Заветное желание Снейпа

1. Начало. Место силы

Все, что он помнит ― огромную воронку с нестерпимо ярким синим светом, куда его затягивает со страшной силой.

Еще Снейп помнит, как в эту воронку, открывшуюся в воздухе, затягивало его сына. И это было куда страшнее.

Он бросился к нему, прижал к себе… Наверное, посчитал, что он всесильный и может противостоять магической мощи. Куда там! Неведомая сила легко поглотила их обоих и рассоединила в воздухе.

Время останавливается, все вокруг замирает. Тишина. Ультразвук по нарастающей, сводящий с ума… Мозг отключается на пару секунд. Толчок. Удар. Ох, приземление не на мягкие подушки. Жестко, твердо и неприятно.

Что вообще происходит?

Сон? Нет, ощущения слишком болезненные.

Хорошо же прокатились на горочке… только это не аквапарк. И под ним не вода. Каменный пол.

Серые стены с большими портретами, которые… двигаются.

Покатые высокие потолки, арочный проем… Запах старины, как пахнет двухсотлетний дом. Снейп когда-то был в таком. Какой-то музей за городом… На экскурсии с детдомовской группой.

Только это не музей. И детство давно миновало. Хогвартс. Да, это он.

Хогвартс. Место силы. Каково звучит, а?

Да, хохмить он не разучился, а значит, мозги на месте. Это уже радует.

А если быть предельно честным, то это место, где он ― никто. Слабак, какого только поискать. Он снова здесь. И он не хотел возвращаться. НЕ ХОТЕЛ.

Сдавливает голову ― сильно и беспощадно. Как запоздалая реакция на стресс от незапланированного перемещения в пространстве. Злость постепенно поднимается, доходит до горла, как лава, достигшая жерла вулкана и готова вырваться наружу. Какого драккла он делает здесь?!

И какого драккла он говорит, как местные? Пусть даже внутри себя, но все же…

Стоп, это неважно. Где Гарри? Его же первым засосало в эту светящуюся трубу. Ах, вот же он. Сидит неподалеку на полу, отвернувшись. Стыдно, небось. Молодец, что сказать! Открываем порталы, значит, втихаря от отца. Так, может, стоит все повторить в обратном порядке, а?!

Снейп хватает его за плечи и резко разворачивает к себе. Гневная тирада, которую он уже заготовил, которая висит на языке и вот-вот сорвется, вдруг распадается на отдельные смыслы, которые уже не собрать. Потому что…

Этот ребенок... Он такой маленький, хрупкий, самый родной, хоть и приемный. Трясется и повторяет: «Я не хотел, не хотел…» На его ресницах дрожат капельки слез. Зубы стучат. Всхлипывания усиливаются и вот-вот перерастут в истерику.

Снейп не хочет даже представлять, что было бы, если б в эту воронку затянуло только одного из них.

― Сильно ударился? ― Он машинально ощупывает его руки, ноги, как бы сделал в любой другой ситуации. В нормальной ситуации. ― Где больно? ― Он наклоняется к его личику, вытирая слезы, а потом отводит его непослушные волосы назад, которые во время «полета» просто встали торчком, будто наэлектризовались.

― Нет, я в порядке… ― бормочет тот и вдруг начинает тревожно оглядываться.

― А где Мариус?

Вопрос, как гром среди ясного неба.

― Гарри…

― Я его видел… он был здесь. Почему он не дождался? Почему убежал?

― Гарри! ― повторяет Снейп более строго.

― Он стоял по ту сторону портала… он был здесь… я видел его, в полный рост, ― продолжает бессвязно бормотать тот. ― Почему ты мне не веришь?

Он устремляет свои огромные зеленые глаза на него. Снейп только тяжело вздыхает.

Он не хотел больше ни к кому привязываться. Ему хватило Мариуса. До сих пор воспоминания выжигают в душе новые дыры, которые потом долго и болезненно затягиваются, хотя он, естественно, этого не показывает.

