Запретный плод для бастарда - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Наталья Шевцова (самиздат)

Глава 1

Аннотация:

Наги и нимфы испокон веков относятся друг к другу с недоверием и предубеждением. И те и другие считают друг друга низшей расой и вообще ошибкой матери природы. Эрик – бастард императора-узурпатора Империи Четырёх Сторон Света и Каролина, наследная принцесса Нимфляндии, – воспитаны именно в таких понятиях и вполне их разделяют. И казалось бы ничто не способно заставить этих двоих относиться друг к другу с доверием и симпатией. Однако в их отношения вмешались смерть, война и политика, которые заставили Каролину и Эрика объединить свои усилия во имя общей цели.

В тексте: вьюнки-телохранители, ветры-шпионы, сражение драконов в воздухе, кулачные бои орков, высоко ценящий себя котелок...

Глава 1

Едва я обмакнула Плюмо Шентием в свою кровь, как оно выскользнуло из моих пальцев и закружило по комнате, останавливаясь то на одной части каменной стены, то на другой, то на полу, то на потолке, то на решетках, пытаясь что-то нацарапать.

– Что это? Что это оно делает? – поинтересовался у меня Эрик, который, как и я, загипнотизировано следил за виражами пера. Хотя нет, не совсем как я. Я также ещё и боковым зрением возмущенно поглядывала на Эрика, развалившегося на единственной в этом каменном мешке кровати, узкой и неудобной, правда. Но суть не в этом. Суть в том, что я в это же самое время, словно птичка на жердочке, ютилась, присев на прикроватную тумбочку, которая была ещё более узкой и ещё более неудобной. Ну вот где? Где его рыцарские манеры? Искренне не понимала я.

– Это Плюмо. И, по-моему, он пытается что-то написать… – пожав плечами, максимально ровным голосом ответила я, изо всех сил, сдерживая раздражение, которое росло во мне тем больше, чем дольше Эрик с комфортом возлежал на единственной, как я уже упоминала выше, в тюремной камере кровати. В тюремной камере, в которую я угодила по его вине!

– Что написать? – недоумевал Эрик, ни разу в ус не дующий, что не всем в этой тюремной камере, в которую мы угодили по его вине, также комфортно в данный момент, как и ему.

– Я не знаю, что. И вообще не знаю, как Плюмо работает, – сквозь зубы прошипела я. – Но он наша единственная надежда на то, чтобы выбраться отсюда…

– Зря старается. Стены из антимагического камня, поэтому ничего у него не получится, – цокнув языком, махнул рукой Эрик.

– По крайней мере, он старается, а не с комфортом валяется! – позволила я таки выплеснуться раздражению, уже переполнившему к этому моменту чашу моего терпения. Наивная я рассчитывала, что после этой фразы Эрику уж точно станет стыдно за его нерыцарское поведение в отношении меня. И он, как максимум, предложит мне прилечь и отдохнуть, а сам пересядет на тумбочку или, как минимум, займёт сидячее положение, чтобы я могла присесть на освободившееся место.

Ага, размечталась. Не случилось ни минимума, ни максимума.

– Каро, я не просто валяюсь, я ещё и ду-уумаю! А хорошо мне ду-у-умается именно в том положении, которое я сейчас занимаю! – многозначительно-поучительно протянул он, подняв вверх указательный палец правой руки.

Плюмо Шентием ещё какое-то время продолжал обследовать самым тщательным образом пол, стены, потолок и решетки тюремной камеры до тех пор, пока-таки окончательно не убедился на собственном опыте, что ни одна из уже исследованных им поверхностей для его целей – не подходит. После чего он на довольно долгое время завис недвижимый в воздухе. А потом вдруг, к моей превеликой радости, устремился к предмету моего раздражения, вальяжно развалившемуся на кровати.

– Брысь! Кыш! – замахал руками Эрик, как только Плюмо начал танцевать у него на лбу, скулах, щеках, губах и кончике носа. – Каро, убери это от меня! Щекотно же! – он попытался прихлопнуть Плюмо, когда тот пощекотал его шею с правой стороны, но лишь дал сам себе по шее. Кроме того, Эрик задел пальцами подушку и это замедлило его движения. Поэтому он дабы лежачее положение больше не стесняло его движений, немедленно вышел из него, перейдя в менее комфортную, но зато более пригодную для ведения военных действий сидячую позицию. К тому времени, когда Эрик, наконец, настроил свои члены на более активное сопротивление, перо уже добрых пять секунд невыносимо щекотало его шею с левой стороны. С рыком: – Убью зараза пушистая! – Эрик врезал по перу, и снова сам от себя получил по шее. Только на сей раз, само собой разумеется, он врезал себе не с правой стороны, а с левой. – Эй, больно же! – почти как девчонка взвизгнул он.

– Вот она справедливость в чистом виде! – злорадно подумала я. – Ровно настолько насколько хотел сделать больно другому, ровно настолько – сам же и получил.

Что же касается Плюмо, то он в это время уже прыгал на левом плече Эрика. Само собой Эрик тут же хлопнул себя по левому плечу. Вот только Плюмо к этому моменту уже прыгал на правом его плече. Так что бедняге Эрику пришлось врезать себе ещё и по правому плечу. И снова мимо: потому что перо уже щекотало ему лоб. – Ну чего же ты ко мне пристал?! – хлопнул Эрик себя по лбу. – Каро, убери от меня это или я это сейчас прибью!

– Во-первых, судя по тому, что я наблюдаю, ты если кого-то и прибьёшь, то только себя! – держась за живот ухахатывалась я. – А во-вторых, ты заслужил! Ну и как, комфортно ли тебе теперь, рыцарь мой? Хорошо ли лежится, дорогой? – сладким голосом поинтересовалась я.

