Зачёт по артефакторике

ГЛАВА 1

– Если у кого-то и есть шанс сдать этот зачёт, так это у тебя, – шепнула Олия Милларт, когда очередная пара артефакторики подходила к концу в традиционной атмосфере уныния и напряжения.

На лекциях профессора Дэймоса Блэкверза по-другому просто и быть не могло. А меня он вообще, казалось, невзлюбил с первого взгляда и придирался к каждой мелочи, так что заявление соседки, мягко говоря, удивило.

– С чего такие выводы?

– Он же у твоей матери аспирантом был и, говорят, влюбился в неё тогда не на шутку, – шёпотом напомнила подруга о слухах, которые ходили уже давно. – А вы с ней очень похожи.

Ну да, кукольная внешность миниатюрной сероглазой брюнетки в сочетании с пышными формами – это мамино наследие. Увы, единственное.

– И что с того? – спросила немного раздражённо. Я терпеть не могла, когда нас сравнивали.

– Он на тебя смотрит. Часто. Это явно не просто так. Эм… может, ты ему нравишься? – удивила Олия очередным странным умозаключением.

– Чего?! – Если бы я сейчас ела или пила, точно бы подавилась. Вот уж полнейший вздор! Это также невероятно, как если бы солнце вдруг начало светить круглосуточно.

Хотя внешне этот высокий жгучий черноглазый брюнет, ставший самым молодым деканом факультета артефакторики за всю историю академии, был довольно привлекательным и нравился многим девушкам, в романах со студентками он ни разу замечен не был. А меня так просто на дух не переносил.

Так что если Блэкверз и смотрел на меня, то исключительно с одной целью – поймать на невнимательности, чтобы поставить очередной низкий балл. Это было несложно, учитывая, что артефакторика мне, к огромному разочарованию мамы, никогда не давалась.

– Эйвирис! Милларт! – раздался рядом вкрадчивый ледяной голос профессора, заставив вздрогнуть и подскочить на месте. – Вы уже написали тесты? Тогда сдайте работы и можете быть свободны.

Он навис над нами мрачной тёмной глыбой, сверля тяжёлым взглядом чёрных глаз, не предполагающим возражений, и я мысленно застонала, понимая, что придётся сдать неоконченную работу. Вот для чего он на меня смотрит! Разумеется, только для этого!

Олия тоже не успела дописать свой тест, так что мы обе ожидаемо получили плохие отметки. Но её слова с тех пор не шли у меня из головы, и я начала наблюдать за Блэкверзом исключительно из любопытства.

Он действительно периодически смотрел на меня – быстро, мимолётно, нечитаемо, а когда наши взгляды встречались, недовольно щурился и отводил глаза, всем своим видом демонстрируя, как ему неприятно моё внимание. Но ведь он тоже смотрел! Слишком часто для простой случайности.

Это было необычно, интригующе, волнительно и как будто стало нашим тайным ритуалом. Спустя пару недель я уже даже ждала этих странных переглядываний, от которых щекам почему-то становилось горячо, а сердцебиение заметно учащалось.

Но если Блэкверз и сравнивал меня с мамой, в которую якобы был влюблён, на мои прогнозы по сдаче зачёта этот факт никак не влиял. Они оставались нулевыми. Как и у многих в нашей группе целителей. Вот только для меня сдать его было жизненной необходимостью.

Учёбу продолжат лишь те, кто осилит все переводные экзамены и зачёты. Судьбу остальных решат родители. И моей мама уже фактически распорядилась, о чём не преминула напомнить во время нашей последней встречи.

***

Я бежала по прекрасному саду академии, с трудом сдерживая злые слёзы. Щека горела от пощёчины, палец саднило от контакта с артефактом, показывающим наличие либо отсутствие девственности.

Достаточно капли крови, добытой острой иглой, и всё тайное становится явным. Вердикт артефакта маму порадовал, а вот моё упорное нежелание немедленно вернуться домой и выйти замуж за навязываемого отчимом состоятельного аристократа в возрасте – разозлило.

Родительница упорно стояла на своём, не уставая напоминать, что все представители нашего рода – личности талантливые, добившиеся в своей области очень многого. Сама она ещё в тридцать два года стала мастером артефакторики. Правда, сейчас практически оставила своё ремесло, как и преподавание, но, главное, не опозорила род.

А вот я со своим слабым целительским даром, по её мнению, здесь именно этим занимаюсь. Возможность исправить ситуацию она видела только в моём браке со знатным состоятельным мужчиной, которого подыскал её новый муж. Он же год назад засунул меня в эту, так называемую «непорочную академию», чтобы сохранить для выгодной брачной сделки невинной.

Дело в том, что лишиться здесь девственности практически не представлялось возможным – все парни носили специальные браслеты, не позволяющие согрешить, кстати, разработанные Блэкверзом.

И вот теперь, по мнению мамы и отчима, пришло время продать меня подороже. Моего мнения, разумеется, никто не спрашивал. И то, что жених, мистер Доринсон, почти втрое старше меня, их тоже не смущало.

Меня же вся эта ситуация ужасно злила. Последняя попытка убедить маму не ломать мне жизнь с треском провалилась. Она была непреклонна. Ещё и заявила, что для меня так будет лучше, потому что ни на что другое я всё равно не гожусь. Ни таланта, ни дара не хватит.

Это особенно задело. Тогда я, не на шутку разозлившись, заявила, что выгодно продать меня не получится, и пообещала в ближайшее время лишиться невинности, чтобы разрушить их планы. Ведь жених настаивал на старинной добрачной проверке чистоты невесты, что сейчас проводилась довольно редко.

Тогда-то мама и отвесила мне пощёчину, заявив, что я попросту не успею, поскольку провалю переводные экзамены, которые состоятся уже завтра. А главное, опозорю семью!

Я заверила, что ничего подобного не произойдёт, однако в глубине души такой уверенности не ощущала. Училась я нормально, большинство экзаменов и зачётов проблемы не представляли, но вот сдать артефакторику мне могло помочь разве что чудо.

Эх, мне бы только продержаться два месяца до магического совершеннолетия – девятнадцати лет. И кто только придумал, что оно наступает после официального вступления в брачный возраст! Разве не должно быть наоборот?

ГЛАВА 2

Фраза «договориться с Блэкверзом» звучала как издёвка. Он слыл настолько принципиальным, что даже умолять его о снисхождении, заливаясь слезами, было бесполезно.

Сколько девчонок периодически рыдали у него в кабинете в надежде на поблажку – всё тщетно! Он никогда не шёл на уступки, презирал слабость и нередко больно ранил словом, не считаясь с чувствами студентов.

Мне оставалось надеяться исключительно на удачу и на то, что в предположении Олии содержалась хоть какая-то истина. Не могут ведь все эти взгляды быть случайными и ничего не значащими! Вдруг я ему, действительно, нравлюсь, пусть и всего лишь из-за сходства с матерью.

Эта мысль неприятно кольнула, но я от неё отмахнулась, взбегая вверх по лестнице и спеша к его кабинету. Нужно успеть поговорить с профессором, пока моя решимость не растаяла как снег под палящим солнцем.

– Ты где была, Мирабель? – перехватила меня взволнованная Олия. – Экзамены уже завтра. Я жутко волнуюсь, как и все наши. А ты?

– И я. Извини, тороплюсь.