Он делает вид, что все в порядке, когда Гарри случайно его упоминает. Случайно ― потому что это не со зла. Ребенок не хочет его ранить. Если бы он узнал, что Снейп чувствует, когда слышит имя сына, то утонул бы в вине и сожалении.

Снейп не хочет его ранить тоже. Поэтому молчит. Молчит и терпит.

― Тебе показалось, ― бормочет он, потирая переносицу. ― Это же магическое место… здесь все, что угодно привидится. Вспомни хотя бы то зеркало!

― Папа, я не вру, это был он! ― Гарри просительно смотрит на него. ― Такой же, каким я его помню, только немного подрос. Он держал портал с другой стороны… Получается, мы вдвоем его открыли!

Нет, нет и еще раз нет. Снейп больше в это не верит. В эти несбыточные иллюзии.

Пусть они будут какими угодно. Он лишь поверит в то, что увидит своими глазами, потрогает, задаст миллион вопросов, и когда убедится, что это правда, тогда…

В общем, это все лирика. Сейчас нужно что-то делать и уж точно не сидеть на месте.

― Поговорим об этом позже, ― тоном, не терпящим возражений, проговаривает он. ― Вставай. ― Он помогает ему подняться и встает сам. Мозг требует немедленных действий. Идти… но куда? Их тут вряд ли ждут и примут с распростертыми объятиями.

Может, выход намного проще, чем ему кажется?

― А ты можешь… снова так сделать? ― осторожно спрашивает он.

Гарри вздрагивает и медленно поднимает глаза, все еще полные слез.

― Я… я не знаю. ― Он неопределенно дергает плечами. ― Тогда я что-то почувствовал, как будто должен направить силу в конкретное место. А сейчас…

Он опускает голову, шевеля пальцами в домашних тапочках. К слову, они вдвоем в магловской одежде. Если их сейчас кто-то увидит…

Значит, без аудиенции с Дамблдором не обойтись.

Снейп давит в себе естественное желание взять Гарри на руки, как в самый первый день их «попаданства». Тогда ребенок сильно испугался привидения, все время жался к нему ― к человеку, который не сделал для него ничего хорошего, наоборот, вел себя по-свински. Но для Гарри он был спасителем номер один и единственным понятным звеном во всей этой запутанной истории. Наверное, поэтому так все и вышло. Будь на его месте кто-то другой…

2. Пророчество, которое невозможно исполнить

― В чем дело? Волнуешься?

Снейп искоса поглядывает на Гарри, который в нерешительности застыл в нескольких шагах от камина.

Конечно путешествие по каминной сети, да еще и в Косой переулок ― не ближний свет ― то еще удовольствие, но ребенка этот момент вроде никогда не смущал.

Понедельник ― день тяжелый.

Хотя Снейп тут кривит душой: вместо исполнения обязанностей декана, которые ему снова навязали, и вместо учебы Гарри они идут прохлаждаться по магазинам, так как вчера они были закрыты.

― Я вот все думаю… насчет своей палочки, ― бормочет тот и отводит глаза.

Снейп вздыхает. Сложно, очень сложно не испытывать при этом вину.

― Если мистер Олливандер не смог ее починить, мы купим тебе новую, ― говорит он. На самом же деле он всеми фибрами души желает, чтобы к Гарри вернулась его родная волшебная палочка. Он слышал, что между палочками и их хозяевами образуется незримая связь. Конечно, бывает, что палочки ломаются или теряются, но, наверное, это редкие случаи.

Волшебная палочка ― как продолжение руки или даже самой магической сущности человека. Снейп об этом как-то читал на досуге. В прошлом году.

Он готов купить для Гарри все, что он пожелает. Но есть то, что невозможно исправить деньгами. Например, вычеркнуть болезненные воспоминания. Или доказать, что тот его поступок был неумышленным.

― А краски… мы будем покупать краски?

Снейп невольно усмехается: он же еще не рассказал Гарри, о чем вчера вечером они говорили с директором без него.

