помещении клуба грохочет так, что ей приходится наклоняться к моему уху, чтобы было хоть что-то слышно, ведь способности читать по губам не имею.

Быстро выпиваю содержимое ёмкости одним махом.

— Ничего я не убиваюсь, — устало повторяю, не сводя глаз с ярких прожекторов.

Глупая, будто бы ослепляющие блики способны стереть из памяти то, что несколько часов назад увидела собственными глазами.

Тошнота вновь подбирается к горлу, и жестом руки вновь подзываю бармена с просьбой повторить.

— Давай, может, что-то новое? — с обаятельной улыбкой предлагает он, окидывая игривым взглядом.

Согласно киваю. Естественно, этот смазливый паренёк рад стараться, ведь вполне рассчитывает на чаевые за хорошее обслуживание.

— Красотень какая, — восторженно наблюдает Алиса за тем, как в продолговатой рюмке смешиваются три разных ярких цвета. — И мне такой же, — закусывает губу в предвкушении попробовать.

Кто бы сомневался. С Алисой мы давно не общались, хоть все школьные годы и были самыми лучшими подругами. Сегодня сама судьба и несчастный случай свели нас вместе. И всё-таки радует, что хоть где-то я не ошиблась и эта девушка не будет читать нотации по поводу того, что сегодняшний день мне хочется забыть всеми возможными подручными способами.

Сладкий напиток обжигает горло, и становится ещё чуток легче. Или хочется верить в то, что становится, потому что вовсе перестаю всё это выносить с трезвым умом.

— Офигительно! — сморщившись, заверяет Алиса.

Никак не реагирую, потому что грусть и жалость к самой себе накрывает новой волной.

— Время танцевать, — спонтанно говорю уже немного непослушным языком и встаю из-за барной стойки.

Неразборчиво, но слышу, что Алиса сзади поддакивает и, кажется, тоже поднимается следом за мной.

На танцполе все буквально трутся друг о друга, отчего становится жарко и дурно. Голова кружится ещё сильнее. Спина, впрочем, как и всё тело, мокнет.

Уже не знаю, сколько песен подряд танцую в сумасшедшем ритме, аж прожектора, светящие прямо на танцпол, вызывают странные ощущения в глазах.

В какой-то момент из танцующей толпы я обращаю внимание на парня. Мы одновременно замечаем друг друга, потому что слишком близко стоим.

Сначала попросту продолжаем танцевать, не сводя взглядов, а после словно какое-то цунами накрывает.

Зачем только касаюсь его руки? Затуманенному мозгу сложно дать ответ на такой вопрос.

Но происходит то, что происходит.

Теперь его крепкие ладони ложатся на мою талию, а я, не отдавая себе отчёта, жмусь ближе к одурманивающему телу.

Определенно, дело в запахе – он слишком ароматный.

Кто первый тянется к губам другого?

Сложно точно сказать. Скорее всего, одновременно.

Но это происходит тогда, когда касаний ладоней становится катастрофически мало.

Всё вокруг начинает сводить с ума, и я поддаюсь этому напору.

Клуб находится на территории гостиницы, и затуманенный рассудок не находит объяснений, как мы оказываемся в одном из номеров вдвоём с незнакомцем.

Отчего-то испытываю к нему неподдельное влечение и доверие. Поэтому позволяю продвигаться всё дальше и дальше. Вообще позволяю всё и ему, и себе.

Единственное, что цепляет мысли – интерес. Его, так же, как и меня, кто-то жестоко предал, что он готов вот так переспать с первой попавшейся? Или для незнакомца такой расклад в порядке вещей?

Конечно, ответа так и не нахожу, потому что его ладони на уже обнажённом теле начинают доводить до исступления и мозг окончательно отключается.

Возвращается в нормальное состояние лишь следующим утром, когда, едва открыв глаза, я ощущаю дикую головную боль, жажду и ловлю себя на мысли, что сама себе этого поступка никогда не прощу.

Как же так, Кира?

Сейчас даже представить себе не могу, как одна случайная ночь способна перевернуть всю мою продуманную наперёд жизнь.

***

— Здравствуйте! Надеюсь, вы успели отлично отдохнуть и не забыть имена своих преподавателей, ну или хотя бы их лицо! — громко проговаривает Матвеев Матвей Мирославович – преподаватель по психологии.

Молодой и слишком амбициозный. О таких обычно говорят, что никакие преграды не помеха.

Сегодня он как-то особенно зацепил моё внимание, как только зашёл в аудиторию и произнёс приветствие.

Возможно, потому что достаточно давно его не видела?

Он преподавал нам на втором и третьем курсе, но в прошлом году куда-то пропал.

Впрочем, не удивительно. Насколько я осведомлена, у него свой центр психологической помощи, а преподавание в университете лишь дань уважения нашей деканше. Поговаривают, что она его крёстная мама и по личной просьбе он убивает время с нами.

Выходит, в прошлом году даже её уговоры не помогли затянуть Матвея Мирославовича в эту повседневную рутину.

Сказать, что рада его видеть? Однозначно, да.

Всегда был по душе его подход и отношение. Как человек Матвеев – бесспорный лидер и мотиватор. Смотришь на такого, и сразу горы хочется свернуть в попытке достичь таких же высот.

Но только вот сегодня во мне не было никаких сил смотреть на него с неподдельным восхищением и внимать каждое слово.

Последний месяц знатно вымотал меня и потрепал все нервы.

После той злополучной ночи в клубе я уехала к бабушке в деревню, где и провела тридцать дней.

Постыдно сбежала, проще говоря.

Но вот только если от надоедливого бывшего спрятаться вполне возможно, то от собственных чувств, увы, нет.

Они буквально сгрызали меня изнутри, а после ещё и обострились ужасным самочувствием и постоянной тошнотой.

Понимать, что душевная боль здесь вовсе ни при чём, начала лишь через три недели. Месячные не пришли, а тело ощущалось будто вовсе не моё, а чужое.

2

— Ты выглядишь расстроенной, — после окончания очередной ленты вылавливает меня одна из одногруппниц. — Что-то случилось?

Ещё бы. Одни только круги под глазами выдают моё состояние. Прежняя Кира Максимова никогда не позволила бы себе прийти в университет в таком виде. Ни-ко-гда-шень-ки.

Бросаю на девушку изучающий взгляд, отчего она тут же мнётся, прижимая учебники и конспекты к своей груди.

— Прости, просто подумала, вдруг что... — виновато заявляет, отводя смущённый взгляд.

Естественно, её не заботит моё душевное состояние. Ни капли. Как и никого из однокурсников.

— Со мной всё отлично, Виола, — говорю твёрдо, уверенно приподнимая подбородок повыше.

Просто всем интересно узнать, отчего сегодня я выгляжу именно так. Узнать для того, чтобы потом вдоволь всем потоком прополоскать мои кости.

Когда знаешь цену слову «популярность» – перестаёшь жить с душой нараспашку, ведь в неё обязательно плюнут. Мне хватило однажды убедиться, чтобы больше не захотеть получать таких жизненных уроков. Усвоила его сразу.

— Ну ладно, — Виола закусывает губу и уходит расстроенная.

Тут же подходит к своим подругам, пожимая плечами.
Видимо, именно они её и послали ко мне.

Среди её своры замечаю Милану Ленскую. Её бы можно было назвать моей врагиней, но... Нет. Скорее мы просто привыкли соперничать друг с другом постоянно. На протяжении четырёх лет я обскакиваю её на конкурсе красоты и во всех возможных научных состязаниях. Милана однозначно в этом году задалась целью занять первое место всеми силами. Всё-таки, это последняя возможность опередить меня.
Пытается через свою подружку выведать грязные подробности моей жизнь? Ну-ну.