– Так это ты?! Ну ттты! – испепелил он меня взглядом.

Я точно знала, что не имею никакого отношения к тому, что Плюмо его атаковал. Более того, я искренне недоумевала и не понимала поведения Плюмо Шентием. Однако Эрика ни о чём из перечисленного выше я не собиралась извещать.

– Ну ничего! – прорычал Эрик, хлопая себя по левой щеке в попытке добраться до вездесущего пера. – Смеётся тот, кто смеётся последний! – добавил он, звонко хлопнув себя по правой щеке. И опять промазал, так как Плюмо на тот момент уже зажигательно вытанцовывал в его волосах.

Глава 2

Глава 2

Проснулась я от возмущенного восклицания Эрика: – Эй, больно же! Тты поосторожней там! По живому же пишешь, а не по папирусу!

Плюмо вспорхнул с его плеча, но не улетел, а завис над этим же плечом пару минут. Кто знает, вполне возможно, перо любовалось результатом проделанной работы. После чего перо подлетело ко мне и спряталось в моих волосах, примостившись за правым ухом. Я почесала за ухом, широко зевнула и хотела было перевернуться на другой бок, чтобы ещё немного поспать, но меня окликнул Эрик. – Каро! – шепотом позвал он и кивнул головой на дверь.

Я прислушалась, но ничего не услышала, что неудивительно: Эрик-то заснул практически сидя под дверью, а я находилась в трёх метрах от неё, как минимум. Эрик приник ухом к двери и махнул мне рукой, подзывая к себе. Признаюсь, будучи довольно низкого мнения об Эрике и, особенно о его рыцарских манерах, я заподозрила, что всё это лишь уловка, дабы меня согнать с единственной кровати в тюремной камере, а самому её занять. Поэтому я медлила. – Каро! – позвал он меня в очередной раз. Сам он в этот момент стягивал с ног один из своих сапог. – Ну пошевеливайся же! – нетерпеливо потребовал он и занял позицию, рядом с дверью, впечатавшись насколько это было возможно в стену. – Каро! – опять позвал он и показал жестом, что от меня ожидается стать с ним рядом. Любопытство всё же пересилило недоверие, и я сделала то, что Эрик от меня ждал: впечаталась в стену рядом с ним. – Теперь слышишь? – шепнул он мне.

Я слышала: за дверью происходила какая-то возня, сопровождаемая короткими вскриками и охами.

– Держи, надеюсь, что он тебе не понадобится, но всё же на всякий случай… – он протянул мне свой сапог.

Я недоуменно уставилась на сапог. Я хоть убей, не могла представить себе ни одной ситуации, в которой мне понадобился бы один-единственный его сапог.

– Понадобится в качестве оружия, – с кривой усмешкой объяснил он. – Мы воспользуемся элементом неожиданности. Я частично перекинусь в дракона и атакую, как только откроется дверь. Я уверен, что справлюсь сам, но… – он на мгновение задумался, – в общем, будь готова к любым неожиданностям.

– Но ведь, если они пробираются к нам ночью, сражаясь с теми, кто удерживает нас в плену, разве это не означает, что это наши, если не друзья, то уж во всяком случае союзники, – возразила я.

– Каро, в этом городе, а возможно и в целом королевстве, у нас нет с тобой ни союзников, ни тем более, друзей! – усмехнулся он. Голос его звучал обидно-наставительно, словно я малый несмышленый ребенок. – А есть только те, кто хотел бы нас использовать!

– Но ты не понимаешь, а вдруг это устроил Плюмо? – возразила я. – Ты ведь сам видел, на что он способен.

– Именно потому, что видел, потому так и думаю. Твой Плюмо не способен воздействовать на события непосредственно. Он делает это косвенно посредством раскрытия, акцентуации и усиления уже заложенных в индивидууме способностей, и это в свою очередь помогает использовать подвернувшиеся возможности наилучшим образом. Вот я и использую!

– Но ты пробыл под воздействием Плюмо всего пару часов от силы! Поэтому я не понимаю, как ты можешь, наверняка, утверждаешь, что знаешь, на что он способен или не способен? – возразила в очередной раз я, так как не нашла доводы Эрика достаточно убедительными.

– Потому, что дело не только в Плюмо, а ещё и в том, что я знаю, с кем имею дело в этом королевстве, а ты нет! – отрезал он. – Короче, Каро, ты или со мной или с этими друзьями, – он кивнул, указывая за дверь. – Третьего не дано. Только потом не говори, что я бросил тебя на произвол судьбы. Хотя… – ехидно усмехнулся он, – мёртвые не говорят, они обычно молчат, так что… Ты слышишь это?

Я прислушалась и отчетливо услышала, как щелкают со скрежетом и писком защёлки замков. Что означало: времени на раздумья у меня больше нет. Я должна была срочно решить, поддерживаю ли я план и, соответственно, паранойю Эрика или рискую довериться тем, кто за дверью.

Дверь распахнулась, и в камеру хлынул свет, который обеспечил нам дополнительный элемент неожиданности, так как ворвавшиеся в камеру на миг застыли озадаченные тем, что не видят нас. Глупо, конечно, было ожидать, что я кого-то из них узнаю, но именно это решило мою дилемму, я предпочла зло знакомое злу незнакомому. Я решила, что более или менее знаю, чего можно ожидать Эрика, поэтому ему доверять как-то спокойнее.

