Замуж за трёх Бандитов

Глава 1

Виктория

— Черт! Лопата едва погружается в землю. — Я ставлю ногу на верхнюю часть штыка лопаты и подпрыгиваю, всем весом раскачивая лопату вперёд-назад. — Гребаные корни!

Старый деревянный черенок лопаты зловеще скрипит, но твёрдая, слежавшаяся земля наконец сдаётся. «Победа!» — кричу я, когда моя задница плюхается на траву, ноги подпрыгивают, а комья земли разлетаются во все стороны. Я на секунду замираю, боясь, что меня в этот момент кто-то услышал, но из соседнего дома доносится такая громкая музыка, и я почти уверена, что ребята там меня не услышат.

С болезненным стоном я пытаюсь встать и отряхиваю комбинезон. Не могу поверить, что люди делают это ради отдыха. Если бы я не пообещала себе, что к концу лета соберу хоть какой-то урожай с этого чёртова огорода, который достался мне в наследство от бабушки, я бы уже давно сдалась. Привести в порядок бабушкин двор оказалось ещё намного сложнее, чем огород. Ну, теперь это мой двор, наверное. До сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что это место принадлежит мне.

Ух ты! Что это?

Под вывороченным комком корней, оставшимся от давно засохшего куста роз, в грязи виднеется что-то белое. Я наклоняюсь вперёд, чувствуя странное покалывание в животе, и протягиваю руку, чтобы смахнуть с земли то, что там спряталось. Я поднимаю странную на вид палку и провожу большим пальцем по белому пятну.

— Ха. Это странно... — произношу я, а затем мой леденящий кровь крик разносится по округе, когда я отбрасываю эту штуку и отползаю назад, потому что ноги мои подкосились и бежать я не могу.

Я не врач. Чёрт, да я с трудом сдала биологию в старших классах, но теперь, когда я знаю, на что смотрю, я ни с чем не спутаю верхушки гладких изогнутых костей, которые прятались под этими чёртовыми розами, которые я решила выкопать. Это рёбра! И, судя по их размеру, они вполне могут принадлежать человеку. Я хватаю лопату, как будто она поможет мне защититься от армии нежити, которая вот-вот выползет с моей лужайки, потому что я потревожила их могилу.

«О, блять! Да ну нах...», — повторяю я в ужасе. Забудьте о весеннем солнце, которое обжигает меня, — я дрожу от холодных капель пота, стекающих по спине.

Что я сейчас должна делать? Вызвать полицию? Адвоката? Своего лучшего друга? Священника? Или позвонить маме? Блин, я не знаю!

Не успеваю я принять решение, как трое здоровяков перелезают через забор с соседнего участка. Они работали над домом всю прошлую неделю, так что неудивительно, что они без рубашек, но у меня всё равно отвисает челюсть при виде их загорелой кожи и татуировок. Все они осматривают двор, готовые надрать кому-нибудь задницу.

Я бы, наверное, больше наслаждалась их видом, если бы не была так сосредоточена на потенциальной жертве убийства у себя на заднем дворе.

— Что случилось? — резко спрашивает самый высокий.

Его длинные тёмные волосы стянуты кожаным ремешком, а массивная татуировка в виде Змейа обвивает весь его торс. Татуировка настолько детализирована, что кажется, будто Змей вот-вот выплюнет огонь. Он худощавый и сильный, с резкими чертами лица и бледным шрамом на шее. Шрам начинается за левым ухом и выглядит так, будто ему повезло, что он не убил своего владельца.

Я указываю в сторону своей ужасной находки. «Там... кости...»

— Кости? Второй мужчина смотрит на меня ярко-голубыми глазами из-под бейсболки с камуфляжным принтом. Его широкие плечи образуют идеальную V-образную форму, которая сужается к рельефному прессу. Руки покрыты чёрными татуировками, а короткую тёмно-русую бороду венчает квадратная челюсть. Поношенные джинсы обтягивают его мускулистые бёдра, когда он подходит ближе, чтобы рассмотреть меня, и над его упругой задницей отчётливо виден потускневший контур ремня.