Кажется, в магическом мире ему придется забыть о карьере художника. Дамблдор не шутил, когда сказал, что с рисованием в Хогвартсе покончено: ему хватило тех передряг с монстрами. Снейп, поразмыслив, согласился, что это правильно. Но чем ему заниматься в этом мире, как обеспечивать себя и Гарри? Дамблдор сказал, что в его отсутствие деканом Слизерина был Гораций Слизнорт ― профессор зельеварения. Но тот взял эту ответственность на себя нехотя и с радостью передаст ее Снейпу.

― А еще я предлагаю тебе изучить зельеварение, ― добавил ко всему прочему директор.

Снейп глотнул ртом воздух и закашлялся.

―Что? ― прохрипел он, когда приступ немного утих. ― Как вы себе это представляете?

― Профессор Слизнорт собирается на пенсию и ищет себе преемника, ― без единой эмоции произнес Дамблдор. ― И не только на должность декана. Тебе придется освоить эту науку в самый короткий срок ― благо, что для маглов любая учеба это не проблема.

Снейп поежился. Последние слова прозвучали с едкими интонациями и совсем не выглядели комплиментом.

― То, что студенты проходят за семь лет, ты сможешь выучить за три месяца, а то и меньше, ― беспечно продолжил Дамблдор, а Снейп только судорожно сглотнул. Старик совсем, что ли, из ума выжил? Обычно после такого следует условие, что его ждет, если он не выполнил задание в срок. А ведь выполнить его просто невозможно…

― Ты должен поверить, что это возможно.

Что это было? Дамблдор прочел его мысли?

― Ты должен это сделать, ради Гарри.

Снейп открыл рот, чтобы спросить, а что будет, если он не справится, но… слова застряли в горле. Он не хотел знать.

Он должен приложить все силы, чтобы у него получилось. Благо, что он никогда не брезговал новыми знаниями, запоем читал книги, да и в любой учебе всегда был первым, из-за чего его терпеть не могли и обзывали ботаном.

Просто вся эта научная требуха, которой он порой даже насильно пичкал свой мозг, помогала не думать о главном, что по-настоящему его волновало. И что изменить он не мог, как ни старался.

― Зелья можно варить без магии? ― бесцветным голосом спросил он. Только, чтобы спросить. Все равно у Дамблдора на все найдется свой ответ, даже если он далек от истины.

― Магических сил там требуется всего ничего, и они у тебя есть, насколько мне известно, ― ответил тот.

Какие еще силы? Те, которыми он смог вызвать эльфа? Что ж, это утешает…

На самом деле, нет.

― Ты будешь изучать зельеварение самостоятельно, также я попрошу Горация направить тебя в особо сложных моментах, ― продолжил директор с прежней невозмутимостью. ― Хочу предупредить: нынешний зельевар болтлив, поэтому посвящать его в то, кто ты такой, не стоит. Я знаю, что ему сказать по поводу твоего… невежества. А твое дело ― прислушиваться к его рекомендациям. В твоих же интересах пробудить в себе магический дар как можно скорее, ― добавил он.

Снейп попытался что-то возразить, но вовремя замолчал. Если так посудить, то директор ему ничего не должен. Он помогал ему, маглу, который сознательно отвергал и ненавидел все волшебное, многое лет лелеял обиду и заблокировал магический дар внутри себя. А еще Дамблдор помог его матери, открыл для нее двери Хогвартса, после чего она даже обрела популярность.

Конечно, все еще висел в воздухе вопрос, каким образом они с Гарри сюда попали... но, видимо, пока ответа на него никто не даст.

Что ж, оставалось надеяться, что он сможет выжить в этом мире. Как-то.

Он обязан был выжить, ради сына. В голове у него бесконечно звучал его надрывный голосок: «Я не смогу без тебя!» Он знал, что для Гарри он ― целый мир. У того никогда не было родителей, и он, как отец, для него просто незаменим.

Он будет стараться изо всех сил.

Внезапный стук прервал его мысли.

― Да-да, пожалуйста! ― Дамблдор весь просиял, когда в дверь вошел молодой мужчина с черным портфелем в руке. Снейп хмыкнул. «Вот так всегда встречает новоприбывших, а потом, когда те не исполняют все его приказы, начинает смотреть на них, как на пустое место», ― подумал он, скептически глядя на то, как директор радушно пожимал руку своему гостю.