Однако буквально через несколько минут, я уже была уверена в обратном – я поняла, что абсолютно не ведаю на что Эрик способен или не способен…

Ибо он ринулся на входящих, изрыгая языки необычайно мощного и горячего пламени, не ведая пощады и не зная ни толики сострадания. Его совершенно не беспокоило то, что эти люди, возможно, пришли с самыми благими намерениями. Эрик полыхнул смертельным шквалом магически усиленного пламени, не дав ни одному из шестерых то ли освободителей, то ли пленителей даже слова сказать. Он без тени сомнения, без единого проблеска сожаления превратил в пепел тех, кто пришёл сюда, рискуя своей жизнью и благодаря кому, мы получили шанс на спасение.

Я уверена, что ни один из шестерых не успел понять, что произошло.

Только что они стояли живые и полные сил, а через мгновение на этом месте уже дымились кучки пепла.

Все шестеро наших «освободителей» были нагами, я знаю это потому что, перед тем как их поглотило пламя, я успела увидеть их сущность; и да это настораживало и даже возможно говорило о том, что Эрик был прав: они пришли пленить нас, а не освободить, но это не оправдывало, в моих глазах, бесповоротной, непоправимой жестокости, с которой он с ними обошёлся. Подобная жестокость, в моём понимании, совершенно не имела смысла. Я знала, какими упорными могут быть наги, исполняющие приказ, и понимала, что у Эрика были все основания полагать, что пока хоть один из них дышит, нам не дадут сбежать. Но ведь вполне достаточно было просто нанести серьёзный ущерб их здоровью. Вплоть до того, что нанести такие раны, которые превратили бы их в живые трупы, но это были бы обратимые раны. Наги живучие, они оклемались бы даже от таких ран.

Глава 3

Я прислонилась к ближайшему ко мне дереву, кажется это была липа, и почти задремала. Но тут в животе у меня забурчало, и я вспомнила, что в последний раз я ела вчера, и это был завтрак. Да нет же – ещё были парочка персиков, которыми меня угостила Королева Дриад и одна ложка примерзкой похлёбки, которой нас пытались накормить с Эриком на ужин в тюрьме. Тем не менее, я не чувствовала себя аж настолько голодной, чтобы заставить своё бренное тело подняться и отправиться на поиски пищи. Однако у моих желудка и кишечника на сей счёт было совершено другое мнение, в связи с чем они продолжали настойчиво возмущаться и требовать пищи. Причем с каждым разом всё громче и громче и всё ворчливее и ворчливее.

Ну и попробуй тут уснуть.

Поняв, что сопротивление бесполезно, так как мне всё равно не уснуть под столь раздражающий мою нервную систему аккомпанемент, я соскребла себя с земли и побрела на поиски чего-нибудь съедобного. Мы приземлились на опушке леса, поэтому я была уверена, что-что, а ягоды я уж точно отыщу. И как я и ожидала, ягоды обнаружились, причём в довольно широком ассортименте.

Сорвав и положив первую ягоду в рот, я вдруг поняла как голодна. Я принялась жадно поглощать ягоды: одну за другой. Наевшись вдосталь сама, я вспомнила об Эрике. Не придумав ничего другого в качестве тары, я начала собирать ягоды в подол своей рубахи. В подол своей пропитанной кровью и гноем Эрика рубахи. Как только я это осознала, тело тут же зачесалось в сотнях мест сразу. И мысль о том, что мне срочно необходима вода, много воды, желательно целый пруд воды, завладела всем моим существом. Я точно помнила, что мы приземлились недалеко от небольшого пруда. Я тогда ещё подумала, что надо будет обязательно в нём искупаться и постирать одежду. Но потом я увидела, в каком состоянии Эрик, и мысли не только о купании, но и обо всём остальном совершенно вылетели у меня из головы. – В какой же стороне этот пруд? – ломала я теперь себе голову. – Сухая пень колода! Думай, Каро, думай!

Плюмо, который до этого мирно себе сидел у меня за ухом, вдруг выпорхнул и принялся накидывать вокруг меня круги, явно предлагая мне следовать за ним. Немного понимая уже, на что способен Плюмо, я без колебаний последовала за ним. Единственное, я немного беспокоилась о том, чтобы не удалиться на слишком большое расстояние от Эрика. Однако тревожилась я напрасно, поскольку пруд оказался буквально в десяти шагах от того места, где я его оставила.

Это был скорей даже не пруд, а широкий, но не глубокий колодец, вода в нем, как и положено колодезной, была абсолютно прозрачной и судя по прохладе, окружавшей его, ледяной. Колодец был окружен кольцом пышной зелени – своеобразной оградой из кустов, цветов и небольших деревьев, поэтому его было не так просто заметить, если точно не знать о его существовании.

– Плюмо, а это неопасно? – покосилась на перо, зависшее в воздухе над прудом. Плюмо, понятное дело, ничего не ответил, а лишь забился мне в волосы на облюбованное им место. Для себя я перевела этот демарш как: «Можно подумать, я привел бы тебя сюда, если бы здесь было опасно!».

Не в силах больше сдерживать себя – я прыгнула в воду. Прыгнула прямо в одежде и сразу же с головой глубоко ушла под воду, настолько мне не терпелось окунуться. Вода, как я и предполагала, оказалась ледяная и соответственно сверх-бодрящая. Поэтому вынырнув, я не только молнией вылетела из воды, но и задвигалась сверх-активно, сверх-быстро и сверх-решительно: за считанные секунды я сняла с себя мокрую одежду (оставив на себе только белье), простирнула её и развесила на ветках кустов, дабы она быстрей высохла. После чего удобно оперевшись на ствол молодого, но крепкого дуба, чисто-вымытая и сладко-поевшая, я присела отдохнуть и незаметно сама для себя задремала. Спала я тревожно и даже во сне всё время тревожилась о том, как там Эрик.

