Запечатленные

Пролог

Ему отчаянно хотелось стереть этот замысловатый узор, обвивший его запястье. Зачем ему она? Нежеланная, нелюбимая, чужая женщина, когда в его жизни есть Грация, возлюбленная невеста, единственная, кого он хотел бы видеть матерью своих детей?

Увы, генетика бессердечна, и именно от нее зависит, кто сможет зачать от Владетеля одного из девяти Бессмертных родов кадхаи.

Впрочем, Рэнд был несправедлив, сетуя на высокое свое положение. Любой кадхаи ограничен в выборе матери для своего наследника. Такова их природа и плата за нечеловеческую силу, выносливость и способности.

Грация была настоящей красавицей. Золотая девочка из богатой и уважаемой семьи, она обладала легким характером и женственностью, которые никого не могли оставить равнодушными.

Рэнд влюбился в Грацию с первого взгляда, еще в юности. Настолько, что без колебаний коснулся ее. Но его ждало разочарование. Запечатления не произошло.

Это ничуть не умалило чувств Рэнда, и он легко принял утешение Грации, пообещавшей, что со временем все уладится. Конечно, это было самообманом, но у Рэнда не нашлось сил отказаться от нее. Он даже сделал ей предложение, но столкнулся с противодействием своего Рода. Ему предложили выбор, или отказаться от титула, чтобы жениться на неподходящей женщине, или обеспечить себя наследником до свадьбы.

Ради Грации Рэнд был готов отказаться от власти. Он действительно любил ее.

Безусловно, его невеста была польщена этим выбором, но посоветовала не горячиться. Она не хотела разрушать его жизнь и великодушно предложила подумать над вторым вариантом.

Тогда Рэнд рассказал ей о запечатлении кадхаи.

Запечатление было проклятием его народа. Платой за то, что кадхаи фактически не были людьми. Женщин-кадхаи не существовало, и от кадхаи рождались только сыновья. К счастью, они были вполне совместимы с человеческими женщинами. С одним маленьким нюансом.

Для каждого кадхаи существовало всего несколько женщин, способных родить от него ребенка. Найти такую женщину было просто – стоило прикоснуться к ней обнаженной кожей, и на запястье запечатленных расцветал замысловатый узор. Вот только запечатление накладывало на мужчину жесткие ограничения. С того момента, как проявился узор, для кадхаи переставали существовать другие женщины. Он физически не мог изменить избраннице, и со временем узор, разрастаясь, привязывал его к женщине все сильнее, делая его зависимым от нее. Практически подчиняя ее желаниям. И, к сожалению, в обратную сторону это не действовало. Запечатленная женщина была вольна не только выбрать другого мужчину, но и отказать своему кадхаи в продолжении рода.

Вот только благословенная земля Танша издревле находилась под управлением Девяти бессмертных родов, и люди давно признали власть кадхаи над собой. Поэтому, чтобы оградить себя от капризов запечатленных человеческих женщин, кадхаи объявили избранниц своей собственностью, лишая права выбора. И уже от мужчины зависела судьба запечатленной.

Кадхаи не терпели власти над собой, и судьба запечатленных женщин все реже складывалась счастливо. Ведь освободить мужчину могла только смерть избранницы.

Услышав признание Рэнда, Грация ненадолго задумалась. А затем предложила.

- Пусть она родит тебе сына, а воспитаю его я.

Рэнд понимал, что означает это предложение. Если он хочет жениться на Грации, мать его ребенка должна умереть.

Он согласился без раздумий. И снял перчатки, что защищают кадхаи от преждевременного запечатления. Ведь это взрослый мужчина способен противиться притяжению запечатления, юность куда податливей.

И вот, год спустя, на его запястье расцвел узор. А запечатленная с ним женщина не произвела на него никакого впечатления. Но как же больно смотреть на любимую и не испытывать к ней влечения!

