Зажги мое сердце

Пролог

Середина июня. Наши дни.

Я закрыла тетрадку, куда вносила пометки по распределению девочек. Иногда даже зарисовывала в ней расположение, прикидывала, кто и в каком месте будет лучше смотреться.

Сегодняшний день не стал исключением, хотя мамочка Люды Корпаловой постаралась на славу. Никогда не думала, что родители будут пихать деньги, чтобы их ребёнку дали соло. Какая все-таки глупость. Она ещё на меня с таким изумлением посмотрела, словно ей в жизни никто не отказывал, по крайней мере, когда в руках она держала белый конверт. Отвратительное зрелище.

Щелкнув замком тренерского кабинета, я двинулась в сторону выхода из зала. Воздух пропитался пылью, а ещё было довольно душно. Лето в этом году выдалось жарким.

Однако, выскочив в коридор, я и шагу сделать не успела, замерла на своем месте, словно ноги приросли к полу.

Там, облокотившись о подоконник, стоял парень. Высокий, широкоплечий, в брендовой одежде, которая, вероятно, стоила дороже, чем весь мой гардероб.

Лучи уходящего солнца попадали на его коротко стриженные ореховые волосы, отчего они, казалось, отливали блеском, словно из рекламы шампуня.

Я знала этого парня. Знала так, как знаю сама себя, и тот факт, что он сейчас здесь – сильно шокировал. Ведь мы с ним были незнакомы.

Хотя… В голове мелькнула мысль, может его сестра ходит ко мне в группу? С другой стороны, девочек с этой фамилией у нас не было. Тогда что он здесь делает?

Да уж, кое-кто бы сейчас визжал от радости. В груди болезненно отозвалось, словно заныла старая рана.

– Простите, – все-таки я осмелилась подойти и спросить, ведь ждать в этом коридоре дома культуры больше некого, кроме как кого-то из детей.

– А? – он поднял голову, и его цепкий, строгий взгляд прошелся по мне, словно сканируя, выставляя отметки по пятибалльной шкале за каждый пробел. Мне тут же сделалось не по себе.

– Вы кого-то ждете?

– Да, – с лёгкостью ответил он. Затем его губы растянулись в улыбке, довольно обаятельной, но пустой. В ней не было чувств, теплоты или света. Это была просто картонная улыбка.

– Девочки, вероятно, уже…

– Я жду тебя, – сказал он, отталкиваясь от подоконника. Мой взгляд зацепился за его натертые до блеска черные найки, которые в долю секунды оказались слишком близко ко мне. Подняв голову, я немного растерялась, этот парень продолжал наглеть. Не припомню, чтобы кто-то столь открыто разглядывал меня со всех ракурсов. Так, если бы я была кинозвездой, а он – журналистом, охотящимся за сенсацией.

– Что… простите?

– Ты правильно расслышала, я жду тебя, – повторил уже более медленно парень, будто я глупая дурочка, которая с первого раза не понимает.

– С какой целью?

– Ну… – он повёл плечом, задумчиво взъерошив волосы.

– Ну? А подробнее.

– Слышал, ты преподаешь уроки танцев?

– Да, хотите записать кого-то?

– А почему сама не танцуешь? – его вопрос прозвучал, как выстрел шальной пули, напоминая, что я навсегда попрощалась со сценой.

– Я, пожалуй, пойду.

– Травма? Может, нет денег? В чем причина? – продолжал наседать он. Его вопросы раздражали, такие вещи не спрашивают у незнакомых людей.

– Вас это не касается, – воздух в помещении сделался настолько тяжелым, что мне сложно было дышать. Я злилась. Чертовски злилась. Какого… он задает такие вопросы? Что за бестактность? Мы не друзья, мы даже не знакомы. Подойти и вот так запросто спросить человека о его жизни - верх идиотизма. Он серьезно предполагал, что я отвечу?

– И все же, в чем причина? Это старое здание, штукатурка, которая валится с потолка, скрипучие полы… Выглядит убого.

Я окончательно опешила от такой прямоты.

– Знаете что, у меня нет времени и желания вести с вами задушевную беседу. Я думаю, вы серьёзно ошиблись адресом.

– Я слышал, ты живешь в той комнатке, где зимой даже нет отопления.

Я сглотнула, ощущая, как легкие начали гореть. Кажется, в них перестал поступать кислород. Кажется, я совсем не дышала. Откуда… откуда, черт возьми, он знает об этом? И что вообще хочет от меня?

– С такой фантазией вам романы писать надо, – с напускной усмешкой заявила я. Хотя мне было не до смеха.

– О, да, – теперь усмехнулся и он. – С моей фантазией много, что можно. Как насчёт того, чтобы воспользоваться ей?

– Чего? – я едва не открыла рот от удивления. Интонация его голоса походила на дешёвый подкат, но это было слишком нелепо. Где я и где человек напротив!

Он мог купить себе все, что угодно в нашем маленьком городке. Он мог выбрать любую девушку, и ни одна ему бы не отказала. Почему? Да потому что людям с таким лицом, фигурой и кошельком почти никто не отказывает.

Но… он пришёл ко мне? Серьёзно? Что за нелепая шутка? Или же это игры богатых людей? Как там, в популярных романах пишут? Споры на простеньких девочек, что ведутся за одну минуту? Но мы ведь уже выросли из этого возраста, разве нет?!

Глава 1

Январь 2023г.

За пять месяцев до событий пролога.

Сердце ликующе подпрыгнуло, а губы сами собой растянулись в улыбке. Я это сделала! Я еду в столицу на конкурс, о котором мечтала всю жизнь. И если мы с девочками постараемся, кто-то из нас наверняка сможет получить грант на обучение в одном из крутых танцевальный колледжей Америки.

Однако не все так сахарно, конечно. Вот глаза Ирки, моей лучшей подруги детства и по совместительству главной соперницы за роль соло, говорили об обратном. Её губы скривились, а взгляд потух, подобно свече, что больше никогда не загорится алым огоньком надежды.

Я с самого начала знала, с первого дня в "Андеграунде", что однажды это случится: выберут кого-то одного из нас, две соло-танцовщицы не могут участвовать в одном номере. По крайней мере, не в таком масштабном конкурсе талантов, туда выбирали только лучших.

Мне было искренне жаль Иру, мы обе тренировались в поте лица, забывая порой о выходных и даже уроках. А ведь на носу поступление, ЕГЭ, выпускной, институт. Хотя мечта об институте для меня, пожалуй, навечно осталась бы мечтой. Для моей семьи обучение в ВУЗе на коммерческом отделении попросту было не по карману.

Когда хореограф нас отпустила, девчонки шумной толпой ввалились в раздевалку. Кто-то на эмоциях прыгал и кружился, а кто-то едва не плакал, понимая, что больше такого шанса не выпадет.

Ирка зашла самой последней, шаркая ногами. Она открыла свой ящик и долго копошилась там, что на неё в целом было не похоже.

– У тебя упало, –сказала я , поднимая с пола разноцветную резинку. Ира забрала вещь, несмотря на мою ладонь. Она выглядела так, словно возвела вокруг себя толстые стены, не позволяющие проникнуть сквозь них окружающим звукам. Я волновалась о ней, хотя прекрасно понимала, что подруга подавлена.

Минут через пять, когда раздевалка совсем опустела, и мы остались вдвоём, я подошла к Ире. Сделав глубокий вздох, я решила завязать разговор. Иначе это могло сказаться на нашей дружбе, чего бы мне не хотелось.

– Ир, слушай…

– Давай без этого, Орлова, – подруга вытащила спортивную сумку и, не переодеваясь, громко хлопнула дверцей ящика. Кажется, менять одежду она не собиралась.

– Я понимаю тебя, как никто другой, слышишь? – я легонько коснулась плеча Иры и выдавила из себя подобие улыбки. Где-то под ложечкой чувство вины отбивало молоточком по моей совести. Но я поспешила себе напомнить: все было честно, меня взяли на роль соло, потому что я была лучше. Мне не за что себя винить.

– Да плевать мне на твоё понимание! – скинула она мою руку и посмотрела так, будто я вырвала из ее жизни единственный глоток воздуха, наполняющий красками серые дни. Я не узнавала Иру, пускай и понимала ее обиду и злость.

– Я не хочу, чтобы наша дружба пострадала из-за моего участия. Ты для меня всегда была и будешь самым близким человеком – сестрой!

– Ой, хватит, – Ирка усмехнулась, да только смех у нее вышел какой-то истеричный, болезненный. И я поняла, нужно время, за минуту сложно осознать, что ты проиграл в битве, в которой сражался всю жизнь. Окажись я на её месте, как бы себя вела? Вряд ли бы смогла даже улыбнуться. И снова этот червячок подавал сигналы, отбивая молотком вины по совести. В какой-то степени мне было неудобно перед Иркой за то, что на конкурс в Москву поеду я, а не она.

– Прости… – прошептала, сглатывая.

– Ты хоть понимаешь, что произошло, Майя?

– Понимаю. Но и ты пойми, – с придыханием сказала я. – У тебя не оборвалась жизнь, родители оплатят обучение в ВУЗе, снимут квартиру, если надо будет. И тот парень… – я заведомо опустила его имя, мы обе и без того знали, в кого была влюблена моя лучшая подруга. – Ты, наконец, сможешь подойти к нему и познакомиться. Возможно, у вас закрутится крутой роман, и тогда…

– Хватит нести чушь! – сорвалась на крик Ира. – Тебя взяли? Поздравляю. А теперь оставь меня в покое.

Она не позволила больше сказать ни слова, оставляя меня в немом шоке от происходящего. И лишь скрип от старой двери раздевалки, что разносился эхом, а затем громкий хлопок, позволяли осознать – я осталась одна. И кажется, не только в раздевалке.

Глава 2

Ситуация с Иркой выбила во мне все ощущение праздника, долгожданной эйфории от предстоящей поездки. Поэтому вместо того, чтобы идти домой, я бродила по вечерним зимним улочкам, слушая, как снег хрустит под ногами. Ветер проникал сквозь тонкую вязаную шапку, и я то и дело морщилась от холода.

Я шла в сторону стадиона, не зная зачем. Наверное, хотелось вспомнить летние деньки, наши с Ирой ранние прогулки. Она заставляла меня вставать в шесть утра, чтобы в половину седьмого уже сидеть на одном из дальних сидений, разглядывая с трибуны парня, о котором мечтала вот уже три года.

Илья Рубцов. Капитан "Черных Ястребов", хоккейной городской команды. Высокий, широкоплечий, улыбчивый брюнет, звезда нашего города. Мы знали о нем если не все, то, безусловно, многое. Ирка следила за его соцсетями, ездила на все их матчи, в том числе выездные. У неё даже была фуфайка с его автографом, оставленным маркером. Она хранила ее как драгоценность, не позволяя никому к ней прикоснуться.

Однако за три года Илья ни разу не заметил в яркой, бойкой красотке Ире – девушку. Хотя… замечал ли он вообще девушек? Парень, что засыпал и просыпался с клюшкой в руках, казалось жил одним хоккеем. Я видела в его глазах огонек, напоминающий мне себя.

И вот каждое утро, невзирая на погоду и праздники, Илья приходил на тот самый стадион, куда я шла зачем-то сейчас. Он бегал даже в дождь. Его целеустремленность поражала, восхищала в какой-то степени. И нет, я не была в него влюблена. Для меня капитан "Ястребов" оставался лишь человеком, в которого до смерти была влюблена лучшая подруга. Ни больше, ни меньше.

Перейдя дорогу, я оказалась в самом тёмном переулке парковой зоны. Тут работал всего один фонарь, и тот через раз мигал, издавая противное тресканье.

И зачем я вообще сюда пришла?

Пройдя пару метров, мне вдруг сделалось не по себе. Зловещие тени от деревьев, что перекрывали небо зигзагами, треск фонаря и какая-то давящая тишина. Скользкой змеей по телу прострельнуло дурное предчувствие.

Мне стало страшно, я себя вдруг ощутила жертвой, которую хищник завел в ловушку. Не придумав ничего лучше, я развернулась на пятках, однако не успела сделать и шаг, как услышала сдавленный мужской стон.

Прикрыв ладонью рот, я тихо выдохнула, сердце заходилось под ребрами. Последовал ещё один стон, теперь уже более тихий, но явно болезненный, словно кто-то вздыхал от режущих ран.

Замотав головой, я себя уговаривала сделать вид, будто ничего не слышала. Не нужны мне проблемы. Мало ли, там толпа наркоманов или ещё чего! Нет уж, пусть полиция с ними разбирается. Точно! Вызвать полицию будет правильным действием.

Однако, когда я вытащила телефон, неожиданно перед глазами возник образ раненого человека. А что, если он нуждается в незамедлительной помощи? Что, если полиция не успеет или, чем черт не шутит, не найдёт его?

Я скинула с плеч рюкзак, в надежде найти там перцовый баллончик. К моему счастью, он лежал на своём законном месте. Вытащив его, я прикусила нижнюю губу, все еще не веря, откуда во мне эта глупая храбрость? Ни один здравомыслящий человек не пошел бы в пасть к тигру, так зачем оно мне надо?!

Передвигаясь осторожно, на носочках, стараясь не создавать лишнего шума, я крепко сжала в кармане баллончик. Он внушал мне легкое успокоение.

Послышался ещё один стон, довольно близко. Удивительно, но в округе не было людей. Видимо глупцов, желающих прогуляться по темному переулку, по пальцем счесть. Похрабрев или окончательно обезумев, я вытащила мобильник и включила фонарик, подсвечивая дорогу.

А когда моему взору открылась картина с парнем, что сидел неподвижно на снегу, опираясь спиной о дерево, я окончательно обомлела.

– Вы… в порядке? – спросила шепотом, не приближаясь. Мы находились на расстоянии пары метров, и откровенно говоря, даже свет от телефонного фонарика не позволял мне, как следует разглядеть человека, плюс у него на голове была черная кепка, которая скрывала мужское лицо. Незнакомец так и не поднял голову, а я, к своему ужасу, успела заметить костяшки его рук, кажется, кое-кто недавно подрался. Одна его нога была приподнята и согнута в колене, а другая… неподвижно лежала, словно он не мог ей пошевелить или не хотел.

– Ухо… – тяжело дыша, заговорил парень. – Дите… И вызо… вите полицию и ско… рую. Но пода… льше отсюда.

– Что?

