Запретная Защита

Глава 1

Понедельник. 7:10 утра

Я ещё не знала, что именно это утро разделит мою жизнь на «до» и «после». Всё, что казалось устойчивым и привычным, в одно мгновение начнёт рушиться, оставляя меня среди обломков собственного выбора.

Я проснулась раньше будильника. В комнате было слишком тихо, и только ровное, дыхание Джейка рядом напоминало, что я не одна.

Он лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку, и спал так спокойно, будто мир за стенами этой комнаты не имел к нему отношения. Я задержала взгляд всего на секунду — и осторожно выбралась из-под одеяла.

На цыпочках прошла в ванную, стараясь не издать ни звука.

Холодный свет ударил в глаза и отражение в зеркале показалось чужим. Лицо чуть бледнее обычного. Чёткие черты, тёмные глаза, светлая кожа. Волосы, уложенные с вечера, мягкой волной спускались на плечи. Красивая. Не вызывающе, не ярко — просто запоминающе. Достаточно, чтобы на собеседованиях ловить лишние комментарии.

Сегодня — первый день. Не практика, не учеба. Настоящая работа.

Я быстро приняла душ, нанесла крем, тушь, немного помады. Движения отточенные, почти механические. На кресле уже ждал костюм: белая рубашка, серый пиджак, тёмные брюки. Сдержанно, без излишеств. Именно так должна выглядеть младший адвокат.

Кофеварка наполнила кухню мягким горьковатым ароматом. Я стояла с чашкой в руках и чувствовала, как внутри напряжение отпускает — не исчезает, но замирает.

— Ли? — сонный голос Джейка.

Он стоял в дверях, зевая, в растрёпанной футболке.

— Уже ушла бы, если бы могла, да?

— Уже была бы там, — я сделала глоток.

— Хочешь тост?

— Нет. У меня желудок не принимает еду, когда я нервничаю.

Он подошёл и обнял сзади, легко положив подбородок на плечо. Я на секунду прикрыла глаза. Тепло, знакомо, надёжно. Но сегодня этого было мало.

— Я закажу пасту. Отпразднуем твой первый день.
— Если я не усну с лицом в тарелке.
— Тогда аккуратно уберу её. И утром ты проснёшься с бокалом вина. Очень элегантно.

Я улыбнулась. Именно за это я его и любила — он не делал вид, что всё легко. Просто был рядом.

У двери он притянул меня ближе, пальцы крепко сжали мои.
— Ли. Если тебе что-то не понравится. Кто-то. Или дело…
— Джейк, — мягко перебила я. — Я справлюсь.
— Я знаю. Просто не надо быть сильной, если можно быть честной.

Я кивнула. Не потому что согласна — потому что иначе не уйду.

Дверь захлопнулась тихо. Я вышла в прохладное утро. Город просыпался, люди спешили. Всё жило своей жизнью.

А я шла навстречу своей.

Офис возвышался стеклянной башней, отражая серое небо. В холле пахло не кофе, а дорогим деревом и новыми контрактами. Охранник мельком глянул на бейдж:
«Рид. Адвокат. Стаж: менее года.»
И это знали все — по походке, по взгляду, по плечам.

Пятнадцатый этаж. Уголовный отдел. Пространство стерильное, бесцветное. Люди заняты, никто не улыбается просто так.

— Рид? — резкий голос.

Марта Хардинг. Старший юрист. Прямая спина, острые скулы, чёрный костюм.
— Вы вовремя. Пойдёмте.

Мы шли быстро, и она не смотрела на меня.
— В «Хейл и партнёры» не держат тех, кто «набивается опытом». Здесь вытаскивают дела, от которых отказываются прокуроры.
— Я понимаю.
— Хорошо.

Мы свернули в небольшой переговорный кабинет. На столе лежала тонкая папка.

— Ознакомьтесь. Это ваше первое назначение.

Я подошла ближе. Открыла обложку.
И замерла.

КАИН БЛЭЙКМОР — чёрными буквами, отчётливо, будто имя было выгравировано.

Я знала это имя. Любой бы знал. Оно звучало как клеймо. Слухи, расследования, исчезнувшие свидетели, — и ни одного оправдания.

Имя, которое произносили шёпотом даже те, кто никогда не видел его вживую.

А теперь это имя было напечатано на документах, которые Марта протянула мне.

— Почему я? — спросила я, и голос прозвучал тише, чем хотелось.

Марта чуть приподняла бровь, будто этот вопрос был наивным.
— У Блэйкмора не один адвокат сменился за последнее время. Скажем так, никто не задерживался.
Она говорила ровно, без пояснений, будто подробности мне знать не положено.

— Может, кого-то более опытного, — я попыталась держать голос ровным.

Марта посмотрела прямо, оценивающе, но в её взгляде не было ни тени сочувствия.
— Опытные уже были, он ни с кем не сотрудничает.

Она протянула мне папку обратно.

— Ваша задача — попытаться войти в контакт.

Я опустила взгляд. Фотографии. Статьи. Его глаза на снимке — холодные, прямые, будто под кожей.

— Он в окружной тюрьме. Сегодня к обеду поедете туда.

— Одна?

— Конечно. Это ваша работа.

Она произнесла это так, будто речь шла не обо мне, а о ком-то постороннем.
— Вопросы?

Я покачала головой. В груди поднялась тяжёлая волна — та, что начинается глубоко под рёбрами и поднимается к горлу, лишая дыхания.

— Тогда удачи, — сказала Марта и вышла.

Я осталась одна.

Дверь закрылась мягко, но звук отозвался в ушах, как щёлчок замка. Переговорная будто сузилась, стены придвинулись ближе.

Я снова взглянула на обложку. Пальцы дрогнули, когда переворачивала страницу.

Протокол задержания.

Я пробежалась быстро глазами по тексту.

Поверхностные данные: дата рождения, гражданство, предыдущий защитник — фамилия зачёркнута от руки.

Время: 23:57.
Место: промышленная зона.

Задержан один. Сопротивления не оказывал.

При нём обнаружено личное оружие — пистолет, зарегистрированный на его имя.

На одежде зафиксированы следы крови. Согласно заключению, принадлежала жертве.

Орудие преступления не найдено.

Свидетели отсутствуют.

Формулировка: убийство первой степени с отягчающими обстоятельствами.
Предполагается, что преступление было спланировано заранее.

Глава 2

Понедельник. 14:47

Окружная тюрьма стояла на окраине, серым прямоугольником врезанная в небо. Снаружи она выглядела чужой, как рана на теле города — массивный бетон, заборы с колючей проволокой, камеры по периметру.