Грация чувствовала, как угасла столь привычная страсть Рэнда, и ей совершенно это не нравилось. Она боялась, что это навсегда, что ее возлюбленный Рэнд полюбит незнакомку, и Грация потеряет его. А еще она ревновала, как совсем не ожидала от себя. И ее терзала мысль о том, что, даже если все пройдет, как задумывалось, Грация вынуждена будет растить чужого ребенка от женщины, с которой изменил ей Рэнд, и никогда не станет матерью сама.

Поэтому она потребовала от Рэнда разрешения родить самой, от человеческого мужчины, и признать ее ребенка. Ведь она делала для него ровно то же самое.

Рэнд понимал, какую боль причиняет своей невесте, и не смог отказать ей. Это был болезненный, но в то же время сладкий самообман: в то время, как запечатленная вынашивала его ребенка в одиночестве, Рэнд наблюдал, как готовится стать матерью его Грация. И, хотя в этот период он не мог прикоснуться к любимой, ему почти удалось убедить себя, что никакой другой не существует. Что именно его сына собирается родить его будущая жена.

Запечатленная умерла во время родов – вполне обычное дело. Родить ребенка кадхаи совсем не просто, и врачи в этом случае спасают дитя. Даже если нет прямого запрета спасать мать, какой дал им Рэнд.

Ему не хотелось убивать эту женщину своими руками. И, когда узор на его запястье выцвел, Рэнд ни мгновения не сожалел о судьбе запечатленной. Он лишь вздохнул с облегчением, что теперь все самое сложное в его жизни осталось позади.

Рождение сына не вызвало в нем никаких чувств. Он не хотел этого ребенка от этой женщины, а потому без колебаний отдал ребенка на попечение нянек – пока Грация не будет готова взять на себя заботу о малыше.

Глава 1

Теодор Вайнхаи, наследник Владетеля Бессмертного рода кадхаи, был ангельски красив. Безупречные черты, словно созданные гениальным скульптором, золотые волосы, невозможная синева глаз в обрамлении черных ресниц; на чувственных губах – легкая полуулыбка, атлетичную фигуру подчеркивает дорогая одежда. В его облике нет ни единого изъяна.

Теодор Вайнхаи, истинный кадхаи, был невероятно харизматичен. Он легко увлекал за собой, заставляя слушать и слушаться, умел произвести впечатление и стать душой компании. Он красиво говорил правильные вещи, был умен и хорошо образован. Любой, кто встречал его впервые, желал продолжить знакомство.

Теодор Вайнхаи, золотой мальчик благословенной земли Танши, был абсолютно аморален. Для него ничего не значили чужие чувства и интересы. Он легко и походя ломал жизни и судьбы любого, кто попадет под руку, просто, чтобы развлечься. Он сеял вокруг себя хаос и разрушение, и его отцу, Владетелю Рэнду Вайнхаи, пришлось потратить целое состояние на то, чтобы замять последствия жестоких его игр.

При всей его ангельской внешности Теодор Вайнхаи был демоном во плоти.

Но даже таким бесчувственным существам свойственны слабости. Слабостью Теодора была Оливия. Девушка, в которую он был влюблен.

К шестнадцати годам Тео окончательно разочаровался в чувствах, решив, что любовь – это не для него. Но именно тогда он и встретил Оливию – юную, хрупкую, миниатюрную и очень красивую. Несмотря на богатство своей семьи, Оливия была мила, скромна и неприхотлива, а еще она предпочла Теодора его брату, чего в жизни юного кадхаи не случалось никогда. Не удивительно, что Тео влюбился со всем пылом юности, и рядом с Оливией всегда сдерживал темную свою натуру, искренне заботясь о девушке.

И он был готов уничтожить любого, кто посмеет причинить вред его девушке. Но почему-то всегда находились безумцы, видевшие в Оливии легкую добычу. И впервые за те два года, что Тео встречался с Оливией, таким безумцем оказалась девчонка.

