Заклятые возлюбленные

Глава 1

Нет ничего лучше, чем пугать людей до полусмерти.

Разговориться с ними, втереться в доверие, очаровать и обаять, возможно даже выпить за компанию. А после, когда окончательно жертва расслабится, показать ей своё истинное лицо.

Точнее, отсутствие лица.

Есть в каждом ёкае-нопперабо такая примечательная деталь во внешности, которая до одури пугает даже самых храбрых людей. В естественной форме их лица гладкие, как яичная скорлупа. Странное дело, но обывателей почему-то страшно пугают не кровожадные оборотни, а милейшие обаяшки, у которых попросту нет глаз, носа и рта.

Нопперабо Тоцука считал, у людей попросту нет вкуса.

Ну кому в мире интересны все эти лица, с их бровями, глазищами и пухлыми губами?! Да у каждого первого во всём мире есть нос! Разве это не скучно?!

Впрочем, неважно. Глядя в зеркало на свой гладкий и бледный лицевой овал, нопперабо приказал себе измениться. Секунда — и вуаля! Карие глаза, брови, нос и губы. Картину довершали соломенные волосы — слишком броский и приметный цвет для японца, но по какой-то причине именно он был странно привлекателен для женщин.

Тоцука рукой зачесал волосы назад, окинул себя критическим взглядом. Деловой костюм, дорогие туфли и не менее дорогие часы. Этой ночью успех среди дам ему обеспечен.

Он раскрыл губы и осмотрел зубы. Эта часть тела всегда казалась ему самой подлой в человеческом организме и самой коварной. Полезны, красивы и капризны настолько, что люди страдают от них гораздо чаще, чем от ёкаев.

— Кого ты с такой рожей хочешь соблазнить? Слепых или безглазых?

Тоцука закатил глаза. К нему обращалась его дражайшая сестрёнка — ёкай ия-я, которую звали Аой. Она отличалась красивой, женственной фигурой, но при этом в лице Аой был дефект. Кого бы она ни копировала, лица получались оплывшими, старыми, искажёнными до такой степени, что у всякого такое зрелище в лучшем случае вызывало инфаркт.

В худшем — человеку приходилось жить и общаться с Аой.

Тоцука оправил галстук, одёрнул пиджак и только после этого взглянул на сестру.

— Ты что-то проблеяла?

Аой зачесала назад роскошные волосы и пальцами провела по новому лицу. Зрелище потрясающее, незабываемое, сногсшибательное — такое не вправит ни один пластический хирург.

Она улыбнулась, увидев его реакцию.

— Как я выгляжу, братик? Как деликатес?

— Да. Который уже ели.

Она подкрасила губы в чёрный, улыбаясь.

— Это замечательно! Я испорчу вечер всем, кого только увижу!

У Аой всегда было извращённое чувство юмора. Ну как можно было так грубо, так в лоб пугать людей?!

Пугать нужно так, чтобы после одного свидания человеку требовались годы психотерапии. Иначе неинтересно.

На самом деле, человеческие эмоции — такие густые и насыщенные — были не просто развлечением или капризом ёкаев. Они были их пищей. Любимые эмоции зависели от вида и вкусовых предпочтений сверхъестественных тварей. Например, ия-я питались любовью и страхом, морё предпочитали агонию, а они — похоть.

Нопперабо питались по настроению. То звонким смехом, то истошным криком, то томным шёпотом.

Сегодня у Тоцуки было настроение вызывать симпатию. И, быть может, пару оргазмов.

— Пожелай мне удачи, сестрёнка.

Аой окинула его долгим, оценивающим взглядом.

— Ну да, она тебе понадобится.

Тоцука вновь закатил глаза и вышел из дома. Ночной Токио швырнул ему в лицо осеннюю морось, запахи сырости, пыли и выхлопных газов. Контраст с теплом дома, его светом и уютом был настолько разительным, что нопперабо едва не лишился облика.

Парень потянулся, привыкая к ночному мраку, вбирая его в себя, наполняясь им. В воздухе искрили разреженные эмоции — ночь всегда полна ими, словно туманом несбыточных надежд. Тоцука обожал тёмное время суток — в это время проще всего зацепить жертву на крючок и сложнее всего нарваться на тех, кто ненавидит ёкаев.

Тоцука сел в машину и выехал с парковки. Чёткого плана на ночь у него никогда не было — парень всякий раз плыл по течению и совершенно не боялся быть пойманным на очередной шалости. Пару раз Тоцука ввязывался в драку, иногда заводил романы на постоянной основе, даже обзавёлся полезными связями. Некоторые ёкаи не одобряли такую тесную связь с людьми, но Тоцуку это мало волновало. Он вообще не скрывал от людей факта существования сверхъестественного.

Другие ёкаи часто обвиняли его в эгоизме и самонадеянности, которые однажды приведут к беде. Какое счастье, что Тоцуке было плевать.

Он уловил дымные завитки чувств в воздухе, ощутил манящий аромат клубники и персика. Прекрасные эмоции. Так пахнет жажда любви.

Вот и жертва. Тоцука улыбнулся, взглянул в зеркало на своё слишком человеческое лицо, зачесал волосы назад. Завихрения чувств шли из бара — довольно дорогого, элитного, — но с не самой лучшей репутацией. Дело даже не в том, что здесь устраивали бурные вечеринки, что сюда часто приезжали полиция и скорая, а посетители часто хотели близости на одну ночь — и порой хотели очень настойчиво. Таким может похвастаться каждый бар в Синдзюку.

Дело во враждебных ёкаях.

Не все оборотни друг с другом ладили, а к нопперабо отношение всегда было особенно прохладным. Всё потому, что у нопперабо звериная суть была так хорошо замаскирована, что практически атрофировалась, на них не влияли лунные фазы, им было легко подстроиться под людей, но при этом сохранить независимость. Ни один нопперабо не будет служить человеку, как бы сильно человек ради этого ни изощрялся.

Но Тоцуке больше нравилось думать, что оборотни не любили его за восхитительное чувство юмора.

Проклятые завистники.

Он вышел из автомобиля и прикурил сигарету. От бумажного цилиндра шди ароматы вишнёвого дерева, корицы и шоколада — лучшего трио для соблазнения женщин.

Тоцука поправил галстук, улыбнулся, толкнул дверь в бар. Довольный собой — таким сногсшибательным и невероятно красивым — он прошёл внутрь. Надменный взгляд, бодрый вид и дорогой костюм — большего и не нужно, чтобы понравиться жаждущей любви женщине.