Записки колдуна с кухни

Глава 1

Виктор Степаныч проснулся от того, что кто-то методично долбил в стену. Не соседи. Звук шел из кухни. Тупой, металлический, полный безысходного упрямства. Он застонал, натянул одеяло на голову. Бесполезно. Звонкий тук-тук-тук пробивался сквозь пух и перья, настойчивый, как счет за отопление.

– Домовой, – пробурчал Виктор в подушку. – Опять ночью шкафы переставлял? Или микроволновку обидел?

Ответом был только усилившийся стук. Виктор сдался. Он откинул одеяло, и холодный утренний воздух квартиры обжег кожу. На кухне царил привычный хаос. Только вот посудный шкаф стоял не у стены, как положено, а посредине, аккурат напротив холодильника, как бы преграждая ему путь. И стучал в его дверцу пустой консервной банкой из-под горошка – маленький, лохматый и очень сердитый на вид человечек в выцветшей вязаной шапочке.

– С добрым утром, – процедил Виктор. – Что на этот раз? Опять не понравилось, как я печенье крошил? Или место не фэн-шуйное?

Домовой, которого Виктор в душе звал Федей, бросил на него взгляд, полный немого укора, и с удвоенной силой забарабанил банкой по холодильнику. Тук-ТУК-ТУК!

– Ладно, ладно, понял! – Виктор поднял руки в знак капитуляции. – Печенье. Сейчас. И свежее. Только отойди от холодильника, а то он у меня и так еле дышит.

Федя снисходительно кивнул и отступил на шаг, сложив банку на груди, как скипетр. Виктор полез в буфет за заветным пакетом с овсяным печеньем. Мир с домовым был хрупок и требовал регулярной дани в виде выпечки. Пока Федя, причмокивая, уплетал печенье, Виктор взялся за чайник. Старый, эмалированный, с отбитым носиком. Он поставил его на конфорку, щелкнул выключателем. Ничего. Еще щелчок. Тишина. Виктор вздохнул. Плита была старше него самого и периодически объявляла забастовки, требуя магического "пинка". Он ткнул пальцем в центр конфорки, послав крошечный импульс энергии. Конфорка зашипела, нехотя разгорелась тусклым оранжевым светом.

– Вот и хорошо, – пробормотал Виктор. – Хоть что-то работает без скандала.

Он потянулся за чаем, но тут из угла кухни донеслось отчетливое шипение. Виктор обернулся. Старый пылесос "Ракета", его верный, но капризный помощник лет пятнадцати, стоял в углу. И его красный глазок-лампочка горел яростным, недобрым светом. Сам корпус слегка подрагивал.

– Эй, "Ракета", ты чего? – осторожно спросил Виктор.

Пылесос ответил ему. Не звуком. Волной. Волной чистой, нефильтрованной обиды и лени, ударившей Виктора в лоб. Картинки промелькнули перед мысленным взором: горы пыли, вечно запутывающийся шнур, пинки при переноске, презрительное шипение кота...

– Понятно, – вздохнул Виктор, потирая виски. – Недовольны условиями труда. Требуете повышения статуса или хотя бы новый мешок для пыли. Позорно, но старый действительно уже протекает.

Пылесос шипел громче. Лампа мигала угрожающе.

– Ладно, ладно! Новый мешок! Сегодня же куплю! Обещаю! Успокойся!

Но "Ракета" явно вошел в раж. Он завибрировал сильнее, и его шланг, как змея, медленно пополз по полу в сторону Виктора.

– Ой, нет, – простонал колдун. – Только не это...

С характерным хлопком шланг сорвался с крепления и, извиваясь, устремился к Виктору, пытаясь обвить его ногу. Виктор отпрыгнул. Шланг ударил по ножке стула. Федя, доевший печенье, с интересом наблюдал за происходящим, явно развлекаясь.

– Бенедикт! – закричал Виктор в сторону комнаты. – Помоги! Твой любимый враг опять взбесился!

Из комнаты неспешно вышел огромный, пушистый черный кот с изумрудными глазами. Он зевнул, обнажив острые клыки, и уселся в дверном проеме, наблюдая за метаниями шланга.

– Снова этот шумный металлический дурак недоволен своей никчемной жизнью, – прозвучал в голове Виктора бархатный, полный презрения голос. – Я говорил, хозяин, пора его на свалку. Или разобрать на астральные запчасти. Очень полезные вибрации для медитации.

– Не сейчас, Бенедикт! – отбивался Виктор от настойчивого шланга, который теперь пытался стащить с него тапку. – Он просто обиделся! Новый мешок его успокоит! Надо его усмирить!

– Усмирить? – мысленно фыркнул кот. – Легко. Дай команду.

Виктор собрался, сфокусировался. Магия бытового усмирения требовала не силы, а точности и... авторитета. Он посмотрел прямо на мигающий "глаз" "Ракеты", вложив в голос всю твердость, на которую был способен ранним утром:

– Стоять! Успокоиться! Мешок будет! Сейчас же верни шланг на место!

В воздухе щелкнуло. Шланг замер в полуметре от лица Виктора, затем медленно, нехотя, пополз назад, к корпусу пылесоса. Мигание лампочки замедлилось, яркость уменьшилась. Пылесос издал последнее обиженное шипение и затих. Только легкая дрожь выдавала его неудовольствие.

– Фух, – выдохнул Виктор, облокотившись на стол. – Спасибо, Бенедикт. Мысленная поддержка тоже засчитывается.

Кот лениво облизнул лапу. Пожалуйста. Но мешок купи. И не самый дешевый. А то он опять устроит истерику. А я не люблю, когда мешают спать после завтрака.

Виктор кивнул, глядя на затихшую "Ракету" и доедавшего крошки с пола Федю. Чайник начал тихо закипать. За окном панельные дома тонули в сером утреннем свете. Где-то внизу скрипнула дверь подъезда. Обычный день колдуна четвертого разряда только начинался. И Виктор Степаныч уже предчувствовал, что счетчики ЖКХ, которые ему предстояло сегодня "подкрутить", окажутся куда упрямее взбунтовавшегося пылесоса. Особенно водяной. Он всегда норовил показать характер.

