Запертые в торговом центре

Эпиграфы

Вся человеческая мудрость заключается в двух словах: ждать и надеяться!

Александр Дюма - Граф Монте-Кристо

Твоё обнажённое тело должно принадлежать тому, кто полюбит твою обнажённую душу.

Чарли Чаплин

— Может быть, наша жизнь началась в океане.
— Четыре тысячи миллионов лет назад. В каком-нибудь глубоком, тёплом месте, около подводного вулкана.
— И почти всё это время все живые существа были водными, жили в море. А потом, несколько миллионов лет назад, а может, и немного раньше,

— < > — живые существа выбрались и на сушу.
— Но можно сказать, что, после того как мы покинули море, прожив в нём много миллионов лет, мы как бы взяли океан с собой. Когда женщина собирается родить ребёнка, у неё внутри имеется вода, в которой ребёнок растёт. Это вода почти точно такая же, как вода в море. И примерно такая же солёная. Женщина устраивает в своём теле маленький океан. И это не всё. Наша кровь и наш пот тоже солёные, примерно такие же солёные, как морская вода. Мы носим океаны внутри, в своей крови и в поту. И когда мы плачем, наши слёзы — это тоже океан.

Грегори Дэвид Робертс – Шантарам

Вы никогда не пересечете океан, если не наберетесь мужества потерять берег из виду.

Христофор Колумб

Карточка основных персонажей (бонус)

Чарли Бакстер

Молодой человек с каштановыми кудрявыми волосами. Учится в “Центральном Театральном Университете” города. Страдает клептоманией.

Возраст: 19 лет

Характер: умный, юморной, имеет гибкий склад ума. С легкостью находит эффективные решения проблем, возникающих перед ним.

Киара Старс

У девушки длинные темные волосы. Окончила “Столичный Университет имени Илона Маска”. Специальность — культуролог. Ищет хорошо оплачиваемую работу, чтобы вносить значимый вклад в семейный бюджет, так как у родителей беда с работой.

Возраст: 22 года

Характер: добрая, но временами вспыльчивая.

Мелисса Честерфилд

Одинокая путница, которая старается выжить в постъядерном мире. Владеет револьвером 45-го калибра.

Возраст: 30-35 лет

Характер: сильная, волевая. С легкостью способна разобраться с опасным противником.

Пролог

Природа — это неотъемлемая часть нашей жизни, без которой человечество не способно прожить ни дня. Она дает нам кислород и пропитание в виде продуктов, получаемых за счет представителей животного и растительного мира, но в то же время у нее есть силы, могущество лишать нас всего с помощью природных катаклизмов. Землетрясения, наводнения, засухи, торнадо и пожары из года в год, сами того не осознавая, корректируют людскую популяцию. Природа одним дарует жизнь, а у других отбирает ее. С ней шутки плохи, ей неведом ни юмор, ни сострадание, она живет по другим, неведомым нам законам.

Природные бедствия зачастую случаются просто по той причине, что Матушка-Земля решила так поступить, но не всегда стоит винить лишь только ее. Человечество в погоне за выгодой, желанием заработать больше деньжат и продлить свой век способно перейти невидимую, неосязаемую грань дозволенного и влезть в такие проблемы, от последствий которых тяжело отвертеться.

Зловещий, рукотворный вирус, который всегда казался чем-то фантастическим, составляющим элементом некоторых фильмов и книг в жанре постапокалипсис, оказался более чем реален. Миру пришлось столкнуться с неизведанным и искать силы противиться злому року судьбы.

Наша цивилизация оказалась не готова к борьбе за существование, от чего пали не только села, но и города с многомиллионным населением наподобие Лондона, Парижа, Москвы, Нью-Йорка… Список бесконечен, ведь вирус добрался до всех уголков земного шара: он не обошел вниманием даже туземцев в диких и непроходимых джунглях, не говоря уже о полярниках в вечных снегах Антарктиды.

— Я устала, — признается девушка, потирая лоб. Голова кружится, а спина взмокла от долгих хождений и тяжести на спине. — Еще долго нам бродить?

— Скоро доберемся, милая, — обещает парень и выдавливает из себя улыбку. Он также водрузил на себя большущий инвентарь. Им обоим хочется отдыха, но пока нельзя останавливаться — слишком опасно.

Ноги одинокой путницы прошагивают по нескончаемой пустоши, и топот ее шагов отчетливо звучит эхом ей вслед. Больше никаких звуков: местность давно покинута.

Солнечные лучи ласкают поверхность земли и подпитывают своей энергией редкие кусты и цветы, но в то же время, к сожалению, становятся причиной вечного желания освежить горло. Вода — ценный ресурс, ради которого жгучая брюнетка и вышла из своей паршивенькой хижины в поисках приключений.

Сколько лет прошло после начала вируса, приведшего к многочисленным смертям и деградации общества? Кто уж сейчас способен вспомнить... Мелисса привыкла жить, не задумываясь об исторических хрониках. Девушка не застала те самые времена, и о довирусном периоде жизни человеческого рода, от которого осталась лишь раскиданная по миру горстка людей, можно узнать только у пожилых жителей поселений, по большей части основанных на месте бывших городов и сел, ну либо из книг. Если кому-то нужны правдоподобные сведения и факты — лучше проложить путь в библиотеку, но ей не до этого.

