Завидные жены

Глава 1

Лара

Тук‑тук.

Вкрадчивый стук в дверь заставил меня застыть на месте. До тех пор я мерила шагами личную спальню, отведённую мне как невесте виконта.

Боязно.

Как же мне боязно решиться на этот шаг!

Ранее я не думала, что будет так страшно. А чем ближе подходило время к знаменательной дате, тем сложнее были мои чувства.

— Лара?

Я узнала этот голос.

Ох!

— Да?

Скривилась из‑за неприятной неуверенности в себе.

— Можно войти?

После недолгого сомнения я позволила этому случиться. Мы будем наедине… Ведь до этих пор суматоха нас разделяла и мне самой не хотелось его видеть из‑за бурлящих внутри страха и ненужного волнения. Я боялась показаться глупой, не знала, как буду себя вести рядом с ним. Ничего не знала!

Но вот я немного справилась с чувствами и пошла открывать дверь. Вопреки желанию отделаться от него по‑быстрому, наоборот, приглашающе махнула рукой, разглядывая носы его туфель, отчего‑то замызганных. Странно, он не переобулся? Выходил?

— У нас с Равьеном было маленькое дело, — оправдался за свой внешний вид Витони. — Могу я поговорить с тобой откровенно?

Плотнее закрыла дверь и коротко кивнула.

— Ты боишься меня?

Его вопрос сильно удивил. Думала, он пришёл сказать, что передумал, или же планы изменились, или ещё о чём‑то другом, но совершенно не об этом. Неужели, зная о вынужденном решении, он решил побеспокоиться о моих чувствах? Или это дань вежливости? Джентльменские замашки?

— М‑м‑м?

Я подняла взор и теперь уже позволила себе оглядеть его. Низ брючин весь в грязи. Да и пиджак явно старый и мятый. Они ездили в город? Поэтому выглядели как конторские работники портового района, где улицы до сих пор не застелили брусчаткой?

— Равьен переживает за своего кота, вот мне и приходится мотаться, чтобы кормить его.

— Оу.

Понимающе кивнула и заметила еле уловимый жест рукой. Она качнулась в мою сторону, будто Витони хотел протянуть её ко мне.

Шажок, ещё один. И он встал ближе.

— Подними, пожалуйста, голову. Я не понимаю, о чём ты думаешь и почему не отвечаешь…

— Я тебя не боюсь, — запоздало опомнилась и, краснея, наконец ответила ему. — Просто… столько волнения, — заодно помахала кистью у лица и натянуто улыбнулась. — Тут так душно, я…

Попыталась пройти мимо него, чтобы приоткрыть окно. Но не смогла.

— Стой. — Витони схватил меня за руку. — Я ненадолго. Хочу лишь сказать тебе, что можешь меня не бояться. Я не причиню тебе зла. И сам, как понимаешь, в таком же положении, как и ты.

Он отпустил мою руку и отшатнулся. А я вновь вдохнула полной грудью.

— Моё поведение — это лишь страх перед грандиозным событием. Столько людей будут смотреть на меня…

Я замолчала, искренне надеясь, что этого объяснения будет достаточно. Но Витони продолжал препарировать мои чувства, словно хирург скальпелем.

— А кроме этого?

Сделала вид, будто удивилась.

— В каком смысле?

— Ты совершенно не переживаешь, что нам на публике придётся играть супружескую пару?

А вот это удар ниже пояса, и пускай я женщина, но мне тоже больно.

— Думаю, с этим проблем не возникнет! — бравурно ответила я.

А он снова перешёл в наступление.

— Ты даже не смотришь мне в глаза, и люди могут подумать, что ты меня избегаешь, а значит, я в чём‑то виноват. Бью тебя, обижаю, изменяю. Многого не нужно, чтобы слухи полетели в разные стороны.

— Ах вот о чём вы переживаете? — обида всколыхнулась внутри, и я наконец почувствовала твёрдую почву под ногами. — О своей репутации джентльмена после развода? Так?

— Я, нет же…

— Витони, — я закрыла глаза, чтобы не выдать себя, — вы с лёгкостью можете растоптать моё сердце, вы умелый манипулятор. А я не знаю, как буду себя чувствовать, когда нам придётся развестись, вдруг я к вам привяжусь? Вдруг…

Договаривать не стала. Любовь — неуместное слово в нашем спектакле. Я это знала с самого начала, но ничего не могла поделать с тем фактом, что Вит мне понравился. Добрый, порядочный, улыбчивый. Он так и притягивал взгляд. И мне было сложно запретить себе что‑либо чувствовать к нему. Оно само! Я совершенно не контролировала эмоции, когда он был рядом, и это меня сильно печалило, а временами даже злило.

— Я понял тебя, Лара, — его сдержанный ответ лишил меня всяческой надежды на взаимность. — И когда придёт время, я могу уехать в город, чтобы тебе было легче свыкнуться с мыслью о будущем разрыве. Или же мы вместе придумаем выход, сразу же прекратим эту игру, пока не стало поздно.

Поздно?

Отчего‑то это слово мне совсем не понравилось. Оно очень сильно попахивало правдой. Нет, ещё не поздно.

Глава 2

Гостиная поместья Гридж‑Стоунов и в этот вечер не пустовала. Во многом благодаря значительным перестановкам в комнате, вынужденную замену ковров, штор и мебели в придачу, она являла собой крайне уютное местечко.

— Дорогой сын, — Ильжана восседала в кресле и смотрела на расстроенного Витони улыбчивым взглядом, — я поговорила с Ларой.

Тот отвлёкся от созерцания темени за окном и повернулся к матери. Взгляд его был полон боли, а на лице сохранялось деланое спокойствие, однако кончики пальцев тряслись. Его распирало от непонятных чувств, в голове творилась настоящая сумятица. Он хотел и не хотел поговорить с невестой, которая ему отказала. Второй раз он получил отказ, и отчего‑то этот новый опыт оказался намного болезненнее, чем предыдущий. Быть может, всему причина — память? Он уже успел забыть и похоронить в себе горечь от растоптанных чувств?