Конечно, будь ей известна такая страшная тайна, как моя беременность — точно смогла бы очернить мою безупречную репутацию в глазах общественности. Такое однозначно могло списать меня со счетов, ведь для нашей комиссии очень важно, чтобы все конкурсантки были едва не ангелами.

Моя же история с расставанием и так достаточно омрачала картину.

Хотелось бы верить, что никто не знает подробностей нашего расставания с Костей, но по глазам окружающих сразу очевидно, как упорно они пытаются это выяснить. И обязательно скоро правда вскроется.

Всего через пару секунд мне уже хочется, чтобы Виола вернулась обратно и снова заговорила со мной о чём-нибудь. Всё потому что замечаю Костю в длинном коридоре.

Окидывает меня изучающим взглядом и мгновенно начинает идти навстречу уверенной походкой.

Ощущаю тот самый ком в горле и ступор во всём теле.

Только не это.

Мысленно прошу себя не разрыдаться, чего хочется слишком невыносимо.

— Кира, я тебя уже месяц ищу, — Костя приближается и тут же кладёт руку на моё предплечье. — Нам нужно поговорить.

Его касание пропускает тысячи электрических разрядов через тело. Жаль, что сейчас эти заряды не отзываются никаким теплом, а наоборот буквально причиняют боль.

Картина произошедшего снова встаёт перед глазами, и кажется невыносимым смотреть в такие родные глаза, на такую знакомую родинку на щеке и думать о таком. Такие вещи совершенно никак не вяжутся, и от этого хочется очень громко закричать. Так, чтобы аж голосовые связки сорвались.

— Пусти, — держусь из последних сил и проговариваю со всей злостью, что кипит в моей груди.

Сейчас обиды, скопившейся в хрупком сердце, на весь мир хватит, не меньше.

— Ты всё не так поняла, Кир, — заявляет пресловутую фразу.

Костя пытался закидывать меня подобными сообщениями в тот день, но я сразу же выкинула сим-карту и купила новую.

Сильный поступок, как по мне. Ведь глупому девичьему мозгу так хотелось получить сообщение, которое всё поставило бы на место. Нашло оправдание тому, чему попросту оправдания быть не может. Что поделать? Иногда сердце играет против всех умозаключений.

— Я поняла главное, Костя, — едва не шиплю, вглядываясь в его глаза.

Тяжело даётся. Так, что и дыхание в лёгких застревает.

Может, потому что его глаза до сих пор горят какой-то надеждой и моё желание обмануться слишком велико?

— Что же? — кажется, он тоже ненадолго задерживает дыхание.

— Что ты без какого-либо сожаления слил наши три года отношений в унитаз, — шепчу, потому что желающих погреть уши уже, и так, вокруг собралось слишком много. — Поэтому я могу без сожаления отправить туда же твоё желание мне всё объяснить. Отпускай.

Последнее выплёвываю, словно яд.

«Без сожаления» – как же легко и просто звучит. На деле всё внутри жжёт от обиды и разочарования.

— Не пущу, — жёстко осведомляет Костя. — Ты меня выслушаешь.

Вижу преподавателя, удачно проходящего мимо, и хватаюсь за него, как за спасительную соломинку.

— Матвей Мирославович, — окликаю его и, пользуясь секундным замешательством Кости, отскакиваю от него, как ошпаренная, и подхожу к преподавателю.

— Максимова? Что-то хотели? — вероятно, он удивлён и не понимает, отчего я выгляжу такой озабоченной.

— Меня интересует литература. Что посоветуете почитать, чтобы глубже погрузиться в сегодняшнюю тему? — закусываю губу и выдавливаю из себя улыбку, начиная двигаться по коридору уже вместе с Матвеем Мирославовичем, оставляя Костю позади.

— Похвально, Кира, — он улыбается в ответ и действительно достаточно быстро вспоминает названия книг, которые должны мне помочь разобраться в интересующей теме.

Не успеваю облегчённо вздохнуть, когда нога подворачивается и я практически лечу вниз с лестницы.

Ступеньки всегда начинались именно здесь? Готова поспорить, что нет. А может это всё проделки моей новоявленной рассеянности?

Крепкие руки преподавателя ловко перехватывают меня, прижимая и удерживая на ногах.

Как неловко то.

Прежде, чем сказать спасибо, я невольно улавливаю аромат, исходящий от Матвея Мирославовича.

Перед глазами тут же всплывает жаркая ночь месячной давности, и я встречаюсь прямо с его глазами.

3

День за днём приходится всё-таки привыкнуть к университетской суматохе и втянуться.

Ещё совсем недавно меня никак не покидали мечты об аспирантуре и, возможно, о будущем преподавании в нашем вузе. Совсем недавно, но, конечно, не теперь.

Неосознанно прикладываю ладонь к плоскому животу. Да уж, надеюсь, мне, как и маме, повезёт. Она не раз рассказывала, что заметный животик во время беременности мной у неё начал появляться только на пятом месяце. И то, такой, что даже к моменту родов она могла спокойно его скрыть за свободной одеждой и свитерами.

Будем надеяться на генетику, так будет намного удобнее скрывать своё интересное положение в университете как можно дольше.

Мысли об аборте даже не посещают голову. Мама делилась со мной тем, как врачи годами ставили ей страшный диагноз бесплодие. Она до сих пор не понимает, каким чудом получилась я. Это при том, что она пережила выкидыш, случившийся не по её вине и так сильно подкосивший здоровье.

Что можно говорить о целенаправленном аборте?

Так вышло, что в эту тему мне пришлось углубиться ещё в одиннадцать лет, когда из-за неправильной гормональной перестройки организма попала на операционный стол.

Уже тогда, ещё маленькой мне и врачи, и родители твердили о том, чтобы слово «аборт» забыла на всю жизнь. Всё потому что даже без него шансы на зачатие ребёнка малы. С ним же и вовсе никакие.

Но надо же было случиться так, что эти «маленькие шансы» вступили в свою силу именно в ту ночь! И ведь, чёрт возьми, несмотря на защиту. Нарочно не придумаешь такого исхода событий.

— Сегодня мы с Вами обсудим проект, над которым, под руководством одного из преподавателей, придётся работать следующие пару месяцев. На следующем занятии уже получите свои темы, — решительно заявляет Матвей Мирославович, как только заходит в аудиторию.

Проходит мимо, и до меня доносится едва уловимый запах его парфюма.

Воспоминания снова накатывают волной. Запах – не единственное, что цепляет сознание.

Голос. Однозначно. Такое ощущение, что у моего таинственного ночного незнакомца, если не такой же, то очень похожий голос.

Пока он разъясняет нам принципы работы над проектом и то, на что в первую очередь будет обращать внимание, мне в голову приходит безумная мысль.

Тихонько достаю телефон из своей сумочки и, незаметно приподнимая, открываю камеру и одним щелчком запечатлеваю Матвеева, стоящего около доски.

К щекам тут же приливает кровь, потому что из-за характерного и достаточно громкого щелчка, разнесшегося по аудитории, взгляды присутствующих намертво приковываются ко мне.

Матвеева, к моему несчастью, тоже.

— Максимова? Чем вы заняты, позвольте узнать? — окидывает меня изучающим взглядом.

Таким, что аж сердце в груди ускоряется.

Ещё и эти любопытные шептания за спиной.

Терпеть не могу оказываться в неловких ситуациях.

