Защищу тебя нежно

1

...
В тот вечер дядя Игнат долго листал накладные и договоры. Поначалу отнëсся к моей просьбе скептически.

- Что вы от меня хотите? Банковские уловки не в моей компетенции.

Но потом, когда вчитался, затих и потемнел.

Оставил папку у себя, чтобы завтра показать кому-то.

Когда я надавила, потребовала хоть какого-то прогноза, сказал:

- Не знаю. Серьëзно это. Грамотно сработали.

Я заснула под утро, но через час вскочила от звенящей дроби. Оконное стекло разбил камень.

Так испугалась. За маму и за себя. Боялась, что кто-то ворвëтся. Выломает замок.

Даже если это и было просто совпадение, оно стало последней каплей.

Никогда этого маме не прощу. И себе.

И тем более ему.

Есть в школе несколько закутков, которые не попадают под камеры. Говорят, специально пробелы оставили, чтобы старшеклассники не бегали курить за территорию школы.

В одном из таких нахожу Диму. До первого урока остаëтся минут десять. Он стоит в компании Кристины и Немца.

- Ярослава, - Оскар издали машет.

Вот ведь беззаботная душа. Честный, открытый. Никого ни к чему не принуждает. Нет, окей, следующая. Понимаю, почему у него девушек так много. Человек-праздник.

- Привет, - подхожу, - Дим, можно тебя на минуту.

Кристина возмущенно хмыкает. На Северинова с мольбой смотрит: "Прогони же эту шавку". На лице написано.

А прогоняют её.

Остаëмся с Димой вдвоëм. Беззвучно смотрю, как он раскуривает вторую сигарету.

- Будешь?

Я качаю головой.

- Да, мне тоже надо бросать. Дыхалка ни к чëрту.

Растягиваю последние секунды, когда у меня ещё есть достоинство. Хотя бы формально. Так-то мы оба понимаем, зачем я подошла.

- Дай мне слово, что всё решишь, - чеканю.

- Не рано ли?

- Нет. Сейчас.

- Хорошо. Даю слово.

- Когда?

Делает длинную затяжку, выдыхает.

- Чтобы от вас с мамой отстали - несколько дней. Юристы для этого не нужны, есть специалисты. Чтобы всё исправить - пара месяцев в лучшем случае, но скорее дольше.

- Обещаешь?

- Я же уже сказал. Да, - усмешкой меня, как пощëчиной бьëт.

Киваю.

- Хорошо. Договорились. Теперь по оплате. Как это будет? Сколько раз?

Не верю, что я это говорю. Слышу себя и не верю, что моим голосом звучат эти ужасные слова.

- Одного раза хватит.

Как на базаре: одного килограмма мяса хватит.

Так. Успокоиться. Это всего лишь тело. К тому же не на всегда, а в аренду. Вон, некоторые без души всю жизнь и ничего. Курят.

- Когда? - спрашиваю сухо, потому что во рту пересохло. Горло сжалось.

- Зимой, дурочка. В январе.

- А?..

- Не хочу пойти за изнасилование несовершеннолетней. От этого отмазаться сложнее.

Глазами хлопаю. Честно ничего писать не собиралась. Это у него нет совести, у меня есть. Сделка же...

- Ты же мне всё равно... сейчас поможешь? Я до Нового Года могу и не дожить.

Улыбнулся, будто я пошутила.

- Твоим вопросом уже занимаются, - бросает бычок в импровизированную урну из сложенных каменных плиток.

- Значит... Я пока что свободна? Увидимся на зимних каникулах?

Опять усмехается. Что смешного? Я серьёзно.

- Размечталась, - шаг ко мне делает.

- Что-то ещё хочешь?

- Хочу. До тридцать первого за мной хвостом будешь ходить, навязываться у всех на виду, приставать, волочиться и вешаться, смотреть с восхищением и обожанием, - ближе, слишком близко, голову запрокидываю, - чтобы, когда ты решила накатать своë заявление, я с лëгкостью нашёл под сотню свидетелей того, что именно ты была инициатором наших серьëзных. И крепких отношений.

Себя вижу в тëмно-голубых зеркалах. Маленькая, растерянная. Тону в них и в словах его. Вынырнуть не могу.

- Такую сделку ты принимаешь? - спрашивает.

- Дим, я правда ничего писать не буду.

- Было бы прекрасно, но страховку я себе, пожалуй, оставлю.

Ждёт ответа, не отрываясь.

Сглатываю.

- Мне только в школе за тобой бегать?

- Если будешь себя хорошо вести, разрешу петь серенады под моими окнами в выходные.

Дурак. Так бы и ударила.

- И над шутками моими громче всех смейся, - добавляет.

- Ха. Ха. Ха. Так нормально? - руки на груди скрещиваю.

- Сейчас не обязательно. Нет никого вокруг.

- А бить тебя можно, пока никого нет?

- Не переусердствуй. Отец вряд ли захочет помогать, если ты меня калекой сделаешь.

- Тогда подожду пару месяцев.

Северинов бросает в меня самодовольной улыбкой и идëт за угол здания, к главному входу. Через несколько метров оборачивается.

- Тебе объяснить выражение "ходить хвостом"?

- Нет, - буркаю.

Иду за его спиной. Когда поравняться пытаюсь, он делает длинный шаг. Не даëт.

Не верю. Просто не верю.

Кристина, увидев нашу недопару, как рыба, выпучив глаза, ртом беззвучно хлопает.

Ну хоть что-то приятное в моëм положении.

Как представлю, что он может ей рассказать, так сердце в тиски.

- Дим, - у мужской раздевалки прыгаю вперёд, путь отрезаю, - пообещай, что это будет нашим секретом. Никому не говори. Никогда. Особенно Кристине.

Он берëт меня за руку. Вздрагиваю, но сдерживаюсь. Не забираю. Мизинец оттопыривает, а остальные пальцы к ладони прижимает. Своим мизинцем мой захватывает.

Это что, детский примирительный замок?

- Обещаю, - качнув нашими руками, отпускает и переодеваться идëт.


...
Первая часть вот тут:
https://litnet.com/shrt/l9hv

2

Быстрее скорости света ничего нет? Есть. Скорость распространения сплетен по школе.

Поднимаюсь в класс, а вторая парта свободна. Кудрявый ручки свои на задней разложил.

Подхожу.

- Доброе утро, - культурный какой стал.

- Ярик, к себе иди, - рюкзак с плеча скидываю.

- Да мне здесь нормально, - жмëтся.

- Мне тоже. Так что хватит. Надоели эти перебежки с парты на парту.

Застыл.

- Я Северинову сама скажу.

Подскакивает и испаряется в ту же секунду. Это ж надо так всех закошмарить.

И меня в первую очередь. Проституция в чистом виде. Сначала моральное насилие, а потом, как вишенка на торте, физическое.

Чудовище просто. Ничего святого нет.

Звонок долгожданный.

Теперь уроки - моë спасение. С ужасом на стрелку часов кошусь. Он ждёт, что я буду его искать? Десять минут перемены - это не много, можно и спрятаться где-нибудь. А вот со второй сложнее...

И что значит "вешаться"?

Следующее занятие у наших классов мало того, что на одном этаже, так ещё и в соседних кабинетах.