Но почему в этот раз, когда он сам стал виной чужой любви, его сердце было не на месте? Почему он чувствовал себя как в тот раз после отказа? И даже хуже.

— Ты слышишь меня?

— Да, матушка, — сказал он со вздохом и снова обернулся к окну, чтобы не выдать себя.

Нельзя давать повод опытной свахе препарировать свои чувства, иначе конца и края не будет советам с её стороны. Но он опоздал. Матушка уже всё поняла и сделала выводы.

— Решение неокончательное, — её слова прозвучали как гром среди ясного неба. — И видится мне, она передумает.

— Любимая, — отец страдальца приподнял брови, — давай не вмешиваться в чужие чувства?

— Я и не вмешиваюсь, — невинно проронила Ильжана. — Я лишь прояснила ситуацию, и Лара пообещала, что подумает. Позже можно будет зайти к ней и узнать её решение.

Надежда ослепляющим лучом пронеслась в голове Витони за долю секунды, он шумно выдохнул и обернулся, чтобы уточнить. Но тут до него дошло: наверняка матушка наобещала Ларе всякого и этот момент следует прояснить.

— Что ты ей сказала? — В его голосе послышался укор, но сейчас он не мог держать себя в руках. Ему нужно знать, чего ждать. Жизненно необходимо. — Неужели намекнула, что я её люблю?

— Нет, я этого не делала. — Лицо Ильжаны приняло строгое выражение. — Мне кажется, я плохо тебя учила, раз ты позволяешь себе вести со мной столь непочтительно. Упрекаешь. Ещё обвини во лжи и разбей мне сердце оскорблением.

— Прошу меня простить, я забылся.

Витони опустил взгляд и сцепил руки за спиной. Он почувствовал себя нашкодившим юнцом, что ещё более усугубило его моральное напряжение.

— Я не в себе, пойду пройдусь.

— Для начала тебе стоило бы переодеться, — улыбка вернулась на лицо матери, — ты красивый и умный, но иногда совершаешь сущие глупости. Кто, скажи мне, идёт выяснять отношения с девушкой в таком неприглядном виде? Чему я тебя учила? Манерам, такту и, конечно, почтительности к собеседнику, чтобы скорее расположить его к себе. А если ты выглядишь как пьянь, то и результата можно не ждать.

— Но Лара мне казалась не такой…

— Какой? — графиня многозначительно приподняла брови. — Да. Она воспринимает тебя и твоё поведение всерьёз, как бы ты ни выглядел, но это не отменяет атмосферы, которую ты создаёшь одним лишь внешним видом. Улыбчивому и обаятельному человеку при полном параде и во всеоружии сложно отказать.

— Я. Не хочу. Манипулировать. Её чувствами, — чеканил слова Витони с плохо скрываемым нетерпением. — Уж это точно не про меня!

Графиня усмехнулась. Её супруг сидел молча и недоумевал. А сын вернулся на прежнее место, но затем подскочил и позволил себе усесться на подоконник, как какой‑то подросток.

— Лара не такая. Она живая и весёлая. И честно признаюсь, я бы отказался участвовать во всем этом фарсе, будь на её месте любая другая.

Ильжана перевела на Лайенхема торжествующий взгляд, а он со вздохом закатил глаза к потолку.

— Уже хорошо то, что ты выделяешь её из толпы и отдаёшь себе в этом отчёт, — графиня продолжила разговор, — но плохо, что ты движешься со скоростью черепахи, иной раз меняя направление.

— Вот уж не думал, что вас, матушка, будут забавлять мои душевные терзания.

— Лара переживает за своё будущее, — Ильжана проигнорировала тихое ворчание, — у разведённой на брачном рынке совсем не будет шансов найти того единственного, если ты понимаешь, о чём я. Наша история с Дирхемом когда‑нибудь закончится, а она поменяет статус из незамужней в брошенную. Да, получит отступные, но деньги — плохое утешение душевным терзаниям.

Витони насупился.

— А о чём тогда вы думали, предлагая подобное решение?

Теперь настала очередь Лайенхема торжествующе скрестить руки на груди. Сын озвучил его мысль, и всем своим видом супруг показывал благоверной свою с ним солидарность. Ильжана прикусила губу и грациозно поднялась на ноги.

— Ты должен сказать ей всё, не молчать о своих переживаниях.

— И она снова мне откажет. Нет уж, увольте.

— Дорогая, мне кажется, или ты на него сильно давишь? В конечном счёте ему с ней жить, а не тебе.

— Жить? — Витони не понял мысль отца. — Вы хотели бы, чтобы мы жили вместе?

Глава 3

Лара

Вкрадчивый стук в дверь в этот раз не застал меня врасплох, ведь графиня предупреждала, что зайдёт узнать моё решение, которое я до сих пор не приняла. Но удивило меня другое. На пороге оказалась не Ильжана де Альетти, а её сын. Тот, о ком я неустанно думала последние несколько минут. Если не полчаса. Время тянулось мучительно долго и нервы стянулись в тугой узел.

Тем удивительнее было видеть жениха при полном параде. Того, которому я отказала накануне. Сейчас он был одет в классический костюм, однако пренебрёг пиджаком, обойдясь жилеткой, и не надел ни шейный платок, ни галстук. Наоборот, самая верхняя пуговица белоснежной рубашки оказалась бессовестно расстёгнута.

Сглотнула сухим горлом. Что это? Он так спешил, что не успел застегнуться до конца? И почему на его волосах, в особенности на чёлке, блестели капельки воды? Умывался?

— Я войду?

Молча посторонилась и отпустила дверь. А Витони поступил по своему разумению. Закрыл за собой и практически с порога начал разговор:

— Понимаю, что был груб, покинув тебя ранее. Но, быть может, ты дашь мне шанс ещё раз обсудить сложившуюся ситуацию?