— Тише, девочка, — говорит третий мужчина глубоким, ровным баритоном, подходя ко мне. — То, что ты нашла, уже очень давно не представляет никакой опасности. Пусть Череп и Змей проверят. Как тебя зовут, милая? Посмотри на меня. — Его тон мягкий, но он привык, что ему подчиняются.

Я смотрю в его глубокие зелёные глаза с коричневыми вкраплениями, похожими на мох на лесной подстилке. Его рыжевато-каштановые волосы коротко подстрижены и вьются, но в нём нет ничего мальчишеского. Ни чёрных серёжек в ушах, ни носа, который выглядит так, будто его давно сломали, а он сам его починил. Но он каким-то образом для меня привлекателен. Все они привлекательны в том смысле, что «это не лучшая идея, связаться с таким парнем, но, может быть, оно того стоит».

Я провожу рукой по штанине, всё ещё ощущая хрупкую сухость кости под пальцами. — Вик..тория!

— Милое имя для милой леди, — говорит он с ухмылкой. — А я Ворон.

Я смотрю на холм за моим участком, на массивную кирпичную стену, которая окружает территорию мотоклуба «Сыны Анархии». Не самые приятные соседи, но когда мои бабушка с дедушкой приобрели этот дом на этой улице, за ним располагалась территория старой церкви Богоматери Неустанного Милосердия. Сейчас там, вероятно, обосновался «Байкерский» мотоклуб, но если ты унаследовал дом, то ты должен сделать так, чтобы твое наследство не пропало. Даже если это сопровождается постоянным рёвом моторов, выстрелами из их — не может быть, чтобы это было законно — оружия и вечеринками, от которых могут проснуться даже мёртвые. Я перевожу взгляд на двух других мужчин, которые внимательно изучают скелет в земле. Ладно, мёртвых может они и не будят, но шумят по ночам действительно сильно.

Кроме того, я переехала сюда только в прошлом месяце, но за эти годы я многое узнала как от бабушки, так и от моей подруги Грейс, которая жила дальше по улице до того, как «Сыны Анархии» начали скупать недвижимость в этом районе, всё, до чего могли дотянуться.

У меня замирает сердце. Я такая идиотка.

Мне только вдруг пришла в голову мысль, от которой у меня поползли мурашки по коже. Меня вдруг осенило — а ведь это они, эти трое байкеров, могут быть причиной того, что на моём заднем дворе зарыты человеческие останки. А я их только что откопала!.. Интересно, сколько дней пройдёт, прежде чем кто-нибудь заметит, что я пропала?

Глава 2

Виктория

— Ты... Ты действительно думаешь, что можешь меня чему-то научить? Я делаю шаг назад, и в этот момент чья-то рука скользит по моей ноге и забирается мне под платье. — А-а-а! Я отшатываюсь от незнакомца и снова оказываюсь в лапах знакомых мне демонов.

Ворон усмехается и притягивает меня к себе, положив руку мне на плечо. «Первый урок. Змей, может, и мудак, но он прав. В ту же минуту, как ты вошла сюда, не будучи заявленной ни одним мужчиной как чьей-то подругой, ты стала законной добычей для любого».

— То есть любой может делать со мной всё, что захочет? — в ужасе спрашиваю я. — И у меня нет выбора?

— У тебя был выбор не входить в эти чёртовы двери и не играть с монстрами, если ты считаешь нас монстрами, — смеётся Змей.

— Нет! Я просто... Ну, я не знаю, что и думать, — тихо признаюсь я.

До того, как я с ними познакомился, я вообще не воспринимал байкеров как отдельных личностей. Они были просто «Сынами вне закона». Бандой преступников, находящихся на грани закона, а может, и за его пределами, которые пришли и постепенно захватили весь район. Бабушка мало что рассказывала мне об этом, потому что была упряма как осёл и не хотела меня беспокоить, но от Грейс я знаю, что несколько раз всё становилось совсем плохо. Настолько, что около четырёх лет назад её семья в спешке продала всё и уехала.

Череп качает головой. «Расслабься, брат. Она ничего о нас не знает, но, может быть, пришло время это исправить».