— Решила сфоткать всё, чтобы не забыть, — уверенно приподнимая подбородок, указываю на доску и отвечаю на взгляд преподавателя.

— Очень интересно, — на его губах появляется ухмылка.

Завораживающая чем-то. Возможно, потому что раньше у него такой видеть не приходилось.

— Если среди этой информации, — он так же указывает взглядом на доску. — Есть что-то, что Вам нужно запомнить, то возникают вопросы к преподавательскому составу нашего университета.

Бегло всматриваюсь в текст, выведенный белым мелом на доске, и хочу, глупо хныкнув, стукнуться головой о поверхность стола.

Видимо, первокурсников проверяли на минимальные знания английского языка в этой аудитории.

Конечно же, для человека, знающего английский на высшем уровне, вряд ли будет как-либо полезна информация о построении Present Simple.

— Знаете ли, — фыркаю, складывая руки на груди. По аудитории уже слышатся смешки. — Повторенье – мать ученья.

Знакомая фраза первая приходит в голову и совсем не вяжется с тем самоуверенным видом, с которым я её произношу.

— Я не против, Максимова. Как-никак, учение – свет? Верно? — снова ухмыляется, а во мне аж буря возмущения поднимается. Специально ведь, негодник, делает акцент на том, как глупо звучала моя фраза в данном контексте. — Но, пожалуй, попрошу Вас заниматься английским в свободное от моих занятий время. Договорились?

— Как скажите, — выдавливаю из себя улыбочку и утыкаюсь в открытую тетрадь перед собой.

Надо же было создать такую ситуацию вокруг себя.

Неприятные шептания за спиной так и не прекращаются, но хватает всего один раз обернуться и окинуть всех ненавидящим взглядом, чтобы они смолки.

Кто-кто, но я точно не привыкла попадать в такие ситуации.

***

Пара продолжается спокойно, ведь уже через полчаса многие вообще забывают о моём позоре. Но, несмотря на то, что его я приняла с гордо поднятой головой, всё равно ощутила себя не в своей тарелке. 

Ну не привыкла к подобному. Совсем не привыкла.

Произошедшее так выбивает из колеи, что о своём первоначальном плане вспоминаю лишь к концу занятия.

Не зря ведь выставила себя полной дурой.

Быстро печатаю Алисе сообщение, прикрепляя фотографию, которую удалось сделать.

Несмотря на то, что Матвеев был совершенно не в курсе, что в помещении завелись скрытые папарацци, и не позировал специально, на снимке вышел круто. 

Конечно, для меня главным фактом было просто чётко уловить черты его лица, но вышло настолько хорошо, что аж невольно засмотрелась.

«Гляди, кто тут есть;)» — скидываю сообщение школьной подруге в полной надежде, что в ответ придет: «Кто?». Ну или хотя бы: «О, красавчик, познакомишь?»

Вполне в стиле Алисы.

Но мгновенного ответа нет. Встаю и направляюсь к выходу из аудитории, когда время пары подходит к концу.

Спонтанно ловлю взглядом Матвеева, повернутого ко мне спиной. Как чувствует, гад, тут же поворачивается и смотрит прямо в глаза. 

4

Суматоха следующих дней сводит с ума.

И единственное, на что я молюсь – пускай Матвей Мирославович никогда не узнает, с кем провёл ночь в клубе.

До сих пор не заметила в его взгляде или поведении чего-то такого, что дало бы понять – он всё помнит.

Значит, вероятность противоположного высока и не может не радовать.

Всё-таки в клубе, как и в номере, было достаточно темно, что располагало к более интимной обстановке.

Да и к тому же, с таким боевым макияжем, который в тот день организовала для меня Алиса, меня бы и мать родная не узнала. Да ещё и красная тоника – подруга предложила, я согласилась. Тогда хотелось сделать со своей внешностью что-то максимально кардинальное.

На следующий день, стоя перед зеркалом, ужаснулась не на шутку. Штукатурку без мицеллярной воды пришлось смывать полчаса, и то под глазами остались тёмные круги. Про волосы вообще молчу. Пришлось вывалить крупную сумму знакомой парикмахерше, чтобы исправить то безумие. Стоит ли говорить, что от блеска и природного сияния моих светлых волос и следа не осталось? К счастью, и от красной тоники тоже.

Даже завидую Матвееву, который пребывает в таком неведении. Тоже не отказалась бы стереть последний месяц из памяти. Ну или хотя бы забыть о всплывшей информации. Казалось, узнать кто отец ребенка гораздо облегчит душевные терзания, но каким-то образом получилось совершенно наоборот.

Алисе в тот день так и не отвечаю, но она сама тоже не навязывается. Ещё многое нам предстоит, видимо, чтобы вернуть давно утраченную дружбу.

Хочется верить, что это возможно и прошло не так уж много времени, но с другой стороны становлюсь неприятна самой себе. Ведь когда у меня были отношения и полный штиль в жизни, о школьной подруге даже не вспоминала, а теперь нуждаюсь хотя бы в минимальной поддержке и знании, что не одна.

На следующем занятии с Матвеевым ждёт очередной удар и проверка моей моральной выдержки.

— Сегодня продолжим обсуждать тему проекта, и вы узнаете, с кем именно будете его вести, — едва переступив порог аудитории, заявляет Матвей Мирославович.

Сердце ухает в груди, потому что только стоит ему появиться, память играет со мной злые шутки, подкидывая картинки воспоминаний с той ночи. Касания крепких и сильных ладоней к обнажённой коже, разгорячённых и развязных поцелуев... Как вообще можно не помнить половину из произошедшего, но в таких деталях ощущать те прикосновения, словно он и сейчас касается моей кожи?

Сильнее всего сейчас цепляет факт, что под моим сердцем находится наш общий ребёнок. Это служит причиной тому, как внимательно вглядываюсь в черты его лица и вслушиваюсь в тембр голоса. Никак не могу сосредоточиться ни на чём другом и отвести взгляд. Интересно, малыш будет сильно похож на него?

Если да, то будет постоянным напоминанием о моей опрометчивой ошибке. Но стоит признать, чертовски красивой ошибкой.

— Подбор преподавателя будет соответствовать теме работы, чтобы вам могли максимально помочь и направить, так как темы будут кардинально разные и неординарные. Те, кто хочет по-быстрому нарыть информацию в интернете и по-лёгкому отстреляться – желаю удачи. На экспертность вашей работы я буду смотреть в самую последнюю очередь, поэтому умные фразочки из Википедии и учебников сразу оставьте при себе. Только ваше личное мнение на ту или иную тему. Даже в том случае, если оно категорически разнится с принятыми обществом и учёными реалиями, — начинает разъяснять Матвей Мирославович. — Меня интересует исключительно ваш взгляд и ваши мысли.

Интересный подход. Вероятно, этим Матвеев цепляет меня как преподаватель. Его всегда больше интересует то, какими мыслями и взглядами мы наполнены изнутри, чем то, сколько заученных учебников хранится в памяти.

Для будущих психологов, полагаю, это крайне важно.

Ведь некоторые из всех сидящих сегодня здесь будущих специалистов, даже не имеют своего собственного мнения на элементарные вещи.

Скворцова просят разнести листочки с темой проекта, которые достаются абсолютно рандомным образом.

«Влюблённость. Откуда берётся и куда исчезает» – ложится на мою парту белый лист с красивыми выведенными чернилами ручки буквами.

Актуальная тема.

Настолько, что аж тошнота к горлу подступает. И причиной тому сейчас навряд ли токсикоз.

В голове всплывает начало наших отношений с Костей. Окей, дать ответ на то, откуда берётся – худо-бедно смогу. Но вот второе. Это же нужно самой написать о том, что всё исчезает в предательстве?