Первая в коридор выныриваю. В туалет бегу, чтобы в одиночестве отсидеться.

Минуты тянутся вечность. Девочки заходят и выходят. Некоторые здороваются.

Я умываюсь холодной водой и жду. На всякий случай, телефон из рук не выпускаю.

После звонка на второй урок сначала прислушиваюсь. Тихо.

Потом осторожно выглядываю из туалета. Вроде пусто...

Голову вправо поворачиваю.

Дима!

Стоит у стены в метре, скрестив руки. Меня ждëт. Сердце проваливается в пятки, когда наши взгляды сталкиваются.

Прыгаю обратно, но он молнией хватает меня за ручку рюкзака. Дверь туалета захлопывает. Внутри только мы вдвоëм.

- Тебе сюда нельзя...

К стене пячусь до упора. Он за мной.

- Халтуришь, Муромцева, - улыбается, вытянутые руки по обе стороны от меня в кафель влепляет, - мы вроде договорились.

- Ну да, я помню.

- Тогда зачем прячешься? - лицо приближает.

- Вовсе нет, - изображая смелость, - просто мы не обговорили детали. У меня может быть свободное время?

- Не может.

- Мне всегда искать тебя?

- Да.

- Откуда мне знать, где ты гуляешь? Я же не экстрасенс!

- Так напиши, - бровь изгибает.

- Хорошо!

- Вот и славно. На большом перерыве сразу в столовую.

Киваю, стиснув зубы.

Табак и мята помноженные на прямой взгляд, голову кружат. Внутри всё сжимается.

- Дим, - прерываю молчание, - у меня сейчас докладов много... Готовиться нужно. Может, оставишь мне короткие перемены? Если меня будет слишком много, не поверит же никто. Случайно столкнёмся - ладно. А так...

Он молча изучает меня. Потом отстраняется.

- Представить не могу, чтобы тебя было много. Пока что тебя вообще нет. Побольше инициативы, и, может быть, я подумаю, - оправив пиджак, Дима хитро улыбается и выходит.

Инициативы?

Да ты у меня со стыда сгоришь, высокомерный козëл! Сам будешь просить от тебя отстать. Мне-то что терять? Достоинство в прошлой школе осталось.

На математику опаздываю безбожно. Учителям до мнения Северинова дела нет, так что приходится выслушать триаду о том, насколько я неблагодарная и безалаберная. А после урока остаться, чтобы второй раз выслушать тоже самое.

В столовую захожу в час пик. Шум, гул голосов, лязг посуды. Как обычно.

Дима, Оскар, блондинка из параллели и Кристина сидят за угловым столом в конце зала. Четырёхместным.

Он специально Кристину за собой таскает, чтобы меня позлить? Или решил себе гарем собрать?

За свободным стулом тащусь в дальний конец зала. Волочу деревянными ножками по полу. Все оборачиваются. Дима не смотрит.

Всем, значит, интересно, а он отвернулся демонстративно.

- Приятного аппетита, - вместо "здрасте" говорю.

- Спасибо, - отвечает только Оскар, не понимая, почему остальные молчат.

Ставлю стул вплотную к Диме.

Подсаживаюсь так близко, что коленями касаюсь.

Он не отодвигается, но и не реагирует. Кристина рассказывает про подругу топ-модель. Северинов поддакивает, продолжает есть гуляш, как будто меня и нет.

Ну что за цирк!

Руку Диме на плечо кладу.

- Принести тебе десерт, любимый? - сладким голосом.

Он резко кашляет, чуть не выплевывая еду. Кристина замирает с открытым ртом и дëргающимся глазом. На остальных не смотрю, но чувствую, как кожу чужие взгляды сверлят.

Северинов словно рыжего инопланетянина увидел.

- Так что, брауни или, может, чизкейк? - ресницами быстро хлопаю, улыбаюсь наигранно.

Он делает глоток воды, отвечает:

- Да, шоколадный... Кристин, ты будешь?

Та ошалело хватается за спасательный круг.

- Да, и сок принеси. Апельсиновый. И вот, - тарелку с недоеденным салатом протягивает, - прихвати, а то здесь места совсем нет.

Возражений от Димы не следует. На стойку раздачи кивает.

- Ну конечно, - шире улыбаться некуда. По ощущениям, уголки губ до ушей достают.

Нашли официанта! Мне теперь и стерве этой прислуживать? Ага. Разбежались.

Взяв поднос, толкаю вдоль витрины с блюдами. Для себя выбираю самую калорийную пасту и йогурт. Силы нужны, чтобы этот день пережить.

Все эти дни.

Только что выставили с десяток шоколадных пирожных. Беру одно блюдце и возвращаюсь за столик.

- Мне так жаль. Остался только один кусочек, - перед Димой ставлю, - это для моего медвежо-о-оночка.

Тут даже Оскар поперхнулся чаем. Кристина вообще покраснела. Ещё чуть-чуть, и пар из ушей.

Северинов, не моргая, смотрит, как я сажусь и наматываю на вилку сливочные лапшинки.

- А... а... сок, - выплёвывает спиценогая.

- Не было. Медвежонок, ты же со мной поделишься, правда? - голубоглазому улыбаюсь, а он бледный какой-то. Час назад в туалете меня зажимал, веселее был.

Ем быстро. Не жуя, проглатываю.

Когда из-за стола встаëм, Диму за руку хватаю, задерживаю. От прикосновения вздрагивает всем телом, не ожидал. На ухо шепчу:

3

В следующие два дня я стараюсь так сильно, что к исходу пятницы хочется рот с мылом вымыть.

Столько похабных нежностей наговорила. Брррр.

Нет сейчас места желаннее маршрутки.

Сегодня последний день в первой четверти, из которой я прогуляла почти что месяц. Скандал с Кристиной, потом болезнь, дома проблемы.

Какое счастье, что впереди целая неделя свободы. Без моего "сладкого медвежонка".

Фу блин. Ну Север и извращенец. Кому такое понравится?

Вне столовой мне и двух слов не говорит. Сторонится. Подхожу к нему с претензией на "соскучилась", а он отворачивается. В телефон смотрит, с парнями шутит, куда угодно смотрит, лишь бы не на меня.

Ха. На грани уже. Ещё немного и сам школу сменит.

Кристина даже решила за мою честь побороться.

- Нельзя так себя унижать, - вчера после уроков распиналась.

А сегодня уже сама вторым рядом вьëтся. Момент упустить боится. Смешно смотреть, как она радуется победно, когда Северинов на её лебезения отвечает. Меня же вообще игнорирует в наглую.

После седьмого собираюсь домой, но на пути в раздевалку присылает: "В библиотеку".

Рано обрадовалась...

Приходится идти.

Дима ждет меня за длинным столом недалеко от стойки выдачи. Учебник читает. Вокруг дубовые стеллажи с книгами и компьютеры, выставленные вдоль окон.

Светло и ожидаемо пусто.

- Что хотел? - бросаю, подходя.

- Как-то грубо ты своего медвежоночка встречаешь, - глаза поднимает.

- Перед кем здесь спектакль разыгрывать?

Он книжкой указывает на Галину Ивановну. Библиотекарша мирно посапывает с каталогом в руках. Старушке лет под восемьдесят. Можно в барабаны бить - не услышит.