– Скор…ую… – с трудом проговорил незнакомец.

Да что тут, в конце концов, произошло?!

– Ты встать-то можешь? – я приблизилась и наклонилась к нему, пускай колени и тряслись от страха.

С неба срывался снег, колючий ветер хлестал по щекам, у меня начали стучать зубы. И если честно, я уже не понимала, от чего они стучали: то ли от холода, то ли от страха.

– Вот… – парень вдруг протянул мне телефон, он явно ждал чего-то. Я растерянно посмотрела на чужую вещь, продолжая кусать от волнения нижнюю губу, и иногда боковым зрением поглядывать по сторонам.

– Что?

– Найди там… – незнакомец говорил через вздох, ему явно тяжело давались слова. А ещё я заметила, как он сжимал рукой живот и морщился. Мне отчего-то показалось, что мы уже встречались, но из-за полумрака зимнего вечера и кепки, которая прятала большую часть его лица, я не могла быть ни в чем уверена.

Глава 3

Я вернулась домой без сил, нервное переутомление сказывалось везде, даже в области плеч. Мне хотелось молча плюхнуться на кровать, что скрипела под тяжестью человеческого тела, уж больно старая была перина, и забыться во сне, выбросив кошмар сегодняшнего вечера из головы.

Однако судьба не даровала подобной милости, она нагло усмехнулась в лицо, демонстрируя коварную белозубую улыбку моего отца.

– Мама, где моя коробка? – воскликнула я, оглядывая свою комнату. В ней словно прошелся ураган, разбросав вещи по всем углам. Паника подкралась к горлу, мне стало трудно дышать. В этой проклятой комнате не было ценных вещей, ничего, кроме одной единственной коробочки, что я хранила под кроватью.

– Не знаю, Майя, – она повела плечом, словно искренне не понимала, о чем я.

– В смысле, не знаешь? Нас что… – язык заплетался. – Обокрали?

– Что? Нет! Какие глупости, детка.

– Тогда откуда этот бардак?

– А это… – однако ответить мать не успела, в коридоре хлопнула дверь – на пороге появился отец. Я выглянула из комнаты и едва не ахнула: он держал в одной руке торт из дорогой кондитерской, в другой - букет цветов. Да и сам цвел и пахнул, так, если бы выиграл джекпот в лотерее. На нем были старые, потертые, серенькие брюки, поверх свитер и тёплая куртка, запачканная в области груди.

– Ого, что это? – мать тоже поразилась. Мы с ней обе переглянулись. Не припомню, когда папа последний раз приносил в дом букет пышных голландских роз. На это как минимум нужны были деньги, а отец почти не работал, изредка выезжал таксовать. Зато частенько влезал в долги, любил поиграть в карты.

С долгами, правда, расплачивался без особого желания, вернее, чаще это делала мать. Потому что отец после каждого проигрыша впадал в депрессию: лежал амёбой на диване, неподвижно вглядываясь в белый потолок и проклиная свою якобы неудачу.

– Я закрыл долг в Микрозаймах, – сообщил папа, довольный собой. – На остаток купил вам презентов.

– Где ты взял деньги? – крикнула я, в мыслях уже закрадывались ответы, и неприятное, скользкое чувство гребаной несправедливости этого мира.

– Ну…

– Где?

– У тебя в комнате. Кстати, Майя, откуда у тебя столько денег? – отец вылупился на меня, хотя ответ его особо не интересовал.

– Это были… – у меня охрип голос, а сердце зачастило, словно его завели подобно взрывчатке. – Деньги на конкурс, на поездку. На будущее! Ты… – в моем взгляде проскользнула ярость. Я сжала руки в кулаки, подошла к отцу и замахнулась. Однако мои маленькие кулачки повисли буквально в паре сантиметров от груди папы. В этом не было никакого смысла. У него нет денег. У меня больше нет денег.

– Господи, Генка! – воскликнула мать. А я уже ничего не слышала: ни её утешений, ни виноватого голоса папы, ни обещаний вернуть все до копейки. Моя жизнь рухнула за один короткий миг, превращаясь в ничтожный мусор, который отправляют в утилизацию.

Папа не умел возвращать долги.

На негнущихся ногах я поплелась в комнату, прикрыв за собой дверь. С глаз покатились слезы, слишком горькие и соленые, они обжигали кожу лица и губы. Мне хотелось кричать, выть волком и биться в истерике.

Это конец.

Три года я собирала деньги, подрабатывая в разных местах. Иногда просто валилась без сил, иногда тошнило от того, что приходилось делать. Но я утешала себя мыслями о будущем. Вот настанет конкурс, я обязательно возьму роль соло и выиграю! Мои старания окупятся, я уеду заграницу, буду учиться в престижном колледже и строить прекрасное светлое будущее.

У меня была мечта. Наверное, она была по-детски наивной, глупой, но в ней я видела свободу. А для свободы нужны были деньги. В этом мире невозможно ничего добиться, если у тебя нет разноцветных купюр. Я все это прекрасно понимала. А ещё понимала, что родители не в состоянии спонсировать даже одну мою несчастную поездку в столицу. У них никогда нет лишнего, все уходило на покрытие долгов отца, плюс, мы платили кредит за новый холодильник.

Моя мечта превратилась в развалины… В битве за свободу я проиграла.

***

На следующий день мать подошла спросить, сколько необходимо денег для участия в конкурсе. Услышав, что не меньше двадцати тысяч, и это без учёта оплаты входного билета-участника, она сжала в руках края горчичного фартука.

– Прости, – грустно покачала она головой. На этом мы закончили разговор.

Я пошла на занятия, не представляя, как посмотреть в глаза тренеру. Возможно, кто-то другой бы и вошёл в положение, но Маргарита Викторовна была строгих нравов. Прагматичный человек, не терпящий осечек. В ней сочетался талант умелого педагога и строгость, что наложилась отпечатком прожитых лет.

До начала тренировки я постучалась в тренерский кабинет. Девчонки уже переодевались, в зале звучала музыка для разминки.

– Входи, – послышался женский голос.

– Здравствуйте, Маргарита Викторовна…

– Здравствуй, Майя. В чем дело? – она, прищурившись, пробежалась по мне цепким взглядом. Мне вмиг стало не по себе.

Глава 4

Наши дни. Июнь.

В деревянную дверь, что издавала ужасный скрип при открытии, постучали. Я сидела за небольшим столом, махая перед лицом бумажкой. Было чертовски душно, хотя мне обещали, что маленькая тренерская комната будет холодной и сырой.

Тут стояло от силы три мебельных предмета: старый стол, на котором лежало стекло, а под ним газеты времен моего детства, рядом стул, видимо, его стащили из школьных классов, он был довольно маленький, а у стенки расположился диван. Обтянутый тканью, с обшарпанными углами, темно-желтого цвета. Я накрыла его пледом, и теперь он не выглядел слишком убого, даже казался милым.

– Войдите, – крикнула, откладывая бумагу, что служила мне веером. Конец июня выдался все-таки довольно жарким.

Я успела разлюбить лето, хотя оно мне всегда нравилось.

– Майя, – на пороге выросла женщина округлых форм с коротким каре, которое ей было совсем не к лицу. Щеки от этой причёски казались еще крупнее, а глаза меньше, они напоминали бусины. Её звали Марика Андреевна, и она была одной из тех, кто был убеждён – взятки правят миром.

– Добрый день, Марика Андреевна, – я поднялась со своего стула и жестом показала на диван. К счастью, только с утра закончила здесь с влажной уборкой, помещение было чистым, в воздухе продолжал витать запах химии.

Женщина прошла к дивану, от её шагов скрипел пол. Но тут была не столько её вина, сколько проблема в отсутствие ремонта. Центральный дом культуры давно нуждался в реставрации, многие кружки отсюда съехали, считая, что преподавать в таких условиях невозможно. Однако здесь была низкая арендная плата и, да, мне позволили жить в этой маленькой, старой комнатушке. Для меня плюсы были очевидны.

Марика Андреевна села на диван, она обвела взглядом помещение, с нескрываемой жалостью и отвращением. Будто это не тренерская, а комната с горой вонючего мусора.

– Чем я могу вам помочь? – я опустилась на свое место, закинув нога на ногу. Привычка держать спину идеально ровной никуда не делась несмотря на обстоятельства.

– Дочь сказала, что вы хотите подать заявку на участие с группой на городском смотре. Так скоро? Мы ведь всего около месяца занимаемся.

– Смотр будет проходить в конце осени, точные даты объявят в сентябре. – Поспешила ответить я. – У нас будет достаточно времени подготовиться. В подобных мероприятиях необходимо принимать как можно чаще участие, чтобы дети привыкали к сцене. Скорее всего, мы не займем место, но сможем приобрести опыт.

– Значит, слухи о ваших амбициях не врали, – она усмехнулась, а я задумалась, кто бы мог распространять обо мне слухи. Да, у нас был маленький городок, но за последние полгода я почти ни с кем не общалась. Попросту было не до этого: подготовка к экзаменам, подработки, я перестала танцевать. Открыть свой кружок было спонтанной идеей, и тут спасибо матери, конечно. Она была в хороших отношениях с директором ДК, и если бы не мама, наверное, я бы пошла работать в ближайший магазин, потому что результаты экзаменов не позволили даже подать документы в институт. Пускай баллы были и средними, но на бюджет с ними не пройти.

– Я ничего не обещаю, – произнесла я. – В спорте многое зависит от тренера, но не он выходит на сцену. Ваша дочь должна будет приложить усилия, чтобы засиять.

– Мы приложим, – Марика Андреевна поднялась и подошла к моему столу. И вновь раздался скрип, кажется, у шагов в этом кабинете будет собственный звук.

– Вот, – она положила на стол конверт и улыбнулась, демонстрируя белые, как снег, зубы.

– Что… – я сглотнула, но быстро отодвинула от себя «предложение». – Это лишнее. Вы итак платите месячный взнос, большего не нужно.

– Вы не поняли, – Марика Андреевна сделала паузу, словно давала мне время сообразить, к чему она клонит.

– Это лишнее, – повторила я.

– Я хочу, чтобы Люда танцевала соло, чтобы она сияла в первых рядах.

– Тогда ей придётся потрудиться, – мне было немного неудобно говорить такие вещи взрослому человеку. Ладно бы ребёнок пришёл и начал клянчить, но взрослые ведь должны понимать, что на сцене играет роль в первую очередь техника, а никак не деньги.

– Она постарается.

– Марика Андреевна, заберите конверт. Если ваша дочь будет стараться, она итак получит роль соло. Хорошо?

– Хорошо, – неохотно кивнула мать Люды, затем все же забрала деньги и вышла из кабинета, заставляя опять скрипеть полы.

***

Я закрыла тетрадку, куда вносила пометки по распределению девочек. Иногда даже зарисовывала в ней расположение, прикидывала, кто и в каком месте будет лучше смотреться.

Сегодня не стал исключением, хотя мамочка Люды Корпаловой постаралась на славу. Никогда не думала, что родители будут пихать деньги, чтобы их ребёнку дали соло. Какая все-таки глупость. Она ещё на меня с таким изумлением посмотрела, словно ей в жизни никто не отказывал, по крайней мере, когда в руках она держала белый конверт. Отвратительное зрелище.

Щелкнув замком тренерского кабинета, я двинулась в сторону выхода из зала. Воздух пропитался пылью, а ещё было довольно душно. Лето в этом году выдалось жарким.

Однако, выскочив в коридор, я и шагу сделать не успела, замерла на своем месте, словно ноги приросли к полу

Глава 5

Я лежала на старом диванчике в тренерской комнате, которая теперь являлась моим жильем, и кликала по экрану телефона. Лениво перелистывала ленту, а потом вдруг мой взгляд зацепился за фотографии Ирки. Она почти четыре месяца ничего не выкладывала, видимо, жизнь в Америке шла настолько бурным ритмом, что на социальные сети попросту не оставалось сил.

На снимке подруга стояла напротив здания в стиле старинной архитектуры. Рядом с ней были две девочки из нашей группы, и еще трое незнакомых мне девушек. Они все улыбались, обнимая друг друга за плечи.

С моих губ сорвался вздох грусти и легкой тоски. Мы больше не общались с Ирой, последний разговор был в тот день, когда я пришла к Маргарите Витальевне и озвучила, что не смогу поехать на конкурс. Через неделю моя танцевальная группа отправилась в столицу. Однако не все прошли, сертификаты на бесплатное годовое обучение получили только трое, в их числе и моя Ирка.

Она написала сообщение с короткой фразой: “Я еду в Америку”. Помедлив, я ответила, что безумно горжусь ею, и эта была чистая правда. Мы слишком долго трудились, слишком много вложили сил и времени, победа была заслуженной. Мне было лишь жаль, что я даже не смогла выйти на ту сцену и окунуться в ритм музыки.

Проиграла, не сделав и шага. И такое бывает…

А после был долгий забег от реальности. Я пыталась не выдавать грусти, но иногда, вечерами, когда в доме гасили везде свет, позволяла слезам напитать подушку. Мне было чертовски обидно. Я злилась на отца, на мать, на себя, на весь мир. Наверное, поэтому, когда закончилась школа, сбежала сюда, в эту каморку, где так много пыли и сырость. Ужасное место для обитания. Но лучше здесь, чем дома.

Мне казалось, в квартире с родителями на меня словно навешали оковы. То еще мерзкое чувство.

Я поднялась с дивана, который кряхтел от старости, и щелкнула светильник. Купила его не так давно, чтобы хоть немного добавить уюта в комнатку, пропитавшуюся одиночеством.

Неожиданно послышался странный шорох. Будто на улице за окном кто-то ходил. Я моментально напряглась, подошла, легонько отодвинула край желтой занавеси, достающей до подоконника. Не сказать, что мне было страшно, но когда ты находишься ночью один в столь большом здании, в целом восприятие даже шорохов иное.

Но нет… Никого.

– Может собака или кошка? – прошептала я, пытаясь хоть что-то рассмотреть в темноте. За окном находился небольшой закуток, а за ним забор, ограждающий ДК от городской улицы. В этом закутке по ту сторону ничего не было, кроме высокой травы, которую никто явно не планировал подстригать. Я прищурилась, однако, не услышав никаких звуков, выдохнула и вернулась на диван. Пора было спать.

