Законы любви

Статья 1.

Закон первого взгляда:Самый опасный закон — тот, что действует ещё до того, как ты осознал его существование.

Выхожу из такси, поправляя юбку нового костюма, которая так и норовит задраться выше допустимого. Плотная, дорогая ткань скользит под пальцами, но кажется чужеродной, словно доспехи, сшитые не по мерке. В ушах ещё звенит от шума городских улиц, а ноги уже ноют от неудобных, пусть и безупречно элегантных, шпилек.

Так и знала, что нужно было надеть старые проверенные брюки, в которых я чувствую себя собой, а не манекеном с витрины бутика. Опускаю взгляд на тёмно-синюю юбку-карандаш и недовольно хмурюсь. Сегодня же закину её в самый дальний, пыльный угол шкафа. Обещаю себе это уже в который раз за это утро.

Нервно вздыхаю, поднимая глаза на фасад родного университета. Знакомые стены из красного кирпича возвышаются передо мной, как стены неприступной крепости, которую я когда-то с таким облегчением покинула, а теперь добровольно возвращаюсь в своё заточение.

Ирония судьбы? Скорее — её злая шутка.

Не думала, что спустя шесть лет успешной, хоть и недолгой, карьеры в адвокатуре я вновь зайду в эти двери, смешавшись с толпой нынешних студентов. Но жизнь — штука непредсказуемая, она всё время подкидывает сюрпризы. В моём случае — почти всегда неприятные.

Медленно, почти нехотя, поднимаюсь по широким гранитным ступеням, стараясь не смотреть на множество студентов, снующих вокруг. Их молодой, беззаботный смех, быстрые взгляды и оживлённые разговоры кажутся мне радарами, сканирующими каждый мой шаг, каждую неуверенную складку на моём лице.

«Ещё успею в полной мере насладиться "радостями" преподавательской деятельности, — с горькой иронией думаю я. — Особенно на зачётах и экзаменах».

Когда я почти добралась до массивных дубовых дверей главного входа, откуда-то справа донёсся откровенный, наглый свист. По старой, уже почти забытой привычке, поворачиваю голову в сторону звука и замечаю небольшую, но шумную компанию парней. Один из них, коренастый коротко стриженный брюнет, как раз отвешивал подзатыльник своему товарищу, видимо, тому самому «свистуну».

И тут мой взгляд сталкивается со взглядом «защитника». Я на секунду буквально зависаю. Слишком чёрными показались мне его глаза — бездонными, глубокими, как космическая пустота, готовая поглотить тебя целиком и без остатка. А сам взгляд был тяжёлым, пристальным, лишённым всякого студенческого легкомыслия. Он слегка кивнул в приветственном жесте, продолжая прожигать меня взглядом.

Сердце ёкнуло, отдаваясь глухим, тревожным эхом в висках, — старое, до боли знакомое чувство опасности. Придя в себя, я резко, почти отрывисто отворачиваюсь и пулей влетаю в прохладный, пропахший старыми книгами и мелом вестибюль.

«Надеюсь, мне достанется группа, где его не будет, — лихорадочно молюсь я про себя. — Согласна взять всех первокурсников. Они только после школы, легко поддаются любому влиянию и, как правило, куда более пугливы, чем эти самоуверенные старшекурсники».

Всё-таки быть молодой, да ещё и внешне не самой грозной преподавательницей — задача посложнее, чем у старого, прожжённого опытом профессора.

Дойдя по памяти до родной кафедры уголовного права, уверенно, с поддельной бравадой, захожу туда, точно зная, кто меня там ждёт.

— Алиса, доброе утро, ты как всегда безупречно пунктуальна! — из-за массивного дубового стола поднимается пухлый, седой профессор и идёт мне навстречу, его лицо расплывается в широкой, искренней улыбке.

— Эдуард Сергеевич, здравствуйте, я очень рада Вас видеть! — протягиваю ему руку для сухого, делового рукопожатия, но он, как всегда, с самого моего студенчества, обхватывает мою ладонь сразу двумя своими тёплыми, шершавыми руками и по-отечески, лучезарно улыбается.

— Дорогая, я так несказанно рад, что ты наконец согласилась на моё предложение, — говорит он, и в его голосе слышится неподдельное облегчение.

— Я тоже рада, что Вы так быстро нашли для меня место, — отвечаю я, и в моих словах нет ни капли лукавства.

— Как же иначе? Найти хорошего, а тем более перспективного преподавателя по уголовному праву — задача титаническая. А учитывая твой уникальный опыт работы в адвокатуре — вообще из разряда фантастики, — Эдуард Сергеевич отпускает мою руку и приглашающим жестом указывает на свой кабинет, заваленный книгами и папками.

— Вы же прекрасно знаете, почему я сейчас здесь, а не в суде, — напоминаю профессору о причине моего неожиданного карьерного поворота. Слова повисают в воздухе тяжёлым, ядовитым облаком, и мне снова становится трудно дышать.

— Алиса, всем, абсолютно всем свойственно ошибаться, — тяжело вздыхает он, и его добрые глаза становятся серьёзными. — Если бы я так не хотел видеть тебя в стенах этого университета, то настоял бы на твоей дальнейшей работе в адвокатуре.

Статья 2.

Закон долга и страсти: Долг — это крепость, которую штурмует страсть. Исход битвы предрешить невозможно.

Когда мы доходим до нужной аудитории, он вновь пропускает меня вперёд, открывая дверь. Делаю глубокий вдох, мысленно надевая свою самую прочную, адвокатскую броню, и вхожу в аудиторию, полную студентов.