– Особенно за артефакторику переживаем. Хотя Милисента уверяет, что каким-то образом почти решила эту проблему. Мол, у неё на Блэкверза компромат скоро будет. Шантажировать его собирается, представляешь? – подруга не поняла намёка и, понизив голос, продолжила делиться накопившимися новостями. Последняя заинтересовала, хоть и не вызвала доверия.

– Компромат на Блэкверза? Это невозможно, он же безупречен, – не поверила я.

– Да, но Мили говорила очень уверенно. Мол, уже сегодня всё решится, и завтра она сдаст зачёт без проблем.

Я только поморщилась. Милисента Доунсон вообще была чрезмерно самоуверенной, что объяснялось наличием влиятельного и состоятельного папочки, который ни в чём не отказывал любимой дочери. Но это за пределами академии. Здесь он вряд ли на что-то мог повлиять. И уж точно не на Блэкверза.

– Посмотрим. Извини, мне нужно бежать.

Я сорвалась с места и ускорила шаг, потому что Блэкверз как раз появился в поле зрения. Он как-то чересчур поспешно и тоже весьма целеустремлённо шагал в сторону своего кабинета. Отлично, значит, не придётся его там ждать!

Я направилась следом, но он шёл слишком быстро, и расстояние никак не удавалось сократить, а на мои окрики профессор не реагировал, словно не слышал. Наверное, прекрасно понимал, что мне от него понадобилось, и не собирался тратить время впустую.

Это почему-то задело. Значит, пялиться на меня он может, а поговорить – ни в какую?! Что ж, я тоже отступать не собиралась. Не хотите со мной общаться, профессор, а придётся!

Я уже практически догнала неуловимого Блэкверза, когда он перед самым моим носом просто шмыгнул в свой кабинет и захлопнул дверь. Но вымуштрованная дядей-фехтовальщиком, я среагировала мгновенно: рванула дверь на себя, успев открыть её до того, как в скважине повернулся ключ, и тоже оказалась в кабинете декана факультета артефакторики.

Ох, как же он был зол! Тёмные стрелы бровей сошлись на переносице, чёрные глаза метали молнии ненависти и презрения, на бледных щеках алели пятна лихорадочного румянца. Такая странная реакция заметно охладила мой пыл и напрягла. Чего он так разозлился? Я ведь ещё даже слова сказать не успела.

Эх, зря понадеялась на те его тайные взгляды. Видимо, они всё-таки ничего не значили! Ну или это он так по маме ностальгировал, гад!

– Эйвирис! Так это твоих рук дело?! Следовало догадаться! Убирайся! – рявкнул мужчина свирепо и попятился от меня, как будто боялся.

– Я ничего не делала, просто поговорить хотела, – возразила, удивляясь такому неадекватному поведению обычно сдержанного профессора.

Нет, на обидные колкости он и прежде был щедр, но тут уже какие-то непонятные обвинения пошли.

– Убирайся, сказал! Ты за это ответишь! – с усилием прохрипел Блэкверз, с трудом добираясь до широкого кожаного дивана и заваливаясь на него.

Я по-прежнему не понимала, что происходит. Мужчина вёл себя странно, а вскоре агрессия сменилась физическим напряжением. Он просто застыл на диване, глядя на меня, словно хищник на появившуюся в поле зрения добычу, и теперь в тёмных радужках глаз горела уже не злость, а неутолимое желание… обладать женщиной.

Я была не столь уж неопытна в отношениях полов. До академии встречалась с парнем-ровесником. И хоть черту мы так и не переступили, этот голодный взгляд с разгорающимся огнём страсти узнала сразу.

– Уходи, Эйвирис! Просто исчезни! – уже гораздо менее уверенно повторил Блэкверз. Нотки угрозы в его голосе сменились лёгкой хрипотцой, тембр стал каким-то вкрадчивым, бархатным, волнующим.

Меня вдруг бросило в жар. Невольно сглотнула, гадая, не напился ли артефактор среди бела дня? А как иначе объяснить столь резкие перепады настроения и поведения? Ведь он сейчас явно под каким-то воздействием находится.

Правда, я никогда не слышала о том, что профессор злоупотребляет алкоголем или чем-то похуже, но такие вещи ведь никто не афиширует.

Повисла тяжёлая неловкая тишина, на фоне которой тихий стук в дверь прозвучал подобно грому среди ясного дня, а затем нежный голосок Милисенты Доунсон поинтересовался:

– Профессор Блэкверз, можно войти?

Тут я прозрела, вспомнив, как совсем недавно она в шутку рассказывала об одном запрещённом в стенах академии заклинании. Привязка делалась на предмет, принадлежащий интересующему человеку, который затем возвращался или подкидывался ему. В результате возникало сильнейшее желание физической близости, с которым можно было справиться, лишь получив желаемую разрядку.

В памяти вдруг всплыли недавние слова Олии, и кусочки пазла сложились в цельную картину. Так вот какой компромат имела в виду Милисента: решила обвинить преподавателя в сексуальных домогательствах!

А ведь он бы точно попытался на неё наброситься, потому что со временем действие такого заклинания лишь усиливалось. Решение пришло мгновенно, и я сама быстро повернула ключ в замке, чтобы ни она, ни кто-то другой сюда не вошёл.

ГЛАВА 3

– Кто же это вас так, профессор? – поинтересовалась, осторожно приближаясь и на ходу прикидывая план действий. Он был настолько дерзкий и неприличный, что от волнения пересохло во рту, но выбора у меня не было, так что как можно обольстительнее улыбнулась мужчине и выдавила: – Помощь нужна?

– Нет! Не смей, Эйвирис, – слабо возразил Блэкверз, наблюдающий за мной исподлобья, – я ведь тебе этого не прощу!

– Вы в любом случае меня не простите уже за то, что я вас таким увидела, – вздохнула, подходя ближе. – Или, может быть, нашу библиотекаршу пригласить? Уверена, госпожа Ратмис будет счастлива оказать вам такую услугу.

О том, что библиотекарша была в него влюблена и бегала за артефактором чуть ли не по пятам, знала, пожалуй, вся академия, как и то, что сам Блэкверз эти чувства не разделял и всячески уклонялся от её навязчивого внимания.

– Не нужно никого звать и сама убирайся, я справлюсь! – процедил преподаватель сквозь зубы, вызвав невольное восхищение таким упорным сопротивлением.

Другой бы на его месте уже начал действовать, а этот слишком гордый, видите ли! Вот только зря он упрямится, ведь самоудовлетворение в данном случае не поможет.

– Не справитесь. И вы это прекрасно знаете, – я медленно расстегнула верхние пуговицы своей белой форменной блузки, оголив ключицы и зону декольте.

Блэкверз наблюдал за моими действиями словно заворожённый, тяжело дыша и отодвигаясь всё дальше. Но вот он упёрся в высокий подлокотник дивана и замер, сверля обнажившуюся кожу таким взглядом, что, казалось, на моём теле вот-вот появится ожог.

– Я, конечно, могу уйти, но, боюсь, всё закончится тем, что вы наброситесь на первую встречную студентку. И это в «непорочной академии»! Ах, какой будет скандал! Так что просто примите мою помощь в качестве... лечебной процедуры. В конце концов, я же на целительском учусь, – убеждала профессора, продолжая расстёгивать пуговицы.