Утром занялась делами, а к обеду начались занятия танцами. Мы с девочками готовили номер, довольно простенький, но если в нем будет идеальная синхронность, однозначно зрители оценят. Я была в этом уверена, поэтому прилагала максимум усилий, подбирая движения под музыку.

– Майя Геннадьевна, – когда репетиция закончилась, ко мне вдруг подошли Люда с Яной. Они были… не сказать, что подругами, хотя за две недели я не успела толком разобраться, кто с кем в каких отношениях. – Мы хотели спросить.

– Спрашивайте.

Девочки переглянулись. Им обоим было по двенадцать, худенькие, высокие и улыбчивые. Мечтающие о сцене, я ведь тоже была когда-то такой. Сцена. Ужасно тоскливое слово.

– Кто из нас лучше танцует? – в один голос выдали мои ученицы. Я даже на минутку впала в ступор, не зная, как на такое отвечать.

– Еще рано об этом говорить, – улыбнулась в ответ я. – Время покажет. А теперь идите, переодевайтесь.

Они вздохнули, но, к счастью, допытывать меня не стали. Я облегченно выдохнула и поплелась к себе в тренерскую. Хотелось пить и чего-нибудь вкусного.

Закрыв за собой дверь, я сняла майку, позволяя телу насытиться кислородом. Надо было сходить в душ, но позже, пока ученицы здесь, лучше повременить. И только я планировала накинуть чистую майку, как услышала странный шорох за окном, типа такого же, какой был ночью. А ведь раньше никаких звуков оттуда не доносилось. Странно.

Я накинула верх, отодвинула занавесь и пригляделась. Тень. Вдалеке мелькнула едва заметная тень. Почти неуловимая. Прижавшись лицом к стеклу, я постаралась разглядеть, однако вид отсюда открывался не особо обширный. Тогда я развернулась и выскочила в зал, пересекла его довольно быстро, оказываясь в коридоре. Надо было успеть к крыльцу, чтобы увидеть владельца тени, если у меня, конечно, окончательно не разыгралось воображение.

Пока бежала со всех ног, даже умудрилась споткнуться, чудом не потеряв равновесие. Возле выхода затормозила, уперлась в пластик ладонями, отталкивая от себя дверь на улицу.

– Ой! – воскликнула я, врезаясь носом в мужскую грудь. Откуда здесь человек? Вскинув голову, я вздрогнула, замечая перед собой… его. Сердце пропустило удар, у меня перехватило дыхание, а слова… Они словно растерялись, казалось, на долю секунды меня покинул навык говорить.

– Что ты… – я наклонилась, пытаясь разглядеть хоть что-то за широкими мужскими плечами этого парня. Нет, не этого. У него было и имя, и фамилия, которые я почему-то намеренно избегала произносить. Илья Рубцов. Мечта Ирки. Капитан хоккейной команды “Черные Ястребы”. Я знала о нем достаточно, так, если бы сама была его фанаткой.

Глава 6

Батл был намечен на первое июля. Я решила попробовать, да и девочки были не против, им хотелось впервые станцевать перед зрителями. И пускай наши движения пока еще не дотягивали до “уровня”, и танец состоял из сорока пяти секунд, это был отличный шанс испытать новые эмоции. Однако каждый раз, когда я брала рекламный буклет в руки, почему-то невольно возвращалась мыслями к Илье.

Он был каким-то странным наваждением, иллюзий оазиса, которая возникает у путника в пустыне от сильной жары.

С того дня Рубцов больше ни разу не приходил. Нет, меня в принципе не интересовали встречи с ним, просто… Его появление в целом нельзя было назвать понятным.

Я старалась не думать об Илье, погрузилась в мир репетиций: вечерами смотрела разные видео с танцевальными постановками, прослушивала треки, в надежде найти что-то попроще для своей группы. Нельзя было забывать, что они пока относятся к категории новичков. Поэтому, когда мы первого июля пришли к зданию городской библиотеки, где собственно и был намечен батл, мои ученицы немного растерялись.

У имитированной сцены, что расположилась у ступенек, ведущих к городской старинной библиотеке, собралось много как подростков, так и взрослых ребят. В раскаленном от дневного солнца воздухе витал шум, вперемешку с голосами и музыкой. Кто-то разминался, кто-то кусал нервно пальцы, кто-то снимал происходящее на видео. Нас было много, откровенно говоря, я не ожидала, что придет столько людей.

К выступающим с каждым часом добавлялись ещё и зрители, занимая свободные лавки. Некоторые даже расстелили коврики на газоне, подставляя лица для загара.

По бокам от танцевальной площадки стояли две огромные колонки, рядом с ними за столом сидел диджей и ведущий мероприятия. Судей в программе не подразумевалось. Мы должны были просто станцевать, так сказать, для забавы городских прохожих. Такие выступления были больше для себя, нежели для кого-то. Участники пытались понять, насколько их движения привлекают внимания, насколько они смогут отдаться ритму, когда на них смотрят зрители.

Однако в толпе я все-таки заметила члена жюри. Ольга Ярская. Знаменитый хореограф в нашем крае. У нее была своя частная элитная школа, а сама Ольга - бывшая выпускница крутого европейского колледжа. Одно ее имя делало рекламу школе и поднимало тарифы за обучение. И именно эта женщина всегда присутствовала на городских смотрах в качестве судьи.

Мне хотелось подойти к ней, познакомиться, но я отчего-то не решалась. Она выглядела такой отдаленной, словно звезда мировой сцены, которая спустилась на грешную землю к обычным смертным. Тонкая шпилька, обтягивающие кожаные скинни и широкая серая майка. Алые губы. Пышные ресницы. Походка от бедра. Все в этой даме было продумано до мелочей, она создала образ, от которого было сложно отвести взгляд. Однако и глазеть долго казалось дурным тоном, поэтому я поспешила отвернуться. Подумаешь, красивые туфли… Для танцора так-то это самая неудобная обувь.

– У нас ничего не получится, – вздохнула Элла. Самая взрослая ученица в моей группе, ей было четырнадцать. Выше остальных и скромней. Она вечно теребила косичку, и разглядывала свои кроссовки.

– Ничего страшного, – я улыбнулась, взглянув на лицо девчонки, усыпанное веснушками. – Падать и набивать шишки – это нормально. Самое главное, чтобы вы получили эмоции.

– Мы станцуем хуже всех, – поддакнула вдруг Яна, хотя до этого она выглядела уверенной.

– Вы замечательно танцуете.

– Никому не понравится, – вздохнула Аня, девчонка с пшеничными жиденькими волосами, завязанными в хвост, и пухленькими губами. Довольно худенькая, почти тростинка, да и роста невысокого для своих одиннадцати лет. Она носила брекеты и, кажется, стеснялась этого факта.

– Тогда пусть не смотрят, – с вызовом ответила я.

– Но это же танец! – возразила Люда. Уж от кого, а от неё слышать пессимистический настрой было странно, она ведь так рвалась в соло, на сцену.

– Запомните, – я подошла ближе к своим ученицам и обвела их всех взглядом. Сколько нас таких, кто мечтает сиять, но при этом боится попробовать? Я прекрасно помнила себя, свои страхи. В детстве мне приходилось бороться со всем в одиночку, пускай рядом и была лучшая подруга, тренер. Но я не хотела, чтобы эти девочки шли по моему пути: сражались один на один. Ведь у них есть я.

– Все мы кому-то нравимся, а кому-то нет. Это нормально. Мы же с вами не денежная купюра, правильно? Поэтому, пускай те, кому не нравится, отвернуться. Сегодня не их звёздный час.

Девочки переглянулись между собой, затем дружно кивнули. А когда подошла их очередь, уверенной походкой двинулись на сцену. Я видела, как они нервничали, как Элла схватилась за косичку, когда диджей готовился включить им музыку. Аня завела руки за спину и сжала губы, так, словно съела целиком лимон. Яна опустила голову и вцепилась пальцами в широкую майку, она то и дело ее закатывала, будто бы это был ее личный щит, который мог закрыть мою ученицу ото всех зрителей. И только Люда смотрела прямо, пусть и не уверено, но она пыталась быть самой сильной среди остальных.

Я протиснулась сквозь танцующих, которые толпились у так называемой сцены, хотя площадку сложно было назвать сценой. Всего лишь несколько пластиковых столбов, стоящих на асфальте, отделяли эту “сцену” от пешеходной тропинки. Раздались первые музыкальные ритмы, и чтобы немного подбодрить своих девчонок, я подпрыгнула и крикнула во весь голос:

Глава 7

Восемь утра. Было уже так тепло, июль давал о себе знать каждый день.

Я вышла во двор дома культуры, его окружал небольшой забор, а еще сбоку была маленькая клумба. Раньше я не замечала, но сейчас цветы на ней не просто привлекли мой взор, но и заставили улыбнуться. Их поливала из шланга местная уборщица, она убирала весь ДК и раз в неделю хозяйничала на клумбе.

Вставив наушники в уши, я подошла к центру двора, остановившись напротив окон коридора. Сейчас в здании никого не было, до двенадцати обычно оно пустует. Отличная возможность размяться на свежем воздухе.

Включив ритмичную песню CHVRCHES - Forever, я стала делать наклоны в разные стороны, однако музыка оказалась настолько зажигательной, что тело невольно само задвигалось в танцевальных движениях. Я взмахивала руками, словно рисовала в воздухе линии. Представляла, что вокруг тысяча зрителей, а рядом с моими ногами стоят прожектора, направленные только на меня. Плечи двигались в такт телу, я покачивала головой, не забывая при этом улыбаться.

Во мне словно бурлила неведомая сила стихии: огонь, вода, земля и воздух. Я слилась с каждой из них, будто стала единым целым с собой и этим миром.

Это было давно забытое чувство. Эйфория. Пламя, зажигающее душу. Удар. Два. Три. Сердце казалось, ожило, его мотор наконец-то заработал. Шаг. Два. Три. Взмах рукой, покачивание бедром. И улыбка. Меня уносила волна музыки, она была моим путеводителем, она раскрашивала пейзаж, что давно обрел безжизненный серый оттенок.

Последний раз я танцевала для себя зимой. Думала, если снова попробую, если отключу разум и позволю телу парить, окончательно сломаюсь. Буду корить себя за неудачи, за мечты, которые так и не стали явью. Но сейчас, когда я танцевала на улице ДК, вдруг поняла, что мне чертовски не хватало этой частички себя. Я по ней скучала.

Открыв глаза, я взглянула в свое отражение в окне напротив. Волосы были завязаны в пучок, широкая мужская майка на три размера больше и черные леггинсы. Однако блеск в глазах затмевал темные тона одежды, я виделась себе яркой, уверенной, дерзкой, наверное, так выглядят счастливые люди.

Переводя взгляд в сторону клумбы, я вдруг замерла. Сердце предательски пропустило удар, а колени дрогнули. Илья. Он стоял у забора, такой весь важный в классических, прямых синих брюках и белой майке, с этим своим нечитаемым выражением лица.

Какого черта опять пришёл?

В голове тут же вспыхнул наш разговор у библиотеки. Меня жутко разозлил ответ Рубцова, даже если я ему не нравлюсь, можно было сказать и мягче. В то же самое время, если уж я, действительно, не привлекаю Илью, зачем все эти пятиминутные встречи?

Я закипала от злости. А когда такое происходило, я могла совершать крайне странные поступки. Мозг в эти минуты отключался, на первое место выходили эмоции. Вот и сейчас я подверглась нелогичным желаниям. Подошла к клумбе, возле которой лежал шланг. Уборщица уже закончила поливать цветы, предоставив мне прекрасную возможность устроить водный переполох.

Я взяла шланг, Илья шёл как раз навстречу ко мне. Идеально. Повернув ручку на шланге, я дождалась, когда откроется поток воды, а затем направила его в сторону Рубцова.

– Твою!.. – прикрикнул он. Брызги разлетались в хаотичном направлении, словно нас одарил своим присутствием летний дождь.

– Убери его! – продолжал сопротивляться Рубцов. Он пытался закрыть руками голову, скрестив их над собой. Я же тихо хихикала, наблюдая за столь забавной картиной. После такого он точно больше не посмеет явиться сюда.

– Майя! – снова мое имя. Оно прозвучало довольно грубо, словно в четыре буквы вложили всю злость и ненависть этого мира. Однако я не планировала отключать шланг, пускай мокнет. Или объяснит причину своего неожиданного появления в моей жизни. В ином случае, я не выключу воду.

Рубцов ещё раз выругался, а потом неожиданно двинулся на меня, я же ещё крепче сжала шланг в пальцах. Всего минута, а может и несколько секунд понадобились Илье, чтобы сократить между нами расстояние.

– Не отдам! – завопила я, уворачиваясь от парня. Он пытался забрать шланг, хотя толку от этого было мало, Илья был уже мокрый до нитки.

– Ты напросилась, – прорычал Рубцов. Мне показалось, я слышала скрежет его зубов рядом со своим ухом, а потом внезапно брызги воды оказались и на мне.

– А-а-а! – завопила я, ощущая, как медленно намокает моя майка. – Я тебя убью!

– В следующей жизни, – клянусь, в его голосе прозвучала усмешка. До этого Илья говорил бесцветным тоном, словно мир его не интересует, он напоминал мне робота. Но этот насмешливый тон… Я оторопела и даже отчего-то… смутилась.

– Тебе не жить! – крикнула в сердцах я, в надежде вырвать шланг. Между нами завязалось подобие детской драки. Приходилось то уклоняться, то атаковать. В какой-то момент нам явно стало наплевать, что мы оба промокли. И это… забавляло, по крайней мере, меня.

– Ошибаешься, – самодовольно заявил Рубцов, подставляя шланг мне прямо в лицо. Я закрылась ладонями и вновь услышала этот звук - его усмешку.

Она напоминала солнечный блик на воде, в ней однозначно крылась какая-то загадка, и в то же время привлекательность. Хотелось подойти, рассмотреть поближе, стать свидетелем чего-то большего. Но я постаралась откинуть от себя эти мысли, какая все-таки дурость думать о чьей-то улыбке. Тем более об улыбке Ильи.