Пожала плечами, по‑прежнему находясь под впечатлением, настолько разительные перемены произошли в нём за какие‑то несколько минут. Или всё‑таки полчаса?

— Ты переоделся?

— Да… — Витони опустил взгляд к обуви. — Матушка отругала меня за неподобающий вид, пришлось исправиться.

— Понимаю.

На самом деле не очень. Ильжана говорила с ним? После разговора со мной? Лёгкое подозрение всколыхнулось внутри, чем и поделилась без обиняков.

— Иными словами, это она подослала тебя ко мне, не так ли?

И откуда во мне столько смелости?

— Ой, то есть вас.

— Ты уже давно можешь говорить свободно и называть меня по имени. Иначе я с ума сойду от твоих переходов с «ты» на «вы» и обратно.

— Этикет. Я же не могу прилюдно говорить с виконтом как с равным?

— Это всё условности, — отмахнулся Вит с улыбкой.

А я запретила себе улыбаться в ответ, поджала губы. Иначе очень уж быстро сдам переговорные позиции. Нет уж, хватит.

Нахмурилась и отвернулась. Шагнула к столу к открытой папочке с листами, где я формулировала собственные мысли в виде списка «за» и «против». Метод, который ранее часто выручал при принятии важных решений, сейчас будто действовал против меня, потому что плюсов я начитала гораздо больше, чем минусов. Но это в количестве. Судить же о качестве было сложно. И потому я до сих пор колебалась.

— Что это?

Витони закономерно заинтересовался моей писаниной.

— Ой, это личное.

Обернулась к нему и преградила путь к столу, а получилось так, будто я заставила его наткнуться на меня.

— Прости, — Вит одной рукой удержал меня за запястье, а другой за поясницу, потому что невольно толкнул, — не хотел.

Всё он хотел! Уж наверняка…

Но вслух этого я не сказала. К тому же он по‑прежнему придерживал меня — пришлось отстраняться, делая шаг назад.

— Так о чём ты хотел поговорить? — делано спокойно уточнила я, что далось мне с трудом.

Там, где он ранее касался меня, я до сих пор чувствовала приятное тепло, мысли в моей голове совсем смешались. Я же собиралась выставить множество условий, даже если соглашусь выйти за него. А теперь уже была не уверена, что смогу сама соблюсти хоть некоторые из них.

— Я о завтрашней свадьбе, — голос Витони приобрёл бархатные нотки. Или мне показалось?

Посмотрела в его глаза — увы, я оказалась права. Он будто применял на мне соблазняющие чары. Неужели решил манипулировать чувствами, лишь бы я согласилась?

Боль поразила в самое сердце. И всё‑таки я — инструмент для достижения желаемого.

— Давай присядем.

Я указала рукой на диванчик у стены. А сама заняла стул, рядом с которым до этого стояла.

Витони заметно приуныл. Ещё один плюс в пользу попытки соблазнения.

— И всё‑таки это отказ? — он неправильно расценил моё предложение. — Отсюда желание дистанцироваться?

Я пожала плечами.

— Мне сложно мыслить здраво рядом с тобой. И тебе об этом известно, но ты бессовестно играл моими чувствами немногим ранее.

— Я не играл! — возмутился виконт.

Но верилось с трудом.

— Тогда что это было? Вынужденные объятья? Мне поверить, что так уж необходимо было касаться моей талии?

Румянец выступил на щеках Витони. Выглядело это так мило!

— Мне нет прощения…

— Ох, умоляю, — усмехнулась я. — Я же не глупая дебютантка. И не первый год ищу того единственного, что на всю жизнь. К тому же книги, которые я прочла, многому меня научили.

— Например, аристократическим уловкам?

— И этому тоже.

Глава 4

Бархатные драпировки стен изумрудного цвета огранялись дубовыми панелями по середине стены. Блестящий хрустальный набор на серебряном подносе сиял под действием верхнего магического освещения. Приставной столик исправно занимал место возле стены у узкого окна, а кожаный диванчик в углу кабинета скрипел под весом задумчивого Дирхема Коуля. Закинув скрещенные ноги на боковину, он устремил взгляд в белёный потолок, взвешивая все «за» и «против». Принятое решение ему совершенно не нравилось, но и иного выхода он попросту не наблюдал. Его загнали в угол, и теперь настал черёд отвечать.

В руках герцог держал розовое письмо, надушенное неприятным, приторным запахом. Край конверта был смят, а сама записка давно уничтожена, что не мешало Коулю раз за разом возвращаться в мыслях к её содержанию.

— Господин, — послышалось из коридора.

— Заходи.

Протяжный скрип раздался следом. Преданный слуга вошёл в кабинет и плотно закрыл за собой дверь, прежде чем приступить к отчёту:

— Как вы и приказывали, бойцам заплатили причитающиеся деньги, аристократам разосланы оповещения о временном прекращении игр.

Короткий кивок сопровождался громким скрипом обивки дивана. В полной тишине каждый шорох был отчётливо слышен, как и стук набоек подошвы по полу. Дворецкий позволил себе наглость подойти ближе. Лорд не возражал, продолжая задумчиво разглядывать розовый конверт.

— Остальные распоряжения?

— Выполнены, мой господин.

— Тогда уничтожьте это и можете идти спать.

— Сэр, — мистер Виспери взял конверт, — ещё один момент, сэр.

Коуль закрыл глаза, пытаясь унять приступ раздражения. Сейчас он искренне пожалел о том, что ввязался во всю эту историю, потому что терпения у него еле хватало, чтобы как следует сыграть свою роль в нынешнем спектакле.

— Кошка, сэр, — дворецкий воспользовался молчанием господина и продолжил мысль. — Точнее, кот. К нам в дом пробрался кот.

— Знаю. Белый пушистый, будто домашний, не так ли?