— А здесь может начаться веселье... — произносит девушка и заносит руку за спину. Револьвер 45-го калибра оказывается в руках. С годами страха становится чуть меньше и вылазки за продуктами превращаются в рутину. Ее сердце все также колотится при виде опасности, но теперь не так сильно: в нем есть место безразличию. Ведь когда-нибудь ее прикончат, не так ли? Будь то мародеры, то хищные и обезумевшие по вкусу плоти звери — кто-нибудь со временем да точно доберется до нее, поэтому зачем лишний раз нервничать, для чего опасаться неминуемого?

Девушка бьет ногой, обутой в жесткий гриндерс по двери, и та с гулким звоном распахивается. Вдали по полу ползает облезлая крыса размером с кошку. Она выдыхает — не самый опасный враг; прокручивает револьвер в руках и с размаху ударяет прикладом твари по голове. Кровь и мозги грызуна разносятся по полу и по стенам.

В обветшалом домике на кушетке лежит сумка с деньгами. Нетронутая. В современных реалиях преобладает бартер, поэтому потерявшие актуальность доллары давно не котируются.

Мелисса морщится, ощущая запах гнили, и движется в сторону уборной. Дверь не закрыта, а на холодном кафеле лежит труп мужчины. Тело бедняги изуродовано кучей порезов и укусов.

— Покойся с миром, старина, — бросает брюнетка и шарится в карманах незнакомца. Она не мешкается с обыском, понимая, что другого выхода нет. На пустошах постоянно происходят убийства и зверства, так что кража, совершаемая ею, сродни капле в море. Также девушка находит в кухонном серванте несколько консервов, которые мигом запихивает в свой маленький рюкзачок.

Рядом с ветхим домом стоит небольшая постройка, где может храниться что-то весьма важное. Особа прокручивает найденный ключ в замочной скважине, и оказывается в небольшой комнатушке. По центру стоит колодец, а вокруг покоятся цинковые ведра.

Мелисса крутит продолговатую ручку во֜рота, и бревно начинает потихоньку опускаться вниз. Вскоре ведерко с водой поднимется на нужный уровень, чтобы девушка смогла перелить в свою пару фляг максимально доступное количество слегка мутной, но все же питьевой жидкости.

— Супер, на время хватит, — шепчет брюнетка и вздыхает. Что ни день, так какое-то выживание. И для чего нам всем дарована такая жизнь? Мелисса часто размышляет на эту тему, но понимает, что ответа ей никогда не найти. Лучше стараться абстрагироваться от плохих мыслей и двигаться вперед, не предаваясь лишний раз горю, чем изнурять свое сознание до беспамятства ужасными мыслями о бессмысленности бытия.

1 Чарли

До сих пор без понятия, как моим родителям надоумило назвать меня Чарли. Чарли Бакстер... звучит же как- то коряво и нелепо, разве не так? Когда я представляюсь своим именем, мне кажется, что люди сразу начинают думать, что я какой-нибудь ботаник или того хуже неудачник, хотя чаще всего это же одно и то же. С документами будет много волокиты, поэтому что-то менять я не намерен в своих паспортных данных. Просто знайте, что я сам не в восторге от всего этого.

Вы читаете мой дневник. Без понятия для чего я его пишу, все равно вряд ли найдется тот, кому "повезет" прочитать строки о моих ежедневных приключениях. Однако психотерапевт, к которому я наведывался пару раз в связи с депрессией, посоветовал как можно чаще излагать свои мысли на бумаге, чем я как раз и занимаюсь сейчас. Разумеется, вы не найдете тут всеобъемлющей информации обо мне, но, вполне вероятно, наткнетесь на некоторые любопытные факты и детали, из коих состоит моя жизнь. Надеюсь, она будет долгой и интересной, а то смысл-то в чем?

Я родился на отшибе столичного муравейника. Жить на окраинах мегаполиса то еще удовольствие: вечно проблемы с доступностью общественного транспорта, как и с привлекательной работой, которая, как зачастую бывает, водится в больших масштабах в экономически развитых районах городов. В силу своего возраста я пока не работаю, а учусь, но понимаю, что проблемы взрослой жизни не за горами и мне придется искать и искать теплое местечко в бетонных джунглях. Без понятия, чего я добьюсь, но хочется верить в лучшее.

Стыдно признаться, но у меня есть один фетиш. С самого детства я болею клептоманией. Ну, знаете... когда хочется воровать. Помню, что будучи маленьким ребенком я всегда в продуктовых магазинах старался спрятать что- нибудь за пазуху, когда мои родители и охранники теряли бдительность. Иногда мне кажется, что я веду себя аморально, но порой в голову приходят и другие мысли: ну, украл что- то, разве от этого сильно изменится чья-либо жизнь... навряд ли. Мои забавы — это капля в море, если сравнивать с тем, чем занимаются политики и олигархи.