Глава 2

Тишина после усмирения «Ракеты» длилась ровно до первого глотка чая. Виктор Степаныч только поднес чашку к губам, как дверь подъезда внизу грохнула так, что задрожали стекла в кухонном окне. Вслед за этим по лестничной клетке прокатился гулкий топот, напоминающий падение мешка с картошкой, только тяжелее и целеустремленнее.

– Рановато для слоновьего стада, – пробормотал Виктор, отставив чашку.

Топот приближался, набирая обороты. Казалось, кто-то очень большой и не слишком ловкий спешил вверх по лестнице, периодически задевая стены. Дойдя до их этажа, топот внезапно стих, сменившись скрежетом ключа в замке соседней квартиры – той самой, что пустовала уже месяца три после отъезда старой учительницы Марьи Петровны. Скрип, лязг, громкий треск дерева – и дверь захлопнулась. В коридоре снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим шипением «Ракеты», все еще переживавшего свое поражение, и довольным чавканьем Феди, доедавшего последние крошки печенья.

– Новый сосед, – констатировал Виктор. – И, судя по шуму, не из легких.

Бенедикт, умывавшийся на подоконнике, лишь приоткрыл один изумрудный глаз.
*Пахнет камнем и кореньями. И глупостью. Очень знакомый запах. Надеюсь, он не будет шуметь по ночам. А то придется объяснять правила общежития.*

– Тролль? – уточнил Виктор, мысленно перебирая варианты «не из легких».

*С большой долей вероятности,* – кивнул кот мысленно. *Горный, судя по запаху пыли. И молодой. Очень молодой. Старые тролли двигаются тише.*

«Замечательно, – подумал Виктор. – Горный тролль. В панельной девятиэтажке. Что может пойти не так?» Он взглянул на часы. Дела ждали. Главное дело дня – счетчики ЖКХ. Их показания требовалось не просто снять, а «уговорить» показывать что-то близкое к реальности. Особенно водяной. Он был старше плиты и обладал скверным характером.

Снарядившись в старенький барсеточный мешок (не без магии расширения внутреннего пространства, конечно) необходимыми инструментами – отверткой, пассатижами, блокнотом, мелом для чертежей, маленьким колокольчиком для успокоения духов техники и пакетиком соли на всякий случай – Виктор вышел в коридор. Он бросил взгляд на соседнюю дверь. Она казалась целой, но на полу у порога валялись свежие щепки. Виктор вздохнул и направился к щитовой, расположенной в дальнем углу этажа, рядом с заветной дверью на чердак, которую все давно забыли, кроме него и домового.

Щитовая встретила его знакомым запахом пыли, металла и едва уловимым запахом статики – признаком скопления неучтенной маны. Три счетчика – электричества, холодной и горячей воды – висели на стене, похожие на устаревшие космические модули с циферблатами. Счетчик электричества мигал зеленым светодиодом относительно дружелюбно. Виктор достал блокнот, записал показания. Потом приложил ладонь к холодному металлическому корпусу. Внутри царил привычный гул трансформаторов, но без искажений. Мана текла ровно, счет шел честно. Небольшой импульс энергии – профилактический «поглаживающий» разряд – и счетчик ответил довольным пощелкиванием. С ним было легко.

Счетчик холодной воды был более капризным. Его стекло было мутным, стрелки подрагивали. Виктор осторожно почистил контакты, прошептал пару успокаивающих формул на языке элементалей. Счетчик фыркнул струйкой холодного конденсата, но показания выровнялись. Записав их, Виктор перевел взгляд на главного врага – счетчик горячей воды.

Он был старым, ржавым по углам и излучал тихое, но упорное недовольство. Его стрелка периодически дергалась, как бы подумывая, не начать ли крутиться в обратную сторону. Виктор знал: этот экземпляр был «пропитан» годами протекавших труб, известковыми отложениями и гневом жильцов, обвинявших его в завышении показаний. Он обладал зачатками стихийного сознания – упрямого и обидчивого.

– Ну, здравствуй, старина, – тихо сказал Виктор, доставая мел. – Давай как обычно? Ты показываешь космические цифры, я пытаюсь тебя уговорить, а потом мы находим компромисс?

Счетчик молчал. Но стрелка вдруг резко дернулась, прибавив лишние полкуба. Виктор вздохнул. Он начал рисовать вокруг прибора сложный круг – комбинацию рун стабилизации и очистки. Потом прикрепил к корпусу маленький колокольчик. Его чистый, тонкий звон должен был успокоить дух счетчика. Никакой реакции. Стрелка снова дернулась. Вверх.

– Так не пойдет, – пробормотал Виктор. Он достал пакетик соли и насыпал тонкую линию перед счетчиком – элементарная защита от навязчивых влияний. Потом приложил ладонь к корпусу, посылая внутрь поток теплой, умиротворяющей энергии. Он мысленно рисовал картины ровного потока воды, исправных труб, отсутствия накипи…

Внутри счетчика что-то булькнуло. Стрелка дрогнула… и поползла вниз. Слишком быстро. Теперь она показывала меньше, чем было в прошлый раз, что было явной ложью.

– Эй! – возмутился Виктор. – Так не честно! Я же пытаюсь по-хорошему!

Счетчик ответил ему. Не звуком, а ощущением. Ощущением старого, скрипучего упрямства, смешанного с едким чувством обиды. Картинки промелькнули в сознании Виктора: вечно стучащие по трубам соседи сверху, кусок ржавчины, застрявший в фильтре год назад, унизительная проверка контролером, который назвал его «древним хламом»…

– Понимаю, – вздохнул Виктор, убрав руку. – Тебя не ценили. Тебя обижали. Но ты же понимаешь, я не виноват? И люди платят по твоим показаниям. Давай найдем золотую середину?