Я вышла из машины, и воздух словно загустел. Здесь было меньше движения, меньше звуков. Даже ветер казался чужим.

На КПП охранник сверил бейдж, заглянул в папку.
— Первое посещение?
Я кивнула.
— Подпишитесь здесь, — его голос был ровный, безучастный, но пальцы задержались на строке дольше, чем нужно. — Блэйкмор.

Имя повисло в воздухе.
Я расписалась — почерк дрогнул едва заметно.

Охранник нажал кнопку на пульте, жестом показал идти.

— Вас проводят.

Коридоры встретили холодом и слишком чистыми стенами. Шаги охранника отдавались глухо. С каждым метром напряжение в теле сжималось сильнее. Не страх — осознание: назад уже не повернуть.

— Камера для свиданий с адвокатом, — сообщил он, открывая дверь.

Комната оказалась меньше, чем я представляла: металлический стол, два стула, камера в углу. Воздух — густой, застоявшийся. Я положила папку на стол, но пальцы ещё держали край. В тишине было слышно только моё дыхание.

Я выпрямилась, удерживая спину прямой, хотя сердце билось не в груди — где-то выше, в горле, мешая дышать.

Я не знала, что скажу первой.
Что он скажет.
Говорит ли он вообще?

Я обратила внимание на дрожь — едва уловимую, где-то в пальцах.

Я сжала ладони в замок, чтобы скрыть её даже от самой себя.

А потом я услышала шаги.

Сначала далеко, глухо. Потом ближе, ровные, как удары маятника.

Я подняла глаза именно в тот миг, когда щёлкнул замок.

Металл отозвался во мне так резко, что сердце ударило сильнее.

Дверь открылась.

Он вошёл.
Каин Блэйкмор.

Высокий, уверенный, в серой форме, которая не скрывала ни силы, ни власти. Он двигался так, будто эта комната принадлежала ему.

Тёмные волосы падали на лоб, лицо — резкое, с тенью усталости и чего-то большего, глубже. Но главное — глаза.

Тёмные. Холодные. Спокойные.

Он был чуть старше меня. На вид — двадцать пять, может, чуть больше. Слишком молод для того, чьё имя десятки раз звучало в новостях, для того, кого называли «Чёрным Принцем».

Он остановился на секунду у двери, и даже этого хватило, чтобы воздух в комнате стал гуще.

Охранник что-то сказал, но его голос утонул — я слышала только щёлк наручников о металл, когда Каина усадили напротив.

Я заметила следы.

Красные полосы, вдавленные в кожу запястий.

Мгновение я смотрела только на них.
Это было единственное, что в нём выглядело по-настоящему человеческим — следы давления, боли. Но он держал руки так, будто их вовсе не существовало.

Я подняла взгляд — и сразу встретилась с его глазами.

Он словно заметил, что именно я рассматривала, и позволил мне увидеть.

— Снимите наручники, — голос резкий, слишком спокойный для просьбы.

Охранник вскинул брови, его рука легла на ключи. Каин не шелохнулся, только глаза чуть прищурились.

— Не положено.

— По закону обвиняемый имеет право на встречу с адвокатом без ограничительных мер, — произнесла я, стараясь звучать так, будто цитирую учебник. — Здесь закрыто. Риска нет.

Он молчал, но глаза сузились, и это оказалось хуже комментария.
Щёлчок замка резанул тишину. Наручники упали. Его руки легли на стол, и красные следы выступили особенно резко.

Я вдохнула.
— Оставьте нас, — сказала охраннику.

— Мисс Рид, инструкции—
— Конфиденциальность гарантирована законом. Ждите за дверью.

Он колебался ещё миг. Секунда тянулась вечностью.
Потом шагнул назад. Щёлкнула дверь.

Тишина.
Только мы.

Я облизнула пересохшие губы и, прежде чем позволить себе вдохнуть глубже, произнесла:
— Лилея Рид. Назначена вашим адвокатом по делу Роберта Тэйна.

Его взгляд не дрогнул.
Только пальцы, лежавшие на столе, чуть согнулись.

Молчание.

— До этого у вас был защитник. Но он…

Я запнулась.
Слова застряли в горле, как будто сама мысль о том, что случилось с прежним адвокатом, уже была чем-то запретным.

— …отказался от дела, — закончила я наконец.

Каин чуть наклонил голову.

— Интересная формулировка.

Я держала спину прямой, не позволяя себе опустить взгляд.

— Хотите, чтобы я объяснила, как всё будет? — спросила я ровно, будто читала по учебнику.

Пауза.
Он чуть наклонил голову, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на усмешку — тёмную, без звука.

— Процесс, — повторил он медленно, как чужое слово. — Вы правда думаете, что меня интересует расписание заседаний и допросов?

Я не позволила себе ни вздоха, ни усмешки. Просто продолжила:

— Первое заседание назначено на пятницу, — сказала я ровно. — Вам изберут меру пресечения. Судья решит, останетесь ли вы под стражей или…

Я осеклась. Его взгляд стал внимательнее. Опасно внимательнее.
— Или? — подсказал он.

— …или вас отпустят под залог, — закончила я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо.

Я слышала себя как диктовку из учебника — и ненавидела эту ровность.

Он слегка подался вперёд, и теперь расстояние между нами казалось меньше, чем было.

— Отпустят. Под залог. И какова вероятность?

В голове всплывали сухие формулировки из кодекса, прецеденты, статистика… но всё это казалось хрупким рядом с его прямым взглядом.

— Низкая, — ответила я после паузы. — С учётом обвинений и резонанса дела.

Он не отводил глаз.
Не было ни тени раздражения, ни удивления. Только внимание — слишком пристальное, слишком тихое.

— Но шансы есть. Всё зависит от того, насколько вы будете готовы сотрудничать, — сказала я, и только после услышала собственные слова.

Каин чуть откинулся назад, сцепив пальцы — свободные теперь, с красными следами на коже.
— Сотрудничать, — повторил он, будто пробуя слово на вкус. — С вами?

Глава 3

Я села за руль, не включая зажигание.
Закрыла дверь. Тишина ударила плотнее любого звука — только собственное дыхание и редкий щелчок капель по крыше.
Теперь можно было выдохнуть.
И снова вдохнуть — по-настоящему.

В зеркале — моё лицо.
Но в глазах — чужая тень. Пыль после взрыва.

Каин Блэйкмор.
Я произнесла имя про себя — почти шёпотом.
Не заклинание. Не проклятие.
Просто факт, с которым теперь придётся жить.