Красавчик Тео всегда был популярен у девушек, но обычно им хватало ума не лезть к Оливии. Поэтому он всерьез разозлился, когда увидел свою девушку после стычки с соперницей – заплаканную, с порванной одеждой и синяком в полщеки.

Выяснить, кто это сделал, не составило труда.

Кассандра Фивиа была стипендиаткой в их элитной школе, предназначенной исключительно для детей из богатых и властьимущих семей. Такие, как она – исключение, когда талантливым и умным детям дается шанс на лучшее будущее и выделяется стипендия для обучения в престижных учебных заведениях. Но стипендиаты остаются вне привилегированного общества, остальные ученики всегда смотрят на них с презрением. Ум не дает таким никакого преимущества – у элитных школ высокие требования к успеваемости, и никакое богатство не позволит удержаться в школе, если ученик просто не в состоянии усвоить сложную программу обучения. Самые умные бедные дети заурядны в стенах элитных школ. А больше им нечем выделиться.

Такой была и Кассандра. Тео даже не вспоминал о ее существовании, привычно игнорируя все, что не вписывалось в круг его интересов. Но девчонка сама напросилась на его внимание.

Недоброе внимание.

Он не мог оставить безнаказанной ту, кто покусилась на его Оливию. И не просто так – по словам Оливии, эта Кассандра замахнулась на самого Тео, лелея планы завоевать парня.

Чужую глупость Тео тем более не выносил. У него была его Оливия, и, хотя он давно убедился, что не она его запечатленная, но на других девушек Тео не смотрел. Они просто не могли дать ему то, в чем он нуждался. Тео знал, на что падки девчонки – на внешность, на деньги, но искреннюю любовь он видел только от Оливии.

И это было все, чего он хотел.

Идея, как наказать наглую стипендиатку, пришла быстро. Чуть больше времени заняла подготовка к экзекуции. Но оно того стоило. После того, как Тео закончит с ней, она и думать забудет покушаться на Оливию.

Но он не собирался оскорблять Оливию, прикасаясь к другой девушке, и поэтому ему нужны были помощники.

У Тео было множество знакомых, часть которых он порой привлекал в качестве подельников в различных своих проделках. Поэтому ему быстро удалось найти исполнителей для своего плана.

Нищая Кассандра не могла позволить себе охрану, поэтому втроем они захватили ее без труда. Растерянная и испуганная, девчонка отчаянно сопротивлялась, но что она могла противопоставить тройке здоровых и крепких парней? Ее запихнули в машину и увезли прямиком из школы в пустующий перед сезоном загородный дом Владетеля Вайнхаи.

В специально оборудованной комнате Тео подвесил девчонку на свисающие с потолка цепи. Ее роста едва хватало, чтобы стоять на цыпочках, и он с удовлетворением отметил, как сильно врезаются браслеты в тонкие девичьи запястья.

Всю дорогу Кассандра вела себя тихо, понимая, что из мчащейся на полной скорости машины ей никуда не деться. Но, когда ее поволокли к дому, снова задергалась, пытаясь вырваться из крепкой хватки парней.

А еще она не молчала. Наглая девчонка требовала ее отпустить и интересовалась, по какому праву ее похитили.

Тео не торопился отвечать. Он чувствовал ее тщательно скрываемый страх и собирался напугать ее еще сильнее.

И не только напугать.

Но в глубине души ему импонировала эта стойкость девчонки. Она не ревела, не умоляла ее отпустить, не сдалась на милость похитителей. Поразительное присутствие духа для нищей стипендиатки. И, если бы она задела только его, Тео, пожалуй, даже мог бы ее отпустить. Ему нравились смелые.

Глава 2

Кэсси никогда не думала, что может стать жертвой похищения или насилия. Тем более со стороны кого-то из кадхаи.

Особенно – со стороны Теодора Вайнхаи.

Она была из бедной семьи, так что никого не могли заинтересовать ее деньги. И внешность у нее была совершенно заурядная. Невыразительный цвет волос, болотного цвета глаза, совершенно обыкновенное, ничем не примечательное лицо, худощавая фигура – в ней не было ничего, что могло бы привлечь потенциального насильника.