Зал был достаточно большим, с высокими потолками и огромными окнами, сквозь которые лился слепящий утренний свет. По расположению мест, поднимающихся амфитеатром, это напоминало сцену.

Театр одного актёра. Что ж, я привыкла играть роли, работая в суде. Но здесь сцена была другой, а публика — куда менее предсказуемой и куда более критичной.

Как и ожидалось, большую часть аудитории занимали парни. Необходимо сразу, с первой же минуты, обозначить границы и показать, что я им не подружка и не объект для флирта, а серьёзный, строгий и, главное, компетентный преподаватель.

— Добрый день, — сказала я, подходя к преподавательскому столу и ставя на него свою кожаную папку.

Звук щелчка замка прозвучал неожиданно громко в наступившей тишине. Я обвела взглядом аудиторию, чувствуя, как десятки пар глаз впиваются в меня. Одни — с любопытством, другие — с оценкой, третьи — с откровенным любопытством.

«Спокойно, Алиса, ты бывала в ситуациях и похуже», — сказала я себе, опираясь ладонями о прохладную столешницу.

— Думаю, многие из вас уже в курсе, как меня зовут, но на всякий случай напомню. Алиса Романовна Зайцева. Буду вести у вас уголовное право.

Я сделала небольшую паузу, давая им осознать этот факт. Воздух в аудитории был густым, наполненным ожиданием.

— Мы с вами немного отойдём от привычного формата скучных лекций, материал которых вы можете прочесть дома сами, в учебниках или научных статьях. Вместо этого мы будем разбирать реальные и вымышленные уголовные дела, применяя полученные теоретические знания на практике. Будем устраивать ролевые игры — имитации судебных процессов, следственных действий — всё то, что максимально приблизит вас к будущей профессиональной деятельности. Я поделюсь с вами своим личным опытом, расскажу о нюансах, которых нет ни в одном учебнике. Потому что считаю, что именно такой подход поможет вам не просто сдать экзамен, а по-настоящему состояться в профессии.

Я закончила и снова обвела взглядом аудиторию, ловя их реакции. Большинство слушали внимательно, некоторые даже делали пометки. Но несколько парней на задних рядах смотрели на меня с откровенными, наглыми ухмылками. Их взгляды, скользящие по мне, казалось, физически ощущались на коже — как ползанье муравьев.

«Привыкай, — мысленно вздохнула я. — Это только начало. Пройдёт время, и ты перестанешь это замечать».

Надежда, хоть и призрачная, теплилась где-то глубоко внутри.

— А экзамен тоже будет в виде ролевой игры? — раздался с задних рядов приглушённый смешок. Вопрос прозвучал с явной издевкой. Я мысленно скривилась.

«И это будущий защитник правопорядка?»

— Ваша фамилия? — спросила я абсолютно ровным, лишённым эмоций голосом, доставая из папки блокнот и дорогую перьевую ручку. В данный момент это оружие было не менее эффективно, чем любая статья Уголовного кодекса.

— Морозов, — парень развалился на стуле, демонстрируя полное отсутствие уважения. — Можете называть меня просто Ромчик.

— Благодарю за предложение, — сказала я, аккуратно выводя в блокноте его фамилию. — Я всегда готова прислушиваться к пожеланиям студентов и идти навстречу, когда это возможно. Поэтому персонально для вас, Морозов, на экзамене будет организована ролевая игра с участием расширенной комиссии. Уверена, это будет ценный опыт для всех участников.

По аудитории прокатился сдержанный смех. Кто-то даже одобрительно хмыкнул. Что ж, надеюсь этот диалог стал показательным для многих. Мне, как женщине в юриспруденции, годами приходилось доказывать свою профессиональную состоятельность — и коллегам, и клиентам, и судьям.

Меня постоянно пытались поставить на место, уменьшить до «милой девочки», с которой можно пофлиртовать и которой можно покровительствовать. Моя внешность — хрупкая блондинка с гетерохромией (один глаз зелёный, другой — синий) — была одновременно и моим проклятием, и моим щитом. Она привлекала ненужное внимание, но и позволяла противникам недооценивать меня, что я всегда использовала.

Я снова посмотрела на аудиторию и заметила, что Артур Давыдов, сидевший на первой парте прямо передо мной, смотрит на Морозова. Его взгляд был тяжёлым и острым, как отточенная бритва, готовая вонзиться в цель. Морозов же, ничего не замечая, что-то шептал соседу, не сводя с меня наглого, оценивающего взгляда.

— Если других вопросов нет, предлагаю приступить к нашему первому занятию, — объявила я, открывая папку с заранее подготовленными материалами.

К моему удивлению, больше никаких провокационных вопросов не последовало. Студенты слушали внимательно, делали записи, некоторые даже задавали уточняющие вопросы по существу. В целом, для первого дня всё прошло более чем благополучно. Если так будет продолжаться, я буду только рада.

Прозвенел звонок, возвещающий о конце пары. Студенты быстро собрали вещи и стали расходиться. Я же осталась в аудитории, чтобы немного прийти в себя и дать отдохнуть ногам, измученным десятисантиметровыми шпильками. Пусть они и были элементом моего профессионального «доспеха», сегодня они казались орудием пытки. Голова гудела от напряжения, боль пульсировала в висках в такт уставшим ступням.

Я делала пометки в папке, когда краем глаза заметила чью-то тень, упавшую на мой стол. Подняла голову и увидела Артура Давыдова. Он стоял молча, его лицо не выражало никаких эмоций. Я вопросительно подняла бровь.