Он не просил помощи.
Не оправдывался.
Он просто… говорил.
И в каждом слове будто проверял, выдержу ли.
Я выдержала.
Но внутри дрожало. Не от страха — от понимания: это больше, чем дело.

Он преступник.
Он клиент.
Он…

Я откинулась на спинку, чувствуя холод кожи через ткань сиденья.
Часы на панели тикали как метроном, отмеряющий не минуты — удары.

И даже в этой тишине он оставался:
в голосе, что звучал у самого уха — «Не верь никому».
В тёмных глазах, что не отводили взгляда, даже когда молчали.

Это должно быть просто делом.
Грязным, запутанным — но делом.
А не чем-то, что ломает границы,
заставляет слышать дыхание чужого человека в собственной голове.

Я снова открыла глаза.
Каин Блэйкмор — мой клиент.
Точка.

Фары вспыхнули, освещая серый бетон тюрьмы и дорогу к городу.
Я выдохнула и тронулась с места.

Квартира Джейка. 19:14

Дверь открылась мягко, будто сама пригласила внутрь.
Тёплый свет, запах тушёного чеснока и тихая музыка ударили так резко, что на секунду показалось — я ошиблась адресом.

— Ли? — Джейк выглянул из кухни: в руках полотенце, на щеке мука, волосы чуть взъерошены.
Я почти улыбнулась. Почти.

— Привет, — сказала я, стягивая обувь.

Он приблизился, всмотрелся внимательнее.
— Уставшая?
— Немного, — ответила, стараясь держать голос ровным.

Лёгкое касание губ к виску. Привычный жест.
Но внутри что-то болезненно сжалось: слишком резкий контраст между тем, что было несколько часов назад, и этим тихим домом.

— Паста почти готова, — сообщил он, будто ничего не заметил.
— Отлично.

Я прошла в гостиную. Телевизор мерцал без звука.
В бегущей строке — знакомое имя:
«Каин Блэйкмор. В пятницу суд рассмотрит ходатайство о мере пресечения…»

Сердце коротко дрогнуло.

Джейк скривился.
— Опять этот тип. Целый день им забиты новости.

Он усмехнулся, но в уголках глаз мелькнуло напряжение — едва заметное, как мышца под кожей.
— Сегодня у нас совещание по нему. Прокуроры давят, начальство требует отчётов. Слишком громкое имя, слишком много шума.

— Думаешь, его выпустят? — спросила я, стараясь звучать буднично.

— Если выпустят — значит, купил судью. На него столько всего, что хватило бы на десять приговоров.

Я сжала пальцы, пряча дрожь.

— Он же за убийство сидит. Что ещё?

— Это только верхушка, — Джейк провёл рукой по виску. — Контрабанда, оружие, рэкет, наркотики. И каждый раз он уходит чистым. Свидетели исчезают, камеры «случайно» глохнут.

Камера. Та самая, что «не работала».

— А теперь убийство Тэйна, — продолжил он. — Тут у него не всё схвачено. Шанс наконец прижать.

Я едва удержалась, чтобы не показать, как кольнуло внутри.

— Знаешь, что странно? — Джейк чуть наклонился вперёд. — У него должны быть адвокаты на вес золота. Но все куда-то делись.

— Делись?

— Первый отказался сразу. Второй — через неделю. Третьего… убрали с процесса. Формально — «по здоровью». Все понимают, что это сказки.

Я сглотнула.
— Значит, кто-то очень хочет, чтобы он сел.

— И правильно делает, — сказал Джейк, и в голосе сквознула короткая, холодная нота. — Мы все этого хотим.

Не верь никому.

— Ладно, хватит, — он отрезал резче, чем обычно. — Дом — не место для этой грязи.

Он выдохнул, снова стал мягче.
— Пойдём ужинать. Я готовил для тебя.

В словах «для тебя» было всё: забота, привычное тепло, простота, которой вдруг стало мало.

— Вино есть? — спросила я.
— Конечно. Первый день нужно отметить.

Он потянул меня за руки — легко, привычно.
На столе стояла паста, ждали бокалы. Всё выглядело слишком правильно.

Джейк поднял бокал:
— За тебя, Ли. За первый день.

— За первый день, — повторила я и сделала глоток.
Тёплый вкус вина чуть обжёг язык.

— Так что за дело тебе дали? Кража? Барная драка? — он улыбнулся.

Я почти сказала правду. Почти.
Но в последний момент передумала.
— Бумажная рутина. Никакой драмы.

— Вот и хорошо.

Снова — чужой шёпот у самого уха: «Не верь никому».

Мы ели молча. Чеснок, базилик, тёплый хлеб.
Простая еда, способная на секунду обмануть реальность.

— Ну? — приподнял бровь Джейк. — Скажи, что это лучший ужин в твоей жизни?

Я усмехнулась.
— Почти.

Разговор постепенно стал лёгким: соседи, лифт, планы на выходные.
Я отвечала, даже шутила. Почти поверила, что всё нормально.

Но под этим тихо звенело другое имя.
Блэйкмор.

Глава_4

Квартира Джейка. 23:56

Телевизор бормотал что-то фоном — сериал, сюжет которого никто не слушал.

Джейк спал, свернувшись на своей стороне кровати, вытянув руку в мою сторону.

А я лежала с открытыми глазами.

Смотрела в потолок.

Мысли, как тонкая проволока, только сильней впивались, не позволяя уснуть.

Я медленно приподнялась.

Пальцы чуть дольше, чем нужно, задержались на краю матраса.

Джейк не шевельнулся. Дышал ровно, глубоко.

Я вышла из спальни босиком, пытаясь не шуметь.

Прошла по коридору, на кухню, где лежала моя сумка.

Папка с материалами дела была на дне — тяжёлая, как и всё, что она в себе несла.
Я достала её медленно, почти с уважением.
Толстый картон обложки холодил пальцы.
Секунду я просто держала папку в руках, будто решая — открывать или оставить до завтра.

Но сна всё равно не было.

Я разложила бумаги на кухонном столе. Лампа над плитой давала жёлтый, почти интимный свет, от которого буквы и фотографии выглядели ещё резче.

Каин. Его взгляд с бумаги, — холодный, ровный.
Тот самый, что преследовал меня в зеркале машины и в новостях на экране.

Я накрыла фото ладонью, будто могла остановить этот взгляд.
Но он всё равно оставался — под веками, в голове, слишком близко.