Поэтому когда я услышав всплеск воды, испуганно открыла глаза и увидела, что это Эрик плещется в колодце, я испытала громадное облегчение… И совершенно зря.

– Я уже и забыл, как хорошо ты выглядишь… без одежды, – сверкнул он улыбкой, с интересом меня рассматривая. Казалось, что ледяная вода его нисколечко не беспокоит, настолько расслабленным и довольным жизнью он выглядел.

– Я без одежды?! – спросонья я совершенно забыла, что оставила одежду сушиться и поэтому уснула в одном белье. Но тут мой взгляд упал на мои совершенно голые ноги и столь же голый живот. – О мать природа! – я вскочила и спряталась за молодым, а потому не очень широким дубком.

– Вот и я тоже подумал, – ухмыльнулся Эрик. – Мать природа! Как же ты щедра ко мне! – Он вылез из воды. К моему облегчению он оказался просто без рубашки. Он сел, подобрав под себя ноги. Солнечные зайчики играли в капельках воды на его мускулистом торсе, подчёркивая и высвечивая то, что его тело всё ещё было очень и очень далеко от полного исцеления. На его скуле, груди, плечах, руках, и вероятней всего и на спине тоже темнели, переливаясь от багряно-фиолетового до зеленовато-коричневого огромные кровоподтёки.

– Я в одежде вообще-то! – возразила я, имея в виду бельё. Я хотела было добавить ещё и о то, что он никогда прежде не видел меня без одежды, но потом вспомнила про случай с балконом и решила, что лучше не развивать эту тему.

– Поверь мне, я заметил эту одежду… – он мечтательно закатил глаза. – И оценил твои старания! И тем больше мне жаль… Потому что боюсь в моём состоянии, я, – он окинул меня взглядом, полным сожаления и печали.

– Что тебе жаль? Что с твоим состоянием? – искренне встревожилась я и поэтому пропустила мимо ушей фразу «твои старания». Мое глупое сердечко встрепенулось и сжалось в неприятном предчувствии новой беды.

– Прости, но я вынужден отказать тебе, Каро, потому что я пока не могу дать тебе того, что ты хочешь от меня… – в его голосе звучало такое мучительное чувство вины и такое всепоглощающее самобичевание, что я попалась на его удочку и недоуменно переспросила: – Яа-а? Хочу-у?

Глава 4

Эрик не был бы достойным сыном своего отца Императора-узурпатора, если бы не отыгрался на мне за то, что я заставила его ожидать моего решения. Не мудрствуя лукаво, его сиятельство просто взял и ответил мне взаимностью, то есть заставил и меня тоже помучиться от безызвестности. Началось всё с того, что с десяток, не меньше, раз, он, ссылаясь на плохое самочувствие, откладывал вылет. Затем три или четыре раза о том, что отправление снова откладывается, он с печальными охами и вздохами сообщал мне уже в воздухе. Вслед за чем он, естественно, приземлялся, и жалобно стеная, обещал: «Дай, полежу ещё с пяток минуток, окрепну окончательно и полетим!».

И я зубами скрипела, но молчала и терпела, продолжая упорно делать вид, что абсолютно не понимаю, на что именно он намекает подобным поведением.

К счастью, время всё ближе и ближе приближалось к ужину, а Эрик, как и я, в последний раз нормально ел почти сутки назад. Но, в отличие от меня вегетарианки, его сиятельство был – плотоядным, поэтому ягоды ему очень скоро настолько стали поперёк горла, что он не только их есть не мог, но ему дурно становилось лишь от одного их вида.

Я искренне надеялась, что мои мучения закончатся, как только мы взлетим и действительно полетим. Ага! Не тут-то было! Когда мы, наконец, полетели, этот изувер, напрочь лишённый сострадания, поинтересовавшись, люблю ли я сюрпризы, взмыл столь высоко, что пока он сам мне не соизволил сообщить, а он соизволил, естественно, в конце пути – я так и оставалась в абсолютном неведении, куда конкретно мы направляемся. Само собой разумеется, на все мои многочисленные вопросы – я получала в ответ лишь хитренько-загадочное: «Уви-ииидишь!»

Однако увидеть, куда мы прилетели в тот вечер – мне так и не удалось. Чем ниже мы спускались к земле, тем неспокойней и темней становилось небо, вынырнув же из облаков, я увидела лишь то, что на земле бушует совершенно ужасающая по своей силе и масштабам буря. Раскаты разрывающего барабанные перепонки грома ревели как фантастический злобный очень голодный зверь. Разряды монструозных молний, словно взбесившиеся огненные чудовища, врезаясь в вековые деревья, превращали их в пепел; а если врезались в землю, то оставляли после себя огромные выжженные воронки. Ветры невероятной силы и скорости не отставали от огненных чудовищ, они высоко поднимали в воздух громадные валуны, демонстрируя свою силу; перегоняли с места на место тонны пыли и грязи, а также вспучивали воды рек и озёр, заставляя выходить их из своих берегов.

– Твоё счастье, что я несу тебя в лапе! – прокричал мне Эрик, перекрикивая гром и шум ветра. – Потому что, если бы ты летела, сидя у меня на шее, тебя давно бы уже снесло ветром! – не упустил он случая, чтобы напомнить мне о том, что в прошлый раз я настояла именно на таком способе путешествия.

Я ничего не ответила ему, поскольку гораздо больше в тот момент меня беспокоила похожая на многолапого монстра туча, неожиданно вдруг увеличившаяся в размерах и прямо на моих глазах поглотившая мирно катившиеся к своему закату Иири и… излучаемый им свет.