Глава 8

Когда Рубцов переступил порог тренерской комнаты, я услышала скрип. Очередной звук. Их в этом старом здании было запредельно много. Сейчас скрипели полы, а уж под тяжестью такой махины они словно подвывали в надежде, что груда мышц скоро свалит отсюда. А может это подвывала я. И, несмотря на раздражение, которым пропиталась каждая клетка в моем теле, я все-таки вытащила из шкафа, что стоял у дивана, маленькое белое полотенце, купленное на днях в одном из супермаркетов. Кинула его, подобно тряпке, и очень расстроилась, когда Рубцов поймал мой пас. Жаль, было бы неплохо, попади оно ему в лицо, я бы посмеялась.

– Можешь не благодарить, – фыркнула, взяв и себе полотенце, но большего размера. Я накинула его на плечи, словно мантию, позволяя пушистой ткани согреть тело.

– Я и не планировал, – съязвил он. Мне в очередной раз захотелось придушить Илью. Серьезно, что в этом парне находят девчонки? Помню, когда Ирка впервые узнала о существовании его фан-клуба, она была в бешенстве. Туда входило не меньше трехсот участников женского пола только с нашего города, и еще около сотни с соседних. Они писали ему стихи на стенке в группе в соцсетях, рисовали плакаты с его лицом, выкладывали фотографии, заливаясь восторгами. А одна, особо талантливая, даже записала ему гимн. Из всей команды Рубцов единственный имел столь преданный фан-клуб. Они даже посылали ему подарки после игр, а на одно из дней рождений заказали огромный торт с фигурками хоккеистов, воротами и шайбой. Все это, выкладывали в группе в качестве фотоотчетов.

Однако Ирка говорила, что поклонниц у Ильи больше, чем участниц в клубе. Кто-то просто стеснялся вступать и любовался тайно своим кумиром. Собственно, моя подруга была именно из этой категории.

– Я слышал, Оля вас похвалила, – сказал он вдруг, протерев полотенцем лицо. Затем накинул его на голову, скрывая свои влажные темные волосы.

– Оля? Ярская? – сразу догадалась я. Ничего себе, он называл ее просто “Оля”? Девушка, которая была старше на несколько лет и имела высокий статус? Оля. Неожиданно, конечно. Но с другой стороны, Рубцов был из общества элиты, он вполне мог знать Ярскую и даже быть с ней в дружеских отношениях. Нечему удивляться.

– Ага, – Илья подошел к дивану и плюхнулся на него. Безо всяких кривляний губами, не закатив глаз, как это сделала на днях мама моей ученицы Люды. Казалось, ему абсолютно все равно на чем сидеть, будь то дорогая мебель или старый, потрепанный диван.

– Эй! – воскликнула я. – Ты весь мокрый!

– Спасибо, КЭП, а то я не в курсе.

– Я о том, что диван не просохнет. Ну-ка, поднимай свою… – я не договорила. Живот предательски уркнул, затем второй раз, намекая, что его пора кормить. Мне сделалось отчего-то стыдно, щеки вспыхнули, и я поспешила отвести взгляд, а затем и вовсе отступила назад. Была, конечно, надежда, что Рубцов не услышал, но это маловероятно. Звук разнесся эхом, словно кто-то дал гонг, по крайней мере, мне показалось именно так.

– Пошли, – сказал он вдруг, поднимаясь.

– Чего? В смысле?

– Я тоже не откажусь от чего-нибудь жареного и вкусного.

Мне хотелось провалиться под землю. Что за невезучесть.

– Я… Я не буду с тобой есть за одним столом! – возразила я, потирая нервно шею.

– Да без проблем, можешь сесть за отдельный столик, – будничным тоном ответил он, подходя к двери. Затем стянул полотенце с головы и кинул его, я думала на пол, но нет, оно попало на диван.

– С чего я должна вообще с тобой иди?

– Мало ли, вдруг я реально твой сталкер, – в его голосе послышалась усмешка. Такая ярко выраженная, будто мы перешли границу с “незнакомы” до “друзья навеки”. – Жду на улице. И не задерживайся.

Во мне чуть не взорвался вулкан, я даже сжала кулаки и стиснула зубы, до того разозлилась. Ему реально было наплевать на мое решение, но что-то подсказывало, если я не выйду, Рубцов вернется и выдаст очередную порцию тупых фраз.

“А может, я ему реально нравлюсь”, – пронеслось в голове.

Разве человек бы приходил просто так к другому человеку без особой причины? И ладно бы, будь мы старыми знакомыми или соседями, на крайний случай, он бы мог водить ко мне сестру или племянницу. Но поводов не было. А Илья продолжал нахаживать, говорить со мной, хотя назвать его болтливым сложно. И либо он, действительно, испытывал ко мне какие-то чувства, либо на кону стоял спор, что тоже довольно глупо.

Ладно! Выведу его на чистую воду, пускай не сразу, но я все выясню. Не на ту напал!

Сменив мокрые вещи на джинсовую юбку выше колен и облегающий мятный топ, я подошла к зеркалу и нанесла легкий макияж. Подводка, румяна и малиновый блеск для губ, пучок решила не трогать. Не на свидание же иду.

Вышла на улицу, Илья сидел на ступеньках, разглядывая лучезарное небо без единого облачка. Он прикрывал тыльной стороной ладони лоб, видимо, лучи солнца были слишком яркими; казалось, Рубцов пытался что-то разглядеть на голубом небосводе. Его футболка успела немного подсохнуть, а вот шорты до сих пор были влажными. Что ж, так ему и надо! Вредитель!

– Пошли? – спросила, спускаясь мимо парня. Вместо ответа он молча поднялся, и мы направились к выходу со двора дома культуры.

Шаги Ильи были широкими, его один приходился на мои три. Я едва поспевала. Мимо нас проехал ребенок на велосипеде, а напротив у канавы старичок подстригал траву. Звук электрической косилки и запах свежесрезанной зелени парил в воздухе, вперемешку с пылью и выхлопными газами из-за проезжей части напротив. Где-то на той стороне пробежали трое мальчишек, и их громкий беззаботный смех, разлетевшийся по округе, заставил меня улыбнуться.

Глава 9

Я его убью! Серьезно! Я просто возьму и сделаю что-то с этим наглецом. Иначе сойду с ума. Или мы оба сойдем.

– Тебе не кажется, что нам пора поговорить? – я взяла стул и поставила его рядом с Рубцовым. Между нами было крошечное расстояние, настолько, что впору включать спасательную сирену.

– Смотри, летний сезон прямо, – он протянул мне телефон, словно я не задавала никакого вопроса, словно мои реплики вообще оставались музыкальным фоном. И вот по этому супер крутому, безумно популярному парню сходила с ума Ирка? Его фанаты просто не знают, какой их кумир, иначе они бы ни за что не стали за ним бегать.

Однако я все же перевела взгляд на экран мобильного.

– Очередной батл? – спросила то ли себя, то ли Илью. Он все еще держал в своей мощной лапе, именно так, не руке, а лапе, мой маленький, скромненький телефончик. Аргх!

– Только для девочек постарше. Не хочешь принять участие?

Молодой мальчишка поставил перед нами поднос с едой. Запах чесночного соуса, картошки фри и жареной курицы проникал в легкие, пробуждая аппетит. Но я почему-то не могла переключиться, так и смотрела рассеянно на Илью, который не иначе как ждал от меня положительного ответа.

– Нет, я не танцую.

– Почему? Мне кажется, ты не особо-то из категории стесняшек, – его брови слегка приподнялись, а во взгляде читалась нескрываемая усмешка.

– А ты? – лучшая защита в бою – нападение. Я решила сменить тактику. – Почему ты тут, а не на льду? Разве у вас не должны быть тренировки нон-стоп?

– Я записал тебя, – Илья в очередной раз пропустил вопрос мимо, а потом и вовсе как-то раздраженно кинул мой телефон на стол. Казалось, я затронула неудобную тему, о которой нельзя было говорить вслух. Даже воздух вокруг нас словно стал гуще, плотнее. А лучи солнца уже не так припекали плечи, наоборот, подул прохладный ветерок.

– Что? Кто тебя просил? Я… Я никуда не пойду!

– Там будут блогеры, сможешь засветиться, – он взял ломтик картофеля, который выпал из булки, и закинул в рот.

– Зачем ты это делаешь? – я громко выдохнула и схватила телефон. Посмотрела на группу, где была информация о предстоящем мероприятии. В самом деле, обещали пригласить региональных блогеров, которые будут освещать его. И да, это была отличная возможность засветиться, попробовать снова встать на путь танцев. Но я не хотела.

Мои мечты – сплошное разочарование.

Завтра опять что-то пойдет не так, родителям потребуются деньги, отец проиграет свою почку, печень, голову, он вполне может, у него мозг не заточен под что-то другое, не как у нормальных родителей. И я не смогу не помочь. Да, буду ненавидеть, злиться, кусать губы до крови, ломать ногти, но не отвернусь от родных. В конце концов, они подарили мне жизнь. В какой-то степени я им обязана хотя бы за это.

– Что ты теряешь? Хотя… танцуешь ты так себе, – сказал Илья, продолжая разбираться с едой. У меня же напрочь пропал аппетит.

– Скажи, это был какой-то дурацкий спор? Ты выбрал первую встречную и решил, что сможешь…

– Ты не дотягиваешь по уровню, уж прости, чтобы на тебя спорить. Да и в целом, мне же не десять лет.

– Ах, ну ты! Тебе же двадцать, взрослый дядя супермен!

– Что еще ты обо мне знаешь? – он повернулся полу боком ко мне, затем подался вперед. Я вдохнула запах морского бриза, легкий, ненавязчивый, но приятный. И отчего-то вдруг смутилась, почувствовав на своих губах чужое дыхание. Кожа стала приятно покалывать, сердце подпрыгнуло, а щеки обдало румянцем.

– А ты обо мне? – перевела я стрелки, не сводя глаз с Ильи. Карие. Миндалевидной формы. С обрамленными густыми ресницами. В них прослеживалась серьезность взрослого, самоуверенного парня, который редко играет по чужим правилам. Они напоминали сеть-ловушку, в которую лучше никогда не попадать, иначе будет невозможно выбраться. Слишком красивые. Будто их создал не человек, будто они принадлежали божественному существу.

– Ну… – уголок его губ приподнялся, и я поняла – ответа не будет.

– Тогда выкуси, – я резко поднялась, схватила свой донер-кебаб, благо он лежал в специальной салфетке.

– Ты серьезно, детка?

– Да, я очень серьезная девушка. Тебе не повезло, детка, – я сделала акцент на последнем слове, громко хмыкнула и поспешила поскорее оставить стол, уличную кафешку и наглеца, который с чего-то решил, что имеет право вмешиваться в мою размеренную жизнь.

Да не пошел бы он!

Глава 10

Следующие два дня я пыталась рефлексировать: занималась тренировками с девочками, снимала их на видео, потом пересматривала и пыталась придумать, как сделать движения учениц более плавными, а может кого-то и переставить на задний план, чтобы смотрелось гармонично.

Но больше всего я старалась не думать об Илье и об этом его дурацком батле, который должен был состояться в воскресенье. Раньше у нас так часто подобные мероприятия не проходили, это даже как-то странно для нашего города. И я, конечно, не сдержалась и зашла в группу, полюбопытничала. Участников было заявлено мало, около пяти танцевальных групп. Ведущим программы объявили местного блогера, и еще несколько должны были просто прийти в качестве зрителей, а потом сделать рекламные посты. Ничего стоящего, на самом деле, обычный уличный батл.

"Не пойду никуда", – решила я для себя. А в субботу вечером мой телефон пиликнул, на экране высветился незнакомый номер и входящее сообщение:

Н: "Не забудь, что начало в четыре. Опоздунов нигде не любят".

У меня чуть мобильный из пальцев не выскользнул. Да откуда у него вообще мой номер? Хотя, как откуда, вполне ожидаемо, что Илья не только глазел на фотки в ленте, но и скинул себе гудок. А я дурочка даже не проверила, даже не подумала о подобной версии.

Какого черта ему от меня надо?

М: "Откуда у тебя мой номер? Ты реально чертов сталкер".

И: "С твоего телефона".

И пока я боролась со злостью и желанием ударить почему-нибудь похожему на боксерскую грушу, Рубцов накатал еще одно сообщение:

И: "Не забудь, начало в четыре часа. Не заставляй меня писать снова".

М: "Я бы предпочла никогда не получать от тебя сообщений. Со сталкерами разговор короткий".

И: "Смени пластинку. Я не в ряду твоего фан-клуба. Хотя сомневаюсь, что он у тебя есть".

М: "Мой фан-клуб в разы круче твоего. В отличие от твоего, у моего есть мозги".

И: "Да это успех, детка. От всей души рад за тебя. Главное, не опаздывай".

Мне не удалось сдержать стон раздражения. Пальцы словно горели огнём, я слишком громко кликала ими по экрану телефона. Вот же говнюк!

М: "Я никуда не пойду. Спустись на землю".

И: "Слушай, я не собираюсь тебя уламывать".

М: "Отлично. Тогда просто удали мой номер".

В ответ он прислал стикер с пандой, которая смешно закатывала глаза. Не сдержавшись, я и сама тихо хихикнула, но тут же одернула себя. Не хватало ещё улыбаться от сообщений этой груды мышц.

Однако в воскресенье утром, да и в обед, я не находила себе места. Постоянно тянулась к телефону, заходила в ту проклятую группу, просматривала фотографии старых мероприятий, даже заглянула в список участников. Я и сама не понимала, что меня так манит. Но больше не понимала, зачем Рубцов записал меня туда, какова причина его поступков?

В голове крутились разные варианты, да только все они казались какими-то странными. Самым реалистичным был вариант спора, либо реальной симпатии. Однако и они мне не нравились. Пускай я не была знакома близко с Ильей, но он не походил на ветряного парня, у которого в голове опилки. Хотя в их команде и такие были, помню, Ирка говорила, защитник “Черных Ястребов” меняет девчонок как перчатки.

“Неужели все хоккеисты повернуты на девушках? Стоп! Я вроде не отношусь к категории тех, на ком можно быть повернутым”, – отмахнулась я от глупых и назойливых мыслей в голове.

Плюхнулась на старый диван, который под моим весом издал очередной противный скрип. И только я хотела включить на телефоне музыку, как в окне вновь показалась чья-то тень. И она, будто поняв, что попалась мне на глаза, моментально скрылась. Я подскочила с дивана, подошла к подоконнику и отодвинула занавеску. Но в безмолвной тишине, нарушаемой легким дыханием слабого летнего ветра, никого не было. Неужели, в самом деле, показалось?