- Очень смешно, - на край стола сажусь.

- Как твои доклады?

- Нормально.

- Сдала?

- Половину.

- А остальные?

Прикусываю язык, чтобы не ответить то, что на самом деле думаю. Не твоë дело, кретин.

- Ты меня позвал, чтобы учëбой поинтересоваться? Это в наш уговор не входит, - строго.

- Не могу допустить, чтобы тебя отчислили.

- Не переживай, справлюсь.

- Школа будет открыта всю неделю. Приходи заниматься.

- Нет, спасибо.

- Это не просьба, - встаëт и тоже на стол садится. Не может пережить, когда я на него сверху вниз смотрю.

- Дима, нет. Я не могу. Мне некогда.

- И что у тебя за дела?

- Работать буду.

- Ты? - усмехается, - Кем? Листовки раздавать устроилась?

- Обязательно отвечать? Дим, мы вроде обговорили всё. Я добросовестно выполняю свою часть сделки.

- Как и я.

- Да. Знаю. Спасибо тебе.

Вчера вечером к нам приходили два человека. Юристы или ещё кто, я так и не поняла. Долго и подробно с мамой общались. Сказали, что в квартиру свою можем вернуться.

Как-то боязно, если честно. Там всë ещё нет замка. Врезка нового на субботу назначена.

- Если можно, давай оставим всё как есть, - продолжаю, - до конца года буду изображать сумасшедшую, потом всё случится, а потом спокойно разойдëмся. Я собираюсь в старую школу вернуться на третью четверть. Уже говорила с директором, он разрешил.

Не по себе становится от его взгляда. Холодно. Смотрит, будто я только что предложила ему с моста шагнуть в пропасть.

Собираюсь уйти, но Дима за локоть хватает.

- Ты серьëзно?

А он думал, что у нас такие забавные брачные игры? Что мне в кайф перед ним пресмыкаться? Думал, точно. В глазах одно сплошное разочарование.

- Хороших каникул, Дим, - руку его спускаю и на выход иду.

Вообще сейчас не до душевных переживаний.

Следующую неделю мы с Томой в детском кафе работаем. Она - аниматором. Я - официанткой.

Долги моей семьи списать, возможно, получится, но сбережений не вернёт никто. Это точно.

От папы придут деньги в первых числах ноября. Мамина зарплата тогда же примерно. А официант - это ежедневные чаевые наличными. Пусть небольшие, формат заведения не располагает к щедрым пьяным клиентам, но всё же.

В субботу Томина мама к десяти привозит нас в центр. Короткое обучение и в бой.

Кафе - часть большого ресторанного комплекса. Недавно владелец открыл ресторан "Театр". По картинкам на сайте - суперлюксовое место.

Опытный персонал из других заведений сети перекочевал туда, а в обычных кафе, по типу нашего, недобор.

Работа оказывается проще, чем я думала. Улыбайся, разноси заказы, вытирай пролитое. Но к концу дня ноги гудят, будто марафон пробежала.

А завтра будет тоже самое плюс ещё два стола с именинниками. Послезавтра опять. И каждый день каникул - полная посадка, будто у всех дома еда закончилась.

Нет. Меня устраивает. От проблем отвлекает идеально. Да и с Томой весело. Давно столько времени вместе не проводили.

К среде уже чувствую себя профи. В одной руке - поднос с тортом, в другой - связка гелиевых шаров.

Может, я нашла своë призвание? Дети от меня в восторге почему-то. Вечно утаскивают в зону для игр, хотя времени нет совсем. Жаль, что место аниматора застолбила за собой блондинка. Мне бы очень пошëл парик Мальвины.

А в пятницу чуть ад не случился.

Мальчик вдохнул кусок ластика. Томка не поняла, что происходит, растерялась. Но я только-только приëмы первой помощи на уроках отрабатывала, буквально на прошлой неделе. На автомате среагировала. Схватила сзади, надавила. Кусок, как пробка вылетел. Родители прибежали, мать в слëзы.

Столько хорошего мне даже родная бабушка не желала. Но чаевых, кстати, не оставили. Ещё и в книге жалоб целую простынь накатали о том, что у нас кафе небезопасное.

В субботу утром собираюсь. Сегодня мы с Томой своим ходом поедем. Мама её отсыпается после смены.

Прямо перед выходом менеджер звонит:

- Ярослава, - стальной голос женщины, которая одобрила нашу недельную подработку, - сегодня будешь на подхвате в "Театре". Приезжай сразу туда.

4

Как же я ненавижу влажность! Жить мешает.

Третий раз за день получила нагоняй от управляющей за то, что волосы из пучка выбиваются. А я что сделаю? И так пол тюбика мусса на себя вылила.

За это тоже прилетело. Запах, видите ли, слишком сильный.

Его вообще нет! Специально таким пользуюсь, чтобы дети от меня не шарахались.

- Кого мне прислали? - заламывает руки объёмная тëтушка в белом брючном костюме.

За неполные шесть часов я узнала, что безрукая, медленная и "даже крошки убрать не способна".

Я бы психанула и ушла. В школу уже послезавтра. Что теряю?

Но жадность взяла верх. Чаевых мне оставили больше, чем за всю прошлую неделю вместе взятую. А это даже не вечер, и все гости трезвые.

- Сил моих нет смотреть, как ты возишься. Иди наверх! - ворчит управляющая.

Второй раз меня в это место работать не пригласят.

Наверху закрытые банкетные залы. Меня прикрепляют к самому большому. Здесь будет юбилей у каких-то стариков. Тридцать человек гостей. Судя по огороженной зоне с игрушками, детей тоже немало.

Целую команду аниматоров наняли. Забавно смотреть на то, как Леди Баг и Супер Кот пьют крепкий кофе и обсуждают проценты по ипотеке, а мстители выясняют какие подержанные машины лучше: немцы или японцы.

Белые скатерти, посуда. К шести заканчивают расставлять фрукты и нарезки.

Устала ужасно.

Издалека наблюдаю за тем, как появляются первые приглашённые. Виновники банкета приводят девочку лет пяти-шести. Светленький ангелочек с завитушками и огромными серыми глазами.

Своим тоненьким нежным голоском возмущается:

- А это кто? - на аниматоров, - и где моя мишень?

Перепроверяют список требований, и оказывается, что агентство, которое зал украшало, перепутало даты.

Девочка Даша такое не смотрит. Подавай ей лук, стрелы с присосками и какую-то принцессу.

Да. Ребëнок - одна штука. Для неë одной целое меню угощений на выбор.

Мне некогда вникать. Взрослым столом занимаюсь.

За окнами льëт, как из ведра. Ресторан далеко. Такси целое состояние стоить будет.

- Ярослава, - официантка Есения вручает огромный поднос с кучей маленьких тарелочек, - отнеси на детский.

- Но...

Мне сказали к еде не приближаться. Только уборка.

Девушка мельтешит в сторону кухни, согнувшись. Других официантов вокруг не видно, как и управляющей. Иду к низкому столику на другом конце зала. С причëской что-то не то. Шпилька врезается в кожу, поправить не могу. Руки заняты.

Девочка водит фломастерами по раскраске.

Наклоняюсь. Выставляю салатики.

О, нет! Волосы шевелятся не затылке. Шпильки выскакивают. Резинка рвëтся и в пюре отлетает! Волосы раскручиваются.