Он снова послал импульс, на этот раз более настойчивый, с оттенком «приказа». Счетчик завибрировал. Стрелка замерла, потом медленно, с явной неохотой, поползла вверх, но не до прежнего ложного максимума, а до более-менее адекватного значения. Виктор быстро записал цифры.

– Вот и славно. Спасибо за сотрудничество, – сказал он, стирая мел с пола и снимая колокольчик. Счетчик фыркнул ему в ответ слабой струйкой пара из вентиляционного отверстия. «Сотрудничество» было громко сказано. Это была ежегодная битва воли.

Виктор уже собирался уходить, как вдруг услышал за спиной громкий, растерянный голос, похожий на перекатывающиеся валуны:

Глава 3

Утро после знакомства с Гримниром началось с традиционного стука Феди в холодильник. На этот раз домовой выражал недовольство отсутствием вчерашнего борща. Виктор, еще не до конца проснувшийся, сунул ему пару сухарей, угрожающе пошелестев пакетом с солью. Федя, фыркнув, исчез в щели под плинтусом, утащив добычу.

– Мир хрупок, – философски заметил Бенедикт, устроившись на подоконнике и следя за воробьями на карнизе. – Особенно мир между колдуном, домовым и запасами еды. Ты сегодня выглядишь так, будто ночью дракона усмирял. А не просто соседа-тролля от потопа спасал.

– Спасал, усмирял, временные заглушки ставил, – зевнул Виктор, наливая кофе в чашку с надписью "Лучший колдун района" (подарок от племянницы лет пять назад). – И гнома нанимал. Сегодня будет весело. Боргнир едет.

*Ох,* – мысленно поморщился Бенедикт. *Старый каменный ворчун. Его аура всегда пахнет ржавыми трубами и неоплаченными счетами. Надеюсь, он не будет тут долго.*

– Надеюсь, он просто починит кран Гримниру, возьмет свои триста процентов сверху и уедет, – сказал Виктор, предвкушая неизбежный торг с гномом. Боргнир славился не только золотыми руками, но и золотым аппетитом к деньгам, особенно когда дело касалось срочных вызовов в выходной. Виктор уже мысленно пересчитывал свои скромные сбережения, отложенные на "новый мешок для Ракеты" и, возможно, на пару бутылок приличного эля для самого себя.

Раздался резкий, пронзительный звонок в дверь – не электрический, а старомодный, механический, который Виктор сам прикрутил, чтобы не зависеть от капризов домовой проводки. Звенел он так, словно бил в набат.

– Это он, – вздохнул Виктор, направляясь к двери. – Рановато, даже для гнома.

Открыв дверь, он увидел знакомую коренастую фигуру. Боргнир. Метр с кепкой, борода, заплетенная в две аккуратные косички и убранная за пояс кожаного фартука, полного карманов с инструментами. Лицо, напоминающее сморщенное яблоко, было красно от негодования или быстрой ходьбы. За спиной у него висел огромный, видавший виды металлический ящик с инструментами, который казался больше самого гнома.

– Степаныч! – рявкнул Боргнир, не дожидаясь приглашения и протискиваясь в прихожую. – Что за безобразие? Выходной! Солнце светит! Птички поют! А ты меня на аварийный вызов тащишь? К троллю?! Ты с ума сошел? Или водку с домовым на пару пили? Тролли ломают, а гномы чинят? Это не по уставу Гильдии Сантехников и Водопроводчиков!

– Доброе утро, Боргнир, – вежливо поздоровался Виктор, привыкший к гномьему темпераменту. – Спасибо, что приехал. Кофе?

– Кофе? Кофе?! – Боргнир закатил глаза. – У меня сердце колотится от одной мысли, что я сейчас увижу! Тролль в панельной коробке! Да он там уже полдома в щепки превратил? Горячую воду сорвал? Холодную? Оба? Стояк выдрал с корнем? Говори!

– Смеситель сломан, вентили сорваны, стояк горячей воды я перекрыл вчера, временная заглушка на холодном кране держится, но недолго, – быстро доложил Виктор, как на докладе начальству. – И да, дверь в комнату треснула, стул сломан. Но сам тролль… он адекватный. Молодой. Хочет научиться жить среди людей. И очень сожалеет.

– Сожалеет! – фыркнул Боргнир, но его взгляд стал чуть менее яростным. Он снял ящик с грохотом. – Ладно, показывай этого… адепта городской жизни. И готовь кошелек, Степаныч. Цена за риск работы в эпицентре тролльего бедствия – двойной тариф плюс компенсация за моральный ущерб и риск для бороды. Тролли, они ведь нечаянно могут на бороду наступить!

Виктор кивнул, понимая, что торговаться бесполезно. Он повел Боргнира к соседней квартире. Дверь открыл сам Гримнир, который на этот раз выглядел еще более растерянным и виноватым, чем вчера. Увидев гнома, он инстинктивно отпрянул, чуть не задев потолок головой.

– О, маленький мастер! – пробасил тролль, стараясь улыбнуться. – Здравствуйте! Я… я все испортил. Виктор Степаныч сказал, вы почините?

Боргнир, не обращая внимания на размеры Гримнира, устремил на него пронзительный взгляд своих черных, как угольки, глаз.

– Молодой человек, – начал он ледяным тоном. – Вы осознаете масштаб разрушений? Вы понимаете, что сантехника – это тонкая наука, а не горное дело, где можно бить кувалдой? Вы представляете, сколько стоит качественный смеситель с троллеустойчивым покрытием?