Мне вдруг стало не по себе, захотелось выйти на улицу, подышать свежим воздухом, послушать любимые треки в наушниках. Тем более сегодня у меня был законный выходной, вполне могла себе позволить побездельничать. Поэтому, не медля больше ни секунды, я надела удобные кроссовки и закрыла за собой дверь в тренерскую.

Улица встретила меня теплыми лучами солнца и жаром от асфальта. Я поморщилась и достала из рюкзака, который накинула на плечи, солнцезащитные очки. Надев их, пошла медленным шагом вдоль улочек, наслаждаясь ветерком, что настойчиво проникал под мою широкую, безразмерную майку цвета апельсиновой корки. Днем уже не было слышно птичьих голосов, зато гул от машин раздавался повсюду.

Я вставила наушники в уши, включила Why don't we - trust fund baby и побрела вдоль тропинки. Не смотрела по сторонам, только вперед, стараясь ни о чем не думать. Наверное, поэтому не заметила, как оказалась в месте икс. Как длинное расстояние сократилось, словно я сделала от силы два шага.

Площадь курортной зоны, которую несколько лет назад администрация города превратила в сцену. По бокам там стояли лавки, прохожие уже сидели на них, кто-то ждал программы, кто-то просто отдыхал от прогулки. Позади располагалось знаменитое старинное здание, преимущественно выполненное из стекла. Летом его лучезарный цвет переливался, напоминая бескрайнее небо.

Глава 11 Илья

Тащиться сюда было довольно глупо, даже бредово. Серьёзно, Майя была подобно открытой книге. Не обязательно проверять: попалась она на крючок или нет, потому что всегда однозначно “да”. Прежний я бы сказал, что Майя относилась к самому скучному типу девушек, о которых обычно забывают на второй день. Но нынешний я плевать хотел на то, к какой категории относится Орлова. У меня есть цель и я тупо должен достичь ее, чтобы, как минимум, меня перестал тыкать Сотников, а вместе с ним и совесть. Хотя нет, второе не причем. Совесть испарилась в тот день, а вместе с ней и звезды, которых я больше не видел.

Однако, когда Майя стала танцевать, когда она закрыла глаза и словно слилась с музыкой, произошло что-то странное. Ее руки и тело казались такими невесомыми, она двигалась плавно, ее движения завораживали. Майя походила на сирену, которая своим голосом могла подчинить всех вокруг, только в ее случае это было тело. Несколько парней даже получили от своих девушек подзатыльники за то, что так открыто пялились.

Удивительно, конечно, как музыка и танец меняли эту бойкую девчонку. На сцене она становилась неузнаваемой. И я вдруг ощутил, как детские воспоминания подкрадываются издалека, словно летний ветер, который проникал под одежду и назойливо толкал сделать шаг в прошлое.

Двенадцать лет. Тот возраст, когда беззаботное детство позволяет гулять, творить всякие глупости, не спать до утра, познавать новые ощущения. Но это все было не про меня. Я любил хоккей. В этом месте, пожалуй, можно смело поставить много восклицательных знаков. Стоило только мне перевалиться за борт, а моим конькам коснуться льда, как мир вокруг моментально менялся. Я менялся.

Тогда был наш первый важный матч с довольно сильным соперником. До этого проходили только частные товарищеские матчи, пускай и с наградами, медалями и почестями. Но в этот раз все отличалось. В этот раз мы встретили трибуну разных зрителей, их голоса будоражили кровь, их взгляды заставляли взять на себя ответственность. Мы должны были показать достойную игру, одержать победу.

Помню, как ребята волновались, и тот разговор в раздевалке перед матчем:

– Мы точно продуем. Илюх, – Дэн, в моей пятерке он был защитником, уселся рядом со мной и заговорил полушепотом, пока я надевал шлем. – Почему ты такой спокойный? Они же – монстры!

– А чего мне переживать?

– Ну как же?! – искренне возмутился Денис.

– Я просто возьму клюшку и забью шайбу в ворота, как мы делаем это на тренировках. Остальные сделают то же самое, разве нет?

Но Дэн оказался по итогу прав. Мы проиграли. Тогда я безумно расстроился, поражение команды для меня означало собственный промах. И вместо того, чтобы пойти на свидание с девчонкой из параллельного, о которой болтали все мальчишки в классе, и на которое она сама меня позвала неделей ранее, я поплелся на старое поле и до глубокой ночи орудовал клюшкой: кидал шайбу по банкам.

Отец подослал тогда ко мне охранника, а тот по итогу уснул на лавке, что стояла на этом поле. Ему было скучно, а меня переполняла злость. Как я смогу прийти домой и сказать родителям о проигрыше, как смогу сам принять его? Мне почему-то было стыдно попасться папе на глаза, признать свое поражение. Женька, мой младший брат, о таких вещах никогда не парился. Мы были такими разными… Почему я этого никогда не замечал?

И да, я не посчитал нужным предупредить ту девочку, что не приду на свидание. В итоге она два часа прождала меня у здания библиотеки, заболела и слегла с ангиной на две недели.

Это был знак. Хоккей стал для меня выше всех: девчонок, друзей и даже семьи. Я сделал тогда неправильный выбор.

Однако сейчас, когда Майя кружилась на шумной улице, когда парни вокруг с нескрываемым интересом разглядывали её стройную фигурку, я задумался… Действительно ли мой выбор был неправильным?!

Музыка отключилась. Стихли голоса, Майя больше не кружилась и не заставляла чужие сердца трепетать. Теперь она смотрела только на меня. Правда, всего несколько секунд, а потом подхватила рюкзак, который валялся на асфальте, и рванула мне навстречу.

Кто бы сомневался?!

Я развернулся, хотя был уверен, уйти незаметно не получится. И да, Майя все-таки схватила меня за локоть. Она выросла напротив, часто дыша. Капельки пота стекали по ее тонкой изящной шее, на лбу и даже вдоль скул. Сегодня было слишком жарко для таких ритмичных танцев.

– Снова гулял? – не здороваясь, она сразу перешла к наездам.

– Какая ты догадливая, – я закатил глаза, понимая, насколько абсурдно звучит моя ложь. Но ведь иначе она не согласилась бы участвовать в этих мероприятиях, и вариант "откупиться деньгами" с ней тоже не прокатил бы.

Убрав ее руку, я чуть отошел, увеличив между нами расстояние.

– Послушай, Илья, это уже начинает походить на помешательство.

– На шизофрению, – поправил, продолжая разглядывать раскрасневшееся лицо Орловой. У неё были довольно привлекательные губы, и цвет глаз красивый – морской, напоминающий бескрайнее море и шум прибоя. Ну и… пожалуй все. Хотя нет, фигурка тоже ничего.

– То есть ты не отрицаешь, что спятил?

– Я не отрицаю, что ты ужасно танцуешь, – очередная ложь. С другой стороны, мне без разницы, как она танцует, главное сделать ее заметной, отправить в проклятый колледж в Америку и дело с концом. И да, она должна была типа добиться этого самостоятельно, так сказала ее бывший тренер моему другу Сотникову. Майя из категории тех странных девушек, которые не приемлют подачки. Вот же глупая.

– Поэтому ты прибежал посмотреть на меня? – она демонстративно скрестила руки на груди и даже притопнула ножкой.

Глава 12

Илья меня не переставал удивлять. Вот если бы снег пошел летом, это был бы Рубцов. Или, скажем, зимой неожиданно бы распустились вишневые деревья. Тоже Рубцов. И даже неопознанный летающий объект, который мог бы приземлиться среди роскошного сада в парке вокруг нас – и это Рубцов. Подобные явления скорее невозможны, но Илья рвет шаблоны невозможности и продолжает меня преследовать. Да, да, именно так. Я не верю в его глупые отговорки о прогулках, случайных обстоятельствах и прочей ерунде. Он действовал вполне осознанно и, не иначе, имел какую-то конечную цель.

Но когда Рубцов неожиданно схватил меня за руку и потащил в сторону двухэтажной кофейни, а потом еще и прижал к стене, навалившись сверху, подобно огромному шкафу, я окончательно опешила.

– Ты что… – хотела сказать “творишь”, но не смогла. Илья перевел на меня взгляд, и я отчего-то смутилась. Его глаза были вроде холодными, суровыми, словно в них поселилась зима, а может она жила там бесконечное количество дней. С другой же стороны, было что-то такое в этом его взгляде доброе, искреннее, и это заставило меня смутиться. Я захлопала ресницами, стараясь подавить нахлынувшее волнение, однако щеки только больше стали полыхать жаром. А уж когда я осознала, что наше дыхание переплелось и насколько скудное между нами расстояние, сердце окончательно рухнуло к самым пяткам.

– Минутку, ладно? – произнес он, то и дело оглядываясь. Я сглотнула, пытаясь успокоиться и прийти в себя. А потом уловила направление взгляда Ильи, он был устремлен на компанию парней. И если моя память не подводила, это были игроки "Чёрного Ястреба".

– Почему мы прячемся?

– Мы не прячемся, – его внимание снова вернулось по мою душу, заставляя пульс включить ускорение. Сглотнув, я ответила:

– Тогда ты просто решил зажать меня у стенки?

– Я просто спасаю тебя от жары.

– Я чувствую жар от твоего тела, так что нет, мне чертовски жарко! Плохо стараешься, Рубцов, – я подняла руки и уперлась ладонями в его плечи, в надежде оттолкнуть. Пора было заканчивать этот фарс, со стороны мы явно выглядели странно.

Но стоило мне только коснуться плеч Ильи, ощутить даже сквозь ткань майки его рельефные мышцы, как в голове зародилось какое-то дикое желание. Например, спуститься ниже, провести пальчиком вдоль живота по кубикам пресса. Однако я тут же себя одернула! Это же Рубцов! Парень во всех отношениях "слишком". Какого черта я думаю о его теле и вообще о нем? И почему мы до сих пор так близко?..

– Так может мне тебя раздеть, чтобы было холодно? – Илья говорил, вроде не скрывая сарказма, а вроде и без особых эмоций. Он часто оглядывался, я будто бы интересовала его в последнюю очередь.

– В чем дело? Боишься, что дружки узнают о твоей маленькой фобии?

– Серьезно, твои интимные фантазии на тему сталкерства уже начинают меня пугать, – прошептал он почти мне в губы.

– Мои? А может твои?

Рубцов не ответил, и это дало мне прекрасную возможность: выскочить из-под груды мышц или же из клетки, в которую усадили несчастную голубку. Ладно, я была не голубкой и совсем не несчастной, но капитан хоккейной команды отлично справлялся с ролью “захвата”, поэтому клетка была идеальным сравнением моего временного заточения.

Илья покосился на меня, недовольно хмыкнув, затем вдруг отошёл от стены и двинулся в сторону выхода из курортной зоны. Вот так запросто, будто только что не зажимал никого, пытаясь, явно скрыться от своих друзей. Кажется, я никогда не пойму этого парня…

Не сдержав любопытства, я поспешила за ним. Зачем? Да кто его знает! Хотя нет, у меня было приличное количество вопросов, на которые хотелось получить ответы – вот зачем!

Рубцов быстро отдалялся, мне даже пришлось перейти на бег, чтобы поравняться с ним.

– И все-таки, что это было? – спросила я, когда мы перешли дорогу и оказались на шумном бульваре. С одной стороны на лавке мужчина играл индийскую музыку, а с другой, чуть дальше, молодой парень пытался читать рэп. Правда выходило у него не очень, но люди все равно кидали деньги в чёрную шляпу, которая лежала на асфальте.

– Ты о чем? – Рубцов посмотрел на меня, делая вид, будто абсолютно не понимает вопроса.

– О твоих друзьях.

– Ты видела моих друзей?

– Не притворяйся идиотом, тебе не идёт, – я тихо вздохнула. А ещё мне хотелось пить. Жара давала своё.

– Я серьёзно, это были всего лишь парни из Ястребов. Удивлён, что ты всех знаешь в лицо, – он стал идти медленнее.

– Назови мне хоть одного человека в городе, кто их не знает, – самоуверенно сказала я.

– Простите, – Илья резко остановился и перегородил проход бабушке, на голове которой была большая соломенная шляпа. – Вы знаете команду "Черные Ястребы"?

– Что? – она так удивилась, словно впервые в жизни слышала сочетание слов “черный” и “ястреб”. – Кто это такие? Футболеры?

– Почти, спасибо, – мы отошли от незнакомки, и Рубцов кинул на меня победный взгляд, в нем так и читалось большими буквами “выкуси”. – Ну и?

– Ты бы ещё у младенца спросил! – возмутилась я.

– Ладно, выбери любого. Давай проверим твою теорию популярности нашего клуба.

Глава 13

Мы честно опросили человек пять, и только мальчишка лет пятнадцати не просто кивнул, но и узнал в Илье капитана «Ястребов». Мне пришлось признать позорное поражение своей теории. Не все в городе увлекались хоккеем и знали ребят в лицо, многие вообще слышали первый раз, что у нас есть местный хоккейный клуб. Зато Рубцов выглядел довольным. Еще бы! Выиграл, считай, в сухую. Мне даже смотреть на него не хотелось. Ненавижу проигрывать.

– Не понимаю, чему ты радуешься, – пожала я плечами, усаживаясь на лавку под пышной елью. Илья встал напротив меня, закрывая собой от солнца.

– Твоей наивности.

– Эй, не я наивная. Очевидно же! Просто вокруг одни старперы. Они совершенно не заинтересованы жизнью города.

– Умей признавать положение, Орлова, – он улыбнулся. Искренне. Будто ему действительно было хорошо на душе, и эта улыбка рвалась наружу, как состояние внутренней гармонии.

“Рубцова подменили?” – пронеслось у меня голове, но я тут же откинула вспыхнувшую мысль.

– Я умираю от жажды, не хочешь побыть хорошим мальчиком и сходить за водой? – спросила, прищурившись. Не знаю, откуда бралась эта наглость. Обычно я веду себя скромнее.

– Серьезно? Ты ошиблась адресом, детка. Хорошие мальчики в двадцать лет сидят под юбкой у таких как ты, – он усмехнулся короткой улыбкой, за которой сложно было понять, злиться парень или же нет. И я решила, что мой вопрос все же свелся к шутке.