Я готова была поклясться, что происходит что-то очень неправильное, дрожь вызывающе-противоестественное. И дело было не только в мрачности тучи, поглотившей свет, или в её пылающих по краям ошмётках, на которые её ежесекундно раскраивали разряды молний. Но и в ледяном ураганном ветре, жонглирующем валунами как фокусник яблоками; и в раскатах грома, заставляющих передвигаться горы; и в разрядах молний, которые превращали в пепел всё, с чем они соприкасались. Однако особенно противоестественно неправильным мне казалось то, что сквозь завывания ветра и раскаты грома я явственно различала жалобные звуки то ли заунывного пения, похожего на рыдания, то ли стенания, похожего на захлебывающуюся от боли и отчаяния песнь.

Вспышка яркого света, вспыхнувшего от молнии дерева, распорола на несколько секунд ткань кромешной тьмы, и я увидела, что мы пролетаем над горной грядой.

– Эрик, с этой грозой что-то не так! Мне страшно! – обеспокоенно закричала я. – Под нами горы! Давай приземлимся, отыщем пещеру и переждём в ней непогоду!

– Тебе стра-а-ашно?! – изумленно переспросил он. – Ты шутишь?! Да это же самая крутая гроза из всех, что я когда-либо видел! И самые потрясающие молнии! Это такие молнии! – он задохнулся от восторга. – Я их даже не вижу, я их чувствую! Всем своим телом чувствую! Они словно проникли в мою кровь и теперь струятся по моим жилам, и языки их пламени согревают меня изнутри, наполняя силой и мощью. А этот ветер! В нём же сама жизнь! – в его голосе отчётливо слышалось блаженство. – А эти раскаты грома! Это же настоящая музыка для моих ушей!

– Эрик, пожалуйста! – взмолилась я. – Мне очень страшно! Пожалуйста! – нервы, измочаленные в течение этих слишком насыщенных событиями суток не выдержали, и я зарыдала.

Внезапно, словно по чьей-то команде, всё вокруг замерло. Однако установившая вдруг абсолютная, непроницаемая тишина, нарушаемая только моими всхлипами и надрывным рыданием, не уменьшила моего страха, наоборот она заставила моё сердце ещё больше затрепетать от ужаса, а кровь – заледенеть от предчувствия надвигающейся беды.

Слава Иири, подобным образом тишина воздействовала не только на меня, но и на Эрика. Хотя возможно, на Эрика всё же подействовали мои душераздирающие рыдания. – Хорошо, Каро, мы приземляемся, – с одолжением известил он меня и начал снижение.

Что же касается беды, то она не заставила себя ждать. Небеса издали протяжный стон и вместо дождя разродились градом, который скорее напоминал ураган стрел, которые ежесекундно спускали со своей тетивы миллиарды лучников.

Вслед за небесами, исторгающими из себя смертоносные ледяные булыжники, вернулись к своим огненным деяниям разряды молний и землю сотрясающим – раскаты громы. Вспышки молний вновь делили между собой чёрную пропасть небес. Гром оглушал, заставляя вибрировать землю и воздух. Град неистово замолотил по морде, спине, шее, голове и крыльям белого дракона, нанося ему, судя по охам, вздохам и проклятиям, довольно ощутимые побои. Тем не менее, Эрик не спешил заходить на посадку. Он пользовался каждым всполохом молнии или факелом вспыхнувшим деревом, чтобы изучить местность и определить место для наилучшей посадки.

Глава 5

Уютно закутавшись в одеяло и ожидая когда же сон, наконец, примет усталую и разбитую меня в свои объятия, я не переставала думать об урагане, насланном Мрачной богиней Ллос на Брокилон. Не было ничего удивительного в том, что Ллос решила вновь напасть именно сейчас, когда королевства наиболее уязвимы, но то, что она начала с того, что уничтожила Дерево-мать, было крайне подозрительно. Нимфляндия и тем более Брокилон, который находился в центре Нимфляндии, – не были территориями смежными с Полуночной Империей. Такой территорией была – Нагиляндия. И это наталкивало меня на весьма и весьма далеко-идущие подозрения в отношении Императора Василиина I, который в связи с тем, что Дроуляндия, Нимфляндия и Дворфляндия объявили войну Нагиляндии – остался без Империи. За ужином никто не произнёс вслух прямых обвинений в его адрес, но я уверена, что все, также как и я, предполагали, что именно Василиин стоит за сегодняшней атакой на Брокилон. Единственное, что для меня, и полагаю, что и для остальных тоже, оставалось неясным – это то, что же такого Император без Империи мог пообещать Императрице Ллос, чтобы она согласилась стать его союзницей. Само собой Мальвину тоже не следовало списывать со счетов. Однако меня смущало то, что Мальвина могла предложить Ллос ещё меньше даже, чем Василиин. Потому как, несмотря на то, что Василиину не подчинялся Посох Четырёх Частей Света, его четвертая часть – Посох Юга – вполне возможно продолжал ему подчиняться. И тут меня осенило, но предположение было столь безумным, что я успевшая вскочить с кровати, опять улеглась в её зовущий своей теплотой и мягкостью уют. Однако догадка продолжала будоражить меня, отгоняя сон и заставляя ворочаться с боку на бок…

Я вскочила с кровати и, дабы не дать себе передумать, на всех парусах понеслась к бабушке в спальню. И у меня были все шансы добежать до бабушкиной спальни без приключений, если бы только мне одной не спалось той ночью…

Эрик, мучимый болью и изможденный очередным возвращением с того света, за ужином чувствовал себя препаршиво, в связи с чем он очень плохо поел. Посему, как только, благодаря регенерирующей мази и восстанавливающему эликсиру, ему стало легче, в нём пробудился поистине зверский аппетит. Настолько зверский, что на кухню он не шёл, а нёсся, также как и я, на всех парусах.