От одних мыслей о предстоящем кровь стынет.

После занятия подхожу к Матвею Мирославовичу.

Видимо, я пропустила момент, когда он называл фамилии преподавателей, с которыми будет вести проект студент.

— Максимова? — преподаватель поднимает на меня взгляд и вопросительно изгибает брови. — Вы что-то хотели? Обсудить проект, который Вам достался?

Какой хороший вопрос. Естественно хотела бы. Например, узнать, как вывести с очередного теста на беременность, сделанного зачем-то утром, вторую полоску.

В его спокойную и размеренную жизнь ещё не успела ворваться такая ошеломляющая новость, как скорое отцовство.

Да и сомневаюсь, что это изменится.

Уж я точно не собираюсь рассказывать, что наша случайная ночь наградила меня таким подарком.

— Каждому достался преподаватель, который будет курировать и помогать на протяжении работы над проектом, Матвей Мирославович. Кто достался мне?

— С тобой буду работать я, — шокирует, даже не глядя в лист с распределениями.

Отлично. Что может быть лучше?

Кажется, жизнь продолжает смеяться надо мной.

Случись это раньше, я бы наверняка безумно обрадовалась возможности вести проект именно с Матвеем Мирославовичем.

Ещё бы. Любая девчонка прыгала бы до потолка.

А если ещё взять в учёт мою любовь и уважение именно к Матвееву, так вообще. Естественно, как к преподавателю.

5

Зажатость мгновенно сцепляется вокруг горла неприятными оковами.

Видимо, таким глупым образом и показательной решимостью хочу сама себе показать, что могу. Что смогла переступить, и произошедшее никак меня не цепляет.

Сколько не храбрись – внутри всё равно болит.

И изменить это, увы, не в моих силах.

Остаётся надежда только на пресловутое время. Говорят – оно лечит, и сейчас мне, как никогда, хочется в это верить.

— Любовь появляется совершенно неожиданно, — выпрямляя спину, усаживаюсь на стуле поудобнее. — Вместе с человеком, который постепенно становится эпицентром твоей вселенной.

— Не слишком здоровые отношения – делать кого-то центром своей жизни, не находишь? — Матвей Мирославович тут же выбивает из, и без того слишком шаткого, равновесия таким вопросом.

Но, конечно, я не удивлена. Его главная цель помочь мне прийти к тем мыслям, которые я сама подавляю. Чтобы смогла дать полностью правдивые ответы сама себе, поэтому нужно расслабиться – этих вопросов будет предостаточно.

— Скорее да, чем нет. Но такая моя зона комфорта, — пожимаю плечами. — Зачем начинать отношения, если ты не погружаешься в них на сто процентов?

— Считаешь, что нужно жить на полную катушку? — хмыкает и ухмыляется Матвеев.

— Да, — пожимаю плечами. — Ни капли в этом не сомневаюсь, — конечно же, в мыслях всплывает то, что секс с незнакомцами должен больше никогда не повторяться.

Он явно не вписывается в моё понятие «жить на полную катушку».

— Но чисто в плане чувств, — решаюсь всё-таки немного уточнить собственные слова.

— Не переживайте, Максимова. Вы совершенно не похожи на человека, что ведёт развязный образ жизни. Совершенно наоборот. Глядя со стороны, никогда бы не подумал, что в отношениях предпочтёте раствориться в партнёре.

Лёгкий румянец тут же заливает лицо. Очень хочется надеяться, что он действительно меня не помнит. Иначе, слова приобретают совершенно другой смысл, и звучат, словно насмешка надо мной. Такого совершенно не хочется, но и спросить напрямую не могу.

«А вы помните, что переспали со мной месяц назад, когда я была в стельку пьяная? Не находите, что это таки развязный поступок?»

Невольно улыбаюсь собственным мыслям. Смешно бы прозвучало.

— Я думаю, что любовь, — делаю короткую паузу, снова пытаясь собраться с мыслями. — Постепенно появляется с заботой. Когда другой человек начинает интересоваться твоей жизнью, интересами, хобби… И постепенно становится всё значимее и необходимее. Сближение – определённо первый шаг во влюбленность.

— Но ведь существует ещё любовь с первого взгляда, не так ли? Значит, в первую очередь должна иметь значение приятная внешность и какое-то сексуальное влечение? — Матвей Мирославович заинтересован нашей беседой, отчего немного получается расслабиться.

— Я в неё не верю, — тяну губы в смущённой улыбке. — Вы правильно выразились. Приятная внешность равняется сексуальному интересу в данном случае. Для меня такая база отношений совершенно недопустима. Думаю, что ничего путного из такого не выйдет.

— Почему же? — удивляется Матвеев. — Вы не из тех девушек, которые любят глазами.

Очень странно и неловко обсуждать подобное с собственным преподавателем. Только вот тема проекта сама вынуждает отвечать на колкие вопросы.

— Точно нет, — махаю головой. — В нашем мире внешность настолько обманчива, что никуда без того, чтобы изначально узнать человека изнутри, а лишь потом брать во внимание «обёртку».

— Боишься людей?

— Разве в наших реалиях можно по-другому? — грустно ухмыляюсь. — Никогда не знаешь наверняка, на что способен человек, что ходит рядом с тобой.

— Но в таком случае даже желание поближе друг друга узнать не поможет, не думаешь? — снова подлавливает меня. — Слишком много людей жили с маньяками и убийцами и даже не догадывались об этом.

— Конечно, от подобного ничего не убережёт, но узнавая друг друга получше хотя бы можно уловить мысли и взгляды человека на жизнь. Много дружеских и любовных отношений можно сразу отсечь, если быть полностью правдивым с собой, и с человеком, что находится рядом.

— Значит, предпочитаешь читать людей, как открытые книги? — предполагает, улыбнувшись.

От нашего обсуждения начинает веять неким теплом и взаимопониманием.

— Да, — говорю без капли сомнения.

Мы ещё говорим какое-то время, прежде чем у Матвея Мирославовича раздаётся звонок телефона.

— Простите, Кира, — произносит и выходит за дверь аудитории, чтобы принять вызов.

Пользуюсь паузой, чтобы посмотреть на время.

Мать честная!

Не можем же мы тут сидеть так долго!

Бросаю быстрый взгляд за окно, а там уже и солнце заходит.

Как можно было не обратить внимание, что время так быстро ушло?

Ещё ведь собиралась на эти выходные поехать к бабушке, а теперь сегодня выехать никак не получится.

Последняя маршрутка умчала без меня ещё полчаса назад.

Кто же знал, что мы здесь так засидимся?

— Кира, — вздрагиваю, когда Матвеев возвращается обратно в аудиторию. — К сожалению, мне придётся на сегодня прервать нашу дискуссию и продолжить в другой раз.

— Полностью Вас поддерживаю! — мгновенно отзываюсь, попутно осознавая, что желудок начинает урчать от голода.

Надеюсь, это слышала только я.

Кажется, он настырно требует, чтобы я наконец-то перешла на питание – «пора есть за двоих».

— Тогда до встречи, — одобрительно улыбается и складывает вещи со стола в небольшую кожаную папку.

— До свидания, — встаю из-за стола и ощущаю облегчение во всём теле – слишком засиделась.

Не успеваю коснуться кожей ладони дверной ручки, как застываю посреди аудитории.

— Я рад, Максимова, что тема по моему предмету досталась именно Вам. Уверен, что из этого получится отличный проект.

Слишком неожиданно, и сперва слова озадачивают.