Поэтому, когда ее схватили едва не на пороге школы, запихнули в машину и увезли куда-то за город, она совершенно растерялась.

И, хотя она не оставляла попыток освободиться, но хорошо понимала, что против троих парней у нее шансов нет. Особенно если один из них – кадхаи.

Не просто кадхаи – Теодор. Тот самый Теодор, который единственный среди всей этой обнаглевшей от безнаказанности элиты никогда ее не задирал.

Потому-то его нападение так ее потрясло.

А уж когда он приплел свою Оливию, она окончательно запуталась. Оливия была высокомерной стервой, которая ловко пользовалась своим положением девушки Теодора, чтобы добиваться от других подчинения. Поэтому Кэсси никогда с ней не связывалась. И уж тем более она бы не позарилась на такого парня, как Теодор.

Хотя не так давно Оливия попыталась посмеяться над Кэсси. Она любила такое, нападать на беззащитных, запугивать, унижать, выставлять на посмешище. Богатенькой наследнице было скучно, и она развлекалась за чужой счет.

Но в случае с Кэсси это не сработало. У девушки не было чувства неполноценности из-за того, что семья Кэсси бедна. Она верила, что хорошее образование поможет ей выбраться из нищеты, и уверенно шла к цели. Она добилась стипендии в одной из элитных школ, и ни в чем не уступала учащимся здесь, хотя к их услугам были лучшие репетиторы, которых можно нанять на деньги, а у Кэсси – только она сама. И, по ее мнению, для большинства учащихся здесь шанс попасть в такую школу без родительских денег не велик. А она свой реализовала, и ей есть чем гордиться.

Поэтому насмешки Оливии ее ничуть не задели. Кэсси просто пожала плечами, оттолкнула девушку плечом и ушла. Ни сама Оливия, ни ее подружки ввязываться в драку, пытаясь остановить жертву, не рискнули. То ли маникюр пожалели, то ли испугались за свое здоровье. Кэсси была крепче их, вместе взятых – хрупких до субтильности, ведь богатым юношам нравятся девушки, нуждающиеся в защите.

Инцидент продолжения не имел, Оливия несколько дней провожала Кэсси злобным взглядом…

…а теперь ее парень обвиняет Кассандру в каких-то немыслимых вещах. И совершенно уверен в честности своей девушки.

Ну да, конечно, искренность и Оливия – рядом и не стояли.

Даже оказавшись подвешенной на цепях в пустом доме, в окружении трех парней, Кэсси не верила, что с ней может случиться что-то плохое. Но, судя по оговорке Теодора, он уже не впервые проворачивал нечто подобное, а значит, шансов уйти без потерь у нее не было. Кассандре оставалось только бессильно злиться. И именно злость заставила ее укусить бесцеремонного парня.

О чем она, впрочем, быстро пожалела. Потому что стоило Теодору уйти, как его дружки приступили к делу. И, как ни кричала Кэсси, требуя не трогать ее, парни только смеялись. Они знали, что сопротивляться она не может.

Беспомощность убивала.

Ее раздели, заставив почувствовать себя еще беспомощнее. Они обсуждали ее и лапали, как будто она просто кусок мяса, и от этого становилось невыносимо противно. Чужие прикосновения оставляли ощущение грязи на коже, и больше всего Кэсси хотелось оказаться в другом месте. Подальше отсюда.

На какое-то время ее оставили в покое, выясняя, кто будет первым, но передышка вышла слишком короткой. Кэсси почувствовала, как чужие руки легли на ее бедра, и зажмурилась, по-детски прячась во тьму от всего плохого. А в следующий момент все прекратилось.

Напуганная, Кэсси открыла глаза – и обнаружила рядом Теодора. И он выгонял несостоявшихся насильников!