Протоколы. Свидетельские показания — точнее, их отсутствие.
Сухие формулировки, как будто этим можно было объяснить чужую кровь на его руках.

«Жив. Ещё несколько минут».

Я резко втянула воздух и откинулась на спинку стула.
Тишина на кухне давила сильнее, чем стены тюрьмы.
Даже холодильник будто затаился.

Протокол задержания.
23:57. Склад.

Открыла следующий лист — данные.

Каин Блэйкмор. Двадцать шесть.

Я задержала взгляд на цифре.
Двадцать шесть.
Всего на три года старше меня.

Почему-то это казалось важнее, чем все формулировки обвинений.
Слишком молодой для того, чтобы имя его звучало как приговор.

Дальше — гражданство.

Судимости отсутствуют.
Я перечитала эту строчку дважды.
Пусто.

В голове всплывали десятки статей, сюжетов, громких дел.
Но здесь — ничего. Чисто.

Фотография. Я знала её уже наизусть, но всё равно задержала взгляд.
На бумаге он был чуть моложе, чем напротив меня сегодня.
Менее резкие скулы, мягче взгляд. Но даже здесь — в чёрно-белом — было то самое спокойствие, которое сильнее крика.

Я пролистнула дальше.
Склад.
Протокол.
Ровные строчки отчёта вдруг ударили сильнее, чем всё остальное: «обнаружен в 23:57.

Я провела пальцем по строке.

Время смерти — между 23:30 и 00:00.

Слишком близко.
Слишком удобно.

Едва несколько минут — и всё совпало идеально: звонок, приезд полиции, тело, он.
Будто кто-то заранее выставил фигуры на доске, а потом просто нажал на таймер.

Я замерла.
В голове медленно складывалось то, что на бумаге оставалось лишь сухими строками.

Звонок. 23:37.
Время смерти — не раньше 23:30. Не позже полуночи.
Значит, когда звонили, жертва ещё могла быть жива.

Я провела ладонью по лицу, пытаясь заглушить дрожь.
Зачем так рано?
Чтобы быть уверенным, что его поймают?

— Ли? — голос был сонный, чуть хриплый.

Я вздрогнула, резко прикрыв папку ладонью, будто он мог увидеть отсюда каждую строчку.
Повернула голову — Джейк стоял в дверях кухни, прищурившись от света.
На нём была футболка, волосы растрёпаны.

— Ты чего не спишь? — он зевнул, но взгляд стал внимательнее. — Уже почти час ночи.

— Не могла уснуть, — сказала я слишком быстро. — Решила разобрать документы.

Он кивнул, но задержал взгляд на столе.
На папке.

— Пойдём в постельку, — сказал он мягко, с той домашней улыбкой, от которой обычно становилось спокойнее.

Я кивнула, но пальцы всё ещё держали край обложки.
Будто отпустить её было труднее, чем отказаться от сна.

— Сейчас, — прошептала я. — Дай мне пару минут.

Джейк задержался ещё на секунду, потом пожал плечами и ушёл обратно в спальню.
Я слушала его шаги по коридору, потом тишину.

И только когда дверь снова прикрылась, я медленно убрала папку в сумку.
Словно возвращала на место оружие, которое не должна была держать в руках.

Но мысли уже не отпускали.
Звонок. Время. Слишком точно.

И его голос в голове:
«Не верь никому».

Глава 5

Вторник. 7:12

Будильник взорвал тишину резким трезвоном.
Я открыла глаза — и только потом поняла, что так толком и не спала.
Ночь прошла между страницами протоколов и собственными мыслями, и теперь тело казалось ватным, а голова — тяжёлой.

Джейк выключил сигнал первым, повернулся ко мне сонный, растрёпанный, но спокойный.

— Доброе утро.

— Доброе, — ответила я, и голос прозвучал хрипло, будто чужой.

Он наклонился ближе, поцеловал меня в висок и провёл ладонью по плечу.

Я ответила короткой улыбкой, коснулась его руки, но задержалась на секунду дольше, чем хотела.

Будто пыталась удержать тепло, которое никак не доходило внутрь.

— У тебя сегодня какие планы? — спросил Джейк, поднимаясь с кровати.

— В офис поеду, там… нужно помочь Марте с бумагами, — старалась, чтобы голос звучал буднично.

— Марта Хардинг? — уточнил Джейк, уже натягивая футболку. — Та ещё акула. Постарайся не попасться под её настроение.

Я улыбнулась краем губ, хотя внутри ничего не отзывалось.

— Буду осторожна.

Он подошёл к комоду, достал свою кобуру и привычным движением проверил оружие.
Я поймала себя на том, что смотрю слишком долго.
Металл в его руках был слишком реальным — и напомнил другое: холодный стол, чужие запястья с красными следами.

Я сглотнула и отвернулась, делая вид, что поправляю волосы.

— Кофе сварить? — спросил Джейк, застёгивая кобуру.

— Угу.

Прошла в ванную, закрыла за собой дверь и включила воду.

Слишком горячая струя обожгла кожу, обволакивая паром.
Я стояла, запрокинув голову, позволяя воде стекать по лицу и плечам, будто это могло смыть усталость, стереть чужие слова, чужие глаза.

Но внутри оставалось то же самое.
Тяжесть.
Ночь, застрявшая между страницами протоколов.

Я провела ладонями по волосам, вцепилась в пряди сильнее, чем нужно, и только потом отпустила.

Пар в ванной густел, оседал на зеркале, и моё отражение превратилось в тень за мутным стеклом.

Я выключила воду.

Капли всё ещё бежали по коже, собирались у ключиц и падали вниз — каждая будто слишком тяжёлая для моего тела.

Вода смыла пот — но не кожу на пальцах. Там всё ещё было тепло — то самое, чужое, от его запястья. Память тела, у которой нет права голоса.

Я накинула халат и вышла из ванной. Запах кофе уже тянулся из кухни — горький, крепкий.

Джейк стоял у плиты, спина прямая, рука привычно проверяет чашки на полке, будто всё в этом мире подчинено простому порядку.

— Долго ты, — сказал он, обернувшись с кружкой.

— Не выспалась просто, — ответила я, стараясь, чтобы слова прозвучали легко.

Джейк кивнул, поставил чашку на стол.

— Тогда кофе — самое то, — он сделал глоток и посмотрел на меня внимательнее. — Ты сегодня до скольки?

Я подняла глаза от кружки, будто пытаясь сосредоточиться на его лице, а не на собственных мыслях.
— Не знаю, — ответила я после короткой паузы. — Может задержусь до вечера.