3. И снова розовые волосы

― Пап, ты целый день сегодня глупо улыбаешься. Что с тобой такое?

Снейп быстро смотрит на Гарри и отворачивается.

― И ничего не глупо! Я вообще не улыбаюсь… с чего ты взял?

Он пытается придать лицу самое серьезное выражение, но не уверен, что получилось.

― Ну, ты же себя со стороны не видишь, ― замечает тот. Снейп только глаза закатывает.

― Наверное, я безумно рад, что скоро стану зельеваром, ― с сарказмом протягивает он, вспоминая первый «урок», если можно так назвать, с Горацием Слизнортом. На удивление занятие ему понравилось: профессор толково объяснял ему азы преподавания этой волшебной науки и самое главное ― не лез в душу. Про таких говорят ― легкий человек. Снейп посчитал, что ему крупно повезло. А еще он, конечно, прочел за ночь учебник по зельеварению за первый курс, чтобы не показаться совсем уж чайником и не навлечь ненужные подозрения, так что беседа у них вышла… приемлемая, как бы он ее охарактеризовал.

Снейп даже подумал, что стать ассистентом Слизнорта и впрямь не такая уж плохая идея.

И что это поможет ему лучше освоиться в магическом мире и даже получить профессию, которая здесь актуальна, противовес его художественным навыкам. Пусть пока специалистом его назвать сложно, но для начала сойдет. Слизнорт просто рассыпался в комплиментах, называя его талантищем, а Снейп прятал ироничную ухмылку: видимо, старику так не терпелось на пенсию, что он рад был свалить все свои обязанности на кого угодно, хоть на домового эльфа.

― Ну что ж… ладно. ― Гарри скептически смотрит на него ― видно, что ни капли не поверил. ― А я вот помирился с Роном и мы снова друзья, ― сообщает он с неопределенными интонациями.

Снейп внимательно смотрит на него. Он своими глазами видел, как рыжий приятель его сына, заметив его издалека, тут же бросился к нему и от всей души обнял. При этом он заметил на его лице не только радость, но и неподдельное удивление, даже… беспокойство. Но потом это все скрасилось искренними восторженными эмоциями, на которые только способны дети.

Снейп снисходительно улыбается, кивая сыну, и тут же прячет улыбку: не хватало еще, чтобы Гарри продолжил ковырять тему его беспричинного веселья.

А веселиться, собственно, и не о чем. То, что случилось сегодня утром, как раз перед завтраком, когда Снейп, обойдя свои «владения» и пожучив некоторых слизеринцев для острастки, задумчиво прохаживался по коридору этажом выше, нельзя назвать счастливым совпадением или замечательным событием.

А если взять отдельные нюансы, то скорее ― наоборот.

Снейп невольно погружается в воспоминания. Этой ночью он поспал от силы час или два, не расставаясь с учебником по зельеварения, который сжимал в руках и теперь. Он не хотел ударить в грязь лицом перед Слизнортом, вызвать ненужные расспросы и вообще ― чувствовал себя второгодкой, которого вновь посадили за парту и заставили учиться, аннулируя все предыдущие заслуги.

Он нервничал и старался это скрыть. Обычно бесцельное хождение помогало успокоить мысли.

Он так сильно задумался, что почти весь ушел в себя. Учебник выскользнул из рук. Снейп наклонился, чтобы поднять, и когда выпрямлялся, нечто на большой скорости врезалось в него, и он едва удержался на ногах.

Но даже если б он упал, это было мелочью: основной удар пришелся по его многострадальному носу, который ломали многочисленное количество раз во время детдомовских стычек со старшими ребятами, да и со сверстниками тоже случалось. Боль оказалась так сильна, что на какое-то мгновение он потерял сознание и очнулся, стоя у окна и держась за подоконник, куда, его, по всей видимости, отвели.