Гримнир понуро опустил голову. – Я не хотел. Я просто повернул… Очень аккуратно! Но она хрустнула…

Боргнир тяжело вздохнул и проследовал на кухню, минуя обломки тумбочки в прихожей. Увидев разруху, он издал звук, похожий на шипение лопнувшего парового котла. Он молча осмотрел сорванные вентили, шипящее отверстие (заглушка Виктора все еще держалась, но капала настойчивее), оценил трещину в раковине (оказывается, Гримнир и ее задел), потом проследовал в комнату, где его взору предстал приплюснутый диван и щепки от стула. Он вернулся на кухню, достал из фартука увесистый блокнот и начал что-то быстро писать и рисовать, бормоча под нос: «Смеситель антивандальный… патрубки переходные… прокладки… герметик… новый запорный вентиль на случай, если старый не выдержит гномьей силы… работа по демонтажу… работа по монтажу… риск работы в зоне повышенной троллеопасности… компенсация за испорченное настроение в выходной…»

– Вот, – он оторвал листок и сунул его Виктору. – Смета. Предоплата пятьдесят процентов. Остальное – по завершении. Материалы привезу через час. Работать начну, когда деньги будут в руках. Наличными. Без магии. И чтобы этот… – он ткнул пальцем в Гримнира, – …не мешал. Пусть сидит в углу и медитирует на тему бережного обращения с имуществом. Или идет камни ворочать во дворе, чтобы не путался под ногами.

Виктор взглянул на цифру в смете и чуть не поперхнулся кофе, который все еще держал в руке. Цена была… космической. Даже с учетом тролльего фактора. Боргнир явно решил компенсировать все свои жизненные невзгоды одним заказом.

– Боргнир, друг, – начал Виктор осторожно. – Ценник немного… кусачий. Может, скидочка? Хоть за старые добрые времена? Помнишь, я тебе того водяного в подвале усмирил?

Глава 4

Разговор с водомером затянулся. Виктор Степаныч, сидя на холодном полу щитовой среди нарисованных мелом символов взаимопонимания, изливал душу ржавому ящику. Он рассказывал о капризах домового, о взбунтовавшемся пылесосе, о финансовой дыре после гнома, о подозрительной тете Зине и ее засохших геранях, о грозной Людмиле Аркадьевне и ее ультиматуме. Он говорил о нелегкой доле колдуна четвертого разряда в мире, где главные враги – не драконы, а коммунальные тарифы и хрупкость панельных стен. Говорил тихо, устало, без пафоса, как говорят со старым, заслуженным, но слегка заржавевшим товарищем по оружию.

Стрелка счетчика перестала дергаться. Свист прекратился. Аппарат слушал. Воцарилась странная тишина, нарушаемая лишь далеким лязгом инструментов из квартиры Гримнира и бормотанием Боргнира. Виктор закончил свою исповедь вздохом:
– Вот и пойми их, Людмилу Аркадьевну. Ей подавай адекватные цифры. А как я их дам, если ты то в космос рвешься, то в ноль уходишь? Нас обоих на свалку отправят. Меня – за профнепригодность. Тебя – за списание. И кто тогда будет уговаривать тебя по утрам? Новый контролер? Он тебе и мелом не помашет, сразу кувалдой по корпусу!

Счетчик молчал. Потом… стрелка медленно, плавно поползла вниз. Не рывками, как раньше, а размеренно, показывая значение, близкое к тому, что Виктор записал вчера после долгой битвы. И замерла. Из вентиляционного отверстия вырвался не свист, а тихий, протяжный вздох, похожий на шипение старого паровоза перед долгой стоянкой. Стрелка больше не дрожала. Она просто стояла. Аппарат будто… уснул. Спокойно, без обид.

Виктор осторожно поднялся. Он не верил своим глазам. Он поднес руку к корпусу. Внутри не булькало, не гудело, не вибрировало от скрытой злобы. Там царил мертвый, но умиротворенный покой. Счетчик отключился. Добровольно. Видимо, решил, что лучший способ не врать – просто молчать.

– Ну… спасибо, старина, – прошептал Виктор, ощущая смесь облегчения и новой проблемы. Облегчение – потому что вранья больше нет. Проблема – потому что теперь счетчик не работает вообще. Как это объяснить Людмиле Аркадьевне? "Он обиделся и уснул"? Вряд ли ее устроит. Нужно было срочно искать замену. И деньги на нее. Снова деньги.

Он вышел из щитовой, чувствуя себя одновременно победителем и побежденным. На пороге своей квартиры его ждал Бенедикт. Кот сидел, вытянувшись как сфинкс, его изумрудные глаза были полны немого укора.
*Ну что, договорился с куском железа? Пока ты там шептался с ржавым ящиком, у нас тут почти случилась катастрофа.*

– Какая еще катастрофа? – устало спросил Виктор, входя в квартиру. – Федя опять в холодильник стучал?

*Хуже. Твоя новая знакомая, та, что с сосисками и геранью, решила нанести визит вежливости. Лично.*

– Тетя Зина? Сюда? – Виктор почувствовал, как по спине пробежали мурашки. – Зачем?

*Чтобы высказать претензии лично в логово «нечистой силы». Она стучала. Долго. Громко. Требовала впустить и показать ей «этого гипнотизера в кошачьей шкуре». Я, естественно, не открывал. Ментально. Физически ты дверь запер. Она грозилась вызвать… кого-то. Роспотребнадзор? Психушку? Не разобрал. Потом ушла, бормоча про «заговор» и «кошачью мафию».*

– Прекрасно, – простонал Виктор, падая на стул. – Просто прекрасно. Теперь у меня дома завелась кошачья мафия. И Людмила Аркадьевна на взводе. И счетчик в коме. И гном в соседней квартире колотит так, что скоро вся девятиэтажка узнает, что у нас тут поселился тролль. А у меня… – он посмотрел на кошелек, – …денег хватит разве что на самый дешевый мешок для «Ракеты». И то под вопросом.

*Мешок для «Ракеты» – это святое,* мысленно напомнил Бенедикт. *Иначе его следующая истерика будет почище прошлой. Но насчет твоей тети Зины… я, пожалуй, сам с ней разберусь. Дипломатично.*

– Ты? С тетей Зиной? – удивленно поднял брови Виктор. – Бенедикт, она же тебя боится! Она считает, что ты сглазил ее герани!