Он обхватывает моё запястье и отводит меня от Ворона к алтарю. Девушка с фиолетовыми волосами полностью обнажена. Одна её босая нога стоит на мраморной столешнице, а другая перекинута через плечо байкера, чьё лицо уткнуто между её бёдер. Она с энтузиазмом засовывает язык в рот второму мужчине, а её пальцы водят по пряжке его ремня, желая большего.

— Как тебе кажется, похоже, что у неё нет выбора? — спрашивает Череп, показывая мне на всю эту вакханалию.

Я качаю головой. Первое впечатление может быть обманчивым, но я бы солгала, если бы сказала, что она выглядит так, будто ей сейчас некомфортно в собственном теле. И она чувствует себя более свободной, чем когда-либо в жизни.

— Я не могу представить, чтобы я сделала что-то подобное!

— Даже представить себе не можешь? — Горячее дыхание Ворона обжигает мою шею. — Ты пишешь такие книги. Готов поспорить, что еще как можешь. Отбрось все представления о том, чего ты должна или не должна хотеть. Здесь не действуют внешние правила и предрассудки. Если бы ты прямо сейчас опустился на колени и отсосал у меня, никто из присутствующих и глазом бы не моргнул.

Как только он произносит эти слова, я уже не могу не представлять, как ритм музыки наполняет мои вены и как он проникает в меня через мои губы.

— Но люди будут смотреть! — тихо говорю я.

— И тебе бы это не понравилось? — спрашивает Ворон, проводя рукой по моей шее и слегка сжимая её. Его большой палец нежно касается моей вены. — Или ты боишься, что тебе это понравится? Не думаю, что ты так уж шокирована происходящим, как сейчас притворяешься.

Из моей груди вырывается тихий всхлип.

Змей встаёт передо мной, и я вижу только его. На его лице настороженность, как будто он не знает, что обо мне думать.

— Я спрошу ещё раз. Зачем ты пришла сюда сегодня вечером, Виктория? Что ты искала? Красивое платье надела, это ведь неспроста!

Он проводит тыльной стороной пальцев по моей обнажённой груди, чуть выше круглого выреза, который достаточно глубокий, чтобы показать ложбинку между грудей.

— Ты надела его для нас? — сказать им, что я пришла сюда, чтобы пожаловаться на шум, было бы глупо. Да и правда ли это? Конечно, я была расстроена и раздражена, но в глубине души, когда я слушала из звуки их вечеринки, сидя в одиночестве в своём доме, всё звучало иначе, ведь здесь были не просто безымянные, безликие люди. Я могла уже представить, как они втроём веселятся, и это было… совсем другое ощущение.

Я чувствовала, как по моему телу бегут мурашки, но вслух я сказала:

— У меня сегодня день рождения!

Голова Змея дёргается. Не думаю, что он ожидал услышать такое.

— И ты была совсем одна? Ты что, реально нарядилась для нас?

— Нет! Боже мой! Я не это имела в виду... — я качаю головой и нервно смеюсь и оправдываюсь: — Я ужинала с друзьями, но они рано ушли.

— Так рано? Неудивительно, что ты хотела устроить вечеринку. Ты слишком трезвая для своего дня рождения!

Ворон берёт меня за руку и ведёт через толпу у алтаря в заднюю часть церкви, где установлен бар. Он достаёт четыре рюмки — все разные — и щедро наливает в них виски. «Сколько тебе лет, милая?»

— Двадцать четыре. Я тянусь за рюмкой, но он отводит её в сторону.

Череп прикладывает пальцы к губам и свистит так громко, что его слышно даже сквозь музыку и шум вечеринки. «У нас тут, блин, именинница!»

Все в зале поднимают головы. Даже парень, уткнувшийся лицом в ноги стриптизёрши. Раздаются одобрительные возгласы, а затем люди начинают скандировать. «Выстрел, выстрел, выстрел!»

«Ты хочешь сделать это обычным способом или по-весёлому?» — спрашивает Ворон.

Я знаю, что они сочтут меня занудой, если я скажу, что это нормально, но я боюсь того, что такие парни, как они, подразумевают под словом «веселье». По моему опыту, обычно это что-то, что кажется смешным всем, кроме меня.

Змей наклоняется и убирает мои волосы с уха, чтобы прошептать: «Доверься нам».

