Занзибар

***

Двадцать второго июля две тысячи двадцать первого года Руслану исполнилось двадцать два. Дата не круглая. Но это как посмотреть. Он с друзьями решил, что такие даты с зеркальными цифрами бывают только один раз в одиннадцать лет — в 11, в 22, в 33, ну и так далее. И это, разумеется, нужно было отметить особо.

Когда отец с кавалькадой своей охраны отбыл в очередную командировку, Руслан наприглашал в дом самых близких из приятелей и, что называется, зажёг не на шутку. Приглядывать за своим так и не успевшим повзрослеть наследником отец оставил только Вадима. Из-за внушительных габаритов он никогда не таскал его за собой во время отъездов, считая, что вместо ста пятидесяти килограмм мышц лучше разместить в самолёте лишний ящик со спиртным и плюсом худую миловидную эскортницу на случай, если вдруг в дороге сделается совсем грустно. Но на Вадима на празднике можно было внимания не обращать — и в силу его флегматичного характера, и в силу того, что он не горел желанием вмешиваться в забавы молодых людей, лишь изредка поглядывая на мониторы. Уж если дело выйдет за все разумные рамки, тогда и будет повод вмешаться. Рамки же эти в представлении великана были столь же широки, сколь и его плечи.

Когда пик веселья остался позади и большинство из друзей разъехались по домам, возле бассейна, подсвеченного снаружи и изнутри голубоватыми лучами софитов, остались самые стойкие: сам Руслан, Кирилл с подружкой, парень по имени Даниил, появившийся на празднике только к концу, и сестра Руслана Майя, которая сидела чуть поодаль от остальных и что-то читала с довольно унылым видом. На улице уже рассветало, но за голубоватым светом и за густыми кронами искусственных пальм, окружавших по периметру бассейн, рассвет едва угадывался.

Кирилл, лёжа головой на коленях подруги и пуская густые клубы дыма от примостившегося тут же кальяна, прервал внезапно воцарившуюся паузу.

— Слушай, Рустик, — обратился он к Руслану, — мне тут мысля́ одна в голову пришла.

— Ну началось, — выдохнул Даниил. Все знали, что, если Кириллу «приходила» какая-нибудь мысль, то его заумный монолог мог растянуться надолго.

— Да ладно тебе, Дань, — зевнув, махнул рукой Руслан. — Хоть кто-то может ещё мыслить. Давай, Кир, распространяй.

Кирилл как-то глупо улыбнулся, передал мундштук своей подруге и произнёс:

— А вы знаете, что в жизни человека есть такая дата, которая случается только один раз в жизни?

Все молчали. Вряд ли кому-то сейчас хотелось напрягать мозги.

— Не томи, Кир, — промолвил Руслан.

— Шесть одинаковых цифр, — продолжил тот. — Одиннадцать лет, одиннадцать месяцев и одиннадцать дней.

— Да ну, — всё же задумался Даниил. — Погоди-ка. Двадцать два года… А и правда. Всё верно. Двадцать второго месяца не существует.

— А где ты был, — вмешалась в разговор подруга Кирилла, — в одиннадцать лет одиннадцать месяцев и одиннадцать дней? Можешь теперь вспомнить?

— Да какое там, — засомневался Руслан. — Хотя… Третьего июля две тысячи одиннадцатого я был… Щас, щас. Слушайте. А батя возил меня первый раз на сафари в Танзанию. Точно! У меня даже фотка есть: я стою возле первого подстреленного мной буйвола и ниже дата — 03.07.11. Так что получается, что я эту дату отметил.

— Фу, какая гадость! — громко сказала Майя, которая, казалось, и не слышала завязавшегося разговора о датах. — Нашёл чем гордиться. Болван.

— Господи! — воскликнул Руслан. — А ты ещё здесь, сестрёнка? Особо впечатлительным давно пора баюшки. Помню я, как ты три дня после той охоты оплакивала несчастное животное. А ты знаешь, что от буйволов в Африке народу погибает больше, чем от львов и леопардов?

— Если таких же идиотов, как вы с папашей, то это справедливый расклад.

— Да пошла ты, — огрызнулся Руслан. — Мочалка.

— Да хорош лаяться, — недовольно сказал Даниил. — Вечно вы как кошка с собакой.

— А давайте, — снова заговорил Кирилл, — отпразднуем шестнадцатого октября последние в жизни Руслана пять двоек — 22 года, 2 месяца и 22 дня?

— Давайте, — согласился сегодняшний именинник. — Только без этой дуры, — он кивнул в сторону Майи.

— Вот ещё, — фыркнула та, — больно мне надо. Совсем сбрендили с этими датами. И кстати, есть и семь повторяющихся цифр.

— Нет, — замотал головой Кирилл. — Таких не бывает.

— Сто одиннадцать лет, — усмехнувшись, промолвила Майя, — одиннадцать месяцев и одиннадцать дней.

Все дружно рассмеялись.

— Столько не живут, — сказал Даниил. — А если и живут, то вряд ли уже понимают, какой на календаре день.

— А кто родился шестнадцатого октября? — спросила подруга Кирилла. — Надо же приурочить это к чьему-то реальному дню рождения. Никто из знакомых?

С минуту все пытались напрячь не желающие напрягаться извилины.

— Оскар Уайльд, — промолвила Майя.

— Это чей приятель? — удивилась Кирова подружка. — Не припомню такого.

— Это ирландский писатель, — уточнила Майя. — Умер больше ста лет назад.

Подружка ничего на это не ответила, а только усиленно принялась тянуть дым из кальяна.

— Ну а что, — постарался скрасить конфуз Кирилл, — пусть будет Уайльд. Все запомнили? Чтобы не забыть.