— Так и есть, сэр.

Очередной кивок предварял последующий приказ:

— Иди отдыхай. Пусть немного позабавится, прежде чем мы его выкинем. Следите за ним и не допускайте в тайную комнату с сейфом.

— Ясно, сэр.

«Итак, он оказался прав», — думалось так герцогу Остегскому.

Громко вздохнув, Коуль медленно сел и затем встал с дивана. На столе его ждала работа. Биль об упразднении аристократии, на котором настаивали его оппоненты на парламентских дебатах. Сейчас ему было не до праздного времяпрепровождения, и уж тем более не до продовольствия, множество ящиков которого несносный Пеппер Гридж‑Стоун доставил прямо к дверям его конторы по адресу Хайдроуд, 17, места для маленьких тайных делишек.

Герцог уже успел искренне привязаться к своему уютному, удобному логову, из которого до парламента и королевских палат — рукой подать. А ему, как одному из высших чинов, которому пророчат место премьер‑министра, нужно быть всегда под рукой для монарших особ. Вот только сам король, помня о заслугах рода Коулей, совсем не жаловал их яркого представителя, о чём свидетельствовали скуднейшие отчисления из казны на огромные нужды герцогства.

«У всего есть своя цена», — припомнил лорд, устремляя взор к висящему на стене портрету дедушки. Того самого человека, кто предал Истер и пошёл на сговор с врагом. Зачем он это сделал, никому не было известно. Даже ближайшая родня Вифрида не смогла найти ответ на этот вопрос. Казалось бы, надёжный, преданный, молчаливый. Он меньше всего походил на предателя из окружающих монаршую особу людей. Но выбор был сделан, позор пал незримой тенью на всех его потомков, о чём те не переставали благодарить непутёвого родственника. Несколько побочных ветвей даже отказались от родства и разорвали все семейные связи, чтобы не попасть в опалу правительства. Власть короля Истера хоть и ограничена парламентом и влиянием премьер‑министра, но по‑прежнему крепка и нерушима благодаря праву «вето», которое нынешний правитель, Альберт IV, может применить к любому принимаемому парламентом закону. А беспрепятственный доступ к королевской казне означает право монарха управлять любыми денежными отчислениями, как и эмиссией займов. И проблемы в этой связи Дирхем Коуль испытал на себе во всей красе.

«И вот теперь я совершаю поступок, который закрепит клеймо предателя», — мысль, которая не давала покоя герцогу уже очень долгое время. Не найдя должного оправдания собственным поступкам, лорд покинул кабинет, так и оставив нетронутой папочку с парламентскими документами.

За окном стояла ночь, утро стремительно приближалось.

Глава 5

Неожиданная встреча для одного оказалась вполне ожидаемой для другой. Витони де Альетти сидел в гостиной, надеясь на скорое возвращение матушки, чтобы отчитаться. Однако встретил его некто иной.

— Вот вы где!

Лерана Брутти вошла в помещение и лучезарно улыбнулась виконту.

— Сидите, не вставайте, у меня есть к вам короткий разговор.

Она быстро приблизилась и прямо‑таки плюхнулась на диван, говоря со всем пылом, присущим её натуре.

— Я всё понимаю, Лара — девушка немолодая, и мне понятна ваша спешка и ваши сомнения. Но я вас уверяю, я растила её как подобает леди, и в этом вопросе не вижу никаких преград для продолжения рода де Альетти. Но вот другие проблемы… — Она сделала многозначительную паузу и посмотрела на потолок. Озадаченный Витони наконец справился с первыми эмоциями и придал лицу приличествующее джентльмену выражение.

— Проблемы? — повторил он, подыгрывая будущей родственнице.

— Да, проблемы, — согласилась Лерана. — Может разразиться настоящий скандал!

Виконт нахмурился, хоть это и было ему несвойственно.

— О каком скандале речь?

— Ну как же, — Лерана всплеснула руками, прежде чем продолжить, — вы собираетесь жить в одном из поместий для братьев Стоун.

Увы, произнесённые слова нужного эффекта не возымели, и матушка Лары была вынуждена добавить экспрессии. Она прикрыла ладошкой рот и тихонько прошептала:

— Не выдавайте меня, пожалуйста. Я обещала доченьке, что никому не скажу об её страхах…

— М‑м‑м?

Витони заметно оживился и теперь уже слушал собеседницу с изрядным интересом. Лёгкое замешательство прошло, сменяясь желанием угодить будущей родственнице, дать высказаться, прежде чем закончить разговор.

— Гу‑се‑ни‑цы, — тихонько и по слогам произнесла Лерана. — Моя дочь до ужаса их боится и визжит как резаная свинья, простите за сравнение. А тут кругом одни насекомые, сами понимаете, конфуз неизбежен.

— Да уж…

Виконт невольно призадумался, припоминая недавнюю совместную прогулку в лес. Лара не выглядела встревоженной, когда миновала целый рассадник насекомых. Помнится, она и бровью не повела. Наоборот, вела себя бойко, несмотря на отдавленный и наверняка саднящий мизинец на ноге.

Однако вопреки маленькому открытию — сказанное явно попахивало откровенной ложью — Витони решил подыграть матушке своей невесты, чтобы ненароком не обидеть.

— Это, конечно, может создать сложности.

— А я о чём!

В разговоре настала непроизвольная пауза. Лерана смотрела на Витони, будто ожидала, что он вот‑вот сам додумается до нужного ей решения. Виконт же упорно игнорировал её намёк и строил из себя тугодума, не смотрел в сторону тёщи.

Патовая ситуация затягивалась.

— Быть может… — портниха сдалась первая, — вы переедите пожить в город после свадьбы?

— Исключено, — сказал как отрезал Витони. — Тогда уж точно скандалов не миновать. Где вы видели молодожёнов, которые вместо уединения выбирали шум и городскую суету? — А чтобы сгладить резкость своих слов, в конце он лучезарно улыбнулся и продолжил: — Вам не о чем переживать. Я защищу Лару от всех гусениц, которых только встречу на своём пути. И сделаю это так, что любимая даже не догадается о моей тайной миссии.