Чем ярче и приятнее спится, тем быстрее внешние обстоятельства норовят вырвать тебя из сладостных грез в привычное бытие. Мой праздный сон нарушает шум пылесоса. Кстати, необычный факт об этом белом шуме, который помешал моему покою – звук работающего пылесоса оказывает успокаивающее влияние на новорожденных детей, так как напоминает им о шуме, который они некогда слышали в утробе матери, ведь он такой монотонный, спокойный, шипящий… но в моем случае БЕСЯЧИЙ!!! Из той же категории, что и чавканье, хруст яблока и звук рвущейся бумаги.

Напяливаю на себя джинсы и футболку, чтобы в подобающем виде выйти из своей комнаты. После похода в ванную я устремляюсь на кухню, следует хорошенько покушать перед выходом из дома. Сегодня в институте четыре пары, сытым мне легче будет их выдержать.

Люблю ли я учебу? Интересный вопрос! Обучение в вузе, разумеется, не сравнишь со школой, где обожают забрасывать всех нескончаемыми домашними заданиями и где преподают уйму предметов, которые нам по жизни, скорее всего, и не понадобятся. Допустим, вы идете в магазин за колбасой или летите отдохнуть в Египет… каков шанс, что в одном случае так необходимо знание тангесов-котангесов, а во втором понимание географии? Мы отходим от темы, друзья мои. Стоп! Так о чем я это? В университете тебе обычно дают именно ту информацию, которая хоть каким-то боком связана с твоей будущей профессией. Еще, кстати, не надо скидываться на занавески.

— Чарльз, ты встал на ноги! — улыбается мать. А что я должен был к ней выехать на инвалидной коляске, но произошло чудо? Вау! — А я тут пылесосила. Не помешала, надеюсь?

Конечно же, что за вопрос! Моя мама любит прибираться дома и обычно занимается этим с раннего утра, потому что уже который год страдает нарушением сна.

— Сирма, твоя стряпня так себе сегодня, — бурчит отец и качает головой. — Впрочем, как и всегда. Кстати, Чарли, сбегай в гостиную и принеси мне банку пива. Я ее оставил на столе.

— Джармуш, тебе же на работу, — едва выговаривает ему обеспокоенная супруга. — Они же могут уволить тебя, дорогой...

— Ты что ли будешь мне указывать? — гневается мужчина и бьет кулаком по столу. — Сама-то не работаешь, еще советы мне даешь!

— Я убираюсь в доме… — начинает зачем-то оправдываться женщина.

— Ну и убирайся! — кричит мужчина и встает из-за стола. — Все приходится делать самому. Правильно говорила мне мать: не ведись на обертку!

Мой отец занимает должность инженера на заводе. Скоро он напьется и в затрёпанных штанах двинется в путь, чтобы принести домой в конце месяца сущие копейки, которых хватит только на скудный набор ежедневной пищи и на погашение счетов за электричество, отопление и воду.

— Не обращай на него внимания, — касаюсь плеча плачущей матери. — Побереги свои нервы.

— Я же не виновата, что в силу возраста и из-за большого уровня безработицы ни один работодатель не заинтересован в моей кандидатуре.

— Ничего, мам. Ты ищешь работу всего лишь второй месяц. Всему свое время, — стараюсь подбадривать маму. — У тебя все получится. Я тоже скоро буду приносить деньги.

Честно, я не хочу быть как все. Я понимаю, что с помощью воровства можно обзавестись многим на свете. Моя мечта Х — ограбить сейф с кучей деньжат, чтобы иметь возможность вложить их в какое-нибудь дело. Кто знает, кто знает, я-то не знаю, но вдруг у меня все получится? Пока веришь — есть шанс, что у тебя все будет прекрасно.

2 Киара

Зачем люди пишут дневники? Я никогда не понимала этого, но в какой- то момент от нечего делать одним пасмурным днем взяла бесхозную шариковую ручку в руки и пошло- поехало. Мои личные мысли записываются как можно чаще сюда и затем, бывает, анализируются: всегда полезно вернуться назад и трезвым взглядом посмотреть на определенные события из прошлого. И да, у меня нет намерений писать о своих делах ради чужих глаз, надеюсь, написанное мной никогда не попадет в чьи-либо руки, ведь там скрыто много интимного, личного.

Не спрашивайте, откуда у меня такое необычное имя. Одни говорят, что "Киара" имеет испанские корни, а другие считают, что мое имя является персидским. Не знаю, кто прав, но меня все устраивает, как есть. Спасибо, что не Даздраперма и не Запура. Знаете, как корабль назовешь, так он и поплывет по волнам судьбы, и я уверена, что хоть и не сейчас, но когда-нибудь я достигну всего того, о чем мечтаю.

Кому-нибудь, вполне вероятно, захочется узнать, чем я живу и чем я дышу. Я только недавно окончила высшее учебное заведение и по специальности являюсь культурологом. Это человек, который занимается научно- исследовательской работой в различных сферах, связанных с культурой. Мне обещали, что по окончании университета я без труда найду работу и буду заниматься исследованием обычаев и традиций различных народностей, их образа жизни, быта, буду изучать особенности их языка, но, к удивлению, уже в течение полугода я не в состоянии отыскать ни одной вакансии, которая хоть сколько-нибудь подошла бы мне. Горы золота мне не нужны, просто хочется найти свое место в жизни.