Тот факт, что это говорит Змей, заставляет меня задуматься. Есть сотня причин, по которым я бы не стал им доверять, в основном связанных с соблюдением закона, но в данном случае я киваю. «Хорошо, а какой способ самый интересный?»

— Выбери кого-нибудь из нас.

Я указываю на Змея. «Ты».

— Я? — Кажется, он удивлён, хотя сам же и посоветовал мне довериться им.

Я киваю. Из них троих он, кажется, меньше всего склонен меня дразнить.

— Хорошо. Не сводя с меня глаз, он опускается на колени и берет стакан у Ворона. Откинув голову, он подносит стакан к губам и ждет. Из-под воротника его рубашки словно выползает чернильная змея, обвивает шрам на шее и исчезает в его темной бороде.

Глава 3

Виктория

Я уже много лет не получала такого удовольствия от писательства, даже несмотря на то, что после вчерашней вечеринки моя голова была словно набита старыми носками. Я сижу и ёрзаю на стуле, поджав ноги под себя. В моем левом глазу пульсирует тупая боль, и мне уже полчаса как нужно в туалет, но слова льются рекой, и я не хочу вставать и прерывать процесс своего творчества. Моя героиня Рэйчел заблудилась в незнакомом районе, и единственные, кто может ей помочь, — это трое привлекательных, но подозрительных мужчин, которые недавно переехали в соседний дом.

В моём первом наброске из трёх мужчин был только один парень, и я планировал раскрыть, что на самом деле он был полицейским под прикрытием, но... Это же всё равно вымысел, верно? Почему бы просто не оставить плохих парней плохими парнями?

Так, наверное?

Надеюсь, моя редактор Коллин согласится, потому что моя муза сейчас настроена очень решительно.

На заднем дворе моего дома Череп без рубашки и с голым торсом измеряет длину сада. Он появился минут десять назад, и мне становится всё труднее и труднее сосредоточиться. Я то и дело поглядываю в окно, хотя мне нужно сконцентрироваться на том, как Рэйчел прижимают к стене и целуют до тех пор, пока она не может ни думать, ни тем более сопротивляться. Мои щёки краснеют, пока я пишу и снова переписываю эту сцену. В этом месте та Виктория, которая жила во мне до вчерашнего дня, опустила бы занавес и предоставила бы всё воображению читателей, но это новая Виктория, и новой Виктории нужно придумать, как испачкаться и при этом не умереть от смущения.

Она чувствовала его — что? Член? Нет-нет, слишком просто. Стальной, твёрдый, атласный — фу, слишком вычурно. Пенис — ни в коем случае, я же не на пособие по медицине пишу...

Я захлопываю ноутбук и отодвигаюсь от стола. Как только я встаю, каждая клеточка моего тела начинает требовать внимания. Я спешу в ванную, чувствуя покалывание в ногах, и, закончив, беру обезболивающее, а по пути обратно к столу снова наполняю бутылку водой.

Из свободной спальни, которую я использую как кабинет, открывается хороший вид на весь двор, и я потягиваю воду, наблюдая за тем, как Череп бродит вокруг по двору. Солнце только что выглянуло из-за дома и освещает землю, пробиваясь сквозь листву старых кленов, которые растут у меня во дворе. Наблюдая за ним с безопасного расстояния, я могу смотреть сколько угодно, и одно ясно: он очень приятен моим глазам. Он явно занимается спортом, но не качается, как качки, а просто... У него классически красивое тело. Его джинсы обтягивают ягодицы так, будто порой сильно страдают от разлуки с хозяином. Я облизываю губы.

Стоит ли мне предложить ему что-нибудь выпить? После того как я вчера вечером вломился к ним на вечеринку и после того, что я видела и делала, предложить ему чашку кофе или газировку было бы несложно. Но стоит ли мне притворяться, что последнее, что я им сказал, — это то, что я не считаю секс чем-то особенным? И что я не помню, как они предлагали мне доказать, что я неправ?

Я зажмуриваюсь и всхлипываю от стыда...

Виктория, соберись. Вы оба взрослые люди. Просто поинтересуйся, не нужна ли ему помощь.

Как и я.