– О, да – я тоже усмехнулась. Общение между нами с одной стороны походило на саркастические перепалки, с другой, оно было легким, я не ощущала неловкости, не старалась подбирать правильные слова. – Зато, таких как ты, берут только для имиджа. Типа: “Глянь, какой у меня парень”, – я постаралась изобразить из себя влюбленную дурочку, вроде тех, которые сходят с ума по хоккеистам. И Илья снова усмехнулся.

– По тебе плачет сцена, Майя.

– А по тебе лед, кажется, мы зря тратим время друг на друга.

– Намекаешь на то, что устала от моей компании? – он выгнул бровь, засунув руки в карманы шорт. Теплый ветерок гулял по улицам, вокруг стоял шум от туристов, что заполонили бульвар. Я приподняла голову, вглядываясь в лицо Рубцова, сегодня он бесил меня меньше обычного. И это пугало. Мы – не друзья. Мне не стоит относиться к нему как к доброму самаритянину, с которым приятно скоротать вечер.

– А ты отлично улавливаешь мои намеки.

– Сказала бы прямо: иди к черту. У тебя отлично получается посылать по ту сторону, – скопировав мою интонацию, ответил Рубцов.

– Иди к черту, – произнесла я, понизив голос почти до шепота. А потом одернула себя и заговорила уже громче, более уверенно. – Дьявол давно заждался великого капитана «Ястребов».

– Да уж, – он вдруг изменился в лице. От былой улыбчивости и искренности ничего не осталось. Так, если бы небо затянуло мрачными тучами, и где-то вдали раздался раскат грома.

– Эм, Илья…

– Бывай, Орлова. Еще увидимся, – сказал на прощание Рубцов. Затем развернулся и, не дожидаясь моего ответа, пошел прочь.

Я поднялась с лавки и даже хотела крикнуть ему в спину, что мне надоело его странное поведение. Но потом подумала, что это будет выглядеть глупо. Ушел? Ушел! Стоит выдохнуть и заняться своими делами. Однако, как бы я не уговаривала себя радоваться, внутри остался какой-то неприятный осадок. Словно только что я увидела то, что не должна была. Словно Илья снял на мгновенье маску, показав себя настоящего. И настоящий он был совсем не веселый, не шутник от бога, а угрюмый, немного грустный и тоскующий человек.

Что ж… В следующую нашу встречу я обязательно спрошу у него, что это было за выражение полнейшей обреченности. И почему он его скрывает за семью печатями?!

***

В ДК я вернулась ближе к вечеру. Гуляла по городу, разглядывала прохожих и просто наслаждалась хорошей погодой. По пути заглянула домой, отца не было, и мы с мамой пошушукались. Она рассказала об очередном долге, которым позавчера похвастался папа. Мать разозлилась и собрала его вещи, хотела даже выкинуть с балкона. Но по итогу сдалась, и они сели ужинать.

Все как обычно…

– Знаешь, мам, – сказала я, перед тем как уйти. Мне почему-то показалось, что именно сейчас я должна ей озвучить свои мысли. – Нельзя изо дня в день терпеть то, что тебе не нравится. Это перерастает в депрессию.

– Отец пытается, да и лучше уж мужик дома, чем пустота, – ответила она, закрыв за мной дверь.

Я с детства слышала одну и ту же отговорку и никогда не понимала ее. Но для мамы это был аргумент, которым она выгораживала себя, свою позицию относительно отца. Наверное, мы никогда не сможем понять друг друга.

Заглянув на обратном пути в магазин, я купила себе лапшу быстрого приготовления и бутылку воды. У меня не было холодильника, чтобы хранить там еду. Но я всегда держала при себе энергетический батончик или такую тарелку с абсолютно неполезной едой.

Вернувшись к себе, первым делом я сходила в душ, а когда пришла в маленькую пустую комнату, за окном начало темнеть. Небо окрасилось лиловыми всполохами, медленно накрывая город сумраком предстоящей ночи. Я плюхнулась на диван, провела пальцем по экрану телефона, планируя зайти в группу сегодняшнего батла, как неожиданно послышался странный звук. Это был скрип.

Глава 14

В темноте зала для тренировок у меня словно обострились все органы чувств. Я отчетливо слышала, как летний ветерок задувает в щели оконной рамы, а звук собственных шагов казался мне настолько звеняще-громким, будто он звучал отовсюду, подобно эху.

Выскочив в коридор, я замерла, вглядываясь вдаль. Там была тень, нет! Там точно был человек.

– Илья! – крикнула я, полагая, что это именно он издевается надо мной. Но дальше стало происходить что-то странное. Тень прошла мимо дверей, ведущих к выходу, и завернула во второй проем здания.

Меня охватил животный страх. Сердце бешено заколотилось, я и дышать толком не могла. Вздохи казались какими-то болезненными, ноющими. Чтобы успокоить себя, я включила на телефоне фонарик, свет от него пускай исходил не сильный, но это лучше, нежели идти на ощупь слепым котенком.

Раздался еще один звук. Это был треск стекла, будто кто-то кинул большой булыжник в окно. Я окончательно перестала понимать, что происходит. Если это чьи-то злые шутки, вернее, чья-то злая шутка, то она зашла слишком далеко. Во-первых, это уже порча имущества, а во-вторых, ситуация граничила с выходками какого-то сумасшедшего.

Вспомнив, что у меня есть номер Рубцова, я дрожащими пальцами нашла его в телефонной книжке. Приложила мобильный к уху и замерла, не в силах сделать и шагу назад.

Мне давно не было настолько не по себе от происходящего.

На том конце пошли гудки. Длинные, практически бесконечные. Их звук отзывался трелью у меня под ребрами. А когда Илья ответил, я уже с трудом понимала, что хотела ему сказать.

– Не припомню, чтобы мы договаривались звонить друг другу, – произнес он будничным тоном, позабыв о приветствии.

– Прекращай! – прошептала я. Мой ломкий голос дрожал от страха, и это бесило. Я ощущала себя уязвимой, загнанной в ловушку. Тьма вокруг пугала, будто в ней поселились зловещие чудовища, а их щупальца вот-вот настигнут меня.

– Что? Это ты мне звонишь, Орлова.

– Прекращай, я тебе говорю! Это совсем не смешно!

– Да что прекращать-то? – Илья говорил так, будто действительно не понимал, о чем я.

– Послушай, если ты хочешь…

Однако договорить я не успела, потому что вновь раздался скрип. Он был таким стремительным, словно человек находился совсем близко. Мне сделалось дурно. Не придумав ничего лучше, я забежала обратно в зал, ноги сами понесли в тренерскую комнату. Я закрыла её на замок и уселась на корточки, пытаясь успокоиться.

Вдох… выдох…

Вдох… выдох…

Дыхание участилось, а виски, казалось, обвил невидимый обруч, отчего они пульсировали. Я будто очутилась в лесу, а позади стая голодных волков, которые увидели в человеке отличный вариант для ужина.

– Майя! – голос Ильи, прозвучавший из динамика, заставил вздрогнуть. У меня даже телефон выскочил из рук, отчего я еще больше перепугалась. Потом, правда, кое-как подняла мобильный, еще раз оглядела маленькую каморку, чтобы успокоить разыгравшееся воображение. И только после приложила телефон к уху.

– Орлова, да что у тебя там происходит? – тон Рубцова уже звучал иначе: в нем читалось беспокойство.

– Разве это не ты? – прошептала я, боясь, что меня могут услышать и обнаружить. – Разве не ты бродишь по ДК?

– Ты спятила? Или ты думаешь, я спятил?

– Но ты же меня преследуешь, а я не… а-а-а! – я издала глухой звук, напоминающий визг, но тут же прижала ладонь ко рту и заставила себя замолчать. А все потому, что опять услышала скрип. Уже который раз за вечер меня захлестнула удушливой волной паника. Она словно змея вилась вокруг горла, перекрывая возможность дышать.

“Пусть все это окажется дурным сном… Пускай сейчас прозвенит будильник, и я проснусь”, – молила всех богов я в надежде, что на сегодня мои кошмары закончатся.

Но нет… это был далеко не сон.

За окном раздался оглушительный раскат грома, он гулко отозвался эхом в моей голове, напоминая предвестника беды. Маленькие капли летнего дождя ударили по подоконнику. Тень от ветвей деревьев теперь напоминала мне ужасающие узоры, от которых сильнее сжималось сердце.

Я убрала телефон от уха и просто закрыла глаза, усевшись на корточки у двери. По щекам скатились слезы, я не могла ничего с собой поделать. Мне было настолько жутко, что хотелось броситься на диван, уткнуться носом в подушку и реветь в голос, пока все это не закончится.

Очередной раскат грома, очередная волна дрожи по телу. А потом, как будто сам черт решил поглумиться надо мной: в помещение резко погас свет.

Комнату поглотила кромешная тьма. И лишь изредка в проемы от отодвинутой занавески проникали лучи света, исходящие от молнии, что сверкала на ночном небе.

Я честно пыталась успокоиться, взять себя в руки, перестать плакать. Даже приговаривала полушепотом, что все будет хорошо, это лишь плод моего воображения. А шаги и скрип… Ну кто-то явно проник в ДК, может планировали что-то выкрасть. Они скоро уйдут, здесь нет ничего ценного, не стоит из-за этого волноваться. Однако как бы я себя не утешала, легче дышать не становилось. Наоборот, в голову приходили все более ужасающие картинки. Мне уже чудилось, что за окном маньяк с бензопилой. И да, я понимала, насколько это абсурдно звучит, но мыслить трезво не получалось.

Глава 15

Я подскочила на ноги и ошарашено смотрела в темноте на дверь. Ручка дергалась и дергалась, а я только и могла, что прижимать руки к груди и молиться, чтобы никто по ту сторону не пожелал выломать бедняжку. С глаз больше не бежали слезы, я даже не слышала звука собственного сердца, а вой погоды за окном теперь звучал настолько отдаленно, словно был не иначе как плод моего воображения.

Секунды превратились в бесконечность. Я не знала, как быть дальше, понимала только, что было бы неплохо спрятаться. В кромешной тьме меня вряд ли найдут, отсутствие света сыграет на руку. И только я хотела ринуться к столу, чтобы залезть под него, как раздался мужской голос.

– Майя! Ты там?

Я закрыла глаза и тихо выдохнула с нескрываемым облегчением. А затем поспешила открыть дверь, впервые в жизни радуясь появлению на пороге своего нового жилища самого непредсказуемого человека в мире.

– Эй, что с твоим мобильником? – спросил Рубцов, наводя на меня свет от фонарика телефона. Я прищурилась, закрывая лицо тыльной стороной ладони. Видимо, так привыкла к темноте, что свет резал глаза.

– Ты… Что здесь делаешь?

– Я пытался докричаться до тебя в трубке, а когда услышал твой визг, испугался… Только не говори, что ты увидела таракана и не смогла сдержать эмоций? – он вошел в комнату, скинув капюшон с головы. Куртка Ильи не пропиталась каплями дождя, видимо, была из дорогой качественной ткани, а вот брюки выглядели промокшими.

Рубцов посветил фонариком в тренерской, разглядывая темные углы.

– Сколько прошло с нашего разговора? – ошарашено спросила я, потому что мне показалось, время остановилось. А проклятый скрип звучал эхом у меня в голове.

– Минут тридцать может, не знаю, – пожал плечами он. – Так… – Илья вновь навел на меня фонарик, словно я была подозреваемой, а он следователем. – Что произошло? Реально таракан?

– Ты больной? Стала бы я кричать из-за таракана? – громко цокнув, я подошла к дивану и уселась на него, запрокинув голову к потолку. Мой пульс был таким же громким, как волны, разбивающиеся о скалы во время бури. Я будто продолжала падать в бездну, где поселились злые чудовища, желающие заполучить мою душу. Мне до сих пор было страшно.

– Ну вообще…

– Здесь был человек. И ты знаешь, – я запустила пальцы в волосы и на миг замерла. – Если подумать, мне ведь не показалось.

– О чем ты? – он тоже решил сесть на край дивана.

– Эй, ты опять притащился ко мне мокрым. А я вообще-то здесь сплю. Иди на стул!

– Я тебе что собачка?

– Очень даже похож, – не удержалась я от сарказма.

– Тогда я пойду.

– Постой! Ты… – я громко выдохнула и внимательно посмотрела на Илью. – Ты правда не был здесь? В здании точно человек. Я видела его. И… чью-то тень несколько раз у себя в окне.

– Человек?

Пожалуй, мои слова звучали бредово. Да я и сама уже не понимала, что произошло, можно ли верить собственным глазам. Однако интуиция подсказывала, тренерская – не лучшее место для ночлега, по крайней мере сегодня. Эта комнатка пропиталась моим слезами, страхом, она напоминала чащу лесу, где обитали голодные волки.

– Да, он стекло разбил, вроде… – неуверенно произнесла я.

– Ладно, я пойду проверю, а ты сиди тут, – сказал вдруг Рубцов, затем поднялся с дивана и довольно стремительно подошел к дверям.

– Что? Постой! – воскликнула я, не сумев скрыть тревогу в голосе. Мне не хотелось, чтобы он уходил. Пусть бы посидел рядом еще минутку или две, пока мое воображение не перестало бы рисовать злых монстров. Однако сказать об этом вслух, я почему-то не смогла.

– Закрой дверь на замок и найди телефон, я быстро!

– А если…

– Майя, – он заговорил серьезно, даже немного взволнованно. Но при этом в Илье была какая-то бешеная энергетика уверенности, а еще рядом с ним мне почему-то было не страшно. Словно он – скала, способная спасти от любой волны и не дать мне упасть в пропасть. – Нужно проверить. Разбитое стекло – это уже преступление. Поэтому посиди тут. Я скоро!

А затем дверь за ним захлопнулась, и минуты превратились в мучительную вечность. Но хуже было не ожидание, а то, что произошло позже. Когда Рубцов вернулся, то сказал, что вызвал копов: стекло, реально, было разбито. От этих новостей мне стало окончательно не по себе, будто я – героиня какого-то ужастика, где в конце все умирают. А уж когда приехала полиция вместе с директором ДК, и на мою голову посыпался шквал вопросов, я едва могла разумно мыслить.

Отвечала на автомате: да, слышала, нет, не знаю. Вопросов было настолько много, что в какой-то момент мне показалось – они никогда не закончатся. Илья правда никуда не ушел, он сидел со мной до последнего, пока к одиннадцати вечера мы, наконец-то, не остались вдвоем. Сил моих уже не осталось, однако к ним прибавилась фобия. Теперь тени мерещились везде. И, видимо, Рубцов это заметил, потому что у входа в зал он остановил меня, схватив за локоть.