Бросив всё на стол, пытаюсь схватить рыжий взрыв, но куда уж! Копна рассыпается в разные стороны.

Чëрт! Почему я в сразу не отошла? Половину блюд задела.

Оборачиваюсь резко, вроде никого. Кудряшки за спину, салфетками быстро вытираю то, что раскидала случайно.

- Ва-а-ау... Мерида... - голосок тонкий пищит.

Волна озноба спускается по позвоночнику.

Поворачиваю голову к девочке.

- Как ты меня назвала?

- Так похожи, ëшки матрëшки, прям одинаковые, - весело подскакивает.

- С кем?

Ангелочек тычет на свою джинсовую курточку, а там принт с рыжей... принцессой? В средневековом платье, с луком и стрелами. Мультфильмы сто лет не смотрела, а про этот... слышала, наверное. Картинка знакомая.

- Я немножко испачкала столик, но ты же никому не скажешь? - улыбаюсь.

Девочка смотрит на меня, как на мультик оживший. Скидываю салфетки на поднос, рассыпавшуюся картошку фри.

Собираюсь уходить, но Даша выскакивает.

- Нет, куда? Останься, мне тут совсем скучно, играть не с кем!

Это правда. Старых аниматоров выгнали. Новые ещё не приехали. Других детей на празднике нет.

- Прости, мне нужно работать, - вздыхаю.

- Ну минуточку, - за фартук меня тянет, - сейчас мишень принесут. Постреляешь со мной? Мой брат меня научил. Это не сложно, я покажу.

Хихикаю. До чего милая крошка.

- Пожа-алуйста.

- И где же твой брат? Почему ты одна?

- Он всегда опаздывает. Такой деловой, - глаза закатывает, - Обещал со мной играть, а сам уехал. Моя няня осталась в Москве, а мама с папой вечно заняты, а бабушка с дедушкой едят и едят, гости у них.

Ну и тарахтелка маленькая.

- Ладно, - умилительная тарахтелка, - одну минуточку посижу.

Вокруг и правда ничего срочного не происходит. А у меня за неделю рефлекс выработался, не могу ребëнку отказать. Тем более хорошенькому такому.

Даша времени не теряет. Мигом в моих руках оказывается пачка фломастеров, а перед глазами - раскраска. Тоже с этой рыжей принцессой.

- Еë зовут Мерида? - спрашиваю, обводя оранжевым кудряшки.

- Ага. Она поссорилась с мамой и превратила её в медведя. А знаешь почему? - ладошку ко рту подводит, голос понижая, - Мама хотела выдать её замуж. И там такие женихи были! Буэээ!

Не могу смешок сдержать. Очень ей не нравятся женихи. Скривилась, будто лимон жуëт.

- И много женихов?

- Три. Но прям фи. Некрасивые. За таких нельзя замуж выходить. Вот если бы мой брат там был, то она бы точно вышла. Знаешь, какой у меня брат? - "р" забавно в половине слов проглатывает.

- Какой?

Она встаëт на носочки, руки вверх вытягивает.

- Вот такой высокий! - в стороны раскидывает руки. - И вот такой широкий!

- Ого. Какой большой. Ему, наверное, лет десять?

- Десять? - оскорблëнно. - Больше. Восемьдесят.

Рот приходится зажать, чтобы в голос не рассмеяться. Даша подхватывает смешинку и хохочет, не стесняясь.

- Какой солидный у тебя брат. Познакомишь?

- Ага. Вот он, - за спину мне пальцем показывает.

Поворачиваю голову, и улыбка вмиг испаряется.

В банкетный зал заходят Севериновы: сын и отец.

5

Владимира Северинова раньше видела только на фото. Блондин с голубыми глазами, невысокий и достаточно простой на внешность. Сын на него мало похож.

Но и женщина, что держит депутата под руку, в матери не годится. Слишком молода, типаж другой. Точная копия девочки, что со мной рисунки разукрашивает.

Дима меня замечает. Не обрадовался встрече совсем. Побледнел аж. Надо же... Кто-то перед предками стыдится знакомства с официанткой.

Управляющая провожает дорогих клиентов за стол, а с меня глаз не сводит.

Блин, волосы же распущены. Нельзя так. Да и сижу с фломастерами. Поднос на краю стола.

Как цунами, на меня идëт. Неотвратимо. Не будет же она ругать меня при всех?

- Ярослава. Можно тебя на минуточку? - шипит.

Конечно! С радостью. Домой отправит, только благодарна буду.

Потому что её уколы ничто по сравнению с той дырой, что во мне Дима прожигает. Зашëл и собой всë пространство заполнил. Весь этот праздничный галдëж разом тише сделал.

Волосы аккуратно зализаны. Рубашка синяя, а вместо пиджака вязаный кардиган. Версия для мам и бабушек. Очков не хватает для полного образа.

- Идëм со мной, есть серьëзный разговор, - женщина-цунами цедит недобро.

Опомнившись, из зала вперëд неë выбегаю.

- Ярослава! Это неприемлемо. Театр. Это не какая-то забегаловка, - в кабинете управляющая предъявляет за волосы.

В зал меня не вернут - сто процентов.

Вот думаю, если сейчас не дослушаю... мне отдадут оплату за неполную смену? В принципе, чая я уже получила достаточно. Можно уйти, хлопнув дверью. Не обеднею.

Да, так и сделаю.

Взгляд на окно перевожу. На улице уже стемнело. Ноги еле шевелятся. Устала за эту неделю и домой хочу.

- Ярослава! Я не договорила! - в спину ядовитая слюна брызжет.

- Простите, что не оправдала надежд. Не смею более порочить репутацию "Театра", - выхожу и через кухню иду к раздевалке.

Оглядываюсь с опаской, чисто зверëк зашуганный. Уже в людном месте спокойно пройти не могу.

Прежде чем переодеться, делаю фотографию в зеркале. Томе отправляю.

Форма у официантов крутая. Мы все, как из театральной постановки про начало двадцатого века. Чëрные закрытые платья с длинными рукавами и белым воротничком. Белый передник. Сюда бы подошли туфли на высоком квадратном каблуке, но большинство девочек в балетках, как и я.

Попрощавшись с поварами, вызываю себе такси.

Тариф... В первый раз вижу, чтобы шкала в правый край упиралась.

Ну ладно. Выбора-то всё равно нет.

Через десять минут звонит незнакомый номер. Карта показывает, что водитель Арсен ещё далеко. Заблудился что ли?

- Ярослава, - голос управляющей, - ты ушла уже?

- Да.

- И далеко уехала?

- Да, - в зеркало раздевалки смотрю на то, как выгляжу, когда вру.

- Возвращайся.

- Не могу.

Да и не хочу, там же Северинов.

- Ярослава, мы возместим затраты. И в полном объёме оплатим твоë время.

- Спасибо, но...

- Работать не придëтся. Аниматор задерживается. Девочка очень расстроилась, когда ты ушла, посиди с ней часик, - потоком мëд льëтся.

- Простите, но я не могу. Я уже далеко.

В дверях появляется су-шеф в немного мокрой куртке. На улицу выходил.

- Ясь, дай к шкафчику подойти.

- Да, конечно, - назад шагаю.