Джейк криво усмехнулся.
— Значит, опять домой поздно вернёшься.

В его голосе не было упрёка, но слова повисли тяжёлым намёком. Я сделала вид, что не заметила.

Он бросил взгляд на часы, быстро допил кофе и поднялся.

— Ладно, я поехал. Ты не задерживайся слишком.

Я только кивнула.
Дверь хлопнула за его спиной слишком громко для обычного утра.
И сразу стало тише.
Слишком тише.

Я открыла ноутбук. Секунда — и он ожил.
Ввела имя в поисковик.

Имя от которого у кого-то перехватывало горло. А у меня — дыхание.

Каин Блэйкмор.

Экран засветился списком ссылок и заголовков.
Одни — громкие, жирные, почти кричащие.
Другие — сухие, как судебные сводки.

«Блэйкмор: легенда или миф?»
«Чёрный принц подполья. Хроника власти и крови».
«Обвинения в организации убийств: детали процесса».

Большинство ссылок были похожи друг на друга: переписанные абзацы, громкие слова, бесконечные догадки.
Среди текста, я нашла только несколько фотографий.
Их было удивительно мало.

На одной — он выходит из чёрной машины. Костюм безупречный, рука чуть приподнята, будто даёт знак кому-то за кадром.
На другой — зал переговоров. Длинный стол, десятки людей, но взгляд всё равно цеплялся только за него: спина прямая, профиль резкий, уверенность во всём.
И ещё одна — при входе в отель. Снимок сделан издалека, и всё же казалось, что он смотрит прямо в камеру.

Этих нескольких кадров хватило, чтобы внутри всё сжалось.
В них он был другим — не тем, что сидел напротив меня в тюремной комнате.
Не с красными следами на запястьях.
А тем, кого называли легендой.

Я поймала себя на том, что смотрю слишком долго.

Сердце ударило о рёбра, и я резко закрыла крышку ноутбука.

Я переоделась в тишине.
Без лишних движений. Без зеркала.
Чёрные брюки. Белая рубашка. Нейтральный жакет.
Всё — как нужно. Всё — как будто защищает.

Макияж — лёгкий. Тон. Тушь. Помада, которую почти не видно.
Прическа — строгая. Ни одной пряди, выбившейся из общего порядка.
Это не попытка понравиться. Это броня.

Я выглядела…
Профессионально.
Холодно.
И, возможно, чуть старше своих лет.

На кухне тикали часы.
Будто отсчитывали не минуты, а удары пульса.

Я сунула папку в сумку.
Надела туфли.

Щёлкнувший каблук о пол прозвучал слишком резко в этой тишине — так, что я сама вздрогнула.
Словно шаг в пустой квартире был громче, чем слова.

Я остановилась в дверях спальни.
Чтобы запомнить, что этот мир тоже существует.

Потом тихо прикрыла дверь и вышла.

Утро встретило меня прохладой и запахом мокрого асфальта.
Город просыпался — равнодушный, занятый собой.
Люди спешили на работу, такси сигналили, кофейни раскрывали двери.

Глава 6

Вторник. 7:12

Будильник взорвал тишину резким звоном.
Я открыла глаза — и поняла, что почти не спала. Ночь прошла между страницами протоколов и собственными мыслями, и теперь тело казалось ватным, а голова — тяжёлой.

Джейк выключил сигнал первым, повернулся ко мне сонный, растрёпанный, но спокойный.
— Доброе утро.
— Доброе, — мой голос прозвучал хрипло, будто чужой.

Он наклонился, поцеловал в висок.
— Какие планы? — спросил Джейк, вставая.
Я уже знала, что скажу: ответ лёг на язык заранее, как выученная реплика.
— В офис. Нужно помочь Марте с бумагами.
— Марта Хардинг? Та ещё акула. Постарайся не попасть под её настроение.
— Буду осторожна, — изобразила я улыбку, слишком натянутую, чтобы сойти за настоящую.

Джейк, похоже, не заметил фальши. Он уже доставал кобуру, привычно проверяя оружие. Металл блеснул в его руках, и сухой щелчок защёлки мгновенно вернул чужую картину: жёсткий стол, запястья с красными следами.

Я вздрогнула. Горло пересохло, дыхание сбилось, будто холодный металл коснулся кожи.
— Пойду в душ, — выдохнула я слишком поспешно и, не дожидаясь ответа, вышла в коридор.

Ванная встретила влажной тишиной. Я закрыла дверь, включила воду горячее, чем нужно. Пар обволок лицо и плечи. Хотелось, чтобы струи смыли усталость, стерли чужой взгляд и слова, но дрожь под кожей не уходила.

Накинув халат, я вышла в коридор. Запах кофе тянулся из кухни — крепкий, горький. Джейк стоял у плиты: прямая спина, движения точные, будто мир держится на простом порядке.
— Долго ты, — сказал он, обернувшись с кружкой.
— Не выспалась, — отозвалась я легко.

Он поставил чашку на стол.
— Тогда кофе — самое то. Ты сегодня до скольки?

Он говорил спокойно, но взгляд невольно скользнул ниже — к ключицам, к линии халата, задержался на долю секунды дольше, чем нужно.
— Не знаю. Может, задержусь.
— Значит, опять поздно вернёшься…

Он будто хотел сказать ещё что-то, но передумал. Я сделала вид, что не заметила.
— Ладно, я поехал. Не задерживайся слишком.

Я кивнула.
Дверь хлопнула за его спиной слишком громко для обычного утра — и тишина стала осязаемой.

Я открыла ноутбук. Экран ожил. Вбила имя, от которого у кого-то перехватывает горло, а у меня — дыхание.

Каин Блэйкмор.

Заголовки кричали:
«Легенда или миф». «Чёрный принц подполья». «Обвинения в убийствах».

Большинство статей — громкие перепевы слухов. Фотографий — почти нет.

На одной он выходит из чёрной машины — безупречный костюм, рука поднята, будто даёт знак кому-то за кадром.
На другой — зал переговоров, длинный стол, десятки людей, но взгляд цеплялся только за него: прямая спина, резкий профиль, уверенность в каждом движении.
Ещё один снимок — у входа в отель, снятый издалека, но казалось, что он смотрит прямо в камеру.

Этих трёх кадров хватило, чтобы внутри всё сжалось. Это был не он. Не тот, кто сидел напротив меня за тюремным столом, с красными следами на запястьях. Это был кто-то другой — легенда.

Я поймала себя на том, что смотрю слишком долго.
Сердце ударило о рёбра. Я резко закрыла крышку ноутбука.