— Это, безусловно, успокаивает… — Лерана натужно улыбнулась. Не этого она ожидала от джентльмена‑зятя, совершенно не этого. — Но не затруднит ли вас заниматься этим изо дня в день? Мне кажется, вам будет сложно сохранять хладнокровие, едва подобное вам наскучит…

Намекающий непонятно на что разговор приобрёл явно угрожающий этому самому хладнокровию подтекст. Витони слегка покраснел, поняв, что мысли его забрели в опасную сторону. Перед его глазами ярко вспыхнула картина недавнего поцелуя в спальне.

— Совершенно не наскучит, — на полном серьёзе ответствовал Витони, — со всей уверенностью заверяю вас. А теперь, если позволите, время уже позднее. Мне пора отправляться спать.

Виконт галантно кивнул собеседнице, встал с дивана первый и протянул руку.

— В таком случае мы вернёмся к этому разговору через месяц.

Лерана с достоинством приняла помощь и, пользуясь эффектом сказанного, — последнее слово осталось за ней — выплыла из комнаты с чувством выполненного долга. Во всяком случае, на сегодня она сделала всё, что было в её силах. А завтра наступит новый день и разговор с Ильжаной де Альетти обещает пройти в более плодотворном ключе, нежели сегодняшние бесплодные попытки переубедить своенравную молодёжь.

Глава 6

Лара

Я оглядела скомканный листок в очередной раз и поняла, что надо бы его сохранить на случай, если Витони забудется и…

Но постойте. Мысль, промелькнувшая в голове, показалась настолько соблазнительной, что я за неё тотчас ухватилась. А что если ему не мешать? Что если мне и самой приложить все усилия, чтобы наш развод попросту и не состоялся?

Припомнила робкий, но такой сладостный поцелуй, и невольно потупилась от смущения. Хорошо, что никто не видел меня сейчас. Нет, определённо, надо сохранить листок, чтобы потом было над чем посмеяться. Сейчас же именно Вит должен смущаться и краснеть, и, конечно, изнывать от желания сохранить наш брак любой ценой.

Любая, на первый взгляд невыполнимая задача может лишь показаться таковой. На деле какая‑никакая надежда на взаимные чувства у меня имелась. Взять хотя бы его красноречивую реакцию на незатейливую ласку, когда я заправила непослушную прядь волос ему за ухо, или же достаточно припомнить трепетную осторожность во время репетиции свадебного поцелуя. Это точно мне не привиделось. Но как жаль, что нас прервали…

Ох уж моя маман! Узнав, что я выхожу замуж, она была несказанно счастлива, и первое время, только прибыв в поместье Огуречного края ради приготовлений к свадьбе, вела себя кротко и очень даже скромно. Однако она быстро освоилась и с некоторых пор её голос стал всё чаще слышен по всему дому, а количество предостережений, тревог, пожеланий росло и росло, лишь успевай отвечать. Но вот уже совсем скоро можно будет выдохнуть от облегчения. Завтра свадьба.

Нет.

Я, конечно, очень люблю мою матушку и буду любить её всегда, но это, как видится, крайне сложная задача, к выполнению которой нужно подходить хорошо подготовленной, не только морально, но и физически. Сейчас, когда ей приходилось чаще бездельничать, нежели шить платья, она искусственно создавала проблемы, чтобы самолично их решить и тем самым оправдать нахождение в данном конкретном месте, здесь и сейчас. Чем‑то она мне даже напоминала мистера Пеппера. Чем именно?

Понять бы.

— Бр‑р‑р…

Повела плечами, прогоняя нехорошие предчувствия. Мне вдруг показалось, что кто‑то наблюдает за мной из темноты угла. Пригляделась — никого. Странно.

Отложила бумажку в сторону и быстро написала записку телеграфистке.

Вот уж никогда бы не подумала, что Клерис Виспери сподобится на свадебные поздравления, причём вышлет их заранее вместе с предупреждением, мол, враг уже среди нас.

Что это, в сущности, означало, даже не стала ломать голову. Наверняка злая шутка, чтобы испортить мне настроение. А если припомнить, в каких отношениях её хозяин был со всей семейкой Гридж‑Стоун, а заодно и де Альетти, то вывод напрашивался сам собой. На искренность можно даже не рассчитывать. Отнюдь. Скорее это тонкая игра на нервах. И она почти удалась. Пару раз я ловила себя на мысли, что действительно враг может быть среди нас. Поведение Оши и Тианы последнее время казалось крайне подозрительным. Эльфийка всё чаще спала и просыпалась только под вечер, оправдываясь привычным графиком сна. Оша косилась на Тиану скептически, но угрюмо молчала. Джульен мухой кружил вокруг неё, подыгрывая общей легенде, а она его в упор не замечала. Или делала вид.

Этьен и Мэри вообще отдельная история. Они ссорились прямо как настоящие влюблённые, в день по двадцать раз. Мирились втрое реже. Но всё‑таки мирились. А однажды я даже застала их объятьях друг друга. Понять, что на самом деле происходит между ними, было крайне сложно, но я и не вмешивалась. У самой в голове варилась неплохая каша. Сейчас, правда, наметился явный прогресс. Страх уступил место искренней убеждённости, что мне море по колено. Настолько окрылила наша с Витони недавняя практика. Стоит ли повторять подобное, ещё не решила, но невинные провокации точно себе позволю, заодно понаблюдаю за его реакцией.

Опомнилась и продолжила небольшие приготовления перед тем, как наконец лягу спать, достала из саквояжа две медные монеты, чтобы оплатить услуги телеграфиста — да, на днях я узнала‑таки расположение телеграфного столба и будки, где попеременно дежурили несколько человек, работников поместья.