Собеседования бывают разные: на одних тебе нравится коллектив, на других месторасположение работы, но пока что неизменным остается одно из двух: либо предлагают маленькую зарплату, чуть ли не соразмерную фактическому прожиточному минимуму в стране, либо обещают достойную оплату труда, но сообщают, что перезвонят в течение одной-двух недель и, разумеется, не делают этого. Я все понимаю и никого не виню. Рано или поздно найду себе работу, желательно по специальности, но очень сложно вечно находиться в поисках и жить на шее у родителей. В мои года девушки уже обзаводятся собственной семьей, а у меня даже парня нет.

Никогда не любила сидеть в четырех стенах. Когда знаешь, что человеческий век не так уж и долог, хочется чтобы каждый день состоял из каких- то событий, дел, желательно увлекательных. Где- то в глубине души я, не имея уйму друзей и больших сумм денег в карманах, понимаю, что такое невозможно, но продолжаю верить в то, что когда-нибудь мне удастся построить такую жизнь, которая будет состоять из приятных будней и прекрасных выходных. Мечтам надо давать право существовать, их нужно любить и лелеять, поливать и взращивать до тех пор, пока желания души не превратятся в реальность.

Я не из тех девушек, кто хочет плыть по течению, как другие. Мне недостаточно обзавестись второй половинкой и какой-нибудь работой ради галочки, во всем должен быть смысл и самоотдача. Никто не знает, что будет в будущем, а сердцу и душе моим свойственно чувствовать большее, чем бренное существование. Я жажду отделять зерна от плевел и дышать полной грудью, понимая, что мой корабль плывет в правильном направлении. Я — мечтатель, желающий не останавливаться под натиском невзгод и радоваться каждому моменту, мгновению, из коих соткана вся моя жизнь.

Вот и наступает еще один день. По правде говоря, темное время суток мне больше по нраву, поэтому я ему больше радуюсь, чем утреннему пробуждению. Нет, я, как и вы, люблю, когда солнце светит и птички поют, но тишина ночи привлекает меня гораздо больше. То время, которое начинается аккурат к полуночи и заканчивается пробуждением города — самое любимое, оно позволяет мне спать и видеть чудесные сны, одним словом дать мозгу отдохнуть и помечтать.

— Ты проснулась? — спрашивает мама, зашедшая в комнату за фломастером. У меня целый канцелярский набор, которого нет ни в одном из уголков нашего частного дома. Ей понадобился фломастер, чтобы подписать баночки с разного рода вареньем, приготовленные на зиму.

— Да, мам, — отвечаю я и начинаю потихоньку вставать с кровати. — Доброе утро.

— И тебе доброе, — отвечает она и берет черный фломастер: — Как настрой? Готова к новым приключениям?

— Не то слово, — улыбаюсь, натягивая штанишки. — Интересно, что приготовила мне судьба на сегодня?

— Думаю, только хорошее, — подбодряет мать и перед выходом из комнаты говорит: — Я сварганила сырники и свежевыжатый сок из апельсинов. Спускайся к нам. Папа уже сидит на кухне, заплетает в обе щеки. Поторопись-ка!

— Папа может, — хихикаю я. Отцы, как по мне, самые забавные создания в мире. Они моментами серьезные, однако и моментами превращаются в детишек, желающих полакомиться всласть и получить как можно больше супружеской заботы.

— Он на весь желудок мастер, — улыбается мать и закрывает дверь. Они поженились тридцать лет назад и решили создать лучшую историю любви, какая только возможна.

В темных штанишках и синей маечке подхожу к столику, где я перед сном всегда оставляю телефон, чтобы отсутствовал всякий соблазн лишний раз позависать допоздна в гаджете. Пришло одно сообщение на электронную почту.

" Добрый день, Киара Старс,

С радостью сообщаем Вам, что открылась вакансия в нашу компанию. Нам требуется кладовщик. Рассматриваются молодые специалисты с высшим образованием, желающие развиваться и приносить пользу нашему обществу.

3 Чарли

Мелкое воровство воровством, но мне надо совершить что-то более крупное. Ограбление необычного торгового центра, понимаете? Я хочу стать первооткрывателем в этом деле. Мне необходимо посмотреть на свои силы, понять, что я способен на эту грандиозную аферу, доказать себе самому, что все в моих силах. Кто знает, что последует за этим? Вдруг я преисполнюсь азарта и преуспею со временем, перейду, например, на банки, казино и прочее, что даст мне билет в успешное будущее? Чарли Бакстер — не из тех, кому достаточно плыть по течению, он должен сорвать все спелые яблоки с деревьев.

За все время я попался лишь однажды. Мы с мамой пошли в музей на мое двенадцатилетие, и фигурка бронзового века находилась не под витринным стеклом... Глиняная табличка с незатейливой клинописью, обнаруженная во время одной из раскопок в Древней Месопотамии, так и просилась быть украденной. Вполне вероятно, что ее намеревались, но еще не успели припрятать под толстым стеклом от посетителей центра культурного досуга, что сыграло мне на руку.

В то время как моя мать увлеклась рассматриванием шумерских орудий труда в другом уголке одной из десятка комнат, я утащил маленькую вещицу, которую собирался хранить на своей книжной полке наряду с литературными трудами Марка Твена и Александра Дюмы. В моем сердце играл гимн торжества, от того, что преступление оказалось безнаказанным, однако мне только казалось так.