Нет! Выпить. Да, предложу ему выпить.

Задняя дверь с грохотом захлопывается за моей спиной. Череп поднимает голову. Как только он меня видит, его лицо озаряется, и он широко улыбается, как будто я только что сделала его день. Когда в последний раз кто-то так на меня смотрел?

Он поднимает руку и машет и кричит из глубины двора.

«Доброе утро. Как твоя голова? Чувствуешь себя нормально?»

— Я сегодня немного вялая, но в остальном всё в порядке, спасибо. Чем ты занимаешься? Я не знала, что ты уже начал. — Я оттягиваю свою футболку вниз. Может, мне стоило переодеться? Я так привыкла ходить в своей обычной спортивной одежде, что мне даже в голову не пришло, как я сейчас перед ним выгляжу... И, блин, я даже без обуви. Я смущённо зарываюсь пальцами в траву.

— Я пока просто делаю замеры. Ты сказала, что хочешь расчистить пару грядок, и я подумал, что лучше всего будет взять немного досок, чтобы немного приподнять грядки и сделать бордюр, чтобы потом не мучиться с прополкой. Он делает несколько пометок в телефоне и убирает его в карман.

— Кажется, в сарае есть какие-то доски. Я собирался всё перебрать, но в доме и так полно работы, где нет жуков и паутины. Сейчас я тебе покажу.

Я осторожно пробираюсь через лужайку. Заднюю часть двора я оставила в запустении, проложив лишь тропинку к газонокосилке и инструментам.

— Я был удивлён, увидев тебя вчера на вечеринке, — тихо говорит он у меня за спиной. — Не думал, что тебе нравятся такие места!

— Думаешь, ты знаешь, что мне нравится? —

Его смех низкий и сексуальный. «Давай посмотрим. Ты умная, красивая и к тому же писательница, живёшь здесь одна. Готов поспорить, ты окончила школу с отличием и поступила в какой-нибудь модный гуманитарный колледж!»

— Э-э, это очень лестно, но нет, нет и ещё раз нет. — Я снимаю с сарая бесполезный ржавый замок. Он нужен только для того, чтобы двери не распахивались. — Видишь? Там, под потолком, куча старых досок и прочего хлама.

Тёплая рука ложится мне на бедро. «Хм, когда Змей и Ворон вернутся с дежурства у врат, мы сможем просмотреть это и понять, можно ли что-то использовать».

— Конечно, всё, что здесь есть, можешь использовать как считаешь нужным!

Он стоит так близко, что мне трудно думать, и я двигаюсь слишком быстро, спотыкаясь о банку с краской. Я протягиваю руку, чтобы ухватиться за него и не упасть, а он пытается меня поймать. Мы неловко падаем вместе, и в итоге я тяну его за собой. Сильная рука обвивает мою талию, притягивая меня к его груди, а другой рукой он прижимает нас обоих к стене, увешанной разными инструментами и мелочами, которые мои бабушка и дедушка собирали годами.

— Чёрт! — выпаливает он, морщась и прижимая руку к себе, когда мы снова встаём.

Глава 4

Неудивительно, что люди любят мотоциклы. Это ощущение прямо какой-то медитации и полной свободы, как будто дорога принадлежит только нам. От порывов ветра у меня возникает чувство, будто я парю, чего никогда не было, когда я ехала в машине. Я возбуждённо смеюсь и выпрямляюсь, закрываю глаза и подставляю лицо ветру. Я чувствую себя живым человеком, по-настоящему живым. Как будто я была под водой и только что вынырнула, чтобы наполнить лёгкие чистым свежим воздухом.

Мы с парнями едем всего минут пятнадцать, прежде чем ребята сворачивают с бульвара, проезжают на красный свет и возвращаются к клубу. Когда мы подъезжаем, главные ворота открыты, и охранники машут нам, пропуская внутрь. Они проезжают мимо церкви и въезжают во двор между зданиями. Когда мы останавливаемся, Череп поднимает меня, прежде чем я успеваю сообразить, как вытащить затекшие ноги из-за Ворона.

Он смотрит на меня сверху вниз озорным взглядом.