Всё. Дело сделано, завтра с утречка отнесу записку и быстренько вернусь. Не люблю оставлять дела незаконченными. А Клерис всё‑таки иногда передаёт заказы моей ма. Хотя бы из вежливости я должна ей ответить.

Быстро разделась, приспособила платье на кушетку и нырнула вначале в ночную рубашку, а затем уже в постель. Сон вот‑вот обещал нагрянуть. Я громко зевнула.

Но…

Опять это странное ощущение неприятной дрожью пробежалось по коже.

Глупости какие, это от нервов. Повернулась набок и закрыла глаза. Звенящая тишина царила в комнате, нарушаемая разве что скрипами петель ставень за окном. Карниз иногда постукивал время от времени из‑за ветерка. Погода последнее время испортилась, но завтра эльфийка напророчила ясную погоду, на что оставалось лишь надеяться.

Как вдруг странный металлический звон заставил меня испугано обернуться.

Язык мой прилип к нёбу, когда я в ужасе наблюдала — смазанный силуэт устремился к двери и прошёл сквозь неё, словно в воду нырнул!

— Ма‑а‑амочки…

Мотнула головой и подскочила на ноги. Звон. Я слышала металлический звон!

Глава 7

Утро моей свадьбы было ознаменовано сразу несколькими событиями. К счастью, не скандалами, но близко к тому, ведь проснулась я на кровати в тёплых крепких мужских объятьях: лежала на боку, а рука виконта бессовестно прижимала меня к себе.

Едва первое онемение прошло, я попытала счастье повернуть голову.

— Проснулась наконец? — недовольный Витони бессовестно упрекал. В интонации легко читалось негодование.

— Я же засыпала на кушетке! — парировала я, когда опомнилась.

— Во‑первых, не кричи, — тихонько попросил мой будущий супруг. — Прислуга уже встала и скоро начнет сборы. Во‑вторых, я устроил тебя в кровати, а сам лёг на кушетке. Промучился полночи с согнутыми ногами — мне не хватало места — после сдался и лёг на кровать. И знаешь что?

— Что?

— Ты тотчас повернулась и придвинулась ко мне, даже не просыпаясь.

— Быть не может… — смущению моему не было предела. — Но сейчас же я сплю на боку и это вы…

— Ты.

— Ты меня обнимаешь, — поправилась я, довершая мысль.

— Мне пришлось это сделать, потому что пока ты ворочалась, чуть с кровати не упала. Я подумал, что таким образом ты не будешь закидывать свои колени на моё… эм… мои ноги.

— А я так делала?

Тихий шорох позади подсказал — он кивнул.

— Не верю, — запротестовала я. — И вообще, отпусти меня уже, я проснулась.

Виконт послушно убрал руку, но не удержался от усмешки и даже колкости:

— Так теперь мы играем по новым правилам? Или женщинам всё дозволено?

— Вообще‑то я уже сказала, что не верю ни единому твоему слову, — немного помолчав, поспешила добавить: — Касаемо прошлой ночи.

И тут я припомнила о насущном.

— Ох! Список. Его нет. Призрак утащил.

— Удобное оправдание, — его очередная усмешка в этот раз была крайне неприятна.

— Ты мне не веришь, — констатировала очевидное.

— Око за око…

— Ах так! — я подскочила с кровати.

Одежда моя цела и вся на месте — отлично. Окрылённая мыслью — между нами ничего не было этой ночью — я прокралась к коридору и с неудовольствием услышала шаги, шорохи и скрипы.

Витони тоже поднялся и принялся спешно одеваться.

— Мне принести твоё платье, чтобы оделась тут? — предложил решение галантный женишок.

К сожалению, мне пришлось с ним согласиться. Иначе скандала не миновать.

— Будь так добр. — Я обернулась к нему с улыбкой.

Зря я это сделала. Он снова снял рубашку. Да что за невезение!

— Я смотрю, ты любишь подглядывать? — пожурил меня будущий супруг. — И к чему тогда весь этот спектакль со списком?

— Это случайность!

— Как и то, что ты стоишь рядом с дверью моей спальни и кричишь?

— Ой…

Я закрыла глаза и отвернулась.

— Твоё счастье, в поместье шум и суета стоит такая, что на нас пока внимания не обращают. Но это временное явление, сама понимаешь.

Никогда не видела смысла отвечать на очевидные вещи, поэтому промолчала. А Витони сноровисто оделся, обулся и подкрался ко мне сзади, только чтобы разыграть.

— Можешь уже повернуться, — шепнул он мне на ушко. Чуть в голос не завопила.

— Кто‑то очень напрашивается на ласковый отпор.

Намёк достиг цели, и виконт перестал играть, а спокойно предостерёг:

— Мне придётся открыть дверь, поэтому тебе лучше отойти и спрятаться за шкафом.

— Так и сделаю.

На том наши утренние препирательства окончились, едва начавшись. Вит шмыгнул в коридор, а уже через пару минут вернулся ко мне с моими платьем, чулками и перчатками.

— Помнится, ты обещала их носить, — усмехнулся этот паразит, явно намекая на поздний разговор. Выхватила у него из рук свою одежду и направилась к кровати.

— Буду ходить босиком.

— Прошу меня простить, но про туфли я подумать не удосужился, виноват.

В отличие от меня, Витони обладал тактом и вышел из комнаты, едва я пристроила платье и уселась на кровать, чтобы перво‑наперво натянуть чулки.

Какая‑то пара‑тройка минут, и я облачилась в своё платье, будучи в чужой спальне. Позабыв про стыд, как ни в чём не бывало вышла в коридор, в надежде что Витони сторожит, и… попала в засаду. Иначе не назовёшь. В небольшом островке света возле окна стояли двое. Ильжана де Альетти и её сын. Они о чём‑то переговаривались, как вдруг я стала новым поводом для разговора.