- Это ты с кем говоришь? - голос в трубке.

- С таксистом.

Боже, в кого я превратилась? Надо на госуправление поступать. Тоже депутатом стану. Талант проснулся.

- Ярослава. Гости очень хорошие. Оставят щедрые чаевые.

- Спасибо, но мне хватит.

Севериновы на меня и так потратились ого-го. Даже считать страшно.

После управляющей мне звонит Дима. Сбрасываю.

Таксист, как назло, кружится вокруг и никак не припаркуется. Вышла б навстречу, если б не дождь.

Тонкая дверца у зеркала открывается. Дима заглядывает внутрь.

- Как?.. - вздрагиваю.

- Повар в чëрном фартуке сказал, что ты здесь.

- И тебя пустили?

Плечами пожимает, руки на груди скрещены.

- Вижу, что спешишь, но там сидит человек, который решил проблемы твоей семьи. И он хотел с тобой познакомиться. Вернись на минуту, пожалуйста.

Он не пытается наезжать и не приказывает. Спокойно говорит, серьëзно и как-то отстранëнно. От этого не по себе. Ну и стыдно, конечно.

По-хорошему, мне бы самой встречи с его отцом искать нужно, чтобы поблагодарить.

Киваю без ответа. В горле ком.

Вешаю куртку обратно в шкафчик.

- Да не дрожи так, не кусается, - выходит, а я за ним.

Колени и правда потрясывает. Дима меня не ждëт, широко шагает. Приходится короткими перебежками поспевать.

- Просто познакомиться? Зачем?

- Лучше тебе не знать, - не оборачиваясь.

- Почему?..

В банкетном зале шумно. Гости расслабились. Вокруг привычный ресторанный шум со смехом и чоканьем.

Владимир Северинов увлечён спором с каким-то мужчиной. Замечает меня и сразу же отвлекается. Рукой машет, чтоб подошли.

Кажется, он уже успел раздобреть от выпивки. Улыбается широко и живо.

Ноги в паркет вросли, не шевельнуться.

- Яся, не бойся. Он обычный человек, как и все здесь, - над ухом слышу.

Растягиваю уголки губ.

Ладно. Пошла.

- Ярослава Муромцева, здравствуйте. Наслышан. Наконец-то мы с Вами лично познакомились, - какой приятный. Жаль, что воспитанием сына не занимался, - как учëба? Всё нравится?

Я отвечаю, мило улыбаясь. Короткий формальный разговор ни о чëм. Будто это не большой депутат, который, можно сказать, жизнь мне спас, а просто сосед по лестничной клетке.

Сама не поняла, как за столом оказалась.

Дима с отцом отошли в детскую зону, чтобы пострелять из лука с Дашей. А меня взяла в оборот Анастасия, жена Северинова старшего.

- Дима говорил, что ты будешь подрабатывать на каникулах, но не упомянул про это место. Я тоже в университете официанткой по вечерам работала. Эх, было время. Можно на «ты»?

6

- Ты что им наплëл? Я тебе не девушка, - шиплю, пока он собирает раскиданные по углам деревянные палочки.

- А что мне оставалось? Ты думала у меня семья добродушных меценатов? За всех подряд впрягаются? - до минимума голос снизил.

- Ничего лучше не мог придумать?

- Ну прости. Времени не было фантазировать.

- Может быть, мне и при твоих надо влюблëнную медведицу изображать?

- Лучше не надо. Выглядит это жутко.

- Это так и должно выглядеть, - слова выплëвываю, делая вид, что упрëк мимо прошёл.

Не припомню жалоб. Думала ему этот цирк по душе.

- Поберегись! - Даша визжит справа.

Поворачиваюсь на свист, а прямо перед глазами присоска в воздухе застывает. Сантиметров пять до моего лица. Дима поймал. Теперь грозит сестре пальцем.

- Ой, - девочка живо заскакивает за короб с игрушками.

- И что? Всех всё устраивает? - спрашиваю.

- Ты о чëм? - подняв последнюю стрелу, он идëт к детскому столику.

- Кристина для них слишком бедная, а я, значит, в самый раз?

- Смотрю, ты уже размечталась.

- Что? Нет! - руками всплескиваю, - я нормальный вопрос задала, ответь.

- Времена нынче такие, - у красной черты он бросает ношу и берëтся за взрослый лук, у Даши свой: маленький и розовый, - тесть с орденами для карьеры - лучше, чем обанкротившийся брокер.

- Тесть?

- Ясь, забей. Замуж тебя никто не зовëт, - натягивает тетиву до треска. Сейчас нить порвëт.

Стреляет точно в центр.

- Огогошеньки! - Даша подбегает и в мою ногу пальчиками впивается, - Видала, какой у меня брат?

- Для восьмидесятилетнего неплохо, - я беру девочку на руки. Лëгкая, как котëнок. Совсем худышка, зато щëчки загляденье. Как два яблочка.

- Попроси ещё картошки фри, пожа-а-алуйста, - канючит малышка.

- А мама разрешит? - улыбаюсь. К овощам не притронулась даже.

- Ярославе пора домой, - отрезает Северинов, - такси ждёт.

- Нет, я отменила.

- Попрошу папиного водителя тебя отвезти.

- Стесняешься меня? - усмехаюсь.

Даша крепче овивает мою шею, отпускать не хочет.

- Ясь. Ты поздоровалась. Теперь просто скажи, что устала и иди. Хорошо?

Опять раскомандовался.

Да я за десять минут уже всю родню очаровала. Отличные люди.

А Дима точно приëмный.

- Не-е-е, - ноет девочка в ухо прямо.

- Нет. Сам уезжай, - подхватываю, - я вообще-то не тебя здесь развлекаю, а твою сестру. И мне за это обещали полную оплату.

- Какая же ты меркантильная.

- И я не стреляла ещё.

- Лучше не надо. Ты с двух метров мяч через сетку перекинуть не можешь.

- Мяч тяжëлый! Дай сюда, - опустив Дашу, забираю лук.

Как там Робин Гуд делал? Ничего сложного. Отвожу руку, прицеливаюсь. Мимо.

Вот только не надо на меня цокать!

Пробую ещё раз. Стрела задевает край, но отскакивает. Но третья попытка удаëтся.

- Ха. Вот видишь? - радуюсь, будто игрушку в тире выиграла.

- Один балл.

- Ну и что? Попала же.

- С третьей четверти у нас биатлон. Будешь первым человеком, кого отчислили из-за физкультуры, - стрелу со стола поднимает.

- Я на третью четверть не останусь, забыл?

- Решил не запоминать такое.

Дима заходит за спину.

Я не готова, не ожидаю подвоха, а он руки вперëд меня заводит. К груди спиной прижимаюсь. Лук второй хваткой берëт. Подбородок у моей щеки. Дыханием, как кипятком, обдаëт. Стрелу вкладывает в тетиву, моими пальцами держит... Тут же столько людей, семья его, сестра.

- На мишень, смотри, а не на меня.

Резко возвращаю лицо к красным кружкам. Моргаю много раз.

Жарко здесь как-то. Надо попросить, чтобы кондиционер включили.

- Сильнее тяни, - командует, а некуда сильнее. В конечностях слабость такая, жуть.

Лучше вообще рядом с ним не дышать. Мысли трезвее будут.