Когда в поле зрения мужчины показалась моя пышная грудь, прикрытая лишь белым кружевным бюстгальтером, он шумно сглотнул и облизнул явно пересохшие губы, но всё равно не удержался от ворчливого замечания:

– Ты профнепригодна, иначе не спросила бы на первом занятии, зачем целителям артефакторика. Уходи, пока не поздно!

– Поздно, профессор, поздно, – снова улыбнулась я и решительно стащила блузку полностью, оставшись в одной чёрной юбке, доходящей мне до щиколоток.

Тут уж в его взгляде вспыхнуло такое пламя, что мне стало страшно и горячо одновременно. Блэкверз больше не произносил ни слова, но с места не двигался и смотрел на меня так, словно я была озером прохладной, чистой воды, возникшим в пустыне перед умирающим от жажды путником.

Мы оба замерли. Я оробела, понимая, что отступать уже некуда. На мгновение даже захотелось сбежать, тем более что самой этой ситуации для шантажа уже вполне достаточно. Но, вспомнив сегодняшнюю ссору с мамой, приняла окончательное решение.

Поскольку возвращаться домой и выходить замуж я не собиралась, получить зачёт и в то же время лишиться девственности было бы самым оптимальным решением. Так сказать, двойная страховка. Я, конечно, совсем иначе свой первый серьёзный интимный опыт представляла, но тут уж выбирать не приходилось.

Решившись, подошла к Блэкверзу почти вплотную, забралась на диван и опустилась рядом с мужчиной на колени, так что наши лица оказались на одном уровне. Он мне не мешал и не помогал, только был очень напряжён и всё так же гипнотизировал голодным жарким взглядом.

Вдохнув, словно перед погружением в воду, я несмело коснулась губами его губ. Профессор рвано выдохнул, слегка отстранился и хрипло прошептал:

– Давай без сантиментов и нежностей, это же просто лечебная процедура.

Не знаю, как ему это удалось, но в срывающемся голосе отчётливо прозвучала издёвка. Вот же гад! Даже в таком незавидном положении верен себе. Это и бесило, и восхищало в равной степени.

Ладно, профессор, будет вам процедура! Специально не торопясь и подогревая его нетерпение, расстегнула рубашку мужчины. Скользнула губами по смуглой шее, целуя и слегка прикусывая кожу, а затем ласково провела по груди ладонью сверху вниз и взялась за пряжку ремня, на мгновение заколебавшись.

Не так уж это и просто, как представлялось. Но если такова цена моей свободы, я готова её заплатить!

Решившись, переместила ладонь чуть ниже. С губ Блэкверза сорвался сдавленный стон, а в следующую секунду он опрокинул меня на диван и навис сверху. Теперь уже мою шею и грудь, с которой буквально стянули бюстгальтер, обжигали жадные прикосновения сухих горячих губ, заставляя вздрагивать и выгибаться, но совсем не от страха и дискомфорта.

Наверное, это заклинание каким-то образом действовало и на партнёра. Я о таком не слышала, но как иначе объяснить моё почти мгновенно вспыхнувшее возбуждение?!

Руки и губы Блэкверза скользили по всему моему телу, исследуя его, целуя, поглаживая и надавливая в наиболее чувствительных местечках, от чего я порой не могла сдержать предательские стоны. Однако к более решительным действиям он пока переходить не торопился и по-прежнему был практически одет, не считая расстёгнутой рубашки.

Как ни странно, эта его сдержанность и неприступность даже в такой ситуации заводили ещё сильнее. Настолько, что разрядки уже хотелось и мне.

Не выдержав, поймала его ладонь и тоже опустила на место, требующее особого внимания. Профессор на мгновение замер, а затем принялся действовать. Хватило нескольких умелых движений, чтобы я выгнулась, вскрикнув от прошившего тело наслаждения.

Затем Блэкверз вдруг резко перевернул меня на живот, вжикнул молнией брюк, задрал мою юбку и начал быстро двигаться между ягодицами, даже не сняв моё тонкое нижнее бельё.

Прежде чем я осознала, что всё уже закончилось, он резко отстранился и встал. Отвернувшись, поправил одежду, отошёл вглубь кабинета и холодно, словно только что ничего особенного не произошло, процедил:

– Приведи себя в порядок за той дверью, а потом мы обсудим сложившуюся ситуацию.

ГЛАВА 4

Возбуждение схлынуло, сменившись неловкостью и разочарованием тем фактом, что девственность осталась при мне. Вот как он смог удержаться от такого искушения?! Схватив блузку и бюстгальтер, я поспешила скрыться в указанном направлении.

За дверью находилась купальня. Я быстро оделась и охладила пылающее лицо ледяной водой, стараясь не думать о том, что сейчас произошло. Теперь главное – добиться желаемого результата.

Мне потребовалось немало времени, чтобы морально настроиться на предстоящий разговор. Когда я, наконец, вернулась в кабинет, Блэкверз стоял у окна спиной ко мне. За стеклом догорал закат, окрашивая кабинет в золотисто-багряные тона.

– Надеюсь, ты понимаешь, что натворила, Эйвирис? Использовать на преподавателе запрещённые заклинания – это практически подсудное дело, – отчеканил он ледяным тоном. – Ты же не думаешь, что подобное сойдёт тебе с рук?

Что ж, я ожидала чего-то в этом роде. Это же Блэкверз! Он даже мелкие недочёты не прощает, а здесь такое!

– Я ничего не использовала. Всего лишь правильно оценила ваше состояние и помогла справиться с последствиями, – возразила спокойно. Внешне спокойно. На самом деле меня уже начинало потряхивать от волнения.

– Это ведь можно легко поверить, – предостерёг он, обернувшись и одарив тяжёлым угрожающим взглядом.

От таких его взглядов мне раньше хотелось просто сбежать из аудитории, а сейчас вдруг бросило в жар. Особенно после того, как память подкинула картинку событий десятиминутной давности, когда в чёрных глазах преподавателя вместо холода горел огонь страсти, а его горячие губы скользили по моей коже.

Так стоп! Что это со мной? Неужели заклинание ещё действует? Но почему на меня?

– Ну так проверяйте, а не бросайтесь беспочвенными обвинениями! – ответила с вызовом.

Он стремительно подошёл к своему столу, взял какую-то книгу, приблизился ко мне и молча сделал несколько пассов руками, сканируя на наличие магической привязки.

– Так это на книге заклинание было? Как же вы с вашим опытом его не заметили? – не удержалась от подколки, устав стоять молчаливым истуканом.

– Не ожидал от студенток подобной глупости, – неохотно буркнул Блэкверз. С мрачным видом отошёл в сторону и сухо констатировал: – Ладно, привязки нет. Кто у меня брал эту книгу я, конечно, помню, но ты явно была в курсе, раз уж так быстро сориентировалась. Значит, пойдёшь, как соучастница!

– Это тоже легко проверить. Я даже воспоминания готова на суде предоставить, если вы на нём настаиваете, – не растерялась я, тоже ответив угрозой. – Все увидят, что в вашем кабинете я оказалась случайно и, можно сказать, тоже стала жертвой... эм... злоумышленника или злоумышленницы.

– Жертвой? – выгнув бровь, издевательски переспросил Блэкверз. – Ты же сама предложила помощь и весьма активно на ней настаивала.

– Да. Как целители мы изучаем такие магические воздействия. В теории. Но откуда мне, невинной девушке, было знать, чем в итоге всё закончится на практике? – Я с удивлением обнаружила, что мне нравится с ним препираться. Это как-то... заводило.