Переоделась в тишине: чёрные брюки, белая рубашка, нейтральный жакет. Макияж — лёгкий, помада почти невидима. Волосы убраны в строгий узел.
Не попытка понравиться — броня.

Я выглядела профессионально, холодно и, возможно, чуть старше своих лет.

На кухне тиканье часов стало громче, будто отсчитывало не минуты, а удары пульса. Я сунула папку в сумку, надела туфли и задержалась в дверях, чтобы запомнить: этот мир тоже существует.

Потом тихо прикрыла дверь и вышла.

Утро встретило прохладой и запахом мокрого асфальта. Город просыпался — равнодушный, занятый собой. Люди спешили, такси сигналили, кофейни раскрывали двери.

Для них это был просто вторник.
Для меня — утро, в котором его имя звучало громче любого будильника.

Глава 7

Офис. 08:37

Офис встретил запахом бумаги и кофе, смешанным с сухим воздухом кондиционера.
Телефоны звонили, кто-то печатал, двери хлопали — обычный утренний шум юридической фирмы.
Слишком привычный.

Я прошла мимо ресепшена, кивнула секретарю и вошла в лифт.
Зеркало вернуло собранное лицо, ровный макияж. Всё на месте. Всё как нужно.

Двери раскрылись на пятнадцатом этаже.
Коридор — тот же строгий порядок, но в нём уже кипела суета: шаги, голоса, шелест бумаг.

— Рид.

Я обернулась.
Марта Хардинг — прямая спина, безупречный костюм, голос, в котором нет места сомнению.
— В мой кабинет. Сейчас.

Кабинет находился в конце коридора: стеклянные перегородки, закрытые жалюзи, идеальный порядок.
Она вошла первой. Я — следом.

— Садись, — бросила она, не глядя, уже подходя к столу.

Я опустилась на стул. Кожа кресла была холодной, как и воздух в кабинете — будто даже кондиционер подчинялся её приказам.

Марта сняла пиджак, повесила на спинку кресла и только тогда взглянула на меня. Взгляд — прямой, острый, от которого хотелось выпрямить спину ещё сильнее.

— Рассказывай.

— Да нечего рассказывать, — сказала я тихо, стараясь не звучать ни растерянно, ни дерзко.

Она вскинула бровь.
— Это ты так называешь встречу с подозреваемым по делу об убийстве?

Между лопатками стало холоднее.
— Он говорил мало. О деле — почти ничего.

— «Почти» — уже достаточно, чтобы ты перестала юлить, — Марта наклонилась вперёд, ноготь тихо щёлкнул по крышке ноутбука. — Ты должна вытаскивать из него всё. И неважно, каким способом.

Я вдохнула медленнее, чем нужно.
«Неважно, каким способом».
Если бы она знала…

— Он отрицал вину?

Я вспомнила его глаза, спокойные, когда он сказал: «Жив. Ещё несколько минут». Это не был ответ. Это был приговор, и он всё ещё звучал во мне.
— Не прямо, — ответила я.

Марта прищурилась.
— Дальше.

— Я не буду раскрывать то, что он сказал вне рамок дела, — произнесла я ровно. — Он дал понять, что не доверяет никому.

Она резко откинулась на спинку кресла, скрестила руки и несколько секунд молча смотрела на меня.
— Не доверяет никому… Прекрасно. Ещё одна фраза для дешёвых газет. А мне нужны факты, Рид. Бумаги. Сомнения, которые можно положить на стол судье.

Я выдержала её взгляд, хотя внутри что-то дрогнуло.
— Факты будут.

— Надеюсь, — её тон был ледяным. — И запомни: ты здесь не для того, чтобы строить доверие. Ты здесь для того, чтобы работать.

— Почему его адвокаты отказались? — слова сами сорвались с губ.

Марта чуть приподняла подбородок, глаза стали ещё холоднее.
— Потому что у каждого есть предел. Кто-то испугался, кто-то решил, что гонорар не стоит риска, кто-то… исчез. — Она сделала паузу и добавила: — И если хочешь задержаться в этой профессии, перестань задавать такие вопросы.

Я сжала губы, но не отвела взгляда.
— Вам не кажется странным? Один за другим…

Марта усмехнулась тонко, почти жестоко.
— Рид, ты слишком молода, чтобы понимать простую вещь. В этой профессии выживают не те, кто задаёт «странные» вопросы. А те, кто вовремя закрывает рот.

Она отодвинула ноутбук, сложила руки на столе.
— И я хочу, чтобы ты выжила. Так что повторяю: никаких лишних любопытств. Твоя задача — добывать то, что полезно нам. А не искать правду.

Последнее слово прозвучало, как приговор.

Я поднялась. Стул тихо заскрежетал по полу — и этот звук показался слишком громким.

— Лилея, — Марта произнесла моё имя медленно, будто пробуя его на вкус.

Я обернулась. Рука всё ещё лежала на спинке стула.

— Вчера у меня просил это дело один из партнёров.

Я замерла, не сразу понимая, зачем она это говорит.
— Зачем?

— Сказал, что ты слишком зелёная. Предложил отдать ему.

— Это так не работает.

Марта едва заметно улыбнулась краем губ, но в глазах — лишь холодная оценка.
— Нет, не работает. Но когда говорит партнёр — ты как минимум слушаешь.

— И что вы ответили? — спросила я, чувствуя, как пальцы сильнее сжимают край стула.

— Что дело уже твоё. И пока клиент не передумает — оно останется у тебя.

Я кивнула медленно, словно взвешивая не решение, а последствия.
— Кто из партнёров?

Марта выдержала паузу.
— Кейн Лоренс.

Имя прозвучало тихо, но в кабинете отозвалось, как глухой удар.

Я знала его. Все знали. Лоренс был одним из тех, кто держал фирму в руках. Репутация безупречная, связи бездонные, взгляд, от которого даже старшие юристы теряли уверенность.

— Он часто интересуется делами стажёров? — осторожно спросила я.

— Нет. Но интересуется делом Блэйкмора, — её усмешка была короткой, без тени веселья.

Я сжала пальцы в замок.
— И что ему от этого?

— Не знаю. И советую тебе не пытаться узнать. — Она бросила взгляд на часы. — Всё. Иди работай.

Я кивнула и подошла к двери. Уже на пороге услышала:
— Если он действительно такой, как о нём говорят… будь не просто аккуратна. Будь умной.

Я кивнула слишком быстро, чтобы это выглядело уверенно.

В её голосе впервые не было стали. Только осторожность, спрятанная за словами.