Данное совпадение в нашем поведении так и осталось бы совершенно незначительным явлением в ту богатую на события ночь, если бы не три «НО» и один общеизвестный факт. «Но» первое – толстые шелковые ковры сделали наше передвижение практически бесшумным. «Но» второе – ни я, ни Эрик не посчитали нужным подсветить себе путь. Я – потому что дорогу в бабушкину спальню знала практически с пеленок. А Эрика, вполне возможно, на кухню вело обоняние, которое у нагов не просто хорошо развито, но служит им одним из их ведущих чувств. И наконец, «но» третье – курс обоих кораблей, мчавшихся на всех парусах, пересекался. И пересекался он («благодаря» непредусмотрительности моей бабушки, выбравшей для проживания не круглый, а прямоугольный замок) на одном из многочисленных углов замка. А общеизвестный факт, как известно, гласит: никто, несясь во весь опор по коридорам, никогда не тормозит на поворотах. Вот и мы с Эриком тоже не стали.

Незапланированное рандеву со встречным, несущимся на всех парусах кораблём, застало меня совершенно врасплох. Однако не столкновение заставило меня завопить на весь замок, что было мочи в моих лёгких; а то, что встречный корабль, вместо того, чтобы сразу же после столкновения отплыть в сторону, как это попыталась сделать я, пошёл на абордаж. Пока я визжала и подала на пол под тяжестью упавшего на меня злоумышленника, несколько сценариев – один ужасней другого пронеслись в моём перепуганном мозгу – вор, подосланный убийца, насильник…

Дальше я додумать не успела, потому что охрана в замке Королевы Нимфляндии, явно, не зря получала своё жалование. Мой вопль ещё не затих даже, а по всему замку уже вспыхнули тысячи магических светильников, зазвенели столько же, если не больше, колольчиков и затопотали где-то столько же пар ног.

– О Каро, так это ты?! – расплылся в улыбке слишком довольный собой Эрик, чтобы поверить в то, что он не знал этого до сих пор. Если бы ещё при этом он смотрел мне в глаза, а не пялился, причём откровенно и нагло, в разрез моей ночной рубашки, я, возможно, не была бы так уверена в этом. И если бы всё это безобразие не происходило бы на глазах у почти всех жителей и служителей замка, то я бы, возможно, не была бы так неимоверно зла. Но это было слишком.

– Будешь утверждать, что так испугался, что аж на ногах не удержался?! – я вперила в него испепеляющий взгляд и попыталась отпихнуть его, активно работая кулаками и коленями. К сожалению, моя позиция была слишком скованной для того, чтобы моё сопротивление показалось ему хоть сколько-нибудь заслуживающим внимание. – Слезь с меня! – потребовала я.

– Что здесь происходит, Каролина?! Ваше сиятельство?! – бабушкин голос прозвучал столь требовательно и властно, что это произвело впечатление не только на меня, но и на Эрика. Он тут же оторвал взгляд от моей груди и перевёл взгляд на неё: для этого ему пришлось поднять голову и посмотреть вверх.

– Слезь с меня! – снова потребовала я, почувствовав смятение в рядах противника.

Но противник вместо того, чтобы выполнить моё требование, застыл. – Вы, вы видели это? – изумленно поинтересовался Эрик.

– Я ничего не вижу, кроме тебя, придурок! – я снова попыталась его отпихнуть, активно работая руками и ногами. Я изловчилась и врезала ему коленом: не туда, правда, куда я целилась и куда, было бы справедливо, учитывая эту его последнюю выходку. Всего лишь в живот. Однако намёк получился достаточно чувствительным, чтобы Эрик отреагировал необходимым мне образом: то есть, избавил меня от себя.

– Так что же здесь происходит, ваше сиятельство?! Каролина?! – опять потребовала бабушка ответа.

Глава 6

Пароксизм ярости и горечь утраты были первыми ощущениями, которые я почувствовала, когда пришла в себя после перемещения. Каждая клетка, каждый нерв в моём теле, казалось, вибрировали от переполнявших их негодования и разочарования. Кровь в венах клокотала как кипящая вода в котле. Я была так разъярена, что совершенно не ощущала боли, вызванной перемещением. Однако не ярость беспокоила меня, а горечь утраты. Я не желала жить с этим чувством до конца своих дней. Поэтому, едва открыв глаза, я полезла в кармашек куртки. Я точно помнила, что положила именно в этот карман все три пузырька с зельями, которые нам выдала бабушка. Однако в кармане оказался только один пузырек – зелье для восстановления сил. – Что за тролль? – выругалась я себе под нос и полезла, на всякий случай, в другой карман…

– Каро, ты случайно не вот это ищешь? – насмешливо поинтересовался Эрик. – Подсунув мне под нос телепортационное зелье. – Неужели ты думаешь, что твоя бабушка обрадуется, увидев, что ты ослушалась её и вернулась ни с чем?! – насмешливо-укоризненно поинтересовался он.

– Не твоё дело! – буркнула я. – Немедленно верни! Это подло и низко – шарить у бессознательного человека по карманам! – я попыталась выхватить у него пузырёк с зельем. И тут же протяжно застонала от боли, которая прокатилась по всему моему телу с интенсивностью, сравнимой разве что с окунанием в раскаленную лаву. – Мелкий гнусный воришка! – презрительно выплюнула я и начала откручивать колпачок у пузырька с зельем, восстанавливающим силы. Однако у меня ничего не получалось. Руки дрожали до такой степени, что я трижды чуть не выронила пузырёк. И так как каждая последующая попытка, с точки зрения уронить пузырёк, получалась чуть удачнее предыдущей, то на четвёртый раз я бы его точно выронила, но Эрик отобрал у меня многострадальную тару. И, само собой разумеется, с первого же раза свинтил с неё колпачок.