Это было похоже на чудо, но Кэсси не обольщалась. Вряд ли Теодор просто так отпустит ее после того, как похитил и чуть не отдал на растерзание двум парням.

Но он именно это и сделал.

Он освободил Кэсси от цепей и велел убираться.

Ослушаться Кассандра не посмела, понимая, что не стоит привлекать его внимание лишний раз. Кто знает, вдруг этот безумец передумает снова.

Хотя блузка была безнадежно испорчена – ее, как и бюстгальтер, срезали, когда обнажали девушку – ее еще можно было надеть. Кое-как натянув нижнее белье, остатки блузки и юбку, Кэсси торопливо обулась и помчалась прочь из дома.

Она понятия не имела, где находится, знала лишь, что ее увезли за город. И пешком домой ей придется добираться целую вечность. Но ловить попутку она побоялась, а, выбравшись к дороге, спряталась за обочиной. Не хватало ко всему попасть в лапы какого-нибудь маньяка, чтобы он соблазнился легкой добычей и прикопал ее в лесу.

Кэсси довольно бодро шла вдоль дороги, прячась за придорожными деревьями, пока окончательно не стемнело. Несколько раз ей удалось удержаться на ногах, когда она спотыкалась в темноте о незамеченные корни, но в какой-то момент удача от нее отвернулась. Она наступила в яму, подвернула ногу и крайне неудачно упала, чувствительно приложившись затылком о ствол. Попыталась подняться, но ногу пронзила острая боль, девушка почувствовала тошноту и головокружение, так что пришлось лечь на землю. Кэсси закрыла глаза, молча глотая слезы.

Глава 3

Разговор с Оливией вышел неожиданно трудным. Тео просто не знал, как ей рассказать о произошедшем. Как вообще можно начать такой разговор? «Девчонка укусила меня, и мы запечатлились?»

Тео злился и опасался, что в таком состоянии может обидеть Оливию.

Но разговор начала она сама. После школы, когда они расположились в дорогом кафе, где обычно обедали.

- Сегодня эта мерзкая Фивиа не появилась в школе, - сообщила Оливия. – Это ведь твоя заслуга?

Тео с раздражением вспомнил, как искал Кассандру ночью. Ведь уже уехал, отвез обиженных парней в бордель в качестве извинений, вернулся домой. Осознание настигло его, когда в очередной раз он рассматривал проклятый узор. Сама она добраться до города просто не сможет. Слишком далеко, даже если идти днем, что уж говорить о ночном времени. А вдруг она не переживет дорогу, потому что не в состоянии позаботиться о себе? Или потому, что покажется кому-то легкой жертвой.

А что, если она вообще единственная для него? Такие случаи бывали. Ему ведь житья не будет, если выяснится, что он не позаботился о продолжении рода…

Пришлось подрываться посреди ночи и снова ехать к загородному дому, по дороге высматривая ненавистную девку.

Она оказалась не так глупа, чтобы идти по дороге, подставляясь под неприятности. Но это усложнило и его поиски. Если бы не запечатление, он ни за что бы ее не нашел. И то обнаружил он ее едва ли не случайно – девчонка лежала на земле, то ли в обмороке, то ли просто упав без сил. Пришлось тащить ее на себе, потому что не то что идти, она даже стоять толком не могла. К счастью, пока Тео ее вез, она молчала. А он всю дорогу мысленно ругался, не прекратив, даже когда донес ее до дверей квартиры, где и оставил. Там уж она точно пропасть не должна.

- Да, моя, - задумчиво ответил Тео на вопрос Оливии, выныривая из воспоминаний.

- Расскажи, что ты с ней сделал? – она подалась вперед, чтобы не упустить подробности.

У нее всегда вызывал интерес процесс наказания. Тео казалось, ее восхищает его фантазия, но сейчас почему-то любопытство Оливии его покоробило. Даже если бы все сложилось иначе, ему бы не хотелось рассказывать своей девушке, как он отдал девчонку на забаву паре парней.