Камеры. Чертовые вездесущие камеры. Они запечатлели все, чему не следовало оказаться на записях. Спустя лишь пару мгновений ко мне подошел тучный мужчина в форме охранника. Он ковылял как женщина на девятом сроке.

— Молодой человек, у вас есть то, что принадлежит музею, — произнес мужчина, держась обеими руками за ремень: то ли этим видом он пытался казаться более угрожающим, то ли ему не терпелось отправиться в уборную, чтобы снова стать налегке. История умалчивает.

— Что тут произошло? — подбежала моя мать. Будь другая ситуация, она бы ринулась в бой с кулаками на обидчика, но чутье ей подсказывало, что случай совершенно не тот.

— Ваш сын совершил кражу, — констатировал факт тучный охранник и протянул руку. Я положил ему на ладонь глиняную табличку.

— Извините, — промямлила она. — Не могу поверить своим глазам, что мой сын оказался способен на такое. Чарли Бакстер, ты наказан. Все лето без компьютера, и извинись перед...

— Мистером Дурифом, — подсказал мужчина в форме, и, изобразив на своем лице важность, стал слушать мою речь.

— Простите, пожалуйста. Я очень виноват, — проговорил я, блокируя любые проявления совести у себя в душе. Кому какое дело до древней безделушки? Вся наша планета покрыта подобного рода вещами.

— Он больше не будет так себя вести, — дала обещание моя мама.

— Ага, — поддакнул я. Беседа о нормах поведения осточертела, хотелось уже заняться чем угодно, лишь бы не слушать эти нравоучения.

— Хорошо, извинения приняты. Веди себя хорошо, мальчик, — мистер Дуриф кивнул и понес собственность музея куда-то прочь от нас.

— Чарльз?

— Что?

— Ты должен освоить урок: воровать — это плохо. Будь ты старше, Чарльз, то уже оказался бы за решеткой с рецидивистами и прочими непотребными членами нашего общества.

Урок, разумеется, я никакой не выучил, просто стал обращать внимание на камеры видеонаблюдения. Понимаете, если чем- то сильно увлекаешься, то ничто не способно преградить тебе путь.

Я осознаю, что мое увлечение не является примером чего-то положительного, но что поделать. Как говорится, живем один раз. Что- то поделать с собой я не могу, но надо ли? Уверен, вред обществу от моих шалостей невелик, вряд ли кто- то страдает, да и даже если так... то это меньшее зло, с которым способен столкнуться обыкновенный обыватель.

Очередной институтский денек окончен. Я направляюсь домой вместе с Амберкромби. Он живет в том же районе, что и я. Скоро наши пути разойдутся, но перед этим мы будем наслаждаться приятной болтовней.

— Чем будешь заниматься, Джо? — интересуюсь у друга.

— Пока не знаю. Не люблю планировать.

— Понятно.

— Чарли, все никак не могу понять, почему ты не живешь со своей Памелой Вертиго? — с серьезным выражением лица говорит Джо. На его губах нет улыбки, но по блеску в глазах я понимаю, что чертяга шутит.

— А почему я должен с ней жить? Брось свои шуточки.

— Ну, потому что пока вы живете раздельно… понимаешь, у людей это называется гражданский брак, — начинает объяснять свою мысль парень, его худощавое тело содрогается от нарастающего числа смешков. — Так о чем же я? А, да! Что же о вас подумают люди? Ты взял ее в жены, поклялся всем богам, и добрым, и злым, что будешь ухаживать за этим сгустком кожи на шпильках, а в итоге Чарли, милый мой дружок, ты забыл лик своих праведных предков! Встань на путь истинный, пока не поздно.

— Хорошо, — произношу и разрываюсь от смеха.

— С тобой весело, но мне пора, — сообщает Джо, хлопая меня по плечу и затем вытирая тыльной стороной ладони влагу под глазами, набежавшую под натиском безудержного смеха.

— Эх…

— Ага.

— Хорошего дня, — с улыбкой на лице я пожимаю ему руку.

4 Киара

Не люблю собеседования. Для кого они придуманы? Зачем усложнять все? Почему нельзя просто посмотреть на диплом человека, данные его электронной трудовой книжки, анкету соискателя и взять сразу же на работу?

Знаю, есть много людей, которые по блату устраиваются в различные компании и не имеют нормального опыта работать эффективно, но все же в моем случае хотелось бы избежать бестолковых вопросов о том, где я себя вижу через пять лет и какими положительными/отрицательными качествами я обладаю. Не знаю... я просто каждый раз так заморачиваюсь над всем этим, что в голове начинают крутиться всякие беспокойные мысли. Понимаете, я не обезьянка в зоопарке, чтобы пристально наблюдали за мной, и я не иду на какую-то суперскую должность, чтобы доказывать работодателю что-то. Надеюсь, все пройдет быстро.

Кладу в сумочку все необходимые документы и выхожу из дома. В ушах наушники, играет проверенная классика прошлого десятилетия о неразделенной любви между миллиардером-бабником и домохозяйкой, желающей всеми правдами и неправдами подчинить себе альфа-самца. Мелодия мне нравится, но раздражает героиня песни: особа совсем не понимает, что такого типа мужчина никогда не будет только ее второй половинкой.