– Тебе лучше вернутся домой, – сказал строгим тоном Илья, разглядывая меня в тусклом освещении. Свет дали почти спустя час, мы, наконец-то, могли видеть друг друга.

Глава 16

Пока Майя собирала вещи в сумку, я лениво разглядывал пустой коридор старого здания дома культуры. Все произошло довольно стремительно. Я планировал поесть, сидя в своем двухэтажном доме в черте города, который подарил мне отец на совершеннолетие. Этот дом теперь был моим единственным спасением, местом, где я прятался от реальности.

У меня вскипел чайник, а овощи остались лежать мытыми на столе, когда зазвенел мобильник. Я не планировал поднимать трубку, я вообще практически ни с кем не разговаривал по телефону (кроме Вани): неважно, звонили то родители или кто-то еще. Голоса в динамике теперь напоминали мне события того черного дня, который перечеркнул мою жизнь, превращая ее в ржавый кусок железки.

Однако я вполне мог переписываться, это не так убивало, хотя и не вызывало особого желания. А тут Майя! Сперва думал – не буду принимать вызов, но потом какое-то странное предчувствие возникло, словно кто-то заставил меня провести пальцем по экрану телефона. Дальше я тупо сорвался с места, представляя себе ужасные картинки.

И снова воспоминания… Они делали меня живым, и в то же время мертвым. Я ненавидел свою память и, откровенно говоря, мечтал об амнезии. Хотя, пожалуй, это было бы неправильно. Даже нечестно.

Дождь на улице, гроза и молния, что освещала небо – все было таким ярким, словно какой-то художник изобразил предвестников беды на черном покрывале, где обычно сверкают звезды. Все так же, как и в тот день, а может не так, и у меня уже разыгралась паранойя. Не медля больше ни минуты, я сел в машину и дал по газам, надеясь скорее добраться до ДК.

Вот только в мыслях был какой-то хаос… Он заставлял меня крепче сжимать руль и думать о плохом.

К счастью, с Майей ничего не произошло. Да, перепугалась. Да, глаза у нее были на мокром месте, и сама она напоминала веточку, которая вот-вот сломается. И сработала не то чтобы жалость, я даже определиться не мог, чем руководствовался, когда заставлял ее собирать вещи и ехать со мной. Видимо, действовал по инерции. Потому что должен был и иных вариантов нет.

Орлова с опаской села ко мне в машину, я видел, как тяжело ей было сомкнуть руки в замок и уложить их на колени, видел и то, как она оглядывалась, затем на мгновенье замерла, уставившись в боковое окно. Если у нее и был сталкер, то сегодня он явно планировал напугать девчонку. Хотя странно, конечно. Сотников нарыл целое досье на Майю, однако ни о каких преследователях там информации не было. В любом случае, даже если это банальное совпадение, страх имеет свойство перерастать в нечто большее, рисуя в голове жертвы яркие кровавые образы. Если бы Орлова осталась ночевать в месте, где произошло преступление, уверен, ей бы потом потребовался психолог, а не сцена, о которой она так мечтала.

– Куда мы едем? – спросила Майя, что вполне очевидно, ведь я свернул с городской трассы на загородную. Мы ехали вдоль коттеджного поселка. Здесь не ходили автобусы, уже не горели фонари, и никаких круглосуточных магазинчиков, куда забегают товарищи особого звания за прозрачной бутылкой. Сплошные двухэтажные дома и пышные ели, которые росли между зданиями.

Я тайком глянул на девчонку, что жалась в кресле моего внедорожника. Она нервно ерзала на кожаном сидении, руки ее открыто дрожали. Неужели я внушал такой страх?!

– Я не придумал ничего лучше, кроме как вариант своего дома.

– Что? – Майя закричала настолько громко, что мне показалось, в ушах отдало звоном.

– В кого ты такая громкая?

– Я не… Я не… Я не подписывалась ехать к тебе домой. Я думала… я… – тараторила она, еще больше ерзая по сидению. Майя казалась сейчас до ужаса беззащитной, маленьким ребенком, который потерялся в гуще шумной улицы и теперь не знает, где искать родителей и как вернуться домой. При всей ее бойкости и напускной уверенности, рядом со мной сидела обычная девушка, с полным набором комплексов и страхов.

– Ты думала, у меня сеть гостиниц? Или что? Свой пансионат?

– Нет, я… я просто…

– У тебя ведь есть газовый баллончик, – напомнил я ей, останавливаясь у ворот своего дома. Пустые мрачные окна, одинокие комнаты, и лишь запах роз, которые росли в саду, создавали здесь еще какое-то подобие жизни. В остальном дом напоминал призрака, позабытого своими хозяевами. А может он был таким с первого дня.

– Ты серьезно? Я… я не… – она тяжело вздохнула, затем еще и еще. Слишком частые вздохи выдавали волнение Орловой, вполне обоснованное, между прочим. Сегодня ее уже успел напугать то ли хулиган, то ли реальный преследователь. Вишенкой на торте стал я и мой двухэтажный коттедж, где нет ничего живого, кроме моей туши.

– Слушай, я правда тебя не преследую. И у меня нет никаких плохих мотивов, – я заглушил мотор и посмотрел на Майю. В темноте радужка ее глаз приобрела черную окантовку вокруг ярко-выраженного изумрудного цвета.

– Но ты же не просто так свалился на мою голову, – произнесла она, попав в самое яблочко. Непросто – это еще слабо сказано. Я уверен, мой друг считал, что таким образом сможет вытащить меня из черной ямы, в которую я провалился. Вроде как обрету цель, вернусь в прежнее русло. Такие вещи нужно делать не для себя, а ради кого-то. Так считал Ваня, но наше мнение в корне различалось.

Весь этот проект под названием “Майя” – исключительно его идея. К слову, он реально выглядит бредово и напоминает сталкерство.

Глава 17

Я подняла голову, разглядывая массивные ворота, которые прятали двухэтажный дом от трассы. Они были темно-бордового цвета, а у одной из дверей висел датчик домофона, сверху же возвышалась камера наблюдения. До сих пор не верится, что я согласилась приехать сюда. Ноги у меня подрагивали еще, когда выходила из ДК, а уж теперь они сделались какими-то ватными, словно и не живые вовсе. Я оглянулась на шум и снова вздрогнула.

– Сейчас ключи найду, – сказал Илья, подойдя ко мне ближе. В округе было настолько тихо, будто в этом месте вообще никто не жил. Я перевела взгляд на дорогу, за последние пять минут не проехала ни одна машина. Идея остаться в этом расчудесном особняке все больше напоминала начало фильма ужасов.

В кармане лежал баллончик, который я сжимала настолько сильно, что наверняка останутся следы от моих пальцев. Но это немного успокаивало, внушало какую-то уверенность.

Илья вытащил ключи из кармана, открыл входную дверь на воротах и вошел первым. Над его головой загорелся свет, видимо, сработал датчик движения, я зашла следом. Пока шла, то и дело разглядывала тропинку: сбоку рос пышный ухоженный куст округлой формы, чуть дальше была береза, а рядом с ней лавка. Идеальное место для чтения книг, особенно в хорошую погоду. Я почему-то вдруг представила, что Рубцов сидит на этой самой лавочке, держит в руках планшет или печатное издание и с задумчивым выражением лица погружается в строчки какого-нибудь произведения. От этих мыслей на душе стало легче, я и не заметила, как мы оказались внутри дома.

– Спальные места на втором этаже, – сказал Илья, скидывая куртку и вешая ее на крючок у входа. Я сглотнула, покрутила головой и буквально сразу заметила, что на тумбочке стоит только мужская обувь и одни комнатные тапочки. На вешалке в прихожей тоже не было одежды, значит, Рубцов не соврал, когда сказал, что живет в таком месте совершенно один.

– Экскурсию проведу завтра, главное запомни, – он остановился и показал в сторону кухни. Хотя на первом этаже я не заметила перегородок, одна сплошная комната. Правее располагался кухонный гарнитур и стол для еды, в центре стоял диван с плазмой, а левее - книжные полки и комнатные растения. Книг было настолько много, словно попадаешь в библиотеку. Да и в целом первый этаж был приличного размера, здесь могла бы поселиться семья из пяти, а то и шести человек. Ни ровня моей квартире, не говоря уже об условиях в ДК.

– Ничего здесь не трогать? – уточнила я, продолжая топтаться в прихожей.

– Кажется, ты пересмотрела сериалы, Майя. Запомни, что на первом этаже туалет и ванна соединены, они вон там, – он показал в сторону книжных полок. – На втором этаже в каждой комнате есть туалет, но душа, увы, нет. Согласен, это очень глупая планировка.

– Я думала, ты сам придумывал тут все, – сорвалось у меня.

– Нет, так продавалось. Входи уже. Долго собираешься там стоять?

– Ну… я все еще думаю, может мне остаться здесь или снаружи, а может в твоей машине. Я ведь не такая большая.

– Не забывай, у тебя ведь есть баллончик, – он коротко улыбнулся, и я внезапно уловила в его улыбке тепло. Она мне показалась доброй, словно передо мной стоял человек, которого я знала всю жизнь и могла без раздумий ему доверять.

– Точно! Баллончик всегда со мной! – я кивнула и, наконец, скинула обувь. Шла медленно, оглядывая дорогую мебель и ремонт. Однако в этом идеальном доме, будто чего-то не хватало, он был холодным и мрачным. Нет, не в плане настоящего холода, здесь не задувало из щелей и полы были не иначе с подогревом. Просто сам дом казался каким-то неуютным или же… одиноким.

– Пошли, покажу тебе твою комнату, – мы поднялись на второй этаж. – Справа мой кабинет, а здесь спальни.

– Ого, у тебя есть свой кабинет. Чем ты там занимаешься? – спросила я, скорее чтобы не повисло неловкого молчания. Я и так себя чувствовала смущено, зачем вообще согласилась и приехала стеснять человека своим присутствием? Мы даже не товарищи с ним, а я в его доме, принимаю его помощь. Абсурд, конечно.

И эта дурацкая фраза “филантропия”, она продолжала звучать в голове, словно отрезвляющая пощечина. Не сказать, что я ждала симпатии от Ильи, но то, как он спустил меня с небес на землю, немного раздражало. В ином случае, я бы его послала и ушла, однако сегодня решила позволить себе побыть слабой, наступить на гордость и немного выдохнуть. Вечер действительно оказался насыщенным. Вряд ли я бы смогла заснуть, если бы осталась в ДК.

– Сталкерю за девочками вроде тебя, – сказал Илья, открыв передо мной дверь в спальню. Небольшую, квадратной планировки, но довольно светлую и просторную.

– Ты самый беспалевный сталкер, тебе уже говорили об этом?

– А ты самый беспалевный Шерлок, кажется, мы в одной лодке, – он прошел вперед, открыл шкаф и вытащил оттуда спальные принадлежности.

– Ты реально живешь здесь один? – я продолжала топтаться в проходе. И пускай комната мне приглянулась, а кровать так и манила на нее плюхнуться, все равно оставались сомнения.

– Реально, это очень удобно. Ладно, я пойду, хочу в душ и горячего чая.

– А? Уже? – я запнулась, когда Илья неожиданно вырос передо мной. Он вроде только разбирался с бельем, а теперь стоял напротив. На его фоне я была совсем крохой, куда уж мне до этих широких плеч и высокого роста. Самое время включать спасательные сирены и начинать бояться. Однако мне по непонятной причине было совсем не страшно. У Ильи были добрые глаза и улыбка, которую он старательно прятал, словно запретил себе радоваться, видеть за окном солнце и ловить моменты счастья, которые улетали так же быстро, как и бабочка, присевшая случайно на ладонь.

Глава 18

Если честно, я очень боялась закрывать глаза и даже не выключила светильник, который стоял на маленькой прикроватной тумбе. И нет, дело было не столько в Илье, сколько в событиях минувшего вечера. Я не могла перестать думать о человеке, который пробрался в ДК, о том, что он зачем-то разбил окно. Вполне вероятно, это был обычный хулиган, вот только воображение, рисующее в моей голове картинки, выдавало нечто малоприятное. А потом я почему-то вспомнила Ирку.

Мы как-то с ней сидели на трибуне стадиона, время было шесть утра, на улице гулял пронизывающий ветер и стояла жуткая холодина. Солнца не было, его скрывали темно-серые пухлые тучи. Я хотела поскорее домой, а Ира меня не пускала. Она с замиранием сердца наблюдала, как Илья рассекает один круг за другим, затем отжимается и выполняет всякие упражнения. В спорте у него не было выходных или праздников. Приходил всегда в одно и то же время, занимался, отдавая всего себя. Но в те морозные деньки я его ненавидела.

– Он вообще человек? – спросила я тогда у подруги. Она накинула на голову капюшон, сама продрогла, отчего ее зубы стучали.

– Он самый крутой парень на свете. Ты только глянь на него, ну молодец же!

– Если завтра не изменится погода, то из-за самого крутого парня мы заболеем. Ну же, пошли, – канючила я. А ведь могла спать в теплой кроватке, вместо посиделок на холодном пластиковом кресле.

– Еще немного. Он скоро закончит.

– Слушай, ты похожа на сталкершу. Он нас засудит однажды.

– Он нас даже не замечает, – вздохнула Ира. Она каждое утро вставала в пять утра, мыла голову, вытягивала волосы и обязательно накладывала боевой макияж. И каждое утро подруга мечтала, что именно сегодня Илья ее заметит.

На уроках она рисовала в тетрадке сердечки с его именем, а когда читала романы о любви, мечтательно улыбалась, представляя на месте главной героини себя, а главным героем Рубцова. Я помню, как на его день рождения она испекла ему торт. Знал бы Илья, скольких усилий стоил этот торт! Ирка готовила его с вечера до трех ночи, потом весь день ходила, зевала. Она сделала сама коробочку для сладости и даже соорудила открытку, нарисовав там акварелью хоккеиста.

Мы вместе с ней пошли к ним в клуб, планируя вручить этот торт. Столкнулись там с толпой таких же девчонок, которые толпились у входа. У кого-то из них были шарики, у кого-то плакаты, а у кого-то просто подарочные пакеты. Все они ждали Илью, но вместо него вышел менеджер клуба. Он забрал подарки, любезно поблагодарив поклонниц.