- Руку ровно, вот так. Вдоль древка взгляд. Теперь давай.

Отпускаю. Девятка! А это не так уж и сложно!

Поворачиваюсь к Диме, но тут же ловлю себя на том, что улыбаюсь. Широкая, глупая улыбка.

Чëрт. Он сейчас решит, что я ему рада.

Резко высвобождаюсь из объятий.

- Даш, пойдëм ещё картошки попросим, - девочка моя, моë спасение маленькое, - а хочешь, я тебя на кухню проведу? Только тшшш, это будет наш секрет.

- Правда?! - малышка взвизгивает и за руку меня хватает.

Иду, чувствуя, как щёки горят, а сердце колотится где-то в горле.

Мне с ним зимой... придëтся... Колени косит так, что еле ноги передвигаю. Я не смогу, просто не смогу. Придëтся напиться так, чтобы быть в полном неадеквате.

Малышка не отходит от меня ни на шаг. Болтает без умолку.

Рассказала, что сегодня её бабушка и дедушка празднуют тридцатую годовщину свадьбы. А маме её всего двадцать девять. На мой вопрос про маму братика, задумалась, будто впервые, и решила, что только папа его родил.

К девяти маленькие глазки начинают слипаться. Она зевает через слово, но всё равно упорно рассказывает про друзей, садик, подготовку к школе.

Но больше про Диму. Она им прямо очарована. Видятся три-четыре раза в год. Осенью, весной и пару недель летом. Он стойко переносит мультиковые марафоны, гуляет с ней, кормит вкусным и учит всякому интересному.

Короче говоря, не показывает свою истинную натуру.

- А завтра он обещал покатать меня на лошадках, - восхищëнно.

- В такую погоду самое время, конечно, - на проливной дождь смотрю.

Северинов младший кочует между детским и взрослым столами. Пытается увлечь Дашу, но теперь у неё новый фаворит - я.

У кого здесь волосы, как у принцессы? У него шансов нет.

Когда девочка закрывает глаза у меня на руках, подходит Анастасия.

- Уснула? Ничего себе. Дашуня обычно сторонится незнакомых людей, а к тебе сразу, как к родной... Дим, - подзывает, - мы поедем к родителям, а ты отвези девочек, хорошо? Дашу только перед кроватью растолкай, чтобы она зубы почистила.

7

- Я была милой с твоей семьëй и ни слова про тебя плохого не сказала.

Дождь хлещет так, будто небо прорвало. Вода льётся сплошной стеной. Дворники смахивают струи с лобового стекла, быстро и без остановок, но всё равно дорогу почти не видно.

Он улыбается.

- А это не шутка. Я хочу свой бонус.

- Давай разверну машину, и ты выскажешь моим родственникам всё, что обо мне думаешь.

- Оставь мне перемены перед социологией и историей. Мне правда нужно готовиться к урокам.

Он вздыхает, но соглашается достаточно быстро. Нужно было больше просить.

На обочине вырастает "долина нищих". Въезжаем в ворота знакомого кирпичного дома. Останавливаемся во дворе.

- Дальше я сама.

Моë замечание в игнор.

Дима выходит, выставив перед собой широкий чёрный зонт, хлюпает к багажнику за пакетами.

В машину врывается промозглый осенний холод.

У меня тоже зонтик есть, компактный автомат из прозрачной плëнки. В сложенном состоянии едва ли больше обычного пенала. Так и провисел на запястье весь путь.

- Поможешь донести? - спрашивает, открыв мою дверь.

Даша прижимается ко мне, тёплая, тоненькая, пальчиками держится за горловину свитера.

- Прямо... туда?

- Мне не удобно с зонтом, едой и спящим ребëнком открывать двери, - голос перекрывает шум ливня.

А разве в таких домах не должен находиться целый штата прислуги? Хотя бы охрана, консьерж. Нет у меня желания в гости заходить.

- Пожалуйста, - звучит, как приказ.

Ладно, что он мне сделает?

Кое-как высовываю ноги в резиновых сапогах. Каменной плитки вообще нигде нет. Только лужи, лужи, лужи.

Бедные Димины ботинки. Они не виноваты в том, что хозяин не умеет одеваться по погоде.

Вблизи фасад выглядит ещё более устаревшим, чем за воротами. Сколько дому?.. Лет двадцать, но может и больше.

Поднимаемся по громоздкой серой лестницей над цокольным этажом. Дальше застеклëнный тамбур и входная двустворчатая дверь.

Ну и прихожая у них... Больше, чем моя комната раза в два. Из неё открытая полукруглая арка в следующую комнату. Мебель массивная, паркет, кованые люстры. Очень много коричневого, все оттенки.

Снять высокие сапоги с Дашей на руках - та ещё задача. Поднимаю, колени по очереди, трясу. Правый почти поддался, но застрял на половине.

Дима молча приседает. Берëт за колено, резиновое голенище вниз дëргает резко.

- Не нужно, я сама, - губу закусываю.

Вообще он мог бы просто сестру забрать. Мы же уже зашли, я достаточно помогла.

Он так же без слов снимает второй, но усмешку не сдерживает.

Что смешного?

Чëрт! Там же эти лапки... Совсем забыла.

Под джинсами капроновые колготки, но сверху, для теплоты, надеты носочки. Рисунок - длинные когтистые лапы курицы.

А что такого? Принт, как принт. Тома подарила.

Резко распрямившись, он открывает шкаф, берёт с полки пушистые белые тапочки. Этикетку срывает и вниз, к моим ногам, небрежно бросает обувь.

Дашу у меня забирать никто не собирается?

По полу и правда холодок гуляет. Первым делом поднимаемся на второй этаж, чтобы уложить девочку. В огромной кровати малышка смотрится, как Дюймовочка, попавшая в логово великанов.

- У неё нет своей комнаты? - спрашиваю.

Эта, судя по всему, гостевая. Типичная отельная обстановка, ничего лишнего.

- Эта еë.

- А. Просто она немного... пустая, - оглядываю стены в бежевой декоративной штукатурке.

- Подрастет - обставит.

- Понятно...

Понятно, что он не горит желанием рассказывать о себе. Ну и отлично. Мне не интересно.

Может только капельку.

- Будешь чай? - не оглядываясь спрашивает, спускается впереди меня по дубовой лестнице.

- Мне пора уже.

Вызываю такси. Машина приедет через тринадцать минут.

Кухня у него в стиле остального дома. Резные фасады, остров по центру с высокими барными стульями.

Что я тут делаю? Могла бы и у выхода постоять.

Дима-то понятно что: чай. Две штуки.

- А можно вопрос? - произношу несмело.

- Смотря какой, - ставит передо мной контейнер с ресторанным десертом, потом чашку.

- Почему ты не живëшь с отцом в Москве?

- Не хочу.

- И тебе можно просто не хотеть? В смысле, ты же в эту школу все классы отходил. Значит всë детство здесь провëл, а он там.

- Да.

Отхлëбывает из своей кружки.

Ой, да не очень-то и хотелось. Больно ты мне нужен! Что там у нас за вкусняшка? Крышку контейнера вверх.

М-м-м... Пробую тирамису. Скулы от сладости сводит.