Что скрывать – мне часто говорят что-то приятное, что можно определить под словом «лесть».

6

Стою, едва опешив, но тут же беру себя под контроль.

Очевидно ведь, что Матвей Мирославович ловко пытается избавить меня от шока. Он определённо ощущался каждой клеточкой моего тела ещё пару секунд назад, а теперь мне хочется совсем другого. Например, любым способом стереть самодовольную ухмылочку с лица Матвеева.

— Да ладно Вам, — махнув рукой, отражаю его мимику на собственном лице. — Напротив. Не стоило меня давить, если не придумали другого способа предложить подвезти. Проще нужно быть, Матвей Мирославович. Проще.

Мы смотрим друг на друга, не отрываясь, и теперь на моём лице определённо сияет более довольная улыбка Чеширского кота, чем на его.

— Так и быть, соглашусь, — пожимаю плечами и подхожу к машине. — Но в следующий раз придумайте что-нибудь оригинальнее.

Не стесняясь, открываю дверцу переднего пассажирского сидения и присаживаюсь под его фразу:

— Всенепременно, Максимова.

В салоне автомобиля пахнет приятной морской свежестью, переплетающейся с ароматом лёгкого цитруса.

Кажется, в таком сочетании замешан не только ароматизатор, но и парфюм Матвея Мирославовича.

Бежевая кожа, которой отделано всё внутри, выглядит достаточно солидно и очень ухоженно.

Или Матвеев недавно приобрёл машину из салона, или же он очень аккуратный и бережный владелец.

— Наверное, кучу времени приходится тратить на поддержание здесь чистоты, — первая нарушаю тишину, когда машина двигается с места.

Ну, что поделать, если молчать – это априори не моё? Хоть о чём нужно поговорить, чтобы не проводить ни минуты своей жизни в тишине.

Такая особенность появилась у меня после расставания с Костей.

Кажется, таким образом я пытаюсь заполнить пустоту и оставить себе как можно меньше времени на то, чтобы снова и снова размусоливать в своей голове причины и следствия нашего расставания.

— Вовсе нет, — пожимает плечами. — Главное бережно относиться.

К подобному меня ещё мама приучила.

Если не хочешь проводить за уборкой весь свободный день – постоянно делай что-то по мелочам и сразу мой за собой посуду.

Конечно, иногда приходится прямо приложить усилия, чтобы побороть лень и всё-таки справиться с чашкой из-под чая и жирной тарелкой, но в итоге таки результат того стоил.

Не помню, когда в последние пару лет тратила на уборку больше пятнадцати минут в день.

Беспроигрышная схема.

К тому же, с особенностями моей психики, довольно необходимая.

Не могу терпеть беспорядок и грязь.

Конечно, если совсем лень – могу постараться отложить уборку на потом, но это будет настолько грызть меня изнутри, что лучше сделать всё и сразу.

— Адрес? — спрашивает Матвей Мирославович, пока я погружаюсь в размышления.

— А если дети, к примеру? — пропускаю его вопрос, задавая свой. Достаточно неожиданный.

— Что? — озадаченно окидывает меня взглядом.

— А, ой, — закусывая губу. — проспект Мира. Возле торгового центра меня высадите, пожалуйста.

Он уверенно выруливает руль в правильном направлении и, пристроившись в нужную полосу, набирает скорости, не задавая лишних вопросов. Значит, знает куда ехать. Уже радует.

Особенно сильно не люблю объяснять людям, как именно нужно проехать к тому или иному месту.

Сусанин из меня такой, что лучше не рисковать.

Могу заблудиться в месте, где бываю каждый день.

— Пока не могу ответить на подобный вопрос, Кира, — теперь уже тишину прерывает Матвеев.

— Что? — спрашиваю я, успевшая отвлечься на телефон. — А, Вы об этом.

Достаточно удивлена, что ответ на вопрос получаю. Думала, он решил красиво его проигнорировать.

— Да, — легко отвечает он. — У меня нет детей.

Ох, чёрт.

А ведь я даже не задумывалась над ситуацией в таком контексте.

Почему-то в голове сложилась картинка, что у Матвея Мирославовича в априори не может быть детей сейчас.

Интересно, почему так? Ведь на занятиях он абсолютно ничем не подводил к подобной мысли.

Скорее всего мой мозг просто самостоятельно сделал выводы, удобные самому себе. Чтобы в случае чего обезопасить мои нервные клетки.

— Вот как, — протягиваю слова. — А хотите?

С чего мой язык вообще подобные вопросы выдаёт?

— На данном жизненном этапе я даже не задумывался о такой перспективе, — продолжает отвечать честно и открыто.

Даже представить ведь себе не может, как в ближайшее время могли бы измениться эти самые планы.

А кто знает, может я вовсе не первая такая?

Вдруг где-то в нашем городе уже бродит девчонка, с которой они точно так же провели ночь? Просто подобно мне, тоже не радует его новостью о ребёнке.

Хотя, конечно, слишком много карт должно совпасть, чтобы при всей защите на тесте каким-то образом проявилась вторая полоска.

К тому же, если для девушки подобные связи – привычное дело, то она явно будет более прошаренная в подобных вещах.

— Вашему чистейшему салону точно пришёл бы кирдык, — смело, с видом знатока, заявляю я.

Ребёнок ещё даже не родился, а я уже делаю такие уверенные заявления, будто собственноручно воспитала, как минимум, троих.

— Думаю, в подобном нет ничего страшного, — отвечает, и наш разговор на этой ноте прекращается.

Груз осознания снова падает на мои плечи и туманит мысли.

Подумать только. Он даже не догадывается, что у девушки, сидящей рядом, под сердцем его ребёнок.

Страшная ситуация.

— Большое спасибо, — последнее, что произношу, выскакивая из машины, когда она тормозит в нужном месте.

Дома настроение приходит в норму, насколько это возможно.

В прямом смысле замечаю, какие шутки играют гормоны со мной. Раньше такие быстрые смены настроения и грусть без повода были не по мне.

Теперь же, ощущаю себя как на постоянной встряске. И настроение меняется от всего, чего только можно. Особенно от направления собственных мыслей.

7

— Очень неожиданная встреча, — окидываю его взглядом, отстранившись. — Теперь, как приличная девушка, я должна отплатить Вам взаимностью и доблестно проводить до дома?

Словарный запас моей язвительности в моменты, когда мы с ним сталкиваемся, сам по себе приходит в действие.

— Далековато придётся идти, — ухмыляется.

Обращаю внимание на мяч в его руках и на надетую на мускулистое тело синюю футбольную форму.

— Эх, всё-таки подвело чутье. Нужно было болеть за красных, — произношу себе под нос, но Матвей Мирославович всё и так слышит. —Тогда каким образом сюда занесло?

— Никогда не перестану удивляться, как быстро Ваши мысли перескакивают в абсолютно разные плоскости, — язвительно заявляет он. — Но меня несколько пугает, что способен уловить и понять эти перескоки.

— Признать собственный страх – уже половина успеха, — тяну губы в широченной улыбке и заверяю его с видом знатока.

— Я здесь учился и достаточно часто приезжаю, чтобы сыграть, — слышу от него.

— Никогда не перестану удивляться Вашему умению отвечать на вопрос, когда я про него уже и думать забыла, — возвращаю ему злополучную фразу.

Небольшой стадион находится при школе. Вот, значит, где учился мой преподаватель.

Увидеть его в достаточно молодой компании футболистов вовсе не удивительно.

Даже в университете ни для кого не секрет, что он водит достаточно дружеские отношения с парнями-старшекурсниками.