— О, моя дорогая, и ты здесь? — Матушка Вити усмехнулась, прикрыв ладошкой рот. — Я, конечно, всё понимаю, что советовала тебе, сын, использовать своё обаяние, дабы добиться расположения своей невесты, но я не припоминаю, чтобы советовала менять именно расположение её спальни… Быть может, ты не так меня понял?

Глава 8

Погода была ясной. Солнце светило ярко, когда сразу четверо стояло за одним из высоких столиков для дегустаций разной продукции Огуречного края и наблюдало за гостями будущей свадебной церемонии. Тиана и Равьен попеременно изображали то незнакомцев, то закадычных друзей, Джульен недовольно оглядывал новый балахон‑наряд орчанки, который ей всучили накануне церемонии. Оша притом ела за троих и ни на кого не обращала внимание.

— Сразу столько репортёров? — проворчал старший из братьев Стоун, оглядывая гостей, входящих в местную часовню. — Вон шеф Мэри, его жена и двое сыновей, а вон там «Морнинг‑Дэй», — кивок и любезная улыбка проходящему мимо гостю и Равьен с кислой миной на лице продолжил делиться познаниями: — А эта парочка — репортёры из соседнего королевства. И даже эльфийский посол прибыл.

— Уж его‑то я узнала и без подсказки, — проворчала дочь советника. — Мне кажется, или мы зря тратим время? Я бы лучше поспала ещё пару часов.

— Ага, до самого вечера, — проворчала Оша между делом. — И вообще, почему Молли стоит одна и озирается?

Орчанка махнула рукой в сторону растерянной девчушки лет восьми в ситцевом беленьком платье.

— Мой отец взял за неё ответственность лично, — старшенький пожал плечами, а опомнившись, добавил: — Папа и пришлось дать слово, что он проследит за благополучием будущей родственницы. Ведь как вам известно, Этьен и Мэри сразу же после церемонии отбудут в свадебное путешествие.

— Ага, скроются от кредитора, — усмехнулась орчанка и тотчас крикнула зычным голосом: — Молли! Иди к нам!

Услышав своё имя, прозвучавшее столь громко и столь грозно, девочка вздрогнула. Глаза её заслезились, едва она узрела ту, кто махал ей рукой.

— Ты её напугала, — проворчал Равьен. Приняв быстрое решение, он подозвал прячущегося за кустом сирени Чарли Чейсона Милча собственной персоной. — Подойдите‑ка.

Слуга с достоинством кивнул и сделал вид, будто так и должно, приблизился, выслушивая новые указания молодого человека.

— Дорогой Милч, знаю, мой отец настоятельно рекомендовал вам не спускать глаз с нашей четверки, но лично я вижу для вас намного более важную задачу, нежели охрану нас от нас самих.

— То есть?.. — мажордом не вполне понял произнесённую загадку мистером Равеном Гридж‑Стоуном. Однако упорно пытался разгадать заданную шараду, не выдав окружающим своего замешательства.

Джульен вовремя пришёл ему на помощь:

— Вон та девочка по имени Молли стоит одна. Не будете ли вы так любезны, составить ей компанию на предстоящей церемонии и проводить в часовню, где она сможет без страха занять место среди гостей и наблюдать за свадьбой своей сестры? Естественно, никто не мешает вам при этом продолжать исполнять свою основную обязанность и следить за нами.

— Почту за честь, сэр. Но…

— Никаких «но», Милч, — Равьен прервал будущее возражение. — Ваше руководство в лице нашего отца дало обещание мисс Мэри Фитц, что с головы её сестры не упадёт и волосок, а как видите, скоро польются реки слёз и свадебная церемония будет загублена напрочь капризами маленькой девочки.

— Так уж и капризами, — возмутилась Тиана. Но старший из братьев Стоун продолжил преувеличивать, добиваясь своего:

— В общем, Милч, судьба церемонии в ваших руках. Решайтесь.

— Слушаюсь, сэр. Я сейчас же займусь благополучием этой молодой леди.

— Вы настоящий джентльмен, — Джульен поощрил слугу комплиментом и одобрительным взглядом.

Преисполненный достоинства мажордом подошёл к девчушке, склонился и что‑то шепнул ей на ухо. Молли в ответ улыбнулась и вытерла тыльной стороной ладони слёзы в уголках глаз. Дворецкий, глядя на это, спрятал подальше недовольство и протянул белоснежный, идеально выглаженный платок.

— Леди не пристало плакать, — назидательно поучал он.

— Но я не леди, — возразила сестра Мэри.

— Всему своё время, мисс…

— Я Фитц, Молли Фитц.

— Всему своё время, мисс Фитц, — закончил фразу Милч. — А пока скажи мне вот что. Где бы ты хотела сесть?

— Но я не хочу заходить в часовню… — смущённо проронила Молли. — Я сегодня плохо позавтракала и очень хочу попробовать вон те фрукты из тарелки.

— О, — только и ответил дворецкий, делая приглашающий жест рукой к одному из пустующих дегустационных столиков. — Как леди будет угодно.

— Но я не леди, — снова поправила его Молли.

— Всему своё время, мисс Фитц. Всему своё время…

Время катилось дальше. Прежняя компания стояла на месте и намеревалась опустошить дегустационные столики все до единого, за исключением одного — того, за которым главенствовал бессменный любитель сплетен, мистер Милч.

Щурясь от палящего зноя, он забрал платок у успокоенной девочки, к настоящему моменту счастливо уплетающую клубнику вприкуску с квадратными ломтиками сочных персиков, и протёр вспотевший лоб.

— Какая погода сегодня чудесная, — внёс свою лепту в разговор улыбчивый Джульен.