Или это потому, что восхитительная Оливия больше его не влечет? Нет, он все еще любит ее, но… куда-то пропала потребность касаться ее, целовать, держать в постели. Умом он всего этого жаждет, но тело – молчит.

- Оливия… Произошло кое-что… непредвиденное.

- Непредвиденное? – изумилась она.

И насторожилась. Отпрянула, чуть прищурилась. Словно опасаясь чего-то.

Это удивило бы Тео, не будь он сосредоточен на другом.

- Ты ведь знаешь, в определенном вопросе кадхаи… уязвимы. Есть одна сторона в нашей жизни, над которой мы не властны, - он старался подобрать слова так, чтобы не задеть ее.

- О чем ты говоришь? – Оливия нахмурилась.

Коротко вздохнув, Тео решился. Что толку тянуть, если все равно правды не скрыть.

- Вот об этом, - он отогнул край перчатки, демонстрируя ей узор.

- Что это? – она уставилась на его запястье со странным выражением.

- Я запечатлен, - Тео поморщился.

- С кем? – гневно спросила Оливия.

- С ней.

- С ней? – не сразу поняла девушка, а затем взорвалась: - С ней?! С девкой, которая посмела меня ударить? С уродиной, которая грозилась тебя увести? С той, которую ты должен был наказать?! А ты вместо того, чтобы вступиться за меня, лапал ее? Голыми руками?

- Я не прикасался к ней! – возразил Тео.

И снова подумал о вероятности того, что других вариантов у него может и не быть. Каково было бы узнать, что ребенка придется делать с той, кого насиловали у него на глазах по его же распоряжению? А если бы ее повредили?

И ведь этот вариант даже не ему в голову пришел, а ей.

Нет, надо учиться продумывать последствия своих действий далеко вперед. Для будущего Владетеля рода недопустимо действовать импульсивно.

- Тогда как вы запечатлились? – на щеках Оливии заалели пятна от с трудом сдерживаемого гнева.

- Эта бешеная меня укусила, - сердито ответил Тео.

От неожиданности Оливия рассмеялась, но смех ее звучал растерянно.

- Укусила? Ты серьезно?

- Она умудрилась порвать мне перчатку, - с досадой сообщил Тео.

К чести Оливии, она продемонстрировала отличную выдержку. Не ругалась, не вспылила, только плотнее сомкнула губы. И довольно быстро взяла себя в руки:

- И что теперь? Ты уйдешь к ней?

- Зачем она мне? – поразился Тео. – Оливия! Я ведь люблю тебя. И это не изменилось от того, что я запечатлен с другой. Просто…

- Просто теперь ты не можешь быть ни с кем, кроме нее! – она все же повысила голос, но тут же умолкла.

- Только пока она жива, - уточнил он.

- Тогда почему она все еще жива? – Оливия бросила взгляд на его запястье, вновь скрытое под перчаткой.

Глава 4

Отдышавшись, Кэсси заставила себя успокоиться. Там, за дверью – всего лишь собаки, а не дикие звери. С собаками можно договориться, даже если они дрессированные охранники, натасканные на убийство нарушителей.

Все равно страшно.

Но воды в доме все так же нет, Теодор не придет, чтобы спасти ее от жажды, и значить, нужно самой выбираться из дома, чтобы выжить.

Для начала Кэсси заглянула в холодильный ларь, где выбрала кусок мяса покрупнее. Мелко его порезала и поставила миску с мясом рядом с дверью, приоткрыв которую, выбросила наружу пару кусочков.

Тут же захлопнула. И прислушалась.

Сытые собаки – добрые собаки. Вряд ли перед отъездом Теодор их покормил.

За дверью послышались возня и порыкивание. Чуть подождав, Кэсси повторила процедуру. И так – пока не скормила псам всю миску.

Ворчание и порыкивание снаружи вроде бы стало добродушнее.

- Я вас напою, если вы меня выпустите, - крикнула она собакам через дверь.

И приоткрыла щелочку.