– Да брось, Эйвирис, невинные девушки так себя не ведут. Ты точно знала, что делала, и готова была позволить мне абсолютно всё. Так что явно не в первый раз оказалась с мужчиной в такой ситуации. Очень сомневаюсь, что мне удалось тебя хоть чем-то удивить, – парировал он, глядя с нескрываемым презрением.

Это задело. Тоже мне святоша нашёлся!

– Отчего же. Удалось. Никогда не думала, что вам, профессор, оказывается, нравятся постельные игры с безмозглыми студентками. Вы ведь именно так о нас думаете. В частности обо мне.

– Это было всего лишь воздействие заклинания. Никакого удовольствия я не получил и сделал, что мог, чтобы свести потери к минимуму. Впрочем, очень сомневаюсь, что тебе было, что терять, – процедил Блэкверз, мрачнея всё больше и буквально испепеляя взглядом. А на его обычно бледных щеках сейчас горел лихорадочный румянец.

– Разумеется, удовольствия вы не получили, потому и закончили так быстро, – хмыкнула я, вспомнив, как в момент разрядки он издал протяжный, низкий, хриплый стон. – И стонали вы, видимо, не от удовольствия, а от возмущения. В воспоминаниях это всё тоже будет прекрасно видно. Даже с учётом магического воздействия ваша репутация пострадает, и вы вряд ли сможете в дальнейшем здесь преподавать.

Тут я, конечно, блефовала, потому что вытаскивать сокровенное на всеобщее обозрение не собиралась, но ему, в самом деле, было что терять. Связи преподавателей со студентками запрещались уставом и осуждались обществом. Тем более в «непорочной академии», где считается, что подобное в принципе невозможно.

– То есть, это шантаж? – сухо уточнил Блэкверз, скрестив на груди руки.

– Всего лишь попытка договориться по обоюдному согласию, – сама не знаю, откуда у меня столько наглости набралось. Просто отступать было некуда, не к матери же возвращаться.

– Дай угадаю, надеешься, что я буду ставить тебе на экзаменах и зачётах приличные отметки вплоть до окончания академии? – предположил собеседник, нехорошо прищурившись, и стало ясно, что на такие условия он никогда не пойдёт.

– Ну что вы, таких масштабных планов у меня не было. Мне нужно всего лишь сдать текущий зачёт, а через два месяца, обещаю, вы меня здесь больше не увидите.

– И что изменится через два месяца? – холодно спросил Блэкверз. В его голосе сквозило недоверие, но теперь к нему примешивалась отчётливая нотка усталой обречённости. Ух, кто-то, похоже, готов сдаться.

– Я стану совершеннолетней, и родственники больше не смогут распоряжаться моей судьбой, – призналась честно, но взгляд Блэкверза ни на мгновение не потеплел.

– Что же они такого ужасного хотят с тобой сделать? Выдать замуж за богатенького аристократа? – а вот это предположение попало в точку. Правда, из уст Блэкверза оно прозвучало с издёвкой. Словно я избалованный ребёнок, затеявший ссору с родителями из-за того, что его кормят полезной кашей. Чурбан бесчувственный!

ГЛАВА 5

Дэймос Блэкверз был зол. Очень зол. И прежде всего на себя. Как с его опытом и знаниями можно было оказаться в такой идиотской ситуации?!

Рыдания Милисенты Доунсон, срочно вызванной в кабинет и не прошедшей проверку на привязку к злополучной книге, его ничуть не смягчили.

Письмо её отцу было уже написано и отправлено с помощью магпочты. Ректор согласился с приведёнными доводами, так что собственноручно заверил это гневное послание.

В нём Блэкверз подробно разъяснил, почему дочь мистера Доунсона отчислена из академии. Причём в таком тоне и с такими подробностями, что оспаривать это решение родители Милисенты точно не решатся, дабы не усугублять положение дочери, едва не совершившей преступление.

О том, что эффект от этого преступления всё же был, Дэймос, разумеется, не упомянул, сообщив, что вовремя отследил магическое воздействие и успел его предупредить.

– Простите! Умоляю! Я просто не хотела разочаровывать отца плохой оценкой! – захлёбывалась слезами Милисента, похоже, ещё не осознавшая последствия своего поступка.

– Что ж, в этом плане вы своего добились: ваши оценки отца не разочаруют, потому что экзамены вам, мисс Доунсон, сдавать не придётся, – сухо отчеканил Блэкверз. – Можете собирать вещи. Рано утром вас отправят домой. А если поступите в другое место, я обязательно напишу в администрацию этого учебного заведения и порекомендую внимательнее следить за тем, какими методами, то есть заклинаниями вы пользуетесь при подготовке к экзаменационным испытаниям.

Милисента убежала, разрыдавшись ещё сильнее, но Блэкверза её слёзы нисколько не трогали. Магическое воздействие на волю и желание других людей – это вам не со шпаргалки списывать! За такое нужно наказывать жёстко, чтобы в следующий раз неповадно было. Эти избалованные золотые детки и без того считают, что им всё дозволено.

Мирабель Эйвирис – яркий тому пример! Он даже задохнулся от злости, вспомнив недавний инцидент с её участием. Эта беспринципная девица не только внешность от матери унаследовала, но и всё остальное, включая готовность добиваться желаемого любой ценой. Абсолютно любой! А значит, идти буквально по головам.

Едва увидев девчонку в числе первокурсников, он сразу понял, что проблем с ней не оберёшься, и старался не выпускать из виду. Но всё же не думал, что она опустится до того, чтобы отдаться за зачёт и шантажировать преподавателя!

А как бесстыдно она себя вела?! Как предлагала себя и как умело действовала! Перед глазами яркими пятнами замаячили жаркие картинки с полуобнажённой Эйвирис в главной роли. Она точно была с мужчиной не впервые и знала, что делает!

От этих воспоминаний бросил в жар, и снова накатило треклятое возбуждение. Блэкверз выругался, резко встал и прошёлся по кабинету, распахнув окна, чтобы впустить свежий воздух.

Разумеется, всё это лишь последствия магической привязки и ничего более. Он никогда не испытывал физической тяги к студенткам. Их откровенная недалёкость, самовлюблённость, легкомыслие и беспочвенная самоуверенность отталкивали и раздражали.

Так что соблазнам в «непорочной академии» Дэймос не подвергался – хватало силы воли и холодного рассудка, но вот против заклинания сегодня не устоял и был собой очень недоволен.

Что ж, на будущее следует запастись антидотом. Что касается Мирабель Эйвирис, два месяца, так и быть, придётся её потерпеть. Потом он найдёт способ избавиться от бессовестной девчонки, если она передумает или устроит очередную пакость.

В том, что ушлая девица попытается это сделать и продолжит его шантажировать, Блэкверз не сомневался, ведь она оказалась истинной дочерью своей матери.

Вот только Вивиан Эйвирис всегда ставила масштабные цели и на мелочи не разменивалась, а её дочь сегодня готова была расплатиться собой за зачёт! Похоже, ниже падать ей уже некуда!

А вообще, надо было отправить девчонку к целителям на осмотр. Очевидно, девственницей она уже не является. Видимо, на последних каникулах дома особенно весело провела время, потому что при поступлении с этим вроде бы всё было в порядке.