- Когда отец в первый раз получил место в Думе, он переехал в Москву с Анастасией, а мы с мамой остались здесь. Три года назад мама умерла, и отец с Анастасией сыграли свадьбу. Я уже на тот момент был достаточно взрослым, чтобы жить один, - говорит неожиданно.

Я захлопываю рот, оторопев.

- Прости, я не знала. Я... соболезную, - что в таких случаях сказать нужно? Раньше не доводилось.

- Ничего, всё нормально.

- А что с ней?..

- Рак лëгких. Всё быстро случилось, буквально за год. До последнего дня курила по три пачки за день, так что этого следовало ожидать, - от того, как обыденно он об этом рассказывает, становится не по себе.

С минуту просто молча пью короткими мелкими глотками. Потом вдруг мысль в голову приходит.

- Но Даше же...

- Скоро будет шесть, да.

Не надо было в слух об этом говорить. Вот тебе и история Золушки.

Лучше язык прикусить.

Где там таксист этот? Утонул?

- Теперь моя очередь, - Дима переходит на соседний барный стул, - почему вы живëте в таких условиях?

- А что не так с нашими условиями?

Ну и вопросики!

У нас пол страны живëт в панельках. Это как раз нормально. Не нормально на одного старшеклассника целый особняк тратить.

- Я примерно знаю, сколько зарабатывает твой отец, с учётом наград это больше среднего, - поясняет, - видел транзакции по вашему делу. Там изначально накоплений почти не было.

8

Такси будет через две минуты.

Я до такой степени обнаглела, что стою и жду ответа.

Недалеко от бабушкиного дома есть затопленный карьер. С первыми морозами он покрывается коркой тонкого прозрачного льда. Вода под ним настолько синяя, что кажется синее неба.

Вот такие сейчас у Димы глаза.

Рука тянется к моему запястью, я успеваю убрать руку, но он всё равно хватает.

Вздрагиваю.

- Не пугайся. Я помню про наш договор, - подносит кисть к своей груди, заводит под кардиган. Ладонью прижимает к тонкому хлопку рубашки.

То самое место, где у нормальных людей сердце находится.

Бам... Бам... Бам...

И что он хотел показать?

Резко приближается почти до касания! К губам моим. В миллиметре остановился. Я застываю, двинуться боюсь.

Бам-бам-бам-бам-бам!

Бешеный ритм сквозь ткань бьëт в подушечки пальцев.

- Сам не знаю, как ты это делаешь, - шепчет. Касается! Специально ведь губами пошевелил, чтобы до моих дотронуться.

Как пëрышком горящим провëл.

А моë-то как сердечко колотится!

И что я стою, как вкопанная? Отшатываюсь назад, голову вниз, взгляд получается от глаз его оторвать. Ура!..

О нет.

Теперь ещё хуже. Брюки прямо Там натянуты так, что, кажется, по шву лопнут.

Спасибо, что для демонстрации мою руку именно к груди приложил! Очень мило с его стороны.

Отворачиваюсь в сторону, щёки пылают. Воздух в груди камнем застревает. Подышу когда-нибудь в следующей жизни.

Запястье по-прежнему в плену. Его пальцы замкнуты обручем на пульсе, а там уже не пульс, а пулемëтная очередь.

- Теперь мой вопрос, - Дима близко наклоняется, сильно, слишком, перебор, - почему не я? - ещё ближе.

Мурашки бегут по спине, рукам, ногам: везде сразу. Низ живота сводит горячей судорогой. Между ног кровь предательски пульсирует.

Вырываюсь так резко, что он едва не падает. Бегу практически вслепую. Дверь, арка в коридор. Где эта дурацкая куртка?!

Выпрыгиваю на крыльцо.

С высоты лестницы замечаю, что машина остановилась на противоположной стороне дороги. Смотрю в телефон. Ну точно! Моя!

Ногу замахиваю в ливень... Зонт дома забыла.

Да пусть подавится!

Несусь так, что капюшон слетает. Волосы в миг превращаются в мокрую паутину на лице. Куртка насквозь влажная, я её не застегнула, так что остальная одежда тоже.

Вваливаюсь на заднее кресло вместе с потоком воды. Всё сиденье залила.

- Эйх! Девушка! Как можно, а? Кто мне будет пятна выводить? - с грузинским акцентом ругается водитель.

- Я заплачу! Поехали!

- А деньги-то у такой красавицы есть? Химчистка-то тыщи три стоить будет, - улыбается сально.

Какая нафиг химчистка? Это просто вода! Сверху падает. Чистая.

- Есть, трогай! - руками себя, насупившись, обнимаю.

Обдираловка.

Смотрю на ворота, на дом. А Димы нет. Не вышел. Не догоняет и даже в окно не смотрит.

Я тут, значит, новое воспаление лëгких зарабатываю, чаевые трачу, а он моë пирожное спокойненько доедает?

Яся - Неуловимый Джо, которого нафиг не упало кому-то ловить. Ладно-ладно.

Дома прикрываю дверь тише, чем хочется. Мамин голос из кухни:

- Доченька, - гремит чем-то, - ты поздно сегодня. Будешь кушать?

- Нет! - спокойно, Яся. Расспросов мне только не хватало, - я на работе поела. Очень устала, мам. Спать пойду.

В комнате стягиваю липкую одежду.

Когда это небо уже закончится? Барабанит и барабанит по стëклам без продыху.

Волосы долго и упорно сушу феном. Гул заполняет череп, но кадры сегодняшнего вечера выгнать не может.

"Сам не знаю, как ты это делаешь".

А ты как?

Что это за читерство такое? Почему ему стоит только дотронуться, и внутри пожар, буря, взрыв?

Он мне даже не нравится ни капельки.

Мне нравится Ваня. Да, безответно. Но я и не претендую. Никогда не претендовала. Даже если бы он не уехал, ничего бы не вышло.

И его есть за что любить. Это понятно. Он добрый, умный, талантливый, воспитанный, характер нормальный.

Но.

В редакции мы часто работали за одним столом. Вплотную. На обед вместе ходили, сталкивались в коридоре, на улице.

Я помню предвкушение от встречи, радость. Восхищение, в конце концов.

Но того, что вызывает во мне этот заносчивый мажор, с Ваней и близко не было! Никогда.

Точно! Я поняла.

Это просто моя защитная реакция на страх перед хищником. Животное что-то, на генетическом уровне. Дима меня пугал сто раз, вот и выработалась ответка.

Стокгольмский синдром, но только для тела.

Ага... с первой встречи выработалась.

Ночь даëтся мне тяжело. Сны беспокойные. Встаю рано, без будильника.

Последнее воскресенье перед второй четвертью. Нужно уроки повторить, доделать задания на каникулы.

В обед мама уходит в парикмахерскую. Штудирую социологию, когда в дверь кто-то звонит.

Заглядываю в дверной глазок и вижу широкую зубастую улыбку Даши.

Как низко использовать для своих целей ребëнка!

Звонит опять.

Даша сидит на руке у брата, болтает ножками и машет моим зонтом.

- Мерида-а-а, выходи! - пищит.

Ужасно. Ужасно подло!

Открываю.

- Привет, подружка, - губы сами собой растягиваются при виде лупоглазки щекастой, - приехала, чтобы отдать мне зонтик? Спасибо!