Оба пса – огромных, страшных – смирно сидели у крыльца и внимательно наблюдали.

Кэсси сглотнула, старательно давя страх, и приоткрыла дверь пошире.

- Хорошие песики, умнички, настоящие охранники, - певуче заговорила она. – Я своя, я тут живу, я пахну вашим хозяином, это меня вам нужно охранять… Я вас буду кормить и поить, хорошие песики…

Конечно, они не понимали, что она говорит, но наверняка знали значение таких слов как «кормить», «поить», «хозяин», «охранять». И знакомый запах должен их успокоить.

Главное, чтобы он остался, этот запах. Хотя, учитывая, что с ней делал Теодор, она вся должна была им провонять.

Под внимательными собачьими взглядами она вышла на крыльцо. Псы синхронно поднялись и подошли к ней.

Хотя бы не скалились.

Когда они принюхались, Кэсси даже дышать перестала. Ей было очень страшно, но, наверное, все же лучше быстрая смерть от собачьих клыков, чем медленное умирание от жажды.

Но собаки не напали. Видимо, сочли запах приемлемым, и просто остановились рядом, глядя на нее с ожиданием.

- Сейчас, только воду найду, - немного нервно улыбнулась им девушка и неторопливо спустилась с крыльца.

Резких движений она старалась не делать, чтобы не спровоцировать собак.

Поиски воды не затянулись – колодец обнаружился здесь же, во дворе. Как и будки, с цепями, сейчас разомкнутыми, и пустыми мисками для воды и еды.

Воду из колодца предполагалось добывать по старинке, накручивая ворот с прицепленным к нему ведром. Кэсси еще не приходилось сталкиваться с такой древностью, но, кроме физической силы, особых умений для добычи воды от нее не требовалось.

Кэсси вытащила полное воды ведро и поморщилась, представив, как будет делать то же самое на девятом месяце беременности.

И замерла, положив руку на живот. Неужели она действительно беременна? И внутри нее начинает развиваться новая жизнь?

Она совсем не была готова стать матерью, но при мысли о грядущем материнстве ее охватывало странное ощущение чуда. Она приведет в этот мир новую жизнь! Нового человека, маленького и беспомощного, который будет зависеть от нее… и любить ее.

Разве это не волшебство?

Поскуливание собак привело ее в чувство. Кэсси торопливо, насколько позволяли обстоятельства, наполнила собачьи поилки и натаскала воды в дом.

А затем взялась исследовать территорию.

Помимо основного дома, колодца и пары будок, внутри огороженной забором территории имелось отхожее место в виде маленького домишки, скромно притаившегося в дальней части двора, баня и сарай с поленницей.

Туалет был привычного вида – дыра в полу без каких-либо удобств. В деревенском доме, который ее родители снимали каждое лето за часть урожая, был точно такой же. Сарай был чистенький, светлый и почти пустой, только инструменты на полках. Большинство из них Кэсси видела впервые в жизни и решила, что они ей точно не понадобятся.

Баня обрадовала наличием душа, но огорчила необходимостью вручную заполнять водой емкость под него. Как и под горячую воду, нагревала которую местная печь. На дровах! Даже не артефактная.

Как и пообещал Теодор, особых удобств это место ей не предоставляло.

Но Кэсси часть жизни провела в весьма бедной деревне, где удобств было еще меньше. Конечно, со временем и растущим животом ей придется тяжелее, но сейчас здесь вполне можно жить.

Если не считать, что у нее даже смены одежды нет. С другой стороны, кого ей стесняться? Кругом сплошной лес, других людей просто нет, и можно ходить голышом, пока сохнут постиранные вещи.

Умывальные принадлежности, кстати, в бане присутствовали.

О том, что она будет делать, когда наступят холода, Кэсси пока решила не беспокоиться. До них еще дожить надо.

И не сойти с ума от скуки, потому что никаких развлечений одинокий дом в глухом лесу не предлагал. Хотя, возможно, времени скучать у нее и не окажется.