Правда, после каникул студенток тоже должны были проверять. Но при таком большом потоке осматриваемых, целителей несложно обмануть, повлияв на результат, например, с помощью заклинания иллюзии.

В любом случае за этой шантажисткой теперь нужно хорошенько присматривать и не давать спуску! Она ещё пожалеет, что пошла на такую беспрецедентную наглость, и эти два месяца раем ей точно не покажутся!

В случае, если правда всё же всплывёт, Блэкверз готов был уволиться, потому что и сам понимал – поступил, мягко говоря, непрофессионально, но и в этой ситуации он сначала планировал избавить академию от выскочки Эйвирис!

ГЛАВА 6

– Представляешь, мне попался самый замечательный билет! Единственный, который я хорошо знала! – восторженно верещала Олия, увидев результаты зачёта. Их вывесили вместе с остальными оценками за теоретическую часть экзаменов в холле академии.

Меня они тоже порадовали. Билет по артефакторике достался отвратный, я смогла написать лишь несколько строк. Но зачёт был сдан, значит, Блэкверз принял мои условия. Теперь, главное, не попадаться ему на глаза чаще, чем необходимо.

– Интересно, что случилось с Милисентой? Почему вдруг она так поспешно забрала документы и уехала? – продолжала щебетать подруга. – А ведь была уверена, что сдаст этот зачёт.

Ответ я знала, однако его полагалось хранить втайне. Хотя мне тоже было интересно, как профессору удалось так быстро от неё избавиться, и что именно он сказал руководству академии?

– Может, родители настояли. У неё ведь свадьба буквально на днях должна состояться, – напомнила я общеизвестный факт и, чтобы не развивать опасную тему, попыталась переключить внимание подруги: – В любом случае это теперь не её, а наши проблемы. Впереди ещё практика!

Да, практическая работа тоже входила в экзаменационную программу, но по большинству предметов сдать её было проще, чем теорию. Кроме артефакторики, разумеется. Но о ней я теперь не переживала.

– Зато потом будет бал и две декады каникул! – беспечно отмахнулась Олия, чей взгляд уже загорелся предвкушением близкого торжества и свободы.

А вот для меня каникулы представляли опасность. Придётся найти возможность остаться в академии или напроситься в гости к кому-то из знакомых. Хотя бы к Олии. Иначе мама найдёт возможность выдать меня замуж и за такой короткий срок. Впрочем, выцепить меня из гостей ей тоже труда, к сожалению, не составит.

Практические занятия поначалу расслабляли. Нам давалось двенадцать дней на создание одного, пусть даже простенького тематического проекта. Это был вполне достаточный срок. Справлялись, как правило, все, а преподаватели в это время лишь наблюдали за процессом и при необходимости корректировали и направляли наши действия.

И хоть я была уверена, что практика по артефакторике проблем мне не доставит, неожиданно именно эти занятия стали для меня настоящей пыткой.

Стоило увидеть Блэкверза, как память начинала подкидывать бесстыдные картинки того, что случилось перед зачётом, и сконцентрироваться на задании не получалось. Как не получалось невольно не искать его взглядом.

Сам профессор был холоден как лёд. Если и смотрел на меня, то как на пустое место. Словно ещё совсем недавно в его глазах не горело пламя страсти. Конечно, другой реакции я не ждала. И всё же это почему-то задевало.

Практические занятия по артефакторике проходили в просторной мастерской, где за каждым студентом был закреплён отдельный стол. Я старалась держаться подальше от Блэкверза, чтобы не отвлекаться от работы, но получалось плохо. Я буквально ощущала тяжёлый взгляд, скользящий по моей спине, а его редкие уничижительные замечания тем более плодотворной деятельности не способствовали.

– Эйвирис, если ты собираешься продолжать в том же духе, твой артефакт развалится ещё до проверки, – его голос прозвучал прямо у меня над ухом, заставив вздрогнуть.

Я даже не заметила, как Блэкверз подошёл. От неожиданности рука дрогнула, и тонкая серебряная нить магического сплава, которую я аккуратно наносила на основу, оборвалась.

– Вот видишь? – он склонился над столом, едва не задев моё плечо своим, и от этого внезапной близости сердце бешено застучало, а меня бросило в жар. – Какая небрежность. Ты даже не концентрируешься.

– Я концентрируюсь! – огрызнулась в ответ, но он лишь усмехнулся и, понизив голос, отчеканил:

– Нужно концентрироваться на процессе, а не на мне. Думаешь, я ничего не замечаю? Прекрати пялиться и займись делом!

Его слова обожгли, как пощёчина. Я резко вскинула голову и сердито прошипела:

– В этой мастерской восемнадцать человек, а вы отслеживаете только мои взгляды. Так кто тут на кого пялится?!

Блэкверз замер, его чёрные глаза сузились, словно у хищника, почуявшего добычу.

– Я всегда держу в поле зрения бездарей, потому что от них больше всего проблем, – заявил он с ледяной усмешкой.

«В кого же ты такая бездарность?! Вечно от тебя одни проблемы!» – словно наяву услышала я резкий голос матери.

В детстве я слышала это от неё почти постоянно. После каждой неудачи. А чем больше она ругала, тем хуже я справлялась.

Воспоминания неприятно царапнули, и я, болезненно скривившись, тихо процедила:

– Не знаю, что вы с мамой не поделили, но у вас с ней очень много общего. Даже слова и интонации одни и те же! Видимо, в прошлом очень тесно общались!

Я обожгла преподавателя злым взглядом, на который он ответил слегка растерянным, и вернулась к своему артефакту, буркнув:

– Вы мешаете мне работать!

– Ты сама себе мешаешь, отвлекаясь на всё подряд. Когда работаешь, сосредоточься только на деле и не думай о том, что кто-то когда-то о тебе сказал. Чужие слова не имеют власти, пока ты сама им её не дашь, – сухо отчеканил Блэкверз, удивив таким неожиданным советом. В мой адрес в его исполнении обычно звучали только едкие колкости и критические замечания.

Он провёл пальцем по оборванной нити магического сплава на моём столе, и та ожила, соединив разорванные части. Прежде чем успела ответить, профессор отошёл от моего стола и до конца занятия больше не приближался, но я всё равно не могла расслабиться, спиной ощущая его взгляд и борясь с желанием тоже на него посмотреть. Уж лучше вернусь сюда вечером, когда в мастерской никого не будет.

ГЛАВА 7

Появление мамы стало для меня неприятным сюрпризом. Хотя следовало бы догадаться, ведь теоретическая часть экзаменов осталась позади.

Она дожидалась меня у дверей мастерских. Видимо, посмотрела расписание, и, судя по выражению лица, была очень сердита.

– Ты что тут делаешь? – буркнула я, не размениваясь на приветствия.

– Приехала тебя забрать, – категорично заявила она. Вот так без всяких переходов и долгих лирических вступлений.

– Экзамены ещё не закончились. Каникулы будут только после практики, – напомнила я сухо и тихо. Проходившие мимо студенты оборачивались на нас, не скрывая любопытства.

– Не ожидала, что ты сдашь теорию по артефакторике. Как это получилось? Там ведь нужно понимать принципы взаимодействия магических частиц, а ты в этом совсем не разбираешься! Тебе кто-то помог? – сердито допытывалась мама.

– Нет. Просто билет удачный попался. Единственный, который я знала, – заявила с невозмутимым видом, повторив слова Олии.