*Именно поэтому,* – кот встал, потянулся, и в его глазах мелькнул знакомый Виктору хищный блеск. *Страх – отличная основа для диалога. Особенно если направить его в нужное русло. Я пойду на разведку. Поддержу разговор. На своем уровне.*

Не дожидаясь возражений, Бенедикт грациозно спрыгнул с подоконника и скользнул к входной двери. Виктору пришлось встать и открыть ее. Кот выскочил в коридор и растворился в полумраке лестничной клетки, направляясь явно вниз, к квартире тети Зины. Виктор остался стоять в дверях, ощущая легкую панику. Что задумал кот? «Дипломатично» в кошачьем понимании могло означать что угодно – от мурлыканья под дверью до организации «несчастного случая» с ее любимыми тапками.

Его размышления прервал громкий, но на этот раз не разрушительный, а скорее… ликующий голос Гримнира, доносившийся из его квартиры:
– Виктор Степаныч! Виктор Степаныч! Идите смотрите! Вода! Настоящая! Горячая! И не шипит!

Виктор, нехотя оставив мысли о кошачьей дипломатии, направился к соседу. Картина на кухне Гримнира заметно изменилась. Разруха осталась, но над раковиной теперь красовался новый, блестящий, нарочито прочный на вид смеситель. Боргнир, весь в поту и машинном масле, закручивал последнюю гайку где-то под раковиной. Его ящик с инструментами был открыт, вокруг валялись обрезки труб, упаковки от запчастей и использованные тряпки.

– Готово! – рявкнул гном, вылезая из-под раковины и смахивая со лба струйку пота. – Антивандальное чудо техники! Выдержит удар тролля средней тяжести! Проверено! Ну, почти. – Он повернул краны. Из нового смесителя полилась ровная струя холодной, а затем и горячей воды. Без шипения, без пара, без угроз. – Вот! Видишь, великан? Так надо обращаться! Плавно! Чувствуй металл!

Гримнир осторожно, двумя пальцами, повернул ручку крана сам. Его лицо светилось от восторга.
– Получилось! Смотрите, Виктор Степаныч! Я не сломал! И вода течет! Обе! Спасибо, Маленький Мастер! Вы волшебник!

– Боргнир! – поправил гном, но без прежней ярости. Он даже позволил себе легкую усмешку. – И не волшебник. Мастер. Сантехнических дел мастер. Запомни. А теперь – расчет. Остальные пятьдесят процентов. Плюс бонус за срочность и экстремальные условия. И чтобы этот… – он кивнул на Гримнира, – …больше не называл меня «маленьким». Иначе взыщу штраф за оскорбление профессионального достоинства!

Глава 5

Звонок Людмилы Аркадьевны прозвучал как похоронный марш для надежд на спокойный обед. Виктор Степаныч бросил жалобный взгляд на свою почти полную тарелку, потом на Гримнира, который с детским восторгом ковырял последние макаронины в чугунной сковородке. Бенедикт, сидевший на холодильнике и наблюдавший за троллем с высоты, мысленно вздохнул:
*Опять эта строительница коммунального счастья? Надо было сразу сказать ей, что водомер впал в глубокую медитацию. Или ушел в астрал.*

– Сидите тихо, – шепнул Виктор Гримниру. – И не стучите ложкой. Вообще не издавайте звуков. Это… проверка. Строгая.

Тролль замер, зажав ложку в кулаке, как заложника, глаза округлились от понятного страха перед любой "проверкой". Виктор пошел открывать, чувствуя, как сердце колотится где-то в районе желудка.

Людмила Аркадьевна стояла на пороге, как монумент административной власти. Ее взгляд сканировал прихожую, будто ища улики. Тетя Зина, к счастью, отсутствовала.

– Виктор Степаныч, – начала она без предисловий. – Я по поводу вашего счетчика горячей воды.

– А, да, – закивал Виктор, стараясь выглядеть озабоченным. – Я как раз собирался к вам! Странная история! Я сегодня зашел в щитовую, а он… молчит. Совсем. Ни гудит, ни стрелка не шевелится. Думаю, наверное, сломался окончательно. Видимо, старый совсем. Надо менять.

Людмила Аркадьевна прищурилась. – Молчит? Совсем? А вчера у нас были дикие скачки показаний. А сегодня – ноль? Очень… синхронно. И удобно.

– Совпадение! – поспешил заверить Виктор. – Просто исчерпал ресурс. Видимо, вчерашние скачки были предсмертными конвульсиями. Трагично, конечно. Но что поделать? Техника. Особенно старая.

– Техника, – повторила управдом, не веря ни единому слову. – И вы не при чем? Никакой… магической помощи прибору не оказывали? Чтобы он, так сказать, «отдохнул» от показаний?

– Людмила Аркадьевна! – Виктор сделал обиженное лицо. – Я же клялся! Занимаюсь исключительно бытовой магией! Поиск пультов, усмирение пылесосов, переговоры с домовым… Счетчики – это святое! Это же документы! Финансы! Я не могу! И потом, – он понизил голос, – магия на такую тонкую технику? Да она его в пыль превратит! Я же не варвар!

Управдом молчала, изучая его лицо. Виктор старался не моргать. В тишине из глубины квартиры донеслось отчетливое *лязг* – Гримнир, видимо, не удержался и попытался поставить сковородку на стол. Звук был похож на падение небольшого моста.

Людмила Аркадьевна медленно перевела взгляд в сторону кухни. – У вас… гости?

– Племянник! – выпалил Виктор. – Из деревни. Приехал погостить. Неуклюжий парень. Осваивается в городе. Только что уронил… э-э-э… подставку под горячее. Чугунную. Наследственную. Трагедия.