— Добро пожаловать в джунгли, детка! —

ВИКТОРИЯ

В прошлый раз, когда я была здесь, я сразу пошла в церковь и ничего больше не увидела. Но в этот раз я осматриваюсь. Помимо церкви, здесь еще остались старая начальная каталическая школа, дом священника, дом монахинь и большое здание в стиле склада, которое, должно быть, уже недавней постройки. Спереди у него раздвижные двери, которые широко распахнуты, и внутри я вижу байкеров, которые тусуются и чинят свои мотоциклы в огромном гараже.

— Я помню это место до того, как вы сюда переехали, — говорю я, указывая на поле за церковью. — В первое воскресенье месяца после мессы здесь устраивали барбекю. Бабушка с дедушкой приводили меня сюда за курицей и солёным картофелем. Думаю, те времена давно прошли.

Череп качает головой. «Возможно, там не так уютно для семейного отдыха, как ты помнишь, но летом мы ставим там палатку и почти каждый вечер готовим на гриле».

— А школа? Во многих окнах горит свет, так что значит люди явно что-то там делают.

— Там Казармы, склады, комнаты для собраний. Всё, что нам нужно. Большинство братьев живут прямо здесь, за стенами!

— Привет, ребята. — раздаётся позади меня хрипловатый женский голос.

Я оборачиваюсь, и вижу ту рыжеволосую девушку, с которой я видела на секс вечеринке. Вблизи она выглядит моложе, чем я думала. И симпатичнее. Наверное, она примерно моего возраста. Мне ненавистна мысль о том, что я немного ревную.

Змей кивает ей. — Блейз, это Виктории.

— Привет, — тихо говорю я и слегка машу рукой.

— Приятно познакомиться. Она оценивающе смотрит на меня сверху вниз. — Вы, ребята, присоединитесь к нам сегодня вечером? Грешник и Шакал ждут меня внутри.

«Да, мы будем через минуту», — соглашается Череп.

— Конечно. Хочешь, я посмотрю, не рядом ли Оушен? Мы можем устроить вечеринку. — Она облизывает губы, и по её взгляду я понимаю, что вечеринка, о которой она говорит, будет проходить в очень лёгкой одежде.

Ворон качает головой. «Нет! Сегодня мы с Виктории».

—Ну смотри! Поступай как знаешь!.

Я смотрю, как она покачивает бёдрами в микроюбке, которая подчёркивает её великолепные ноги и тонкую талию, а её волосы струятся по спине. «Если вы, ребята, хотите пойти куда-нибудь с ней и своими друзьями, я пойму. Поездка на мотоцикле была очень весёлой. Вам не нужно нянчиться со мной».

Я не шучу, но в то же время, если они бросят меня и пойдут за ней в церковь, я вернусь домой и съем в постели все остатки торта и мороженого, пока буду смотреть турецкий сериал.

Как ни странно, именно Змей проводит пальцами по моим растрепанным ветром волосам и приподнимает мою голову, чтобы я посмотрела на него. «Думаешь, у неё есть что-то, чего нет у тебя?»

“Д-да?”

“Что?”

— Она... Я писатель, но как мне выразить словами то, о чём я думаю? — Она хороша в этом. — Я обвожу рукой вокруг. — В мужчинах. В себе. В сексе. Я же никогда...— Даже не… что? — спрашивает Череп, цепляя меня за мою оговорку. — Расскажи нам, Виктории.

— Ты девственница? — слишком громко спрашивает Ворон.

Пожалуйста, Боже. Открой землю и поглоти меня. Как я могу вести этот разговор с кучкой байкеров возле церкви? «Тсс! Что? Нет! У меня был секс, ребята. Просто я никогда… ну, вы понимаете… с кем-то другим!. Я ковыряю носком ботинка землю. У меня был один парень!, — говорю я едва слышно.

— О, чёрт возьми, нет. Это чертовски печально, — заявляет Череп. — Я же говорил тебе, что ты попала в нужное место, чтобы научиться грязным делишкам, просто я не знал, на сколько нам придется посторатся!.

— Прямо сейчас?!— Я отпрыгиваю назад, готовый броситься к воротам.

Ворон ухмыляется. «У тебя сейчас есть другие дела?»