– Это какой же? Простых вопросов, насколько я помню, в теоретической части нет, – не отставала мама, мрачнея всё больше. – А ещё там чертёж требуется сделать. Не лги мне, Мирабель!

– К чему этот допрос? – я тоже начала злиться. – Я получила зачёт, и это главное! Так что забрать ты меня сейчас не можешь!

Дверь мастерской открылась, выпуская Блэкверза. Увидев маму, он заметно помрачнел, но сказать ничего не успел. Она подошла к нему первой и, даже не поздоровавшись, требовательно заявила:

– Я хочу увидеть экзаменационный лист с ответами моей дочери. Она просто не могла сдать этот зачёт!

Сердце ухнуло вниз. Похоже, отступать она не собирается. Только этого не хватало!

– По-вашему, миссис Эйвирис, я недостаточно компетентен, чтобы объективно оценить ответы студентки? – от ледяного голоса Блэкверза, кажется, даже воздух в помещении стал холоднее, а взгляд, которым мужчина одарил маму, и вовсе мог заморозить на месте.

– Этого я не говорила, – возразила она, немного стушевавшись от такого напора. – Но Мирабель могла списать или...

– Во время зачёта были приняты все необходимые меры, чтобы это предотвратить! – голос Блэкверза стал ещё холоднее, а я невольно восхитилась тем, как он её осадил. Обычно спорить с мамой на равных мало кому удавалось.

– Но я уверена, что ей кто-то помог! – стояла на своём родительница, заставляя меня сгорать от стыда.

Благо студентов поблизости уже не было. И всё равно – унизительно!

– Почему вы не допускаете мысль, что ваша дочь сама справилась с зачётом первого курса при такой-то талантливой матери? – усмехнулся вдруг Блэкверз. – Вы же мастер артефакторики, госпожа Эйвирис. Жаль, ничего нового, кроме проекта с защиты этого гордого звания, пока не изобрели. Но мы все ждём и не теряем надежды.

В его словах звучала откровенная издёвка. Мама побагровела, явно задетая за живое. Она всегда болезненно реагировала на любые упоминания о её «новых достижениях».

Защита звания мастера и создание универсального усилителя магического резерва были апогеем её карьеры, с тех пор она не создала ничего значимого. И этот факт, похоже, не давал родительнице покоя.

– Я имею право знать, как моя дочь сдала зачёт! – прошипела она, стараясь сохранять самообладание.

– Пишите заявление на имя ректора с просьбой предоставить интересующий вас документ. Правда, его сейчас гораздо больше занимает подготовка к предстоящему балу, чем успеваемость отдельно взятой студентки, так что точно получите отказ. А теперь, прошу прощения, у меня дела, – Блэкверз развернулся и зашагал вперёд по коридору, оставив нас с мамой наедине с нарастающим напряжением.

Неужели она всё же пойдёт к ректору?! Я пылала от стыда и негодования, но молчала, чтобы не накалить ситуацию ещё больше.

– Ладно, сдавай практику. Заберу тебя, когда начнутся каникулы, а пока начну подготовку к свадьбе. И не надейся, что сможешь сбежать! – сердито процедила мама после небольшой паузы и тоже направилась к выходу, даже не попрощавшись.

– За что ты меня так ненавидишь? Чего добиваешься?! – не удержалась я от давно мучившего вопроса.

Она обернулась, смерила меня удивлённым взглядом и сухо ответила:

– Я не ненавижу тебя, Мирабель, а всего лишь забочусь о репутации семьи. Я устала отвечать на вопросы, чем занимается моя дочь и в чём она хороша, потому что мне нечего сказать. Ты – пустое место на нашем фамильном древе. А так хотя бы будешь замужем. Может, ещё и одарённого ребёнка родишь. Хватит нам одного позорного пятна на роду – моего бестолкового брата.

– Дядя Родерик, вообще-то, несколько лет подряд подтверждал звание «Лучший клинок королевства»! – напомнила я, обидевшись за любимого родственника. О собственной раненой гордости старалась не думать.

«Пустое место на фамильном древе»… пора бы привыкнуть, но не получается. Каждый раз больно.

Когда мама поняла, что гениального артефактора из меня не выйдет, то, можно сказать, просто забросила. Перестала уделять внимание и пытаться чему-то учить. Зато дядя никогда не жалел для меня времени и обучил многим навыкам, которыми владел сами.

– Толку-то от этого! Он только и знает, что женщин соблазнять, вино хлестать, да дуэли устраивать, а после за их последствия в темнице срок отбывать! Не хватало, чтобы и ты по наклонной покатилась, так что будь готова после экзаменов сразу же выйти замуж. Я уже сообщила всем знакомым, что вы с господином Доринсоном помолвлены! – непреклонным тоном заявила собеседница и ушла, оставив меня в состоянии мрачной решимости.

Что ж, теперь отступать точно некуда. У меня всего двенадцать дней, чтобы исполнить задуманное и лишиться невинности в «непорочной академии».

Прямо сегодня этим и займусь, Блэкверз ведь вечером тоже будет в мастерских. Он всегда там допоздна работает. Посмотрим, насколько сложно будет соблазнить его без воздействия магии.

Почему-то никого другого я на эту роль не рассматривала. Что-то в нём, таком с виду холодном и неприступном меня необъяснимо притягивало.

ГЛАВА 8

Дорабатывать свой проект в свободное время не запрещалось, поэтому на время практики мастерские были открыты допоздна. Но после ужина здесь обычно было немноголюдно.

Вот и сегодня я застала за работой лишь двух однокурсниц. Они были так поглощены процессом, что даже не подняли головы, когда я вошла.

Мой стол стоял у окна. Я пристроилась за ним, стараясь не думать о том, что Блэкверз может появиться с минуты на минуту. А, возможно, он уже здесь – в хранилище.

Сердце трепетало от волнения. Уверенности в том, что задуманное удастся воплотить в жизнь, не было, и всё же я не собиралась отступать. Неторопливо возилась со своим артефактом, настраивая так, как нужно для достижения желаемой цели.

Я делала простенький нагреватель воды для ёмкости небольшого объёма. Основой служил плоский камень, который я хорошенько обработала и отшлифовала. Далее посредством магического сплава закрепила на нём основные действующие элементы. Работы над ним ещё хватало, но кое на что он мог сгодиться уже сейчас.

Когда через час студентки ушли, а Блэкверз, наконец, поднялся из хранилища и склонился над столом с собственными наработками, я приступила к реализации своего плана.

Опустила нагреватель в широкую банку с водой, активировала и пискнула, привлекая внимание, когда меня окатило водой. Специально налила побольше и не надела бюстгальтер. Большая часть жидкости как раз попала на грудь, соблазнительно обрисовав её контуры.

Помнится, в прошлый раз эта часть моего тела его особенно… гм… вдохновила.

Блэкверз поднял голову. Посмотрел на мою мокрую блузку, ожидаемо задержал взгляд на груди и тут же резко отвёл его в сторону.

– Что случилось? – спросил он сухо.

– Мой артефакт сломался, – я продемонстрировала банку, в которой почти не осталось жидкости, а по стеклу пошла трещина. – Он подогрел воду, но, кажется…

– Что там? – Блэкверз неохотно подошёл ближе.

– Он чуть не взорвался, – я сокрушённо вздохнула, указывая на трещину на стекле и промокшую одежду.