Его самообладания хватало только на то, чтобы стоять ровно и не кривиться от унылого вида балахона, в который столь кощунственно спрятали весьма аппетитные формы его невесты. Мускулистая, фигуристая, она, с какой стороны ни посмотри, уже почти начала ему нравиться, если вообще забыть про тот факт, что ей ничего не стоит в порыве гнева или просто так, от скуки, сломать ему руку усилием одного лишь запястья. Но это ничуть не страшило, как оказалось, вполне бесстрашного сына Пеппера, особенно если дело касалось отношений между мужчинами и женщинами. Оша интриговала Джульена. Чёрт возьми, она ему действительно нравилась, даже когда стояла и столь некультурным образом поглощала содержимое тарелок!

Глава 9

— Раз, два, три, — Равьен считал шаги по доске, по которой ходил туда‑сюда в полной задумчивости.

Обед давно миновал, гости разъехались. Празднество было решено не проводить вовсе, чтобы не рисковать жизнями людей. Поэтому молодожёны сейчас, в сущности, были предоставлены сами себе, а немногочисленные жильцы поместья самолично придумывали себе занятие — такое, чтобы не вызывало особых подозрений.

Джульен наотрез отказывался идти к себе в комнату и развлекался тем, что досаждал Оше разными предложениями совместных занятий — начиная от катания на лодке, заканчивая игрой в дартс.

— Раз… два… три… — произнёс старший сын Пеппера ещё раз и вдруг остановился, услышав скрип оконных петель.

Снаружи за ним наблюдала любознательная эльфийка, чьи уши, казалось, торчали отовсюду. Поэтому подобные ворчливые слова вошли у Равьена в привычку:

— Опять за мной следишь?

Но именно в этот раз ответ чересчур внимательной невесты оказался совершенно иным:

— Незачем. Я и без того вижу тебя насквозь.

— Да неужто?

— Именно.

В воздухе повисло неуютное молчание. Птички пели за окном, листва шелестела в саду, цветы благоухали, а эльфийка вздумала залезть в окно, вместо того чтобы как положено зайти в дом через парадную дверь.

— Ты опять за старое? Подоконники в земле, не присядешь.

— Оставь это слугам, — усмехнулась Тиана, ловко запрыгивая внутрь гостевой комнаты. — Скажи мне лучше, когда ты признаешься им во всем?

— Кому «им»?

— Отцу и братьям, — эльфа пожала плечами, — а есть кто‑то ещё?

— Не понимаю, о чём ты?

— О, ну конечно! Учти, чем больше тянешь с признанием, тем больнее им будет в конечном итоге. Или это сама цель твоего глупого поступка?

Равьен посмотрел на Тиану с плохо скрываемым изумлением. Но вот он взял себя в руки и вновь натянул на лицо надменную маску.

— А, я понял, к чему ты клонишь. Хочешь поймать меня пустым разговором, чтобы я невольно выдал тебе какой‑нибудь секрет? Умно — ничего не скажешь.

— Перестань прикидываться. Ты не хотел отпускать Пушка не потому, что тебе его жаль. А история с письмами имеет далеко идущие корни, не так ли?

Ответить сыну Пеппера не довелось. Раздался стук в дверь, и после дозволения, высказанного вслух, в комнату вошла служанка по имени Мередит.

— Сэр, — она обратилась к сыну своего господина, — вам пришла анонимная телеграмма.

Достав из кармана аккуратно свёрнутую бумажку, она протянула её адресату.

— Не открывай, — Тиана опередила, — дай угадаю, там будет что‑нибудь краткое: «хорошо», «ясно», «понятно» или тому подобное.

Старший из братьев Стоун повёл плечами, сбрасывая сиюминутное оцепенение. Эльфийка оказалась права — вторая попытка оказалась верной.

— А я повторю, ты следишь за мной?

— Я слежу за всеми. Не так ли, Мередит?

Хищная ухмылка эльфы заставила служанку вздрогнуть и попятиться.

— Я‑я… я ничего не знаю! — заикаясь, ответила она. — За мной нет смысла следить!

— Как правило, в этом случае напрашивается обратный вывод, — Тиана совсем развеселилась и разве что не хохотала в голос. — Сама наивность. Один отца предаёт, другая — господина. Что же мне с вами делать? Единственными здравомыслящими здесь мне кажутся Ильжана и её супруг, однако же с ними сложно договариваться, потому что они мне не доверяют. Но вы двое — другое дело. Вы двое можете мне помочь, а я в ответ сохраню ваши секреты в тайне. Как вам такое условие?

— А если мы не согласимся? — Равьен сцепил руки за спиной.

Он делал так всегда, когда хотел скрыть нервную жестикуляцию пальцев. Обычно он сжимал кулаки, подавляя в глубине души эмоциональную боль, безудержный порыв. И лишь пальцы в этом случае выдавали его состояние.

— О, не утруждайся, можешь не прятать от меня свои руки. Я и так знаю, о чём ты думаешь: «Что именно она знает?» или «Стоит ли поверить ей на слово? Пусть вначале докажет».

— Это уже не смешно, — чеканил слова сын Пеппера.

— А я и не смеюсь. Мистер Коуль лишь вершина айсберга, и ты зря ввязался в противостояние с такими людьми. Мания величия тебя погубит. А Мередит… — эльфа неожиданно повернулась к служанке, — мне тебя даже жаль. Мой наставник не отпустит заложников, пока не получит желаемое, точнее, пока не исполнит свою миссию. Поэтому, мой тебе совет, выбирай правильную сторону. Иначе твои похождения на сеновал скоро привлекут слишком много внимания. Не хочу, чтобы кто‑то его спугнул.

— И столько уверенности в голосе, будто разгадала сложную задачку. Но пока что я не услышал никакой конкретики. — Равьен предложил присесть, сделав краткий жест, а заодно попытался отпустить служанку. — Мередит необязательно знать о наших делах, не так ли? — кивок головы, и он добавил уже для другой: — Ты можешь идти.

— Нет‑нет, постой! — Эльфийка послушно присела на край кресла. — Мередит главное действующее лицо в моём плане. Поэтому ей лучше остаться.

Вкладыш