На улице ветрено и дождливо. Кажется, что сама погода играет в неприятные игры против меня, но мне все-равно: зонтик взят и добираться до штаб-квартиры ООО "Гиперреализм" недалеко. Я воспользуюсь автобусом и через десять минут уже буду на месте.

Плюхаюсь на одно из многочисленных свободных сидений в транспорте. Шустрый водитель доставит меня до остановки быстрее, чем ожидается. В голове прокручиваюся ответы на возможные вопросы. Странно, что на такую должность нужен диплом о высшем образовании, но, возможно, что требования являются строгими из-за высокой, я надеюсь, что она таковой и является, заработной платы. Мечты мечтами, но не зря же я прилежно училась: мне нужен хороший доход, учитывая, что недавний глобальный кризис стал виновником повышения цен в магазинах.

В автобусе замечаю знакомое лицо. Я без понятия, как зовут эту женщину, но лицо ее тяжело забыть. Высокая блондинка средних лет с мешками под глазами и со шрамом на лбу проходит через турникет под руку с моложавым парнем и садится в начале общественного транспорта. Я зачем- то ставлю песню на паузу. Она говорит очень громко, так что ее беседа с кавалером доходит до моих ушей, хочу я того или нет.

— Все так плохо, — признается женщина, берясь за голову. — Я не знаю, как быть с Джармушем.

— Так и пьет, не просыхая? — спрашивает парень, качая головой. — Сколько раз я говорил тебе, Сирма, чтобы ты бросила его.

— Ты знаешь, Альфонсо, я не могу, — говорит Сирма. — Квартира же на его имя записана, как и машина. Ну, разведусь с ним и что дальше? На улице жить?

— Детка... — он кладет руку ей на колено, скрытое под черной юбкой. — Все будет хорошо.

— Ты же знаешь, любимый, — произносит женщина. — По новому законодательству ребенок может остаться с отцом по решению суда. Людишки в мантиях смотрят на благосостояние каждого из родителей и зачастую заканчивают разбирательство в пользу того, чей доход выше. Клала я на них с высокой колокольни!

— Но проблему как- то надо решать, — не сдается парень. — Мы же не можем до конца жизни прятаться от лишних глаз.

— Ты прав, милый.

— Пойми меня правильно, я же боюсь за тебя. Джармушу все что угодно в голову способно прийти. Сегодня он просто ворчит, огрызается, а завтра что?

— К чему ты клонишь, Альфонсо, милый?

— Ну, Джармуш на тебя же руку никогда не поднимал?

— Нет, ты что!

— Но, согласись, он может. Вот чего я поистине боюсь. Твой муж завтра может причинить вред тебе или твоему сыну.

— Он не такой.

— Дай Бог.

— Я так громко разговаривала... надеюсь, что никто ничего не услышал, — говорит Сирма, с опозданием осознавая, что могла ляпнуть чего-нибудь лишнего во время общения со своим молодым человеком.

— Не переживай, — ухмыляется Альфонсо. — Они далеко сидят.

— Но не эта, — женщина дает своим взглядом кавалеру понять, кого она имеет в виду. Я притворяюсь, что занята своими делами.

— Девчонка в наушниках вряд ли тебя слышала. Небось, торчит в интернете и бестолковые видюшки смотрит. Молодежь такая сейчас.

— Альфи, наша остановка, — произносит Сирма, и затем вместе с любовником выходит из автобуса.

Вскоре и я доезжаю до нужного пункта маршрута. Небоскреб, пронзающий своим шпилем облака, возвышается надо мной. Чуть шею не свернешь, чтобы увидеть весь масштаб здания.

В вестибюле я здороваюсь с охранником, ставлю свою подпись напротив имени и фамилии, на которые оформлен пропуск, и поднимаюсь на второй этаж.

Спешно нахожу нужный кабинет, так как время поджимает: не люблю опаздывать. Захожу с дежурной улыбкой на лице. У тебя получится, малышка!

Молодая девушка со строгими чертами лица сидит в углу комнаты за компьютером. Она разговаривает с кем-то по телефону, но при виде меня, прощается с собеседником, обещая перезвонить чуть позже.

— Здравствуйте, проходите!— говорит особа, поправляя новомодные очки, вероятно, оснащенные выходом в интернет, и указывает рукой на свободный стул напротив ее стола. — Меня зовут Мартиника Грей.

5 Чарли

Вертолет с включенными прожекторами, пролетает над ночным городом, охваченным свирепым вирусом похоти. Пилот с высоты птичьего полета видит горящие здания и орды людей, нападающих друг на друга. Кто же знал, что эксперименты над обезьянами с целью поиска лекарства от неизлечимых недугов, приведут к такому положению дел...

Слова диктора слышатся с новомодного радио: Повторяем. Не выходите из своих домов ни под каким предлогом. Солдаты зачищают местность за местностью. Главное — не поддавайтесь панике и убедитесь, что все двери и окна заперты.

Мы с Памелой Вертиго спрятались на последнем этаже небоскреба, забаррикадировались, как смогли. Дверь, ведущая в комфортабельные апартаменты некой обеспеченной персоны, забита досками. Толпа людей бьется об нее, царапает, издает вопли, желая воспользоваться нашими телами по назначению; они намерены совокупляться до тех пор, пока от нас не останется ни одного мало-мальски живого места.