– Ты что не проверила стабилизатор? – преподаватель нахмурился, однако его взгляд снова невольно соскользнул на мою грудь.

Всё-таки мне не показалось! Контакт есть!

– Проверила… вроде бы, – сделала невинное лицо.

Блэкверз вздохнул, подошёл к столу, щипцами извлёк мой нагреватель и начал его осматривать. Я склонилась рядом, специально касаясь его плеча.

– Ты мешаешь, – он отстранился, но в голос прокралась лёгкая хрипотца.

– Простите. Просто мне интересно, что же пошло не так.

– Всё пошло не так с момента, когда ты решила, что сможешь сделать артефакт без базовых знаний, – процедил он сердито.

Что ж, как я и думала, легко не будет. Нужно просто набраться терпения и продолжать.

– Может, покажете, как правильно? – предложила, придвигаясь ещё ближе.

– Нет.

– Почему?

– Потому что ты не хочешь учиться. Ты хочешь… – он резко оборвал себя, сжал челюсть и отступил на шаг.

– Чего же я хочу, профессор? – прошептала, подойдя ближе и глядя ему прямо в глаза.

Мне нравилось это наше противостояние. Нравилось ощущать, что, несмотря на сопротивление, Блэкверз на меня реагирует… совсем не так, как преподаватель на простую ученицу. Ему тоже не всё равно. Осознавать это было приятно.

– Ты хочешь, чтобы я снова потерял контроль, – его голос стал низким, почти хриплым, однако звучал он по-прежнему твёрдо и уверенно: – Хочешь получить новый повод для шантажа? Этого не будет! Не старайся зря!

– Для шантажа?! – Вот значит, что он подумал? – Зачем мне это? Мы уже обо всём договорились, и через два месяца я отсюда уйду, как и обещала. Мне от вас больше ничего не нужно, – возразила искренне.

– Тогда к чему этот неумелый вульгарный флирт? Чего ты добиваешься? – недоверчиво спросил Блэкверз, снова отступая и увеличивая расстояние между нами. – Кстати, зря стараешься. В прошлый раз я находился под воздействием магии, а в здравом уме, как уже говорил, пустоголовые студентки меня не возбуждают.

Ну да, не возбуждают. Поэтому кое-кто продолжает украдкой пялиться на мою мокрую блузку и отходить подальше.

– Тем не менее у каждого из нас есть определённые потребности, которые в «непорочной» академии сложно удовлетворить. Да, представьте себе, и у девушек тоже! Мы могли бы… помочь друг другу в этом плане, – предложила я, решив действовать более прямо. – В прошлый раз ведь было даже… приятно.

– Я же сказал, прошлый раз был спровоцирован магией. Больше такого не повторится! – сердито отчеканил Блэкверз, глядя в сторону. – Так что прекращай свои игры!

– А если это не игра? Если мне и в самом деле понравилось? – спросила с вызовом.

– Тем более! Я не собираюсь это поощрять! – Взгляд чёрных глаз обжёг одновременно огнём и холодом.

Закусила губу от досады. Он был непробиваем. Но и я не собиралась сдаваться.

– Профессор… – сделала шаг вперёд.

– Эйвирис, – он поднял руку, останавливая меня. – Хватит. Если ты пришла сюда не работать, а донимать меня глупостями, лучше уйти!

– Честное слово, я не собиралась вас шантажировать или как-то использовать! Просто… мы могли бы иногда проводить время вместе, получая удовольствие. Без всяких обязательств и условий.

Ещё одна попытка его заинтересовать. Любой другой бы уже согласился. Этот же просто непрошибаемый! Я бы сочла его импотентом, если бы не знала, каким страстным любовником может быть артефактор.

– Что, Эйвирис, так не терпится… удовлетворить потребности? – усмехнулся вдруг Блэкверз и неожиданно сам ко мне подошёл.

Я растерялась. Он стоял так близко, что чувствовался лёгкий аромат пергамента, канифоли и чего-то древесного, исходящий от его рабочей одежды.

– Что ж, думаю смогу тебе с этим помочь, – наклонившись, шепнул Блэкверз мне на ухо, вызвав тёплую волну мурашек, а затем вдруг провёл ладонями над грудью, почти касаясь её. Стало горячо, сердцебиение и дыхание участились. В следующую секунду блузка высохла, а мужчина отстранился и холодно припечатал: – Пойдёшь сейчас к заведующей хозчастью на отработку. До отбоя полтора часа. Успеешь ещё сделать что-нибудь полезное. И не надо так смотреть, Эйвирис. Труд – лучший способ отвлечься от глупых мыслей и желаний.

ГЛАВА 9

Дэймос запер за наглой девчонкой дверь, искренне жалея, что нельзя назначить ей наказание пожёстче. Девушкам по уставу полагалась лишь уборка в пределах здания академии, а зря!

Возможно, если бы она несколько дней подряд почистила навоз в конюшнях, то вела бы себя не так вызывающе. Хотя вряд ли, это же Эйвирис – достойная дочь своей матери!

Он даже не знал, кто из этих двоих его злит больше? Вивиан, устроившая сцену с требованием предъявить ей экзаменационную работу дочери, или Мирабель, которая сейчас совершенно открыто и бесстыдно пыталась его соблазнить, выставляя напоказ «подмоченные» прелести?

Память невольно подкинула яркую картинку этого безобразия, и он тихо выругался, почувствовав прилив возбуждения. Снова.

Пожалуй, дочь всё-таки опасней. На Вивиан он так не реагировал. Да и её цели были куда понятнее. А вот чего добивается младшая Эйвирис?

Судя по оговоркам и искрам, которые летали между этими двумя, мать и дочь не очень-то ладят, вот девчонка, видимо, и старается всеми способами ей досадить.

Что ж, Вивиан Эйвирис мастерски умела за считаные секунды довести как до бешенства, так и до осознания собственной ничтожности. Унизить. Обесценить. Растоптать, возвысив при этом себя. Всеми этими методами она владела в совершенстве, и Дэймос даже мог бы понять желание дочери отыграться, но только не за его счёт!

Очевидно, младшая Эйвирис решила сорвать свою помолвку или даже свадьбу, разрушив планы матери. А может, ей просто жених не понравился или свадебным платьем осталась недовольна, вот и взбрыкнула, показывая характер. С избалованными девицами такое частенько случается.

Он в академии насмотрелся на таких капризных принцесс, привыкших получать всё желаемое по щелчку пальцев. А если не получалось, они готовы были по головам идти, чтобы добиться нужного результата.

Да и очаровать его ради хороших баллов пытались многие легкомысленные студентки, не желающие корпеть над учебниками и тратить время на практическую работу. Правда, никто из них ещё не заходил так далеко.

Разве что Милисента Доунсон. Но она точно не пошла бы до конца, ведь для шантажа достаточно гораздо меньшего, чем то, на что решилась тогда Эйвирис.

А сегодня эта беспринципная особа уже второй раз целенаправленно пыталась его соблазнить. Безо всякого стыда и смущения! Видимо, решила закрепить успех.

Интересно, другие предметы она тоже таким образом сдаёт? Эта мысль была логичной, но почему-то неприятной, и Дэймос постарался просто выбросить девчонку из головы. Хотя бы до завтра.

Пусть ею теперь заведующая хозяйственной частью миссис Пигвис занимается. Уж она-то найдёт способ сделать этот вечер для Эйвирис максимально неприятным. А вот как закончить свой вечер, чтобы он не был испорчен окончательно?