Поговаривают, что Матвеева можно даже иногда застать с ними в курилке. При всём том, что я ни разу не видела его с сигаретой.

— Надеюсь, судьба-злодейка перестанет сталкивать нас каждый день, — говорю с искренней улыбкой на губах. — Иначе я больше не выдержу.

— Судьба – не совсем подходящее слово, Максимова, — не могу прочесть его эмоции, потому что на лице бессменная ухмылка.

— И какое же слово в таком случае подходящее? — даже интересно, что он сейчас скажет.

— Скорее Вы за пару дней успели стать моим персональным ненастьем.

Вот же... жук.

— Не обольщайтесь, Матвей Мирославович, — бросаю на него ехидный взгляд. — Вовсе не нарочно это делаю. До свидания. Надеюсь, не до скорого.

— Завтра у нас занятие, Кира, — слышу его слова уже долетающие мне в спину. — Надеюсь, почтите своим присутствием, потому что намерен задержать Вас после занятий.

— Что? — приходится даже обернуться от его надменной интонации.

— Проект, Максимова, — смотрит с интересом. — А Вы о чём подумали?

— Надейтесь, — произношу и быстро ретируюсь.

Мало ли, что он ещё может сказать мне?

Упорно уверена в том, что преподаватель и студентка не должны общаться подобным образом от слова совсем. Наверное, потому что помимо язвительности в нашем разговоре проскакивают неочевидные нотки флирта, которого в априори быть не должно?

И ещё меньше хочется признаваться самой себе, что из-за таких вот словесных перепалок начинаю немного ждать наших следующих встреч.

Всё потому что это возбуждает интерес и включает азарт. Со мной никто не говорит в подобном тоне, поэтомулюбопытно, куда может привести такое общение.

После матча мы с Алисой идём по магазинам. До конкурса красоты осталось не так много времени, потому что в этому году, из-за громадного количества мероприятий, его решили провести ещё раньше.

Тем лучше для меня. Ведь платье, сделанное на заказ ещё летом, вряд ли будет идеально сидеть на мне через несколько месяцев.

Конечно, не исключено, что и через месяц уже в него не влезу никакими усилиями, но надежда умирает последней.

— Шикарная, Кира, — глаза подруги блестят неподдельным восторгом, когда я выхожу из примерочной в этом самом наряде.

За время, что мы не общались, Алиса заметно начала интересоваться брендовыми шмотками и побрякушками

Мной не осталось незамеченным, что дорогие вещички на ней являлись подделкой. Но и говорить этого я не смела. Какая разница?

Моя семья никогда не была богатой, но брендовые вещи имелись.

Пускай не так много, как иногда хотелось бы, но достаточно хорошая репутация в университете вынуждает сочетать между собой всё то, что есть.

Именно поэтому никто из моего университетского окружения даже подумать не может, что совсем недавно отец купил автомобиль. Совершенно простенький и недорогой. Что самое важное – это первая машина в нашей семье.

Готова поспорить, что каждый однокурсник уверен, что я живу в крутом особняке и горя в жизни не знаю.

И что самое интересное, они сами всё это придумали и поверили.

Видимо, умение правильно себя подать способно на вот такие вот коллективные заблуждения.

— Осталось ещё купить туфли и небольшой клатч, — говорю, осматривая себя в зеркале. — У меня нет ничего подходящего.

— Да у тебя весь гардероб шикарный, — в её словах нет подковырки, но чувствуется толика грусти.

— Как только пройдёт конкурс, можешь брать у меня это платье, — сообщаю с улыбкой на губах.

Мне ведь всё равно потом в него и не влезть в ближайшее время. К тому же, в отличие от Алисы, с походами в клубы и другие злачные места я определённо завязала.

— Правда? — её глаза буквально сиять начинают после услышанного.

— Да, — пожимаю плечами.

— Ну конечно, я ведь фиг в него влезу, — закусывает губу и отводит взгляд. — С твоей-то точёной фигурой.

— Захочешь – влезешь, — махнув рукой, возвращаюсь в примерочную. — Будет повод перестать съедать по две шоколадки перед сном.

— Ты всегда знала толк в том, что такое дружеская поддержка, — фыркает мне вслед Алиса.

— Не благодари, — отвечаю, улыбаясь и снимая платье.

Взглядом цепляюсь за совершенно плоский живот.

Остаётся надеяться, что успею посетить конкурс красоты именно в этом наряде.

Всё-таки, чтобы купить его, я сделала кучу веб-дизайнов на заказ в свободное от учёбы время. Его и так было слишком мало.

Новый кувырок жизненный путь предоставляет мне уже на следующий день. И, кажется, к такому никогда невозможно быть готовой. Всегда всё случается не вовремя.

8

Чего только стоит удержать себя на месте и не вцепитьсяв кудрявые тёмные локоны Миланы. Уверена, по утрам на свои волосы она тратит минимум час времени.

Боковым зрением замечаю, что мы с ней уже стали центром всеобщего внимания.

Пускай многие и не слышали брошенных девушкой слов, но сам факт нашего разговора достаточно любопытен для присутствующих.

Спокойно, Кира!

Одёргиваю сама себя и умоляю держаться в руках.

Она ведь как раз рассчитывает на мои эмоции!

Естественно!

Кому, как ни Милане на руку, чтобы за месяц до конкурса красоты её главная конкурентка напала на другую участницу с кулаками.

За такое можно сразу же вылететь из списка принимающих участие. А если сойдёт с рук и до конкурса всё-таки дело дойдёт, о победе наверняка забыть можно сразу.

Такого комиссия не упустит.

— Тебя поздравить или посочувствовать? — бросаю на неё совершенно незаинтересованный взгляд.

Это стоит мне сломанных ногтей, которыми я максимально впиваюсь в собственную кожу на ладонях. Нужно же как-то гасить пожар, что продолжает бушевать внутри.

Милана однозначно не ожидает услышать подобное, отчего немного тушуется и теряется в поиске следующихслов. Пользуюсь этим в полной мере.

— Ты сначала убедись, что пока ты стоишь здесь и пытаешься утереть мне нос, этот половой гигант не находится внутри одной из твоих подружек.

Больно. Как же больно говорить подобное.

Но буквально горжусь собой, потому что получается абсолютно безэмоционально. Так, словно мне действительно давно наплевать.

Как бы не так. Лишь мечтать сейчас могу, чтобы это было правдой.

Сколько раз мы вместе с Костей перемывали Милане кости.

Конечно, всегда начинала я, и почти каждый раз дело было перед конкурсом. Мы любим друг друга доводить, что уж врать.

Костя всегда поддакивал и заверял, что Милана вообще внимания не стоит.

«Да ну тебе, нормальная она. Просто бесит меня» — иногда заверяла я, но бывший оставался непреклонным.

«Читала, в других нас бесит то, что мы не можем принять в себе» — тоже говорила не один раз, но так и не смогла понять, что может быть у нас с ней общего.

Хоть и искренне пыталась это сделать.

Костя не уставал повторять, что мы совсем не похожи и мне даже думать о ней не нужно.

Как только можно быть таким лицемером?

Ему баб что ли мало?

Обязательно выбирать моих лучших подруг и врагинь?

— Я не ты, Кира, — спустя минутную паузу, уверенно заявляет Милана. — Если вдруг и изменяют, то со мной. Но точно не мне.

Звучит отвратительно, но улавливаю, какой смысл девушка вкладывает в свои слова.

— Да-да, — киваю головой в знак согласия. — Никаких сомнений. Теперь можешь уйти? Хочу спокойно посидеть на занятии по психологии. Или ты уже успела забыть, что мы не на дешёвом спектакле находимся?