– Племянник, – протянула управдом. – Из деревни. Стук… как у слона. Понятно. Ладно, Виктор Степаныч. Счетчик. Поскольку он «умер» так внезапно и подозрительно, мы его демонтируем и отправим на экспертизу. За наш счет. А вам… – она достала из папки квитанцию, – …предстоит оплатить горячую воду по среднемесячному нормативу за последний год. До установки нового прибора. Вот расчет.

Виктор взял бумагу. Цифра на ней заставила его похолодеть. Норматив… учитывая его прошлые «уговоры» счетчика показывать поменьше, норматив был просто грабительским. Это было втрое больше, чем он платил обычно.

– Но… это же… – попытался он возразить.

– Это правила, – холодно отрезала Людмила Аркадьевна. – И новый счетчик вы оплачиваете тоже. Полностью. Установка за счет ТСЖ, но сам прибор – собственник. И, Виктор Степаныч, – ее голос стал ледяным, – пока ваш «племянник» гостит… постарайтесь, чтобы он ходил тише. И чтобы его «неуклюжесть» не повредила общедомовому имуществу. Иначе разговор будет другим. Хорошего дня.

Она развернулась и пошла к лифту, оставив Виктора стоять с роковой квитанцией в руках и ощущением полного фиаско. Экспертиза? Она найдет следы магии! Или просто признает его неисправным, но норматив… Новый счетчик… Это разорение.

Он закрыл дверь и прислонился к ней лбом.
– Убил, – прошептал он. – Старый скряга меня убил своей спячкой. Теперь я должен платить как за баню. И покупать ему преемника.

– Виктор Степаныч? – робко позвал Гримнир из кухни. – Вы… живы? Она ушла? Я очень тихо сидел! Только сковородку поставил. Очень осторожно! Но она… звякнула.

– Выжил, – мрачно ответил Виктор, плетясь обратно к столу. Его аппетит пропал напрочь. – Но финансово – труп. Полный. – Он показал троллю квитанцию. – Вот что значит сломанный счетчик. Или… уснувший.

Гримнир смотрел на бумагу с цифрами, явно не понимая их значения, но чувствуя атмосферу беды. – Я… я могу помочь? У меня есть немного золотишка. В горах нашел. Небольшой самородок. Может, хватит?

Виктор покачал головой. – Спасибо, друг. Но золото тут не поможет. Тут нужны бумажки с водяными знаками. И их у меня нет. А у тебя – тем более. Придется… искать подработку. Или продать что-нибудь ненужное. Например… – он бросил взгляд на угрюмо стоящий в углу "Ракету", – …пылесос. Но он и так скоро взбунтуется.

Как по заказу, "Ракета" отозвался. Не шипением, а резким, вибрирующим *бззззз!* Его красный глазок-лампочка замигал яростным красным светом. По квартире прокатилась волна чистой, неразбавленной паники.

– Что? Что случилось? – испугался Гримнир, вжавшись в стул.

– Мешок, – простонал Виктор. – Я же обещал купить новый мешок сегодня. А денег нет. Он требует. Сейчас. Иначе…

*Иначе будет буря,* – закончил мысль Бенедикт, спрыгнув с холодильника и заняв оборонительную позицию под столом. *Я чувствую, как его обида перерастает в ярость. Он помнит все: и пыль, и пинки, и запутанные шнуры. А теперь – еще и обман с мешком.*

"Ракета" завибрировал сильнее. Его шланг дернулся, как хлыст. Корпус заходил ходуном. С полки рядом упала баночка с чаем.

– Спокойно, Ракета! – попытался прикрикнуть Виктор, но его голос потонул в нарастающем гуле. – Мешок будет! Завтра! Я клянусь!

Пылесос ответил оглушительным ревом двигателя, который явно работал на пределе. Шланг взметнулся в воздух и начал бить по стене, по стулу, по столу, как слепая, разъяренная змея. Из отсека для пыли повалил серый дым – это горела старая пыль и бумажный фильтр.

Глава 6

Сон Виктора Степаныча был беспокойным. Ему снились ревущие пылесосы с глазами-фарами, гоняющиеся за ним по бесконечным коммунальным коридорам, Людмила Аркадьевна в доспехах из квитанций, требующая голову уснувшего счетчика на блюде, и Гримнир, пытающийся нести хрустальную люстру и постоянно ее роняющий со страшным грохотом. Он проснулся от знакомого ощущения – кто-то пристально смотрел на него.

Открыв один глаз, Виктор увидел Сергея. Племянник стоял посреди его скромной комнаты, разглядывая книжную полку с явным скепсисом. Его взгляд скользил по корешкам: "Руны для повседневного применения", "Элементали быта: Домовые, Кикиморы и прочая полезная мелочь", "Зельеварение для начинающих: От чая от простуды до средства от пригоревшей сковороды".

– Интересная литература, дядя Витя, – произнес Сергей, не скрывая легкой насмешки. – Прямо как в фэнтези. Только про сковородки. Практично.

Виктор сел на кровати, потирая виски. Реальность навалилась тяжелее ночных кошмаров.
– Сергей. Доброе утро. Это… не совсем фэнтези. Скорее, инструкции. Для сложной техники. – Он кивнул на книгу про домовых. – Знаешь, старые дома… своенравные.

– Ага, – протянул Сергей, взяв в руки фолиант "Базовые заклинания стабилизации для приборов учета". – Особенно счетчики. Судя по всему, очень своенравные. У вас тут, дядя, целый культ коммуналки. – Он поставил книгу на место. – Кофе будет? Или это тоже требует магического ритуала?

– Кофе будет, – вздохнул Виктор, вставая. – Обычный. Из турки. Без заклинаний. Пока.