Я вышла в коридор. Дверь за спиной закрылась мягко, но отозвалась внутри, как удар.

«Будь умной».
Но как быть умной, если не знаешь, кому действительно можно верить?

Глава 8

10:12

Я вышла из офиса.
Стеклянные двери за спиной захлопнулись с глухим звуком, и я впервые за утро вдохнула по-настоящему. Воздух снаружи был жарким, пыльным, но в нём хотя бы не было запаха бумаги и холодного кондиционера.

Я спустилась по ступеням, достала ключи. Солнце било прямо в глаза, и на секунду захотелось зажмуриться, как ребёнку.

В машине было тихо. Слишком тихо после утренних голосов, щелчков клавиатур и ледяного голоса Марты.

Я положила руки на руль и только тогда заметила, что пальцы дрожат. Совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы это раздражало.

Будь умной.
Не верь никому.

Два голоса, два разных мира — и оба тянули меня в разные стороны.

Я включила кондиционер, но от этого стало только холоднее. Внутри же горело.
Вчера он сказал: «Жив. Ещё несколько минут». Эта фраза засела глубже, чем любое предупреждение.

Я завела двигатель. Шум мотора отрезал тишину, но не мысли.
Марте нужен черновик. Фирме нужны бумаги.
А мне нужна правда.

До тюрьмы двадцать минут пути.

До встречи — меньше часа.

На перекрёстке я свернула не в ту сторону. Не случайно. На углу было маленькое кафе — уличное окошко, где подают хороший латте и ужасные кексы.

— Один капучино. Средний. И… второй тоже. Без сахара.

Минуту спустя я вышла с двумя стаканами. Зачем? Я знала. Просто не хотела признаваться. Не ради жеста. Не ради вежливости. Чтобы увидеть, как он отреагирует.

Потому что он точно отреагирует.

***

Охранник на КПП поднял глаза, когда я подошла к стойке.

— Доброе утро, мисс, — сказал он и потянулся за журналом регистрации. — Фамилия?

— Рид. Лилея.
— Встреча с…
— С Блэйкмором, — произнесла я ровно, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Ручка замерла на секунду, потом продолжила запись.

— Второе посещение, — констатировал он.

Я кивнула.

— Подпишите здесь, — он развернул ко мне журнал.

Папка и стаканы мешали, пришлось неловко перехватить один, другой зажать локтем и только потом поставить подпись. Почерк вышел угловатый, будто чужой.

Охранник взглянул на кофе.

— В камеру с напитками нельзя.

Я выдержала паузу и сказала ровно:

— В кабинет для свиданий можно. Закон не запрещает.

Охранник прищурился, пальцы на мгновение задержались на журнале.
— Юристы, — пробормотал он, но без злости. — Всегда найдут лазейку.

Металл турникета скрипнул, впуская меня внутрь.
За спиной хлопнула дверь, и сразу стало холоднее — коридор тюрьмы встретил стерильной тишиной и запахом железа.

Комната была та же.
Слишком светлая для тюрьмы. Слишком голая для уюта.
Стол. Два стула.
И он.

Он сидел так же, как в прошлый раз.

Прямо. Слишком спокойно для человека в этих стенах.

Только запястья были снова в наручниках. Металл блеснул на свету, цепь звякнула, когда он чуть сжал пальцы.

— Почему он в наручниках? — сказала я, проходя внутрь.

Охранник за спиной хмыкнул коротко, почти равнодушно:
— Правила. При переводе из изолятора на допрос — всегда.

Я положила папку на стол, стаканы поставила рядом и резко обернулась.
— В прошлый раз я уже просила снять, — сказала я холоднее, чем планировала. — И это требование остаётся в силе.

Каин не проронил ни слова.
Просто продолжал смотреть. Спокойно. Неприятно спокойно.

Щелчки замков прозвучали особенно громко в этой тишине.
Наручники упали на стол с тяжёлым металлическим звуком.

Охранник задержался на секунду, словно проверяя, не передумала ли я, и только потом кивнул себе под нос.
Дверь закрылась за ним с глухим щелчком.

Мы остались вдвоём.

Я села напротив.

— Я почему-то думаю, что ты пьёшь без сахара, — сказала я, ставя стакан ближе к нему.

Он не пошевелился. Только посмотрел.

На стакан. На меня.

Склонил голову чуть вбок, будто оценивая.

Я чуть усмехнулась.
— Только кофе. Ни капли яда. Ни грамма флирта.
Разве что... лёгкий профессиональный риск.

Его глаза чуть сузились.

Тишина потянулась, и казалось, что он слышит в моих словах куда больше, чем я позволила.

— Без сахара, — наконец сказал он, тихо.

Он потянулся к стакану. Не спеша. Почти лениво. Как будто проверял, насколько далеко я позволю ему зайти.

Глоток — короткий. Веки едва дрогнули.

— Ты угадала, — сказал он, ставя стакан обратно.

Я тоже сделала глоток — скорее, чтобы занять руки, чем от жажды.

Горячий вкус обжёг язык, и я заставила себя не морщиться.

— Интуиция, — ответила я, стараясь не выдать, насколько внимательно следила за каждым его движением.
— Или досье? — его голос был спокойным, но в нём звучал намёк.
— В досье не пишут, как человек пьёт кофе.
— А зря. Это многое говорит.

Я поставила стакан на стол.

— И что же говорит обо мне кофе? — спросила я, чуть приподняв подбородок.

Каин улыбнулся краем губ — слишком спокойно для настоящей улыбки.

— Ты принесла кофе. Значит, хочешь что-то узнать.

Я встретила его взгляд и постаралась не моргнуть.

— Адвокат всегда хочет что-то узнать.

— Но ты хочешь узнать не как адвокат, — сказал он медленно, будто смакуя сам факт.

Я усмехнулась.

— Давай договоримся о честности.

Он чуть наклонил голову, будто эта мысль его позабавила.

— Честность? Здесь? — тихо сказал он. — С моей стороны или с твоей?

Я не отвела взгляда.

— С обеих сторон.

Он едва заметно усмехнулся. Не громко, не открыто — лишь движение уголка губ, которое было опаснее любой улыбки.

— Честность — редкий товар, — сказал Каин, лениво откинувшись на спинку стула.

Я вдохнула и произнесла ровно, не давая себе права дрогнуть:

— Я начну.

На миг показалось, будто воздух между нами стал плотнее.

Каин чуть склонил голову, глаза сузились. Он молчал, и именно это молчание давило сильнее любых слов.