Я протянула руку к зелью, буркнув настолько неразборчивое «Спасибо!», насколько это вообще возможно было.

– Каро, нет, – покачал головой Эрик и спрятал пузырёк, сжав руку в кулак. – У тебя слишком дрожат руки. Давай я помогу тебе…

– Спасибо, ты уже помог! – я метнула в него испепеляющий взгляд.

– Каро, ты ведёшь себя не как главнокомандующий армией, а как трёхлетняя капризная девчонка! – укоризненно проговорил он.

– Моя бабушка, а не я… – и я запнулась на полуслове, поняв, что он имеет в виду.

– Вот именно, – кивнул он. – Она – не только Королева, она ещё и солдат! Как и ты, Каролина – ты не только принцесса, но ещё и солдат. И старший по званию отдал тебе приказ. Поэтому давай солдат, открывай рот, и я помогу тебе принять лекарство, которое поднимет тебя на ноги.

– Ты прав, Я – её солдат, – кивнула я, – но ты нет, – подняла на него полные боли глаза. – Ты мог поддержать меня, но ты сделал – то, что сделал… И сделал отнюдь не из подчинения моей бабушке, а потому что тебе так было выгодней! – обвинила я его. – И ты… Ты не дал мне даже прикоснуться к ней. Прикоснуться, более чем вероятно, в последний раз, – проговорила я срывающимся от переполнявших меня чувств горечи и разочарования голосом. – Но как я уже сказала, ты прав, я – солдат, получивший приказ от вышестоящего по званию, и я должна выполнить приказ, – добавила я в заключение.

Эрик мгновенно заметно расслабился, и я предположила, что раз расслабился, значит утратил и бдительность. Посему решила воспользоваться ситуацией, и отобрать у него пузырёк. К сожалению, предположение оказалось не верным и попытка мне не удалась. И так как боль уже почти доконала меня, то пришлось снизойти до уступок.

– Ладно, можешь помочь мне выпить зелье, – недовольно буркнула я. – Но, – я подняла вверх указательный палец, – ты просто поддержишь мою руку, ты не будешь меня поить! – прибегла я к компромиссу, предложив вариант помощи, менее компрометирующий меня в глазах Марка, Диониса и Алекса, которые вот-вот должны были вывалиться из портала.

И оказалась права, гул открывающегося портала раздался конкретно и именно в тот момент, когда я только-только пригубила зелье.

Первое, что сделали два нимфа и один полунимф-полудракон, вывалившись из портала – это наградили Эрика тяжелым и злобным взглядом, который он парировал вызывающе-насмешливой улыбкой и кивком головы.

– Долго же тебя, Ясень, как я посмотрю, пришлось приводить в себя! – «поприветствовал» он Марка. – Что ж ты хиленький-то такой?!

Марк залпом глотнул зелье, восстанавливающее силы, одним рывком вскочил на ноги и огляделся вокруг, по-видимому, пытаясь оценить в предрассветной мгле, куда именно их выбросило из портала и насколько это место подходит для «ринга». – Если бы ты не атаковал меня исподтишка, Контермбиль, мы бы увидели, кто из нас хиленький! – прорычал он. – И если бы у меня сейчас не было дел поважнее…

– Марк, игнорируй его! – перебил его Дионис, предприняв попытку остудить его явно нарастающее рвение потягаться с Эриком силой.

– Мы в Императорском саду! – насмешливо сообщил Эрик, который тоже поднялся на ноги. Однако в отличие от Марка, который сверлил его взглядом, его самоуверенное сиятельство занимался тем, что внимательно стряхивал со своей одежды травинку за травинкой, явно подчёркивая то, что эти травинки стоят его внимания гораздо больше, чем его оппонент. – В самой удалённой и редко посещаемой его части! Тем более на рассвете! Так что место вполне подходящее! – тоном, в котором слышалась явная издевка, подзуживал его Эрик. – И, поверь мне, это не займёт много времени! – проговорив это, он впервые посмотрел на оппонента, но лишь для того, чтобы смерить его презрительным взглядом.

– Эрик, Марк прекратите немедленно! – потребовала я, поняв, что ситуация вот-вот перейдёт точку невозврата. – Вы, что хотите, чтобы сюда пол дворца сбежалось?!

– Тысяча паучьих задниц, ты права! – кивнул мне Эрик. – Ладно, возрадуйся, Ясень, ибо ты будешь жить! – напыщенно провозгласил он. Затем выдержав небольшую паузу, добавил: – Но лишь до следующей нашей встречи, разумеется!

Глава 7

Едва только горгулья бросилась на меня, СВ и ЮЗ сориентировались мгновенно, ветры со свистом сгустились вокруг меня, выхватив буквально из под носа чудовища. Настолько буквально из под носа, что острые рога горгульи, изгибавшиеся по обеим сторонам её акульей пасти и указывающие прямо вперед по направлению её взгляда, зацепили мою ногу, вспоров штанину и прочертив длинную кровавую царапину от колена до ступни.

Ужас и шок сменились злорадным восторгом, когда я увидела, что атаковавшая меня убийца, не сумев преодолеть силу инерции: своей коронованной двурогими вилами каменной башкой неумолимо стремится прямиком в стену, которая ранее была у меня за спиной.