— Что же нам делать, милый? — спрашивает девушка. Мы с ней стали встречаться после очередного свидания в парке, и я души в моей красавице не чаю, хоть когда- то и считал ее непривлекательной. — Мы в западне, из которой не выбраться.

— Я знаю, малыш, я знаю...— шепчу ей и обнимаю за талию. Мы смотрим из окна за отдаляющимся вертолетом. Если бы у нас только был сигнальный пистолет, то военные поняли бы, что в этом здании есть люди, жаждущие помощи, но, увы, как все знают, история не терпит сослагательного наклонения. — Надо продолжать надеяться на лучшее.

— Мы вас отымеем... хотим, хотим сильно... вам понравиться...— звучат голоса из-за двери, которая едва ли стоит на петлях под натиском возбужденной в прямом смысле этого слова толпы. Мужчины и женщины разных профессий и социального происхождения бьются из последних сил перед единственной преградой, отделяющих их от нас; они ревят и угрожают. Им надо попасть к нам, чтобы хоть на какое- то время утолить свой низменный голод.

— Я боюсь, — произносит Памела, дрожа всем телом, и начинает плакать. — Я планировала, что ты станешь первым и последним для меня, но у этих людей свои виды на нас! Мне очень страшно!

— Эх, любимая. Еще не все потеряно, — утешаю ее поглаживаниями по спине и рукам. — Все будет хорошо. Я не дам тебя в обиду.

Пошатываясь, добираюсь до стола. Поднимаю с его поверхности ружье двадцать восьмого калибра и заряжаю оружие. Нам предстоит неравный бой с нечистью за право жить и любить друг друга.

— Стой рядом. Они могут сейчас прорваться к нам, — прошу девушку, за которую готов отдать душу дьяволу. — Так будет безопаснее.

— Только стреляй им в голову, — говорит Памела и берет в руки кухонный нож.

— Но они же не зомби, милая...

— Если попадешь в руку или в ногу, то это их не остановит! — визжит девушка, поддаваясь эмоциям. — Я не хочу умирать молодой...

Не успевает она договорить, как дверь слетает с петель, и полчища извращенных под воздействием вируса натур заполняют собой помещение. Реки багровой крови и выделений омрачают собой пол и стены элитных апартаментов.

Я открываю глаза. Лежу в одиночной палате и стараюсь отойти от реалистичного сна. Бррр, и эпидемия похоти, и роман с Вертиго, от которой меня чуть ли не воротит... Я побывал еще в том аду!

— Вижу, вы пришли в себя, — говорит мужчина в форме полицейского. Специалист с густыми усами стоит передо мной с блокнотом в руках. — Врач отошел на обед. Скоро вернется и дообследует вас.

Что произошло? Я помню, как радостный пришел домой после института. Мы еще поприкалывались с Амберкромби, ничего не предвещало беды. Трогаю свое лицо: на щеке швы. Испытываю сильную боль и корчусь.

— Я бы не стал на вашем месте касаться себя, — говорит полицейский. — Расскажите, пожалуйста, о случившемся.

— Я ничего не помню, — признаюсь сотруднику правоохранительных органов. — Что произошло?

— Некий субъект позвонил нам с телефонного автомата и сообщил о преступлении на Артур-Роуд, дом 69, — рассказывает мужчина в форме. — К сожалению, личность звонящего мы не смогли определить. Слишком короткий телефонный звонок.

— Что со мной произошло? — возмущаюсь я. Чувствую себя слабым, уставшим и брошенным всеми.

— Моя задача, как раз, и состоит в том, чтобы разобраться в этом запутанном деле. — Ваша мать разъезжала по собеседованиям, а отец пришел домой с продуктового магазина за полчаса после того, как мои ребята обнаружили вас дома, лежащим на полу без сознания. Дверь оказалась открыта. По нашей версии у кого-то был дубликат ключей. Экспертиза докажет нашу точку зрения либо опровергнет ее. Нам надо от вас получить какие- либо зацепки, чтобы все виновные были наказаны.

— Ничего не помню…

— Милый! — дверь палаты открывается и вбегает мать. Ее тело сотрясают рыдания. Много бед ей на душу выпало! — Ты в порядке?

— Сынок, мы очень любим тебя, — произносит отец и целует меня в макушку. — Мы с матерью очень переживали. Слава Богу, что ты жив!

— Я в порядке, — сообщаю им. Мать продолжает ронять слезы, а отец — дрожать от нервного напряжения. Со стороны может показаться, что они поняли, что следует жить в мире друг с другом и забыть о каких-либо бытовых ссорах. Давно я не видел их в таком состоянии.

6 Киара

Я еду домой. Собеседование пройдено, обещала им, что выйду на работу ночью в день открытия. Пути назад нет: деньги очень нужны. Отца увольняют на следующей неделе, еще и непонятно, сколько он будет искать новое место для трудоустройства, а мать с зарплатой воспитательницы в детском саду едва ли прокормит нашу семью.