Я уже несколько дней играю с собой в игру «это исследование для книги», но сейчас всё выходит на совершенно новый уровень. Мой механизм преодоления трудностей всегда заключался в том, чтобы отстраниться и проанализировать ситуацию, так что я так и делаю.

— Сегодня я не буду заниматься сексом. Я просто… обдумываю твоё предложение!

Змей смеётся. «Хорошая девочка. Если тебе предлагают сделку с дьяволом, обезательно обсуди условия».

— Так вот вы какие? Дьяволы?

«Мы, конечно, не святые, но до дьявола нам далеко!». Череп кладёт руку мне на плечо и ведёт к боковому выходу из церкви.

Внутри гораздо меньше хаоса, чем на вечеринке. На заднем дворе пара парней играет в бильярд, несколько байкеров постарше играют в карты, а Блейз сидит на диване с двумя байкерами, о которых она упоминала ранее. У одного короткие тёмно-русые волосы и густая борода. Он сидит на диване, а она у него на коленях. У другого волосы почти белые, а по бокам выбриты, так что остаётся короткий густой ирокез. Он пододвинул стул так близко, что можно было до него дотронуться. В его ушах пирсинг, а большую часть кожи покрывают татуировки, которые тянутся от шеи до подбородка.

Плавно покачиваясь в такт музыке, доносящейся из ближайшего радиоприёмника, Блейз трётся едва прикрытой одеждой задницей о колени бородатого мужчины, опираясь руками на колени другого мужчины, пока тот бесстыдно запускает руки под её укороченный топ. Заметив, что я смотрю на них, она улыбается, подмигивает одним из своих накрашенных глаз и откидывает длинные рыжие волосы с лица, совершенно не смущаясь того, что за ней наблюдают.

Глава 5

Я чувствую себя самой большой ханжой в мире, потому что, видимо, я здесь единственная, кому не нравится заниматься сексом с несколькими мужчинами одновременно. Да, я об этом думала, и эта идея породила новые идеи для моей книги, о которых я даже не подозревала, но как насчёт реальных отношений с тремя парнями одновременно?

—Разве они не будут ревновать?—

Пейдж пожимает плечами. «Готова поспорить, что некоторые бы так и сделали, но здешние мужчины привыкли полагаться друг на друга. Я думаю, что моим парням помогает расслабиться осознание того, что я под их защитой. Они уже поклялись друг другу в верности в клубе, а я просто сделала их ещё ближе. Джессика чувствует то же самое.

— Подожди, что? Таких как вы много? Это что, байкерская традиция?

— В моё время такого точно не было, — вмешивается Бонни. Она опускается в одно из кресел и бросает взгляд на фотографию седовласого байкера. Рядом с ней стоит рамка с надписями «Собственность» и «Генерал». — Когда мы только начали встречаться, мы немного сходили с ума, но я поклялась быть верной только ему и не могла представить себя с кем-то другим. Он был моим, весь мой, а я была вся его. Надеюсь, ты спиш спокойно, старый хрен. Она поднимает свой бокал, чтобы произнести тост в честь фотографии. — Но, думаю, времена меняются. Современные девушки становятся жадными.

Пейдж смеётся. «Совершенно верно».

Ещё один выстрел заставляет нас всех обернуться в сторону главных ворот. Несмотря на их непринуждённую болтовню, очевидно, что я не единственная, кто сейчас волнуется. Хотела бы я знать, что там происходит. «С ними всё будет в порядке?» Конечно. Тут часто такое бывает, — отвечает Пейдж, но в её словах чувствуется, что это не всегда так.

«Как вы с этим справляетесь? Когда вы знаете, что там происходит что-то опасное?»

Пейдж и Бонни обмениваются многозначительными взглядами. Отвечает Бонни. «Это непростая жизнь. Если бы у тебя был муж и он каждый день ездил бы на работу, ты бы переживала?»

— Я... — я уже собирался сказать «нет», но остановился. — Может быть, немного, но только если на дорогах будет опасно от большого количества машин.

— Вот видишь, автомобильные аварии — обычное дело. По статистике, каждый раз, когда мы садимся за руль, есть вероятность, что что-то может с нами случиться!

Пейдж кивает.