Забираю, делая вид, что Северинова не существует, а малышка в воздухе висит.

- Привет! Поехали кататься на лошадках! - такая она милая, жалко расстраивать.

- Прости, мне нужно уроки делать.

- Ну не-е-ет, поехали. Мне будет скучно одной.

- Пусть брат с тобой покатается, - кидаю взгляд на подъездное окошко. Холодная морось, какие катания?

- Он сказал, что лошадка под ним сломается, - кулачком по плечу Димы ударяет.

- Как не хорошо обманывать, - бросаю.

- Чистая правда, - отвечает он Даше, на меня тоже не смотрит, - в прошлом году мне так дядя и сказал, помнишь? Что я сломаю лошадку и карусель придëтся закрыть.

9

Дима

Бедная моя девочка. Дашка её совсем замучила.

- Хватит смеяться, Северинов! - рыжик сама хохочет. Выскакивает из кабины осьминога, шатается. Волосы разом во все стороны торчат, губы белые. Минуту назад громче детей визжала.

Я отстëгиваю сестру. Та повисает у меня на шее, как маленькая обезьянка.

- Теперь чашки! Потом горки, а потом опять лошадки! - заявляет и руки к Ясе тянет. Молочинка, отрабатывает сладкую вату, как договаривались.

На третий круг идëм.

Яся перехватывает девчонку, машет головой. На меня, как на последнюю надежду, смотрит. Всегда бы так.

- Дашунь, хватит пока, перерыв нужен, - мне не сложно, - пошли лучше перекусим.

- Сладкую вату? - загорается.

- Утром уже ела, - уговор был на одну порцию.

Мелкая хитро щурится и пальцем тычет в Ясю.

- Сладкую. Вату! - шантажистка.

- Возьми, мне отойти нужно, - рыжик перекидывает Дашку обратно, та недовольно гримасничает, - пять минут.

Потянувшись, Яся рванула к туалету у фудкорта.

Какая же она красивая, с ума сойти можно. Особенно, когда смеëтся. Давно нужно было её на нормальное свидание затащить.

Скоро отец приедет, украдëт мой козырь.

Прорвëмся. Главное, контакт налажен. Дальше по накатанной.

Девчонка с соседнего осьминога уговаривает сестру повторить.

- Вы не присоединитесь? - спрашивает оператор, - все дети с сопровождением.

- Наше сопровождение уже идëт, - пристëгиваю Дашку.

А вот и моя рыжая... стоит рядом с долговязым хмырëм в кислотной толстовке.

Скулы сводит так, что зубы щелкают. Только попробуй её рассмешить... В груди граната взрывается. Ну всё, ты труп.

Подрываюсь резко, голову вверх, а там эта щупальца долбаная. Грохнуло так, что в ушах зашумело. Из глаз искры. Стеклопластик треснул, башка, походу, тоже.

- Братик!

- Ох, как же! - девушка-оператор кинулась осматривать осьминога вместо меня.

Но главное, Яся среагировала на Дашкин визг, подбежала.

- Даша, что случилось? Ты в порядке?

Не туда смотришь. Для кого я тут за голову держусь, глаза жмурю? Она ж чëтко сказала: "братик".

Мелкая освобождается от ремней, в ногу мою врезается.

- Очень больно? - ну хоть кто-то.

- Терпимо, - почти перестало в глазах двоиться.

- У тебя... кажется, кровь... - а это уже Яся, заглядывает, - нет, показалось. Просто... волосы так блестят.

- Хотя, да, знаешь, больновато, - нарочно делаю голос слабее, - и кружится всё.

Закидываю руку на её хрупкие плечи. Чувствую, как напряглась. По сторонам оглядывается.

- Я позову медика, - оператор мешается.

- Спасибо, не нужно. Пройдëт сейчас, - кашляю. Тут главное - не переиграть, а то в больницу отправят. На рыжика надежды нет - бросит, не задумываясь.

Дашка где-то в ногах болтается. Вот сейчас самое время ей потеряться, но теперь уж, куда денется?

У самой лавочки я притворно спотыкаюсь, Яся хватает меня за бок, и вместе падаем на сидение.

- Дим, может всё-таки позвать кого-то?..

- Не, нормально. Голова только кружится, - сдвинув Ясю к краю, опускаю голову ей на колени, - вот, так не кружится.

- Дима?! - бëдра под моим затылком, как канаты, от напряжения натянулись.

Дашка в лицо заглядывает.

- Ты сейчас помрëшь? - супер-серьëзно.

На это Яся хихикает. Спасибо, красотка, очень обнадëживает.

Вытаскиваю из кармана кошелëк, бросаю мелкой.

- Вон, смотри, там аниматор сладкую вату делает.

- Разве можно её одну отпускать? - встревает сверху.

- Десять метров, - прямо напротив нашей лавочки остров сладостей, - Дашка справится, да?

- Да, да!

Яся окликает мимо проходящую маму девочки с аттракциона и просит присмотреть минутку.

- Всё, можешь вставать. К чему этот цирк? - говорит, когда сестра с новой нянькой отходит к очереди.

- Какой цирк? Сама попробуй, - беру её тонкое запястье и к макушке прикладываю.

Она вздрагивает, не ожидала. А потом оценивает масштаб шишки и снова вздрагивает. Кожа под её ладонью горит.

- Я думала...

- Думала, так просто проломить стеклопластик?

Сглатывает. Мурашки бегут от того, как она это делает.

На меня смотреть боится весь день. Зато я на неё любуюсь, сколько хочу. Замечает мой взгляд - на щеках румянец, отходит - чистый фарфор.

И если бы только я... кровь кипит, когда вижу, как на неё другие слюни пускают. А делают это все от сопливого пацана до последнего старика. И сегодня, и особенно вчера в ресторане. Пока до выхода дошли, мужики чуть шеи себе не вывихнули.

Ну и работу она откопала. Знал бы, ни за что бы не позволил.

В такие моменты хочется запереть её в подвале и никому не показывать.

- Знакомого встретила? - вспоминаю кислотного придурка.

- Что?..

- Тот весельчак в зелëной толстовке.

Так. Спокойно. Чувствую, что завожусь.

Тестостерон девать некуда. Раньше хоть бокс был, теперь из-за плеча и он отвалился. Про девок вообще молчу. Нет больше никого. Только дурочка эта.

А я ещё больший дурак.

- Просто дорогу спросил, - плечами пожимает.

- В детской зоне? К паровозику?

- К кассе. Ты на меня наезжаешь что ли? - нахмурившись, смотрит.

Так ещё красивее.

- Нет. Просто не хочу, чтобы к тебе клеился, кто попало.

- Ко мне никто не клеился, не придумывай, - зря улыбнулась. Последняя капля. В том, что сейчас произойдёт, сама виновата.

Подлетаю губами к её губам и быстро касаюсь. Яся замирает, оцепенев. Да что ж ты делаешь со мной?

Нет, выдержать этот взгляд нереально. Придëтся тебя нормально поцеловать. Пальцы сами сжимают её плечи. Слишком грубо, знаю, но остановиться невозможно...

- Нет, Дима, - рукой рот закрывает. Ресницами хлопает испуганно.

- Я думал, мы вчера перешли на новый уровень.

- Вчера? Нет! - шëпотом кричит.

- Сегодня?