Милана уходит молча. Вовсе не в её стиле, а значит сейчас я переиграла и вышла победительницей.

Стоит теперь быть начеку. Определённо придумает очередную ересь, чтобы раззадорить и задеть меня. Вывести на эмоции.

Они и так слишком шаткие и крутят такие карусели, что морально сложно постоянно держать оборону.

Жаль, что, учитывая сложившуюся ситуацию, именно это мне и приходится делать изо дня в день весь последний месяц.

Матвей Мирославович заходит в аудиторию сразу, как начинается занятие.

Не зря люблю его лекции.

Злость покидает тело и сознание спустя пятнадцать минут его рассказа.

Невольно ловлю себя на мысли, что голос его звучит успокаивающе и воодушевляюще.

Если родится мальчик – он обязан перенять такой же тембр и умение так красиво и слаженно говорить.

Не в ту степь тебя несёт, Кира. Ой не в ту!

Его пара, как всегда, проходит слишком быстро.

Помню, что вчера Матвеев заявил о намерении оставить меня после занятий, и самой себе страшно признаться, что в глубине души ждала.

Интересно, в какое русло наши разговорчики перейдут сегодня?

Нарочно собираю сумку дольше остальных, дабы однокурсники покинули аудиторию.

Ни в чём нас с Матвеевым заподозрить нельзя, ведь никакого повода нет. Мы просто занимаемся вместе проектом.

Но внутри всё твердило совершенно о противоположном.

Может, малыш, отцом которого является Матвей Мирославович?

В целом, просто решила, что повода для новых сплетен мне точно не нужно, поэтому предосторожность – наше всё.

Собрав все вещи в сумку, как можно медленнее иду к преподавательскому столу.

Отчего-то хочется, чтобы он первый завёл разговор.

Едва впервые не знаю, что должна сказать.

— Присаживайся? — его голос звучит вопросительно, но взгляд уверенно указывает на стул, стоящий рядом.

— Кстати, как раз хотела спросить, — тяну губы в широкой улыбке.

Матвей Мирославович, судя по выражению лица, тут же понимает, что ничего хорошего от меня ждать не стоит.

— Ну, — заинтересованно поднимает взгляд, отвлекаясь от бумажек на своём столе.

— Когда мы успели перейти на «ты»? — приподнимая брови, спрашиваю. — Точнее, Вы успели.

— Глупый вопрос, Кира. Не находишь? — так смотрит, что сердце в пятки уходит.

Неужели… Вспомнил меня?

Нет. Нет. Нет же.

Только не это.

— У нас разница в три года, и я не считаю нужным придерживаться глупого официоза вне занятий, — заявляет, никак не меняясь в лице.

Облегчённо вздыхаю.

Настолько, что это не остаётся незамеченным.

— Всё в порядке? — сводит брови на переносице, внимательно оглядывая меня.

— Ещё как, — уверяю его, снова самодовольно улыбаюсь.

Счастью нет предела. Не узнал.

— Значит, имею полное право называть тебя Матвеем? — игриво щурюсь.

— Да, без проблем, — пожимает плечами, давая карт-бланш.

— Хорошо, Матвей Мирославович. Обязательно, — нарочно выговариваю полное имя и отчество.

Для чего? Мне бы самой знать.

А в целом, не удивительно такое его предложение. Разница в возрасте и правда мизерная. Тема проекта такая, что нам буквально необходимо стать ближе… Хотя бы таким образом. Да и учитывая, сколько у Матвеева друзей среди студентов… Ему точно не привыкать.

9

Теперь уже явно, что я начинаю переходить на личности. Остаётся надеяться на своё умение притвориться дурочкой. Не хочется, чтобы Матвеев в один раз раскусил меня и понял, что тема предательства мне крайне близка. Но вопреки этому держать внутри скопившиеся эмоции с каждым днём всётруднее.

Кажется, это своеобразный и самый надёжный способ выговориться, ведь вряд ли в ближайшее время решусь поделиться с кем-то тем, что творится в моей жизни.

— Измена? — окидывает понимающим взглядом.

— В своём большинстве, да, — мнусь, дабы никак не выдать себя. — Но не только. Предательство ведь бывает разное. Можно предать доверие любимого человека, не прыгая в койку к другому. Например, подставить. Или не поддержать в момент, когда это максимально необходимо. Занять чужую сторону.

— Но если эта самая «чужая сторона» больше по душе и соответствует убеждениям? — Матвеев продолжает прокладывать в моём сознании и размышлениях такие ходы, о которых даже не подумала, если бы занималась проектом сама.

— Считаю, если это настолько острый выбор, то определённо стоит встать на сторону любимого человека.

— Даже если это противоречит собственным принципам?

— Без каких-либо сомнений, — уверенно заверяю, пронзая Матвея Мирославовича острым взглядом. — Чего стоят отношения, в которых ты не можешь поступиться принципами при необходимости? Но тут стоит добавить, что это лично мой взгляд на подобные вещи. Многие ведь выстраивают отношения совершенно по-другому. Не растворяются во второй половинке и всегда чётко отстаивают свои границы.

— Ты, значит, не из таких? — его взгляд становится более игривым, или у меня уже глюки?

— Нет, — честно признаюсь. Здесь даже не стыдно. — Я как раз их тех глупых дурочек, кто с радостью растворяется и наслаждается каждым моментом. И что самое главное, меня всё устраивает.

Ощущаю, что в словах нет ни капли лжи.

Надо же, несмотря на ту боль от предательства, которую до сих пор ощущаю в душе, мне не хочется закрываться и вести себя в отношениях по-другому.

Наверное, всё потому что слишком много хорошего произошло за три года, и это не стоит забывать. Хорошего однозначно было намного больше, чем плохого.

— А вы как считаете? — неожиданно для себя, спрашиваю и не отвожу взгляда с его заинтересованных глаз.

Отчего-то воздух вокруг будто тяжелее кажется и тело натягивается, словно стрункой. Простой вопрос. Мне он задал их множество за последние дни, но почему-то именно сейчас становится очень волнительно.

— Считаю, что отношения должны быть такими, чтобы жизни без любимого человека не представлял. Иначе зачем нервотрёпка? — отвечает и его губы трогает лёгкая улыбка.

В душе неожиданно разливается тепло. Определённые точки соприкосновения между нами найдены. Только вот для чего я подмечаю данный факт?

— Что насчёт вопроса «Где кончается любовь»? — растягиваю губы в ухмылке, а у самой всё изнутри трясётся.

Странная реакция.

— Все твои размышления были точными, Кира, — заявляет, удобнее усаживаясь на стуле.

Видимо, не только у меня спина затекла.

— Даже добавить по факту нечего, — сводит брови и пожимает плечами. — Здесь можно полагаться лишь на собственный опыт. В таком случае с приведённых тобой примеров, мне ближе всего предательство и холод в отношениях из-за того, что люди становятся совершенно неподходящими друг для друга.

Сердце отзывается в груди более учащённым ритмом. Причиной тому – новый уровень доверия между нами. Он ощущается физически, и, кажется, будто даже способна его пощупать.

В отличие от меня, Матвей Мирославович делится сокровенным открыто. Не пытается утаить и замолчать, чем поражает меня до самой глубины души.

Слишком велико желание завалить его всевозможными вопросами. Его кто-то предал? Или же он? В данном случае в голову приходит мысль, что Матвеев вполне мог изменить своей второй половинке со мной. Или не только со мной.

Тут же отметаю данные варианты. Может, изменили всё-таки ему, и это давняя история?