― Простите… простите меня… я не хотела! ― всхлипывал кто-то рядом, по всей видимости, девушка. Снейп какое-то время пытался прийти в себя, и когда в глазах немного прояснилось, он увидел перед собой девушку в светло-фиолетовой мантии, с черными растрепанными, как у Гарри, волосами. Через секунду ее волосы посерели. Снейп моргнул несколько раз, невольно морщась: любое, даже малое движение на лице причиняло адскую боль. Волосы, будто насмехаясь над ним, тут же стали седыми, почти белыми. «Чего только не померещится», ― подумал он, когда боль немного поутихла, и он смог думать о чем-то другом, кроме нее.

― Разрешите… я все исправлю! ― Это странное создание потянулось к его лицу, и Снейп невольно отшатнулся, согнув руку в локте и выставив для защиты, а второй по-прежнему закрывал нос. Он заметил, что и рука, и мантия у него были залиты кровью, после чего ему снова стало дурно, аж до тошноты.

Но нарушительница его покоя не сдавалась.

― Пожалуйста, не шевелитесь! Я знаю, что делать.

Несмотря на то, что она была расстроена, почти в панике, в ее голосе зазвучало что-то твердое, вселяющее уверенность. Снейп невольно повиновался и замер. Девушка мягко прикоснулась к его руке, закрывающей лицо, как бы прося убрать ее. Снейп не без страха, помедлив, опустил ее, гоня мысли о том, как сейчас выглядело ее лицо. Девушка, быстро взглянув на него, негромко произнесла какие-то слова на латыни и провела палочкой возле его носа, из-за чего Снейп буквально силой заставил себя удержаться на месте и не дернуться, повинуясь инстинктам.

Удивительно, но боль тут же исчезла.

Девушка взмахнула палочкой еще раз, очищая его руки и мантию от крови.

Снейп вытаращил глаза: у нее были РОЗОВЫЕ волосы. Все такие же растрепанные, немного короче, чем у него, но теперь уже ― цвета жвачки, которая так нравилась ему в детстве.

Он был готов поклясться, что до этого они были черными, серыми и белыми. Не сразу, а по очереди, словно она незаметно меняла парики. Не сошел же он с ума, в конце концов!

А еще он осторожно потрогал нос. Тот был в порядке, такой же формы, как обычно. И он больше не болел, хотя удар был знатный ― просто искры из глаз.

4. Нападение

― …а еще профессор Люпин научил нас Щитовым чарам и показал, как обезоружить противника!

― Жуй, а то подавишься, ― бурчит в ответ Снейп.

Они решили пообедать в апартаментах вдвоем, чтобы побыть вдали от школьной суматохи в тихом спокойном месте и поговорить с глазу на глаз ― как раньше. Судя по всему, Гарри давно уже хотелось поделиться последними новостями, и вот он уже битых полчаса без остановки расплескивается о том, «какой замечательный этот профессор Люпин».

― А после того, как мы все по миллиону раз выполнили Щитовые чары и очень устали, профессор Люпин сказал, что в следующий раз мы будет изучать боггартов...

― Кого?

― Это такие... ну существа, которые показывают все твои страхи. Только у меня страхов больше нет, ― гордо заявляет Гарри. ― Я ничего не боюсь, вот правда!

― Очень за тебя рад. ― Снейп угрюмо смотрит в чашку.

Внушать детям бесстрашие… к чему хорошему это может привести?

Ему совсем не нравится восторженный тон сына, когда тот говорит об одном из своих профессоров. Защита еще какая-то. От темных сил. Да если б можно было защититься от них так легко, зачем тогда это Пророчество и весь пафос вокруг него?

Шарлатанство, не более.

― А еще Дора… это его жена. Она такая классная! ― продолжает Гарри. ― Она со всеми уже подружилась, и с ней можно на «ты». Она помогает тем, у кого не очень хорошо получается справиться с заклинаниями…

Дальше Снейп не слушает. Поначалу он весь замер, но тут же отругал себя. Подумаешь. С детьми нужно не дружить, а учить, это ведь элитная школа для магов, а не клуб по интересам. И эти розовые волосы… Ну кто так ходит? Ребячество какое-то. Да она вылетит из школы к концу первой же недели за ненадлежащий вид. Хотя нет, не вылетит, у нее ж связи, муж-профессор как-никак. Но это в том случае, если этот бомж имеет хоть какой-то вес в глазах Дамблдора...