Глава 9

11:54

Я сидела в машине и не заводила двигатель.
Ключ был в замке, но пальцы не поворачивали его.

Тишина казалась ещё тяжелее, чем в коридоре. Снаружи — ровный свет дня, чужая парковка, редкие звуки города. Внутри — гул крови в висках, сухость во рту и ощущение, что воздух всё ещё пахнет им.

Восемнадцать минут.
Слишком много.
Слишком мало.

Я уткнулась лбом в руль и закрыла глаза, будто так можно было спрятаться от самой себя. Но в темноте перед веками вспыхивали обрывки: его губы, его голос, его слова — «Я заберу с собой».

Я попыталась вдохнуть глубже, но воздух застревал, будто в лёгких не хватало места. Всё тело было чужим: пальцы дрожали, щеки горели, а на губах всё ещё жило прикосновение, от которого я никак не могла избавиться.

Я подняла голову от руля. В зеркало заднего вида рассмотрела своё отражение. Слишком бледное, напряжённое. Губы покрасневшие, будто это мог заметить любой.

Бог мой.
Если бы Джейк увидел меня сейчас — он бы сразу понял.

Фары впереди мигнули — кто-то проехал, возвращая меня в реальность. Я моргнула, словно очнулась — но тело всё ещё не слушалось.

Нужно было просто повернуть ключ.
Просто уехать.
Просто… забыть.

Слово «просто» казалось издевкой.

На экране телефона мигало несколько уведомлений. Сообщение от Джейка. Я не открыла. Не могла. Казалось, что даже одно его слово разрушит хрупкий барьер между мной и тем, что только что произошло.

Я включила зажигание. Двигатель загудел ровно, но звук показался чужим. Словно я украла эту машину вместе с её жизнью, и теперь пыталась выдать чужую роль за свою.

Я выехала на трассу. Впереди загорелся красный. Я резко ударила по тормозам — и будто вместе с этим во мне что-то оборвалось.

Рука сама выкрутила руль. Машина сорвалась вбок, сигнал позади вспорол воздух, но я даже не оглянулась. Колёса взвизгнули, скорость ударила в виски, и я поехала в другую сторону.

Я даже не обдумывала это решение. Просто знала, мне надо туда.

Координаты были в голове.

Фотографии. Свидетельские показания. Схема внутри дела.

Склад.

Через двадцать минут я увидела забор, тянущийся вдоль дороги, и силуэт ангаров.

Я не пошла внутрь.
Вместо этого — обошла здание по периметру.

Солнце било в затылок, но всё равно было холодно. Я шагала медленно, чувствуя каждый звук: скрип гравия под каблуками, жужжание одинокой мухи, далёкий шум дороги. Всё вокруг казалось слишком обыденным, будто насмехалось над тем, что именно здесь кто-то умер.

Слева, между оградой и стеной, оказался узкий карман пространства — и запасной выход.

Тот, о котором в протоколах не сказано ни слова.

Дверь была закрыта. Но следы остались: внизу, у порога, — полосы в пыли, будто её не раз открывали и закрывали.

Где-то внутри скрипнуло железо. Едва слышно, как будто от ветра. Я замерла, будто одно неверное движение могло выдать меня.

Глупо. Опасно.

И всё же… невозможно уйти.

Быстрым взглядом оглядела периметр.
Здесь не было камер. Ни одной.
Но на соседнем здании — невысоком, бетонном, в тридцати метрах —
камера была. Маленькая, старая, но всё ещё повернута в сторону склада.

Я замерла.

Если она работала — она могла захватить момент.
Кто именно вышел через ту дверь. И когда.

В голове мелькнули строки из дела: «видеофиксация отсутствует».

Ложь. Или умолчание.

Я сделала несколько шагов вперёд.
На входе в здание табличка: "СКЛАД №9. АРЕНДА — ПО ВОПРОСАМ ОБРАЩАТЬСЯ ПО НОМЕРУ..."

Я достала телефон.
Набрала.
Гудки.
— Алло?

— Здравствуйте. Я хочу арендовать ваш склад, — сказала я ровным, деловым тоном, делая шаг в тень бетонной стены.

На том конце замялись. Шорох бумаги. Мужской голос — усталый, с лёгким акцентом, но вежливый.

— Да, конечно… склад номер девять? — уточнил голос.
— Да, — подтвердила я.

Пауза. Слишком долгая, чтобы быть случайной. Я услышала тихий вздох, потом приглушённое:
— Этот объект… давно пустует. Вы уверены, что хотите именно его?

— Уверена, — ответила я твёрдо, стараясь, чтобы ни одна интонация не выдала дрожь внутри. — Сколько стоит аренда? И где можно посмотреть помещение?

— Можете сейчас подъехать в офис или завтра после обеда, — сказал он, и в голосе зазвенело что-то новое.

— Мне удобнее сегодня, — ответила я. — Где ваш офис?

На том конце снова заминка.
Шорох бумаги.
Короткое постукивание — как если бы он нервно барабанил пальцами по столу.

— Через квартал. Пункт охраны и приёмка. Могу прислать адрес, если серьёзно настроены.

— Очень серьёзно, — сказала я.

— Минут через двадцать подойдёт?

— Подойдёт, — сказала я, стараясь держать голос спокойным, как будто на кону не было чьей-то жизни.

— Тогда жду вас, мисс…?

— Рид. Лея Рид.

— Отлично. Охране передам, чтобы пропустили. До встречи.

Он повесил трубку.
Я стояла с телефоном в руке, ощущая, как тихо поднимается пульс.

Шанс был ничтожный.
Но если запись была, если кто-то сохранил, и если кто-то знал, что она нужна… это могло изменить всё.

Я глубоко вдохнула, убрала телефон в карман и оглядела периметр. Склад стоял всё так же молчаливо, будто сам был частью заговора. Окна тёмные, дверь неподвижная. Я знала: идти вперёд — значит рискнуть. Развернуться и уехать — значит навсегда потерять шанс.

И ничтожного шанса сейчас было достаточно, чтобы я выбрала первое.

***

Через двадцать минут я стояла у неприметного здания — белые стены, узкое окно, табличка с номером и щербатым логотипом.
Пункт приёмки и охраны.
Мужчина, которого я слышала по телефону, оказался живым отражением голоса: сорок с лишним, в тёплой кофте, с глазами, привыкшими к камерам и мониторам.

— Мисс Рид? Проходите.

Я шагнула внутрь. Запах пыли ударил в нос. На стенах — мониторы, несколько старых схем, стопки папок. Всё выглядело буднично, даже слишком.