Как-то сразу вспомнилась невысокая фигуристая библиотекарша. Пожалуй, впервые за всё время знакомства с ней, Дэймос всерьёз задумался над тем, что мог бы ответить на знаки внимания, которые она оказывает, и завести с мисс Ратмис короткий, ни к чему не обязывающий роман.

Но перед глазами, несмотря на все попытки забыть, стояли пышные формы Эйвирис, туго обтянутые влажной тканью студенческой белой блузки.

Блэкверз снова выругался, устало потёр виски и окончательно утвердился в мысли, что ему и в самом деле стоит обратить внимание на библиотекаршу или любую другую подходящую женщину, а то совсем дело плохо, раз он уже на студенток начал заглядываться!

ГЛАВА 10

Отработка перед сном была наихудшим завершением дня, и я не раз прокляла Блэкверза, пока мыла полы в уборных учебного корпуса на втором этаже.

Заведующая хозяйственной частью миссис Пигвис – дама неопределённого возраста и необъятных размеров не любила студентов, особенно симпатичных девушек, поэтому на предписание об отработке откликнулась с большим энтузиазмом.

Ещё и магический контролер на швабру прикрепила, чтобы он отслеживал все мои действия. Так что просто отсидеть положенное время в сторонке не получилось. Пришлось работать по-настоящему, поскольку сейчас эта академия была нужна мне гораздо больше, чем я ей.

Я уже заканчивала и подходила к последнему туалету, когда услышала за его дверью приглушённые голоса. Преподаватели давно по домам разъехались, значит, тут кто-то из студентов уединился. Парочка, судя по голосам.

Мужской звучал громко и напористо, а девушка говорила что-то робко и тихо. Ссорятся, что ли?

Подслушивать я не собиралась, однако отработку нужно было заканчивать. Решила не врываться, а деликатно постучать, но вдруг отчётливо услышала отчаянные причитания девушки, сопровождаемые всхлипами:

– Я не буду этого делать! Хватит угрожать! Отстань от меня!

На общение влюблённых это уже не совсем походило, и я без предупреждения резко открыла дверь.

Прилизанного, смазливого зеленоглазого блондина узнала сразу. Второкурсник из золотой молодёжи Арден Ройкан – сын богатых, влиятельных родителей. Весь из себя крутой, но вот умом не блещет и особых успехов в учёбе не показывает.

А с этой бледной, заплаканной русоволосой девушкой я раньше не общалась, только встречала порой в столовой и в душевых. Кажется, она из стипендиатов. Простушка, за спиной которой нет состоятельной родни, способной заступиться.

Что от неё могло понадобиться Ройкану, учитывая, что, благодаря браслетам, сексуальные домогательства в академии невозможны?

Арден нависал над девушкой, как коршун над испуганной мышкой, собирающийся её схватить и съесть. Увидев меня, он мгновенно сменил выражение лица на удивлённое и ехидно съязвил:

– Что ты здесь делаешь в таком виде, Эйвирис? Подрабатываешь уборщицей? Родаки денег не дают?

Девушка забилась в угол, испуганно глядя то на меня, то на Ройкана. По её щекам текли слёзы.

– Я на отработке, – ответила, стараясь сохранять спокойствие, хотя получалось неважно. Терпеть не могу, когда сильные гнобят тех, кто заведомо слабее. – А что у вас случилось? Ты зачем девушку до слёз довёл, Арден?

– Не выдумывай. Она просто большого паука тут увидела, вот и испугалась! – Ройкан сделал шаг ко мне, заслоняя собой собеседницу. – Мы просто… разговаривали. Верно, Дия?

– Нет! – вдруг с неожиданной яростью выкрикнула стипендиатка и посмотрела на меня, словно искала защиты, сбивчиво объясняя: – Он требует, чтобы я за него проект по практике сделала. А меня и так уже поймали, когда на теории ему помогала. Ещё один такой промах, и меня исключат! Я не могу рисковать. Это у вас есть связи и влиятельные родственники, а для меня диплом академии – единственный шанс нормально устроиться в жизни!

О сомнительной пользе влиятельных родственников я бы с ней поспорила, но в остальном претензии были понятны и справедливы.

– Да чего ты ломаешься, мышь серая?! – рассердился Ройкан, перестав разрывать невинность. – Я, может, даже заплачу за эту услугу. А будешь сопротивляться, сделаю всё, чтобы тебя в любом случае отчислили! И попробуй только, кому пожаловаться. Сама знаешь, что поверят мне, а тебя все наши будут считать мерзкой доносчицей! Поняла?

Полностью игнорируя моё присутствие, он схватил Дию за руку и попытался потащить за собой, но получил от меня шваброй по загребущей конечности и от неожиданности выпустил свою жертву.

– Эйвирис, ты чего творишь?! – взъярился Арден, грозно надвигаясь уже на меня. – Своих проблем мало? Просто исчезни! Забудь о том, что видела, и я, так и быть, тебя не трону!

– Я бы рада забыть, какой ты урод, да память уж больно хорошая! Не позволит! – процедила сквозь зубы, не на шутку рассердившись.

Не знаю, как на других, а на меня угрозы обычно действуют, как зажигательные смеси на огонь – пламя лишь сильнее разгорается.

Арден побагровел от злости. Он явно не ожидал такого развития событий – слишком привык получать желаемое, не зная отказов. Просто со мной до этого дня у него стычек не было.

– Ах ты, поломойка несчастная! – прорычал он, наступая на меня и замахиваясь для удара.

Я не растерялась. Швабра в руках – неплохое оружие, особенно если умеешь быстро реагировать. Резким движением я отбила занесённую руку противника и ткнула древком ему в живот. Ройкан охнул от боли и согнулся пополам.

– Не советую связываться с поломойками, – язвительно заметила я, поправляя выбившуюся из причёски прядь. – Работа нервная, реакция непредсказуемая. Узнаю, что не отстал от девушки, получишь добавки не только шваброй.

Белая как снег Дия смотрела на меня со смесью страха и благодарности. Я подмигнула ей и повернулась обратно к Ардену, который уже начал распрямляться, злобно сверкая глазами.

– Серьёзно, Эйвирис, угрожаешь меня побить? – зло усмехнулся он, явно задумав какую-то гадость. – Что ж, предоставлю тебе такую возможность. Как насчёт дуэли? Или ты только языком трепать можешь?

Дуэль?! В академии они разрешались, но нужно было соблюсти кучу формальностей и пригласить в качестве судей хотя бы двух преподавателей. Противостояние продолжалось до первой крови, однако до серьёзных ранений и травм обычно дело не доходило.

Самым неприятным был тот факт, что победитель мог огласить свою претензию к противнику, и тот обязан был её выполнить. Проигравшую же сторону не заслушивали вообще.

Если сумею победить, потребую, чтобы Ройкан не приближался к Дие, но вот чего потребует от меня он в случае моего поражения – большой вопрос. Точно какую-нибудь пакость подстроит.

Смерила Ардена взглядом, прикидывая свои шансы. Он выше меня на полторы головы, крепко сложен и, насколько я знаю, давно состоит в дуэльном клубе академии. Но и я тоже не зря почти всё детство провела в тренировочном зале дяди-фехтовальщика. Правда, в последний раз дралась больше года назад.