—Это конечно не совсем то же самое, но она права. В этой жизни есть место определённому риску, и, хотите верьте, хотите нет, это просто наша версия размышлений о том, будут ли дороги расчищены до того, как например чейто муж успеет вернутся с работы!—

— Звучит совершенно безумно, но, кажется, я понимаю, что ты сейчас имеешь в виду.

Остальные женщины переходят на более непринуждённые темы, и я думаю, что они пытаются заставить меня меньше волноваться. Какая может быть реальная опасность, если мы просто тусуемся здесь, как девчонки из колледжа? Пейдж говорит мне, что один из её мужчин — большой любитель чтения, и она постоянно пытается найти книги, которые ему понравятся, так что мне действительно есть о чём с ней поговорить. Блейз учится в школе красоты на визажиста, в надежде найти что-то более стабильное, чем подработка, которая у неё сейчас есть. У Бонни есть множество историй о её жизни с Генералом, который был в свое время президентом «Сынов вне закона» до того, как его предали и убили. Интересно послушать её рассказ о том времени, когда клуб обосновался в этом районе, а то, что она знала мою бабушку, позволяет мне почувствовать некую связь с ней.

Спустя некоторое время я понимаю, что уже давно не слышала выстрелов. «Там стало тихо».

Пейдж кивает. «Они придут, когда это будет безопасно, но уже тоже это хороший знак. По крайней мере я надеюсь на это».

Как будто в ответ на его слова кто-то стучит в дверь. Мы все вскакиваем на ноги от неожиданости, но Бонни проталкивается вперёд и проверяет, кто там, прежде чем открыть. «Ты чертовски долго возился». Она впускает Змея, а за ним ещё двух человек, которых я не знаю.

— Дикий! Бешеный! — Пейдж бросается в их объятия, и они прижимают её к себе, по очереди целуя до потери сознания.

«Мы… они… всё в порядке?» — спрашиваю я Змея, не зная, какой ответ мне нужен в первую очередь.

Я хочу броситься в его объятия, как Пейдж бросилась в объятия своих парней, но сдерживаюсь. Они все тихо переговариваются, и по тому, как Пейдж шепчет, я понимаю, что она волновалась гораздо сильнее, чем показывала.

«Всё в порядке, детка», — успокаивает меня Змей. Может быть, он понял, что мне нужно, потому что притянул меня к себе и обнял за плечи, прижав к себе. «Просто какие-то придурки хотели устроить налет на наш район. Мы их прогнали».

— Я хочу домой, — шепчу я.

— Конечно. Я тебя отвезу.

Пятнадцать минут спустя я открываю входную дверь, но вдруг дом бабушки кажется мне огромным и пустым. Последнее, чего мне сейчас хочется, — это остаться одной. Я быстро пишу Грейс, чтобы сообщить, что добралась до дома, и тут меня внезапно пробирает дрожь. Я чуть не попала в чёртову перестрелку, и парни, которых я едва знаю, но с которыми уже чувствую такую близость, могли пострадать. Откуда ни возьмись вырывается всхлип, и глаза начинают щипать. О боже, я сейчас расплачусь прямо здесь, в дверях.

Я слабо улыбаюсь Змею. «Я в порядке. Всё хорошо».

А потом появляется Змей и кладёт свою тёплую руку мне на бедро. «Чёрт, Виктория. Иди готовься ко сну. Я буду здесь столько, сколько тебе будет нужно». Он закрывает за нами дверь и задвигает засов.

ВИКТОРИЯ

Я просыпаюсь от запаха дыма.

Я резко открываю глаза и вскакиваю с кровати, прежде чем успевает сработать мозг. Всплеск адреналина за микросекунду превращает меня из крепко спящего человека в бодрствующего. Я перепрыгиваю через ступеньку, и запах становится всё сильнее. Следуя за своим носом, я вбегаю на кухню и вижу... байкера, готовящего завтрак.

Змей поднимает взгляд, выбрасывая пару кусочков подгоревшего тоста в мусорное ведро. «Тебе нужен тостер из двадцать первого века, а не эта рухлядь из каменного века». На плите в бабушкиной чугунной сковороде шипит бекон.