Снейп невольно переводит взгляд на возбужденного ребенка. Кажется, у этого хмыря уже есть фанаты.

И это его сын.

― …и она метаморфомаг. Ты же знаешь, что это такое?

― Допустим, нет, ― очень хмуро произносит он, желая, чтобы этот обед закончился как можно скорее. Ароматное жаркое в его тарелке словно потеряло весь запах и вкус. А хрустящий свежеиспеченный хлеб вдруг стал жестким и пресным.

― Дора может быстро изменить внешность и стать, какой захочет, ― поясняет тот. ― Пап… а почему ты не ешь?

Ах, ну теперь можно легко объяснить цвет ее волос, который менялся словно по щелчку пальцев, ее непонятного цвета глаза и…

― Такие люди, как она, рождаются раз на тысячу, ― перебивает его мысли Гарри, и у Снейпа в который раз что-то неприятно екает в груди.

― Это профессор Люпин так сказал. И мне не нравится, что ты сегодня какой-то слишком мрачный.

Сказал? Он что, типа любит ее? Тогда почему вчера, после их курьезного знакомства, когда она уходила, выглядела так, словно на нее давит этот брак? В буквальном и переносном смысле.

Снейп с шумом отодвигает от себя тарелку. Понятно, почему Гарри так восхищается: эти двое ― полноценная семья. Если не вдаваться в детали, так и есть. И именно в такую семью чуть не отдали его сына. А он ― кто? Кусок непонятно чего, лучше и не скажешь. Гарри его порой идеализирует, но ему нужна мать. Нужна, хотя он об этом не говорит и сам наверняка не осознает. Нужна семья, где… гармония. Во всем.

В надломанной в нескольких местах лодке далеко не уплывешь.

А Снейп себя именно таким и ощущает ― надломанным.

Немудрено, что Гарри так расхваливает этого неказистого человека, у которого все есть: жена, магия, шикарные боевые навыки… Можно подумать, что у него проблемы с деньгами, раз он не может себе купить одежду получше, но, скорее всего, это стиль у него такой, ведь Дора одета нормально.

― Профессор Люпин ― самый крутой маг, кого я знаю, ― подтверждает Гарри всего его мысли и опасения, со счастливым выражением лица откидываясь на спинку стула. ― Я так рад, что он теперь вместо Локконса! Представляешь, он будет нас учить не только защищаться, но и воевать. Он очень хвалил меня. Он сказал, что стоит мне совсем немного потрудиться, и я стану неуязвимым…

― Вот что, хватит!

Снейп встает, опершись о стол. Точнее, он ударил ладонями о стол изо всех сил. И голос его прозвучал так резко и жестко, словно он говорил не с сыном, а с пренеприятным человеком, который его чем-то оскорбил.

― Папа… ― Гарри бледнеет и выпрямляется с непониманием во взгляде. Выражение счастья и умиротворения стирается с его лица.

― Я не хочу больше ни слова слышать о профессоре Люпине в наших комнатах! Тебе ясно? ― нависая над ним, чеканит Снейп.

― Но почему…

― Потому что я так сказал!

Гарри смотрит с обидой и вызовом. А потом просто встает и уходит из апартаментов. В коридор. Очень быстро уходит ― убегает.

Хотя знает, как Снейп к этому относится. И что чувствует при этом.

Все, как раньше. Словно этого года с лишним, за который они так крепко привязались друг к другу, просто не было.

Снейп не идет его искать, возвращать, а медленно возвращается на свое место. Садится на стул и опускает голову на сложенные домиком руки.

Какой же он придурок!

Мог бы просто выслушать ребенка до конца, а не затыкать ему рот. Это нормально, когда дети восхищаются кем-то сильным и крутым. Да, Снейп конечно хотел бы быть для Гарри номер один в этих вопросах… но это уже не так.

И вряд ли что-то изменится.

Снейп ловит себя на том, что как бы он ни презирал Люпина, он бы многое отдал, чтобы оказаться на его месте.