Он направился на кухню, чувствуя на спине оценивающий взгляд племянника. Сергей последовал за ним, устроился на стуле и достал свой дорогой ноутбук, явно намереваясь работать. Бенедикт, сидевший на подоконнике и наблюдавший за воробьями, бросил на гостя презрительный взгляд.
*Он пахнет кодом, кофеином и высокомерием,* – прозвучало в голове Виктора. *И не верит ни во что, что нельзя пощупать или скомпилировать.*

Виктор кивнул, ставя турку на конфорку. Плита, как обычно, потребовала магического пинка, чтобы загореться. Он ловко послал импульс, стараясь сделать это незаметно. Но Сергей, подняв голову от экрана, заметил странное движение руки и отсутствие щелчка выключателя.

– Хитрый механизм? – поинтересовался он. – Или… ритуал включения?

– Старая проводка, – буркнул Виктор. – Где-то контакт плохой. Нужно пошевелить… энергетически.

Сергей усмехнулся. – Энергетически. Ну-ну. Главное – кофе. А что это за грохот у соседей? Ремонт? Слышно было ночью. И днем вчера.

Виктор напрягся. – Да… ремонт. Новый жилец. Неуклюжий немного. Но старается.

В этот момент из коридора донеслось яростное шипение. Знакомое. "Ракета"! Его желтый глазок мигал требовательно. Волна настойчивой мысли ударила по Виктору: "МЕШОК! СЕЙЧАС! ОБЕЩАЛ! УТРО!"

– Что это? – насторожился Сергей. – Мыши? Или проводка опять?

– Пылесос, – честно ответил Виктор, чувствуя, как у него начинает болеть голова. – Старый. Капризный. Требует… обслуживания.

– Пылесос? Требует? – Сергей оторвался от ноутбука, явно заинтригованный. – У вас тут даже техника с характером? Это новая фишка «умного дома»? Голосовое управление через шипение?

– Можно и так сказать, – пробормотал Виктор, направляясь к "Ракете". Он наклонился к аппарату, стараясь говорить так, чтобы Сергей не услышал. – Спокойно, Ракета. Сегодня. Обещаю. Как только магазин откроется. Терпения.

Пылесос ответил коротким, недоверчивым гулом. Его шланг дернулся, но не стал биться. Видимо, угроза Гримнира все еще витала в воздухе. Бенедикт мысленно добавил:
*Напомни ему про горные тиски. Это его успокаивает.*

Виктор вернулся к кофе, который уже начинал подниматься в турке. Сергей наблюдал за ним с непроницаемым выражением программиста, анализирующего странный баг.
– Дядя Витя, а ты… правда веришь во всю эту… эзотерику? – спросил он прямо. – В домовых, в говорящие пылесосы? Или это такой… перфоманс? Для атмосферы?

Виктор налил кофе в две чашки. Одну – себе, другую – племяннику.
– Сергей, – сказал он серьезно. – Когда ты живешь в старом доме, с древними трубами, капризной проводкой и соседями, у которых свои тараканы в голове и не только, начинаешь верить во многое. Просто чтобы сохранить рассудок. Или… найти объяснение тому, что иначе не объяснишь. Называй это как хочешь: эзотерика, бытовая магия, самовнушение. Главное – это работает. Для меня.

Сергей взял чашку, задумчиво помешивая ложечкой.
– Хм. Психосоматика на коммунальном уровне. Интересная концепция. – Он отхлебнул кофе. – Кстати, кофе отличный. Без заклинаний?

– Без заклинаний, – улыбнулся Виктор. – Только правильные зерна. И турка.

Их завтрак прервал звонок в дверь. На этот раз – не грозный звон Людмилы Аркадьевны и не набат Боргнира, а нервное, частое дребезжание. Тетя Зина.

Виктор вздохнул и пошел открывать. Тетя Зина стояла на пороге, на этот раз не в халате, а в выходном платье, но с тем же подозрительным выражением лица. Увидев Виктора, она сразу начала, не дожидаясь приглашения:

– Виктор Степаныч! Опять! Опять ваша… нечисть! На этот раз – большая! Огромная! Ходит по двору! Как медведь! И на мой балкон смотрела! Мои кактусы! Они после этого… съежились! Совсем! Я поливала, удобряла – ничего! Ваш гигантский… племянник! Он их сглазил! Или излучениями какими! Я видела! Он там, у подъезда, как столб стоит и на окна пялится!

– Тетя Зина, – начал Виктор, пытаясь успокоить бурю, – это же просто человек из деревни! Неуклюжий, да. Большой, да. Но он не смотрит на ваш балкон специально! Он… любуется архитектурой! И кактусы… может, сквозняк? Или стресс от ремонта?

– Стресс! – фыркнула тетя Зина. – У кактусов? Это ваши излучения! От него! И от кота! Я требую компенсацию! Мои бедные кактусы! Редкие сорта! Или я… я в полицию пойду! Скажу, что у вас тут… тролль живет! Или йети! И он портит растения!

За спиной Виктора раздался голос Сергея:
– Тролль? Йети? Звучит интригующе. У вас тут и правда весело, дядя Витя.

Глава 7

Утро началось не с привычного стука Феди в холодильник, а с пронзительного, недовольного свиста. Свистел чайник. Не просто кипя, а именно свистеть – громко, обиженно, как маленький, разъяренный паровозик.

Сергей, спавший на раскладушке в гостиной, вскочил, чуть не опрокинув ноутбук.
– Пожар?! Сирена?! – закричал он, в панике озираясь.
– Спокойно, – пробурчал Виктор Степаныч из кухни, где пытался успокоить эмалированного скандалиста. – Это чайник. Тоже с характером. Особенно если его забыли выключить вовремя.

– Чайник… свистит? – Сергей подошел к дверному проему кухни, протирая глаза. Виктор стоял перед плитой, угрожающе тряся палец перед носиком чайника, который продолжал орать. – У вас тут вся техника… живая?

– Не вся, – вздохнул Виктор. – Но эта – особенно темпераментная. Стоит ей перекипеть минуту – считай, концерт на весь день. Эй, старина, хватит! Выключили тебя же!

Чайник, вместо того чтобы стихнуть, выпустил особенно ядовитую струю пара прямо в сторону Виктора. Сергей фыркнул.
– Сильное неповиновение у «старины». Может, у него глюк прошивки? Или вирус? Чайник-террорист.