Ира ждала больше недели, что Рубцов выложит у себя в соцсетях фотографии с подарками, ждала свой торт. Однако он так ничего и не выложил, не написал ни единого слова благодарности. Мы так и не узнали, что чувствовал в тот день Илья.

Я всю ночь думала об Ирке. Она бы отдала все, чтобы оказаться в доме парня своей мечты. А я бы отдала все, лишь бы оказаться в Америке на месте подруги. Как интересно все-таки распорядилась судьба…

Заснула я только под утро и то проспала недолго. В восемь позвонила мама, стала расспрашивать о том, что вчера произошло в ДК. Она несколько раз предложила вернуться домой, и я несколько раз отказалась. Не из-за Ильи, конечно, а из-за отца. Я все еще злилась на него, он никогда не измениться: так и будет вечно тратить деньги матери на проклятые игры. Порой мне казалось, однажды он проиграет себя. Мне хотелось перестать быть частью этой семьи, хотя мы и одной крови. Ужасное чувство для ребенка.

Заправив кровать, я оглядела комнату при свете дня. Стены были окрашены в цвет слоновой кости, очень приятный и теплый оттенок. Шкаф удобно располагался в углу, а напротив окна был письменный стол со стулом. Идеальное место для самообучения или чтения книг. Заглянув в туалет, я умылась и почистила зубы, там была раковина.

Я нашла в косметичке увлажняющий крем-карандаш, который зимой мне подарила Ирка. Несколько легких движений вокруг глаз, чтобы ужасные темные круги не выглядели настолько заметными. Я даже воспользовалась тональным кремом, потому что в зеркале на меня смотрела слишком невыспавшаяся особа.

Нацепив на себя широкую майку и лосины, я тихонько вышла из комнаты в коридор. На носочках проскользнула к лестнице, задаваясь вопросом: есть ли хозяин в доме или уже ушел по делам. Однако когда спустилась вниз, ответ нашелся сам собой. Илья стоял на кухне, нарезая овощи кубиками, за его спиной на сковородке что-то жарилось.

– Доброе утро, – произнесла я, подходя к столу и разглядывая кабачки, нарезанные идеально ровными дольками.

– Доброе.

– Ты готовишь?

– Представь себе. Людям необходима еда, кажется, – сухо отозвался он, перекладывая овощи в сковороду. Затем взял пустую миску и вбил туда пять яиц.

– Кажется? Ты не уверен, что надо есть?

– У меня проблемы с аппетитом.

– Из-за вечных диет? Хотя постой, а как же донер? – я уселась на барный стул, предполагая, что Илья поделиться завтраком. Хотя он был не обязан меня кормить, и вообще пора бы мне честь знать, я итак чересчур воспользовалась его добротой.

– Иногда находит, и нет, я не сижу на диетах.

Я спрыгнула со стула, взяла стакан и налила себе воды.

– Тогда… сейчас у тебя есть аппетит?

– Нет, вообще по нулям, – он залил в миску с яйцами молоко, посыпал солью и помешал.

Глава 19

Я перечитала раз пять входящее сообщение, потом еще столько же сделала вдохов и только после этого села обратно на стул.

– Тебе прислали фотку твоего тайного поклонника, и он оказался грудой мышц? – спросил Илья, он все еще смотрел на меня, но без особого любопытства, словно заранее знал ответ на свой вопрос.

– Я… мне написали из группы Ярской, – я не верила, что говорю это вслух. Неужели мне не мерещиться?! Неужели такое возможно?!

– Группы? У нее есть группа? И что пишут?

– “Дорогая Майя, один из наших менеджеров заметил ваш танец на батле, который проходил в Курортной зоне. Мы хотели бы пригласить вас поучаствовать в онлайн-конкурсе. Он пройдет в три этапа, – зачитывала я сообщение. – В каждом туре ваш танец, отснятый на камеру, выкладывается к наммв телеграм-канал, где зрители голосуют за лучшего участника. Победитель получает возможность принять участие в конкурсе, который пройдет в конце лета в Москве. Приз – обучение в лучшем колледже Америки. Если предложение вас заинтересовало, напишите мне. С уважением, Мария”.

Я отложила телефон и взглянула растерянно на Илью. Лучи солнца падали на его кофейного цвета волосы, а глаза миндального оттенка показались мне какими-то таинственными, зачаровывающими. Они напомнили о детстве, о том самом моменте, когда ты видишь солнечного зайчика и бежишь за ним, надеясь поймать чудо. Может, дело было и не в Илье, а в состоянии моей души. Я вдруг почувствовала, что тоже вижу того солнечного зайчика и безумно хочу помчаться за ним, чтобы вновь выйти на сцену.

– Просто отправь им видео, – сказал Рубцов. Он взял вилку с кусочком омлета и наконец попробовал его. – Вкусно, но уже остыло.

– У меня нет никаких видео, – произнесла я, глотая воздух.

– Как это? Разве танцовщицы, мечтающие о сцене, не ведут соцсети? У Ярской полно всяких видосов с танцами, как и у ее учениц.

– Но это Ярская, а я не… Я никогда не танцевала на камеру, – я взяла вилку и стала уминать омлет. Слишком быстро, почти не пережевывала, совсем не чувствуя вкуса. Еда отвлекала от нахлынувшего волнения, но не настолько, чтобы я окончательно перестала об этом думать. Мысли крутились в голове шустрой каруселью, они были то яркими, подобно вспышке, то тусклыми, когда наступает сумрак.

Я прекрасно понимала, что у меня впервые, после затяжной черной полосы, появился шанс. За него стоит ухватиться обеими руками и ни за что не отпускать. Однако были и противоречивые моменты: ощутить второй раз вкус поражения. Мне показалось, если я рискну и попробую, если дам себе надежду на светлое будущее, судьба обязательно посмеется надо мной и подсунет протухшие яйца.

Упав однажды с велосипеда, некоторые бояться сесть на него снова. Я была из этой категории.

– Значит, надо создать тебе аккаунт и выложить туда видео, – прервал мой мыслительный поток Илья. Я подняла голову, положив вилку на тарелку, и взглянула на парня напротив.

– Ничего не получится.

– Знаешь, я ненавижу таких людей, – его голос вмиг стал грубым, тяжелым, а лицо, прежде не выражающее эмоций, теперь приобрело холодные тона. Словно мой отказ задевал лично Илью и в какой-то степени оскорблял его чувства.

Что не так с этим парнем?

– Каких “таких”?

– Которые, с одной стороны, не могут принять золотую ложку, а с другой, ничего не готовы делать, чтобы ее получить, – выплюнул грубые слова он и тут же схватил кружку, делая глоток чая.

– Эй! – воскликнула я.

– В нашей стране шестьдесят четыре тысячи профессиональных хоккеистов и около трехсот из них играют в континентальной хоккейной лиге. Это даже не один процент, понимаешь? Чтобы попасть туда, на тот самый лед, стать частью чего-то великого, нужно из кожи вон вылезти. И мы все равно, зная заведомо, что, скорее всего, не подойдем даже на шаг к мечте, выходим на лед и не сдаемся.

Между нами повисла неловкая пауза. И пускай мне на мгновенье стало неприятно слышать слова Рубцова в свой адрес, но когда он сказал о хоккее, я поняла, насколько мы с ним были похожи. Но в отличие от меня, у ребят из региональных команд почти не было шанса достичь чего-то большего. Не каждый даже в состоянии позволить себе ступить на лед, потому что финансово это не дешево. Однако мальчишки все равно пытаются, а я, поймав солнечного зайчика, готова отпустить его… не попробовав.

– Если это так нереально, почему ты выбрал хоккей? – спросила неожиданно сама для себя я.

– Потому что на льду я всегда жажду добиться большего, сломить врага, показать свою лучшую игру, – голос Ильи изменился, в нем появилась теплота. – Когда на тебя летит соперник с клюшкой, несмотря ни на что, ты не имеешь право ему уступить. И в жизни то же самое: препятствия не должны заставлять тебя прижиматься к борту.

Он поднялся из-за стола и пошел на кухню. Я видела, как глаза этого парня на миг вспыхнули огнем, но тут же погасли. Так бывает только с теми, кто навсегда отказался от мечты. Мои глаза были такими же тусклыми, в них больше не горело ничего, я пыталась не просто плыть по течению, я пыталась не утонуть в нем. Но ведь Илья однозначно другой, и жизнь у него другая. Его взгляд не должен быть таким же, он не мог погаснуть.

Мне стоило остановиться, прямо сейчас собрать вещи и уйти, однако я почему-то заинтересовалась Рубцовым, вернее, его потухшим взглядом. Словно за ним таились ответы на вопросы, которые Илья не планировал комментировать. А может сработало магнетическое притяжение, кто знает…

Глава 20. Илья

Майя не сразу согласилась на мое предложение, она нашла тысячу отговорок, прежде чем мы вышли из дома. Я и сам уже устал ее уговаривать что-то делать. Мне хотелось поскорее закончить эту игру в доброго дядю, исполняющего желания. Однако с Орловой не так просто, а еще она задавала тысячу вопросов “почему”, на которые я был не в состоянии дать ответы. Вернее, я не хотел на них отвечать.

Пока мы ехали по трассе, Майя на телефоне подбирала разные треки. Я понятия не имел, какой она планировала исполнить танец, да и, на самом деле, мне это было не интересно. Она должна занять первое место, отчалить в Штаты и на этом все.

Когда мы заехали в горку, преодолев приличное расстояние, девчонка, наконец, заметила, куда я ее привез. Она посмотрела на меня квадратными глазами, часто моргая, ее щеки покрылись легким румянцем так, словно мы притащились сюда не танец снимать, а заниматься чем-то непристойным. Я усмехнулся про себя и тут же уловил это состояние. Оно крайне отличалось от того, что происходило со мной последние шесть месяцев.

– Поляна Песен? – спросила Майя, сжимая в худеньких пальцах телефон.

– Сцена же, ну и вид. Какая разница? Выходи! – указал жестом на дверь я. Она пару секунд пребывала в молчании, затем все-таки вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. Я тоже планировал выйти следом, но меня задержал входящий вызов. На экране яркими буквами отразилось “Ваня”, у друга не иначе чуйка, в какое время лучше всего звонить.

– Я занят, Мистер Скорая Помощь.

– Надеюсь, выполняешь свою отважную роль супергероя? Или опять пялишься в потолок, как дурачок? – шутливо ответил Сотников. Я до сих пор не понимал, почему он не отвернулся от меня. Даже моя девушка не смогла находиться рядом, когда я впал в состояние “вечная амеба” и готов был отказаться от дальнейшего существования. Нет, идей покончить с жизнью, конечно, не было. На такое способны только трусы, а я был далеко не трус. Но как после всего продолжать жить – тупо не знал. Ладно, я и сейчас не имею ни малейшего представления. Я запретил себе думать о чем-то светлом, запретил улыбаться. Да и с девушкой мы расстались с моей легкой подачи.

У меня неплохо получалось заниматься самобичеванием, пока не появилась эта Майя. Она нагло нарушила мои запреты, заставила снова испытывать разные эмоции. С одной стороны - это бесило, а с другой… Откровенно говоря, мне не хотелось признавать, что находится на другой стороне.

– Радуйся, я не дома. Мы с Майей на “Поляне”, будем снимать видос. Знаешь, она меня чертовски бесит, – признался я, пытаясь найти причину того, что заставляло сердце биться чаще.

– Она мне уже нравится. Если этой крошке удалось вытащить твою тушку из дома - это прогресс. Передай ей от меня тысячу поцелуев!

– Я и до этого выходил из дома, не преувеличивай, – сказал я. Орлова стояла напротив моей машины и махала руками, видимо, намекая, что пора бы выходить. Теплый летний ветер задувал ей под широкую майку, отчего ткань забавно надувалась. Я снова усмехнулся и снова одернул себя. После того, что произошло, у меня не было права вот так беззаботно улыбаться. Это неправильно.

– Ладно, отключаюсь, – буркнул я в трубку и скинул вызов.

Вышел из машины, прикрыв тыльной стороной ладони глаза. На склоне горы было пусть и не жарко, но довольно солнечно, приходилось то и дело щуриться. Я подошел к Майе, и мы неторопливым шагом стали подниматься в сторону небольшой сцены, где в праздничные дни проходили концерты.

Майя шла медленно, она то и дело запрокидывала голову и пыталась что-то разглядеть на необъятном голубом небосводе.

– О! – воскликнула Орлова, резко останавливаясь. Она показала указательным пальцем на белое облако. – На дракона похоже, скажи?

– Скорее на белую продолговатую фигуру, – хмуро отозвался я, вглядываясь в узор на небе. Я никогда не залипал на облака, не сходил с ума от закатов и рассветов. Моя жизнь сводилась к единственной цели – забить шайбу.

– Подключи фантазию!

– Зачем? – искренне удивился я. Майя повернулась ко мне и сложила пальцы кубиком, закрыв один глаз, словно смотрела в объектив фотокамеры.

– Потому что иначе ты пропустишь самое крутое, – она улыбнулась мне, совершенно обычной улыбкой. Так улыбаются все девушки, даже дети. Но было в этой улыбке что-то необъяснимое. Что-то очень теплое, как солнце. Что-то очень нежное, как ландыши. Она напоминала лето.

– Какая глупость, – сглотнув, ответил я.

Майя развернулась и теперь шла впереди, делая маленькие, частые шаги. Кажется, ее не особо порадовал мой ответ. Ну да какая разница? Я не стремился перейти границу от “сталкера”, делающего добрые дела, к парню, кивающему головой на всякие глупости.

– И что же в этом крутого? – я догнал ее и зачем-то спросил то, что и спрашивать не должен был. У меня есть единственная задача – отправить Орлову в Америку любыми способами и связями. Становиться друзьями в мои планы не входило и не входит. И этот вопрос, он скорее для поддержания атмосферы, не иначе! Я был уверен в этом.

– А я думала, тебя глупости не интересуют.

– Так и есть, но раз ты заговорила о них, то мне просто любопытно.

– Скажи, – она остановилась напротив белой конструкции, которая и была сценой. Позади на нас смотрела телевышка с вершины горы, трибуны и зеленый ковер, на котором разместились несколько отдыхающих. Они лежали на накидках, ели бутерброды и пили чай. – Что заставляет тебя улыбаться, кроме льда?