Однако восторг продлился всего мгновение, потому как ровно столько времени прошло с того момента, как я обрадовалась и до того момента, как горгулья своей каменной башкой, мчащейся на скорости ураганного ветра, врезалась в каменную стену замка и устроила замкотрясение…

А замкотрясение оно, как известно, без сопровождения не ходит, а в сопровождающих у него: гул стен, грохот захлопывающихся дверей и окон, дребезг потолочных люстр по всему замку, а также звон разбившихся окон и посуды.

– Тысяча паучьих чорножопых морд! – схватился за голову Эрик. – Прав был отец, когда говорил, дружба с нимфами к добру не приводит! Чтоб этого нимфа с длинными руками… – и принялся отводить душу тем, что начал укрывать этого пока неизвестного нимфа совершенно непереводимым на приличный язык набором отборных ругательств.

– Плю-ууумо! – завопила я во всю мощь моих лёгких, вспомнив о своей кровоточащей ноге. А чего уж тут стесняться? Все в замке всё равно уже на ногах и наверняка дружной толпой ломятся к тронному залу. – Делай, что хочешь, но в эту дверь – никто не должен войти!

Плюмо тут же выпорхнул из моей причёски, бесцеремонно прошёлся острым пером по моей ранке…

– Больно же, изверг! – сквозь зубы прошипела я. Но Плюмо меня уже не слышал, потому что он расписывал дверь заклинанием, следующего содержания: «Quid est enim sanguis meus et litteræ signatæ ipsius Vetito Chentiy, ne quis apertum est usque ad horam constituit expiratus[1]» И снизу шла приписка: «Carolina quinquies iterum alta voce[2]»

– Твою орчью маму и папу… – монотонно разорялся у меня над ухом Эрик, но вдруг как завопит: – Ка-ааааа-ро, мать твою нимфу!

Так как, во-первых, мать моя, по моему глубочайшему убеждению, была совершенно не причём, а, во-вторых, своим криком он сбил меня со счёта, то я повернула голову к нему в основном для того, чтобы наградить его негодующим взглядом, мол, оставь мою маму в покое!

И тут я поняла, что мать моя очень даже причём и его тоже…

– Твою мать! – прошептала я, между шестым и седьмым кругом заклинания, поняв, что нам нежданно-негаданно ещё счастья привалило…

Из глубины тронного зала, демонстрируя блеск зеленых глаз, горящих призрачным огнём, с шипением и свистом летело подкрепление в количестве двух рогато-крылатых каменюк. Вернее, по мою душу летела только одна, вторая же атаковала Марка, Диониса и Алекса, которым в противостоянии горгулье, судя по тому, что левитировал не только Марк, но и Дионис и Алекс тоже, ЮВ и СЗ уже активно помогали.

Я ещё заканчивала дочитывать седьмой круг заклинания, а Эрик с мечом наголо уже ринулся между шипяще-свистящим булыжником и… Тилли, Билли, Вилли и Силли, которые, памятуя о том, как они опростоволосились в прошлый раз, в этот раз сверхоперативно сориентировались и заслонили меня собой, подобно батутной стене, врезавшись в которую горгулья, вполне вероятно, отлетела бы к противоположной стене. Однако проверить эту теорию на практике, как вы уже поняли, вьюнкам не удалось, потому что на пути батута стал Эрик.

ЮЗ окутал Эрика пеленой ветра, чем придал ему необходимую устойчивость, так что когда горгулья, мчавшаяся с ураганной скоростью, всей своей массой обрушилась на его меч, тот вошёл в её каменную башку, как нож в масло. Однако движущая мощь силы инерции оказалась всё же не бесконечной, в связи с чем где-то у основания каменной шеи – меч застрял…

Горгулья с прорубленной надвое головой упала замертво, так что ни помочь, ни помешать – вытащить меч из каменных ножен своей шеи – она не могла.

Учитывая то, что меч Эрику мог сегодня ещё ни один раз пригодиться, то вариант того, чтобы оставить его в теле поверженной горгульи – им даже не рассматривался.

Поэтому взялся Эрик за меч, упёрся ногами в каменное тело горгульи, и стал тянуть. Но так как меч упрямо оставался там, где застрял, то вывод о том, что тягловой силы его сиятельства было явно недостаточно – напросился сам собой. Я кивнула вьюнкам, покосившись на Эрика, и те поняли без слов. Тилли уцепился за Эрика, Билли – за Тилли, Вилли за Билли, Силли за Вилли и стали они меч тянуть…

Между тем, ранее атаковавшая меня горгулья, к сожалению, не только не раскрошила о стену свою башку и не сломала рога, застрявшие в каменной кладке, но ещё и, упёршись своими мощными ножищами, довольно легко отсоединила себя от стены (Так вот, оказывается, зачем ей такие накаченные ножища! Вот, если бы и у Эрика были такие, то не торчал бы меч до сих пор в шее её сотоварки).

Само собой, едва освободившись, она тут же ринулась ко мне.

Однако на сей раз ей не удалось застать меня врасплох, более того я её уже ждала. И ждала не одна, а имея в арьергарде[3] подразделение каменной кладки, находящейся за моей спиной стены, которая уже успела в предыдущем бою зарекомендовать себя как надёжный союзник. Благодаря столь мощной поддержке, я почувствовала себя достаточно уверенной для того, чтобы строго-настрого запретить вьюнкам отвлекаться на помощь мне до тех, пока сама не позову или пока меч Эрика всё ещё находится в каменных ножнах шеи его поверженного врага.

– Цип-цип-цип! – нарочно дразнясь, издеваясь и провоцируя, поманила я к себе своего врага пальчиком, когда каменюка вдруг нежданно-негаданно остановилась, зависнув в воздухе, на полпути.