– Скорее, обида, – пояснил Виктор, наконец сняв свисток (свист прекратился, но чайник продолжал булькать с явным неодобрением). – Он считает, что его перегружают. И не ценят. Как и все в этом доме. Кофе будешь?

Сергей кивнул, все еще наблюдая за чайником, который теперь тихо шипел, как разозленный кот. Бенедикт, сидевший на подоконнике, бросил на него презрительный взгляд, словно говоря: «Дилетант».

– Кстати, о котах, – начал Сергей, принимая чашку. – Ваш Бенедикт… он вчера вечером что-то делал с моим ноутбуком. Сидел рядом, смотрел на экран… и вдруг программа, над которой я бился часа три, заработала. Глюк испарился. Совпадение?

Виктор скрыл улыбку за своей чашкой «Лучший колдун района».
– Бенедикт? Он просто любит тепло. А ноутбуки греются. И иногда… излучают интересные вибрации. Для кошачьей медитации. Исправление глюков – побочный эффект.

– Медитация, – протянул Сергей, скепсис в его голосе боролся с фактом исправного кода. – Побочный эффект. Ладно, допустим. А что насчет соседки? Той, с кактусами? Она сегодня опять будет с визитом? После вчерашнего вирусного просвещения?

Как по заказу, в дверь постучали. Настойчиво, но без истерики. Тетя Зина. Виктор открыл. Соседка стояла с лицом, выражавшим смесь надежды и подозрительности. В руках она держала распечатку.

– Виктор Степаныч! Ваш племянник… программист! Он дал мне название! – Она тряхнула листком. – «Супер-пупер антивирус для суккулентов марки «Кактус-Щит»! Я всю ночь искала! В магазинах нет! В интернете – только предзаказ из Китая! И дорого! Это он меня разводит? Или… – она бросила подозрительный взгляд в сторону Бенедикта, мирно вылизывавшего лапу на подоконнике, – …это его кошачьи проделки? Он гипнозом заставил его дать мне фейковое название?

Сергей вышел в прихожую.
– Зинаида Петровна, доброе утро. Я вам не фейк дал, а реально существующий продукт. Просто… редкий. А насчет кота… – он посмотрел на Бенедикта, который медленно повернул голову и уставился на тетю Зину своими гипнотическими изумрудами, – …он тут ни при чем. Хотя… – Сергей сделал задумчивое лицо, – …есть теория, что кошки обладают стабилизирующей аурой. Особенно для растений. Может, просто попросить Бенедикта… посидеть рядом с вашими кактусами? На расстоянии. Для оздоровительного эффекта? Бесплатно.

Тетя Зина замерла. Стабилизирующая аура? Бесплатно? Это звучало куда привлекательнее дорогого и недоступного спрея из Китая. Она перевела взгляд с Сергея на кота. Бенедикт медленно моргнул, его взгляд был полон невозмутимого величия и… чего-то такого, что заставило тетю Зину слегка поежиться.

– Аура… – пробормотала она. – Оздоровительная… А он… не сглазит? Не поцарапает?

– Бенедикт? – удивился Виктор. – Он аристократ. Царапает только некачественную мебель. И то – мысленно. Попробуйте. Что теряете? Кактусы и так съежились.

Тетя Зина колебалось. Страх перед кошачьей магией боролся с отчаянием за любимые растения и жадностью.
– Ладно… – наконец сдалась она. – Пусть… приходит. Но ненадолго! И не ближе метра! И чтобы не мяукал! Мои кактусы не любят шума!

– Он мяукает только по особым случаям, – заверил Виктор. – И то – мысленно. Бенедикт, ты согласен на оздоровительную миссию? За вознаграждение в виде… ну, скажем, кусочка сыра? От Зинаиды Петровны?

Кот медленно сошел с подоконника, потянулся и величественно направился к двери. Он прошел мимо тети Зины, едва не касаясь ее ноги, и остановился в коридоре, явно ожидая, чтобы его проводили. Тетя Зина, слегка побледнев, кивнула и засеменила к своей квартире, кошачий «целитель» шел за ней с видом посланника высших сил.

– «Стабилизирующая аура», – усмехнулся Сергей, закрывая дверь. – Неплохо придумано, дядя Витя. Хотя, кто знает… Может, и правда поможет? Плацебо-эффект для кактусов. Через кота.

– В этом доме возможно все, – философски заметил Виктор. – Главное – результат. И сыр для Бенедикта. А теперь… – он посмотрел на часы, – …надо идти к Петровичу. За Гримниром. И… поговорить.

Дорога до маленького магазинчика Петровича заняла недолго. Гримнир уже трудился, разгружая машину с водой. Он таскал по четыре ящика сразу, аккуратно ставя их в подсобке, под одобрительные кивки Петровича. Увидев Виктора, тролль радостно замахал рукой, чуть не уронив ящик.

– Виктор Степаныч! Я работаю! Петрович доволен! И платит! Сегодня!

Петрович, прикуривая у стены, подошел к Виктору.
– Ну что, колдун, где ты такого дядьку откопал? – спросил он, понизив голос. – Сила – конь не валялся! И послушный. Как дитя. Только… – он огляделся, – …он жрет за пятерых. И размеры… нестандартные. Обуть-одеть проблема. Это точно твой племянник? Из деревни? А то у меня сомнения. Люди так не растут. Не иначе, эксперимент секретный? Или… – он многозначительно подмигнул, – …магия?

Виктор почувствовал легкую панику. Петрович был не дурак и видел многое.
– Эксперимент… – задумчиво повторил он, глядя на Гримнира, который теперь бережно нес один маленький пакет с батоном, как хрустальную вазу. – Можно и так сказать. Социальный. Адаптация. Он… особенный. Но сердце золотое. И руки… ну, ты видишь. Главное – чтобы проблем не было.