Автобус переполнен. Я попала в час пик. Всей душей ненавижу большие скопления людей, потому что никто не уважает чужие границы комфорта. Пассажиры стоят вплотную друг к другу, и ни одному паршивцу не пришло в голову сесть в следующий автобус, видать так спешат, что жалкие пять-десять минут ожидания на остановке для них это сущий кошмар. Не надо быть такими!

Рядом со мной стоит молодая парочка. Он держит одной рукой ее сумку, а второй — прижимает любимую к себе, обхватив за талию. Они улыбаются, для них весь мир остановился. Две души как одна, и обе парят высоко над бытовыми проблемами.

Что такое любовь? Существует ли она? Одни с радостью скажут, что "да", в то время как другие с печалью будут утверждать, что все это просто брехня из сказок. А что же я? Сколько бы я не искала вторую половинку, с которой проведу остаток жизни в горе и в радости — постоянно бьюсь о нерушимые скалы и слышу насмешки судьбы, у которой на меня какие-то особые мудреные планы.

По правде говоря, я любила однажды. Безответно, как оказалось. Его звали Себастиан Глимпс. Мы учились в одной школе — в месте, которое я не любила и презирала всеми фибрами своей души. Спросите меня: "почему?".

Знаете, в каждом классе есть серая мышка. Одна из них перед вами! Я не участвовала ни в каких тусовках и ни с кем толком не общалась. Родители с детства оберегали меня от жестокого мира, не разрешая гулять допоздна и заставляя относиться к учебе с чрезмерной серьезностью.

Дети с быстротой нейронов, генерирующих импульсы в человеческом теле, определяют, кого можно обижать, а кого не следует. Я не была готова ко всем этим унижениям и подколкам со стороны сверстников и, конечно же, не привыкла к ним до ухода из школы. Мне пришлось вынести столько бед, находясь в шкуре паршивой овцы, что по тому периоду моей жизни можно снять целый фильм и отправить его на кинопремию "Оскар".

Девочки оказались самыми злыми созданиями из всех. Они с целью казаться лучше в своих и в чужих глазах строили мне пакости. Мальчики же старались избегать моего общества, чтобы не загубить свою репутацию. Я с самого начала поняла, что никогда не стану душой компании в своем классе, и свыклась с суровой действительностью.

В старших классах, когда одноклассники стали проявлять интерес друг к другу и звать на свидания, моими партнерами по жизни оказались книги, которые никогда не предавали и не унижали меня за то, что я не похожа на других. Долгими вечерами я сидела дома и читала художественную литературу, пока ребята дышали полной грудью, и ждала своего принца на белом коне, который почему-то запаздывал. Родители убеждали свою малышку, что все придет с годами и что меня ждет большое будущее, но я просто кивала, понимая, что сказкам не место в нашей жизни.

Себастиан Глимпс перешел к нам в десятом классе. Он казался таким привлекательным и недосягаемым. Девочки липли к нему, как пчелы на мед, и он, осознавая, насколько чертовски красив, вел себя так, будто по- другому и не должно быть.

Парни старались скорешиться с самоуверенным и сильным юношей. Они видели в нем лидера, вожака. Себастиан наводил порядок в мальчиковых разборках и встречался с самой красивой девушкой в школе. Никто не смел спорить с ним и диктовать свои желания. Разумеется, пост президента класса, достался ему без каких- либо трудностей.

Один момент стал весьма необычным в моей жизни. Мы играли в мячбол. Наш физрук, мистер Грин, устроил “день игр” — соревнование, победитель, которого получает разовое освобождение от посещения его урока. Каждый хотел одержать победу.

По правилам игры побеждал тот, кто наберет больше очков. Все бросали по очереди в кольцо. Я ни разу не попала. Так и знала, что буду аутсайдером!

Лидировал Себастиан с большим отрывом. В конечном счете, он и один хулиган набрали одинаковое количество баллов, и мистер Грин решил провести финальный поединок между двумя лучшими игроками. Им давалось по одному дополнительному броску до тех пор, пока один из ребят не промажет.

Соперник Глимпса не хотел отбирать победу у самого крутого парня в классе. То ли он боялся его, то ли уважал... в итоге он уговорил физрука поставить на его место ничем непримечательную Киару Старс. Девочки и мальчики в предвкушении того, что изгоя класса прилюдно унизят в сотый раз, зааплодировали решению учителя и хулигана.

Я взяла мяч в руки и бросила. Пока он летел, Бог решил, что будет интересно посмотреть на эту игру. Мяч попал прямо в кольцо. Все понимали, что мне просто повезло. Наступил черед Глимпса. Он долго стоял, о чем- то думая, пока одноклассники воодушевляли его и просили совершить эффектный бросок.

— Знаете, — произнес Себастиан своим уверенным, будоражащим слух девушек, голосом. — Как можно победить, если победа будет означать чье-то поражение?

В этот момент прозвенел звонок, он улыбнулся и бросил мяч в сторону. Не знаю, почему Себастиан так поступил, но разовый отгул от урока мистеру Грину пришлось выписать мне. Все негодовали, но парню было пофиг на них.

Водитель автобуса чертыхается благим матом. Его корыто заглохло посреди улицы. Двери открываются, и пассажиры плавным потоком, чуть ли не ручьем, "вытекают" из автобуса.