Стоп. Возможно даже не измена, а другой тип предательства, который мы сегодня обсуждали. Как же сложно. Вроде раскрыл свои карты, но так умело, что в руках определённо остались козыри.

Да и в целом, любопытно, он имеет в виду одну и ту же девушку, или разных?

Умеет же заинтриговать.

— Думаю, сегодня пора закругляться, — произносит Матвей, начиная складывать бумаги на своём столе.

— Однозначно, — согласно киваю головой, потому что соблазн задавать тупые вопросы слишком велик.

Пускай даже не думает, что мне так сильно интересна его жизнь.

Мой изначальный план, конечно, заключается в том, чтобы узнать Матвеева получше, но, кажется, в данном случае меня несёт совсем не в ту степь.

— Тебя подвезти? — спрашивает, когда я успеваю встать со стула.

Ступор. Слишком неожиданное предложение, чтобы быстро и достойно среагировать на него.

— Чтобы ты не утруждалась попытками броситься под колёса, — говорит серьёзно, но я вовремя улавливаю его ухмылку и едва насмешливый взгляд.

— Если Вам нравится подрабатывать таксистом, Матвей Мирославович, — специально делаю акцент на его полном имени. — Всегда рада.

С чего вдруг должна отказываться?

В плане того, как добраться до дома, я всегда предпочту более комфортный вариант.

10

Ещё одна неделя проносится незаметно. 

Я упорно пытаюсь подготовить речь к конкурсу, но ничего путного не идёт в голову. Пишу, перечитываю и прихожу к выводу, что всё не то. 

В университете чувствую себя одиноко. Помимо того, что каждый, кому не лень, треплется насчёт причины нашего расставания с Костей и его новой подружки, мне не хватает живого общения. 

Ещё ходит слух, что Костя свалил на соревнования, и ближайшие две недели я могу преспокойно передвигаться по университетским коридорам. 

Пока мне и без того везло, потому что занятия у нас проходили часто в разных корпусах и в разное время, но следующие месяца не станут такими щадящими. Пересекаться придётся чаще, потому что появятся общие совмещённые пары. Нужно успеть запастись стальными нервными клетками – с ними определённый дефицит.

Отчётливо, несмотря на все обиды, мне не хватает дружбы с Кариной.

Видимо, душе и телу сложно понять, что такое предательство прощать нельзя. Хоть мозг и пытается упорно втемяшить это им, пока терпит фиаско.

Сердце не на месте, стоит увидеть бывшую подругу в коридоре около нужной аудитории.

Карина выглядит, мягко говоря, расстроенной. За долгие годы нашей дружбы слишком изучила её вдоль и поперёк, чтобы эта грусть мгновенно бросилась в глаза.

Всё вокруг в одну секунду замирает и растворяется в пространстве, в том числе шумные разговоры студентов.

Внимание полностью концентрируется на Карине. Кажется, она ловит мой взволнованный взгляд слишком быстро, и оттого становится ещё грустнее.

Ну нет, так не пойдёт.

Беру всю силу воли в кулак и прохожу мимо бывшей лучшей подруги, вернув лицу выражение полного безразличия, а взгляду капли отвращения. 

Как бы это не было сложно, мне абсолютно точно не нужно в очередной раз становиться ковриком для чужих ног.

Достаточно одного раза, чтобы больше никогда не захотелось подобного ощутить.

Занятия сегодня проходят слишком быстро, а после них меня снова задерживает Матвеев.

— О чём будем сегодня разглагольствовать? — спрашиваю, когда аудитория пустеет, а я оказываюсь возле преподавательского стола.

— О несанкционированном использовании должностного положения в собственных целях, — неожиданно ошарашивает меня Матвей Мирославович.

— Ничего себе, — присвистнула бы, но, увы, так и не научилась этому. — Если Вы решили меня соблазнить, то спешу разочаровать. У меня определённый вкус на парней, и Вы ему не соответствуете, — победная улыбка буквально сияет на моих подкрашенных губах.

Этой шуткой возвращаю ему все подколы насчёт того, что нарочно бросаюсь ему под колёса машины, лишь бы не ехать домой на автобусе.

— Как же я это переживу, Кира, — театрально прикладывает ладонь к груди и поглубже вдыхает. — Ты ранишь в самое сердце.

Смеюсь и пожимаю плечами.

— На правду не обижаются, Матвей Мирославович, — заявляю с видом знатока, скрещивая руки на груди. 

Вот же вру и не краснею. Внутренний голос саркастическим тоном поддакивает.

«Конечно, Кира. Со-о-овсем не в нашем вкусе. Нисколечко»

Мысленно прошу его заткнуться и помалкивать.

— Ну и ладно, — теперь на его лице появляется довольная ухмылка. — Я собираюсь использовать тебя совершенно в других целях.

Немного веселит тот факт, что он продолжает обращаться ко мне на «ты», а я на «вы». Причём постоянно акцентирую на этом внимание.

— Я крайне заинтригована, — наши взгляды пересекаются и некоторое время сосредотачиваются друг на друге.

— Поможешь проверить эти тесты? — указывает на стопку листков формата А4, лежащих на столе. 

— Оу, — моя наигранная театральность ни капли не уступает его. — Неужели это эксплуатация детского труда в самом неприкрытом виде?

— Определённо, Кира, ты очень походишь на того ещё ребёнка, — иронично заявляет, вопросительно поднимая брови. — Так что?

— Признайтесь, Вам настолько лень было проводить лекцию, что решили завалить бедных студентов тестами, но не учли, что их тоже будет впадлу проверять?

— Было неплохо, если бы ты и на моих занятиях так блестела знаниями и предположениями, — отвечает той же монетой.

Вот же жук.

— Уу. Боюсь, Вы ходите по грани, и если хотите, чтобы я действительно согласилась помочь…

— У тебя нет никакого выбора, Максимова, — уверенно заявляет Матвей.

— Будете шантажировать зачётом? — лепечу с наигранным испугом. — Это даже интересненько.

— Мне достаточно будет завалить твой проект, — с самой миловидной улыбкой, на которую способен, произносит он. — Тогда даже на зачёты тебя не допустят.

— Полагаю, Вы неправильно выбрали профессию, — устало вздохнув, пододвигаю стул к его рабочему месту и кипе непроверенных тестов. 

Так близко нам ещё не приходилось находиться. К тому же, речь явно идёт о длительном времени, так как работы непочатой край. Вполне понятно, почему Матвеев не хочет сам всё это разбирать.

К тому же, сроки явно поджимают. Это очевидно, потому что в другом случае Матвей бы не попросил моей помощи.

— Что-то связанное с пытками больше подошло бы, — присаживаясь, продолжаю мысль.

— Попрошу, — он тоже занимает место рядом. — Подобное ещё не практиковалось. 

— Да-да. Я в курсе, — киваю головой. — Ближе к сессии.

— Максимова, — он делит листы, пододвигая ко мне меньшую часть. 

Джентльмен, ничего не скажешь. 

— В твоей семье ни у кого не было проблем с кишечно-желудочным трактом? — ему вновь удаётся меня ошарашить и заставить смотреть на него, глупо хлопая глазами.

— Что? — как наш разговор вообще перешёл в такую плоскость?

— Всё не пойму, откуда там появилась такая язва, — заявляет так, будто и правда крайне озадачен этим вопросом.

— Ну знаете ли, — возмущённо фыркаю, прожигая горящим взглядом.

— М? — вопросительно приподнимает брови и снова улыбается.

— От работы отвлекаете, — нагло забираю из его руки шариковую ручку.